Один дождь на двоих
Уже который день непогода наполняла пространство Города проливным дождем. Природное явление с давних пор считалось в здешнем климате обыденным. Подавляющее большинство местных жителей уже давно привыкли к тому, что девять, а то и десять месяцев в году Город заливает небесная влага. Однако привычка отнюдь не всегда переходит в любовь, тем более, в тех случаях, когда проливные дожди затягиваются неделями без перерыва. И вот тогда жители, позабыв о своей привычке, начинали сердито, но при этом беззлобно ворчать, досадуя и на природу, и на погоду, да и на все, что творится в этом мире под солнцем. Впрочем, солнце при таком раскладе чаще корили именно за его отсутствие. Понятно, что подобная хмурая погода отнюдь не добавляла ноток позитива в настроение жителей Города.
Да и сам Город, как могло показаться, буквально пропитанный бесконечно льющейся с небес влагой и освещаемый редкими лучами солнца, представлялся порой этакой картиной, выполненной серыми, полупрозрачными набросками, словно прикрытой вуалью некоей дымки. Иной раз возникало впечатление, что прохожие на тротуарах и автомобили на дорогах снуют, словно за неким кружевным занавесом, некоей полупрозрачной пеленой. И даже светящиеся фонари и рекламные вывески выглядели порой так, словно жители смотрели сквозь матовое стекло. Казалось, некто нанес изображение Города на гигантский холст, работая акварельными красками пастельных тонов, а затем, не дав рисунку окончательно высохнуть, плеснул поверх водой.
Однако, бесконечные дожди, жизнь в Городе продолжала идти своим чередом. И, как бы ни ворчали местные жители на кажущееся вечным ненастье, проживали они здесь с рождения, и большинству из них даже в голову не приходило – куда-то переехать. Дождь словно стал частицей этого Города, причем частицей немаловажной, той деталью, без которой его невозможно представить, словно именно небесная влага наполняла его жизнью. И нечасто радующая жителей солнечная погода порой казалась жителям неким непривычным, удивительным, почти сказочным исключением.
Он принадлежал к числу тех жителей, что искреннее любят дождь. Нет, ему бы даже в голову не пришло, что залитые ярким солнцем улицы могут вызывать уныние или даже отвращение. Нет, редкие солнечные дни, хоть и вызывали тщательное скрываемое удивление, все же вносили нотку радости в привычное минорно-философское настроение. И все же, наибольший комфорт Он ощущал именно в дождливую погоду. Да, Он, конечно же, согласился бы с давним утверждением, что у природы нет плохой погоды и все же...
И все же именно такой дождь, как сейчас, привлекал Его больше всего. Этот дождь не отличался какой-то особенной интенсивностью, к тому же стоящий стеной ливень уж точно не вызывал в Его сердце ответной реакции. Да и в другой крайности, когда небеса, словно стесняясь пролиться основательно на землю, наполняли воздух мелкой моросью, он так же не чувствовал комфорта в душе.
Ему нравился умеренно сильный, ровный, спокойный дождь, без бешеных порывов ветра, бесконечно норовивших бросить за шиворот пригоршню воды. А вот в те мгновенья, когда пространство улицы заполняли именно такие, умеренные, но продолжительные осадки, Он очень любил выходить на свежий воздух. Без какой-либо определенной цели, просто – погулять. Почему-то именно в такую, умеренно дождливую безветренную погоду, Он чувствовал себя комфортнее всего.
Он редко пользовался зонтом, предпочитая длинный непромокаемый плащ и старомодную, однако смотревшуюся необычайно стильно шляпу, так же выполненную из непромокаемого материала. Да, подобное одеяние порой напоминало облик этакого шпиона, каковым их изображали порой в старых фильмах. Однако данное обстоятельство Его мало заботило.
Оказавшись на улице, Он всегда поднимал воротник плаща, а затем некоторое время стоял, внимательно разглядывая снующих по лужам прохожих с зонтиками, и лишь спустя несколько минут отправлялся в путь. Нет, это прогулки не носили какой-то, строго определенной цели, тем не менее, Он всегда шел строго определенной дорогой. Ему казалось, что выбрав какой-то иной, случайный маршрут, Он может потерять нити размышлений, кои всегда сопровождали его в небольших путешествиях под дождем.
И первым промежуточным пунктом необычного путешествия, как правило, становился перекресток двух улиц, находящийся в десяти минутах пути от Его дома. Быть может, выбор подобного, ничем не примечательного места, показался бы случайным, но в Его жизни сей перекресток сыграл значительную роль. Именно здесь проходил путь, коим Он добирался до школы, где учился, а затем до колледжа. Именно на этом перекрестке Он становился свидетелем множества самых разных происшествий, привлекавших внимание подрастающего поколения. Увы, но именно на этом перекрестке погиб Его двоюродный брат, сбитый машиной прямо на глазах. Мгновения той трагедии, навсегда запечатлевшиеся в памяти, почти тотчас всплывали перед глазами, моментально выветривая из головы все сиюминутные, суетливые, откровенно лишние мысли, позволяя погрузиться в отвлеченные размышления.
