Орёл или решка

                Глава 1

Семен Михайлович вышел из отделения сбербанка и, подняв голову, посмотрел на затянутое тучами небо. Погода портилась. Он решил не ходить в гараж, а, заглянув в гастроном, вернуться домой. Дойдя до тротуара, мужчина направился вглубь квартала. На другой стороне улицы под раскидистым тополем стояли два парня студенческого возраста. Ребята, еще минуту назад что-то бурно обсуждавшие, сейчас как по команде, пошли вслед за вышедшим из сберкассы пенсионером. Дождавшись момента, когда мужчина дошел до середины безлюдного проулка, ребята, ускорив шаг, быстро настигли деда и один из них — худой, с наглыми, выпученными глазами, как бы между прочим, поинтересовался:
— Отец, время не подскажешь?
Семен Михайлович остановился, вытянул руку так, чтобы, из-под манжеты рубахи показались часы.
— Половина двенадцатого, — сказал он.
Часы парней совсем не привлекли — старые, потертые и еще отечественной компании « Луч ». — Самое время, — сказал второй, оглядываясь по сторонам предложить нам немного денег, чтобы мы сейчас, здесь никого не тронули. Сказал, и хищно прищурился.
Вообще-то худыми были оба студента. Спортивного, в парнях, было только гонор и костюмы. — А с чего вы взяли, что они у меня есть? — Спросил пенсионер.
— Не валяй дурака, старый! В сбербанк так, от нечего делать, не ходят, — бросил лупоглазый. — Давай, что у тебя там перевод или пенсия, — сказал другой, — давай половину, по-хорошему, не — то все заберем, и домом твоим станет больница! И снова оглядевшись, вынул из кармана куртки кулак, облаченный в кастет.
Теперь стало очевидно, что дальнейшие переговоры — бессмысленны.
Мужчина, покачав головой, пошарил по карманам пиджака.
— Это не то, — сказал он, доставая из кармана тяжелый ключ от винтового замка на гараже и перекладывая его в пустую матерчатую сумку, которую держал в свободной руке. Парни, оглядываясь по сторонам, переминались с ноги на ногу, в ожидании легких денег. — А вот это — ТО! — Сказал он, переложив сумку из левой руки в правую, и размотав ее за ручки, Семен Михайлович начал методично лупить оп рукам и бедрам участников разбоя. Ошеломленная молодежь, явно не ожидая такого развития событий, бросилась бежать, спотыкаясь друг об друга и выкрикивая бессвязные полу — возмущения, полу — угрозы: «Ну, ты дед...! Ну мы тебя ..! »
— Прямо «Ну погоди!» какое то — подумал Семен Михайлович, а вслух крикнул:
— Эй, куда вы! А пенсия, вы же забыли свою долю! Кричал он, потрясая в воздухе сумкой, но «пайщики» уже скрылись за углом дома.
«Хорошо, что ключ с собой был», — подумал Семен Михайлович, опуская руки, — а то ведь пустой сумкой хорошо только мух пугать».
Семену Михайловичу сегодня исполнялось шестьдесят шесть лет, и у него не было желания делить свою пенсию, в этот знаменательный день, с кем бы-то ни было.
Будучи человеком общительным и доброжелательным Семен Михайлович не утратил крутости нрава молодых лет. И не стеснялся его применять, когда это было необходимо. В свое время жизнь на комсомольских стройках закалила в нем характер настоящего мужчины, и сталкиваться с подобными типами ему было не в первый раз, ведь Байкало-Амурскую магистраль и ДнепроГЭС возводили не только руками сознательных комсомольцев, но и несознательных зека, с которыми время от времени приходилось сталкиваться.
Внешность он имел не особенно выдающегося из толпы человека. Этакий среднестатистический пенсионер. Среднего роста, плотного телосложения, склонного к облысению — поэтому стригся всегда коротко, чтобы не походить на молодящихся пенсионеров, зачесывавших «локон страсти» с виска на лысину, который потом при боковом ветре вставал как ирокез у панка.
Жил Семен Михайлович в однокомнатной квартире с трещинами в потолке и стенах, через которые тараканы уже давно не бегали, а ходили на обед неторопливо, по часам, как старые госслужащие, которые проработали в одной и той же канторе многие годы.
Кроме того он был «счастливым» обладателем скромной пенсии, артрита и ордена «Трудового Красного знамени», полученного за участие в комсомольских стройках, где он работал покорителем железа — то есть механизатором.
Носил Семен Михайлович серый костюм старого покроя и рубашку в полоску. Под костюм вместо туфель он предпочитал обувать практичные и востребованные еще со времен древнего Рима сандалии. И эти сандалии сейчас направлялись в родной гастроном.
Гастроном, не смотря ни на что, оставался родным потому, что спустя тридцать неспокойных лет многое осталось по-старому:
Старая заведующая, половина прежних продавщиц, которые так же хамят, когда в плохом настроении, и так же обвешивают в независимости от него, и даже старые прилавки — холодильники, не считая парочки новых, привезенных поставщиками пива и мороженого. За столько лет не изменился даже фасад двухэтажного, кирпичного дома, на первом этаже которого располагался гастроном, но Михалычу нравилась эта живущая до сих пор память о том времени, когда в этой стране была, казалось бы нерушимая, стабильность.
Купив продукты, именинник остановился у винно — водочного отдела при входе и заказал бутылку армянского коньяка.
— Что это вы, Семен Михайлович, с завидным постоянством обходили мой отдел и вдруг на тебе — коньяк! Никак с дамой сердца на свидание собрались, — сказала с иронией молодая, черноволосая продавщица, не скрывающая своего четвертого размера, в котором терялся крестик, свисающий на тонкой, золотой цепочке.
— А что, ответил мужчина, никогда не поздно осчастливить женщину. Вот ты, Татьяна, пошла бы со мной на свидание?
— «С вами, Михалыч, хоть на край света,» — сказала девушка и рассмеявшись они распрощались.

                Глава 2

Покинув гастроном, Семен Михайлович неспешным шагом прошёлся вдоль каштановой аллеи, пока не достиг полуразрушенных ступеней старого, еще сталинской постройки дома. На дверях подъезда красовалось очередное уведомление из ЖЭКа о выселении жильцов дома, в связи с его сносом и расселением жильцов по малосемейным общежитиям.
Михалыч, негромко выругавшись, дернул на себя ручку двери и вошел в подъезд. Поднявшись на одном дыхании на свой, пока еще законный третий этаж, он остановился. Годы давали о себе знать. Немного переведя дух, Семен Михайлович вошел в квартиру. Разувшись, и сняв пиджак он прошел на кухню, и разобрав сумку, начал не торопясь нарезать закуски. Примерно через два часа с работы должен был вернуться внук, и ему хотелось успеть организовать праздничный стол. Картошка на плите весело кипела. Из радиоприемника на стенке звучал звонкий голос Пугачевой, поющий о том, что могут короли. Михалыч прервался для того, чтобы заточить нож, услышав шум подъехавшего автомобиля он, кончиком ножа отодвинув в сторону занавеску, посмотрел в окно. Окна его квартиры выходили во внутренний двор Стабильбанка. Вот в этот самый двор сейчас и въезжала очередная инкассаторская машина. Каждый день приблизительно в одно и то же время приезжали инкассаторы и, судя по всему, свозили денежные знаки из филиалов города в центральное отделение банка. В углу двора стоял припыленный и притрушенный желтой листвой серо — синий бронерованный фургон. Он выезжал аккуратно один раз в неделю. При выходе на пенсию у Семена Михайловича ощутимо прибавилось времени для того, чтобы замечать то, что раньше его не интересовало вовсе.
От досужих наблюдений его отвлек звук ключа, провернувшегося в замочной скважине. — Это пришел внук Пашка, больше некому, — подумал дед и не ошибся.
Дело в том, что по сложившимся семейным обстоятельствам им с внуком приходилось ютиться вдвоем в этой однокомнатной квартире. После того, как родители Павла, попытав счастья на родине, продали свою двухкомнатную квартиру и уехали на заработки за границу. Пашку же оставили на попечительство деду.
Семен Михайлович был отцом Пашкиной мамы, а та была замужем за сиротой из детского дома, поэтому кроме деда у Павла на родине кроме деда из близких ему людей, никого не осталось. Денег, оставленных родителями на первое время, хватило на два месяца не голодной жизни и зимние кроссовки.
— Привет дед! Уже суетишься? — Паша прошел на кухню.
— Привет, Пашунь, чего так рано? Отпросился?
— «Отпросили». Потом расскажу, давай лучше я нашинкую, — у меня получится быстрее. Дед спорить не стал. Паша в свое время закончил ПТУ на повара, но работал пока на стройке, потому, что попасть на хорошее место оказалось сложнее, чем он ожидал, а жить на что-то нужно было. Павел был немного выше деда, имел среднюю комплекцию и темно — русые, вьющиеся волосы. Одеваться любил просто: футболка, джинсы, пайта с капюшоном. На ноги зимой и летом предпочитал обувать кроссовки — он считал их удобными, практичными и вечно-модными. — Уведомление видел, спросил дед?
— Да, дают нам две недели на выезд.
— Что об этом думаешь?
— Думаю, — надо было сначала строить, а уж потом сносить. А так поселят нас в комнатуху два на два метра, где ложась на ночь спать, будем страдать от недостатка кислорода, а для того, чтобы попасть в туалет придется полчаса терпеть по дороге к нему, это если он окажется свободным. А еще очередь на кухню, на которой кто угодно может попробовать твой борщ, когда он варится без тебя, а после сделанного замечания еще и плюнуть. Где проблема со стиркой и сушкой белья и приходом домой после двадцати трех и прочими «подводными камнями».
— Да, густовато аномалий для одного места, мне кажется в Бермудском треугольнике и то спокойнее, усмехнулся Михалыч. Он все это и так помнил со своих студенческих времен. — Можешь мне поверить на слово, это МНЕ повезло обитать у тебя, а на жизнь наших иногородних студентов я уже поверь, насмотрелся!
Закуски были нарезаны, и суета перебралась в зал. Залом, в квартире Семена Михайловича, называлась комната три на пять метров, которая казалась большой по сравнению с кухней и туалетом, в котором, сев на белый трон, коленями упираешься в дверь. Но, тем не менее, все необходимое для быта в зале помещалось без труда, а это: дедов зеленый диван у окна, Внуково кресло — кровать, в другом углу комнаты, а также вещевой шкаф и старый сервант, интерьер завершал круглый обеденный стол, на котором стоял телевизор.
Телевизор был поставлен на пол за ненадобностью, а стол был пущен в дело — застелен зеленой скатертью и накрыт. Оба удобно устроились на диване, Михалыч взял графин с перелитым туда коньяком.
— Чего, Пашунь, не весел — спросил он, разливая коньяк по рюмкам?
— Давай дед по первой «за тебя», а потом расскажу.
— Для храбрости, что — ли, ну что же — давай! Родственники выпили.
— Со стройки меня уволили, дед, вот почему я сегодня пришел рано, а уволили потому, что молчать не стал по поводу того, что нам и так платят вдвое меньше, чем туркам, да еще и выплату начали задерживать на месяц, тогда как туркам у нас же на стройке платят вовремя. — Да, это уже не упущение, а большой перегиб, — согласился Семен Михайлович, и налил по второй.
— Был бы я каким-нибудь начальником участка... — Сказал Паша уже без волнения, почувствовав в словах деда моральную поддержку, — я бы, наверное, тоже промолчал бы, а так, как терять мне не чего, кроме своей мизерной зарплаты, которую перестали давать, я сказал начальству при ребятах как есть, особенно слов не выбирая, — то есть матом.
— И что они тебе на то ответили?
— Сказали, что им там революционеры не нужны, и я завтра с утра могу поспать подольше, а потом идти искать себе новую работу.
— То, что работа тебе нужна новая я, Паша, и с тобой и с ними согласен полностью. Давай посмотрим, какие у меня после моих трудовых подвигов остались бонусы. Орден Трудового Красного знамени, который я с гордостью одену через две недели, покидая навсегда отдельную квартиру, и потерянное здоровье. Я, Пашка, не боюсь общежитий, но в моем возрасте я заслужил большего.
— Согласен, дед, но что же делать?
— Давай закусим и пойдем, прогуляемся парком, а там уже и поговорим. Так и сделали. Они вышли на проспект и не торопясь пошли вдоль по алее между дорогами. Паша закурил. — Видишь ли, Пашка, на протяжении своей жизни я заметил интересную вещь, а именно то, что бедные живут по законам, написанным для них богатыми. Вот, к примеру, ты видел когда-нибудь бедного депутата, прокурора или мэра города?
— Или банкира, добавил Павел, заметив как из «ягуара», только что припарковавшегося у парадного входа СтабильБанка, вышел хозяин банка — статный мужчина лет сорока пяти в темном с отливом, явно не дешёвом костюме и помог выбраться из него своей юной спутнице в собольей шубке, которая была «юнее» его лет на пятнадцать.
— Вот, видишь, сказал дед, ты и сам все видишь и понимаешь.
— Да, я ведь не с луны прилетел, но к чему этот разговор? Ты сыпешь соль на рану и себе и мне. Михалыч пропустил реплику внука мимо ушей.
— А ты никогда не задумывался, Паша, какая между ними и нами разница? Казалось бы, те же руки, те же ноги, и голова у них не круглее нашей.
— Да так, ответил внук, почти никакой, кроме одной мелочи: я — уволенный разнорабочий, а он — владелец банка.
— Между бедными и богатыми стоят «решительность», с которой богатый берет у бедного и «не решимость» бедного взять у богатого.
— Ты к чему ведешь Семен Михайлович? — Спросил Паша, с удивлением посмотрев на деда. — Да — да, Пашунь, пора изменить положение вещей. Я, конечно же, не говорю про революцию, я не Ленин, слава богу, хотя и он был не из бедноты. Я говорю о наших с тобой делах невеселых, которые не грех и поправить.
— А где же мы возьмем …. — начал было Паша.
— У него. — Прервал его дед, указывая пальцем на «Ягуар» у банка. У этого «хозяина жизни». — Я слишком долго довольствовался объедками с барского стола. Жизнь, Пашка, пролетела как один миг, и на ее протяжении я усердно и честно трудился, тяжело трудился, стараясь сделать её лучше. И она стала лучше. Но для кого? Для этого? Для брехунов из голубого ящика? — Не-е-е-т, не таким я видел свое будущее, замерзая на БАМе. Не такие перспективы мне рисовали общественные деятели, вручая орден за труд. Не такова будущего я хочу для тебя Паша. Раз уж не получился общественный коммунизм и каждый приступил к строительству индивидуального, как видишь, пора и нам заложить фундамент.
— Но каким же образом? Округлил глаза Павел, никогда в жизни не ожидавший чего — то подобного от деда.
— План есть, но для начала ты должен решить сам для себя — надо ли тебе это. Не просто кивнуть головой, а принять взвешенное и обдуманное решение хочешь ли ты изменить свою жизнь, готов ли рискнуть. Дело рисковое, но и цели не детские. Ответ сразу не давай, подумай до утра. — Но перед тем как начать думать я хотел бы спросить — ты правда уверен, что все получится или это жест отчаявшегося человека? — Спросил Павел, в душе уже настроившись на что-то серьезное. — Да! Я уверен, что получится — твердо сказал дед.

