Откуда в нас эта страсть к разговорам о разумном и вечном, о жизни и ее смысле? Странно, но она, эта самая жизнь, не очень любит разговоров о себе. Она любит, чтобы ее любили и понимали. Вот и я пытаюсь понять, долго пытаюсь — почти 75 лет. Кое-что понял, а кое-что — нет.
Вот поэтому и сижу сейчас на нашей крохотной кухоньке, на часах — 5 утра, а за окном идет снег. Первый в этом году, хотя на календаре только 28 октября. Сколько же было его в моей жизни... В Магадане, где я родился и вырос, и Североморске, где проходил военную службе, и в Набережных челнах, и на Талой, и снова в Магадане. А теперь вот здесь, на конечной остановке очень долгого путешествия.
Снег - всегда прекрасно. Особенно такой, как сегодня - славный, легкий и веселый. Фонари бросают свет сквозь мельтешение снежинок, дома тонут в неясном свете, а окна еще темные. Спят люди, спят братья наши меньшие, спят синицы и воробьи, спят кусты и деревья. Не спят лишь пожилые да старые… Такова уж их обязанность — охранять сон мира, пока не наступит утро и не встанет солнышко.
Трудно ли быть старым? И да, и нет. Вот я, например. Не «старомодный» — просто старый, год уходящий, время уходящее и мир уходящий, передающий свою эстафету миру новому. Нет ни печали, ни горечи, ни сожаления. Так уж все в мире устроено, и в нем каждому свое — кому удача, кому счастье, кому любовь, кому новые открытия и путешествия, кому — новые игры и новые игрушки. Наверное, так потому, что каждый из нас по-своему понимает жизнь, пространство и время.
Кстати, почему мы так редко задумываемся над тем, зачем в мире игрушки, откуда они взялись и для чего нужны? Они ведь столь же вечны, как и люди, и их дети, и дети животных, и дети всех живых существ без исключения.
Вот мы говорим: познание мира, моделирование ситуации и поведения, обучение, воспитание правильного отношения к миру, ко всему живому и т.д. Но ведь для детей ничего «неживого» нет вообще! Они интуитивно понимают, что материя, структура, форма — только видимость, иллюзия. За ними скрывается ВСЁ, и это ВСЁ можно оживить, одушевить, проявить, пробудить, а если нужно, то и создать для этого все, что необходимо.
Дети наших меньших братьев играют совсем по-другому — так, как требует того их природа. Их задача научиться подкрадываться, нападать, прятаться, охотиться, убегать, пугать и пугаться самим.
На самом деле все не так все просто, а функция и игра - не одно и то же. Достаточно какое-то время провести на площадках молодняка , чтобы впасть в некое изумленное непонимание… Неужели вся эта потрясающая и забавная неразбериха, это безудержное веселье и неуправляемая «куча мала» есть древняя память Эдема, или наоборот — модель куда более совершенного мира?
А как играют наши человеческие дети, пока в их играх не появляется явный элемент социализации? Ведь игрушки — непременный элемент любого, самого древнего поселения, причем игрушкой может быть все что угодно: камешек, веточка, раковина, цветок, чурбачок, завернутый в ткань и обвязанный бечевкой. Это уже не предмет, это некая Сущность, Существо, что-то живущее вопреки явно «неживому» облику. Эта удивительно детская, но почти гениальная прозорливость не может не поражать… Ведь это, по сути, абсолютная уверенность в том, что любая материя и форма может быть одушевлена…
С возрастом первозданная гениальная простота уходит, засыпает, подвергается множеству ограничений, заменяется словом, образом, архетипом, паттерном. Реальность трансформируется в символ, абстрагируется, материальное отделяется от чувственного, чувственное от разумного, а последнее от духовного. Нельзя сказать, что здесь уже нет ни игры, ни игрушек, ни иной реальности, но если они и есть, то какие-то искаженные, неправильные, одномерные, не радующие и, в сущности, бесполезные.
Однако то, что было открыто в раннем детстве, никуда не уходит, не пропадает, не отменяется, а становится основой тонкого мира, нашим внутренним пространством, личным микрокосмом. Правда, так бывает далеко не у всех. Правил здесь нет, поэтому бывает всякое.
Например, такое: человек вдруг «впадает в детство» — не в психиатрическом смысле, предполагающем распад, регрессию, утрату всего обретенного опыта. Речь идет о другом — возврате к давно утраченному способу восприятия и познания мира через игру, сказку, чудо, через ощущение «живого через живое», через то, о чем Иисус сказал: «Отец Мой — Бог живых, и у Него все живое . Будьте же как дети».