Миновав перекресток, Он выходил к воротам городского парка, сворачивая затем на длинную аллею, идущую вдоль ограды. Далее путь пролегал мимо старого здания бывшей губернской больницы, теперь просто – центральной городской. Величественное сооружение отстроили еще в конце девятнадцатого века и внешний облик его, резко контрастирующей с застройкой пятидесятых, шестидесятых годов века двадцатого, также помогал настроить мысли на нужный лад.
Порой со стороны могло показаться, что Он бредет по улице, совершенно погруженный в свои мысли, и не обращает никакого внимания на происходящее вокруг. Однако данное предположение было ошибочным. Да, Он никогда не вертел головой по сторонам и не останавливался, впиваясь долгим, пристальным взглядом в нечто, что его интересует. Тем не менее, несмотря на кажущийся образ, ушедшего в себя человека, Он умудрялся замечать и запоминать самые разные, даже самые незначительные происшествия. Причем, запоминать в подробностях, с самыми мельчайшими деталями, о которых большинство прохожих даже не задумываются. Вот кто бы мог сказать, какое число детских колясок стояло возле входа в старое здание губернской больницы пару недель назад? А Он всегда отвечал практически, не задумываясь, и можно было даже не сомневаться в точности ответа.
Как ни странно, но подобная наблюдательность отнюдь не являлась каким-то развлечением и, как бы кому не показалось странным, не представляло для Него особого труда. Подобная внимательность давно стала чем-то вроде сопутствующего, но при этом обязательного элемента размышлений во время прогулок. И, наверное, поэтому он запоминал многие вещи, казавшиеся другим не заслуживающими внимание мелочами.
Человеком Он был одиноким, и это обстоятельство тоже в немалой мере объясняло любовь к подобным прогулкам под дождем. Для человека семейного или, хотя бы имеющего пару, столь странный образ жизни вряд ли можно было назвать подходящим. Однако, не смотря на кажущуюся странность в поведении, никто и никогда не смог бы назвать Его опустившимся человеком, равно как и этаким оригинальным анахоретом, исповедующим философию современного отшельничества. Нет, Он был обыкновенным человеком, занятым в жизни вполне серьезным делом. Просто обстоятельства сложились так, что в течение довольно продолжительного периода времени жизнь Его протекала в одиночестве. Да, срок столь странной жизненной ситуации растянулся почти на пять лет, но для Него эти годы отнюдь не казались бесконечностью, промелькнув в сознании этакой чередой кадров документального фильма.
Пожалуй, никто бы не смог упрекнуть Его, что во время регулярных прогулок Он никогда не обращает внимания на женщин. Как раз в этом плане Он придерживался исключительно традиционных представлений о взаимоотношениях с прекрасным полом. Однако, дважды пережив в своей жизни немалое разочарование, потерял желание связывать свою жизнь с человеком, с коим не возникает полного, заполняющего всё существо, до самой глубины души взаимопонимания. Именно такое, глубинное взаимопонимание, когда не требуется много слов, когда лишь взгляд говорит об очень многом, являлось основополагающим мотивом для возникновения взаимного притяжения. Но, увы, пока подобного ощущения пока ни с кем не возникало, и потому Он продолжал оставаться в одиночестве.
Впрочем, некоторое разнообразие в Его жизнь, точнее в тую её часть, где проходили прогулки под дождем, с недавних пор начала вносить Она.
Как ни странно, но Он вовсе не пытался встречаться с какой-то женщиной, Он даже не знал, как зовут ту, с коей у Него появился незримый, возникший на каком-то необычайно тонком, почти неосознанном уровне, контакт.
В первый раз Он встретил Её около года назад, во время очередной прогулки под барабанящими по крышам домов и тротуарам струями дождя. Она ехала в троллейбусе, чей маршрут пролегал мимо старого здания больницы, а затем, поворачивал в сторону проспекта и уходил в направлении кварталов застройки конца двадцатого века. Именно здесь, возле больницы, Он и увидел Её, сидящей у окна троллейбуса, остановившегося возле главного входа в медицинское учреждение.