                Глава 3

Павлу в эту ночь не спалось. Предложение деда было заманчивым, даже слишком заманчивым. Что может быть лучше не тратить годы жизни на заработки, не откладывать «копейки», а взять все сразу и потом смело строить планы на жизнь. Но как взять, и как не угодить за решетку? В чем заключался план деда и насколько он был хорош — этого Павел не знал, поэтому решение ему приходилось принимать вслепую, опираясь лишь на авторитет и жизненную опытность деда. Страх перед неизвестным был, но больше чем он парню не давало покоя то воспитание, которое привили ему с детства — работать честно, не приступать закон. Все это он носил в своей крови столько, сколько себя помнил. И что в итоге? — Безработный повар? А дед? Что получил он за все свои заслуги? Да и потом это же предложил ему не малознакомый уголовник, а его дед — Семен Михайлович Осколов — родная кровь. Интересно, у деда действительно какой-то стоящий план или же старик просто спятил? Но пока не согласишься — не узнаешь. В итоге Паша для себя решил, что морально для этого дела он созрел: ведь блестящих перспектив ближайших лет пятьдесят он для себя сейчас не видел — значит и терять ему, по большому счету, было нечего. Вот с этой прогрессивной мыслью он и уснул.
Октябрьское утро было на удивление теплым, поэтому Михалыч, выйдя на балкон с гантелями, дверь за собой закрывать не стал. Панорама вокруг балкона пестрела желтыми листьями кленов и тополей, устеливших улицы мягкими коврами.
Паша открыл глаза. То, что спешить на работу не нужно он помнил хорошо, но привычка вставать рано уже не давала ему уснуть. Вступил в пляжные шлепанцы, которые переместили его, полусонного на кухню, Павел занялся приготовлением кофе. Тем временем Михалыч на балконе исполнял последний мах с гантелями в руках, почувствовав аромат кофе ноздри его расширились, он сделал глубокий вдох, а на выдохе опустил руки вниз, положив гантели в угол, с довольной улыбкой устремился на кухню.
— Привет дед.
— Доброе утро Пашунь. Нет, что не говори, а поварское искусство это твоя стихия.
Оба сели и начали не торопясь пить кофе со вчерашними бутербродами. Паша не знал как правильно сформулировать свое согласие на вчерашнее предложение деда. Пауза затянулась. — Что ты решил по поводу банка? — выпалил дед без церемоний.
— Я в деле! — моментально ответил внук, довольный тем, что не пришлось подбирать слова. — Хорошо, — сказал дед. Хорошо!
— Теперь я смело могу провести с тобой небольшой вводный курс, чтобы ты знал, за что мы с тобой будем рисковать.
— Деньги, как ты уже понял, мы возьмем у банка. Там их водится больше чем в других местах. Что касается моральной стороны вопроса:
— Этот банк — по моим сведениям, находится «под бандитами». Он, конечно, связан с инфраструктурой нашего города — куда же без неё, но уставной капитал учредителей этого банка был сколочен благодаря спекуляции во время всеобщей приватизации. То есть — когда благопристойные граждане бежали приватизировать собственные квартиры, напуганные краткими сроками приватизации — граждане более шустрые искуственно банкротили предприятия, после чего скупали их, что называется за три копейки.
Так, что совесть меня потом грызть не будет. Пускай не грызет и тебя, Пашка. Тем более, что и выселяют нас благодаря ему же. На месте нашего дома планируют поставить коммерческую высотку, в которой получить квартиру нам с тобой явно не светит, а спонсор проекта — СтабильБанк.
Но, если залезть в сам банк, то сигнализация, которой там много и разной, и в которой честно сказать я ни черта не понимаю, сообщит о налете охране, а та сообщит дяде в дорогом костюме, который после этого станет несчастлив и зол. И уйти мы оттуда не успеем, со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому мы туда и не пойдем! — заключил дед.
— Ну, слава богу — сказал Паша, теперь я точно знаю, куда мы ходить не будем. А куда же мы все-таки пойдем?
— В том то и фокус, что нам и идти, по большому счету, никуда не надо. Банк сам привезет нам свои денежки. — Усмехнулся дед.
— И долго будет упрашивать взять, с улыбкой добавил Паша.
— А, вот «упросить» их отдать нам деньги — и будет нашей работой — перебил его Михалыч. И с этого момента слушай по — внимательнее, потому, что деньги там будут немалые! «Похоже, у деда и правда есть план» — мелькнуло в голове внука, и он с нетерпением подвинулся ближе к деду.
— Кстати, дед, на какую сумму мы охотимся?
— Смотри, всю неделю в центральный филиал нашего города свозится прибыль с половины гипермаркетов нашего города, а в конце недели еще из четырех филиалов и ста — ста пятидесяти электронных автоматов по оплате услуг и пунктов обмена волют. Итого к субботе в сейфах центрального филиала СтабильБанка скапливается сумма, около трёх миллионов долларов американских денег. Конечно в долларах лишь небольшая их часть, еще меньше в евро, остальное в нашей волюте. Правда, нам с тобой понадобиться помощь еще одного человека. С ним ты познакомишься позже.
 — Ого! Да я о таких деньгах и мечтать не решался! — сказал Павел, отпивая горячий кофе. — Теперь самое время подключить свою решительность, Паша, — потому, что охотиться мы будем на крупного кабана, а именно на инкассаторский бронефургон ! — Ответил Семен Михайлович и, одним махом допив свой кофе решительно встал.

                Глава 4

Семён Михалыч и Паша продвигались в сторону гаража. Гараж находился между домом и посадкой, среди ряда других, таких же сборных гаражей.
— Нам нужны колеса, сказал дед, поэтому сейчас мы займемся ревизией нашей четверки: масло, тосол, тормоза, давление в шинах, даже наличие огнетушителя и аптечки.
Когда подготовка машины была окончена Михалыч, заперев гараж сел за руль жигуля, на пассажирском месте которого уже устроился внук.
— Сейчас заправимся и поедем к месту «охоты». — Сказал Михалыч и тронулся с места. На заправке дед стал в очередь за серебристым БМВ, зет серии с откидным верхом, хозяина машины за рулем не было, видимо тот отправился в магазин при заправке.
— Пойду и я схожу, — сказал Паша возьму чего-нибудь перехватить.
— Выбрав на полках магазина два гамбургера, Паша подошел к кассе и стал за эффектной, молодой брюнеткой в туфлях на высокой шпильке и черных обтягивающих брюках, выгодно подчеркивающих ее фигуру.
— За вами никто не стоит? — С улыбкой молодого щеголя спросил Павел.
— Видимо, нет — ответила девушка, тоже с улыбкой, окинув взглядом пустой магазин. Красавица взяла сигареты и вышла на улицу. Паша, рассчитавшись на кассе тоже вышел. На улице Паша подошел к старой, местами ржавой четверке деда, подняв голову, он увидел, как брюнетка открывает водительскую дверь своего кабриолета, их взгляды встретились, Паша улыбнулся, на что девушка, сначала посмотрела на жигули, потом на деда за рулем, потом снова на Павла, скорчила гримасу омерзения и с визгом шин удалилась.
— Ничего, Пашка, — сказал дед, оценив ситуацию — скоро ты сам будишь выбирать из девиц подобного сорта с кем тебе провести вечер. Ну, а пока надо сосредоточиться на деле. После того, как заправщик вынул пистолет из полного бака, пассажиры раритета отправились дальше.
— Ты заметил, какое напряженное движение сегодня на дорогах? — спросил дед. — Вот поэтому наш фургон и вывозит деньги в субботу после 18.00, а именно в 18.20. В это время дороги пустые и инкассаторам легче придерживаться графика перемещений.
— Кстати сказать, в пути каждые тридцать минут они связываются по рации с базой, чтобы подтвердить, что с фургоном все в порядке. При этом говорят кодовое слово, чтобы диспетчер знал, что говорит со своими, а не с налетчиками. Слово при каждой перевозке новое, и говорят его инкассаторам перед самым выездом. Вот так у них поставлена охрана.
— Да уж, — только и смог сказать внук, а у нас есть, что им противопоставить кроме нашего мускул-кара и жажды наживы?
— Если бы не было, Паша, мы бы об этом с тобою даже не говорили.
Машина выехала на окраину района и поехала вдоль длинного забора, ограждающего строительство нового дома. Забор был с Пашиной стороны и отражался в боковых стеклах, наклеенными на него, рекламными плакатами и аэрозольными граффити. Метров через сто дорога уходила влево, о чем и предупреждал заранее установленный дорожный знак, но Семен Михайлович поворачивать не стал, а лишь, сбавив скорость, через двадцать метров уперся в забор той же стройки, стоящий под углом к основному.
— Что, дед, знак проморгал? — усмехнулся Павел.
— Нет, все правильно. Кстати этому знаку отведена не последняя роль в нашем деле, но все по порядку.
Михалыч сдал назад и, развернувшись, объехал квартал, чтобы найти парадный вход на стройку. Четверка, зашуршав шинами по щебенке подъехала к воротам, которые были сделаны из того же профнастила, что и весь забор. Дед дважды посигналил. Кто-то с обратной стороны подошел к воротам, сняв замок, вытащил цепь, которая смыкала обе половины ворот через проделанные в них отверстия.
Человек лет сорока пяти, чернявый, похожий на кавказца, в сапогах и камуфляжной куртке и кепке открыл одну воротину и пропустил машину внутрь.
— Здравствуй, Григорий, — сказал дед, выйдя из машины.
С Гришей Миридзе Семен Михайлович был знаком уже более двадцати лет. Познакомились они на строительстве столичного моста. А подружила их непростая ситуация.
При строительстве моста начальством было украдено строительных материалов на очень крупную сумму, а ответственность за это ложилась на Михалыча с Гришей. Чтобы не попасть под суд им, двоим, пришлось провернуть одну непростую аферу. Если бы они провернули нечто подобное с целью наживы, то были бы уже давно небедными людьми, но в то время никто из них о наживе не думал, а пошли они на преступление, чтобы избежать незаслуженного наказания. Теперь же их свел совсем другой случай.
— Привет Михалыч, теперь нас трое? — спросил мужчина, кивком головы указывая на Павла, только что, показавшегося из машины.
— Да, знакомься — мой внук, Павел — сказал дед, и мужчина первым протянул огромную пятерню. А это Григорий, мой давний друг и наш третий участник. Еще по совместительству мой коллега, мы теперь работаем охраной данного, временно приостановленного, строительного объекта. — Зарплата не ах какая, зато большие перспективы карьерного роста, пошутил Гриша. — Какие же здесь перспективы? — Спросил Паша, указывая на котлован, вырытый под фундамент дома.
— Очень неплохие, — сказал дед, учитывая то, что фургон с тремя миллионами мы и загоним в этот котлован. А еще нам в помощь доблестные строители оставили карьерный экскаватор, бульдозер и кое — какой инвентарь. Техника, правда, древняя, но думаю, я с ней справлюсь. Раз уж она здесь работала, то послужит и нам.
— Трудоустроены мы здесь неофициально, строительная фирма, видите ли, решила сэкономить на официальной охране, что вышло нам на руку, не пришлось тратиться на лишние липовые паспорта и трудовые книжки. У нас взяли лишь наши данные с наших слов и номера мобильных телефонов, чтобы через месяц сообщить нам о зарплате, за которой мы естественно не пойдем, потому, что надеемся получить гораздо больше, и намного раньше, сказал Григорий, закрывая ворота.
— Теперь давай пройдем к непосредственному месту наших действий — сказал Михалыч, и мужчины прошли вдоль забора, обходя котлован.
Когда подошли к тому самому участку забора, у которого с другой его стороны совсем недавно остановился Михалыч, проскочив поворот — Григорий указал на ближайшее ответвление котлована, имеющее глубину метра четыре.
— Обрати внимание, — обратился он к Павлу — если убрать вот эту секцию забора, то дорога, не считая поворота, ведет прямо в эту часть котлована. По ширине яма идеальна. Фургон, после того, как войдет в нее, станет так плотно, что из всех дверей у него смогут открыться только задние, и те будут под нашим контролем.
— Теперь наша задача ограничить фургон в движении вперед — назад, а именно — засыпать часть котлована, превышающую примерную длину машины, землей. Длина инкассаторского фургона составляет пять метров, длина ямы, с тем учетом, что фургон попадет в нее слету, должна составлять восемь — десять.
— А зачем нам вообще нужен этот котлован, — в недоумении спросил Паша?
— Видишь ли, в каждом инкассаторском броне — фургоне заводом производителем вмонтирован GPS, который в случае угона, захвата и прочих неприятностей с данной машиной, показывает через спутник ее местоположение на карте, при помощи чего ее легко найти в очень сжатые сроки. Но есть два случая, когда спутник ее не видит: это когда машина под водой — что нас совсем не устраивает, или погребенная под землю — над этим мы сейчас и работаем.
— Ладно, — сказал дед, время идет, а работа — стоит, вот тебе деньги Паша, поехали на заправку, купим топливо для этих монстров, и кивнул в сторону экскаватора и бульдозера. Григорий вынес из будки с инвентарем три железные канистры и поставил в багажник жигулей. — Только не на заправке, — сказал он. В соседнем районе есть автобаза.
— Само собой, разумеется, — сказал дед, захлопывая дверцу машины.
— А почему не на заправке. — Спросил Павел.
— Надо думать на пару шагов вперед, — ответил Михалыч. Инкассаторский фургон, вскоре после нашего исчезновения, найдут. Следствие покажет, что применялась техника, которая работает на солярке, которой надо эту технику заправить. Так зачем же нам помогать следствию и светиться перед видеокамерами заправок во всей своей красе, да еще и с машиной в придачу. — А не может техника стоять уже заправленная, поинтересовался внук?
— Нет, — отрезал Михалыч не на запущенной стройке, и не в нашей стране.
Четверка проехала мимо автобазы метров сто и остановилась.
— Жди здесь, — сказал Михалыч и пошел в сторону автобазы.
— Ну и ну — подумал Паша, — впервые за это время, оставшись наедине сам с собой, а дед — то мой настоящий авантюрист, как мастерски и четко он делает шаг за шагом, с каким вниманием подходит к мелочам, как это он со своим криминальным умом всю жизнь работал честно, за зарплату и почетные грамоты, почему раньше он не занялся подобным делом, или занимался, только я об этом ничего не знал, и откуда этот его старый друг Гриша, который готов пойти на ограбление так же легко, как на прогулку в парке, откуда знают сумму и маршрут. . .? Рассуждения Павла прервало появление деда, за которым ехал КрАЗ. Михалыч поднял крышку багажника и вытащил канистры. КрАЗ припарковался рядом. Из кабины вылез худощавый шофер с рыжими усами и в потертой кожаной кепке, в руках у него был шланг с приделанным к нему краном, открутив пробку, он опустил шланг в бак.
— Давай первую, — крикнул он деду, дед поднес все три канистры и, открыв капот жигуля, начал что-то регулировать.
В воздухе запахло соляркой.
Когда все три канистры были наполнены шофер, получив деньги, уехал. Дед, закрыв багажник сел за руль.
— Вот этот рыжеусый, — сказал дед, отъезжая, в отличие от любого заправщика, не будет откровенничать с милицией, — кому и когда он продал государственное топливо, а попросту говоря, украл. Ты меня понимаешь?
— Дед, как тебе удается все так тонко просчитать, прямо как шахматисту?
— Ничего в этом сверхъестественного нет — сказал Михалыч — как в шахматах, так и в жизни между предыдущим ходом и последующим есть варианты правильные и неправильные, чтобы принять верное решение — достаточно лишь рассмотреть и те, и другие, а жизненная опытность позволяет это делать быстрее. А еще, если занимаешься подобными делами рассуждать всегда надо с позиции тех людей, которые потом тебя будут искать. Таким образом, ты будишь думать не на шаг, а на два вперед, и их шансы на твою поимку сводятся к нулю.
— Дед, а раньше тебе приходилось заниматься чем — то подобным? — Спросил Павел, на что ответа не получил.
Когда приехали на место Григорий уже развернул осветительные прожектора в сторону интересующего их участка котлована.
— Пойдем, — сказал дед, лихо, взяв две канистры, — попробуем завести это железо. Паша, прихватив оставшуюся канистру, пошел за дедом. Экскаватор завелся сразу, Михалыч, лихо, орудуя рычагами, подогнал его в рабочую зону. Гриша, тем временем, отмерил рулеткой, нужных, десять метров по длине котлована и воткнул в землю лопату.
— Ну, что, — крикнул дед Паше, — поднимайся ко мне в кабину, ориентир есть, осталось засыпать землей нужный участок.
К тому времени, когда часть котлована превратилась в импровизированную могилу для инкассаторского фургона, на улице уже стемнело и бригада из трех «строителей» решила расстаться до рассвета.
Наутро, со свежими силами, взбодрившись чашечкой черного кофе, Паша с дедом забрали машину из гаража и явились на объект к восьми часам. Дед, подобрав себе по размеру робу, оставленную строителями, пошел пытаться привести в чувство не поддавшийся вчера бульдозер, отправив внука в распоряжение Гришы.
— Паш, с этой стороны ямы нужно сделать насыпь земли, ковша четыре — пять, этого должно хватить, для того, что бы засыпать фургон с горкой. Справишься?
— Да, дед вчера показал.
Завелся двигатель экскаватора и Паша начал медленно и аккуратно загребать ковшом землю. Тем временем Гриша начал создавать из труб огромную букву «П».
Через полчаса к Григорию подкатил бульдозер, из которого выглядывало довольное лицо Михалыча.
— До города подбросишь? — спросил его Гриша.
— До города нет, не по пути, — ответил дед, а вот до объездной, пожалуй, — сказал дед и заглушил бульдозер.
— Я все скрепил, — сказал Григорий, — теперь давай поставим рамку для нашего экрана на место. Они взяли «П» — образную конструкцию, как транспарант на демонстрации, и понесли ее к той секции забора, которая, согласно плана, должна сниматься. По повелению деда, Паша, который к тому времени уже справился с насыпью, примотал проволокой вертикальные трубы рамки к опорам забора сверху и снизу. Теперь «П» — образный проем стоял самостоятельно. — Ну, и на кой нам эта городуха, не просветите? — Посмотрел на подельников Паша. — Извини, Пашуня, ты об этом очень скоро узнаешь, но пока мы тебе сказать не можем, потом сам поймешь почему.
Михалыч с Гришей открутили крепежные шурупы и сняли секцию забора, отделявшую дорогу от котлована.
— Ты, Михалыч, обещал до объездной подкинуть — напомнил Гриша.
— Так в чем же дело? — Ответил тот, — милости прошу, и ты Пашка тоже.
Ребята забрались в кабину и бульдозер рванул сквозь проем в заборе.
— Не толпимся у дверей и передаем за проезд, — пошутил Михалыч, и сам рассмеялся. — Теперь нам надо проложить отрезок пути, который будет вести от начала поворота на дороге до котлована, — сказал дед.
— Да, жаль, что у нас нет асфальтоукладчика, подхватил его Гриша.
— А что же делать, — спросил Паша, нанять дорожных рабочих с техникой?
— Было бы неплохо — сказал дед. — На строительство этих двадцати метров дороги мы с Григорием еще бы деньги нашли, но, видишь ли, какая ситуация: после того, как бронефургон по ней проедет, дорога должна исчезнуть, а вот волшебную палочку мы уже явно не потянем. Поэтому я сейчас распланирую площадку под наш отрезок пути, а вы с Григорием поезжайте на ближайший лесосклад и привезите сороковой доски штук двадцать, все сразу увезти не получится, поэтому придется сделать несколько ходок, а потом в строительном магазине возьмете шесть рулонов рубероида и пакет побелки. Сегодня проведем подготовительные работы, а завтра начнем строить.
На следующий день к работе приступили рано. Григорий за ночь где-то достал оранжевые жилеты дорожных рабочих, строительные каски и дорожный знак «объезд», который уже занял свое почётное место на повороте, от которого и должна была начаться импровизированная дорога.
Мужчины открутили секцию забора, которую на ночь прикручивали на место.
Пока Гриша с Михалычем выглаживали граблями и песком (любезно позабытыми настоящими строителями), мелкие неровности, оставшиеся после планировки земли от гусениц трактора , Паша перетащил все доски поближе к месту их будущего возлежания.
Сделав это, Павел изрядно выдохся, ведь лес был совсем нелегким. Гриша с Михалычем тоже, натаскавшись песка, выглядели не совсем «огурцами», поэтому решено было сделать двухчасовой перерыв. Единомышленники собрались в сторожке, Григорий поставил на электричку чайник. Через пять минут началось чаепитие.
— Дед, — начал Паша, — а куда мы потом, ну, когда все провернем?
— В Италию, — ответил Михалыч и отхлебнул с железной кружки.
— Почему именно туда?
— Потому, что у меня там друзья. Помнишь, мы с итальянцами стадион строили? Так вот, с некоторыми инженерами и мастерами я связь до сих пор поддерживаю, а в частности с инженером Робертом Маскони. Он давно уже приглашает нас в гости и вот теперь мы его приглашением и воспользуемся. Вызова на мое и твое имя я ожидаю со дня на день. За загранпаспортами и визой дело не станет, при наличии денег все это делается быстро. — А как же мы провезем деньги, ведь на таможне есть какой то лимит не задекларированных денег, а если мы их задекларируем, то возникнут вопросы откуда у нас столько? — Резонно поинтересовался Павел.
— Решение есть, — ответил дед, но пока не будем говорить о том, о чем говорить рано. — Ну, ладно, сейчас отдохнем и пойдем дорогу ложить, вы размещайтесь на лавках, а я пойду доски охранять, а то потянут еще, — сказал Михалыч и вышел.
Через час начали устилать выглаженную площадку досками. На ровную площадку и доски легли ровно, без ступеней и перекосов. Теперь нужно было сделать имитацию асфальтового покрытия. Сначала вынесли весь рубероид, а потом Михалыч с Гришей раскатывали его по доскам, а Паша постепенно прибивал его к доскам профессиональным степплером. Когда с покрытием было покончено, осталось только нанести на рубероид дорожную разметку, этим поручили заняться Павлу, а Михалыч с Григорием переоделись в чистое и уехали чтобы «кое-что» привезти. К приезду деда и Гришы Павел уже закончил с дорожной разметкой и, сидя в сторожке за столом, допивал чай. Григорий помог Михалычу вытащить из багажника большую спортивную сумку, ещё с советских времен из кожзаменителя. Мужчины, держа сумку за ручки с двух сторон, зашли в сторожку.
— С разметкой все в порядке? — Спросил дед.
— Да, порядок, — ответил внук. А это что у вас?
— Кое — какая аппаратура, — ответил дед, потом ознакомишься, а пока сходи в ближайший гастроном и купи воды, кофе и еды, только переоденься, чтобы внимания не привлекать, и не разговаривай ни с кем.
На улице уже стемнело. Михалыч, вытащив из сумки штатив и фотоаппарат, погрузился в машину и направился в сторону дороги по ту сторону забора.
— Остаешься за старшего, — крикнул он вышедшему к воротам Грише.

