Восьмой Комплекс Скифа

               
                ВОСЬМОЙ КОМПЛЕКС СКИФА.

                Книга из Нескольких Сказок, то есть Аксиом Истины.

Вторая самостоятельная К(ё)нига из триптиха Свет а Свет.

       Окончание страница 654.
               
               
                Содержание: ДАНО по книге Новеллы из Пашковской жизни, то есть Первая стр. ВКС соответствует стр 53


                Книга первая «Ледовитая летопись».
               
                Новелла первая:  ОТЕЦ      —        53 стр. (оконч. Романа. 699 стр.)
                Новелла вторая:  Снежный мой Орешек  —  95. Стр. (108) 98, 5/04/2016
                Новелла третья:         СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ      —  171(3)
                Новелла четвёртая:         ЛЮБА ГОЛУБА ЛЮБОВЬ    — 180(5)  Стр.                Новелла пятая: СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ ДВА   211 СТР.
                Новелла шестая:        ЕГИ — ПЕД!            235    стр.
                Новелла седьмая: ЧА!:   ДЕСЯТЬ ЛЕТ БЕЗ САШ   271 нач.

Книга вторая «Коэффициент Бессмертия».

                Новелла первая:    СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ ТРИ        309,13 СТР.
                Новелла вторая:    ЭПОХА Лакисова       320 стр.
                Новелла третья:     КТО Против Джан     366.
                Новелла четвёртая:  ЭСТА - ПРИНЦЕССА  начало 396 стр!!! окончанье 512 стр. выч 407. 435
                (В ней)
                Новелла пятая:      Мёртвые души    435 - 474 стр Ольга, Предложения
                Новелла шестая:   Эста- Принцесса. Продолжение    426 стр.         
                Оконч 480 стр. (394,404, 416 от 26.03.2017г.)(3.04.2017г.)    выч 338 . 10.05.2017г.    291 11.05.2017г.
                Новелла седьмая:      362 главка 10, Театр-466 стр.
                Новелла восьмая:  ВОСЬМОЙ КОМПЛЕКС СКИФА -   512-685 стр.
                (В ней:)
                Новелла девятая:  ЭСТА - ПРИНЦЕССА.   Продолжень и окончань  537.
                Новелла десятая:   8 Комплекс Скифа (продолж), 511(88) стр.         Часть       Последние главы 533 533

Новелла    (последняя)  В ресторане Юрьевское Подворье   574 (651.)
Новелла    Один на Один   582
                Окончание романа Восьмой комплекс Скифа      699 страниц-ца.

ЭПИГРАФ

1.

                В э городе рано утром полощут тротуар чистым снегом из сахарного песку-ску. И смывает молоко. А молоко о-дико-лон наполеон … 
                Я был-не-был во втор\ой этажерке ресторана. Я не смел на улицу. Но со временем пусть спорят страны! кто б стал, я не стану. И на цыпочках чуть-цып-круть я(д) вывернулся на воздушное, лепче воздуха, крылечьико, и сам шеп-че пара над борщом! и чуть не сбль-сбил с ног …
                А! Навстречу мне (шла как солнечный аромат) то есть, как это-всё вьют вьюг-жарптицы? шла женщина невероятно красивая! но ещё больше рыжая.
                Так смешно. С бегущими пьедесталами. Серебро шпильки в черть-верьть … четверть …
                Так Вот! зачем я трусил на у - на улицу!
               
                Одна из историй с автором. 1977 год.     А.СВЕЙ.
               
ЭЭ  2.

                Я один на белом свете вою
                Зазвеневшей древле тетивою …

Николай Асеев. 1922 г.   «Собачий поезд.»

                КНИГА ПЕРВАЯ.                ЛЕДОВИТАЯ ЛЕТОПИСЬ .

Предисловие.

                Я прошу прощения у всех читателей обративших внимание на мой труд за «плохую работу над ошибками». Они попадаются после 300 стр. Общая готовность эл. книги 85 %.
                К сожалению я не имею способность рыцарей соцреализма вроде М. Горького или К. Симонова. Первый закрутил роман Мать в 320 страниц менее чем за полгода. При том успев ещё накрапать Очерки об Америке. И ещё много чего написать и наболтать. Госп-дин Симонов накрутил поэму Сын Артиллериста за сутки. Просто наплевав на перекрёстную рифму.
                Я считаю подобное отношение к изящной словесности бандитским. Поэтому все сочинения этих двух господ не что иное, как газет-инфо, или сорочья ярмарка. Ещё модно говорить о том что поэт Есенин С. А. писал вообще с маху, с перво раз. Однако подобные «полиглоты» не знают что среди вообще всех поэтов Серебряного Века существовала мода долго вынашивать текст в голове и лишь убедившись в полном совершенстве предавать бумаге. Бывают стихи с маху, то есть пишутся под диктовку прямо приходящих в голову строчек. И уже не поддаются правке. Но эти стихи живут поэтом бессознательно. То есть известна только дата написания на листе. И таких стихов мало. В лучшем случае один на десять.
                Поэт Пастернак по разным откровениям создавал роман Доктор Живаго в пятьсот страниц от восьми до двенадцати лет. И вот этот роман и есть произведение изящной словесности. То есть искусство.
                Это сравнение современников к тому чтобы не говорили о г. Г. И гос-не С. Что мол; были у них такие супер-пупер мотивации. У них была Тема для эксплуатации. Г и С господа конечно не бездарные. Но оба варварски отнеслись к своим незаурядным способностям в словесной живописи. Все ошибки от спешки. Потому Горь и Сим лишь злободневны и, к сожалению ни тот ни другой не создали хотя бы запоминающихся, пусть не выдающихся произведений изящной словесности. Таким сегодня я говорю: «Вот ты придёшь к создателю и он тебе скажет: «Я даровал тебе талант! А ты всю жизнь мыл кастрюли!»
                Для меня образец и пример Борис Леонидович Пастернак. Из 19 века Лев Николаевич Толстой. Лев Толстой переписывал Войну и Мир двадцать семь, 27! раз! Или последний русский гений Николай Михайлович Рубцов.
                Моя мотивация проста. Роман ВКС существует лишь в электронном виде. Я с ним «воюю» 6 лет. Не хочется чтоб его постигла участь многих моих рукописей, уничтоженных пожарами, «благодетелями» любящими и любимыми женщинами. Улетевших от моего неосторожного движения в работе с ноутбуком.
                Но я надеюсь на своё здоровье и к моменту издания работы книгой  сживу недостатки.
               
                Часть Первая.

ОТЕЦ.

Или; Ледовитая Летопись.

О

Ю— Куды ты засобирался-то Ванька! Куда! Да-куды-ты! Бандит! А!?
Ь — Да вон-о!н! О-ОН провожу его до Присошкина. Внука твово,  «Куды! Ну-куды-ты!», Да к Афродите! Сашку! На Кудыкину Гору!! К лесу-Присошкину-вон! Пы  Попровожать, вожжать! Может вместе и вернёмсь! Впопять.
А — А рюкзакец-та зачё прёшь-врёшь?
Т — Так грибов чей на Присошкине видимо не видимо! Грибцов, А?
Батька! Что я за грибами уж не могу? В магазин не пускаешь! Может гриб-урожай и Саню-вон на Пашково завернёт! Похвастаться!
Э — Эво! Он за грибами в лес собралси! Век-свой не хаживал за этакием-те добром; тут приспичило! Кто-ить! Как-ить ты ещё и не забыл-то что лес зовут Присошкин! Ну-ка дай-ка мне рюкзак-от!? Да не давай-не-давай! и так вижу; с Сашинькой собрался! Куды ты попрёсьси-то! На Присошкине и помрё-ёшь! Кожа да кость! Отродье пёсьё! Эвон в магазин через три дома сходишь так под три дни потом не отдышатьсь! А тут он в Овинища! На Фёдоркове эво, на старинном нашем попелище и падёшь как сивый мерин, всемя костьми. Право-дело-что! Только кости и загремя-ят!
В любимом мною до слёз дедовом доме играла радиола, «Минск 61», когда-то году в 61-ом привезённая отцом в Молоково из Москвы в коробке. Это чудо из чудес есть два динамика по «щекам», не больших но очь-кач! качественных и звук дают удивительный. Я помню как без конца ставил-и-ставил Падает Снег с Радмилой Караклаич. Певица из Югославии, шедевр франц-Адамо и на италийском наречии просто гениально! Теперь дед свёз приёмник у новых хозяев Молоковского нашего дома, проданного давно-недавно батею. Василь Петрович почти не включал. Хватит телевизора, да старенького транслятора от радиосети: «Сашинька! Ковда их слушать-то! Слушай, так и работать некогда! Забрал вот что добришко вашо. Может когда и вернётесь все, так и послушаемте вместе! А?!»
А вот тут включил, надеясь что ностальгич-штучка для нас с отцом поможет ему остановить хоть одного ходока-худока-ху..ва. И сам чуть не плачет. Минисок божественно визжал голосом аглицкой итальянки чудное Адажио соль-Минор Томазо Альбинони. Я даже губы свернул в трубочку. Когда-то я уж слышал, но лишь мелодию. Теперь же обворожить сопрано с Туман Альбион уверенно, с амбициозной прелестью доказывало понотно на итальянском аксиому о том что Земля и есть рай! И не только для тела но и для души …
Н — Ну-дак-и-и-что!? И пропаду! Кому я нужен?
Д — Дак как-что! Я-ли не отец тебе! Хоть ты хуже врага бываешь! Пока стакана не опрокинул. А всё ведь жалко, человек божий, да сын мой. Дак кому ты там-то нуж в Овинищах-те? Обрез! А в обрат шишь сбежишь-притащишь глаза свои да остатки шерсти на бестолковой башке? Что тебе и служит как воронка, водку заливать! Болеть-да! тут потом до смерти! От сынка бог дал!
Д — Да поеду к себе в Осташков! Надоел-ты тут с тобой скандаль! Выпить не дашь, слово лишнё не скажи! В ответ тольк и слышь «бандит», «дурак!» да «пьяница!» А что мне осталось кроме выпить?! Ты подумал? Я ведь молодой ещё! Не парень кончно! Парень из парней у нас за всех во Сашка! А я бы ещё и повзлягивал не случись …
Д — Дак ты ведь её почитай двадцать лет гоном гнал из-дому! Вот и догналиси! Как будто ты и не знал что нету другой такой Ладушки! А мало тебе отцова примера! Я-то вон как на погост попаду так и плачу-плачу! Пока догадаюсь стакан хлопнуть! Да и запью с горюшка на месяц, как не боле! А у тебя живая, молодая, красавица! Угнал поросёнок в Неметчину! Кто тебе виноват-то?! А! Сам и виноватой! Кто просил-то, а!? а теперь сам не допросишься! И не вернётся!! дом продал … балбес! Кто просил дом-от продавать? Осташков ему подавай! Может и приехала бы в свои-то милые хоромы! Хоть погостить! Вон! Вся улица её вспоминает, всё Молоково! Тебе пить что-ли не на што? Продал! Денег и так как у дурака махорки! До смерти не пропить! Купил поди на Озере халупу что и сам не пройти-не-повернёшься!
Н — Ну уж-да! Монастырский дом. Каменн! На подоконниках бабе с крепкой задницей спать можно!
В — Вот и спишь-поди в доглядку на подоконниках, по очередь! Мол приедет! В Молокове и нада было ждать! Что ей твой Селигер-для-мегер! Ей огородик да двор со скотинкой, да родина близко! Дурак да и всё!
                н — Ну-дак миня одного что-ли опять ставите! А ты не слушай что я в запале наговорю. Ведь и хорошее есть!
                Н — Ничего не одного! С пивом! А я ведь тебе, батько, за всю жизнь слова худова не сказал!
                А — А меня, милой сынок, лаять не по что! Я если провинилси так это было сорок лет назад! И тебя ещё не было! Племяннику, Сюне морду не за что набил! Дак больно сильно ему попал, так тоже за племянницу ему попало! нижня челюсь так и выскочила из левой глаз! — И дед заржал. Он смеялся и становился лет на двадцать моложе. На двадцать лет! Он никогда не унывал, даже спохмелья. Но под старость, оставшись один, не имея мало-мальского навыка к одиночеству стал впадать в хандру. Иногда даже плакал. Правда никто его слёз не видывал. При мне отвернёт, всхлипнет, утрётся и глаза заблестят ещё ярче.
                Может быть кроме внука.
Н — Никуды ты не подёшь! И сапог не ищи! Слава богу-жиду у меня хватило ума прибрать. Глядь! Как чувствовал что за сыном потащитцы! Дак он из-за тебя из-за людоеда и на поездо-т ночной опоздат! Разве что стащит на руках! Твое жилы да кость! Ей бог, Ванька! Всё-то у тебя спесь да кандибоберы! Вот даром что матка твоя всё бывало меня дак и назовёт генералом, а одному-то плохо, Ванюшка, да Саша. Одна отрада; кто бы вот собралси да приехал … Иван Васильевич-свет!
В — Василий Петрович! Батюшка родной! Ты хоть не причитай надо мной как над дохлой мухой! Мне вас всех больше-жальче! Как я посмотрю как себя-то сами не жалеете! А меня уж чего жалеть! Дойду я! Хоть сойду к Пителёву, а дойду! А там у Васьки Ёжика … он давно зовёт хоть ночку переночевать! Молодость спомнить! Думашь я вот и только что и решил-собрался? Сто раз передумано. И Сашку не заторможу! Лесом-то и он не разбежится, да ведь сухо, батько!
А — А ты Саша, что молчишь? Скажи-чёво хоть чево! Вчерась один ни с того ни с сего прощатцы затеял! Ещё отпуск не-до понедельника-ли! Как не врёт. Сегодня другой проздравил! С праздником дед! Пей-ешь в три пуза! В обед! И в чёртову дюжину! В ужин. Один-одинёшенек! С кошкой-эво! Опять целой год как перст! Продуктов с магазина натаскали на троих! Что мне теперь? Солить их? Творогу вон Сашиньке старухи нанесли на сочни! Муки мешок куплён! Пиво! Куды! Пиво-то коровы не пьют! Дак и пьют! Дак больно жирно им-свиньям вылить! Тонцувать начнут дак все стойла аредом! Переломают весь двор.
Б — Бабка бывало вылила коровке-то! Чтоб дедко не пил! Я-то вытрезвился и так. Дак как увидал что весь двор одне стены! А Дочка в куче со свиньям спит. Да храпит на манер медвежья рейху! Волос башке не поймать! не, а шапка и без ветра долой! Неделю жерди выковыривал из навоза по частям. Хорошо есть пила-дружба-штиль! Оно-то бы и нечево, дак та же корова да тёлка сами себе ноги переломают! Вот! Милой! Дак и помню что обошлось! Дак всё Пашково без остатка год смеялось не унять! Безь остановки! Корову-то еле отскоблил! На трезву голову! Дак что внук смеёсси! Она доиться сутки не давала, всё тунцувать-то норовит!
Понятно что дед Василий заговаривает нас. Да и горазд он! Но от волненья язык не слушается и голос срывает.
— Мне дедушка сказать нече! Я не девушкин. Что я оправдываться? Сам знаешь, как забьёт в груди — деваться некуда! Одна бессонница с ног валит. К девкам я не хожу …
Т — Так и ходи! Да сходи! А мы с батькой тебя дожидатцы будём, Всё забава! За пивом-то что не ждать-не-дождатцы! Что у тебя ходу что-ли тебе нет, что за-не ходишь? И сбегал бы-ть! Уж спрашивали! Жаниться-ли тебя хто заставляют? Слово сказать, пошептать, спомнить. На присказ да сказки байки хто так горазд! Да и, етить! ущипнуть бы одну-другую! Не грех и сплясать. Сашку Морду, гармонь под мышкой. Он с тобой-то хоть в огонь! Следущой год приедешь может и нет, не будет уж неково. В этом-те году вон понаехали, стайка. Совпало, уговорились-ли. Свадьба ведь! Да подружка вон! а не кака вдова завалящая! Соломенная! Не ты бы и скучал! Девки-то любую тоску развеют! А кто на тебя не посмотрит, тот дурак! А на девках-те заря восходит. А ты! Растопты!
Д — Да не в тоске дело! Сам же радовался что у меня такая работа, и почёт и интерес! Да ведь руки чешутся!
И — И робота от тебя никуда не сбежит! Антерес! Я уж вижу! После Танькиной свадьбы так и засобиралси! Затрепетал как лист осиновой! Как оне в Ленинград-то поехали! Она-т хорошо теперь устроивши, в Кирьшах! Бухгалтером взяли на склады. И мужа вон какого нашла! Только что как и наши; выпить не дурак! Вот бы и ты не так далеко! Увезла вас всех тётка-тетётка Машутка Егоровна в Кёнигсберг-от проклятой! Не сраз оттудова, не с Орудова и соберёсь не доберёсь! То-ли дело Питер! Сел, ночку поспал в поезде! и вот оне, Овиниша! Помнишь как училси, так и на перво-мая и на Октябску. Всё бывал и скачёшь! На побывку! Салдатик-касатик! Шесь-то рублей билет! А там только до Питера сутки с лиш, да во-сем границ. С Овинищ-то и пешком молодому дивья! Да в Пашкове не всех коников ещё укатали, радёхоньки ехать-стречать! Только-что не в драку!
И — И ты, Ванька! Иван Васильевич всё грозилси из Осташкова-то на матоцикле ездить сюды всё лето! Много-ль наездил!? Два раза в год со скандалом на перекладных. А «Урал» вон в коровнике ржавет. Новой-от! Сполнилась матки-то твоёй едея! Всё и мечтала в Кесьму на житьё, мол, ехать! Вот теперь бы и я был там а все остальные на Пашкове! Так и я бы сидел на колесе как клоун! Исполнилась-исполнилась! Вся разъехалась семья-та! В один год раз не за что не собрать всех!
Ч — Што сделаешь, батько! А батько! Век такой-таковский! Вон у Таньки-то Чистяковой что на свадьбе гуляли, брат Иван Александрович в Мурманске. А у Молодцовых Шурки да Шурки все четверо Мончегорск отстраивают. И Таньку и Настьку скоро заберут. А тебе всё кажется что сам своех разогнал! Кампания така! Сила центробежна! Настька друга тож, да Надежда Смирнова, соседка, век-свой в Ярославле живут, горя не знают! Век таков! сило-сильно-пило-центробежучий-жучкин. Не на звёзд же все улетают! Ну и что ж што не на звёзды!? На звезде сидеть что-ли … откуда и ты взявшись!
Н — Не в звёзды, так зимой как запуржит! На Пашкове десять изяб жилых уж осталось!
А — А как же ты пел частушку! Я уж всю не помню, только вот про Париж; «Пашково, говоришь! Пашково-то Париж в сорок крышь!» А тётка Анна Сидиха всё тебя пересмеивала; мол, в Пашкове всего-то двадцать изб не считая сарая да маломерки! А ты: «А вот как выпьешь хорошенько! Да подержишься за бабьи шишеньки! Так и видать, что Париж! И вокурат в сорок крышь! Что-ты Нюшка! Нашо-то Пашково ого-го!»
И — Дак это ковда! Теперь уж и двадцати нет, да сем-на-восем пусты уж по пятилетке каждая. Иди хошь к кому да слухай-жалуйси как старось гнёт в бараней рог! Саша-т как-то зимой приехал дак и то мы с им чуть запили не на неделю! И с Деледина и с Овинищ кто бы и захотел, в буран и не приехать! Вот батюшко! А ты говоришь что звёзды. На свой у огород подёшь в метель так и не можно, не выпутатцы! Скоре к волкам забежишь в лес. Да и забежишь! Не знаешь что-ли, как тут зимой? Дак хоть раньше народ-от был! Ездили! Да и помоложе. На ферме всё свет и горел! А тут и фермы не стало! В поседки хорошо по вечерам-те! И к нам с Грунюшкой хоть по два три-пя хаживали! А теперь всех свезли на погост, в Слободу. А вам лихо-дело с недельку-бы лишню старика потешить. Хоть на глаза быть побыть! Я бы за недель-то по-привык! Дак потом уезжайте с богом! Сиди тут дома один сыч-сычо! Пой с Пухмарькой кошачьи-мурлычьи частушки! Она мурлыкать а дед сопли вытирать.
И — А зачем ты Сашкин баян продал!? Вот учил бы играл! Зима-то длинная! И Саша приедет так попиликал бы от души! Австрийский кокард аккордеон продал за двести рублей! Или ты наврал! Трофей-то! Можно за него в Москве выручить две тыщи целковых! Это же коллекционна вещь! Раритет! Старый пёс! Взял-продал! Неучу-какому! Напьютца-да-разобьют об радиатор тракторный, что играть не научились!
В — Вот-ведь-царь! Хозяин! Саша, разу не попрекнул! А ты в кажду бочку Затычкин! С тобой ведь вместе и продавали и пропивали! Не поди! Не помнишь поди, хлюст? Да и пропивали-то не вместе! Я только бутылку и выдул! С тобой загуляй дак до морковкин заговень пропьешь! Кажинной день не ты-ли по десь раз в магазин рысачиш! Как магазин-то ещё стоит? Не упал от ветру как ты летишь-пролётком! Да кости вот-вот загремят …
А — А что толку твой магазин! Одну бутылку в руки! Мне по блату Анна Иванова-Перцова по две в рукав сунет и всё!
Д — Да уж! Не наша бы Тонюшка, дак ты бы и женился на Перчихе! Оне-обе-две раскрасавицы были как и не здешны. Только Антонина на волос потемней, да вьющийся в кудри! Тем и красивше только! Анна русая была, а уж теперь-уж седая как ворона. А всё равно красавица! Тож от-гад своего Перца натерпелась, прибрал господь, опилси. Вот и ты сынок от во-одочки погибашь! Дак по литре в день-то! Мало-ли! В одну харю!
В — Водки батько всегда мало! Как будто не-знашь! Да не ври хоть про Перчиху! Смолоду все красивы, сам бывало говаривал. Сам видал-пе-пе-ред! Видал-перевидал! Все молодые-то красавицы! В любую вляпайся и не ошибёшься!
Т — То-то ты и выбрал самую красавицу! Вот и майси теперь!
А — А прозевал бы, так и с молоду бы маялся по ней! По Сашкиной-то по матке! Вот, батюшка родной! От тебя это мне дурью прилипло …
Н — Нет-уж-нет! Это ты не ври на меня. И правду что молодые все красивы! Вон Толя Ржевич; нос длинной, сломаной. Глаза кошачи, жёлток-жолтком. Скулы калмычи. Вглядись-ко, тошно станет! Лешей да и только! А смолоду все девки на нём радёхоньки висеть! Засмеётся дак и мужику глаз не отвести. Великан, а сидеть не-на-чём. Коня за задню ногу ухватит, тому и не дрыгнуть. Как-то в праздник ему поперечил один силач с Бесова. Дак после и сил себя пожалеть не осталось. Ржевич-то схватил из полениц плаху что другому как раз ухватить двумя рукам, да хотел ему припечь, а девка его, вроде Настя, взяла и повисни у него на руке вместе с чуркой, во испугалась что убьёт. Дак он припечатал всё одно плахой, размахнулся да вместе с Настей и припечатал. Сашинька-вон мне рассказывал. Только и спасло, что вместе с чуркой упала мягкая Настя. Вот сколько силушки-то было! Так сила-то редко одна без красоты ходит!
Н — Не моё б пиво, скажи, так и ступал бы-шаталси день-деньской тверёзой! А Сашинька-т хорошо на этом баянчике наигрывал-наяривал! Только я и продал потому что как-то он вырос из этого австрияка! Продам, думаю, пока самого «не продали» в Слободу! Всё равно стоит в чемодане, только молчит-да-молчит, молчист! место занимат, тоску наводит. А тут и ты подстатилси! С своим вечным праздником. Перво-мая! Да Перво-мая! Напьюсь-ли! И не знаю! А во! Гармонь продадим да напьёмся!
А — А уж про девушек и хвалить не надо! Я вон с немецкой войной всю Евро-попу прошёл! Да! Чево ты смеёсси! И в При-Париже бывал, так красоты-то навидался! Польки сильно красивы! Особенно что с белыми патлами. Француженки! Глаза за ними так и скачут! А всё не то. Бывал и в Москве в Кремле раза два-три. Вместе с друг твой ненавистным Хрущём. Так очень хороша была артисточка, Валечка Серова! А фигурка веретено-веретеном! И ухватить не за что …
Д — Дед! Вот ты генералом ходил, правда недолго, но полковником выступал почти третей год. Ты так с полковничье-генеральскими погонами разговаривал? Петухи Пашковские да я тебя с маткой понимаем …
Д — Дак-как ты по-Пашковски-то станешь лоскотать-тала-лакать! Люди ведь, не наши Пашкари! Пришлось сызнова перебурсить. А тут в Пашкове, вернувшись, стали надо мной смеяться опьять, «маскаль мол да маскаль!» вот и да и всё. Года через три вернулся в «родной язык». Это война скоро на-скоро кого хошь научит-переучит. На войне всё хоть и ковырком летит, кро окромя самой войны.


                1.
               
                А может и начать с того как он провожал меня (и отважился ж!) с Пашкова в Овинищи. Рассказать об этой нашей с ним грусти-присказке. Тогда я почти понял и всё-таки нет; почему Иван Васильевич проводил меня или провожал (так будет нежней и правильней!) всю эту не лёгкую дорогу. При всей своей любви к отцу я не имел к нему сильной, настоящей сыновней привязанности, такой на какую способен, а имел такую-(кукую) и, оба в несчастье, недружки и едва-едва отец и сын мы почти не дружили. То место в душе и у него и у меня где помещается сыновняя и отцовская любовь переполнялось этой божественной материей и не могла ни любовь его ни моя найти выхода и благостного слияния. И мы оба страдали. Я по молодости больше подсознательно, отец наверное осознанно и видимо очь жестоко. Я лишь маялся, он испытал истинные муки. И не только от того что так с сыном. Хотя, к славе сказать, бодрился он лихо. Впрочем вёл это как и любое дело, если брался. Но нет ничего в мире нового. Не нова и боязнь смерти, так же не новшество и бравирование перед нею, презренье и наплевательство на сей великий акт бытия, челковерче-ско …
                Но следует отметить и то, что в поколении моего отца, мамы не было моды вообще на родственные нежности. Имен проявления любви-родства если не возбранялись то и не приветствовались в обществе. И то ещё одна из мато-вых граней того соц-ого строя что ладились строить кому-кусты. Те люди-ки что деноминировали не только идею комунизма но и слово само комунист. Хорошо что не встало рядом со словом сволочь. Однако успешно конкурирует с жидом.
От Пашкова до Овинищ пятнадцать вёрст лес. Чаща, болота, ручьи и лужа на луже … И красота! Наверное понятная только русскому человеку. И горько-сладкая серость. И ничего кричащего. Но что-то едва уловимое, милое и материнское в этой русскости. И равнинность и крутые холмы. В простом, дерево-полукустарник верба, лоза или смешна до слёз ольха, в их наивной наглости-смелости. Пух недолговечных и стройных до позёртсва тополей. Их бестолковый и убийственно ностальгичный запах. Тополино-гуталин.
Ёлками никого наверно не удивишь. Но и ёлки здесь особы. Задиристые да шумливые пофигистки. А столько шишек на ёлках в Выломе да на Присошкине и даже на Касьянихе я не видал нигде. И хотя был-бывал не везде, но мне хочется думать что на Пашкове ёлки особой породы. И если не зеленей других то женственней точно!
                Отец пытался пробить брешь в стене непонимания и отчуждения а я наверное нет. Однако он же эту стенку и ваял, пусть бессознательно, но стена выстроена и вот крепь. Как говорят, не объехать, не обойтить! И всё же крапал стенку он! Он один. Один-одинёшенек. Так не строятЮ ломают, нагромождают. То есть стена из рваного человеко-обетона.
                Из трусости, лени, или молодости и непонимания я и не знал с какой конечнгости в ухват. И я не то чтобы хотел-не-хотел, я только смутно гадал что наши отношения ложь и с этим надо что-то делать. Но что и как! кто знат? Да к отцу, с его характером, и не подступиться. Не подъехать ни на пьяной козе ни на кабриолет-вертолёт. Он уводит базар в сторону, либо грубо оборвёт. Мол; мы мужики и хер-ли нас жалеть-тут, разводить сопли-вопли! А юность и даже молодость это лишь чувство и вовсе не Знание-терпение-мудрость. К тому же отец обладал той изворотливой русской народной мудростью, помноженной на опыт хорошо начитанного, много повидавшего и пережившего великоросса. Он не попал на войну, «спасла» судимость «за колоски». Но околеть на зоне шансов не на много больше. Таких как он малолеток часто просто проигрывали в карты. Так что опыт войны и Сталинской исправиловки, тем более в военное время, разница порой лишь на патриотизм. В этом смысле отец стал космополитом. Он никогда не говорил о любви к Родине, или мечте уехать, но и не желал издохнуть за СССР.
                И мог ли я успеть понять или открыть как не дичиться при жизни отца? Отец ушёл не дожив и 54 лет. Но я не уверен и в том, что проживи он больше! наверное мало что бы поправилось. И всё-таки и всё же! я второй кто по настоящему понимал то что с ним случилось. Второй после бога. Отец если и понимал, то заливал водкой. И делал вид что всё; тики-таки! И только иногда, тушуя оправдание, говорил: «А зачем, Сашка, жить, когда семью разрушил!» Я не откровенничал с ним и не изливал души и в попойках с ним. А угощал он сына при наших встречах день в день и «дасыта!»
                При внешнем «как будто и ничего!» это была настоящая трагедия. И я ставлю сие словцо читателю не ради красной строки, или такой тирады которая бы поразила воображение. Но на самом деле ведь погибла семья. Не один человек, не два, но то что может человек сделать лучшего в своей жизни, сообщество бесконечно любящих друг друга людей живущих все вместе каждый миг этой великой жизни. Это же и есть опять то что зовёт религия — Рай! Сложившаяся, удавшаяся, отстроенная, созданная семья и есть это Самое! Лучшего человеку не дано. Это лучше-лучшее!-Лучшее-е! Ещё трагедия потому для меня что я сам даже не знал меры моей любви к маме. И знал, что такова же мощь любви к отцу. То есть, могла быть.
                Так бывает в жизни, в чел-коверк-ческом бытии, или царствовании, как ложно говорят недалёкие люди, называющие себя атеистами, да! Человек царствует — Да! Но совсем не так.
                Так и бывает что один натворит а иди поправлять хоть всё «мудрое» челковерк-чество и сразу все схватись за один конец! И!? И ничего-то не с исправить. И это тем более обидно что мы при обоюдной любви друг к другу настолько разные что даже при всей (всё-таки!) мощи обоих натур не смогли пробиться друг к другу. Горный хребет меж нами, рукотвор, пик, хребет каменный и непроходимый. Разумеется вина в том что меж нами дистанц. Каменная вина лежит больше на отце, он старше и он заводчик всех семейных дрязг, ссор и скандалов. Но я, став взрослым, и всё, как мне казалось, простив, сын ведь! мог её, вину, как участник хоть как сократить, скастить. Наверное мог. И пытался и не сумел. И всё что я мог для отца сделать, это что являлся пред его очи по первой его просьбе. Брал отпуск, бросал всё на фиг и ехал в Осташков. И всегда был рад его появлению в Ка-де. Что он не повторял, приехав лишь 2-3 раз и поняв тщетность своих попыток восстановить мир. Это была трагедия для него и для меня. Он до конца не переставал любить маму с юношеской пылкостью. То есть не мог быть без неё и всё. Это не просто потеря комфорта. И не потеря смысла жизни в полном и прямом понимании. Все последующие после разрыва дни, месяцы и годы покрывали мраком забвения счастливое прошлое. Когда оборвавшаяся раз  жизнь не привела бы к такому мучению. Каково это! Путешествовать в мрак и бездну в полном одиночестве!? Всё дальше уходя от солнца.
                Антонина Егоровна ничего не «изобрела» такого чтоб стать в его глазах менее привлекательной. Наоборот. Росли дети. И я без хваста мог сказать кому угодно и признаться самому себе, зная все недостатки; мы обое росли на диво красивыми отроками. Закончив школу почти отлично оба преодолели с лёгкостью непреодолимый для сомученика Молоковской средней школы барьер к получению высшего образования. Для выходца из моей Тверской Сибири это было немыслимо. Двое детей в семье и оба абсолютно без протекции взобрались на эверест ВУЗа и оба получили дипломы.
                Мама. Она имела такую внешность что ей удавалось практически очень мало потерять обаятельности, наоборот; даже в пятьдесят она имела, для ровесниц непозволительное в эти годы, внимание мужчин. Даже не смотря на то что одевалась в такт годам.
                Мы оба с отцом представляли вот что: даже когда я вырос нас было не сложить. И если бы мы не сын с отцом, между нами ничего бы не было. Просто «Здрасьте, до свидания» и даже менее того.
                А как дед смотрел на всё это? Он давно перестал удивляться своему сыну. И быть с сыном рядом продолжительное время и для него, для отца своего отрока, почти всегда была пытка.
                «А-к ты попробуй-ко ему поперечь! Поробуй-ка с им! Он любова попа-распопа, хоть архимандрита и хоть самого патриарха десять раз на попа вставит пока человек придумает что сморозить. Да плюнуть не даст! Заморуй-замордуй проклятой! Возми хоть одну его только ругань; соси ты лапоть римскова папы! И академика какова хошь в сортир загонит на слове «пять»! не даст сказать. А вот ума водку не пить бог не дал!» Дед болел, психовал когда сын являлся к нему в гости. Конечно после долгой разлуки он не мог сыну не обрадоваться. Но через два-три дня Иван Васильевич «доставал» и отца. Пил мой батюшка ежедневно и много. А западло по старинному! западло пить в одиночку.
                — Матку свою, мою старуху бедную! Дак и не стара ещё! в могилу ране времени, в могилу! свёл! Один! Один сын — единственный! И мне от него житья никакого! Голые пьянки, да без конца один и тот же базар; все вкруг дураки, да мразь! он один умной-такой Чистяков! И доЧистяковил-вот! Да может и так! Да так и есть! Дак и хер-бы-с-ним! Дак не пей ты со всяко-быдло под забором! Вдребезги! До поросячего-то визгу!
                Хотя отец и мало грешил перед истиной и все вокруг на все лады материли фурцевых, хрущёвых, брежневых и местную знать, и правда! Рвань и гадло! на самом деле. Не все, но, как правило.
                Его «травля» и веселей и оригинальней любой-другой и пересыпана байками, анекдотами и зековской былью-болью, однако всё это занудство, занудство жуткое и невыносимое! когда постоянно и без умолку.
                Хотя в нашей стране испокон веков люди правильные и с тонкой организацией нервной системы всегда чурались власти и чиновничества в особенности и шли «туда» разве из нужды или в угоду ближнему.
                В — Водки бы не пил, быть бы ему министром. Вся стать! Ей богу, Саша! Сам бы всё справил! Дак нет! Тоня, матка ваша, какая женщина! Весь свет белой пред ей стоял на коленках! И старательна, с образованием. И дом не дом! Чистота везде да красота её руками! А красавица-то была смолоду, дак такиех поискать! Да и хуже никогда-то и не станет! Дак гнал-гонял по деревне с топором. Догнал! Дак выгнал наконец совсем из дому, где-то шляется в чужих людях молодая баба, в неметчине. А? Сашинька! Каково! И зачем всё это?! Спесь свою да блажь потешить! И всё!
                Д — Дети! Оба высшо образованьё самостоятельно, без подкачки — без накачки, без звонка. Обое с-из колхоза да поступили в синстетуты. Сроду такова не бывало! Из одной семьи двое и оба закончили высшоё образованьё. Пашково год на ушах стояло! Никто не верил! До драки … Да одно-ли Пашково! Жить бы да любоваться не налюбоваться. Дак нада кобениться! Кобениться нада! Как жо! Кто-не-я! И сам-то себе житья не даёт! Кому уж! ковда тут людям? Ну дак что, что дураки и в райисполком и в райком!? Дак иди и ты-сам в райком, в райисполком! А он, мол; и тебя там дураком сделают! Не правда что-ли? А тебе-то кто мешал та работать? Ну правда - сделают! Дак ты их переломи через колено да их сделай умно! В райисполкоме-то! Али набери таких же как сам-с-усам! Да и работай и себе и людям в радость! Водка? Водочка! Родней отца родного-святого и матери родней-пьеней! Никакой работе не чета. А! Вот и весь ответ-привет-концерт!
                — Во-одочка! И вся-к робота к чёрту! Да хоть и не к чёрту дак кому понравится когда на работе пьяницы!? И до беды недалеко! Ведь а с люд! С людям-то работать нада. Оне ругаться, а ты им молч прянчик с молочко, да постели помягче а потом и спроси! А нет дак потом и кнута дай! И в ежовы рукавицы! Ну и что! что они на другой-жо день скандалить опять! Таков уж русской народ! И больно хитрой да ни с кем не согласной. Даром что-ли мой-то батько говаривал: Мол, мужик русской не только дьяволу душу продаст, дак с ним ещё и деньги за душу свою вырученые пропьёт! Вот каков наш народец-то! Он и сам-от с собою не согласный русской-то народ! А у самого, у народа-то! одне фантазеи; как бы золотца найтить! Да в Италее спустить! Одну да пол-одну! Шабашку б одну! Червонцов копну. И вот вся эта дедова речь, если рассмотреть её в ином ракурсе и есть маленькая копия отцовой трагедии. Как будто жуткой стужной и снежной зимою мы с мамой оставили его одного в лесу со сломанными ногами. И ушли не вернувшись. И никто за ним в лес-мороз не пришёл. Бывшему зэку нет роста, то есть нет любимой работы. Большой, важно-интересной. И нет сил-терпень носить Совков хомут.

1а.
               
                То что мама не нашла себе больше пары, не искала, с одной стороны и отцу было лестно. Но с другой крыши это её одиночество указывало и кричало о том что и он для неё был единственным. И будь он помягче, пил бы! да хоть без скандалов! без скандалов, без войны! она бы его никогда и ни за что не бросила. Пусть после тьмы побоев и склок уже и не помнила в очи любовь. Моя мама для отца это было такое божество! Спасение! Такая защита его хоть от себя самого! И всё это он как мудрый человек хорошо понимал спасаясь сейчас на стакане. И она бы и при всём том! — никуда бы от него не уехала если бы не сын, который, тоже всё понимая, однако предпочёл; пусть смерть семьи! но жизнь своей матери в обмен.
                Шансов выжить у мамы один на один с отцом не было. Ни пол-шанс! И вот я маму-мамочку мою любимую насильно отвёз в Красный Холм, насильно затолкал в вагон поезда и отправил.
                Без отвратительных грубостей я просто вплотную заходил за нею по ступенькам в вагон, легонько направляя маму-мамочку к плацкарте. Лишь бы подальше от роково-Молоково, подальше от отца-убийцы. И меня не смутили горькие слёзы. Не сбили с толку сердечные мольбы и упования «не выселять не гнать» из родного гнезда!
                А когда поезд тронулся, я сам едва не разревелся. Я просто не умел этого делать. И всё это при том, что в Молокове я оставался один. И вот один в Красном Холму, на призрачном низеньком перроне, букв в слове «перерон» больше чем камушков в сооружении, я вдруг ощутил жестокое неумолимое одиночество. Оно ударило в башку свайным молотом. Но, как ни странно, удар меня не напугал, но мобилизовал. И нужно было сдать экзамены за десятилетку и потом поступить на высшее образ. Ещё я был влюблён до безумия! Это одно могло всё пустить к чертям собачьим! И в доме для реализации гульбы в полный рост деньги и два новых мотоцикла. И не старый ещё мопед, на всяк случ. И друг Коля, паря серьёзный, но Кол Белов очень любил выпить!
                Теперь я не только удивляюсь, как у меня всё получилось! Как я не свернул себе башку! Я с трудом верю. Для шестнадцатилетнего балбеса, каковым и я сам себя считал, это просто невозможно. Но вот случилось! Самое смешное что мама ко мне конечно приставила смотрящих. Однако и смотреть было не-за-чем. Вот зачем и почему я люблю Русские Народные Сказки. Всё происходило с волщебством. У нас не было волшебн палочки, но и не надА! И махать не надо. Всё шло как по маслу. И бубнить «по щуч-ьему веленью» не треба. И до сих пор кажется что тадА я жил абсолютно безошибочно. Единственный раз в жизни.
               
                Отец и пошёл со мной конечно не столько от скуки, от желания подольше побыть со взрослым сыном, большим теперь начальником! а вероятно и в том числе с мыслью о ещё одной попытке. Он знал, либо своим невероятным звериным чутьём понимал, что я могу помирить. Что все мамины «неты» могут поменяться на «да-ты» если-если …
                Но и я понимал. И я не мог допустить примирения. На карту надо было снова ставить мамину жизнь.               
                Это я распознал только как теперь вспомнил сей случай.
                Для него это был поход и если не смертельный, то предпоследний, потому что он уже был кожа да кости. Растерявший все свои силы … и где и как? «Сам не знаю, не помню и не хочу ни знать ни помнить!» А был мой батя силён. И физически и всё остальное.
                Дед рассказывал: как-то всё Пашково собралось его проучить! Летом в сенокос. Побить хорошенько! И даже убить. Отец славился дерзостью неслыханной.
                — Ну и вышла вся эта наша деревня Пашково, кто с лопатой-с-косой, кто с ружьём-с-граблями, да с батожьём. Идут его приветить, справить, да проучить! и не помню уж за какой грех-от!. Ага! Доской по жо … Да не больно-то! Да не тут-то-было! Он сел вон в прогоне, дорога-то что на скотники ведёт меж усадебья да огородов, подальше от своего дому, на наш-то огород, на столб, чтоб бабке не видать с кухни, с крыльца. Огород-то как и теперь изгородью на прогон, на дорогу посреди деревни, што с деревенской улицы под прямыим углом на загувна, да к скотным дворам, да к лесу.
                В — Взял с собой салазки деревянны-берёзовы, на каких зимой воду возить в кадках. Да и сидит на столбе, на огороде, один. Эво! Позади избы. А санки на коленках. Санки-то сам знаешь, ломаны-переломаны, в сто раз чинёны. В их гвоздей кило. И само-санки не мене двух пудов. Подошли, человек три-сто, может чутя меньше, по-поОрали, постреляв в разну-то сторону, и да! и развернулись по домам. Ён упрямой! Человек бы десять искалечил, пусть хоть и его убьют! Вот какой он, батько-то твой. Хорошо на войну не попал. Он бы там больше своех наубивал чем немца!
                В — Ведь как воевали-то! Ура! Да и беги на ихние пушки-пулемёты! Пешком на танк, в лоб! Не жравши-не мывши-не бривши! На горшок не ходивши! Винтовку-то настоящу ещё и не настоящой солдат-новобранец бывало увидит чуть не впервые на третей неделе боёв. А бывало и так помрёт! И не видавши винтовок-то. Да что ты, Сашинька! Да! В отаки с палками сходу ходили! Так и бывало, которой с палкой-ту добежит сам-не-дострел до немецкой траншеи тут и увидит перво-наперво, в первой раз немецку винтовку-мавузер, али автомат. А только потом и нашу. Ей богу!
                Э — Это теперича в историях-те пишут что учили парня прежде чем сунуть в окоп. Военкомату лишь бы отчитаться. Ковда учить? Война! Чем дырки-то затыкать? Ещё деревенской-то парень хоть с дробовой берданкой знаком а городские приходили и то не знавши. Если лётчика-истребителя вместо двух лет выучивали за три месяца?! После Курской Дуги рядовой-то состав стали хоть чему натаскивать! Вот как воевали-то!
                А — А камандеры-те! Что не майор то Сталин! «Я, мол бы на ёго месте!» дак ладно, майор! Старлей напьётся спирту да и орёт то-жо-само! Чуть не каждой со мини-звездой Сталина из себя корчил!
                В — В тридцать-то седьмом году да раньше только у нас на Пашкове и не было кружка троцкистов! Все! Москва, Питер, все большие города и заводы бубнили-бухтели! Только что до забастовок не допустили, стали хватать да вязать! А воевать-то, камандовать организовать бой ни в зуб ногой! И генералы-те если один из десяти! Только пьянствовать да за бабами вертеть! Верть-круть! Вот бы вдуть! Не Сталин бы, дак Гитлер в пол-первого сеньтября на Свердловске свадьбу сыграл со своёй Ево-Браво! И драл Сталин их-нась и бил-стрелял как сраных котов! вот и отбились кой-как! Что «назад ни шагу!»
                — А вот уж теперь-то и не знаю. Какой стал, ветром качат батюшку-т твоего. Того и гляди по! ветру вместе с кепкой в лужу полетит. Плюнуть да растереть, и нет мужика. А какой был! И красавец и в руках всё горит! Хой на сенокос, хоть в лес за дровам, никомушеньки не угнаться! И мастеровой беда! А дратцы-то! Бывало один на пятеро! и всех перевалят, сшибёт с ног. Ловкой больно да скорой! Эте драчуны пока думают, он уж одного-второго по кишкам, а нет, дак по яйцам. Третьему нос разобьёт а двое и не станут связываться, шишек собирать, да зубами дорогу мостить! забегают сами! что и на паровозе не загонишь!


1б.

                Хотя сухой и пусто-солнечёлн хвост-август стоял звёзд-пистолетом, идти в лес «шевернадцать» вёрст по едва видной в воде, грязи, траве в лужах лесной глинистой и скользкой тележной колее то и дело поперёк «крещёной» тонким упавшим жердьём, погибшими в зиму от тяжести снега вербами, крушиной или берёзкой да волчьей ягодой, удовольствие неверное. Скачи не хочу! В лесу можно и остаться навсегда. «Эдакому-то ходоку!» Вообще этот лес всем до одного внушал ужас. И пешком мало кто тут хаживал. Или вдвоём-втроём. Даже за грибами за ягодами этот лес, Присошкино, редко навещали от природной угрюмости, «да разе с краю!», от лесной его самостоятельности. И не от того только что тут и волки и кабаны и лось-медведь. Какая-то магия. Или мне так сос запомнилось из рассказов про лесные призраки, с детства.
                И только для таких беспросветных и полных кипучих сил бродяг как я это великое счастье. Тут блукать одному! Я и сам не знаю, почём страх, но не боялся. В начале августа с Присошкина медведи выходили сосать овёс прямо в виду деревни. Ночью, разумеется, или поздним вечером, в сумерках. Летом было не слыхать, но зимою со стороны Присошкина, Вылома, особенно в ясные лунные ночи слышался борзый вой волков. Бывали времена, когда волки днём парой или двумя парами подолгу сопровождали подводу, трактор или лошадиную повозку. Не нападали, но шли параллельным курсом в недосягаемости выстрела из гладкоствола, из дробовика. На Присошкине всегда бывало тьма малины. Но за малиной не ходили на Прис, потому что всегда можно встретить косолапого с той же нуждишкой. Сено на опушках косили. Косили и в одиночку. На окраине.
                Отец надумал причину: он решил ехать от деда, с Пашкова, в свой Осташковский рай, да именно так! как пришёл мой срок уезжать.
                — Вот ты Сашка всегда такой! Ни с бух-ты барах-ты! «Я пошёл в Овинища!» Надоели что-ли мы тебе!? Он пошёл и всё-тут! Ты ведь псил что ещё не скоро. Может и поехали бы вместе. Дед сказал что снарядит лошадь. Приспичит! Как маленький. Ещё и с дружками не распростился как следоват. Им не всё равно чтоб ты собрался. А нам вообще с батькой снег на голову: Он поехал! Правильно! Как приехал и не нада говорить когда назад вертать, дак хоть за два дня! Девок вот ёму тута нету! Дак и последни растроятцы … 
                Но ему-то не обязательно, незачем, да прост-убийственно дуть в Овинища пешком; лесь, грязь, жара! больному высохшему до жил. Он мог сесть на тот же поезд в Красном Холме, это станция на той же жел. дор. В семидесяти километрах от Овинищ в сторону Москвы. Добраться в Кры Холмы сначала на подводе в Деледино а далее автобусами с пересадкой в Молокове до следующей за Остолоповом железнодорожной станции с ещё более пупейшим названием Красный Холм. И сроки он мог выбрать иные, сидя на пенсии уж с сорока годов. И конечно я, тем боль, никак не ожидал от отца такую прыть.
                А — А хер с ним, раз так! И побегу-к-я с тобой, Сашка, а! Пока поп погодка. Засижусь тут. Скор сентябрь, задует, дожди! Зальёт! Кака дорога? Да и будет-ли дорога? Один в лес не пойду, сам вишь, завалюсь где-нибдь-бидь и вытащить некому! А в окружную Молоково да Деледино; жди автобуса, дежурь! Да шестьдесят-то кило!метров! Придё! Не придё? Грё Грёбаный КАВЗик? Овтобус-то одна крыша да стёкла, да язык Красавцева Андрей-Ндре-Нрейфича, прилип ко красивенны кудрям. Мокни да мёрзнь! трястись как осинов лист …
                В — Вот, Сашка, страна! Гордись ей! Ненависной! Людей оне возят! Вот и батько не даст соврать! Автобус! Одна рама да стёкла! Сиденье, на котором можно сидеть у одного шофёра. С остальных можно выпась прям в лужу. Хуже чем в Гафрике! Там тоже хлам добитый, так хлам-то ка-пи-таль-истический!
                К — Как ты сынок! Осень впереде! Не против? Скорость тебе срежо-смажу, бежить-то как! своим диабетством! Зато веселей вдвоём-то! Давай! А? Али боишься что в Овинищах запьём? Да не попадёшь ты как патрон в патронник ко сроку на место, а! Это что-ли боишься? Ерунда всё. Не запьём! Деда не опозорим. По стаканчику да и всё.
                — Пап! Я, пап! А!? Ну ты всегда и всё наоборот! Давай-дуй со мной! Веселей двое, не забудь только свой инсулин. Конечно пошли! Я даже и не ожидал от твоей «цивилизован-внос-тять»!
                Отец был моторизован всегда. И удивило меня именно, что никогда я не видывал; вот бы он побежал пешком хоть версту. Ну разве на рыбалке. Половину и то! Тут же возвращался за машиной или мотоцикл, что бывало под рукою всегда!
                — Что тут мы недели не были все вместе! Отче! Ты не прибедняйся! Ё! Сам больше на себя метёшь-матишь. Да ещё побренчишь-погудишь-повзлягиваешь! Бать давай анекдот!?
                — А кто ж анекдот откажется? Только не про печень-гармонь-мою-селезёнку! В рот им передни колёсья!
                Нам с ним оба; собраться только подпоясаться. Встав с утра к десяти часам мы были готовы топать, к обидчивым укоризнам деда: «Вот и Сашинька-т из-за тебя ненавистного ране времени собрался! Звонила матка дак сказала что ему ещё неделю гулять! Как тут один-то опять! Всё-то ты батюшка Иван Васильевич по своему норовишь! И куды ты с им потащишся эдаку даль! Да и дороги-то совсем нету, как ране ездили! Всё позалесело. Трава да вербь! Он тебя разве на руках в Овинища-то стащит! Ну дак хоть так! Тащите, коли-так! Мне что!»
                — Дедушка, мне первого на работу! Это ведь не в колхозе, день туда — день сюда. И так летом в отпуск ухожу всегда косо смотрят. Район наш-не-наш Сельскохозяйственный, все зимой ходят. Я один такой «ценно-набитый»!
                Б — Ну ладно-ладно, Сашка давай анекдот! Батько ты разве не знашь что он и так опаздыват. Ты, тебе дай волю! Так станешь врать как в своём грёбаном «смерше»!  Никогда бы его не отпустил! Сам вот соберись-ка да съезди к нему в гость, всё повеселей! Так на минуту своё Пашково боись бросить! Гитлер или француз придёт да пожгёт! Аль вороны склюют! Да ещё деньги надо трать … изь карамана кошель драть.
                б — На-дак конешно! В городе-то и каблуков не напастися! Кирпичи да асфальт! Камень-наждак «смерть подмёткам!»
                — Мужик пьяный валяется в ледяной и рыжей до жесть ночь-луже. Валяется прямо-прямёхонько на пузе, одна нога утонула а вторая в жёлтом ботинке сверкает поднятой вверх. Черно по чёртов галифе «гуталино» и в округе один-единственный фонарь горит, прямо над ним. И фонарь жесть-кость и ржавый и рыжий под стать луж. Подходит мент и говорит: «Это-ть что-ть такоЁ-ть туть! А!? Что-ть туть за чудь такоя я говрю? Чмуть-ртуть. И ещё одна нога кверьху! Голо-суёшь что-ж! А? Бич!». «ПаС-слушь мент! Ва перьвах я Кто! Кито пол-не?! Ну бич-би! ПравельнЁ, би-вши-й интель-ген-чел! Ва вторах ты не говоришь а хрюкаешь! И не уважашь человечьё достоЙ-ёнство! Ик-к! Вот. Во лбу кокарда а в кармане «карта». А во в третьих я не просто «кто» а Я-м «,МИГ — 25 Амфибе-бе-бя!»
                — Это ты про меня что-ли сочинил, а! Сашка! Ну если про меня так где тут смех? Ну а Если бы не про меня так кому-т и смешно.
               
2.

                О. и ма. давно разведены и я, экзальт-юнш, (все графоманы таковы! увы), маялся драмой отца едва менее и всегда, особенно в его присутстви, ведь один я виноват! в разрыве! просто болел погибелью бати. Его яркое ещё, жив! Жив! Живое присутствие твердило мне одно и тож прометеевой настойчивостью: он не прав! Не прав! Нет! что так! и натворил только он! но увы! Факт разрыва реальностью сделал я один. Отец сокрушался раза два, мол, не попади он на зону, не допустил бы! Его закрыли уже без моей помощи. Они в очередной раз остались один на один и Иван Васильевич так побил маму что она оказалась в реанимации. Наверное кто-то настоял чтоб мама написала прокурору. У Антонины Егоровны не было таких мод. Но без меня. Однако я собрал маму в дорогу и отправил в Калиниград к тэ тёте Маше, её сестре, купив сквозной билет. Чтоб с Москвы да не вернись в Молоково. Мамочку мою до того выдрессировала жизнь с отцом, что она сделалась скупердяйкой. Она экономила на всём кроме детей. Она считала деньги и когда отдавала их мне, но никогда не оспаривала запрос-сумм. И отдавала, если у неё такоё-копьё имелось.
                Но папа-мой ошибался. Если бы его не закрыли, я б его убил! Злоба сыновняя прошла лишь через год. Он вышел на свободу через полтора. Я уже остыл совсем. И даже стал ему писать ответные письма за решётку. Не без маминых просьб. Почему убил бы? Дело в том, что мне драться нель-зя! Мой рассудок в махаловке отключается. И снова я начинаю соображать когда противник горизонтален и хрипит фонтаном крови. Отцу побоев сих не вынести. Ещё дело в том, что случилось всё зимой. Мама в больницу, отец в обезьянник. Дома в Молокове оставалась немощная баба Груша. Ещё один мой семейный нюанс. Нет никаких отличий в именах Груша и Груня. И у меня было сразу две бабушки Груши, по маме и папе. В деревне одну, мамину, звали Груша, а та, что оставалась в Молокове на хозяйстве после стычки детей, Груня. Меня на Пашкове поправляли, когда я жену деде Василия Петровича вдруг назову Баба Груша. Но мне это больше нравилось. И на людях я просто Бабушкал.
                Я был на Пашкове, на зимних каникулах. Я надеялся что при своей матери, моей бабе Груше, отец не тронет маму. Но бабушка беспомощна совсем. Она бы и подставила свою голову, да не успеть стать со стула … Накануне была жуткая метель. Пришла записка от бабушки. Я собрался. И в этом походе я едва выжил. Хотя солнышко светило во всю ивановскую когда мы с Васькой Сидиным выехали на Белорусе с Пашкова. И когда шёл обмороженный Молоковским полем, все три километра! застопорить мозги не получалоссь, твердившие: «я его убью! Как торлько выпустят.» Мне втемяшилось в голову, что ураган ттолько для того меня и спустил с цепи. 
                Отец при общей разрухе обладал удивительной внешней яркостью. В глазах огонь какому позавидуешь любой юноша. И при том что он быстро уставал, движения оставались порывисты и лёгки.
                На примере своего века! «курица не птица, баба не человек!» Так отц  строил своё бытиё: однако и я, его любимый сын сотворил чёрта в стуле! Ещё наверное их семейственность рушили умственные способности. И, как результат почти полярное мироощущение. Если он был явно не от мира сего, к сожаленью для близких не от мира сего часто в худшую сторону, то и она со своим бесконечным; надо и не надо! Милосердием и почти раболепствованием перед человеческой, в конце концов, и целиком, подлой сутью{до о, о1 % добрых Людей. По отцовской шкале}, никогда и ни в чём не могла найти точки опоры. (на Руси россы, Великороссы и гнидороссы Великоросс… один на тысячу. россы держат нейтраль // и нашим и вашим// их большинство. И до 25%  гнидороссов. Данные на основе анализа Первой Мировой войны, Гражданской войны в России и Второй Мировой войны).
                А её собственный мужчина, несомненно самый лучший! И тут, особенно в начале, она почти не ошиблась! Он-то и более всех других непорядочен, практически топтал её в грязь: а ведь главная её струна настроена на горьковское: «человек — это звучит гордо!» Не зная что этот «человек» от того и звучит «гордо!» — это рушащаяся скала или башня-руина — каменьями всем на голову! Сам Горький в каких несчастьях повинен перед своим народом! Алексей Максимович создал Союз пис, задача которого свелась в конце концов к тому чтоб уничтожать русскую изящную словесность. И в том числе её гениальных создателей.
                Как говорили в Пашкове; смолоду, ещё не женатыми они оба безумно влюбились друг в друга. Оба хоть и деревенщина, но и на весь мир были невероятно красивы. Мы с сестрой, их дети, выросли редкостными цветками, но наши родители были ещё ярче; и их самих люди любили. И любили даже парой, хоть парой и не хотели видеть! Отца конечно меньше любили за озорство и хулиганства. И вот с годами в пламени невыносимой семейной жизни, борьбы, да что я боюсь! У них шла настоящая война, в маме чувство сгорело вместе с якобы спасающей мир красотой. Уважение умерло как выжгли почву …  Для того чтоб снять с неё вину скажу что чувство (уже пепел) было ещё и вытоптано. Если сказать мягко. Очень мягко.
                А он, отец, врят-ли он знал размеры своей любви к жене! при всей своей жестокости гордости истеричности и истеричной же абсолютно беспричинной ревности смог вроде без неё ступать, а жить не захотел. После окончательного разрыва скорей всего это явилось открытием для него, что она к нему никогда-никогда! не вернётся, он и включил сказ-пас, скорость на самоуничтожение.
                Они жестоко враждовали и инициатива, львиная её доля, то есть физ, принадлежала отцу. Мать только как умела защищалась. Наверное и я не смог пробиться к нему в том числе и из чувства из сложного родственного чувства вражды, из подспудной, подсознательной боязни что поддамся на его уговоры примирить их с мамой. И к тому же я понятия не имел о его представлениях что значит дружба отца и сына, а он как отец не объяснил мне, не внушил что это и как.
                Я боялся что если поддамся на уговоры отца и попрошу маму о мире, она уступит и они продолжат свою совместную дикую, убийственную и постыдную совместную жизнь. В общем к обычному в юности сумбуру мыслей в голове меня ещё выматывала эта проблема отца и мамы и у меня не было ни времени ни опыта чтоб хоть сориентироваться, не то чтоб решить её. От отца ж я и получил первые уроки так называм демократии. Я не был связан с ним никакими обязательствами. Хотя если сказать что я рос оторвой мало. Я не боялся ничего и никого. В том числе и отца. В том смысле что делал всё что придёт в голову. Единственное чем я отличался от хулигана — мне ни разу не пришла в голову мысль бежать из дома. Я беззаветно любил маму. Вот мамино табу я не переступал ни разу, разве только забывшись. И любил отца, насколько он это позволял. Та и эта любовь была кровной и никак не зависела от денег или покупок, всегда одинакова как странная температура тела в тридцать шесть и шесть.
                Но характерен случай. Мне было десять лет. На дворе начало марта. Снегу по уши. Я собрался к дедушке с бабушкой пешком за двадцать шесть километров лесом. То есть кратчайшей дорогой. Мама узнала первой, сказала отцу.
                В — Вот! Сынок наш снова собрался. Мне не удержать, принимай меры. Иван, ты что так смотришь? Он сейчас прямо уйдёт! Вон уж рюкзак через плечо!
                Отец посмотрел на меня походя, вышел из дома на какое-то время-бремя-гремя и вернулся.
                Ч — Что? И не заблудишься? Смотри, перед самым Лунёвом есть поворот на Бесово! Не забредёшь?
                П — Пап, да знаю я это Бесово! Мне на Мышкино направо, а на Бесово — налево! И сразу выйду на две Дубровы!
                Т — Там ещё перед самым из леса выходом, опять направо, будет поворот на Кожевню! Иди прямо, по торной дорге и придёшь в Мышкино. Только с обратной стороны как мы летом ездим! Смотри! Будет уже темно! Ночь-полночь!
                В — Вот сказала! На свою голову! Ведь ты же не пьяный! Лес такой! Засветло ведь не успеет! Испугается ночью-то! Где я потом искать пойду? И до Лунёва засветло не дойти! Десять-то километров! Так отпускать что-ли?
                Э — Это он-то испугается? Он меня не боится! А меня в Молокове все боятся. Кроме вон его, сынка твоего любимого! А я что! Его не люблю что-ли? Одна ты только! Вот и пусть закаляется! Ему уж мало вон тут до Анникова бегать!
                М — Мамочка! Вот попробуй только не отпусти! Я ночью уйду всё равно!
                К — Конечно уйдёшь! Деду вон купил две буханки хлеба … денег-то где взял, купец! Мамку свою нисколь не жалеешь! Хулиганьё вырастила на свою голову!
       Н — Ничего! Дойдёт так завтра с Пашкова передадут или с Мышкина. Не дойдёт … да что он малинький что-ли! Портянки ему не давай, хоть и шерстяные, носки своей ручной вязки. Главное чтоб ноги не стёр! Сядет на бабки! Да Ивану Егоровичу привет, смотри-передай!
       Из множества неподходящих жизненных обстоятельств я выбрал приезд к деду в гости из Калининграда дядюшки Вани. Ноги до Пашкова дотянули, не растёрло в кровь.   
                Конечно отец уже не тот герой чтоб мог перебить пол улицы, но мама была настолько человек беззащитный и в смысле воинственности талантов вообще никаких и в силу характера и в силу воспитания, что обидеть её или унизить только ленивый не захочет. Он волей или неволей создал в семье такую атмосферу, что выжить в ней было не под силу даже ему самому, он сделал всё чтоб его дети не дожили до 16 лет.
                И всё же я страстно и до последнего хотел быть ему настоящим сыном, страстно хотел и ничего не получалось и мучило это меня и жгло и скручивало в китайский узел и всё напрасно. Он уступал мне лишь в качествах приобретённых мною из маминой крови. У меня недоставало силы воли, хитрости, увёртливости и удивительного свойства чел-ческого ума, что я потом стану звать иезуитством. То есть отец точно! совершенно безошибочно определял момент действия человеческой подлости и прочих ей подобных качеств. Но главное, конечно, мне не удавалась настоящая связь сын-отец, сыновность, пусть это звучит не изящно. Таковой она во мне и была. Результат — пустые угрызения совести.

3.

                Итак мы пошли. День солнечный, лето. Благословен август! Уже и не жарко и ослепительно солнечно. И не кажется что им не тк жарко. Поле до Присошкина метров в пятьсот-восемьсот! Как считать. Так август крадёт. На самом-то деле всех восемьсот. Сначала от Пашкова под горку а далее к лесу в гору, правда уже не таку-круту. На изволок, как говорили раньше. А может это от ручья до леса пятьсот? И я тут и понял какую муку примет  бессильный человек. Он смотрел весело, но приглядеться если, это через силу. И жмурился заглядывая на солнце. И ноги в чёрных кирзец сапогах только что не заплетались одна за другу и при такой отцовской походке трава, посерёдь дороги казалась жутким препятствием, могла свалить отца с ног, с костылей, впутавшись в сапог.
                Но как будто бесчувственная! Природа и плела своё и плела и пела и пе. Она столько навидалась мук рождения и умирания! Да у неё просто нет никаких сил со-ресурсов сострадать! Иначе когда же будет Ей, красоте пиc красавице и маме-природе праздновать или просто шагать вперёд! В одну известную Ей, Природе дали - Даль! Прекрасное Далёко! Пока! Пока! Всё это, эть-То! Праздновать и радоваться! Не смолкая и кружась-и-кружась-Я!
               
                Танцевать бы где придётся
                Оставаться жить!
                Как вода! Как воздух!
                Солнце!
                Им не надоест
                Кружить ...
               
                Отец еле шёл-брёл сзади и задыхался, думая, надеясь что не вижу не слышу. Но голову нёс высоко. Оглядываться на отца грустно и весело. Он ступал задрав голову, шарил очами в макушках ёлок, осин, берёз. Лишь за необходимостью падая весёлыми глазами в колею. В этом бесконечном кураже и в то же время вечно настоящем празднике бытия! И движущемся и кажущемся! Самим этим праздником вечно попираемая смерть как будто тоже улыбалась-забывалась. Смерть, её придумали подлецы! И всё равно отец всё время похода улыбался, даже пересиливая боль в суставах и одоля преодолев немощь, держал лицо молодцом чтобы сын хоть на кис не кис, раз батя так дожил. Иногда отец засматривался на зелёную стрельбу солнц в придорожных ромашках и тогда его несло в сторону, мимо дорожной тропы и я угадывал что ему и равновесие даётся с трудом. А так хорошо было кругом! И стиралась отцовская немощь и он сам не на долго забывал что калека. И для меня это великое благо, счастье. Быть в ряд с ним и видь его восторг. Может и не такая уж беда что папа развернул всю свою мощь против всех? Ведь по большому счёту общества живут мерзкой жизнью, как бы жизнь-мерзь эта не маскировалась! И он не скис, не смирился, как большинство. Но, как всегда бывает, его протест и кулаки обрушилось на невинных. И всё же плохо-ли, быть мощным, красивым, пусть не плотник, не созидающ-человечищ. То есть сам-драм правил острие чувств, странно, неожиданно катализировал восприятие жизни со стороны не заезженной.
                К счастью, наверное к счастью, лишь людям дано знать то что умрут! Ни одно растение, дерево, рыба или любое животное, дикое или домашнее не знает и никогда знать не-не-будет что такое смерть. Они так блаженны оттого что живут вечностью и вечностью, счастливая частица вечности — всякое живое! И лишь человек знает; раз живое значит недолговечно. Весьма и весьма кратковременно
                Только человеку дано это немыслимое знание и он не понимает; для чего! Да в том-то и дело что не «Дано!» но! Придумано! Придумано и муссируется подлецами! И иже с ними. И смерь есть просто психическая болезнь! не-дана-придумана! эта макушка айсберга; знать только, то что уже не будет быть-жить-существовать его любимое тело. Не будет идти в даль, прибегать и прилетать в новизну и возвращаться в доброту, доброе-старое вместе с любимым и близким существом. И больше ничего! Да и о своём теле мы знаем ровно не больше чем о вселенной, о мироздании. Дано и много и мало так же как дан язык, то есть слово: понятие красоты, радости и мук. Но смерть человечеством придумана. Хуже! Выдумана! Да-да! На горшке! Подлецами как раз и использована простая и примитивная человеческая любовь к своему телу. И человека заставили забыть, что тело это то же самое что камень, дерево, или птица. И лишь мыслью-сознанью, рассудком собственное человеческое тело «на-смерть» связано цепью позолоченной с фантастикою «Я».
                Вот что такое истинное царство Человека, в отличие от маразмов атеизма, который привёл к неомасонству. То есть к тому «царству» что было в России после Романова Ники Два.
                Как ни крои, те кто назвал себя коммунистами создали вместо стран псарню. Хотя и это наверное было нужно, как опыт. И на псарне было много хорошего, чего не может быть при так называемой демократии. Потому что и демократия всего лишь форма рабства. Демократь, переводя на русский язык означает; кто с ножом тот с мясом. То есть, всё тот же принцип джунглей.
               
                Вот мы вступили в лес и последний раз оглянулись на Пашковские избы, поля, огороды, на Пашковское ещё солнце. На серые Х-избы под августовским солнцем. Крыши, рябины и черёмухи в загородах и сами серые изгороди под белыми пучкам-жуками божьих облачков. Ограды из тонких и редких горизонтальных жердей, в три, в четыре. Слабой охраны в огороды и покосы только от крупной скотины. И эти изгороди на загорье от края леса уже казались чем-то вроде приземлённых и ассимметричных, как в живопись, серых паутин. Лес. Солнце висит и скачет между редкими сразу с поля стволами, путаясь в зелёной листве, выжигая невидиму-свою дугу небес. Лес Присошкинский скоро стал сплошь хвойным. И вот солнце исчезло, на раз резко остановленное чащами.
                Т — Ну вот, Сашка, и прощай Пашково, край родимый и любимый! И сухой и непроходимый. Вон и солнышко забежало за ёлки! Ёлки-палки!
                Присошкино заканчивается Фёдорковом. Или так всегда казалось, потому что Фёдоркову есть отдельная история.
                Согласно легенде Фёдорково прозвано так по имени одного из моих прадедов, что здесь жил в стариково время. Вот Присошкино. Лишь снача ольховые кусты на десять шагов в грудь Присошкина, внутрь массива и дальше настоящий лес. Ни ольшинки, ни вербы, ни берёзки. И только глубже стали появляться рябинки, волчья ягода и бряд, и то больше вдоль тележной колеи. И такое неединообразие чередовалось до самых Пителёв. То смешанный, или чёрный, лес. То чисто хвойный со мхом и чащобами. Ёлки в некоторых местах чуть не выходили на саму дорожину, поднимая корнями и так кочковатую и травянистую её извилистость, перерезая коричневой жилою увалы и бугры. Мы шли по больше-часть в рассеянном полусумраке и прохладе. Резко пахнет хвоей и прелью, грибы. Скипидар и уксус. Лесным. И даже кажется что йод. Запахи травы и новых листьев, рядом с «летошними» только нежно касятся в ноздри.
                Там где лужи и хрусталью прозрачной лесной воды, ни зверем месяц ни скотиной ни человеком нетронутой, воздух свежей и как вода отчётлив и как будто возд имеет свой цвет.  Отец шёл сзади, реже рядом, когда я вспоминал что со мною инвалид. И стукал сапогами в корневища-жилы стогодовалых елей, оступался в грязь, шарахался от воды. Я «приставал», останавливался и ждал его, но он хватался за руку лишь в том месте где крут перепад дорожной плети, где он мог упасть по сырости луж, или не хватало сил вскарабкаться из ручьевины-ли овражка на сухое. А так он просто, не глядя и молча отводил мою влажную руку.
                — Пап, чо-ть козыришься, мне сахар что-ль видеть как ты рвёшь последний лёгкий и мы едва тащимсь, два нищ под богом. Я и на руках бы тебя где пронёс, ничево мне не сделается.
                При этих словах я с жутью вспоминал что физически вес моего отца составляет чуть боль пудов (три). При росте метр семьдесят пять.
                Вот мы с ним как-то теперь, будучи в Пашкове, ходили в шоху на ток посмотреть последние намолоты ржи-овса-жит-пшениц, поклевать гороху, да потрёкать с бабами, и он ради смеха встал на пробитые мукой и пылью весы: «Во сын, смотри: твой батька весит всего пятьдесят один килограмм вместе с костьми, как попало скидал в галифе! А с пяток лет назад … , да-с! эта цифирь была вдвое, вот так-то! Сын! Ничо, Сашка! Сын! Это разве плохо что ты у меня есть! Взамен, а? Что смеёшься, мазурик! А!? А ну давай на весы! Помнишь как ты был мазуриком!? Приводил всю улицу к на в заулок тырить у меня с мотоцикла бензина … А? а-на зажигалки? А он у вас не хрена не горит! Потому что с маслом. И что ты умеешь на баяне и на гитаре а меня на гармошке так никто и не посмел и не пере-ще-плюнул!»
                — И мне ничево не будет, не помру тут! не бойся. И не волнуйся, я что-ли не вижу! Ни сегодня ни завтра не помру, хоть давно уж тебе сказал, что не хочу таку жизнь, не хочу без неё! Хоть стой тут! Падай-падла! Если матка не хочет с нами. Ты думашь я смерть боюся. Не боюсь ни хрена! Вот ни сколька. И потом ведь бог всегда даст боле чем загребёт. Мы прост не благодарные трусы и слепцы. Мы глухие хорьки и кроты, мы все: люди хрен... на блюде.
                А я всё ждал и трусил что он задаст мне вопрос и спросит помирить его с мамой. Или, глядя на сына наихитрейшим взглядом, скажет в лоб: «это ведь ты, А? Сашка, отправил маманю на Кхер-нигсберг! Ну-да ладно! Хоть один-то раз не я выгнал её, бедную, из родимого дома!»
                — А в лесу и подоле побыть охота. Смотри какой воздух! А! А ты? А ничо ты не понимаешь! Мазурик! Тут и стоишь как голый, ровно только родилсь! И махонький-малец! Вот тут подле осинки; так свежо! Вон она какая! Вся в небеса! Осенью красна будет, аж слёз из глаз! Да чёрт с ним, умер бы! Вот додышать-то и хочу! Да мне хорошо. Что возле тебя побыть пошёл; хорошо а не поехали мы с тобой скоропостижно на «Урале-матоцикле» по Молоково. Хоть и там бы хорошо, а! На мотоцикле-то! И матоцикл-то у нас зелёный как и лес или трава! А! Сашка? Как бы все вместе-то жили. Деньги ведь есть, Сашка! Я бы теперь и машину купил, А! На пенсии. И мотоцикл и машина. Сам знаешь, приехали бы к тебе с маткой в гости, на «Жигулях». Сам увидишь и здоровье моё было бы не такое. А ты не жалей меня Саня! Сынок. Пожил хватит! Мало-ли что годов немного нажил! Зато и есть чем похвалиться; вот хоть и ты! Думал-ли я что ты и жить-то будешь? А вон какой вымахал, да и выше меня на два кулака! А! А Валька-то красавица поди! Молодец! Вот только жену хорошу подыскать!
               
                Мы выходили с Фёдоркова и я оглянулся на яблоньку, стоящую невд недалеко от колеи и почти в середине этого лесного поля, теперь гектар в двадцать пять. Яблоки на ней малюсенькие и только что не горькие как полынь. Я сто раз когда из забывчивости, когда по долгу хавал этот дар божий да съедал с горем пополам тут одно яблочко. Однако яблочки такие резвые и долговечные.
                Когда-то лет двадць назад ранней весной, наверное на день Гагарин, и космонавтики шёл я из Молокова в Пашково. Жидко-жидк ещё было на дорожинках. И так на едва подсыхающей кочко-глине да в лужах убился я в резиновиках, тяжких сапогах что заголодал, правда не зная что сие такое. Мне было лет двенадцать, может больше. Сапоги классные, супер. Но и тяжёлые. Это когда-то были отцовские болотные сапоги, так и называемые «болотники». И голенища у них до самых ягодиц сапого-носителя. Но от неправильного хранения на морозе и в складку, резина прекрасно-финских сапог сопрела на сгибах и отец отдал сапоги мне, предварительно обрезав раструбы голенищ, оставив живучие опорки чуть ниже колена. И я носил эти сапоги с великим форсом и увёз с собою их даже в Питер. На них один протектор стоил сто понтов!
                В ту апрельскую Xистори, взобравшись на последень-холм Белозёрку между Чёганцевом и Пашковом, вдруг понял; ещё семь-восемь шагов и я издохну, или околею; что быстрее. На моей родине из-за глинистых почв твердь просыхает только к концу апреля и то пятнисто. А ездить машины по просёлкам начинают не раньше половины мая. И вот по щиколотку в воде-грязи-глине я и шёл, кое-где пробираясь просохшими гребнями, по-за кустам. И так ухайдакался грязью распутицы, руч-чьи-мучьи, ошалевшие от весны, превратившиеся в речки, крутые горки и «я-Я!» собственное ни в чём! Тем более в весне! не растворимое упрямство даже. И сел-я-сел возле дороги, то-йсь возле слизь дорожной, поближе к кустикам растущим в корчёвках, упал боком и полу-спиною на рюкзак с обычным грузом; хлеб, книги, совсем и вовсь обес-с, обессилев, пал, мешок-мешком на прошлого-дичью траву, прибитую едва сбежавшим снегом, уже сохнущую.
                До Пашкова оставалось с километр или и того меньше. По Пашковски, Один Горбан оставался. Но у меня не было сил даже встать. Я хорошо помню, что языком шевелить и не мечтал. Ярко светит юнец, май-Солнышко. Майское солнышко и мне, издыхающему в натуре, вспомнился русак только что попавший навстречу когда я грамаздался сюда на свой вынужденный привал в горушку. Это был единственный мой привал за всю юность. Так вот смешно. Да нет! Я был уже лет четы-пятнадцати!
                Русак так весел, счастлив и глуп, туго, от того что дожил до весны и абсолютно беспечен. Хуже меня. И ещё смешней что с клочками ещё не совсем вылинявшей зимней шубки. Он и увидев меня, я шёл со стороны припекающего солнца, не шарахнулся, а только ловко дал скачка в гору со средины дороги и спокойными вензелями попёр по рыже-седому ковру поля, нехотя удаляясь с дорожины, только что облюбованного пригрева. Он видел, что мне капец. Они ведь чувствуют кончиками ушей, где самый тёплый шар весеннего воздуха, где можно понежиться. А потом и дальше дуть-дуй!.
                Ходоку было так хреново что и мыслить невозможно. Однако отдышавшись, мне стало думкаться и вдруг припомнилось, что тут где я уселся-свалился помирать была небольшинькая яблонька. Вот именно тут! Прямо-тут! Тутотьки! Где я и упал. И мелких яблок я даже не знал вкуса. Но мальчиший взгляд хорошо запоминал и надолго подобные вещи, даже и не предполагая как может это пригодиться и когда. Я не вспомнил, или не успел додумать; были тут осенью яблоки-нет, но из последних сил полез в траву, под яблоню, и вдруг что!? И нашёл горку малистихонных, чуть больше ногтя, сморщенных яблок вовсе никем не тронутых.
                Но раз горка — значит это припас какого-то зверька. Надкусив одно-второе я ощутил на языке не просто какое-то вещество, но сладкую-такую сахар-тряпочку. Почти вкусную тряпичечку. И так съел я этих чуть больше чем с ноготок плодов с пятачок и встал на ноги. Совсем неожиданно для «конченных» мозгов. И вдруг ощутил такое счастье существования! во всяком случае не меньшее чем тот русак. Про сие говорят; заново родился. Всё верно! Только ощущения сильнее, их больше! Потому что я ещё чуть и мужик! Не дитя. На днях. И пошёл-пошёл и дошёл до сам-Пашкова и за-б-был. Потом сто раз рассказывал в школе это микроскопическое, сраз тогда затерявшееся, происшеств числа пятнадцать апреля-мая 196... года. Рассказывал как невероятное чудо. Ведь яблоки, мелочь, должны бы сопреть ещё до морозов!
                Но разумеется они, я-б, сделали над собою усилие да и предыдущий хозяка не дал маху, почернев и скукожившись, дожили я до Я, до острия моих зубов. Я бы конечно не помер, отлежался и в организме включились бы резервы и так даль. Но надо всегда знать; как бы тебе не казалось что ты одинок, что никто никогда не собирается тебе помочь, или выручить! Этого не бывает и слух твой нюх, осязание, зрение и мышление тебя дуют, обманывают, если не дурят вовсе. Тот Кто пожелал чтоб ты был! никогда от своего не откажется и Он всегда рядом и подаст тебе хоть соломинку и спасёт.
                На Фёдоркове примстился тот случай с яблочками! и я, всё позабыв! Вдруг подумал, что вот так же как в отрочестве не сразу запомнил эту зелёную яблоньку с плодами осолодкового, Пашковс-вкуса, посаженную тут у дорожки моим пращуром и когда-нибудь весной буду ту-зде снова идти и отведаю из жёлтой травы доживших до встречи яблочков.
                На самом деле ведь теперь я живу от Пашкова не в тридцать вёрст а в полтора тысяча и мой шанс сюда вернуться в каком-нибудь одном из трёх следующих …  в апрель-май …  не велик. На Пашково, тем более, надо ездить в сенокос или копать картошку.
               
3а

                — А на Фёдоркове, сынок, дак я бы и помер с удовольствием, ей Бог! Тут дед мой и прадеды на хуторце и хуторцевали. А теперь уж и прошли-з-забежали Фёдорково-то! а я думал и не дойду и до-сюд. А Фёдорково как люди ушли жить по деревням, когда в колхозы-то согнали всех, медведи вона полюбили. Вон с Костромина их частенько видать. Да было особенно после войны. А и теперь вот врут. А может и нет. Поле-то с Костромина и по сей день видать, не заросло, хутор Фёдорковский. А отсель Костромина и не увидишь, такая фикция. Даже вон если в тот угол забежать.
                Т — Ты думашь что с тобой-то пошёл! Наверно я боле на Фёдорково не попаду и на Присошкино не попаду и на Пителёвское болото, не попаду никовда-никовда! уж до смерти, Сашка. А ты думал что я как шпана-дух двухпудовая в галифе за тобой увязался дак только идти и мешаю. Нет милый мой сынок. Хоть ты и ездишь реденько, и то правда что я скучаю по тебе. Да не только об водке! а о твоей матке да о вас только и думаю!
                — Я  ведь только теперь понял так заболев да отощав, что я простой настоящой человек а не какой-то герой или сверхгерой, как мне казалось с юности, когда сил было на десятерых а характера на сотню! Что я горы сворочу и другую Москву и Питер построю. А может быть и построил бы как не запил! Да вот с мамкой, с маткой вашой так построил. Верно и ты как-то сказал, мол вода мельницы ломает а всё остальное водка! Вот меня и сломала … водочка-то, а починить некому. Ау-х! Да и пусть дальше уж доламыват, люблю! ничего не попишешь, сынок. Ничево больше …
           — А вот тут где из болота ручьи Белый да Чёрный выбегают мы ещё в войну щук били. Острогой. Тут такова болта болотовича и не было. А что было? А сынок! Да большое озеро! По тутошним меркам. Лесное. Наверно старая козара. Тут где-то маленько вперёд Бела-река начинается. Только уж и тогда всё мелко да мелело год за год. А за щук дрались с Пителёвскими. Как они-то нас ущучат! То ж ихня зямлица! И не только. И район ихний тут, другой; наш-то Молоковский а тут уж Весьегонск. Так что ты не один такой. И всё тут не только твоё. А ковда ты в Калининград доберёшься? Тьфу ты, надел эти резиновики, батько заставил обуть, Ё — а я!? я и не отпирался. Ну не вытащить-ты из лужи! Хоть плачь. Шёл бы теперь в ботиночках или как и ты босиком, не так бы уставал! Обязательно своему дядьке Ване инструмент сразу отдай. Анне Яковлевне привет-вот большой и пирожок. Купи ей чево-нибудь что денег-то тебе дал. И мамку, Антонину Егоровну проси, чтоб хватит ей на меня поносить. Не могу я без неё. Пусть простит да хоть последние годы поживём как люди. Не стану я больше на неё орать, с веником да с поленом кидаться. Буду молчать. И водку так пить не бу. Доведи мои все слова, понял! Саня … Что она скажет то и будет а ты скажи, мою просьбу и свой долг. Ты ведь сын мне, сын-Сашка! любимой сын! Х кому мне ищо обращатцы раз она слушать не хочет, уж я и на коленях-то стоял-стоял! Никогда я и не думал что она меня бросит. Вот поверишь-ли! Никогда я не стану тут тебе сопли распускать, мол любовь! А уговор у нас с ней такой чтоб до гробовин! А тут взяла да и съехала. Разве я думал, что вот так возьмёт да и сбежит. Кто-нибудь помог. Не обошлось тут без посторонь-нёй помощи.
           — Хоть она мне и правда сколько раз бывало скажет: «Иван, ох! Иван, бежишь ты галопом-гоголем за своим концом и меня рысью гонишь. Посмотри-ко! На мне места живова нет, а мне только тридцать шесть годиков! А я уж и старуха!» А ты приёмник-то мой взял с собою, али забыл у деда! Не помнишь? Кто же помнить-то будет за тебя! Я ведь и подарил тебе чтобы помнил! И у меня дугова тут с собой боле нет!
           Я вспомнил маленький отцовский транзисторный радиоприёмник, работающий на трёх волнах, с длинной антенной, умещавщийся в ладонь. Я не мог не взять его. Я всё время путал «Сименс» он или «Панасоник». Отец «взял» его у Калининградских морячков с которыми жил в общаге Морского порта и по утрам со своими ухватками и способностью склонить к «преступлению» любую торговку очень пригодился бегать в гастроном за кониной. Особенно по утрам. Вино ведь давали только с одиннадцати. А морской устав не позволяет пить сухое вино даже в вид глинтвейна. Сухое давали с открытия до закрыти.
           Не знаю, знал, узнал-ли когда мой отец что это сын их развёл и разлучил. Я посадил маму на поезд. Я заставил её написать заявление на развод и добился в суде положительного решения. Я буквально затолкал её коленком под зад в вагон на Москву. Поезд «Москва — Бутырская» и для меня ещё был в диковинку. До своих шестнадцати лет я на нём ездил только в обратную сторону — в Ленинград. И то реже чем раз в год. В Красном Холме тоже не был завсегдатаем. Только с отцом или дедом на машине проездом.
           Мама ни за что не хотела уезжать — ни! за! что! И не только из-за потери крова, хозяйства. А его, отца и жалела, как всякая русская женщина жалеет всякое живое существо. Так у расских баб заведено. Чужое жалеть больше себя! Ведь когда-то любила отца без памяти! Из-за любви и замуж за него пошла! Жалела и отца и всех нас. И так было и правильно и нет, не правильно. Мы все потеряли, кто больше, кто меньше. Мы осиротели все. Было в нашей семье какое-то вовсе незаметное никому тепло и тепло-мил-тепло! Отец маму и всех нас одевал с иголочки, всё позволялось мне. Всё, весь дефицит привозилось из столиц. Дома не выводились колбаса, сыр, ф ырукты, сливочное масло. Когда во всём Молокове о таком могли лишь мечтать. Но однажды отец дарил маме шубу. Потом, под горь-рячую руку «старил» её топором. И покупал другую. Покупал бы и лисьи и норковые, но при Хруще за такую «добычу» закрывали. И надолго. Даже за мутон могли завести «дело» в ОбХсС.
           И вот все поразъехались, поразбежались друг-друга-счастья искать. Мама больше не вышла замуж. Она и не стремись. И вот доказать как они каждый по своему держались за свой союз. А ведь к ней сватались и с авто  и с домами, с должностями и дачами. Она уехала из Молокова в бел свет сорока шести лет. И во внешности только серьёзность её и выдасть, да бо, взрослые самостоятельные дети. Сорока никто и не дасть. Бальзаковский возраст. При том что жила в аду двадцать лет. В строй «тридцать-пяток» попадала без косметики. Фигура роскошн. Глаза горят и лицо совершенно не меняющейся русской матроны. Мама долго не старела, после 67 лет только лицо испещрилось морщинками и всё равно. Ещё в сорок-то шесть и рожают. Но нет! Под предлог боязни снова потерять покой, чисту-голову. Здоровую и весёлую. Стыдно! Второй раз замуж. И от детей стыдно! И нажилась и «На-на-на-На! Налюбилась» досыта!
           Но и с ним никак нельзя вместе. Отец не перестал бы! Да он и так  никогда до самой смерти не бросил дружить с водкой и скандалить бы не бросил. И всё это ещё раньше испепелило её сердце. Сколько я помню мама всегда пила сердечные капли и ещё не дожив до сорока скатилась на нитроглицерин.
           Да и кто знает, как бы он к своему здоровью относился если бы они остались вместе. Я боялся что если они будут вдвоём, мама не протянет и трёх лет, а тогда после её ухода он уж точно себя не пожалеет. Теперь хоть она жива, а думая о покойнице он бы хуже пил да горевал. И раньше бы ушёл и сам. Они смолоду любили друг друга беззаветно! и она, в отличие от него, не давала повода для исчезновения его чувств. Но, как известно, историям не знать сослагательного наклонения …
                Это я-то! я! Мамочку мою любимую разлюбимейшую мамочку коленком как каторжанку заталкивал в вагон поезда! И не теоретически а физически, коленком, пендаля! Самому не верится. А она плакала и упрашивала меня чтоб я её оставил в Молокове. Наверное если б она мне сказала правду о их детской клятве, я бы и отступил, ведь не остолоп же я! Но она из стыда или робости женской за своего монстра не сказала. Ничо! И вот получалось что мы с ней сгубили отца. Но правда и то что жалел его я один. Наверное мама одинаково жалела, но никогда ни словом не спела, не обмолвилась. А нет! Не выгнал бы я! Он бы её погубил. И к бабке не ходи. И года не прожили бы! Да следом и сам.
                Наверно обо всём этом не узнал отец, а скорей всего и знал да не хотел признаться и признать за мной того что я как будто, спаси мам, свёл его, отца, в могилу. (и меня по сей день гложет мысль что было какое-то третейское решение, чтоб спасти обоих и их союз; например мне остаться при них!) Он не поднимал вопрос, может из боязни, что лишь обострит ситуацию. Так хоть с сыном мир! А дочь Валя его и на порог не пустила.
                Говоря о бегстве мамы часто наверное батя намекал мне, чтоб я сам признался во всём. Но я в маму безхитростный и даже не догадывался что это мог быть ход, ход хотя бы к нашему с отцом сближению, но в те годы если б и догадался, заперся бы намертво вообще. Как бы я не любил отца чувство к маме даже сравнивать смешно. И ещё оно катализировалось жалостью непомерных размеров. Жалостью за все её обиды и муки не только от отца. Ведь от людей в Молокове какой позор! Конечно, жалели все, все без исключения. Наверно и его как-то понимали и жалели. Но все так же понимали и то, что и вся общественная жизнь села нехороша из-за его выходок. И как не поворачивай это плохая, скверная слава.
                И вот когда уже спас маму, вся или почти вся эта моя жалость стала только нашей с отцом спутницей.
             
               
                3б
               
              Отец как и всякий отец любил меня с той же страстью а может и больше чем свою бесценную женщину. От него и мне перешло это чувство к женщине, благодаря которому жизнь во сто крат красочней, бескрайнее и неповторимее. И все цветы вспыхивая не гаснут и все звёзды и зайцы, подглядев тоже загораются не вполсилы! по настоящему и солнце в своей тогда тени жёлто морщится от радостного смеха, что хоть один его лучик не зря падает на одну единственную кроху, маковку влюблённого, где цветёт этот небывалый и всегда наиновейший цветок, любовь! Благодаря этому чувству к женщине я избежал многих коллизий в кои мог быть ввергнут диким, дерзким, неуправляемым характером своим.
                Однако у меня эти чувства не перешли в разряд гибельных. Как сказал однажды один мой друг: «Ты всегда умел вовремя остановиться». И я влюблялся почти всегда не на шутку, до смерти, до погибели! Но как-то так само собой получалось что како-нибдь совсем неприметное обсто-сто, обстоятельство указывало мне, что пути мои с предметом любви вот тут! И сейчас! Расходятся и всё заканчивалось. Хотя не скоро и с муками, с уж ужасной бессонницей. Но существует в характере моём какая-то жалезка что не даёт сломаться на этом голову-окружительном вираже Любовь. Это уже от мамы. Она совершенно спокойно встретила известие о том что отец ушёл …
                Да он любил меня. А сестру?! Но как оправдать. И не оправдывался он, вероятно зная степень невозможности. Я простил и так а сестра никак! И я не мог этого не чувствовать. И не хотел мой отец причинять мне ноль дополнительную боль за их разрыв и спокойно шёл по той своей дороге в небытие. И хуже того, в постоянном пьяном угаре в нём и со стороны угадывалась эта непоправимая злость. Да мне казалось что и опьянеть-то он не мог по-настоящему. И только забывался коротким сном. Точно так же как он со мной решился и знал что в конец-раз с Пашкова в Овинища.
           — Сашка а мне говорили будто ты что-то там пишь. Наверно стихи какие-нибудь, али что. Книжек записных, тетрадок тебе всё-то и не хватае. Так аль нет? Я всё тож пацаном чо-то крапал да потом как дым вышло всё. А говорят зря забросил. Ничево, и складно получалось. Да главно-дело, смешно. Правда-правда! Вон и ты смеёшься, подлец! Если правду слухи носят дак прочитай что-нибудь. Я бы и послушал. Может и стоит и дальше а может и нет. Я ведь читака-забияка, мало-немножко понимал. Помнишь ведь, а?! Сашка! — Я покраснел.
                — Пап чево дома-то на Пашкове не спросил?
           — Дак твой дед нас обоих и засмеёт. Он ещё надо мной издевался, да смеялся.
           — Ну и про меня не говори. Пусть смеётся да я не хочу чтоб он сердился да огорчался что ещё и внук графоман и бездельник. Он и так всё расстраивается из-за меня, «да ты да я»: мол «Сашинька, Сашок! Как ты жить-то будешь! Такой неспособной!» А тут ещё про графоманство наше с тобой узнает! Да хоть Пушкин говорил, мол я графоман, но я, мол, графан лучший! А что из меня ещё будет! Теперь пишет каждый телеграфный столб. Всеобщая грамотность, пап.
           — Дак какой же ты неспособный, один со всего района попал в эдакую высшую школу! ЛГУ, да КаГБэ! Экспериментальной курс! Беда что-ли что слетел с катушек! Характер такой. Ты вон в Зеленоградске и теперь полковник, кварнтира у холостяка! Да не скажу я ничего твоему деду! Он здоров как бык так ему бы надо всем смеяться! И зачем. Только мне. Чево тут таить-то. Таить тут нечево. Так забава.
           Я не знаю как и почему отец всё же рассказал своему бате, деду моему, о внуковом поветрии, се бишь графоманстве. Батя был хвастун, чего и мне с лихвой отгрузил.
           Может за столом, за выпивкой или из гордости. Как ни крои а человек пишущий стихи какие бы они ни были, их автор не последнее быдло. А если ещё это сопровождается скромностью без выпячивания. А у меня отец с мамой не знали до тех пор пока скрывать стало невозможно. Это наверняка и как минимум не плохо и характеризует человека только с лучшей стороны. Наверное не сдержался и похвастал деду Василь Петровичу или другу своему лучшему Алексей Васильевичу Гордину. Мол сын о Пашкове сочинил лучший в мире опус! А тот так же под страшным секретом да за сладкой водочкой и на кой! деду. Но, к моему несказанному удовольствию, дед не расстроился, не огорчился, а наоборот. И мне вдвое приятно было осознавать что в нём тоже косности нет, дремучести и ненависти к знанию, учёности, к мечте человеческой.
           И дед, узнав сразу за тем как о моей забаве проведал отец, не выдал секрет и допытался у меня о том же только через годы после смерти отца в 198 …  году. Но он уже знал о моих происках и только не знал самих текстов и так же как отец заставил читать.
           На тот период с отцом, а это был наверное август семьдесят …  или, скорей, тысяча девятьсот семьдесят девятого года, у меня уже было с десяток стихов и столько же новелл за которые мне не стыдно и я читал ему прямо в лесу, под свистящий шум ёлок и ребристый, звучащий солнечный свет на ходу, два или три стихотворения.
           Это «Домой» и «Пашково».

                Пашково.

