Пот, кровь, слёзы, запах тёртого кофе, высыпанного на порезанную щёку, и неприятное жжение во рту характеризуют начало утра. На мятой подушке остался влажный след головы, вся постель изрисована фломастерами, простынь разодрана на куски, а рядом лежит чьё-то тело с волосами радужного цвета. Пытаясь подняться на ноги, я поскальзываюсь в луже собственной желчи и ударяюсь головой о тумбочку.
Из спины торчат ржавые иголки, позвоночник пронизывают красные и белые нити, переплетающиеся в бесконечность узлов . Мой рот заклеен полупрозрачным скотчем, руки покрыты сотнями шрамов, подбит левый глаз, "горит" левая щека, в которой уже давно "закипает" кофе от поднявшейся температуры, а колени едва сгибаются под напором мышц.
Как по зову удачи зеркало оказывается лежащим в относительной близости. Отражение отставляет желать лучшего, впрочем, как и всегда. Ощущение полной эмоциональной и физической подавленности, отсутствие какого-либо осознания всего происходящего и нежелание двигаться к выходу растут внутри всё сильнее.
Только сегодня и только сейчас в этом маленьком кукольном театре я - король сцены для одного единственного зрителя, завалившегося спать до начала антракта. Этот самый "зритель" мирно сопит на подушке, испачканной винными пятнами. Если бы душевная поддержка была реальной, то клиентская база сферы обслуживания обзавелась бы небывалой популярностью у всякого рода страдальцев и бездарностей, замкнутых в четырёх стенах мнимых обстоятельств. Как бы сильно не разрывалось сердце под рёбрами - оно тоже ограничено особыми, но материальными рамками, а я- бьюсь о клетку, которую когда-то называл родным домом. На дальней полке в шкафу валяются билеты на последний рейс самолёта до счастливой жизни, но вытаскивать всю кипу одежды ради мимолётной попытки выбраться из зоны комфорта для меня слишком сложно. Мою черепную коробку даже на "мирном" поле прожгут паяльником советов и упрёков, разорвут артерии и вены с помощью точечных ударов словом, а может даже и делом. Дерись, борись - итог не изменится. Всё прописано сценаристом до нас, просто следи за ходом повествования и вовремя произноси фрагменты, выделенные чёрным маркером, дабы избежать непонимания и оплошности.
Попробую сыграть в интересную игру, называется она банально и ярко: "Успех". Правила до ужаса просты:
меня привязывают к дереву и избивают палками за то, чего я не делал, а потом меняют местами с другими участниками ровно до того момента, пока каждый из присутствующих не побывает у дерева. Затем сторонний наблюдатель задаст вопрос о том, кто же во всём этом виноват. Никто и думать не станет - им достаточно тыкнуть пальцем в мою сторону и сказать, что игра началась с меня и из-за меня.. Козёл отпущения, к слову, второе наименование этой игры. Бессмысленно объясняться, отнекиваться, изворачиваться. Подсознание не выделяет сил на борьбу, они даны мне лишь для того, чтобы убивать слабость, скрывать боль где-то под обожжёнными участками кожи, снимать оболочку экспрессии и убирать её на вешалку к скелетам.
Не способен я меняться, я способен менять, ломать, прогибать, сдвигать и уничтожать. Зубы давно деформировались в клыки, напоминающие вампирские недоростки с обломанной острой частью. Ладони пахнут тошнотными дешёвыми сигаретами, не окупающими производство. Их создают для низших слоёв общества за малые деньги и продают за такие же гроши.
Меня тоже продают.
Продают на рынке бездомных отщепенцев, ищущих кров и пропитание для души за непосильный труд. Где-то по соседству покупается любовь, спрятанная за тысячами разноцветных вуалей. Движения её тени грациозны и пластичны, каждый жест монументально откладывается в подсознании. Приходится копить средства, дабы встретиться с ней хотя бы на миг.
Без всех этих ширм - она тоже прекрасна, но почти не двигается из-за слабости, проедающей сердце изнутри. Сегодня ей суждено уснуть на той самой подушке цвета вишни, а утром бездыханное тело расфасуют по пакетам и выбросят в мусорный бак. Она лишь рабыня мимолётности, слабая и беззащитная девочка, грызущая свои ноготки при мысли о дальнейшем будущем. Несмотря на характер и беспомощность, я заберу её под своё крыло, чтобы нечаянно удушить во сне, раздавить в пух и прах маленькую и никому ненужную точку в огромном мире бесчувственного уродства. Укрою её одеялом, поправляю радужные волосы и оставлю свою мёртвую любовь сладко спать, спать до конца времён...