                Глава 6

Путь к гастроному был не близкий, но Павлик не торопился, оставшись опять наедине с собой, его поедали новые вопросы и ощущения. Время для него шло настолько быстро — насколько быстро тлеет последняя сигарета у приговоренного к смерти человека. Чем больше было сделано по подготовке к операции, тем меньше времени оставалось до самого события, и тем больше Паша ощущал всю серьезность их намерений, молодежный драйв быстро рассеялся, а на смену ему приходили более приземленные вопросы: насколько гладко пройдет операция? Не будит ли жертв, ведь инкассаторы вооружены, и как удачно им получится уйти, ведь после подобного ограбления, вернее даже сказать бесшабашного налета вся милиция в области будет на ушах стоять, не говоря уже про службу безопасности самого банка, где работает далеко не праздный народец.
Григория в этот момент тоже посетила мысль о безопасности ухода. Он достал из тайника жестяную коробку со сделанными еще неделю назад в соседней области новыми паспортами, достал из неё свой и начал его осматривать. Денег эти паспорта стоили немалых, но и качества были такого, что не подкопаешься. В тайнике оставались еще два паспорта на Михалыча и его внука, но эти документы Григория не интересовали.
На улице темнело. Тем временем Михалыч уже объехал стройку со стороны дороги. Оставив машину на правой стороне дороги с включенным дальним светом фар, он вытащил из машины фотоаппарат и штатив и соединил их.
Установив фотоаппарат между фарами, дед несколько раз сфотографировал освещаемый машиной участок дороги, после чего, свернув аппаратуру, вернулся на «базу» — то есть на стройку. — Ты, пока вешай экран и установи проектор, а я займусь пленкой, — сказал Михалыч Грише и, включив красный фонарь, заперся в сторожке.
В это время Пашин путь к гастроному лежал через пустырь. Пройдя большую его половину, он услышал рычание из ближайших кустов.
— Наверное, сучка щенят охраняет, — подумал он, и не оборачиваясь пошел дальше, но не успел он пройти и пяти шагов, как услышал, что рычание усилилось и кажется, размножилось. Паша на ходу повернул голову и увидел сзади себя двух черных с рыжей рябью, средней величины собак. Собаки были похожи друг на друга, видимо были из одного выводка.
— Фу! — Прикрикнул на них парень, но голос его дрогнул и получилось не очень угрожающе, зато достаточно для того, чтобы, услышав его, из-за кустов выбежало еще штук восемь таких же точно особей. Положение становилось нешуточным, десяток не по-доброму настроенных собак начали обходить его с двух сторон. Павел ускорил шаг, все время оглядываясь назад, псы тоже ускорялись, парень посмотрел вперед, до конца пустыря оставалось метров пятьдесят. Если бы чем-то их отвлечь, — он бы легко успел до дороги, ведь в школе по бегу у него был лучший результат, но поблизости как назло не было ни камней, ни палок, как будто недавно здесь провели коммунистический субботник.
— Где же эти вездесущие, непринимаемые бутылки из-под импортного пива или строительный мусор, неужели никто не подсуетился украсить местный ландшафт продуктами своей жизнедеятельности?
— Нет, никто, — далеко до жилого сектора — потому и собаки голодные.
Паша резко развернулся и крикнул «Га-а!» Собаки оторопели, некоторые подались назад, поймав момент он, что есть сил, рванул к дороге. Паша бежал без оглядки. Обернувшись уже на дороге, он увидел лишь одну суку, лающую ему вослед.
— Ну что — съели? Съели? Я и с голыми руками кое-что могу! — Крикнул Павел в сторону пустыря, и гордый собой, двинул к гастроному.
Михалыч с Григорием уже стояли в начале импровизированной дорожки, напротив натянутого Гришей на раму в заборном проёме, экрана. Гриша включил вилку кинопроектора в удлинитель, протянутый от сторожки, Михалыч вставил в проектор, прикопанный между досок дорожки, сделанный недавно слайд. На экране появилось изображение дороги, точно такое же как у них за спиной. Михалыч отцентровал кадр, настроил резкость, мужчины отошли метров тридцать назад и, облокотившись плечо о плечо, посмотрели на экран. Создавалась такая иллюзия, что на месте котлована проходила дорога, такая же, как и до него.
— Вот это то, что нам надо, — заключил Михалыч!
Раздался звонок мобильного, Михалыч достал из штанов робы телефон, из динамика доносился ренгтон африканского стоматолога «Ай лайк то мув ит, мув ит».
— Это Пашка, — сказал он Грише. В трубке раздался голос внука — «Дед, все, что надо я купил, но назад напрямик пойти не могу, тут свора голодных псов! Я пустой еле проскочил, а с запахом колбасы из сумки, я об этом и думать не хочу»!
— Хорошо, я тебя понял, выходи к дороге, я сейчас подъеду, — сказал он внуку и повесил трубку. — Гриш, я метнусь за Пашкой, а ты пока отключи кинопроектор, а когда позвоню, — проектор включишь, а знак поворота дороги налево уберешь.
Дед подъехал к гастроному, открыл багажник и поставил туда сумки, принятые у внука. — Садись за руль Паша, а то у меня что-то глаза болят. Смотри, едешь прямо, направо, а потом на главную.
Через пять минут четверка выехала на финишную прямую вдоль забора стройки, Михалыч достал мобильник, «Ну, что у нас, Гришань?», — сказал он, поднеся трубку к уху.
— Я понял, уже бегу, — ответили на другом конце и повесили трубку.
Григорий сделал все так, как велел ему Михалыч, а заодно присыпал землей белую полосу дорожной разметки, показывающую поворот влево настоящей дороги.
— Все в порядке, — сказал дед, повернувшись к Паше, только ты сильно не разгоняйся, держи пятьдесят, а когда скажу — тормози.
Машина проехала столбик, на котором когда-то висел знак, оповещающий автомобилистов о повороте дороги налево. Дед повернул голову налево и начал пристально всматриваться в левую обочину.
— Тормози! Крикнул Михалыч, как только Павел проскочил поворот, и колеса коснулись фальшивого отрезка дороги, ведущего сквозь экран прямо в котлован.
Скорость была небольшая, поэтому машине хватило времени тормознуть, не свалившись в котлован. Паша смотрел перед собой в лобовое стекло и видел лишь белую пелену. «Четвёрка» остановилась над проектором, прерывая его волшебный луч к экрану.
— Что это, — спросил он у деда?
— Не бойся, выходи из машины.
Павел вышел, перед капотом жигулей висел натянутый белый экран.
— Но как же это, я ехал по абсолютно пустой дороге?
— И ехал бы дальше в котлован, если бы я не сказал тебе «стоп»! — Подхватил его дед. — Теперь мы уверены, что инкассаторский фургон именно так и поедет, — сказал Григорий, уже успевший поставить на свое место знак и включить прожектор, освещающий поворот. — Но как вам это удалось? — Не успокаивался пораженный Паша.
— Чудеса кинематографа, плюс мое увлечение фотографией в юности пригодилось и немного классики в детстве.
— Какая может быть классика в детстве, Мегре, Шерлок Холмс? — Пытался угадать Паша. — Ты «Буратино» читал? Там за холстом тоже кое-что было. После этой фразы Михалыч с Гришей рассмеялись, через секунду смеялся уже и Пашка.
После того, как был убран кинопроектор и смотаны экран и провод удлинителя, питающий кинопроектор, мужчины, поставив на свое место секцию забора, уселись в жигули. — Ну что же, — подитожил дед, — все, привлекающее лишнее внимание публики мы убрали, а вот дощатую дорогу нам придется оставить, потому, что лучше бы в тот самый день нам с её монтажом не возиться. Непривлекать внимания, да и самих себя избавить от лишних хлопот, ведь сутра и до события нам нужно быть начеку и полными сил.
Через пятнадцать минут подельники уже сидели в сторожке за накрытым столом. Стол можно даже было назвать праздничным, ведь на нем присутствовали сухая колбаса, сыр, шпроты и даже икра, правда из селедки, но, тем не менее, — была. Григорий откуда — то достал бутылку армянского коньяка.
— Считаю, что подготовка к делу прошла удачно, — начал свою речь с одноразовым стаканчиком в руке Михалыч. За это предлагаю по первой! Считаю, мы это заслужили! Но расслабляться полностью рано. Теперь распределим наши роли и местоположение. Нам известно, что фургон выезжает из банка в 18.20, через пятнадцать — семнадцать минут он будет у нас но, несмотря на график, я позвоню от банка и скажу, когда машина начнет движение. Более того, я аккуратно проведу её, до нашей финишной прямой и скажу, когда они направятся прямо к вам. После первого звонка вы натягиваете экран, после второго, — снимаете знак поворота, гасите фонарь, освещающий поворот и включаете заранее установленный еще до моих звонков проектор, после чего мгновенно занимаете места в бульдозере и экскаваторе, которые вы должны будете заранее прогреть, чтобы, когда нужно, они сразу завелись. Как только фургон упадет в яму — начинайте его засыпать землей, пока не выровняется с уровнем земли. Сразу же за фургоном подъеду я. Повешу на место знак поворота, включу фонарь и поставлю на въезде к нам знак «Ремонт на дороге». Как только вы закопаете фургон мы все вместе, надев оранжевые жилеты и каски, начинаем убирать нашу дощатую дорогу. Доски мы аккуратно сложим во дворе стройки, где-нибудь в углу, чтобы сильно в глаза не бросались, сверху накроем нашим же рубероидом, якобы от дождя. После этого проедемся, как следует бульдозером по площадке, которую мы готовили под дорогу, чтобы она стала совсем не ровной и без следов, сгребая при этом землю в кучу перед дорогой, чтоб никому и в голову не могло прийти, что в этом направлении вообще можно ехать. И в конце ставим секцию забора на своё место и убираем знак ремонта.
Паша слушал, широко открыв рот. Гриша же воспринимал речь Михалыча обыденно, как будто все это он и сам знал, и только ждал момента все это поскорее осуществить, сам же Михалыч, закусив шпротиной продолжал.
— После всего проделанного, мы с Пашей уезжаем домой, а ты Гриша остаешься за сторожа, встречаемся на следующий день вечером в шесть.
— Дед, а хватит ли воздуха в фургоне на сутки? Или по твоему плану и не должно хватить? — Должно хватить, жертвы нам не нужны. Если даже и будет у охраны небольшое кислородное голодание, нашему делу это даже на пользу, — сговорчивее будут в момент отдачи денег. — Ну, что же, не вижу повода не выпить, — сказал Григорий, разливая коньяк по стаканчикам.

