Настало талонное время. Выдавали талоны на масло, уже забыла – и на что ещё. Оказывается, плохое тоже забывается. Но сигареты помню. Так как никто в семье не курил, сигаретные талоны я копила и пользовалась ими, как валютой. Когда мотор холодильника выбило веерными отключениями, мастер попросил расплатиться талонами из-под сигарет. Все отдала.
Зарплату стали выдавать раз в квартал, руководство вкладывало их куда-то, гораздо более важное, чем зарплата вчерашним друзьям и коллегам, а потом мятыми трёшками и червонцами раздавало сразу за несколько месяцев. Денег «катастрофически не хватало», я подрабатывала фантастическим способом, скрывая свою должность, ибо эта должность была очень несовместима с моим способом выживания…
Так и быть, расскажу, чем я подрабатывала, а то мало ли что можно подумать… Свои сеансы я именовала «психотерапией», именно так представляя работу неведомых мне психотерапевтов. Сеанс длился около часу, гонорар – доллар или полдоллара.
К чести некоторых, давали не всегда.
И вот однажды ко мне домой явилась дама приятной наружности, внешне похожая на русскую. Её сопровождала молодая высокая женщина с крупными чертами лица.
Обычно после моей «психотерапии» клиента прорывало, и он выливал на меня всю свою биографию, иногда и про родственников, и даже свои имущественные проблемы. А я велась, вникала и искала пути выхода. И долго про них помнила.
Из её размеренного, внятного рассказа я поняла, что зять ушёл от дочери, муж этой дамы тоже куда-то подевался… Кажется умер. Это было давно! Дама оказалась бывшим директором одной очень известной в Армении фабрики. Она произвела на меня впечатление очень умной и организованной женщины, но после её ухода оказалось, что имела дурную привычку снимать кольца во время мытья рук. Вот эти кольца и обнаружила я наутро у раковины в моей ванной. Мне чужое неинтересно, но с тех пор я не могла дозвониться к ней, её телефон не отвечал.
Через несколько дней я уехала из Еревана, а, приехав через несколько месяцев, снова не дозвонилась. Больше я её не видела, много лет. Но кольца аккуратно возила с собой в Москву и обратно, чтоб найти владелицу и вернуть. Дальше рассказываю с её слов, так как я всё же нашла, расскажу ещё – как нашла, не поверите.
Когда пошла волна приватизации, фабрику она за ваучеры приватизировала, не одна, разумеется, с близкими ей людьми. Всё шло трудно, но неплохо, и вдруг ЛТП подал в отставку, пришёл Роберт Кочарян.
И тут же воззрился на эту фабрику. Ибо на свете продукция этой фабрики, как и еда, постоянно расходуется и всегда имеет спрос.
Как отобрать? Чего не сделаешь, находясь во главе страны?
В хитрой голове президента, нацеленной только на прибыток, открывшийся в просторной по карабахским меркам Армении, созрел план, весьма простой и гениальный, давно применяемый в стране у большого брата: директрису взяли и заключили под стражу. В мерзкую и вшивую камеру. А она ходила к лучшему в городе парикмахеру, и косметолог её тоже лучшая (оказалась моей знакомой), бельё, вши и всё такое прочее.
От неё потребовали подписать ОТРЕЧЕНИЕ от своей доли собственности. То ли дарственную, то ли фиктивную продажу, тогда это стало очень модно. Директриса была неумолима, возможно, по причине характерной женской психологии она ещё не понимала, что настали другие времена.
Тюремные дни тянулись очень долго, согласия не добились. Тогда её выпустили. Женщина подумала, что победила.
Не тут-то было. Коварный мерзавец вместе с Сержем (я беззастенчиво пользуюсь её терминологией, ибо сама не понимала, причём тут военный Серж, видимо, тоже женская психология, теперь моя) ночью выдернул из спальни её единственного сына, который то ли на работе заменял мать, то ли вообще был занят своим делом, что за важность! И власти с Агваном создали ещё более ужасные условия для матери. На этот раз от неё потребовали огромную сумму, чтоб закрыть новоиспеченное уголовное дело.
Но чего не сделаешь для сына? Больше года он так и сидел, ни за что. Как ни за что? Ах да, за собственность, приглянувшуюся властям! Директриса ПРОДАЛА всё, что нажила посильным и непосильным трудом, оставив летнюю дачу и магазин. Подписала всё, что требовали, и уехала в Россию, найдя работу по специальности.
В России тоже царствовал беспредел, разгул откровенного рэкета, но там крышевали этот рэкет, а в Армении всё было в руках властей и правоохранительных органов, и рэкетиры, и крыша. Как говорится, сращение, мафия.
Сын старался держаться на плаву, но магазин хирел, дачу утеплили, жили там, годы шли (все эти годы я её безуспешно искала), она по возрасту уволилась из подмосковной такой же фабрики и приехала домой. А почему безуспешно? Поехала я как-то туда, на фабрику. Далеко от центра, еле нашла. Все сотрудники новые. Несколько старых обнаружила после расспросов – чувствую, что не хотят о ней говорить. Одна даже сказала: тикин, идите отсюда, её имя нам навредит, тут все следят!