                Зима, деревня, снег
                И крыши будто книги
                Раскрытые небрежно
                И нет ни строчки в них …
                О, родина! Встречай! Поэта-забулдыгу
                Дай! напишу в тех книгах
                Свой новый, лучший стих! …
           ……………………………...
          — Ну а что! мне интересно да как складно, а самое главное что Пашково. Надоумился ведь! Я бы просто назвал деревня да и всё! А тут Пашково … Пробрало меня, сынок!ь — Это в стиле отца. Я не помню чтоб он когда-нибудь дал кому договорить. Так и я не дочитал …  — Ну если дальше заниматься дак надо привести в порядок, в действие, печатать их где-нибудь. Не тут же в лесу читать! Давай постоим маленько. Вот тут недалеко такой же хутор был. Хутор не хутор, больше зимовье да и не зимовье а просто жили люди поживали. Вон как всё тут теперь позаросло. Наверно-брат так же и Пашково зарастёт когда уйдут последние старики в Слободу. Тут лес уж Сашка казённой. За лесом и смотрели да втихаря охотой баловались. После войны зверья много было. Зайцы в огородах от морозов лисиц-хорей да волчков спасались. А что смеёшься! Хорь зайца конешно не догонит, а если на лёжке укараулит — берёт запросто. Не гляди что хорь едва больше белки. Хищник! Во как. И лось и лисица. И кабан и медведь. Всё водилось да проживало в лесах здешних. Всего полно было. А тетеревья да глухарей да рябчиков как воронья теперь. В деревню залетали. Глухари-то нет! Глухарь степенная птица, его ни когда бывало без уменья не добудешь! Да не смейся ты! Бывало и вправду особенно в сильные морозы прилетят тетеревьё на берёзу под вечер. На самом краю деревни. И сидят как грачи. От крайнего дома на выстрел. Дед твой Василий Петрович на зиму всегда дичи набьёт. Бывало в одной квашонке птица в другом щанчике зайчатина. Тогда не запрещали, мелочь бей хоть круглой год. За крупного зверя, за лося например, за кабана было прихватят а за мелочь — нет. Много было. Как по теперешним временам так и не верится чтоб могло быть тогда такое дикое изобилие.
           — Зимой бывало едешь на санях а тетеревов у дороги на дереве, на берёзе конечно! Так начерно! Штук по двадцать. Почки берёзовы хмыщут. Проедешь на лошади а им хоть бы что. У одной берёзы с саней если с двустволки настрелять можно два да-три штуки, конешно если стрелок опытен и хорош. Однем выстрелом всегда двух птиц зацепить можно. Ну правда и то, что тетерев на рану птица крепкая. Если матёрый петух, да стрельнешь в грудь! Бывало только отскочит и хоть бы что! А пешком когда идёшь дак улетают. С берёзы на берёзу подальше и опять сидят треплют. За рябчиками да куропатками, вальдшнеп или чибис никто и не ходили. Хоть и говорят что вальдшнеп царская птица! А там и есть-то неч, с кулачок! Да царскую птицу и приготовить надо по-царски
             
             
3в

                — А ты чой-т нынче и за ружьишько не брался. Раньше всё по лесу да в лес. Я уж думал … Ну теперь пошли, отдышался. А мож чрез Москву поедешь не через Питер, вместе бы? Ко мне в Осташков заехали бы. Нет, а! там друзья в Ленинграде!? Ну дак друзья конешно! Хорошо что с женой разошёлся, не пара вы. Не пара. Пожили и хватит. Мне? Её? Жалко!?! Ты ей всё оставил, дом, квартиру … и дочку забрал чо ей терь не жить! Пусь пьёть гуляить дальше. Ей это идёт. Вон скоро уж Пителёво. Видал просвет, лес редеет, это болота начинаются.
                А — А сколько время-то? Мы больше стоим чем идём. А, Сашка! А уж почти на Пителёво и пришли! Вот! Веселей вдвоём!
                Г — А так бы там в Пушкине своём так и пропал бы с ей с пьянками да с ****ством! Сам видишь по батьку куда это ведёт! В пропасть! В бездну …  в бездну и тебя она, курва тащила! И стащила бы если бы ты от неё не сбежал, не уехал! Сам говоришь; колдунья была! Хоть с тебя и пылинки слизывала … И погоны с тебя долой из-за неё! Не так что-ли? Ковда дома содом с гоморррой кака служба? Подумашь! Подрался? Так не вас семеро на онново! А ты один против третего этажа! Тебя и выкинули что в таком содоме жди утечки! Какой на хер разведчик когда дома не может порядок навести. Раньше нада было её растрёпу жопой об асфальт! Теперь ходил бы подполковником, не мене! Тебе и говорил ФИГУ, что не связывайся! Хоть уж связавши был. Дочку всё равно забирать пришлось! Погубит и дочку, курвища! Я как поглядел как она пьёт, так я, старик, таких не видывал! И пьяна не была!
                П — Пап! По военному времени у меня полковничья должность! Ты сам знаешь что в войсках Осипа Сталина можно всю жизнь в капитанах было проходить, или в ямах … без вести пропавшим-прапорщиком! Я не потерял ничего! И квартира у меня на курорте и …
                Н — Ничегор конешно! Ты же мой сын! Вот приеду, посмотрю я твою квартиру … А и вправду! Как тебе, холостяку, год не работавши ещё уж и квапртиру дали в Зеленоградске? Настоящий полковник. А здоровье у тебя видать дедово! Как ты рассказывал что преломанный да стреляный, а выглядишь русским витязем … вот что мне приятно! Характер у тебя! Характер! Ты от ведьмы ушёл а я мамку твою забыть не могу! Вот! И дед наш такой. На погост к мамане не ездит и меня не пускат. Дескать, придёц самому потом за мной ехать; запью хоть в Горке, хоть на Андрейцове!
                В болоте дорога идёт под воду. По сторонам высоченная трава-осока да камыш и чёрт-ти-что до ушей. А под ногами ещё живая гать. Странно как! Я никогда кажется с этих болот не поднимал уток и совсем недавно догадался что одной из причин что в окрестностях Пашкова мелкая дичь то расплодится, то исчезнет, стала близость построенной уже в мою жизнь атомной электростанции в Удомле. Отец всегда говорил:
                У — У этех правителей ни стыда ни совести! Безвредно-защищено! Не распространяется! Как это атом не распространяется, а? Сашка, ведь водичка дырочку найдёт, газ вонючий ещё проникучей. Альфа Бета Гамма-лучи проходят и без дырочек любу стенку! Так как же они не облучат-то! В том-то и дело что облучают всё вокруг. Да не только вокруг а и за двести километров! Вот-те и причина резкого увеличения раковых заболеваний-язв по всёй стране! Да инсульты-инфарктов! Я конечно не от того водочку пью …
               
                Сразу за болотом, только вышел из воды, из овражинки и выход в поле. Никакого перелеска, пол - две сажени ольховых кустов с брядником напополам и! вот оно Пителёвско поле. И леском идти радостно и отрадно а выйдешь в поле, ещё восторг. Отец молодо заулыбался, тряхнул головой. Сначала одной рукой потом второй закинул-сгладил на затылок редеющие и не здоровые русые в длину в слив волосы, раз и два стукнул себе ладонь по затылку. «Ведь всякий раз знаешь что вышел тут не последний раз. И ещё пробежишь тут не однажды. И когда пойдёшь последний раз так же будешь думать».
                — Ну видишь Саня, сынок, ты отговаривал, батько не ходи! Вот и дошёл! А что, тут от Пителёва раз - два и стой Сивка. Не-ет! Ваньку ещё не укатать не износить-Ё! С ног сбить можно, так я снова подымусь! Как посижу маленько … Тут в груди не хочет а живу. Ну и что-что матка ушла- уехала. Мало-ли! Пусь поживёт а мы подождём, а Сашинька. А может заедешь ко мне в Осташков! А! Время нет. Да уж работа у тебя серьёзная, райисполком не шутки. Сам был партейный. Выговор закатят за милую душу, вкатают будь здоров. Строитель-инспекция, да начальник-сам! Ну и шли и не шли, а трепались больше, а вона и пришли!
                В поле мы были рядышком. Он всё смотрел по сторонам а меня его присутствие и радовало и ныло сердце. Я оглядывался на него и радовался его радостью и так некстати щемило в груди. Всё равно видать, не долго ему, не заживётся.
                И я не могу с ним побыть. И работа и скучаю и она, молодая жена моя, и фигуристая и развесёлая (масква номер один!) не хочет ездить со мной в эту сибирь тьмутаракань Тверскую. И дочки — не хотят.
                — А я и не хочу в ваш Калининград. Н-не калиниградец я! И точка. Только расстраиваться. Да хоть ты и не приглашал. Махнул бы разве так с тоски! А! Одно расстройство. И мне и матке твоей. И жить там у вас негде. А в Осташкове хорошо, Селигер. Приезжай на тот год обезательно, я лодку резиновую купил. Весной может удастся мотор взять. Я «Вихря» хочу, а нигде не достать. В Москве бы у братьёв пожить дак ухватил бы за хвост, да с пьянкой-то кто мне рад! Больному да капризному. Рады были когда с карманов деньги сыпались …  День-два теперь-тверь и в обрат дуй! надо. А тогда весь Селигер наш! А, Сашка! — Пителёво мы прошли как-то без грусти, а на Попадине меня снова заметелило. Наверно эти тополя. На Попадине и избы и тополя царские, даже боязно. Пятистенок к пятистенку, дома всё большие и тополя вековые высоченные по вверх многоствольные.
                Идёшь как «малинькой». Наверное ещё то валит в штопор; Попадино последняя деревня перед железной дорогой. И здесь кончается то что мы с па зовём «родина». Как будто кончается. Хоть всегда лишь завидев станц-манц Овинище я уже на родине.
                Я бы сел где-нибудь в Пападине да как-то мы на спех-на смех с батей разбежались. Наверно вышли на сухое, на торную и даже пыльную дорогу и неосознанно захотелось чего-то наверстать, добежать-достать за тем как бы нам шлось по тротуару а не по лесным криулям и зажорам с водой, глиной, сучьями, сыростью и прелестно-тяжкой неизвестностью.
                Так тут счастливо бы погрустить. И станция, жалезка, совсем рядом — Овинище! От последней избы в Попадине до первой рельсы, до шпал, до железнодорожной пристройки всего метров двести; переезд п-шагнуть, два-шлагбаум и станция.
                — Пап во лавочка, давай посидим! — И если б я не предложил а просто направился бы к любой избе и вытянул ноги, он бы может и сел-присел рядом-рядком и мы бы посидели и порадовались и погрустили-погоревали в «настоящую» а как и понарошку(и). А тут!
                Наверно он подумал что я его снова жалею; а какой настоящий мужик и жалость! так и зашагал он солдатом в своих сапожищах. И теперь мне кажется что наверняка это были не литые резиновики а керз-зачи, керзачищи. Которые с налипшей грязью точно «тяжельше» гирь. Так я и запоминал-запоминал, да и не запомнил.
                — А что сынок! Нету тут у тебя зазноб!? Нет, а!? Тута-нету!? И не было! Ну и зря! Сто раз ходил не сблудил! Тут всегда всякие-такие девки были плясуньи! Краснощёкие да задастые как … , (он чуть не сказал: «как твоя мамка!») А во гляди какая идёт! Вот это подъезд, а! Сашка! Глянь-да-гляди! Бес ты беспутный. Не идёт а поёт да приплясывает! Опять скажешь у тебя время нет а!? Подъезд-подъездик смотри-ка какой! Работник ты! Исполкомовский ты работник! Подъезд-пьедестал! Задница говорит Ф-р-Рр! Во все стороны!
                Ю — Я одну такую знавал. Раньше, давно только было! Мы и звали её «Мадам Жопастик!»
                ю — Это в смысле москвы?
                Ю — Какой Москвы! Это было в Астрахани! И ни в каком смысле! Фамилия у неё была Пастик Жанна Октавиановна! Скажи она слово! Вся Астрахань без штанов бы ходила! Совершенно! Сокращённо если Ж. О. Па-стик!
                Ю — И ты с нею под ручку да без штанов?!
                Ю — Нет! Сашка! Я конечно не такой был с девками дипломат, стоит тебя, сынуля! За лобок и в койку! Но она так лихо отбивалась что я просто пожалел, скомкать таку-ту красотищу! Да и матка твоя! Только что волосы  рыжи-не-рыжие льны! Я вот хошь-ты верь хошь-ты-нет! Раза два только и обидел честь её. И то по пьянь делу! Когда не ты ё прёшь а он тя волочёт! Волчёт! Да и некогда мне было. И не полюбил бы! Мадам Жопастик! Так! бандит-однолюб!
                В — Вон-вон-Вон! Смотри! Куда ты смотришь, глупец!?
               
                3г.

Я шевельнул головой в сторону и вдруг откуда? Оттуда?! … я едва не упал. Заклинило. Там где ноги уж не ноги. Заклинило.
Говорят первые люди обиделись на бога, что мужиков сделал с три разно-ногами. Трёхразноногамистых пацанс. И ещё одна без кости. Я не обиделся. Я в меньшинстве, одиночка. Так вот! Я оттуда, куд-я свернул очи, как взлетит лес красоты, восьмёркою цветуща-роща красотища. Жён-гружён-пиён-пижон огонь-шмель-огонь! величиной чуть боль-мельч кукурузника-восемь. Кукурузник; восемь красоты! Вот что показалось. Не, не шмель-шмаль, коршун-шмельпец-капец-звездец! А из под полёта огненно-рыжих ку в кудрях да раскрасавица …
Сначала весь этот сон, сумбур и потом вдруг красивая баба!
Женщина прямо в лицо, женщина с солнечной стороны!

Рассвет занял краски
В сосках красавицы царственн …

                Я понял как это смешно, глянуть на ме-ме-нья и не хотел смотреть, а посмотрел не сдержавшись в сторону засиявшего вдруг наперерез-напопе-рёд образца прелести противоположного пола, в сторону где кивал глазом отец, так и ахнул! Сел на бабки. Противо-попо-положеный! Напопе-рёд! Счас-посль вставлю холь. Да на такие-то ножки-жги! И куда я смотрел-ел, что сам её не увидал, отец-перц, раньше? Рыжая да грудастая до-Да!-до-Ля! Нь-Льнь-невозможность. И веснушки! Фью-фиг всякой косметики. Как я веснушки-то? И прекрасная шалинка, видно сползшая с беготни, с р рыжего факела кудрей на плечь.
                Жарко ведь в кофте, в шалинке! Наверное из подполья. В подполе от земли холодно, вот и расфуфырилась, бестия! Да ей некогда передеться, она нас завидела, плутовка. Выскочила на дорогу! Ага! Расчесать патлы!
                И в лице этой рыжей красотки белое-белое. То белое во всём её лице и наверное онаВся! Вся-Она! под одеждой такая, что луна бедная-белая …
                Луна бельём-кипит! кипит-светит-кипит-кипит! Кипью кипит! И Луна ей свети-свисти с завистью, или кто «куму» светит? Не, неизвестно! Точно она серебро! серебристая, да обе они серебристостью с Луной вместь! как будто у других такой крамольной белизны и не может и бо-бу-быть. И рыжий цвет густых густо и тонко дью-вьющих волос отблеском стремящихся к луне на восход, тикают к каштановому, красному. Я не соображал и поэтому шёл то на сближение, то наИборот. Наверное если бы я плыл по реке и вот так её увидал, меня бы завертело против течения без всяких водоворотов. На недоделанной бого-ноге.
                А может всё её невозможное обаяние я уж увидал потом! Или потоп? Но само-перво убийство моей само-мо-му-мустоятельнось она совершила сраз и мигом. Я ни о чём больше не мог думать. Словно порыв ветра в котором в одной горсти сразу все осенние листья, ещё о существовании земли не ведающие, ни разу не подумавшие. И оттого прекрасные как поцелуй сквозь зубы … Она только вышла, вероятно из дома за чем-нибудь и просто увидав нас с отцом глаза застопорила-ла да засмеяла-лась. Да и остановилась неожиданно сама для себя.
                Да я чуть не спросил: «как тебя зовут!» И зря! И не подъезд у «нихь» а звёздовъезд! Звездопьедестал! Звёздостоп! Она смотрит прямо мне в глаза и губки её так смешно шепчут, словно она угадала как меня звать и никак не решится вкрик. Она смотрит то на меня то на спутника моего и едва справляется-сдерживает дамское ехидство и смех пополам с … и с попо, да с любопытством и меня прорвало.
                — Хороша! Эх, хороша! Да красная! Ну не просто чертовски! Чер-товьсь-кис-ски-ски-цки-цки! Ну ведь-нУ! Не бывает ведь таких! Даже в песне:
               
                Рыжая — рыжая! Ты на свете всех милей!
                Рыжая — рыжая! Не своди с ума парней … 
               
                — Солнце! С такой москвой-москвой на улицу нельзя-ть выпускать! Пойду скажу вим ближ … мужьям …
                — А я можа и в перво-разь в за дверьё вот выкатила-юла чтоб у тебя бельмы в пыль от зависти всмятку вместе с яй … ми!
                — А что мы-то не нравимся-А? тибет!?
                В иной раз я б разобиделся, что-нибудь ляпнул смешно-грубо-около-коло-жестокое. Или ошарашенный промолчал и прошёл бы деревенской дуры мимо. Но «дура» столь хороша и смотрит на меня, сама-доброта. Как будто заарканив меня в чёрных свистящих лезвий-лазер-взглядов. И перед отцом такое смешно мальчишество. И какая-то плутовская уверенность во мне, что и она не хочет чтоб уходили. А сам бес так и подумал, обуреваем-маемый сексуальной жутью: «Вот это модэль! Вот эТ-то Мудэль!! всем Ж Муделям Манд-эль! Да я наверное с ней с ума сойду! или сердце отстанет, если только рядом, если только она подпустит … , точно сердце встанет и будет стоять в ряд с этим самая штуковина вместо третьей ноги!» А эта ягода-малина мне в ответ серебристым звоном:
                — Да и наоборот. Нужно мне заглядывать на что всё да всяковьё? Я тётя занятая! Вот и вы; не антиресно, так смешно. Дак ещё интересней! Только не разобрать ка-эт вы с той-ту стороны? Где взялись? Откудов шли-пришли-вышли? Парташатисты что-ль вы? Пешкодралом-то пи-звездовать теперь уж не та мода! Сто верст, да всё лес! Персон-марсон!
                Мне вдруг стало нестерпимо смотреть в её лицо и не до смеха. Все мои ходы-уловки с тётками уж не годились. И мне не показалось с первых её слов что она умница. Да точно! это и есть сексуальное солнце, светило в рост, взять-раздеть, величье! Она виртуозно варьировала свою речь от откровенно деревенской до стильной столичной. И то буровила на «О», то вертела на «А», сваливая всё в кукурузу, в кучу. Я всегда с прекрасным полом брал вожжи в свои руки. А тут я даже и не увидал вожжей! А она продолжай своё:
                — На Пить-тре, тьфу! Пителёве нынче нет уж таких приезжих-пеших-приезжучих. Нет-нету! Приезжучкиных! А какие и есть, так я всех видала! И с лица и так! А дальше то Пителёва голь! лес да и лес! Что ж вы с лесу што-ли шмали-шатались? Припаслись-припёслись! С ёлки-палки свались-спрыг-скок? Вот и любопытство жжёт. Я ведь не во что не поверю чтобы вам да из-за лесу! Один-то бы и мож, что помоложе. А друг этот лес не за что не пройдёт передребежжит-не-передребежжит! не перейдёт, разе что на кобыле, да и то сам в телеге, не верьхом! Вон он ель ковылят! И в телеге-то рассыпется на белу косточку. Ты молодчик ево что-ль на руках приводчик? Куда ему хоть с версту сковылять да ещё лес-сС-по-лесс, по лужам да по пенью-пню? Впоследок роги-ноги отвалятся! Уж я-то знаю что после-т Пителёва всё лес да лес на двадцать кругом верст. И ни избы ни полянки; ёль да пень на делянках … .бь — Батя, чтоб она не слышала, почти прошептал мне: «Гляди кака развесёла да ухватиста! Сразу видит что деду терять нечеть, так он отшерстить как белку! Враз укоротила оба! С такой за ночь три матрасы в солому в пуль изобьёшь! Сашка! А Сашка! Чо-т молчишь-то-теряешься, а? Стерво! Говори хоть что!» 
Сначала мне показалось что она блистательно, просто бессовестно и скандаль-скандаль! сверх-востр красива! с тем что абс-капс совершенна её женственность, однако чу приглядевшись я увидал и не одну а много, две-три де-дета деталь-ки, и всё-таки! скупо в почти аскетич соответствующие истине, восхищению, красоте. И всё же при твист-о!-твист нео-вас-бац-вау необыкновенной её женственной игры в жи, вьюжной рыжей какой-то жи-ть игре-пляске, все её черты стройным образом сливась-взялись навсегда с сверкать, не дви-дви-дженьи, она парила, касайсь трав и не касаясь пыли сама вплетясь жарко ни к чему не привязывающимся цветком в симфонь, в удивительную гармонию августовского зад-дня и запивая солнцем и очами взгляды цветков и листиков умножая и без того безмерность счастья, всех баюкающего. Да-Да и Да! Она сходу свела с ума. Ума-тывала все троса в катушку, рвала пружины воздержания. В един миг.
Я постоянно ловил себя на том что мне жутко нравятся барышни с внушительным носом. У этой нос тоже был б. (но по девичьи) и слегка не русский. То есть такой тип носа определяют римским. Природа пыталась уменьшить её нос за счёт меньшей крылатости и крыла образовались слегка вздёрнутыми и менее нахальными чем сам нос. И всё таки нос оканчивался овально-лабиринто. И казалось если бы не веснушки, то крылья носа точно просвечивали. И острым и не острым но правильным скорее окончанием лица этот нос.
Но мне нравятся сроду женщины с авторитетным носом, как не смешно! и я ничего не могу понять.
Щёки её слегка впалые и одна рыжа-бровь говорит вы другой. Рот большеват и губы разной полноты, жечь как и щёки все в веснушках. Прекрасными, просто иконописными были у неё глаза, хотя правый и казался больше левого. Глаза большие и чёрные. Агатовый дикий миндаль. Чёрные-чёрные-чёрные. И только на свет чуть, совсем чуть! карие. Как будто это для того чтобы уже быть потом чёрными до беспамятности и на беспощадность. От этого показалось мне мгновенно что она без одеяний вся трепещуще горячая, белая-белая и, как говорят о куклах: «лучше настоящей!». Но тем милей и родней казались её черты лица.
В неуловимой женственной сказке, сплетении и трепете всё это, и достоинства и недоста создавали восхитительную симфонию, кою люди грубые называют без нежности сексуальностью. Да и слово красота к ней не подходит. Может быть музыка, поэзия, искусство и вновь музыка, стихи. Именно что нежная стихия и потому невозражаемое, женственно-воинственно.
Глянь на неё и испытываешь сразу и восторг и грусть. Лязг грусти. И желание и боязнь притронуться, коснуться. Чтоб не вспыхнуть самому от её Солнц. Вот что-то в этом роде. От живости и красно-огненная мощь вьющейся густоты волос, от какой-то только в деревне возможной и ребристо-чужой и одновременно родной нежности, непосредственности и просто радения и приветливости к уставшим и приглянувшимся, таким же неприхотливым и наверняка приятным как сама она, или ещё бестолковее, путникам-путаникам. На неё смотришь и думаешь: «Вот бы стать хоть частичкой, капелькой, молочным запахом её совершенства! Её солнечным молчанием! Такой неподдельной радостью-радости жизни!» И пусть это и смешно и не возможно. И думается: «А она н-верно не сообразит-т; если зазвать их так как бы не обидеть неуместным от чуди бахвальством». Её объятия прозрачное призрачное круженье рыжих волн. То-ли жгучего воздуха, то-ли прохлады вод. Её взгляды это прикос-снов-венья солнца. Весь её вид взвихрён молочным запахом из прелестных в веснушках ноздрей, раболепен как земля у ног и величествен как Вселенная. А тело соткано из поцелуев белых и розовых лепестков и снежинок, из капелек с поверхности смеха и жарких радуг летнего дождя … 
А я ещё не скоро узнаю её фамилию.
                — Батя пошли! А то меня в облисполком не возьмут! В Кёниге знаешь таких красавиц сколь! Довольно! Всех не переглядеть. Хоть наши попадинские да пашковские и задастей! И форсистее. Уж это точно! — И что на меня нашло! Хоть бы поговорить!
                И она наверно слышит и не слышит в чо? О Чём? черчу-бормочу. И через пять минут я ещё не дойдя до попадинского железнодорожного переезда тупо затосковал по огненной ненаглядности, неразгаданной и не за грошь брошенной брошке-красотке. Ведь будет, будь-будь! Развевать огнь-пламень без меня! По той-тай-пой тосковал на которую кивал отец. Со «с подъездью» и с «пье-де-сталью». И так мне тоскливо стать смотреть на открывшееся серое дощатое чучело, «хоромы»-склады станц Овинище! Хоть плачь! «И куда мне ехать?»
                «Куда ть поедешь-то! Га … . лебедь-щучело!»
               
                3ж
               
                Я, одичавший охотник в тайге, бросив жар-костёр зачем-то бр-р-ёл в ночную чёрную немоть, в тресь-мороз-грусть, в дикий мрак-мрачун, в убийственный холод и постылый снег (снег один и я один), разбежался в бесприють, в зимнюю ночь. Именно я оставил пламя, прекраснейшее пламя женщины средь снегов одиночества. Оставил в одиночестве. Одинь-динь.
                Не то чтобы она была слишком хороша, да я и постеснялся до полн-поп-полного уяснения и восхищения разглядывать её броскость, и она провожала-ли нас слишком колким от недовольства и любопытств взором, взглядом. Но так остро, по женски премудро, на меня глянула когда наши пути-стрелы-очи сошлись и засмеялась как маленькая в меру нахальства девчонки. Так могут и только возможно в деревне. Взгляд прекрасной женщины не отравившись бесконечностью толп, а соскучившейся по новым лицам, по приглянувшейся шевелюре, походке.
                Так смотрит настоящая, истая представительница прекрасной из оД человечества в коей в белый пламень сфокусировалась вся жизнь-грызнь-возможность все славные женские прелести и сама любовь, та, с которой и начинается настоящая жизнь-праздник.
                Это о ней сказал Максимилиан Волошин:

Так странно, свободно и просто
Мне выявлен смысл бытия
И скрытое в семени «я»,
И тайна цветения роз

В растенье и в камне - везде
В горах, в облаках, над горами
И в звере, и в синей звезде
Я слышу поющее пламя.

                Жизнь истина. Или показалось, иль-или!? Да пили! Вот бы раздеть-разведь-раз-разглядеть! Разбалд-гляде-****е! Но несомненно то что в крах краткий миг глаз, их и разноцветно и хрустально встреч, солнце-столб-хоп соприкосновения, сплетения и неожиданной и наперекор-напеву всему дружбы и вдРг любви взглядов она смела! Она сме!ла! так показаться, так запечатлеть, пургой-грозой искр, заискросмять, икровьюжа-искровыжав в искромесь! что одурманила, прибила, опрокинула, овладела на смерть все-всем моим существом. Одурманила на глаз! О!-поло-умила! И мне уже не хватало воздуха и без неё, света, пространства. Вот и не верь в колдовство, в волшебниц и фей, в любовный колокол. В колокол который не лишь звонит, который прекрасен но падает на тебя из серебрясь снежным сер-е-брюк-квак-грохотом и ошарашивает и накрывает и на цепь. Хоть сам прозрачный, хоть призрачный. Она и есть сладкий сплав-спас вьюга, искр, снега и пламени. С запахом тёплого молока и фиалок и ещё неизвестных цветков-цвето-оков. С нежным и потому обманчивающим обещанием вечн вечно-бесконечно-солнц.
                —  А Ты сынок меня плохо знаешь, я пока паравозец жду ещё добегу до Остолопова. Не думай что я вобче воблой иссох - высх! Я на одном хер-хрен характере. Давай в Овинищах вина возми, твой-то пропоезд не скоро. А, сын! Посидим, А?! А я потом у Лёшки переночую я … , оне будут рады. Мы ведь родственники, ни кто попало! Лёшка-то мне дядька двоюродной! А! Олёксандра Иваныч! Так тебя кажется дед-то, Василий Петрович зовёт-коверкает. Ёлка-палки! А! Ковда теперь … ведь и тебе уж скоро на четвёрт десяток. А! Большой начальник! Али уж есть?!
                — Давай пап, давай! Что-то у меня тут тоже не то. Это Попадьин-то! 
                И — Или прямо к им да-и пошли! К Лёшке. Дед вина зажал.
                Д —  Да ладно, пап! Мы и так всё повыпили. Деду и зажать-то нечь. Вот ты всё на нё катишь! А он на тебь! Обои хороши! 
                Я вдруг ни к селу ни к городу вспомнил как Василий Петрович сам под пьянь, по скучной безвыходности положения, что сам с похмелья да из-за головоломных скачков кровяного-безного-давления не мог достать до коровы к вымени, а бабушка всё чаще пребывать в больнице. Дед тогда и научил меня: « …пошли доить корову Дочку! А, Сашинька!»
                — Мне ты знаешь! Твой дед ещё тот жмот! В кладовке да на дворе у нево там и там по бочке пива стоит. Не видал!? Стоит-стоит! Ходит. Под рогожами! А! Два щанчика. Вот то-то! Да нам и так хватило, правда сын! А? А что, он один что-ли выпьет?
                — Да ладно, пошли бать, пусть у него стоит! Он один остался, всё душу греет! Один-одинёшенек! Дед …  у нас денег что-ль нет!? Пусть у деда стоит! Придёт кето в гости, посидят, да выпьют. У деда всегда есть чего выпить. А пиво святое дело. Хоть Ржевич придёт … заместо нас с тобой. Дед любит Ржевича. Было бы вино в магазине! Стояло!
                — То-то и оно что вино! Чо ему по магазинам-то стоять! Упадёт ва-ведь! А вот как нет, придётся в Кисьму ехать! Да уж больно у батька пиво-то хорошо! Само молодецко пивцо! Лучше всех на Пашкове! Разве страв сравнительно с пас-кудным покупным продуктом! Которой иногда тук и хочется лошадям назад вернуть! С магазина-то! Дак и лошади-то не будут! Ведь и хмель свой и жито — всё своими руками старик ростит. Вот чево мне жалко, сынок! Один да один! Заладил! А я не один что-ли! А пиво! оне там все на Пашково к нему припрутся. Не даром же нахваливают, да не за-зря. И так всех луч-че!
                — Ну и съездь, да погулям! А чо нам? Морды чорн? Не чорн а красн! И в Кисьму махнём! Маху.нём! 
                — И правда-что! Я-то до Остолоп!поп-поп-ва почти тридцать вёрст бежать собрался, по шпалам-блять! а тут в Кесьму и не догадатцы а втрое меньше ведь, втро-оЁ! Правда сынок пошли … . А? Пошли! Вот ерунда, ещё восемь вёрст! Вот тебе и Кисьма и магазин с вином! Да с девками … 
                — И так  половина Попадина у нас вышла грустной - половина весёлой. Так сынок! А, Сашка! Сашуля, Саниечка! Александро Иванович, сынуля ты мой дорогой! Вот уж когда, хоть и глядя на тебя и вижу-вижжу что не зря прожил! Будь лучше меня! Будь лучш всех! Это не так и трудно!
А у меня в глазах эта сумасшедшая дама! Дама-дама! Дамарете! Так и стоит в глазах этот её огненный факел рыже-красных локонов! Кудрит-твою-мать!

Ты, мерящий меня по дням.
Со мною жаркой и бездомной
По распалённым площадям —
Шатался — под луной огромной.
И в зачумлённом кабаке
Под визг неистового вальса
Ломал-ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы!?
Каким я голосом во сне
Шепчу — слыхал?! — о дым и пепел!
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?

                Пока батя со мной перепирался и сыпал липкий и звонкий мёд на резвую и розовую «уху» сыну, меня неотступно пила и пили и пилила! нелепая в своей неожиданной наглости мысль: «Зачем я так бессердечно, глупо и скверно-скоро расстался с красоткой, с фифой этой, присуха! С Попадина? Ведь она из под меня ботинки и Земь-планету вместе одним в махом, одним зглядом так и вышибла! Хлоп ресницами! и бац! Дядя вверх тормашками! А поди как запоёт так я и совсем, с башкой, пропал!»
                И наконец эти «страдания» обрели образ столь же глупой и дерзкой на первый взгляд, лишённый эмоций взгляд, идеи; взять вина и вернуться, навязаться в гости. Мало сказать что она приглянулась. В своей съехавшей на плечи огромной больше красной, но и разноцветной шали-малинке, простом, наверно сменном розовом и синеньком из тонко-сукна, ситца. Во платьице просом-простом и в тяжёлой кофте нараспашку коричневого цвета с какими-то вышитыми красным то цветами, то армады вензель на вензеле. И особенно поразила меня эта её длинная кофта. Она, разбегаясь-улыбаясь внизу на все четыре стороны, так нагло подчёркивала её сильные и в высь и в круть-сть бёдра.
                И зачем только я влюблю-блюбливаюсь в маленьких женщин?! В ма-малестихонных. Небольшиньких, как сказала б мама.


               
                СНЕЖНЫЙ мой ОРЕШЕК.

1.
               
                В гостях, в гость, в гости! к ней хоть на чс-мин. Хоть на минут-тЫй! Ну не выгонит же! Слово за слово. Она такой веселый смотр! Меня! Вот! Гляди-надейся! И прямо я какая-та! И смотрит и в прямь и в сбок! и как-то сбоку с почти неуловимой женской шалость-жалостью. Спроста.
                И вспоминая этот не теоретический абсолютный но! женский взгляд-визгляд, а тот просмотр, прогляд-прогон почти насквозь, взгляд который даст самой даме кайф а может быть! да точно-длиннейше! Наслаждение! Я всё упорней бежал-убеждался в правильности пусть в дикость правильной своей идеи. Ну прогонит! так тут идти-то! И мне что ни странно при такой пустой и никчёмной и скоропостижной встрече ни разу не пришла в башку мысль что у неё есть Кото-то, и если не здесь то где-там и точно иначе бы меня так глупо не крутило.
                Да-ть у всех у них кто-то есть, и это не так уж плохо! Женщина от-из одиночества или другой тип когда её холит и лелеет не только муж-кошель но и его тела … части те …
                — Пап послушай! А что мы плетёмся пропадать к дядьке Лёше()? Мало мы там напили! Тёть Ольга бедная только и успевает принимать да провожать гостей! Все пашкари-пушкари-пешкари прутся к ним гостить- прогостить. И всё стучатся пьянствовать! Она бедная с ног сбилась. Не на Пителёво же к Ёжику бежат? Там магазина нет-то! Дя Лёша-то радёхонек, разве от рюмки откажет, а я не могу на её бедную смотреть, она пытается не показывать, да где уж там! Одной грязищи сколько от нас-гостей.
                Б — Хорошо что-ли натащим. Мы ещё натащим! Грязь да пыль да вино … морды наглые …
                — Ну давай устроимсь на вокзале! А можно и в пивную. Только не люблю я ихней пивнушки, на цирлах то стань! Мы столь отмахали, голью!дак посидеть бы! Эво, вымахали! У меня кирза перегрелась, Сашка, А? А тут стой опять что истукан! Это вам молодцам; стол есть и радёхоньки! Крыша на башке. Да чем выше тем лучше, всех девок разгадать-разгляде. А мне упряжку выстой-ко; промаячь трудок. Да беда сама настоящая, хуже чем с тобой три часы по чащам!
                — Ну я и говорю; давай возьмём и вернёмся в Попадино! Вишь нам кака девка споп-алась красна! Пр-рРивВетлиВ-вая! Просто худо-чудо, куда мы шарахаться то от? Напросимсь в гости да-и-всё! Не выгонит же! Сама сказала «с лесу!» Она сама-кума к нам кисла, киса ласковая, и при-ли-пип-ли привязалась! Прикисла! Так? Так! А выгонит дак сядем напротив дома на! да-На! Да и выпь-напьёмсь. Сама сбежит-придребе-жжит прискучит-приспичит. На гармошку-то! Мы же с тобой не гнилушки наберём!
                Н — Ну и правильно! Из нас ведь только оди-ин и кавалер. Да и она одна, пока одна … да если только гармошка. Бабий пол! Во!
                Г— Головка заартачится так ноги сами забегают-принесут! Да не хочу я тоже не в пиво не в вокзал. На вокзале вцепится ещё всякая рвань! Вошь! … слушай пока уши … Да и нету ведь в Овинищах давным-давно пивнушки! Дед ещё сокрушался. Мы как ехали с ним с Москвы. Помнишь, ты меня просвещать-учить-жучить возил. Да он с нам увязался.
                — Дак конешно прибежит, если дома одна, а если с мужиком?! А как с мужиком-те прибежат, оба! А!? Сись-терва!
                — Да нет у неё никака мужика! По край-мере теперь на Попадине, тут. Разве женщины так смотрят, да сами заго-варят с нам? Много с нами бубнило? с незнакомцами! когда рядом есть кой-какой-ни-на-есь свой дя-дя! Сам знаешь тутошний нрав! Он ей сразу ноги вырвет и на забор звезду повесит! Вялить. Вот! что от звёзд останется! «в бельмах-те» ка в Пашкове скажут? Да чтоб не таскалась.
                — Да я тоже подумал когда усвоил как она тебе-себе; себе-мене! на тебя смотрит: «видать голодная!» Я смолоду-то сам помню как и ко мне девки сами. Я ведь тоже недурён был. Хоть конешно у нас в округе воабче какая-то ономалия-кономания; все мужики ка-на подбор языкасты-румяны глазасты. В кавалергард конешн царь бы всё не-взял! Мелковат-салдат, ну некоторы, но гвардейцы все настоящи, богатыри писаные. И я тебе тогда не уступал, разве что только у тебя кудри вон вьются! Это уж ты в матку ты! у ней слизал. Дак говоришь; влюбившись она в тебя, хочет, говоришь!? Хочет-Кокочет;
               
                Кудри вьются кудри вьются
                Кудри вьются у ****ей …
                Почему они не вьются
                У порядочных людей?
               
                — Ну пап! Ну не городи-ты ерунды! Красивая тётя а ты сраз на гвозь «шлюха». Сам поди к шлюхе-т не подёшь! То-ль дел с приличной, с красой к женщине, посидеть! Любо-дорого! Гармонь найде! Ой она поди плясать! Как пойдёт-пойдёт! пава-павой! Как топнет! Да притопнет! С рыжими-то кудырьми да с фигурой Царской невесты! Русалка! Одно слово! А ты, дед, голодная! Таки есль и голодные держатся до последнего патрона.
                — А на Попадине что? Гармошки не найдём? Пашково не больше а через дом гармошка! И тут! Деревня-то богата! Ты смотри мне!
                — Да это я так, спроста, сынок! По стариковски. Прости меня, хотел пошутить, да нет вышло-брат. Так что тада? давай разделимся; кто в один конец, кто в обрат а потом навстрет-ча. Складней было бы, А! да и оприп-поп, опристал я, как в Пашкове старухи скажут. Тут бы и осталсь навсегда! А? Краснеть на солнышке-колоколнышке!
                — Я понял; лучше ты и сразу вернись, чтоб меньше шлёпать в твоих кирзачах а я бы за вином да закуской. А найдёшь-ли-ть её, кралю? Солнце! Солнечну-то девушку! Да ведь подход нужен. Напугаешь до смерти, а? Зз Зверюга! Смотри-ищи её!
                — Не беспокойсь! Я конечно уж не тот гончак герой, вытянулся да подсох, да выгнулся! герой ноги закидывать, ой! Прости, прости сынок! но думаю что если я начну с ней а не ты, так лучшее. Получится-не-получ, а за сватами? Всё мне в рай ближе. Пока ты топчешься за покупкам я ей вас-тебя так засвищу-расписую! Лучше принца заморского. Ты и сам и ни за что не сможь. Хошь-хорош! Да и каждой-то ботинок на своём-то каблуке! Ведь мне и сподручней. Пусть и хвастовство, так не за себя ж чек хвастат, а за друга. Да и к тому же я отец! какой же отец-трамбубец! не расхвалит своего сынка? А если и переборщу, так отцу простительно. А уж хвастать-то я как никто другой! Так что мал-мило кто за правду не поймёт!
                — Ну так и порешим. Я через пол-час вернусь. Развернусь быстро!
                — Не бойся, не заскучаю! Даже если и от ворот поворот. Ты это лих! Придумал! запьянствовать на Попадине! И погода-то какая! А я-то всё думал ты трус перед девками. А ты целишь-целишь, цедишь-цедишь! Да вон какую и высмотрел-выследил цацку-целку! Цацу-Расцацулю! 
                — Смотри, пап, если она тебя фыркнет, ну гнать начнёт, ты не трусь. Оставь её и дождись меня. А если она и меня затурит! Назло сядем где-нибудь напротив глаза мозолить! Время у нас есть! всё равно есть и есть! и лучше мы на Попадине и посидим по-окаем. Так и не ходи мне на встречь и жди в деревню. Погода и правда-как хороша, может кот-придёт народ какой, поговоришь-наговоришься.
                Я не трусь относительно отцовских (тцких способностей) знакомить да знакомиться. Девушка могла его и не узнать сновь как моего попутчика. Дамы вообще туговаты на первичную память. И если она ждёт меня, как я мечтал, то не узнав отца прогнала бы, если б суметь.
                — Да всё я без тебя понял, давай беги быстрей. В горле пересох!
Я вернулся скоро, правда пол-час мне не хватило, но всё ж, учитывая момент что в Овинищах в магазинах могло неть вин, что часто случалось в те времена, сорок минут было очень скоро. Водки и на станц хоть и редко, но бывало не завозили по неделям. Я мог проплутать и час и два, даже если бы нанял машину до Кесьмы и назад. В селе всегда можно «взять» в отличие от станции. Деревня. Я ещё сам-немножко немножечко-немну-жучко потерялся во времени «искавши» сладкого женского винца.
Я застал отца и Ольгу, так её звать, с весёлыми лицами за лёгкой и потому бесконечной беседою на широкой лавочке под окнами её дома. Между ними стояла белая чайная чашечка на блюдце и плетёная тарелка с остроносыми пирожками домашней выделки под старомодный сахар «грудками». С того моме-ме(нта) как я узнал что звать Ольга я влюбился в неё. Господи! Момента! Это же мои любимые имена; Поля, Ольга, Люда, Анна, Тонечка.

2.

           В — Вот ведь что! Красотка! Исусик этот жиденько-жидовск, он что наплёл? Каких чудес-мандес отварь-ил-бесил?! Что было само-насущным чудом для тогдашних жидов? Правильно! Жиды были затопта-мы Римом. Рим. Жидов освободить от Римского ига. Освободить и хвать с него чудес! Чтоб Пилат поп-Понтя-Припонтий рысь-рысью, по морю яко по-суху, бос, бисика-бы через весь Понт Эвск-киск, как тогда море-т Средиземно звали? А! Ну-да! Так и называли. С того и попёрло, что Среди земель. Тругих-то земель не знали! Примчал-прибежал бы в свою СкИталию. Того-тодашне Соединённы Штаты. Вместе со своими легионами. Пешком по морю яко по суху! Безь всяких яков! Проветрилси бы, да написал; мол ви видал жид-божиньку. Мол, он меня и справил-спровадил бисика. Дорогой Си-Синат, нелишай раба божья должность-кальеры! Не винова-ты-и-я!
                И — И-ван Васильч, откуда всё вы это беретте? Такое ж ниде не напь написано! Да я точно знаю … Берёть-те!
                А — А вот как я скажу и-тебе ещё одну штуку, так ты и перестанешь задавать дурацкие вопросы. Впрочем все вопросы дурацкие. От вопросов дурью так и прёт. Ты, милая-белая, помнишь-ли кино «Бред»? Кажется такой итальянский шедевральный-шедевр. Я на него раз десять ходил. В Москве в самый допт-рогой кабак … тьфу! Кинотеатр.
                Н — Ну вот, десять раз, а кино называется «Блеф».
                Н — Ну значит «один-один», ничья. Я специально «Сбрендил», что если ты пропустила с ей шедевр, много не поймёшь. Так вот; там один пёс, вор, говорит другому ворюге прочитав план очередного экса: «Ты знаешь, это так глупо, что может сработать!» Помнишь фразку!?
                Я — Я не смотрела десять раз, но этот перл запомнила.
                Т — Так вот; когда три халдей-еврея собрались и стали думать как снова им всех надуть, один и предложил сказочный сюжет кой-сюж теперь носится с кличкой библия. И самый старший Валтасарюга сказал фразу ту ж из фили теперешнего фильма «Блеф». В точности! «Это так глупо, что сработает!»
                П — Право, я не знаю, я-ли дурочка или вы так лихо сопоставляете и обобща, что меня от смеха и радости просто трясёт! Вы, дь-дядя Ваня гений! Это же так просто! Как я-то не домекала, не доме-мекала! Лидья!
           Д — Дак ведь нельзя! Понтия-Пила-Понтю! Эт обязательно бы пись-нул, написал! Бог ведь, не поп! Да Понтя(Подь-сюдать) Пила-т обязан был просто без обинякАков знать-дать в Римь. И пискнуть хоть две строчки пр  христушку и его двенадцать жлобов-жидов жидовских! Хоть телегу-полу-телегу как-каку в Рим. Это ж патрицай а не какой-то невежда, тьму-рвань-таракань жидовский сочинитель! Обязан был написать Дяде в Рим! На то он и прокуратор. Да он просто не имел права казнить преступников, особо опасных преступников! Лже-царей! Изловивши и всех исуси дружбанов и тож обязбыл вместь с христушку проводи в метрополию в Рим-Тюрьмим. Да обяза, всенепременно! И с мамо и с-папо! Бог ведь, не блоха! Так, меж делом задавить беднова! Ан-нет! Царь иудейский исуся-т!
           П — Потому что Понтий Пилат, Римский патриций поганого азиата христушку в глаза не видал! Не знал-не-гнал-не-рожал-не-сношал!
           А — А никакова чуда он не сдел-знал! А почму? А потому что трюк с выволочением из рабства хоть сотню поганых жидов и мог совершить лишь бог! А исус не только не бог! А такой рожи-рогожи как христушка вообще никогда не было на бел свете! А коли бубнят, что был, то этот был-быдл был такая падла! Такая гнида! Крыса дятловой породы! Вся его задачка заключалась в том, чтоб жидов поставить над всеми народами. Жиды есть господа а прочие все быдло, рабы, или те кого срочно убей. Вот чито проповедовал сей призрак! Они бубнят; Христушка бубнил: жидь богоизбранна.  вот жиды и богоизбрр-Р в жид-воображении и ещё на бумажке. Благодаря хлюсту-христу. Наши сказочны герои Емеля да Иван-дурак рациональней. Они хоть не лезут на головы сразу всем! А этот с жидовской наглостью утверждает что он бог. Черепз прихлебателев конеч-но, то есть горлопанов.
           А — А вот если вытащить из под исуса все чудеса, что будет?
           В — В том и дело, что останется один голый инфантильный иудей-жид-еврей. Бездельник и бомж. Настоящему богу в подтверждение его нестандарта чудеса на хер не нужны! Ведь нет никакого чуда в том что Земля круглая?! Это просто тайна. И это необходимо было рассказать! Да какой хоть полу-настоящий бог начнёт хвалиться тем; какой он чародей!? Ведь и верят в христушку те больше кто сам врёт пока на смерть не изоврётся. Вы, например, бабы …
           Т — Точно так же истинного бога распознать как мудрого человека! Вот и все чудеса. А коли уж творить чудеса, так насущные, злободневные! Почему христушка не накормил хлебом всю Малую Азию? Потому что если бы такое наврать, память осталась бы на тысячелетия! И дошла до нас в тысячах писем, картин, документов! А память осталась о том что никто никогда в Иудее задаром никого не кормил. Убивали? Да!! задаром! Как и всех сотен и тыщ христушкиных прообразов. И лишь гиблия блефует о кучке облопавшихся христушкиным хлебом.
          И — На папирусе-то, по папирус-му-му, он якобы существовал то-ли десять дней, то-ли двадца минут и сек. Как и положено сказко-бумажкину геройчику. Почму? А потому-му что ведь тада нада всю его жизь-грызь ду доверьху забить в чудеса! А где их взя? И всё равно выйде на первы план вылезть с пот Римы! Всё жидьё. С пот Римской сандалеты. А-ты-что-ты! Чмо-ты-где-ты! А почему Израиль вышел из-пот турка лишь в 1917 году!? И все кому не лень топтались хозяевами по Палестине кроме Лунатиков и Марсиан. С тех самых пор как рухнула империя Финикия. С тех пор как угробили Халдею.
           В — Вот поэтому и чудеса евонны меркантильны, мелочного, да и недоказуемых свойств. То есть выполняют определённую единичну бум-бумажну зад-дачку. Бумажный герой, бумажьи подвиги, бумажны задачки-доказачки! Вообще эта библия такой псевдоисторич навоз! Враньё! жуть! Эти горе чудеса обязаны бы-лишь утвердить за призраком статус бога. И ничего более. Скажу больше! Они ваще бессмысленны! Так же как (и)сус сиюминутны, призрачны. И если сусик был бог, если бы он вообще был! Никогда б не пустилсь до сих шулерств, бесполезная-беспросвет-глупось. Сии фокусы достойны цирка, или сказки для дошколят! На самом деле библия есть жидовская индульгенция, некое липово-право на жизнь, на привелигированное место в толпе. Моде-рнизация иудаизма, вот что есть христушка. В исторический момент изоборзени, изобретения подлейши из подлейш семитами иудаизма они по закону тех времён подлежали все Ха Фи Ги безжалостному истреблению. Их и спас статус юде, что на самом деле не является национальностью ни-как-кой! Но всяк принявший ИУД-А-изм становился иудей. Так все, гиксос, халдей, финикиец, изобретя феноменальную ложь выдумав иудаизм избавились от своего кровавого прошлого грабителей, убийц, гад-гнид-быдло-господ.
           О — Один момент! Якобы христа предал якоб иуда. И тут ход чисто литературн-ой! То есть специальный манёвр, финт. Первый шаг фантастов библии дистанцировать якобы иудаизм и христианство. Мол ничо общего. И да!-даже враги. Иудаизм нельзя ваще звать религией. Иудазм на самом деле есть невиданный разгул национализма, одна из предтечь фашизма. Первотеория геноцида гоев. Почему Иуада-зм так мил жиду-иудею-еврею с необузданными фантазиями владения всем и вся! Но И и Х это две поп-пытки в достижении одной-единой цели; мировое господство иудеев-жид-евреев. Х более удачная, однако не столь глобальна как хотелось. К тому же христушество так понравилось всем монархам, что поповство во всех видах христушеств перехватили гои. При том что рационально мыслящие евреи не хотели и не хотят попствовать, а их их общего числа евреев более трёх четвертей.
                И — Ирод принял иудаизмм, когда по рождению был из Идумеи. И был вполне приличным идумеем гражданином, и пошёл на поводу жидов, чтоб поиметь авторитет хоть какой. Но какой авторитет можно иноземцу у мрази жидовской поиметь! Вот жид на которого жиды повесили «факт», то есть ложь избиения младенцев, якобы сверстников христушки. Гибель в Вифлиеме детей выдумана на основании собст-опыта гиксосов в Египте и перенесена в сказку о христушке ради христушкин авторитета. Гикс-Пред-ки иудеев, израильтян, евреев, жидов, гиксосы, системно резали детей в Египте. И ставили задачу вырубить всё население Египта! Гиксосы резали каждый-десятый. Сочинители библии кровожадней.
                И — Ирод ничего плохого, как и Понтий Пилат, для Иудеи и Израиля не сделали! Разве пытались держать в узде народ воров, убийц, подлецов. Швали беспардонной. У евреев даже языка своего нет! Почитайте госпожу Блаватскую! Она открыла людям что их херов иврит есть смесь арабского, халдейского и греческого языков. И врит «изобретён» господами на нём на надувавшими доброхотов с той же корыстной целью что и их религии.
                О — Один грек довёл до нас как первоначально был назван их гной-святой город. Гиксосы построили Иеросилу, что значит «Грабь святыни». Иерусалим стал зваться Иеросила, сходняк разбойников с большой дороги лишь с явлением на свет языка иврит, при Искандере Македонском. Когда гиксосы узнали об Элладе. Иерусалим слово из греческого языка. Точно так как исус христос слова взятые жидами из греческого языка.
           И — И вабче обо всём этом говорить глупо! Мерзко и препротивно. Я когда случится попасть в церковь, как слышу поповск хай-лай-вой-визг мне всё так и кажется, что суют дохлятину, протухшую кошку! В рожу!
           B – А Адам? Как же Хадама, Иван Вась-миль-евич?! Его же-тоже чти-ли-что-ли не било? Я так думала … а! Придумали!
           В — Дак не придумали. Содрали! Как весь иудаизм и христушество. Содрали с разномастных язычеств. В Вавилоне жил такой бог-волшебник Эа. За двадцать тысяч лет до христушества. Этот вот Эа и слепил из глины первого человечка. Так гласит легитимная история. Библя лишь дерьмо, 3 сорт, подлый плагиат из язычеств. А христуша их сказочный волшебник-недоучка или хуже того. Волшебство у него было-гнило. Хоть бы одному салдату это волшебство лоб зелёнкой намазало! Как и всё у жидов. Как и сам божок! То работ, то выходнот! И зачатье непорочно содрали у Будды.
           А — А я слышала по другому. От Скифов. Да как они могли знать про Будду? Они и Индии не знали.
           В — Вот в том и дело что не знали. Что все свои бредни И и Х драли с Греческих верований. С Египта, с Вавилона! Сашок Макдонский подмял завоевал Индию! Да об чём брехать! И тора и талмуд и библия — всё на гречке! То что называют первоисточником. Это о том что иврит «родился» только после начала новой эры.
                Н — Но ведь и тора и талмуд на иврите!? Ой, какая я глупая! Они ж их каждую ночь переписывают! Торят, талмудствуют! Но про хадама-та!
           Д — Ды-ды-Думала-она! Во-во! Лягуха тож дунула! А ей нада было дыбать, чтобы плыть а не тонуть! Конешно не было! Но вся силь потешна-патошная соль за заключа-закчик-чукчивается в том, что у господ жидсь есть ещё выход, и, кстати очень не плохой! Но хе-ровский. Выть, например что и хадамка скоро буде! Они ведь бубнять с из-мати-на-мать что христь-хлюсть вот-вот пожалует! Почму бы и хаха-Хадамка на пару, колектив. Всё весель-ше! Но и тот и другой-ху и вся их жидовск-гиблейск кумпань при-пили-ли, приплыли из жидовско-халдейск воображения и туда же смылись! Так, Сашка!?
           А — А чо-б им всем не приволочитсь. Назад на космическо-корабле-бля бы жиды справили! Оне ва-едь все боги да пере-боги! Видать война у ниф там! Нековда! Космически-Кораблюйчески.
           Ольга смеялась. Смеялась так необычно. Потому что на такие бати речи люди обычно молчат и только глаза выта-патрашивают. На сказку, мол, не похоже. На быль тоже. Что-же ето-тако-же!?
           И — Иван Василич! Так если он, Христ-Мист-Камунист из гнидло-быдло-воображения подонков вышел и туда смылся, тогда уж и не такая библия сказка! Если первое отбросить!
           О — Ольга Александровна! Не так уж это и смешно! Хоть можно и хохотать до пузырей! Почему гиблия! Потому что гибло обрядом похорон, могилой, закапыванием бездыханного человека в землю, жиды насмерть связали всех живых с могилой! Гиблия тащит человека в могилу! Смерть придумана именно с появлением так называемого монобожия. Даже эллин не знал смерти! Но никаких могил! Никакой смерти! Посмотри церковь! Всё завалено-заставлено костями и крестами! И заставят пить ещё кровь якобы хритсушкину. Крест и есть две кости одна поперёк другой! Но сии господа забыли, что крест произошёл от звезды. Забыли, да ещё не знали. Или, как глаголят мать-и-матики, от тетраграммы. Вот от звезды и надо сегодня начинать!
           Ф — Фашисты были откровенней жидов, они и носили цацки, кости перекрещенные да череп!
           Н — Наложить на себя крест есть то же самое что пустить себе пулю в лоб! Только эта пуля шлёпнется в мозги не сейчас! Может завтра! Может через год, или двадцать-тридцать! Но когда-нибудь эта пуля мозги порвёт! В — Во что имели в виду блеф-изобретатели иудаизма и следом хри христушества. Ты попадаешь в заколдованный круг где все гнобят всех! Не дар человек вдруг сам себя осознавший богом чувствует ровно то же что раскованный пленник. Я и комуняк ненавижу что они вслед за гиблией закапывают уходящих людей. Тела следует сжигать …
           А — А-а вы Саше так не говорите? Про это, про гибло!
           К — Как-это не говорю? Он только головой вертит …
           Ч — Что, не слушает? Плюётся? Или ругается!
           Д — Да слушает. Васька слушает да ест! Во как он слушат, Сашка мой! Да я потом тебе расскажу, какой он мой Сашка.
         
Отец на язык с чужими людьми и особенно в первые минуты и часы знакомств был практичски гениален. Совсем не знаком он с первой фразы говорит как с давним хорошим добрым. Он всесторонне начитан, обладает приятным баритоном, склоняющимся к ласковому тенору, бесконечно-бес красноречив и без тотально-театраль-фальши, без жести жеста, и так умел «ляпнуть за себя самого», посмеяться над Я, и улыбаться и хохотать, скаля золото в пол-рта, что его сразу принимаешь не только за своего, но почти за родственника, причём любимейшего.
И ещё было достоинство у его болтовни; она обязывала: выслушай лишь и посмейся. Обоюдный хохот.
Ольга смеялась и так смотрела на отца, как будто он действительно был ей близок чуть не с рождения. Весело поддакивала ему и то и дело всплёскивала белыми ручками.
Вот если так историко-истерически сравнить, отец в совершенстве владел Тараканьими способностями, то есть даром княжны Таракановой, кою Екатерина Великая почитала за соперницу.
           — А вот и сынок мой! Лёгок на помине! Гусь! Вскорось-вернусь! Ну как, Александр Иванч, зло-свезло тебе! Или пришлось скакать до городка! Скакучить! Али у нас-в-пост как в Монако всё однокаково?! Мы туть Фей  Ольгой Фей Федосевной тыры-пыры-рас-то-пыры за приятно-скороговор-кой и не ме заметили как синьёр ты скор. А всё ждём-с и ждём в читири очи! Гусь-ли-идё-не-гусь! Наш-ли-карандаш-не-наш! Ялик-караблик!
           К — Как? Как вы сказали? У нас в манатки … ?
           Э — Как вон-пусь-вон Сашка скажет! Я всё тоже позабываю, никак всё полносью не запомнить! Да уж больно и смешно. Ну говори! Барышня она не так чтоб барышня! Всё понимат. Ну? Смотри, долго ждать не будет!
           У — уЕз ит из, эскизь-эскиюзь! и в тузь и в музь! Май кингз из блюз! У нас и всё и все как в Монако! Все и всё всяко однокакова. То есть как в Рим! Кутья! Всё! И повторим! Свиньёй-свинья.
           — Да успел на станции за хвост хватить. Уж кончалась, батя, воды-во-да, водачка. Точно как в Манака! Или врё падлец-продавец. А вам Ольга Фе … Фей … ? да что тут смешного! Разве покороче!
           Ольга вытаращила по деревенски глаза но не сумела сдержаться и за захохотала самым соблазнительным образом. Эта Ольга.
— Фей-дойсевна! Кавалер со шпорой! со шпалер! Запоминай сразу!
Д — Да как же тут запомнить, когда валит с ног! Подожди-ты хоть утрусь! Сам наверно придумал, химик-халерик-панегирик! И Ёрз-ез итиз приплёл! А?! Ну не огорчайся, мне сочинятели нравятся, правда-правд!
Я понял, что меня прописали в «банду». Без формальностев. Тявк. Без лишку свойственного неудобства случаю. Я свой, третий.
— Ольга Федосеевна! Извините, милая, редкое теперь имечко вашего батюшки, вам вот взял Рябин на коньяке. Даже не ожидал таку-растакую напиточку-сналивочку тут встреть. Встреч-чук-чать …
           — Спасиб! Уважил. Но мы не гордячки, руссишь-вишь-калбасишь, нам и спирт за флирт.
           С — Сашь, пока не забыла, повторишь потом про Манака! Я только и запомнила. География, понимаешь?! Ладно! Я девкам расскажу, описаться!
                А — А коль есть возможность полакомиться, тож зараз. Я сама давеч удивившись-да-увидавши тут у них, то есть у нас, эту Рябинку-динку. Да и продавщиц, врец-продавец, говорит, случайно мол завезли с пол год взад, то-ли фуй! случайно, то-ли разнарядка-размандатке. Да врёт как все; а так непочат ящик и стоит, мест только занимат. Она ведь не крепка, ну-кась! Ну да! Точна, гля- 28,5 градусов роспись а в деньгах как и водка. Мужику сладка да слаба, а бабочки наши с винцом подешевле что да пощекот-че. И любо и довольнёшеньки! Что им тут на попа-попа Попадьине барствать да княжить. Платить лишний рупь-двадцать за пробк за горлышко. Кажиной-т день. Пожаль и разберут ка водке-винце капец. А насчёт вина ваще, это лето говорят не раз перебоя не было. Так что Иван Васильевич нашему Сашеньке не могло не подвезьть и сбежал он за почть пол-часа. Ой что эт я так за-зболталсь! Над ведь на стол-тось подавать.
— Олечка! Ягодка! Федосеевна! Не суетитесь вы ради бог! Я закуски вона всякой купил; и колбаса и консервы и вот тут шоколадки, зефир-цапь-фирь…
— Ну это ж вы-ж! Купивши! Ну и это тож! А моё то помешат! Вы же огурец, грибки ни купиль! А и купили б, так их там и нет! А щей горячих да со свининкою! Серых щец, а! Александр Ванч! Ой только не надо меня по батюшке и насчёт закуски тоже молчи побольше! хоть давно не здешна а по деревенски всегда сумею надивить да угадать. И к селёдке к вашей и консервам ох как! и хороша выдет картошечка в мунд-дирцах. Мундерцир! Да мне ведь не готовить! Вона всё в русской печке да в чугунцах, только сцапать в-ухватик! Да мало-ль у меня в доме найдётся для дорогих гостей, а хоть и я не звала!
Она лихо, лукаво и ловко, с ненаглядною полуиздёвкой подмигнула и во мне, явственней, пропелле-рей заржало-запело-заискрилось и так уже неудержимое предчувствие-сверхчувствие счастья цельной и даже через и череп-з край райско-жизни. Счастье возможное в присутствии и соучастии в нём (сочи) желанной женщины, пусть не надолго, пусть не до глубин, и не на всю-ж катушь! возможную бездну, цельность, бесконечь откровений между мужчиной и женщиной, пусть и в ограниченном, совс мгновенном, но в жарком, в жарптичьем альянсе с нею. Хоть одних глаз. Да хоть и слёз.
— Ольга? А я сраз заметил что ты не здешна, а?! тоже что-ли, а? С Пи?  Питерячка …
           — Как-как! Как Вы сказали? Пичтерь-брячка! Ха-! Вот так словцо-п! Письмецо! Что за слово такое? я никогда и не слыхивала, или это у нас уж теперь так говорят ровно? Слово! У! У-у! А смешно и монументально так-как-эвон прозваньице таково. Это у вас так за лес видать скажут, да? Как там-вам деревни-то называются? Али Некак? Так и называють? Про одну я слышала: что-то тако вроде Холм Карельский, потом Кощеево, а ещё? Вы-то с которой? А вот; Хабоцки ещё слыхала! Да како-то Ерундово? А?! Вот, Остолопово! Точно! С Остолопова! Откуда ж такие красавчики!
           Мы с отцом удивлённо переглянулись. Хабоцкое с Весьегонска в Красный Холм. Посреди дорог. И от Попадина вёрст сорок. Красный Холм - Хабоцкое - Кисьма - Весьегонск, трасса. Еруново малестихонная-мало деревенька, одна треть от Пителёва, под самым Красным Холмом. От Попадина семьдесят вёрст. А знает, шатунья!
           — Да Пашково, Рашково, Бесово не слыхала? А мы, али с Десны, али с Костромина, я уж и не помню, давня эта быль. Только я со знакомством побоялся тебя по-спросить, чтоб не обидеть если не угадал! Питерячка! И точно! Птичерь-брячка.
           А — А вы что-ж, Сашь, мою кофтуфе рассматривать? На красавице и рогожка скалится! Нет? У вас там на Пашковке так не говорят? Говорят? А, рогожа! Мы-же в Попадине-жа нищия! Ну вот! Я и говорю … 
           — Да, господа ми хороши! Я тожа когда-т как и вы сердешны рожа-рогожа, сбежала отседова. От беспросветной колхозной жизни. Да мы ведь наверно ровеснички с твоим-то сынком-то, а! Иван Васильич? Тебе сколь Саш? … Ну а я с стьдесят девята. В наших-то годах теперешних, да я всё-таки женщина! Эх .есть л.! почти никакой разницы! Я тоже после 8-летки в столицу дунула, то есть в пятнадцать с половиною. И мать, покойница, ни за что не захотела меня тут ставлять. Она всё-то говори-приговаривала: О — Олле-Олечка, дочечка моя милая! Вся здеся жизь хороша! Любо и ненаглядно и дорого, да родное-родимочко до кровиночки! Да до самой мелкой пылинки-стеблинки-слезиночки. Поля, леса, избы наши деревяшки да неказисты, всё с красоты да лепота. Родина! как смотреть да ничево-то ничевошиньки не делать да денег полной корман-мешок! И в сенях две торбы золота под сургучом! А поди-ко роботать! Пороботай-ко! Да изо дня-то в день, да с зари до зари! Да хоть и сена коровам натаскать. На пузе-то! А возми силос! сырой да вонюч! Да без выходнх те без отпусков, не как в городках! А каки входны-выходны да вотпуска ковда своя скотина полон-двор! Дак согнёшься-сгорбишься не дожив и сорока. Вот с-от меня. А не заробишь-то ничо окромя горбя! толь-что на стол поесть да прикрыть срам кой-как! На людей взглянуть стыд! Да беда! Была-да и я сильна да ходка и всё-то это я любила! До слёзонёк! да мечта; мол горы сверну! И всё верила им, хрущам да сталиным, что скорым-скоро заживём лутьша чем за морём! А вот жизнь прошла! да хоть не прошла! И эта врань сдохли вместе с моим свиньям! Мне только сорок два годика, Олинька! А я уж старух-старухой, хоть в гроб ложись да забивай не глядя! Вся изработалась да ничево не добившись. Разве вот дом, дак и тот от родителев досталсь! Езжай-ко! ёжжай во город, сладынька! в город! Та-ма хоть всё тротуар да кивнотеатр, да торгуют на каждо-шагу. Да тут и с деньгам-те со скук с ума сойдёшь, разе вишь на ненадолго во, погостить, приехать вот! Потоптаться в заулок да на огород. Не наклонявшись. Да летом, в лес походить; грибы да по ягоды, а зимой и с деньгам - стужа да тоска! Заметёт и не кто не знат, где ты! На том свете или на этом ещё! вот, милая-милочка что-ведь …
           — Вот уж и умерла уж матушка-то моя! И любила хоть сенную да навозную работу а на этой любви и сломалася былиночкой … Ну милые вот! всё на столе, можно и начинать-сочинять.
           — А вы крепкая женщина, Ольга!
             
                3.
             
                — Да уж! До чего крепкая что об меня все мои мужи(Чки) как ми-лей-шь лучший хрусталь поразбились. Ну да ладно! Хватит о грустном, да, Саш! Ведь как её … накрой-её! не крой её! Она всё несказаннА-хороша неслыханна! хороша! Жизнь та-эта! И наша да хоть и не наша! Если мы её сами не излягаем да не втопчем! Оперой засвистанная, балетом затопанная …  Вот хоть и наша встреча! Вот и радость, вот и праздник!
                Ю — Я ино раз как рассмотрюсь, как раззадумаюсь; вот одно просто дерево-деревцо, липа аль-ли берёза, кошка, лисица и белка в лесу-в-лесе на ёлке. Все люди-то всё и говорят что всё это, мол, неразумь, глупое и ничево-то ничевошиньк не внемлет. Да хоть хвост-камень. А присмотрись получше; камень-то сверкает на солнце и такие прихотливые линии в его теле-фигуры что и страшно какая красота. А липа, яблоня да-как зацветут, да не отойти! Или рыба в реке! Вот язь, да хоть плотва или пескарь рас- прост-тейшей. Сколько цветов в них переливается и какими алмазами, пескари! и жемчугами сверкают и искрятся. И всё это красотой-то мало назвать! Чудо! Чудо божественное жизнь эта наша. Да простой-простак-распростейший-шварк хмель. Ну и пусть он глупей меня в меню завитую!- Туя!2 … говорят что у нево де-нету глаз! Ну-да! Он как ястреб едри-ево-лапоть! За версту и не видит! Ему и не нада! Но в метре-в-трёх от себя найдёт-увидит стеблёк, ниточку-верёвочку, ствол и тю-тю улетю! Заберёт под облака и зацветёт не похлеще-ли японской сакуры!
                Ю — А деревья-то! Дерева! Как с друг дружкой переговариваются! Они-и-И! Всё-Всяково на свой лад-ладок шелестит! А сколько стремления у их листочков улететь! Грубый человек скажет: «Это мол под ветром оно так шелестит!» А человеку-то разве чтоб слово сказать, да хоть и шептать, разве ветер не нужен?! Лёгкие как меха или ветер дуют на голосовые связки вот и человек и говорит. Так деревья, когда им поговорить-захотеть они и вызывают ветер. И вспыхивает ветер! А когда поскандалить хочется — они ураган вызывают и не успокоятся пока не натреплют да не наваляют друг дружку досыта! Ветер что-ли их валяет?! Ну и ветер!
                — Ой что-то мы снова разговорились, а про стол да про угощенье и забыли. Это я всё, болтушка-хохотушка.
                — Ничево-ничево, Олинька! Оллина! Твои слова слаще мёда, любова хмеля! Я в жизнь прожил, а такова чуда не слыхивал да и сам не догадался придумать. Как это здорово. Да ты прямо фея какая-то, Ольга прекрасная! Ну да и выпить пора. А у тебя в доме случайно трёхрядка не завалявши, а! хоть старушка? Только чтоб меха не сопрели, да клавиш не западал. Я-б во щас как выпьем сыграл а вы бы сплясали. Я русскова или соломушку так ва вдарю! что и не охота а плясать пойдёшь! А мне так попиликать хочется в молодом-то обществе! Гармошку, ну! Ищи-ищи! Была ведь! если была!
                — Гармошка? Да!! А у отца точно где-то была гармоника. Ох уж он это тож умел на кнопочках! Плясовую как задудырит,  так башмак в чулане что уж год нет ходу! Пыль стряхнут и в пляс! Только он-то уж ране мамы умер, лет уж скоро десять. Гроб-то так и несли, с гармошкою сверьху! Так осталось-ли что с тово инструмента. Я да! никому нет! долго-ли сломать да порвать, чужое-то не жалко! Всё память. Пойду в кладовку поищу. Мать помню в большую шалинку шёлковую завязывала, после сороковин, да в мешок, да на крюк чтобы крысы-крысы не-не! Это ж такое бедствие. Счас-счас притараню. Только что там есть-ли-осталось!
                И наша прелестная хозяюшка всплеснулась лебёдушкой из светёлки.
                — Слушай, Сашка, вот так мы попали! Она ведь колдунья ей Богу! или ведьма! Так ведь и большой ума человек не издодумаетсь - не скажет! Да! А она красота-красота да вона куда выводит! Вот ОлиНна! 
                — Эй, мужики, на улице-т чудо а не погодка! Может мы столы-то на воздух стащим! Вечер чудный! Хоть стихи сиди-да-сочиняй!ь — И она хитро-хитро мне засмеялась, батя, видать не утерпел!ь — Чем тут-то в избе в потёмках сидеть, когда рай-райский на улице! И травка-та в пляс изумрудная, и солнышко предзакатное а тополя-то, тополя! Просто небесные создания! И вон гуси ходят и вяхири в тополях! И как будто и не за землю они корнями держаться а каждым листочком-стебелёчком да веточкой за небо ухватившись! Ухватившись и висят словно птицы бесподобные райские. А в земельку упёрлись небушко держать. Так и кажется небушко на них одних только и держится. Ой, господи, я вас тут разворачиваю-растрачиваю в целый праздник! А вы поди на поезд!? Вы ведь к станции шли! Вот шли-щли! Да и пришли!
                Ольга живёхонько прискакала с парусиновым мешком перевязанным тонким почерневшим от времени ремнём и с последней своей блестящею перспективой, выезжать в упряжке на улицу.
                — Ну пап, давай настраивай тальянку, а я пока стол под окно вынесу. Никуда и никуда мы не спешим, царевна Оллина! Мой поезд ночью, а отцу только завтра утром. К тому ж ещё нет билет, так что мы казаки вольные, а бежать когда полнейшая сплошная красота глупость и грех. Так что люба инициатива, лишь бы не горшком в огонь, не в вашу, Оленька, русскую печку, любая инициатива на флаг и вперёд! Да-да! Не смотрите на меня так будто я обманщик и ба.
                Она и бегала и суетилась а я всё засматривался на неё. А она весело смеялась и не отворачивалась.
                Она мгновенно переоделась и уже в новом узком сером платье миди. Ноги её раздразнительно голые, через край платья всё же чуть выш тонких коленок и ноги белые и матовые. Белые-белые! Белым-бела! И бег и бел и беглые и матовые, словно в стекле. Бледно-туманный налёт лепестков. На-ве-рно черёмуха. Черёми-ха, как говорит на Пашкове друг детства Саня. Гармонист а*ля дядя Ваня. Сашок тоже как и отец ровно без слуха. Но в Пашкове какая-то невидимая школа. Отец и не знал, не то что учил Сашка. Но Саня играл так же занозисто как Иван Васильч. На разные лады, но столь же весело и захватывающе. Разве чуть медленнее. Саня вообще был не такой реактивный как мой отец.
                (Или вообще, она кажется оделась тогда в мини! А скорей это было старое-новое неодёванное платье, ещё первой до-двадцатилетней юности, отставленное сиротеть-туть когда вместе с брошко-закинуто деревенскою жизнью). И при том что это невозможно; на тёплой коже белая вода или молочная пыль. Но смотреть ещё соблазнительней. До-лунно недосягаемо. Да ещё в платьице от первой юности!
                Так во: крупные (сильные) бёдра и (сиятельная) амечательная на три «З» грудь. Однако эта подробность грудь не настолько мешать хозяйке, но и не столь мала чтоб казаться безжизненной. От розовых, смешных школь коленок невозможно оторвать глаз и невозможно быть не стройным ногам. И Ольга обладала этим редчайшим женским чудом; длинными, и слегка в разные стороны вниз от смешливых коленок ногами. Уж я не знаю; голень как анатомия зовёть это будет грубо и безжизненно, икрами тоже. В  белое, матовое крахмальное, кое нельзя выпускать на улицу без. Во что в пример ставь! её окончательное, ноженьки. И это при рыжей, выше и едва не больше «шляп шампанск», прелести женской естес причёски! Но всё ж москва-москва больш! Насколь? Насколько наблюдать наблюдателен, ведь рыжие не часто красавицы, но уж если рыжую бог наградит! и красотой и Сам, Лично! это ни в какие ворота. И просто сбивает с ног. Как ведро нашатыря вместо шляпы. Нет-нет-нет! Не под нос ведро нашатыря! На голову! Всё ведро в 1 ноздрю …
               
                4.

Весь сей праздничный хаос не мог, никак не поддавался хронологии. Сказать то что я при внешнем спокойствии, ошалел, совсем не всё. У меня только что в очах не искрит и не плывут огненные круги. Сравнительно ро ровное дыхание и мне всё казалось что я вот-воть бу-будь-тонуть. И если б не перспектива-хлоп стакан водки, я бы продержался недолг. Но деревня! можно уйти в поле, на задворки. Подышать. Не сгорая. Вулкан, пламенные флюиды хозяйки.
Я сия описываю ещё сдерживая на пол понта. И добавлю, что к ней даже прикоснуться жутко. И хочется жуть! прикоснуться! И ещё чего-то от неё можно ожидать. И что говорить о-пись-ме когда я живой, глазастый, не мог хоть наполовину оценить всю её, когда рябит в глазах с красоты и да! даже увидеть-разглядеть всё никак! Разглядеть-раз-раздеть! Разлучить на лучики.
                В её женственность бог вложил всё что смог. Всё что в состоянии вы-несь-ти плоть. Когда потом О начала меня грузить по Гамбургскому счёту, то есть тою-таю! истинными истинами, я на доступном мне абсолюте пол-нял истинный источник её беспечного обаяния. Она как никто из женщин могла вместить и нести женскую божественность. Верхушкой айсберга и сияла её женственность и необыкновенное чувственное обаяние. Ещё что называют шарм. Именно шарм Олин для всех остальных недосягаем. Её-Ё даже королевой назвать смешно. Достойно, но …
                Невероятность стать её рабом есть счастье. Но я тупой. Я не зна что тако рабство. Если я даже не способен подчиняться. Спешу лишь на пом, на уважении. То есть реагирую на авторитет-абсолют. И она-сама угадала. Это такая абсолютная без оскорбюзмо форма рабства и рабовладения. Обоюдно при чём. Именно эту форму и эксплуатирует любовь.
                — А во! Вроде сухая. Гляди Иван Васильч, должна заиграть. Да! А и плесень-то! и не видать! — Отец тронул клавишь, пощекотал пальцами меха.
                — Вроде и вправД жива! Да хороша-то! Как хороша, А! Да ведь нас настояща! Перл … Перламутровая! — И заиграл.
                Сначала сбился, подышал мехами туда сюда, без разбора давя все на раз кнопочки и басы дробью наличностью пальцев, и грянул пляску.
                Гармоника правда красивая. Малиновые, несколько выцветшие меха и зелёный по кругу перламутр отделки. Блестящие ажурные косые уголки крепежа. Вообще на меня всегда обрушивается бездна радости когда вижу гармонь, баян, аккордеон. На сих инстру, изящных и скромных всё шо-хош можно сыграть, сбацать. А если у мастера руки золотые и он крепок, чтоб не перелить за крахмальный воротник, то веселья и не унять. Да разве кто согласится!
                — Ну! Не гармошк! песя-ня! Уважила хозяюшка. — Все засмеялись. — Ну теперь я вас ухлопаю, утопаю! Запляшетесь запоётесь до утра! Так вы-ты-тыть у меня завертитесь! Все кочки завь-ижь-жять на зависть! Буде-мне спереди красные, с боку зелёные а сзади … ваще! Апупиоз!
                Сквозь гармошечьи смех и слёзы Оленька проговорила, сама едва не заплакав:
                М — Мамина, маманя повесила на стенк, чтоб от избы; вот и сухая, сохранная, сохранила … да ещё ведь и брезент. А я и летом приезжаю, все-га-да печку то-оп-п-олю.   
                Мы с Ольгой пересеклись очами. Конечно и я и она (особенно ярко вспыхнули), и почти физически алебардой взгляда. Я умел плясать, и всё же трусил что (невозможность обаяния, сияния, блеска нестерпимого, фас! незнакомки!) собьюсь, включится передний мост скромность! ну могу-не-могу сбиться. Стреножит. Да и не грех.
                Она наверное бессознательно для уверенности и чтоб не терять лица, как и положено царственной обворожительнице, взялась в кокетство, и смотрела скорей снисходительно однако мне хотелось думать что и она нас меня хоть чуть стесняется. Она не сидела спокойно. Как  Пашково скажет; её егозило. Но тут был целый спектакль образов. И улыбка сверкала в нас насмешку, в сарказм, в стеснительность и задумчивость. Калейдоскоп обворожительных мгновений хитрющей женственности. Ну конечн! Как бы хорошо не выплясывал муж пол! Если женщина прелестна, длинные и непослушные кудри и пляшет коротко и не искусственно а неожиданно и покорно и недоступно даже в воображении эт всегда и событие и зрелище и праздник. Опустит голову, волосы до колен, потом как бросит все эти патлы, пламя, за спину и грянет стучать, нанося полнолунию груди урон, прелестные страдания. И вся прелесть и сексуальность и виртуозность в невероятной лёгкости, гибкости и пружинистости бабской стати. Именно бабской, цветастой, выдающейся и спереди и сзадь …  стати.
                Сели наконец за стол. Ведь голодные все. И плясать страсть как охота! Уж на улице. С дороги первая водка пошла кувырка, но втора-рюмка загладила первую а третья прижилась-прижалась-прижучилась как совсем-совсем родственница (и мозги и желчь).
                — Фф-фу-х! Грех при такой закуске кашлять! — Я посмотрел на отца, —а всё-таки кашинский сучок ково хошь с дороги скорчёт! В канаву. Кашин, Канакава, один чёрт канава, всё один чёрт! Это не водка! Кувалда! Тольк что прозрачна, другой раз так и подумаешь; уж не гаечные-ли-мы-тьмы ключи, запчасти от, или грузовиков-танков-самолётов в ей полощут? отстою потом да и прода-даю. Её-то нам бестолквам … — Но и он, отец, после второй повеселел, зажгло. Хоть это зажгло. Вторая всегда в пользу.
                — А хороша всё же «рябинка»! Вот бы я заартачилась …
                Д — Дядь Вань, можно я так буду звать? Ну что поделаешь, другу нам не возят. Я с Питера привезла пузырька с-два, так мы вон с соседкою, да с чаем … ай, что-то я её и забыла позвать!
                — А водочка тоже ничево! Если дуплетом …  Да в глазах-то у любы хозяюшки! … Да ладно, милая, это я шучу! Сашка вон и не морщится. Для него самый любимый напиток спирт-мед-мёд денвяносто шесь оборот под шерсть. Да с такой-то красотой и спирт квасом покажется! Не опьенеть!
                — Ой-ой! Дорогие мои, хороши, хватит комплиментов, я сама знаю как бесть хороша я! Хороша-я-хороша! Лучше всех на пол-гроша!
               
                Хороша я, хороша!
                Да плохо одета …
                Никто замуж не берёт
                Девушку за ето …
               
                В — Вот только за эт и берёт! Раз-берёт-Два-берё! Пароход-самолёт!
                В — Вот давайте лучше ешьте, закусывайте а то щи просты. А там картошечек с грибочками со-с селёдочкой. Кушайте, я вам пока рассказать стану. Вы знаете что тако горы!? Нет вы не знаете! Вы скажете что? А!?  это природа, порода и ещё разная ерунда-горунда-горо-да. Откуда? Вы знаете какая по счёту на Земле наша цивилизация? По лицу вижу что нет. Да вы и не верующие видать.
                — Так вот: Бог Создал более 50 000 цивилизаций кроме и до-н …  нашей. Уже есть доказательства того что человек существовал более пятисот миллионов лет назад. Существовал и носил обувь. Были люди ростом до сорока метров. Например известный всем неизвестный хАдам-ка был ростом 42,5 метра. А куда девались динозавры или мамонты? Скаж вымерзли! Вот эти звери и существовали с великанами и великаны просто их схавали. И динозавров и мамонтов. Им бог не дал планиды стать у этих сверхвеликанов домашними животными вот их и съели. И потому после Бог дал людям домашнюю живность. Чтоб люди их сами же расплодили. Так же бы давно диких зверей поели и мы до последнего, если бы нам не дадено домашней скотинушки. Ведь диких зверей если их есть ежедень! И на день не хватит. Нас людей теперь на Земле почти сем миллиардей. А? Если не врут. Да врут конечно! А диких зверей!? Съедобных? И никогда зверей диких столько не будет!
                — Так же были и каменные люди. Вот горы и есть кладбища каменных людей. 
                — Постойте - постойте, Олечка! А как же Дарвин? Дарвин-поп! Господин дарвин-тос куда должен скакать по вашему? На паре копыт-то! По вашему он тоже как и мы с вами парнокопытный!? То есть вице в на каждой странице. Анекдот такой есть; Дарвин пришёл к Черчилю а тот играет с внучкой и приговаривает «» Ё — Пе — Ре — Се — Тетчер!», и глаголит: «Ты чарли и я Чарли вот слушай анекдот; по полю бежало стадо обезьян, человек пятнадцать. Слушай лордо-морда! Я книжку написал!» Премьер: «Как ещё? Какой ужас! К . позор!», берёт и читает: «Исус выскакнул из люльки … ю — И дальше три тыс. страниц Цок-Цок-Цок! И на последней — Исус наскакал на крест!»
                — Ну, это совсем элементарно! Господин Дарвин — просто главный скотовод цивилизации, обезьяний пастух. Но по ошибке пасёт и чертей и ангелов, короче всех кого понавыдумывали жиды.
                — А это, эти по его теории по-находки!? Эта линия якобы предков? Или чего ещё! Питикантропы, чмо-те-кантропы? Гав-срало-пить-экии?! 
                — Так это и есть остатки неудавшихся Создателю творений! И они нам предки только по одному признаку, они тоже вышли из рук Божиих. Как собачка, кошечка, сувинка. Или попросту те народы, или часть их лишённая Богом главной благодати — слова! Знаете жид у жида жидкость украл! Вот что такое дарвин. И потом; сегодня же есть психбольницы и там все мутанты. Понятно! Падла-Дарва придумал своих скотов в помощь иудаизму и христианству! Порочное зачатие, рождение рабом всякого и скотское существование по гробовину! То есть! Жиды богоизбранный народ! Вот что в кратком переводе на русский язык означает учение жида-иудея-дарвина! Вот что такое Чмо дарвин!
                — Слушайте, Ольга! А это ведь здорово! Горы кладбища каменных людей! Как ты это додумалась? Это даже на уровне легенды не виданное открытие! так красиво, просто сказка-сказок. А ведь на самом деле; ну горы, каменные хребты! Пусть бы это какие-то хаотические образования. Но горные пики, самые высокие вершины! Монблан, Эльбрус, Эверест! Это же явно рукотворные вершины! Каким образом и для чего просто природе в атмосфере создавать такое величие. Только ради величия! Так это же свойственно не равнодушной природе а человеческому тщеславию. Эверест-обехеесс надгробный обелиск Зевсу! И вот теперешние люди хотят в своём тщеславии сравниться с теми что прошли. И покоряют вершины. Иначе для чего они! Как не восславить былое! Оставить по себе память. Сравниться с Созидающим в Созидании!
                — Да ничего это не легенда! И что бы я додумалась! Я когда была маленькой ну не то чтоб совсем! мне было лет шесть-семь-восмь! мне всё время это как будто снилось. А на самом деле я и не знаю, снилось мне или я видела воочию. Потому что это продолжалось не одну ночь, а чуть не целый год и более. А потом и днём, да! И днём тоже. Именно я видела этих каменных людей! Вот как призадумаюсь и вижу-я-вижу! Не только лица в полной ясности, но причёски, смех и глаза, самое главное их глаза! В них был и смех и страх и страдание и наслаждение и упрёк. И они не то чтобы только имели в виду меня, но что-то такое они знали на мой счёт … или скорей всего не одна я это, то есть их, видела. Да! Был какой-то кто-то ещё … и он, они видели то же что и я, то есть этих каменных людей. У — У них были, такая мощь, бороды! Теперь уже трудно всё точно восстановить, да никому я-то и не рассказывала, то бы запомнить! но тогда стоило уединиться и зашлась эта видео повесть. Я и знать не знала что такое горы, но как будто это было в каком-то огромном котловане, да в бездне! и я видела лишь головы этих людей, высотою с трёхэтажный дом. Они громко так говорили, собравшись полукругом, а может остальной круг я не видела, так громогласно гудели что я зажимала уши. Я точно разбирала слова, но теперь не помню о чём. Только одну фразу и вот: «Бог сказал, что если не сделают то что Им велено, то будут бродить пока «не истопчусь до ушей». Вот говорили о какой-то работе, знаете как все мужики, только говорить, лишь бы ничего не делать, чтоб делалось само. Вот теперь я и поняла, что это было их столько рож. А тогда казалось что и бороды по горло в земле. Но они именно истоптались до ушей. Вообще человек составлен из «трёх «Г-Г-Г», Господа, Глины и, вы догадываетесь.
                И — И вот тогда же мне вдруг-ги ни с того ни с сего пришла в голову мысль. Пришла да и застряла. «Во Вселенной всё управляемо посредством мысли. И Солнце и все планетки и звёзды и наша Земля тоже. И всё и весь хаос, движение и всё-всё происходит от и по мысли. И всё разумно и Всё рационально. До мелочей!»
                Отец сидел с раскрытым ртом, я тоже закинул щи и уши за плеч и вертелся на скамье, словно не найти себе места, словно под задницей пятифунтовая граната. Это какой-то бриг, то есть бред. Но сказать в лицо несказанной красавице, да ещё больше рыжей хозяйке не поворачивается язык. Пауза затянулась и вдруг я вспомнил свою явь, своё видение.

5.
               
                Мне было лет восемь-девять, я пришёл на футбольное поле и ждал приятелей; сыграть в футбол. У меня не было мяча постучать и я сел на травку и в бессмысленном ожидании спринтерс-событий, разглядывал бурную деятельность мини-муравьёв, ленивых жуков-пожарников, совсем редчайших божьих коровок и прочей мелкокалиберной хитиновой дичи. Как спецом никто не шёл, мне надоела земля, зеленая задница, тень с чесоткой насекомых. Я уставился в небо. Ранний август, серебристые брис облака высоко плелись по своим бессмертным делам с северо запада. Я не вдруг увидел в огромном пространстве между облаками что-то странное, странное слишком! огромных ужасающих размеров.
                Было около 12 часов дня эта штуковина крутилась медленно, ещё медленней облаков и наискосок им, то есть с севера на юг. Двигалась эта Штука выше облаков и в то же время казалась близко, рядом, так велика и величава она есть. Она пересекала облачность, не соблазняясь плыть в кучу, и жадно плыла значительно выше облаков и ещё движение монстра отмечалось всё новыми не повторяющимися огромными знаками, вроде цифр и букв величиной с облако, на серебристой внешности. Я сначала и боялся подумать что это именно монстр, что-то соразмерное Луне, или даже Земле, но страха, как такового не чувствовал вовсе. Любопытство останавливала какая-то подсознательная возможность перспективы. Это не было ни гигантским самолётом ни дирижаблем, ни чем-то ещё ужасно и неестественно большим. Но творением рук человеческих, ведь что-то же было на нём намалёвано! Его величина, намного превосходила размер облака да пожалуй и всего неба, ну купола что может охватить взор. Оно имело величину не поддающуюся определению ни моему взгляду, ни воображению. Оно вдруг заняло непрерывной громадой всё небо с севера на юг и отнюдь не заканчивалось скрываясь в облаках и на север и на юг. Оно плыло не прямо надо мной а в западной части небес и в поперечнике составляло приблизительно треть небосклона, нижней правильной линией своей перемещаясь в третьей части небес. И без конца и края в длину. Оно кружилось, или точнее; двигалось по окружности абсолютно беззвучно, как например планеры но не имело ничего схожего в своём составе с крыльями. Такое ощущение что это бесконечное гладкое кольцо вращается вокруг Земли и охватывает её, имея гораздо больший внутренний диаметр. Это вдруг установилось во мне безапелляционно. Хотя я разумеется не мог и вообразить что эта Штука может сесть или пришвартоваться как-то к Земле. Однако казалось мне бесконечным как может быть бесконечно чудовищных размеров кольцо. И Мне не просто пришло в голову что так оно может полностью кольцом охватить землю, но скорей всего это так и было.
                С определённой точки зрения глупо думать что мы одни и вселенная. Что на своей Земле. Даже исходя из тех ветхих научных теорий что может выдать самая передовая и парадоксальная научна-не-научная точка зрень. Никто! И даже святые отцы никогда не видел Бога. И незачем это. Так же и наши братья или соседи по …  наверное не торопятся дать о себе знать, пока нам не нужна помощь из вне. Или вообще какая-либо надобность в общении. И вообще всё устроено в мире совсем не так как нам диктуют наши органы чувств - суть источники страстей (читай пороков), или мы сами со своими науками, религиями и прочими игрушками для развития. Когда я хорошенько вдумываюсь в происходящее мне приходят в голову безапеляционные мысли о том, что так называемая наука, и все науки вместе, только запутывают человеческое сознание, хватают из Вселенской Истины не самые лучшие фрагменты. Да и эти фра в данной нам грани и бессмыслица и сущая театральщина …
                Например в определении Солнца учёные ушли не далее язычников, (в их числе и И. Х.) считавших что Земля есть блин. Много лет спустя как я увидел свою небывальщину, я вдруг пришёл к заключению что Солнце есть Монстр из мгновенно возникающих и мгновенно реализующихся мыслей. Что скорей всего Солнце управляет всеми глобальными процвет, то есть, процессами в Солнечной системе. Точно так же звёзды имеют в нашей жизни не то мизерное значение каковое мы представляем. Звёзда есть глобальное мыслящее Существо, так же как и Солнце и влияние всякой Звезды на мысленные процессы каждого человека естественно и тоже глобально и должно быть понимаемо неоспоримым фактом.
                Идиотское объяснение любой религии и любой науки о предназначе Звёзд не что иное как версии, догадки, либо корыстно-измы разнокрасных искропёрых астрологов.
                С точки зрения любой языческой религии Солнце, Звезда и есть тот минимум божественной сути мироздания что дано видеть всякому живому. А не те призраки что придуманы во многих религиях так-наз. монотеизма. Именно система Звёзд в Галактике и способна держать рациональность и порядок и не позволить развиться хаосу.
                И, вероятно это тож не вся работка Звёзд. Например; когда на Земле по произволу человека происходили ядерные и термоядерные войны, Земля не погибла благодаря работе Звёзд. Ведь как не изощряется сов-наук история в доказательстве доказательств природной сути всемирных кароф на Земле (потопы, ледники, смещение полюсов, движение континентов и те. де) это рукотворные катастрофы. Потому что неоспоримым фактом есть доказательства существования людей со сверхвозможностями и применение этими сверхчеловеками ядерного и термоядерного оружия.
                В том месте где виделась серебристая поверхность летательного аппарата облака уже сОскучивались. Хотя эта штука не казалась летательным аппаратом по одной простой причине; она так невозмутимо и равнодушно перемещалась что явно доказывало — хозяин положения всего что видел я была эта Штука. И когда я сообразил что это именно что-то летящее, в человеческом понимании (гравитация, атмосфера и т. д.) уже можно было различать сквозь облака только фрагменты бесконечного корпуса. И на ближайшей ко мне части небосклона не было вовсе угрозы что это плывущее мимо может ко мне приблизиться или скрыться. Я сидел на траве и не мог встать. Я и не думал встать, когда весь был поглощён созерцанием и попытками всё фиксировать или хотя бы частич-запомнить. Длину, читай кольцо, определить совершенно невозможно, но верхний край виден, он не достигал зенита, хотя и не имел определённо резких очертаний, а нижняя часть уже тонула в облаках, заполонивших небо до горизонта. Казалось можно было представить, почти разглядеть форму и по форме можно было видеть что корпус в сечении овальный или круглый. А моё представление о цельности и бесконечности подсказывало что это было кольцо сравнимое по величине с самой Землею и возможно, а скорей всего и больше, гораздо больше Земли потому что по знакам на теле всё время разным, изменяющимся, видно перемещение, а конца и края нет. И не то чтобы я не мог встать или заговорить, закричать; мне ничего такого не приходило в голову. На обшивке гиганта тёмно серебристого цвета в определённом порядке, не хаотически, чётко видимые нанесены буквы как будто латиницей, звёзды, в основном пятиконечные и цифры.
                До сих пор я не видывал военных самолётов. Разве изредка на крыле с красными звёздами и чёрными носами с радарной пикой антен на конце, вероятно СУ-15, советские перехватчики. И уже потом в юности, в военном ВУЗе когда нам стали доступны секретные съёмки НАТОвской военной техники, на фюзеляжах их самолётов и ракет были похожие знаки различия, из чего вспоминая это явление, я мог думать, что знаки на летящем предмете были сродни латинице, хотя сколь прошло времени! Но что-то похожее, может быть только чуждостью мне славянину. Все чёрного цвета. Синий и красный цвета были только в самом начале как я увидел необычное явление. Смотреть долго и непрерывно в небо мальчугану трудно. Устают и глаза и шея. И вот в одну из пауз, когда я опустил голову чтоб вздохнуть, мираж исчез. Однако всё это продолжалось достаточно долго, более 15 и 20 минут, но не более получаса. И появилось это тело в небесах на моих глазах. Оно всплыло из небесной дали как из небытия, скорей всего тогда когда я не смотрел в небо, и сразу всей своей бесконечностью. Такой же бесконечной как бесконечна для человеческого взгляда вблизи сама Земля.
                В футбол не пришли играть вообще и я в одиночестве вернулся домой. Как только небо приняло свои обычные августовские очертания я неожидланно для себя отметил, что не испугался. Не то что категорически, моментами страх подступал, но тут же растворялся. Этому не способствовало любопытство. Мне трудно было сосредоточиться и придти к какой-то определённой мысли: что это, зачем, откуда, я для этого был не смышлён, попросту мал ещё. Но сосредоточиться на одном созерцании и не мельтешить у меня хватило выдержки. Но после «сказок» нашей Феи начал подозревать, что это могло быть вестью. И вестью доброй. Тогда, это было либо в канун, либо позже немного первого полёта в космос человека. И не только мои познания о вселенной, но всех, и даже учёных близких к теме (начало 60-х годов) оставляли желать лучшего и большего. Тем не менее я врят-ли без чужой помощи тогда смог бы так спокойно отнестись к увиденному. С Миражом или ещё чем-то связанным, обман зрения или психики, это тоже нельзя увязать. И даже если это был и мираж, в том понимании как это трактуется, это было чрезвычайно серьёзно! Ведь что-то или Кто-то не хотел чтобы я об этом рассказал и длилось это до полного моего изнеможения и отупения, но не до обморока! чтоб убедить в действительности и реальности происходящего. Всё продолжалось настолько долго что почти начало мне надоедать, а скорей всего я утомился удивительностью и удивительным же однообразием, не позволяющей думать о сопротивлении или содействии мощью, непозволительным равнодушием и всё-же едва угадываемой жизненностью и способностью к всепокоряющему действию и легко скрытой, но бесконечной доброте. И я не чувствовал ни слабости ни эйфории. Я увидел что-то необычное, необычное до крайности, но я могу твёрдо заявить, что каким-то образом я был к этому подготовлен. То есть с одной стороны я, как всякий несмышлёныш, ещё не чувствовал себя настоящим землянином и не обладал мыслями человека засорёнными или связанными житейской или научной догматикою. И в то же время моё мироощущение готово было к любому виду знаний, информации. И наверное событие это имело черты запрограмированности в моей жизни до того как оно произошло, то есть оно было в каком-то виде и в моей крови заранее. То есть то что бы чувствовал на моём месте любой другой было бы в первую очередь удивлением или того больше — восхищением. Однако меня интересовала только созерцательная, то есть во многом любознательная сторона совершающегося и конечно я ждал объяснения. И не дождавшись я не пошёл за объяснением к людям. То есть я подозревал, если не знал, это не обязательно является знанием вращающимся в среде человечества. И верно с того момента мне стала втемяшиваться птихоньку уверенность в моей необычности среди людей. Не только среди родимого хулиганья, вообще среди людей. Не величия или величукчины, и не той-вой тщеславной божественности что вписивают себе фанатики, верующие человеки, по часту ханжи, но собственной не случайности, и крайней необходимости для чего-то важного и обязательного и не только для меня или человечества, и с тяжестию поголовной ответственности за живущих, за всех. Именно что мне доступно То что недоступно любому другому. Может быть это как раз и связано с интеграцией во вселенское сообщество! Или какой-то намёк. То что способно вывернуть мир с изнанки. Как говаривали в Пашкове: «Что уж делать-то! Так и живём наНанику.» И не в том вовсе идеологическом лабиринте, что проповедовало тогдашнее устройство общества. И ещё: тогда я не знал Бога, наверное так было необходимо. Но и атеистом не стал. Во мне всегда таилось предубеждение к «модному знанию». Тогда, да и ныне это предуб. зовут ленью. Родителей за это, за просвещение отрока в направлении невидимого но наиглавнейшего! могли причислить к неугодным, меченым и преследуемым. Я и сам до сих пор уважаю те правила по которым жил в детстве и юности, не все, но большинство и все мои предки в общей массе были привержены социализму. Например дед очень любил Ленина и так и говорил: «Вот, Сашинька! У меня в кармане партбилет Ленинской партии, видишь писано: КаПе эСьэСь, но в Бога я верю!»
               
                6.
               