                Глава 7

Утром следующего дня, проснувшись, первым Сёмен Михайлович выпил чашку утреннего чая, тихо, чтобы не разбудить внука собрался и вышел прогуляться. Этим утром ему хотелось побыть наедине с собой. До самого дела оставалось два дня и Михалычу хотелось еще раз прокрутить в голове весь план операции от приезда на место до ухода и перевода денег за кордон, выявить его слабые места и уделить им особое внимание. Рассуждения привели его на трамвайную остановку, эта ветка вела на окраину города. Взобравшись в только что подъехавший трамвай и показав кондуктору пенсионное удостоверение, он погрузился на сидение.
— Хоть напоследок попользуюсь льготами бесплатного проезда, — думал Михалыч, мелочь, а как приятно. А в Италии интересно, сколько стоит проезд, и есть ли там вообще трамваи? Сколько с итальянцами общался, а о трамваях речь как — то не заходила.
Молодой же, тем временем собирался на автомобильную выставку.
Поднявшись после продолжительного сна и не обнаружив в квартире никого, он нашел на кухне записку, прижатую магнитом к холодильнику, в которой говорилось, что сегодня выходной, и каждый волен провести его по-своему, Павел начал собирался в выставочный центр на презентацию новой модели Ауди, о которой услышал вчера по радио.
До выставочного центра было около двух километров, и молодой человек решил прогуляться пешком, оценив, быть может, последние деньки, когда он позволяет себе обходиться без комфортной иномарки, которую очень скоро будет себе выбирать.
С хорошими мыслями дорога от подъезда собственного дома до входных дверей на выставку пролетела незаметно. При входе его остановила охрана — два больших парня в костюмах. — Вы по приглашению? Спросил один из них.
— Нет ответил Паша, но я думал. . .
— Извините, но вход только по пригласительным, прервал его второй, видимо тоже желая «отработать свой хлеб».
— Вот жлобы, — подумал Паша, им что, с того, что я на тачку посмотрю, дыру я в ней протру что ли! А, наверное, костюмчик им мой спортивный не понравился, — не респектабельный. Ну, что же, посмотрим как типы, подобные этим, будут прыгать вокруг меня, когда в костюме от «АРМАНИ» я пройдусь по автосалонам, медленно и очень придирчиво, выбирая себе какое-нибудь средство передвижения, а они будут «лизать мне задницу», только бы я остался доволен. Подумав про это у парня возбудился еще больший азарт к предстоящему делу, он с сочувствием посмотрел на охранников и, развернувшись к ним спиной, с чувством достоинства миллионера покинул эти края.
Семен Михалыч тем временем вышел на предконечной остановке трамвая и через пять минут шел уже вдоль высокой, кованной изгороди кладбища. Дойдя до ворот, он вошел в них и пошел по знакомой алее. По дороге слева и справа мелькали лица, все больше чужие, но в последнее время стали попадаться на глаза и знакомые. Вот слева — сосед по дому, дальше справа — одноклассник. Михалыч, найдя нужную могилку остановился.
— Ну здравствуй, Роза, давно не виделись, еще с прошлой пасхи. За последние полгода многое изменилось, да ты наверное сверху и так все видишь. Решили мы с Пашкой уехать отсюда, правда способ я выбрал не самый лучший, надеюсь, сильно не осуждаешь, потому, что другого все равно нет, а жить по-скотски больше не хочу, не заслужил я этого, и Пашке такой жизни не желаю. За Павла не беспокойся если что-то пойдет не так — он останется не причём. Не знаю когда увидимся в следующий раз, прошу, не осуждай, я должен был попробовать.
Домой дед поехал с тяжелым сердцем, жену он похоронил пять лет назад, а теперь еще и с могилой ее придется проститься.
— Ничего, — подбадривал он себя, там — куда переедем должна быть церковь. Туда и буду ходить. На следующий день Михалыч с Павлом перевезли в комнату общежития, любезно выделенную Михалычу ЖЭКом, диван, кровать, телевизор и немного посуды — это на самый пиковый случай — объяснил дед, да и вопросов не будет у людей возникать, почему, мол из дома вещи не забрали и вообще куда делись сами.
После обеда родственники решили культурно отдохнуть. Павел предложил сходить в кино, на что Михалыч отреагировал положительно.
Пошли в кинотеатр «Центральный».
— Сто лет уже в кино не был, — сказал Семен Михайлович, последний раз были с Розой на Восьмое Марта, лет двенадцать назад.
— Ничего дед сейчас мы обновим твои ощущения — успокоил его Павел.
У входа в храм синематографа пестрели плакаты; слева «Пила 4» в (3д), а справа «Утомленные солнцем 2».
— А «Пила», это что про дровосеков? — спросил Михалыч .
— Ага, про них с улыбкой ответил Паша.
— А справа про войну, заключил дед, увидев на плакате бойца с автоматом.
— Ну, что же, пойдем на «про войну», а, Пашунь?
Через два часа сонные, но не сломленные мужчины вышли на свежий воздух.
— Надо было на «дровосеков» идти, — махнув рукой сказал Михалыч.
Вернувшись в общежитие, родственники перекусили, упорядочили вновь привезенные вещи и пораньше легли спать, ведь завтра будет непростой день, быть может, главный и переломный день в жизни каждого из них.

                Глава 8

Здание СтабильБанка в сумерках наступившего вечера напоминало неприступную девятиэтажную крепость, особый эффект придавала ему подсветка фасада снизу четырьмя прожекторами. Но Семену Михайловичу в этот вечер не дано было оценить могущества этой архитектуры — потому, что его машина была припаркована метрах в пятидесяти от заднего входа здания. Ровно в 18.20 открылись автоматические ворота с тыльной стороны банка и на улицу, рыча двигателем, выкатил, блестя хромированной решеткой радиатора и колесными дисками,синий бронефургон компании «ФОРД».
— Ну, началось, — сказал Семен Михайлович, увидев в зеркале заднего вида выезжающий грузовик. «Форд» проехал мимо жигуля. «Поехали» — произнес Михалыч в трубку мобильного и тронулся вслед за фургоном.
— Я понял, — ответил в трубку Григорий и они вместе с Павлом завели бульдозер и экскаватор. Секция забора к тому времени уже была убрана, а в его проёме натянут экран. Команда лишь ждала от деда второго сигнала, чтобы отключить прожектор, освещающий поворот и включить кинопроектор.
Пока техника прогревалась, ребята ходили вокруг и поглядывали друг на друга, напряжение росло с каждой минутой, каждому из них не терпелось начать действовать, от томительного ожидания появлялась дрожь в коленях, неприятная, похожая на страх.
— Иди к знаку поворота, как махну рукой — снимай и пулей ко мне, — приказал Гриша. Павел выстрелив как сжатая пружина, побежал к дороге. Михалыч же не упускал из вида «ФОРД», пытаясь держать хорошую дистанцию до фургона, все это время они с Григорием были на связи. — Мы одни, — сказал Михалыч в трубку мобильного, — подъезжаем к началу финишной прямой, тушите прожектор.
Григорий дал отмашку Павлу и потушил прожектор, освещающий территорию стройки. На обратном пути Павел включил кинопроектор, и проникнув под экраном на стройку занял место в экскаваторе. Григорий, сидевший в бульдозере, посмотрел на Павла и потушил осветительный прожектор на своей машине, Паша намек понял и выключил свет на своем экскаваторе, машины заглохли. На запущенной стройке воцарилась тишина.
Павел насилу мог отдышаться от беготни и волнения. Дрожь в ногах исчезла, зато теперь появилась в руках. Он вытянул ладони перед собой и сжал их в кулаки, стараясь взять себя в руки. Григорий тоже нервничал в ожидании гостей и отбивал дробь по приборной панели в кабине бульдозера.
Семитонный броневик катил по дороге, не объезжая мелких ям, с его массой делать это было совсем не обязательно, банковский водитель хорошо знал наезженную не раз дорогу, поэтому тормозить до знака поворота налево не торопился.
Услышав мощный рокот мотора, парни морально приготовились. У Григория загорелись глаза и «зачесались руки», у Павла же руки дрожали, но уже не от страха, а от волнения все сделать правильно, без роковых ошибок во времени и мелочах.
Через несколько секунд нечто, прорвав сплошьность брезентового экрана, содрогая землю, рухнуло в котлован. Мотор фургона заглох, зато тут же заработали два других. Включив прожектора, своей прямой обязанностью занялись земельные копатели. Экскаватор Павла, открыв свой ковш, тут же уронил тонну земли, привалив заднюю часть броневика вместе с его задним выходом, Григорий же, подав бульдозер вперед, засыпал переднюю часть машины, еще два ковша Пашиного экскаватора окончательно похоронили инкассаторский броневик под двухметровым слоем земли. Пока Павел заканчивал, Григорий поставил перед въездом на импровизированную дорогу знак ремонта на дороге, и снова включил прожектор, освещающий территорию стройки и поворот, а Семен Михайлович тем временем, прикрутив знак поворота на свое место, успел объехать стройку со стороны главных ворот и, припарковав машину, подбежал к котловану.
— Прекрасно, — сказал он, теперь убираем нашу дорогу.
Григорий срывал с досок рубероид и скручивал его в рулоны, а Михалыч с Пашей относили освободившиеся доски на стройку.
— Работаем как годами слаженная строительная бригада, — заметил Паша.
— К тому же очень высокооплачиваемоя, — добавил дед!
Когда секция забора стала на место, трудно было предположить, что здесь недавно происходило.

                Глава 9

В 19 часов ровно на мобильном главы «СтабильБанка» раздалась веселая трель.
— Анатолий Константинович, мы потеряли связь с нашей машиной, по радару ее тоже не видно! — Как это?..
— Инкассаторы не вышли вовремя на связь, тогда мы заметили, что на навигаторе машина тоже не отображена. — Что нам делать?
— Без паники! Догоните их по маршруту, я уверен, что — то со связью. Как догоните, — сразу дайте знать!
— Я все понял, Анатолий Константинович, тогда до скорой связи.
— До связи, Виктор. Анатолий Константинович повесил трубку и снова взял в руки кий. — Что, Толик, проблемы? — спросил его оппонент по бильярду.
— Тебе ли не знать, Бахва, что от проблем в этом городе я застрахован. Скорее технические неполадки.
Банковским воротам пришлось еще раз распахнуться в этот вечер, из них вылетел черный, угловатый джип, на всякий случай с бойцами службы охраны на борту. На стройке же воцарилась тишина и прежний порядок.
— Вы с Гришей отправляйтесь в общежитие отдыхать, но прежде в баню, Григорию после его дежурств она совсем не помешает, да и тебе тоже, а я останусь на дежурство. Жду вас завтра, но не раньше 16.00.
Проведя своих до ворот, Михалыч вернулся в сторожевую «конуру», — строительный вогончик, и принял на ночь стакан водки, что бы больше походить на сторожа, ведь в поисках инкассаторского фургона искатели прочешут всё вокруг, не исключено, что зайдут и к нему, искать — не найдут, но спрашивать будут, и вот в этот момент он должен точно передать образ отечественного охранника заброшенных строек, для чего он и не брал пару дней в руки бритву. Через тридцать минут после первого звонка на трубку главы банка поступил второй звонок. — Анатолий Константинович, мы по графику перемещений фургона уже должны были обогнать его, но мы никого не встретили, и на постах ГАИ его не видели. Может быть на объездной он повернул в другую сторону?
— Если он повернул в другую сторону, — это означает, что меня обокрали! Быстро за ним! — Мы уже едем по этому направлению, но там есть развилка на три разных направления. И судя по времени, если он поехал так, — он был на ней еще двадцать минут назад.
— Так подключите еще две машины!
Анатолий Константинович повесил трубку и тут же набрал другой номер.
— Здравствуйте, Роман Александрович, как ваши дела? Почему в гости не заезжаете? А, дела — дела, я понимаю. А я вот к вам тоже по делу звоню. Потерялась связь с моим броневичком инкассаторским, а я переживаю. Ты, пожалуйста, скажи ребяткам на постах как заметят, — пусть сообщат. А я уж в долгу не останусь.
— А много денег везут? — послышалось в трубке.
— Да что ты, деньги сейчас все больше виртуальные, так, банковские документы, печати и т.д. — Ладно, как проедут, сообщу.
— Похоже, у тебя и правда проблемы. — Сказал Бахва — толстый грузин, килограмм 130 весом (с массивным золотым крестом на такой же массивной цепи) на шее.
Анатолий Константинович подошел к бару и налил две рюмки виски, после чего повернулся к гостю.
— Хоть я и не волшебник, дорогой, но твердо убежден, что неразрешимых проблем нет. Пока я отдавал распоряжения охране, я уже нашел разгадку случившемуся. Смотри, — если кто-то и угнал фургон, то не твои. Правильно? Тебе ведь незачем пилить сук на котором сидишь. А если кто-то из непокорных, то ты их быстро найдешь и накажешь, ведь шило в мешке не утаить. Поэтому я местных деловых в учет не беру. Предположить, что это сделали залетные, я могу с большой натяжкой, ведь надо было перед делом собрать много информации, а значит хоть где — то, но засветиться, а служба безопасности у меня из внутренних органов, и информаторов у них достаточно. Остаются сами инкассаторы. Рано или поздно у любого простого человека загораются глаза при виде большого количества денег, тем более у того, у кого больше тысячи баксов в кармане не бывало. Ну, с такими — просто. Фантазии украсть хватило, а вот уйти с деньгами и уж тем более, потратить их с умом и не привлечь к себе внимания — это уже искусство. Ни мне — тебе об этом говорить.
— Ты хитрый лис — сказал Бахва.
— Опыт, знаешь ли — «сын ошибок трудных» — сказал банкир и забил в лузу последний шар. — Однако партия.
После того как распрощался с гостем, подождав еще час, Анатолий Константинович набрал начальника охраны.
— Что у вас, Виктор?
— Анатолий Константинович, ребята проехали во всех трех направлениях до постов ГАИ — никого. И на постах «ФОРД» не видели.
— Не видели или не проезжал?
— Не проезжал, ГАИши от постов не отходили, чтобы фуры не прозевать.
— А что у нас до постов?
— Два поселка и поля. — Оставайтесь там, и утром проверить каждую хату, каждый сарай, броневик не горошина, в траву не закатится!
— Я все понял, Анатолий Константинович.
— Все, до связи!
Банкир подошел к бару.
— Надо же, «в моем трамвае залезли мне в карман»! — сказал он, наливая себе очередную порцию коньяка. Коньяк подействовал расслабляюще и Анатолий Константинович решил продолжить поиски утром, как говорится, на свежую голову, ведь деваться им все равно было некуда. Утром следующего дня Анатолий Константинович проснулся с тяжелой головой. Накинув халат, расшитый в восточном стиле, он направился в ванную. После принятия контрастного душа банкир прошел в гостиную, куда стройная служанка тут же подала ему кофе. Проводив служанку взглядом, он сделал первый глоток.
После того как чашка была пуста, ее хозяин почувствовал себя вновь энергичным и всемогущим, теперь оставалось сосредоточиться на деле.
— Итак, что мы имеем? — вслух произнес он. Исчезла связь с броневиком, потом он и сам исчез, через посты из города он не выезжал, поселки на окраине уже прочесывают.
Зазвонил мобильный телефон.
— Анатолий Константинович — это Виктор, мы прочесали всё, — машины нет.
— Я так и думал, возвращайтесь, будем искать в городе.
Банкир сбросил предыдущий звонок и набрал номер.
— Сергей Александрович, здравствуйте, это вас Анатолий Константинович беспокоит, мне нужна ваша помощь. Дело в том, что вчера вечером куда — то исчез мой «сейф на колесах». Сначала исчезла связь, а потом и сама машина. Мы тут своими силами провели небольшое расследование и выяснили, что города он не покидал. Помогите мне его найти, не поднимая шума. За информацию, которая поможет найти фургон банк дает десять тысяч долларов.
— Хорошо, помогу чем смогу. Если в моем городе — то найдем обязательно.
— В его городе! — Вы это слышали? — повесив трубку, сказал банкир. Напыщенный индюк! Но ничего, пусть роет, может быть, что и нароет.
Сергей Александрович отнесся к просьбе серьезно, и уже через сорок минут в его кабинете собрались все начальники РОВД города, а еще через час в кабинетах начальников собрались участковые всех районов города.