Происходит удивительный процесс объединения того, что ранее казалось разделенным. Душа выросшего ребенка, души отца и матери объединяются в Душу Единую, которой была она изначально. Пробуждается новая и совершенно невероятная память как тонкая составляющая всего, что нас окружает. Человек, память и предмет памяти возвращают себе утраченное единство, такое же, как единство человеческого тела, разума и души.
ТАК ВЕЩИ ПЕРЕСТАЮТ БЫТЬ ВЕЩАМИ…
Теперь это планы нашего личного бытия, несущие в себе опыт чувственного и умственного постижения, зеркала, в которых равно отражены и мы, и они…
Однако этого никогда не случится, если не поделимся со всем миром своей силой, жизнью и душой… На Востоке это поняли очень давно; понимали это и наши далекие предки.
Вещи приходят в человеческую жизнь неожиданно и часто без приглашения, а потом остаются надолго или навсегда. Они наши обереги, друзья и наставники. Иногда мы даже слышим их голос и можем общаться с ними. В этом нет ничего сверхъестественного — подобное делали до нас, будут делать и после нас…
Жизнь и судьба «очеловеченных вещей» до сих пор во многом - тайна за семью печатями. Ведь за ними стоим не только мы, но и те, кто их создал, и то, из чего они были созданы, и те, кому они служили до нас и будут служить после нас. Ведь Вещь — это еще и материализованные Идея и Принцип, которые вечны по определению. Игрушек это касается в первую очередь — они ведь первое волшебство и чудо, с которым мы сталкиваемся в своей жизни.
Сегодня «оживление, одушевление и одухотворение» — почти забытое искусство. Идеалом стала машина и все машинное, т.е. неживое, временное, недолговечное, условное, вымеренное и измеренное, не заслуживающие ни любви, ни заботы, ни наследства, ни долгой жизни. Вещь все больше становится «вещью в себе», тщетно ожидающей, когда ее оживят и душу в нее вложат…
В моей жизни игрушки, разные удивительные предметы и вещи сыграли очень большую роль и долго шли со мной «рука об руку». Мне с ними было гораздо проще, интересней и веселее, чем со сверстниками или взрослыми. Ну а там, где подобное на первом месте, всегда присутствуют и Сказка, и Книга, и Музыка, и Волшебство, и Чудо, и Игра.
Да и сегодня, достигнув преклонного возраста, я частенько (а перед Новым Годом — обязательно) устраиваю своеобразные «смотры и построения» этой необычной жизни и живности. Есть вещи, подаренные еще моим родителям; есть те, которые дарили мне; есть и те, которые пришли сами или были помещены на «излечение и восстановление».
Вот ЛЕВ… Появился он в нашем доме лет 30 назад. Я влюбился в него с первого взгляда. Очень ладное, красивое и доброе Существо родом с Тайваня. С ним очень много связано и еще больше пережито; пару раз он даже побывал в больнице, помогая жене в самые нелегкие дни. Сколько лет прошло, а он все такой же красивый, надежный, обаятельный и нестареющий. У его лап — ладанка, вышитая бисером, с магаданской землей внутри. Так что он у нас еще и Хранитель Святыни…
А вот Коза-На-Камешке. Говорить о ней можно до бесконечности, ибо история ее в высшей степени необычна и берет свое начало в 60-х годах прошлого века. Камешек, на котором она горделиво располагается — агат, найденный на далекой Чукотке.
Пушаня… Его кто-то забыл, и сидел он на скамейке, такой маленький, одинокий и неприкаянный, что не взять его домой было просто невозможно. Он — «неведома зверушка» без роду и племени, а если таковые и есть, то нам ничего про то неведомо. Не жучок, не бабочка, не мышка-норушка, не рыбка, не птичка… Так, Крылатое Существо, покрытое угольно-черным мехом, с огромными круглыми глазами и усиками-антеннами. Непонятное, но безусловно славное и доброе.
Лошадка. Она была подарена жене в 2002 году (год Лошади). Ее вообще описать невозможно, ибо к этому славному племени она может быть отнесена лишь условно. Материал — глина, покрытая малахитовой лазурью разных оттенков. По-особому изящная, грациозная и немного кокетливая, всегда теплая и ласковая. Мастеру, сотворившему такое, надо ставить памятник при жизни за воплощение Идеи Волшебной Лошадки как Красоты, Ума, Прелести и Верности. Мы ее очень любим, а в начале 2000-х, когда в моде была школа Д. Верищагина, даже пытались «оживить» по его рекомендациям.