                Впервые я вспомнил об этом случае только вот в Попадине. То есть куснул капсулу тайны или забвень разбила эта рыжая красавица. Как и на всё моё истинное предназначение. И своё (Её!) тоже. Тогда же я никому ничего не рассказал. Разумеется был риск что засмеют. Но это меня вовсе не пугало. Я, несмотря на то что ещё очень мал, догадался и что расскажу то со мной может случится беда. И не потому я никому не рассказал, хотя всегда был впечатлительным почти до восторженности. И похвастать я не захотел, это уж для моей натуры вообще невероятно. Во мне установилось какое-то спокойное ощущение моей личной тайны, моей и ничьей более.
                Не востребованной никем кратчайшей истины, суть которой я вдруг стал понимать сидя за столом у Ольги Александровны. И всё равно для мальца, мальчика не достигшего и десяти лет так себя вести … никто же ни о чём не просил и в бесовщину я верил лишь на словах. Мне и самому это странно до сих пор. И никогда во мне не было никакого предчувствия что это увиденное к чему-то меня толчёт или когда-либо толкнёт и обяжет. Однако услышав её рассказ я понял что всё это события одного порядка. И что мы с нею вдруг встретились и она рассказала, я вспомнил не имеют ничего общего со случайностью или спонтанностью или к какому-то супер событию от скуки …
                Видения? Возможно … возможно-ли? Единственный раз … И вот снова при отце я не поторопился рассказать. Он обоих посчитает болтами и фантазёрами или сумасбродами. И Ольга может думать что я в отместку, не желая остаться в дурачках. После, если будет После …
                Общий ступор подействовал на нашу фею и она замолчала. Однако не смутилась и не покраснела, поняв что особенно отец ей не поверил. Потом встрепенулась, вернувшись к насущному.
                — Иван Васильевич, а вы что совсем не едите! Мне как-то на вас не радостно смотреть. Выпить выпили а только хлебца с огурчик и надломил. Уж я не поверю чтоб вы стесняетесь. Вас мои россказни ошарашили. Так я, ей Богу, в первый раз в жизни всё рассказываю. Это так вы оба на меня действуете. Я бы и хотела молчать а не могу. Вот они эти россказни боле меня самой … так что!
                — Дак а я всё жду, когда же играть да плясать-то вы подёте! Наемся-успею дочка, вот пусть зажжёт-уляжется эта клякса сорокаградуска, а то …   потом скак-жу, что это я не ем, ладно? Ну, Сашка, налопался с дороги! Давай ноги в руки и оП — па!               
             
                «Цыганочка Ока-ока! Цыганочка черноока!      Цыганочка чёрная погадай!»
 
Отец играет не правильно.  Точнее против всех правил, или кри-во-на-Во! как говорят в Пашкове. У него слуха никакого нет вообще. Но он умел это использовать в свою пользу. Ему не мешали догмы, он выработал свою манеру, он практически сочинил свою плясовую музыку, музыку-не музыку, но что-то такое неподражаемое и невозможное для гармониста-слухача, но задиристое певучее и прекрасное. Пре-красное! Где-то около-вокруг! цыганочки, где-то близко-высоко! к соломушке, и так же русскую плясовую, или «Русского». Но у отца было гениальное чувство ритма.
Тут было что-то такое от первозданности, чудесной аранжировки, свободных вариаций и чистого невинного вымысла. Песни он так же играл в своей абсолютно манере-жанре-миноре-мажоре, никто так не играл. И никто не мог у него научиться высвистать-выжать из гармошки что-то похожее. А девки смеялись: «Во! Только у Ваньки и хватает пальцев на такое чудо!» Слушателя просто захлёстывало обилием самостийных и красивейших аккордов, неизвестно как сплетающихся, беспаузных скомбинированных, отточенных где-нибудь на солнышке или так, под рябиной, берёзкой или в тени-запахе и завирухе черёмуховой канители.
А если прибавить что и плясал отец всех лучше, лучше-е и хлеще любого цыгана, иногда, подпив и совсем забывшись, сам-один вместе с гармошкой под самый подбородок сам себе наигрывая, насвистывая и «спивая» и выкрикивая частушки, и выплясывая он был недосягаем ваще прочим учёным-ли, самостийным гармонистам. И хотя трудно, да невозможно никому отвечать за нотную точность, он считался лучшим в округе. И не нужен никому никакой слух, подавай гармониста Ваньку Вахруя! От его игры девки феями становятся. Возле него на деревенских праздниках всегда самая дикая толпа. Гармошка в его руках живое чудо, в звёздном, искромётном визге танцующий зверь. И в самом отце, в его характере, поведении и в мыслях была просто пропасть прекрасного. И эта пропасть великолепия подобно эмалированной кастрюле с персиками, виноградом и лепестками казанлыкской розы опрокидывалась на толпу в игре на трёхрядке или в самой его пляске.
           — Мальчики, а вы знаете что такое первородный грех? Вы выпейте-выпейте ещё, а я вам расскажу. Ну знаете, не знаете, а я вот что расскажу; разве Ева виновата в этом грехе, Бог дал человеку радость труда, вот имен дал! как радость трудиться! Бог дал человеку жизнь в качестве вечного праздника! И труд есть праздник! А только потом как наказание. И то наказание в труде придумал сам себе человек, а не Бог! А люди придумали эксплуатацию, то есть изъять продукта труда у одних, отдать в чужие жа-дючие руки. И свалили всю вину на Создателя. Они и служб Богу удумали для того чтобы узаконить рабство одних людей ради других, чтобы одни люди трудились на благо и процветание других. Да нет, снова украли у язычников! Но разница в том, что язычники имели в виду реальные личности, а жиды впёрли на горб человечеству поганую христушку, приз-рак! Но как же призраку-то не послужить! Тут попы как раз снимают с себя всякую отвественность. Служение призраку и есть факт чёрной ма-гии. Раз Богу-призраку (он же бог! Он может быть и призраком!) нужна на-на! То есть, дай-дай! необходима служба то и его боже-представитель-ям невозможно не служить и служить до последнего издыхания. Вот имен в поте лица. И приди-отдай последнее!
           Н — Но на самом-то деле Богу, Создателю никакая служба ни людей ни тем более рядящихся в золото священников - вообще никакая людская служба не нужна.
           Ч — Человек уже тем служит богу что живёт! И дважды служит коли живёт и радуется! Любит, детей рождает и милует и растит и воспитывает! Труд-то человеческий песчинка в море. И тоже дан человеку в радость! И всё что ни делает человек - всё это есть божие произволение! Бог подарил человеку Землю! Солнечную Систему! Вселенную! А мы тут макаронину не поделим, глотку друг друг готовы перегрызть!
           П — Поскольку люди так слабы и ничтожны перед Богом, просто беспомощны! то как бы они не выворачивались наизнанку их потуги Богу просто не видны и, тем более! не нужны! А Бог дал человеку жизнь и на девяносто процентов Его Силы поддерживают эту жизнь в человеке и только на десять процентов сам человек «живёт», то есть ест, спит, моется, рожает детей, ходит в туалет и так далее. И то! Си нам только кажется! Но Бог ещё кроме этого дал человеку планету Земля с её водой, твердью и небесью, звёзды. Как можно считать поповское хрюканье в храм службой богу? Это в миллиарды-миллионов раз меньше того что может сделать комар для человека если он вздумает наносить в его дом воды, или строить челоу дом. Лицемерие и спектакль перед запуган и необразован народо-невеждою и пример как они должны служить сильным мира сего, то есть находящимся якобы одесную Бога. Бога сравнивать с отцом смех да и только! И если Бог есть челу Отец, то миллиарды раз Отец! Это сравнение (Бога с отцом) только доказывает человеческую микроскопичность и невежество. Незнание и знать-то невозможность! То есть подобное знание Кто Есть Создатель Сущего всего ещё и не доступно и потому не даруется человеку …
           А — А труд себе и ближним на пользу да в радость. От райской праздности, ведь где праздность тут и скука. В праздности обыкновенной мало можно придумать-изобрести нового-новенькова, а в труде! Труд настолько многогранен, разнообразен и бесконечен просто в своих видах, родах, интерпритациях. Ведь правда что чел и от тяжкого труда видит всё равно радость. А уж чрезмерным трудом люди «наградили» себя сами. То есть одни люди заставили других трудиться на смерть. Сильные, наглые, жадные и бесчестные люди заставили проч-их менее сильных, а попросту; простофиль, работать не только на самих себя но и на других, на тех кто их обманул, подмял, либо запугал. А ведь без взаимного желания это абсолютно противоестественно, оскорбление человеческого достоинства, жуткое! Да и не человеческого даже а Божеского. Человек, унижающий, оскорбляющий, эксплуатирующий другого человека в первую очередь превращает в скотину самого себя потому что в другом человеке попирает Бога. Потому что человек сотворён и не по своей воле! По Образу и Подобию Божиему. А раз так! А так! И истинно так! И никто не смеет этого опровергнуть вникнув в свою сущность, даже самые скромняги. Стоит взглянуть в сокровенные глубины своей гордыни. И даже атеисты! У любого человека Божественные амбиции, разница только в их сложении, приложении; одни хотят всё для себя, другие всё для всех. А третьи-четве-ретьи и так далее, маются между теми и этьимьи. И как раз подлое сто раз учение дарвина, именно в фарватере религий, объясняя якобы скотское наше происхождение объясняет и узаконивает скотские же, да в разы хуже скотских отношения, взаимоотношения между людьми! Потому и взят дарвинизм на вооружение, как ни странно и атеистами и попами. Поп в церкви тупо твердит, прикрываясь гиблией: «ты скот!» Грешник чем отл от скота? Тем что он скота хуже. Так, по крайней мере чувствует себя человек которого в церкви убедили попы. Хотя и попы то же исповедуют, по сути являясь не слугами божиими а прямыми его врагами. Попы же и щит и защита сильных и власть имущих правителей от толпы. Это и проще и несравненно выгодней. Хотя должны и то и другое защищать от того и другого, то есть регулировать взаимоотношения. Попы, якобы, восхваляют Бога небесного, который, якобы, при попах! На самом деле никакого бога в церкви нет! Бог в самих людях! Но попы ради своих интересов топчут в грязь Божественное в человеке, говоря толпе что она есть тля! в том числе и в самих себе подразумевая тлю. То есть они даже разделяют неделимое таким образом. Бог есть всё что Есть, всё что мы видим слышим, осязаем, мыслим и так подробнее и ещё более того, Бог гораздо более того что нам дано представить и выдумать. Бог бесконечен во всех бесконечностях. Бог больше бесконечности. То есть Бог и небо и земля.
           М — Моя одна такая подружка ужасно любит придуманную ею-же поговорку; высшая форма безделия есть альпинизм! Правда здорово?! А я за нею повторяю … и мы хохочем вместе до упаду!
А — А я ей вот что говорю; Земля это шарик взят-надут наизнанку! То есть шарик надутый наоборот! Шарик надутый снаружи а не изнутри!
Б — Благодатная почва для религий разного толка есть человеческое невежество. Другими словами, нежелание думать … как ни странно! Вот ведь! Земля — шарик надутый наизнанку … И пожалуйста! Умному глупого грех не надуть! Вот мы и есть … шарики надутые наизнанку!

                7.
             
                — Да и вот по семи; мир можно переделать лишь в худшую сторону. Если безоглядно верить всем человеческим измышлениям, в том числе и наукам. Любое открытие науки в первозданном виде священно и чисто как младенец или цветок, и почти всегда! Но и далеко не всегда есть истина. И любое открытие людям даёт опять же Бог всем и только всем! на радость на облегчение и на веселие. Но Бог даёт именно всем. Однако потом, прежде чем открытие пойдёт в ход, люди ушлые, хитрые, злые и жадные — сие основные черты трудоголика, под разным благовид-предлог изогнут его и вывернут так что оно внедрённое в общество станет работать не на пользу всех а на избранных. То есть против остальных. Человек, люди могут переделать мир только в плохую сторону! Я в этом уверена. Как бы это не звучало пессимистично или глупо, используя любой и всякий Божий Дар себе якобы на пользу а другим во вред или в наказание, в результате и сами остаются у разбитого корыта, и сильные мира сего больше страдают от жизни чем радуются. Потому что мир так устроен: не будешь ты радостен и счастлив обидев, унизив или обездолив ближнего или дальнего. И настоящая радость только радость всего сразу человечества. — Отец понял что красотку не остановить и вдарил по аккордам:
         
           Я родилси на соломе
                На соломе — на мосту!
                Миня куры обос... (к)рали
                Оттово и не расту!
               
                Вот гармошка отсырела
                Зелена-красна звезда!
                На звезде её нагрею
                Да пойду плясать-свистать!
               
                — Ну Иван Всесильич!  — Глаза у нашей огненной вавки загорелись созвездиями, — Ох уж и запляшу я вас с вашей гармошкою! Ой! Только туфелики не для пляски! — Мне слышалось «не так пляски!» Она топнула раз-другой и побежала в избу за каблучками. На крылечке обернулась и продекламир — Я бы трудоголиков садила под домашний арест и пускала как собачек на охотку, ну не соб а соколиков! У них руки и ноги вперёд мозгов! Вперёд крови!
                И пошёл дым коромыслом! Я не долго думал-раздувал своих-двоих, простофильные ноздри. После трёх-четырёх стопарей и меня подвернуло — завело заверетенило! Да не от водки я опьянел! Я завёлся с пол оборота вдохнув этой попутчицы. Радость выплеснуть.
       В избе напротив отворились окна в пол окошечка и высунулась дево старушечка в цветастом полушалке, рот растянулся в блаженной улыбке — Соломушку играют! Да двое пустились плясать. Под окошками у Ольги вытоптанное место и земля голая вовсе без пыли, немного даже зеленовая, как будто здесь и всегда и теперь всё жили да и жили … 
                Конечно выплясывать лучше на дощатом полу, да ещё когда половицы со-слегка подскрипывают но и на земле частый топоток ольгиных каблучков и диковинного визга гармошки далеко слышен и буквально в первые же минуты появились зрители а потом вдруг явилась и ещё одна пара, у кого чесались пятки и языки.
               
                Мы с приятелем вдвоём
                Обы ненавистники!
                Он мне окна обос...драл!
                А я ему наличники!
               
                Мне казалось что парень сходу грохнувший частушку, да парень-то лет сорока! Или так казалось от того что на нём «хромоськие» сапоги и широкие брюки старинного, ещё сталинского фасона, в голенища, брюки со стрелками и напуском на голенища, показалось что он скачет веселей и пришлось припоминать разные коленца с присядкой и цыганщиной, хлоп-хлоп себя в ладоши по груди и бёдрам чтоб не отставать. И всё равно я видел как со стороны что в своих брючатах уступаю его истинно русской колоритности и размаху, да нет-же, размашистости!
                Видно было что новый кавалер захлёбывается от радости и никак не вывернет пасть на новую частушку. Он вертел головой и сам красиво, мужской деревенской красотой поворачивался сам кругом. Неожиданно свалившаяся по соседству возможность под гармошку поплясать никак не покидала. И вот снова запели. Да чистым сопрано;
               
                Мне мой милый изменил
                На рыбалочку сходил
                Притащил такую щуку!
                Не прощу!
                Я сказала дорогому
                Дак ступай ты с ею в омут!

Женщина тоже не очень-то уступала Ольге. И не только в пляске. Так же как Ольга была хороша той вечно нетронутой деревенской девственной красотою, которой городские девушки и женщины и никогда-никогда не смогут добрать, даже имея лучшие несравненно лучшие, но городского соблазна, внешние данные, наряды краски, движения, привычки-причёски в невероятностях аромата. Да в городе и не знают, не понимают и не хотят знать и понимать что в деревне есть привлекательность и краса, они просто презирают её нетронутость, невинность и необязательность. Одень ть городскую барышню как в деревне, научи деревенским частушкам и всё равно её отличишь среди истинных красоток деревенских. Всего один поворот русой головки. А уж не говоря о настоящей выходке!
Вот именно; в городе красота а в деревне краса! Женщина, девушка в городе хочет или нет разучивается стеснению. Всегда в бою! А ничего нет краше, когда женская смелость, отвага и ярость радости перемешивается с детской стеснительностью. И это остаётся даже в пожилых деревенских красотках. Пламенные, абсолютно бесстрашные глаза и румянец недотрог- стыдливости или ложной неловкости. И это не назовёшь кокетством. Может извечная недоступность русской красавицы. Я видел как пляшут дамы в деревне, у которых и сыновья и дочери уже семейные солидные люди. Тут чуть не заплачешь, не только залюбуешься. Не думая а только от наслаждения, что есть такие …   
Высокая на ногах, полная без излишества блондиночка блондинчатая Соня с чёрными бровями и карими очами, с запросто заколотыми назад волосами лихо помахивала ручками и умудрялась при умопомрачительной  чечётке ещё выводить и каблуками и бальными, нет! Шквальн! Бёдрами  письмо, вензеля и на право и на лево, то отступая то тесня кава-ка-кава кавалера музицирующей грудью.

У меня милёнок Саша
Ох и прощелыга!
Любит он как девки пляшут!
Только сиськи дрыгают!

С неба звёздочка упала
Председателю в штаны
Всё что было - разбомбила!
Чтобы не было войны …

По деревне шла и пела
Баба здоровенная
Попкой за угол задела
Не допела, бедная …

По деревне с колотушкой
Сторож мать его ети
Не дасть деревенкой пройти …

  А как эта Соня смахнула с маковки русой головки кой-как, но с прицелом «кой-как» повязанный платок, да этим платочком в белой ручке завертела зафинтила-зафитилила, выводя уже не пляс а танец, а волосы живописно полу-распустились, полу-растрепались по круглым девичьим плечам, но с той завлекающей женской беспорядочностью разбежались-растрепались столь милой мужскому взгляду, то я уж и не знал кем же я и любоваться. В глазах радуга из двух платьев
Я не стал вступать в соревнование; кто кого перепляшет и уселся с плясу с размаху на мощную из байдака лавочку что под окно-носом избы. Тут же перебрался за стол, неожиданно сам для себя и для всех остановил пляску. Отец повернулся к столу и отставил гармонь. Трое неустанных плясунов поморщились, но спев без аккампанимента пару частушек с притопом тоже рассеялись кто куда. Петро встал под тополь а Соня …
           — Сонечка, Петя! Куда вы? Садитесь же за стол!
                — Да уж! Гости дорогие! Я счас! Хлопну пару рюмашек, одну на грудь другу на грусть и да за взновь возмуся! Што-то пальцы-скальцы стали западать! А гармошка сама просит …

«Што-то в горле беренчит-беренчит
Йёго надо промочить-промочить!»
          
                8.
             
             
                — Да вот и вы, господа гости выпейте с нами за кампанею! А то мы на поезд, и так невесело садиться на тот поезд-распоезд! Да эво с сыном в разну-то сторону! Вот! Садитесь да садитесь жо! Чтобы запомнилось и не забывалось и никогда-сь!
                Когда совсем стемнело, на шнурке старинной под матерчатой изоляцией проводки, вынесли на улицу две лампочки, «переноски».
                — А ну Сашка! Теперь пляши скореича! Да, Ольга!? А то этот Петруха тебя точнёхонько перестучит! Перепляшет-перепляшент! Чо смотришь-то!
           Новые знакомцы дали маленько себя поуговаривать для приличта
а потом тоже сели к столу и Петр Ильич с нахрапистостью а, наверное, его жена со-скромненько, выпили и подзакусили.
           — А ну Сашка! Давай! Эту нашу, как её заболоцкую! — и батя запиликал на музыку Звездинского чудную песню: Очарована, околдована. Ужасно отдалённо от оригинала мелодии и так же красиво. Но именно это даёт свободу спеть и приврать и прибавить жару. Да-сколь-хошь!
           Никто ничего такого не ожидал. Николай Заболоцкий наверное из всех своих стихов в сей шедевр вложил весь сваленный на него божий дар. Я хорошо пел «я в весеннем лесу ... » и не плохо «валял» много иных ставших народными и просто народных песен. Мне казалось для этой у меня не хватает или дыхания или самого голоса, или той злой, пустынной, одиночественной единственности что рождает в слушателе очистительный бальзам страдания. Страдания от невозможности утешиться страстью даже с любимой и любящею. Но я любил задать и сей песняк …
         
                «Очарована, околдована
                С ветром в поле когда-то повенчана
                Вся ты словно
                В оковы закована
                Драгоценная ты моя женщина …
               
                Не весёлая, не печальная
                Словно с тёмного неба сошедшая
                Вся ты песня моя обручальная
                И звезда ты моя сумасшедщая … »
               
                Я пел и видел что на глазах у отца заискрились слёзы. Слушатели сначала удивлённо онемели. Ольга побледнела и смотрела глупым детским взглядом то на меня, и мне почему-то казалось прямо мне в рот, то на отца, то в торец гармошке и кланялась безотчётно её мехам. Мне казалось она не видит отца расклеенным. Наступил какой-то момент словно песня должна остановиться для того чтобы кто-нибудь опомнился, чтоб не околевать в божестве Грусть. Конечно феновумен присутствия О н-настоль вдохновил мои далеко несовершенные возможности, что пелось и легко и лучше чем когда-либо. К тому же песня явно не знакомая слушателям в их первом восприятии, то есть открытии, как всегда воспринимается как истинное естество искусства, песня, сама по себе высветила во всех позабытое и позаброшенное ощущение собственного божества, когда знаешь, что ты важнее солнца и ярче любой звезды. Ты — вообще само основание света, добра и любви …
               
                «... Я склонюсь
                Над твоими коленями
                Обниму их с неистовой силою!
                И слезами
                И стихотвореньями …
                Обожгу тебя добрую милую … »

Когда песня закончилась, Ольга подошла к отцу и что-то спросила. Он кивнул головой и заиграл Дунайские Волны. Снова в собственной оранжевой «оранжеровке». Она подошла ко мне и взяла за руку.
С — Сашь можно ваш вашу-наш!ь — Я чуть не поддакнул «каран-дашь!»
Это она так взяла меня что я почувствовал в руках не прост существо прекрасное а женщину и бесконечно родное создание. Словно нас, всю-то жизнь порознь, никогда даже её одежда не разлучала.
С — Сашь, вот я сейчас, я как будто и ты! никогда и не расставалась! Мне так хорошо в твоих чужих лапах! Мы преступники! По крайней мере один из нас. Как мы всё наверстаем? Сашь, а ты знаешь, мне одна умная женщина сказала, может и ты где слышал? Она говорит; милая моя, твой мальчик думает … что он может! Ведь женщина делает мужчину всегда! И этот процесс заканчивается лишь когда кончатся дни этого мальчика на Земле. Вот как мы заблуждаемся-то, девочка моя!
Мне вдруг стало так легко. И всё шея в чёс; закинуть башку назад, проверить, каковы-то вдруг там выгнулись крыла! Я держал руки на её талии и чувствовал что платье мокрое особенно в ямочке сзади и от того её тело почти без платья, только в туманном пируэтном дыму от пляск. Да это же мои пальцы целовались с самой тонкой нитью её фигуры! Пальцы-молчальцы. А она, разрозовевшаяся, стеснялась прижаться ближе, плотней и улыбаясь полными губами отмахивалась от локонов заслоняющих чёрные глаза. И так смотрела на меня, словно хотела съесть. И улыбаясь кажущейся изнутри дурацкой улыбкой вспомнил слова отца: да голодная поди! На ней за вечер уж третье цветастое платье. Розовое и втаких розах что вот-вот и шипы вопьются.
Отец с увлечением наигрывал красивый старинный вальс. Кажется и мы едва переставляли ноги. Отец то прижмётся щекой к гармонике, то посмотрит на неё, то на меня, как смотрят все гармонисты, только на ноги. Счастливо и наполовину улыбался. Мы совсем не вальсировали.
Д — Да ну вас! Щас все разойдутся! Давайте-пляшите! Натанцуетесь ещё! Какие ваши годы! И я не могу. А то расплачусь под эти Волны как  малёк!ь — Иван Васильевич снова зарядил пляску. О виновато посмотрела на меня, не решаясь разомкнуть руки на моей шее.
И мы так и пошли в пляс сомкнув ладони.

               
Пляски продолжались больше двух часов кряду, отец только раз-два отложил гармошку на минуту, пока Ольга на правах хозяйки не прекратила вакханаль. Уж больно солёные частушки всё прядали истосковавшимся по танцулям и пляскам на ум. Да и она сама грешная; нет-нет да и ввернёт что похлеще, да впопад-не-впопад.

Дед
Здоровья нет
Дышать нечем
А хрень не лезет в печку …

Из окошка мандавошка
Высунула голову
Полюбите ради бога!
Помираю с голоду …

Я бывало всем давалась
Шарику и Тузику
А теперь лежу в больнице
Хлопаю по пузику …

Что бы так рассказать, как она пляшет! Смелая эта Попадинская девка-плясунья! Это же не у Льва Толстого. Мы сами кресьяне недобитые Сталинские! И хоть нас не достали ни Сталин, ни Хрущёв, однако как раз они и загубили крестьянство русское. Загубили как феномен, как звезду! Уже к моим зрелым годам я сам сильно выделялся даже из ребят живших в деревне тем что умел лихо плясать. Своевольные упомянутые принцы от кому-мунизма делали всё чуть-ли не под дудку заокеанских даллесов и киссин-жидов, убивая даже саму моду на чарующую всех даже с фото сельскую самобытность. Именно природную человеческую нетронутость. И уметь плясать становилось зазорным, как пахать, косить, убирать за скотом. Пляши шейк! Заводы производящие механизацию для сельского хозяйства стояли на низшей ступеньке всех государственных финс-хоз-ранжиров. Хотя в газетах и по радио трубили о первостатейности деревни.
И всё равно, лучше всех всё народное укореняется в женщине. Особенно в русской красавице. Как она держит лицо и высказывается, оглядываясь на мужа. Как ходит, во что одевается на Тифинску, праздник иконы Тихвинско божьей матери. А уж как пляшет! Если не болит пальчик мизинец на левой ножке … у младшенькой дочушки. Вот скажите, откуда берётся эта лебединость, лёгкость и полётность русской женщины? Она и лебедей-то видывала только на лубке! На смехотухоньком полу-коврике повешенном над железной, иногда никелированной кроватью-полутора-спалкой. На которой с милым проспит всю свою коротюсенькую жизнь-грызнь. А ведь и в горящую избу войдёт! И коня на скаку остановит! А как выйдет в круг и мужики с бородами начинают сопли утирать от счастья и от стыда за причинённые обиды в горниле жизни, для ино народа на убой, невозможной!
Евнухам от кому-му-му конечно русскость из аборигена выбить неуд. Она не исчезнет, не выветривается а уходит под спуд. И городской русский от этого не такой. Даже если и проживёт в Париже да Касабланке двадцать лет. Он заплачет вдруг, неожиданно и наяву увидев русскую пляску. И если ноги целы, сам пустится как-ниюбудь поспевая и не угадывая за хоровод, да хоть и за одной парой. И это будет лучшим днём его жизни.
О была и в Кареле и в Коми … хотя я узнал потом. Она старалась и умела выдержать манеру родной Тверской губернии.

Разномастная публика, пришедшая к Ольге под окошки, вся по большей части пожилая, да женщины, и более того, старушки, человек десять и двое-пятеро дитятей лет до восьми, они то исчезали в темноте, то являлись на свет и всё ближе к столу и скамейке на которой играл отец, вертели лукавыми мордочками, все хлопали в ладошки, вскрикивали на удачных виражах пляски, смеялись и сияли небесной и стеснительной, неожиданной радостью. Иные пытались, так не удержаться-же! пуститься в пляс, не надолго отплясывали от своей полуподвижной группки, но мелкие от неумения, а что постарше от стыдливости-ли или из боязни давали пол-кружка и видя что не угнаться за «профи», снова возвращались и прятались в «зал». О и С совали детям то пирожок, то бутер, выхватывая со стола что поближе, и зрелище становилось всё поджаристей … 
Однако в наметившуюся макси-паузу всё равно народ не расходился. Всем видно что хотя плясать и употели, в том числе и гармонист, никто не устал! и вероятность продолжения ещё велика.
           — Ну дядь Вань! Фу! Во даёте! Я думала вас с гармошкой и на пол-час не хватит а вот почти четыре оттальяньивать и хоть те что! И всё равно давай отдохнём, а то вон Соньтя вся мокрая, того гляди надо в дом бежать по ново платье. Да и я …
           Она, о! Моя милая, подала отцу полотенце и тот прямо утонул всем лицом. Я видел, как этот его пот бывает холоден …
           — Вот ты Ольга всё так! Ну и что, на то и пляска чтоб до мокрых трусов! Гостя свово что-ль жалешь! Дак он не с усталости на лавку падат-хлопнется! Он всё никак на тебя не насмотрится! А как плясать так не видать ему тебя, или плохше …  Глаза-те тоже прыгают да скачут … ничо не видать глазам-то!
           — А тебе завидно и что он на тебя-то не посмотрит! Дак тебе разве Петро-Ильичёвых чёрно глаз мало!? И днём и ночью! — Я чуть было не проговорился что не знаю кто из них краше, но вовремя глянул на Петра Ильича и такую тучу увидал в его действительно чёрных глазах, что язык мой примёрз к зубам. Конечно же он видел мои вожделенные взгляды на Соне и чь-то эта Сфья от этих взглядов всё форсистее, всё легче и чуть не леть-тить … , и если бы я ещё затвердил подозренье словом, не миновать беды. Я не боялся и не додумывался до скандала или драки, но жаль было испортить праздник. Хотя какой же праздник хоть без одной драки!   
                — С перерывами дочка! С перерывам! Разе бы да-я вытерпел терзать гармошечку без того стола, да без таких сладких товарок, да развесёлой кампаньи-ти! Да как!? никак не наглядеться на то что вы выкаблучивать-то! Эх! Красотки! Да и всё! Я-то думал один мой Сашка только и может каблуками пыль подымать! А тута мамсамбель!
И до чего ж они хороши обе! Раскрасневшиеся, развихрившиеся в бесконечной, о азарт! и прелести и в пляске! Отец не смотря на многое выпитое казалось играл всё бодрее и бодрей, да веселей! откуда и вправду что взялось!? И я вдруг так резко ощутил что я его сын! Что мне сносу нет! Но что действительно так; он не менял темпа и не просил перекура даже взглядом. Наоборот и лицо его раскраснелось и глаза горели как будто и сам он добрый молодец. Не даром же говорят что музыка да веселье — главные стражи и врачи человеческого добра-здравия.
           — Ну! Теперь расплясались, наплясалися за в сто лет вперёд! Когда ещё у нас заезжие гармонисты-то грянут! Свои-то все ту-ту — Софья восторженно глянула на отца и потупилась. Казалось точно что не наплясалась ещё чаровница. Петр Ильич с усмешкой не лишённой доли укоризн пробасил:
           — Дать те волю до утра бы! До четвёртой пары башмаков до пыль петухов! сплясалась бы! А! Бы!? До ушей! А я уж утопался! — И сел закурил. Отец тоже попросил «Беломорчик», танцор протянул пачку и мне.
— Ну вот! Задымили все! Хоть занавески неси!
— А так что хозяюшка без доброй цигарки и разговор хорошева нет! А в-Под дымка-то! То-ли дело! В Попадино!
           — Звезда не пляшет! Звезда не терпит пустоты! Потешно прячется в кус …  в тру …  И смерть страшна не тем что тебя не бут а тем что ты-то именно будешь! Глаза исчезнут а твоё «Я» останется и будет, будет быть, но этому Я надобно будет жить в космосе. Вот что страшно, детушки! Во тьме, в холоде и бесконечности …  тьма не титьма! да холода  …
           А — А! Наверно и там есть-будет утроба! Не замёрзнем, а! Сашка! Смотри-смотр! Пока смотрится! Да хочется!
           О долгим взором укоризненно смотрела на меня и ещё откровенней на дым от моей папиросы. И как мне это нравилось! Я-то знал что вовсе не курю. Она не даст мне курить! Разве иногда пожалеет … когда наругает, а я закурю.
           С — Сашь, ты думаешь это красиво? Вот я тебе задам!
           Д — Да он не курит! Ольга Александровна! Разве не видать! Взял табачку за компаню!
           А — А то я не вижу! Всё в себя тянет! Хоть бы кашлянул!
           С — Сашка, брось папироску! Тебе говорят! Надымил, локомотив!
           Я выбросил окурок и расхохотался. Они меня тут-т точно женят! Да только кто этого больше-то всего хочет!

  9.

Меня что-то повлекло на задворки, прочь из круга, от дорогой звёзд-звезда и её компании. Я так был взволнован, увлечён и очарован вдруг с небес взявшимся весельем, праздником, и этой чудной походкой-находкой, девушкой О! Забыв что и веселье-то по большей части было развешано на наших с папкой вешалках. Что не смог дать себе пыль в простом желании брызнуть. Зайдя за двор, где когда-то хозяева держали коровку, а в траве темно! я как будто впервые увидел предзакатное солнце. Но солнца не было. Ужасных размеров багровая Луна. Было уж верно часов двенадцать, ночь. За углом стояла огромная чурка с воткнутым в неё рыжым от скуки топором. Топорище грубой работы и тёмно-серое от того что сырость да солнце, от нетронутости. Тут давно не кололи дров. Вокруг высоты плахи в её пол-роста дорожная ромашка. Я вдруг вспомнил Льва, Толстого Льва Николаевича; это именно та травка что сидит всегда при просёлочной дороге. Господи, да почему же я так всё хорошо-то вижу! Ведь ночь! Полночь наверно. Но ярко светила Луна. Наверное и сам я был подобен лампе. Или действительно так бывает, что ночные рецепторы зрения вдруг обостряются как у пса!
Воздух от сырости и кажется и на самом деле самый воздушный,  светящийся словно и он, воздух ляжет в кровать, а не останется на улице гарцевать вместе с ветками, травой и звёздами, калабродить, заводить новую жизнь заодно с Луно. Ещё бы полюбоваться чудной картиной, но вдруг нашло что ещё миг и я описС. Со всей возможной скоростью своих музыкальных пальц я схватился за пуговицы и едва успел. Когда кайф и напряжение от извержения перекатило свой пик и в задышавший нос ударило резкое обилье урины и вместе с тем удвоенные чудные ароматы разогретой горячей струёй травы. Я вдруг почувствовал смешной стыд и не бросая «жиклёр» оглянулся. Если бы я не был пьян и в самом сладком диапазоне этого самодурья, я бы вздрогнул, обмочил либо ботинки, либо прекрасные коричневые брюки из сво-шикарно тройки. Неожиданность не испугала. Любимые свои брюки из тройки и не залил потешным запахом, брючата из так и оставшейся единственной и любимо коричневой тройкой в моей жизни. Костюмов более я не носил. Хотя их висело по шкафам …
За мной, за самой моей спиною, чуть не носом в рубашку нобеле-блюдала Ольга Александровн. Именн «Нобелеблюдала», таким восторгом и страстью смеялись её чёрн-глаза, как будто она действительно вот здесь получила Нобель-горсть монет по химии. И даже участвовала. Она так жадно смотрела что огненная головка её склонялась то на один то на другой бок, она наверно хотела заглянуть что делается и впереди. Или даже обнять. И вот он …  её! рассыпающееся в серебро сопрано. А ручки в замочек сза.
           — Ой-ой! Александр Иванович! Простите меня за ради Бог! Это Я уж такая пьяная!б — Я прыснул со смеху.
           — Похоже на цунами? Ты меня так напугала, что не выпивши если бы, то я бы точно описался! Скажите, что сейчас выскочит чёрт и утащит меня в ад! За струйку … ь — Лицо её стало серьёзным и она сказала:
           Н — Никаких чертей нет! И ада нет! Ангелов тоже нет! Всё это враньё для детей и слабоумных. И болтать об этом можно, как например о Попе и его работнике Балде.
           Т — Тогда подождите, вот я управлюсь …
          А — Ах я … я …  так захотелось побежать за вами! Просто не знаю что мне с собою сотворить! Так захотелось посмотреть как вы это сумть … ! Как жить хочется! Побежала. Так занетерпелось! Вот туть и сзадь. Простите ради Бога! Я подумала ыв-ыы огородами … огородами и к Котовскому!
                Захохотала! И так что и меня закачало. Исчезла вся неестест сцены. Я совершенно не понял её страхов. И узнал только потом.
                Она перепугалась, что я вдруг-да пошёл на станц … огородами.
           И она стыдливо извернулась по-бабьи и исчезла-побежала прежде чем я закончил и засухарился. А этот га так распух и растопырился в одну ноздрю что не как и не вправить в порт …  И я долго ещё стоял, упёршись не понимающими глазами в как будто привычный и всегда невероятный красный и синий и серый бархат, что всегда к лицу ночи, в ночь, закат, не убрать это хь … , не убрать рук. Вот что! что делать? Эй ты! Сцунами!
           Я не испытывал стыда, но и как будто боялся показаться на гла-зад (на глад-зад). И странно, что Ольге во очи я не стыдился ступить, а вот другим-другам. Как будто и они торчали за мною в охоть за «свирелью» а если нет, так казалось яснее яви! Ольга кому-то разссы-сказала, наверное Соне, а та остальным … И стыд и смешно и смешно возвращатьсь. Никто ещё не бегал кроме отца, я … , а я!
           И вот же в этом сладостном бесстыдстве решилось: эта ночь никуда с Попадина! Или на звезду-звездищу. И звезд между ног. До поезд ставалось час-полтора. И так уж казалось. Мой поезд на Ленинград ушёл давно, ещё засветло. Теперь можно было на Весьегонском местном до Сонкова. А там вскочисть на «Горький-Ленинград». И как я не пытался разгадать причины такого любопытства, потешной выходки молодой красивой женщины, с обаятельностью ещё и чуждой, с нею никак не вязался столь интимный поступок, словно она побежала за собственным сынишкою который не писал целый август-день и мог утонуть в собственной струе … и я. И всё звенел её божественный голос рассыпающийся на серебро, в мелочь, в алмазное визг-хрусталь.
           Ольге в лицо можно дать лет двадцать пять, но шикарное, царское, обоюдоострое женской прелестью очертание, его извивы и потаённо-тайно-явные движения, вовсе, в-овс! не свойственные юной деве, фиг-фигура её, финка её фигуры, и раньше поплавило во мне все возможные цепи воздержания а теперь после этой цигундер-сцены её роскошь своим звёздно морозным жаром-пламенем просто эти цепи испарила, её фигуре можно дать лет тридцать. Так цветут истинные женщины к сим годам, от отшлифованные, расцвеченные участием и счастьем в их жизни мужского начала, (не чучела! Но если и чучела то прекрасного! Небесного). И я вдруг понял, как мы так сошлись с нею в наши призрак-острия чувств! Ведь есть же в человеческой сущности острие! Есть и не одно острие (к неимоверному счастью и равно такому  сошлись! И ессссссссссс!-тесТ-вен-ным и самым сладчайшим соло-коло-колом, продолжением нашей жизни стало вздёрнуть и не сдержать и если возможно - умножить … умножать и бумножать! Фейерверк. Быть закован, закованными! Слева одна её голая ножка; вторая сверху! Я понял, что вновь в моей жуткой и жутко-прекрасной жизни засияла эта невыносим! сверх-остр-новая сверхискренняя звёзд-звезда, плазма-пауза, любовь к женщине! Счастье, цель и мечта в бесконечном продолжении счастья, цели и мечты.
           На самом деле Ольге едва двадцать.
Конечно такой вечер никому не хотелось сбивать и даже незваные и дороги гос-сти деревенские всё ещё топталь и шептать, переговаривались, то хмурясь что плясовая рапсодия не продолжается, то восхищаясь тётк, особенными дамскими штучками, то смеясь над частушками и повторяя и выворачивая наизнанку. Софья и Пётр действительно пошли домой, но женщина перед самым порогом своей избы заторопилась и даж подбежала к первым ступенькам крыльца. И вернулись они достаточно мгновенно. Соня в дорогом ещё более ярком, «самоновеющем» платье, а Пётр Ильич надел красную рубаху, сбросив пиджак дома. И ещё; они с собой принесли водки и своей же закуски. Соня тащила маленькую бе-серебристую кастрюльку а Пётр две больших глубоких тарелки, одна капуста квашеная с клюквою, вторая тоже с маринованными грибами. Брюки Петра нагло топорщились на бёдрах от всунутых в карманы двух бутылок. Это в тарелке были одни белые грибы и даже по нарезке видно что все они до того как попали в маринад не успели подрасти. Повзрослеть.
— Ну вот Сашка! Как тут С-задИ-зертиришь, ковда люди стараются этак! И пляшут и пляшут! Да хоть бы раз шлёпнулись! И кто бы им подножку подставил! В спицы. Ввот и играй им пока сам не шлёпанулся! Не шлёпнул. Да не задавило тебя гармошкой! Едрит-т-твою мать. У нас же тут целый ярмарский пир устроился-развернулся, а! Сашка? Или ты не слышишь? Вот! Мы всё время пытаемся взять себя в руки, когда в руки-то и надо брать ково-нибудь другова! Да Ольга! Возьми-ка моего Сашка в руки, а! Попробуй! А то он всё себя пытается взять да вне вни-как не уловить! Не урулит он никак, А!?  Ольга!
И плясали и плясали, как в последний раз. Да ведь это и всегда-то так! И никто никому не уступит. И частушки уж кончились и стали петь да припевать что попало и без рифмы и без размера, зато хохотали все до упаду и раскачивались из стороны в сторону как ёлки-палки в лесу:

Ваня с Коль петь-пить пошли
Наплясавшись от души
Да Надёнка подвернулась
И домою завернула!

Ты виси моё пальто
Нас не сватает никто
Сяду в поле, закричу:
«Замуж … замужем хочу!»

Это спела Соня а Пётр Ильич завизжал невпопад:

Волки в поле волки в поле
Пьяные на улице
В огороде курицы
Ванька спит а Колька пьёт
А сперва наоборот
Наш колхоз вперёд идёт!
Впереди всех Колька
Вот настолька

Я долбался-изгибался
Чуть в звезде не потонул!
За уси её хватился
Накричался «караул!!!»

А тут уж я затянул как истинный графоман и враль:

Деревенька — деревенька!
Попа-Попа — Падино!
Мне годков совсем маленько
Штуцер жаль! а тоньше ног …

и гармонист выдал:

А у Колюшки стоит колышком
А у Сашеньки машет башенкой
У Серёги до земли!
Ай-да люли! Ай люли!

Я Иё и хвать и цапь!
И за нос и за лица
У миня два яица
Больше её задница!


10.

Наконец снова наплясавшись все расселись а отец затянул словно на прощание вальс «На сопках Манчжурии». Но видать уже на последне дух издыхании и пальцы его не слушались. На третьей или четвёртой фразе он сложил меха и со вздохом, словно ему больше никогда не брать обнимать-ся ни девок ни гармошки, отставил «струмент» на скамейку рядышком.
             — Эй! Хозяйка! Что-то у тебя диваны-то больно жолёзные! Смотри-ко я задницу чуть не в кровь истоптал-изьёрзал! Дай хоть подушечку али одеялко, ей Богу, жёстоко!
           Пётр Ильич с маслянистыми глазками подсел ко мне:
                — Послушай, Александр Иванович! Уж очь хорошо у тебя получатца вот эт-це коленце! — И он показал сидя на лавке как можно в пляске хлопать ладошами по каблукам сапог.
                Этому коленцу меня учил отец. Полностью это выглядит так: отец начинал в пляске хлопать руками в выпяченную грудь, а некоторые ещё вперёд хлопать в ладоши над головой, и в ритме переходишь до колен и с колен в каблуки. Особенно красива последняя фаза, когда пляшущий должен попасть в каблук, при этом раскидывая топающие ноги и руки в разные стороны и наклоняясь то влево, то вправо. Иногда, особенно когда устанешь, попасть руками по каблукам не удаётся но всё равно получается красиво, удало и залихватски. Девки аж пищат! И мы с Петром стали разучивать.
           — Давай пробовать, только не знаю что получится и получится-ли вообще что! Потому что; во первых — ночь-полночь; а во вторых оба мы устали ну и последнее; отец меня этим ухваткам очень долго учил и я всё равно сумел эту штуку выделывать много позже … .
           — Ну ладно уж! Что получится то и получится! Ты уж прости меня что пристаю! А когда ещё? — Мы долго, не с полчаса промучились, но от усталости и выпитого ничего уж не стало получаться и у меня, однако мы не бросили пока обое не шлёпнулись в разных углах заулка всем на потеху, я на бок а Пётр Ильич прямо на спину.   
И тут все наглядно смогли увидеть каковы настоящие отношения Сони и Пети. Мне показалось что он ударился не только спиною но попало и в затылок. Соня кинулась к нему подстреленной птицей, запричитала ухватилась за плечи и постаралась тащить горе-танцора на себя. Но отяжелевший мужчина не подавался и к тому же его разобрал смех … , и смех и смих и хмель. Петр Ильич только бубнил да бубнил:
А — А я не мужчина, я мальчик!
Скоро и мы все поняли что ему не подняться. Мы с Ольгой сбежали Соне в помощь-Сонь. Наконец удалось Петра Ильича завертикалить, но не надолго.
           — Дайте-ка я его на скамейку! Вот всегда так! Держится до конца, до последнего а уж потом как рухнет и не стать! и ступить не может. Опять тащи мне бедной его-лому до дому! А вот как же! На столе ещё водки столько! Кто как не он! …
           Соня смешно морщилась и кажется подмигивала мне. Но куда я от Ольги! Этой ночной жарптицы! Я так сладко чуял свою неволю, радовался и наслаждался ею как дура-Луна наверн радуется чистому небу, да и Ольге она, Луна, так рада когда у всех до единой звёздочки солнечное веселье. О! самое колючее да искристо.
Как-то так само собою и сошлось что мы останемся в Попадине ночевать. Но наверное попросту всё решилось без меня. Когда все пошли по домам, было часа три утра и скоро уж рассвет. Ольга под ручку повела отца на крыльцо а я остался в скамейках разбежавшихся под окошками.
Странно что никто не убирал стол и на нём всё ещё много яств. Я не хотел не пива не водки и налил рябины на коньяке в Ольгину посуду. Выпил и запил прямо из бутылки. Они, девки, обе почти не пили и в бутылке больше половины. Ох и сладкая и правда! Крепости вовсе не слыхать. Точно дамская. Потом и как-то самостоятельно пошёл в избу, как будто без я. Казалось гость жил именно в этой избе всю свою жизнь.
На встречу попалась Ольга:
— Ой Саша-Сашиньк! мы тебя-то и позабыли! Да со стола надо хоть водки взять!
А мне было не то что радостно, но как-то легко от того что отец нашёл «свободные уши». У него жуткая ночная привычка, к этим годам настолько укоренившаяся, что он как «Отче наш» должен был обязательно всю насквозь ночь иметь vis-a-vis чтоб упражняться с ним (D В немь) в своём бесконечном шторме мысленной энергии. Энергии по большей части негативной, безапяляционной, агрессивной.
Никто его не понимал. Он как будто старался выговорить всё, вытаскать из себя все мысли, подозревая скорый свой конец-финиш.
Однако тут он не на то напал. Не на ту ту-ту! Скорей Ольга не давала ему раскрыть рта и отставала т-лишь когда что-нибудь надо было взять-принести, налить или вложить в фарфор. И то выкрикивала издалека.
— Вот твой папаша хочет поесть и выпить. Давай приходи к нам! А хочешь, ложись спать! Поезд твой всё равно давным-давно проплясали. У тебя такой весёлый батя! Я уж думала что таких мудрых мужиков и не бывает. И рот не закрывается. Я уж думала что я кукурузная несусветная болтушка! А тут куда мне! Пошли, ну! Я хочу чтоб и ты рядом поспел-подоспел-посидел.
— Оля! Слушай, мне кажется надо Соне помочь, ведь не дотащит она своего мальчика! Нет извозчика-то! Ты посиди с отцом а я пойду-схожу, Пётр Ильича доставлю, не удобно, раз уж он так перехватил!
           Ю — Во! Точно и пусть она сама сюда дует, погуляем! Да-да! Точно! Мачо оставит спячим и бочком возвращается! Если пью-Питр заснёт. Давай беги! Всё равно уж спать не куда, скоро светать. И мне выпить охота! Напиться! Чтобы аот тебя! Чтобы вот за это и потыкать вот в это!ю — И О показала на свою смеющуюся грудь.ь — От того что кажется вот выпьешь и ночь эта, одна-единственная, зад-лится.
           бе-Бедные родственники уселись-взгромоздясь на лавке у соседнего дома и то-ли ждали рассвета, то-ли похмелья и не смотрели друг на друга. Соня обрадовалась мне.
           Ю — А! Саш! Как это тебя отпустили? Рыжие жуть ревнивые! Она тебе не только нос-глаз-херсонес расцарапает! И пяток захватит! Поедешь в свой Питер без ноги! Хоть я уж и правда он-на! не справлюсь. Сидеть тут пока не заколеет от холода, да хоть ноги переставлять сам!
Мне приятно и Соня жуть как нравится!
Ю — Она на меня и не смотрит. Что ей мужики! У неё в каждом кар пистончике по два погончика!
Ю — Да-уж! Тут ещё до восьмого класа из-за неё столько дралисть! Мать гроворила что она и сбежала в городок от ухажёров да от стыда …
И полегла бы Соня со мной. И мог бы я с Соней и в Соне остаться, но я вернулся один. Муж, хоть и зажмурился, а может и не мог уж начисто вытаращить глаза, дома так её так! сгрёб в обе руки, что они оба, как я не удерживал, одним кулём оба хлопнулись на широк в кости доморощёный диван. И диван привычно хряпнул. И так я их и оставил крест-на крест. Дай Бог! Да я лишь подумал. Разве нельзя лишь подумать о красавице? … Я ведь не знал ничего об Ольге. И лишь Сонины слова, волшебницы да взгляды обещали-обещали-обманывали.
Скандальный шик вернуться к полному столу! Я голоден, столько плясать! И я со смехом подумал; как это они все трое выдержали и меня чуть не переплясать! Я то спортсмен, у меня полная сумка разрядов и по гирям и по лыжам, даже шахматы. А на велосипеде я почти мастер! Даже тренировался с мастерами спорта международного класса, (раз-два) с Че чемпионами Союза. И как это я ещё сам не напился тут допьяна? И скольк было всего вкусного ещё на ночном, скорей уж утреннем пиршественном столье. И скоро запоют птицы и если тут не «убрать», набедокурят по птичьи. А выпить-закусить под птиХчье пробуждение!
И уж никто не помнють, как оказался в постели. Из русских мужиков кто не любит напиться в хламину! Наверняка оставлена недотрогой хоть 1 водочная посудина. Но я проснулся один в кровати, стоящей в дальнем от окон углу и впритык к стене избы. Водка тут синяя и простыни синие, на небо попал! Наверное я спал час-полтора.
На кухне с дощатой перегородкой слышен женский голос. Или два? Отец и О? Утихомирились называется. Я не проспался и всё пьян, однако не пошёл к ним продолж …  И правильно. Как уж она избавилась от бати, или перехитрила его?
Я спал спиной к краю кровати, носом в стёр.. в стенку, и в наступаЮ нежно дрожащем, тёплом, теплее кожи тумане дремучей дрёмы не успел сходу понять кто это … я … меня обняла прохладная маленькая ручка и я крепко-у! крепко зажмурился. К спине моей, голым ягодицам и ляшкам прильнул лёд и пламя, словно из полёта взлетевшее в ночное окно девичье тело и покатилось и покатилось и закипело что это чудо девичье целовало всё! всего меня … ледяными губами в левую лопатку, вниз, ближе к белью, наверное она хотела зарыться головою поглубже. Почудилось её соски неж нежно закарябали по спине, а точки второй ниж-ней дамской причёски ткн уткнулись в правую ягодицу. Я дрожу пламенем семимиль непостижимой блажью на боку. Тело моё оцепенело в нежном безволии. И зашепталось. То есть тела зашепотались. Она сильная! Не развернуться.
— Спи Саш, не поворачивайся! Пусть отец уляжется. А может один хочешь! А? один! А я фр-Рр тут растормошила-раздуши-дурила весь сон, А?!? чо молчишь? Мачо-молчачо?!
А где брать слова? Мне казалось сон. И звук голоса пресечёт. И в дураках! Невнятное наслаждение насквозь молнией четыре в десятой степени амп-нежность сначала вонзилось в меня а потом осталось жечь-сь по коже, дрожать на коже головы и ключицах, я в миг лишился дара движения и в то же время извивался острясь углами и как будто весь я вместе с мыслями вспышка! провертелся-превратись в пудель-огонь и пламя, в свойственное блаженной медузообразной бестелесной и всё же говорящей материальной горючей субстанции, в какой-то пронзённый сладостным табуном мысли, но безумный и призрачный розовый пар. В сексуальный  …  в тучу, в ослепительный пучок сексуального озона.

11.

Но долго так лежать никак. Отец крался в по тьме на шатучих пять костяшках к постеленной для него одного кровати. Я знал его хитрость и нарочито шумно развернулся к тому кто не переставал мне шептать. Я узнал под рукой её волосы О! узнал и ткнулся в них расзверстыми в экстаз ноздрями. Услышал что отец утихомирился и бесшумно схватился за дело. Безжалостно и откровенно.
Сама нежная и в нежности неумолимая завоевательность прильнула мне на встречу. Дикое что-то было, какие-то нежные огненные смехо-орех-овые спутанные кусты и прохладные и жаркие. Желанное и не узнанное в той женщине что сама напала на меня в своём доме. И то она мне казалась непомерно крохотной, то одна её лева грудь затмевала всю бесконечную ночь. Она не давала моим «для-зад» пальцам спуститься ниже обнажённой талии и всё жглось силой сломить её стыд. Наверное у её москвы-москве ещё что-то было. Или нет ничо розовинько напяленного ничо тако белень-кого? Или уже тоже на коленках съехали трусики. Не давалась навзничь, на спину и пересиливала мои попытки опрокинуть её. Заваливая меня обратно на бок и на спину. Она такая ухватистая и с мерцающей ласковой и нежной мощью которую я не смел преодолеть обессиленный нежностью. И терялся в пространстве и времени, и в пьяни. И шуметь нельзя. И уступал.
           — Саш, Са-Ашь как! Ну? мне стыдно! Давай сейчас не будем! — Я выдохнул как будто с облегчением и мне стало смешно. Я опустил руку, вторую и пальцы всё равно пытались поджечь-жечь-палить-слить в горсть всю её до капельки кожу. Податливую и нескользкую жгучую нежностью.
           И — Оля! Как же я могу! Ты вся голая … Как оставить? Кому?
Как-то оно было так что мне и всё равно и очень хочется! И только вместе с нею. И не на что не решиться, и я не думал переступать её не своевременное для моей плоти, наверное и для неё ненавистное стесне и воздерже-жа-ньже. Она пришла, возникла ведь, абсолютно-же голой. Да не жалел я её ни грамма! Но при том что нам вдвоём невероятно хотелось мешал ещё какой-то шампульственный цветистый пузырь деликатности.
Это чувствовалось по движениям, у неё никак не останавливались бёдра. И от этого шелеста и белоснежного нотой «до» и до непрестанного шевеления (двумя нотами!), от чего волнами ходило одеяло и сбивался в узел пододеяльник, и от этого, как мне чудилось, страстного шевеления у меня даже казалось на пятках «будущие» волосы дыбом. Дурной пример заразителен! Она же просто старалась плотней прижаться и не дать воли. А этот продолжатель рода человеческого упёрся ей в мягкий и жаркий живот. И она не отпускала меня из рук и не давала отвернуться и не давала воли … Странная чужая с какой-то подарочной звезды звезда-недотёпа.
— Я не буду если ты не хочешь! Если ты стесняешься … , но если ты стесняешься отца, то ну! Он же мужик он что тебе что-нибудь наговорил? Он же знает что и я мужик. Ну хоть поцеловать-то тебя можно!!? я не буду если ты не хочешь!
— Да я ничего не могу с собою поделать! Когда прилезла к тебе была пьяна как мой чуб! И там и ту-п! а тут протрезвела и. И ты знаешь, он мне такие страсти рассказал! Я не могла идти спать одна. Меня всю трясло …
— Ты можешь или хочешь уйти. Хотя я … , я и так счастлив! Без того …  Спи. Как хочешь! Давай спать если хочешь.
           — Вот как хочешь! Вот как хочешь!! Спать не хочу! Вот не стыдно! Как! Скоро светло! — И я воспринял сказанное за команду «Старт!» (Ну не марш же!)
           Её кожу своей праздной серебряной волной-нитью вышила тётка, круглая дура, Луна. Не та Лу что планета! То есть просто камень-валун, то есть валун мыслящий. Нет не кремень, и не гранит луна! Моллюск? Мож? Может! мрамор! Лунный мрамор?! Или та Луна что нежность и грация что может быть воображаема (нежностью) (и) самой пылкой влюблённостью, трепетным, ошалевшим от чувства кузнечиком и поп- перепёлкою.
                И хорошо что я много выпил. С такой дивной женщиной опозорился б в три качка. Алкоголь сдержал падение не дал совершиться скоро и по-детски. И было долго и смешно … и я не хохотал только от того что позёмка наслаждения забила всё решето-ть куда можно вылететь хохоту от загривка до пяток. Тысячезубец экстаза вонзился в камин-пупок и искры рассыпались вдоль всего нен-ровного и венского и я наверно колотился как пылинка о (вов) солнечный луч её прелести, её тела.  Надо было бы улететь вместе с кроватью. Её изваяние трепетало и брызг-галась каждая грудь словно каждая частичка её силилась заговорить или взвизгнуть-боднуть, и выставив и щёчки и пяточки.
И когда с Ольгой приключился экстаз к несказанному восторгу, этого у меня практически не бывало в «первую брачную ночь» ни с кем до неё, она так завизжала и забилась пронзённая детородным жезлом, со-гавтором её состояния, что я на! Ней  …  я едва усидел!
— А ты, Ты! Что не заверша-чаешь ты!? Ой! Какая же я дура! — она кричала мокрым шёпотом, запыхавшись, где-то из под моей подмышки, закидав рыже-красной прелестью волос все простыни, ещё забрызганные лунным светом, и всё равно слыш-слыхать на всю избенную-вселенную. Она ёжилась промежностью. Наверное хотелось чтобы я выбрал бредень, проснулось девичье чувство чистоты, а я не спешил. Как же расстаться с первой … , с первым вз-носом!
— А я … иЙ-я , мой чурдак чуть раньше свистнул, опрокинулсь … .
           — Поцелуй меня! Только крепко-крепко!  — И вдруг она заснула. На пол-поцелуй. Бедная О! Бельмиссинькая! Белльмисс!
                Потом вдруг так же неожиданно проснулась и стала пересказывать мне отцовскую юность-повесть а я срывался в бездну сна и висел только на лунной нитинке-ниточке-нититечке её нежного голоска. Боже! Какк! Я не догадалсь хоть на миг откинь прост … увидеть всё её Во!-Льво! Хоть во-льво! си-Си!
                Ю — Сашь, неужели это правда, что он попал в пятнадцать лет?
                Б — Да, почти в шестнадцать. И не на малолетку … кажется тогда малолетки не было … Спи, ангел мой огненный спи-и — И …
                Ю — Он прибыл в зону в одних подштаниках и это пр … ?
                ю — Да, если не считать тесёмочек на подшт-т-Т … та-та-та … .
                Ю — Так это было в конце ноября, Воркута. Вагон з пот цемента …
                Ю — О! Отец про Ю … никогда не врёт! Вся эта летопись у него на черепке … , то есть на темечке, прости я спюлю!
                Ю — Он рассказал мне как однажды ночью в бараке его четыре раз проиграли в очко! Четыри раза! Первый раз поставили как четвертной, потом за пятьдесят … и последний раз за сто пятьдесят … . — Я вскочил на кровати.
                Ё — Я его завтра убью! На ночь! Девчонке! О Господи! Он ведь даже своему отцу об этом никогда не рассказывал! Жалел и отца и мать свою а тут Девочке! Совсем девчонке на ночь подложил четыре трупа! Бля! Если бы это были простые враки! Да! Такой дед у твоих будущих деток … б — Это я уже не соображал. Количство и качСтво перенесённых наслаждений наконец переросло в непомерный за сутки труд и я вырубился.

!»    12.

        И засветало и мне в полусвете утра деревенской избы всё мерещилось и мерещилось на её губах моё имя. Милые её губы-губки и в поцелуйных веснушках. Ведь её и вправду в губы так бесчисленно и в щёки и в носик целовала сама-мама, сама мать-природа. Как! Как мы? Ну вот как!? может женщина превратить всю маленькую, ну пусть не маль, но без-избенную, безалаберную, безцветную мужску жизнь, житьё-бытьё в парень-варенье, в царение и в царство-королевство! Измазать всего-навсего в царственном персиковом варенье-царенье, что даже перед другими не измазанными какой-то восхитительно-победоносн-ный стыд!
Именно! но-сны-й!
  Я не слышал шумных вздыханий отца на своей кровати и тоже пропал за прекрасной своей милой, заснул в сам-рассвет. Наверно с такой же розовой рожею. Когда и закат и рассвет спали вместе с нами и на её смешной потешно спутанной головке.
Я бессознательн-бесконечно счастлив ещё и тем что мысль о милой недолговечной моей находке, О. любимой, о краткой вспышке спящей истории, встречи не надолго или такого фатально мгновенного знакомства-поединка, не явилась-ли? и не являлась мне ещё долго. Догадка разлуки! Но я ошибался. Как и в том что отец не знал куда самому сбежать спать и куда сбежала спать Ольга, вероятно навравшая ему с три короба. Ошибался что он слышал. Да слышал конечно! и тоже смеялся! Или нет? Отец накрепко заснул недолгим и может быть предрассветным сном-счастьем. Он с детьми!
Мы с моей милой проснулись (встарабанились) около одиннадцати часов. И мне посчастливилось всплыть из сна раньше её на какой-то миг. И я обнял, почти схватил и прижал её чудное, чудесное, тонкое, и тонкое и круглое как вальс тело; проснётся, вспорхнёт, улетит навсегда! прильнул к ней всем передком своим и укрылся носом и всем лицом от её причитаний ей в затылок, в нежно пахнущие медовым молоком, ещё каким-то цветком-духом и мёдом и солнцем. В её рыже-красные волосы. Она стала что-то шептать, а мои руки, ах как бы мне хотелось сделать это обеими руками! но это удалось одной левой, вскарабкаться ей на лобок.
           — Фот фухфатились мёрфой хфаткой! Не стыдын! Ннннннннннн — н!? Надо фставать. Что Ифан Фасильевич скажут?  — Это она так дрожь-трефожно шептала. Распухшими от поцелуеФ и ещё не проснуфшимися губками. — Са! А почему мне вдруг так саладко! Сердечко сладко что и просыпаться не хочь? Это же не может быть! Не должно быть явью! Ты Сашь как мельница! Всю меня измолол! Молол и молотил всю ночь! Сашь! Ты сексуальный маньяк! Я ещё такой наглости от мужикоф не видала! Саш, десять раз! Куда я теперь пойду вся такая? С пеплом между ног … б — И мы вновь стали бороться.
           А — А ну покажи свой пепел! Ах ты вертолёт! Н — Не покажу! Не покажу! А то ты опять сунешь в этот пепе … !
— Он скажет: Брежнев дурак! А Хрущёв ва-аще Тузик! В Попел! — И мы оба захохотали. И тут же загремебелл отец.— А это дорогая пото что я вам вместе со всем кончил и сердце … .
  Глядя на неё мне всё мерещились какие-то цветы и солнце, только солнце в виде законченной радуги, то есть солнце-солнце со спаянной радужной бесконечностью. Я не сразу сообразил, да и не тем местом что настолько устал. Я почему-то думал, что Оллине настоял отец чтоб она так провела ночь. Что ж! Его сын не был счастлив так! И до сих пор! как он, отец, в выборе себе пары.
           — Ах вот вы! Вы меня и обманули! Обмандурили! Забралися в одну постель, субчики! Ну вот как же я не догадался-то! А? Не догадался-то! — мне уже было смешно. Специально гад! Застращал девку и ещё куражится теперя! — Да, спите-ко, спите! Детушки! Я пойду ставить чай. Чай не пил, какая сила! Чай попил, совсем ослаб. Пока вы тут спали я уж водки выпил, выпилил-с. Странно чтоб водки-то ещё сталось. Сашка сколь нахватал! А! Наверно бутылок шесть! Вот как хорошо! Хозяйка мне вчерась и двух слов не дала сказать. А я и не против. А грибы-то! Грибы-то Сонины! Сашка! Ты живой? Чо молчишь-то? Смотрите, приберу все грибы! Я грибоедов! И Грибоглодов! Не спалила она тебя, нет? А! Сашка! Не сгорел? изжарилси? Не запалила жерёбчика! Что молчите-то? Даром что-ли я для вас играл-то всю ночь! А то спи, поспите ещё, уработались поди! Я уж и забыл было …  А вы-ть молодиньки совсем. Вам этим делом брезговать день-деньской!
                — Вот-ить! А я думал она не намаж, не ляж …  не дашь! … , и тебе! Молодец, Олинька! Взяла его в руки! А то он всё по-за забору девок-оть обегает. И мне стыд. Олинька и твоя рябинка ещё осталась, так что нам прямо со с утра и бегать никуда не надь, чаю есть с чем запить! Чью-чью-чью! После чаю! Да чаю!
              Ю — Сашка а! А! Сашка? А тебе понравилась Ольгина-то рябинка? Вижу-вижу! Понравилась! Розлил поди половину … на пол! Мазурик!
— Ольга Александровна! Я счас стану и подам вам! — Я уж увидал её небесное платье и кинь-то чутьём понял что она то в чём с вечера была закинула! И сейчас только в рассвете! — Побудь пока! 
Я так неохотно от неё шёл-Л! Шелли … Господи! У меня никогда не было и не будет этой женщины! И правда что истина чувств вспыхивает править бал после неимоверных трудностей наконец приведших к первой встрече. Или наверное столкновению чел-тел. Когда замыкается круг слов. Когда тело-пламенье уже не ищет ни в слове ни в музыке, ни в пейзаже ни в чём, кроме столкновенья. И всё перц-перчисленное, вот! перЧисленное и не перечисленное только хаос. И глупо что без болтовни не обойтись и нельзя. И влюблённые пытаются втискивать всё это в свои отношения и стройка чаще плохо. Ни в какую!

//*?    13.

Я выскочил! На! Гол! На гол-пол. Ноги обожгло красными и от того дико неожиданно студёными «а”ля!утр!» половицами. Август-уж холоден. На свет голый выскочил и увидел всю фигуру отца. Он о чём-то думал, невесело склонив голову на левое плечо, он сам называл сие состояние «строгать чудь». И вдруг я понял сквозь яркое утро, сквозь праздничное своё состояние, сквозь взликованье всей солнечной крепости бытия! насколько мой отец бездомный …
Мой отец сирота. Его тощий выпуклый затылок мудреца-алкоголика, шея с резьбой морщин и редкими мелко-полукольцами волос, добегающих с шевелюры являли собой самое жалкое зрелище. Никому мой бедный отец, это спившееся, не молодое, отощавшее вконец существо, не нужно! может быть и да! кому-нибудь, но это «кто-нибудь» не нужно отцу! Он оглянулся и не успел смахнуть с лица жестокую гримасу своей чуждости любимому живому, самому главному в жизни — семье. Предательство бездомности медленно уступило место улыбке. Он улыбался красиво и чуть хищно.
Вот — сыну дом везде! У Сашки жарптица в постели и жаркая, скомканная женским телом постель, ещё влажная от потопа ласк, от ливня ласк, уж не только её ложе, но и его, а он и тут чувствует себя не дома совсем …  И не знать ему этого счастья своего гнезда, где есть женское тепло и слово и скоро, да скоро-ли!? Но приедут взрослые на его и на неё, на них обоих похожие дети …
Отец встал, пошёл вон из избы.
— Одевайтесь! Хулиганьё, пожалели бы хоть сами себя! Оль Санна! Вы сильно вчерась сказали: «Баба вселенское зло! И нам офигенно с вам повезло!»
Он вышел. Моя О. уже Сидела на кровати прикрываясь кучкою, не совсем удачно, розовой одеялкой и голубой простынкою. На все её круги не хватало и слева и справа. И ключицы видать. Только так вид; сабельная внешняя, крайняя и розовая с цв непростительно обнаж-жённая белизна обеих крайностей бёдер и голью щиколотки с розовыми пальц.
           — Вот и прафда, Сафуля! Как нам не фтыдно! Всё и утро-то и мне не дал хоть бы на бофчок! Распял на лоп, распял-спалил на лопасти, засадил! Два ясеня и семь дубов! — Она как будто беззвучно хохотала или вздраг-дрожала. От стеснительности, прохлад и её огненные кудри тоже дрожали и плясали в ключицах в разные концы-стороны.— Фся пеперь жизь теперь на спине да на спине … и слад, а стыд! Вот и пасть фВе не фыговаривает, только если фсместе с фоими губками, Саса! Тфофими! Фот фимия!
           — О! Вставай прекрасное! Фстафайте! Фея одефаясь ф рассфет! Кого фы стесняетесь? Я всего-лишь фаш фаб!
— Я думал тебе нравится!
— Да не! Ну Ц-Сашь! Ой! Хи-фФи! о нас-ли речь! Что с тво бать? Какой он был вчера! И похмелья не видать, а грустный он. И мы тут со своим счасть, покою нет! Но я не рабовладельша, о мой раб великий!
— Да не стоит! Что тебе-то грустить? Он сам всё и виноват. И знает это сам лучше всех. Маманя его кинула, вот он места и не находит, в ящик глядит, ноги свесил. Я вчера удивился как его разобрало. Вот уж спасибо за гармошку! Нашла. Да брось ты одеяло! У тебя соски розовые? Давай сю сюда-сюда, я всё равно не отстану, да-да! пока не увижу! А перва барышня что моему отцу понравилась! Это он тебя ком м-не послал?!
— А что значит — розовые? А кы-к-вы? каки ещё бывают? Буду сеть … в рассфет одет-ь!?
           — Давай-давай! Одедьяло! — Но я вдруг почувствовал и испугался что и она, бедная моя О, без одеяла осиротеет как и отец и мне уж совсем станет не смешно. Не смешнёхонько. Я ещё и думать боялся что наши отношения могут как-то прописаться-продлиться. И мне мерещился и ко-шмар распад. — Да возьми, я отвернусь! Я ж не вижу куда подавать! Вить.
           ю — Какой рассвет! Соня! Пора обедать.
Я отвернулся и подал ей ворох дамской одёжки.
— Подожду тебя там, с отцом. — Она мне в затылок, ещё стесняясь, быстро-быстро застучала по полу голыми пятками.
— Подожди! А давайте покушаем и потом мы с тобой дунем в лес за грибами, а отец тута на солнышке пос. Последни денёчки. Сашь, не уходи от меня! Ну если хошь смотри на! На здоровье! Только я бу-б стеснюсь и выдет надолго! Да и оде-напялюся в как папал! Ты же хочешь чтоб была красивая! Всех лучше. Всех! Даже которые вам снятся, подмахалки-халды-нахалды-пихалды! Халды-хабалды! Хабалки!
Конечн во всём этом предчувствовалась какая-то, чья-то ось, осень. Не только у отца. Вот ещё она тут о грибах. Приближалась пора именно осенних грибниц. Но дум-недумать об Ольге было настолько нестерпимо радостно, что вот пойдём с ней за грибами. Да какие грибы! Нам хотелось быть вместе-вместь!-вместе! В куче! В пихоте! Всё остальное лишь повод, потом помеха. Даже трава и солнце и лес этот, всё войско земное! Вовсю он, ещё зелёный лес! и хоть матёрый да тоже молодой лес-бес!
Мы пошли, допив остатки водки, напившись душистого кофе и ещё, мне не дали дохлебать кофе а приневолили пить и чай. Якобы он из какой-то заколдованной лип-пуп-Пы.
— Смотри долго не путайтесь! Знаю я ваши г-рыбы-грибки-грибочь-ики! Кто их солить-то будет? Я уж вижу по вашим глазам что не отойти, не расстаться! А Сашка? Вот тебе и прусские бабы! А? По боку …
Но уж и не слыхать отца и мы почти на Пителёве и я потащил её туда откуда мы вчера вышли с ним, с отцом, по едва видно дорожинке. Сначала это в горку. Болото я перенёс её О на руках, хоть у обоих у нас сапоги, она лишь ими красно размахивала, импровизируя в разную сторону, притворно и припопно дрожа и прижимаясь. И смеялась как шестилетняя девчонка.
           — Саш, а я с вами еду! И сядем мы на Москву а не обратно! Слышь? Слышишь! Ты, глушь, слышь! А? Глухой Париж, скажи хоть раз, всё чишь всю дорогу. Грибы что-ли боишься спугнуть! Тетерев.
           Ю — Сашь! А ты в бога веришь?
           Ю — Моя религия — искусство!
           Я — Я говорю о боге! Понимаешь, бог-о-божок-обожательство!
                О — Мой бог с сегодня ты! Обогожелательственное обожательство!
                Н — Ну а бессмертье? Что такое твоё бессмертие …
          Мы всё-таки набрали волнушек, рыжиков, да я с дюжину ещё резвых подберёзовиков, причём она нахватала всё-ё больше чем я, да в два раз. И всё бегала вокруг да около. Вскак. В своих резиновых да в этакиф в крась красных-раскрасненных сапожиках. Внизу ещё краснее, потому что роса-трава. С травинками, приклеившимися в-с беготнёю.
— Что ты, грибов что-ли не вишь? А! Что? Зачем они и мне?! Софе отдадим. Они, Софочка, ещё остаются, может и в на зи зи-зазимуются, у нево, у Петрушки, пенсия и за ранения кажется во Вьетнаме, а может в Африке всё равно, одно и то же «попугаи-самураи», не помню. Что-то мы шли её не видать. Сони-то! или. Ухайдакали вчера-сь её, А! Уходили-А!ухороводили! Она и здоровенная ляля а рыхлая да дебелая. Я и пожиже на шишь, да на друг. убористей. И разбегаюсь да припрыгиваю не так! Саша, ты так ходишь, Сашь! как будто знашь что-ли этот ва-лес! А гриб не вишь. Вона стоптал аж три-ц боровика! Куда ты смотришь-то! Смотри-смотри! тут можно и в Корелу забежать!
Мы прошли вдоль болота с лесной стороны и вышли именно на то место что зовут Кордон, граница цу-ца … Я почему-то потянул милую в сторону Питера а не к Москве-в-москву.
  М — Мы как-то с девкам с дуру тож сошли на кордон, вроде не мног и ходили а закружившись и-Ий! Кордон-мордон! а вот и всплыли-вс-пыли к вам на Карповск. Через два-да-три часа-то. Пришлось отту на Топорово-топ-поп просить чтоб свезли-скатали. Оттуда и обратно в товарньчок в пик впихнули до О! до Овинищ.
О — Ольга не допытывалась снова; откуда мы, отец, может увидела что-то во мне или в отцовский профиль. Не спрашивала; вдруг на любим мозоль. И видно, или мне казалось, что не поверила тому плетёному ей вчера. И тут в лесу видела и верила и не верила что я всё гадаю-загадываю именно в ту сторону где «свалился на её голову».

№#_   14.


Конечно я и искал брусничные россыпи. Великая и мелкая эта ягода любит мох зелён и чист. И этот мох мне всегда попадался сухой и мягкий. Правда без девушки. Так мне казалось сейчас. И вот она сама, моя не-на-глядная, моя несравненная О. Наткнулась на таку-тку желанную опушку, брусничную поросль, и мы часа полтора целов-валялись-нежились забыв всё на свете. И как-то комары на! А не мешали.
Ю — Сашь! Ты меня так и будешь дуть день и ночь? Без устали. Я правду шла за грибами, а ты сразу за трусики за сисики. Ночью засадил два ясеня и пять дубья и опьять!
Ю — Ну так дай хоть разок самостоятельно с тебя сие-сиятелство снять-украсть!
Ю — Так днём-то это не дело! Ночью-то чем? Чем-нибудь бу! будет заняться?
Ю — Ещё неизвестно где мы ночью очутимсь! И када вернёмсь зде обниматься-скалиться. Во! Счас и здесь!
Ю — Сашь, тут же такая дистанция … , и не раздевай меня совсем и пожалуйста до нага! Я боюся!
Ю — Оля! Смотри на бруснику. Она такая же и белая и розовая как твои щёчки … и то и та!
ю — И что я такая же кислая? И малюсенькая?
Ю — А что ты не даёшь!?
Ю — Сашь, только не кричи на весь лес; руки вверх! Ноги вверх! Вот мне кажется тут ты меня это самое! А потом ночью у меня станет болеть. Ты же всё! за всё! такое нежное и недотрожное! Я ж рыжая! Рыжа-недотрожа! Значит очень чувствительная. И и, и-И я давно ЭЭЭ-тТо не да-вала принимала не пусти-пили-паля. У меня там всё съёжилось или даже срослось как у девочки-ласточки. А «мчи-и-мчи», мы-чьи? тут из лес секс-полигон устроили. Я вот даже ложиться боюсь а ты и валишь и валишь! И всадишь-всадишь в молоко москви-московское … бор дубов! Два ясеня в пять дубьёв! Ты ведь уж старый чтоб так себя расходовать! Я в книжках читала что столько концов за раз-газ нельзя, что невозможно. Саша, ты монстр!?
Ю — Оля! А для чего мы тогда с тобой мальчик и девочка? Всади в два молока, в два-москва … Ну хоть один ясень, Оля! Недоволя!
Ю — Ну чтобы говорить досыта и смотреть и чувствовать …
ю — Вот именно «чувствоВатТ!»
ю — Сашь, а брусника ещё даже жёсткая, рань. Сашь тебе никто не говорил? У тебя глаз поджигателя! Я и пошла за брусникой, думая что ты её подожжёшь и она зазреет! А? Сашь! Ты когда впервые посмотрел, у меня все шерстинки встали дыбом и загорелись … жарко! И здесь и здесь и снизу, Сашь!
Ю — Оль, если ты не хочешь, я отстану. Я же не маньяк чтоб до ост-о-чертения-остервенинья! отвращения!
Ю — Саня, ты смешной! Я просто боюся чтобы ты меня завидел, да всю. И потом я ведь тётка порядочная. Я не хочу тебе наперекор. Я боюсь так тебе надоесть. Засидишь меня! Ну любопытство своё уняла и каже и хватит. И не из упрямства или пастушества. Просто если у тебя недобор, так бедуй, пожалуйста, но мне же хочется закобенить-покапризничать, за-знать себе цену. Ой! Тут-ж в лесу из-за каж сука-листка подглядывают, я так вся и дрожу-дружу-рожу!
Когда любовные утехи нас по-прибили, Ольга, вся раскрасневшись, пристала. Я в бессилии отказать прочитал не лучший стиш. Наверное сло сложное для неё. Наверное в тему …
С — Сашь, Иван Васильевич мне по секрету сказанул что ты стихи пишь. Что очь хорошо, ты уж прости меня, я всю ночь сопела-свистела-сдерживалась, не спрашивала, а сейчас уж невмоготопь. Скажи чо-ньбудь!

Ветер находит дом
В доме туман в гостях
Хозяин молчит напролом
Взбесь грусти в обеих горстях …

Глаз …
Он не сможет свыть
Что-нибудь за любовь
Не запевает плыть
Его королевская кровь …

Я читал коротенькое, но очень больное стихотворение и вновь видел её, свою клумбу, оазис ботанического сада, сквозь прищуренные ресницы.
С — Саш, милый, я только что заметила какие длинные и чёрные у тебя ресницы. Ты ведь русый. Классический шатен, а брови и ресницы как у чеченца, то есть как у девушки. А почему ты так мало? Я ничего не попа не поняла-поняла. Ты сам-то понял что написал, голубчик? Я только понял что красиво и сложно. Что герой твой в жуткой тоске, та не знает что делают руки-ноги и куда уходит кровь …
Э — Это специально так сделано, то есть получилось. Это такая формула. В ней ничего не изменить.
Л — Ладно, не хочешь, почитаешь потом. Мне понравилось. Я где-то читала; стихи обязательно нужно растолковывать, то есть толковать. Надо иногда, надо! и автору вдолбить, а то пишет и не понимает смысла. Что! Я где-то читала и мне сразу запомнилось наизусть. Представь! С первого раза. Так мне понравилось:

Ты спишь с другим!
Я вздрогнул. И если можно так представить слух, то из ушей моих полетели бумеранги …

С другими пьёшь вино.
И у чужих плясать на именинах!
О, как я вижу, трезв и одинок!
Но если и напьюсь, проеду мимо.

Ты в новой бездне гибнешь
Я в другой
С такой же женщиной, прекрасной и бусстыдной
В подушках пахнет ею и тобой
И сквозь неё тебя нагую
Видно …

Её я брошу где-нибудь ещё
И не вернусь!
А может быть заеду
Как за тобой
В сто-первый раз!
Не в счёт …
Быть зябко
Без любой любимой
В бездну …

Мы оба молчали.
С — Сашь, неужели тебе не понравилось? Это же целый триптих! Трое! Все влюблённые … хоть четвёртый где-то на крайнем сев … плане!
Г — Где ты вычитала?
М — Мне в поезде дала одна женщина, от скуки. И вдруг такое! Синенький такой, полукнижечка. Я ещё картинки запомнила. Кижи.
Я — Я не знал что оно напечатано.
Т — Ты так говоришь как будто знаешь это стихотворение.
П — Понимаешь, милая, иногда друзья поэтов печатают стихи своих друзей без ведома автора! Честь им и слава, но следует же известить. Это всё-таки труд, как его не выверни …
Н — Не хочешь-ли ты сказать, что-От-то напимисал твой друг, а ты, другой друг его напечатал?
М — Милая-белая! Это моя вещь! Одно из лучших, то есть удачное весьма сочинение … моё.
Э — Это написал ты и ты смеешь утверждать что не хотел его публиковать? Нахал!
Н — Ну немножко стыдно. Стыдно-стыдно!
В — Вообще-то почерк есть.
Н — Ну вот так уж-д получается. Все стихи написанные одним челм это одна большая, то есть длинная и нудная книга …

Я бы мог что попроще и покороче. Я не знал что её будоражит и пленяет звук моего голоса. Ну что прочитал то и есть.

14 а.

  И ушли мы из сухого ласка-леска только вспомнив что отец остался один-одинёшенек. Однако мы счастливо ошиблись. Батя зазвал в гости, в компанию Соню с мужем.
И Петр Ильич сгонял за водкой, то есть снова из Овинищ нанесли-приволокли зубровки и рябиновки и продолжились танцы. Но танцевали теперь все скопом, кто пришёл на звук гармошки. Соня с Петром так давеча наплясались что и не приходили долго оттого что заболели с не привычки. И если бы не водка да не развесёлая гармоника, сидели бы дома, пили крепкий чай да хлебали б, шипя друг на дружку и обжигаясь об жирные и горячие серые (обязать!) щи.
— О! Сашка! Слава Богу не заблудились. Я думал вас вечером жди. А мы вот тут опять! Смотри Ольга как мелочь пляшет! Дед только им дуй-наигрывай-наяривай! Вчера так стеснялись а сегодня отчебучивают как по писаному. Ну! Где наши грибы? Во! Набрали! А! А я думал вы:
         
Не одна я в поле кувыркалась!
Не один мне ветер в попку вдул!

— Гляди Ольга! Он тебя бросит сёдни!
— Не бросит! Я сама с вами поеду! Мы проводим вас Иван Васильч. Только до Москвы правда! А может он, ваш Санечка, врёт что ему через день на работу? А!
— А он, Ольга Александровна, никогда и не говорит правду! никому! Не только тебе. Даже матке своей только и знает что врёт как сивка мерин! И с роду как будто правды-то не говаривал. И говорит что никогда и не врёт …  Спрашивается; зачем говорит-живёт вабче человек? И зачем ему язык даден!
— Что! Так всегда и врёт и врёт! — Она испуганно, но наполовину не всерьёз оглянулась на меня и захохотала. — А! Это когда в разговоре? А в куче, етить-твою-то! я ему дам врать!!
— Вот! Дай! Дай ему! Да поддай! Да всё больше по носу, чтоб не врал! Каблуком! Да не врёт он! Так только придуряется.



Ночью мы сели в поезд на Москву. То есть до Сонкова на Москву с пересадкой.
— Саш, знаешь сколько «Зубровки» выпили? Вчерась восемь бутыль и сегодня ещё четыре. Ты что всегда так пьёшь!
Я покраснел. Я не догадался запрятать бутылки, так было некогда. Да и не собирался я ни перед кем отвечать! Даже на десятой рюмке никто не мог подумать что Ольга пустит нас в избу а меня ещё и в под (первым номером), в постелю. В поп-поп-поп …
И это решила она одна. Наверное даже отец видел больше моего и ему и мне только оставалось быть послушными да без грубостей. Я даже не мечтал ухаживать за ней, за Оленькой. По правде сказать я и не умел этого делать и не делывал никогда, кроме каких-то естественных скорей к самому себе направленных желаний и их исполнения, например пляски.
           А — А я на тебя глаз положила. Сама! Сама и сразу. Только самой себе удивляюсь как это я тебя сразу разглядела, будто кто в бок ткнул. И не больна, да чуть не свалилась! Мне даже жарко стало; как я! Я! и заче тебя увидала? И что и как ты идёшь. И голову держишь. И это ботинки твои. А! Наверно тоже ботинки! Мне стало смешно; как это такой зверь-зверем! породистый зверь идёт из лесу зверюган! и в жилетке и пиджак чрез праву руку и ботинки-то востроносые да чистые, да на высоко-кабл-каблуке! А позади лесу двадцати две версты. И этакий весь чистенький да новенький! А там на кордоне болото! Жижа! Воды ведь выше колен, грязь. А босиком-то столько разве пройдёшь! Пятки-то не казённы! А как вышел в круг да плясать! С мозолям-то напляшешься!
           Д — Да нет, Саш, не пляска и не шузы твои сверхмодные и не прочая твоя краса, а с первой частушки в тебя я и влюбилась. Голос, понимаешь, голос! Он меня прямо за соски, бархатный, бархатистый да сахарный! Са-сахар-шоколад! Так и взял исподволь и забрал и не отдаёт! Через-сквозь лифчик! Ничего не надо! Сразу головушка закружилася и всё и гладкое и загладкое и стриженое и не стриженое, всё! Зажгло-заёжилось! Да подавай закобенилось: подавай Яво! И всё тут … До того я думала только что, мол, красивый.
           Т — Так вся Русь из красивых мужиков! Твой, Сашинька, голос взял меня за красные мои, розовые мои, рубиновые сосочки и вывел из одёжек как из стоила, голую-белую на свет божий. Голую белую-голую кобылицу с красной гривой. И стыдно мне и назад не хочу, не хочу до смерти! Смертушки.
А — А что это у тебя за кольцо с красным камнем?
О — Саш! Это очень дорогое кольцо! Говорят оно бережёт от чёрной магии! Это рубин. Потом тебе расскажу. Карат? Ну не знаю, пять, или три с потовиной. Потом тебе будет такое же! Это чтоб люди верили! Чего мы противь …


^%=  15.


           — И если бы твой папаш на переезде не заверни, я бы на станцию сама поскала! Не знаю, добе-бе-бежала бы или нет, только было такое рвенье, такая розовая звень! За тобой за тобой! Ухватила бы за задню ногу, ботинки долой! да назад! Не видишь что-ли мимо прошлёпал-прошёл!? На ково ты меня прошёл! Проходимец! Ой как я это умею, Сашинька! Дрова колоть! Ты бы знал! Может какое-то дело и озаботило, остановило бы.
           Д — Дак вот ведь ты ушёл тогда от нас, от гармошки, ещё и светло было, а я до смерти перепугалась! Отошёл-то на три с половин ботин-ка! Прибежала дура за тобой. Исчез с глаз. Я и отдалась-то только от того, что думаю вот: «Я — и! — нет!» дак ночью убежит с Попадина на станцию, а там в Сонково, на узловую. Ночью-то и на тепловозе можно уехать, никто не видит. А в Сонкове тьма проходящих, ищи тогда свищи ветра в поле! А так хоть на ночку да весь мой! Так смешно случилось, право, я сама остол остолбенела. Остолбене-л-бела! А ты писать …
           В — Вот бабы дуры, да! И гордости никакой. И не страшно ведь! Да разве я подумала! А ты и не застеснялся, так меня ещё больше обрадость! «Ну, думаю, Теперь не сбежит! Раз не боится, не стесняется. Потешится хоть! И без любви.»
           А — А что же мы дальше-то будем делть, а?! Сашинька, милый! Вот всю-то ночь да и в лесу всё липну я ка липа к тебе. Хоть бы ты побил меня что-ли! Я как будто сама я; а не Я! Разве такая я себя с мужиками ставила! Переполох да и всё! Переполох какой-то! Осенью сад расцветёт. Наверное так Саша не любят! Это слишком. Употребля … .
           — Я тут прожила на Попадине почти восемнадцать лет, с перерывам, и тебя не застать! И каждое лето приеду, пока мама была жива, и все и всё и праздники и — никого! И замуж два раза ходила, а ты всё не явишься! Как же пропусти!
           У — У меня вот это стихотворение … если хочешь, я посвящу тебе. То что ты причитала ещё не зная авторства.
       Т — Так этот Свей это ты? Сашь, может ещё? Или это же, а? По-вто-ри! Я ведь наизусть помню!
       В — Вот торчит в голове ещё. И на бумаге не писано. Раз наизусть то запомнила. Только как надоест, останови. Это не черновик, но почти …

Эта женщина с короткой стрижкой, прячущаяся за тишь, за экзо-фетишье. Эта женщина с короткой стрижкой. Стриж под стю-ард-десь-ю  пилотку. В ней что-то  Слегка Тульска Одесская Пенелопа. Что-то от ветра, ап-чьхи, и скрипки ночных Александрийских небес. И влип на манер, на полонез мотылька дерзкий поэт невеликий. Икар, Заикар, Совиньон. То есть, брось нос в брод в стакан-ос вперёд глаз в вино-фран-цуз-но Совинь-он.
И всё равно веселясь и грозясь укокошить. Что то истошно поёт и поёт в бошке, валит с ног. И горит понотно в самосвальне загривка.
Эта женщина нежная, смесь, восемь, ось весеннего ветра, Архимед Архи-мёд-о-вой геометрии, ретро Венер бренда Роден (а), Сирена-на-на! и Амаль-Амали-амальга-ма апрельского гама. Дама-май-дама! Сны красть. Сама гаф-Гамма, Гармония, Благодать и Симметрия Осенней Песни Безветрия.
Эта женщина-женщина, СоС красотка, с короткой стрижкой. В ней Всё винней и винь-ней что-то Парижье, Пастушье, воздушно бушующее. Из будущих ночей первозданные Пары е-пепелища. Дама, чертовка! Что на пол-сантиметра ветра, меня и Парижа выше! Выше-Превыш огня любова! Снова, снова! И снова! Моя любовь! Явь Перцовь! Любовь, Любовь, Любовь! Плутовка. Явь-Новь! Тявь заколдованая. Моя кровь Безъязыкова! Моя кровь - мои оковы! Так вереща-ют! Что без ключа. Что в Я неуютно ...
2.

Эта женщина-женщина! Ветреная. По газам! Кыш вокзал! По глазам крыш. Мане? НеМане! НеСезанн с-НеАйвазян. А, во! С коротко-стрижкой. Бр-ю-нет-ка? О нет-нет! Вся в огне! Вся рыжая! Пеше-шпилько-милейшая. Из Ветро-Рассвета-Предпепелища. И чайник она замечает. Случайно, конечно. Беспеч-Ная в конце мая, Солнечные очки с встречных Ночей глаз сняв: «Здравствуйте, Чайник! Привет от Февралетты!» А меня нет, каки-и-нет! Конечно-конечно случайно! Не замечает. Очами коньячно, конь-чайно …

3.

Т — Тут такая штука; я назвал сей опус: «На фига-мне этот Хамлет!»

Н — Ну-ну! Что ты замолчал? Разве не слушаю? Давай вспоминай не ленись! Потом хуже забудешь!
М — Милая, ты что? Поверила что действительно я сочинил?
А — А кто? — О испугалась не на шутку, смешно пытаясь помогать насильнику напялить шта … ы — Я же вижу что про меня! Даже рыжая! Т вся в огне! Ну! Опять врать-то! Хватит, Саша! Ну ё-ма-ё! Опять за своё!
А — Ага, так я поверила! Это ты-то! Станешь запоминать! Ту-столь наворочено! Сашь, разве так пишут? Так кирпичи складывают да брёвна!    

       **&   16.

Конечно мы взяли с собой в поезд и гармошку как берут маленького босоножку, ребёнка. Хотя отец её снова не тревожил и не отказался верно от ноши из-за О, боясь спугнуть вдруг налетевшее на нас ошалевших стремление ехать не на Ленинград. Ltcrfnm$ gecnm levf.n ult Дескать; пусь думют; где-то ещё заиграем-за-спляшем-с-танца по вокзалам да станциям! А Ольга вообще не сказала никому где живёт и мне всё время казалось что где-то под Питером. Может быть её Выборг или Волхов. Всеволжск какой-нибудь или Приозерск? Сосново, мать его …  Жихарево. Войбокало. Нет! Наверно Шапки! Васкелово? А что же будет она в лисьей шапке зимою!??
И мне самому так захотелось потянуть! Это, всё это, взявшее меня за шкирку и ниоткуда и незачем. Но такое сладкое, желанное и как будто не моё! Да точно! И как будто только для меня-менявича и задуманное и заведённое-зугудевшее-зугудённое. По секундам …
В вагоне водку не стали пить. Отец тут прогулов не делал, но что-то и его сбило. Мы с Ольгой легли на нижней полке вдвоём. Как это удалось-получилось? Полка для двоих рядышком узка, но мы как-то утискались и именно рядышком. А ночью было тепло и моя свесившаяся задница и балансирующая спина не застыли и я как-то всё это терпел, наверное действительно мы с О. стали там в купе одной целостью. Она всю ночь была целована и ещё всё просила добавки. На большее у меня не хватало наглости. А отец не пошёл никуда и спал напротив. Хорошо было что не пили, уже хорошо. И только целовались воровски.
Наверное я ночью спал часа два на верхней и полке и потом снова, перед Москвой подлез к ней и всё плохо помню. И только в затылке отдаётся какая-то поцелуйная и обнимальная буря с её стороны уже утром.
— Ну я и так тебя целую-целую! Губки твои распухли, отвалятся.
— Не отвалятся, грубиян! а я как будто никогда этого не пробовала. Уж я ожидала что мне сладко будет! А как ты целуешь так не будет и сытости никогда. И ничо мне боль не па-не-на!
— А если дочечку! Я хочу ещё кроме тебя дочечку. Куда мы с тобой в Москве?
— Откуд я знаю! У меня такое чувство что я сижу голой попкой на керогазе-луне и мне надо только к тебе, хоть ты и рядышком. А попке холодно-холодно! Луна-та похлещей льдин! Я руки протяну и еду вместе с луной … И путаю Сайс и фэйс.
А — Ага-с! И Керогаз погас!

В Москве, прощаясь с отцом, она вдруг сказала, чтоб он не слышал:
— А поедем мы с тобой в Архангельск за клюквой! Уж так-то мне сладко! Так сладко! Хочу клюквы-к-вы-ква! Мы! Клюк-Мы! и всё тут …
           — Вот Ольга Александровна! Видишь как дети скоро замену отцу и матери-то найдут! Да ты и лучше нас с маткой! Смотри за ним! Кремень-то-он-кремень! Да хрупкой! Ну спасибо тебе что проводили меня хоть и до Москвы. Тут уж мне недалё-Око. Да так хорошо мы на Попа - Попа-Попа-дино! Погости! Мне лет двадцать два стукнуло. Среди ночи-то. Помните! А? Не забывайте! Всю-то ночь проплясали да визжали-пели! Держи моево Сашку крепче! Он такой зверь бль … , убежит не досвищешься! Может где и женитесь! Он тебе будет разговаривать, что мол у него жена да две дочки дак ты не верь! Мало у него где каво! Чево!? А я бы хотел чтобы ты у него была! Да детей поскорей ему нарожай! Чтобы я внуков дождалсь. Вот чево я у вас на Попадине чуть не околел на гармошке-то игравши! Зря что-ли!? А не хошь дак и не слушай меня! Моё дело сказать, а твоё наплевать! Вы молоды, вам видней. Я ведь не поверю что ты краля хоть ночь в свою жизь одну проспала кобылка без наездника! Да их и теперь у тебя цел Выборг-Вавилонский! Да хоть в Ригу, хоть в Лондон, хоть в Вашингтон али в Стокгольм — Москву попадёшь — все твои! Да с однем и скушно! Сам знаю. Только ведь и жизнь одна, как и муж, как и жена! А вот потеряешь одного-то Одинственного, дак хуже чем жизнь потерял! Во! Хуже во сто раз! Милая! И весь мир не в радость! Вот как дочечка! Пусть он и весь мир из принц-кинц да из бело-конь! Пусть и земля под ногами не грязь, а чисто золотцо! Не нужен! И с арбой-поездой золотой!
           Ю — Без такова вот Сашка-да-Сашки! Все пляшут-да-пляшут а ты кинулась с башни! …
Мы смотрели на отца и я вспоминал его Чудо-Селигер, не настоящу его резиновую лодку и мотор «Вихрь» на пятьдесят шесть лошадиных сил (может быть, скоро!) и всё равно никак не мог представь-разглядеть где-то там впереди его хоть мало-мальск изюм будущего. Он ещё из пламени сей жизни всем, всему несуразному человечеству на века подаренной  жизни, или казалось? только всё реже, каштан из огня. Подкараулит сучку-удачу, берёт фортуну за жабры, трепещущую звезду-птицу удачу, но не он уже властелин, хозяин огня и вод. И жалеть его  глупо, не смешно, и без толку. Что же делать с этим живородящим человеческим чувством если оно не помогает, не применимо? И никто ещё не умирает и не собирается и любит жизнь, так её любит, что иные и не догадываются как, до какой степени космической может быть эта страсть сильна! И не равновелико ей ни что! А когда-то он и стеснялся вслух произнести это слово. Когда-то силён как зверь лесной и такой же красивый он не думал что есть лёгкая управа на его мощь, на характер. Что ноги станут ватными когда Иван Васильевич узнает сначала, а потом убедится что его единственная любовь  его бросила и не вернётся никогда-ни-за-что! И тоже уже не животворяща.
— Вот Сашка! Не упусти хоть ты свою Жарптицу! И помни! Я тебе её нашёл а мне ничего не надо, только скажи; мол, будем ездить в гости! И всё! Я ведь один-одинёшенек! В гости-то приедете!?? хулиганьё!