                Глава 10

Участковый — капитан Гусев вышел спешной походкой из здания РОВД и направился по дороге, ведущей к заводской теплотрассе. Там он и встретил местного бомжа Филина, который по совместительству являлся его информатором.
— Вот что, Филя, — вчера угнали банковский фургон, ты его наверняка видел, он у нас в городе такой один. Ты там своих спроси, может быть видели или знают где он, а если не знают — так пусть узнают, за достоверную информацию премия — штука баксов! Как только что узнаешь — сразу звони, а то штука может уйти в другом направлении, не одни мы ищем — понимаешь? Искать надо: на заброшенных заводах, стройках, в частных дворах и гаражах.
— Бегом бегу! — сказал Миша и скрылся за трансформаторной будкой.
В час по полудню Семен Михайлович покинул место на лежаке у телевизора и вышел проветриться во двор стройки. В новостях до сего времени ничего про исчезновение фургона сказано не было, а это означало, что банк пропажу не афишировал и решил, видимо, все сделать тихо, не поднимая шума в прессе и на телерадиовещании, а это уже означало то, что, поймав виновников, суда не будет, а будет только расправа.
Михалыч заглянул под ступеньки сторожки и убедился, что подавитель радиосигналов, спрятанный там вчера, все еще работает, значит даже если какой — то сигнал от броневика из-под земли и пробивался — он тут же глушился этим прибором. Ну, что же, — подумал он, — этот факт наших планов не нарушает. Документы мы сделали заранее и не в нашем городе, даже не в нашей области — поэтому, если они и будут искать налетчиков или просто новых подозрительных людей, попавших в наш город через криминальный мир — то у местных мы не засветились, а дальше они не пойдут.
Раз банкир шум поднимать не стал, — значит, грешит на своих, а это проверка персонала, которая даст нам дополнительное время для ухода. Даже когда инкассаторы явятся к своему боссу, он сначала устроит им проверку, а уже потом будет искать нас — все это нам на руку, лишь бы изъятие денег прошло успешно.
С этими мыслями Семен Михайлович подошел к котловану, засыпанный в нем грузовик ничем себя не выдавал.
В небе послышался рокот, Михалыч поднял голову, в нескольких километрах от объекта пролетел вертолет МЧС.
— «Мне сверху видно все, — ты так и знай», — начал напевать Михалыч, глядя в небо. — Только не в нашем случае, — усмехнулся он!
Теперь следовало подготовиться к пешему обходу. Еще раз обойдя территорию, и не найдя ничего, что бросалось бы в глаза и наталкивало на подозрения, Семен Михайлович зашел в сторожевой вагончик и посмотрел на себя в зеркало. Отражение в зеркале его удовлетворило, трехдневная щетина придавала его лицу особый колорит, оставалось дело за малым. Подойдя к столу, Михалыч налил в одноразовый стаканчик граммов сто водки и быстро осушил его, скривившись, закусил чесноком и тут же влил в себя стаканчик пива. Легкого хмеля в голове хватило на час, зато устойчивый перегар будет держаться ещё долго.
— Вот, теперь порядок, — удовлетворенно сказал Михалыч и сел на диван перед телевизором, на экране мелькали заманчивые пейзажи с пляжами и фонтанами, высотные отели сверкали роскошью своих номеров, туристическая компания «Океан тур» предлагала туры на побережье Испании. Западные пенсионеры выбирают в этом году именно эти пляжи — утверждал ведущий программы. Семен Михайлович молча смотрел, как пожилые туристы с сумками и фотоаппаратами, веселой толпой поднимаются по широкой, белокаменной лестнице, с высокими пальмами по обе ее стороны, в гостеприимный отель. Мысленно слившись с толпой отдыхающих, сторож уснул. Его путешествие прервал стук по воротам. Михалыч накинул камуфляжную куртку и вышел во двор. Пасмурный день плавно переходил в вечер. Через щель в воротах он увидел человека в милицейской форме.
— Чего надо? — не подходя к воротам, крикнул сторож.
— Я из милиции, откройте!
Михалыч не торопясь подошел к воротам, открыл замок и снял с ворот цепь. Милиционер зашел. — Я здешний участковый. — Представился он, не называя фамилии. — Мы проводим плановый осмотр вверенных нам территорий.
— Смотрите если надо. Только чего тут смотреть? — С равнодушным видом сказал Михалыч и жестом руки предложил пройти незваному гостю.
— Ну, не скажите, не скажите, — сказал участковый, проходя вглубь стройки и увлекая за собой сторожа. — Бывают притоны наркоманские или машину кто-либо угонит, и оставит в подобном месте, а её всё ищут — ищут, ищут — ищут и не могут найти.
— Наркоманов я не видел, а если бы увидел, так сам бы паразитов прогнал, а из машин у нас вон, бульдозер да экскаватор.
— Ну, бульдозеры нас пока не интересуют, — сказал участковый, направляясь на выход, удовлетворенный осмотром.
— Может быть сто грамм? — Подойдя вплотную к милиционеру, доверительно спросил Михалыч. У милиционера подступило к горлу от ударившего ему в нос жуткого перегара.
— Нет, спасибо, — выдавил он из себя и, споткнувшись о кирпич, лежавший у ворот, вышел. — А зря, — сказал сторож, закрывая ворота. Справившись с цепью на воротах, дед включил прожектор, направленный на котлован и поднес к нему лопаты. У котлована по-прежнему все было спокойно. Семен Михайлович вошел в вагончик и приготовил себе кофе, в этот же самый момент кофе разливался и по двум другим стаканам, находящимся неподалеку в кафе супермаркета.
— Сейчас кофе допьем, — сказал Григорий, — и будем выдвигаться.
Мобильной связи с дедом у них с Пашей не было из-за помех, создаваемых радиоглушилкой, поэтому надо было придерживаться времени по плану. Через полчаса бригада из трех человек начала копать, еще через час послышался удар лопаты по металлу, копачи переглянулись — это была крыша фургона. Определившись с габаритами фургона под землей, Паша вскочил в экскаватор и за два приема освободил подступ к лобовому стеклу машины. Перед тем, как окончательно очистить стекло от земли все трое одели ОМОНовские вязаные маски, а Григорий, достав из схрона дробовик, спрыгнул на капот. Стекло было окончательно очищено и в него показались прищуренные, от яркого света глаза инкассаторов.
— Это ограбление! — Крикнул Григорий, наклонившись к вентиляционному окну в крыше. Нам нужны только деньги банка, лежащие в этом фургоне. Сейчас мы освободим задние двери, в которые вы выбросите нам мешки с деньгами. В противном случае мы закопаем вас еще на пару дней, до тех пор, пока в машине не кончится воздух! Шум поднимать бессмысленно, от жилых объектов мы далеко! Напрасные жертвы нам не нужны, подумайте о своих родных и близких! Времени на раздумье мы вам не даем, у вас просто нет выбора!
Экскаватор принялся раскапывать подход к задним дверям машины, когда дело было закончено, Григорий снова склонился над вентиляционным окном в крыше и крикнул, — Можете открывать! Мешки будете кидать в ковш экскаватора, и без глупостей, помните о том, что я сказал! Паша опустил пустой ковш, на дно котлована, и направил на него свой прожектор. Через пару секунд щелкнули дверные замки и задние двери сейфа на колесах открылись, еще через пару секунд в ковш полетел первый мешок. У парней в масках засветились глаза. Самый важный и сложный момент операции — момент диалога с инкассаторами и момент получения денег проходил в наилучшем варианте и шел к своему завершению.
— Это всё, — крикнул один из инкассаторов, бросая в ковш последний мешок. Паша поднял ковш из котлована и высыпал мешки рядом с Михалычем. Михалыч открыл наугад три разных мешка и заглянул в них, — порядок, крикнул он и потащил мешки в машину.
— Ага, — сказал себе под нос бородатый человек, подглядывавший за происходящими на стройке событиями через щель в заборе — я их повсюду ищу, а они вот где.
Этим человеком оказался тайный агент местного участкового — Филин. Он достал из кармана старый, затертый временем и многочисленными его владельцами мобильник и набрал участкового. Миша уже придумал сокровенную фразу, которой сообщит милиционеру о проделанной им трудной поисковой работе и её блестящих результатах, но связи с абонентом не было, её вообще не было.
— Что за черт — нет сети! Проклятый пустырь! — Выругался Филин и побежал в поисках цивилизации. Высыпав деньги, Паша зачерпнул полный ковш земли и занес его перед задним выходом из броневика.
— Отойдите пару шагов назад — скомандовал инкассаторам Григорий, после чего поднял лежавшую у его ног лопату, которая через секунду загремела по алюминиевому полу фургона. Ковш экскаватора открылся и полторы тонны земли преградили инкассаторам путь к свободе. Филин тем временем бежал через пустырь, то и дело, поглядывая на табло телефона, когда же появится сеть. Пробежавшись еще немного в сторону города, он заметил, что сеть начала появляться и исчезать, он остановился и на всякий случай покрутился на месте с вытянутым вверх телефоном. Сеть исчезла, а вместо неё вокруг него послышалось недоброе рычание. Оглянувшись вокруг, Миша увидел движение и блеск собачьих глаз, их было не меньше дюжины. — Проклятый телефон, заскулил Филин — про собачек — то я забы-ы-ыл!

                Глава 11

Заглушив технику, бригада «строителей» сняла маски и, заняв места в машине, направились в дачный поселок, куда Григорий устроился охранять одну из дач, на зимний период. Когда подъехали к воротам, преградившим путь на дачные участки, по команде Григория Михалыч и внук, сидящие сзади, пригнулись.
— Привет! Николай Иванович, — крикнул Григорий, не вставая из-за руля.
Сторож на воротах открыл ему без лишних вопросов, ведь Гриша был ему представлен хозяевами одной из здешних дач.
— Что, пора заступать на службу? — спросил сторож.
— Пора, Николай Иванович, консервировать дом на зиму, — ответил Гриша и проехал вглубь дачного поселка.
Открыв калитку, он заехал на территорию дачи, вышел из машины и осмотрелся. Вокруг не было ни души. Григорий открыл дверь в дом, включил свет и вернулся к машине. — Выходите по одному и сумки с собой забирайте, — скомандовал он. Когда дверь за последним вошедшим закрылась, Павел с дедом осмотрелись.
— А что, жить можно, — сказал Семен Михайлович, раздеваясь в просторной прихожей с оленьими рогами на стенах.
Дом еще состоял из небольшой кухни и четырех комнат, двух на первом этаже и двух на втором, в прихожей ещё находились две двери, одна из них вела в туалет, а другая в подвал. Все комнаты изнутри были обшиты деревянными лакированными панелями, что придавало дому вид охотничьего, деревянной была и лестница, ведущая наверх.
— Да, красота, — подметил Паша. Вот бы мне такой.
— Правильно соображаешь — сказал дед — как раз на тебя с будущей женой и трех ребятишек. — Как это трёх, — оторопел Павел, — сразу трех?
— А как ты думал, — продолжал дед, в Итальянских семьях не меньше трех детей. Мы же не хотим вызвать у них подозрение? — Сказал Михалыч и подмигнул Грише.
— Да, мне и самому придется наверстывать, — усмехнулся тот.
— Сейчас растоплю камин — сказал Григорий и, взяв охапку дров из соседней комнаты, направился к камину.
— А я пока сделаю нам чайку, — сказал Паша и двинулся на кухню.
Семен Михайлович, взяв банковские сумки, прошел в каминную комнату и поставил их на круглый дубовый стол, затем, задернув шторы, устроился на стуле. Вытрусив пачки, с деньгами из сумок на стол, он начал сортировать валюту. Дрова в камине затрещали, и в комнате стало теплеть. Паша принес на подносе чай, но поставить чашки на стол ему было некуда. Весь стол был заставлен, сложенными в стопки, пачками денег, высотой с полметра. Здесь были рубли и гривны, доллары и евро, со стороны стол походил на рекламу кредита, который готов предоставить банк любому гражданину за буквально «смехотворные проценты», или рекламу джек-пота национальной лотереи, счастливым обладателем которой стал пенсионер, теперь, одевший очки и удивленно выглядывающий из-за кучи «презренной» макулатуры. — Математику хорошо учили? — Спросил Семен Михайлович, глядя поверх очков.
— Учителя не плакали — ответил Гриша.
— Уж два плюс два сложить сможем, пусть даже и миллиона, — поддержал его Павел. — А три плюс три? — Тихо и вкрадчиво спросил Михалыч.
Григорий бросил возиться с камином, Паша с подносом подошел поближе.
— Да, да, хлопчики, взяли мы гораздо больше чем ожидалось. Не знаю в чем секрет, но все купюры здесь крупного номинала.
После всеобщего подсчета и перевода по курсу американской валюты, на столе, как выяснилось лежало двадцать один миллион долларов.
— Завидный бонус, — присвистнул Григорий. Не знаю, куда эти деньги готовились, но явно не в пенсионный фонд. Поэтому теперь надо быть вдвойне, втройне аккуратней.
— А я сразу заметил, что сумки тугие и тяжелые в подтверждение подсчетов добавил Пашка. — Да, такую сумму будут искать усердно, возможно объявят за нашу поимку крупную награду, если уже не объявили и тогда наши вялые соотечественники станут сразу очень бдительными и сознательными — добавил дед.
— Трудно скрываться, когда любое новое лицо вызывает у людей подозрение — добавил Павел, — а может быть, вернемся в общежитие?
— Во-первых в общежитии прописан только я, и тебе там жить просто так не дадут, а договариваться за «дополнительную плату» — это надо лезть людям в глаза, а нам сейчас нужно быть в тени.
— Ладно, давайте пока все это спустим в подвал и спать. Утро вечера мудренее. А мне завтра нужно быть в форме, придется открыть пару — тройку частных предприятий. С этими словами Гриша сгрузил часть денег в сумку и понес к подвалу.
Через двадцать минут свет в окнах дачного дома погас.