Естественно, ничего из этого не вышло, ибо «незачем оживлять то, что и так живое» (это она сама нам так сказала). Я множество раз снимал ее в своих видеосюжетах, и каждый раз Лошадка была немножечко другая, но всегда прекрасная и загадочная. Прошло три года, и она стала прообразом главного персонажа «Повести о Человеке и Волшебной Лошадке» вместе с Кузьмой. А вот и он — крепкий, светловолосый, похожий на Иванушку из русских сказок…
Лис… Это уже не Земля, не Воздух, а Огонь… Красивый, добрый и преданный Друг, хотя и немного хитрован. Живет же он как напоминание о великой истине: «Вы в ответе за тех, кого приручили»…
Бастис, египетская принцесса-кошка. Она серьезно пострадала в какой-то катастрофе и была собрана и склеена буквально из кусочков. Вытянутая вверх, застывшая во внимательном и настороженном ожидании, угольно-черная с голубыми глазами и длинными «высокими» ушами. Она у нас молчунья и даже мурлыкать не умеет. Зато КАК СМОТРИТ!
Золотой Дракон. Тоже воскрешенный буквально из ничего… Зайцы, тигры и тигрики, медведи и медведики, коты и котики, кони и лошадки, мышани, быки, волки и Волчики… Да сколько же их живет у нас! Когда-то пробовал подсчитать — и оказалось, более 3-х десятков… Уже места нет, а они все приходят и приходят. Последним был Глазастик — тоже неведомого роду-племени, поразительно симпатичный и немножко похожий на известного Крошку Енота.
Живут же они не в каком-то одном месте, а во множестве пространств. В одном - это полки, стены, шкафчики; в другом - в «живом Доме, где все живое»; в третьем - в нашем внутреннем мире, в четвертом - там, где мы их поселили… Например, Дракон, леопард Лучик, Домовуша, Волшебная Лошадка и Волчик живут еще и в Звездном Доме, в «сказке, которая совсем не сказка».
И каждый — Личность и Душа со своей судьбой, со своими радостями и бедами, своей историей и своей жизнью. Теперь они и часть меня, и часть Дома; без них я был бы уже не я, а нечто совсем иное. Конечно, это еще и память, но сколько бы мы не твердили, что память — нечто энергоинформационное, полевое, или программа, записанная на молекулярном уровне, или что это образ, отпечаток, мифологема, архетип, паттерн - все это будут слова и тени слов вместо живой памяти сердца и мира души.
А ведь именно такое необычное восприятие — один из великого множества путей, ведущих в Волшебные Миры. Они жизненно необходимы не только нашим детям, но и нам самим, иначе не было бы ни игрушек, ни сказок, ни песен, ни стихов, ни фильмов. Не было бы и самой Игры… Сначала о Волшебстве рассказывают нам, потом мы сочиняем его для себя, а когда состаримся, завещаем своим детям и внукам.
А что же остается в нас и для нас? Неужели только то, что нужно лишь здесь и сейчас? Почему мы уверены: «Нам это уже не нужно. Мы давно отказались от чуда в пользу реальности, от сказки в пользу бытового опыта, от поэзии в пользу жизненной прозы, от Игры в пользу участия в том-то и том-то.» Мы обокрали себя, так этого и не заметив… Или это успешно сделали за нас другие…
Ведь Сказка и Игра — это не «по щучьему велению, по моему хотению»; это не Сапоги-Скороходы, не Скатерть-самобранка, не Золотая рыбка и даже не
Иван-царевич и Василиса Премудрая. Это не Добрый Волшебник и не Злой Колдун, не Коварный Инопланетянин и не Мудрый Учитель Йода из «Звездных войн». Это и не Добро, неизбежно побеждающее Зло…
Мне давно кажется, что за этими привычными масками всегда стояли Правда и Честь, Вера и Любовь, Надежда и Милосердие, Мужество и Красота, Чистота и Гармония; Отец, Мать и их Ребенок: Отец и Мать как настоящее и Ребенок как будущее.