Если бы Его спросили спустя какое-то время, что именно привлекло отшельника, гуляющего под дождем, в этой женщине, Он, наверное, не смог бы сказать что-то определенное. Трудно сказать, что именно привлекло в Ней в тот первый раз. Он вряд ли мог бы назвать незнакомку очень красивой, чем-то выделяющейся среди многих других. Просто симпатичная женщина, лет этак тридцати с небольшим, с отвлеченным, задумчивым взглядом, устремленном в окно. Как вспоминал Он позднее, именно этот взгляд и зацепил Его сильнее всего. Ему показалось, что именно в этих глазах, Он словно увидел отражение собственных мыслей, отражение собственного понимания окружающей действительности.
Он редко смотрел на что-то дольше нескольких секунд, однако в этом случае, нечто внутри словно заставило Его удержать внимательный, все замечающий взгляд на незнакомке почти на минуту. Именно столько троллейбус простоял тогда возле остановки. Поначалу Её взгляд был устремлен куда-то вдаль, и откровенно чувствовалось, что суета прохожих, снующих под дождем, Ей малоинтересна. Однако, в какой-то момент Она все же повернулась, вероятно, почувствовав столь настойчивое внимание с Его стороны, и тогда их глаза встретились.
По прошествии времени Ему вряд ли удалось бы описать тот незримый, безмолвный диалог, то беззвучное, без единого слова, представление друг другу, произошедшее в тот момент на улице. В первое мгновенье на Её лице не появилось даже тени улыбки, а взгляд оставался предельно серьёзным. Однако Он был готов поклясться, что за полминуты подобного общения в этом взгляде промелькнула целая гамма чувств, начиная от легкого недоумения, и заканчивая чем-то сродни приглашению. Нет, далеко не банальному приглашению познакомиться, свести все к обыденным, похожим, словно две капли воды свиданиям. Скорее в этом взгляде появилось приглашение к этакому духовному общению, разговору без слов.
И тогда, пережив за несколько мгновений целую бурю чувств, возникших в душе, Он постарался ответить тем же, вложив в ответный взгляд всю страсть, всю нежность, какие только мог представить. Быть может, Ему это только показалось, однако в ответном взгляде Он смог увидеть безмолвный ответ, и ответ сей был положительным. Впрочем, судить о чем-то определенном не представлялось возможным – троллейбус отошел от остановки и отправился куда-то дальше своим ежедневным маршрутом.
Она исчезла в дождливой дымке улиц, но оставила в Его сердце нечто, заставляющее проходить по устоявшемуся маршруту по несколько раз подряд. Заставляющее не только в дождь, но и в солнечную погоду, чего с Ним никогда ранее не случалось. Однако по какому-то невероятному стечению обстоятельств вышло так, что погожие деньки не принесли не единой встречи новой знакомой. Да, да, несмотря на то, что они так и не были представлены друг другу, Он все равно стал считать эту женщину своей знакомой. И не увидев незнакомку возле больницы, где внимательно отслеживал по несколько часов в день все троллейбусы этого номера, не опустил руки, лелея надежду, что дождь принесет новую встречу.
И непогода не обманула Его ожиданий, затяжной дождь, навевающий редким прохожим меланхоличное настроение, принес удачу – на том же месте, внимательно глядя в окно, вновь сидела Она.
Как бы кому не показалось удивительным, но второй раз они встречались, как знакомые – Он сделал легкий кивок головой, Она ответила тем же, и какое-то время между ними происходил незримый мысленный диалог. В какой-то момент Ему показалось, по крайней мере, ужасно хотелось так думать, что оба участника этой беседы хорошо понимают друг друга.
Конечно, нельзя было исключать, что все это является лишь игрой воображения, и все же заставляло думать, что в необычной перекличке взглядами присутствует нечто важное для обоих. После второй встречи жизнь Его изменилась. Он стал подгадывать свои прогулки так, чтобы совпадать по времени с приходом троллейбуса на остановку возле больницы.
Быть может, со стороны это выглядело смешно, и кто-то сказал бы, что нормальный человек просто заскочил бы в троллейбус с тем, чтобы завязать реальное знакомство. Но, как бы это ни казалось удивительным, Он вдруг почувствовал немалое стеснение, мешавшее сделать это. Ему вдруг стало казаться, что повториться ситуация, не раз случавшаяся в прошлом, и попытка перевести знакомство в обыденное русло разрушит тонкую нить возникшего мысленного, возвышенного, можно сказать, воздушного взаимопонимания. И в результате столь странное, бессловесное дистанционное знакомство длилось уже несколько месяцев.
Сменялись времена года, светлый плащ и бежевая куртка незнакомки уступала место светло-коричневому пуховику. А спустя положенное время вновь появлялась знакомая куртка. В иных случаях Она надевала темные очки, однако это бывало крайне редко, к тому же, увидев Его, Она всегда снимала их. По всей вероятности, женщина разделяла живущее в Его душе устойчивое убеждение, что глаза это «зеркало души», и все преграды только мешают общению.