                Глава 12

Как только погас свет на даче, в квартире участкового Гусева он зажегся. Капитана поднял на ноги звонок дежурного по РОВД.
— Товарищ капитан! Тут вас, какой-то бомж требует. Изорванный весь. Мы его гнать, а он не уходит, говорит, информация для вас есть. Нам говорить не хочет. Еще говорит, — телефон, мол, потерял, ха-ха!
— Бомжа не гнать! Я сейчас буду! — Гусев повесил трубку и начал спешно одеваться. — Ну, и Миша, неужели нашел?
Красная шестерка «подлетела» к стоянке РОВД. Из-за руля вышел Гусев и отыскав глазами Мишу, скромно стоявшего около гаражей, кивком головы велел ему подойти. Бомж торопливо рассказал капитану то, что он увидел и где. При этом большой акцент сделал на том, как он героически сражался со стаей огромных, голодных псов, даже телефон потерял, но задание свое выполнил. — Ладно, — сказал Гусев, найдем мы тебе телефон, есть у нас тут изъятые у наркоманов, ну, а насчет собак скажу так, — мыться чаще надо, тогда и собаки любить будут!
Через пять минут зазвонил телефон банкира.
— Здравствуйте, Анатолий Константинович! А я к вам с доброй вестью. Нашли мы вашу пропажу. Скажите куда направить человека для вашего сопровождения?
Банкир выдержал паузу, он все — таки надеялся найти машину своими силами, но дело было сделано и с этим надо смириться.
— Здравствуйте, Сергей Александрович! Новость действительно хорошая. Я через пять минут буду у главного входа в банк, пускай подъедет туда.
— Хорошо, ну я полагаю, мы еще созвонимся Анатолий Константинович?
— Конечно, конечно, Сергей Александрович, не беспокойтесь.
Анатолий Константинович позвонил начальнику охраны и уже через, обещанных, пять минут черный джип с первыми лицами банка стоял перед широкими ступенями заведения. Из припаркованной неподалеку шестёрки вылез человек в форме и подбежал к опускающемуся стеклу иномарки.
— Здравствуйте! Я от Сергея Александровича. Буду вас сопровождать.
— Ладно, показывай, — сказал небрежно Виктор!
— Ага, — сказал участковый и побежал к жигулям.
— Вот, уж!… Такой кретин, и нашел, — со злобой сказал Виктор.
— Скажи мне Витя! — Повернулся к нему банкир. Зачем мне дорогостоящая служба безопасности, если любой капитан милиции справляется лучше? Может быть мне лучше посадить за мониторы капитана, а на стену банка повесить наклейку «Объект под охраной»?
Виктор промолчал. Шестерка остановилась в нескольких метрах от ворот.
— Филя — открой ворота! — Скомандовал Гусев, а сам пошел к джипу.
— Здесь? — Спросил Виктор через открытое стекло.
— Да, никакого движения не видно, но надо быть осторожнее. Машина по показаниям свидетеля находится в котловане. У вас свет хороший?
Виктор включил все прожектора на передних и верхних дугах машины и заехал на территорию стройки. Прожектора действительно били мощно, поэтому сразу вырвали из тьмы пытающихся выбраться из ямы людей. Виктор поставил машину на ручной тормоз, вышел наружу и потянулся к кобуре под пиджаком.
— Опа-па, — громко сказал он, подойдя к краю котлована с пистолетом в руке.
За ним следом подошли участковый и банкир.
— Это «наши», пряча пистолет, сказал Виктор, обращаясь к банкиру.
Участковый тоже спрятал «Макаров» и подошел поближе, он пытался узнать в ком — то из троих сторожа, с которым он разговаривал днём. Инкассаторам помогли выбраться из котлована, прожекторы хорошо освещали их лица, но на сторожа никто из них не походил даже по возрасту. — Где мои деньги? — Спросил банкир без особых церемоний.
— Они все равно бы их забрали, только дождались бы, пока мы там сдохнем без воздуха! — Сказал толстый инкассатор с испачканным лицом.
— Все трое в машину! — Скомандовал Виктор. Сейчас привезем их в банк и допросим по одному, иначе толку не будет, — сказал он банкиру.
Инкассаторы побрели в джип, остальные же остались осматривать местность. Участковый осмотрел сторожку. Телевизор, кровать, стол, скамья.
— По сто грамм — говоришь? — Задумчиво произнес он, поднимая с пола пластиковый стакан. Больше не найдя в вагончике ничего для себя интересного, участковый вернулся к банкиру и начальнику охраны.
— Ваших инкассаторов было трое? — Спросил он.
— Да, а что? — Посмотрел на него Виктор.
— Был четвертый. Когда я пару часов назад осматривал эту территорию, я разговаривал со сторожем. Он хоть и был нетрезв, но не настолько, чтобы не заметить, как во дворе его хозяйства закопали грузовик. И сейчас его нет нигде. Капитан посмотрел по сторонам.
— Сейчас приедем, и они мне всё расскажут, кто помогал, куда дели деньги, кто организатор. С этими словами Виктор направился к машине, банкир пошёл за ним, оставив капитана одного. — Анатолий Константинович! Окликнул его участковый. — Сергей Александрович упомянул о каком-то конверте.
— Ах, да, — опомнился банкир и нехотя протянул, подошедшему участковому пачку стодолларовых купюр.
— Хотя, пустая машина это не то, что я хотел найти! Сказал он и хлопнул дверцей джипа.

                Глава 13

После двухчасового допроса Виктор зашел в кабинет директора банка.
— Анатолий Константинович! Говорят одно и то же: «Ехали, потом удар, когда очнулись темень, двери заблокированы. Потом их откапали трое в масках, потребовали денег, пригрозили опять закопать. Когда деньги отдали, их снова присыпали, но дали лопату, как только выбрались тут и мы приехали».
— Почему не стреляли? Вооруженную охрану напугали и забрали деньги! Кто их взял на службу? Вскипел банкир.
— Анатолий Константинович, из ямы стрелять не с руки и потом их ослепили прожектором, не говоря уже про их шоковое состояние.
— Да? А они думали, их в тире МВД будут грабить, с мишенью на груди? Это твои люди и тебе за них отвечать! Верни мне мои деньги, Витя! Верни!
— Участковый видел сторожа в лицо, найдем его, найдем и деньги.
Банкир набрал номер по мобильному.
— Сергей Александрович, здравствуйте еще раз! Заезжал ли к вам товарищ капитан? Ну, вот и хорошо, а у меня к вам еще одна просьба…

                Глава 14

Павел поднялся как только рассвело. Последние дрова, которые подкидывал в камин Григорий, уже погасли, и в комнате стало холодать. Паша растопил камин и отправился на кухню готовить кофе. Включив электрочайник и телевизор, он сел на табурет. В последних новостях передавали прогноз погоды, который как всегда не соответствовал действительности, или просто был настолько хорош, что опережал действительность на два, три дня. В ванной послышался звук льющейся воды — это поднялся Гриша и начал готовиться к выезду в город. Чайник закипел, и Паша налил две чашки кофе, заметив вошедшего на кухню деда, налил и третью.
— А ну, сделай по-громче, — сказал Михалыч, пристально глядя в телевизор.
На экране появилась нарисованная физиономия мужчины за пятьдесят, очень похожая на Михалыча. Словесные описания телосложения тоже совпадали, кроме того ведущий за кадром предупреждал об особой опасности бандита, ограбившего сберкассу, о возможных двух подельниках и белых жигулях — фургоне, на которых те скрылись. На кухню зашел гладковыбритый, источающий запах лосьона Григорий.
— Меня в лицо участковый видел, который рыскал по стройке до вашего приезда, — сказал Михалыч.
— Количество участников могли сказать сами инкассаторы, — добавил Гриша, но машину никто из них не видел. Значит, был свидетель или свидетели.
— От машины надо избавляться, это ясно, — сказал Паша, хорошо еще номера не заметили. — Я брошу ее в посадке, по дороге в город, — сказал Григорий, для пикников сейчас не сезон, думаю, найдут ее не скоро.
— Только номера прикопай подальше и на кузове номер сбей, — предупредил Михалыч. Григорий спустился в подвал, взял одну из сумок, сел в машину и уехал.
— Пойдем в ванную, — сказал Михалыч и достал паспорт из кармана пиджака. По-моему самое время перевоплотиться мне вот в этого джентльмена, — сказал он и показал Паше фотографию почтенного, седовласого господина в очках, с проседью в черной бороде.
Выйдя из посадки, Гриша стал на обочине и вытянул руку. Минут через пять он уже ехал в направлении соседнего города в кабине пустого тягача «Вольво» с весёлым и разговорчивым водителем. Машина проехала через пост ГАИ, на обочине дороги у которого важно стоял толстый прапорщик, широко расставив ноги. Увидев что «Вольво» пустой он быстро потерял к нему интерес и посмотрел на горизонт, машин больше не было, и он направился в служебную машину, стоявшую в паре метрах за ним. В машине сидел его коллега, рассматривающий полученный на «летучке» фоторобот Михалыча, он всматривался в рисунок, затем закрывал глаза и запрокидывал голову назад, пытаясь его запомнить.
— Ты что, не выспался? — Спросил севший в машину прапорщик.
— Выспишься тут, смотри десять тысяч у.е. тому, кто поймает!
«Вольво» приближалось к городу. Кабина машины покачивалась как на волнах.
— Тебя не убаюкивает, когда далеко едешь? — Спросил Григорий водителя.
— Есть немного, — ответил тот, но мне помогает не уснуть вот это, — сказал он и включил радио. Из колонок раздались динамичные звуки западного рока.
— А я когда-то работал на КрАЗе и там не было радио, его за шумом машины просто не было слышно, там-то точно не уснешь, предусмотрено заводом — изготовителем — сказал Гриша и рассмеялся.
Машина остановилась возле гостиницы, где Гриша и встал, чтобы снять себе номер, потому, что дел у него было не меньше чем на пару дней. Он зашел через большие стеклянные двери в гостиницу «Мир» и подошел к стойке администратора.
— Здравствуйте! Мне нужен недорогой номер на неделю. Что вы можете мне предложить? — Здравствуйте. Могу предложить один однокомнатный, первый этаж с видом на дорогу, — ответила приятная женщина лет пятидесяти в узких очках в золотой оправе и аккуратно уложенной прической.
— Прекрасно, мой самый любимый вид, — сказал Григорий и с улыбкой протянул свой паспорт.

                Глава 15

Утром капитана Гусева разбудил звонок мобильного.
— Проснулся, капитан?
— Так точно, товарищ генерал!
— Хорошо, сегодня поступаешь в мое распоряжение! На пульт одной из дежурных частей поступил следующий сигнал: «На территорию дачного поселка «Золотой» вчера вечером заехал ВАЗ 2104 белого цвета с номерами, указанными в ориентировке, а сегодня утром выехал», поезжай и узнай, кто и куда приезжал, обыщи и найди, что там прячут, как найдешь, не трогай, позвони. Всё ясно?
— Так точно товарищ генерал!
— Что, опять без выходных?! — Взъелась жена Гусева.
— Что ты пилишь меня! Генерал звонит, сегодня я работаю под ним.
— А, сверхурочные, тоже Генерал заплатит, или на рынок со мной пойдет?
— Сверхурочные зависят от результата работы, а на счет рынка извини, придется на такси приехать. — С этими словами участковый достал из кармана пару стодолларовых купюр и протянул их гражданке Гусевой. Жена, приняв деньги и тут-же, положив их в карман халата, сразу переменила настроение.
— Что-же, мой гусёночек, ничего с утра не покушал? Давай я тебе с собой положу. Ты же там будь поаккуратнее. Жду тебя к ужину.
Красная шестёрка участкового подъехала к воротам дачного поселка. Уже через минуту он поднялся в будку и, предъявив удостоверение, задал первый вопрос сторожу.
— Скажите, когда вы увидели машину в первый раз?
— Вчера вечером на ней приехал на дачу профессора его знакомый, который взялся на зимний период смотреть за домом.
— Откуда вы знаете этого профессорского знакомого?
— Сам профессор представил мне его около месяца назад.
— Он в машине был один?
— Я никого не заметил, из машины никто не выходил и движения в машине не было. А утром точно был один. На улице было уже светло, и когда он выезжал, я стоял у ворот, стекла в жигулях были прозрачные, не тонированные, и было хорошо видно, что кроме него там никого нет. — А раньше почему нам не позвонили?
— Когда же раньше? Я, как только по телевизору про машину увидел, сразу проверил журнал, смотрю, проезжала у нас такая, я пошел ворота закрыть, чтобы не сбежал, а тут и он едет, ну я оробел и пропустил, ведь сказали, что опасен и вооружен.
— Пойдемте, покажите мне дом профессора.
Сторож взял из шкафчика на стене ключ и вышел на улицу. Сержант пошел следом. — К нам идут двое, уже ворота открыли! Крикнул паша деду, забежав из прихожей в комнату. — Быстро бери вещи, и в подвал!
Паша кубарем скатился по лестнице, дед прикрыл за собой дверь. Кроме входной в подвале была еще одна дверь, пониже первой и немного шире. Михалыч пропустил вперед внука с вещами, следом закинул сумки с добычей и осмотрелся, в поисках чего-нибудь замаскировавшего дверь. Не далеко стоял старый шкаф, но его нужно было еще подтащить. Наверху послышались голоса и шаги. Все, шуметь нельзя! Тут Михалычу на глаза попался студенческий плакат физиологического устройства человека, который устилал большой деревянный стол. Дед взял его и повесил на керамический изолятор для электропроводки, торчащий над дверью, улыбка расплылась по его лицу, плакат полностью закрывал собою дверь. Михалыч выкрутил на пол оборота лампу освещения и исчез за разложенным на органы собратом.
Гусев прошелся по дому, в каминном зале все указывало на то, что здесь коротали ночь трое — на диване лежала подушка и одеяло, два кресла были придвинуты к камину, и в каждом из них лежало покрывало. Во второй комнате лежала большая куча дров. Участковый заглянул на кухню, внизу буфета стояли стопки разномастных консервов: рыбные и мясные, морская капуста и паштеты, рядом с буфетом стоял ящик с макаронами.
— Так вы говорите, что уехал он один? Ещё раз спросил сержант.
— Да. Кроме него в машине никого не было.
Сержант достал из кобуры под пиджаком «ПМ» и поднялся по лестнице на второй этаж. Лестница была дубовая и добротного исполнения и под ногами сержанта не скрипнула ни одна ступень, но напряжение его нервов возрастало прямо пропорционально его продвижению вверх. Перед первой дверью он на пару секунд замер, потом дернул дверную ручку на себя и присев, заглянул в дверной проем. Комната была пуста. Пройдя по коридору, он проделал то же самое с дверью во вторую комнату, тоже пусто. Гусев сбежал по лестнице и набрал на мобильном номер. — Сергей Александрович! Мне необходимы люди для обыска дачного посёлка «Золотой». Возможно двое из трёх всё ещё здесь.
— У вас есть телефон банкира? — спросил генерал?
— Да, сохранился.
— Поговорите с ним на эту тему. — Сказал Сергей Александрович и повесил трубку. Телефонный звонок застал банкира в бильярдной комнате. — Ало, да это я, отлично они будут у вас через десять минут.
Гусев спрятал телефон и, спустившись вниз, пошел к выходу из дома.
— А это что за дверь? — Спросил он не то у сторожа, не то у самого себя, остановившись возле двери в подвал. Открыв дверь, он пощелкал выключателем, — света не было, тогда он достал из кармана пиджака фонарик, который болтался у него брелоком на ключах, включил его и начал, освещая ступени, спускаться вниз. Спустившись он начал осматриваться, фонарик хоть и был маленьким, но для полностью темного места светил неплохо, то и дело выхватывая из тьмы то ящики с овощами, то стол с толстыми резными ножками, то старый, пыльный шкаф, то… Тут участковый отскочил назад, при этом негромко вскрикнув. — Перед ним стоял голый человек, наполовину без кожи. Приглядевшись получше, сержант понял, что имеет дело с плакатом. — Тьфу ты черт, профессор явно болен, — надо же такое домой притащить! — Выругавшись еще раз, он поднялся по лестнице и хлопнул дверью.