+*=    17. Москва горе влюблённых (Город)

Красивый новый Ленинградский вокзал. Ольга в городе Москве почти моментально стала «своей» как будто никогда и не видывала свой колхоз, что из деревни родом.
           — Саш! Постой тут, постой, милый! вон я вижу автомат, мне надо позвонить. Только не уходи никуда а то потеряемсь.
           — Да куда ж я пойду! вещи! И зачем!
— А кто тя знает! Вон отец сказал; держи его крепче! А я и так, и без отца твоего боюсь. Не стану говорить громких слов, что «п .и. нц или единственный» а боюсь да вот и всё! Не смейся так ехидно! Это тебе не идёт. Я теперь весь этот Мир вместе с Пападином спалю если смоешься! Я на Солнце тебя не променяю! Слышишь, дядя! А то счас возьму за шкирку тебя и затащу в телефонную будку! Или вон идёт мильтон, а я у нё браслет спрошу! В наручниках-то никуда не дёрнешь-свиснешь. Ну правда, Саша! Мы ведь взрослые; лезть вдвоём в стекл-я-шку в чум … будь умницей и не смотри пожалуйста по сторонам. Не смотри пожалуйста в разные стороны, милый! И помни! У тебя своя москва-москва!
Телефон не далеко, но мне как будто передалось от О предчувствие потери. Я стоял и хватался за хвост каждому пернатому, без неё пархато-мгн (а без неё!), уже нелетучему мгновению. А может и без её примера во мне это всё само вспыхнуло, рвётся и терзает и душит-рушит. Я вдруг почувствовал такую дикость нерв, нервы, неуверенность, беззащит, пани-каки-муки-скуким, страх, как будто она вошла не в стакан телефон-звонка а в неизвестный беспилотно космический корабль и вот-вот одна улетит навсегда в чёрный злой-До-дырь-космос, унесёт в неизвестном направле и так и будет и лететь и лететь в этом смешном стакане до конца нашей смех жизни. И я не увижу её никогда. С её потешными платьями, чулочками-ню трусиками …  И чем дольше я наблюдал за ней сквозь стекло двери тем явственней думал что она чуж! совершенно чужая но любимая женщина и грёз и слёз, что я даж не прикасался к ней и лишь привет! да шиш-камыш «Пока!». Так меня нокаутировать!
Я посмотрел на вещи, две кожаные большие сумки, одна Ольгина светло-серого цвета и моя коричневая, потом на синее безмозглое небо всё в детских летящих белых пушистых облачках вместо мозгов и психо-спазм пошёл на спад. К тому же я вдруг осознал одну смешную штуку; пока она говорила по телефону, она и смотрела только на меня-миняевича! Я вдруг ощутил в придачу к её нежности солнечное тепло, громо-громоздкий шум самодельно-огромного города, сладкие язвы авто выхлопов, железа, камня, горячего асфальта, аромат одеколона и колеблющиеся факелы-духи духов проходящих, идущих прохожих за чем-то и с чем-то с облегчением сдался-свалился  на привычное уютное состояние мирного жителя го-го-го-рода. «Она смотрит на меня, ей тоже страшно!» Ольга вернулась бегом, едва не сбив с ног по дороге маму с сынком лет десяти.
— Ну вот видишь, я быстро-быстренько! Саш, я из-за тебя чуть дитё не сбила! Не мог подтащить поближе! Надо ж дать о себе знать; где я, что я. А то совсем не хорошо получится. А ты? Ну что ты так смотришь? Разве бы я сама осмелилась лезть к тебе в кровать! Сашь! Ты какой-то странны! А если ты меня по щекам! А? А!? Вместо того чтоб за зад?! Прости! За москву-москву.
— Тебе наверно не интересно, но у меня сейчас такая уверенность как будто мы с тобой … , как бы это похитрей ляпнуть! Ну как будто лишь едва-едва вылупились и не знакомы и ничево, ничево ещё и не было-было. Было-ты-ть! Я ботинки твои знаю лучше чем тебя!
Я вспомнил, что нашёл утром свои прекрасные английские туфли вымытыми и начищенными. Прежде чем одел их после щлёпанцы.
           — Ага! И ты боишься? Так тебе и нада! А это так и есть! А чо было-то? И не было-то а бо-бу-ба-балото! Если представить то сколько нам ещё быть вместе! Так то что мы рядом чуть больше двадцати четырёх час - так и есть; едва знаком. Я даже как-то и стесняюсь тебя-сь, вась-вась, лександр Иванович. Но вот! Ну вот! Мы же держимсь за руки! Я это что-ли смешно, неправда? Руки наши - неправда? И вместе с тем от знакомо-незнакомства мне как-то невыносимо гордо что я абсолютно не практична не заслужена женщина имею такое перспективное чудо чу-ду-до! чу-чу! До-до-до! неправдоподобное и бесподобное приобретение. Начальника там какого-то кёнигсберго-строительства. Нежного как кирпич! И надёжного как цемент … на, на-на! На ветру!
           С — Сашь, ты обещал мне дочитать тот стихот, что в лесу читал-не-дочитал! Когда? Ну!
           В — Вот в поезд сядем и я вспомню. Только придётся сначала. Я с середины точно не угадаю!
           У — Ура-ура-Ура! Я тоже хочу сначала! Сашь, милый, не сердись только! Мне много стихов читали и посвящали и сочиняли. Ю! Многие даже очень хороши! Ты уж поверь, я знаю толк. И могу, могу-не-могу из Ахматовой, Цветаевой… Во! Даже из Юнны Мориц, Инны Гофф. Но таких как у тебя рифм, словосочетаний, правда! Не слыхивала.
           О всё это время висела и трепетала у меня на рукаве. Мне и смешно и радостно, что рубашка штруксовая, крепкая. О не менье пудов четырех. И на нас смотрели и смеялись как красавица-дочь пытается впользовать предка вместо пьедестала. И её ничуть не смущало, что она меня трясёт как грушу.
           — Фу! Устала, мне казалось я зфоню целых дФа чаФса! И как Фбудто быстро ответили а времени наверное прошла целая туча-часуча. Правда! Саш, я по тебе-по тебе-по тебе! так соФскучилась! Саш, а ты меня не броФьсишь!?
  — Ну если только … Вот и у меня только что проФ-фол-шёл этот сей-семь страх. Сейфсмический удар-два.
— Что если только? Говори, договаривай что? Ну Фто!
— Ты помнишь как отец прощаясь сказал? Бывает так что потеря человека кажется большей потерей чем потеря жизни. И наверное может быть так. Когда без такого человека потерявший живёт, но живёт в минус, в минусе, понимаешь. И жизнь не мила, не нужна и расстаться с жизнью невозможно, глупо … . И ещё есть такой у него анекдот; Муслим Магомаев (Му — Му) когда совершенно напьётся кричал Арно Бе-бе-ба-оба-б-б-Бабаджаняну через чстол (Чфстол) «позофите кА мнэ гдавно, гов (бревно) бабаджаняна!», а тот ему отвечал: «час пэрэд вуми спаёт Му-Му! Мус … Му-му-Гам-Маев»
— Фу! Не увиливай, ты хотел сказать что-то другое, что!? гдавно это что такое! я разве не понимаю?
— Ольга! Я как будто не ревнивый, но моя жизнь стала дёготь когда ты смотришь на других смазливых мужич-ком. И мне не кис-кис с.с. с. становится больно от мысли что ты можешь снова хоть на миг стать, то есть лечь! не моей! Попасть, отдаться ногами, москвой-москвой в чужи руки-крюки. бр-р-Р! Я чувствую себя собственную-пластмась, ничто-жуть, беспородо-дно-негодность, закинь-заброшенность, бурьянство этой цивь-звездиль-и-лизации, такое ни с чем не сравнимое собственное козломорд!, хуже пыли, шнурка, хуже ржавого гвоздика изогнутого сто тысяч раз сто тыщ лет назад! На! Задь! и тогда я могу уйти (уйть!). Повеситься или застрелиться я не смогу, то есть уже не смог! Давай я лучше расскажу те-вам про Пушкина как «осьминог русского стихосложения». Не смогу даже если бы я был один в целом свете; ни родных ни друзей. Не застрелюсь …
— Так и уйдёшь!? Ничего не сказав! Сашь, ты что ругаешься матом?
— Не знаю.
— Слушай, Сашь, а с како вокзала ищут штучные поезда в Архару?
           — Не знаю, може с Ярославского … а нам нужен штучный?
           — Я наверно глупо поступила там в Попадине! Что легла с тобой. А что если бы вы с отцом ехали в машине? Ты теперь будешь считать что я такая доступная, похотливая, без всяких принципов, то есть без гордости и смогу … , вот не знаю как сказать-то! Дура-дурой! Что по пьянке и вообще … , как-то мне неуютно и холодновато. А если останешься со мною то всё время будешь думать всяку ерунду …
— Оля! Давай договоримся так: вот я сейчас скажу тебе одну короткую фразу, не то чтоб мне не хочется тебя уговаривать или жалеть словами, тем более что время у нас есть. Да какие же мы были пьяные? Может я ошалел от того что ты на меня смотришь и строго и нежно? И строжишь и нежишь и сторожишь! И я не видел чтоб ты и выпивала. Я, Оля, никогда не бываю пьяным. Но чтоб определённо и ясно было. Вот; ты мне сегодня нравишься больше чем вчера, и что самое невероятное; это чувство растёт и растёт. Как в сказках, не по дням а по часам. Растёт как космолёт в глазах идиота! Мог бы сказать и больше, но ты ж не поверишь! Так!? Это всё так скоропостижно и как будто не может быть и мне самому в случившееся верить с трудом, да и верится-ли!? Если все понятия как круги в луже в этой августовской Домне любви! Кчстати: Домна русское имя а Мартен? Дом-На — это Вселенная … .
  — Не поверю конечно, а тебе что за дело? Может я хочу всё знать и услышать!? Расскажи анекдот, Сашь! Ты уже мне такие слова говоришь.
— Ну тогда слушай: мне кажется что я в вас влюблён! Вот Ольга Александровна. И ещё хуже и хлеще; мне кажется что я без тебя дашать не могу! То есть не в силах. Правда! Что ты смеёшься! Я чуть не задохнулся пока ты ходила в этот телефонныую рюмочную! А теперь хоть смеяться, не верить, упрекать или плакать …  как анекдот? Ещё бы минута разговор и я упал бы, не вру, ей богу!
           ь — ВСашь, Господи! Да если дажь эта ложь! Это такая прекрасно-звёздная ложь! И мне кажется что от твоих слов и от своих чувств я сейчас свихнусь-свиКнусь! ну улечу как мини-му! Ей Богу не представляла даже что счастья может быть столько-этажно! Тибетов. Мне одной Невинке! И что бы дальше не случилось и кто из нас больше врёт мне всё равно и наплевать! И что же нам теперь делать!?
           Т — Ты мой бог!
         
                @$*  18.
         
           Л — Ну вот!      «Идёт охота на королей! Опять идёт охота! Грубят охотники и лают псы до рвоты … И кровь! Всё кровь и крылья — кровь и воздух — кровь!» Так я на мотив Высоцкого декламировал в женском туалете. Потому что в мужском меня уже находили на второй фразе дамского вальса «..музыка вновь слышна! Встал пианист и снова упал … » и тянули чуть не за подлые кудри прямо над-под балкон где (пи-лип-кал), лучше всех в мире играл оркестр саксов, помповых труб, трамбона и виолончели. И я отговаривался от визави что работаю в Б.З. Уборщиком, то есть, подрабатываю. На мне штаны снятые с Карлсона с вырванным пропеллером. А я там в туалете против желания искал женские затычки … как будто. Б З Это Белый Зал. Танцевальная площадка в Царском Селе, бывшие велико-екатерининские конюшни. Дам-с что осмелели и пришли-приволоклись с месячными таскали по БиЗе за патлы …
ь — А я тебе вот что расскажу; у нас в деревне побасенка так ходила: одна баба, девушка, на первом свиданьи ему показала одну волосинку, на втором две, на третьем три. И потом не здоровалась три года …  Сашь! А Сашь! Какой же ты хвастун! А!? Хывастунишка ты мой милый! Ну что сделаешь! С другим-друг бы я и не связалася! Правда! Ты не заворожишь-заморжишь даже! Я вдруг просто чувствую себя что я такая же твоя вещь как галстук! Рука (твоя), голова (наша). Вся считанная твоя до последнего цветочи-чка на сара-фаньке!
Я смотрел на предмет своих сумасшедших чувств, сначала вдруг заслонивший весь театр, сделав так что мир - тетратеатр оказался сначала пир-с-пальчк, пришибленным, маленьким, миниатюрным и кукловатым а потом вдруг этот мир стал настолько безудержно красочным, ярко-огромн! животрепещущим и вдруг опрокидывающимся кись-сь ксильярдо-милли-ярдным самосвалом-самолётом во всю свою прелесть мне в н! в раз-гор-ячённое л, я имею в виду; в я! в глаз! Как будто весь мир — солнце! и со мною творилось самое что ни-на есть невообразимо-счастье, счастье- светопредставление. И казалось что не выдержать мне приступа счастья-Созвездья. Сто-Солнца. И поделиться этим сокровищем жаль, невозможно и страшно. Ни с кем, даже с ней невозможно, потому что всё счастье не выболтать за всю жизнь … наших внуков. Хоть любой мало-сам-маль ма- ленький особенно женский язычок многократно величественней всех возможных и невозможных эйкумен! Вот и надо бы выговаривать всю жизнь своим любимым своё счастье, подаренное нам любимой не взирая на все невзгоды и беды, ссоры и небедо-быдло-понимание. Хоть за всю жизнь не высказать и капли-капельки …
Я смотрел на неё и слеп-понимал, глупо так понимал! Что понимал? невозможно ею овладеть, как невозможно овладеть самим собою, как она не может быть полновластной хозяйкой самой себя. Это знакомо каждому; когда в какой-то момент смотришь на свою руку или ногу, или стоишь перед зеркалом и оглядываешь свой фэйс и вдруг на какой-то миг видишь, чувствуешь что это только чуть-чуть твоё, или даже вовсе чужое. Хоть вот родинка! И что уж точно! Абсолютно точно! Ты имеешь над этим имЕшь лишь номинальную власть. Как например такое; тебе никогда не увидеть своих лопаток, затылка, даже левого уха глазами напрямер. И только с помощью зеркал. Зеркалу дано зрить твою задницу! А ты шиш!
Это не очень приятно, иногда обидно, иногда больно до слёз-соплей. Держать в руках всё! А владеть лишь капелюсь! Когда любишь, любишь так что кажется даже прибрав себе все земные ресурсы и физичь и мысль и материальные, то есть ценностные, не сможешь отблагодарить предмет, эту прелестнейшую женщину, даже на половину за подаренное чувство, счастье, дар этот невероятный и до этого момента невозможный даже в воображении. О — Обвал счастья в обладании, Божественный фейерверк и ты не можешь овладеть этой девушкой во всю её прелесть!
И это обескураживает. Хотя не уменьшает счастья и опьянения от пусть и не полного владения. И не приходят мысли о том, что если бы давалось больше то сумасшествие гарантировано на сто процентов.

    NN*+|\|  19.

           — Ну  тогда lfdfq давай на Ярославский вокзал. Едем. Слуш Саш! А двай, раз это Ярославский вокзальчик, и поедем сначаль в Ярославель! Я ведь вот и вспомнила что ещё девчонкой так хотела съездю-быть именно в Ярославиль. ЁрослаФ-то его у нас в деревне и называли.
           — Оля, послушай, а тебе правда; сколько лет?   
— Мне?! Сколько лет! А зачем тебе этТ?
— Да так как-то любопытство вот пристало и мучит. Раз посмотрю на тебя и мне кажется что тебе лет тридцать. Другой раз гляну, ну не боле пяти-надцати. А ночью, то есть утром уже, задремал и мне в этой липовой медовой дрёме примстилось что тебе лет восемнадцать. И это самое твёрдое почему-то ощущение, уже перешедшее в убежище, то есть в убежденне. Скажи сколько тебе лет! Чтоб меня перестало выкручивать. Такой запах от твоих губ, от твоих глаз. А за левым ушком такой звон-слад что кажется так и умер от воздуха что царвство-витает в твоих волосах!
Д — Ды! Дай-вай я ть анекдот расскажу!
Д — Да! Дя подцепил даму-дамочку, а ноги у неё кривые как Луна. Идёт мимо женщина. Ноги бля-длинны да и стройны до такой ступы что башку срывает без спрос. Он и давай своей любимой: «У тебя такие или лучше?» «У меня слаще! И чем выш слащее-да-слаще!»
— Ну если честно то мне двадцать лет. Вот стукнуло второго июня, то есть этим летом! Что, не верится? Это наверное от того что я двадцать раз была замужем … . Что? Может паспорт показать? А то у тебя такое лицо, словно ты утонул и из жадности не хочешь выпустить ни одного пузырька … на память. И как будто вообще и никогда-никогда не слыхивал такого вранья. Ну одеваюсь я как-то так … наверно не в возраст, серьёзно. Лицо у меня «сИлишком Вумное», как говорят подружки. Вообще я лет с пятнадцати наверное так выгляжу старше, А?! Фигурка у меня такая, тянет на солидную даму-мамочку. Да и разговор развязный, чуть не пошлый. Да институт культуры имени Крупской досрочно, экстерном сдала. Во придём ко мне домой я ва диплом покажу. Ну вот! Опять не веришь. Конечно не поверишь! Я капитал карла маркса знаю наизусть …
— Ну и понеслось солнце в кучку! Оль! Хвать на себя кантовать! Так ты меня младше на целых десять лет!? Фуй! Отец ещё один анекдот любит «Делят муж с женой хозяйство. Суд постановил? Жене сперму, мужу фуй! Ей за настояния использовать в приговор ненормативну лексику 3х тысяч штрафу за моральный ущерб, повлекший растление малолетних судей!» Так это же так здорово что ты выглядишь на целый возрастной спектер. Ты настолько младше!?
— Ну да! Вот связался, да! с малолеткой, со шпаной-шпанцовочкой, да ещё вундеркиндк. Что теперь делать-то бушь. Я ведь не отпущу тебя ни за что, ни за кто! А Сашь! на ксиву!
Я удивился несказанно. Конечно в свои годы я, как говорят, потёрся и встречал всякого рода дамский сказ-пас пол-пал-само-пал. Сказать к славе этого пола; чаще попадаются барышни блистающие внешностью моложе своих лет и реже юные старушки. Но такой пляшущий вариант … да ещё попался мне в руки! впервые. И я не знал, радоваться мне или? …  она же …  Ведь она умнее меня во сто милионо тысяч раз! Что я с нею делать-то будуй? Играть в поддавки! Ага! В биллиярд! Без штанов. Оба!
Но может быть всё просто и даже великолепно! Ей двадцать лет и она говорит что любит меня …  Если даже это ложь и полуправд, или ей так кажется и это ненадолго? мне с ней так здорово словно-славно открыл я прекраснейшую из стран и меня в этой стране вставили в роль и в руль короля. И роль и руль и пост и трон и Королевну! Это со страху что-ли не укладывается в моих закучивающихся на бигуди извилинах!? От страшной радости!? Так и еСь.
           — Ну вон он! и Ярославский вокзал! — Она стояла упираясь в меня своей грудью и всё ещё не веря ни глазам, ни ушам, по репродукторам орало объявление о поездах «Ярославско направление». — А мы-т глупые собрались куда-т ехать! Это же Комсомольска лощадь, тьфу! Площадь! Во! вокзало-сузь-звездие! Как в песне-то поётся. Вот действительно я дурочка от счастья с ума посошла! Сашь, а ты-то что меня не остановил? Уехали бы! А ка-бы мы-то уехали! Нас бы в такси засмеяли и вытурили! Ка голь-шмоль, маленьких рОбятишек. Да выгнали с побатушками! Уж не поверю! Ты сколько тут к отцу во Осташков-то хаживал! Вон и Казанский вокзал. А, Сашь, правда какая красота! И мы с тобой русские! Такие же как те что создавали эту красоту! Вот тут так и не с бух-ты-барах-ты! и узнать в себе Русскость!
           — Ну и уехали бы! Всё бы я подольшь с тобой! Оля! Ведь эть Мос-ква! А Москва горе влюблённым, тьфу! город влюблённых! Твоя ещё одна родственница!
           С — Сашь. Я тебе «стрижено», а ты мне «брито»! Бритт хренов! Заб-блу, Заблудились!
Мы взяли билеты до Ярославля и уселись в зал ожидания. Женщины все в состоянии артистического возбуждения. И! Всякий поворот-момент лицедейства успешно посвящают усталости. Всё кончено, конечно! Всё получается с налётом комичности и детскости. Я едва успел смахнуть со скамей мелкие бумажки, как моё сокровище врезало москвой-москв по жёлтой «пресс-папье» скамье. Из огромной желтизны толстокожих и прихотливо гнутых под чел-фигуру листов фанеры.
И! Станиславский щёлкнул бы пальцами: «Етить-честная!»
— Саш, миленький, может ты горяченького хочь! А чего ты правда не спрашваш откудова у меня деньги? И что мы в Архангельск! И не в Архангельск? Ангельск! а не хотя бы в Астрахань, прёмся к чёрту на кулички, на мороз. А? Там икра лучше заморожена! Трескова! От фон Трескова! И я как женщина даже и не поинтересуюсь твоим, шельма, кошельком!?
— А я наверно тоже ошалел! Мне, ей Богу! Да есть там понемножко. Ещё батя насовал, на тебя глядя, такую-растакую! Сажет, раз в сказку попа попал. И мне стыдно и смешно что мы на твои деньги будем буянить и я боюсь спугнуть это наваждение. А правда; откуда капуста? Если мотаем наследства или ещё какие-то родственные доходы, то мне бы не хотелось за счёт эт.
— Не волнуйся милый, деньги частные и честные. И никто не знает. И никого мы своим козлом-бобла не обгулям не обездольм, но откуда я ть скажу несколько пож, если тебе не горит. Хорошо?! Не будь любопытным. И поверь ещё в одну вещь: я правда необычная женщина. И необычная большая … в лучшем смысле слова. То есть не ведьма я и не колдунья. Я незлая волшебница. То есть уж не зла, но ещё не добрая. Не достукалась до до. И если что створю с тобой плохого, то не специально и виноватить мы будем обоих и только потому что я женщина и со мною как и со всеми бабами случается и бзик и плохое настроение и бзик два-да-три и даже сумасшествие.
Кто же знал как скоро самое плохое, что она способна сотворить - оставить меня одного. Одного без неё. Что она унесёт с собой лучшую и боль!шую, прелестнейшую часть мира. Что мне останется только миф. Прекрасный о ней Миф! и то что стоит перед глазами и никак не может продлиться. И я вдруг осознаю что я тоже миф который не повторится. Даже для меня самого. И этот миф как-то не очень нужен. И солнце на сочное и скучное и разрезанное без неё. И я сам-я кислый сухофрукт.

=%*20.

Я абсолютно не обратил внимания на её слова, я почти не слышал их и не понял. И не голова у меня шла кругом от счастья, я казался себе ноль естественно трезвым, но что-то такое во мне точно шло кругом как … за кровью следом и вместе с кровью по кругу, что-то доселе неизвестное моему разуму, таящееся во мне до того дня пока я удивительную, пёструю, несносную, рыжую балованную Богом певунью. Пока не встретил О!
И — Слушай О. Мне кажется я видел в твоих вещах что-то вроде кассетника. Давай я в буфет за чаем сбегаю, не хочу я ни в какое кафе! тут на сиденьях покушаем, а ты достань еду-с музыку и у нас славный пирок получится, то есть подпирье или перепирье. Скамейка-то не занята! Оль, а почему ты мне никогда не споёшь? У тебя уникальный голос, что-то такое А*ля Мари Лафоре
Т — Пирожорство! Вот что случится милый! По принципу: «жить желательно-жевательно!» — И уже хохоча она добавила, почти срываясь на смешливую икоту, — Потьму что про-поп продуктов-попов тить-тьма и жара; спою-спою! Вот споишь меня в поезду, Тада-да! Ешь, песельник! хошь-не хошь а придётся лопать! пропадать что-ли! как пить дать! Жалко ж бросать всякую вкуснятину! Напомни и спою я тебе песню, Радость моя! Про Прости. А!? Ведь продукты! Жарено-парено, солёно-перчоно. Да с любовью-то! Жалко на дорогу! Очнь хороша, луч миня ё никто не споё! А ты мне расскажешь про русалочку Лафореточку. Сашь, ешь! Смотришь на меня голодными глазами! Жалко, пропадают! Был бы кисель. Я спою тебе песню «Вернись» Манечки. У неё ж мамочка русская, из Еревании.
Ь — Жалко у пчёлки в попке! По твоему полопать и есть пожалеть!? — Я тоже заржал и качаясь в коническом хохоте пошёл в буфет, но стал, оса-тановился под расписанием поездов. Под Рассписанью …
В лицо прямо из огромнейшего клетчатого окна ударило Солнцем и меня своими смачными агрессивностью гвоздьями прибил в пол. Точнее это была пощёчина во весь рост ми пол. Я вдруг почувствовал удары сразу двух сердец; Ольги и своего и родного и не родного. И какое из сердец больше и родное я не мог угадать. И услышал оба наших, точнее оба её, дыхания. И то и другое отсчитывали мгновения нашего счастья. Вот оно! исчезновение счастья. Или я скупой рыцарь в своём склепе? Склепе!? попе Склепупе. Счастья с каждым ударом и новым вздохом уменьша, убывающ. Но почему убывающе! когда должно быть его, счастья, всё больше и боль. И когда я был с ней рядом так и было! А теперь!? Как сгорает жизнь в нас. И я струсил, даже вспотел. И простоял наверное минут пять ничо не видя и не соображая, пока не понял что жуть как струсил. И я бы упал если бы оглянулся. В горах я так не тр. Взялся рукой за голову, вцепился пальцами в волосы и наконец пришёл в себя. И в самом деле как в том анекдоте про физкульт-ура: Вовочку спрашивает мама: «Ты болван и с физо кол принёс нынче! А?» «дак она говорит Вовочка, подними правую ногу, потом; Вова подними левую ногу!» «А я говорю: «а стоять я на хью что-ли буду!? Вот и мама и кол … чтоб стоял … а ты переверни страницу, там ещё кол!»
           — Что это ты изучал там у окна, а! Милый?
                Перед моей женщиной на ярославск-вокзально лавочке раскинулась скатерть-самобранка и пиликал импортный кассетный магнитофончК! «Шарп». Пел Энди Уильямс свою знаменитую «Love story».
                Это великолепие, крохотное произведеньице искусства всегда! да всегда!! да! обрушивает на меня маленькую такую тайФунь-нь-кайфунь эмоций. И моё-ё-маё! вещество только на какой-то предохранительный космич последник-щелчок не сваливается в штоп-рР экстаза. И кромь о!громь! грома удовольствия великая песня так и свалит в ностальгию из кипящего свинца.
— Ягода-малина! Ты выпала … попала в десять. Тут на скамейке играет реквием первой любви. Мне всегда хочется плакать когда звучит этот удивительный голос. Он нежен как есенинский ветер в серебряной роще. И величав как божественное напоминание о сокровищах прошлого, не забытого и ради которого иногда жиь-жить-и-жить.
— Ты мне расскажешь об этом? Да? Только не счас. Только не умри. Я боюсь переревновать и принервничать, то есть приревновать и зарезать. И нам обоим не поздоровится. Ты будешь бедный. Уж слишком хороша песня! Это даже не песня и не история. Она как живая бабочка куда-то летит от нас прочь как … И наверное чувства-чувствища нешуточные и даже теперь … судя по твой фэйсу-мойшу.  — О. посмотрела на крохотные серебристые и циферблатом часики, наверное платиновые, досе висевшие у ней на золоте и почти на локте, слетевшие сейчас к самой нежной ладошке и критически качнула своим рыже-красным фАнтан-георгин головы. — Сашинька, котик, пёсик! Наверное скоро сдадут состав на посадку, а может уже и по-сдали, до отправления чуть больше час. Давай есть и буде-иде к платфме. Куда они, кобры-коберы состав-то под-дадут!   
Ь — Пожалуйста, Олечка, ещё плюсь! ты всё ещё смеёшься? заверни ещё раз плёнку! Я ляпнул что попало в башку. И не хотел тебя оби …
б — Да ладно! Я и сама очень люблю это. Всё же крутится вместе, сама-сума! вместе с нами, на моей, на нашей Земле и песне …  Зачем же она явила-появилась в моей жизни? Чудо а не песня! Франсис Лей.
С — Слушай, милый, слушай! Но я не думаю, к сожалению, у меня приключений которые будут тебе не весьма прия, не меньше! не меньше и чьих угодно! и нам надо б избегать сиих-х сос-касаний, касаний, кусаний-наказаний. Всё! Давай есть. Вот те And Уильямс, водки будешь? Не то что эти пархатые песни! Знаешь, в которых это пищючие или виз-жучие быдло летает! Pf cx`n!! За счёт визгИ! Кстать ам мужикам вообще не следует петь пархатые песни. Ви не може летать! Крыльев нет! Крылья мож расправить только из звезды! А вот пример у тебя ж звезд нет! А у каждой маленькой, даже самой маленькой девочки эта штучка есть! Звёздочка! Мокринькая-такая …
Т — Ты же сам мне тут шептал о розе звезды, а?!
Ю — ь ???!
Ь — Да-да! Именно эта штучка! Её ведь все теперь зовут — Звезда! Тольёйко ты один зовёшь жарптица! Водки говорю будешь? Жа-птицарь! Жарь … жарить водку!
Б — Как ты. Если будешь то и я ноу ит-из ноть! Так вот почему я зову Жарптица! Потому что у неё есть крылья!
б — Я лично не хочу, но ты мужчина. Не смотри на меня. Да не смотри ты! Я баба! Это я с твоего разрешения а ты … пей да и всё! Баба пьяная звезда чужая!
И — Я не мужчина!
У — !!!!??
Я — Я мальчик … 
Я не стал пить водки и по её лукавому лицу увидел что она со своей Звездой-розовой оставалась довольна и поняла что мой отказ от выпивки не поза и не стремление показа лучше чем есть я а простое нежелание. Она весело поглядывала на меня, клевала со скатёрки как птичка-невеличка и подсовывала мне лучшие кусочики. Чики …

{*******}#№*{21.   {]}


Рыжие волосы её надвигающиеся волнами на чёрные непомерно ещё и от черноты огромные глаза. Смешно от веснушек и белизны лицо! Раз-розо-веющие от вкуснятины губы может быть и похотливой, но весьма-весна сильной и сдержанной женщины. Локоны иногда-всегда похожие на кружево огненное цифр восемь с буквами О в периоде как будто хохотали надо мною. Иногда губы останавливались и мне казалось она со страхом присматривалась ко мне. Как будто всё её священное изящество задавало вопрос: «А не собрался-ли ты-вы (му-мы) куда? Вы-ка-котить свои я … ца.» Ноздри тогда вздрагивали и округлялись истончались. Да никуда и никогда! И смех и обидно. И глупо так про неё думать.
Прихотливая линь разделения их тогда сдвигалась влево или вправо и она опускала лицо, едва удерживаясь от вопроса. Ручка промахивалась мимо куриного коленка. Глаза не в чём было обвинить. В них стоит всегда загадочная женская мудрость, или какое-то знание данное таким девочкам с рождения. И я всё безвовратнее проваливался в прелесть и бездну её как будто и бесцельной женственности. Глупые шутки как будто помогали на плаву. И не удивляйся (от её!!) абсолютной надёжности и неуязвимости. Действительно мы в руце божией когда не ошибаемся в предопределении ступая в правильном, куда Подталкивает, направлении.
Я смотрел на неё и не мог найти; до чего ж она хороша! До какой степени! И есть-ли предел? И хороша и красива! В ней солнца больше чем во всех остальных ж … , и жителях и женщинах. И веселья! О, сколько в ней солнечного веселья! О чём лишь мечтать всем весенним птицам в сто-апрелье! И даже её весёлая солнечная и беспросветная ветреность! И в мгновенья слепого бесстрастного любованья мне ва!-вдруг казалось; она обезоружит любого мужчину, закуёт любого в солнечных кандалах в свой комич-кос-мич взгляд лишь ради того чтоб показать мне; вот я твоя-какая-сь! Всё это плескалось и пело радугой света, звучанья в её неповто-рюмой стихии-муз, музыкальной магией жестов, слов и движений слагаю-щихся в неподражаемую Викторию гармоний.
Ю — Сашь, может ты коньячку хошь? Только кому-то надь бежать! Ведь в наших Овинищах это же не в Греции! Да и в вагоне не помешает!
М — Милая, я не жмот. Но вокзал, дорого и нарваться на гадость дороженную проще-простого! Если не я твой коньяк, то ты мой ликёр! К тому же я обожаю водочку. А у тебя поди и самогонка …
А — А я раньше обожала Шартрез. Ты же пил Шартрез, милый?
Н — Не Шартрез а Шартрёз. Даже тут в Москве такие чудеса лишь в подделках встречаются.
А — А мы в Хабаровске пили из хрущёвских стаканов. Правда не знаю, подделка или в натуре. Удивительное совершенство в сочетании оч сладкого и крепкого. Ликёр это ведь тридцать процентов сахарку. Шартрёз   по крепости не уступает Криворожской самогонке, до 70 градусов! Пили мы кажется настоящий, зелёный, но всё равно крепчайшая вещь. И главно дело целительная!
Скоро мы наелись, Ольга собрала оставшийся «стол» в пакеты, в фольгу и убрала в свою просторную сумку с какой-то странной толстой подкладкой и полусотней карманов, словно там в сумк, наизнанку, томили в цепях её кашемировое наверное зелёное с красными цветками пальто.
Т — Ну всё, милый, пошли к поезду. Ура-ура-дра! На поезд! Вот, по дороге и выкинешь мусор-мусорок. Пора-пора мил-милок! Ну, наелся? Не беда если нет, в вагоне примнём. Какая там у нас пуп-Пылатформа? Па-пала-платформия! Кажется тиретья!? Давай-давай всё мне. Я пойду с этим а ты сбежишь за коньяком. Может в вагоне-ресторан не окажется какой ты любишь. Или нет! Пошли так пошли вместе. Я не хочу попусту, как дура, расстраиваться. Если ты такой как я себе представляю и догадывалась так ты сбежишь и так, и пустыми руками. К тому же я не хочу тебя даже на миг растерять из виду! Это же трагедия-трагеди-ди-дия!
На третьей платформе уже гудел и толкался передовой народ, хотя состава ещё и нет. И свободно идти можно только по краю.
Ь — Оля, я не обратил внимания на вокзале как подадут состав на посадку первым вагоном вперёд или последним. Так может мы не пойдём далеко?  Или спросить у кого-нибудь? Чтоб зря не плутать, не путаться. Народ затолкаем!
Б — Да давай встанем где людей поменьше и подождём, скор-дадут, должны подать, время-времячко. Что нам торопиться! Ещё успем, не едучь, насидимся на стоянке, наскучаемся, пока поспеет отправка. Да там поди в вагоне духотища не продохнёшь. Хоть самовар вешай! Вон жара на свежем воздухе жарко, а в вагоне и вподавно.
На улице ярко светило солнце, ветра нет. И только радостное цапь-ца предчувствие дороги солью-морозцем в сознание и слегка цап-цапь кожу.
Б — Я пока не ела вроде было не жарко. А тут напились ещё чаю, хоть и не с пылу с жару, а вон стою вся мокрая. Гляди-ка-на! потрогай спинку!
Я запустил правую руку в широкий разрез её платья в ложбинку на спине ниже лопаток и вовсе не из проверки, из неверия, или выполнения команды. Мне так захотелось протянуть ладонью до самых её серебристых трусиков что я почти зажмурил глаза … , чистый кот.
Ь — Ну вот! Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт! Сашь платье порвёшь! А я глупая совсем и забыла что ты не брат а любовник! Ой! Опять вырвалось, ты же не жалуешь это словцо. Ты-ш мой любимый! Мой суженый! Мой ненаглядный! Ну успокойся, натрогаешься досыта и ещё! Надоест!
Н — Не надоест! Никогда!
Из-за дали в повороте платформы, которая казалась бесконечною, из паутины и слезящихся в даль русых дебрей рельс ниц наконец показались стёкла и зелёнка вагонов. Так странно изгибаясь шёл состав по узенькой колее как будто на цыпочках ти воть-воть свалится на бок. Впереди буйной изогнутой зелени плоско сверкали два лобовых стекла электровоза, крыша с гигантом-кузнечиком пантографа, уставившегося в невысокую от дали расстояния, пучину электропроводов в разметке дали.
Ь — Ну что, ненаглядная моя, давай поспорим что первый вагон будет к вокзалу, то есть к тупику нашей платформы, вот прямо к нам под нос!
Б — А я что должна утверждать?
Ь — А как считаешь так и утверждай!
Б — Я тогда тоже буду утверждать; первый вагон будет первым от Москвы. Мне так кажется и казалось с самого начала.
т — Ну тогда никакого спора не получится!
Б — А на что ты хотел спорить? Если на поцелуй, как я догадываюсь по маслу в твоих глазах! Так я тебя счас в вагоне задушу поцелуями и ты не будешь знать куда от меня скрыться-смыться! Так что если на что-нибудь на вон-за-другое? …
б — На что-нибудь другое. На друго-ое! Тогда я делаю ставку на противоположный вариант. Ну что, спорим?
Ь — Так на что, на что!? Я так со своей стороны и не знаю что ставить на спор. Говори тогда сначала ты. А то-ты вон состав уже на носу.
Ь — Я спорю на дочечку …
б — На какую дочечку? Тут на платформе? Вон на ту что-ли!
О. показала кивком рыжей головы вниз на худенькую белобрысую девочку с большими голубыми глазами, высоко стоящую недалеко от нас и рядком с тремя значительными взрослыми. Девочка по-детски наивно-завистливо смотрела на Ольгу и потешно вертелась держась за руку совсем юной женщины, вероятно её мамы, пытаясь своим верчением скрыть и от себя и от всех своё стеснительное восхищение красивою тётей и не в силах оторвать глаз от моей любимой любовницы. «И почему это эта тётя не подружка моей мамачки!?» Наверное вертелось в её маленьких и весёлых девчоночьих мыслях. «Я бы тогда эту тётю защекочу до хохота! А так вот и нельзя … защекотурить!»
Ь — Я бы ни когда и ни за что не вздумал что так сразу, без вручишь, безь, мне свою розу звезды. Да нет же смешная! На нашу дочечку! Ну как! которую у нас будет … будет которая когда-нибудь. А ты можешь ставить на сына. Оль! Ты сегодня невероятно солнечная! Я бы и спички не дал за солнечность всех женщин! Настолько ты ослепительна! Мне просто не моим уже больн глазам!
Ь — Или на двух дочечек, ты хотел сказать, да? Ты может уже всё рассчитал, милый! до конца и когда мы будем уже сто-ста, и ты с палочкою а я вот в такенных очках и седая как луна-кукла! Седа кую уж не седлашь. Стара луна-шалава! или только до двух дочечек? А если вот ты меня вот тут в поезде ещё не доезжая первой серьёзной станц бросишь? Я скажу! не удержусь! тебе какую-нибудь противную глупость, врежу в кость, так скть, или ты увидишь-фоткнёшься в экземпляр красивей меня и будешь на неё таращиться обо всём позабыв, или … и я тебе башку оторву!
Ь — Оль! Не говори глупостей, поезд идёт! Спорим или нет? Я тогда застрелюсь из этой палочки!
Ь — А чо я маюсь! Бросишь так бросишь! А это ты про розы со звёздами про мои … про мою … ой содом! Люди кругом! Звезду в смысле пи? Спор-не спор! Это же игра, давай спорим! Я хочу …  хочу-хочу и хчу! Чтоб ты меня не забыл никогда-никогда! Ой, у меня голова кругом идёт. Я спорю на вот твои часы. Кажется они дорогие. И золотые-золотые, правда? А сыновья и дочечки у нас и так будут, это проще простого. Особенно вам мужикам. Я ещё та шалава! Ты ещё от меня будешь в-пыль … в-по шкапам прятать-зарываться! Свои я.ца …
Мы поспорили и за электровозом и двумя багаж-вагон выполз к нам на глаза … шестнадцатый. Ольга разочарованно поглядела на меня и очи опустила, свои тёмные глаза, отвернувшись от состава.
Ь — Так вот! Мне всегда не везёт. Это потому что я застолбила твоё утверждение. Не надо было мне ... — Я весело засмеялся. Из-за 16-го вага показался пятнадцатый и уже выглядывал следующий на котором ещё не видать номера, но какое-то беспокойство начало меня одолевать и больше всё. Наконец показалось окончание этого как будто без номерного вагона и над дверью высветилась белая эмалированная табличка с чёрным номером «Один».
Ь — Оля, ты выиграла! — Я снимал с левой руки золотые часы, подарок отца, а Ольга повернулась к вагону и захлопала в ладоши и запрыгала как школьница в пятом классе приведя уж в полный восторг девочку со смешной косичкой как сучок белого дерева берёзоньки и всё же прелестной своей детскостью косичкой, наблюдавшую за нею.
Ь — Ура-ура — Ура! Ура! А! А! Я выиграла! Я выиграла! Правильно, эти два вагона не в счёт! А почему правда так?
Ь — Ну это Оль прицепные, это просто. Они идут с поездом по пути а потом где-то там на узловой станции пути этих вагонов и всего поезда расходятся. А в монолитном составе не должно быть больше десяти вагонов.
Т — То есть они, эти вагоны идут не в скажем Архангельск а в Кострому, или Киров! Правильно?
Ь — Так точно!

?;!#*22.

Ь — Всё! Давай-давай свои часики! Что, жалко!? Не жалей, всё равно теперь у нас одно хозяйство и ты не какой-то сумасшедшей бабе продул их а лучшей женщине на всёй вселен, твоей тёте. Так что они ещё больше твоё чем твои. Они тв не просто так а твои вместе со мною! Я никогда их не буду снимать! Да? Да! И даже в бане …
С — Сашь, а ты мой? Я имею в виду; мой-родной!
Б — Ты знаешь, Оль, это часы подарок отца. И действительно они нас ещё больше повяжут. Это наверно смешно и банально, но я почему-то уверен что теперь и ты меня не бросишь ради какого-нибудь красавчика, трубадура или ком-чика. Не бросишь и обидевшись и обидевсь простишь.
Мы пробрались в вагон. Проводницкий тамбур забит только что полученными тюками белья. И от вышколенно-выбитых байковых одеял кажется, так и кажется! идёт запах замоскворецких ветров. Проводница в суетной беготне, шустрая до неприличья, неопределённого возраста, в форменке. Остановилась перед О. как вкопанная. И даже раскрыла рот. Сейчас. А как Потом увидела меня:
Ь —  Этот Твой што-ли?
Б — А кто его знает! Ёй! ЧьЁй-той он? Спроси попроще девушка. Щас мой а через час-вас-чвас-квас чей? Спроси ево - так он и сам не знает. Чей он и сам-ли свой-ли сам-самыч. Вот я и веду его в поез как в тьюрьму, чтоб он мне всё-всё рассказал. Может тута вдвоём-втроё-впятеро разберём чёй Он?! А! Гном-лом-дом-дым-дрым-гром-металлолом-Ёеродром!? Фу еле успела …
Т — Фантом! Да? — Хозяйке дорожного восьми-железно-колёсного дома двухстволку в рот не клади! Бойкая, боевая, перекусит бескурковочку в трёх местах. И двухствольную пушку не перекусит так загрызёт. А крошка моя сразу про неё и сказала: «Во задница отвёрткой!»
С — Сашь, ты знаешь, у меня подруга как-то была в гостях, гну выпила. А хозяйка и хвастает; «У меня Сержик на Новый Год купил мне «Ниссан-Санни»! А Настя как не расслышала и переспрашивает; она же знает что это маленькая машинка: «Так ни-сан или сани? СаНин! Говорите что-нибудь одно … »ь — И вдруг:
С — Сашь, у тебя отец артист! Жаль только недолговечный! Пьёт он!
О — Оль! Отец мой так про себя говорил, извини, это не для женщин откровенность: «Я тот скрипач, которому Вельзевул пятки моет … »
М — Мой отец потратил свою жизнь на форсаж … как теперь его полёт тебе? Никто не хочет лететь кверх ногами …
Оля так на меня посмотрела, что и я чуть не заплакал. В глазах у неё столько женской боли. Что как будто она виновата и перед папаней моим и передо мной! Так они все способны чувствовать, настоящие русские бабы, мамы, женщины. Вину за всех нас и всю эту непомерную вину брать на свои нежные и хрупкие плечики. И всю жизнь этот воз. Не даром мой дед говорил про русских баб: «Если бы их всех Сталин пустил на войну! Они бы её закончили ещё не доходя августа месяца!»
Я смотрю на свою витую ветром и рыжеволосую и белую летнюю вьюгу, всвитую солнцем и облаком, скульптором Солнцем. И свитую ветром и снова всолнцем! Солнцем-месяцем! Женщину-метель! Женщину-вьюгу, снежную и звёздную как всегда вместе. Ведь звёзд нет в метель что они вместе со снежинками …  И боялся спятить от её летучего блеска и палящего обаяния. От её небесной и вотЗдешной красоты и при-притя-прятя, притягательности, красоты и воздушности и обыкновен-необыкно-венной же как у подснежницы незащищённости, здешности, простоты и доступности мне в бестолковство и грубость. И смотреть и смотреть бы только на неё если бы не боязнь слепнуть и шлёпнуться носом в квас, в линолеум узенького поля-польца купе. И в голове вторым и, наоборот, первый пульс: «Моя богиня! Моя-милая … »


СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ. Глава в поезде.

Ю*»@#  1/.

Отец на Ленинградском вокзале нашёл собутыльника и никак не мог  отвязаться. Не (Да! И!) не хотелось ехать на поезде и с вокзала сваливать неохота. Прямой до Осташкова в час с чем-то ночи. А с пересадкой в г-де Бологое беда да и только. Там тоже в вокзале сидеть да пить с какой-нибдь швалью. Пока ждёшь его до пол-первого ночь-чи с ума сойдёшь сколько и с кем водки нада выпить.
Т — А чево ты попрёшься на автобусе?
Ё — А тут у тебя на Ленинградском и сесть-то негде! Б — Обычная отцовская демагогия; политика, глупые бабы и дебильные секретари райкома на мужика не действовали пока он не рассказал ему Сашкин анекдот: ь — Вот слушай, чукча: «В одной могиле сидят черви. Вдруг приходят соседи и сразу за стол. Их и спрашивают: Чо припёрлись? «А у нас тощий, одноглазый, да ещё перед тем как …  правую ногу отрезали.»
— Слушай! Кто ты такой? Сижу тут с тобою и так интересно что штаны к скамейке прилипают! А то как схватит озноб — бежал бы от тебя куда глаза глядят. — Мужичок действительно достал глаза откуда-то.
— А я, дружба, тот скрипач кому вельзевул ноги моет!
  — Иван Васильевич, я пойду-с минералдочки принесу, а! А то в горле сушит-сушит. — Отец заленился дать-дуть сразу после му. за автобус, да и любопытство взмучило; вернётся-ли.
И подождав с пол-часа пошёл на автобус, исчерпав желание добить сволочь. Анекдот действовал безотказно как «парабеллум». Он сел в мягкий «Икарус» и помчал в свои дебри. Автобус катил мягче поезда, не даром дороже билет! Не то что на российском«ЛАЗе» или «ПАЗике». Сразу как проехали пригороды отец задремал, да так сладко! Что даже приснился сон. И ему сухопутному снилось море вне берегов. И он на палубе богатого парохода в шезлонге и кругом прохаживаются удивительно хорошенькие пассажиры обеих полов и он один. То есть одни женщины. А где-то рядом в каюте вся его семья и они путешествуют в круиз по Средиземному морю и у него ещё денег куча. То есть они у жены его Антонины Георгиевны. Отец всю жизнь «прожил» в машинах. И сон этот удивительно было что на пароходе. В хороших, плохих машинах? Не важно! Он их любил и они ему отвечали тем же. Машина любит ласку! Чистоту и смазку. А про жену и забыл …
Водитель «Икаруса» молодой парень лет до тридцати легко и свободно вёл машину на шаткой скорости, игнорируя почти все запрещающие знаки «сорок, пятьдесят и шестьдесят». В его боевой манере вождения ещё не было скуки лет и в то же время он давно оставил мальчишество. Отец с посадки уселся на свой номер обозначенный в билете, но, проснувшись, увидел что двЕ семьи оставили передние кресла автобуса и они свободны и пшёл вперёд.
Ь — Дядьку, можно я тут утверждуюсь, места ведь как свободны!
Б — Да садитесь-садитесь на здоровье, автобус всё равно полупустой. Только если попадут вредные пассы или скандальная какая-нибудь барышня-попадья, я буду стать ей на сторону и так далее!
Ь — Ну конечно, разумеется само-собой. Пока везёт будем плыть а как всё! Кайки! пойдём ко дну!
Б — Ну это уж вы как-то слишком хмур! Мы сядем в лодку ий поплывём дальше! Мы же и сами можем везти-грести и прочие там жидко-сти!
Отец разглядел хорошенько водителя и поразился. Он был так хорош как бывает красива очень красивая недотрога, да к тому же необычайно талантливая в живописи и ещё разукрасившаяся и расспекулировавшая свою красоту до небес самым дороженным космет-чудес.
И парень не накрашен и локоны у него не завитые. И смотрит он вперёд обыкновенно своими большими прозрачными как лесной родник серо-голубыми глазами. Отцу стало больно от чужой красоты и он подумал: «Вот такой и может увести у Сашки … , хотя нет-нет! Мой Сашка куда этого лучше! Уж если прибьёт её как я свою Тонюшку … .»
ь — А что, давно на автобусе? Только не ври! Я вас бараночники насквозь вижу. Да и такую машинку получить в твои годки не так-то очень просто! Года три ведь «Каре»?
Б — Да скоро пол-год как своевал себе местечко! Сам знаешь характеристики-мистики, стаж-массаж, соцсоревнование-пиранье. Ну конечно помогли ребята-дружки, начальник отряда мужик тоже не старый. А «Каре» этой седьмой год. Я работал; мой начо-мачо-пачо не лень ему было голову поворачивать в мою сторону. Пять лет наоткувыркался на «ЛАЗах». А как пришёл в комбинат сперва дали «КАВЗик», ещё пятьдесят первый. Ты же старый батя! Помнишь такую машинку? На нём летать можно было — всё отваливалось. Все плоскости, не говоря о крыльях или движке; всё ходуном ходило. Единственное что было хорошо — весь в комплекте и двигатель завели всего почти сразу. Резина стояла подходячая. Ну я молодой, технику люблю до жути! Батя у меня на пенсию с «ГАЗ-93» ушёл. За лето я из КАВЗ-651  сделал … ну конфетку-не конфетку, но полу-ландрин точно. Даже покрасил в два цвета; над колёсами он синий а верх — по низ стёкол белый. А «юбку» тоже синим отбил. С кладовщицей Нинкой на складе пришлось почти роман скрутить. Но она мне выкатила не чисто белую а светло бежевую нитроэмаль, а получилось ещё лучше белой, представляешь! Такой благородный беж! Все сиденья в салоне наново перетянул и не дерматином а БМК, знаешь такой полубрезент-полупарусина бывает. Дерматин по сравнению с БМК просто бумага. Его, несколько рулонов снабженцы с какого-то порта тогда только привезли на «Вась-Вась». Он тёмно-зелёный. Даже на полу коврики резиновые, все короче заменил. И внутри всё зелёное вместе с ковриками а стены тоже беж.

*;$#=   2.

— Вот с «КАВЗика» и началось всё моё восхождение на гору«Кару». А ты откуда знаешь что «Икарусы» «Карой» зовут? Работал что-ли тоже в автобусных парках?
  Ю — Эх, сынок! И где я только не робил! Но в штате Вирджиния точно не месил мазутку! Ну рассказывай-рассказывай, что дальше-то! Как с водочкой. Юбки какие любишь, красные или серые? Запах лаванды и губную помаду типа бразильский персик? Задница мазовские колёса?
Т — Ну батя! Ты целый следователь! Настоящий полковник! А с виду и не скажешь. Тощий такой смешной старикан в одёжке не по росту. То есть не по пузу.
Б — Да! Есть во мне умирающий талант разговорить любого человечка. И жаль что я смолоду думал о нём просто как о способности к трёпу. А что тебе делать в таких рейсах? Приёмник я смотрю ты совсем не точишь а сидеть чуть не десять часов с закрытой пастью изо дня в день — с ума сойдёшь. Я ведь находка для тебя.
Ь — Точно Бать. Да ты к тому ж не глуп. Очень не глуп. Точно тебе скажу. И мне не только болт сбросить, а даже интересно с тобой, ей Богу! Ну короче увидал этого «старичка-доходягу» начальник автокомбината, да во всей красе, намытым до блеска да мы с кузнецом рессорки отрихтовали, подняли ево на целую четверть: спрашивает «Кто?» А он дядька пожилой и всю жизнь с автобусами. С этими «КАВЗиками» да с «ЗИСами» у него вся молодость «ККАВЗ-ЗЛО — ЗИЛо». И вся радость и всё горе. Ему говорят: мол, Сеня Бокман. «А! Это тот пацанчик что жидок, смахивает! Давайте ево ко мне!» И мы с ним чуть-ли не час тереть то да сё! Даже за армию из меня всё вывернул. Короче дали мне грамотку: «За трудовые успехи» … (нехристь!) и так далее. Премию 25 рублей. За два-то месяца на яме! А какой я жидок! Когда деда записывали в церковных метриках, или прадеда, я уж не помню. Поп был то-ль пьяный совсем, то-ли подсмеяться захотелось и написал вместо «Бокма» Бокман. Вот и ходим с тех пор все жиды пархатые. Кому чо терь докажешь! Скажи ещё кому что бокман — хохол! Ещё в рожу получишь!
           — Ну в какой-нибудь кампании и сгодится! Не всё ж они! побатушки одни. Да и при всём при том они ведь, жиды, очень трудолюбивы! Через трудолюбие у них и слава такая. Кто слишком много делает тот и виноват во всём! И тут есть доля правды. Ведь трудолюбие замешано на жадности чуть не на девяносто девять процентов … . Ну да это слишком длинная и неоднозначная тема, а вот мне анекдот пришёл в голову. Как раз про твою фамилию. Будешь слушать?
           — Если не знаю отчего ж не послушать! Только не рассказывай такой чтоб я от хохоту из-за руля выпал. Я очень смешливый.
— Ну знать ты его не можешь, потому что не знаешь моего отца. А это приключилось с ним, и смеху тут кот наплакал слушай, поучительный: Стоит мой батя в церкви и крестится. Подходит сзади председатель колхоза и говорит: «Петрович! Ты чо гад крестишься! Ты ж партийный чуть не сроду!» А дед не растерялся и говорит: «Тебе Первушкин везде черти мерещатся, и даже в камере сгорания на мопеде у моего внучонка! Чёрт! Подъевреиваю я, дурак ты! Даром что башка как у нашего быка морда белобрысая. Подъевреиваю, понимаешь?» Тот: «А заче?»
«А я откуда знаю? Вдруг пригодится! Религия это ведь всё на жидах держитца! А топерь жизнь кака пошла — не жизнь а жидзнь!»
Сеня заржал и даже больше чем положено. Но отец всё равно не поверил ни одной его басне. Так по-змеиному и по волчьи устроен отец. Ничего никогда не брать на веру. Поэтому все его мотивации только из собственных умозаключений. И он, разумеется, забывал при этом что человек слаб и глуп и даже при положительном воздействии внешней доброхотной публики совершает ошибки без конца. Он же в замкнутой системе своих координат всё творил как белая ворона. И в первую очередь во вред самому себе.
Ь — Короче потом я перебрал три «ЛАЗа». «ЛАЗ» замечательная машина! Ничего лишнего и всё на месте. И если бы его делали в автомобильной стране, ну хоть бы немцы в Германии, цены нет этой машине. Мы же всё конструкторское достижение во Львове свели на нет. Из вечной машины, сошедшей с чертёжной доски при выходе в серию получился просто бродячий металлолом. В стране же нет металла, резиныо хорошего качества, нормального пластика. То есть всё есть и валяется под носом. Но недосягаемо и всё тут! Далеко ходить не надо. Взять каркас автобуса. Вместо легированной стали пошло самое простое — «Сталь-3». Автобус прибавил весу в два с половиной раза, антикоррозийная устойчивость упала до ноль целых хрен десятых. В результате на «ЛАЗе» «ЗИЛ»овский движок вылетает за сто тысяч. Когда даже на самосвалах они ходят свободно двести, а на бортовых или дальнобойке триста тысяч запросто. «УРАЛ»овские двигателя ещё своё выхаживают и всё равно мощности не хватает. Полный автобус и дальше третей передачи не … 
— Да знаю я милый-Знаю! Знаю-занаю всё! Что-т тут распинаешься. И моторный отсек у «ЛАЗ»ов сгнивает за пять-шесть лет. Ты о себе ра-ассказывай, друг ситный. Женат, зашит, сидел, садил ...
— Ага! Засадил … , понял батя. Не сидел, не зашит, не женат. Вот «Икарус»! Маленькая заштатная страна Венгрия. А делает такую машину что нам в России и не снилось. Мягкая, удобная, бесшумная. В управлении просто сказка. Двигатель миллионник. Задний мост — нет исследовательских возможностей определить предельно допустимый пробег, то есть — вечный задний мост. Ну-и, отмаялся я на «ЛАЗ»ах и на-тебе! от последнего отпуска ездочу «Москва-Рига», «Москва-Псков». Вот как с тобой. Ну чего дальше рассказывать-то.
— Про зарплату говори, как там у вас на ремонте! Чего профсоюз сам-с-усам врёт пишет. Как коммунисты ваши языки ещё не сломали-зубы-языкозубья об-о слово коммунизм!
           — А зачем его «Кару» ремонтировать? Шланг, патрубок или ремень какой поменял, резину, аккумулятор как износилось. Фильтра, масло свежее залил и дуй дальше. Он не ломается «Икарус», там двигатель «МАН»овский, лучший в мире грузовой дизель. Я и забыл слово «ремонт». Я на нём квалификацию слесаря 6 разряда теряю. А! Иван Василич! Резину на шиномонтажке мужики за час меняют, я не успеваю показывать какой диск ку есть не жадный да закинуть. Последний раз ремонтировал Львовское чудо. Уж год наверно прошёл, как не больше. Зарплата хорошая. Меньше четырёхсот ни разу не получалось. А я один, представляешь, не пью, не курю. Куда деньги девать! (в 2015 году это примерно 180 000 тысяч Р. Или 2000 $). а если не на подмене, на постоянке на Риге сидеть — за пятьсот переваливает. Я директор автобуса! И на «ЛАЗах» если полный месяц путёвок мужики на междугородке триста пятьдесят гарантированно. А некоторых от «ЛАЗа» на цепи не оттащить. Там расход топлива почти литр — километр. Даже по норме, если правильно помню, семьдесят восемь литров на сотню списывают, с «УРАЛовской» силовкой. На своей «Жульке» и себе и сыну хватает ездить. Бензину хоть залейся. В собственном гараже у каждого ЛаЗовца бочка (250 литров) стоит постоянно полная. Называется Лазовский коммунизм. Иван Василич, ты что спишь? Я бы оглянулся, на дорогу надо смотреть. Хоть бы вставил словцо, всё молчишь-молчишь.
                — А что! я сплю как мальчишка — мачтой кверху?
— Да это я так, слова кончаются. Ты бы принял смену, рассказал что-нибудь. Иногда кажется что я и не знаю что такое усталость, а вдруг как дубинкой из-за угла; рот раскроешь, а закрыть никак.

«№%*   3.

Ю — Ну это все проходили. Смолоду правда кажется, сносу тебе нет. Я человек не трудолюбивый, то есть не жадный. Но терпеть и по сей день не могу отдыхать. Взялся за работу, пока не сделаю или не упаду. А вот поистаскался так рванёшь другой раз а силы-то и нет. Всё испарилось, исчезло как белый дым. Руки не слушаются, в мозгах застрянет какая-нибу-льдь отвёрточная мысль и ничем её оттуда не вытуришь. Встанешь или сядешь как остолоп и не поймёшь; то-ли бобик тебя перехитрил, то-ли ты вчера вместе с кашей лепесток бритвы безопасной проглотил и она у тебя встала поперёк извилин (то-ли в кишках, то-ли в мозгах!) и не даёт ходу. А ты Семён на все мои вопросы ответил? А то я правда задремал. Голос у тебя хороший, ласковый, так и убаюкивает. Наверно отцом хорошим будешь, если блудня тебя какая-нибудь с колеи не вывернет. Или сам не грянешься во все тяжкие. Об чём говорить-то! Учить вас себе дороже! как вам свои грабли дороже мамы и вы с своими граблями и на очке не расстаётесь. Анекдоты рассказывать у меня нынче нет настроения. К тому же я в столице одному капризному господину такое рассказал, как у Высоцкого: «Мама с папой плакали навзрыд». И меня самого до сих пор передёргивает как его перекосило.
Б — Ого! Соси … ю у Гамле'та и ..звезди что катлета!. Объезд что-ли! А там что? Перерыто, котлован и торчит чья-то задница. Не твой-ли это «ЛАЗ», Семён?
Ю — Да темно ничего не видать! Ну всё равно придётся стать —  остановиться. Такова инструкция.
Икарус сошёл с трассы на временную отсыпанную гравием и песком криулину объезда с левой стороны шоссе.
Ю — Это что, мы ещё до Селижарова не доехали? Тут такая беда!
Б — Да видать недавно. Только стемнело, ещё нет и двенадцати. Смотри-смотри там ещё и «ЗИЛ» в котловане кверх тормашками. И борта раскидало по всей канаве а «ЛАЗ» лобовиной прямо в бык угодил! Точно пол-салона трупов! Тут дорога классная оба летели девяносто не меньше. Автобус пытался уйти и угораздило прямо в край трубы, в оголовок …  а «ЗИЛ» как шёл так и шёл. Просто хлопнулся на бочину и перевернулся. Этот точно живой. Но где все? Никого вообще нету. А-а! Вот следы, смотри я свечу фонариком, наверное была скорая помощь! Ага вот натоптано вокруг. Тут наверно носилки стояли. Да не одна машина была! Вот ещё вся трава затоптано и протектор как у «РАФика». Вон, кто-то идёт, видишь светит перед собой. Сейчас спросим.
Из Икаруса никто не вышел. Двое отец и Сеня стояли тоже недалеко от своей машины и плохо соображали, кто говорит а кто нет. Грузовая машина «ЗИЛ» с оторванными бортами и перевёрнутая на кабину мирно валялась на широко прокопанном участке дороги, посередине которого лежала огромная бетонная труба не менее трёх метров в диаметре и до десяти метров длиною. «ЗИЛ» не «долетел до трубы», а автобус ткнулся «лбом» в край трубы похожий на домик или на дот. При ударе «нос» автобуса снесло по третье боковое стекло. Но крови не видать и это не подтверждало сенин прогноз о погибших. 
Ю — Водитель автобуса и воспитательница насмерть и девять деток побилось. У двоих кажется ножки сломаны. Странное дело! Такая жуткая авария а дети все целы! Только стёклами лица посекло кажется семь-восьм Ни одной пробитой головки. Жалко воспитательницу! Говорят красивая барышня … .ь — Подошедший с фонариком человек в тяжёлом брезентовом дождевике наверное исправлял должность охранника или сигнальщика и всё равно странно видеть развороченное шоссе не обозначенное ни одним фонарём.
Ё — Как вы тут всё! Что вы творите. Ночь! Ничего не видать! Кирпичи-знаки у вас какие-то полинялые! Грязью залепленные. Объезд вообще дёгтем намалёван! Пешком только и разглядишь! Девять детей ноги переломали, говоришь! Вам всем тут надо ноги переломать! …
б — Дак милой ты мой, землячок! Сёдни вот закопать норовили! Видишь всё закончено! Мост-тот! Готовёшенёк! И смолой окатили три раз! Почему не прислали эскаваторы никто не знает, а освещение ещё до обеда куды-то перетащили; мол времени вагон и закопать и закатать-заасфальтировать! Вона и асфальтоукладчик стоит без дела вторые сутки! Расея — одно слово у нас!
Ь — А давно скорая была!? А менты?
Ь — Дак все тута были и прокурор Селижаровский. Тута концы в воду! Водитель погиб. Знаки установлены верно. ГАИшник утвердил что вина водителя. Детки болтали что они много с воспитательницей переговаривались. Сумерки, да туман. Ножка на педали, рядом красивая барышня, вот и убились! Я и не подходил! Чево тут от них осталось — морда-то автобусная в плюшку. Сваркой куски вырезали да в один мешок склали, там в больничке доктор разберёт что её, что евонноё … . тута место такое проклятое и ровно и ни взлобочка — не поворота! А около этого ручья вечно бьются, месяца не проходит, хоть стекло да разобьют. Хана-малия да и всё!
— Дядька Иван, пошли в машину! Я и так из графика вылетел, пассажиры по домам торопятся. И нам бы с тобой тут не стоять!
— Тибе-т как раз тут и надь пристать. Я поперевидал на своём веку и не то, да мне жить осталось два понедельника. К чему такой опыт. А тебя это предостережёт от много-чего. Тебе жить да жить! Вон красавец какой. Разве только с моим сыном не сравнить. Да он наверно тебя и помладшей будет. Ну поехали дак поехали. Тут уж недалёко! Недалько!

*&^Vб   4.

Ю — Ну вот, если желаешь расскажу тебе одну историю из моей жизни. Как раз пока нам тут дорогу разберут. Я на шестнадцатом году попал в сталинские лагеря. Много чего интересного узнал. А самое главное поучительного. Жрать в войну было нечего и шпана, такая как я, попадались за колоски. Ну я в «особо крупных размерах». Были мы на заготовках, это значит везли сдавать государству урожай. И пацаны постарше махнули два мешка ржи! вот тут в Овинищах загнали на водку. Так тут же два жлоба и признались. Нет бы сказали — утопили в реке Белой! Так получили бы ИТР, ну какую-там минималку. Так струсили, жлобы! Ну-с и вкатили нам по зоне на нос! Про меня наплели что водку с ними пил! А я и знать не знал откуда эта водка. Ну мне на похмелье дали поменьше — им побольш. Строго было. Да не просто строго! За это ж всех могли и расстрелять. Они через год ушли на войну в штрафные роты. Там и пропали. А я со своёй спесью — от звонка до звонка.
Ю — И был там со мною такой срединный случай. Как раз только я в этой Воркуте освоился-оперилсь и приключилось. Видимо крутые решили, что я уж долгожитель. Как жо! Целый год и ни царапины! Ну вот ни одной ночи не было чтоб блатные в картьё не дулись. Я таких денег как они там размахивали я на гражданке в глаза не видывал! За ночь один или другой мог проиграть от трёх до десяти тысяч рублей. Машину! Москвич стоил девять тысяч рубелий! Сели в очко играть.
Б — Я не курю. Чо они там курят я так и не знаю. Я по сей день если высосал на ноготь беломорину — это мой подвиг! Но накурено в бараке выше стропил. Там ведь потолков нет. Хоть на улице и минус сорок пять. Иней ночью падая может до смерти убить. Хоть после работы на лесоповале на ночь пописить забываешь. Но это так. Сели играют. В полночь у одного азартного кончилась наличка.
Ь — На шмотьё не играю.  — Банкомёт такой барин красивый! Весь в татуировках. Тридцать шесть лет зоны за плечами. Ещё за царём батюшкой сиживал. Седой весь! На лысине три волосины. Налётчик высший пилотаж. Крови захотелось. Я потом только понял что это всё спецом устраивалось. Давно на зоне войнушки не было! Этот в азарте достал такую финку — свет божий не видывал.
Ю — Ставлю на кон! Триста рублей … триста пятьдесят. На все!
Ю — Спрячь заточку! Скоро пригодится. Играй! Вона кругом сколько народу! Глаза горят что твои яхонты. Что-ли не на кого сыграть? Вон хоть на Ваньку-Вахруя! Эх пацанчик! Какая бабья присуха растёт! Играй! Чево ты! Только не дорого ставь. Их тут у Сталина пруд-пруди, завтра-послезавтра ещё три этапа придёт, спать негде ветеранам! Вона вертухаи носятся как сумасшедшие. А новые бараки строить плана не срежут на спички. Играй на труп! А денежки нелегко достаются. Да и заточка твоя для нас дороговата. Ты уж больно спустил низёхонько.
Это был точно сговор. И стали играть на меня. И этот проиграл. Берёт меня за шкибот и потащил на мороз как ягнёнка. Я ж до этого успел подружиться с сынком главаря. С Петькой. Он мне и шепнул: Ванька, мол, за дверью топор стоит! Кто уж это топор приволок? Только не для того чтоб я живой остался. Я и не помню как первого зарубил! Да ещё за ночь меня три раза продули … . А за что я и не знаю. Думаю за характер … . Да без Божьей помощи тут не обошлось!
б — Вот каков Иван Василич бывал! А теперь штаны не что надеть, кости прикрыть. Вот как можно дожиться-докатиться! И не заметил как. Тешить свою-туть блажь … .
ю — А ты что ж в бога веришь? Иван Вассильевич?
Б — А как не верить если он постоянно рядышком! Да друг-вокруг! Вот только попам с их христианством веры никакой! Вот ты скажи, дорогой; если христос был богом почему он не сказал тысячам тысяч жидов что Земля круглая!? А не блин — бля?! Ведь до сих пор не сказал! Так он нам добра желал?!
Ю — Вот уж не знаю!
Б — Так не сказал ведь! А и сказал бы! вместо того чтоб шататься по прудам, босяк, да сбивать рыбака с толку! А в башмаках бы наверно утонул! У него ведь вся сила в пятках! А не в яйцах … . Что полезней-то! Эта весть о гелиоцентрическом строении СС (Солн. Сист.) гораздо важней всех его якобы чудес! Чем Лазаря воскрешать да похмелять чтоб его через неделю распяли …  Да и те чудеса что он якобы паказал разве чудеса на самом деле? Вот если бы он покатал жидов на Юпитере, или на худ конец на Марсе! Вот чудо достойное Бога! Усадил бы всю жидов-блю в кабак на Марсе и катал их тридцать три похмелья! А в древней Элладе было известно что она круглая. Шар! Земля-то наша! И Марс круглый! И Атланты знали и Халдеи с Шумерами. Халдеи-то да Шумеры, да Скифы и были посредниками между нашей цивилизацией и предыдущей что были например Атланты. А жиды; блин и блин! Ихний христос — плевок в рожу всем остальным кроме жидов! За пятьсот лет да и больше до появления этого христа в греках видели Землю круглой. А он и не знал? Дак какой он бог? Тупой? А если знал — почему не сказал? Говорить не умел!?
П — А почему Исус не придёт на Землю? За две-то тыщи лет мог бы и зайти! Тело-то земное чай скучает! Иудеи врали что к Моисею бог приходил раз в неделю! А этот? Война-то последняя была какая! А ему всё по хер! Потому что он выдуман жидами! Ихний христос-купорос. Я верю что Исус был. Только сыны иудины зарезали его или придушили. А потом может и распяли. Ии косточки ево найдутся! Вот задачка для называемых так христиан.
А — А им якобы не важно что земля; блин или кляп! Важно всех остальных тяп-тяп! Да тяп-ляп! И сущность хри-ства, этого вселенского кабака на колёсах, позорнейшего из театров, буквально до 19 века состояла в стремлении удержать человека во тьме! В нищете. В голоде-холоде. Да Бог тТ-не даёт! Неуча прj(о)ще грабить-гробить-гнобить! Это разве по божески? Одно оправдание «некомпетентности» исуса; много узнают — свезут гиблию на помойку! Вместе с блевангелие! Наверно был такой парень Ёся. Наверно удавили его где-нибудь на помойке, красавчика, а потом … наплели с три короба. Он ведь всех жидов рогоносцами сделал!… . а что ему! он же бог! Вот и придушили. А может сожгли.
Ю — А ёп-писк-оп-пы в Риме сожгли Джордано Бруно за это самое. За то что Земля круглая и вертится! Сожгли! А сколько ещё народ выжгли! Зарубили, повесили! А на Руси попы жгли людей до опупения, до 18 века! за то что Земля не блин и летит, блин-то всё равно полетт дак скатается в колобок! Жгли за то что люди сами умеют и должны летать! Дак какой бог-то исус христос? Такое же быдло как любой жид. Вот-ка! Друг — сынок! Я-то побольше чем ихний христос-купорос! Да он такой же как и мы с тобою! Да! Был такой парень. Зарезали его или придушили где-нибудь а потом втащили на виселицу. А потом передумали и виселицу переименовали в крест. Проще пареной репы! А Пилата приплели для важности. Стал бы Пилат, римский патриций заниматься с жидовским быдлом, с преступником которого удавили за то что он перетрахал всех жидовок в Иудее! Их тогда на каждом перекрёстке таких вешали по пять штук! И с каждым бы Пилат разводил гнилой базар!?
Ю — И верить русскому в хри-во западло! Неужели русский не способен придумать похлеще. Или некогда или придумывать западло и стыд и срам!
Ж — Или вот например кто такой-кот-такой христос с языка жидов — он просто евнух! При том что в груди его клокотал атомный реактор он не спал якобы с жидовками, не имел детей! Он попирал своего отца если не любил женщин! любите друг друга, плодитесь и размножайтесь! Для чего мужик? Человечеству достаточно женщины, одного плодоносного пола … вроде. Самого лучшего! Прекрасного! Адам же жид! И Ева жидовка! Почему тогда все их дети — не все жиды? И почему не все жители Земли богоизбранны?! Богоизбранцы-засранцы! Я знаю что у жидов найдут всему мотивации, но эти ходы способны только увести от вопросов как хитроумные уловки. Но снять их невозможно. Поэтому все их религии, в том числе и жидовское язычество из кот. вырос иудаизм, не что иное как шовинизм и звёздная болезнь в масштабе целого народа, что даже Гитлер не лучший ученик мойши! Есть пев-вички — рукавички и певцуцики которые как(а) будто что-то там то-ли поют, то-ли гнусавят но в каждом слове слышно дай-дай-дай! Денги давай! Так в любой церкви поп гнусавит денег дай! А то удавлю в аду! Я уверен что у настоящего христа Ешу пол-Израиля жён! И у каждой семеро по лавкам …  А самоубицтво у хр-н запрещено и грех адов потому что жидам страшно самоудавиться в безвыходных обстоятельствах. Например чтоб оправдать предательство во имя соблюдения якобы завета «божия». Под пыткой например. Почему же в японской религии харакири акт героя и наивысшее мужество?! И потом как же самопожертвование во имя божие?

                ****!@^ 5 &

ю — А что ты думаешь! Русские ещё от того гнидо-кодло-гандо-быдло что влезли в эту жидовскую народную сказку и стали христи-хвосты. Россия всех больше пострадала от этого христихвоства. До так наз. крещения (хренщения!) Русь была едина и непобедима. Русские витязи разгоняли любое войско в стократном меньшинстве. Не случайно ведь Римская Империя не пошла на Русь, хлебнувши горя с западными славянами (даки, фракийцы). А ведь Рим завоевал англосаксов! Кстати и римская империя разрушена христианством!
Ю — Крестившись в хр-во русские князья возомнили о себе каждый. Каждый «помазаник» и Русью должен править каждый! один! Как вещал жидовский бог. И насаждалось хр. Огнём и мечом! Именно благоларя хр-ву Русь свернула с твёрдой и светлой дороги язычества в трясину и бурелом религии поражающей своей дикой гордыней и агрессивностью. Чингизхан пришёл на Русь науськиваемый европейскими христоносцами (папскими нунциями), знавшими слабость страны тонувшей в катаклизмах междуусобиц. Никогда не могло это случится без развала устроенного в стране хр-вом. Не посмели бы! Например в Рязань монголо-татары (Татарией тогда назывался Китай) вошли только тогда когда на стены городка стало возможно взойти по наваленным вровень с ними трупам татар. И нашли там в живых двух подростков и одну старуху с мечом в руках, которая эти мечом зарубила ещё пару-две вонючек. Так что в Рязани завоеватели не попробовали русской женщины. А до того они трижды обходили Рязань стороной, продвигаясь вглубь на Русь. Войско татар при его многочисленности и многоязычии (там собраны все кочевники, у одних только татар, читай китайцев, до сотни наречий) и прочим азиатским особенностям не могло быть обученным и побеждало только подавляющей многочисленностью. Иногда (именно на Руси!) Батыю чтоб принудить войско такое к сражению нужно было казнить больше воинов чем потом погибало в бою.
Ю — Ну уж это совсем похоже на сказку!
Б — Какая сказка? Вот возми! Дать тебе в руки меч Ратибора, надеть кольчугу, шолом и сколько ты сможешь зарубить врагов?
Ю — б ???!!!
ь — Ну сотню? Две?! За светлый день?! Устанешь! А их на тебя ещё тысячи, Тьма! хоть неумелые но с железками в руках! Так и побеждали бытыйцы. Тьма-тьм! А устал-упал! тебя шиль. в ухо шильцем-шильцем! и кайки! Что сёдла чинят. Так и побеждали, что с битвы русских домой и не возвращались, если битва проиграна. Все-все-все в полюшке остальсь на вороний пир …
ь — Ну — к! Хватит о серьёзном. Сашкин анекдот в голову пришёл, слушай: в грязной подворотне встретились два вора один и говорит: «Я, Спиря всю-т ночь чёл шекспира про гамле'nf!та!» !!”Лучше бы ты Мойша всю ночь шек-сПёр! Мы бы не сияли счас Вор на воре! в грязной вонючей подворотне … ожидая голубиного омлета!”   
ю — Любую религию, пусть она и от Бога-перебога люди сразу приватизируют! И не просто приватизируют власть имущие, богатые или попы. Религию приватизирует сам человеческий эгоизм, сама-жадность, трудоголизм, ум, хитрость и так далее. Вот так и живём жидовским враньём! Тысячу год-лет в смоле да в золе! Тысячу лет-год заклятьем жидовским под …
Н — Но ты не грусти! Грусти-муки это удел стариков. И по мне не грусти! Я сам себя к стариканам не причислю и после девяноста лет! Сегодня христианство и все пять сотен религий доживают последние дни. При нонешнем уровне информированности, знаний, находок и с Божьей помощью этим сказкам нет перспективы. А скоро не будет и житья! И они лягут на полки рядом с русскими народными сказками про Емелю да про Балду. Я вот всё на Сашку своего сына надеюсь. Он умней меня хоть потому что не пьёт так! Вот приедешь в гости, я вас познакомлю … 


Отец благополучно пришёл в свой Осташков, милый сердцу город. Жаль только нет в этих, хранимых храмами улочках милой женщины, мамы его Сашки! Вот и вся красота жемчужины России мало скрасит бытие. Вот сейчас кажется с Сашкою чуть не так же как в юности, полным сил сам-с-усам. За спиною в бархатном розово-коричневом мешке готовая всякий миг взвизгнуть гармошка этой девчушки О. Так её сын О-крестил.
И думал мой батюшка:
«Да, ведь крестят-то скорей огнём! Или огнём и водою одновременно и водою-водою-водою? Да и не крестят! Крест, крещение не спасительное клеймо на всю жизнь! Это всего лишь элемент гипноза, демагогии. Слово «бог» половина гипнотического воздействия и крест %, да храм с иконой, с минами икон! Попу и остаётся одурачить на пятачок процентов! Вот и вся недолга. И выходит бедный (ая) рабом! Ещё и денег заплатит за в рабообращение! Вот тебе и крест! Был человек и нет человека! Осталась безвольная скотина. Крест есть Штамп принадлежности к униженным и оскорблённым. Входной билет в кодлу рабов низшим чином».
Но здоровья не прибавилось. Разве только мир ещё разок явил свою радужность и пригласил Ивана Васильевича на свой бесконечный, бессмертный пир. Пир Людей-богов. Не смотря ни на какие христи-шпан-ства мир есть пир людей-богов!
Если бы отец знал что не успеет его пара доехать до Ярославля, да измять-измаять как следует простынки на священных берегах Волги, как эта рыжеволосая ведьма сбежит от его Сашки. Что и он с впитавшейся с отцовской кровью склонностью к разрывам снова отравит жизнь и сыну. 

Ю — Ну, Ван Василич! Адрес ты мне свой дал! На рыбалку конечно я не соберусь, не сохну я от этой страсть, но может как-нибудь заеду на парок дней!
Ю — Ты женись скорей! Хоть тогда тем более сюбда не будет дорог. Все девки теперь на Крым ведут носом. Да и правильно! Я вот в Прибалти побыл. Море разве сравнишь! Хоть ты тут и сто-Селигер! Запах-то-воздух морской почти божественный. Хоть я там на рыбалку и сам ни разу не сбегал. Правда! Не смейся, Сеня Бокман! Сеня без «эН»! Целое лето прожил и даже на работу был устроившись. Особенно любил ездить на Захар Петровиче по Храбровской дороге. Раза два даже с Сашкой с сыном ездили. Он ещё учился. Спросят его бывало приятели мои: «На кого ж ты, Сашок учишься?» А он дурачорк молодинький и брякнет: «Да так, дядя, всякой дурости; людей убивать! Да мучить … »
Ю — Это ты Захар Петрович ЗИЛ 164? есть там ещё такие машины? Это же наши содрали со Студебеккера! Их и в Росии-то раз-два и обчёлся.
Ю — Да я там попал в автобазу рыбников! У них все такие машины. Да что ему будет Захару! Металл ещё Сталинский! Я под низом кабины зубилом поковырял; там ещё металл белый! А 46-й год выпуска мой там был Захар.
Я сам никогда не ездил на таких. У отца были всё норвые ГАЗики! Так я уж и не помню как дед меня ездить на нём учил. Он свою машинку «Тигрицей» звал. Так дед уж больше пятнадцати лет сам на пенсии. Ни дня больше в колхозе не бывал! Всё прах!
Ю — Жениться пора, это точно. И мои старики всё нет-нет! Да и упрекнут! Пора им внуков нянчить! Да и кто за моим желудком станет смотреть. Хоть я с жидовской фамилией и поимел какую-то хитрость. Денег на еду не жалею и не шатаюсь по тошниловкам.
Ю — Вот женишься так весь мир по другому перевернётся. Попасть бы на тётку хорошую. Все они теперь вёрткие как змейки!
Ю — Да вот не попадается чтоб глаза зажмуришь а там всё ярче! И жарче! Так, на два слова, а потом скучно.
Ю — Это дело серьёзное и наверное требует особого труда и удачи. Творчества, так сказать. Мы же не видим вокруг себя ничего! Какой-то сор снег суеты валит и всё застит. Кто рядом ходит? Что смотрит? Пара есть каждому, только надо окуляры настроить. Это больше половина жизни! И правильно что не хватаешься за какой попал хвост! Их вон какое стадо! Попало! Кобылок! И объезженных и не объе …
Ю — Ну ладно! Давай прощаться!
— Будешь в Москве, может попадёшь на мой автобус, прокатимся!
Ю — Да я больше на поезде. Вот и сейчас случайно к тебе забёг …






                ЛЮБА ГОЛУБА ЛЮБОВЬ.


1.

Отец ушёл в тот же самый год когда меня Бросила Света. Вообще в тот год случилось целых три катастрофы, если не считать что однажды за сутки трижды ещё со мной могло быть всё кончено. После двадцати трёх часов я в тумане и на автопилоте попал под машину, как-то запрыгнул на капот и отделался разбитой в хлам рожею. И хотя виноват водитель, но настолько я был пьян, что очухавшись, пожалел его, а потом ещё и сбежал с пункта скорой помощи. Рассмеявшись и не обидевшись, что спирт есть и не наливают. До этого два приближения к бездне были менее опасны, в одном, уснув за рулём врезался в грузовик, меня еле выволокли из кабины Москвича. И ещё какая-то катавасия с провалом в овраг…, хоть и сулили самый вероятный летальный исход. Спасали, а может или усугубляли эти удары ещё и три романа. О чём будет ещё сказать.
Телеграмма о том что он скончался явилась восемнадцатого декабря. Мне принесли на работу. Я поднялся из-за стола. Мне показалось что хоть и стою, но без головы. У меня в кабинете сидел Лакисов. Динамик, Викуля  Цыганова, бойко отплясывал на гвоздике песню «Калина Красная»:

Я под утро рано стану
Горьких ягод соберу …
….......................

Эх калина! Я-то знаю!
Что наврят-ли я вернусь!
….......................

Калина красная, калина горькая!
Опять мне выпала дорога дальняя
Дорога дальняя, разлука долгая …

До известия я попал под следствие. С каждым разом «события» фиксируемые следователем сгущали окраску. Так называемые истцы завирались всё хлеще. Да и хорошего ждать не откуда. Два смертельных исхода. То что я чуть не лишился глаза и с проломленной головой … даже не упоминалось. Но у меня ещё оставался последний козырь пользование которого не освобождало от ответственности, но могло сильно скостить ср …  меры воздействия.
Но телеграмма об отце всё насущное отмела.
Ю — Надо ехать! — Лакисов стал рядом.— Я позвоню Москалёву, а ты утрясай с ОВДом.
Как раз в период следствия сменились начальники милиции и до крещения работал Павел Алексеевич Глазков. Ему терять было нечего. Первому секретарю райкома, окрысившемуся на меня, было бы не выбраться от самосвала наград полковника милиции только за войну. Пал Алексеич держал сторону справедливости и по телефонному звонку отпустил меня с подписки. Мне осталось только сходить к Руфине за паспортом.
И почему я тогда не слинял! Не удрал! Ведь всё равно потом свалил. Но я поставил себе так; я посмотрю насколько справедлива моя страна или до какой подлости докатится система царствования в СССР. Как упакуют. Закроют? Не закроют?
Я конечно не успел на похороны. Почему-то не полетел на самолёте. Хотя и на самолёте бы не успел. Видимо были какие-то обстоятельства и у докторов которые нужно было похоронить вместе с телом отца. У меня почему-то осталось впечатление что отца просто зарезали.
Разумеется я не полез в дебри. Меня пыталась успокоить какая-то полная дама в песцах от какой-то администрации, но это было для меня только способом добычи информации о месте погребения. Не знаю насколько правильно мне показали, то есть объяснили. Конечно же она не поехала со мною в декабрьский мороз да ещё с туманом.
Я под вечер добрался на погост. Думаю что сторож с женою не были куплены прокурором или главврачом и я попал на отцовский холмик. Определить это правда можно было лишь по глазам …  по сторожовым рожам и по свежести холмика. Чтоб убедиться окончательно, я обошёл погост дважды и второго похожего холмика не обнаружил. Если только отца не зарыли ещё где-гнибудь.
Д — Да не волнуйтесь вы так! Я ж его знал, Иван Василича. Тут он и упокоился. А где-ж! Правда что народу-то не было … так я врать и не стану. В белом во всём схоронили, чистенько. Ну уж поторопились; так нитка …  думали, тьфу! никто не приедет! Уж больно ты далёко! Он ведь попивал … да и вас я признал, Александр Ивановеч! Он, батюшка-т ваш как-то фотокарточки показывал, да всё вас хвалил, детей своих. Вот, мол, говорил, скоро я к тебе Палыч насовсем в гости прибуду … дак как же я его не уважу! Вот место ему у самыех у воротец и дал! Хоть бы уж после кончины не так одиноко ему старанствовать! Водочки-то там нальют-нет!
Хорошенько запомнив я на второй день заказал памятку. Большь чем на оцинкованный обелиск денег не нашлось как и времени. Сделано было за день, я часа полтора сидел «над душой» мастера. Вот у него я чуть и не прослезился. Я давно замечал, что меня всегда выделяют, отмечают среди людей и всегда, без осечек, идут навстречу, как я какой штучный экземпля. И тут в деле неспешном мастер вспотел, стараясь угодить и не испортить памятника. Я вспомнил, что так же относились к отцу. И раньше казалось, это из боязни. В моём облике тоже что-то есть устрашающее. Но тут вдруг понял, что такая встречная реакция помочь исходит от уважения. И стоило ещё сказать десяток слов, и скорость помочь, услужить, удружить! Именно удружить скорость удваивалась. Вечером я сделал «вечную надпись» и на следующий день отвёз с помощью какой-то доброй души из Осташковских таксистов. Тот взял с меня чуть больше рубля. Сторож, Палыч и не дал даже мне притронутся, заявив что, мол, я завтра сам установлю по всем правилам: «Куды-т ты Иваныч ночью-то в земельке копаться! Темно уж! Батько-то подождёт, не малинькой!»
И я ушёл к нотариусу за первичными документами на наследство.
Звали её Зоя. З-Зоя-Зоя-Зоя. з-Каштановые волосы и красивые-соло роговые очки. Это было первое просветление в моём недостойном трауре. Отец сам задолго готовил моё восприятие его ухода. Он не декларировал, но убеждал меня в том что протянет не долго. То есть вообще не станет тянуть … Я не понимал, к чему это. Потом дед рассказал, что отец хотел написать завещание на меня. Но это было бы бессмысленно. При жизни его я бы не согласился … красть у сестры, у моей любимой старшей сестрички. А если бы обнаружилось по факту, я всё равно разделил бы поровну. После отца осталась часть огромного монастырского каменного дома и деньги на книжке. Много.
В кабинете намного веселей чем сам нота-дом в котором помещалась нотариальная контора и Зоя приняла меня как знать-тного гостя.
Без соболезнований и бабских причитаний.
Б — За дом вы хоть сейчас можете просить сумму вдвое большую чем ту что Иван Васильевич платил его приобретая. Смело. И не уступать! Это Селигер. Мы как минимум лучший курорт, не говоря уж о рыбалке, туристах и разных летних слётах, мероприятиях, иностранцах и так далее. Курорт, по крайней мере не заезженный! К тому же это центр России! Вам же говорил отец что здесь колыбель величайшей русской реки Волги … ?!
Тут в кабинет вошла молоденькая женщина. На голове дамы такая же чернобурка что висела у Зои на вешалке. И шапка и воротник первый сорт! Пальто не красного и не чёрного цвета …
Ю — Люба, Любовь Викторовна, посиди чуть-чуть! Я скоро. Кстати,  а познакомьтесь-ка!ь — Мгновенно отреагировала Зоя Адамовна на два-три выстрела моего взгляда на вновь пришедше прелесть-посетительницу.  — У Александр Ванча, как я понимаю, кроме отца врят-ли в Осташкове е солидно-дружки что в состоянии и развлечь от его мыслей, побыть с часок гидом по нашей зимней окрестности. Собутыльников везде хватает. А вот это моя лучшая подруга! …
Женщина к моему удивлению в миг сняла шапку. Царственная графитовая синева волос распалась на грудь и плечи, упав, в белизну вязаной шерстяной кофточки, на не снятое до, а лишь слегка, пальто с шалевым лисьим воротником, пряча девственные бёдра до поры до времени. Всё происходило быстро, да я и не собирался сопоставлять что в маленьком городке все «работы» рядом. И дело шло к шести.
Я — Я с вашего разрешения не стану раздеваться. Я не на долго, Зоечка. Мне только два словечка, я не знала что ты занята …
Она не смотрела на меня как будто и с откоса глаз, как женщины это обычно делают. Но я чувствовал её пристальное внимание всей остальною её любопытной фигурою. Мы ещё договаривали с Зоей какие-то фразы и я вынужден смотреть на неё. Наверное в эти короткие промежутки моего к Любе невнимания она меня и оценила.
В — Вам сейчас в сберкассу и надо бы поторопиться, уже шестой час. Люба покажет, если вы её подождёте.
Д — Да у меня нет секретов. Просто по телефону неудобно, ты же знаешь у меня нет ещё отдельного кабинета. Я договориться на эти выходные … т — Дальше я их разговора не слышал или не понял.
Я плохо и понимал что со мною происходит. Твёрдая уверенность не упустить возможность крепла с каждым мгновением. И всё же если бы Любовь не поторопилась, я б сбежал. Если бы она была менее хороша, мои стремления развивались бы по иному. Я уже видел на улице здание сберкассы ещё до посещения нотариуса. И перспектива лиШ сексуального приключения в свете была бы не столь заманчивой. Но я тоже рассмотрел Любу достаточно, не торопясь одевать свою шубу. Свою, подаренную отцом огромную доху. И чем дальше тем больше Люба нравилась. Меня даже потряхивало время от времени. И даже страх! Что она доведёт до … и распрощается. Не может быть чтоб такая красотка не имела мужа да ухажёров. Я едва сдержал от-то-что что-От-то …  прямо при Зое … Я не успел в коридорчике поправить шапку, как Любовь Викт выскочила из кабинета, распахнув и размахивая «фу-нда-ментом» своей дву-чернобурки.
Я — Я не заставила вас ждать? Вот никак нам с нею не удаётся по-женски поболтать! Вечно она мне что-нибудь нагрузит. Простите, забыла, куда нам надо идти! — Она лукаво щурила свои совсем не лисьи очи.
Я никогда не мог додуматься до простой истины и никто меня не научил, насколько женщине может быть приятен голос понравившегося образца противопоставленного пола. Так и не знал, пока одна из них не высказалась … в лоб.
Но как только ветерок и начинающаяся, вспорхнувшая ю-мью-вьюга, сошлись из нот-контр, на заснеженный бульвар-чик чук, заговорил и я.
Л — Люба, извините, правда я один и должен вам сказать что знаю где сберкасса. Если я вам не ко двору, может вам-нам и сразу не по пути … вы скажите, я не хочу вас смущать, или как Зоя … 
П — Почему это? Я тож зайду … Саш, а может это я курица, что вы меня сразу и в проводы!? Что не ко двору!
Как не привыкай к дамской пальбе неожиданностями, а застают врасплох.
Я — Я … я это от волнения. Не знаю что сказать. На самом деле мне так хочется чтоб … чтоб; как бы это сказать! Ну ведь надо же что-т с-задь! Но вы не уйдёте?! Чтоб не один!
Н — Ну так и скажите! А я не уйдёте! — и засмеялась из под своей чернобурки. — Я так соскучилась по красивому полуба-полубаб-полу-па-лубаритончику. Саш, у вас ведь правда баритон, склоняющийся к терему, то есть тенору? Слава богу я вам не начальник чтоб меня стесняться. Да не волнуйтесь вы так! Уж вам-то я не скажу; «Ку-ку!»
Н — Нас в школе учили; тенор это когда он умеет визжать! Вы ведь, Саша, не можете визжать?
З — ???! Зоя Адамовна сказала … ну вот! Кажется я справился. Мне не куда девать вечер. Может мы вместе … ну поговорим, только если вы любите повизжать, то я негодная кампания! может погуляем? Зайдём куда-нибудь! Не все же заведения у вас тут запирают через десять минут? А Люба, как вас по отчеству?
С — Саша, мне не нравится! Погуляем-полаем …  Что, не нравится Осташков? Ну-да! У нас не с кем … не с кем-нибудь! Фу-ты! Привязалось это-баринетто! не как во Флоренции! Цветы-ты на как-ждо углу не продаю …  Но вот она ваша сберкасса. Что вы там собираетесь забрать?
Л — Люба, я наверное смешной. Так вы согласны? Ну погулять там, зайти …
П — Погулять я не против, но заходить наверно некогда … вы уж простите. Сначала я вас тоже испугалась. За этот столичный лоск. Взгляд такой, сквозь пятки. Пять насквозь. Сапоги чуть и запылали! Если бы Зоя так не разговаривала. Она мне кстати шепнула, чтоб не боялась. Что сама она сначала сдрейфила тоже.
Я открыл дверь-стекло «заведе-бедения» и пропустил её вперёд и тут же поймал себя на мысли что познакомился с девушкой, то есть склонил даму побыть вместе, даму-дамочку! (но) Не разглядев её главной красоты. Под отточенным (но! И!) под фигуру пальто очень хорошо видна заглавная дамская виза-краса, дамская удаль. Мы стояли в разные окна и я вспомнил кабинет Зои Адамовны. Она посматривала на меня и болтала с девочкой совсем через окно. А я не отводил от неё глаз, односложно отвечая своей кассирше. На моём лице наверное блуждала глупая улыбка, отчего моя «касса» тоже покраснела. В голове блуждали мысли о знакомстве.
Белый неожиданный пушечный залп в совсем растерявше-ся (ка будт) мужество. Я в костюмчике, навстре юрьди гостепри-им-мству. И точ верно Люба присмотрелась. Она классика-брюнетка. Лениво вьющаяся воронова крыла карусель причёски. И взгляд такой дождливый, дрожащий блеск самой сути неравнополости и драгоценности! Мне пришлось и отвести глаза. Чтоб не так её удивить своим ошеломлением этой Любови. Только груди семиклассницы. Эти дамс-сокрови-щи-ща едва выступали из зимней белой шерстяной кофтуфеи. Так она называла смешно свои дёжки-одёжки. Ну конечно! Какая самая супер вещь может быть достойной прикрывать и согревать сму-саму! Сниму! божественн-ось женственности. Они-две и подходили друг другу! Зоя значительна или замечательней в бёдрах и моя ровесница. Но вставлен в ловко сконструированные обстоя-тель-явства. Я не думал ни о чём таком пока не увидел русскую прелесть этой нотариэссы. Но я не успел ничего придумать как и явилась Люб. Я ещё и растерялся, не пришёл в себя от того что Зоя сама красавица … и тоже не может быть что не замужем.
Каким-то образом сразу, наверное после звонка Зои, мне выдали в сберкассе солидную сумму. И Люба мне не просто пришлась по вкусу. Милая девочка, она не захотела повести меня в ресторан! К тому же мне показалось что я ей тоже нравлюсь. Да она прост не давалась рассмотреть.
Т — Тогда идём погуляем?
Я и представить не мог, не то что обнаглеть, расчитывать пойти сразу к Любе домой. Конечно мне и не хотелось вдруг да и расстаться с нею.
Я ещё не осмелился мечтать что всё подстроено. И не хрипо-телось думать про Зою что она спец по дружбе. Хотя место для сводни классное, что ни-на-есть наилучшее. Да ей просто идёт, Зо А-дам-не; она профессор дружб! Такая пика-пикантная ситуация. И что Люба не просто какая-то наложница или женщина «подгулять на халяву», что угадывать какие-то смешные интриги не хочется. У меня захватило дух, так она свежа, молода неожиданна. И снова молода. И совсем меня не боится. Не то что я-Кукуя.
Наверное тут всё было. Но какая разница! И от всего Селигерским самопалом благоухает. Стечение господ обстоятельств, не часто ведущее к общему удовольствию, к благоденствию.
И если даже всё это и специально, то Зоя Адамовна попала в десятку. Со мною не прошёл бы номер с любой молоденькой женщиной. Даже в ситуации жёсткого сексуального голодания я не в состоянии согласиться без серьёзного увлечения. Даже на просто знакомство. То есть в Любушк я так смешно и влюбился.
А — А-а! А у нас тут и гулять негде! Да ночи теперь. А мне все эти Осташковские доск-примечательности осточертели! достали в доску! — Я не помню когда мы перешли на ты, но очень скоро и просто. — Если есть хочешь! Есть мы пойдём ко мне домой. Не подумай глюпостев! А к тебе мы не пойдём и не заикайся! Сам пойми почему! Просто шататься ночью на морозе ...  ой, господи! Я ведь тебе не сказала что у меня сыночек в детсадике! Ненавижу я эти кабаки! Потом голова болит всю неделю!
А — А ты что подумал? Я в нашем Осташкове главный финансовый человек. И потом, я же далжна слушаться Зои Адамовны! Она мне чуть не в мамы годится. Старше на двенадцать лет!
И даже эта смешная и суковатая-досковатая проза меня не смущала. Из уст хорошенькой молодой женщины и ругань мёд. Я подумал и о том что в её доме меня могут встретить два-три нелюбезных мужичка. Чтоб чу прощупать как-то такую перспективу надо хоть-быть обнять Люб, прижать если не заерепенится … но мне стало смешно и пока прошло смешливое настроение, уже было некогда …
Может же быть так чтоб Зоя меня разговорила? Пусть анекдотов мы друг другу и не рассказывали. Мы б закупили в осташковских гастрономах всё что можно было там выпросить, Люба главбух в финотделе исполкома города Осташков. Вся торговая бушка была у неё под шпилькою. Только икры нам не дали потому что Люба отказалась. У неё, у сына, аллергия на чёрную икру, а красной не хотела она сама.
С — Саш, о чём ты думаешь! Я не отношусь к разным-там лже-гурманам с «фе», и раз не брать, скоро всё узнаешь. Я на «хор» отношусь к деликатесам, но не желаю работать на помойку через холодильник. Даже если у кого-то карман бездонный.
Ю — Саш, да у нас дома всё есть! Давай лучше пошли за Витенькой и домой! Уж темно на улице, потёмки! Хоть садик и до шести. Ну можешь взять курицу! Вон ту! И всё! Видишь несёт тётя Нина! И водки у меня дома навалом! Возьми шампанское и всё! Если наберёшь, я тебе помогать не стану. Сегодня видел какой утро-снегопад! Мы с сыном в садик пошли пешком. Если он как всегда то пол-дороги придётся его нести на ручках …
Как-то мигом так получилось что Любовь сразу взяла всё на себя и я оказался ведомый. Но мне это бесконечно нравилось. И ещё потому что меня это совсем не ковало. Все мои пожелания можно было ставить в равнопрекрасный ряд намечаемых Любовью событий а сам я беззаботно мог наслаждаться счастьем заблиставших всё открывающихся перспектив.
И точно! Да не точно! А так точно; у неё дома холодильник и кроме NnNnN*** оказалась банка красной икры.