В какой-то момент Она неожиданно пропала на несколько недель, породив в Его душе искреннее беспокойство и даже тревогу. Не зная, что и думать, Он даже пару раз заскакивал в троллейбус, ища знакомую фигуру, предполагая, что Она могла пересесть на другое место, однако эти поиски не увенчались успехом.
Появилась Она, спустя примерно месяц, возможно, побывав в отпуске, либо, что тревожило его куда больше, на больничном. Момент встречи показался Ему намного более чувственным и трогательным, нежели все отношения, что случались с женщинами за всю жизнь. Он явственно видел, как Она искала Его внимательным взглядом. И столь же отчетливо разглядел, как в этом взгляде появилось некое удовлетворение и даже, а почему бы и нет, какой-то лучик счастья.
Что происходило в этот момент с Его собственными глазами, Он, конечно, не знал, но в какой-то момент пришло понимание, что Она видела в ответном взгляде те же чувства.
Трудно представить, сколько бы длилось подобное общение на расстоянии, если бы не неожиданное происшествие, произошедшее во время очередной встречи.
Все случилось на той остановке, где некогда произошла первая встреча, и где проходило беззвучное общение взглядами на протяжении длительного времени. Кто знает, быть может, это была очередная случайность, а может, некто, наблюдавший за происходящим из глубин мироздания, решил вмешаться в подобный неестественный ход. В тот день Он, как обычно пришел к остановке, в привычное для таких встреч время.
И поначалу ничто не могло предвещать каких-то изменений. Троллейбус с незнакомкой подошел к остановке в положенный ему час, и Она сидела на своем привычном месте. Необычным сегодня было другое – троллейбус оказался практически пуст. Помимо незнакомки в салоне ехала лишь единственная пожилая женщина. Именно эта женщина и стала ключевой фигурой в судьбоносном для двух людей повороте жизни.
Вышло так, что пожилая пассажирка собралась выходить именно на этой остановке возле больницы. Вероятно, хотела навестить кого-то из родных, однако истинная цель визита так и осталась невыясненной. У пожилой женщины имелось при себе несколько сумок, по виду довольно тяжелых, и именно эти сумки стали камнем преткновения. Стоило только пассажирке начать спускать по ступеням, как стало ясно, что такую поклажу разом не унести. Конечно, при таком раскладе неминуемо возникал вопрос, каким образом старушка умудрилась эти сумки втащить. Однако, кто же в такие мгновенье будет обращать внимание на подобные мелочи. Моментально оценив ситуацию, Он тотчас же подбежал к выходу и, подав руку, помог пожилой женщине спуститься, заодно вытащив и две её сумки.
Однако на этом дело не закончилось, ибо в салоне оставалось еще пара вместительных баула. И потому, кивнув бабульке головой, чтобы подождала у выхода, Он снова поднялся в салон, подхватив внушительную поклажу. Причем, Ему показалось, что в троллейбусе остался еще один большой пакет.
Поставив очередную порцию сумок рядом с пожилой пассажиркой, Он вновь заскочил в салон, собираясь вынести последнюю сумку, однако, не обнаружил таковой. Несколько мгновений Он шарил глазами по пространству троллейбуса, уже начиная понимать, что сумка вероятно просто привиделась, и в это мгновенье встретился взглядом с незнакомкой. В течение нескольких секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга, и из оцепенения их вывел только звук закрывающейся двери.
Ему с трудом удалось перевести взгляд к выходу, а затем и к окну, где медленно уплывал назад павильон остановки. Однако, к своему искреннему удивлению, не увидел там никакой пожилой женщины, коей при всем желании ни за что не удалось бы за столь короткое время уйти. В течении нескольких секунд Он продолжал смотреть в окно, и удивление в его душе сменили другие чувства, заставив сесть на сиденье, располагавшееся напротив Неё.
А Она все продолжала внимательно смотреть на Него.
И теперь Он отвечал Ей таким же серьезным, хотя и чуть растерянным взглядом.
Затем Она улыбнулась Ему, сначала совсем тихонько, лишь одними уголками губ. Затем, чуть опустив глаза, Она улыбнулась уже по-настоящему.
И в этой необыкновенно теплой улыбке Он увидел затаенную надежду, надежду, живущую вопреки всему даже в самом разуверившемся человеке.
Он все никак не мог поверить в произошедшее, но некое чувство, родившееся в его душе, буквально заставило улыбнуться в ответ. И вся внутренняя неуверенность словно улетучилась в тот же момент.
А троллейбус всё шел по городу, заполненному непрекращающимся дождем.
Дождем, ставшим в какой-то момент одним дождем на двоих.