                Глава 16

К трехэтажному особняку Анатолия Константиновича подъехали две машины, — темно-зеленый «Ленд Крузер» остался чуть в стороне, а серебристый «шестисотый» подъехал прямо к переговорному устройству у ворот.
— Хозяин дома? — Спросил водитель кавказской внешности. — Передайте, что к нему Бахва приехал. Ворота открылись и «Мерседес» проехав по длинной алее, усаженной по бокам голубыми елями припарковался, со стоявшим рядом с белоснежным Ягуаром.
— Здравствуй дорогой! — Вышел из дома на широкие белые ступени банкир. — Почему не позвонил, не предупредил? — Я бы поросенка велел зажарить, — расплылся он в улыбке.
— Я ненадолго. Проезжал по делам мимо и решил заехать.
— Ну, что же, тогда партейку в бильярд? Под французский коньячок?
— Ну, что ты, какой коньяк может сравниться с хорошим грузинским вином? — Сказал Бахва и велел своему водителю и телохранителю Ризо принести бутылку. — Прекрасная погода, посидим на улице.
Анатолий Константинович почувствовал внутреннее напряжение. Он видел, что Бахва сегодня все делает по — своему, а это был плохой знак.
— Сережа! Принеси бокалы в беседку. В свою очередь распорядился банкир.
Пройдя по тропинке из природного камня, собеседники расположились на больших дубовых скамейках, стоящих друг напротив друга в большой деревянной беседке. Охранник банкира откупорил бутылку с вином, разлил его по бокалам и по отмашке хозяина удалился. — Погороду нехорошие слухи ходят, Толик. — Говорят, у тебя из банка деньги украли. — У меня всё под контролем, Бахва. — Налетчиков уже ищут, да считай, что уже нашли, — махнул рукой банкир.
— Я бы тебя не спрашивал, но люди переживают за наш «общак», говорят, мол, не резон хранить деньги там, откуда их может любой украсть. — Еще говорят, забери, пусть пока у тебя побудут. — Короче я приехал забрать наши деньги.
У Анатолия Константиновича пересохло в горле и он, не дожидаясь тоста, сделал пару глотков из своего бокала.
— Действительно хорошее вино, — похвалил банкир напиток и встал. — Бахва, дорогой, зачем делать такие поспешные выводы. — Да, у меня ограбили инкассаторский фургон. — Фургон, но не банк. — И потом, часто у нас грабят фургоны? — Это единичный случай и виновные уже на крючке. — Я с минуты на минуту жду звонка об их поимке.
— От кого? — Спросил грузин, хитро прищурившись.
— Ну, есть люди, которые этим занимаются. Сказал Анатолий Константинович, отряхнув чистый рукав рубахи.
— Менты? — Почему менты, э? Почему у нас помощи не попросил? Вкрадчиво спросил Бахва. — Почему, почему, — потому! Немного с нервами ответил банкир. Чувствуя себя на одной из высших ступеней пищевой цепи бизнеса и финансов, ему не нравилось давать отчеты. — Дороги надо было перекрывать, или у вас братва с палками на дорогах стоит? — Перешел в наступление банкир.
— Ладно, — сказал Бахва , стоит не стоит — это уже не важно. — Людям будет спокойнее, если бабки пока у меня побудут. — Я собственно за ними и приехал.
— Да, — опешил банкир, — но прямо сейчас это не возможно!
— Почему невозможно, улыбнулся грузин? Я что, на перерыв попал?
— Нет, дело в том, что мне надо было срочно оплатить счета по строительным кампаниям, а в связи с тем, что произошло, мне пришлось воспользоваться вашими деньгами, перехватиться на время, понимаешь? — С «трещиной» в голосе попытался оправдаться Анатолий Константинович. — Нет, не понимаю! — Вскипел Бахва. — Как ты мог взять чужие деньги, не спросив на то разрешение? Ты меня подставил!
— Нет, нет, что ты, успокойся, похищенные деньги почти, что у меня, как только мне их привезут — я тот час же смогу тебе отдать ваши в полном объеме.
— То есть ты хотел прокрутить наши деньги, а процент оставить себе? И ты так спокойно об этом мне говоришь?!
— Да нет же, ну какое — прокрутить. Так, перехватиться на недельку. Начал было оправдываться банкир.
— Сроку тебе до завтрашнего вечера, потом будем говорить по-другому! — Сказал Бахва и поднялся. — Ризо! Забери бутылку, — громко добавил он удаляясь к выходу.

                Глава 17

Обыск дачного поселка «Золотой» результатов не дал.
— Куда же они могли податься? — Спросил участковый сторожа.
— Могли, не через ворота, а через поломанный забор на другом конце поселка. — Там идет тропа прямо на станцию, где электричка ходит. — Ответил сторож.
— Все на станцию! — Может они еще там! — Крикнул Виктор и побежал к джипу.
Через некоторое время Анатолию Константиновичу на трубку поступил звонок.
— Это Виктор. — На дачный поселок мы явно приехали поздно. Но с него есть прямая дорога на электричку. — Билетерше мы показали фоторобот старшего, она говорит, что такого сегодня не было. — Что нам делать дальше?
— Дежурьте пока на станции. — Может они не успели уехать и отсиживаются где-то неподалеку. Только не бегайте по пирону как вшивый по бане. — Можем вспугнуть!
Банкир дал отбой по телефону, и тут-же набрал другой номер.
— Сергей Александрович, мне известно направление наших дальнейших действий. — Могли бы вы посодействовать обыску электричек вышедших в районе получаса из нашего города по нашей утренней ориентировке?
— Ладно, займемся, — сказал генерал недовольным тоном. Ему не нравилось, что дело выходит за пределы его города.
Когда сторож поселка сказал милиции про дорогу на станцию, то сам немного прошелся с ребятами, показывая им короткий путь через забор. Увидев удаляющегося сторожа в окно, Михалыч быстро обулся сам и начал подгонять подогнал внука.
— Уходим, скорее, пока они про подвал не вспомнили!
— А деньги?
— Я взял немного. Нам пока хватит. Остальное позже придем, заберем. Нельзя нам сейчас с сумками ходить, любой ППС обыщет и все!
Михалыч с Павлом вышли за шлагбаум.
— Теперь разделимся, — сказал дед. Я пойду через посадку, а ты сломай ветку по пышнее, и иди вдоль речки, заметая следы. Встретимся возле заброшенного завода. — С этими словами они разошлись.
Михалыч шёл через посадку и думал вслух:
— Не так уж все гладко идёт, как затевалось. Не сказать, чтобы такая большая сумма его обрадовала, скорее наоборот — напрягла. Теперь прямо по пятам бегут за ними. Но, ничего, главное «следы запутать» и все будет в порядке. Только бы внук Пашка не струхнул, а то, с перепугу можно таких дел натворить.
Как только встретились у завода, дед тут же набрал Гришу и рассказал о последних гостях на даче. Гриша выслушал и в сою очередь посоветовал «залечь на дно» потому, что у него раньше понедельника ничего со счетами, паспортами и визами не получится.
Хорошо сказать на дно, — вздохнул дед. Что же нам бомжевать что ли?
— Почему бомжевать? Спросил голос со стороны.
Михалыч с Пашкой аж присели от такой неожиданности.
— Если люди хорошие от поезда отстали, то почему им не помочь? — Сказал бомж Филин, показавшись из-за трубы заправляясь. — Вы не смотрите, что я в рабочем, зато у меня есть комната в котельной. Там чисто, сухо и тепло, и свет есть, можно чаю заварить. И сдам недорого. — Ну, коли так, тогда веди в свои номера. — Сказал Михалыч и пошел бомжу навстречу. — На улице меня знают как Филю, зовите и вы меня также.
Когда постояльцы зашли в котельную, обнаружилось что там действительно откуда-то осталось электричество. Щелкнув выключателем, Филя осветил сдаваемые апартаменты. В обстановку входил: железный стол, вероятно с кладбища, уличная скамейка, старый, неработающий холодильник, скорее всего, оставшийся от старых хозяев и японский магнитофон, приемник в котором таки работал, висел на гвозде возле розетки. Завершал картину роскошный двуспальный матрац, лежавший на полу в углу.
— Если всё устраивает, тогда деньги попрошу вперед. — Сказал Филя и протянул руку. Филин хоть и был бомжем, но был чист, и от него пахло мылом. Обут он был в когда-то белые кроссовки, одет в заводскую робу, так что очень походил на рабочего. Михалыч достал из кармана купюру и протянул Филе.
— Вот, и сходи, купи чего-нибудь поесть.
— А залог? — Спросил Филя, не убирая руки.
Михалыч окинул взглядом помещение, потом вопросительно посмотрел на бомжа. — Хорошо. — Сказал Филя, и взяв с пола пакет, вышел.
Отойдя от котельной на приличное расстояние Филин, бросив пакет, на лёгких крыльях наживы полетел к Гусеву, поделиться с ним радостной новостью, — что ребята, которых он видел вчера на стройке, во всяком случае, один из них, — точно, сидит сейчас у него в гостях и ждет своей участи. Бомж забежал в РОВД и постучал в окошко дежурному.
— Мне бы участкового Гусева!
— А мне бы ветреную блондинку! — Пошутил дежурный. — Приходи в понедельник.
— Мне по срочному делу! — Не успокаивался Филя. — Может быть, вы ему позвоните? — По какому делу?
— По личному!
Дежурный окинул Филю взглядом с ног до головы. Порванные кроссовки, перемотанные скотчем, потом какая-то роба и бородатая, нечёсаная голова, из которой чуть ли не приказным тоном вырывались просьбы.
— А дубинкой по спине тебя не протянуть? — Выдал дежурный, закончив осмотр.
— Спасибо, обойдусь, сказал Филя, собираясь, было уходить. — Может быть, адресок дашь? Дежурный потянулся за дубинкой, и Филину пришлось немного пробежаться.
Вторая половина субботы и всё воскресенье тянулись как резиновые. Михалыч и внук уже прочитали все старые журналы, которые лежали для растопки в котельной и разгадали в них почти все кроссворды. Бомжу Филе хоть и было чем заняться по хозяйству, однако он предпочёл до понедельника оставаться с гостями. Для обеспечения досуга он даже достал где-то колоду карт из двадцати восьми штук и шахматы, половину фигур в которых заменяли пивные пробки. Григорий провел воскресенье более плодотворно, — ему предстояло выбрать машину, потому, что дел было много и все пешком не обойдёшь.
Погода была ясная, и на авторынке, как всегда, было море народу. Публика здесь была разношерстная: продавцы и покупатели, зеваки и карманники, предлагающие свои услуги нотариусы и просто кидалы. Стояли стройными рядами разноцветные и разные по национальности машины, а рядом с ними стояли такие-же разные их хозяева, но поющие своим авто одинаковые дифирамбы. Почти из каждой машины слышалась музыка, а в воздухе витал запах автомобильной резины и шашлыка, который кавказцы готовили в палатке у входа на рынок. Гриша не один час провел на рынке. Ему надо было выбрать машину надежную и не броскую, желательно без электроники, что бы в случае поломки можно было самому разобраться. Его внимание привлек средних лет человек, продающий белую волгу.
— Цена хорошая, — сказал Григорий, подойдя поближе, — а как машина?
— А ты пройди, сядь, заведи, послушай мотор, если хоть одну ржавчинку найдешь — сразу сто баксов сброшу.
Подойдя, и присмотревшись поближе, Григорий убедился в том, что машина действительно была ухожена, мотор завелся сразу и работал без сбоев.
— А еще, — продолжал продавец, — номера остались от председателя горисполкома, поэтому ГАИ не тормозит. Григория такой вариант более чем устраивал, и он немного поторговавшись, из спортивного интереса, поехал вместе с хозяином оформлять генеральную доверенность.

                Глава 18

В понедельник утром Пашу и Михалыча разбудил веселый перезвон стеклотары. Это Филя перебирал свой «золотой запас».
— На приемку собрался? — Спросил, протирая глаза, Паша.
— Нет, по понедельникам они выходные. — Ответил Филя.
— Тогда чего гремишь?
— На завтра готовлю.
— Смотрю я на тебя, Филин, — начал Михалыч, — и не пойму, как ты дошёл до жизни такой. Ты не алкаш, трудолюбивый мужик, а бомж.
— Бомж это всего лишь человек без прописки. — Ответил Филин. А стать им может каждый работяга, попавший в дурную историю. Сегодня работяга, а завтра бродяга.
— Ну, и какова же твоя история? — Спросил Михалыч.
— Очень простая. Я то Филей не всегда был. По паспорту я Филин Аркадий Петрович. Три года назад работал я шофером на грузовике в нашей 11-ой автобазе. Как-то вечером ехал ставить машину на отстой и сбил на перекрестке человека. На смерть сбил. Когда дело дошло до милиции, следователь мне и говорит, мол, ты виновен, как не посмотри, мол, сбил человека на пешеходном переходе. Я ему говорю, что ехал на свой, зеленый свет, а он меня и слушать не хочет, говорит свидетелей нет и поэтому я должен готовиться к десяти годам колонии, а ключи от квартиры сдать в ЖЭК, и не факт, что я их потом назад получу, это если вообще будет кому получать, в связи с туберкулезом и хорошей медициной в тамашних местах. Потом немного подумав, он предложил мне один вариант. Мол, я переписываю свою квартиру на одного человека, а он делает так, что моё дело даже до суда не доходит.
— И, судя по всему, ты согласился. — Заключил Михалыч.
— Да. У меня потом даже права не забрали, хотя с работы уволили.
— Почему снова шофером не устроился?
— Без прописки не берут, да и сломалось во мне что-то, руки стали дрожать.
— Ну, ты, Аркадий Петрович, сильно не раскисай. Мы с внуком тоже жилья лишились, правда в нашем случае нам банк «помог», точнее фирма — застройщик, принадлежащая этому банку. Филин на минуту задумался, при этом начал ставить целые бутылки к битым.
Семен Михайлович на минуту вышел на улицу и набрал Гришин номер. Гриша поднял трубку. — Ну, как у вас дела, Семен?
— У нас все тихо. Отсиживаемся в одном темном местечке. А что, у тебя?
— Думаю завтра после обеда буду уже у вас. Ты не поверишь, но за деньги очередь по оформлению документов быстро редеет, а то и вовсе исчезает, при этом о большей половине собираемых справок, можно забыть. Ну, ладно, буду в городе — позвоню.
Михалыч вернулся в котельную.
— Ну что, Аркаша, может партейку в шахматы?

                Глава 19

На следующий день около часу дня к котельной подъехал красный жигуль. Услышав шум машины на улице, обитатели каморки насторожились и три пары глаз уперлись во входную дверь. — Кого то ждете? — Спросил бомж.
— Не так рано. — Ответил Михалыч.
— Тогда чего расселись! Бегите в цех, прячьтесь за трубами!
Филин убрал со стола и быстро вышел на улицу.
Чутье его не подвело во дворе, опершись на переднее крыло шестерки, стоял Гусев. — Здравствуйте, Гер участковый! Вы, должно быть мне премию за фургон привезли? — Ну, какая премия, Филя? Фургон к тому моменту как его нашли, был уже пуст. Так за что же премия?
— Ну как, а описания, а машина?
— Машину они не будь дураками — бросили, а под описания твои половина города подходят. Но, благодаря слаженной работе внутренних органов …
Михалыч и Паша прильнули к щели во входных воротах.
— Это участковый, который на стройку заходил, — сказал дед, — он меня в лицо знает. Если Филин нас выдаст, то всё, приехали! Пашка! Иди, ищи другой выход!
— Вот такие дела. — Закончил свой рассказ Гусев. — А ты чего в РОВД приходил? Что за срочность? Не за премией часом?
— Да нет, ты мне телефон обещал. А то вдруг чего, а я без связи.
— Раз обещал, то сделаю. А сейчас и без тебя хлопот хватает. В РОВД больше не ходи. Я сам если надо приеду.
Участковый сел в машину и подняв столб пыли, развернувшись, уехал. Миша еще какое-то время стоял, глядя на удалявшуюся машину, потом, спохватившись, побежал в котельную. Зайдя внутрь, он увидел Пашу и его деда, которые спешно собирались.
— Не волнуйтесь, здесь вам бояться нечего. Это был участковый. Я ему про вас ничего не сказал, хотя и знаю кто вы.
— Откуда знаешь? — Спросил дед.
— Вы в розыске. Участковый просил сообщить, если будет кто-то похожий.
— Почему же не сообщил?
— А люди они неблагодарные. И потом, за квартирку свою потерянную мне обидно стало. Ну, да ладно. Вы-то сейчас здесь, а приятелю вашему не позавидуешь.
— Грише!? Что с ним!?
— Участковый рассказал, что взяли его в центре. Какой-то мужчина, поставив машину, выходил с авто-парковки. Чем-то он не понравился местной овчарке. Та, недолго думая, схватила его за сумку. В порыве борьбы сумка была порвана и из неё посыпалась валюта стран мира, это привлекло внимание охранника, вызвавшего патруль. При обыске у мужчины были найдены два паспорта с его фотографиями, но на разные имена. Без адвоката общаться с милицией тот не захотел. Менты, пробив по последним происшествиям, выяснили, что у нас в городе на днях было совершено дерзкое ограбление, связались с нашими, те высылают за ним машину, которая завтра доставит его в наш следственный изолятор, для дальнейшего допроса.
Михалыч достал трубку и набрал Гришин номер. Через два гудка трубка была снята. — Привет Иван! Как наши дела? — Спросил он доверительным тоном.
— Все хорошо. — Ответили с другого конца. — Когда и где встречаемся?
Михалыч отключил телефон, вытащил и выбрасил симку, Паше велел сделать то же, потом сел на скамейку и опустил голову.
Общее молчание прервал Филин:
— Не знаю, может быть, эта информация ничего и не стоит, но дорога с трассы до СИЗО идет одна, и вдоль нее хватает достаточно безлюдных мест. Если уж вы с броневиком такое придумали, неужели ничего не найдем для автозака?
— Нам нужны «колеса», — с решительностью в голосе сказал Михалыч и встал.
— И лучше грузовые добавил Филин и тоже поднялся, — есть возле той дороги один заброшенный завод на котором сохранилось кое-какое оборудование.