2.

Ю — Я не поверю что ты не голодна. Пока ты там всё приготовишь!
Ю — Я не пойду в кабак! И ты потерпишь! Ты же мужик! Я вижу что ты с утра голодный. Но у меня полный холодильник! Бутербродов-то с чаем я вмиг настригу, дорогой!
Ю — Хорошо, дорогая! Самая дорогая! Я сам этот общепит видал под одной крышей с бабушкой Мишей, тьфу! с Мушей! Маш-Марш!
Короче мне очень повезло с этой девушкой. Согласно тогдашней совковой морали, да и по канонам православия я циник, безнравственно всё и так даль. Но я выбрал Любу-Любушку, не зная ещё что не только не признаю но и презираю и христианскую лицемерную мразь-мораль и, тем более, совковую колошу атеизма.
Зоя при мне никому не звонила. Но если она виновница нашего hjvf-yf-романа то я ей благодарен b cgfcb,ty b vthcb,ty! То есть и спасибен и мерсибен! Вместо тяжких похорон и скорби с её лучшей подругой Любовь Викторовной я попал в зал дегустац и угощений Любы Беляевой. Где были и её губы-губки и глаза Исоски. Люба моложе меня почти на десять лет. Развелась и успела нагулять жар. Так она набросилась на меня, слегка выпив и очень поняв что она мне по сердцу. Эта нежная и неудержимая агрессия из поцелуев несла в себе столько смешной, детской прелести, что меня просто несло из ручья Радость в океан О!Радость. А как она ласково обходила тему ради которой я попал, что я в конце-концов вдруг пришёл к спасительной мысли благодарить отца за эту встречу. По-попа-попа попал! Как бы он сказал.
А если я заводил разговор, рассказывал только о былой, лихой пурге,                                                отцовской забубённой жизни. И готовит Люба первоклассно! Это было так здорово и когда она убрала со стола водку, едва я принял 4-ю рюмку, никто не обиделся. Так же совсем не было интимно-голод, отнёсся серьёзно (да как впервые!) к будущей ночной алимпи-пади. Тет-ай-тет. Виз-а-Визг! Это сказано как будто усталым и пресыщенным человеком, однако я давно-давненько не исполнял такое число половых актов. И остановился только тогда когда её ладошка упёрлась мне в лицо.
С — Стоп, милый! У меня нет столь сил! Ты что с цепи сорвался? Я не поверю чтобы у тебя там где-то не было кого-то и ещё кого!
Л — Любушка, ты, пожалуйста напомни, чтоб я завтра отвёз денег на погост. Там понимаешь ситуация такая. Короче я им должен копеечку. У меня не было стразу …
Д — Да и нам с тобою оставь на завтра! Завтра-завтра-завтра! Или …
З — Завтра? Любушк! Это я наверно со страху! Ху-ху! Стремительно всё! как-то что мне ещё и не верится-вертится что ты вот меня целуешь! В своей постели! Зима-то какая! Что твои ноги обнимают мою гриву! Что вот твоя москва-москва в моих пальцах плавиЦ, что ещё будет и бу-бу-бу! завтра! Завтра-Завтра! Пф-Фы!Зав-трав!
П — Постой, о каких ты деньгах говоришь? Ты же сказал что всё уплачено и соблюдено?
П — Поп … понимаешь, ему божедомы предлагали денег чтобы они там с женою. Вобщем чтоб меня обманули. Я могу тебе теперь это сказать. Чтоб …  После, после, поп-сле! Сделали ещё один-два холмика. Наверное боялись что я открою дело об эксгумации. Я бы ни конь не валялся, но за честь лю надо платить. А у меня даж-нафь-н червонца не было. Только я тебя прошу ничего не форсировать! Отца нет …
Как-то так получилось что она меня совсем заставила забыть о том зачем я сюда припёрся под Нов-то Го! Конечно и я состоял из каких-то своих аморфных останков после пережитого за год. Но три дня произошли в припадочно-праздничной суматохе. Мы не спали по ночам. Я отрубался в половине восьм … То есть, если я правильно и не поперёк смотрел на часы. В половине девятого она уматывала на работ. И снова по пути сына в садик. Я спал часов до десяти, или мне так казалось, что до света, а потом уходил щататься. Иначе это было нельзя. Мне было так смешно и радостно! Да я и ничего не видел. Раза три я заходил … то есть хотел зайти к Зое, но всё потом. Как будто на кое-то воскресенье сговорились. Меня просто жгло любопытство увидеть Зоиного мужа. Раскачиваясь из стороны в сторону. Мне так казалось, что я шатаюсь. На самом деле … Чёрт его знает! Как мне везёт на прекрасный пол! Конечно не так как напишут или расскажут-наврут! Но! И мечты дальше не испаряются. А ведь женщины только и способны всем подарить рай! Мы его без этой прелестной сияющей линзы и не видим и не знаем!
Ю — Ну что! Нашатался до сыта? Саш, ты хоть ел!? Вон опять всё стоит нетронутое! Откуда силы у тебя берутся, витязь! Наверно с утра смылся с квартиры! А? На погосте был? А почему не пьян?
А — А кто-то боится что в Осташкове есть красотка и смелее и …
М — Может быть. Но я боюсь другое, что ты упадёшь в сугроб и заснёшь! Мне как-то не везло с постельным опытом, но и подружки-под-проходимки мне не врали что попадаются мужики чтоб каждую ночь по шести раз! То есть шесть на сорок. Так мало того что я ночью трясусь что сердечко милого вдруг остановится, так ты ещё едешь и не спишь совсем! Саша, милый, город маленький! На хрен он сдался! Узнаешь, опостылеет! И я-бы, да все! уже в десять часов знаю что ты гуляешь по сугробам …
И — И ещё подружки на работе подкармливают мою охоту: «Ну, мол, сколько ты ему оттопырину прописала, а? Вчерась больше?»
Л — Люба, милая-белая! Я ж не виноват! Он горит как бенгальский огонь! Канат, трос карабельный из бенгальских огней! Горит да и всё! Что я сделаю!? Мозги с другова конца … и запаливает.
Так я её встречал в коридорах райисполокома. И даже не смущался тому что она меня вдруг-да и перезнакомила со всеми свистуш-подружк. Наверно знала что меня от неё не отвернуть. Наверное ещё и разболтался!
Ю — Да нет! Я где-то чаю попил в каком-то магазине с шоколадным конфетами. Потом съел шишь-шницель в ресторане, а есть правда хочется!
Ю — Молодец что не врёшь! На морозе всегда хочется жрать! Хоть вот и чаю. Мужики вообще шальные механизмы бесследного уничтожения хлебных, мясных и молочно-консервных запасов! Во! Глянь что принесла!
Я и без того четвёртые сутки удивлённый, вытаращил глаза. Она достала огромнейшую банку шпрот. Без обличья, просто жесть.
В — Во мне на работу принесли! Представляешь, за трёшку! И ту не взяли. К кому-то-та кака-то морячка приехала и вот решили меня угостить! Припёрла. Я только по этой банке и поверила что все знают о том что у меня есть ты! То есть никто не видывал, но «кто-то» есть! Ой, да город маленький! Четыре почти чилограмма! Что ты делать-то с ней буде? Девки все говорят что у мужиков от шпрот стоит как линей-ен-ный корабль! Врут поди! От рыбы только светится а! Сашь, а в Осташкове, городе Сашкином нет и двадцати тысяч! Город пьяных морд! Один Заслонов стоит трезвый. Ты-то хоть с утреца рюмку хлопнул?
Д — Да я б ухлопнул, если бы не забыл! Я подумал что ты спецом меня зас-вставляешь шляться в райисполком чтоб я до вечера Ни-Ни-Ни! Без запаха!
В — Вот беда! А, мам! Такому-то бегемоту двести грамм! И неохота!
Она смеялась, довольная. А я никогда не мог догадаться вообще; для чего я пьян. Если бы мне это нравилось, я бы как отец зашкаливал и один. Одиночество шикарный повод! И не то чтобы я ненавидел водку. Мне она всегда казалась инородным телом, как селитра в печень. Я бы и к Зое Адамовне забрёл на рогах. На рогоже пьяная рожа! А я как стекло. Прости папка паиньку.
Я никак не отношусь к вопросу водоплавания человечества. И долго быть на берегу Селигера не хотел. Город же истоптал разным маршрутом до основания. Я не зашёл лишь к женщине с которой отец прозябал год-два последние. Она бы не одобрила моего поведения. Да и ни к чему. Она не приняла участия в конце его жизни. Отец всё подписал мне и сестре. Я не осуждал отца за это, но если бы он отписал дом женщине я был бы рад.  Сестра относилась ко всему с равнодушием. Она сама воспитывала братца и не верила в то что я мог испортиться. Как не верила и в то что всю жизнь я буду перегибать позвоночник этого мира в свою сторону.
Мне всегда видится какое-то родство русских православных храмов с русской берёзой. Так наверняка поразила эта царевна российских лесов греческих попов, что стала им сниться. Особенно остро это моё чувство зимою. И я никак ник-гог-да не мог его выразить. Это соответствие если его уловишь просто невероятно! И тщетно пытаться его описать. Просто само знамение. Или как верба с рекою. Но не так остро. Обоюдоостро! Для меня это вообще фантасмагория; холод и женственность, невероять, красоты. И сначала я и заметил зимою, но и летом а уж осенью …
В сущности в двух любых явлениях можно уловить сходство и даже похожесть почти насильственную. Вся жизнь проистекает из мысли … масляной.
б — Саша, сегодня не пойдём в садик. Мама уже забрала Витечку. Вот только придётся немножко погулять пока они там подсоберутся. Тебе ведь скоро ехать! Побудем хоть разик вдвоём!
Ю — Ну вот, а я ему тут машинку купил!ь — И я вытащил из своего портфеля коробку с металлическим детским чудом.
Я в детстве даже не видывал никогда таких машинок. Или мне так казалось. Наверное я забыл. Потому что уже с первого класса школы особенно отец старался чтобы я чаще бывал в городах. А в школе наш директор Веселов каждое лето устраивал для отличников поездки. Их нельзя назвать туристическими. Это был самопал. Но Весьегонск, Рыбинск, Торжок, Тверь и Старицу я знавал уже до одиннадцати лет. А в двенадцать я «дослужился» и до Евпатории! Ездочили; поезд, пароход. А в Крым, в Молдавию! На машинах! Директор тентовал обычный Газик, (ГАЗ 51, такой же как дедова «Тигрица», только новый. Устанавливал лавки, спальные матрацы под задницу и две с половиной тысячи чилометров до Чё. Мо. Как «Я-ть-те-дам!»). Спали в палатках. На тех же матрасах.
Это было просто офигительно! Не многие сверстники могли такое испытать. Да никто! Раз-два-три! Я бы попал и в Молдавию, но нашего золотого директора сняли «За искажение соцобраза жизни!», или за что-то ещё. У него под носом молодые учителя перетрахивались крест-на-крест. Потом школьники стали спать с учительницами английского и немецкого языка. И дорогой наш Веселов уехал в родной Эммаус. Впрочем это везде и всегда повторялось и повт во всех школах. Худой конец-в-торец хозяину, человеку золотому. Чем золотее тем скорее. По поверхности крейсировала посредственность, гнилая вонючая и подлая.
Но игрушек не было. Мы насаживали на черенок от лопаты, или от ивового ствола шестерню из коробки передач трактора или от машины и гоняли такую игрушку по лужам и кюветам. Набивая мозолями просёлки. Смешно это теперь! Но тогда было просто здорово! Круть руками черенок, на конце шестерня зубьями в грязь. И медленно, но верно …
Видел конечно! Но не имел хоть что-то подобное. Не приучен. И не просил. Такую мелочь. Я просил у отца велосипеды, спиннинг, мотоцикл или мопед. Да и в наших магазинах не было куклы-то хорошей!
Ю — Наиграется ещё! Ты прикидываешься? Или действительно так любишь детей … вообще! Ты не вздумай так … В первый раз вижу ухарь-Жора которому нравятся чужие дети. Саш, зачем такая дороговизна дитя! Я же не поверю что для того чтоб он тебя запомнил!
Это замечание сыграло с Любой дурную шутку. Она поставила на меня. Я едва смог её удержать чтоб она не поехала со мною в Москву! Не мог же ей сказать, заблукавший в женских коленках будильник, о том что в Калининграде? Откуда она меня мечтала выписать! Тоже ожидают …  А я Любу только имел в виду как драгоценность. Она ждала меня года два. А потом сошлась с мальчиком моложе её на шесть лет. Не обошлось без моей словоохотливости. Я столько Любовь Викторовне выболтал о её прибабахах и неотразимости. Я хорошо помню как она мне влепила своей кошачьей лапкой пощёчину когда обманутый своею же болтовнёй сравнил её с Зоей … , не совсем в пользу своей милой. Тогда же наверно и сказал, ещё до оплеухи, что Любушка удачно выйдет замуж …
Вот её портрет. К сожаленью всё на что я способен словами. Она та красота и крепость от которой кипит серебристым пузырём постель. Конечно она лучше! Чёрные средней длины волосы. Вьющиеся своевольно и крупно. Большие глаза очень необычного, не встречается почти, лазурного цвета, светло-ярко зелёные. С каким-то весёлым синим или голубым отблеском. Говорят есть только такие линзы. Чёрные едва не лохматые длинные ресницы делают её глаза настолько хищными, скорей, или захватывающими. Но так или иначе; сексуальный агрессив. Высокий, совсем не девичий лоб под чёрными прядями. Чёрные, слегка густые брови. Маленькая фигурка (горки) губ, почти равны(х), если бы не разная судьба их припухлостиЯм. Губ почти всегда приоткрытых словно хозяйка знает что так она ещё неотразимей. Ну и сфинкс носа. С малой буквы. Это не носик. Так и хочется сказать; важное налично-сооружение. Нос вверх уходил в брови точно так же как внизу расходился в ноздри. Ну значит дом-статочно длинный. У скульптора-природы это экспромт. Очень удачный. Ничто как нос не может с такой лёгкостью испортить лицо красавицы. Или украсить. Нос у Любы великолепен и неприкасаем. Тем более приоткрытый рот не завалит работой ноздри. Они хороши, точнее изящны. Перегородка грациозно спускается и переходит в две линии, то есть в верхнюю не длинную губ и потом вляпывается в розовость рта и ещё ниже в антарктический жемчуг зубов. Два передних верхних зуба у Любы чуть длиннее и чуть наизготовке. Затем верхний краешек нижних женственно-мелких зубов и снова розовое открытие нижней губки над своевольным, едва не большим, но всё-таки женским подбородком. Тип женщины А*ля Изольда Извицкая, Валентина Титова. Только те наверное слегка повыше, или уже-е в бёдрах. Осташковская же эта царица. Цуца!
Я ничего не преувеличил. Мне нужно выписать благодарность за то что попробовал описать Солнце, то есть Звезду. Нельзя же списать мою влюблённость! И она не похожа на закордонных див. Вот что реальное можно отметить. Славяночка! В маму или в бабушку!
С — Сашь, что ты на меня так смотришь? Я ещё не умерла. Небось ты Зою так нагло не рассматривал! Да у нас тут под-пол Селигер столько тёток красивенных! Если сраз бросятся купаться Селигер пощады просит! Расплещут в свои сиськи! Только и на них долго не смотри, ушей нарву! Я не ревнивая и очень добрая тётя, но свирепая! Скатишься с горки, в когти попадёшь. В когти!
Я прекратил рассматривать свою Любовь когда вдруг поймал себя на мысли, что никогда зрачком так не пытался поджечь женскую красоту. То есть не удавалось. А точнее кто тебе даст! С разнополярностию событий тут верно и разгулялось. Бессонница. Я смотрел на неё, смотрел воровской под-свет настольно-ламп. Сам-собою загипнотизированный. Досматривал то что не удавалось в свет дня. И вдруг понял что не любят когда гуляют их, выглядывают. Не любят из глупой женской боязни что все очи падают на недостатки.
Мне почему-то эгоистично думалось что Люба особенно хороша именно зимою! Где-то под Нов Год или чуть позже; между стар и новм. В своей очаровательной чернобурке, скрывающей от всех то что вольно себе клюю. Мне одному. Не считая её и её её-ёк. Из под строгости искр пущи-сто-исти чёрнобурк Люб видим лишь сверкающий мрак, локон, алые губы на белизне лица, сомкнутые как будто толь от мороза.
Лёгко-лёгкая невысокая с острой талией фигурка в 2а полных франц-юзских точёных «макси флаконЧк» женские ножь-ки. И то между подолом зимнего пальто (теперь\тепло\стекло) и обрезом чёрно-замшевых сапожек (34 размера). И как я мог, разведчик, не говорить ей о Main влюблённость! Это же не жень-жень женщина! Удушающее (это же!) нашествие женской агрессии у коё-моё мама Прелесть!
Мне и казалось сначала, что вот она скинет своё пальтецо и там мне  отстанется совсе-чу-чуть. Однако нашим с нею первым в жизни столом за мною ухаживала совсем не девушка-колибри. А потом в постели мне показалось, дай ей воли и она меня придушит! Приж-душит? Прижучит, прижжёт! Потом придушит Смешно! смехом придушит, на поводу у своей раздушенной прелестной женственности. Правильно говорили древние; «всё дело в попе!» Это уж где-то ко временам Пушкина придумали что «всё дело в шляпе!» Как же может быть так чтобы: «дело было в шляпе едва попу прикрывающей; чудо-попу!?!» Другое дело; в ша-ля-попе!

3.

Такую Любовь Викторовну надо не просто любить или, влюблённым быть в эту симфонию нежность, женственность. Надо сходить с ума с того что так мало твоих сил на приступ. И жизнь тик! Сиюминутка, мгновенна. Мгновенственна. Что не успеть воспитать в себе и замах любви. И себе не! Не успеть себе высказать.
Хотя я и наверное плёл обычную любовь-чушь! От чистого сердца. Но есть основания думать что вся эта прелесть не есть из необъятных обл-заобл чувств. Я вообще даже для себя самого до удивительности странно относился к женственности занимающей большую половину мужского бытия (головы) как к явлению необходимому но не важнейшему, но и архи обязательному. По простой причине опять же случайной, не обязательной опытности. Научившь-не-научив терпению с малых лет. Извлекая каждый раз новые уроки вслед за первым увлечением, как казалось и! и оказалось космической силы. То есть раз и навсегда. И раз то увлечение меня не убило, поскольку оказалось не очень удачным и мощи мною невиданной! (мы попали в одну с нею в койку совсем чуть-чуть оба не дожив до сорока. А любовь впервые шевельнула голубым китовьим хвостовым плавником когда мне было одиннадцать а ей всего десять …) И за тридцать почти лет, из них лет двенадцать на форсаже чувства, можно было застрелиться или повесится сотню раз. И это частенько приходило в мою красивую, как говорили некоторые женщины, в харизматичный мой башки-рты-стан. Но в голове же был центр ни разу не допустивший попытки суицида. А мир был бы так прекрасен! Если бы моя Валентина Ивановна Быстрова хоть подумала «Да!», разрешала ми один раз в месяц просто взять её за ручку. Я был бы сто раз бог! 
Когда я впервые осознанно влюбился, я не думал о размер-размерзах, или измерении вообще. Я не мог и догадываться что любовь настоящая просто как солнце раздавит жизнь. То есть способна испепелить! Солнце как задвигает Луну? так настоящая любовь сметает жизнь. В том смысле, именно в смысле свечения, тепла! Что такое Солнце? И что такое Луна? Но я уже видел в свои малые годы что выбор возможен. Что жизнь!? легко пренебречь. Тогда подумал что? застрелиться. Из-за чего? С сумасшествия произведённого любовью и от слепящей яркости и холод-недоступности предмета! Какая глупость! И глупость и тупость. Неопытность не при чём. Стреляются из-за любви и в шестьдесят!
Я не знал, что мы живём, благодаря навязанным заблуждениям, лишь в третьем лице. И даже в десятом. Сначала поп, затем начальник, потом христос. Святоши ещё какие … между грёбаными.
Я не знал, да никто! Что есть любовь. И Мысль, Любовь; два-известь человеческой божественности. Кроме Любви, Мысли о божественности неясно ничего. Нет. Но чел всякий есть бог. И в нём кроме иных ипостасей определяющих человеческую божественность, нам не данных в знании Любовь и Мысль утверждают что каждый есть бог. И Любовь и Мысль только из всей сути человеческого божества и дана человеку и известна. И когда каждый знает вышесказанное, ни у кого никогда не возникнет мысли о суициде. К самоубийству толкает знание человека о собственной рабской ничтожной сущности.   
А раз я не застрелился, то значит сумел принять этот-египед! это-еги-пето … , то есть, обратать, стреножить в себе сей ураган. Не дал урагану превратиться в смерч. И самое главное я понял, что в человеке достаточно сил обуздать «нечеловеческих» мер чувство рождённое вдруг девочкой, чудо-алмазо-жемчужиной повстречавшейся очи-недотрогой. Если бывает так что первое чувство первой любви не так сильно как одно из тех что нагрянут потом, то оно более неожиданно. Сногсшибательно … я не убил в себе чувства первой любви, но это главный неудачный опыт-поп-пыт, пытка после которой мне стали по силам разрывы. 
И отнюдь! Я никогда не мерил своих прелестных пассий на девочкин её василёк-аршин то есть на её, первой, ураганное цветение. На то неб-невероят-луч-необъят размер-чувство что внушила мне первая любовь к женщине. Но по силе чувств из «имевших», приватизировавших меня дам ни одна не сравнится с той силою что прибила меня алмазным гвоздём к сем вечному древу «Любовь». Раз и навсегда-с! Так иногда кажется и по сей день. И когда я совершенно профан бодался с той-винтой невероятной красоты метелью-бурею-ураганом что во мне развила впервые узнанная любовь меня могло спасти только одно ощущение: любовь это почти всё в жизни. Но жизнь всё-таки если не чушь, а чуть больше, но синица в руках. И я нашёл эту крошку-разниц в одну миллионную доль карата и выбрал жизнь-грызнь! И ещё десять лет не встречал настоящей любви! И только ещё через следующую десятку но уже с лёгкостью ужасно нежданною, нестерпимою для самого себя нестерпимою, сдал «старое» за новое. И всё равно это не значит что я её не люблю! Этот самый прелестный урок жизни выучен наизусть и повторяем без конца. Иногда вслух …
  И вот я на этой круче-круч «почти и чуть» Я-я и удержался. Первораз мысль застрелиться мне именно пришла когда я стал понимать тщетность своих попыток как-то привязать предмет своих восторгов. (Это вовсе не были попы- поп(а)-попи-попытки!) То есть в отсутствии всякой известной будущности или мало-мальской перспективы. Что бы я ни делал на! чужда холодна. И никто не сказал и не скажет; чем и как может быть заморожена влюблённая женщина. И чем живёт эта снежная королева!? Не зря, не напрасно, для чего-то она жила на прекрасной реке. А я любил более всего время ледохода. Но всё превращалось в снежную пыль при попытке сравн любую ценность жизни. И даж всё содержимое жизни Пф-просто пустыня в сравнении с любовью моей к этой девочке. Иногда я сам забывал то что существую и вдруг, опомнясь, вспоминал что руки-ноги мне надо чтоб ещё раз видеть её. Одёрнуть меня, и даже совершить, попытаться, включить благоразумие, нарывались на стену, дикую и неприступную. Каковая если и рухнет, то похоронит всех участников. И это было вызвано не агрессией. Я постоянно был в том же самом ошеломлении от дивы поразившей меня. Точно в таком как в самую первую встречу. Восторге, ужасе брызг ошеломления. Небывалой и невыносимой радости … и привыкнуть никак невозможно. Это может показаться фантастикой, моим преувеличением. Но всё именно так. Ещё исключить момент страсти. Я не вожделел к Вале Быстровой. Это смешно упоминать. Детство какое-то. Мне взбрело в голо «оправдать успешной сексуальной удачной атакой» свою злосчастную любовь спустя тридцать лет тому как любовь возникла. Взбрело впервые в жизни … Я не стану повторять многих и многих о платонической любви. Скажу только что моя любовь не была этого пошлого сорта. В юности не хватало просто духу загадать столь далеко. Однако она должна стать моей женой. Постарше годами я и не взлетал к мысли что стану в исступлении целовать её москву-москву. Но в момент Икс вдруг приходило ощущение что бытие-мое останется не за-верь-шённым если я не отчаюсь вдруг её целовать-целовать …  и целовать-целовать-целовать! И так далее. И я знал не-знал что будет.
Тогда конечно я ничего не понял и тем более, ничего не узнал. Даже то, что грянула юность. Что явление мне этой девочки равно по значению моему рождению. Что яркостное её восхождение в моей Ж. Сверх-яркость, завершает первое прелестнейшее и прекраснейшее оформление моего ликования жизнию. Да жизни вообще! И не одного только человечества! Что я мог осознать кроме восторга, восхищения, невероятного счастья! То есть ни шагу назад и шаг влево шаг вправо — расстрел! Она не сказав не слово привела меня в ослепительную вечность, в бесконечность розового и зелёного. В бесконечную алмазную радугу в которой участвуют все до единой звёзды и светила! Для чего-то они жеб, жеребята светят! Вот!!! Не в страну и не в солнечную систему даже. И не во Вселенную. Валечка привела меня в вечную бесконечность. Любовь. Я стал гражданином Любви. И ни больше и не меньше как светилом светил этой непонятности каковая больше несоизмеримо любых бесконечностей и вечностей. Если говорить языком Пифагора. И мало сказать то что я сам стал бессмертьем, но я обрёл такое чудесное для человека качество как быть счастливым в любой момент своей жизни. То что свалилось мне не было даже знакомо никому. Не то что с кем-то было то же самое. Пусть я и знал таких же как и я влюблённых. Всё равно ни у кого не было так; и я удивлялся как я ещё не сошёл с ума! Не спалился. Не понял я и того что с той сентябрьской минуты мне совсем нечего бояться. Что я избранный. Что мне доверено самое дорогое что может быть. Что самая дорогая сущность поселилась в моём сердце. Или Сердце этого мира поселилось во мне. Ещё один Бог!
А теперь я знаю наверняка что пой я каждый вечер под её око-окном серенады, (у меня и слух и голос) или забрасывай цветами её! результат был бы ещё злей. Она невероятной скромности девочка. Слагать внимание кого попало к моим чувствам до её красоты не помогло бы а наоборот. Я где-то, когда-то изобрёл стихотворение в котором она и моя любовь к ней изображена, или сказана с наиболей возможно-точностью. Но это весьма длинное стихотворение утеряно. Конечно я ещё напишу, когда войду в ту запрет-комнату где «Она» одна-единственная. Где нет даже и меня. Но пока — увы!
Я вдруг остановился. Совсем темно. Остановился затылком напротив белого невысокого окна, горящего красным светофорным светом. Почувствовав что за красными шторами может быть она, моя первая девочка. Порвав детство в клочья на двенадцатом году серьёзной жизни. Я стоял в огромной шубе и в голове создавалось одно из как будто сиюминут воспоминаний. Воспосминаний.

За стёклами свет клюквенный
Не ты-ль за окошком встаёшь?
Морозами убаюканная
К воде просыпаясь идёшь!

Босая, в рубашке тоненькой
Не ты? Нет!?
………………

Как я не привык к подобным наваждениям, ни приспосабливался, не привыкал, это случилось снова. Словно на шею стальной аркан. И долго, нестерпимо долго в голову не шла спасительная мысль, что я в гостях. У прелестной женщины не пристало. Словно старик какой-то, помешанное чудовище. Но ведь это вовсе не похоже на то что называют человеческой привязанностью! Это что-то на равных с любым из Небесных Светил!
Чувство к Любовь Викторовне это как пушка разрядившаяся супер-точным выстрелом. Оно такое же незавершённое, но в его гиштории есть слово «Победа» и смысл. Чувство такое ж как к первой девочке. Оно лишь не в той же степени неожиданности, но той же слепящести, остроты и скорости, ненавязчивости и обязательности
Самое интересное то что она интересовалась мною у тех девочек что учились со мною … , она засматривалась на меня. И я не знавший сколько усилий стоит женщине рассматривать свой предмет незаметно … всё же видел её не поддельный интерес. А иногда наступали и обстоятельства доказывающие её единственнейший интерес. Но …
И в то же время она-сама ни разу не отказала в благосклонности. То есть, она никогда не изменяла своему более внимательному чем к иным мальчикам отношению ко мне. Наверное она была весьма прозорлива. Если б что! И мне удалось хоть частью реализовать свои туманные устремления наверное ей бы пришлось рожать ещё в стенах школы. Я имею в виду что если бы она меня поцеловала то мы оба потеряли бы рассудок и! и вместе с рассуд очертания мира сего.
Раз-два-три прикасаясь к её талии я, мальчик-пыль-руда, испытывал невероятное наслаждение, я плавился, пламя плоти, чугун, не ведая что рожаю-превращаюсь в сталь, и чуть не падал в обморок от прелести её тела и тепла. Она, как потом оказалось, всегда имела в виду что однажды мы поженимся. То есть, она станет моей женою.
Просто всегда было ещё так ужасно рано и рано! Ранёщенько!
Для меня же мысли о том что она будет всегда рядом, как это самое божество! даже не витала в небесах моих мечтаний. Я не мог представить что я когда-нибудь достигну такой бездыханной высоты. И растерявшись, лишь в мыслях, я вдруг нарывался на безвольное ощущение что она станет моей женой. Но я-гиперсексуальность снесла башку дикой влюблённости. Ну просто не вытерпел. Моя первая женщина с коей я прожил почти семь лет, взяла меня за член и как коня завела в стойло из простыней! А Валя не проявила даже обычной женской настойчивости. Взяла бы меня за руку и повела за собою. Она ведь почти не огорчилась или-дили расстраивалась от того что я сплю с кем-то. Она хотела меня от этой забавы (а это и была забава!) отвратить. А если бы она ещё уложила меня в свою постель и улеглась рядом! Но она девственница. А мне стыд и срам! И просто ждала. Только на это и способна невинность! Я уже один раз разошёлся а она в том же году, не дождавшись, всё-таки вышла замуж. Ведь было уже под двадцать пять! Ей, моей любимой женщине! Женщине Номер Один!
И все женщины даже если бы они все вместе! Никогда не смогли бы мне заменить её! И я никогда не смогу похвастать о том что испепелился от любви к ней! И я никогда не смогу похвастоть что исцелился от любви к ней!
С таким опытом, когда идеал, насколько он может быть воплощён в женщине, когда образ милой всегда в голове! Я даж не знал как возможно! Постоянно! Я не надеялся что как-то гарантирован от проигрыша в интим сражениях. И никогда ничего и никого не сравнивал, но это позволило мне знать о своей способности и пережить, влюбившись до чёртиков …

Я стоял возле храма и вспоминал отцовский фразь.
Ю — Вот Сашка человек жидовской национальности уже рождается в мир недовольным. Наверное и хотел бы родиться в бьюёмбардировщике или по крайней мере на коне! Он визжит и царапается. Если есть чем! Он уж ненавидит этот мир. И жизнь ненавидит. То есть всё Божественное. И проклинает на чём свет стоит! Мир, Божественное, это же равенство! Равнобедные так равнобедные! Равнобогатые — так равнобогатые! Это же не значит что у каждого в кармане по десять целковых или в конюшне на нос восемь лошадей; на нос-в-нос-колхоз! а в постели десять Сар! На два бильярдных шара и один кий-сосиська! Вот откуда взялась теза о том что человек грешен по рождению. Не по вине отца с матерью! Эту вину уж приплели потом! Эти фуёво-рождённые! И они-то и превращают за счёт силы и демагогии (религии) мир в арену. В склоку неравноправий!
Ю — А почему когда родился Исус его не пришли поздравить эскимосы из Гренландии? Или хоть поляки да хохлы? А пришла какая-то шваль по соседству. То-ли персы, то-ли халдеи! Ведь должны были придти и эскимосы! А алеуты? Как Алики-то проморгали сеё злосчучий мементо!
Ю — И Виннету — вождь апачей!
Ю — Ну это тоже так-точно! Так и так! Потому что никакой он не бог! Такой же как я да ты! А почему мариЯ и ёосиФь всю жизнь прожили зажав пасть?! А братья Исусовы? Вся эта гиблия-ебиблия сказочка про белова бычка! Вой жидовский о том как им ху...во жилось! Как им тухло! омерзительно даже само появление на свет! Да ничего не могли больше придумать как только обгадить и опошлить Божественный Дар Жизни! Я не силён в историях разного рода, но сдаётся мне что этой би-гиблией скрывается какая-тот совсем иная история. Ещё более гадкая исторь людей вынужденно объединившихся под мумией иудеи-жиды-евреи. И цари их славные и всю-то жизнь воевавшие и всех побившие и не хера не завоевавшие. А если и кого побившие то только тем что натравили бы одних на других …
Ю — Как это может быть чтоб Божий Дар превратить в наказание! Глядя на нашу жизнь можно сделать одно заключение; человек совсем не пользуется мозгами! Он прославляет пепел трудолюбия когда надо прославлять совсем иное. Радоваться и славить жизнь как праздник! И творить жизнь как праздник! А не пи.дить друг у дружки яица! А там где яиц нет, там пи … ягодицы! Разве можно жить жадностью, завистью, подлостью!? Хотя бы самое простое; семь раз отмерь да раз отрежь!
Ю — Сами ходят себе на голову и обвиняют во всём бога. Якобы он решил чтоб мы все в поте лица своего … Да это жиды сказали! Жиды из жидов! Когда труд это и есть жизнь и радость и созидание и прославление нас Создавшего! И самый священный и главный Дар человеку! Жизнь и труд в ней и есть прославление Бога, а не какое-то заунывное нытьё заклинаний называемое молитвой! Построй до! Построй машину! Роди дятя! Вот они прославления Создателя! А потому что христианству синоним максимализм. Наклоняй в поте лица ближнего, плюй христу в пуп и пользуйся плодами чужого труда. Наклоняй всех пока не издохнут! Именно эксплуатация человека челом противна природе человеческой, Божественной природе! Вот это одно «труд в поте лица» и второе; «… в поте ли» труд подневольный и бесплатный на дядю-жида …


4.

Ю — Когда что-то в жизни происходит не так; человек, если ему это даже кажется, должен идти к человеку. Как бог к богу! У человека нет бога кроме человека! У цивилизации нет бога кроме человечества! Зачем идти к камню, кресту или к попу!? Первые хоть не берут мзды! Только убьют ноги! Удивительно что два пьяницы Маркс и Энгельс не могли … , даже эти гениальные люди не смогли разобраться и плюнули в эту помойку. В христианство! Воедино, вслед за жидами, скомкав и жидовскую ложь гиблии и Бога. Сами жиды? Я вот всё думаю что их поганый марксизм есть лютое продолжение жидовской гиблии! Что же говорить о простых людях! Это паутина с хозяином в центре. Бог не при чём! Он же должен над чем-то смеяться! Папа римский да все православы патриархи главные лицедеи и юмористы! И притом самые высокооплачиваемые.
Б — Маркс и Энгель тоже достойны презрения не по прич сильной любви к алкоголю а потому что додумались зайти в тыл богу. Они именно сражались с богом с маленькой буквы, с тем кого выпячивают своим идолом попы. К свалке шизофренических бредней очумевших от человеконенавистничества богословов или так называемых святых! Но не с Тем кто есть они сами. И получилось что и марксисты и попы вместе и заодно против Бога Истинного. С идолом христианства что страшней и агрессивней любого языческого бога. Это говорит о предельно возможной демагогичности христуш и марксуш, что способны заморочить любой ум! На грани; чума и сумасшествие. И у Ленина не стало ума сообразить что Создатель всегда вне ринга и ранга. То есть - вне любой религии. Вся религия и всяческая человеческая забава! Осиное гнездо липнущее к Истине! Пока одни молятся друние их грабят! Именно хрис-ство повинно в том что есть лженаука атеизм. Подобное множит подобное. То есть в отрицании Бога повинно не лишь человеческое тщеславие а ложное учение о Боге. Созданное именно с корыстной и преступной целью. Люди не верят в Бога по вине злобного, злоязычного христушества! В любой религии царство корысть, тщеславие, женолюбие и страсть к разбою и убийствам! Разумеется всё завуалированное непререкаемой мудростью. Нормальные человеческие устремления. С точки зрения сильнейшего и злобного. Главная сущность жидовского экстремизма
Ю — Пап ты хоть соображаешь что ты говоришь!? Ты всегда ругал комуняк!
Ю — Да вся беда людей в то-г-м что они жить-живут и не понимают чем живут-то! И чем им жить дальше …  А наука о Боге, если это наука и обязана избавить человека от страха перед будущим! А христ-во наоборот талдычит: «Грядущее есть смерть!» Какая же смерть когда все мы бессмертны! Но попам не выгодно бессмертье … 
Я — Я могу принять христианство как наименьшее зло. Наверное тогда когда оно возникло, христианство прижилось потому что так или иначе (казалось) способно было консолидировать общество хотя бы в пределах одной национальности. Но эти измышления не в основе хри-ва а позднейшие, не ранее 19 века н.э. То есть последующие оправдательные инсинуации и не более. Всё просто. Попы иудейские придумали, цари приняли и огнём и мечом принудили свои народы! Именно не народ принял православие а в живое тело народа врезали бациллу христианства цари, князья …  Прекратило, якобы, кое-как междуусобицы со своим принципом «Бог един», то есть и царь един». И всё-таки наверно от рук попов и от их соглашательства меньше погибло людей чем погибало бы их в междуусобных войнах … наверно так.

Мы прощались на вокзале.
Ю — Постой, Саш, до поезд ещё далеко! Давай зайдём к … , ту не далеко, к директрисе! Да не морщься ты! Не чудо совсем! Это же глушь! Ещё бы я всех тут не знала! И не думай ничего! Если бы я хотела смотрин давно бы только и пела что водила тебя по гостям! Я ж только и делаю что тащила тебя в постель!
В кабинете хозяйки Осташковского вокзала славные репродукции картин на толстом картоне, хорошо подобранная русская коллекция. Брюллов, Репин, Серов, даже был тут и огромный «Демон» Врубеля.
И огромная сверкающая новой клеёнкой карта железных дорог СССР так на меня воздействовала что защемило сердце. Отец, как я, был страсть путешественником. Прекрасные картины это ведь тоже увлекательнейшее бродяжничество!
И вдруг под нежное щебетание молоденьких женщин я упёрся вдвое расширенными зрачками в телефоны. Их штук шесть или больше. Если только не двоится.
Ю — Послушайте, Галина Васильевна! А можно от вас позвонить?!
Ю — Да сколько хотите! Люба ему нужно позвонить. Я разрешила. Да званите куда хотите, только не в Дамасск!
Ю — В Дели и в Лиссабоне у меня тоже нет срочных дел!
Ю — Звоните-звоните! Меня всегда Московское начальство ругает что я не исполняю плана расходов! А куда мне звонить! У меня нет таких хорошеньких мальчиков. Я хоть и в Тель-Авив бы названивала день и ночь. А тут и покраснеть не с чего!
На другом конце сразу взяли трубку.
Ю — Геннадий Тимофеевич! Я ещё задержусь на недельку. Потратил и не на что уехать. Только до Смоленска …  Пока тут система проснётся. Денег никто не хочет давать. Не могу же я уехать полный карман долгов! А потом ещё меня закроют … вместе с карманами …
Ю — Да я думаю что тут-уж твоя работоспособность не идёт в счёт … — В трубке зашуршало, затрескало. Треска — … Давно. Так что не принципиально. Руфине я скажу. Но на всякий случай дай по МВД срочно. Это же пойдёт в дело! Всё! Не трать деньги! А то снова в долг не дадут! До скорого!
Б — Сашенька! Какая ты умница! Я бы прямо сегодня ночью одна б удавилась на бельевом шнурке … в шторах! Што ты сбежал!?
Ю — Ты и вправду подруга потекла! Как ты его подцепила-та? — Галина взяла трубку с устным отчётом межгорода и тут же положила — Жаль что так далеко уедет! через неделю Что-кто там вас в «кали-накали», в Калининграде? Поди нет таких не испорченных девочек! Ой братцы! Как я вам обоим просто по чёрному и завидую! Ты вожжи-то купила? Купи и ку-пи! И недоуздок!
Ю — Да вот зашла поболтать к Зое Адамовне и как увидала так и потекла … если ты про это. — и шёпотом,  — Не успеваю бельё менять!
Ю — Ладно, завтра заходите я коньячку прикуплю, тортик! Смотри! Красотка! Ты мне должна целую неделю самой горячей девичьей любви! А после ещё позвоним! Да? Саш?! Позвоним-позвоним! А потом туда съездишь на выходные! Кто тебя гонит из Осташкина? Где ты тако ж.опщ. Найдёшь! Н! Н! Н! Где-нигде! Гуди-не-гуде! Люб, что это он на меня так смотрит? Саш, да не лезбиянки ж мы. Я так только вчерась узнала что-кто это такое-какая-какава, ей богу! Я думала он на тебь-бя смотрит, а он всё слышит, разведчик, едрит твою в пятьку! Ку-ку! А! Саш! Наше женское оп-щество! Можешь не отвечать на дурацкий вопрос. Я давненько не вид-ывала таких счастливых мужицких рожиц! А уши-то! Уши! Ты Льба не драла-ли его всю ночь за уши? А! Не за то драла? Не за что?
Ю — Саш, знаешь кто мне помог? Пошли постоим возле него! Ну и Пожалуйста! Можешь не верить! Пошли-давай!
В скверике от вокзальных строек стоял-ваял памятник Константину Заслонову. Маленький, смешной с раскинутыми руками и развевающимся пиджаком. Весь в бронзовом карликовом порыве. Но я никогда не видел и нигде памятников моему любимому герою детства. Наверное неопытный скульптор вылепил героя в настоящий родной рост. Не зная, или забыв, что герои как минимум в десять раз больше не героев. Я так был рад встрече. Мысли подшутить возникли от того что памятник отважному человеку мог вызвать смешки у любого сноба. И сразу стало легче. Со мною такого не бывает. Я не заметил по приезде монумента. Значит всё же моя скорбь не поддельна хоть в самом начале.
Ю — Вот он!
Ю — Послушай, Люба! Ты уж прости что я расхрабрился. Ты же запретила выходить на эти темы! Где-шь твой муж!
Ю — Муж-Муж! Объелся груш! Витин папик Укатил-л в Москву-шь да запил! Приехал рожа в дверной притвор не влезет никак, а! Я и спрость не стала. У меня сыночек маленький! Притащ какую-ньидь заразу! Прицп! Прицепится!
Ю — Да я всё никак не пиму как можно оставить молодую девчонку с сыном, променять на какую-т минут шальной жизни! Или нада так уметь …  Чтоб на гвоздике сидеть!
Ю — Да у нас тут в Осташкине половина моих погодок соломенные вдовы! Прошло то времячко когда вы шатались незнамо где в безнакази-и! Кто запил, кто в чужой юбке задохнулся!
Ю — А вы сами ни-ни! А любовь? Как же быть с любовью! Как же быть! А как же быть с любовью? Как же быть!
Ю — Не знаю. Лично я выходила не для того чтобы кобыле хвоста вертеть! Саш, может хвать, а!? Ты мне тут ещё экзамена! подстрой под шнобля! Тьфу! Мендельсон! МеньдельНос. Я разве помню-нет, как это произошло? Меньдель-шнобель! И любила его я нет-ли! Все любили-дили-били! Он парень видный, да и не глуп, тоже высше образованье. Дура наверно была. Все замуж и я! Дурной пример зараза! Все любили а мы прихватили! Машинёшка у нас была, Москвичок. Славный такой, бе-бе-ба-ба-бедьленький! Задний багажник - чёрный! А как разошлись я и позабыла что он был. Радиатор никелированный. Он и к сыну-то враз в год. Смотрит-скребётся словно как чужой дядя. Придёт. Хорёк-дядя-тако. И машинка сам не знает где теперь! Мне машинку больше жаль-чем его! Сукин сын! Женился-клялся! Барон фон-трипер-Бах!
М — Моя машинка, блин.

5.

Ю — Так он же боится тебя!
Ю — Саш, хвать, а! Если мне и в постель лечь лучше с ежом и с той стороны его мамо …  чем с этим Витиным папой-попой так что делать-то!
Ю — А я ведь тоже …
Ю — Да хозяйка Осташковского ж. д. узла уж присоветовала! Только тебе недоуздок не надо покупать а путы и уздечку с шорами. Чтоб грызло из пасть никому не вырвать! Чтоб по сторонам ни-гля ни-бля. Только если в сторону, то на мою попку! И ни градус влево!
Ю — А вас в упряж? Раз только в на одну попу! Поп-Ф!
Ю — А не я, так другая какая тебя заржёт-запряжёт!
Ю — А рожать тебе больше не хочется?
Ю — Если честно! Так от тебя бы и родила! А так не! И один фатит! Одного не убегаешься поднять, на ноги поставить. Вырастет тоже женить, сбежать от мамки! Да и сопьётся. От одно сынка горюшка не расхлебать! Что ты так смотришь! У нас тут два из трёх по одной стёжке-дорожке зад греют-катятся! Мне ещё ты понравился что к водке равно-дышь.  Саш, а сколь ж те лет? Вот я у Зойки уж и забыла спросить-то! Ты разве скажь право-правдочку! Первой-то встречке-овечке!
Ю — Любовь Викторовна! Это вы что-то круто!
Ю — А что мне не крутить! Я сама дурочка ещё четырёх часов не пошло как я три раза с тобою кончила! И ног не свести вместе, коленки, не хочу-хочу! Смешно!? Тебе смешно? Да!! И радостно! А больше смешно!! Зой Адамна сказала чтоб я тебе больше сутк не водила-мурыжила, раз влезла в случай, без под-черёд! а я ещё тебя сосиськи одной не дала доесть не накормила да и сама с мороза голоднюща, пасть не вытерши пали в постель как в прорубь, в океан-кокаин ****ющий! Да из двух парусников один! со мною-то церемонить! Цу-церюмониться-тя! Ты-то хоть помниш? Что и лифчика не растегнули, так и болтался на пупке …
А — А! Чо-эт я так говорю? Да, с прибабахами! Я мало кому-куму гоаворю-отвечаю на такой вопр, а ты полюбился, так скажу. Я, милый на! ну на любу-ю песню-мелодию пародию сочиню. Похабную?! Конечно, а какую же! Вот придёт в голову вдруг и всё! Особенно стыдно когда на русские народные песни. Вот вчера ночью. Хотела сразу да побоялась. Там ещё про ямщика, про грусную-такую дороженьку …

Сидит ямщик и кончает буйной головой

Ю — Люба, ну во первых ты очень красивая женщина! Да у нас разве было время на раздумия? А лифчк! Я и не заметил. Он такого же цвета втоей кожи, как снегопат …
Ю — А что, если бы я в первую ночь не перестелила на двоих ты бы пришёл завтра?! Я ведь спросила у Галины Васильевны! Первая, только как и сегодня, как её встретить. У тебя ж билет до Осташкова и обратно в Москву. Только она не помнит на какое число ты запудрил! Вот и мне мозги закомпостировал! Летом-то хоть приедешь? дАдский Принц! Сашь, не надо так со мной! Вишь, я нервничаю! Больная! Все слова пропустила, поперепутала! Билеты уж в кассах не компостирую а запудривают. Я и так вся дрожу-трясусь. Капелька-юсь на ветряной мель-мыльнице.
Ю — Надо было б мне раньше, пока жив был отец ездить всякий раз!
Ю — Раньше я замужем была да потом беременная! Саш, что ты всё уворачивашься! Строишь из себя папочку!
Ю — Потому что не умею строить попочку! Ну я старше тебя лет на тридцать. Я же говорил о …
Ю — Да, я помню, твоей дочери десять лет. Или двенадцать уж! Я уши заложила когда ты хвастался. Саш, ну я ж не такая; «если с кем-нибдь … то может быть!» Два года одна! Как будто всё и ждала …  тебя и ждала всё, недотрога грёбаная! Дождалася! Приехал на вдвое с половиной суток … выспаться на моих подушках! Дед хренов! Саш не любишь что-ли? Я ночью возьму твою большую голову, так похожую на планету Марс, положу на грудь себе а ты мычишь и сползаешь в подушки. Да сразу. Не дашь и маленько своей девочке порадоваться!
Ю — Ага! Хрен-бабен-Габен! На горшок некогда сходить! Люба! Я не имею права спать когда рядом столько счастья …
Ю — Да если бы я поза-позавчера не забежала к Зойке она уже собиралась подымать всю эту блатату соломенную! У неё знаешь какие девочки есть! И без деток! Блондинки, шатенки! Куклы настоящие! И не разведённые не разу! Целая библия желающих покуролесить с варягом!
Ю — Дрессура такая!
Ю — Я же просто баба! И отличаюсь от других только тем что нет путаю третье яицо со вторым!
Ю — ???!
ю — Бог когда создал человека дал ему три яица, да проголодался. И подумал что ему три много! Да неудобняк! Три — неудобно! Трёхкруглый треугольник! Трёхкуклый! И решил позавтрикать. Только надрезал третье яицо да и задумался. А потом смотрит, ийцо-то посинело-покраснело и стало ему д-жалко. Он его подвесил на шланчик да так и оставил чечку! Вот так мы и рождаемся; через два яица на теретьем! Ваще христианство есть сказка возведённая в абсолють или в абсолюдь. Абсоблюдь! Это самое лояльное название для … Сказка с плохим концом. И если с ней не расстаться то человечество ждёт такой же конец!
Ю — Это всё тебя всё Зоя Адамовна распросветила! Люба, милая, тебе ещё четвертной нет а ты такая ушлая!
Ю — А не была б я такая ушлая, стояла бы к тебе в очерёдьке у Зои Адамовны! И зачем тебе знать про мои ходы-выходки!? Саш, мне иногда больно когда ты с самого начала …, ночью … там! Очень больно! Я ведь мужу бывало раз в месяц! А с тобой всю ночь-Ночь! как будт н водокачке! Волгу-Вологду пополам с песок-ом … с золотом качать! Я глаз-а боюсь раскрыть! Никак не верится что так сладко и не спится!… а потом болит. Да! И попка болит! Ты своимь тросьёмь с крючьями как вцепился вчерась! А туда смоляной факел засунул …  я думала от меня к утру один хребет да глаза и останутся … с носом. Вон! И соски на носу!
Ю — А что же нам делать? Я откуд-знал что ты вечная девочка? У меня же не шприц на два с половиной мильлитра! Вообще как ты рожала? Да ещё мальчика!
Ю — Всё-то тебе надо знать, «как? Да кто!» конь в пальто!
Ю — Ох и хитра ты бестия! Не зря тебя выть-ставили и не как хэк-секс-спонат в главбухи! Ты любого начальника научишь как жить! Чтоб тебя какой-то заезжий варяг! Если половина его мозгов в твоей постели вместе со спермою! Я кей-о-кей богу потерял с тобою голову!
Ю — Саш, а слабо тебе сказать что ты меня любишь?! Ну хоть наври! Я всё думаю что держу тебя на поводку! ку-ку! а на самом-то деле! А сама у тебя на цепуре …
Ю — По твоему я знаю что со мною происходит!? Я вообще земли под ногами … не то что снега! Не чувствую! А почему ты не даёшь мне ничего сказать! Может я бы давно и сказал … люм-блюм …  А ты-то сама!
Ю — А я и не знаю что это такое! Мне всё кажется что всё люкблюм происходящее последних пятеро суток унече-сёт меня куда-ниюбь-дь завтри-девять-девок земель, вместе с тобою и моим мальчиком как Элли в «Волшебнике изумблудного города». И вот и несёт и несёт! И не уносит, и не уносит слава богу! И не уносит а несёт-несёт! … от наш постельки в нашу-шу пастильку. Постельс-кис. Солнце упавшее в снег измазавшийся в сметане … это ты сказал? Или мне приснилось, А! сёдня ночью?
Ю — Это телепатия, мне снилось ночью что я тебя писал, то есть мы продавали солнечные чернила …
Ю — Саш, мы говорим-ли на кком-то не том языке! Как эт не знашь! Ну как! Саш, а мне ночью однажды приснилось так как будто я управляю Солнцем во всю планетную. А как будто Землёй нашей управляет кто-то другой, или кты-та другая! Такая ж! А на другой день приснилось что я и двигаю всё вокруг! Я так испугалась! Я же такая дура! Это было как раз перед родами! Может такое снится человеку? Как ты думаешь!
Я — Я думаю что и движетсяФ фсё и управляется всё тоже мыслью. Я думаю что и мы все на Земле имеем к этому отношение … если и Земля и Солнце движется и управляется мыслью … Только та мысль что правит планетами, Солнцем, Вселенной более совершенная, более масштабная и сверхмощная. То есть жив-человеку недоступно. Например; наши мысли, как правило движутся в голове цепочкою … а где-то мысли существуют в форме взрыва. Что такое Звезда? С точ зрения чел-овечества это вечный взрыв!
Э — Эт и есть сверх-супер-мощн генератор-центр одновременно возникающих и реализующихся мыслей. Свет и тепло лишь побочные элементы. Мысленная атака нашего Солнца управляет Солнечной Систем внутри её. Именно внутри плазмы чтоб избежать внешних воздействий. И кооперируется с внешними Светилами для управления движением Сол-Си внутри Галактики. Расчёт орбит и корректировка состояние и процессы Планет. Только расчёт тепло-светового режима на Земле, транспортировка тепла и света на Землю — Труд таких размеров какой чел и представить не мо … Это учёным кажется всё так просто! На то расстояние что от Земли до Солнца свет доставить тепло! Да в заданном строго узком отрезке температур-люмен невозможно каким-то лазерно-квантовым или ещё яким-то, якобы ик-ним открытым способом …
О — Ой, милый! Не пугай меня! Я же не выдержу! Я д … описаюсь!
А — А я ладошки подставлю …
Н — Нахал! Саша, ты в чужом городе и выражаешься. Я ляпнула а ты! Нет бы пропустил мимо уха!
Н — Мимо ухи! Милая моя тётя! Ну до сих пор держивала? Теперь я помогу. Кой в чём. Только я хочу чтоб ты знала, что сказав мне про свой чудо-сон мне въещё ты слащей! люба! Я ведь тоже ещё тот трус! Так что не ты одна. Я правда люблю тебя. Мне даже удалось сравнить …
С — Саш, правда! Ты такой завумный! Мне в-натуре страшно! И ещё страшней что ничего не понятно. Солнце, звёзды, мысли! Как всё это мож-жет быть и связано? Сверёвано! Своровано! Если бы Солнце это были мысли … так-так-так Солнце-Мысль!? Тогда бы у тебя, милый волсы давно сгорели и головешка вместо головы! Правильно я поняла?
П — Потому в наших головах мысли идут одна за другой. Это у ноо-рмального человека. А когда мысли начинают приходить все сразу! Тогда человек сходит с ума. От перенапряжения и невозможности не то что реализовать, но осознать подобно-потоп! эМ. В Солнце ежемгновенно вспыхивают и тут же реализуются мысли в таком ЧИ-исле которое человек не в силах представить. И каждый миг новый взрыв и реа мыслей и так до бесконечности! Ты ведь замечала за собой когда сильно о чём задумаешься или задачку трудную никак не решить то в результате возникает ощущение что голова перегревается. И действительно, виски становятся горячими. Да проводились же опыты-попыты …
В — Всё равно, милый, это какая-то висшая математика. А я в мат-те-матика на передок слабовата. И в ниЦшей и в висшей! К тому же у меня сейчас виски-писки не от того перегрелися! Представляешь! У нас быль учи-титель, бабник жуть! бабществоведения в десятом классе … Да-да-да! Что ты хохочешь!? Он так и называл своё обществоведение! И ещё, когда придё не выпимши а спохмелья, так у нево начинался урок, самый турудн, борьщества-веденья. Так он и математику называл наука о мате! Только потом когда все в классе уставали от хохота, невинно вставлял: «О мате Ботвиннику от КакА-сама-бланки после тово мордовской защиты … » Шарах-Матисты такие были, мол …
Д — Да милый Санечка! Я всё! Ну или почти всё понимаю! Только давай про всё ето-токое-тукое тук-тук! потом-путём! Заговорила вот! Ты ж у меня счастливые минуты крадёшь! Да уж ладно; у меня-т а у себя! Бу-бя!? Или ты уворачиваешься чтоб не говорить о любви? А! Дельфин!
В — Вот так и мой первый дружок; поменял дельфин на морфин! Что ты смеёшься? Ты что не помнишь что ты меня в самую первую ночь обозавал? А я помню; дельфиниха … дельфинка …

6.

На следующее утро я не сдержалсь и хлоп стакан виски. Так хорошо стало! Да пошёл на Селигер. По дороге возьми-купи шоколад «Алёнушка» и пока шлёпал до воды-льду почти слизал. И что меня так развезло! Виски или шоколад! Наверно изь смесь. Я дай чай не попил. Попильщик! Попить Любочкин подсарафан! Из-под снегопат-недотрог! Скользко от шоколадки во рту и ещё пе-трепещет сказочный Балантайн. Где она его взяла? Да эт я не видал чего нам в авоську насовали в ик-нем сказочном гастрономе. Тоже из сказки о Волшебнике Изумрудного Города. Так я с тех пор и зову городок Осташков. Там ведь живёт моя Любочка-Элли!
И вдруг на берегу осознал, что пришёл по отцову душу. Она точно ту где-то на берегу сидит. Дыханье рванулось встало, прервалось, оглянулся. Шагах в десяти заметённый снегом «белым-белым», как в песне, штабель свежей тридцатки. Или мне так показалось. Так сильно и даже резко в нос и наверняка не примёрзшей еловой смолью. Почему так люблю эти доски! необрезную доску?
А зима, надо сказать, была Вот Такенная! Офигенная зима-зименная выдала-выдалась! Если б снег не был мороз-душистый и дерзко морозный, прямо с утра ткнул бы в снежную нежность мордочку и, пока Любочка не вытащит, не стряхнёт нежность. Осташков большая деревня. Не первая-т из деревень, но одна из … И оттого зима ещё прекрасней!

Зима, деревня, снег …
И крыши будто книги
Раскрытые небрежно
И нет ни строчки в них!
О родина, встречай
Поэта забулдыгу
Дай напишу в тех книгах
Свой новый, лучший стих! …

Как кажется! Что именно это стихотворение я когда-то прочитал отцу. По принуждению, как школьник, краснея и запинаясь. А тут теперь жидко-жалко что не читал всё. Я милион стихов знаю. И своих и нет … А вот вчера написал. И только Любочке не почитал. Тоже забыл …

За стёклами свет клюквенный
Не ты-ль за окошком встаёшь?
Морозами убаюканная
К воде, просыпаясь идёшь.

Босая, в рубашке тоненькой …
Не ты? Нет?
…........…   

Вообще одна дама мудрая правильная говорила: «Саша, милый твоя скромность граничит с воровством! Почему ты не печатаешь стихи! Или ты не понимаешь что грабишь людей на наслаждение! Ты воруешь у них радость встречи с прекрасным!» Вообще! Первую книжечку стихов меня заставил напечатать лучший друг. В газетки и журналы тоже водили за ручку. Но это не скромность. Бывают целые периоды в моей жизни када … ах, када-когда! Мне мои писания почти омерзительны. И по крайней мере не совершенны. Я долго не мог скатиться к простой мысли; истый творец тем и отличен от графомана что ему не нравятся свои творения. Все до одного …

……..  А я у окна
Стою меховою иконою
Как памяти шаткий фонарь
………………. 
Ничерта не видать! Ни хрена!
Кроме клюквенного вина …

Рядом не старое потому-м что чистенькое эмалированное ведрецо на боку. Кажется ещё и с пылью и с бумагой упаковки. Но, увы! с отодранной дужкой, не отставшей от щекастой розовой ёмкости потому что оборвали (1) ухо. Я едва успел поставить посуду на попа и уселся. В миг, поп-падая, подумав что в п-падении сюда нового ведра может скрыта крутая семейная ссора. Я думал заплачу. Не тут-то был. Лишь выкатило что-чих-очи стали вдвое больче. И как будто красно горит мокрощёкое лицо. Восток ещё не выскоблился и тоже кровянит ресницы.
И до того рассвет вдруг стал явствен, что розовая его сухая охра-ох-рва сыплется с ресниц розовым сахаром, розовавым. Исчезая как явилась.
Вдруг как остро-острое подумалось; отец не пойдёт на своей лодке-полулодке рыбачить на изумительной красоты озере. Красы Изуми-мите-льной. В такой же вот (или) ослепительней! зимний рассвет с ледобуром. Не побежит с ледобуром на подлёдную рыбалку. Что Иван Васильевич едва-ли выловил во вселенской кастрюльке Се-гер пять-смь килограмм плотвы, подлещиков. Если даже и прожил тут десяток лет. С редкой ездой к отцу на Пашково. Не тот азарт. Дом не ждёт! Любимейшая из женщин не спрашивает детей: «Где-то наш папка? Не провалился бы под лёд!» На радость не завизжат увидев пляс живого серебра в эмалированных вёдрах его и её ангелочки-ребятишки.
И мне примстилась одна наша с отцом рыбалка. Тогда в захолустье, в «мо» Молокове только входил в моду подлёдный лов и это шло невероятно азартно. Мало кто и мог отважиться. Не известно кто куда скорей попадёт; рыбка на сковородку, или рыбак под лёд! В полынью. Я был малёк и отец не доверял. Чтоб не замёрз, не сжёг (лёд-вода-мороз) рук, не провалился в лунку от пешни маленьким валенком. Лёд первачи рубили пешнёй.
В районе только что создали вместо МТСов Сельхозтехнику и отца забрал к себе новый пред СХТ Слепенков Михаил Степанович. Они были в тёплых приятельских отношениях. Должность глав-инжа СХТ выше председетелева колхозного «кресла». У отца новая ГАЗ 51, соответственно машинка, летучка. То яркое январское воскресенье. Даж для март горбато-солнечное. С отцом был и его шеф, профан в рыбалке, но человек весьма деятельный и любознательный.
Я не знал, для чего меня взяли. Мороз установился ниже двадцати градусов, удочку мне не доверяли и я не мог приложить ума; до чего же мне будет скучно и как ужасно я замёрзну. Мама не знала о предстоящем вояже и я был одет просто для улицы. То есть легко, хотя и по зимнему. Известно было что поедем под Хвальново и дальность поездки в восемь километров тоже не устраивала бедное дитя. Но я напрасно сокрушался. Меня взяли как антифриз. То есть такой тосол-антифриз маленького роста. Бегать, скакать и визжать. С температурой красного носа в тридцать шесть и шесть плюс! Зимой весьма кстати.
Отец не доверил сыну удочки, но до.рил новейшую автомастерскую.
С — Смотри, сынок!
П — Пап, да я знаю как звавадить! И скорости переключать куда, знаю …
Т — Так! Куда ты гонишь коней. Выслушай, потом будешь говорить-то, кукушкин-макушкин. А чево заикаешься, звавади-дить? Замёрз что-ли? Вот я не посмотрел. Матка вечно! Один шарф путный. Пару бы свитеров тут не помешало. Вот! Ехать никуда не нужно. Будешь на месте прогревать чтоб вода не застыла. Видал какой мороз вдарил! Вчера было только двенадцать а нынче уж двадцать пять намурзило. Смотри; датчики ты знаешь. Как только вода подымется до 60 градусов, так и глуши и дуй к нам с Мих Степанычем. Чтоб и мы тебя не потеряли. Это как раз будет двадцать пять-тридцать минут. Бензину в баке хватит. Как в кабине станет тепло, выгляни на улицу и посмотри, не натекло-ли масла с двигателя. Машина новая, хоть и досмотреная а ещё глаз да глаз нужен. Пока пройдёт обкатку. И ещё вот что; если температура воды, сраз как заведёшь, полезет вверх и не остановится даже на восьмидесяти! Глуши мотор и дуй к нам. Это знаешь что такое?
Д — Да пап! Знаю! Это значит что прихватило патрубки и без паяльной лампы тррр..ру…
Отец победно посмотрел на босса и продолжил:
Т — Так вот, твоя задачка этому не дать ходу! Не вздумай где-нибудь заплутать в сугробах вместо работы. Сразу как скажу дуй в машину и грей движок! Ладно-ладно! Не маши шапкою своей новой! А то велика слетит-свалится. Я знаю что ты любишь машину, да мало-ли что-От-то! Заяц из-за куста поманит в чурики играть …
В те доисторические времена в Молокове о том что такое антифриз знал мой батюшка да ещё два-три механика отслужившие срочную СА в танковых войсках. Да можно смело сказать что и директор Уралмаша, завода делавшего всю жизнь лучшие в мире танки для страны Советов ездил на персональной «Волге» не нюхавшей антифриза. И моды такой в СССР не было. Смешно вспомнить, но в Питере, когда стрелка термометра падала ниже -25 градусов по Цельсию в некоторых автопарках дизеля не глушились целыми сутками. Автобусные парки даже в середине годов восьмидесятых грешили такой «топи-ка!-расточи-телью» поголовно.
Я не выказал отцу своего восторга по поводу такого новогоднего подарка, но в первый раз бежал к машинке вприпрыжку. Степень детского восторга можно оценить по одному фактору. Я, заядлый рыбачишка уже в свои восемь лет, забыл, забы-бы-бу-был где я нахожусь. Про главное, то есть, назначение вояжа. И когда всё закончилось и отец показывал мне великолепные трофеи я сначала удивлённо вылупил глаза и только минуту спустя мог воспринять ещё и это счастье добычи. Конечно и маминого носового платка я бы не пожертвовал за машину самую лучшую! Лучше солнца! И самую мощную в мире! Но машины я любил сразу после того как я любил отца.
Я сел за руль. Я один в машине! Я хозяин! Первый раунд я только газовал на средних оборотах и не трогал ни рычагов ни других кроме газа педалей. Потом я стал ездить. Не в том смысле ездить для чего машина пеРдназначена, а три метра назад, потом три метра вперёд. Сразу вперёд переть у меня хватило ума «не ехай». Это же зима и впереди целик. То есть пусть и не глубокий, но снег без автомобильного следа. Впереди могла быть и яма и обрыв.
И вот как уж отец не стал меня ругать за такое самовольство я не знаю. Ездивши взад-вперёд бессчётное число раз невозможно не натоптать «дороги». Может повлияла удачная рыбалка, а может он специально «не заметил» и простил сыну-неслуху косячок. Они рыбачили примерно за версту вверх по течению. Там где удача наиболее вероятна. Отец и зимой безошибочно определял «хлебное» место на реке. То где не зря убьёшь время. Страсть и опыт.
С — Смотри, Саня, не вздумай ехать! Ты ещё от горшка-два-вершка! Сам говоришь, капота не видать. Зарулишь в реку, позору не оберёшься! Вот будет рыбалка! Да ещё домой-зимой пешком дуй!
Отец говорил мне а сам улыбался чему-то.
От радости я не догадался вести счёт своим походам от лунок отца и Михаила Степановича к запертой на смешной совковый замок, хоть новей-зановейшь! к автомашине. Как у них хватило терпения на морозе высидеть с десяти утра и до почти пять вечера? ГАЗик стоял недалеко от высокого берега Могочи. Отец специально так поставил машину чтоб не было возможности попасть в прорубь. Лёд, ещё кое-где лысый, был виден лишь краешком. Я знал уже до мелочей всё что касалось управления машины и всё равно дрейфил совершая трёхметровые «вояжи» взад-вперёд. Отец по отношению к нам с сестрой не был жестоким, но строг. И выволочку можно получить в любой момент. Тем забавней и привлекательней было мне это происшествие. И тем не менее я всякий раз ходил вокруг машины, прежде чем включать передачу и трогаться с места. Кругом деревья и снег.
Они пришли к машине когда солнце уже садилось. Если говорить так о светиле, которое весь день средины зимы и так светит сидя. Всю удачу отец отдал Михаилу Степановичу. Тот и конфузился и едва сдерживался чтоб сразу не ухватить весь хе-бе рюкзак за горло. Я сидел на отцовском водительском месте.
Н — Ну, Сашка! Плохо что ты всё никак не вырастешь, то бы сразу и поехали! У нас с боссом так руки отхватило что я пальцев не чую. Всем и ещё потерпеть минут десять, пока отойдут. Что-то подозрительно ты не хочешь и посмотреть чего мы там натаскали в торбу. Что кончился в тебе рыбак-рыбочок?
Д — Да ладно-ты Иван Василич! Смотри парень какой у тебя справный! Нам бы подчерёд бень-гать не набегаться греть железку чтоб радиатор не выперло. Какая уж тут рыбалка?! А тут пришли и вот-те в кабинке тепло! И хоть бери да едь. Ночью снег наверно пойдёт. Мне кажется оттеплело. Вот мой Вовка к машинам ноль внимания! Радио ему подавай! Всё паять и паять давай! Домой не зайти, канифолью весь мой дресскот провонял! А на хера оно в деревне радио! Утром чтоб разбудить, да вечером чтоб Лидочка свои валенки спела. На сон грядущий! Прямо не знаю! Что из него будет! А тут такой помощник растёт и ты его ещё журишь не на шуть!
Д — Да ему батькина муштра до лампочки! Лишь бы пустил в машину или на мотоцикл!
Никто конечно не собирался ждать-дожидаться отцовских пальцев и мы тут же поехали. Отец рулил жёстко упираясь ладонями в баранку. А пальцы распухшие от воды и мороза красно и смешно торчали в разные стороны. Когда выехали на дорогу синдром уже пропал. Чем хорош был ГАЗик 51-й так это мощной печкою.
Н — Ну, Саня! И правда, ты молодец! Мороз-то крепчает а ты! Даже печку не прихватило! Вот всё мамке скажу! Скоро видать и мне порулить-то не дашь, А?!
Я сидел между двумя знаменитыми мужчинами и жмурился. Я спал. И мне мерещилось; короткий трепеть-трепет окуней на сизо заснеженном ослепительном льду. Самая красивая рыба окунь! С серыми полосками подобно лазурным ремешкам вокруг серебристого «топора» рыбины. Хищные, стекло, остроконечные жабры и убийственный ёрш колючек не горбатом хребте. И плавники, такие же красные как на морозную ночь.
Зима, закат …

  Я отсидел задницу на берегу любимого отцовского Селигера и вспоминал что закат был такой же нестерпимо красный на Могоче, как и теперь рассвет на Селигере. Я ещё не знал о том что придёт в мою жизнь женщина которая и вообще руками разведёт горе связанное с потерей самого близкого человека. Я сидел пока небо стало как нож. Белое-белое. До блеска. Беспощадно белое. И такое же красивое. Ко мне приближалась молодая женщина. Её причёска и халатик несколько не отвечала утренней праздничной обстановке. Не то что лицо.
М — Мужчина, вы случайно не на моём стульчике тут сидите, весь в мечтах о том; когда же с Селигера приплывёт автопс-с?
От неожиданности я стал вытирать лицо, испугавшись что фэйс мой «чёрен и дик», но увидев что женщина весьма миловидна, да не одета, выхватил ведро из-под задницы и пошутил.
Я — Я не мужчин, я ещё мальчик. Вот решил вам ваше ведрецо пор-догреть. Возмите пожалуйста! А то снова под-стынет.
В — Вот уж спасибочки-то! Да! И Любо-бубочке передайте привет. И поздравьте её со вторым мальчиком. Только не передайте ради бога что я ей с вами завидую. Простите меня пожалуй … за мой вид … спортивный. Вы, мужчины, такой воровской народ, что если спустя рукава, без тап-тап «тапокче» в горы уйдёте. — Ей очень хотелось расхохотаться и она едва сдерживалась. Вид у меня действительно самый подходящий! — Туть вот пришлось немного повоспитывать любимо-супруга. Представляете, у меня младшая дочь не така дурочка как Коля-мой! Ревнив что-те испанец! А сам! Путался бы в кажинной юбке … плим-потент! Миня заё… ! Кудри вон толщей костей, А?! Или не передавайте привета! Она мне последню шерсть на пяте вырвет! Ва! ка вам повезло! Вам-какавам!
И побежала прочь, высоко закидывая халатик чуть выше белозимых коленок.


СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ ДВА.


&=+%**}  1.

б — Оль, меня всё вре муЧТ вопрос; это ужасно глупо! но отчего ты така ры … огненная и ещё под чёрны очи? Рыжекрасна! Одри Хёпбёрн, ть солнце на голове! Я, мало что таких сроду не видывал, так представить себе-себЮ не могю. И стыд и смех спросить такую глупость, и никак не дождать чтопь-попь-топь ты сама «взя всь рассказь-ю».
Б — Пара-вильно! И не дождесь-ся. Пока не дожаждесься! Сись-ся! Са-ся! Такие интимно-мумные вещи кто же рассказьючит, а! Милый? Ты с дубь хлоп? А тебе не нравиЦ что я такая дЫ!? И толь фигур-моя д-болты? Разговор. Что и кожа белая, с зимой! с зимней вьюги содрать, то-есть зай-ми-зимуемая у первых дней зим-мы, кож тож! тоже не нравится? Милый Сяся!б — Она смеялась и знала что вместе со своим смехом она уже не просто О, а куча счастья!
Б — Да ничего не нравится! И раза-ве-зе-взе, разве может тако-раста-кенное лишь нравится? Только Такое может только бесконечно нравится и ещё безумно! Оттого меня и жжёт мой дурацкий вопрос и детско-дутско-датское любо-ко-пытство. Вопрось-вопросей.
           Ь — А-а-А! Ба! А я-то думала … был у меня однажды один ухажёр, такой знаешь цап-цуп-пуп Земли земли-Пупок земли-пок, пупик! так он всё приставал чтобы я выкарасилась как головешка! И, или кукушка-пушка представляйшь! Чтоб не завивалась на мелкие бигуди! Это-я-та!
Ю — ???!
Ю — И там! И там тоже! И там! Тем более! Да! Он был мальчик приличный и думал что у девочек вторая, нижняя причёска «нема локон».
           Ю — Так я на третий раз, то-йсь распрос ему нос, тойсь, орду! морду разбила. Стыдно так получилось и глупейше. Разбила как мужик мужику е..ло-ёло. Рука у меня видать тяжёлая, не женская. У него бланш под лев глазо и нос ему чуть не нананику. Разок только и тюкнула. Тюкнула-клюкнула. А ручка-то, посмотри! Девочья, почти птичья.
           Ю — Вот нас бы и надо! … для заметки!
           Ю — Или он такой хлюпел-пуп, хлюпс-пупс попался! Прямо на глазах у меня чуть весь кровью в нос не вытек. Выместе с носом. А крась, красивый был; блондин такой, высокий, стройный говорил как император всех римско-македонс-наполеоновских-ских войск-провинций. А после драки опротивел, и я поняла, то есть усвоила наконец-то! он хотел в серую мышку превратить, чтоб никто не позарился. Только не знал засранец, что красоту спятить … то есть спрятать пустое дело. Она как водичка — всё дырочку найдёт.
                Ю — Ох уж эта красота! Красоты красотьма.
           Э — Да ты наверно врёшь что тебе мои косые-косы осенние краски нравятся!? Вот ты и попал в красотюрьм, милый! Мне самой когда не под настроение это всё так обрыдло, что один раз даже было уж побежала в парикмахерскую: «Остригусь к чёрту! Или перекрашусь хоть в фиолетр!». Так припёрло — хоть плачь! А ведь красота и правда! Мёд а не волосы. Спасибо парикмахерша, правда девка на лицо так себе, но настоящая! Знаешь! Такая: — И моя ненаглядная О. Прямо на себе, так что получилось в два-три раза О! И ого-го! Показала: — Во! Какая настоящая; и тут и вот тута! А самое главное мозгами и языком настоящая; и говорит: «девонька, милая! Делай что хошь, только-т не лишай меня сладости ещё раз увидеть такое бабье наше счастье. Ведь у тебя не волосы а золото! Чистое червонное золото! Я только раз и видала такое. Это я тебе говорю как парикмахерша, что задула на свалку «сто тонн» никуда не годных патл! Пожалей и людей вокруг себя, они так мало красоты в своей жизни видят-находят. Особенно женской красоты! Нас ведь больше уродок. А ты — чистый алмаз, ангел!»
           Ю — Насчёт ангела я ей конечно не поверила, но не спорить же! уж я-то знаю какая я! Ангельша  хоть и среди ангелов так курва! Но волосы она меня уговорила пожалеть. И так мы с ней разговорились, что пошли после её работы в кафе и пропили сначала мои стригальные деньги а потом ещё в складчину рублей двадцать пять. На чай с пирожками! Спасла она мои волосы, вот как! Говорила что если такую копну смахнуть, да ещё перед месячными, или родами; могут такие красивые и верчоные больше и не подняться. У баб бывает. И дружили мы с ней, с сотрудницей, сокурвицей, пока её муж в какой-то Северодвинск-скок не уволок. Он у неё какой-то подводник, то-ли водолаз. Ну вот слушай откуда они, эти мои волосы. Все до одного и все по одному!
             — Отец мой и мать своими локонами никакого отношения к моей гриве не имеют. Отец был шатен, русый вот как ты! а мама «белобрысая», так он её дразнил под настроение. А мама мне бывало всё оправдывалась; ведь стыдно уже в годах — а всё белобрысая, и на Попадине так и до смерти её звали за глаза: «белобрысая, да эта белка». Мол, это он всё меня за юность да за молодость попрекат.
           «Долго-долгонько я-т ему не давалась — не бралась хоть он и правда был первый парень на деревне! Не взять да и всё! Ну никак! И с виду и ловкостью взял и удачливостью — смекалкой и трудолюбием. И девки его любили. А он ко мне влип. А у меня самой кавалеров хоть отбавляй. Я хоть ростом и невелика и щёки впалые, зато глаза два лотоса только синие как «севастопольский вальс, кавалер-рейд», так один наш морячок взгляд мой прозвал. А самое главное женское прелестие у меня, что под платьем — это уж лучше всех на свете! Это самое: главное женское лицо моё он так и звал: поп-перстень. И лёгкая как-я пух тополиный и земная трава. Вот пристал; а я ево мучить! Да за всех девок что он целовал. Я-то сразу поняла что он от меня никуда не денется, хоть ещё и мала была. Да почти два года не подпускала. Всё и прикусывала! Он и провожать-то меня на расстоянии шагов в двадцать выступал-крался. Как-то раз приблизился дак я ему всю рож расцарапала.
           Ну вот; довела парня до белого каления, дура была! что мне гондков шеснадцать только и всего-то исполнилось. Сама знаешь, доча, гадость не возраст! Ну что ему делать? Пошли мы раз за черникой с девками. А он нак-верно уследил, да за нам. Мне правда в лесу только стало беспокойно как-то. Потом и вижу его; по кустам да по кустам пряче-шарахается. Не испугалась, думаю; чуть что подружки в ряд! завижжу, не дас в обиду. — Он-ну! понял что увидала, идёт. Не с заду а сбоку, так с левого, набычился вон кабан, лицо белое и под пиджачком что-т топорщит. Я снервничалась а щиплю кое-как ягоду, что листок хвачу, что ветку всё сваливаю в доёнку: «Чо припёрся, чёрт кучерявый! Делать дома что-ли нечево? Всем тут на помеху!» а он говорит: «Мне дома, белобрыс царевна с сёдня вобче боле работ не дадут! Потому что меня из этого леса в дом приволокут вперёд ногами!» Я так и подпрыгнула. Пропади пропадом эта моя тополья пушнина с жоперстенем в три лица.
           — А он достаёт из-за пазухи берданошный обрез, их много из села в деревни тогда ходило, и опять говорит, а слова-то видать что не даются: «Вот я тебя тут в последний раз и спрошу: будешь со мной ходить али нет? Если что нет! да-нет! тут прямо перед твоим упрямым носом стрельнусь и кайки! У меня от такой проклятой любви к тебе за эти два года только кинфаркта не было, а буду терпеть дак и будет! Так чем ждать тут кончить вот и дело с концом! И так уж хожу а ноги трясуться, падаю на бабки как мерин трижды запалёный!» И приставляет дульцо к горлу, а на меня и не смотрит: «Ну! Говори, решай издевальщица белобрыска!» Другая бы на моём месте упала в обморок, а я сильная, дико сильная была, я только опять на коленки плюхнулась и понесло меня как блудню в церкви: «Сашинька, миленький! Уж ты лучше меня застрели сначал, я ведь во всём! во всём-всём виновата! Я тебя на испытки взяла да мучить! За что ты себя-то стрелять-то и будЁшь! Мало-ли девок на свете? Ты ещё совсем молодинькой, найдёшь себе лутче в сто разов …  .» Ну и так далее и сладились-спелись мы с ним. И живали всяко, а не меняли друг друга не на что и не на кот-во.

2.   »!юЪ

Т — А волосы-то твои дочушенька, от прабабки и в завитки и в цвет, или даже от пра-прабабки. Была такая и звали её Сергина. Как товда-то рассказывали дак такие же вьющиеся-вьющиеся и рыжие огненные да густые как шерсть медвежья. И красивая была до-не'льзя! Точно как ты. Только ещё высокая была да сильная как мужик. Через чур навыпятки даж самостоятельная. За это её муж-от и убил. Двое деток осталось сиротки. Тётки да дядья и растили кто уж как попало. А как убил-то? Не изменила Сергина ему не разу, хоть за красотой её только что с Москвы не езживали. И всех мужиков коих она сама в торец отваживала а которых и муж колом.
Ю — А пришли как-то цыгане табором да раскинули свои шалаши тут во под Якушином. Тут им и Попадино, тут им и Пителёво и Якушино — сразу три деревни. Давай с торгов да воровать. Ночью костры да песни и чёрти-што! А днём спят — не подходи! И был у них один молодой цыган красивый как ангел и И! чёрный черней кочегаровой гири. Н-на скрипочке играл до того хорошо да жалистно что слушаешь-слушаешь и пиликает же и наплачешься и смешно что так не на чём, и заслушаешься не оторватьсь. Так старые люди говорили-передавали. И все кому не лень ходили по вечерам-то да евонные запилы-припилы слушать. А Сергина к музыке была до того охочая что последнюю бы шалинку заложила только б слушать и слушать эту музыку, музень-звездень окаянную.
Б — И не нравился он ей, цыган-тот! Кто ей мог нравиться когда у ней мужик один такой на цел свет. И собою хорош и великан! Быка-двухлетка одним кулаком с дороги бывало в канаву сшибёт. Витязь русский, одно слово! А цыган в её влюбился как мал робёнок. У неё ещё хватило ума разок-два станцевать под его игру. А танцевала она со своей-то фигурой что стоит его игры. Он и ошалел. Пристал ночевать у них под окошками. Муж бил его пару раз. А в третий и сломал ногу. Вот тут самую бедренную кость, чтоб, говорит, больше не бегал. А Сергина-т как-тыть по деревням лечила, да и к пользе! получалось у ей. Ей-ну! Пошла и в табор скрипача своего лечить. Как ни крои — а ведь виновата! А муж напился да обоих там и прибил до смерти! Что табор, говоришь, доченька? А что табор! Он половина табора сам разогнал — стальные все до одного со страху бежались. Он ведь здоровенной был, бегом на коне не обскакать. Один целой деревни стоил. Как-то, говорят смолоду, на медведя пошёл, да обмишурился, медведь его первей поймал и давай ламать да грызть. Какой ещё охотник в шеснадцать-то лет! А как ты из ружи в медведя стрельнешь если он тебе на голову забрался!? Вот на ём была рукавица меховая, мех такой густой-густой и шкура груба да толста. Может эти рукавицы и были с медведя, с лося, или кабана снятые. Он их не сбросил а догадался медведю в пасть засунуть, и засунул прямо обе руки — да и сломал медведю-то нижнюю челюсть, пасть разорвал! Вот какой твой пра-прадед-то был. А ты говоришь — табор, пол-табора! Таких пятеро и Москву разгонят! А поднатужатся дак и втроём тоже! Вот и пошли с бабки Сергины в нашем роду этакие рыджие царевны как ты, Олинька. Не каждой раз — а нет-нет! И вот-те и На! Да и выскочит с огоньком и там и тута!
— Фот мой милёночек откуда я такая рыжая взялась. Не в мать не в отца а в проезжего молодца! Или как там в детстве пели такую дворовую песенку: «Папа рыжий! Мама Рыжий! Я брюнет …»
— А ещё что-нибудь, ягодка моя, расскажи про себя!
— Ну уж — нет уж! Теперь твоя под-чередь, а то я разгорячилась могу тут наплести что всем вагоном не собрать-разобрать. Сашь а правда ведь я не та девочка что не различаю кекс и секс!? Давай, а! ты чего-нибудь про себя соври. Или хоть правду ска … аж. Например про то как вы с отцом … Слушай, а у меня кажется где-то карты есть! Может в карты а! В под дурачка или в козла? Да, я и в «Козла» умею, занимателенная такая думательная игра «Козёл», а Сашь, в картультилен?
Ольга кинулась за картами увидав на моём лице кислую мину. Удивительно, но она «просекла», поняла сразу что для меня тема отца больная и попыталась увернуться в карты.
           Д — Да уж лучше чем в картьё, солнце моё, я тебе расскажу про отца. Только не смейся и не перь-бивай, постарайся правильно выслушать. А я попробую не долго и доходчиво. Когда я стал соображать, у них с мамой уже было всё «дым коромыслом». Скандалы, драки, он её бил. При чём бил так как бьёт мужик мужика. С маху, со всей силы. Всё удивлялся; «как это Тонька выносит? После таких побоев и один раз здоровенный мужик на полатях неделю будет стонать! А Тонька на работу как ни в чём ни бывало. Это наверно от пращура Симона, но об нём отдельно. После драки следовала «выгонка», то есть поначалу ма ретировалась на какое-то время, «пока кипит радиатор», а потом это приняло норму до суток и боль. Это отец-родной всех нас выкидывал из дому на улицу не взирая на сезон, на жёнины вины. И наоборот — зимою ночные не детские кроссы чаще, чтоб достать так уж достать. Конечно не каждый день. Бывали перемирия на неделю и даже на месяц. И тогда мамочка моя, легковерная как и все мы русские, начинала загадывать что последняя выволочка была истинно последней. И он действительно и клялся и в ногах валялся. В натуре! Надолго-ли хватало, родимого батюшки. Но всё оставалось лишь мечта. Наступал час «икс» и вновь «шоу». Как правило отец приходил домой выпивши и начинал, то есть продолжал свой кураж пойманный за пузырём с собутыльниками. Герой! А тут стираными пелёнками, да серыми щами несёт. Придирки, капризы, упрёки, ревность.
           О ревности нужно сказать особо. Ревновал он маму всегда к одному и тому же мужику, чья семья жила от нас через дом на том же красном посаде (солнечном). Что само по себе уже не ревность а навязчивая идея. И ревность была основана на том, что у мамы как-то хватило ума или глупости проситься к ним ночевать. У ближних соседей стыдобища завсегдательствовать. Да с мамой норовили дружить все и вот обижались что мы вот к ним ни разу не пришли. Ну и видать тот хозяин как-то на людях показывал свою симпатию. А людям прибавить слово-за слово алтын не платить. Мир ведь так глупо-хитро устроен, что все мы якоМбы от адама и евы и они были верными и по любви и по необходимости; не было других мужчин и женщин. И вот теперь всякий адам ищет свою еву, а ева адама а ева и адам растворились в миллионах. И каждый и каждая собирает свой «идеал» по крупицам и поцелуям. Вот мы переночевали та-да … на всю оставшуюся жизнь. Хотя всё это ложь! И жаль сказочных адамо-ево … Столько бумаги жидовской потрачено!
       Жидов-же и омманули!
           Я не могу отвечать за мамину верность. Это дело такое. Тем более что при отцовском отношении к ней любая, ну пусть не любая! Ведь суровое военное поколение, сталинщина! Но каждая пятая уж точно мстила бы ему жесточайше, как и он со своими «подарками», и в первых попавшихся постелях. А чем ещё мстить слабой женщине кроме как языком или своей прелестью? Мама смолоду была очень хороша собой. И лицом и фигурой и шатеновый лён, локоны волною. Шатеновые именно того оттенка с каким и платина проигрывает. Цвет звёздного льна. И даже в этих маминых локонах угадываются цветки льна, так бывало плёл отец. Волосы перестали у неё виться кажется после родов одного из нас, меня или Авы Ивановны, так сама себя года в два, звала сама себя! моя милая сестричка, Валечка. И мало какой мужик на маму не заглядывался. А для самого отца она оказалась присухой. А присуха это ведь даже не роковая женщина или ведьма! Это сосуд сравнимый со вселенной, вмещающий в себя всю красу и весь смысл MEN-бытия. Када вопрос «быть или забить!» решается «ЕЁ» её присутствие-отсутствием.
           Но я могу сказать про маму одно. Она уехала от отца на сорок 6-м году и выглядела в эти годы, если принарядиться, то есть одеться в шёлк на тридцать пять — тридцать два, больше 35 не дать. Самая бабья краса! Rjnjhe. Jyf evelhzkfcm, Бьютифэл! Кою она старалась запригасить, старше одеваясь возраста. И за первых шесть лет своей без него жизни никого себе не завела. А кажется; чево теперь! Гуляй не ленись! Чтоб все только завидовали да сплетню гоняли из ушей в уши. И в огороде всегда одна копались мужики по боку! она-сама! И даже к нам, уже взрослым детям, никто из мужиков не старался ни подсластиться ни спросить, так строго она себя поставила средь нового окружения.

^><#**   3/.

— Я не стану в тормоза на разных драматических моментах этой почти двадцатилетней войны, а начну сразу с того что когда исполнилось мне лет десять, отец перестал меня обездомить вместе с мамой и сестрою. Я хорошо помню первый раз. Зима.
— Сашка! А ты дома! Пусть эти курвы бегут куда глаза глядят, а ты оставайся дома!
Б — Я не останусь! Я тоже с ними пойду, не останусь с тобой и всё тут. Я с ним пойду! Буду мёрзнуть а с тобой, папочка, не буду тут сидеть!
Ь — Сашинька, милый, на улице вон какой мороз! Оставайся, что ты нас что-ли согреешь. Оставайся — он ведь отец твой, не прибьёт авось.
Я и не думал как мне бу одному без мамы и сестры с отцом и что он может со мной сделать. Я никогда отца не боялся. Может быть это и не моя заслуга. Один раз он так меня ударил что я сделал сальто «Тряпочка». Я так в момент ненавидел его, что остаться с ним было хуже-че утопиться застрелиться, сгореть. Или всё вместе сразу! Но бедную свою мамочку я слушался всегда и беспрекословно. Им всё же вдвоём легче пристроиться до утра. Итак они вылетали а я с отцом. И лишь иногда маме не удавалось чадо переупрямить и я бежал за ними.
Ь — Однажды, мне было лет восемь, мы все втроём ушли надолго из дому. В Молокове наша семья стала притчей во языцех. Наверно для кого-то наше горе и было смачной темой для сплетен, но почти все жители сострадательно относились к происходящему. Мама моя милосердная не обладала качествами выдающейся женщины, то есть если не иметь в виду её выдающуюся фигуру, такими как трибун, организатор или теоретик общественной жизни. Её авторитет складывался из скромности, пуританства и бесконечной любви к людям. Причём скромность её имела абсолютно незаметную форму и тем более ценимую в людях. Её и хотели бы! (все мы люди и всех Л тянет на гадость) а не могли не уважать. Плохое не прилипало к ней, однажды высказанное плохое оставалось со своим «хозяином» и добавляло очко в его «порядочность». И вот — И!вот! при том что всем всё известно — никто ничего не мог сделать. А развод?! мама не собиралась. Да не то что не собиралась, её при мысли о раз охватывала паника. Мало того что она любила отца до зубовной боли! Как осиротить детей?! При всей жестокости отец любил нас обоих до самозабвенья. Бывало что я больше двух недель летом у деда, он уже обрывался за мною. И когда дед с бабой пытались объяснить это отцовством, он отшучивался, что мол, не с кем на рыбалку. «Это-то никогда не заложит!» По маминому кодексу развод ничего не решал. Она как никто знала, что муж её найдёт на дне моря! Это был единственный законный, но не выход.
           Тада нас устроиль в школе. И мы жили целых четыре дня как на курорте. Условия аховые, но тепло и есть где спать. Закончилось тем, что отец пришёл к директору и под убедительные обещания не хулиганить, в которые он и сам верил больше директора, выпросил нас домой. При таких диких всплесках агрессии мирная жизнь в нашем доме шла выше всяких наслаждений. Конечно всем это казалось; от жутких скандалов, предыдущего; прекрасное познаётся в сравнении. Но одно можно сказать точно: трезвый отец только иногда тявкнет на маму, чаще по делу, и тут же заткнётся. Он не участвовал в наших идиллиях, но и не рушил сладчайшее их течение.
           Мы все, и мама в первую очередь одевались во всё с иголочки и вещи он, как правило, вёз из Москвы и не разорялся никогда на то сер-жмур-Щи ширпотреб чем могли похвастать молоковский пром и продмаги.
           Из столиц колбаса, масло сливочное, сыр, груша, апельсин, и даже конфеты из шоколада. Это не считая того что на зиму отец из како-нибудь Ахматова или Павловска привозил трёх-четырёх мясных баранчиков плюс к тому что мы с мамой выращивали подсвинка.
           О — Оль, до сих пор ведь в наших сельмагах не купишь например хоть «Белочку», карамель и то за счастье и не всегда.
           П — Подушечки. Сашь, забыл подушечки. У нас в Овинищах были! И — И мало в Молокове мог кто похвастать таким столом. Отец чаще любого начальства ездил в Москву. Работая главным инженером колхоза, потом предом он занимался добычей для техники, аккумуляторов, резины, запчастей, подшипников и самой новой техники. И работал не только для своей «Победы».
       Другие, не все, конечно пред-колхозов давали ему наличку и он вёз им дефицит машинами и вагонами. Отец был ловкий деляга и денег у него всегда была куча, как у дурачка махорки. Это незаконно, но работать-то надо! А всё кругом дефицит. И деньги есть и не купишь.
Б — Ну вот, хотел покороче, а тянется как шпалер-резина … Да вот смешно! Когда на моём «Восходе» рассыпался подшипник колеса, мне пришлось ехать за ним в Питер. Хотя и в Пимтере «не больно-то!» И далеко не в первом магазине. И достал мальчишка вместо 202-го другой, похожий. С этим чудом дед Василий и продал.
б — Да я слушаю, слушаю, милый! Мож эт кому-то и не интересно. Но я не кто-т! И самое главное - ты для меня не кто-то! И я хочу чем раньше тем лучше знать о тебе всё! Всё что не помешает нашей любви. Да ведь нам ещё столько ехать а мы стоим.
Ь — Скажи, милая, а что это к нам никто не заходит? До отправления наверное минут десять и судя по суете, вагончик-то под-набит?
Ю — Ой, я забыла тебе сказать, да по правде говоря и боялась, вдруг заругаешь; я купила всё купе. Вот! Чтобы вам не мешали, — Я не знал что сказать. Меня тоже не очень-то волновали лю, которые куковать остались в Москве, без билетов. И я достаточно напутешествовался в российских поездах, и хоть всегда абсолютно попадал в хорошую кампанию, но видывал и образцы с которыми путешествие даже в два часа мука. И всё же не ожидал такой смелости и расточительности от своей красотки. — Ну Саш, СВ в этом поезде почему-то не дали, хотя должен быть хотя б вагон. Вот пришлось.
— Я, честно говоря, не то чтобы против, я наоборот даже рад, но лучше было бы чтоб ты сказала сразу. А то тут весь изъёрзалсь, стрепалсь в ожидании каких-нибудь сюрпризов, подарочков и так далее. Оказывается А! мы тут полнейшие хозяева и можно распоясаться до небес и закрыться даже! И всё-таки, откуда у вас деньги, сеньорит-та?
Т — Хочешь знать? Не обидишься? Не побежишь от меня пока вагон не сорвался? Нет!? Точно?! Тогда слушай. Да вобщем-то и слушать нечево особенно. Я, милый мой, геолог. Геолог скоро уж четыре года. Попала в партию на семнадцатом году. Ещё и десять классов не кончила. Шестёрка. Но теперь вот уже второй год учусь, заочно конечно, в горном институте и должностишка моя в партии уже повыше чем получают по окончании ВУЗ -ца. Не могу не похвастать; я ещё и пруха! Как говорит наш шеф. То есть мы всегда и обязательно находим что ищем. И даже результат почти всегда превосходит ожидания. Я особенно всему следующему не верю, однако не только в нашей партии но и в управлении многие говорят что 100 % везуха как раз и началось с первым моим «полем». Вот, милый, откуда у меня мои шальные денюжки. Свои-свои, не ной пжа, не беспокойся.
— А как же ты попала в такую серьёзную передрягу ешё до … едва прапспорт … до совершеннолетия? Чёрт возьми!
— А вот из-за этого я и не хотела тебе, да и сейчас не хочу! Рассква-взать что денюжки-брень-день-дюжки. 
— Ну я вобщем-то понял, только …
           — Понял милый да не понял. Слушай уж! Раз начала. Фот! Мозги человеческие, эти ваши … , происходят от нашей попы; у задницы два полушария и мозг сложен из двух полушарий. Всё расскажу как есть. Вывела меня конечно на эту партию специальная тётечка. А по простому сводня. Люди в поле до пол-года околачиваются, минимум три-четыре мес. Люди молодые. И молодые крепкие мужики. Каждый второй — скалолаз. А «поле» эт тайга. Глухая тайга. И как в песне у Высоцкого, — «Кругом пятьсот». Вот и желательно чтоб в партии было две-три девочки. Одна в крайнем случае. А там как в море; мальчики! в очередь.
           Н — Ну-ну, не распускай нюни, ты слушай раз напросил, выслушай до конца а потом и в суд. Я была хороша! Выглядела на двадцать-двадцать два. И если бы я знала что меня берут как подстилку таёжную! Я бы ихний Питер обходила через Данию и Грен-день-бляндию. Но что можно знать в шестнадцать лет из деревни Попа-Попа-падино! Как бает твой батюшка. П — Поехали. В поездах, в лесу дня три всё шло тихо. Пто началось. Но они не знали что у меня зубы акуличьи а кулаки железные. И ещё есть ноги задние … ужасно красивые! Как у лосихи. Копыто не распаренное а цельное, и чугунное без подковы! Ну не парнокопытная я! И бьёт эта пара-красота как у Владимирского битюга задняя правая. Самого влюблённого я даже покалечила; череп пробила и три ребра на вынос. Но конечно они бы всё равно меня дожали. Времени пруд пруди и все эти мои девичьи ухватки их только больше распалить. Но я как дура! Мозги-то куриные! Да ещё мозги растут из спинного мозга!
           Ю — Но  дурам и в первый раз, говорят, всегда везёт. И мне повезло дурью! Я вышла на кимберлитовую скалу. Конечно не самые алмазы, или даже трубки, но стопроцентное их наличие в том месте куда меня занесло моё девичье горе. Я принесла в лагерь почти рюкзак полудрагоценных камней, хрусталя и прочей сопутствующей алмазам красоты. И я не знала что тут же надо было заняться промывкой, дитя! Наверняка принесла бы щепоть сих божественных солнечных октаэдров. После меня намыли му-му впятером за два часа почти пятьдесят карат. И дорогой всё думала, что меня за эти находки пощадят. И при таких нравах гимном нашего отряда была песня Станислава Пожлакова «Песня о нежности», ты можешь себе представить! Они пели:
          
          Ходит где-то по свету
Близкий мне человек
Пусть мою нежность он встретит
В дождь, в зной и в снег …

Нежность тихой бывает
Хрупок нежности след
Закричишь! Нежность растает
Как тает лунный свет … .