Уехали мы с братом, в следующий приезд я придумала другую версию – почему ищу. Случайно разговорилась с таксистом, который вёз туда. То есть не совсем случайно, думала, знать будет, кто да что, да где. И мне повезло. Настоящий таксист, он всех знал и посоветовал пойти в отдел кадров, к Луизе, она старый кадр, тебе всё расскажет.
От дома моего, который в центре, это очень далеко, но такси есть, слава богу, на каждом шагу. Поехала я, протиснулась в дверь отдела кадров, мне сказали, что та, в красной кофте, и есть Луиза. Позвала её в туалет, до сих пор не верю, как мне это удалось. Представляете? Приходит незнакомая женщина, и говорит:
– Луиза, выйдем на минуту, у меня очень важное сообщение о вашем муже!
И чтоб в коридоре не застукали, говорю: давайте в туалет, там безопасно!
И шепчу: Луизочка, милая, ваш старый директор оставила у меня дома много лет назад сумочку, и там были доллары, какие-то документы. Теперь ищу, уже столько лет, я не здесь живу, приезжаю – ищу, ваши не говорят, где она, как найти.
И тут у Луизы так отлегло от сердца, что не про мужа, и вдобавок, окрылённая таким душевным и чистым позывом моего такого невиданно-честного поступка, на радостях она тут же прошептала название магазина сына разыскиваемой дамы и на какой улице это находится. Сказала, что меня не видела и исчезла. Тоже детективы читала, наверное.
И вот прихожу домой, жара, тоже окрылённая, переоделась, чтоб в тот магазин бежать. Залезаю в мамин фарфоровый молочник, куда я кольца кладу, и вчера из чемодана вытащила, положила, и – холодею от ужаса.
Кольца исчезли!
Дома – я одна, только что приехала, вчера сделала уборку с женщиной, которая в прошлый приезд мне тюфяки мыла. Ужас! Надо подозревать её, а я не могу сосредоточиться и начать подозревать, такого не было никогда. Звоню брату, он младше, но умнее, мужчина всё-таки. Подробно рассказываю, говорит: поехали к ней. Это где-то за вокзалом, где известное кафе «Стреч» (Встреча).
Женщина сидела с кем-то, в моём синем с купонами платье (сама попросила, увидев на мне, а я сняла с себя и отдала) и они пили кофе. Я отвела её на балкон и выпалила: Аракся джан, я никому ничего не скажу, клянусь тебе. Кольца не мои. Тихо верни, у меня брат в прокуратуре работает, со мной пришёл, весь твой дом разнесёт!
Не сводя глаз с брата, как кролик с удава, Аракся покорно пошла в дом, молча сунула мне в руки скомканный носовой платок, открыла – они! Я эту Араксю из безмерной благодарности раза два звала ещё, но уже следила за ней. И кольца свои на себе носила и вообще, у меня нет привычки их снимать в ванной комнате.
И вот я в магазине, теперь кассирша не пускает в кабинет директора-хозяина. А он рядом стоит, я думала – покупатель. Спрашивает: зачем вам Армен? А я не знаю, зачем ему рассказывать, мать его ищу! Пока не узнал, не вызвал. Она приехала через час. Встречу описывать не буду, очень трогательная была. Мы поехали ко мне домой, и она рассказала, что на следующий день вспомнила, что кольца забыла у меня, но ей было не до этого, так как уже везли в тюрьму. Потом, выйдя из тюрьмы, сама тоже названивала, но я же там бываю раза два-три в год…
Когда я услышала, как у неё отобрали фабрику, вернее, акции, как она два дома продала – сыновнюю и свою, украшения, вспомнила, как брат убеждал меня, что он подлец и за него нельзя голосовать, а надо за Демирчяна. К тому же, Демирчян руководил и ВНИИКЭ, в котором брат проработал 30 лет. Институт с заводом давно сгинули.
Я рассказала брату про акции, он только и сказал:
– Я же говорил, за этого подлеца не голосуйте! Такая же история с кироваканским химкомбинатом, там наш Арам работал…
Впрочем, я и не голосовала, но видела, как все старались выбрать именно его.
До сих пор не понимаю, почему…
А сегодня это уже внушительный список отобранных и приватизированных, отнятых и присвоенных. Чем он их объяснит? Впрочем, за последние месяцы, небось, всё рассовал по закромам, переписал на других… Ту фабрику тоже незабесплатно отдали теперешнему владельцу…
Мне бы ещё знать, как работают все эти предприятия, есть ли профсоюзы (ну, шучу), техника безопасности там как работает (тоже шучу).
Сколько налогов идёт, все ли попадают в бюджет…
Конечно, я не советчик в таких делах, но обвинение в событиях 1 марта –тяжёлое нравственное обвинение. И то, что использовали армию, тоже нравственное. Мир не поймёт этого. Обычная уголовщина – воровство и мошенничество – вот что поймёт. Думаю, именно такие обвинения помогут ему не избежать наказания. Поэтому не помешало бы заиметь профессиональные кадры в этой области – экономической и юридической…