Мне в этом смысле несказанно повезло — дожив до весьма почтенного возраста, я снова вернулся и в Игру, и в Сказку, и в Чудо. Оказалось, что ничто не забыто, ничто не потеряно и не утрачено, не перестало быть важным и жизненно необходимым… Удивительная Игра и Сказка, где можно одновременно быть и автором, и режиссером, и актером, и участником, и зрителем, и членом жюри.
Сказки, стихи и песни тогда приходили ко мне сами, без всякого принуждения или вызова, без плана и сюжета, а иногда и вопреки им. Оставалось лишь перенести все это на бумагу и внести необходимые правки. Что же касается «зрителей», «слушателей» и «участников», то в нашем привычном пространстве им нет и не может быть аналогов… Ну разве что в виде неискаженного и ничем не испорченного детского восприятия. Прекрасно понимают это и редкие актеры, для которых каждый выход на сцену есть премьера…
Замечательное было время… Кому станет интересно, откройте книгу «Тайна Жизни» и прочтите главы «Чудо рождения» и «Проект Звездный Дом». Или более подробную "Историю одной Игры".
Потом я ушел… Потому что есть Пути, не предполагающие долгих остановок даже в самых лучших местах. Впереди вставали Гималаи Знания, где уже не было ни сказки, ни чуда, ни сцены.
Игра оставалась, но она была совсем иной — предельно сложной, непредсказуемой, скрытой, где спрос шел уже не с «впавшего в детство взрослого», а с Человека по всей строгости Закона и Права. Так что мой бедный разум отправился куда-то далеко-далеко, тело заблудилось, а душа и сердце остались там, где им было самое подходящее место.
Любовь? Конечно, любовь людская и проще, и понятней, однако самой Любви безразлично, любовь ли она к отдельному человеку, человечеству, Земле или целому миру. Она СВОБОДНА ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ и полностью лишена так свойственных нам ограничений, разделений, границ и правил. Она есть Душа Жизни, и этим все сказано…
Может, поэтому я и сижу у своего окошка и снова чего-то ожидаю... Светает ныне поздно, однако уже ожили первые окна, выползли на дорогу машины — еще сонные, неловкие… Покинули свои убежища служители Метлы и Лопаты и принялись за работу, производя массу непотребных движений и столь же непотребных выражений. Проснулись горластые галки… Совсем, совсем скоро наступит новый день, а я сижу себе тихо-тихо, курю и думаю.
«А ведь Новый Год совсем скоро"… И снова, как уже много лет, никто к нам не придет, да и мы ни к кому не пойдем. У пожилых так часто бывает: «одни ушли, а те далече»… Да и сами праздники — вещь нелегкая. Нельзя пить, нельзя есть что попало, нельзя долго сидеть, не рекомендуется плясать до упаду… Много чего уже нельзя. Да и просто дождаться новогодних курантов — не такое уж простое дело.
А может быть, все-таки поставить елочку? Она у нас ненастоящая, маленькая, всего 70 см ростом, но очень красивая, радостная и веселая. Поставить хотя бы ради памяти о тех, кого уже нет, но с которыми, возможно, еще доведется встретиться…
А еще можно вернуться в прошлое и вспомнить, как все это было 70, 50 или 20 лет назад… Новый Год — все-таки время особое… Давным-давно подмечено, что Новый Год — это не только момент перехода между старым и новым временем, это, в первую очередь, момент перехода между Срединным миром, миром людей и Миром Иным, точнее, множеством иных миров.
В новогодние дни врата между ними раскрываются, и с человеком могут случаться вещи воистину невероятные. Наиболее интересны те случаи, когда "гости" и "хозяева", люди и сверхъестественные существа, становятся единым целым, сливаясь на несколько дней, чтобы потом в течение всего года поддерживать теплые дружеские взаимоотношения.
Прекрасное это время, когда в нас вдруг неожиданно оживает память... И пусть это не знание или совсем не знание, пусть в нас говорит не разум, а душа, но это именно то, чем она хочет поделиться , а не только забрать с собой куда-то далеко- далеко... Не хочется представлять это себе как нечто "энергоинформационное", квантовое, исчисленное и взвешенное. Пусть это лучше будет прекрасный праздничный зал, и пусть со сцены прозвучат вечные слова:
«ИТАК, МЫ НАЧИНАЕМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ БУДЕТ ЗАБЫТ, И ПУСТЬ КАЖДЫЙ ПОЛУЧИТ ТО, О ЧЕМ МЕЧТАЕТ…»
***