+=*№»@  4.
         
— И фрахтуют в поход «куклу».
           — Я и не знала, что наткнулась на перспективный фрагмент алмазоносного месторождения. Уже сами эти несколько камней, апатит, гранат, сердолик, и сапфиры сделали меня такой счастливой что я летела сумасшедшей сорокой с этим детским полу-ведёрком камней к моим раздевателям. Я, дурища! Хотела их за это выпросить меня на поезд! Но вот я увидела лицо у Ильи Ильича, испугалась как у него по-чуть и не слетели портки с портретки, и как вообще весь он облез и не свалился под рубленый стол только что вовремя ухватили и в голове моей воскрес ракурс иной. План сей конечно не спас меня абсолютно от любых посягательств, но в результате эти жлобы потеряли на меня право. А с отдельной личностью справиться легко. Даже если очень крупный экземпляр и до предела сексуально агрессивен.
           — Конечно мне не сказали на что я наткнулась. Это было глупо из любых возможных соображений. Но Создатель хоть раз в год всегда со мной! Буквально. И на третий день сорока принесла на хвосте: «Мы впёрлись в алмазы». Я с детства всегда завидовала мальчишкам и особенно тем кто ловко лазит по деревьям. Конечно со своей задницей и сиськами особого мастерства в этом я не заимела, но под настроение умудрялась лезть и по голому стволу метра два-два с половиной. И тут меня чёрт понёс. Надо же прежде грудь перевязать! Сосками бельма выколоть! Так-то!
           Ю — А с пятнадцать-двадц метр кедровой высоты я увидела как секретничают на опушке Илья Ильич и наш казначей, Ванечка Соколов. Сто метров бурелома без шума для такой огненной пантеры как я — лишь забава. Конечно я подкралась и застала их в самое пекло разговора:
                «Неужели эта секс-бомба занюхала рудник? А я думал это как всегда Мишка Протров наволок камней. Ему идиоту всегда везёт». — Это Ванечка чесал репу и зад поочерёдно. А председатель ему внушал: «Да ты понимаешь, мы тут втихаря сходили впятером и наковыряли там такое что это не на пять лет или десять и даже не на сто! Во! Смотри что твой Мишка Протров нашёл! Только уж после неё, Ольги Александровны. Только Мишка один такой нашёл а она с пяток». «Что это такое, Илюша?» — он держал в руке небольшой мутный зелёный камешек, похожий на обломок толстого обглоданного камнями бутылочного стекла. Я тоже их приволокла несколько штук. И брать сначала не хотела, думала битое стекло. Потом раздумалась; откуда в таком глухом месте стекло? Да и взяла с собой. «Это Ваньчок — изумруд, а изумруды тута попадаются только на таких алмазных … а вот графит, а вот это топаз и ещё гранат, только тоже как изумруд и зеленоватый и есть оранжевый гроссуляр-гессонит. Это всё спутники, индикаторы алмаза. Да там весь берег из кимберлита!». «Всё-всё-Всё Илюха! Илюшинька я понял-понял-понял! Не пень же я осиновый! Учился чему-нибудь и как-нибудь», «Ну а понял дак не говори ей! Иначе зачем мы её, эту дуру! Брали-пёрли-припёрли с собой! Теперь возгордится-озвереет вконец. Ощетинится. Парни не вытерпят — убьют в азарте! Понял? Я тебе ради того и сказал что ты парторг группы и я не имею права от тебя не то что малахит, а песок со свинцом утаивать! Сам знаешь, государственное преступление. Молчи Ванечка, ради Христа ил ради твоего Марско Энгель-сыч Дзержинс-кис-Сталин-ча-ча! Иначе беды не миновать». «Слушай, Илья Ильич, а медь там есть?» «Есть и медь и даже намыли несколько крупиц золота. Но вроде как случайно, не стоит внимания, да пыли алмазной щепоть».
— И вот что я придумала, я им прямо вечером, горячо, за ужином так и ляпну: «Ребятки мои-ребятишечки, соколики мои ненаглядные!» — А я ещё с детства за собой знала всякое стоящее волшебство. И мне удавалось что-нибудь напророчить-понапророчить. Иногда. А что в деревне «непроездной колхоз» главное? — правильно — погода! Я или дождь на огурцы с помидоры навлеку, день-два, или наоборот вёдро на недель под сенокос или там на жатву-картошку — сушь.
— Ну и говорю им: «Мальчики, ах мальчики! все вы очень хороши, и любого из вас я бы приголубила-согрела в своих лапках и может даже всех; будь мне лет тридцать или хоть двадцать семь. Но я мала, глупа, да деревенская дочь и если с этой поры меня станут таскать по лежакам — я пропаду! Самое большее мне останется жизни три года. Я сама себя сожру, понимаете. Но и вы пропадёте. И самое главное — если я выйду из тайги и вернусь в Питер не девочкой — вы потеряете то что я нашла. Всё! Всё потеряете! И можно даже проверить хоть завтра. Пусть двое-трое, да хоть пятеро или все, кроме меня пойдут завтра и они не найдут то место! Во! Зуб даю!»
Б — И что! Они тебя не тронули? Да я как мужик …
б — Они даже не пошли никуда на другой день. Им достаточно того что я одна-одинёшенька, кругом враги! Узнала (С небес!) что найдено и сколько человек и когда шаталось проверять мои находки.
Ю — Программа изысканий не закончена. Работы по горло! Случайн найденные полезные ископаемые по закону, не соответствующие заданию, особенно драгоценные камни, это огромн, аграма-адный плюс коллективу. Но у нас же плановое хозяйство, Саша! И мы не развернулись а пошли дальше и много чего наковыряли, и мне кое-что улыбнулось, милый. Нашли и медь и золото. Вот ты скажешь так не бывает! Да и я скажу что нет! А вот было и никуда не спишешь. Только много из найденного и уже застолблённого консервируется, и порой теряется, забывается. Такая уж богатенная и бестолковенная наша держава. А за первый только поход я получила почти три с половиной тыщи. Мы изумрудиков притаранили больше чем на двести тысяч фунта.
— Ну и девочкой не долго я ходила. Видишь тебе уж какая попалась зажжённая свечукча и пылаю да плавлюсь, да ловкая — вся-сама-самая! Нашёл-разбежался на мою рыжую голову красавчик-бедуинь-чик. Вот, милый, так что я теперь заместитель начальника крупной фирмы, в том числе и финс-пост-вопрос. Но ты милый не думай что вот-вот они все денюжки тут! прям у меня в этих вот белых ручк с кнопочками, правда Сашь! Кноп-чки как в космическом корабле? На меня свалили задачу выбивать перед каждым полем как можно больше рубля, чтоб оснастить, вооружиться, быть в тепле и сытыми. А уж полный кошелёк, то есть расходы — делит весь коллектив. Пусть моё слово в зависимости от ситуации реже второе и чаще первое — н!но всем сестрам по серьгам.
  Ь — Саш! А как красиво весной в тайге! Мы разбьём лагерь не где попало. Обязательно хоть на маленькой речке. Где-нибудь в распадке, с песчаной осыпью. Особенно по вечерам диво. Возвращаешься с каторги еле ноги прут … , слушай, милый, что-то ты краснеешь! Ревнуешь? Так я замолчу, или навру что вру.

$=***^   5/.

Ь — Ольга Александровна, кого и за что я буду ревновать. Сейчас почти в позиции альфонс! …
ь — Нет, Он не альфонс, а скажем: гость. Любимый гость, Санечка!
Н — Ну гостя — тем паче. Ты сама себе царица! Звезда твоя и при тебе навсегда и ты её хоть Петру Первому на Сенатской площади, хоть на Юрия Гагарина в Москве, хоть на Ч — Статую Свободы в Гудзоне одень! Звезду свою … Я промолчу. А краснею и сам не знаю. Зря мы это с тобою затея-яли, с Архангельском … Отец говорит: Звезда не терпит пустоты …
н — Ну там же ж тоже в Архангельске есть статуя Петру Великому и ему точно одной звезды не хватает. Вот приедем — нацепим мою и шик-блеск-тра-т-та-та! порядок. А между прочим я тебя и к Статуе Свободы свожу. Бля-Буду свожу. Не надо милый было о — О! Любопытничать. Да-да-да! Не могу я молчать! Это отец твой Иван Васильевич отпра … , Сашь, смотри-смотри-смотри! А-а — А! Нос утри! Твой отец мне сказал чтобы я шла к тебе в постель … может быть …  Кто бы и что бы я не была, мне бы не обнаглеть никогда до такой храбрости-доблести!
О — Оль! Я не ревную, поверь! Не было в моей жизни ни одной моей женщины чтоб не спала с другими-со мной-с другими. Даже девчонки в юности и те убегали со шпаной целоваться. Что-о!! и эта ты его послушалась?
Б — Да я сама всё никак не могла придумать тему как бы к тебе забраться. Ты так ещё на Соню заглядывался! На Софью Павловну! Это мне так было ой-ёй-ёй!
В — Всё, милый, оставим эту темку! Я понимаю о чём Течь-речь …  Отвратительно красивый мужик и бабы видно на тебя вешались умные, в смысле ушлые. Я так и-И видю как по тебе весь детородный женский пол слюнями исходит, да язык у тебя подвязан что надо. Скорей-скорей! и — налево. Чтобы уж если быть обманутой — так самой первой наставить рРо-ры-Рожки …
— Да-да, что-то в этом духе. Наверно да!. Да просто может чёс? Нет!?
— Ну раз ты так то и я не буду зарекаться …  Что ты на меня смотришь, как будто яицо потерял?
           — Не зарекайся милая, не зарекайся! Только одна печаль; я не засну с захватанной бабой. А мои небесные покровители не жалеют меня; даст знать о первом же скачке налево. И не успеют твои обворожительные бёдра остыть от первой безобидной шары…  сексуального аллюра по безднам оргазма с тем кто на твой взгляд меня лучшее, новее — и ты свободна! И ещё великолепное приобретение; и ты быть может ещё не любишь. У вас ведь у жён это не сразу; раз и влюбилась! Нет? Не правда?
                — Я так понимаю, сейчас с моей профессией покончено.
— Оля, я ж тебя не зову замуж!?
— А я хочу за тебя замуж! Вот как хочу! Мне какую ночь так снится и снится как пойдёт снег нашей свадьбы! Снег, сейчас! наволочками, как ты скажь. Я потому и раб-сказываю! Неужели ты не видишь? Ну не целка я! Но если бы я была пробл … ю! Неужели бы у меня было такое тело! Я лучше любой девочки! И маленько знаю и никому не даю! Да! Давала … , на паспорте. Да! Паспорт под попу … москвой притопну, и по чернотропу (лиса Секс-Алиса).
— Оль, оставим эту темку, сама сказала, оставим, правда. Правда! мн немножко больно. Ах я ж тебе ещё не хвастал что я боли не чувствую. Но я правда не ревнивый дядечка. В том смысле что не устраиваю сцен. Такой в натуре.
— Да! Но-г ты уходишь тихо на одном подозрении. Это ещё хуж. Уж меня-то подозревать. Ну не виноватая я что всех мужиков от меня сразу в занос, за нос в невесомость! Я не говорю что уж такая-растакая! Присуха ну! Я! Кто попал в мою галерею, выход век не найти. Даже не увидит, да не взвидит!
— Ну вот и слушай что я стану рассказывать.
— Сашь, понимаешь! Я без своей работы уже не могу. Что? Да! Не! Совсем не могу! Как без запсей, тьфу! Без задней ноги. Я привыкла к тем деньгам. Я же пруха! Я не могу бросить Сов Союз без валют, нефти, медь-серебра-золота. Кстати и серебро и золотко необходимы в космической теме! И в космических же масштабах. Просто там чего-то паять. Золотом.
— Н-ну мы чтобы посадить тебя за стол в Москве придумаем какую-нибудь болезнь; скажем любовь или беременность. Это же опасно О! И я как мужик не могу сидеть в городе за забором когда моя женщина в «огороде».
— В поле. Не обижай мою судьбу, милый! Да, за опасность да за вредность, за первобытнуЁ бытиё! нам и платят. Ну и не без хитрости. Правда у меня всегда хватало умишка не зариться на «государственные» ценности. Золото или изумруд. Самоцветов простеньких наберёшь, ну если повезёт, агат, яшма, сапфир, сердолик, малахит — полудрагоценные, понимаешь! а я всегда горсти полторы! за сезон это даже партоши себе позволяли. Не гласный неписаный закон тайги в послесталинщину. Потом продашь на материке тыщи на полторы, знакомому ювелиру. А лучше перекупщику. В два раза дешевле и в десять раз надёжней! Только черновиком. Иначе хвост  трубой! Потянется, Ке-Ге-Бе да ке-ге-бе! Ес-ес! ОБХС! Да жадность подвигнет на масштабы. А кто золотишком, камушками истинными баловался — тех скоро «закрывают». В поле тех кто ищет не железную руду «перетрахивают» каждую неделю. Есть даже специальная сексотская комиссия. И тайник в лесу не сделаешь. Потому что трясут и трясут, и в рабочее время и всё равно поймают момент когда добришко при тебе.
           Ю — Я б стал твоей судьбой. Да конкуренции боюсь. А в тайге мне с тобой делать нечего, комаров боюсь! Это и смешно и глупо! Я больше  бешусь от их меццо-комареццо-сопрано. И даже на грибы не способен, не то что в антрацит вляпаться или в платину.
— Ну! Я сама это придумала, самой и расплачиваться «Бог даёт больше чем отнимает!» да, кстати, они в кабинете заработают не меньше нас — скитальцев! А при выполнении плана и больше. Представляешь; в геологоразведке есть план! И даже перспективные планы на пять и десять лет!
Б — Ну правильно! В кабинете и масштаб другой и опасности не существует, если не считать дядя кирпич с крыши. А вредность, вредных соседей с твоим характером легко воспитать, построить и заставить маршировать «Марсель-Юзю!».
Ю — Слушай, что это такое случилось! Что-то стоим. Ни платформы ни домов, одни кусты да ёлки. А ёлки-то! Ёлки! Как будто мы в Пителёво вот-вот прибежим! И давно уж! Минут пять. Стоим, ей богу! Давай-ка в окно посмотри что там по курсу. Подожди только я протру косяки а то тут поди гари кило.
Б — Да не видать ничего. Сейчас я на другую сторону перейду. — В проходе уже толпился любопытный народец. Все оживлённо болтали обсуждая вынужденную остановку. Никто ничего толком не знает.
Я даже не стал биться в очередь или сунуться в окно и сразу ушёл в тамбур. По беспокойному лицу встретившейся проводницы я понял что случай экстраординарный. Дверь наружу не заблокирована. Я крикнул ей вдогонку, возвращающейся к пассажирам.
Ю — Не волнуйтесь, я только посмотрю, с вашего разрешения.
С левой стороны по ходу поезда ничего не видно в обе стороны. Щебёнчатая насыпь, дальше аккуратно скошенная трава и стена леса. Это что-ли стоило продолжительной остановки? Вдруг через крышу вагонов я услышал настойчивый мужской тенорок, срывающийся на фальцет. Одинокий голос, о чём-то вероятно упрашивающий, явно не похож на вопли попавшего под состав. Я открыл противоположную дверь и всё понял. Посередине следующего впереди нас пятнадцатого вагона стоял крепкий мужичок в форме ж\д. , скорей всего машинист нашего поезда и под ним лежал ничком человек затылком к лесу и вниз головою с насыпи. Здоровенный и неподвижный.
Летом, почему-то в синей капроновой куртке и с лохматой рыжей- рыжей головой. Я не сразу увидел что вместо ног у валяющегося мужика, похожего на нашего преда Первушкина, правда сзади и замертво, торчат окровавленные кости. Но вглядевшись, ровно настолько, что меня не успел обнаружить сердобольный пом. машиниста, опытным взглядом определил: обе ноги отрезаны выше колен. Всё произошло давно, солнце, кровь на кости уже чернела. Кроме того обнажённость костей почти в четверть свидетельствовала о частичном окостенении тела и сокращении самых мощных мышц в организме человека. От этого так высоко и обнажились обрезанные ровно, как ножом, кости. О жизни речи не могло b и быть.

х+Х***  6.

Я тихо закрыл дверь и смылся из тамбура. Надо бежать к О. Она может узнать не от меня и тогда сколько дрязг свалится на нашу голову.
Б — Ну что там милый! Чем мы заслужили такой пустынь простой. О! Да ты быстро! И даже не запыхался.
У — Успокойся милая, скоро поедем! Там этот сопляк, машинист, наверно помошник машиниста. Утром зверя задавили …  — Мы похоже выезжали из границ Московской области. И поэтому видно в медицинских и прочих инстанциях шёл телефонный спор — чей покойник.
К — Какого, какого зверя! Я хочу посмотреть, интересно.
Д — Да чего там смотреть! Рой мух и оводов? — Я с своей спешкой никак не мог ничего толком приврать. Она уже выкатывала свою «москву-москву» из-за сервисного столика и я решился сморозить как есть.
О — Оля, там покойник! — Она, вся напрягшись присела на красиво заправленную ко сну кровать и вкогтилась в мой череп раскалённой нестерпимой чернотой своих прекрасных глаз.
И — И ты так спокоен! И ты прилетел оттуда как голубь мира? И врёшь тут мне как последней побирушке?
О — Оля это не наше дело! Если мы сейчас впряжёмся нас снимут с поезда … , ну не снимут так попросят, прокурору не откажешь. Потащат как свидетелей. К тому же видать это на границе областей. Кажется мы только что проехали. Если на Ярославской стороне нас повезут в какой-нибудь райцентр. Ночь на носу! Куда мы пойдём ночевать? С милым рай в шалаше! … — И  получил удар по лицу. Ну чего уж там: по роже. Самому себе противной.
С — Сиди, чёрт с тобой! Билеты и паспорта в твоём бауле …
О — Оля! Ты делаешь большую глупость. Поверь! Я видал столько покойников сколько ты не видела людей живых …  Помочь мы абсолютно ничем не можем. Он уже окостенел. А неприятностей и потери времени жутких провинциальных дрязг и неудобств. Мы за этим что-ли ехали! Для ЖД это рядовое ЧП. Очнись, милая. Это же дорога!
           — Да-дА! Ты был на Курской битве а потом бра-бДл Берлин. Предварительно стирая с лица земли Вавр-шаву и Кмёнигсберг! Ты был так; а Маршал Жуков так! Или сам Сталин спрашивал с вас совета; остановиться на ста тысячах? Или прибить ещё сегодня тысяч двадцать зэков в счёт завтрашнего плана коррекции народонаселения? Какой у тебя опыт! — Я взял её за обе руки и сжал ни сколь не жалея. — Ты мне руки сломаешь, изверг!
                — Оля, он лёг ту уже три часа, может больше. У него ноги отрезаны по самые яица. Из поезда не вышел ни один человек. Дорога эта очень напряжённая. За то время что его сбили, а это произошло скорей всего на рассвете, тут прошло не менее двадцати-тридцати пассажирских составов. И все обо всём знают. Тот который его сбил явно не видел потому что шёл с огромной скоростью и наверное в темноте, кости срезаны словно бритва. Погибший скорей всего попал на рельсы незаметно. Или же машинист видел, но струсил.
Т — Как ты теперь трусишь! И меня не пускаешь. Грёбаный хирург. Слышишь человек кричит! Ему надо помочь.
Ч — Чем ты ему поможешь? Оттащишь подальше от рельса!? Или те машинисты что проехали мимо до нас все как и я изверги? Их дело сообщить по инстанции а не перегораживать дорогу ради одного самоубийцы, как это сделал наш придурок и теперь терроризирует весь поезд жутким трупом. Можно пойти если ты настаиваешь, но у тебя есть гарантия что после ты застрахована от кошмаров? Или в поезде нет никого с медицинским образованием. Они клятву давали, иди смотри не вышла ни одна сволочь! Или только я …
— Но мы же люди! Мы должны …
И тут она высвободилась из моих рук и забилась в угол пладскарты, закрыв лицо белоснежной подушкой. Нет она не заревела. Подёргалась несколько мгновений от сдерживаемых рыданий, уронила подушку на столик вместе с рыжей головой.
Я ещё не знал, что её остановило. И не обольщался на свой счёт. Я видел что мои мотивации не стоили ломаного гроша. Однако одним словом, всего одним! Я попал в точку. В мрачную точку. В мрачную тайгу женского сознания. И мрачное время …
           — Сашь, мне очень стыдно. И всё равно, спасибо тебе! Я правда не пойду. Это жутко. Это всё мы поторопились. Нам правда никто не мешал пошататься хоть сутки с Москвой. И я так и хотела … , кто бы знал, как я хотела! И боялась что ты в Москве растворишься …  А тут всё поводок покороче! В поезде. Думаешь чево я задурила про Архару! Спасибо что остановил! Ты даже не представляешь! — Поезд пошёл. И мы заметили движение только когда наступил момент звучного шлёпанья колёс по стыкам. Когда скорость перевалила за двадцать пять.  — Придвинься, Сашь, у меня наверно лицо пятнами! Я такая наверно тебе не нравлюсь. Что это нас всё на приключенья … .
                М — Мы что теперь станем на каждое ЧП выезжать? Ну, милая!
Меня слегка потряхивало, я шёл по краю. Не потеря презрение лишь едва ставшего мне близким человека, но бесконечно дорогой и наверное единственной (как они скоро тебе становятся все! Единств и бесконечно!) Она ведь такая же маленькая что и Ева, метр шестьдесят семь. Потерей крупной части моей жизни грозило мне моё «правильное» поведение, то есть не один месяц или даже год хандры переходящей в депрессии … 
с — Сашь, а ты! а что — что! это ты натворил? Ты на войне что-ль был? Иль эт-то-ты чтоб успокоить меня, остановить наплёл! Ну говори! Ну!
О — Оль мы с тобой или старики? И не хватит-ли воспоминаний для одного веДьчера. Не помнишь, у нас водка осталась? Что-т я тож подсох.

\//\*?#  7.

Б — Смотри-смотри какая бабака! — По перрону первой остановки в Ярославской обл прогуливался статный дядь с афганской гончей, тогда редчайшей в России породы в конце … мидесятых годов. — Водка! Ах водка-а. Да есть милый, куда ей деваться! И рябиновка есть и моей Попа-попа настойки целая бутылка. Попадинской-сладчайшей! В деревне же не оставлять! Заберутся да перебьют, дома зажгут! Саша-Саш! Что за порода это? Ух какая красавица! Я и не такая уж собачница а эта такая нравится. Правда! Что это, или кто это такое?
Она рылась в своей сумке и пыталась следить в окно за экзотической пёсинкою.
Б — А вот и пёс в тему! Это афганская гончая, Оль-Оля. Правда собака очень элегантная, прямо похожа невообразимо на обиженную Кармен! И я бы не знал если бы не бывал там, то есть около. Их в России почти нет. Но в Азии и ещё больше уже нет, а в Европе эта-вот модная порода. Только она больше экзотическая, и лентяйка! для работы почти не годится. Охотничий инстинкт нуль. А может я вру!
— Вот-с! Как всегда! Саша вруль! Я тож так проголодалась. Смотри-смотри! Александров! Твой городок, Саша. Ну-с я достала всё. И ты не увиливай. Ты в морге что-ли работал! Столько мертвецов! я ж испугалась. С кем я сплю. Это, я думаю, с чего вдруг такой смелый! Со мной-то слово мужики поначалу боятся молвить. А ты одной рукой спереди, другой сзади, за «москву», как говорит Иван Васильевич да и завёл меня, кобылку в стоило, в свою постелю … в мою, маять. Маять-попить!
Д — Да не врите пожалуйста госпожа-нимфа! Я к вам самого лучшего и драгоценного свата заслал, не скупясь на то что ему башку  оторвуть … и боялся я вас не меньше пустынного самума. Это смешно, однако я всегда дико боюсь вдруг меня погонят! и не самого момента фиаско, а последствий. Я ужасный худоум. И так нелепо и долго всегда переживаю неудачи! Неудачная выходка будет меня мучить бессонными ночами. Я бесконечно долго не могу себе простить ошибки. Хотя кажется; что такого?! И раньше думалось что это гордость, болезненная спесь. Но потом я начал понимать это как именно не прощение себе ошибки. Ведь жизнь единственна и нет у меня прав трать-драть попусту …
— Всё Сашуля, хвать болтать, право, вот уж и налила я. Вишь-ка что! какие у твоей душеньки стопки — чисто серебро! А внутри позолоченные! Не веришь? Ну и не верь. Главное что я верю, что ты есть и эво — тебя ущипнуть можно! Вон проба серебряная, чеканка. 999 и ни копейки меньше. А серебро разве красят? А?! Пайка!? Наплавляют? Я в «Берёзке» спекулянту отдала две с половиной тысячи. Вот как я тебя, милый! Жду! Ждала-переждала! И не поверишь? Нет!? Ну и ладно. Ну царство небесное! Ой хорошо что я этого мужика не увидала. Так где, когда!? Ой я вдруг вспомнила, со мной такое было! Ведь тоже! убили человека …
— Оля, помнишь ты рассказывала про каменных людей? У меня всё это сторчит в голове и как-то не вяжется. Каменные и всё-таки людь! Они должны были как-то ходить, двигаться, шевелиться. Или они ездили на каменных арбах, машинах или мотоциклах, летали в мраморн самолёт и плавальть на кораблях из чистого изумруда?!! Ведь океан был и земля по которой мы теперь ходим тоже была! Как? … 
б — Ну, милый мой! Это ты думаешь как настоящий атеист и строишь своё догадьё. У тебя в голове масса комплексов из истории человеческой мудрости то есть глупости. То есть - винегрет! Дарвинизм там гомеризм, греконизм, римз и прочее. Каменных людей, как и нас с тобой создал Господь Бог. И конечно они могли говорить, двигаться, плясать плавать и даже летать. А может быть что-то другое и лучшее или худшее и невероятное и нам недоступное и непонятное. Это просто. Например тебе нужно сердце, мозги, печень, кости, мышцы, кожа, гениталии и серые глаза всё в жуткой и радужной гармонии, да!? и так далее чтоб делать всё то что ты делаешь. У каменного человека вместо сердца было нечто похожее на ядерный реактор. Такой небольшой, килограмм на десять-двадцать-сто. Для того чтобы сгибались и разгибались суставы из кристаллических структур, их температура поднималась, скажем до двух тысяч градусов по цельсию …  Температура и давление окружающей среды наверное были в таком соответствии чтоб вода не кипела … , ну-ну думай. Вода ведь и камень брат и сестра! Кислород, гелий, водород …  Это я говорю исходя из наших с тобою знаний, стереотипов и во-во-Во! воображения. Ведь могло быть всё как угодно и как удобно и комфортно этим «каменщикам», но они могли быть, и они были! И Я их Видела. Та «Я» что жила вместе и Господь, он же тоже Человек, не стёр в моей памяти, как не стёрли твой мозг в порошок после того как …  И если бы даже я их не видела, то гипотетически; они всё равно могли быть! Человеку глупому, недалёкому и со спесью и гордыней не знающей размеров, то есть беспредельности, только может сниться и думаться что такая рвань, навоз и бестолочь как он и всё же бестолочь хоть на процент, но божественная эта его плоть и больше ничего нет! Вообще человеческое сознание устроено ничуть не лучше чем тайга или буря, то есть сплошной хаос. И соответственно все его науки. То есть точно так как устроена вселенная и логика в том что никакой логики, так что-то скоротечное и приблизительное в той скорости что мы имеем! И мы в силу способности привыкания, привыкли и к этому, так как наверное в другом ключе и жизнь наша невозможна. Может существовать и царствовать только одна-единственная и больше ничего. И даже тупорылая и законно! рогатая скотина корова видит что вокруг неё собаки, сороки и скарабеи …
Я смотрел на свою царь-бабу и мне жутко становилось рушиться-разваливаться от непосильной мысли что вот всё это бабское телесное алмазное и сердоликовое и гранатовое золото из молока, солнца! Из выщипанного у Солнца пуха и неисчислимое сексуальное богатство когда-нибудь тоже станет мне изменять, ляжет с кем-то в одну кровать, спать с какой-то мужской особью и раздвинет ноги, подставит свою белую-розу грудь под чьи? воровские грибы-губы и станет визжать и извиваться плазмою сексуального экстаза. Говорят ведь что женщины испытывают от соития такое наслаждение о каком мужик не смеет и мечтать. И как минимум сильнейшее во сто крат! Я так думал и ещё на память приходили слова одной пожилой женщины. Она смешно так пробубнила: «Милый ты мой мальчик! Мы бабы в мыслях все проститутки! И сдерживают нас только порядочность, приличие и беспредельное стремление к чистоте». А на самом деле может быть они и хотят больше нас в сто двадцать раз больше-больче-бельче! Это так похоже на правду … 
И как им хочется если их наслаждение в сто раз больше!? В сто раз больше и х … х..!
И чтоб это случилось, этот её поступок, который убьёт феномен нашей любви, нужно только стечение обстоятельств, то есть соблазн. Соблазн, которыми так полна жизнь! Да из коих жизнь и сосо-стоит. Вся жизнь насквозь …
А ведь она так жизнелюбива! Фонтан любви …   
Ь — Сашь, ты меня прости за то что я тебе сейчас скажу. Я должна кому-нибудь это сказать или это разорвёт меня на части. Ты ведь близкий мне человек, правда же. Я не могу выболтать это просто слушателю. Ну! Можно-А? Ты знаешь, Сашь, мне иногда приходят в голову истины не совместимые с жизнью …
Ю — И что же это такое за свистины? Киск-стины! Микстины?!
Ь — Сашь, ну не смейся! Ну ещё тебя надо нагрузить! Это похоже на мистику, но нет … Чтоб и ты мучился! Знаешь я конечно совсем для этих …  молоденькая и глупая. Но вот послушай; у меня есть такая шкала … . А кстати; ты в Бога веришь? Вот я тебе ту-там-теперь буду плести всё в наказание что ты меня не пустил.
— Я не знаю как тебе ответить на этот вопрос. Единственно что могу сказать; мне его никогда никто не задавал. У нас ведь атеистическое общество, то есть по господину Дарвину - стадо. И если говорить в абсолютном плане, то в бога я не верю. То есть не в бога, а что о нём говорят да пишут писюки. Но и в атеизм, дарвинизм и прочие рехнизмы ре-рихтующие человечество измышления не верю и отношусь даже к самой науке или знанию человеческому вообще как к игрушкам. Хотя конечно отказаться от всего этого грех. Надо-ж как-то ориентироваться в обществе дуркующих людей! Как во всяком что есть от человека много сору, но есть и зерно. Не более и не менее. Потому что человеческому любому знанию свойственна девальвация, то есть распад. К Богу же я отношусь лояльно как и к верующим людям. Храмы не то чтобы обхожу стороной, я ими восхищаюсь, но не захожу. Ведь храмы построены на крови и страданиях. А религия несёт их как «божий дар». Иногда мне совестно, иногда противно. Иногда трусость …
Ь — И всё-таки Бог есть? И люди не верят в Бога потому что задача всех религий увести человека от Бога. Это звучит парадоксально, но человек живущий в христианском обществе не верит в бога потому что существует христианство. Человек натыкается на христианство и не верит в бога! Потому что христианство есть ложь!
Ь — Ну курице глупо не верить в то что есть слон. Хотя она никогда его и не видела. И она и верит и не верит. А вообще у неё очень много всяческих занятий кроме такой эфемери-курии как верить-не верить в слонов. Курить-не-курвить для курочек важнее! В любом случае я постараюсь тебя выслушать, попробую понять.
Ь — Ну всё равно, слушай: согласно этой шкале люди делятся на две составляющие, божественную и телесную. То есть, например в человеке может быть двадцать пять процентов божественной материи и остальное животная. Когда человек приходит в сей мир из чрева матери в нём пять процентов Бога и девяносто пять животного. По мере взросления, воспитания, обучения, приобщения к прекрасному в человеке растёт божественная часть и может достигнуть одной четверти всего существа. И может быть наоборот, то есть особь человеческая оскотинивается. Когда божественная сторона превышает четверть — человек может умереть. Потому что; во первых, 25% есть то количество каковое необходимо достигнуть человеку при жизни чтобы выполнить свою земную работу. Во вторых, при таком количестве божественного организм человека стоит на критической точке в способности обеспечивать свою жизнедеятельность. И то же саме с нижним пределом. Если чел опустился ниже пяти % он умирает.
А — Ах-да! Я помню, ты ночью мне говорила-долдонила, а может мне приснилось? Что библия отрицает любовь фразой о греховном зачатии человека. О грехе рождения … , то есть мы все рождаемся ЧМО! И все наши предки ЧМО! Религия попирает Бога … ! не имея к Богу никакого отношения кроме прямой вражды. Ты мне это говорила ведь!?
В — Вот-вот-Воть! И многих людей Создатель так и держит в скорлупе. То есть не даёт им познать любовь! И только как любовь-чушь между мальчиком и девочкою. Потому что в современном мире любовь презирается (любое зачатие порочно! Гласит библия. Но как зачатие может быть порочно если без участия Бога зачатие любое не може совершиться?) и эта альтернатива от божественности ощущения любви до презрения любви всем обществом сразу часто приводит к самоубийствам человека, оставшегося в полнейшем одиночестве, то есть даже когда он просто поссорился с любимым, с любимой …  и только самым сильным даётся … что в состоянии пережить разрыв. И разрыв с обществом суметь сохранить втайне …
С — Сашь, и отчего пустое пустозвонство вся поэзия вплоть до девятнадцатого века! И так сильны могильные мотивы у Байрона, Пушкина, Лермонтова! Все они дудут в дудку РПЦ! Оттого что они не смогли пойти в другую сторону! Гёте, Данте шли на тухлом поводке христианства! Придумывать фантасмагории за попов! Почему так тянется всё насущное творчество к феномену любви между мужчиной и женщиной и всё же не может перехлестнуть какой-то жидовской народной сказки, откровенного вранья! славящей загробный мир о коем не сном не рылом! Никто! Ни-ко-то! А из всего того что нам нужно знать о Боге нам только и дана Любовь! В Любви всё-всё-Всё! И ещё раз всё! Вплоть до бессмертия! То есть сладостная бесконечность, сладостью жгущая и палящая бесконечность Любви …
Д — Да потому что нет ни загробного мира, ни рая! Всё здесь на Земле! И ничуть не похоже ни на ад ни на рай! Но Земля и лучше чем рай! Да Бог нам подарил не только Землю! Как миниму — Солнечную систему! У-у-У! Ты разве не знаешь что человечество Старше Земли? Человечество старше Солнечной Системы! Правда это не мы …

?:ъv^*  8.
 
Ь — Оля, мы идём из вагона, или нет. Мне кажется надо дать телеграмм.
Б — Дать-Поддать! Пеньдюля! По-по-по-Почте пендюля дать! Ну вот что ты! Пора конечно и проветриться, только спроси у этой мымры ивановны сколько мы тут стоим. Ой, Саша, милый, и зачем мы только поп-пёрлись чёрт-ти куда! Ехать бы нам обратно!
Т — Ну какая-ж она мымра! Приличная тётка, смотри какая у неё чистота, хотя вагончик и не нов …
б — Мы-мра и мрымра и выдра-дра! Вымра! Тымра! ещё та! Ты разве забыл как она пасть разинула когда мы вошли на Ярославском? И до сих пор на тебя смотрит как кот на мышь! Я хоть знаю что у неё валенки, ноль! никаких шанс, но я не могу видеть этих и «жопа отвёрткой» охотниц прошмантовок, охотниц за чужой сладостью.
Б — Ну так не пойдёт, милая! Ну я думаю тут пограничная станция, то есть уже не Московская область, наверно минут двадцать будем стоять.
В этот момент, как на поминках, откуда-то выскользнула наша «старушка» и наверное действительно имевшая к нашей персоналии какой-то не только профессиональный хинтерес-хитрес-стресс, подсказала на скаку:
Ь — Стоянка двадцать пять минут. Прошу внимание всех асса-пасса-массажиров-с:  — И понеслась в куридор с лукавой гримасой набекрень, наверное обращённой к моей О,  — Больше до Ярославля таких стоянок не бут, господа проезжающие, не более пяти минут, на дворе вечер, так что; как хто; милости прошу у кого недосол на столе … запситесь.   
Мы с Олей вышли на платформу и пошли в поисках почт. Мне не к спеху, но почему-то вздумалось дать на работу телеграмму о том что я возможно задержусь с возвращением из отпуска и хотя я сам был себе хозяин, имел обособленный отдел, но всё же своего кадровика не-ма.
Когда мы расставались, это потом, Ольга сунула какой-то свёрток «А» в мои вещи. И я только отметил взглядом, рассуждать и рассматривать было и некогда и не до того. Потом оказалось что там письмо. Вот его полное содержание:
«Саша, милый, любимый, дорогой! Прости меня! Любимчик мой! Прости тысячу раз повторяю! И прочитав письмо тебе станет больней вдвое если ты любишь меня. Ты же не глупый у меня и догадаешься что оно не могло быть написано спонтанно. Я не могу выдержать такого напряжения в счастьи! И каждую минуту с тобой мне казалось что я умираю. От кипения всего моего существа, от любви к тебе сладость моя и солнышко ясное да самое незакатное.
Но это не главная причина моего исчезновения. Она банальна. Мне стало известно что жив мой последний муж и он нуждается. Он болен, слаб, одинок. Я не брошенная жена и он не разведённый муж. Он погиб в экспедиции. Но вот выжил. К счастью-ли, несчастью … Я не могу так оставить и возвращаюсь к нему, хотя кроме жалости и милосердия меня с ним ничего не связывает. И уже не связывало и до катастрофы в тайге. Я дальше не могу писать в подобном ключе иначе разревусь и попаду в больничку.
Теперь о будущей твоей жизни: ты несомненно и катастрофически перспективный чел. Но карьеры не сделаешь. Не будет! Я не вижу что бут, но ты срежешься. Произойдёт событие со смертельным исходом или два и тебе возможна тюрьма. Почему это я тебе пишу? Сама не знаю. Ты смертельно на меня обидишься и не захочешь никаких встреч; За что я на самой быстрине-средине бросила наше счастье! Представь если бы я тебе сказала всё это в лицо. Я пробовала и видела такое в твоих прекрасных глазах что стало страшно! Не за себя и не за тебя. За нас, за нас-слаждение …  Но я пытаюсь хоть чуточку облегчить твоё мысленное пространство наперёд. Я не могу остаться! Не в силах. Ты же умный! Поймёшь. Чтоб ты не убивался от неудач, они кажущиеся. Тебе надо изжить легковерие, доброхотство, порядочность, то есть спрятать за спину положительные! Все-все! Не уничтожить-изжить; спрятать до поры. Всё кажущееся тебе правильным и ценным, всю положитель и неоплачиваемые качества и сработать в защитной форме подлеца. Для этого у тебя несколько не хватает бедствий. Ты легковерен. Людей конечно есть за что любить. Всех без исключения. Но мотиваций ненавидеть в тысяч раз больше. Например что люди делают когда делать нечего? Особенно трудоголики? А ведь они что-то делают! Не-ну-жно-е! Или завидуют и мстят. Бог разве дал нам времени чтоб мстить?! Кто верит в рай? А ведь рай это когда любое делание — беда! И прозябать и праздновать надо совсем не в меньшей степени способностей и таланта чтоб что-то копошиться и суета-сует. Милый, потому и нет рая что нет того кто бы придумал чтобы всё как праздник! И суета-сует и кровавый труд … .
Но всё твоё не уйдёт от тебя. Ты не столько станешь убиваться о потере свободы сколь о безвозвратной на перво-взгляд потере перспектив. Но ты выправишься и возможностей взлететь будет более чем достаточно. И-т уже сам станешь пасовать, скорей всего бессовестн и бессознательно сберегая силы для рывка в более поздние, зрелые свои сроки. Мы расстаёмся не навсегда и как бы ты не обижался на меня, мы встретимся и простим друг друга. Я не могу запретить тебе жениться, иметь детей и потому наоборот прошу чтоб ты не жил бобылём. Пусть другие молодые женщины под своим крылом сохранят тебя для нас с тобою, и для того что ты и я должны исполнить. Вот. Теперь тебе станет веселей бороться. И бо-бо-бодрствовать чтоб дорасти.
Я люблю тебя так, что умерла б сто один миллион раз только за один твой граммик горя, за только твой один насморк, один чих …  Но не в силах тебя не оставить. Мне надо завершить начатый и брошеный круг, кусок жизни. Иначе и у нас с тобой ничего не будет! До скорого! Милый, любимый, самый родной, Сашенька! Если я забеременею … . Саш-Сашь! Мне так и снится и снится как пойдёт снег нашей свадьбы!»



ЕГИ-ПЕД   ЕГИ-ПЯДЬ (ПЯТЬ)

*»<    9//\.

Глаза слепит от синих искр
В ушах полозьев зыбкий свист …
…................................................
… где всё прошло и стало
блестящим сном кристалла!

Николай Асеев.  1922 г.    «Собачий поезд».



Прокуренный воздух
окраинных тёмных кафе
(Ещё и)
Свободою
пахнет
(свобода весьма ароматна).
Заходишь. Садишься под сводом
Верней — подшофе.
На час забывая, что должно
вернуться обратно.                Наташа Горбачёва.                                Прошло десять (или 15) лет. Я поменял много работ, чуть меньше жён, квартир, машин и прочей движимости и недвижимости и через чур движимости (о! Женщины! Прекрасная, прелестная солнечная кровь!) коллекция долженствующая сопутствовать в жизни подобному мне огольцу, молодцу, променявшему всё на смерч прекрасного. Кто станет читать дальнейшее-ё изоборзение, поймёт, к чему это «пресмыкать». Я теперь путешествовал по России в хорошей машине и заехал сумерками, в один старинный русский город-сон, в Старицу. На дворе стоял ноябрь и с небес вдоль убелённых улиц осыпалось; чёрно-белый снег и его лихо обгоняли в своём тем более вертикальном полёте мелкие свинчатки дождя, уже на лету и превращающиеся в свинцовость сумерек, в лёд. Всё и без того чёрно-белое да ещё нагруженное осенней ледяной, чёрно-белой хамелеонскою жутью Аш-два-О …
Огромныеые хлопья ранней сыро-замороженой зимы уже снегом шлёпались в бесконечную муть, в большие и мелкие лужицы, покрытые толстым не тающим серо чёрным ледяным трижды мёртвым окороком ноября. Чертыхался и хлюпал через чур ранний вечер и я собрался поужинать. Я давно не имел собственного угла и не то чтобы жил в машине, но пятьдесят на пятьдесят. То есть иногда в гостиницах, иногда просто в деревне километрах в пяти-десяти от трассы. Вставал утром и ехал куда глаза глядят в поисках неизвестного. Надеясь что неизвестное окажется прекрасным …  То есть лишь бы не останавливаться. Или если с импровизированным постоем не везло, укладывался в машине. Но как правило с моим упрямством и способностью разговорить незнакомого человека везло и в деревнях. И при том меня ни разу не «пустили по миру», то есть хозяева попадались порядочные, коих же и я старался не искушать. То есть я не пил с ними водки, все ценности оставлял в машине. Не жалея того что спросят, не выказывал излишней щедрости, мимоходом просвещая: «Вот всё что есть … ». Машину объявлял служебной, иногда даже демонстрируя командировочные удостоверения. Спрашивали же иногда паспорт! В авто же я ночевал тогда когда ехал глубоко за полночь и почти издыхал от в дороге всегда неожиданного переутомления, так что искать чего-то удобнее раскладки за задними сидениями джипа нет сил. Итак Старица. Спросив одного, второго; трёх прохожих мужчин с панели и выведав как примерно найти приличное заведение где хоть какая гарантия что не перешибёшь внутренность не свежей или грубой едою, я отправился пешком в кабак. Не то чтобы я был утомлён, я отъехал всего триста километров от родных мест, но самая погодка неволила-наводила вместе с грустью какую-то непредвиденную усталость и какой-то неподвластный риск за рулём (не едь дальше!) …  и я брёл полузакрыв очи. Машина тоже и наскучила и не только щекам приятен ледяной ноябрь от нечего делать лениво и когтисто слетающий и целящийся с небес негостеприимным пологом. Этот город, Старица, при первом же к нему прикосновении ресниц путешественника так лёг на сердце, как ни одна из виденных мною красот российского жительства. В одном месте, кажется на улице Ржевской меня всё-таки привлекла одна одиночная или одиночествующая одинокая ладная фигурка.
Это женщина, а скорей девчонка, но переходная, то есть особа женского пола — девчонка-девушка-женщина. И чего бы это я так раздумался о какой-то старицкой попрыгунье!? В ленивом мраке в чёрной стачке ленивых сумерках, снег с колючками дождя. У меня почти не бывает плохого настроения, так какие-то серые пятна налетят вдруг и то в ожидании скорого взлёта.
Но тут именно серость, пятно. И если бы я был в полном порядке, то наверняка окликнул бы одинокую бойкую даму потому что мне казались какая-то знакомая отделка походки и штучность этой «первой встречной» и никто не мешал прикинуться заблудшим. Тем более что у меня был пусть и банальный повод, не связанный с погодой, я искал кабак, и я тоже одинок. Но я никогда не выбираю в незнакомом месте в гиды женщин. Половина из них показывают на юг, остальные на север. Или? Мне даже как-то по касательной скользнула мысль что будет скучновато одному воевать с курицею, с посудой. Но лень и хандра одолели, да будут же и там какие-то тётки! И я ускорил шаги в тепло где-то на берегу Волги догнать грезившийся не скверным ужин, тепло и свет.

*******$  10.

В ресторане свистит живая музыка, и я даже заказал Тухманова «Белый танец». Этот голос, лёгкий как пух лебедя и нежный до неузнаваемости; поёт-ли это маленькая девочка или … . Когда-то я присочинил к чудной песенке с прозаическими болтами следующее:

Музыка вновь слышна
Встал пианист и «снова упал» …        (танец назвал)

  И всё слушал и возмущался; почему это моя любимая тётуш! считает Сенчину безголосой? И, очнувшись, вслушивался в местное исполнение и мне всё хватало с достатком. «А Сенчина всё равно безголосая!»  — теснилось тёти-Машино в полуголодной голове и я больше не заказывал песен, потому что эти с муз. инструмумс в руках не знали, или не умели изваять то что я просил после чудного «Белого танца» Давида Тухманова. И бас-гитарист отказал некорректно. Провинция, что с них взять! То есть — они знают всё! А я тут никто и не пришей не пристегни к звезде рукав. Однако они не знали почему-то Новикова с дальнобойным шедевром «Катилась по асфальту Весенняя вода … ».
С официанткою мне свезло больше. Она принесла наивкуснейшее мне всё. Всё-всё! На усмотрение её черешневой припухлости маленьких губ и зелёных как салат на грядке, нет как коралловое море! глаз и я нахлебался украинских щей с перцем и горчицею, завтре-втрепал двойной рубленый бифштекс с яицом, пару салатов, один из коих был селёдка под шубой и выпил три стакана абрикосового натурального компота с рыжей плотью с ещё тёплыми булочками. И ушёл я из ресторана раньше чем мне хотелось бы потому что этот гад гитарист; потому что как-то не было по соседски красивых девчонок, или все парные, и я ещё припомнил ту опереточную фигурку на повороте в узкую улочку, в переулок и ещё чёрт знает; зачем! почему я закапризничал. И теперь мне уже казалось что бодрившая мозг незнакомка даже поскользнулась на моих глазах, сделав ручками вот так:!!??!?& !!!?? %&
Наверное показалось что в ресторане не было гостиницы, или показалось. И ещё эти мне сорок лет! Как будто я надоел сам себе больше чем … . Надо вернуться в машину пока она не совсем остыла как окунь на Djk;crjv Волжском льду.

На улице всё непогодилось и вертелось b в @ b и в “&” и всё куда-то пёрлось, ноябрь где-то в колдовской вышине захлёстнутого непогодою неба да ещё и ночью раненой до антрацитного неба завинчивался в чёрно-фиолетовый агат декабря. И, хотя я представил что стало теплее, шёл уже чистый и частый снег и на тротуаре намерзала-корчилась гигантская Бр-р! чешуя льда. Подходя к машине какое-то беспокойство стало одолевать май-нас. Я болтался часа полтора и моя четырёхколёсная благодать хорошенько выбелилась и машина стояла как будто и выше и ширше. Я подумал что подзаморозило и дверные резинки могли прилипнуть к проёмам; (Вот! Значит устал!) и надо бы поосторожнее … и только мне в голову пришла мысль что ведь это же не «УАЗ» и не «НЫСА» а «НиссаН» я увидел с водительской стороны стройную фигурку.

«Снег кружится, летает - летает
И позёмкою клубя … .»

« … Откуда я не знаю
Взялась зима такая!
Чтоб нас с тобой разъединить ...»

Я сразу не разобрал что розово маячит женщина. И что тут может делать дама? Машину угнать невозможно. Только на треллере. Боже! Да это та же ж что попалась мне на Ржевском шоссе! Но как она тут? Розовая? И что ей нужно. В чём-то красном. От машины или от меня? Она такая же бездомная! Я нахмурился и остановился: Кого гребёт чужое горе? Можно уйти и вернуться через пол-часа и она исчезнет. На сытый желудок. Было совершенно темно. И хочется спать. Я как-то так подставил своего японца что на него не зарится не один фонарь. Я уже хотел, вернул,  разворачивался; и вот-те на!
Б — Саша ты куда! Ты во второй раз меня сегодня не узнаёшь! Или ты не хочешь меня узнавать, Саш, ты ослеп? — Я ещё не верил своим ушам, я ослеп и на уши! Я ещё не мог себя заставить понять, вздумать, кто она! Эта женщина, которая ярче всех звёзд и важнее Самого Солнца и Самого Создателя! Потому что когда-то она убедила меня что не человек служит Богу, а Бог служит людям. И не только потому что это ничего Ему не стоит! Или если и та сторона и другая служат, то человек просто не в силах служить хоть четверть «столька» хоть тысячную столька, что чучеловечеству даёт Бог. Это Ольга! Женщина, которая оставила меня почти десять лет назад ради своих каких-то заблуждений в милосердии или в женском, или женственном служении, отношении к жизни.
Она красновато стояла, и сиротливо и полузаметённо в снег. Стояла О трогая, гладя или отряхивая правой двупалой наверное цветной рубиновой рукавичкой фару-искатель, установленную как на «УАЗике», как я привык, на левой водительской двери «Ниссана» и время от времени ловила снежинку. Своими волшебными в веснушках губами отпутавшиеся от снегопада снежинки от то и дело светлеющих эскапад снегопада. Снежинки! Ах снежинки. И она чья девушка-луна? Чья розовая снежинка! Такая же нежная неуловимая исчезающая как снег в прикосновении, в дуновении.
           Б — Ты мне не рад, Саша! Ни раз! Ни разу? А я жду тебя уже целый час. Я-я … а-А очень замёрзла. — Она была в странной вязаной шапочке с заснеженным и тяжким мячиком наверху, в размерной не модной шапочке, и всё же едва прикрывающей всю огненность её головы и ещё в осеннем пальто туго стянутом в талии. Вся ещё осенняя и уже несмело заметённая в снегу.
           Б — Господи, Оль — га! А ты почему меня не остановила? А если бы я больше не вернулся!?ь — Сначала у меня отнялся язык и говорил я не своим каким-то сведённым в дымь не своим басом. От невероятных приступов нежности, негодования, радости и смятения. И ещё от абсурда происходящего со мною. Хорошо в ресторане я не свёл знакомства, или его и не получилось по воле Провидения. Мысли шли как-то затылкою.
                Меня то плющило и ковало, то испаряло и растворяло, кажется даже я взмок.
Б — Если тебя устроят мои «сани» давай сядь вовнутрь. Машина ещё тёпл как подушка, или поставим автономку. И можем пойти куда-нидь. Почему ты не пришла за мною в ресторан? Ольга, я ей Богу тебя не узнал. У меня за последние год-два так упало зренье, что я иногда и на улице шатаюсь в очках.
Б — Ты не сердишься? Я так с тобою поступила, глупо говоря не по-рыцарски, то есть истинно дамски. Ты помнишь присказку? «Дамы делятся на «дам!» и нЕдам!» Я столько набедокурила! Но я,,, у меня есть о-прав-дан … оправдание.
Х — Это мне-то не сердиться!? Да сколько лет прошло! Конечно! Можно-ли забыть такую как ты!? Но я это сразу воспринимал как не заслуженный, недолговечный роман, подарок, и случайное три-О солнца, живой, животрепещущий обелиск из-за горизонта, из облаков … . ты и так подарила мне через чур! Даже несколько ночей …
Ь — А ты час назад разве нас не узнал? Или не захотел  узнать нас! Сашь! Ведь не захотел!
Б — Оля! Ты взаправду вся трясёшься, залезай в машину! Да поедем куда-нибудь где свет и тепло. Нас! Нс …  Как ты нашла машин-то?
Ь — А ты там на улице, час назад! Неужели ты ме-ме не узнал? Саша скажи, нам это важно! По твоим следам. Сашь, милый, может я и правда из тех баб от которых лучше грустить чем быть? А? Одиночество, Саш!
Ь — Как ты оказалась в Старице? Почему именно сюда надо было переться и мне? Ты опять исчезнешь! Я почти узнал тебя, я уже рот раскрыл и хотел спросить даму похожую на те … ; что, где такая улица Карла Маркса и кабак? Я правда ещё не сыт и давай вернёмсь! Или ты предложи что-нибудь экзо?!

=\=/+@^   11.

Ь — Саша! А — У меня ведь дочь? Ты не знаешь! Господи! Завтра на обед пойдём в Успенский монастырь. Завтра … или после? Завтрак мы ведь проспим! правда? Откуда тебе зн …  можешь-ли ты знать! Ей скоро десять. Она сто лет! Так меня одолела! Всё просит показать ей папу, папу ей! Ей. И вот повезло. Я ведь тебя ищу уж больше трёх годов! Я ведь геолог, Сашь, а?! А как думала о тебе всегда! Как мы могли потеряться? Мы так хотели? А? Неужели ты действительно такой жестокий!? Хоть адресь … И теперь болтаешься с какой-то фиктивной пропиской в сгоревшей давным-давно избе … Спишь или в одиночку или с кем сама не знаю! Какой-то случайностью тогда наплёл-проболтался про эту Старицу. Вот я и припёрлась, как ты говоришь. Припёрлась на свою голову! Что ты так смирно смотришь на меня? Или забыл: всад … в полное молоко в москву-москву (мимо милицы) … . Тебе нравилось, А? Сашь я хорошая хозяйка … И, и мама говорят самая лучшая! И баба я классная Сашенька! Первоклассная я тётенька! Ты меня прости пожалуйста!
Ь — А ты похудела, или побледнела.
Б — Скажи ещё по*****нела! Это в твоём стиле, когда не в духе. А, Санечка!
Т — А надо было под мендельсон или мендельнос! Под мендель-шнобель! Да чи-тоб так что над рояльм-роялью белой как снег твоей первой зимы ПальЦ-цунами! «руками полными перстней» спровадить мне тебя — тебя! в чужие лапки-папки-попки-охапки?! и С-пе-пе-пС-Спе-попСсле писать покаянные письма!? Так ты планировала нашу с тобою жизнь? Чтоб у меня в  душе уже на чёрном рояле чёрными пальц. бесконечное ПалЦ-Цунами!
Ю — Я, милая, тебе уже говорил; я брезгую захватанной бабой! Я понимаю, что люблю тебя, но не в силах переступить то омерзение которое во мне вызывает сексуальное общение любимой женщины, так кажется ты этТо называешь! С человеком одного со мною рояля … тьфу! Пола! Рояля валяющегося на полу вместе с пьяными пальцами.
Ь — А мужья твои тебе в этом не помогают? Ты их наверное теперь меняешь парами! Как жеребцов! Цугом! А? Господи! Как ты хороша! Не хотел я этого тебе говорить. Да и что молчать-то! Всё на других сваливать. А! Оль! У нас теперь с неделю будет времени? Или меньше! Ты всё так же на форсаже … В междумужьи? Куда мы теперь? А? На Аверно! На Аверно! Астрахань? Давай лучше в Андреаполь! Слушай! Давай я лучше тебе анекдот расскаж-раскажучу!
В — Вот мой дед какой-то там женился а его прапрадед ему и говорит:
— вПодожди-подожди! Ты сначала расскажи про мендельшнобель!
Ю — Расскажу и этот, а пока не забыл, вот дед моему деду и говорит: «Ну-т и девку ты себе нашёл длинноногую! Вот будешь ночью спать; проснёшся а в кровати везде ноги! Одне ноги! однЕ ноги куда ни ткнись! и идти некуда; всё один забор! Из жёниных ног. У них ведь что ноги что руки одной долины! И всё и спят с поднятыми ногами! Руки вверьх! То-ли дело маленькая девка! Лёг спать — впользовал и закинул в угол! Иди ночью куда хошь! Хоть в конюшню, хоть опять к девкам!»
ь — Ну я вижу ты жив-здоров! И не очень-то убивался … , двай теперь про шнобеля!
Ю — Ну вот приходят жених и невеста в загс. Гости платья, галстуки все дела. Вдруг жених и говорит: «Дорогая! Что-то музон знакомый! Где-то я … что-то я?» Невеста говорит: «Это же Меньдельсон, дорогой!» «Во-во я и говорю, знакомый Меньдельнос!» Стали спорить. И гости влезли. Одни кричат «»сон!» другие «нос!» Переругались на смерть! Чуть не подрались. Умчались из загса все в разные стороны. Через неделю приходят снова. А жидовочка одна в загсе ужас как любопытная: «Что — говорит — На чём остановились!?» «Меньдельшнобель — рявкнула невеста!»
Б — Бе-Да — Бда! я раза четыре женился и всё тож неудачн. То-ли я не хочу иль не умека с нимьи-нимфьи жить, то-ли они патологически не способеНны усвоить смысл слова «мир»? Правда-что и мне привычней война. Вы всегда всё путаете, например не мир а миф? Да у меня всё какая-то важная и неясная задачка-цель в стойку впереди. Стоит как восклицательный знак! Такой прозрачный восклицательный знак! Как радуга! И женщины эти получается только отнимают драгоценное ночь-время … .
Ь — И что, есть дети!? Да, а ты всё такой же! В небо пальцем … .
Б — Да, две дочери … , но я, к сожалению, не помню их в лицо.
Ь — Жён или дочерей? И ты прав. Саша, милый! Женская красота состоит из двух частей; из двух Я, из двух ягодиц. Из ягодицы и Ягодицы! Из москвы-москвы Москвовны.
Ю — Знаешь я вот вспоминаю и вспоминаю ещё всё … всё! вот что-только-что минувшее; как ты стоишь … ТЫ! возле машины вся, с шапочки до пяточек, в каком-то розовом нимбе, то-ли нимф-фейности, Фея с головы до пят, стоишь подобно роз-морозовой розовой смеси-смейсь! снег, ветр и ещё не ускользнувшего заката (в открытые от туч врата … вот горизонт!), вся как в невесомости, невозможная и живая каждый миг и не живая, то есть не моя, в паузах между м … , и мне никак и ниК! О! А ты не подумала что со мною будет приступ? Нет? Как! не прийти в себя. И как будто в границах моих зрачков струит не соль-вода а кровь. Мне кажется от тебя машина стала вдвое розовощёкой! Как будто она рада и ластится к твоим лапкам-пкам рукавичкам-ладошкам. Как и когда; я мог тогда!? Надо было взять тебя за шиворот, в охапку! Замотать твой визг в свой, в какой-нибудь тулуп или в ковёр-курвёр-вор …  и уволочь на край света от всей той милосердо-дури что ты вбила себе в свою прелестную головку! Думая что ты одна на свете. На весь его лёд, грохот, бессердечие и бессмысленность. И что всё тут зависит от тебя. Так ведь ты всё это вокруг понимаешь!?
Ю — Так на самом же деле всё так и есть. Мы же все тут, на Землю, до единого-до-единорога! посланы с таким понятием, от каждого из нас здесь зависит Всё и Фсё! И каждый из нас может построить жизнь общечеловеческую так как Должно! Как Замыслил Создатель. И это ощущение не химера и не звёздная болезнь или какая-другая. Только вот всегда чего-нибудь не хватает или что-нибудь мешает. А больше всего то мешает, что мы не слушаем, а некоторые и не слышат Бога. И всё стараемся (или нет! Не стараемся, плюнув и отчаявшись) делать своими руками. Когда нужно слышать Бога и так себя (всем-всем!) вести, чтоб Бог Помогал, то есть мы бы все помогали Богу своими микроскопическими силёнками, помогали бы Ему в Дальнейшей Стройке нашей жизни … !
Ю — Надо было! Ах как надо было! И именно за шиворот, и в ковёр! В рогожу! Но Саша — Сашенька — Сашуля! Мы же были слишком хороши. Как можно наступить на горло чужой песне! А ведь ты тоже был тогда муж, то есть женат!
Б — Да! Но только паспортом! Да никогда я не был женат! …
И — И там у тебя уже была дочь. Ей наверное теперь лет двадцать!?
Ь — Двадцать один. Этим летом она вышла замуж.
Ь — Так ты скоро станешь дедом!
Ю — И наверное это как-то зависит от меня. Я очень хочу стать дедом! Это смешно. А смейся и не смейся-смейся! это совсем вне зависимости от всех моих фикций. Или фрикций. Но если ты парусник, игнорировать даже не совсем попутный ветер значит сгнить пусть и в самой прекрасной лагуне и на миру, но … !
Д — Да! Сашок всё тот же! А может ты теперь веришь в Бога? Куда мы едем? Эх! хороша машинка, жаль цвет не разобрать; всё снег да грязь да в ночь.
Б — Да! Ты знаешь этим нам русским; да какая разница! даже при всём том что им есть о чём наговориться и предметов, степей и пространств у нас больше чем у любой другой пары, общности, национальности; мы всё же умудряемся говорить о машинах, лошадях и нарядах больше чем кто-либо другой, француз, африканец или янки и даже в ущерб самим себе. В ущерб своему красному носу. Ну ты же сама не говоришь куда ехать. Мы можем поехать ужинать во Ржев и даже в Тверь. Смотря что ты хочешь по порядку; ужин, сон, путешествие, может баня? А поехалите в баню, сударыня! Наша ночь может развернуться до невероятных размеров! Мы не видели друг друга десять лет! Или поедем в Осташков? Где жил отец!
Б — Нет, вот тут недалеконечко есть маленькое кафе. Там можно раствориться. Кажется оно называется ЦК, а может Политбюро. Там такие задрапированные столики что сидя за одним не разобрать кто о чём говорит рядом. И обслуга приятная. Я даже немного знаю хозяйку.
Б —А ты всё так же работаешь в геологоразведке?
Б — Да! Только я сама лично больше, и давно-подавно не служу по партиям. Но об этом давай как-нибудь потом, хорошо!
Ь — А дочь, она с тобой? Здесь в городе?
Ь — Саша, ты странный человек! Была бы я за тобой столько времени если бы Ульяна в Старице. Не скажу чтобы я тут проездом, меня как-то упёрло в этот прекрасный Твой! Милый город и я тут скоро неделю. Но доча в Петербурге, да ты бы и сам сообразил; она ведь школьница, она в школе! А я вот взяла большой отпуск, у меня накопилось за последние два-три года тьма времени. Вот здесь направо! И сразу за углом.
Ь — Ты наверное тут и ночуешь?
Ь — Нет! Не угадал. Да! Кстати, я живу в двухместном номере. Уже дня три одна. Портье наверное подозревает о моих происках.
Ь — Ну конечно! Как тот раз  … сделал «бас» «сапрану» пас. Или бац!?
Н— Нет! Дорогой, на сей «фраз» я не выкупила весь номер. Это ведь никогда не поздно. Да я уже и не такая самовлюблённая фифа и бездельница! Я была почти уверена что найду тебя именно в конце этой осени. Если не так я наверное умерла бы! Я бывала и раньше в Старице. А где мы едем? Боже! Если б ты знал как! И сколько я тебя искала!!? Да  поздно спохватилась. Как я боялась что ты умер, исчез. С твоим характером попёрся на какой-нибудь Марс-Мракс-Шикотан-такс-Авакс!
Ю — Это Ржевское шоссе ещё!
Ь — Саша, милый, нам в другую сторону. Эт на правый берег Волги. Старица ведь совсем небольшой городок. Тут и гулять некуда. Есть ли с десяток тысяч таких же что мы с тобою, «Россо-босо-голодранцев», может и нет. Вот нам нада с шоссе на улицу Ленина, потом через мост будет это же, но уже улица Володарская. С Володарского нам потом на Кому-муму-мунистическую, там есть такой Советский переулок, кажется дом пять или семь. За углом налево точно. И кофейня. Теплушечка такая.
Б — Давай возьмём что-нибудь выпить. Вот не твоя гостиница? Писано «Волга», Володарского Одиннадцать. Прямо огнём горит. Нет бы Волго-Дарского! Там в твоей кофейне наверняка какая-нибудь разводяга!
Б — У меня в номере есть, давай зайдём! Ты же останешься со мной.,, правда!?
Ь — Я всегда был подкаблучник из-за неимения времени и неумения управлять женщиною, да и ночевать мне, признаться в Стариц неизвестно где. Всё равно переться в твою «Волгу». Смотри, я уже поел … .

«!№*(+-)   12.

П — Пошли, мы недолго. Я дурочка всё ещё покупаю «Рябину на коньяке». Хоть это теперь такая дрянь … через раз. А в кафе я ни разу не заказывала выпить. А ты себе по дороге что-нибудь возьмёшь. Да бь-я не поверю ни за что! у тебя и в машине есть какой-нибудь современный «бАбсоблюд-Цитрон-цитрамоныч». Для «Дам-Дамычей».
Ю — Да я не пью вообще …
К — Кстати отсюда и пешком недалеко. Только снег опять и ветер! Да скользко.
Я смотрел на неё в неоне, в серебристом свете фойе гостиницы и не мог понять что со мною происходит. На воздухе и потом в полумраке машины мне казалось  что её пальто из какого-нибудь букле или джерси с преобладанием агрессивных оттенков оранжевого или даже в-овсе красен- красного. Но ни то ни другое. Она сняла свою шапочку, что действительно бардовая и с трёхцветным шариком по краю, сиреневого, зелёного и родного цветов. Пальто же было под норковой полоской, под меховым лезвием воротника, кашемировое и бледно сиреневого цвета. Не земного цвета, а если и земного, то не зимнего точно! Она весело, удивлённо и удивительно смеясь-смеялась, смеялась, едва сдерживая влюблённость. Влюблённость и во вс … всё происходящее. И на этом фоне эти рыже-огненные её кудри-локоны! Господи! Неужели я снова рядом со своим несметным сокровищем! Или я жив дважды!? Вот! Дважды!
Б — Возьми шапку, а то я руки намочу. Ключ от нашей спальни, представляешь! с картонкой. Да смотри с неё в твои ботинки натечёт. С шапчонки моей шапчоночки! Мерзость на улице настоящая! — волосы её! её невероятные локоны, у неё были заколоты назад в копну и тяжелели на плечо и ниц. И от снега и мокроты ещё очаровательней. В них снова виден её не женский увесистый характер, характер садовника и мужской жизни.
Ь — Сашь, а почему бы ты! Не было мне … , не позвонить? Ты — мне … почему? Ещё раньше, ну через год, два — пусть даже три? Я так ждала поцелуй твоего телефона!ю — она говорила походя и ответ незачем.
Гостиница снаружи представляла собой рубленый трёхэтажный параллелепипед постхрущёвского архитектурного «рейнесанс-красавца». То есть коробка в стиле жёлто-железобетон-Н-обшарп и я вошёл в неё тоже как-то квадратно, как паральлелле-впип … .
Но внутри с некоторой претензией на роскошь в пределах конечно возможностей райцентра. Номер где обитала моя прекрасная пассия, я её так и не успевал рассмотреть за всей той ожидаемой новизной что стелилась впереди неё и отвлекала меня. Номер стенами и потолком был только что «отреставрирован», вероятно где-нибудь в сентябре. И в нём угадывались рядом со скромно-приличием, запахи красок, извёстки, гипса.
— Фот! Койки полуторки, но их можно сдфинуть. Дерефянныйе-настоящие! И в шкафу есть фа лишних матраса. Нет — три-ж — Париж! Я украла вместе с кастеляншей! Места в номере больше чем Ф обычных таких-шь номерах. Это потому что он с угла. Наверно фарьхитектор как-то счастлиФо тут ошибся. Есть туалет и даже душ. Дуф! Помнишь, говорил ты всё не душ а «ДуФ!»? ДуФф! Тут при Софке кажись-брысь жил-да-бил кабинет Фрача. Ффанная очень маленькая, сидячая. — Так всегда О начинала болтать на Фе, когда могла разразиться и вот-вот плач! Реже  сексуальная баталия.
Мне хотелось …  сказать что мол, не ходить бы вот! нам и никуда. Но может быть, наверное думали мы оба, и в той кофейне будет хоть кассетный маМ-ма-агнитофон и эта моя глупышка так любит сплясать-станцевать! Или что-то вроде, хоть телевизор. Да она наверняка! На сто процентов голодна как январская лиса! Ах как я её накорммлю! И вот бы прямо из своих трясущихся лапок!
Ю — Совсем не плохо, и кажется даже тепло.
Б — А вот ещё окон два и пол из ясеня! Да-да! Это настоящий и ещё не совсем угроблЁнный ясеневый паркет!
Ю — Да уж! Мне всегда казалось что в России паркетом таким всё выкладывают для того чтоб потом его гробить и издеваться. А он такой упрямый, этот русский ясеневый паркет, как сами русские! Хотя это по моему дуб, а может берёза …
Ю — Ну всё, пошли. Можешь даже понюхать. Что ясень? Не зря же я в тайге провела почти две пятилетки, милый мой Незнайка! Теперь у тебя не будет вопросов где спать и мы с тобой про всё-всё! И наговоримся.
Ю — Ты бы сдала пальто! ЭнТ-то наверное у тебя наверное и есть …  если и не насквозь то холодное и тяжесть. Есть у тебя что-нибудь? И до скольки эта твоя кофиГня. Тут же в гостинице есть какая-то куфуф-кукуФня?
Ь — Нет-нет! Только не это! я тут не хочу. Туда всего пятьсот шагов и обстановка. Там как дома и можно уединиться. Я не знаю, но что-то там играет. И не громко. Есть и хорош телевизь. Хочу туда и всё. Я бы знала не зашла. Тут наверно пустой кабак чтобы так … напиваться кучей! Саша, милый! Ну какой ты недогадливый! Я там была двести раз и всё представляла как мы с тобою придём и! … 
Я с какой-то до детскости глупейшей радостью смотрел как она вертится перед зеркалом, опрокидывает на кровать свои два чемодана в поисках ккакого-то взятого-не то не взятого с собой плаща, наконец вытаскивает ту самую «мамину» кофту, наше ещё деревенское счастье … . и даже запах тот. А может показалось моему собачьему нюху?
ь — Что ты хохочешь! Это у меня лучше любого компаса! Это на все ж слу-чук-чаи жизни! Случукчаи, Саша! Какой ты ей-Богу глупый! Посмотри как я её хранила. Не то что тебе только! аЙ все пуголовицы целы! Конечно я её совсем не носила после … .ь — В смешной, ещё совковский динамик, неизвестно откуда и когда запиликавший взвопила именинница эпохи, Аллочка, и наверно моя О раньше меня клюнула на первоклассный музон,ю — Ой! Милый слушай звездостраданьице, звёздозвездение и звёздо песение; во-во-во!  «Безь тьебя менЬя любимай май! Лететь с одним кОрылом» …
б — Ну у тебя ничего тут нет, одевай эту ностальгию, у нас хоть в машине есть две шубы. На твоё великолепие будут великоваты, но я даже рад, что можно хоть теперь то что осталось упрятать от мира, который ты боишься оставить своей прелестью.
Б — Я тебе говорю хвафтит ржать — эта кофтея меня и притянула в Старицу, хатя фот фэту гостиницу «Волга». Я её обязательно и напялю.
Е — Её чёрные глаза так сверкали, словно им а не люстре в потолке надо было как можно ярче оТсветить, оТцветить всё вокруг и при этом не спалить нас.
Ь — Да одевай что хочешь! Я могу! разве могу я тебе противостоять, помешать! Когда всё в твоих руках словно в объятиях розовых-х поцелуев. Тебе очень хочется? …
— Ну!
Ю — Мы можем поехать просто покататься! Я не очень-то мечтаю вести тебя в люди и понимаю …
— А я наоборот хочу вывести тебя из твоего японо-стоила на люди и всем расхвастаться какой у меня есть мужчина: «Эй, люди! Я десять лет мечтала вам показать секспонат какой меня любит … экземпляр, ты ведь правда ещё меня любишь!? Экземпляр! Дядька с опьяняющей внешностью и он так здорово поёт эту как её «Я в весеннем лесу … », а пляшет и танцует со мной так что вы рядом с ним забудете где вы и кто вы! И вообще вы все с маленькой буквы Вот! — и она засмеялась и даже присела, захохотав неизвестно отчего, чего-то своего радостного! Совсем как девочка. …  И может быть всё равно смешного, и уронила руки на колени от своих же глупостей и упала бы и покатилась по полу, если б рядом не было моих рук.
Ь — Сашь, расскажи анекдот! Пока я одеваюсь. Тогда может я поверю что всё это не сс … ссон! И я вот-вот описаюсь …
б — А ну вот как раз про тот самый сон. Ну да! Про сон! «Прибегают, отходивши-отлежавши жених с невестой во-в дворец счастья со свитой, как положено. Ну и заиграла музыка тут на все кнопочки … Жених спрашивает: «Что это ещё за баранину орут! Дрова какие-то!» Женщина и говорит: «Это вальс Мендельсона милый!» «Не мендельсон а Мендельнос! Я-то знаю, ну точняк! Мендель-нос!» Ну и заспорили и так разорались что разбежались. Приходят на третий день снова а директриса не утерпела, евреечка, век бы её не видать! Настоящая Иродиада! «Девушка-девушка! Любовь Ивановна так что? Что??» «Меньдель-шнобель! Вот кто! А не что. Раз Меньдель! Два Шнобель значит. Гы! Там носом и не пахло! Жид! Меньдельшнобель! Вот он кто!»
Потом она уткнулась мокрым носом мне в губы и всхлипывая зашептала: «Саша-Саша-Саша! Сашечка! Ты тоже сошёл с ума! Ты только что мне рассказал этот анекдот а я и сейчас не поняла! Я всё знала-н-знала! но я так боялась что я умру. Что умру даже когда снова тебя найду. Это не любовь и не болезнь это с воспалением мозгов и их мыслей — это Бог! И Бог не знает — что это! А вот как узнает — так и прикроет … ашу лавочку!» …
ь — Саша, ты ведь что-то тогда в Ярославле мне сказал! Не может быть чтобы я тогда только из-за своей блажи! Вот когда … тогда же когда говорил и про Старицу, что это твой самый любимый город и ты хочешь там жить …  что Ярославль тоже любишь! Ещё тута родственники тови какие-то. Я ещё помню ты рассказывал имя такое — Надежда.
Ь — Конечно я что-то сказал, только я не помню по бестолковке что мне приморозилось. Да всё равно мы оба виноваты … . Ну ты готова? Времени-то восемь двадцать.
Ь — Ой, поехали, ты ведь ещё и устал! Ты же милый с дороги. Не обнимай меня пожалуйста так! А то и я никуда не пойду и мы умрём тут этой ночью в старинном русском городе Старица. У меня уж трусы мокрые. А ведь у нас дети … . А у нас ещё столько дел! Счас-счас! Я только выйду действительно переоденусь. — Она выхватила в горсть из вороха на кровати что-то розовинькое и побежала в ванную. Тут же выскочила, через-сквозь платье на бёдрах всеми десятью пальцами и совершенно по бабски, с каким-то смешным эффектом, чуть не падая, поправляя-поддёргивая то что едва перенацепила там, в ванной расставляя логти в разные стороны и ноги вслед, словно собираясь взлен-тать. — Всё-всё! Пошли. Посмотри, у меня колготки целые? Я хотел сказать чтоб она сменила туфли на шпильках и не успел. Это ещё затянет процедуру на пол-часа. Если что, возьму её на руки.

$+@=   13***.

Скоро мы скатились с лестницы в дверь. Она, как будто мчалась в этой машине всегда и всю жизнь и не останавливаясь, вскочила на своё место и долго не закрывала дверь, пока я в падающий нещадно снег шёл и мимо и вокруг по льду стараясь не поскользнуться и качая головой чтоб не упасть вместе со снегом, качающимся и падающим и рядом, думал; как это она так по обледеневшему в корке асфальту на летних шпильках. Если только не иметь в виду и не знать точно! что женщина моя — волшебная. И профессия её Фолшебство!
Ноябрь ни за что и никак не хотел красоваться только атласом мрака и сыпал совсем зимний снег. К позднему вечеру температура воздуха упала ниже нуля на четыре градуса и снег падал всё более задиристый и всё же снег и всё же нежный и белый. Зима, и это слепящее тепло неожиданное у полузабытой женщины, обещающей столько самого необыкновенного, случайного и фантастического, чего и не попросишь у бога, потому что не знаешь что это возможно, вообще возможно, а не  то что попросить. И её кроткая независимость, способность в любой миг исчезнуть. Исчезнуть пусть ради всего остального мира, не такого удачливого и способного к счастью как ты! и наоборот, и сто раз наоборот! но и для тебя она единственная как одна вода, один огонь и один воздух.
  Держать её лицо подобно стремящейся выскользнуть капле росы в рассвете её волос, выскользнуть, исчезнуть благодаря своей невероятной нежности, стремительности изощрённой и неуловимости и беззащитисти.
Я сел в машину и не знал что … , что делать. Я оцепенел. Я даже не слышал как сам захлопнул за собою её дверь. И сидел так минуты с-полторы пока не понял как мне не хочется ехать, катиться, а хочется!! И  всё-всё! моё Я рвётся с невероятной жаждой целовать её лицо и руки и мокрые на красноватых изгибах волн её волосы. И смотрел я на неё и страшно и хищно. И я удержался только вдруг вспомнив о том сколь долго эта женщина была не моей. Не над моей головой … или над … , лимонад. И сколь я сам странствовал по миру в поисках, чтоб хоть постоять пред нею на коленях един миг! Она не чужая. Но нельзя, невозможно и преступно её же лишать всего того счастья и ещё раз счастья, счастья «крест на крест», чтоб … , что она будет фантазировать, что должно произойти между нами от почти чужих, хоть неожиданно и желанных друг другу людей, до священного пламенного соития в один неразъединимый сексуальный Симф-Фив.
И только представив сколь я сам увижу радости в её радостях в выбранной ею в этой кофейне, тронул машину. И уже предчувствовал как она будет есть и смеясь например в сметану или банан и хохоча над столом с лоснящейся и теснящейся посудой что-нибудь мне выбалтывать или привирать, раздувая трепетные от блаженного голода ноздри. И запивать русской рябиной на коньяке. И радостно стучать каблуками из под стола. И я сам буду снова глупо верить как в Бога, как в то что сам я есть! Есть! Да точно! И на этот раз снова не ошибся, что это навсегда, что я сгорю когда-нибудь через сто сумасшедших с нею лет и зим в её детских объятьях. В один миг. До тла … .
Что нечего бедным детям и внукам будет сложить в наш гроб.

ь — Ну что мы стали, Саш! Смотри как скользко! Может правда побежим пешком? Ножками-ножками! Вечер двадцать первое … , а я так хочу с тобой под ручку под уличку Коммунистическу! А! Саш? А то по дороге кто-нибудь разобьёт нам твою машинку … Это же не консервен-вная банка? Правда, Сашь! — Она всё время как-то умудрялась говорить моё имя с умягчительным и кратчайшим окончанием, словно это какой-то волшебный акцент с небесного языка. Б — И потом же нас в машине ночью никто и не увидит! А я хочу покрасоваться, остановиться под фонарём и отряхнуться, оглянуться и засмеяться на всю улицу. Ты же такой красивый в дублёнке и норковой обманке! И пусть! Захохотать! Нас же тут никто не знает. Пусть скажут сумасшедшие и посмеются над нашей счастливой и сумасшедшею жизнью.
Ь — Нет мы всё-таки едем. Всё-таки престиж! Хоть и не мытый. Не разобьём! Это же не нгочной горшок! Да я умею немножко ездить, на твёрдую тройку! И потом всё же идёт такой снег, и никто нас не увидит всё равно.
Б — Ну и что что не увидит! Самое главное что я буду думать что на нас смотрят изо всех сторон и окон и за каждым углом. Все-все! И особенно те кто только что припёрся из Москвы. А таких и не видели! Ну не могут же люди пропустить такое. Такое когда мы так счастливы. Это и несправедливо!
— И я должен вас доставить в карете.  — Корка льда по дороге значительная и не ровная, но для полноприводной машины это имеет значение только на приличной скорости. Б — Да тут нам и разбежаться — раскатиться негде! Ты же говоришь пару пост-советских вывесок и за углом. Завтра, если доживём, уйдём гулять пешком.
Ю — Да, уж пожалуй ночь. А ты не видал какой великолепный мост через Волгу? Или ты ехал со стороны Ржева.
Б — Да как раз со стороны Калинина. Но я не остановился. Правда я и не хотел тут оставаться на ночь. В кабаке мне нагрубили. На родине тоже обижаются что я не пью с дружками детства. Я хотел спать в Вязьме и с утра на Рязань или на Брянск. Но Волга и в Африке — Волга! Я однажды ехал вот так же со Ржева на Осташков, ещё был у меня служебный «Савьем», небольшинький такой грузовичок из Нормандии. Там почти вся дорога вдоль маленькой ещё Волги. И там она уже с характером … ещё речка. — Мы ещё наверное раза два в потёмках и в снегопаде переезжали едва не надоевший нам красивый и длин-мост и наконец от-становились у какой-то похожей на кофей вывески.

ё``~VN%   14.

т — Всё-всё! Сашуля, приехали! Выключай милый всё, свет — свет! Сашь, идём! Ой, как я и забыла что не ела-та с утра. Вот меня весь день и трясло чтоб ты в Вязьме жить-ночевать. А ты знаешь, когда долго ничего не ешь всё понимаешь и видишь и чувствуешь за версту. Как бы я тебя в немытой машине-то узнала! В грязной, Саша!
Ь — За версту как спаниэльша?
Б — Сашь, хуже чем собака! Хлеще! Я не шучу!
Б — Завтра вымоем красотку. Она ведь такая же розовинькая как и ты!
Ю — Ох видать и натерпелась и жалезка от тебя! А? Правда? Натерпелась? Вот только не разговаривает, а так. Сашь ты её не жалеешь, фот; не моешь! — И она снова не смотря на обледенение, хоть тут у кафе и посыпано песочком, пришла к моей дверке и пашарила за прожектор.
Ю — Треплет он тебе нервы! Гонщик! Завтра, милая весь день будешь отдыхать и спать на солнышке! Я его никуда не пущу-ж. И к тому же его надо развернуть на Санкт-Петербуруг. Где ты взял, Саша, такую ушлую машинку?
Ь — Не то чтобы мне повезло, это спецзаказовский «Патрол». Так у нас это называется. У одного японц-конца в карты выиграл! Не веришь!?
Ь — Японцы и с концами в карты не играют. По крайней мере те что ездят на хорошей машине …  Вот разве что в карты ф к-географические? Кео — гео! Гей — мой!
ь — Ну не в карты! Тузы — шестёрки! Джокер … . В карты географические, морские. Правда! Ты же должна знать что на шельфе японских островов полно нефти! Ну ты всё чуешь за версту. Ну вот! Мы заспорили про Баин-Цаган. Они там в Японии никак не могут понять; как лучшая в мире японская армия, потомки самураев и под командованием сынов великого Сёгуна не смогли разогнать палками, то есть нунчаками, сотню-другую русских пьяниц! Когда корейцы с китайцами от одного самурайского визга дохнут как муха.
Я — Я говорю Жуков, стратегия, правильное оружие и организация боя по секундам, плотное взаимодействие пехоты-артиллерия, танки, авиация. Тотальная разведка, языки, боевой дух. Ну и пинок спиртом когда всё организовано до мелочей, когда генерал точно знает сколько патронов у каждого солдата и сколько у каждого воды и глотков водки во фляге-ге.
ь — Нет, он Жукова знает. Он почему то не знает, или врёт что нет ... что Жуков был на Хасане и на Халхин-Голе. Что он их ещё там трепал-звездил! Он его помнит только по Курской дуге и по Берлинской операции. А то что Жуков учился бить немцев на самураях и получил за Баин-Цаган своего первого Героя Советского Союза — нет!
Б — Так ты же не знаешь японского языка! Комикадзе! Вот уж врать!
Б — Да нет, правда! Мне японец подарил! Мы с ним вместе переводили моего «Изумруда» на древне-японский. Я почти научился врать по-японски, но его там куда-то отозвали или отзвонили-отогнали. Дисциплина! Мы ещё не доврались до ручки. Он говорил что впервые со мной начал понимать русскую поэзию, особенно Высоцкого. Он говорил про него что тот пишет какие-то «дрова» или заборы из дров.
Ё — Вот врать! Японцы не знают что такое «дрова». Вот дровишки — другое дело! Тут темно, смотри, приступочка. Ты всё ещё пишешь? Ты же тогда мне говорил что больше ни строчки не свыть! Что это можно-невозможно, что лучше и дороже кастрюль мыть!
В — Фот-Вот видишь как тут хорошо, а вон и Нина! Ни Васильевна, вот я пришла и со мною гость. И вам тоже неожиданно? Мы посидим часок, проголодались. Саша прочитай Нине Васильевне про «свыть»? Пожалуйста, не ленись, милый! Вот так ты всегда, Сашь, вот тоже! Чисто женское выражение «Что болтаешься между ног!»
Ю — Ну я прочитаю, а вдруг Нин Вы. Не любят поэзию?
Ю — Любит — любит! Я ей уже хвастала про тебя и она с таким же нетерпением … , ты давай-давай! Читай-давай!! Чего выкаблучиваешься! Какая раз-разница! Любит; Не любит! В России все стихи любят. Только вот не читают. Не-ког-да!

Ветер находит дом
В доме туман в гостях
Хозяин молчит напролом
Взбесь грусти в обеих горстях …

Глаз
Он не сможет свыть
Что-нибудь за любовь
Не запевает плыть
Его королевская кровь …
   ___________

+)=Ь-Щ#*[х]   15.

ю — Фот! Ниночка Фасильевна, фидите? Я фас не морочу и не Мн-надула! И он у меня настоящий, самый настоящий, правда ведь!? Он т-сам про себя говорит «Я невеликий русский поэт … ну моновеликий, это я уж!»
Л — Сейчас, я не знаю что там на кухне, я только сама приехала. Может принести что-нибудь выпить! Замёрзла У-у-У! Стихи мне понравились, только я ничего не поняла. Если можно потом ещё? Или лучше дайте мне на листочке. Правда понравились! Может что-нибудь попроще, а?
Ь — Нет мы не пьём, у нас квас, только поужинаем, новости? Да! Мы же не знаем местных новостей! У вас сегодня не очь людно.
Ь — Да сегодня понедельник, день тяжёлый. Ещё подтянутся, рано пожалуй, да гололёд. Головолёд! Настоящий. Так я принесу, может лимо-мио лимонад, пепси, вот тут столик, кофе? раздевайтесь, молодой человек, как вас по имени отчеству?
Ь — Александр Иванович! У него в следующем году выходит книжка на японском, в Токио? Да, Саша! Нет в Кобо!
Б — Ты же только сказала что я вру! — Я зашептал и кажется покраснел, — И уже книжка … ещё не перевели, гонишь! Не всю …
Ь — Ничего, пусть знают наших. Чего ты так всполошился! За большой правдой всегда проскочит такая мелочь. Какие люди к ним тут в Старицу приехали! Небось ты первый после Тверских князей такой знатный! Да и надо чем-то затвердить твоё статус «кОво» невиданной в глубинке машиной! Саш а как ты был враль несусветный так и есть! Видишь молчит о своих новостях. Тут что? Они по русски-то ничо не читать!
Б — Все японцы говорят что люди с возрастом не меняются к лучшему … все-все-Все.
б — Да никаких ты японцев и в глаза не видывал! Сочинитель ты, бЛя-мастер изящной словесности … ! слонопраздности!
Б — Ну по крайней мере эту машину я заработал за пишущей японо-машинкой. Тут нет никакихь врак.
Ю — Ну как ты мог заработать когда ещё никто и никогда в России кроме подхалимов вроде Максима Горького не зарабатывал на беллетристике! Даже Алексей Толстой если бы не егозил, не лизал перед (зад и перед) большевикам и издох бы в нищете! Или застрелили бы как Маяковского, просто бы замочили стоит Есенина, как бешеную собачку …  Да как их всех! Так им и нада! Пропойцам и стрелкам по дамьим трусам! пушкиным-подушкиным!
б — Ну где-то ты права конечно. Но я никогда не бываю прав, я всегда Лев.
Ь — Всё, вот идёт официантка давай-ка её вспотроши хорошенько, хорошенькую! я есть хочу как целая китайская футбольная города Куси-Ко! УкусиКо-Искусако! Я-ть! Епона-мать! — И моё голодное сокровище застучало каблучками под столом. Я засмеялся.
Б — А ты знаешь что Ева была рыжая! Рыжая, представляешь как ты, как солнце иТ-тыква рыжая тысячу лет! И рыже-красная в глубине …
И так же как у тебя не задница а свалка солнц — масква-москва!
Б — Ты-то откуда знаешь? Я есть хочу! Может у тебя в кармане есть корочка? Я бы отравилась чи-час корочкой хлебца! Как та кино! Вспомни! Любовь и голуби. А то травись тут твоей болтовнёй! Епона мать!
Б — Девушка! Принесите скорей что-нибудь съедобное что там вам попадётся на кухне. Вот селёдка под шубой сгодилась бы, побольше, или там язык заливной, салат какой-нибудь. Только побыстрей, а то нам с вами придётся отвечать. Вот эта дама сейчас упадёт в голодный обморок! И замёрзли мы совсем тут у вас тут … что-чтоб у вас тут!
Б — Да-да! Девушка и хлебца побольше с горячим чайцом, а лучше расстегай с курицей, только не уроните по дороге, у меня язык-то ко-ко-рот коротковат! Или возь-мють меня на кухню? …  Тудень-студень-бубень!
И она действительно захохотала. Точно так как хохотала Ева в своей счастливой наверное-неверное! тысячелетней жизни. И девушка-брюнь, чёрненькая, похожая на южанку, или даже метиска, но высока и несколько сухая тоже засмеялась и дунула в рысь на кухнь. Ей не надо уже строить глупую подхалимскую мордочку, острить, вытачивать настроения гостям и только быстро схватить-достать, притаранить вкусненького этой глупой на вид поддатой, рыжей залётной свистушке; где-то подцепила же! фраера на вечерок! И ей, наверное тоже не всегда в жизни за кампанию, вместе с нами посмеяться и ноябрьский провинциальный вечерок не безнадёжен. Она несколько задержалась, и всё! Да раза три! выглядывала на странную пару, вот-вот смоются! с миной опаздывающей служки и притопывала, точно как О! В дверном проёме под шторкой с висюльками.
Ю — Оля, я взял с собой маленький кассетник …
б — Ну потом. А ты апельсинов не взял!? Где тут у них батареи? Я чего-то никак не согреюсь. Правда что-ли тут холодно? Что там ещё хотел приврать про ахима-Адама с Ево?
Ю — Ты знаешь что Адам был ростом сорок два с половиной метра а Ева всего метр шестьдесят семь! Вообще Адам был с другой планеты. И все его соплеменники с перелётом потеряли дар плодиться, ну ты понима! женщины. И все они вымерли. И остался один мальчик — Адам … . Почему Адам жил так долго! И Бог ему дал Еву не совсем в молодости. Ему было примерно лет четыреста пятьдесят. Но никто кроме Создателя и не знает годов Адамовых до его схождения на Землю. Врали, те что сочиняли библию; сначала его, Адамма и позиционировали как Бога. Откуда взялись Зевс, Прометей. Многобожие. Их ведь действительно было много, великанов. Ну кто-то дал им иные названия. Там откуда Адам явился всё инач …
ь — Ну ври-ври! Врушкин! Первушкин-вторушка! Но-ну-на смешн- занимательно! Меня просто распирает. Вон-вон она что-От-то тащит! Ой, неужели я сейчас буду лопать! Я думала этого уж не будет сегодня никогда никогть-да! в моей попо-жизни. Смотри-смотри! Кажется это у неё из-под носа даже дымится!
Б — Вы извините! Это шашлык! Тут вот через столик заказали четыре, а шашлычник не расслышал и сделал шесть! Вы сказали «мечите всё!» вот я и подумала. Правда шашлык свиной, баранина немного сухая и …  Ещё замачивают. Сейчас принесу языков, только не заливны и девочки там заканчивают оливье. Может ещё сыру? У нас сыр! объденье! Новгородский славный.
б — Девушка вы чудо! Ах как она говорит! Послушай её! Послушай Саша! Никогда и нигде ты больше такой сладости не услышишь ни в какой ни в опере ни в симфонии! Словно вместе с тобой где-то по ВУЗикам околачивалась! На заочном …  А там только и пели что арии. Всю-то ночь, бедные. Арьяль-ораль что зря!
ю — Сашь, смотри чтоб я не подавилась. Свиной шашлык моё самое любимое блюдо! А! Ты не помнишь! Что ты понимаешь в свином ры …  шашлыке? Мы в тайге бывало; ребята, случайн (встретят), кабана завалят! — целая неделя у нас пир! И даже с лагеря не охота уходить! Чего ты хмуришься-пся! А? Да ты дурачок и не знаешь, что твоя О! Умеет обращатся с нарезным оружьем!? А как ты в тайге без винтаря! Вот возьму и тебя когда-нибудь в лес, А? Ещё то раз! Дава-давай быстрей мою рябину красную! Шашлык это же пир! Девушка, мы вас озолотим! А музыку можете какую-нибудь поставить? Только не грёбаное Тра-та-та! И рюмочки-рюмочки! У вас же можно тут своё пойло-мойло-стойло-валяило? Что-нибудь душевное, люблю разбить-распить под несбыточно-сбывающуюся грусть.
Б — Да можно как же! Хозяйка наоборот всем говорит чтоб своё пёрли. Мы же не ресторация, большой ассортимент спиртного держать. А вкусы у всех разные. У нас обычно и заказывают коммерческое когда своего не хвать.
ь — А вы с нами выпьете? Чтоб уж дружба за небеса! Сашь, а ты знаешь, в Ярославле девчонки такие … ! в сентябре месяце у них все трусики краснеют и падают — падают! Падают …
Ь — Сейчас я салат донесу. Только сельдь под шубой нет! Очень жаль, правда!
Б — Это он чтобы вас в тупик носом поставить! Чтобы у вас головка кругом и попа закружилась. В разны стороны! И мимо трусов. Лева ягодка вокруг-вок-поп правой. Он любит, дед! Любит- любит! ЗаКонфузить цац, молодых цац, вот как! хорошеньких девушк! Смотрите как мен заморочил! Я неделю не евши! И забыла. А сала вы обязательно принесите! И мой-чмой Саша будет вам улыбаться-кляцца!
И опять О смеётся, Ольга-Ева-О! Чьё-то завтра будет это солнце!?
б — Сашь, Саша! ешь шашлык! Давай грызи-грузи, бездельник! Нам чуть-ли не завтра ехать в Ленинград почти тыщу вёрст! Будешь-будешь вспоминать как тут тебя в Старице голодом морили!
В — Да вот я думаю тебе оставить, вдруг не хватит! У вас сударыня такой львов-аппетит!
Б — Да ещё бы! Во! — Льво! Я нашла большь чем ново белую алмаз звезду. Представляешь, в небо пальцем! Я теперь поесть и умереть. А помнишь как ты посылал меня сначала на Гудзон а потом в Архангельск вешать свою, то есть твою Звизду!? Петру Первому и статуе Свободы? На уши. Звезду. Обоим по звезде. Не помнишь! Конечно! И в Питер посылал к Фальконе! Без трусов … А? И хоть бы под коня! На коня! Словно у меня не звезда а колхида … Ё-ма-Ё! И чтобы всем им-вам хватило. Твой отец Иван Васильевич мне ещё когда говорил что ты ни одного из сво анекдота никогда не помнишь! И только всё врёшь и врёшь! — В кофейню ввалилась большая метель-канитель компания, человек пять. Большая наверно потому что всё в шубах и в нараспашку. И шуму как рота солдат. Так и казалось чтолпа и толпа. Среди них угадывались? Де-дев-девушки.
Б — Это вы нас затем сюда с Калинина везли, чтоб запихнуть в такую теснотищу. Тут и музыки-то нет. Телевизор — правда! Ну и что?
Б — Садить-сь продолжайм!
Б — Да мы и так уж пьяные! Ты сказал какой-то хороший кабачок и с музыкантыми. Я тунцувать хочу! Ты Ванёк что-ли забыл что я пьючуть не балерина?
Б — Ну вы же ещё за полчаса заартачились; вези обратно! Заезжали в Барскую усадьбу на самой Волге, вам и Т-там уже не понравилось. У вышибалы глаза волчии! Тут только на тот берег перемахнуть … . А это мы тут кофе попьём и всё. Вы же сами всё плакали что засиделись в автах!
Скоро все в корфейне пожалели что пришли. Потому что последние прибывшие промахнулись и вместо кабака с живой музыкой, в котором час назад я ужинал, попали в простую кофейню.