                Глава 20

Дорога, про которую говорил Филин, действительно проходила по над самым забором какого-то брошенного предприятия, судя по всему раньше, занимающегося приёмом металлолома, — это было видно по электромагниту, висевшему на стреле какого-то крана, невидимого из-за забора. Само же предприятие находилось километра на два дальше от центра города. Компания шла вдоль длинного, бетонного забора, пока не дошла до железных ворот, сваренных из арматуры, которые не составляло труда перелезть.
— Можно перелазить сказал Филин тоном хозяина. Охраны здесь нет.
Перебравшись мужчины осмотрелись. Под стеной небольшого цеха стоял прицеп от длинномера, а под забором стоял гусеничный подъемный кран. Михалыч подошел и осмотрел подъемный кран. Доступа к двигателю и в кабину не было.
— Здесь все двери и люки заварены, — пояснил Филин, чтобы не разворовали. А зачем тебе кран? — Есть идея, — ответил Михалыч, спускаясь с гусеницы крана.
— Если иметь газовый резчик — то открыть все это не проблема воодушевился Филин. Там за цехом стоит клеть, в которой стоят кислородные баллоны, среди них есть парочка полных. — А резчика со шлангами там случайно не лежит, — поинтересовался Павел, тоже разбирающийся с строительном оборудовании?
— Резчик — купим, решительно сказал дед, а так же шланги, керосин, солярку. Но где нам взять электричество, подключить сам магнит? Ведь завод поди давно обесточен, — с вопросом на лице повернулся он к Филину.
— Этого не знаю, — ответил тот.
— Я сбегаю посмотрю, крикнул Пашка и побежал в сторону большого ржавого шкафа, от которого шли кабеля в цех.
Пока Паша бегал, Михалыч сел на лавку возле цеха и достав блокнот и карандаш начал что то быстро писать.
— Посмотрю что там еще в цеху, — сказал Филин и отодвинув фанерку, стоящую в окне в место стекла, просочился внутрь.
— Электрошкаф тоже заварен, — прибежал запыхавшийся Паша. Но метрах в трехстах есть новая заправка, возможно, они запитаны от одного кабеля, только на завод рубильник отключен. Но мы этого не узнаем, пока не откроем шкаф.
— Ладно, — сказал Михалыч вот вам список, вот деньги — дед вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку рублей и пачку долларов. Это на машину, — протянул он «баксы», а это на все остальное. Да, одень нашего друга, а то в глаза бросается. Купите невзрачные жигули по генералке. Торопитесь, времени считай, что нет.
Филин появился в проёме окна:
— Там еще дизельный погрузчик, приваренный цепью к столбу.
— Это хорошо, — сказал дед. Если хочешь нам и дальше помочь — иди с Пашкой он тебе расскажет зачем, и в парикмахерскую по дороге зайдите. Мы в долгу не останемся. Да, еще, — обратился он к внуку, возьми мобилку для Аркадия, три новые сим-карты и бинокль. Я с вами пойти не могу — стал местной «телезвездой», знаете ли.
Паша с Филином исчезли за воротами, Михалыч же закрыв глаза, откинулся на спинку лавки, обдумывая детали предстоящей операции.

                Глава 21

— Значит, адвоката тебе подавай, Григорий — «больше ничего не скажу»! Склонился над Гришей опер. Я тебе предоставлю адвоката. Я предоставлю тебе хорошего адвоката, бесплатного, и даже не одного. Завтра приедет за тобой машинка, сам понимаешь откуда. Они отвезут тебя в твой родной город, и там ты расскажешь всё-ё-ё, ты всё — всё расскажешь, но это тебя уже не спасёт, — куражился оперуполномоченный. Решил вдруг богатым стать! Один? Да только кто ж тебе позволит? Не-е-ет, брат, одному нельзя. В таких делах делиться нужно.
Григорий сидел с каменным лицом и мысленно пытался предугадать развитие дальнейших событий.
— Взвешиваешь свои шансы? — Спросил опер. Взвешиваешь, я же вижу. А сам того и не понимаешь, что — Я, Я твой последний шанс! Та сумка с деньгами, — ее уже не вернуть, но ведь это же часть, малая часть того, что взяли. Верно? Худой опер с большим носом и побитым оспой лицом, доверительно присел на лавку, комнаты для допросов, рядом с Григорием. — Ты мне покажи на карте где остальное, а я тебя отпущу. Организуем все как побег. Комар носа не подточит. Потом поделим и в разные стороны, а? Что скажешь? А то поехали вместе к тайнику. Поделим прямо там. Поделим и разойдемся как в море корабли. Ну, решайся! — В полголоса добавил он.
«Опер лукавил» — думал Григорий. Если он уже упомянул про машину из родного города, значит обо мне уже доложено и «отпустить» меня, как предлагает, он никак не сможет, а вот узнать где спрятаны деньги и получить от банка вознаграждение вполне реально. «Нет, опер не мой шанс. Потяну-ка я пока время, а там посмотрим».
— Мне нужно подумать до утра, — сказал Гриша.
— А, утро вечера мудренее? — Приободрившись, сказал опер, подходя к столу. Но смотри не затягивай. Такого предложения как я сделал, тебе никто не сделает. И никому ни слова про наш маленький секрет, а то может не получиться, — добавил он, вызывая кнопкой конвой. За Гришей закрылась дверь одиночной камеры. Гриша сел на нары и осмотрелся. «В одиночку посадил, от контактов подальше. А не дай я ему надежду — мог бы и в пресс-хату бросить. Как же глупо все вышло. Откуда взялся этот проклятый пес? Как теперь предупредить Михалыча? Через зеков — нельзя, стукачём, может оказаться любой, да и помощники из уголовников рисковые, они же как волки — каждый сам за себя.»
Его мысли прервал звук открывающегося дверного окошка.
— Горячий чай! — В окошке появилась физиономия опера, я тебе кинул три куска сахара по-братски, что бы тебе думалось лучше. Врачи утверждают, что глюкоза способствует активной мозговой деятельности, — сказал он и с улыбкой протянул Грише алюминиевую кружку.
— Спасибо, — автоматически сказал Гриша, приняв чай, после чего сел на прежнее место. Окошко закрылось.
— «Врачи, говоришь, — думал про себя Григорий, отпивая глоток кипятка. — Точно! Врач! Ай да опер, спасибо за идею!
Тем временем у Михалыча в голове образовался детальный план спасения Гришы. Ближе к вечеру, к воротам брошенного завода подъехал старый, санитарный УАЗик. — Принимай технику, Михалыч! — выскочил из-за руля довольный Аркадий. Приодетый и постриженный он выглядел лет на десять младше.
«Пайта с капюшоном, кроссовки, Пашка одел его по своему образу и подобию», — думал Михалыч, глядя на Филина.
— Берите шланги и резак, — скомандовал он, и тащите к клети с баллонами. Для начала освободим баллон с кислородом, потом разблокируем главные ворота, потом электрошкаф, подъемный кран и цех с дизельным погрузчиком.
После того как ворота были открыты, Филин подогнал УАЗ поближе к крану, вытащил канистру с соляркой и залил ее в бак гусеничного крана.
Михалыч, возившийся с двигателем, весь пропахший солярой подошел к УАЗу и сделал пару глотков из открытой бутылки с минералкой.
— Сейчас попробуем завести, — сказал он.
Паша в это время срезал дверь электрошкафа. На улице темнело. Это было не в помощь Михалычу. С первого раза завести не удавалось, и он начинал нервничать. Вдруг загорелся прожектор, закрепленный на, поднятой вверх, стреле крана. В радиус его действия как раз попадала зона деятельности Михалыча.
— Ну что, так лучше? — Спросил довольный собой Паша, подойдя к крану.
— Спасибо внучек, уважил деда, — похвалил его Михалыч. Теперь бы посмотреть на погрузчик в цеху…
— Сейчас займемся, ответил Пашка и покатил баллон в сторону цеховых ворот. Дед же вернулся к наладке двигателя.
— Что делать мне? — спросил Аркадий, всем своим видом показывая готовность помочь любым способом.
— Бери насос, — велел Михалыч, подкачай колеса на прицепе. Как их еще не украли? В это время в следственном изоляторе Тушинска, Григорий искал способ покинуть эти мрачные стены до того времени, как за ним пришлют машину. Он подошел к двери и постучал в нё ногой: — Конвой! Позови моего опера!
Через пару минут довольный опер уже стоял в дверном проеме камеры.
— Ну что, созрел? — Спросил он «по-дружески».
— Меня псина цапнула, — сказал Гриша. Нога болит — думать мешает. Он задрал штанину и предъявил оперу укус. На икроножной мышце явно прослеживался красный отпечаток собачьей челюсти.
— Ладно, — ответил опер, пошли, пока врачиха здесь. Только смотри — без фокусов. Я Копперфильдов не люблю.
Гришу повели по гулким коридорам СИЗО. Первым шел оперуполномоченный Кусков, затем Гриша, и замыкал «колонну» конвоир, с дубинкой в руках. Серые стены с коридорными решетками, постепенно сводили шансы побега к нулю.
«Даже если я вырублю этих двоих и заберу ключи у конвоира, через КПП мне пройти не светит» — с сожалением думал Григорий.
Медпункт находился на третьем этаже. Опер остановился, открывая перед Гришей желтоватую дверь, с закрашенными стеклами.
— Ты, жди здесь, — велел он конвоиру.
«Врачиха», — как выразился опер, сидела за столом, заполняя какие то бумаги.
— Здравствуйте, Анастасия Александровна, — негромко сказал он. Я тут к вам раненого привел. В форменной куртке Кускова противной трелью зазвонил мобильный. Опер достал его и посмотрел на табло.
— Анастасия Александровна, у него там с ногой… Гриша, покажи, а я , сейчас, — сказал Кусков и вышел из кабинета.
Гриша поставил ногу на кушетку и оголив икру, ждал реакции. Пауза несколько затянулась. Гриша поднял голову и посмотрел в сторону врачихи, которую его нога пока не сильно интересовала, поскольку взгляд ее был прикован к его лицу.
— Гриша, это ты? Произнесла Анастасия Александровна слабым голосом.
— Настя? — Вымолвил Григорий не веря своим глазам.
До этого момента Гриша видел врача лишь со спины. Сей час же на него смотрели глаза той, самой Насти — девушки из его мимолетного курортного романа. Да, точно, Настя во время их знакомства в Сочи упоминала, что работает врачом, правда, где именно не уточняла, да ему в ту пору это было и не важно.
Гриша всматривался в милое лицо: немного изменился макияж, прическа стала чуть по-строже, белый халат. Гриша радостно улыбнулся.
— Как ты здесь оказался? — Спросила Настя.
— По глупой случайности, — ответил Гриша, после чего, покосившись на дверь перешел на шепот. — У меня мало времени. Помоги мне!
Он взял со стола со стола карандаш и написал в углу одной из тетрадей, лежавших в стопке, номер мобильного телефона и несколько слов.
— Я попал в непростую историю, — сказал он дописав. — Отправь пожалуйста СМС на этот номер с любого телефона. Главное чтобы от моего имени. Для меня это важно, и попросить больше не кого.
— А я развелась, — сказала Настя вдруг.
С другой стороны двери послышалась суета. Гриша присел на кушетку.
— Сделай вид, что мы не знакомы, — прошептал он. Я потом тебя найду.
Настя кивнула в ответ, потом взяла медикаменты и нанесла на место укуса йодовую сетку. — Ну, как у нас дела? — Спросил, вошедший Кусков.
— Сейчас, ответила Анастасия Александровна, — сделаю укол и свободны.
После сделанного укола Григория увели. Анастасия Александровна подошла к столу и взяла тетрадь: «Все плохо, я остаюсь». — Было написано в углу и номер телефона.
— «Гриша, Гриша, куда же тебя занесло?» — Думала она, задумчиво глядя в окно.
На следующее утро Гришу разбудил лязг дверного засова. На пороге появился недовольный Кусков.
— Не получился у нас с тобой тандем, Григорий. Слишком долго ты думал. Проворонил, так сказать, свое счастье. А теперь не взыщи. Отдаю тебя твоим землякам. Пускай они пытают счастье «с пристрастием».

                Глава 22

— Едут! — Крикнул Филин в трубку телефона, не отрывая от глаз новенького бинокля. Через несколько минут газон-автозак остановился перед выехавшим из ворот завода и ставшим поперек дороги прицепом.
— Везет мне на эти дела, — хлопнул по рулю шофер. То все красные светофоры соберу, то переезд закрыт, то какой-нибудь колхозник, поперек дороги станет.
— Ты в отпуске, где был в этом году? — Спросил конвоир шофёра.
— Пока нигде. У меня отпуск только через месяц.
— Да, не повезло тебе. А я по путёвке в Болгарию ездил, красота!…
Вдруг машину сотряс удар, конвоир с шофером переглянулись.
— Черт! Наверное, кто-то сзади въехал, — сказал шофёр, не заметив ничего странного вокруг. Не успел он выйти из кабины, как, какая-то неведомая сила подняла машину и понесла её через высокий забор, в сторону заброшенного трехэтажного цеха с выбитыми стеклами. Этой невидимой силой был башенный кран, с прилаженным к нему мощным электромагнитом, предназначенным для поднятия металлолома. Магнит остановился, слегка покачиваясь вместе с автозаком на уровне крыши цеха так, что задние колеса коснулись крыши, а кабина все еще парила над землёй на уровне третьего этажа. Шофер и конвоир распёрлись в кабине как коты перед купанием. Григорий слышал тщетные попытки водителя связаться по рации. Через несколько секунд Гриша увидел искры газового резчика, врывающиеся в будку в районе задней двери, догадавшись кто бы это мог быть, он сел в угол и, с облегчением выдохнув, покачал головой и улыбнулся. Через несколько секунд в дверном проёме появилось возбужденное и довольное лицо Павла.
— Чего расселся, дядя Гриша? Бежим!

П.С.

С тех пор ходило много городских слухов. Кто-то говорил, будто бы уехали они в Италию, кто-то — что не уезжали из страны, а купив гостиницу и ресторан поселились, на юге. Но с тех пор их в городе никто не видел, как не видели и Анатолия Константиновича. Кто говорит, что он спешно бежал за границу, кто-то, — что он отписал все свое имущество бандитам и уехал в родную деревню. Известно только что подруга его уже с другим человеком, каким-то серьезным, на серебристом Мерседесе.