Термины "да" (или "дада") и "нана" означают в нахчийском биологических родителей, отца и мать. Когда мы говорим "иза сан да ву" ("это мой отец") или "иза сан нана йу" ("Это моя мать") никаких социальных и уж тем более религиозных ассоциаций у нас не возникает. Однако, когда мы говорим "керт да" ("хозяин//владелец//господин усадьбы//хозяйства"), или мехк да ("хозяин страны", "президент"), тут уже проявляет себя социальное значение термина "да". То же самое мы можем сказать и про выражение "хусам нана" ("хозяйка//владелица//госпожа дома"). И в этом втором случае термин "нана" приобретает социальный смысл.
Историк и публицист Зелимхан Мусаев уже отмечал в своей книге "Выходцы из Шем-Арие", что термин "да" ("дада") является обозначением некоего древнего высокого титула. Древние письменные источники подтверждают это предположение. Так, в урартском языке слово dada являлось титулом военачальников. Одновременно с этим у урартийцев, как и у чеченцев, бытовало и имя Dada. Судя по ассирийским текстам, имя (или титул) Dadi (варианты Data, Datana) носил царь одной из стран Наири (царь Хубушкиа). Вахушти Багратиони в "География Грузии" отмечает, что знаменитая княжеская фамилия Дадиани произошла от основы Дади, которая служила наследственным титулом в значении "князь". Титул этот пришел в Грузию из Передней Азии.
Опираясь на эти данные, мы можем, вслед за Русланом Арсанукаевым, выразить уверенность в том, что известный древний город Дади-ков (Дади-ке), одна из двух аланских столиц, носил название, которое означает как на хуррито-урартском, так и на нахчийском "главное поселение", "резиденция царя", "столица". При этом следует учесть, что в урартском "ке" -- это не только "ворота", но и "крепость". Так, одна из крепостей, защищавших подступы к урартийской столице Тушпе, называлась Арца-ке, что и на урартийском, и на чеченском означает "горная крепость", "горные ворота". Те же самые смыслы слово "ков" (вариант "ке") имеет в нахчийском.
Углубляясь во времени и дойдя до древнейших эпох мы обнаружим, что разбираемые нами термины от социального уровня поднимаются на более высокий -- сакральный уровень, поскольку и "да" ("дада") и "нана" приобретают значение языческих божеств, о чем мы можем судить по многочисленным шумерским и семитским теоморфным именам и нарицательным терминам. Вариации имен Нана, Нина, Нани, Наина, Нонна и т.п дают нам значения "госпожа", "богиня". То же самое мы можем сказать и о термине "да": в соединении с некоторыми именами-эпитетами этот термин дает значение "господин", "божество" (например, урартийское и нахчийское божество неба Хал-да, божество подземного мира Эл-да и т.д.).
Таким образом, наши обыденные ныне термины родства "дада" и "нана" имеют тысячелетнюю историю и, словно в капле воды, отразили в себе богатейшую историю Древнего Востока и Кавказа.