@!^Vira***   16.
 
Я не пожалел что отдал свой маленький xbcnj чисто японский Соник кассетник бармену и он пристраивался с ним к своей аудиосистеме и поглядывал на нагрянувших таких же как и мы залётных. Я понял что кассетник пропал. По растрёпанным наглостью лицам парней видно было что таких не остановит Асуанская плотина. Но музыка уже полилась и хвататься поздно. В этот вечер я бы не пожалел и своей машины и всей своей жизни потому что встретил прелестное создание прекрасного пола о котором столько лет и забывал и не забывал. И только мечтал. И вот она сидела рядом и ревностно следила чтоб я не отвлекался от неё. Ничего не жаль, если твой лучший друг Солнце.
О с любопытством смотрела то на раскрасневшихся барышень как будто одного стандартного разлива необходимой женской фьЮ-кохофью, то на парней и фыркала. На стол подали фирменную солянку в горшочках, салаты, кофейник и куриц-гриль.
Ь — Сашь, ты что совсем со мной не выпьешь?
Ь — Я может быть и выпил бы, хоть не брал в рот уж лет пять, но вот вить! расхотелось.
Я точно не ждал от новоявленных принц-Овц ничего хорошего, но, самое плохое, я был не уверен в себе. Откуда-то сзади из под рубашки вместе с гусиной кожей поднималось раздражение. Сначала в виде недовольства. Кампашка ввалилась в заведение с хозяйским видом. Я ни на что не претендовал. Мы хотели чтоб нас никто кроме обслуги не замечал. Но тут уже не получаль. Один из парней, наверное увидав О, о-о-о, любопытный Ольгин взгляд, сначала исподволь стал её рассматривать, смахивая с раскрасневшегося смазливого лица мокрую длинную русь и тающий снег. Потом взгляд его стал веселее и жёстче, видно что-то решил. Ну тут Калинин котировался наверное как столица! А может и вообще это Московские гуляки. У меня не хватило кабацкой дипломатичности пойти, как-то сам ввязаться хоть на вторых ролях и я скоро пожалел.
— Девки, чего вас прёт! Музычка хорошая, народ смирный. Посидим тут покалякаем и дунем в настоящий кабак. Посидим, раз уж промахнулись. Уж там-то напляшетесь до искр в очах-каблучках. — Они сели недалеко от нас, почти рядом.
б — Сашь, расхотелось танцевать! Принесло этих воины! Не хочу даже из-за стола выйть. Я не очень капризная, Сашь? — В этот момент бармен, может быть по чьему-то заказу съязвил дамско танц. — Вот, видишь, я даже тебя не приглашу! — Белобрысый парень, снявший шапку, оказался действительно хорош собою. Тот тип из под штанги, А*ля Олег Видов. Чуть за-с-Бред-о Пит-ивший.
Не так высок, или это казалось потому что плечист и акурат-гармонь сложен. Наверно такого же роста как я. Хорошо не броско одет, в джинс и полусапожк на каблуке, он постоянно оборачивается на мою рыж плясь-потеряшку и то и дело закусы полные не мужские розовые губы. А я уже бредил: «Что если бы она встретила его а не меня здесь-лесь-песь-тресь! Лезь!?» И когда закончился белый танец он встал и пошёл к на, при этом ясно, ласковей всех улыбаясь и нет, и на меня фуй-ноль внимания. Но игра моя музыка. Со мной сидит моя полуголо-полуголо-дная, уставшая и не совсе ко всему готовая дивчина … 
Правда если бы я поставил себя на его место, я бы наверное сам на пути к Ольге снёс пару живых забор отбор-спецназа. Я имел перед всеми «нами» некоторое премио-преимущество. Потому что кто бы тогда не сидел с О! Что бы он не думал и не льстил больше чем солнце, она бы всё равно пошла со мной! С трижды убитым. И не только танцевать … и раздеваться. Несколько дальше чем танцевать или растить детей!
Ь — Девушка, сударыня, разрешите пригласить вас на один танец! Вы ведь танцуете?
— Юнш! Прости! У меня руки в курице, я голодная и воще сегодня не твой день! Я сегодня не танцун. Ва понятен? Вопрос. И не обижайтесь ради Бога! Вы, разве вам не видать какая я измаянная?
Б — А мне только что вот тут за стойкой сказали что вы танцевали и не один раз и вот не с ним! и с ним! — Он кивнул в мою сторону но не повёл на меня и бровью, наклоняясь к Ольге.
Мой псих уже миновал. За то время пока этот цезарь ося цокал от своего стола к нам, я успокоился и успел определить почти все возмезд-действия до вперёд.
— А вообще я уже и обиделся на вас за то что вы никого из нас не пригласили на дамский танц. Ну что тут у вас за кавалерия? Кавалеры! Казановы парнокопыт-комплект! Тем более; пел Джо Дассен! Любимый певец. Кстати знаете-ли что его отец родился из Одессы и тоже … ?
— Жид!
О пристально посмотрела на него, демонстративн перестала двигать лицо, посмотрела в стол  на моё лежучье предательское молчание, неакку-р взяла горсть салфеток, долго и тщательно вытирала пальцыки, свои крохи-крошечки маленькие ладошки. Встала из-за стола, махнула вперёд-назад головкой,  освобождая от огненно-рыжих дебрей свой абсолютный и блистающий ночной взгляд:
б — Так вы, о великий из величайших, не поняли!? Или вы не привыкли вникать ни во что другое кроме в свою блаж? Хорошо, пойдём! Я постанцую с вами, раз мой этот молчит и вообще со мной не танцует. Только сначала зайдёмте на кухню.
— Ну на кухню! Что же, кто же откажется заходить, даже генерал! генералиссимусы. Чай-Канши и Наполеон, например очень любили кухуню! Да и генералиссимус Кутузов. — Я хотел встать но не успел          
На кухне раздался оглушительный грохот посуды и женский визг и хохот. Я испугался, действительно испугался. Или от мысли что это визжит Оль-Ева-Ольга. Просто миг-паник. Но в дверном проёме из кухни на меня летел этот танцор. На ходу вцепился в рубашку. Башка разбита и левой рукой зажимает«ь» глаз. Я вместе с ним обратно на кухню и увидел уж непнрилично и всё же обольстительно хохочущую О! В правой руке она держ средних размеров, но толст разделочную доску, наверн с дуба.
Т — Саша! Я сначала ударила этой доской вот по столу! Я даже не кричала на него! Он ухватил меня за волосы и тогда вот пришлось его ребром между глаз. Так ты меня учил?  — Я только теперь заметил что дубовая доска весом не менее англо-фунта расколота надвое.
Этот пытался ударить меня залитой кровью левой рукой, но мы стояли в дверном проёме и мешала тяжёлая из стекляшек занавесь и я ещё двигался. Наконец мне это надоело и я ткнул его тыльной стороной правой руки в левую скулу. Такой запрещённый удар если расчитать сносит нижнюю челюсть с салазок, но я не расчитал от смеха, от давно не расходованной, забывшей о стычках агрессии, и вместе с наименьшим эффектом грубиян улетел под стол к друзьям. Его вытащили, но не стали вправлять нижнюю челюсть и началась большущая драка.
Два других, как потом оказалось, были боксёрами тоже. И мне бы досталось на орехи, если два нокаута сразу возможны! если бы не боевой опыт. Я сразу, пока они не кинулись, проговорил, насколько получилось, внятно:
ь — Господа-а! Раньше за три с небольшим минуты мог задавить шестерых. Теперь, увы! постарел, но ещё троих таких как вы усажу в компанию инвалидов.
— А почему вместо шесть теперь только три?  — Они поняли и слегка остепенились но не оставили своих намерений. И обходили меня слева и справа, покидав на пол пиджаки. А второй задал свой вопрос:
тЬ — А почему за три с небольшим?!
Б —  Потому что я постарел и стал жалистным! Потому что если не свалю за три, то за пять минут уже вы меня затопчете. Я бы на вашем месте забрал то что осталось от вашего красавчика и ретировался. Так что тут точно не пройдёт без представителей закона и скорой. Я человек без имени и места жительства но и то не хочу даже на пятнадцать минут в обезьянник даже в вашей геройской кампании.
В это время тот что покрепче попал в меня, но нас учили не уворачиваться а скользить по касательной по направлению и навстречу удару. И в следующий миг я увидел что у него слетела кожа на кулаке от удара вскользь по волосам в моё темечко. И я понял что включилась именно та скорость, когда они почти не увидят ни движений ни прыжков.
В это время парень с вывихнутой челюстью подошёл пошатываясь к раздаче, выхватил из-за барной стойки играющий магнитофон и размазал мой музон о стену. К сожалению никто не выключил музыку. А я ещё тянул время и надеялся что приедет милиция. Я слышал как Нина Васильевна кричала в трубку и вызывала какого-то майора Вахуренкова.
Однако парни зажали меня и удары посыпались градом. К сожалению я не чувствую боли и они оставили подарили мне несколько ссадин и синяков. Они успокоились когда одному я сломал голень а второму три ребра над печенью.

    Ё=+-#&@.  17.

Я еле оторвал Ольгу от Стасика. Так ещё и девочки из Кали-ни-Нина визжали чтоб О его оставила. Она назло добивала его, едва успевающего вертеться, по голове-спине всё той же разлетающейся разделочной, из полу-нагло-фунта доскою. За то что он разбил его, но еЁ! любимого Джо Дассена. Оказывается и она любила сего космополита. Очень!
Приехали менты и скорая. И так никто и не сумел даже извиниться пред хозяйкой. Мы и не собирались с О смываться. Противная сторона шокирована и ошалела от разбоя совершённого над ними. И единственное что! кто-то успел сказать, мы вернёмся завтра и постараемся что возможно оплатить.
Нас разбирали до трёх утра. И помогли нам с О установить хоть тень истины как ни странно, показания двух барышень. Которые однажды не стали на нашу сторону, но это была их месть за то что их!! эти трое, ихви, ихние, их игнорировали ради какой-то с их слов «дурочки и драчуньи», правда странным образом эти слова не попали в протокол. «Это же на что посмотреть! Я у мамы дурочка! Полюби меня с разбегу! Вырядилась-выкрасилась и приползла из своей подворотни! Стерьва рыжая! И драться как сапожник!»
Нас (нос) отпустили под мамашний, тьфу! дома-домашний арест, но мы уже не попали в «Волгу» а ночевали по указке ОВД в «Особняке». Где оказалась двуспальной кровать, но вместо ванны, хоть и сидячей, лищь душ. ЭРОТИ СЦЕНИ И ЧТЕНИ-ПЕНьИ В КОФЕЙНЕ, В кОСОБНЯКЕ
М — Милая О! Я конечно ужасный трус, но сос-терегайся говорить всё подряд. У ментов врят-ли такое есть, но сдаётся мне что тут есть прослушка. По крайней мере типа «замочная скважина» точно.
А — А я могу вообще ничего не го… го… го… !
И — Иначе какого чёрта они нас тут уложили!
А — А мне нравится. Милый а визжать мона?
Н — Не толька мона но и нуна!
В — Вот ты меня будешь бомбить а я всю ночь визжать! Пусть слушают, господа поп-слушные. Милый, а они тебе туда не попали, а? Отчего я хочу повизжать?
М — Может быть и попали б, если бы у них было такое английское оружие как у тебя!
Д — Да-уж! Я у джевочек взяла на память! Это такой бумеранг!
Э — Это ты с доской ходила в милицию? Это же вещдок! Ей-богу мы увернулись с его помощью. Да врёшь наверное.
О показала мне тщательно отмытую от крови доску и мы оба вдоволь посмеялись. Пока я не заметил что уже утро. И когда-когда милую за рога!
Х — Хоть целоваться-то можно? Сашь! Вабче, как не стыдно! Ты ещё ни ращзу не поцеловал! Вон целые губы …
С обоих в два фонтана полетели одежды.
С — Стоп, милый! Теперь стоп! Я хоть сполоснусь чуть. Ой, какой он у тебя славный! Твой Бенгальский огонь! Засадишь-засадишь! Успеешь ещё, назасаживаешься! Дисциплина, понимаешь? Сексуальная дисциплина! Если тебе хоть-бы-что! Так мне противно не помывшись.
И дала стрекача в душь. А я заснул. Проснулся от того что мой Бенга Бенгалович как будто попал не туда. Как в песне. Да! О надела на бенгальс факел своё солнце.
С — Сашь, милый, я тебя разбудила. Но этот девичий дифицит у тебя так соблазнительно торчал! И я подумала, что ж он торчит без толку и попыталась проглотить!
Д — Д-Д-Д! Да я и не заметил как заснул. Это ты меня прости!
З — За что, милый?т это же невольно.
З — За несоблюдение техники безопасности! Вот я засну а ты придёшь и откусишь!
Я — Я? Откушу! Да я бы и откусила, если бы знать как с ним обращаться! Всегда чтоб при себе! И не ездить за тобой в Старицу! Не зная, откусили тебе или ещё смотрит на белый свет из родных штанов одиноки-им прищуренным глазом. Морда красная! Сашь, а между ног будем? Пока ты спал, мы с ним кончили!
Б — Будем! Ещё как! Теперь он прошёл заводские испытания и ко всему готов-перв! Нерв!
С — Сашь, только поцелуй меня! Ага, вот так, в грудь …
У О и вправду мед-жду ног, задолго до входа в жарптицу, в писю, было скользко «ми-я» не засадил а въелозил и вдруг почувствовал что моя голова такая же огненно рыжая как у О! И сам-я «Миг 25», самолёт. Привязанный за бенгальский огонь к жарптице. Огонь, свитый в корабуб-бельный трос из тысячи бенгальских огней! По телу во все стрелы-сторон взвизгнулись сладкие судороги. И мы начали перекачивать Нил в Волгу-Вологду.
Кто больше визжал а кто больше выл? Ничего не понятно. Только ещё через два конца мы оказались на голм матрасе. Все спальные прич-чайн-далы сбежали на пол, не ожидая такого урагана. А мы как-азались «валетом». Конечно моя выносливость не шла ни в какой счёт с её любовь агрессией. И она потешно целовала мои коленки … с обратной стороны.
Я — Я счас умру от щекотки!
Т — Ты же боли не боишься! А тут щекотка. Сашь, ну до чего же ты всё-таки врать! Сам хоть бы раз дёрнулся!
Д — Да мне просто стыдно что ты так низко «опустилась».
А — А как ваще мы оказались валетом? И вобче! Как ты не понимаешь, что ты мне дорог весь! Вплоть до отстриженных ноготков! Всё твоё вызывает во мне жуткий вострог! Фестиваль какой-то. Иногда мне кажется что схожу с ума от того что ты рядом.
О — О, а почему … а-а-а у тебя пяточки только красные а совсем не рыжые? Должны быть …
А — А ты, милый, мало меня любишь и ласкаешь и пяточки мои только им стыдно! Вот и всё! Купи краски … на всякий случ!








Назавтра, как это ни смешно, и для меня особенно, мы с этими красавчиками пили мировую! Но уже без О! Она сказалась больной и журила меня что мы собирались гулять в город а я …  Но пьянка устроилась не противно закону. Наоборот без перемирия в прокуратуре вопрос никак не решался, хотя в скорой и потом в других медицинских инстанциях не было зафиксировано телесных повреждений, однако всё равно был дебошь, разбитая посуда, мебель, официальный вызов в общественное место и последствия подходили под серьёзную статью. Мне уже становилось стыдно от своих собственных комплиментов вчерашним «врагам». И я никак не мог перейти на сдержанный мужской тон. Я уже презирал себя когда за мною пришла Сама. Сама-сама, Ольга. Ольга-Ева-Ольга и растащила компанию. Буквально выволокла меня из хулиганского номера.
С — Сашь, и что ты за размазня такая! Если б мы вчера поддались, они бы здоровались как с одуванчиками, кав-блуком! А ты пьём-соловьём разливаешься перед ними словно виноват за Вторую Мировую В … !
С — Сам же где-то мне говорил, что как у тебя горит бенгальский огонь, или бикфордов шнур! Этот твой пенис! Попёрся от  меня к ним! Кстати, что-кто такое бикфордоф шнур, милый?
И — Ь ???!
Н — Не делай идиотское лицо! Я вижу что ты не пьян! Девочки ихние давно уехали и перед отъездом рассказали мне всё! Какие они «пор-ядочные»! Порно порядочные! Вечно ищут к кому бы прис ...ться-прицепиться да навалять. И ходу, пока нет ментов!
Н — Н-ну милая!
Д — Да знаю я всё-всё-Всё! Такие силу не только уважают, они силу бздят! Ты пожалуй ещё надуешься что я перед ними не расшаркалась!
Я — Я про шнур бикфордоФ. Это совсем не Фордов шнур. Этой штукой зацепляют и взрывают бомбу!
Ч — Что бомбу, какую бомбу? Где у тебя ещё и бомба? А говоришь что мы девушки испытываем наслаждение в тысячу раз! Говорил-говорил!
Н — Ну и ты меня удивила! Такая тётенька боевая! Я думала от этого Стасика одни патлы останутся! И то в твоих розовых пальчиках!
М — Милый! Настоящая женщина должна быть выдающейся! И спереди и сзади! Показывай! Показывай свою бомбу! Что смотришь?
И — Их у меня две … 
Итак мы остались в Старице на ещё ночь.
М — Милый, а на кого я могу быть похожей? Ну вот ты много знаешь красивых женщин! Женщина-женщина!
Т — Ты? Ты похожа на Клавочку Кардинале! Только глаза у тебя чёрные-чёрные!
И — И что? Вся я такая-растакая!
Д — Да! Ты родилась в деревне и Клава тоже в деревне!
Т — Ты знаешь, одна моя подружка говорит что все красивые женщины похожи. А я не понимаю.
С — Самая лучшая и красивая женщина — моя женщина! И моё счастье и моё спасение!
А — А то было бы сопсение, да?!
Ж — Милая, а я чуть и правда тебя не потерял! Этот твой крестник так здорово играет и поёт. И даже с пробитой башкой!
Т — Вот как здорово! Мне он никак а ты, похоже, влюбился?
Ю — Да, я его а он меня научил одной приставке «Ваше вонюч-вели-чество».
Ь — Ну мне же как-то надо изучать соперников!
Т — Ничего тебе не надо! Сучка захочет — не уследит и попчик!
Ю — Ну правда! Ты зря не пришла!
Т — Ну да, чтоб вы опять подрались! Это что у тебя? Прямо у сердца, А?
— Это его где-то научили не в спорт-зале. А может и в спортзале. Но на три пальца повыше и он бы мне сломал ключицу. Ты знаешь у такого «веса» прямой удар полторы тонны!
Ь — Ты что, робот!
Ь — Нет, милая, я чувствую боль, иногда очень неприятно. Но меня учили преодолевать болевой порог, и это очень страшно.
Ь — Как это преодолевать порог?
Ь — Ну вот! Можно допреодолеваться что и умереть!
Т — Как это умереть? Так преодолеть или умереть?
Б — О, милая, зачем тебе всё это? Ты ещё сейчас выковыряешь из меня такое! Ты на войну собралась?
Б — Ну как это умереть!? Я не хочу чтоб ты умирал! Лучше пусть будет боль!
Ь — Вот тогда обещай мне что я тебе расскажу о боли и не боли и дальше ты ничего не будешь у меня выспрашивать!
Б — Сашь, зачем ты их так что один еле дышит а второй в гипсе?
Б — А зачем ты об Стасика разбила самую красивую разделочную доску в Калининской области?
Ж — А я не помню!
Ь — А вот и я ня помню! Этот Стас какой-то танцор недоделанный а лезет как дёготь в бочку с мёдом. Я не знаю, чего то я занервничал. Мне показалось он со своей шевелюрой меня …  Да я бы сам на их месте к тебе приставал.
Ю — Ну да, только у тебя светил шанс что я с тобой-то, да и любая-другая … на края света.
Ю — Сашь, а если бы они тебя убили? Ну прибили бы! Ты что не мог как-то под-дипломатичнее?
Ю — Ну да, подь-дипломатичнее! Эти двое чемпионы России среди юниоров. Кто их может остановить и какую им внять дипломать кроме лома? К тому же все пьяные да перед девками. Они мне сами нынче оба проговорились что видели перед собой Кащея беса-смертного, и правда! Посмотри блин какой твой бледный, если бы не бланшь под глазом, и они-то сообра-азили что удар-два и загонят эти-и кости в мусорку. Да я и правда вешу семьдесят четыре килограмма при моём-то росте. Бараний вес. Вот и осмелели. Смотаем, мол, как кишку пожарную, сбездельничаем!
Т — Вот и приболели! — И всё равно у неё счастливое лицо не смотря на испорченный вечер, и мои синяки и ссадины на фэйс и теле. — А я сначала расстроилась. Ты так-то артистически себя повёл. Мне на кухне даже смешно стало. Вот думаю кавалер! Голь-шмоль! А после поняла что это такой манёвр чтобы эта банда распоясалась и не додумалась как всё может сложиться не в их пенз-польз. А потом испугалась, ты в кровь, эти на пол … , я думала ихь ножом ты!
Ь — Ага, кухонным, поперёк глотки, обоих. Так и надо было, чтоб не успели мобилизовать, не разогрелись.
Ь — Надо было обоим рёбра посчитать и всё. Коленка, шутка что-ли! будет теперь всю жизнь хромая лошадь-бь.
Ь — Ну я не подрасчитал, и калькулятора не прихватил. Признаться-да! я-т точно рисковал печёнкой! Этот второй с коленком насел как медведь, он же здоровей меня вдвое! Хорошо Ё! ногу поймал. Да и хотел только вывихнуть. Там наверное у него уже есть боевая травма. Может так же вот в кабаке неаккуратно поставили в партер. Чашечку на коленке разбить это как фужер под шампань на льду. Такой кабан а ноги как у стригунка.
Ь — Да я думала они тебя ваще растреплят как цыплёнка! Бультерье липовое! А ты вон какой! Жилистый, в деревне говорят. Вёрткий! Ладно-ладно милый, не красней, видела я как ты им вкручивал. Чуть-чуть …
Ь —  Жидлистый — жидлистый, точно! Ну я видать в отца — хулиган, да подучили … , в школе пару приёмчиков. Скорость самое главное. Прозевал и кверх ногами. А злодей тебе уж цепь в зубы забил. Если зубов ещё осталось …
Ь — А что ты всё в сторону, Сашь! Ты же обещал рассказать как не умереть, как преодолеть … , как ты научился с бо-бо; не чувствовать?
Ь — Да сама ты всё по сторонам водишь. А почему ты утром всегда меня будишь: «Вставай спящая красавица!»?
Ь — А потому что ты и есть спящая красавица. Тебе надо всё было родиться девочкой. Для мужчины ты красив непристойно, ещё болтушкин, и спишь до обеда! Правда это все твои дамские недостатки. Да вот пожалуй последний: языком до звезды вы все горазды дотянуться! А ты, Сашинька, так просто мастер-космастер! Ещё если! да подтянуть тебя за гриву! Поддёрнуть за гривку!
Ь — Так это же такой подарок!
О — Ой Саша! Я и не думала что так сладко может быть-слушать! Слаще чем по настоящему! Ты уж прости меня дуру! Что я всё в кучу и дост и недост! У меня головка не на месте! Мне порой кажется взяла бы овеч-ии ножницы и выстригла этому дню всё пузо! Как барану! На память, на память о тебе милый. И даст и не даст …
М — Мама, мамочка моя драгоценная всегда говорила: «Бог, когда задумал нас, женщин, Он имел в виду чудо, радость, счастье. И тогда он создал нас из того же из чего цветущий белым, разовым и красным сад! На Солнце.»
С — Сашь, а Сашь! Ты чего молчишь-то? Сашь, ты не слушаешь? Щас принесу шнур бикфордоФ! Околеешь от счастья! Саша, оба!

юz*.    18/.

Ь — Ну вот; надеваешь боксёрские перчатки, для начала, не боевые только, такие, видела быть может! Раньше их ещё сеном набивали (я не уд. и засмеялся). Боевые потом, когда до дела дойдёт. Их сеном набивают. И на ринг, месить друг друга. Хорошо у кого есть хоть какой-то опыт. А командир смотрит. Увидел что один одолевает а второй психует, тут в азарте и появляется, правда не у каждого, вот! момент нечувствительности к боли. В кураже. Драку останавливают и начинают внушать, спрашивать, акцентировать. Какие ощущения, повреждения; болит — не болит. По пути кое-чему учат из элементов бокса. Бывает что новички в нокаут падают уже после остановки. От болевого шока. Что ты смеёшься! Но сам бокс в боевом применении даже вреден. Бокс ориентирован на одного противника и имеет ограничения, то есть правила. Ну и прежде чем приступали к боевому самбо, дзюдо, джиу-джитсу, или карате уже нарабатывался простой физический навык игнорировать боль. Потому что главный источник боли всё же удар. Вот почему бокс сначала, то есть полубокс. Сначала, если вообще есть какая-то к нечувствительности потенц. в эйфории, шоке, азарте, потом в полном спокойствии. Но учти милая, что дотерпеться можно вплоть до наступл. клинич. смерти.
Э — Это уже потом. Ты обещал как сам-себе учился. Малышом ещё.
В — Во как! Я и это тебе обещал! Язык без костей! Ну слушай.
К — Косили сено. Мы с дедом, соответственно, возили на сеновал всё высушенное. Последним порожним рейсом забирали бригаду с поля домой в деревню. Мне было лет семь, но меньше. До этих пор я не помню как, но наверное тоже учился-не-учился. Этот случай весьма характерный к тому же. Дед никогда не разрешал мне забираться в кузов. Я был всегда в кабине всег-да! И меня это бесило. Тогда как все мои дружки завидовали по чёрному моей почти шоферской доле. Им если их брали, приходилось тусить в кузове. Но это взрослому, большому хорошо в кабине! Мне же ничего не видать! Я ещё совсем маленький пытался хоть носом достать окно своей дверки, но получив два-три раза по зубам на кочке от железного оконноного проёма забросил все попытки. Таким образом я не мог свободно комбинировать своё пребывание в машине «кузов-кабина» и сидел всё время возле дедова коленка.
Н — На этот раз дед подвыпил, да к нему подсели две молоденькие «тыкачихи» из Калинина и я залетел как птица в кузов. С заднего борта. Машина, как только я повис на борту, сразу пошла ходко по кочкам и я шлёпнулся на задницу, на выбеленные доски пола. И тут же увидел летящие на меня вилы. Хорошо я шлёпнулся лицом к заднему борту, откуда и прилетел «подарок». Момент опасности всегда завораживает, а дилетанта всегда-всегда! Я попытался скакать на заднице к передку кузова, где обитали все «постояльцы». Но момент был упущен и я получил удар вилами по ноге. Если б я не пытался увернутьсмя мог получить в живот по меньшей мере двумя рогами четырёхрогих сенных вил.
К — Какой-то мужик закричал сзади «Тигрицы», видимо он не успевал за своими вилами. А дед Василий прибавлял газку.
И — И в какую же ногу он тебе гад попал! Да кто же кидает вилы в кузов машины если там сидят пассажиры? Убить такого мало!
М — Может быть он чувствовал что не попадает на подводу и кинул для того чтоб увидели и постучали по кабине, чтоб дед остановился? Да подвыпил тоже. Ну едем дальше. Мне стало жутко стыдно что я такой неудачный. И хуже того убивала мысль что дед больше категорически не пустит меня «на ветер». Вилы всё-таки, как я не вертелся на ягодице, (1-й) попали одним зубом в большой палец правой ноги. Вот скажи ты «Нет!» Другова на моём месте точно убило бы! На сенокосе беда чаще чем на других сельских работах. Труд красивый, азартный и тяжкий. Люди выматываются до последнего и теряется бдительность.
С — Сашь, ну ей-богу! Что ты всё мне-то объясняешь, да втираешь! Я как будто не знаю! Что с ногой-то? Палец сломал!?
В — Вот я сиж-жу и думаю; как бы так сделать чтоб никто не заметил! И со страху не оборачиваюсь. Кровь как утаить? Что написано на моей остекленевшей роже? А почему сиж-жу, боль такая жуткая, что искры не только из глаз а из всех дыр … а дед поддаёт газку и трясёт неимоверно и вилы эти скачут рядом-рядком, норовя ещё разок. Одним рогом попробовали меня в кость, ещё хочется. Я бы их точно выкинул если бы не возня с раной. Сначала залепил полной горстью слюней, потом нашёл листики подорожника и какую-то тряпо-рчку в кармане. Сразу как намочил слюной боль начала утихать. А может потому я всё вытерпел что по заднице получил пожалуй и побольше чем просто в палец.
М — Мне и не грозило разоблачение. Все стояли и держались за передний борт, увеличенный вдвое специальными решётками из доски-сороковки. Кому не хватало переднего, за те места боковых бортов, что ближе к кабине. Все смотрели вперёд. Да кажется, мне назло! бабы пели весёлую песню. Наконец и я встал … я ещё разозлился что наших красивых Пашковских тёточек впорпыхах и в отчаяньи назвал про себя «бабы»! Я столько должен Пашковским женщинам и стольким ещё одолжусь!
С — С тех пор я никогда не просился у деда в кузов. Уже стоя вместе со всеми у борта я представлял и жутко и смертно потел как мышь, переступая с больной ноги на то что осталось, измельчался от жуть мысли что было бы с моим любимым дедом попади те вилы хотя бы в ляшку.
В — Вот! Так я учился преодолевать боль! Ты первая узнала об этом случае столетней давности. Да и тебе не рассказал бы. Просто и в этом случае меня хранил Бог.
А — Твой Бог, тот Бог что в тебе самом! А рана? Как же рана? Неужели такой «сюрприз» никто и не заметил? Я представляю, четырёхрогие вилы, всем прикладом … с хорошей ручкой эта «красота» весят с килограмм … если не больше-больче-бельче!
В — Вот и мне показалось взорвалась граната когда эта штука, а как красиво эта красота летела! и грохнулась в кузове. Я сначала подумал, пронесло. Она же кроме режущего удара гробанулась деревянным черенком об доски пола. Это грохот. Потом смотрю на ногу а там на пальце прямо след от рога. Квадратный. Как рог заточен в четыре грани так и ранка квадратом. Ямочка пять-на-пять и прямо красный конец-торец ямочки видно. Палец стал белый как снег. И вот яма наполняется кровью. Вилы спружинили и отскочили. А вот она боль … и так хочется закричать, задёргаться взреветь … Попало в косточку, иначе рана была бы рваной и кровища, а тут лезвие упёрлось. Как утаил? Сказал что напоролся на крюк. Ку-Ку! А этот мужик потому кинул что видел; люди стоят у кабины, меня, валявшегося за бортом он видеть не мог. Так же и я его так никогда и не увидел, не опознал своего невольного обидчика. А может захотел мужичок пешки-пешочком, за грибцами завернуть в лесок. С вилами-то по лесу!
И — И ваще всегда, поранюсь, или вывихну, мне всегда сначала стыд а потом больно. И даже если больно-больно я старался утаить что я такой неудачный. Порода наверно така-растакая. Однажды, зимою, мне ударили палкою для лапты по переносице. Парень на четыре года меня старше! Мы водили и я торчал на подаче. Я подкидываю мяч а Генке бить по мячу. В лапту для того чтоб подальше забить мячик размахиваются палкою с маху, с плеча, то бишь, что есть силы! Три сантиметра вперёд и угораздил бы в висок! Убил бы насмерть! Мама не горюй! Удивительно что не сломали мы с ним мой нос. Но фингал в оба глаза. Утаить было невозможно одного китайца в русской семье. За дело взялся отец и вырвал у меня признание что это Генка Семихин. Пошли разбараться. Мне было ужасно стыдно. Отец Генки сначала отпирался, потом напоил батю и сам в скат. Уходили мы в полной тишине. Генка куда-то забился, а мать, работавшая дояркою, давно спала.
Ю — Вот зачем я тебе рассказываю? Ну тут всё основано на простом принципе. Нервы это же отчасти электричество, электричка. И болит не мышца или кость, «болит» нерв в голове а не в том месте где нанесли удар, сдавили, или ломают. И если терпеть то «электричка» отключается чтоб не травмировать сам мозг, то есть ЦНС. и боль перестаёт доставать на какое-то время. Вот и весь фокус. Правда не всякий способен проходить барьер. И не всякую боль терпишь … например мне практически невозможно вытерпеть боль от удара в локоть, в маленькую косточку. Или удар в надкостницу очень мучителен, зубная боль; могу терпеть с час … 
т — Ну да, я понимаю, например коК! тазиком медным или молотком в темечку …
т — Или вот в живот, в момент выдоха, неожиданно. Это называется нокаут. Вижу знаешь. Там уже терпится поневоле …
— Но потом-то потом? Или так и есть ничего нет. Но чувствуешь же?
Ь — Если повреждений не было, разрыва ткани, перелома, гематомы, то и ничего. Напоминает что тут тебя «подогрели». А с последствиями — болит как и у всякого другого. Только конечно всё равно отношение к боли не то что у неискушённого. Например; долго не заснуть. И если руку, ногу сломали — не действует. Всё? Довольна!
Ю — Довольна! А эти твои уехали? Или сегодня вечером опять концерт будут задавать!? Я бы послушала, да и сама бы спела. Например:

«Больше не будешь любить трёх сестёр!»

Ь — Да им видать пора, и дамы у них такие непоседливые.
Ю — Да им просто сильдеть не на чём! Вот именно! Сельдеть! Сельдереть! Все какие-то козлопопые!
Ю — Ну и сидеть тут где им! «ни за что» накостыляли; не резон. Давай позвоним!
Ь — Саша, ты всегда такой, как бы это выразиться чтоб ты больше таким не был! Я тут пиликаю что попало, а ты уж …  А кстати! Не может же быть чтоб Иван Васильевич такой музыкант! А ты не в зуб ногой! Ведь поёшь же ты как Рафаэль! Значит слух на месте А? Купим мы тебе хоть баян, Ь! Хоть аккордеон, да хоть Контрабас! И будем сами петь-петь да и играть.
Ть — Ага! Бздынь-бздынь! Трын да дрын! Трын-да-дрын! Запрягу да выпрягу!
Ю — Я, правда! на гитаре, правда-правда! на семиструнной в тайге мужиков в сопли расклею. А?
Б — Ты честно хошь чтоб играл да пел? Пупел!
Б — А какая женщина не хочет чтобы её суженый да ряженый не  играл да пел! Попел … . Любая хочет чтоб соловьём заливался! А? Только чтоб не лысел на чужой подушке! Да чтобы дом, крыша, вода и эль-трич-ство, чтоб не только я и была! и окна целы! и дети чтоб с голодухи не шарахались по соседским садам, по бахчам. Чтоб всё у родимой матушки находили б на столе!
С — Сашь, я всё хочу и боюсь тебя спросить; а почему же ты меня не искал … столько лет? Неужели …
Я — Я и не знаю, милая, что тебе ответить. По работе я был пару раз в Ленинграде и хотел тебя найти. Я был на прекрасной французской машине, «Савьем». Я был способен даже на невозможное! Но мне сначала надо было почему-то найти тётушку. И вот я начал её искать. Там были некоторые ориентиры. Ну, думал, найду её а потом и с тобой … Я до того думал, что может что-то случиться и с тобою. Ты тётенька отчаянная. И вот я приехал на улицу Бехтерева, где они жили последнее время с дочерью, и мне прямо на пороге её квартиты сказали что тётя Тоня умерла.
М — Может быть это известие не очень меня ошарашило бы, но это было всвязи с неизвестностью о тебе, драгоценная моя странница! Я не захотел получить ещё одну свинчатку в лоб … к тому же всякие до сей поры соображения, гордость. Ты ведь вдруг-да живёшь с красивым нежным мужем!
П — Потом был ещё пару раз. И опять струсил. Да слишком сильное потрясение я получил в Ярославле! А как известно по жизни новое потрясение от предыдущего всегда отличается силою и как правило в пользу настоящего. Так раза в три! Мы ведь взрослеем или крепчаем. Что вперёд-то!
И — И что! Ты не поехал к тётушке на могилку, не помянул!
Я — Я не знаю что со мною творилось. К тому же люди, занявшие её квартиру оказались из деревни Козломырдино. Меня не впустили через порог. Так тявкнули и закрыли перед носом дверь. К тому же тётушка вела странную жизнь. Даже в Пашкове во всю свирепствовали слухи что она шлюха. Тётя Тоня была истинной выдающейся русской женщиною. Под стать мужу, дяде Пете. Ну наверно пила в своих загулах. Потом сказали что она родила дочь не от Петра Егоровича. И тот ударил во все колокола. Что случилось, никто не знает, но в конце 196* года его нашли мёртвым в Кингиссепе. Он там работал в командировке от своего завода. Пускали филиал. Умер конечно он по своей вине, однако запил по её, тётушкиной. Я всё понимал! А какая выдающаяся женжина не хочет (да безумно хочет всякая нормальная!) деток! Но я не мог её уважать. Хотя она много мне помогала в моих «учёбах». И она же меня не искала! Даже не передавала привета через Пашкарей. Красивая женщина, пик сексуальности тоже не дожила и пятидесяти лет! Она чувствовала мою, мягко сказать, неприязнь и сама не искала моего общества. Хотя сама же всё восклицала, нажимая на то что я почти Петин сынок. Как бы там ни было, я расстроился капитально. Я даже не стал искать своего друга Ленинградского, Ваньку-Халеру! Он ей приходился племянником. Потому что раз он не завладел тёткиной квартирою, значит алкашь. И тоже одно расстройство.
Б — Они все и всё равно в чужой огород полезут. Иначе какие же это дети! Трава … . Мы так пели! Опупели!
Б — Это ты что со мной собирашься беспризорников растить! Сашь, я прямо расстроилась по твое-ёй тётушке. Так одной умереть … никто не знает. Что и про детеё забыла …
Б — Нет, милушка! Растить это ты! Моё дело воспитывать. Ну в том числе и тому чтоб не попадались хозяину чужого огорода, не грабили бы по соседям и не оставляли следов. То есть не вытаптывали б клубник с огурцами … .
ь — Значит только чтобы помидоры! И вся морда красная да! У-А твоих робин-гудов, Да! Да!? Я спрашиваю или Не-Да!
Ь — Помидоры у нас тут не вызревают, то есть не краснеют. Рожа-красная! Моя что-ли ро-кра!
Б — Ага! Они будут краснеть и бледнеть у твоих сыновей в калошах, в карманах! Ры-вжики! — И она захохотала, наверное это грубо «хохот»? Не свойственно женщине и её прелести, но она правда смеялась как-то неумеренно и заразительно с наивной девственностью. — Вот так мы тут стратегию выстроили! Слушали бы нас наши будущие детки. Слушали да не слушалися!
Ь — Оль! Так ты правда хочешь и родить и жить за мной?
Ь — Так я тебе уже родила, глупенький! Ей Богу! Полный карман денег, десять раз женился! Обскакал наверно пол-мира! Романы в стихах что ни слово — рифма … , пишешь! Пис-суешь! Верхом на чуж. Жёнах. А глухой как тетерев! Я тебе неделю-вторую говорю-горюю что у тебя с нами дочь, что зовут уже десять лет её Ульяна, Ульяна Александровна! Так понятно?  А ты как броненосец Потёмкин «А! У!?»Ь! — Тону! Бль … ! Ты когда будешь слушать что тебе говорят женщины командующих Солнц?
Б — Оля! Ты что! Хочешь чтобы я издох! Ты хочешь сказать чтобы я был сейчас счастлив до небес? Ты и те-то три дня что мы сегодня с тобой лишила счастья знать что ты родила моё дитя. Всё какие-то недомолвки, загадки, шарады … .
б — А я боялась что ты помрёшь от моих болтов, от шока, шока на болтах! Рассып-псишься на болты. Вы ведь мужики любите разве хоть и свои! приблудных деток! От ваших болтов. Ну правда, Сашь, я боялась! Я хотела проверить на твоём любопытстве как ты можешь отнестись к такому медицинскому факту, я ведь трусиха! Я женщина, Сашь!
Б — Да я бы отнёсся к этому «м.» замудонскому факту, што ты … шт говоришь, что … что юлишь как например к награждень-ни меня медалью «Гер. Сов. Союза» или орденом Суворова Первой степени! Оля! Я бы три дня уже не сомневался в том что мы не расстанемся! Но прости меня за эти плуги-глупости. Я не был готов к этим «болтовым» ощущениям. Я жуткий эгоист. И у меня не было повода верить женщинам. Я не знаю что такое женская супружеская верность. И кто в этом виноват, тоже не знаю. Тем более сначала меня выгнать а потом родить дочь! Вот отсюда мой реакцион-идиотизм



ДЕСЯТЬ ЛЕТ БЕЗ САШЬ.

Я закрываю глаза …
И чувствую ветер
Забытый тобой на песке.
Слова песни Гарика Сукачёва.


1.

«Боже милостивый! Что же я ему сказала-не-сказала! Мы женщины особенно остро чувствуем, что рай это и есть Земля! Вон, протяни руку и возьми всё самое нужно-нежное для счастья! Что тут же выскакивает поп и визжит: «Моё!» Шулерьё поганое! Что их задача только и заключается в том чтоб сделать из Планеты Тюрьму!!! и чтоб они там паханы! Они и так паханы. Но охота ещё похамее-паханее! Только воровские паханы и даж отче-Сталин, и дедушка-Напольёнь против любого из жидов-попов мелко плавал!»
«Ничего, я ему напишу письмо! А он мне напишет во всё небо! А я ему отвечу плачем во всю ночь!» Да ну его!
Ольга вернулась в Лен-рад и долго-долго! не могла придти в себя. Бессонница, голова, жуткая боль. Даже что-то с глазами. Смотреть не хочется. Радуга в радуге! …  «Для чего мне глаз раз его нет!» «Раз!» «Я сумасшедшая и. парафраз; идиотка! Два! С …   
И Что все эти идеи против живого любимого человека!? А вдруг это бред, галлюцинации! Очи! О мои оченьки!»  Это внешне казалось что сцена в Ярославле далась ей, О, легко. И всё равно каких бы мук это ей не стоило решение могло быть только (уанн!) о-дно; забыть этого чела на-вс-егда. Не потому что … , и не потому что! …
Но вдруг (не вдруг!) она вспомнила как в одной из так называемых явлений, галлюцинаций видела цунами в океане и сам источник. Источник звука страшной, нечеловеческой силы. Просто звука и всё. И цунами всего только от звука.  И снова понимала отказ! Откз! отказаться ей невозможно.
Всё житейское и не житейское, материальное и даже любовь не шло в зачёт. И никак не влияло на такую неожиданную пуско-наладку завтра. Будущего. Ольга Алекса Вселенная встретила чела который в состояньи взяться за её идею поставить избу с куриной головы на ноги. Пусть и куриная эта изба! Цивилизация. Ведь человечество больно белой горячкою последних пять тысяч лет! И никому нет дела! Она боялась даже попытки. Не взирая на то что это просто страшно! Она не хотела братьс за осущест-флю планов зная что на это уйдёт не только её и его жизнь и что наверняка они не дождутся и промежуточных (жутких?) результатов. Она боялась того урагана бытия что разыграется с ними! (иными) Любовь пережить она в состоянии. А в состоянии-ли она жить теми ура-ага-а!нами-нами что затеются при сложении двух жизнь-интеллектов. О боясь пережечь-спали! Сашулечку …  (всего два дня!)
Никто из Землян не в состоянии начать потому что не доискаться причины. Почему всё так хреново! Самое смешное что она, О! О! Это он её вдруг стал так звать. (Вдруг это действительно значит что он, Сашь, (1) один-в-один знает кратчайший путь!?) Что она сама да! и не задумывалась над проблемой. Ни-када! И вдруг в какой-то момент начались неожидки и фантастика прозрений. Неотступные. Это же не её дело! Об этом говорят и думают мужчины. И всё как будто лежит на поверхности. А вся причина в том что человечество живёт отбросив истину и ухватившись за корысть, ложь. Поменяв Истину на корысть. За хвост-корысть! Хуже, за соломину. Человечество плюёт Богу в лицо по команде и вместе с попьём! Возомнив себя чёрт-те кто! То есть плюёт сомо себе прямо в наглую рожу! Чел-во! Жуткие сети миллионов религий так заполоскали человеческие мозги, что даже ощущение рассудка исчезло. И все понимают, что Истина это бог. И тупо идут к попам либо к атеистам. Не соображая, что хрен редьки не слаще …
Ю — Я рожу и всё! Этого хватит чтоб оплатить любовь. А потом … ну потом когда-ниюбудь … О! я его найду! Тот бред что правит сегодня бал у меня в голове испарится и если он будет жив … и если … если …
Ю — Но сейчас заводить с ним этот вальс до небес! … я же сумаш …  сумасшедшая! И это не болезнь! Никаких оправданий! Сплошь сальто, опрокидыванья! Вместе с обстановкою, стёклами, шифером … 
В один прекрасный мом О вдруг сообразила что христианство ложь, грубо и нагло прикрытая рогожей мудрости. Мудрости не имеющей к человеческой жизни, как и христианство, никакого отношения. И потому и ложь (хр-во) и муд кажется что они прямо и впрямь и только от бога. Тем более что это утверждают якобы посвящённые люди. Попы, сами себя именующие священниками. Тогда как жизнь не обладает никак исходной мудрой и премуд сложностью. Заборы, очереди и драки устраивают хомо сапиенсы, именно воспитанные в христианской морали и нравственности, или наперекор. В любом случае отталкиваясь от христианства. Потому что попы оголтелые обманщики. И некоторые из п дурят в том числе и сами себя. Двух тысяч лет (да так!) не хватило разобраться в этой куче дерьма, семитского хлама якобы вскрывающего алмаз истины …
И эта ангажированная клика до такой степени охмурила пол-планеты и скомпрметировала Создателя что люди ничего не смогли луч придумать в противовес как атеизм! Тогда как Бог в каждой нашей клеточке-пяточке. Самые продвинутые и просвещённые умы не смогли отделить христ-ство от Бога. И потащили вместе с религией на помойку. Тогда как Маркс, Энгельс, Ленин все трое палец об палец не стукнули для пищеварения в собственных ЖКТ. Они всю жизнь только грузили в желудок и … вы-гры-жали. Никто из них не смог сказать что такое человеческий мозг. И почему кровь за всю жизнь ни разу не изменила направления движения на обратку (вращения) в организме человека. И вот они, почти по той же схеме что и попы (соображая о самом себе не более чем на 5 %) дать-задать ход часам в которых ни уха ни рыла! Атеизм стоит на куче мусора прозванной христианство! Мало того именно эта жидовская гадость марксизм-энгелс-ленинизм есть прямое продолжение гиблии! И ещё в представленИ профи-профанов являет эффективное оружие против попов. На самом деле служа слову и делу поповскому. Потому что коли атеизм против бога, то он и против человечества. Точно так как попы! Они (М. Э. Л. ) как и жиды, верили что человечество дитя Земли, сдавшись фокуснику от арехеологии и по совместительсту, главному скотоводу чел—че-во, Ч. Дарвину. Тогда как человечество не только старше Земли, человечество старше Солнечной системы! Бог создавал Солнечную Систему Под готового Человека! И этот человек бог известных форм и размеров, но не известных возможностей. Поэтому Истинный Бог грузит человека не спеша …
То что сегодня жжёт ниже пупка не поможет! Красота тоже поможа изменчивая. Сашенька не верит в бога. Точнее он не задумывался. Как всякий нормаль человек. Теченье цивилизации одно-мгновенно, на самой первой вспышке их взаимоотношений просто глупо пытаться изменить. Пусть и Саше и О и не в чём сомневаться для строительства семьи. Но весь мир против! Именно религии такие условия ставят для жизни когда нормальным состоянием считается не мир а война.  Не счастье и благоденствие а горе и голь, нищета. Девяноста процентов одновременно живущих на Земле. И голословно утверждают что всех накормить невозможно! Это-ли не призыв убивать? Это-ли не прямое выступление против бога?! Когда Планета в состоянии прокормить (не говоря уж обогреть!) народонаселение в тысячи раз превосходящее нынешнему. О даже не касалась измышлений учёных по поводу продовольствия. Они уже утверждают что воды уже не хватает. Но ведь засорили реки и озёра не марсиане! Те же христиане с попами во главе. Когда не успев очухаться от одной войны человечество затевает новую!
Убить просто так нельзя! Только если разрешит поп, полковой или дивизионный … Попище и двадцать тысяч дураков!

1а.

Ольга остановилась у подруги которая ей позвонила в Ярославль и пыталась и не могла удержаться от откровений по поводу её края, люб-буб кошмара, так сначала казавшегося что приключения не кончатся … Или она отвяжется когда захочет.
Ю — Я только не понимаю, зачем тебе рожать! С этим Олегом ты жить не собираешься! С Сашей тебе невозможно! Одной поднимать дитя! Да откуда ты знаешь что беременна!? Или врёшь что всего три разка!? А? Разика! Пасть разинула! А?!! Ту которая вечно в сумерЬках! Ках-крах! Трах-та-ра-рах!
Ю — А ты мели-говори что хошь, я почему-то уверена что залетела! Не хошь не верь! Ты всё хочешь … 
Ю — Настя я и не представляла что баба может так любить! Тем более я! Я и боялась этого чувства! И так ждала! Иногда мне казалось что сойду с ума … . О! Как я хотела залететь!
Ю — Тогда зачем ты позабросила этого своего Сашка? А? Жарптица ты залётная?! Перелётная! Переплётная! Ты мать-твою-так! Что! изменял-гад тебе? Или может отп … л? Что бил? Говори, бил? За что?
Д — Да Билл! С пятью Биллллл! И с одним Был! С Пятки! А ты знаешь, он эту бабскую штуку и зовёт «Жарптица!» Так и Жарптица и «Жарптица» и всё! Как его не любить-то! Дурорчка я совсем что-ли!?
Н — Не знаю, я с тех пор как ты уехала вроде не встречала …
Ю — Да ты Насть сдурела! Я тебе говорю что видела его неполных четверо суток … или мне так кажется! Может больше. Но скорей всего меньше! Земля у меня под ногами закрутилась как Колобок! Всё иссохло!
Ю — А он? Он-то что? Что ты ему-то сказала?
Ю — Откуд я знаю! Он смотрел на меня такими глазами! Врать они все мастаки! Этому я не верю.
Ю — Ну вот ты влюбилась и глаза евонные сама себе нарисовала!
Ю — Да если и чесно; мне на его чувств наплевать! В том смысле …
Ю — Какие глаза я нарисовала? Я даже не помню цвета его глаз! Как-кажется серые или зелёные! В них солнце помещалось! Понимаешь! Во-о!
Ю — Ну и зачем ты сбежала? Раз в два солнца — два глаза! Циклоп! А не пятаки медные! Сказала бы на недельку и всё! Приехала бы потом к нём. Красивый хоть он? Или так, дворняга. Бандит какой-нидь! Ты банду, таких и любишь!
Ю — Ты знаешь! Он и дворняга и бандит! И ещё кажется бродяга. Но красивый как бог. Мне иногда казалось что бог перестарался с его не обязательной обаятельностью. Я как увидела! У меня трусы сначала намокли, потом прилипли, а потом совсем-совсем испарились! Один цветочек остался. Угадай, на какой москве? Я такого во сне его видела. Пару раз. Ревела потом! На пару с соседской коровой … , что ево нету а он и явился через день. Идут со своим батькой по деревне. А на меня и не смотрит, сукин сын! Батька как бы не обратил виниманья он бы так и шёл-пошёл, промаршировал. Кораблём вперёд! А я стою как раскочегаренная карасин-кочгарка и крикнуть ничего не могу! Словно ветрище поднялся и мне мою юбку на голову задрал. Всместе с пылью. Кричи-не-кричи! Своих ушей не жалко!
Ю — Я помню, ты рассказывала. Так это было сто лет назад!
О — Оказывается мы родились почти рядом. И жили вместе. Вместе-вместь! Наверное я его и видела ещё маленькой. Да к тому ж небо, облака, воздух это всё ведь тоже оптика и если мы жили рядом …
Т — То и виделись каждый день! Только наверное мозг не сразу фиксирует эти видения. И потом, как заснёшь … Оля! Если бы ты занялась наукой! у меня, не задолив, была бы подружка акадэмия! Я иногда в ужас прихожусь, какая ты умная! Женщине вредно … это расслабляет женские гениталии …
Ю — А как встретила и язык не знамо где!
Ю — Так ты с Олегом разводиться будешь?
Ю — Зачем мне с ним разводиться! У меня есть свидетельство о его смерти, я вдова.
Ю — Так ты что и паспорт оформила! Ой я и не знаю теперешней вашей фамилии, сударыня!
Ю — Ну! Узнаешь когда-нибудь! Какие наши годы! Я его видеть не хочу после всего …  Он что? Денег дать отстанет! Поможем, оформит инвалидность да пусть живёт себе. Хоть на Фонтанке, Фонвизин херов!
Ю — Он говорит без тебя никак!
Ю — Жил же почти полтора года!
Ю — Говорят долго в коме был. Потом реабилитация. Пока мозги на место завернули. Комой-то болеть! Ха …
Ю — Никто ему не виноват. Всё его характер. Кто с таким здоровьем записывается в разведчики! А ты его спросила; знает-ли он сколько без из-за него! бед! Из-за его блажи люди разгребли? А я!? Только одно-дно; все без денег остались самое малое! Да хорошо бы зубы на полку! Только …
Ю — А кто тебя гнал замуж?! Головка закружилась?
Ю — А ну его! Любопытство! Ну и увлеклась, не без того! Головка это у мужичков кружится … от таких как ты, Нася-Настя! Головкой матки … уж больно он мне-вам всем нравился! И элегантный-то и не гулявый! Легавая собака … на одной ноге. На куриной.
Ю — Да! Парень был что надо! Да и теперь выравнялся … а почему на одной-то? Неустойчиво равновесие, да-Да! Это ж он говорил; женщина должна быть красивой! Очень красивой! Всё остальное можно простить.
Т — Ты знаешь, Саша может книжки писать! Он уже, если не врёт, четыре романа написал. Один издал, там у себя. В этом бывшем немецком городе …
Ю — Когда его унесло потоком я чуть с ума не сошла! О себе я чуть-ли думала? Герой хренов! Да это я его научила и про баб так говорить! Дурочка ты моя самая милая! Разлюбубе-бездная!
Ю — Что делать-то будешь?
Ю — Да закручу с кем-нибудь! Клин клином! Стану япон-мадам Ху-Ичё-сова-ть. Вышибу эту дурь! Хоть ненадолго … через звезду!
Ю — А ребёночек! Тебе есть надо а не гулять! Профура!
Ю — А нет никакого ребёночка! Может и врёт мой ангел хранитель. Моя хвалёная интуиция. Цуция.
Ю — Ведь были такие случаи!
Ю — Может быть. Только я не помню.
Ю — Память девичья? Тада сёдня подём в кино.
Ю — А у тебя есть кто?
Ю — Как будто не знаешь! У меня пауз не бывает.
Ю — И пуз тож! Как всегда, все парни твои?
Ю — Только надо бы Олега повидать. Всё ему объяснила. Встретишь где на улице, не хорошо может получиться! А так …
Ю — Для такой процедуры нужна неделя? Позвоню и кайки. Потом как-нибудь. Лучше ты позвони, скажи заболела с дороги!
Ю — Так он и поверит! Ты насморка не знаешь что такое! А где ты слов таких нахваталась, «хана, кайки»?
Ю — Да пусть хоть переневерит! Перевернёт наизнанку и снова то же самое сто раз! Ты Настя как будто никогда не влюблялась! Я лучше десять раз схожу в морг! Слова? А какие слова-та! Это отец Сашин. Капец. Во болтать мастер. Я ж тебе говорила. Так смешно вышло; дядя Ваня, отец что, нас и свёл. Я сначала с ним, с отцом познакомилась! Я, правда, чуть с ума не сошла. Представь; Сашуля ушёл в Овинища в магазин, без спросу. А как он у меня мог спросить-то? Я всё, дура, боялась что навсегда! Потом вернулся, я чуть не заревела. Как отчего? Вот ты теперь дура! Счастье моё возвернулось! 
Ю — Ну и я уж не та девчонка; с одного свиданья бежать на другое и так подробнее. У меня теперь один всегда. И два-три в перспективке.
Ю — Это прогресс! А помнишь как тебе на Новый год пять ёлок за час приволокли! Часик!
Ю — Точно! И все в один день! Ты бы написала этому своему! Как его Саша? Или Алёша!?
Ольга побледнела. И как это могло с нею случиться!? Неужели она так перетрусила что забыла спросить адрес?! Хоть адрес матери Саши!
Ю — А во! Я его в Осташкове отыщу! В Осташкове легко найдут Ивана Васильевича, если он никуда не уедет! А маму!? Я такая дура! Я даже не спросила как звать Сашину мамочку! Дура бессмертная! Бестия бестолковая! И всё!
Ю — Какого Ивана Васильевича? Подруга! Ты бредишь?
Ю — Всё равно я тебя не понимаю! Какая баба не боится своего мужика? Мужик на то и есть чтоб его трусились! Иначе какой это мужик если даже застращать не может!?
Ь — Господи! Настя! Я дура а ты ваще! Кукрыниксы какие-то! Не того я боюсь, понимаешь!?
Ю — Покажи хоть фотку! Интересно кто мог за двадцать часов так напугать-застращать мою подругу которая сама кого хочешь, хоть взвод! в сортир забьёт! Или с недельным расслаблением ЖКТ.
О снова похолодела. Она вдруг сообразила что совсем не помнит лица своего мальчика. Так в мыслях она его звала. Наступила какая-то нестерпимая слепота. Как это могло быть!? Какая-то фантасть! Фнтифант-асТма-гория. Она любит и не помнит его лицо. Самое главное что она его осязает как будто а увидеть не мо-ожет. Жет жжёт! С нею даже как-то случилась истерика. Это здоровая, крепкая, кровь с молоком юная женщина … Она никак не могла понять что такое может быть. Или так бывает, когда долго-долго смотришь в его лицо!
Пошла к врачу. Тот сказал что такое случается. Спросил, не идёт-ли иногда у неё снег перед глазами летом в самую зелень. О сказала что нет, а потом припомнила как ночью в московском поезде в купе вдруг стало бело от снега. О чуть не закричала. Показалось что вагон на стыке разорвало и она только не видит вздёрнутых рельс. Это продолжалось минут двадцать. Она вскочила, свалив своего милого на пол, нащупала ковёр на полу и вдруг поняла что такое галлюцинация. «Такое бывает у экзальтированных натур от шока, тяжёлого перенапряжения нервной системы, или какой-то через чур мощной эмоции. Я не стану вам предлагать лекарств. Купите хорошего, желательно лесного мёду, и пейте с мятой. Сделайте паузу в употреблении жирной или сложной пищи. Рыбка, картошечка, молочко».
Ю — Не помню! Не помню! Настя зачем ты меня мучаешь?! И нет никаких фоток! Почему ты не задала мне этот вопрос по телефону? Ты специально тянула-тяпнула резинку? Чтоб вот взять меня тут в своём сексуальном гнёздышке на смерть! О, я несчастная!
Ю — Не знаю! У меня просто такая привычка. Преждь че очередной «он» меня возьмёт под ручку сходить сфоткаться!
Ю — Я всегда мечтала брать с тебя пример. Но самое страшное-страшнее! что у Саши не будет моей фотографии! О, Настя! он забудет меня навсегда!
Ю — Так ты для чего его бросила?
Ю — Откуда я знаю? На меня с твоим звонком как будто свалились все горы марсовы! все людские ужасы! Я на ногах-то чудом устояла!
Ю — Вот ничего не боишься не-боишься! Пол жизни не боишься а потом сходу весь твой страх … баб-ах! на одну причёску!
ю — Да-да! Я помню эту твою гениальную-б сентенцию, полные трусы страха! или-дили вот: со страху соски срубинились.
Ю — Да! Совершенно верно-во! а потом весь-сь твой страх у тебя в трусах! Да чёрт с ним, с мальчками! Мы же с тобой такий! Нас же с тобой на улицу выпускать низь-зя! Всё детородное сво с ума сходит и кидается в Неву! Под параходы! Столь сальт над думать как отбиться! Отбабиться! Отбубитца!
Ь — Да никогда я такого не встречу! Пойми, краля!
Б — Ну ты сама говоришь что бог есть. И он нас не оставит!
Ю — Опять в десятку! Из-за этого я и дала дёру!
Ю — Оля! Оленька! Если ты его встретила один раз! Встретишь и ещё! Надо только дожить. Дотерпеть! И меня дёрнуло наговорить тебе бочку арестантов! Но ты же сделала то что хотела! Значит верно!
Ю — Вот сейчас я бы ни за что!
Ю — Брось! Ты совсем не выглядишь несчастной! А тем боль дурой! Как ты говоришь …
Ю — Я? Несчастная? Я умираю! То есть я умерла вчера … в поезде! В поезде по звезде!
Ю — Ну вот! Значит пора развлекаться! Ничего, если звездишь знач жить будешь! Вердикт! Что ни говори!
Ю — Надо попробовать выспаться!
Ю — Да ты, милочка, самая счастливая тётя! Я всю жизнь мечтаю не поспать вдвоём два-трое суток!
Ю — Можно подумать у тебя такого не было!
Ю — Да ты посмотри на себя в зеркало!
Ю — А что мне смотреть! Я сама знаю что никогда не стану больше такой. Не стану никогда такой счастливой!
Ю — Да зеркало сейчас сорвётся с копыт! Улетит вместе с аистами! Потому что если ты сунешь в него свою мордочку оно разлетится! Етится!
Ю — Вон-вон-Вон! Как зеркало искоса высматривает! Аж ёжится! Эй, ёжик! Ольга быть такой красивой некрасиво! Это беспардонно! Какая ж ты дура! Ольга! Встретила своё солнце и упёрлась в сей синюшный Питер, пьянь-городь-бздишко! Деньги что-ли кон …
Ю — А ты мне и веришь! А наплести я и не могла? Да! А сколько я вам всем раньше … ещёй!.
Ю — Тогда я точно счас тебя пришибу, сучка крашеная! Я уши развесила дурища а у неё даже фотографии нет! Вот врать! И всё-таки ты О! Славная шлюха! Переспала с первой конной а мне льешь про какой-то не пойми-дери одиночество!
Ю — Ну вот и прекрасно! Договорились! Но всё-таки мне сдаётся что-то тутТ … , то-ли тут! То-ли там! То-ли-тьМ там …
Она взялась ручками сначала за грудь, потом за москв … .
Ю — О! Настя! Ты знаешь что такое москва-москва?
Ю — Ну у тебя совсем дранка полетела-потекла? Про Москву спрашь! Оля, окстись! Это такой город живучий на краю села-а Семипуки.
Ю — Да ты слушай ухом а не брюхом! Москва-москва что такое?
Ю — А что ты за попу схватилась-ся?
Ю — Вот я и держусь за москву-москву!
Ю — Эт-то ты за москву чтоб не упасти! Сама что-ль придумала! А!! это потому что вся конница туда стремится!
Ю — У меня головка слабовата придумывать такую красоту! Это он! Сексуальный маньяк. У него всё эт как и положено у военного в планшет, все женские прелести помечены как птицы и населённые пну-к-ты …
Ю — Это как на карте что-ли? Так всё-таки ты не врёшь! Хам! А лучше бы врала! Мне тебя жалко!
Ю — Нужна ещё оба-на-одна! Шехерезада чтоб и спереду и сзаду чтоб наврать! И всё равно всё самое сказочное просто осенние листья … .
ю — Не грустите тётя! Ещё во-таково! наврёте! Найдём мы вам дя! Ть-те  дяиньку! Будень-те так вижжать что никаки окны не ус-тоят! И ночь побоит крастись в Питер чтоб не оглохнуть, не ослепнуть. Неостекленеть! Луна стечёт на свечной заводик! В Стару Ладогу.
Д — Дура ты! Дурочка и есть! Знаешь как он меня называл? Вот захочет чтоб я умолкла и говорит: «Ольбатрос!», а как совсем рассердишь
так Гольбатрос …
Э — Это утка такая?
Д — Да! Утка-проститутка! Эт офи-Игенно красива-океанска-птица. Она даже на море бывает проездом лишь!
С — Съедобная?
П — Плотоядная! Как ты, Настя! Что за характер! У ё размах крылов полтора метра! Седобная! Гусь-Альбатрос! Это гигантский Буревестник! А ты обжора!
Я — Я не плотоядная, я плотогонная! И херактер у меня что над!
Д — Да! Я не сомневаюсь. Только ещё каша в головке. Как у моего Сашеньки. Только у тебя ещё кроме каши там кастрюли плавают. Вот! Не зли меня, Наст! А то не помиримся до конца моих дён!

2.

И пошло-поехапало! Один за одним. Один на другой!
И вдруг однажды ночью, едва заснув после как схватилась в очередь с нью-мальчик она вспомнилась какими словами он затопил её сердце. Сашь, её Сашь, ещё Сашь. И как замолчит и сердечко стоп! останавил и не забьётся пока снова не заговорит Сашинька. Сердце. Сердце сердцебойки! Вспомнилась заискрилась и запылала из всех сторон. Словно всё её существо подожглось с лево сос в ласкающе-нежно-пламье.
«Ты вся из звёзд! Их в тебе больше чем можно увидеть! Чем можно увидеть за всю жизнь! И звёзды в вине без льда … и во льду! всех цветов потому что ты такая и колючая и желанная! розовая и жемчужная снежно нежность».
На что она-сама говорила: «А что и попа моя из звёзд? И сиси?»
А он целовал её в глаза и в веснушки, и на груди стараясь не обидеть ни одной …  И так смотрел что ей вдруг казалось на завтра ему глаз не хватит.
О сдержалась от рёва. Встала с постели, включила свет.
Ю — Вставай, рыцарь! Тебе пора дуть домой.
Ю — Милая, чем я провинился? Сейчас три часа ночи, метро три час как закрыт. Хотя какие метры! Любимая я ведь живу в Ломоносове!
Ю — Одевайся, я тебе дам на такси до-вово Ломонасо-сова!
Ю — Да у меня есть деньги! Но мы же-договорились … , не так сразу. Я ничего не могу сделать! Я люблю тебя!
Ю — А я тебя ненавижу за то что ты мне сказал! Сколько у тебя не хватает до твоего знаменитого гольода? Десять рублей хватит. Ломоносов-ломонасосов. Понимаешь … милый … мальчик! Я беременна от другого человека и сейчас у меня такой период … вы мне все отвратительны! Даже бог, если он мужик.
Ю — Но когда ты его родишь, мы же увидимся?!
Ю — Может быть! И даже наверное-наверное! Удивимся! Только сейчас поскорей уходи, а то мне станет плохо и тогда ты пожалеешь …
Ю — Оля! Ольга Александровна! Я завидую пыли на твоей туфельке! Она-сама может побыть с тобою час-два-четыре … .
Ю — Милый, дорогой! Пожалей меня! Неужели так мало!? Ты кувыркаешь меня беременную скоро неделя! А я не могу тебя попросить поскорей меня оставить!? Хоть в один раз!
Ю — Слушай а твоя фамилия вправду Нинин-Петин?
З — Зачем моя фамилия раз ты гонишь!
В — Вот и катись на своей двухколёсной фамилии! И чтоб глаза мои тебя не видели! Что топчешься? Не видал как красивенная баба станет харчи метать? Или хочешь в ухо? Смотри, рука у меня тяжёлая … Езжай пожалуйста НинПет! Пожалей хоть себя! Беременная я сука! От бульдога!
Убью рогом! Да! Не таращь бельмы! Этот будущий папа … кляпа! Я от него рогата и брюхата. Ещё не хватает «пархата» для полной гармони. Ну почему я рожу его не помню-не-вижу! Да! Смейся-смейся! Он тоже рогат. У нас конкурс такой! Вот. Раз ты ботинки ещё лишь напяливаешь слушай анекдот: Приходят две красотки в полусудомагазин. Одна прямо с порога хвать три коробки вилок и идёт дальше. Подруга её аж покраснела. «Слушай, Сарочка, мы же только вчера были в уже-ж магазине, искали чем сковородку с плиты сковырить и ты там купила тоже три коробки вот это самое. У вас свадьба что-ли?» «У нас с Моней что ни день свадьба! Что ни ночь свадьба! Вот! Жалко! Рогов не хватает!»
Т — Ты наверняка хороший дядя! Я даже завидую той бабе что тебя запряжёт, оброгатит, сядет на твои рога и поскачет громить дорогущие магазы! Но ты пьедестал! Холодный пьедестал для меня! Пьедестал для своей золотой статуетки. От которой мне так хорошо! Но только между ног! Понимаешь? А в голове пустота. Я не люблю тебя. И не потому что … а потому что безумно влюбилась в одного коз … козлиного дружка! В обезьяну! Понимаешь? В красивенную обезьяну! Которая и козёл заодно! Которокозый!
Нинин-Петин такой контрастат не выдержал и заплакал.
Н — Ну вот! А мне думаешь тебя не жалко!? А сердись-не-сердись! Да сердцу не прикажешь! Любовь зла! Полюбишь и козла! И тебя никак не силюсь, не об-жалеть.
Я — Я понимаю, трудно забыть, но помни сие как-ни-как! любовный лёгкий интриж … Такой атас-контраст!

Ольга только после родов смогла вспомнить Сашино лицо когда уве увидела своё чадо. Только голубые-голубые как у всех славяночек очи не похожи на отцовские. И в этом крошечьи-существе совершен не понимаю что мелькающие пред её очи ручки и ножки есть она-сама! Даже эти сны, хаотические движенья-рвенья напомнили О повадки человека разбившего неразбивашку, её сердце. Сердце, вдруг от разбоя превратившееся в пламя, в палящее Солнце …
В — Вот! Моё сокровище! Будешь такая же сероглазенькая как твой папашка, папочка твой! Где-то терь он да с кем!? Нарвался-ли на каку-ля-рву с зубами в заднице! По всей морде! Такая же красивая, да высокая! И ляля! Ты будешь краше своей мамачки! С тебя перебесится всё мужло-ока-янство юношество вместе с твоим пипу-унцом!
А сама думала по ночам словно её полоска-али с водой из красной лайки-лейки рассвета! Как не угробила дитя своим разгулом. «Господи! Да Меня же могли просто убить как шкодливую сучку!»
Ольга не особенно мучилась угрызениями совести о своём неверном или-дили аморальном поведении. Её мучил простой момент возможности потери здоровья или даже увечья. Шлюха всегда на краю бездны. Даже если вторую неделю не выходит из дому. Даже если покидает постель помыться, побрызгать и те де. выпить стакан лимонаду …
Но такая встряска выбила из неё дорожную пыль любви. И врят-ли О сама могла придумать боль-лее эффективное средство. Потому что далее следовало пьянство, наркотики и всё с этим связанное. Да и перескакало её не более двух дюжин молоденьких мальчиков. В большинстве своём, скрупулёзно ею просчитанных девственников. О и не маячил доктор-кож.
К сожалению полностью уничтожить дикий микроб привязанности к своему идеалу Ольге не удалось. Но как не совсем полегчало, это её даже обрадовало. Потому что такая живучесть чувства-чувствища говорила о том что она настоящий человек. И что он, Саша, лучшее что мог показать и подарить ей бог. Уж в своей прозорливости она никак сомневаться не могла. Ольга знала наверняка что те лучшие черты что она имела гораздо более мощные чем у любого современника. А иногда и боялась что такая мощь быстро доездит её земную сущность.
Потому в минуты наиболее сбалансированной эмоциональности и холодного рассудка О понимала что всё идёт верно. И даже лучше чем бы она могла придоумИть-примечтать. И понимала простую истину; не будь у неё той грусти-муки что есть, была бы другая и скорей более скучная. И разве плохо мечтать и грустить о своём Сашуле как о папе-Солнце! Одеть, идеализировать его или наоборот, опускать в колодец беспричинной муки-ревность-ненависти.
Она назвала дочку Ульяной как-то впопыхах. Но хорошо помнила что в момент обязательного объявления имени новорождённой другие имена в её головке просто не звучали. А это звездилось, искрилось как смесь в две весны. А потом извинительным было Уля — Оля. Ульяна — Ольяна. И ему должно понравиться. Нет плохих имён! Есть гадкие люди что их произносят или даже коверкают. Все имена даны человечеству как самое лучшее. Самое лучшее, лучше чем сам язык человечий.
Плохо что мама не могла посоветоваться с папой. Вот хоть бы по телефону!

3.

Ещё в роддоме к ней пытался заявиться Олег. Но «гвардия» ни-ни! не впускала. И он явился на следующий день как они с Ульяной выписались. Она не спешила покидать её вдовское убежище и потому успела хорошо поправиться и выровняться. Улечка родилась три-сто и у её мамы не было даже лёгкой патологии тканей живота. Увеличилась грудь. Но это сделало Ольгу ещё женственней. Живописней. По её собствен потешн присказкам «Лишь бы сиськи не больше попки!» она поместилась в норму. В идеал. То есть «грудь острей москвы». Сразу после родов как будто выцвели чёрные глаза, но скоро восстановились. Ходить сначала было нехорошо. Но скорей лень чем боль. Для встречи с Олегом ей хотелось быть худшей чем она ему предстала. Но прибегать к гриму по совету Насти не стали.
Н — Ну что, явился не запылился! Фраер-казак Задонский! Упрям же ты! Красавчик!
З — Здравствуй, милая-белая! Я не упрямый. Был бы упрям фиг пшёл бы, ненавистный муж! Вот принёс тут тебе да ребёночку. Тут оставить или на кухню перенести?
Д — Лучше бы моль-белая! Да ты что, с возом что-ли! Где стал там и ставь. Разберём если не с бомбардировщика! Олег, если я тебе, то есть мы тебе; дадим денег, ты н забудешь? Я могла бы даже тысячи три, купил бы себе подержанную машинку, или в кооператив на квартиру 1-й взнос! Нам не нужно видеться, как ты не понимаешь!
О — Оля, я не настаиваю на супружеских отношениях. Совсем не имею в виду. Мне достаточно тебя видеть хоть раз в неделю и достаточно!
С — Слыхали мы эту песню! Тебе ведь жениться надо, мужик! Ты без бабы пропадёшь! А я не баба! Я твоя погибель! Безпостельной дружбы между мужчиной и женщиною не бывает! А если ты опять тут начнёшь раздувать про Тургенева и Виардо! Так ты знаешь мою мнень на сей-пень-семь счёт. Живи я в её время! Я взяла бы её, эту гениальную сучку-Полючку, ухватила за задние ляшки и на лево бы наступила а за право разодрала бы пополам! Чтоб левый глаз остался бы на полу а правый  прекрасный цыганский оч прилип бы к люстре! И как он мог в неё влюбиться! Чернослив! Хуже чернослива! Одна шея лебединая и два оча к ней прицепиль черт-те-что! И с боку бантик! Ге на Пе …
М — Мне нужно жениться я это знаю-знаю! Знаю что пропал! Укажи пальцем и я отведу её в ЗАГС!
Т — Ты понимаешь что общение женщины с мужчиной всегда в конце концов имеет в себе идею совокупления. Если не инфантильны оба! У нас же никогда ничего не может быть. И это не я даже решила. Потому что первая наша связь с тобой была ошибкой. Дурью! Я не думала вовсе о тебе когда вступала на путь семейной жизни с тобой. И для себя видела это как временный эпизод. Или даже спасение. Только для себя лично. Но я столько просила у тебя за это прощения, что никакой бы другой язык кроме моего не выдержал бы и отварился-сдулся. И удрал из пасти.
Я — Я буду стараться …
Ч — Что ты бушь стараться? Я не хочу и не могу больше тебя видеть. Ты не обижайся! Ты вовсе мне не противен. Но не нужен. Когда ты прих. являешься я вынуждена говорить с тобой, потом думать всвязи … а у меня на это нет ни одной свободной минуты до конца жизни. И если даже я для тебя одна-единственная, в чём ещё есть возможность сомневаться, тебе ведь нет и тридцати. То детей-то родить с другой ты можешь и обязан. Как хочешь! Даже раз в год я не могу тебе обещать встр …
В — Фот и есть что одна-единственная! Разве я урод! Разве я не знал женщин!? Ты уродка в смысле красоты!
Т — Ты, Олег, должен понять! Что так говорю с тобой только-и-толь потому что очень хорошо понимаю тебя! Лучше понимаю чем ты! Чем ты думаешь. Ты думаешь что я феерическое существо неспособное на. пчёлка не способная на взятку любви. Но поверь; если б я тебя не понимала, я б не открыла дверей! Я же даже голос не разу не повысила, хотя видеть твоё страдающее лицо выше моих сил!
И — И ещё; поверь мне, что без единственной, как и единственного без, можно прожить. И даже может быть более счастливо чем вместе! Тебя ведь никто не лишает права любить, права мечтать! Ведь в разлуке лучше чем в ссоре!
Д — Давай договоримся что раз-два я смогу выдержать подобный ныне спринт, но не больше. Я очень серьёзная женщина и у тебя хороший выбор и вкус что касается меня. Чтоб по мелочам не хвастать-б! Но мне предоставляются совершенно другие несопоставимые возможности! И у меня совершенно же такая перспектива как и у тебя. То есть; любовь зла! Полюбишь и козла!
З — Значит тебя тоже бросили!
Д — Да! Если тебе от этого легче. Но мне легче от того что у меня дочечка! Кстати она скоро запоёть! Так ты возьмешь денег!
О — Оля, ты с ума сошла! У тебя дитя а я стану претендовать на твой запас …
Н — Ничего! Я правнучка Скифа! Скоро выскочу на работу, тем более что Настя говорит они там зашиваются, а людей нет! Да кстати к этим деньгам и ты свой хребет приложил, там есть и твоя доля. Если противно брать у баб без отдачи, возьми взаймы. Я знаю ты после твоих мытарств без гроша …
Я — Я тоже выхожу на работу! И мы будем в одном Управлении! Спасибо что предложила отступных, но я не оступаюсь и надоедать не стану. Я бросил пьянствовать, продал отчий дом в Шауляе. Так что деньги на жизнь, квартиру и на машину есть. Только жительницу и пассажирку подыскать. Кстати на счёт того чтоб подыскать мне пару я тебя прошу снова. Я, ты знаешь, не зануда, не скандалист и не скряга. Любить я её не обещаю, но уважать, то есть создать достойную семью с детьми, домом и всем прилагающимся в состоянии. Твою протеже я стану уважать как тебя! Вот и ша! Я ушёл. До встречи в кантри. Мы ведь всё равно геологи, правда, милая!?
Ф — Ф-фу! Горе с плеч! Я уж даже боюсь и поставить себе в заслугу что так всё обошлось без слёз и скачек на карачках!
Из соседней комнаты вышла Настя с красным от слёз лицом.
Я — Я думала ты станешь ломать комедию! А ты прям кино! Меня так и распирает от гордости за мою благородную подружку.
А — А ты чего ревёшь-то!
Д — Д-вот так мы бабы половину российского населения и погубили своими капризами! Капризанки чёртовы! Жалко! Такой мужик!

4.

Т — Так уж и погубили! А ты помнишь как он со мною дрался!
Т — Так ты же не можешь чтоб кому-нибудь не подмигнуть!
Т — Вот знаешь я с этим моим Ульяниным папой забыла что рядом с ним ещё существуют мужики! И мне вдруг стало так легко! Голова совсем освободилась! И шее нет работ!
И — И потом; он с тобой и не дрался! Олег, насколько я помню, только отбивался от втво-вихрь штурмов!
Т — Так что он мне говорил! В чём упрекал? За это не только штурмовать! … Я не могу и пококетничать чтоб поддержать компанию. Порядочная женщина! Я должна сидеть; очи долу! Или таскать на стол жратву закутавшись в полушалок! Чтобы все сидели как хмыри пока не напьются вдребезги. Нести про свой футбол-монгол да про рыбалку-ибалку!
С — Стой-погоди! Опять кто-то звонит! У тебя что сегодня, день визитов?
П — Посмотри сначала, не открывай! Если что-то обязательное …
Т — Там перед глазком букет роз! Я чуть не упала! Такой огромный! Оля, я не могла устоять! Это твой последний, этот, как его НиннаПет! Ну не хмурься! Он сказал только на пять минуточек …
Н — Ну вот сама и будешь с ним пиликать. Подумаешь веник розов! Хотя ты права как всегда. Розы нам завтра пригодятся. Но время пошло!
В комнату вошёл тот очень красивый мальчик. Намного красивее Саши. И ростом выше и волосы - золото спрыгнувшее с алмазных бигудя! И невероятно красивые голубые глаза-глаз! У Саши глаза не большие серые и чуть-чуть зелёные. Их красота в необычайности … и вообще - разница большая; этот просто красивый и всё. А у Саши дивный дар увести в сказку. У него где-то там за ушком Вкл. Ть-щёлк! И начинается удивительное действо! Когда не надо искать и призывать счастье. Когда ты сама становишься эпицентром того что обозначается словом Счастье.
О — Обабазначается!
З — Здравствуйте, девочки-ласточки! Настенька! Большое тебе спасибо что открыла мне! Я твой раб пожизненно!
Л — Ладно! Мы знаем твоё великосветское воспитание! Не минжуйся, давай сюда свой букетище а то переломишься! Титьлин-гент херов! Садись! Чего озираешься. Я же обещала встречу, вот! Только не утомляй нас-гостей! На тебя прямо страшно смотреть! Красавец из красавцев! Одет как принц перед коронацией … вот я дура-та! И нам кажется даже что это мы в гостях. Я схожу за вазой. Настя займи его! Кстати вот Настя! Чем тебе не невеста! И ей хорош околачивать чужие кулумбы! Пора свою семейную жизнь-грызнь иметь-сь! Приглядитесь-ка при****итесь друг к дружке. Настя и моложе меня и блондинка натураль!
Н — Нн-ну! Не трать время даром!
Похоже все-все-все были рады удавшемуся пируэту событий и Настя не заметила как слегка передёрнулись плечи у Игорька. Но вариант беспроигрышный. Внешне они оба очень друг другу подошли бы. И Настя не стала бы требовать любви. И не только потому что не встречала сама такого мужчину от которого бы солнце вдруг остановилось-становилось во сто крат. Но и видя на опыте не одной только Ольги сколь тяжелы кандалы этой их любовии. А девочка Настя очень практичная. Ведь никто не может достаточно уверенно сказать; чего больше ждать от любви в семейной жизни; добра или невзгод!
Н — Настя! Пожалуйста, ещё одну услугу! Вот у меня тут есть кое-какие денюжки, передай Оле пожалуйста от меня как я исчезну! Т И не маши ручками! У меня она не возьмёт ни за что. И я тебе уверяю, что никаких претензий! Вот, я специально небольшую суммочку, тут тысячи полторы … и сто рублей тебе за пособничество.
Т — Ты-Вы Игорь ошалели! Откуда у вас такие деньги? Поклянитесь что вы их не заняли, или, прости господи, не украли!
Д — Да, и кстати, мне кажется что ремарка Ольги Александровны не лишена смысла. Не волнуйтесь за деньги, они честные. Может правда как нибудь посидим в кафе, в ресторанчике. Где и как вам удо-угодно. Если я не навязчив.
Н — Нам конечно рублики нужны! Но такая сумма всё равно обязывает, как бы вы это не преподносили, поэтому извините ...
Е — Если так! Можете половину отдать кому угодно. Лучше всего положите в банк. Их можно будет использовать когда станет окончательно понятно что это моя безнаказанная услуга. Так как по поводу встречи?
В — Вы что! Уже уходите?
Я — Я всё понял! Спасибо что не отказали!
Н — Ну что, голубки! На свадьбу-бу-Бу! Пригласите?
А — Ага! И на крестины!
У — Тогда учтите, что я приду только на тройню! И чтоб близнецы! Поняли!?
О — Оля, тут Игорь принёс кучу денег … денег-то принёс! У-у-У!Он просил чтоб я тебе подсунула втихаря, а я уж тебя знаю так мне неохота его искать потом не зная адреса … когда ты по башке надаёшь!
Д — Деньги? Деньги это здорово! Деньги мы возьмём! Только как это получается, что если вы уж на пол-дороге; так уж это не Игорёчковы рублички! Ну всё равно, подруга! Тогда пусть они у тебя и остаются!
Н — Нет, Олечка! Вот тогда возьми тысячу себе а остальное мы все втроём завтра прогуляем в ресторане! «Сайгон» нас устроит? Как вы Игорь относитесь к «Сайгону»? Или предпочитаете «Летучий Голандец»? Это недалеко-сь друг от друг!
Добавила Настя увидев напряжение на лице гостя.
Однако гость напрягся не от того что плохо знал Питер а от лихого фехтования ситуаци-ый прелестницами. Он пришёл совсем не для этого. И хоть надеялся удержаться от любовных излияний, но хоть поговорить-то!
М — Мне наверное всё равно!
И — Игорь! Откуда у тебя такие деньги? Я-бль конечно их возьму если ты скажешь их истину-природу. Но как-то странно это всё!
Т — Ты, милая, забыла, или не слушала когда я тебе рассказывал о своей семье. Мама у меня зав каф ЛГУ а папа большой в Смольном бонза. Но это и мои деньги потому что … не только потому что я их сын. Я летом работал в строй отряде. Я зарабатывал больше четырёхсот в месяц … я копил на нашу св …
Л — Ладно, я верю. Только вы пойдёте в «Л. Голландец» вдвоём если не обозначите этот поход как помолвку.
А — А вот ты сама и обозначила. А вы Игорь как? Согласны?
З — Здесь командует паром-парадом Ольга Александровна и я как дисциплинированный трубач должен слушаться! И я подчинюсь с великой радостью. То есть с огромной радостью и надеждой!
Т — Ты мне не говорил, что у тебя папа в Смольном! Это ты кому-то другому нашёптывал, милый!
В — Вебсь-во-бось фокус в том что с тех пор как я увидел тебя я ни о ком и помыслить не могу, как бы ни старался. И ты дама опытная и не могла не знать что ты у меня первая! А в моей семье сызмала воспитывали не употреблять ни в каких разговорах не только должностей и заслуг па - ма, родителей, но их имён. Так что я физически никому и к горячительным напиткам отношусь прохладно. Да у меня память ён-цикл-о-п-едическая! Ты ж сама-доброта. Я проболтался потому что хотел чтоб ты стала женой!
Ф — Фот так, Настя! Какого кадра я тебе подфартинила! Будешь как сыр-ла-тырь-ла в масле! И вся моя зависть к твоим услугам! И не выебубл-и-вайся. Ни задом ни передком! За! И вперёдь! Рожай красивый и мудрый народ!
Д — Дд-Да-да! Де! Как бы не шоколад в СС в кровавых соплях …
А — А что тебе Игорёк! Она гораздо эффектней меня-менявичью! Смотри; высоченная! Шея, руки лебединые! Глаза бирюзовые! Да самое главное не такая реваншистка как я! Она тебя за семьдесят лет если и приревнует то разве к коте Мане! Кофе-Маме. Да я бы тоже не хотела, звезда вспотела! терять её и тебя из виду. То есть поссорясь с одним я могу через другой помириться! Так как же твоя фамилия и кто твой пап?
Ф — Фамилия моя Соловьёв Игорь Юрьевич а папа мой Юрий Филиппович  …
о — От-т-Т эть-То ты-ть выть-сказался! Паспорт! Паспорт гони! Мели Емеля — твоя неделя! Почти член обкома! Чего заулыбался! Да не стану я не извиняться ни перед тобой ни перед папой-мамой! Мой! Да-иЙ, мне стыдно что я тебе предлагала денег … пол-год назад! Очень стыдно. Но твоё общественное положение никак не влияет на мои симпатии. И только я ещё вежливей настаиваю чтоб ты присмотрелся к Настеньке. Она не безродная и не пропадёт, но … пусть она будет для тебя номер один на все привилегии что причитаются невестке второго секретаря Лен-ского Обкома С-КПСС. Тьфу! Чуть не сказала секс-пенсс!
А — А папа твой разве не Член Политбюро ЦК КПСС?
Н — Нет, пока только кандидат …
А — А давайте я вам расскажу-джу как я рожала!
Оба конечно были готовы слушать от неё любой бред. Всё равно интересно. И просто быть рядом с О большое наслаждение. Каждый человек, как и любая планета, несёт «при себе» свою атмосферу. Только являясь взору, или даже  невидимый входя в какую-либо из близких комнат он не только привлекает внимание, несёт свет, тепло, саму жизнь но с ним следует целый новый мир. Бездна, имя которой «Всё!». Или точнее «Вселенную». Неизвестный и прекрасный мир. Или известный, но ещё более прелестный чем всё-всё-всё неизведанное. Любовь …
В — Вообще я родила легко! Мне приказывали кричать, но я боялась испугать дитя, да и самих помощниц! Говорили что он и в животе всё слышит! У меня ведь ужасный голос когда я ору! И если бы я себя распустила — бегите дальше! В какой-то момент мне показалось что улетают ноги. Ноги-руки-спину-зад! А я бы хотела чтоб оторвали голову. Она казалось висела на одном рыжем волоске. Страха не было, но вдруг в какой-то момент нахлынула такая паника что эта вся боль и кровь будет в животе до самой моей смерти! А я рот пластилином забл.  В своей злости. И не поору! А потом потеряла сознание. И проснулась снова с тем же ощущением что всё тело лупят сто пятьдесят миллионов тысяч дубин и кувалд! Бывает такое? Или это галлюцинации? Потому что меня разбудили и я только почувствовала что меня стало вдвое меньше. И меньшая частица это я сама! И что крови во мне осталось одному комару кусить-не напиться! Я боялась вздохнуть. Выплюнуть кровью! Всю себя отхаркнуть.

5.

А — А доктор и говорит: «У вас девочка! Осень хоросенькая. Только на вас не похозяя. Ну попозьзе-попожззе! Если сможете, уже было бы надо её покормить-зе!»
Н — На меня как будто обсыпались сразу все звёзды вместе с зелёными сетями на которых они там развешаны! А я и пошевелиться не могу. Вдруг опять грянет этот болевой реквием. пальцы-пульцы-Пыльцы левой ру-уки онемели. Простыни показались бронёй. Какое там молоко? Мне самой надо было хлебнуть-пнуть-днуть простоквашки.
Н — Не волнуйтесь, пожалуйста! Вы сейчас покормите своего первенца а потом-то и сами! Уж больно она у вас боевая! Ещё недельку так повоюет и от нашего род-дома камня на камне не останется! Только пока не вставайте, пжалуйста. Может и ничего, но лучше сообразим всё в постельке. Вот её и несут куколку. Что-то из неё будет как сама побежит!? Мама с папой покупай догоняшку. Кстати к вам приходили. Но передать мы ничего не можем пока нет результатов анализов … т …
Я — Я только на миг увидела это Сашино личико и всё! Она сиську сосёт а меня залило слезами. Только стараюсь не всхлипывать и не выть. Скулю потихонечку. Не испугать бы! Так и не видела своё сокровище первый раз! Забрали ведь с перепугу, что с маман начнётся истерика! И какое там есть! Я сразу как её отняли вырубилась и мне снилось как будто мысль и слова во мне прорастают как трава и ветки, деревья в пустыне! И солнце в этом сне зовут Ульяна! А как проснулась, думаю; есть-ли у них грузовики чтоб привезти мне наестьися досыта! Девки сказали что теперь всегда аппетит будет волчий. Особенно после кормления маленькой!
Настя сидела вся красная-красная! «О! Как этот цвет лица, ушей и даже пальцы! всё идёт к цвету их волос!» — Думала Ольга. И ей всё больше нравилась эта пара-прелестницы! — «Уж если с Настей ему будет худо-бедно! Да работа не поможет!»
А — Ах если бы не сейчас мне с дочечкой заниматься так и сбежали бы мы все в кабак! А у нас дома что-ли музыки нет. Настя а ну-ка!
Но в квартире танцев не получилось.
А — А я просто брежу-хочу увидеть как вы танцуете танго! Только вдвоём! А? И погарцевали бы! Выпить им тут видите-ли нельзя! Капризы всё! А как же Бесаме Мучо?
«Конечно, они едва познакомились. И мы тут с Наст ему устроили бег с барьерами от одних коленок к другим. Но слава богу что и так всё вышло. Быстро и кажется наверняка! Везёт тебе Ольга Александровна! И теперь у тебя две полу-няньки! Чёрт с ним! Пусть ходит! Когда Настя затащит его в постель он станет как морской окунь! И только в её красоту- сторону! А мне всё так и мерещится; Сашь, а Сашь а мне всё так и кажется вот-вот! Вот пойдёт снег нашей с тобой свадьбы! Снег с малиной!»
П — Послушайте, Настенька! Давайте вы сбегаете в магазин! У вас ведь теперь есть деньги а в рестораны мы все вместе идти не можем! Всё равно! Купите тортик!
Н — Ну уж тогда вы идите оба-вместе! Чтоб не купить какую-нибудь безделицу!
О — Я думаю что тогда самый оптимальный вариант нам с вами Ольга Санна пора в магазин. Вы и хозяйка дома, да и мне надобно что-то сказать. Я так надеялся застать вас дома … О .
Н — Не зря твой папа секретарь Обкома! Хитростей тебе не занимать даже с такими ушлыми тётками как я! Хорошо, идём! Только смотри не пожалей, дорогой! Ты меня начинаешь злить.
Они вышли из подъезда и Ольга, оглянувшись, спросила:
М — Может быть кого из вас я сунула в пасть льву?
М — Милая! Дорогая Оленька! Я уже ничего не помню. То есть мне всё равно. Личность твоей подруги никогда не подвергнется даже малейшему унижению, если она не станет считать таковым моё к ней беспристрастие …
Н — Не волнуйся! Ты получишь адекватный ответ! Ей важна сама семья! И приличный столп во главе угла!
Н — Н-н-ну давай закончим об этом тем что она как самка и мне не безразлична. Я хотел хоть вкратце о наших взм ...
Н — Наличие в твоей семье хозяюшки с богатым прошлым моей закадычной подруги даст тебе почти ежедневный доступ …
Я — Я не об этом! То есть не совсем. Понимаешь, я не могу не любить тебя! Я до такой степени тобой дышу что даже не ревную ничуть к мужчине, кто бы он ни был! Я бы не отказался от интимности, но видеть тебя и иногда твои чёрные глаза  в мою сторону — это всё что мне нужно. По крайней мере последние пол-года мои мечтания далее не простирались и я тебе за Настю почти благодарен, если это не есть жертва с чьей-либо стороны!
М — Мы сделаем и ещё проще! Вы станете крёстным отцом и матерью моей девочки! Это ещё жестче расставит фигуры.
Н — Н-н-Но! Родственникам как будто нельзя то и то!
А — А так мы же покрестим до вашей свадьбы! Вот и всё!
Б — Быть крёстным отцом твоей дочери!!! об этом я бы даже не додумался ни за что!
Н — Ну вот, видишь как всё прелестно когда полюбовно! И жена-красавица и крестница! О! Я выпестую её как куклу! Твою крестницу, надеюсь, любимую! У вас у всех от зависти денег никогда не хватит на головные уборы! Их будет уносить! От одного её взгляда!
Т — Ты не женщина! Ты чудо из чудес! Я только сейчас понял что не достоин тебя! А сколько я ещё не знаю!
Д — Достоин-достоин! Только не в том статусе что понавыдумывал! Не зря ж я отдаю за тебя лучшую подругу! А её папу с мамой ты вообще вознесёшь на небеса! И даже не касаясь вопросов кумовства! А в какой мы магазин-то пойдём, ты не знаешь? Я что-то не с-кобр-обр-ажу!
Н — Ну ты лучше помнишь свой район, тебе и карты в руки! Я скорей тут заблужусь чем найду что-нибудь приличное! Я что хотел тебе сказать …
Н — Ну раз уж ты всё равно добился уединения, попробуем его использовать на всю катушку. Игорь, как ты думаешь, что главное в человеческой жизни?
В — В каком это плане? То есть что ты имеешь в виду?
А — А в сам-Гамбургск плане! Что самое главное в человечей жизни что определяет в ней всё! Хорошо, я знаю как неоднозначен может быть такой вопрос, поэтому подскажу тебе. Главное в человеческой жизни есть истина. Без истины жизнь человеческая вкривь и вкось. А что определяет истину в нашей жизни? Можешь тоже не мучиться. Истину определяет взгляд, отношение человека к Богу, к Создателю.
Т — Ты имеешь в виду религию …
Д — Да! Только это часть вопроса, или темп, тьфу! Темы. Темка такая у меня есть. Для таких князьёв как вы, сударь! С тобой можно на эту тему? Ты чей сын-то?
Н — Ну с папой всё ясно. Бабушкина любимая молитва «Богородица, дево, радуйся … » я знаю её наизусть. У меня нет отцовских опасных предрассудков и к богу я отношусь лояльно …
Я — Я поняла! У тебя ещё не было времени об этом подумать. То есть у тебя в вопросе только начатки начального образования. А церковь?
Э — Эти заведения я обхожу стороной. В них что-то есть от газетной ухватки … и … и администрации.
И — И что, никогда?
Н — Ну это как посмотреть. У нас в селе здание церкви было поделено между клубом и складом зерна. И там и там я был частый гость. Отец когда-то был секретарём райкома. Дед в колхозе служил председателем ещё до укрупнения, когда один кол … колокол, ну колхоз на одно село.
Н — Ну а к атеизму твоё отношение?
Э — Это, мне кажется, такая странная наука. Религия об отрицании религий. Мне кажется её сочинили злобные и скушные люди-гиганты. Мне кажется если исчезнут религии то атеизму станет нечего делать. Это какой-то эрзац-керза. Но иногда можно послушать. Я как-то даже купил журнал «Атеизм и религия». Ничего себе? Как это укладывается?
Х — Хорошо, до атеизма мы ещё доберёмся. Но ты прав в одном, это наука паразит. Немножко истории, философии, чуть-чуть авантюризма, сказочности — и чем не учебное пособие! Однако таким как ЭМЛ стыдно быть последовательными дарви-низмами. (Энгельс, Маркс, Ленин) Это даже хуже любой из утопий! Послушай, не делай такие глаза! Игорь! Будь ты мужиком! Я уже даже себе не принадлежу! Куда это мы зашли, боже! Вот «Страна дураков», ей богу! Где я живу!? Ё-маЁ!

6.

Т — Ты, дорогая, живёшь на Заневском проспекте! В первый раз слышу что это называется Страною Дураков! Это такая перспектива!
Н — Ну как же! Улица Стахановцев! Проспект Энтузиастс! Улица Пердовиков! Улица мУдарников! Чем не Стр-Дрр! И недалеко проспект Революции. Ну вот этот торт? Ты вообще понимаешь что-нибудь? Я просто люблю сладкое и всё-всё-всё! Только если творожный … 
С — Сейчас я девчонок потрясу. Вообще даже в Питере творожный торт не легко сцапать.
А — А ты, Игорь, читал хоть сколько-нибудь библию? Да?! И не лень? Это же читать невозможно …
Я — Я ужасно упрямый. Я на спор с отцом. Всю от корки до корки.
И — И как тебе сия беллетристика?
Я — Я ничего не понял. Если бы её так везде не славили, сказал бы; бред сивой кобылы! Как-то не хочется оскорблять солидных людей, патриархов пап римских, сидельцев пещерных, монашествующих. Да среди отцовских приятелей много говорят об этом почти как о науке-наук!
Т — Так это всё люди или не в себе или бизнесмены.
М — Молодой человек! Эт-то вы спрашивали торт творожный? Если вы подождёте минут двадцать, девочки заканчивают оформление.ь — К О  подошла женщина лет тридцати и с завистью её рассматривала, вероятно принимая за подругу Игоря.
В — Вот что! Ну что тебе ещё надо! Пол-Ленинграда готово с тобой в огонь и в воду! Вон даже торт творожный зарядили! Я их с роду не видывала, кроме как пирогов да сочней в деревне. А тебе тут вон! А ты?
Э — Это ты про библию!
Э — Это я про баблию. Про бабло! Все девки твои, а ты ко мне стал-привязался! Блондин чёртов!
У дамы, вероятно директрисы гастронома, глаза сделались по шесть копеек. А Ольга весело смеялась глядя то на Игоря, то на неё.
Ж — Женщина, что вы на меня так смотрите? Я просто знакомая. Я что-то не то сказала?
Д — Да нет! Я подумала; вот муж с женой пришли купить тр-ры …
Я — Я ему такая жена как и вы! Разница в том что вы его только что увидели и вам никак не избавиться от впечатления. А я наверное-наверное сказанула лишнего. Я бы не хотела вас обидеть.
И — Извините, я пойду потороплю девочек.
Д — Да уж. Будьте добры!
Через десять минут уже но ещё и друга-другая красотка ... принесли коробку с тортом.
Д — Девушка, вы не перепутали?
А — А вы откройте, заодно и я узнаю что сперепутали!ю — Эта только кокетливо изогнула змеиный стан и поиграла губками в сторону Ольгиного блондина.
В — Вот! Кажется только эта ничего не имеет в виду!
Т — Точно! Вон творог по краям торчит … творчит.
Н — Не торчит, молодой человек, а выглядит. Он и должен так торча,  тьфу, совсем меня совратил! смотреться как хорошая прослойка! Вам что-то расстарались! Сама наша ген-стюардесса прибежала и распорядилась вмест-бисквит с джемом сделать вот это! по той же цене. Вам, девочки и мальчики, очень повезло! Столько сметаны и творога! А в цене вишнёвого джема! Даже интересно; кто б и-вы такие!
Н — Наверное эта дирре-дёрре-дурре узнала в тебе сынка обкома.
Д — Да я сроду не был в здешних краях! Тем более с отцом!
М — Может в телике увидала, запомнила.
Они вышли из гастрономии.
Д — Давай прогуляемся. Тебе не тяжело? Вон на угол телефонная будка, мы ухватимся за ебонит и к Насте, что зржм-порезиним минут на пятнадцать-двадцать! Подзад-держимся! Ой, торт и правда тёплый! Ты как, не против пободатьсь по поводу би-бли! и этой еврейской народной сказки? То есть я хочу попробовать нечто … что получится!
Э — Это, Ольга Санна называется эбонит а не как вы сказанули. Если это не специально.
Т — Ты знаешь, мы, бабы, все же такие обезьянки! И коверкать слова меня научил один забавный человечек. Иногда так смешно! И так щекотно этот смех вытряхивает наружу! Смешно же правда!? Он говорит что для этого необходим определённый склад ма. То есть ума.
Я — Я едва сдержался. Так серьёзно было сказано!
А — А что в этих пищевых покоях? Запах какой?! Я словно мужик б перекуру срубивши избу. Наваждение какое-то. И не есть! Жрать хочется! Кто-то великий сказал; аппетит это самое сильнейшее ощущение жизни! Я бы поспорила, но не сегодня. И не завтра! И мне страшно! Вы-друг это навсегда! Тогда стану точно Тумба Юхансон! Сама страшна угро-угроза Финско Заливу! То бишь Питеру! Упаду, затоплю! Так ему и на-на! Пить-ру! Зато-Пить!
Т — Ты правда удивительная женщина! Я всё время хочу сказать о своём к тебе ю … и после каждой твоей фразы мне кажется всё то что на языке у меня такая глупость и мелочь в самом большом преувеличении если даже!
О — Один человек сказал что у меня голос завораживает! Есь какая-то одна или две ноты … знаешь, как в песне; один-два слова и как дёрнет за сердце и реветь! И не понять; то-ли от жалости, то-ли от нежности! Я ему не поверила. Наверное так, лесть, вы все такие способные под седло розовых очков. На компли-муть. Баба я да и всё. Только может быть самая настоящая … Да! И бить меня надо по настоящему за весь мой фокус!
О — Оля! Вот наверное не глупость. Ты изменила всю мою жизнь! Я даже не подозревал что во мне может сидеть такой человек! Я был очень-очень не такого мнения о себе!
Н — Ну женский пол и существует для того чтоб подрезывать вам крылышки в ваших шалостях и безобраззствах! Если бы не девочки вы бы скоро-скоро залезли в пещеру и так далее. Кстати я совсем не поклонница учения господина Дарвина.
Ч — Что, ты не веришь в теорию происхождения видов?
Ф — Фот с этого мы и начнём. Ту где-то может быть точка отсчёта. Потому что иудеи почти поголовно имеют безудержный дар глашатайства и способны любую глупость превратить в молитву. Я завидую одной ещё их одарённости. Они твёрдо уверены что главная сила на Земле — разум. То есть Слово и Мысль. Однако в своём своекорыстном стремлении главу забыли-забили. И слово и мысль мертвы без любви! Но и сим не очень-то торопятся поделиться такой уверенностью. И человечество уныло-быдло бредёт по пути эксплуатации простых постылых физичьих сил.
Я — Я хотела сказать что наши с тобой познания в этом бреде сивой кобылы британского иудея могут быть сопоставимы. Кстати, твоё видово-происхождеНе прямое и не последнее продолжение и утверждение библи. И в след за ним жидовское продолжение гиблии учения Маркса, Энгеля и Ленина-Сталина! Правда странно? Ой, я правда так есть хочу! мороженое  вон продают. Ты не хочешь?
А — А тебе не безопасно!? Простынешь!
К — Какой заботливый! Это я специально. Вон рядом пирожки. Если есть тёпленькие или тогда с капустой.

7.

Игорь купил в бумажный кулёк весь прейскурант по двуштучно. О снова удивилась что он не обременил руки. И снова смотрелся как Виг с этими покупками. «Готовый папаша! — Подумала О. — Но наверное мой опыт не удастся! Слишком практичный. Сашь не такой.»  «Не такой был!»   
Её не спасло от жутких мыслей это двухмесячное «влюблёнство». Мозг сушила заслуженная грусть о кажущемся случайностью человеке.
«Сколько же я вытерплю? И как потом оправдаться?»
Её почти не волновала мысль о том как она его разыщет. Он со своими ухватками может зафитилить чёрт-те куда! «Но я одно знаю точно! Он не сможет долго автономно существовать без своего Пашкова! А там рядом Попадино! Он сказал что всех двенадцать вёрст! «Правда лесом!» Как в сказке с Красной Шапочкой.
А — А ты вообще что можешь сказать по поводу этой семитской национальности, оседлавшей просвещённый мир ловко изобретённой ку-чей хр-и-стианств? И долго-ли стоял у них перед глазами золотой телец прежде чем пришло сие «озверение-озорство-озарение»?
М — Мне как-то это не мешает жить. К тому же в нашей стране всем культам поприжали хлыстик-хвостик!
Н — Но ведь не наша Странь-Срань с тремя эС, прости Игорь! СССР решала единолично мировые вопросы! И мне почему-то всегда кажется что голос христианства всегда перевесит … в международных делах.
О — Ольга! Для меня лично эта тема весьма и весьма. По крайней мере я не готов. И всё равно нужно очень много времени чтоб добиться какой-то определённой стартовой линии. И потом начь-нать разбираться.
А — А ты не так глуп как можешь показаться. Вкратце меня в твоих мозгах интересует есть-ли там искра! Вот я дам тебе направление а ты попробуй ответить хотя бы «да» или «нет». Я лично  презираю христуш но искренне и абсолютно верю в бога!
Т — Тогда ты счастливый человек! Для меня скорей всего бог и христианство одно и то же!
И — И никаких сомнений?
Я — Я не знаю. У меня нет абсолютно поводов даже думать об этом!
«Господи! Он так похож на мого милого Сашу! И не похож. И правд! сегодня нет абсолютно никаких мотиваций думать о том что человечество две тысячи лет живёт в кромешной лжи! Но почему же я так бестолкова? Мне что! Больше всех надо? Эти мысли просто на извод меня! Да и как не болеть! не возмущаться когда видишь кругом обман, тупость, невежество! Мерзость! Я-то словно проснулась! И больше не заснуть. Я бы не смогла ничего с ним сделать так как это сделает жизнь! Я даже не знаю как Она это сделает! Но и мне не под силу каждый день видеть всю ложь и труд и ученичество его существования. Без смысла! И весь альпинизм-цивилизм в дебрях бесконечного числа ложных религий! Когда мне самой всё ясно а к Саше и его мироощущению у меня нет ключ! Иван Васильч сказал; исус просто фишка которая уводит человеческую мысль в сторону. Что на сам-деле существуй исус хот надцать мин, он хотел бы совсем не этого! На самом же деле в христ-ве процвели не Христовы идеи а продолжение того иудаизма с которым лже-исус бодался. Идеи той части иудеев коя была против бум-христ! И вообще всё это детектив-детективов! Действительно! Какого чёрта исус не сказал хоть бы Пете Митину брату что Земля кругла? Да потому что никогда никакого исуси не было! И Пилат не мог его даже во сне … нащупать!
Что мы живём в Солнечной Системе жиды не знали! Что если Создатель захочет он из любой планеты или звезды гвоздей нарубит! всё равно! или сделает такой же космо-крабль как Земля! И часть, или все отважные, масса храбр-людей сможет полететь по своей воле в простор Солнечной Системы чтобы любоваться её красой и законами уже в точных деталях! Вместо этого жиды подсунули якобы в исусо-речах и действиях грубую физику вперемежку с пище-инстинкт во главе! Физику «не нонешную» а ещё за тысячу лет до н.э., и не гиблейскую а халдейскую и финикийскую. Ведь если были невежественные люди в Римской Империи, то жиды им преподавали маразмать-физик и как самые невежественные знать ничего не хотели.»
Это говорит об одной простой вещи: иудеи не обладали и мало-маль просвещённостью, но! Непомерной спесью, патологической жадностью и мизантропией. Поэтому же они истребляли культуру эллинов и древних римлян, не в состоянии и нежелании её понять, не желая выдать истину всем. Потому исус нарисован такой же человек как и все остальные иудеи. То есть он не мог знать ничего. Вся его бумажная суета крутилась вокруг сказочных сюжетов, якобы чудес коими якобы поразил соплеменников. Смешно даже предположить что он что-то знал больше того что знали фарисеи и саддукеи. То есть если бы так было и если он действительно обладал Божьей Благодатью (знание и есть часть Б.Б.) то разве он бы не донёс это сразу до всех в то время живущих!? Но якобы двенадцать жидов … и какая разница в том распяли его или зарезали-удавили в подворотне?! Раз всё есть лишь наглая ложь, корысть, враньё! Мели Емеля твоя неделя! И если бы я ещё при-вытащи идейку о том что настоящая истина о людях будет дарована одному из нас (в том числе и истинная история человеков скрытых под кличкой исус христос, но под и.х. скрыто лишь одно; ложь!) будет рано или поздно дарована одному из нас то он бы, Сашуля мой, счёл меня сумасшедшею!
Да если бы я начала сегодня ему, Саше, это толковать, я бы надоела ему точно как отец! Хуже того! Не поняв меня, не сумев, не захотев! Ну не дано это ему сегодня от Создателя! Он даже не думает о Нём! Он считал бы меня ханжой как уже почти считает эт Игорь! Вот! Я не смогла бы его провести из его заблуждений на тот островок на котором сижу, то есть стою, то есть … Смешно! Что бы я ему объяснила лёжа!? Вот бы!
Она вдруг ещё вспомнила как он называл её пищание и как просил говорить ещё: «Твой голос как из глубины прекрасной голубой и звёздной бездны и вдруг! и едва слышен. И вот сама бездна становится для голоса, для твоих словечек, колоколом! Нет-нет! Не колокольчиком! Именно колоколом! Но нежным как скрипочка или флейта … »
А она поправляла: «И как а вы! А вы! вы-иолончель!» И они оба смеялись, слабо себе представляя нарисованное звуками своих словесей. И уже не решались сюда представить арфу, хотя обоим им в постели именно почему-то мерещилась-перемерещилась серебристая арфа … Как же без-буз божественной арфы!?
Ещё он говорил, что ей не понравилось. У неё, мол, голос такой как у той норвежской бабы которая поёт «BiG iN JapaN»! Ujkjc ghfdlf (Голос правда очь красивый! Неужели я такая дурища ревнивая! Я даже не видела её ни раз!)
Ольга ещё поразмышляла и вовсе передумала продолжать разговор с Игорем. Бояться его приставаний она уже перестала. И пришло убеждение в том что ей невозможно было оставаться с возлюбленным. Они оба не то чтобы похожи, но продукты одной эпохи, одного образования и примерно одного воспитания. Могло остаться пять процентов возможности успеха. Пять % чтоб Саш соратником стал (соучастником). И против девяносто …  Так мог рисковать (только не она!) сумасшедший. На что ж она расчиТыла. Конечно О не представляла и в дальнем приближении что её идея уложить все верки на книжную полку и создать нечто новое, мало-мальски хоть соответствующее человеку - это Гималаи! Сие есть Гималаи человеческой мысли! Что все до единого человека станут не на её и его сторону.
И эти-то люди и есть боги! Замороченные, замордованные такими же внешне людьми. Жидами, попами, мироедами, властью на самом деле, то есть врагами самой идее о боге.

8.

Это наверное прозрение и страшилище её всех больше убедило сбежать. И, что страшнее всего, больше всего Ольга надеялась что её фикс-идея обычное прозрение-заблуждение хорошенькой женщины, к тому же так сильно страдающей в отсутствие любимого человека. Идея эта родилась в её мозгу как раз за пол-года или чуть меньше до встречи с Сашею и его отцом в Попадине.
Она и надеялась что через месяц, через год она сама над этим будет смеяться. К чему тогда сейчас забивать свою голову, любимому человечку, любимую голову очередной утопией? Ведь живы христиане! Живы, правда не в таком благоденствии, мусульмане. Да и всё остальное мразь-человечество не так уж и на грани погибелья! Но сейчас, то есть тогда, в Ярославле, она ни о чём ином как об завранном и умервщлённом исусе говорить не могла! Это же родилось в её прелестн головке предчувствием встречи с возлюбленным! И это было главным!
Перекипит моя кровь и найду я его. Хоть и не очарую как в первый раз, так полюбуюсь! Всё правильно! Не может быть чтоб всё человечество заблуждалось а она одна! Вон сколько настроено храмов одному только христианству! Ну конечно может! Но вероятность ровно столько же процентов сколько всего людей среди живущих способно впитать идею. Людей которых я не просто не знаю, но даже не представляю! Я только знаю что искать их нужно не среди христиан и не среди атеистов. А сегодня это всё те же пять серых процентов.
А потом; мы ведь будем вдвоём! С дочечкой! Пусть попробует устоит! Ничего! Сначала мы пойдём даже в гарем …
О — Оля, выслушай меня в последний раз! Я не буду много говорить! Ты так умна, ты всё поймёшь! Извини что я не могу сейчас разделить с тобою те идеи что тебя сегодня волнуют. Я правда настолько далёк что могу только удивляться твоим формулам. И они мне даже кажутся фокусами или даже фантазиями!ь — «Вот как!» Мелькнуло в голове Ольги Александровны. — Я чувствую что в них что-то есть. Но это так далеко от жизни сегодня. В СССР же не существует проблемы бога. И я надеюсь ещё долго не будет … а может и никогда и мы благополучно состаримся не ведая сих коллизий. А сегодня мы живые люди и я имел неосторожность узнать что такое настоящая женская прелесть ...
Г — Говори-говори! Теперь я готова! Ты можешь расчитывать на самое доброе, почти нежное вовсприятие. Я буду слушать как прилежная ученица.
Я — Я понял свою отставку. Я понял что бороться бесполезно. И даже если бы в этом был мало-мальский смысл, я бы не стал. К чему добиваться женщины которая при успешном завершении усилий станет твоей и будет рядом-рядком до конца дней вести себя так как будто тебя нет. Я не способен на такую жертву, хотя кажется как-то пытался придать себе вид обратный. Но одно я знаю твёрдо: я никогда не перестану любить тебя! Это не накладывает на тебя никакой ответственности, кроме одной. И то это не ответственность а простая память. Если твоя жизнь сложится не так как ты нынче задумала, я всегда в твоём распоряжении.
Т — Ты долго думал? Так же нельзя! Мы только тебя посватали за нашу Настю а ты хочешь стать вечным моим рыцарем!
Г — Где гарантия что я через год-два-пять не надоем нашей Насте, которая, кстати сказать, мало в чём тебе уступает! И она оставит меня вне зоны своих интересов! Я и согласился на твой выбор ещё потому что ты же можешь принять и обратное решение!
С — Скажить-тё-ть! Какой он пророк! Энтот Игорёк! Вот как раз обратенное то решение тут и не умещается. Особенно если она тебе впопыхах народит тройню! Я что — инквизитор! Лишать детей близости с отцом!? Как бы этот пахан не любил законодательнецу, то есть, решать-тельницу! Я слабая женщина и скорей удавлюсь чем наступлю на горло песне лучшей подруги! Дай бог чтоб мы остались подругами! И на какие мысли ты меня наводишь! Господи! Какая я дура что выступила слушать тебя! Я же забыла что все влюблённые сумасшедшие! Игорь! Твоё мышление находится вне координат рассудка!
Я — Я же не говорю что всё будет в точности так как сейчас (при-) думано!
Н — Но мне достаточно твоей лояльности сегодня и всегда! Поверь; если я когда-нибудь разлюблю этого человека, то минутою раньше умру и вскарабкается на испанский стилет моё бедное сердечко. Единственное чего я бы хотела от тебя; это то что меня сейчас избивает идея, которую я тебе хотела продекларировать сегодня. Так вот, я бы хотела чтоб когда-нибудь ты собрался в ней ископать потому что я надеюсь найти в этом в тебе соратника. Насте ты можешь говорить, можешь нет. Она ещё дальше чем ты и с ней я вообще не толковала. И ещё; я всегда буду добра к тебе, только чтобы ты не подумал что в этой постоянной доброте есть хоть малейшая, желанная тебе, перпектива.
Я — Я понял. И не Анатоль Курагин. Но и не князь Андрей и не, тем более, удачливый, Пьер Безухов!
В — Вот и прекрасно! Настя будет тебе хорошей женой! Я прослежу за её проделками, а хорошая хозяйка и лучшая в мире мама она уже есть сегодня! Можешь спросить у нашей с нею Ульяны Александровны.
В — Вот! Хоть из этого всего сумбура я узнал имя счастливчика!
У — Успокойся ещё больше! Он ещё более несчастный чем ты! Если не врёт! И если не врёт мой ангел! Господи! А как я-та! … если бы не Уленька!
Они вошли в квартиру. Их встретила Настя. На руках у неё плавала в белых одеяльцах малютка. О сходу кинулась к распахнутым простынкам и увидела розовое личико дочечки. Она оглянулась к няньке и не смогла сдержать улыбку. Розовость обеих «дам» было одного характера. «Наверное я бы так сейчас выглядела если бы рядом был он! Или хоть в каком-нибудь Выборге или Волхове на пути домой, к нам!»
Ч — Что, уже проснулись? Куколки мои ненаглядные!б — Из одеялец послышался писк, а грудь няньки слегка колыхнулась от движения тельца девочки.ю — Сейчас, моя девочка! Мамочка заболталась по улицам! Сейчас она умоется и станет тебя кормить! Ой! Мы уже опоздали на двадцать минут!
Д — Да она только что глазки хлоп! Я ещё и на часы не смотрела!
Из «кулька» начали раздаваться недовольные звуки. Время обеда пришло незаметно. Игоря эти крохотные события не умиляли как женщин, но он и не был равнодушен как большинство мужчин к этому детскому возрасту. И даже не потому что спелёнутое дитя было дочерью его любимой женщины. Он вообще любил детей. Разумеется с мужским уклоном. Но если бы его поставили наравне с другим ухаживать за новорождённым он бы взялся с гораздо большею горячностью чем любой другой. Ольга угадала это во всём облике своего неудачного гостя и снова улыбнулась сама себе: «Истинный папашка! Надо Настёхе хорошенько засветить в этом. И обязательно при удобном случае вывести их обоих на откровенный разговор! А то ей (как и мне-дуре раньше!) всё равно! Лишь бы не дурак! Высокий да смазливый! Попадёт шлея под хвост! А этот не за то что любой другой! Видишь как мне подзавернул; я, мол, не полечу хоть и за жарптицей если она всю жизнь будет хвостом вертеть! Пока последняя штукатурка не обсыпется!»
Она всё почему-то думала про Сашиного отца и ей никак не приходило в голову простое умозаключение; можно же запросто жить втроём! Угнать Сашулю от какой-то его там последней милой … это же было просто забава! Но и вдвоём с Иваном Васильевичем врят-ли они что бы смогли. Ведь ни Россию ни какую любую другую страну ничто не убедило в том что христианство чума. Ведь одна из целей Бога допустившего христиан развязать первую мировую войну была дать этой страшной войной! понять человечеству что застрельщиком войны выступает христианство и маскирующиеся за ним жиды! И Гитлера натравили на Россию жидовствующие христиане и не кто иные как …  Любимое-разлюбезное чумное заболевание лучшей части цивилизации! И атеизм не идёт в союзники. Наоборот. Если не такой же вражина! И она вдруг сказала им обоим, но как будто только сама себе только что вдруг пришедшее откровение:

9.

Н — Нет и христианства, как и нет его бога! Это наваждение! Нет и никогда не было! Есть этот жидовский бог только на бумаге, в библии-гиблии! И наваждение превратившееся в бедствие. Благодаря хри-ству цивилизация — инвалид!  И бог её убийца и грабитель! Скрывающийся за ритуальной жертвой христа. То есть, всё тот же еврейско-иудейский жидовский бог яхве-иегова-христос. Чем как не убийствами и грабежом занималось это общественное объединение! И так искусно убивало и грабило! Чужими руками! Руками властителей и руками воров, бандитов и убийц.  Порою и везде даже претендующее на полное узурпирование, бога именем, власти! И что есть доказательство что нигде не удалось — это и значит что христианство не от Бога Истинного. А от бога-виртуа! Гнусное и злейшее изобретение слуги злейшей части человечества! Иначе бы священики занимали все без исключения посты государственные. И эта религия не идёт дальше организатора, или первосвященника так названи-названивающего, так называемого! Да что я боюсь! И кого!? Церковь крыша насилия, грабежа и убийства! … Да частенько и на Руси церковь сама занималась прямым разбоем! Содержала тюрьмы, узилища. Практиковала жестокие пытки и прямые убийства.
В — Вот! Завела пластинку! Мама-мчка! Знала бы доча у мамашки от чь-чёмь! болит головка!
Н — Настёна! А как бы легко и весело было жить! Нет этой морды-заразы! Есть вода, воздух, солнце! И каждая капля росы — Бог! И земля под ногами — Бог! И каждая веточка и деревце — Бог! И Солнце — Бог! И Вода — Бог! И говори ты это всем и самому себе на каждом шагу! Вот и вся религия! Земля, Солнце, Звёзды, Человек — всё вокруг есть Бог! И ты сам Бог или Богиня!
А — Ага! И грязь под ногтями — тоже бог! И кузнечик и комар!
В — И рыбка и птичка! Вот я себе даже не представляю до чего-бы ты докатишься, Настасья Станиславна, когда всё что я говорю примешь в сердце! И ты ведь — Бог! Мой Бог и вон Игорька — Богиня! А когда ты это осознаешь! Сколько ещё красоты в себя примешь! Милая моя девочка!
М — Мне хватит. Пока! …
В — Вот-вот! Как раз вместо зазнайства и придёт истинная красота, а не только её обложка! И не о чём будет зазнаваться. Ко всем людям придёт заслуженная ими красота! У тебя никогда не было такого ощуще как будто ты идёшь в крысиную нору, ступая в церковь? Правда этим крысам давно повыбили зубы! Но остались ещё мозги. Этого может хватить надолго!
Ольга вдруг вспомнила, чем ей пробовать оправдаться перед Сашь.
Он ведь первая её любовь!! Это так для него важно! Она же успела там на Ярославском вокзале в Москве уследить как он вдруг помолодел, то есть в нём просто вспыхнула вся наивность юности-прелестницы! да чуть не заплакал под песню Эдди Уильямса. Хоть и назвал её реквием! Это же хитрость. Вот! А первая любовь и есть Истина!
Она вышла на балкон чтоб не спорить с ними. Или не мешать им.
И пусть у О этой первой любви предшествовала длительная неудача, постельная война. Да и вытравить Её, не поняв, она пыталась  действиями так похожими на разврат. Однако очень скоро поняла что для того чтоб добраться до этого священного огня ей нужно просто издохнуть не один раз! И вот уж это ей не проститься.
Да каким-то задним (москво-московским) умом она чувствовала что ей умереть трудней чем жить. Просто что ей не умереть. Не издохнуть и если она вздумает повеситься на шестнадцатимиллиметр!вовом тросе! Он оборвётся не успев затянуться вокруг шеи. Его пере-режет молнией! В трёх местах! И тут не при чём Саша, или их дочь Ульяна … и тогда её всю заливало нестерпимым жаром: «Будто в кровь замелась звезда!» Это и есть Божий Промысел. Это значит что в неё Он верит. И Сашь никуда не денется!
Он ей читал какое-то стихотворение и она всё смеялась и на словах не верила что он вдруг да-он мож изобресть-изоборзить такие сверкания, безбашенные словосочетания. «Будто в кровь замелась зв.»
С — Саш, ты всё врёшь!
На что этот капризный гений говорил что он может ей читать всю ночь и ни разу не повторится! Он иногда и заваливал её своей шедевр-вральностью действительно поражающей воображение. И заставил её полюбить поэзию!
Н — Ну-с! Что мы встали? Насть давай моё дитя, а вы дуйте на кухню. Ту пожалуй уж прошишлялись что и обедать пора! Ты там чего-то хвасталась! Уж не обессудь! Или вы ещё не хотите! Чай-то наверно можно? А я бы и с курочкою развоевалась! Игорь лучше отвернись, я могу вздрогнуть и напугать Ульяну. Потом как-нибудь посмотришь, если хочешь. Это совсем не сексуально.
О достала из декольте левую грудь, намочила губами бледно-розовый сосок и прижала дочкину мордочку к себе. И вдруг так закружилась её голова, произвольно откинувшаяся назад. И сами собой закрылись огненные очи. «Вот так ты мама! Суёшь дитя потную сиську!»
Каким-то краем сознания только промелькнуло что в детской, на микростолике торшера лежат её совсем недавно начатые белые листки исчёрканной автором рукописи …
Это же он и надоумил её! И в этом ещё одно подтверждение! Ведь никто же раньше, даже из предлагавших и заметивших недюжинную способность О рассказывать! А Саша просто сказал: «Пиши Пуп-пробуй!»
Без нажима. А потом ещё сказал: «Есть такой дурацкий пис-шаблон: «если можешь — не пиши!» его придумал завистливый графоман. Но в писательстве, вообще в творчестве, нет конкуренции. К. только там где деньги, пищевой инстинкт и к.пот.ребление. И писать не обязаны, но должны обязательно все!» Ещё бы! Этот её Саша писал!

Я скрученное восьмёркою
женских взглядов
«Вас» перь-реименовав
в «Высь»

И Если-ть просто … 
Смотреть вас!
Исколешь глаза
Исколесишь
Солнцем
Гавк
И смотрящий слеп
Сверканием завтра …

И если мысли о вас
Сверкающий
Космос
В мысль взмыв
В цифирь
  Всемь
То есть
Восемь
Сверглись в май головы
Так когда-нибудь звёзды
Звёздная
Звёздь
Сойдётся
На Земь …

А почему не так!
Если ради тебя
Свет
Горят их сто тысяч
Звёзд-детств сквозь туман трусов просачивалось птн космос
В очах чьих Земля пыль мы вечны не для вечности
Одна из пылинок
Горсть
В руце
Твоей
Прелести  …

10.

Так она и появилась на пороге кухни где Настя с наверно уже своим  красавцем Игорем, раздевшимся до белой рубашки, живописно колдовали над столиком, разве и достаточным лишь для троих. Смачно хлопала дверца холодильника и пахло жареной курицей, огурцом и хорошей питерской колбасой. На столе уже застенчиво «пли-лись», как скажет Настя, салаты, селёдка и розовая нарезанная буженина, наверное привезённая Игорем. «Да-уж! Красивый дядел!» Так сказала эН О когда та показала на него пальцем.
А — Ах ты моя милая! Да ты ж её в духовке! Целиком! эН! эНто же вкуснятина неописуемая! Настя! Это же не просто курица! Или диликатес два «эС-эСс»! Это произведение поварчукческого искусства! И «Мимозу» успела! Я так этой духовки боюсь как чёрт ладана! Или надо сидеть над нею не отходя ни на шаг! Сколько тут пирогулин спалено! Я её и зову «доктор Пален!»
Н — Ну и я так могу если дать газу маразму! У тебя, милая, просто нет привычки. А женщина должна-лжна забегать на кухню каждые сять минут, если её заботы не ограничиваются только плитою! А так: кухонный часовой!
Игорь выпрямился и его  стравленный и задвинутый под планку  рубашки галстук так шёл ему ещё больше чем в полный дресскот!
«Фот и дФа друга фместо одного! Разфе это не есть Божия Благодать!»
И все уселись за стол.
М — Может вы пива хотите? На балконе старый холодильник и всё спиртное там. Настя, ты чего-то тут … ты что? Не дома что-ли?
А — А торт куда? Эт ты беременна мела солёные огурцы с эклерами и сосиски со сгущёнкой. И запивала пивом «Дипломат». Мы же нор-маль-ные люди!
Т — Тогда желаю вам поскорее стать ненормальными! Вы даже не представляете, как-же это же-здорово! Ненор-мур-даль-мерь-пуль-мально! Здорово!
Игорь несколько раз взглянув на Ольгу вдруг спропс-брякнул:
О — Оля! Это что! правда у неё такая фамилия?
А — А какая у неё ф-ваф-милия? А тебе не всё равно если собрался на ней жениться? Или ты ищешь интриги чтоб всё слить на тормоза! Ну каких она сказала, какая? Каких-то? Каких-нибудь? Ну кака-такая и есть. Я вообще-то не паспортный стол и могу наврать в сто раз больше настень Насьтеньки Филипповны, если вы помните известную героиню великого …
О — Она сказала что её фамилия Попенченко!
И — И что тебя в тут ут? Убьёт? Или отталкиват! Да! Носит Фэмили великого боксёра Валерия Попенченко!
Д — Да и ни то ни то! Я просто не верю. Смешное такое совпадение!
А — А ты что? Уже как-то понимаешь в истинной женской красоте-прелести? Но сначала у неё была фамилия Попенченко а потом появилось прелестное подтверждение! Вот и всё! И зачем ей врать по тако смешно-му поводу? Му-му, А?!



Пока Ольги не было средь молодёжи шёл интересный ор-разговор. Решение О сосватать их явилось к ней спонтанно, однако все её действия до этого интуитивно склонялись именно к такому ходу событий. Собитий-собитв.
И — Игорь, ты зачем тут рисуешься что Ольга тебя не подпускает! Она ж мне сказала что это ты её бросил и только ходишь тут как-такь из соображений ассенизации совести!?
Ь — ь ???!!!
К — Как можно бросить такую женщину! Я таких баб век не видывала! Она сказала что она тебя не уста-раивает в постели!
Ь — ь ???!!!
Ю — Кто ж тебя устроит в постели? Я-то хорошо знаю что Оленька моя в постели вертолёт! Она сказала что ты сказал что она морковка!
Игорь совсем лишился дара речи. Он что-то слышал про морковку. Но кажется этого говорила О совсем в другом смысле. Она не стеснялась рассказывать ему о том неизвестном мужчине который хоть и уступил ему на время дорогу, но никогда не отдаст О насовсем!
Насте Игорь нравился. Статусный кавалер, да ещ необычайно хорош собою. Однако его речи смутили её. Он как будто стремился к Ольге и мож быть уже раскаивался в своих якобы с нею контрах по «его инициативе». И она ревновала. Она так же знала скалу-стрелу страсти О в тень чужого ей человека. Но кто мешал Ольге иметь их обоих! Она ревновала. Но не как влюблённая девушка а как деловая женщина. Если Настя могла ещё позволить своему будущему! блу!мужу интим с другой женщиной, то на раздел его кошелька её не мог уговорить никто! И не хотела И отпускать в том числе и потому что Ольга-Ева-Ольга уже настаивала на союз.
В — Вот, дети мои! Нет ни добра ни зла! Всё эти люди придумали! Этикетками заваливают мозги честному челлу! Всё догма! Есть события, обстоятельства, другими словами, течь жизни. Вы не назовёте природу и воздух, или солнце злыми или добрыми. И морковка если её съесть ведро может показаться злою! И молоко, если выпить флягу. Ручей не называет скалу врагом или злой! Он её объедет на пьяной козе! И забыл. Зло или добро может обеспечить человеку человек. Хороший катализатор зла — месть. Вот он и придумал; неудачное течение жизни — зло! Счастливое (в стаде) — добро! Убери людей и нет ни зла ни добра! Нет времени. Нет и разделения существования на жизнь и смерть! У ботинка ведь не бывает смерти! А какое будет время у тебя если ты улетишь на Марсе, за пределы солнечной системы. Есть движение и вечность. И мы вечны всё же не для вечности! …
Д — Да уж! На Марсе бы я полетала! Оля ты можешь не есть! А мы-то почему должны сидеть голодными? Курица остынет!
А — А раз нет ни добра ни зла, то есть что означает — есть только одно счастье! То нет никаких чертей и ангелов тоже нет! Вот тебе Настя ответ, порчему нету чертей! Помнишь ты спрашивала!? А раз нет ангелов то всё христианство рассыпается как мрак-мрка-ка-ка! в лучах солнца! А следом и твой хАйльТеизм, в котором рождении принимадо порочное мужское участие христианство!
И Ольга запела песенку собс сочинения:

Ах лучше-лучче-е!
Смешнее
Квакс-Клякс
Грустить в одиночестве!
Без всех-вас!
Вакс!
Чем угорать-обнимать-ревновать!
И не кончить …
Хотя
На унит … а
Ин-яз … 

11.

Н — Нно вы правы! Я сама ужасно голодна! Давайте есть! Знаете, Саш, мой Сашь! под-дарил мне свою пословицу: «Я никогда не бываю прав! Я всегда Лев!» Вот и я! Всегда Лев! Особенно теперь! Курица-курица-курица! Теперь-теперь-теперь! От-Теперь! Оттопырь! Знаете, есть дамы, коллекционирующие яица Фаберже. Есть те кто коллекционирует куриные яица. Это курицы. Они самые полезные члены общества. Но есть те кто злобно собирает муж … яица … 
Настя шепнула Игорю:
Д — Дорогой! Пока О не наестся, курицу лучше не трогать! Нет! Не закричит и не ударит; заплачет! Кстати мош не волноваться, достанется и ножек и крылышек. Всем-всем-всем! Она поклюйёт как воробышек … но её очень отвлекает и сбивает аппетит когда другие тоже «капут куриц!»
О — О чём это она!?
О — О тебе наверно! Я первый раз слышу! Тебя же она не устраива-ва! Ха-ха! — Настя откровенно засмеялась. А Игорь подумал: «Пожалуй
она несколько даже краше О! Чуть живости не хватает! И выше ростом и белая просто как снег … из алмазной печки, из бледнолицего огня. Пыль алмазная! Фейерверк Февралетты!»
Н — Настасья Филипповна, простите меня вы такая белая … 
Тонкая словно берёзка! И это фамильное … поп-пен-ченко! Ну не поп-пень-ченк же! Оч умна! … И как это я её раньше не разглядел? Но как разглядеть звезду за Солнцем!?»
Н — Настя! Что-ть смотришь! Мне что-ль наливать рюмки!
А — А что сегодня праздник?
К — Как за праздник? Конец собачьих свадьб! Это самый наш лучш мой в мире любимый праздник. Послушай, девочка там моя, Ульяна, не ворочается? Ну ей потом объясню что больше никогда-никогда-ниф-кофь-да!б - не изменю её папичке! Папи-папи! Папи-пипочке! Как думашь, я не скачусь с ума?
Н — Не волнуйся, милая подруга! Ты сошла с ума давно! Когда его бросила. Когда оставила его на съедение другим курвам! А мо ещё раньш, когда ссс!  ну когда ты с ним знакомилась!
К — Кофе-кофе-коффе! Забыли кофе-яяяяяяяяяя! Я поставлю, ешьте, молодожёны! Молодожо … оп-па! Попы! Вот теперь и станете вдвоём мне помогать. Мне и Санечке. И не только попами! Попо-помогать! Ного-руко-помогать! Папо-мамо! Визгопомогать! Правда! Вы же не стане попо-мопс-помешать! Надо чтобы сало! жить не мешало!
Я — Я много про него не расскажу, вот только один случ. Правильно вы чтоб поняли, начали понимать какого качества пер-сон. Под-робно не стану бубнить, в деталях только самую суть.
П — Позвали его к другу на день рождения. Друг живёт в лесу, старше Сашика лет на пятнадцать, или цуть меньше-больше. Моему милому не было и тридцати. Перед праздником в вечер накануне пошли в банду, в баню. Лесную, свою, домашнюю. Испортив 2 пары веников сели вечерять.
С — Сань, может выпьем по чуть-чуть!? Сам знаешь, после баньки бог велел. Мы по чуть-чуть, по маленькой. Завтра ведь совсем нехорошо имениннику спохмелья.
С — Сели они так и до утра, с трёх часов ночи, утоптали трёхлитров банку домашней самогонки. По спиртометру шестьдесят градус крепости. Утром мой милый и говорит: «Николай Иванч, вот как мы с тобою славно огтпраздновали твой день рождения! Может ты меня отпустишь? Я бы к мамочке съездил. Завтра на работу, а я ей всё только обещаю!» «Ну так я-ть отвезу!» «Куда ты меня отвезёшь?» «А на тракторе! Да я про тебя икать думал что ты с двух стаканов под стол падёшь искать шлях! Да я за такое геройство твоё, мы ведь выпили бутылку «казёнки» и три литра самогонки за каких-то три часа, почти по два литра на нос! Со мной за всю жизнь так никто не уважал, не сиживал!»
Н — Надо сказать, что этот Н И, имея только трёх дочек, слова жены его, любил моего Сашеньку как родного сына, и как папаша настоящий похитрей. То есть сачковал с выпивкой всю ночь. Сели-поехали! Мимо асфальта по полям-лесам. Буераки-реки-раки. Двадцать 5 километров одолели к обеду. И там Сашуле стало так скучно! Да и мама, как узнала что у Николая Ивановича юбилей, стала сына стыдить. Свекровушка моя бедная, она и не заметила что сын под шафе! Шафе-шабфе-шарфе! Всё шафее! Вот, Игорь, пить как нада! Но дальше интересней!
В — Вернулись в лес, на хутор, на трактор. Как раз гости собрались. И за сто … за-стол-за-стол! Николай Иванович не мог позволить себе досыта, а Санечка мой пил со всеми подряд. На завтра, на работу. Часов в восемь засобирался домой-домоючи. Уговаривать тщетно. Закусил. Нет бы печёнки! Удила-мудила закусил. Ноги ещё крепко за землю держались. Ну кто на остановку отвезёт? Пир в разгаре. Именинник надеялся; завернёт с первой горки. От стола, да пьяным-пьяны. Пошёл пешком. Ночь, гололёд. Дорога лёд-оглобля, или небольшое бревно, жердь в четыре версты! Кило-метрить-трать!
П — Правильно, поскользнулся, хлопнулся. Ещё не на автопилоте, но вот-вот! Снесло в придорожный кювет. Тут и стала водочка одолевать. С оверкиля мозги свихнулись. «Помню, мол говорит, жуткое ощущение! Что капец! Не встать и не выползти из канавы. Снег-вода по уши. Январь-месяц». Тут совсем и заснул. Проснулся у Николая Ивановича в гостевой комнате, в чистых простынях. Пять утра. Надо бежать-скакать на поезд. Ну взбулгачились все гости, даже женщины. Такой случай! Когда герой падал, с головы слетела норковая шапка. Туман был и градуса 2 мороза. Жарко ходоку. Шапка слетела, она же не пьяная. И осталась прямо средь дороги. Оказалась в гостях и непьющая пара, приехали позже. Часов в одиннадцать, пол-двенадцатого поехали в Калининград и по шапке нашли моего горюшку. Да привезли в постельку. Только как он не замёрз в канаве, в сугробе за почти три часа? Мороз хоть и не большой, но в рачьей шубе на рыбьем меху должен был замёрзнуть как пить-дать!
Ш — Шапка-то удивительная, так и горит как звезда! Под светом-то фар, хоть и валяется кверху колодцом. А он там в кювете, на подо-льду, в сугробе. Спит, миленький! Как ни в одном глазу! Как мы его в двоём-то! Пришлось возвращаться да мужиков брать! Такой груздень! Да ведь большой, большенной! Одна кожана куРка пуд!
Н — Никто не сказал гостям что этот «соня» за двадцать неполных часов выпил две с половиной смертельных нормы спиртного. Да и только от выпитой добросовестно бутылки водки с праздничного стола мог дуба врезать … не считая самогонки.
В — Вот, ну утрецом надел свою шапку-спасительницу и прибежал бегом на электричку. И на работу не опоздал.
Д — Да, характерный случай. Таким образом много народу по Руси замерзает. Час-полтора и покойник.
Н — Ну вот же! Не замёрз! Даже не проснулся. Но юбилей старшего товарища отпраздновал добросовестно!
Д — Да его же Бог спас! Сто таких за зиму замёрзло! Никто не подобрал! Там дорога по которой за десять зимних ночей одна машина пройдёт …  Шапка должна была укатиться ещё вперёд хозяина в канаву! Что я шапок не видывала, не знаю? Кругом круглая!
А — А ты говоришь: «Женщина должна быть круглая, красивая то есть! Остальное можно простить.» Вот! Меня от рассказа одного трясёт! Говоришь-ты!
Н — Н-ну теперь признавайся! Где врёшь! Када он успел тебе наврал если вы вместе не были и трёх суток!
В — Во!! Не зря ты мне лучшая подруга! Не так, так эдак! Мы же не спали ни-на-грамм все трое суток! Када успел! Да когда наврал! Напомни! Я его всё и просила! Голос у него просто ангельский! Я кажется больше от голоса его кончала чем от Огня его БенгальскАва!

Игорь с Настей всё же поженились не скоро. Главное что муж-жена. Муж и жена одна сатана! Прошло целых полтора года. Тормозили оба, но больше жених. И когда событие совершилось, Игорь на всю свадьбу раз десять прокричал, насколько он счастлив! И какой он был-балбес, резин-тянул столько времени. И всю первую брачную ночь плакал и извинялся над Настей и просил о беременности!
М — Милый! Да уймись-ты! У меня уже второй месяц! Это мы с твоей мамочкой придумали. Только ты не волнуйся; придумали не как последнее средство чтоб завесть вас-тебя-вась в оглобли! Они с папой очень хотят внучат, а мне стало просто обидно нянчить одну Ольгину Ульяну! И сама О! «Когда!» да «Когда!» Она ведь тоже женщина! Простая русская баба и до безумия любит деток! К тому же когда оно родится, дитя! У них с Ульяной пока ещё не бу не большая разница … 


Книга вторая: «Коэффициент Бессмертия».


СОЛНЦЕ ВПРИСЯДКУ ТРИ.


ё~Ё»><^vY,. /1/.

Однако не смотря что Питерский магнит обрёл сто-ократную мощь, не смотря на то, что как будто в Старице нам с О было делать и нечего, мы поехали во Ржев, купили две гитары, одну семи, другую шестиструнную и калабродили на Волге ещё с неделю. И строили македонские планы и по примеру Ивана Грозного переехать в Старицу навсегда и серьёзно и архисерьёзно во «все эти!» верили! и вверялись и влюблялись до колик в сии дали. И доигрались и допелись до того что один из нас охрип.
Б — Оль! Ты была права! Мы зря не прикупили контрабаса! Теперь бы к нашим голосам как раз контрабас в самый раз-размерчик!
Ю — Да-уж! Контрабса-контруба-бабаса нам бы точно не переорать!
Присём в з-день сборов сёпотом сепелявить стал я, а с-утра в звезд-день выезда я вовсе перестал слышать серебро и небесную песнь своей прелестной спутницы и сопутчицы и сомученицы. Она даже смеялась над этим своим «недугом» еле слышно и смеяла-лась смешным шёпотом ещё смешней и чь!хала не впопад, моя сказочная Лиса Олисса. Так что я сквозь её слёзы и не знал жалеть-ли её или поощрять в собственном к себе её непредпринимательстве-наплевательств. И хохотал со слезами в а-а-ка-ка-кампанимент нашей творчукческой простуде.
Ь — Сашь, кто из нас охрип? Я ведь почти и не пела совсем! Зовсим-зовсим не поп-пела! Знаешь у меня была подыр-друГа, она говорила: когда мне нагрубят и ряБьдом нет унитаза я наделаю ей во всю рожь! Смесь чабуречки с чихарачкой! Такая по-дыр-га была … . До самого унитаза! Чернослив! Хунитаз такой перламутровый, бухарский, агатовый, чёрн-как-ворон! Унитаз с навклейкою «Чёрный ворон».
Ж — Оля! Может мы не поедем в Калинин, давай махнём через Валдай, на Новгород Великий! Я столько лет всё ездочил да ездочил мимо. А на Валдае ни разу не остановился. И потом Торжок …
Ж — Милый, мне всё равно, только побыстрей! Да в Питер; я так соскучилась! И ты уже не хрипишь, а мне нельзя разговаривать, а то Й…
б — Ну хорошо, а то - долото! тогда я выруливаю на Торжок. А разница во времени будет незаметна. Мы почти не будем останавливать, просто проедем центром и хоть будь какай представлень.
Ь — Эх ты! Дальнобойщик-Я-щик! Смотри! И карту купи, лапоть! Мы и через Калинин не минем и Валдай и Новгород твой! Хорошо у тебя в запасе есть геолог и с географью спит!
Б — Лучше бы эта геолог со мной спала! А кто такой Гегарафью?
Ю — Тьбе всё смухуечки! Сам ты Тикарас-Гегарафокс-пес!
Ю — Ну я-то понятно! А-то-долото! А то … , я не о том, милая. Когда раз в сто лет — вот я и ошалел с тобою! Я по этой трассе с закрытыми глазами проеду. Я не хочу в Калинин. Понимаешь это какой-то кляп в глот! или наоборот! Пили. Этот «родной» город до того меня расстроит! Я никогда ни в Ленинграде, ни во Львове или-ни в Киеве не запутаюсь. Даже на фуре с полуприцепом. На дальнобойном «паравозе» не запутаюсь ни-за-што! А это три города куда весь дальнобой боятся завернуть-ть как огня, особенно начинает кто. А в родном Калинине всегда заблужусь.
Б — Ты знаешь - герб Твери пустой трон. Не занятый никем, то есть ждёт хоть чью москвенку! понимаешь! Подзадник. И пустой! Может ты всё и блудишь что этТ пустой трон ждёт-ловит твои две кости!? Вот тебя всё и крутит-крутит вкруг! А где у тебя кружится в голове или в З … взудит?
б — И потом как оборвёшься; одно на другой-Ё! То колесо, то ремни, то маслом об асфальт. Лучше объехать это божье наказанье! К Новгороду сорвёшься как выжатый лимон. Да ещё там до Питера меньше полутора сотен. Плюнешь и носом в педаль! Да-а тут через Торжок и ближе … .
Она шёпотом смеялась а я смотрел ей в лицо, скатывался зрачками к шее и декольте натыкаясь везде на белое телесно-пламенье бьющее розовым вином. Жёлто красные кольца локонов моей «мамаши» не сидели на месте и пружинили и скакали своим жаром по прохладе и сливкам полу нагих плеч, по чёрным глазам, махом и мой взгляд смахивая с её груди.
Ь — А как же ты явишься перед дочерью побит? Я лечу-лечу тебя и примочками и самыми нежными губками, а не проходит. Медленно ты милый обрастаешь новой чешуйкою! Фу! Какой ты смешной! Ты чумазый! А не раненый. Может корочку с царапин вечером не отдирать?
Ь — Да всё равно, я только боюсь напугать дитя. Но если не отдирать то будет зарастать ещё медленней. И жалеть меня не надо. Какой-никакой, я мужик!
Б — Да! Целых семьдесять-пять кило мужика! И метр больше чем восемьдесят … . Сашь а что у нас тогда получилось в Ярославле? Как так вышло что меня вдруг понесло? Что мы наговорили друг другу! Может зря мы остановились в этом Ярос?
Б — Да надо было поехать где прохаладнее, а Ярославль это ещё и ярость. Ты позвонила какой-то даме, подружке наверно … .
б — Да-да! Мы крупно поговорили и я из какой-то фраз наткнулась на имя Настя … . Да-а … , и я ей звонила!
Ь — У тебя сразу переменилось настроение, лицо стало не красным, не красивым даже, а тёмным как волосы и слёзы из глаз. И мне показалось ты в миг забыла ме … . И даже не обо мне, о нас. Я никогда не видел столько свирепости в женском лице. Я думаю женщины и не способны … . С того момента ты ни разу на меня не взглянула и я еле добился прав проводить тебя и посадить в поезд. И пока мы не расстались, я глядя на тебя всё острей понимал как тебе невозможно моё присутствие.
Б — Надо же! Какой психолог! А ты бы плюнул! Я ж баба!
Ь — Я даже не смог ехать с тобой по вокзал, я выскочил из такси когда впереди по улице завиднелась перспектива Ваз-кз-вза … .
ь — А ты не мог меня по щекам отхлестать?               
Ь — Мне поздно пришло в голову. Я всё-таки прибёг на вокзал. Я торчал в сторону красного хвоста твово поезда и силился заплакать и не мог плакать. И тогда меня прорвало злостью и тогда … . Я понимаю что всегда виноват мужчина, он сильней, мудрее. Он старше … . 
б — Да, как Адам старше Евы. Я помню, на четыреста пятьдесят лет. И как ты мог в русской Флоренции бросить! … На такси бы догнал, выдрал из вагона, скрутил. Я бы отошла, с по л-часа … и всё, милый!
Б — Оля, ты шутьшь! Не только для нас с тобой мы выкинули эти годы на пом … Ой!, дочь … а дочь? — И меня унесло в космос воспоминаний. Тем более что Ой замолчала. Она не обмолвилась до самого момента остановки в Великом Новгороде. Хотя по пути я заблукал в Пушкинские места вокруг Торжка. Она молчала и смотрела всё в одну точку и не пошла даже на Прутнёвскую могилку Анны Петровны Керн.
И я был рад что она хотя бы (пост фактум) бережёт свой серебрист-голосок и не путается в прострации под ногами. Не студит щёчки. Мы оба вероятно ещё и простудились гуляя по берегам Волги в Старице.
Я, глупец, подолгу останавливался тогда у белокамен-стен Старицк  Успенск монастыря. И теперь казалось что сам белый цвет стен церкви исторгал простуду. Потом раза два мы ходили обедать в трапезной храма. Погода солнечная, но вдоль Волги всё время дул холодный прямо со льда сорвавшийся северный ветер с ледяной пылью и моё сокровище нет чтобы закрыть рот. Губки бантиком а глазки два огня! Вот и простыли оба! Влюблённые! Блин! Простофилюшки! Болезнь звать любовный льдо простофилизм.

±     2.

В семьдесят девятом в Александрове (или это было гораздо позже? Или поп-жзе) мы гуляли почти до самой отправки экспресса. Я услал на работу телеграм Прасовой Людмиле Санне начальнику ордена тр-р … кр-р тьфу! отдела кадров о том что в Москве, будучи проездом по Мин-ству стр и практически от звонка, попал под программу повышения квалификац-клац, тойсь, сослан с группой инженеров на Рыбинское Моторостроитль объединение. (?)(На реконструкцию). Поездку якобы увязали с краткой экскурсией по историческим местам России, что якобы мне не пристало как патриоту отказываться и в уважении и посещении одноимённого со мною городка Александрова.
Телеграмма смотрелась комично, но Люда Прасова старше меня лет на семь и сама мастачка подковырнуть, никогда не быВ-ла протьв умест  шутки с (тонкою) талиею. Так я был начальником инспекции строительств и никак не мог попасть в машиностроение. Хотя я и не ошибался в том что Люда привре-придумат какое-нибдь супер-пупс наипередовейш стро-мон-стро-иКть на концерне, производящем движки для авиации, как основную продукцию. Да чуть-чуть, 2-й план, трактор-дизель. И ей ничего не стоило позвонить в министерство и справиться. Но то что я о ней не позабыл и дал понять шуткою о своём вранье, это Александро-соответствие! вызвало улыбку на её лице, не свежем до времени от не пыльной и белоснежной бумажной работы. И ещё я верил, искренне верил! в женское всепрощение мамы двух отроков и жены моряка дальнего плавания. Это не считая того, что свой отдых с плюсом я заслужил работая на её глазах как Папа Карло вместе с Мамой Карло и их бандитским отроком, то есть, буратинским.
  Мы даже дошли до храма Серафима Саровского, и не попали туда через записку об отсутствии служб. И видели памятник Неизвестному Солдату, на который О сначала удивилась а потом смутилась.
— Так это же два солдата, или одна солдатка, или один из них известный? Бедное наше славное комунеистерическое житьё-битьё! Всё под шаблон! Всё под лекало. И никакого стыда за то что солдат неизвестный! Мне стыдно Саша! Неужели мы ничего не можем изменить?
Б — Мы всё изменим если сейчас не вернёмся на платформу. Потому что поезд уйдёт и мы будем ещё двумя неизвестными солдатами в самоволке ночевать тут под памятником. Этот город при Иване Грозном едва не стал новой столицей Руси. Здесь храмов больше чем хулиганов. И от Москвы едва за сотню километров. Тут в гостиницу и за тррРойной тариф не забьёшь хоть одну ягодицу-цуцу.
Б — Ну я думала это твой город. АкК! какой ты там Людочке давал телеграмму! А соблазнитель? Мефист-трюфель! Вот, у Серафи Саровски я хоть перекрестилась, да прочитала молитвочку об этом убиенном на дороге. Саш — Сашь, смотри: вон написано, Александров Владимирской области. А ты говорил что это уже Ярославск. Мы что не в ту сторону ем?
Б — Ну может быть, а нам что не всё равно? Но я смотрел в билете написано: по Ярославль. — Мы вбежали в свой вагон. И так это весело. Если бы ещё не мрачное происшествие и погибший. И ещё не дошли до своих мест а состав всЁ! поплыл. Она рыжая, запыхавшаяся трёпнулась на диванчик и продвинулась москва-москвой к столику.
Ь — Но наверное мы, бестолочь, действительно не правильно поступали то-ли в Москве, да и на зелёнчатой вынужденной остановке северного экспресса по лесу и пошли где-то не по той-ей стёжке-дорожке. Не по той стёжечке-с, Сашок — Сашенька. Вот, милый. Или нас с тех самых пор как мы бросили нескучного отца запреследовал его рок.ю — Нас не приветствовала, то есть приветствовала задницей проводница, чего-то там копошившись внаклонку своих купе, б — Вот видишь! У нёй задница меньше твоего левого яица! А ты: «женщина — Женщина» трясогузка она или дятловица-ца-цуца!
Хотя никто не знает, может из этих всех хилых вариаций размолвка наступила раньше или позже, но наверное она бы наступила. Потому что причины распада заложены не в событиях а в нас самих, как в нас сложено время. Как в нас сложены все возможные быть события.
— Сашь, может мы лечь спать! Нам приедем пол-второго ночи и ещё придёт искать ночлег. А? поспим пару часик! Зато сорвёмсь бодренько спрыгнем, и резко в такси. Слушай, а как ночью-то мы бум искать гостиницу? И потом … 
б — Ну ты же сама ответила на свой вопрос! Такси! Возьмем то такси у кого блат в доме колхозника, или он спросит у кореша, и потом когда идёшь в гостиницу, особенно ночью, надо особенно точно знать что два места в одной ко … , тьфу! Чуть не сказал, в одной койке. Что два места рядом точно есть! И проблема решена. Тогда включатся все реверсы и все праверсы и  леверсы твоего мозга и ты займёшь  свои законом предусмотренные, конституцией, понимаешь! Места!
Ь — Ну ты и хитрый! И потом ведь все администраторши — молодые красивые девушки!
Ь — Вот именно! И пока я штурмую …
ь — Её юбку!?
Ь — Ты посидишь в машине! Оль, ну что ты! Ведь если будет сидеть какой-нибудь революционный дед, подменяющий внучку, пойдёшь ты!
Б — Сашь, только ты не думай что я такая какая-то вся растакая, что пьяная, расслабленная! Я правда ничего не могу с собой сделать и хочу и хочу! Мне и страшно и смешно, я никогда такой не была. Пока не стала твоя-твоей. То думаю что какая-то во мне Гледища! проститутка во мне проснулась. Мы ведь с тобой ещё ни на миг не расставались и проверить-то никак! Может я и вовсю, насовсем, такущая стала! То вдруг так радостно! Мне раньше девки все бубнили что я фригидная, что ничего не понимаю в настоящей любви и дура вообще! А тут я как твой Адам — улетаю на другую изумрудную планету! Да не на планету, а прямо на солнце. И плюхаюсь в это солнце как в тазиК! ТазБЗдик …  И в закрытые мои очи врывается в тысячу раз больше лучей солнц и звёзд чем в раз-вёрст-бездны. Распятые в пасти! Распятые в пасть! И как подумаю что вот мы тут ходим-сидим, вертимся в одежде и только смотрим друг на друга да слушаем, то есть глазеем на эти хоть и драгоценные, но тряпьё! меняем шило на мыло … , когда могли бы как волна с волной и как лепесток с лепет-стком … не впуская между ни искорки … ни сам свет!
И всё равно хоть мы оба хотели … хотелись и спать тоже, спать! Спать бы! мы не утолкались пока не закатилось солнце.
И я не понимаю теперь и не пойму никогда, как мог я расспесивиться до такой степени! Так не увидеть из-за себя любимого, из-за собственной шкурной версты коломенской, женщину посланную мне Свыше?! Этот весёлый рассвет! мой розовый изумруд! И я тогда знал что не только как жену, любимую, мать моих детей и ту которая станет утирать мне сопль.
А соратницу, сподвижницу, истинную опору и оперу! и в жизни и в достижении её! Ею поставленных целей. И что её цели те же что и мои! И отпустил в неизвестность и вечность. Я бросил её! Кинул! Содр-алл! с глаз долой! В ещё большую бездную вечность чем та что была разверста перед нами юностью, до первой нашей встречи, когда мы и не знали друг о друге и не ожидали. Или ждали конечно каким-то шевернадцатым чувством в районе кончик ресниц.
Она сразу чуть не с первой нашей ночи определила темп, регламент, график, очерёдность кувыркания, спанья, продолжения рода чел-ческого. То есть через ночь можно было три разика и через ночь один-два. И мне это не понравилось и жутко понравилось, потому что мотивированьем было моё здоровье. И судя по желанию сэкономить, собиралась жить со мной навсегда эта живая кукла. Кукла! Но самая-самая! Игрушечная и женственная как клюквенный дождик в солнечную погоду.

3.  *********+++++++

Я никогда не был семейным человеком. В том смысле что я не был против семьи по Христианскому обычаю. Мне нравилось иметь под боком женщину с её сверхчеловеческими способностями, то есть сверхмужиц-ицкими. Но я человек бесхозяйственный и у меня в голове всегда-всегда тысячи хозяйственных планов. Что и приводит к общей единичной безхоз-яйственности. Я сам не люблю огорчаться, но огорчать любимое создание вдвойне и втройне невозможно себе простить.
Когда она разделась и восстала перед голым окном вагона в профиль;  я зажмурился. Ещё нет сумерек и снаружи можно видеть весь её ботичеллиевский бюст и мне стало жалко, жадно, но … , я хлопал глазами и пытался и никак не выбубнить.
ь — Сашь, раздевайся, что смотришь! Не смори так! Во глаза горят! Счас ресницы отклеются и у меня будет любимый-калека. Любимейший!
Ю — Я должен тоже так стать у окна с голой задницей?
Ю — Я тебе стану! Я те стану! Или у тебя штаны не снимаются с гвоздика? Ну-ка давайте-ка мы посмотрим как там ему в гардеро-бобчике, как там во тьме! «Во глубине джинсоских муд» Два мудака … круглых». И она меня опешившего усадила на диван сама на! присела и стала снимать то что ниже пояса.
— Во-от! Ботиночки сняли, ножки поставили на ковёр, теперь рубашечку, вот! Майка вместе слетела. Правильно, надо быстрей и побыстрее, тётя Оля уже не в силах стоять на ножках. Ей надо туда чтоТ-то.., вот эТ-то вставить! Упереть под …, под живот тёточке Олёчке. Вот-Т, красное-красное солнышко, чмок! — и она поцеловала меня в «гвоздик». А брюки ещё на коленях. Я упал вдоль стенки и засмеялся от щекотки. Она завалила меня на бок своими белыми и нежными лебедь-ручками.
Но я тут же встарабанился и ухватил её, присевшую возле моих ног, ниже талии. За горячее и от шелковистости и белизны и жаркости слегка нескользко, ускользающее в з … к москве (реке).
Б — Да подожди ты! Или сам снимай, раздевай свои фиги, тьфу! члены. Конь стреноженный. Правда, пусти Саша! Вот так я всегда сама-сама и стану тебя раздевать. Как будто ты пьян. Мне ещё бабушка плела-говорила что в старину жена всегда, когда сама тут, раздевала мужа. Чтобы знать что она его любит. Раз жена-на! каждый вечер должна доглядывать его всё, не поранился-ли или не укусила его какая звезда …  заразая … .
ю — А ты мне и на первом свидании не показала ни одного волоска! Припёрлась в полной темноте … . припопала.
.ю — Но она то его раздевала хоть сама ещё в рубашечке! Покажу ещё! Покажу милый. Успеешь, налюбуешься досыта, хоть разве можно наглядеться-налюбоваться досыта!?
Ю — А ты представь что и я в рубашке и не хватай! А то головка закружится и на полу … .
Я не видел конечно как О похорошела за какие-то часы. Всё это во мне происходило в колею с разглядыванием незаслуженного мною подарка от Господа Бога. Я не то чтобы не достоин! Но я так считал сам. И ещё потому что я инстинктивно боялся красивых женщин. Моя сестра очень красива. У двоих моих дядьёв были очень красивые женщины и оба они не были «М!» счастливо-несчастливы в браке. И ещё у меня был не знаю откуда взят принцип; меня не интересовали абсолютно женщины которым я не интересен, или не нужен, или и то и другое и третье, то есть; или они скрывают свой интерес. Это спасло меня от множества приключений, точнее, расстройств не в пользу здоровь«ю» вьЮ. И всё равно я не знаю что такое верность женщины.
Всяких и всяческих я навидался и напробовался и от желания приключений и по необходимости и ни одна бывшая моя женщина …, ни красавица, ни дворняжка не отличались пуританской моралью. Не запуританили не-заметель-льи-вали свою постель верностями. Другими словами; я Так* — был для них, а «ТАК!» — нет!
И всё же женщина мне и объяснила «почему?». И я догадывался сам, и очень давно! но не смог утвердиться и всё же одной детали я вообще не подозревал.
А Ольга за совсем какие-то часы расцвела как розовый бутон. Она раскрылась, она постоянно пританцовывала и размахивала своими ле«бедьими ручками», смеялась до визга при малейшей возможности. Она открыла себя — женщину! И не простую — царицу!. Она нашла то единственное к чему стремилось всё её чародейственное существо, нашла и успела выхватить как драгоценнейший хрусталик из волны. (но бросила его в кармашек юбки … тэтраэдр) У неё был постоянный кураж, азарт, полёт, который с каждым мигом всё становился неожиданней, смешней, веселей, головокружительней и бесконечней от неожиданности, красоты и весёлости. И она совсем не боялась сплошного риска, и это её не сковывало в её прелести, «вот то что с ней случилось! что вот этого с нею никогда не случится!». И как она боялась, потому что и знала всю безапяляционь и прелесть своей женской натуры. И она сама догадывалась что всё же можно запросто обойти счастье … . В глаза попадёт соринка, попадает (скворец) и вот … , мимо.
Ведь так всем и кажется и никто никогда до конца не верит в то, что придёт минута и придёт твоё счастье. То есть его тебе доставит, сбросит Бог, Кто и создал и тебя и создаст твоё счастье и вручит его тебе рано или поздно, не зря же он его создавал твоё счастье и лелеял! Но и не рано и не поздно а в самый раз! А на самом деле, Оно! Твоё счастье всегда в тебе и ещё с рожденья. И вырастет оно вместе с тобою и объявляется как цветок под ногами.
О надевала такие платья что в каждом являлась всё лучше и я уж стал искать, искаять, недостатки в своём восхищённом восприятии, в своих глазах, что как будто так она не может быть! Но я сам-то всё больше в неё влюблялся и всё беспредельней становилась её прелесть. И речь не шла о привыкании. О невозврате в прошлое! И что же я мог сделать? Только и жалеть что моих объятий мизер на такой праздник судьбы и женственности. И слов, да просто баритонов-ов восхищения, пой-не-пой! не хватает чтоб выразить как она меня пьянит и пьянит и восторжит. Насколько вообще моё сознание от то-олько одного взгляда на неё, на Ольгу превоВРащается в ослепительный, в седой и серебристый небо-необ-ъятный фейерверк.
Т — Саша, Сашенька! ты такой смежной! Ты каждый раз берёшься за это де-те-ло как будто тебя вот сейчас возьмут за руку или за хибот, снимут с меня и поведут в лес, или на войну мёрзнуть и стрелять. Да-да! Голова садовая!!
б — Арбуз что-ли?
Ю — Арбуз что-ли! Вот и что-ли! Сашь а почему вот так нельзя сразу и любоваться и целоваться? Почему вот так мои глазушки устроены? Я вот вижу твои ресницы и всё!
Ю — А ты хочешь и целоваться и болтать и ещё читать о Рио-де-Жанейро бульварную хронику и наблюдать моё «Ю» и прихлёбывать горячим куриным бульо-О-о=О!-ном … ! и в левой руке держать зонтик; а вдруг гроза!
ю — Милый, остановись! Больно! Осатановись! Тычешь прямо мне в печёнку свой гвоздик-сучок … и совсем-совсем меня не целуешь а только тянешь на субя как чужой-Ай-яй-яй! ган-зонтик!
С нею было не просто хорошо или здорово, сексуальный мёд со сметаной в виски-шартрез. Кулубника-черешня со с малиной со сливками. Шоколад и кофе и опять мёд … . Или шляпа-шляпочка-попочка и сиси … на твой ка-рантик, вырастающий в пожарный гидрант.
Казалось что в соитии с ней каждая огнистая льдинка твоей плоти становилась разбивающимся от сна изумительным алмазным-атоллом-рубином в бесконечном безбрежном и никому в абсолют неизвестном океане наслаждения. Ощущений вточности невозможных вточь! даже если о них во дворцах мечтать. В «Ты» вдруг завращалась зарождающаяся всел-весель с искрами огнедышащих светил и ледяных изумрудных рубинов! гранатовых, с малахитовыми зазубринами пламенно летящих в пене из серебра, алмаза и сапфиров в точности на авось и во все стороны горящих астероидов и комет и звёзд (в звезде). Когда Ты-Сам Звезда «Счастье». То есть сама Бесконечность. Ведь бесконечность и есть счастье …

4.

Как говаривали классики, не существует звуков или слов выразить её; ураганом цветущую прелесть и молодость моей крохи-крошечки.
  И всё же может быть музыка, но и та в пике молча роняет свой волшебный и божественный …  и жезл.
Мы прое …  почти до Ярославля и неожиданно, по-нарошке, «дадли дуба». Уснули минут на сорок. Всё-таки уснули. Когда я пробудился-прободался вагон стоял. О дёргала заблокированную от нас дверь. И кланялась и рассматривала спросонок блистающий никелем замок с вертикальной ручкой. Шипела кошкою. Выставив на меня свою москву-москву с литером «З». Наконец разобралась, отдёрнула дверь и высунулась. На меня как бело-розовые стоп-сигналы, или два мазурика-арбузика смотрели, сверкали её смешные розовые ягодицы.
           — Саша-Саша! Мы приехали! Фстафай скорей! Где эта каракатица-калакутица! Почему бы ей, онас, нас не разбудить!
                Ь — Вас разбудишь! Как же! Хорошо хоть не убила! Пантера! — И мне показалось что проводница Люся, дама до сорока лет отвеча(д)ла моей нахалке полувысунувшись испуганно из своей каморки. При чём впереди её фэйса непременно торчит веник с намотанной на просяной нос порядочной порцией потемневшей марли. И совок у неё из жести жёлтого цвета в другой тоненькой ручке. Это для защиты.
                О вернулась ко мне под одеяла в простыни и ужаснулась, подлезая и прижимаясь чуть не до … :
           б — Слушай! Когда он у тебя спит? Он, гад! и мне спать не давал. Куда я не повернусь всё на него натыкаюсь. Спи эй ты!б — и она дала щелбан моему «гвоздику».
                Б — Мы не то что некоторые, всегда на страже! Не волнуйся выспится когда хозяин, хохо-хозяин станет на ноги.  — И я её обнял в области-бласти грудей. Потянул москвой-москвой на себя. Но руки соскользнули ниже на мягкий сухой живот, пупком в горсть, и показалось что прими я её чуть ещё на себя и она распадётся на два солнца, или на три или 8 … или & bkb(или) % . И и-мне и ме-ме мене не останется ничего, потому что и И-солнца укатят! раскатятся … .
           ь — Сашь, нгу хватит, ну фстафай! Хфатит финтить! Я и так как буфдто с крабом спала! Так меня спать и на год не хфатит! Фу-сю избодал-избороздил-заездил.
                Ь — Отчасти ты права. Когда я был женат-не-женат впервые, то однажды спросил у своей супруги: «А на чём, дорогая мне идти на службу! На рогах или на ногах?»
                т — И что же твоя «со-драгоценность» соврала?
                Б — Она сказала: «Мне безразлично, главное возвращайся не на рогах … .»ь — И мы не стали торопиться с одеванием, раз эта сучка крашеная, проводница, нас не подняла. Я засмеялся, вспомнив как её окрестила О. : «задница с отвёрткой». Так что задница стала видна почти воочию … , благодаря, разумеется, задничной отвёртке. 
                Выйдя на привокзальную площадь мы оглянулись друг на друга с одним и тем же чувством; не потерялся-ли один из нас. Так сильно  оказалось ощущение новизны, которая всегда несёт в себе лёгкий шквал неожиданности и чуждости (плюс к неосознанному стремлению смыться, разбежаться). Сопровождавший нас на выходе, вероятно горожанин, весело заулыбался, разглядев едва скрываемое удивление и декламировал:
                ь — То-ли ещё будет! Обязательно погостите у нас! Это волшебный город, уж не говоря о красоте реки. Волга здесь великолепна ...
                Б — Да ладно вам! Каждый куль-кули-куркуль всё своё куликово поле хвалит! А на Руси великой любая деревня или хутор волшебные. И ездить никуда не надо!т — О больше от волнения чем из обычной дамской склонности фехтовать языком прихватила аборигена. Но тот не сдавался:
                ь — Да вот в том и дело что у всякого места волшебство разное. Оттого и одна деревня так и остаётся деревней, а другая вырастает в город. Вон походите по Волге; сколько живут людей. И деревни и сёла и просто пристань. А вот Ярославль или Тверь … .ь — Однако кто же может справиться с моей О-Евой-О!
                Б — Хорошо! Уговорили, мы вас снимаем на неделю экскурсоводом по Ярославлю а потом ещё на неделю по Калинину. Деньги у нас есть.
                Ю — Хорошо, я согласен, только вот … , и местный смельчак, декламатор и кулик-абель растворился купоросом в привокзальной суете.
                Ю — Милая, зачем ты его так! Похоже он какой-то профессор. Свели бы знакомство. Я тут кроме тебя и нашей проводницы никого не знаю. Наверняка у него мало свободного времени. И какой он гид! Мы же все добропорядочные члены социалистического общества, то есть имеем постоянную трудовую занятость. А на выходные его точно можно было на какой-нибудь культурный вояж уговорить. Ты же сама любишь всё это!
                Б — Прости, милый, я как-то забылась, да разболталась. Да от недосыпа автоматически на него насыпалась как на приставалу. Куда мы идём? На такси? Я не хочу такси, поехали на чём попало, вот хоть на троллейбусе! — И мы вошли в какой попало троллейбус города Ярославль. И тут же я увидел стоящим ближе к передней площадке нашег-го первого встречного.
                Б — Вы не сердитесь на мою …
                ю — Жену! Ь — подсказал ярославец и мы вошли в приятную дружественную колею первого разговора незнакомых людей. Я сразу увидел что и он сожалел о том что мы так сфутболились.
О уже сидела на месте у окна, приштампованная туда солидной тётею в лёгком и объёмном ситцевом платье на все лады взацветученную. И улыбалась мне и кивала на свою «русскую бабачку» и носом показывала на Алексея Ивановича, действительно оказавшегося Зав. Каф. Местного какого-то ВУЗа и коренным ярославцем. И мне едва хватило тактичности и набора слов чтобы соответствовать и дождаться момента когда А. И. Сам предложит продолжить знакомство.
Б — А я сразу увидал что вы необычная пара. От вас какое-то свеч. свечение исходит, словно вы вышли-выпали из прошедшей звёздной ночи и отряхиваетесь от насыпавшегося на вас небесного хрусталя звёзд. Мне как-то даже по-идиотски показалось что я с вами и …  вот … и заговорил. Я ведь серьёзный человек. А само собою вырвалось. Вы, дама, ей богу не подумайте, я вашу красоту и не видел или не разглядел, только походка и краски. Вот вырвалось и всё. Я всегда себя ловлю на том, что приезжая в Ярославль становлюсь каким-то неуправляемым. Не то что вообще, но неуправляемым в чувствах, точнее в чувствованиях. Это в какой-то старинной песне так смешно поют: «Миня прёт! Миня прёт … » Вот и меня. Я не ожидал такой вашей реакции от вашей …
б — Жены! Вы же сами сказали что «Жены» !
Ю — Ну-да! Ну-да! А знаете, как увидел её лицо, у меня язык примёрз. Прип-пРпр-авда у вас хороший вкус. Я таких женщин не видывал, да и не надеялся, да разве я бы зиг-заго-заговорил если бы прежде видел её глаза. А волосы! А как она со мною взялась! Вы другое дело. Знаете, я со своей работой вовсе не испытываю аппетита к общению с женщинами. Их на моей работе … , так что я как-то не воспринимаю вообще что-то в связи с ними-м, там интимное. Наверное или не успеваю а может человек такой. Это ещё не говоря об студентках … . И я ведь не бабник. Не потому что там какой-то фантом или инфантил. Моя жена, я не скажу что мы с нею идеал! Но скорей лёд тронется на Северном полюсе чем я пойду ей наставлять рога. Не от того что не хочется! Иногда на приёмных экзаменах увидишь такую попку, которой и тесно и весело, и тесно от того что весло и весело от того что попке тесно! и хоть кругом никого а ей всё тесно! И так захочется! А денег жалко, или времени. И вообще; когда я начинаю думать это у меня всегда есть выбор: девушка или дело. И я всегда автоматом выбираю дело. Фот такой я БЛОНДИН, динь-динь …


  ЭПОХА ЛАКИСОВА.
               
                1.
          
Моим крёстным отцом и лучшим другом на гражданке стал Лакисов Геннадий Тимофеевич, «белорус проклятый». Когда я дохлый припёрся в Зеленоградск, обглодан первым семейным счастьем до ушей и в двадцать четыре года навоевавшийся в одиночку, этакий щерсть-тирлиц пустыни. Со сломанным дважды позвоночником. Слава богу не совсем пополам! От не удачного катапультирования с (Су 17) (самолёт был тоже СУ, но с другой, двухместной цифь.) и второй раз от прыжка со скалы.
С любительским, то есть тайным, стажем шизо-фррен и алкаголика он взял вояку-неудачника в инспектора Гостехнадзора. Посадил напротив и заставил тянуть железо. То есть почти как в той еврейской прибаутке; «армянское радио спрашивают: «Когда же, господа, изобрели медную проволоку?» Армянское радио отвечает: «Когда два еврея нашли медный грош!» Через год, когда скоропостижно умер начальник инспекции по строительству, будучи дружен с пред. Исполкома Алексеем Михаиловичем Москалёвым подсунул меня исполняющим обязанности, чтоб я получил квартиру и хоть какие-то приличные средства к существованию. Далее меня никто не протежировал. И должность Начальника Инспекции по строительству райисполкома я получил благодаря, в том числе, своему умению несоразмерно долго, относительно других коллег, «мудро» молчать в присутствии бонз. И скоро меня за пару оригинальных проектов утвердила и область. Хотя какой из меня строитель? Первая специальность инженер-диверсант. Она в общем тоже имеет некое отношение к зданиям, но с обратной разрушительной стороны. То есть я по первой профессии значительно форсировал функции времени по отношени к окаменелостям.
Геннадий Тимофеевич Лакисов, заместитель предисполкома, не просто фрагментарность моей служебной биографии. Если говорить жидовским языком, он подарок небес! Это даже не находка и не клад. Отец родной с непостижимыми возможностями. Он не только знал всё начальство Калининграда и области. Но его знали и преклонялись, кто тайно, а кто серьёзно. Я уж не знаю что он чувствовал ко мне. Я видел его отношения с сыном, с дочерью и всегда краснел от того как он относился ко мне. Как к сыну и дочери вместе взятыми! Те видать его больше огорчали. При всех моих недостатках я порядочный и весьма исполнительный человек. И хотя не всегда Ген Тимф был моим прямым начальником, я по одному движению его глаз бежал исполнять то что он скажет. Может я не всегда слышал? Это было точно так; он с меня пылинки сдувал. И очень гордился что вырастил именно строителя коммунизма. За мозги меня уважали все. Он же видел и перспективу. Самое главное чему он меня научил; не смешивать производственные и личные человеческие отношения. Азы и высшую математику организатора я впитывал со всех сторон. Но он учил видеть прежде всего человека с его возможностями и слабостями. С обстоятельствами обступившими чела. Чтоб от любой со мною встречи человеку становилось радостно и привольно работалось.
С другой стороны работы всегда было непочатый край. Успевать за ним с его темпом я мог не всегда. И я иногда был в дискомфортном ключ-состоянии и частенько маялся угрызениями совести. Иногда же списывал всю его турбулентность на то что он выполнял ежедневно чужую работу. И говорил: «Пока я их дождусь - сам десять раз сделаю!»
Это при том что я лично сам за себя считал что любить меня совсем не обязательно. Это Богом посланный мне Спаситель. Надо рассказать как меня взяли в райисполком на работу. Привели к Геннадию Тимофеевичу и он меня срузу заворожил. Он говорил без умолку и так весело и беззеастенчиво полусмеялся-полуухмылялся, белый весь в тридцать-то восемь лет. Я сидел напротив и слушал раскрыв рот. Словно я попал на съёмочную площадку прямо в глав-режа. Интеллект практически без границ. Две фразы и шутка. И уже следующие фразы в форватере. Смотрит на свои беспокойные руки, иногда искоса из под бровей на меня; не прилип-ли я к оконной раме от скуки.
Н — Ну что ж, мы люди занятые! Мне очень нужен толковый инспектор, но чтоб только не из-под палки! С огоньком. Чтоб ни тебе ни мне время не тратить. Как тут тебе? Завтра придёшь?
Г — Геннадий Тимофеевич, дайте подумать. Со слов мне всё вроде нравится. Но Зеленоградск город курортный. Я только портупею снял … да не устал я, просто пару дней на пляже девчонок посмотреть, а потом уж и в хомут если надумаю. К тому же, извините уж! Комдив нам молодёжи говорил: «До тех пор не верьте, пока искры не только из глаз, из носа посыплются! Пока из задницы не посыплются! Не верьте что ударились лбом в телеграфный столб!»
У — У нас тут хомутов нет! И князей и грфьёв тоже повывели. Два месяца испытательный срок. За рулём ты хорошо сидишь? Ну вот, будем часто ездить вместе. С людьми познакомишься, с бухгалтерией. У нас девки такие что и не заметишь как защекочут! Давай по военному. Сам говоришь. А накупаться успеешь, май месяц! Завтра приходи; да — нет! И вперёд. Вон Тамара Фёдоровна тебя проводит.
Я часов в десять утра пришёл на следующий день. Они чуть там всё не испортили! Я ещё выходя с красавицы-малоэтажки вдруг понял, что не могу потерять такого человека. Что он вон посадит меня напротив своей лихой седины и всему тут научит! «Револьвер давай-стреляй!» Я ещё не дошёл до дома и уже пожалел что не сказал сразу «Да!» Это они теперь будут передумывать. Я действительно даж струсил! И это было спасением в моей ситуации. Если бы я не столкнулся с таким предложеним нос-в-нос! Через пару недель пришлось бы возвращаться в Ленинград, к неверной и запивающей вином свою неверность жене и катиться с нею на пару в пропастья! Я ещё не успевал наудивляться что прожив в Питере почти семь лет не спился! В нашей Пушкинской квартире не было вертепа. То есть всё было в рамках приличия так или иначе. То есть более двух пар в двушке не ночевали одновременно. Но загулы были постоянными. Была весна когда мы, три пары, пили подряд четыре месяца … как я не спился?!
Меня не спросили ничего в кабинете главного инженера. Тут же зашла Люда Прасова и подсунула мне бумажку. Я читаю! «Приказ №» и так далее по заведённому в солидной конторе. И в конце; такому-то приступить к работе 13 мая 197* г!
Мне стоило больших усилий чтоб не вскочить. Это дерзкое самоодёргивание заставило и меня хитрить. Они не могли меня запрячь не имея моей трудовой книжки. И у меня её не было и в помине! И кажется это ещё было моей проблемой. И я стал играть по их правилам.
Геннадий Тимофеевич испуганно отвернулся. Он не был правдоискателем но и не любил лжи. И я понял что он боялся моей отрицательной реакции. Я же с иудовой улыбкою и красный как раки-Рачищи, подписал Приказ. Но я же не писал ещё и заявления. Век не забуду Людину улыбку! Она подсовывала мне пачку чистых листов бумаги для написания заявления о приёме на работу. Она беззастенчиво и как хозяйка нового своего пёсика кивала головой на мой понятливый вопрос6 «Тут! Писать?», «Да-да, мой дорогой. Пока Геннадий Тимофеевич не убежал, подпишет!» Это ведь у неё получилось. Все как и я были против такого стреноживанья. Но она посчитала что это единственный способ оставить меня на этаже и с нею по соседству на подольше. Я написал и заявление. Тут же!
В — Вот ты какой молодец! Геннадий Тимофеевич, да у него и почерк как у директора Госбанка!
А — А мы других к себе и не зовём.
Ген Тимф раскрасневшийся едва удержался чтоб не обнять новослужащего райисполЗкома. Оба красные мы стояли и смеялись.
В — Вот, Александр Иванович, ещё попомнишь нашу доброту!
А у меня словно горный хребет Гиндукуш с плеч долой!

1 икс

В — Всё, иди во двор Райисполкома, найдёшь водителя, тоже как и ты, Саша, примешь у него уазовский грузовичок и в работу! Беги, я догоню.
Н — Ну раз пошли, потом к нам зайдёшь, надо ещё кое-какие формальности окончить. Для бухгалтерии того что сделано достаточно. Только не забудь! Начальник инспекции!ь — Это уже Люда авансом.
Наверное их пересуды не закончились на «да — нет» относительно моей кандидатуры. То есть при достойном стечении обстоятельств они уже определили мою карьеру на ступеньку вперёд.
Ген Тимф вытащил меня из Питерского котла с вином и бабами. Дал достойнейшую работу, взяв практически наугад. У меня было две рекомендующие стороны; тётушка, что меня и привела, тётя Маша, мамина сестра. Лет десять с ним проработавшая. И «липа» от «Чёрной смерти», диплом о высшем образовании доби-ы-итый стараниями Фёдора Григорьевича Студенецкого. Правда и то что я не дал повода в будущем к разочарованию. Меня не ставили впереди него, вообще впереди кого-либо, но безошибочно в решении неподдающихся вопросов включали мою авторитетную какую-нибудь фразу; Александр Иванович сказал вот тут недавно …
Сказать что он меня натурально спас … от меня самого! Как-то слащаво! Вот! Он поставил мой паровозик на рельсы! Не на рельсики а на Рельсы! Он не пыжился, вытаскивая меня из болота, но если бы он не взял под крыло, я бы, пароыозик, скатился по самую трубу. Благодаря Лакисову Ген Тимф я шагнул из одногог мира в другой. Без скандалов и жутких сцен, на которые была так талантлива моя Лариса Анатольевна. Разрыв произошёл сам собою. Я бы не смог от неё уйти сам. Она, я это знал с многочисленными доказательствами, что она меня любила. И наверное была единственной из моих женщин … И я с дикостью мне свойственной жалел её и её феномен бесконечно огромного ко мне чувства. Самого настоящего. Её измены только нас отчуждали, то есть одного меня. Но я не мог её бросить. И вообще не видел никакого выхода! И я половину поводов к её загулам давал только одной своей внешностью. Он иногда говорила: «Ты так хорош, что не изменять тебе просто грех … »
Я находился в настоящем кошмаре, разговаривая с Лакисовым и с Людой Прасовой. Частенько их слова до меня не доходили, или казались какой-то фантастикой. Но это всё так и было. Они из мира созидания а я из бедлама разрушения. И эта встреча мне казалась только паузой в жизни моей, бестолочи. Всё это видимо было понятно моей тётушке. Кроме того она хотела тоже иметь племянника под боком. Что у неё получилось с истинно дамским изяществом. Я попался в капкан. Но я им всем не сказал, что как истинный зверюга жутко жалел что не могу влезть в капкан для одной ноги весь с головою!
И я всю жизнь весьма результативно использовал все уроки его школы. И как самый главный; кто работает тому сплетня, интрига нипочём! Геннадий Тимофеевич был отцом мне своей Божественной ипостасью. Сказать что учитель или благодетель было бы всё равно что ничего не сказать!
Однако прошло пять лет и …

Этому предшествовали сцены моей служебной жизни вовсе душераздирающие. Я был изгнан из рядов священного русского офицерства. Без пенсии (не считая копья за увечья) и перспектив возврата. Я навсегда «слетел с погон». И так на всю жизнь и остался очень старым лейтенантом (старшим лейтенантом).

 
Мой грозный шеф; генерал-полковник ГРУ Студенецкий Ф.Г., в простонародьи Студень или ФиГу, отступил как будто от неписанных правил системы и не бросил меня. Как белую ворону. Не бросил даже через пол-года в психушке. Хотя за мои виражи за полтора — два с половиною года всего генерал полковник Студенецкий Ф. Г. был разжалован дважды по моей вине! до генерал-майора и так и умер не генерал-полковником. Так как никто кроме ушедшего после последнего разжалования ФиГу в лучший из миров Генсека ЛИ Брежнева не мог его ни ценить ни, тем более, вернуть генералу заслуженные звёзды.
Да такая началась чехарда! Андропов про экс генерал полковника ГРУ Студенецкого просто не захотел вспомнить, Студер! он всё же был человеком Брежнева и Андропов что-то знал про нашу брежневскую группу, которая якобы занималась сверхценными минералами для космической отрасли на территории Индии, Ирана, Бирмы и пр. и группу Косыгина. На самом деле мы, наряду с чисто военными развед-задачами, со мною, младшим, двенадцать челов, имели прямое отношение до страсти ЛИ … (алмаз, рубины, изумруды).

























Когда меня спустили «з больницкой койки» и я пришёл более или менее во вменяемое состояние, Студенецкий позвонил своему другу ещё с военных времён, ныне заведовавшему строительным ВУЗом и повёз меня на «рандеву». Почти весь разговор состоялся при мне. Да, меня выписали «по нужде». Я сбегал из коечки бессчётное количество раз-Сибирь! И «лю в бел хал это жутко надоело. За шесть месяцев я дизертировал восемь раз. Это спасло меня от «окончательного ы-вылечивания» то есть от превращения в тень. Все почему-то посчитали что на гражданке я задержусь не долго. Таких как я на гражданке с нетерпением ждёт нож, пуля и Зона. То есть самые оптимистичные отмеряли мою жизнь в четыре-шесть месяцев. Алкаш, психопат и трудоголик по части подраться. И жену знали как облупленную, «рубиновая путана».
           — Вот это засранец, его изгнали из рядов … , ты Коля понимаешь из каких. Но он же ничего не умеет делать! Ему надо выписать какой-нибыдь билет.         
           Ю — б «!!!???»
           ю — Да Ты погоди хорохориться! Не будет же он пять лет тут у тебя сидеть за эту «липу», на стипендии. Чему вы тут учите известно всем дворовым котам и воробьям в округе. И даже им это не нужно! Да он просто не досидит! Он держал такую капусту какой мы за всю жизнь вдвоём не увидим! Ему, слава Богу присудили «ты-тут» на днях какие-то копейки за ранения. Получил от какого-то персака разок по яйцам … из гранатомёта. А у него семья, дети, дочь и так далее. Или заочником ему подрабатывать Коля! где-нибудь в автобусном парке. Коля! Ты же не хочешь чтобы тебе оттудова звонили и докладывальДи что мол; твой голодный студент затерроризировал всю администрацию, а главный инженер ходит у него в сявках.
Б — Я понимаю о чём ты, Фёдор Григорьевич! Но ты же не хочешь чтоб и меня с тёплого местечка турнули? Это же не по-христиански наконец. И я тут не только тебе пригодился, а!
Б — Ну у тебя небольшой выбор. Или тебя турнут по моему набору, (Фигу показал пальцем в потолок) скажем через мес.-полтора. Ты служил в разведке, знаешь как это делается. Или гипотетически лет через один-пять месяцев. Гипотетически. Потому что за тобой будет стоять Ф. Г.(фига!  Ты помнишь!) И его фирма. Против!
Б — Пусть поболтается у вас тут пара месяцев. Ну до Нов Года и там весной на пар недель тут же привяжешь его. Хоть в твоей приёмной пусть посидит, не бритый! Да я шучу, Коля! Ты уж из оглобель не лезь! Я не поверю чтоб у тебя за столько лет не накопилась пару неучтённых корочек высшего строителя социализма. Ну кто-то умер, уехал за границу, в Ка-ка-наду! На хер им там твоя фикция! Хрущёвки что-ли строить? Он человек благодарный. Под пытками никому не расскажет. Он выдрессирован и не боится боли. Вон! Можешь наступить ему … хоть на яица! Ничего гад не боится! Ни Фигу! Ни бога ни чёрта. Себя самого … , иногда, спохмелья. Шучу — шучу! Николай Трофимч! Дорогой ты мой ветеран, Страны Спаситель! По заведённому спектру процентов семьдесят … . Не волнуйся, он в строительстве больше понимает чем ты, когда ты пришёл сюда преподавателем четырёх языков. И русского-то как следует незнавши! У него бывшая, вот! Ещё тёпленькая профессия инженер-диверсант. Тебе же нужно тут заполнить кроме диплома кучу бумаг, зачёты, зачётки, экзаменационные ведомости, партийный учёт, прописка и прочее; задним числом. Он пропьёт тут с твоими недорослями тыщи полторы — четыре, чтоб им казалось что он с ними проучился всех пять лет. Примелькается, пошарахается по твоим профессорам-коридорным, и потом дашь ему корочку и направление. Скажем в какой-нибудь Мурман, на какое-нибудь новое строительство, скажем подводной лодки проекта «Пенелопа-В Лоб» с глаз долой и тебе и мне. Шучу, Коля, шучу, драгоценный ты мой! Вот и всё. Там пусть хоть золото роет или медь!
— Но Федя, мог бы о фатальном и не говорить! И ты не учитываешь всего. Брежнев старится и, как говорят, плох, вот-вот … . Скоро сменят за естественной убылью вождя. Начнутся чистки … . тебя на пенсию.
— Я всё учитываю. Чистки начнёт КаГэБэ. То есть родственнички пошти. О моей планиде можешь не волноваться. Сын у меня и врать и вправду балбес, а вот внучок скоро станет лейтенантом. Каким? скоро узнаешь! А как с тобой разговаривать, когда ты едва меня узнал в своём краснознамённом кабинете и скоро руки не подашь вообще. Если я тебя так разбалую. Я ведь могу заявиться и при всех регалиях и со свитою. У меня орденов, сам знаешь, больше чем снарядов в «Катюше»! Только не желаю этого делать из того же что ты зазнался до небес. Чтоб тебя посещали такие чины! И тебе не стыдно! Он за подъём отечественных кадров орден получил! Чем ты кичишься! Когда тебя в сорок первом звали чёрной смертью ты меньше хвалился, академик, едрит-твою!
— Но-о! Но Фёдор Григорьевич! Ты приходишь редко и ставишь такие вопросы от которых волосы дыбом строються во всех невозможных местах!
           — Это для тебя-то! Вопрос! Вопро — Кол! Да ерунда, Коля! Ты же воевал и не понарошке в драмтеатре. Ты в разведку ходил! По тылам шарил как в своём огороде морковь, Коля! За что ты старшего лейтенанта получил. Вот и он теперь вечный старший лейтенант! Не-дейст-ви-тель-ный! Коля! Его и в стране-то нет! Как старшего лейтенанта! И не в отставке и не в запасе; не пригоден для службы! Даже в СА. Так мы его с тобой что! На помойку! Говорю тебе; он ничего не умеет окромя войны! А вы Николай Трофимч, матрос третьей статьи! забыли как решаются такие вопросы? И раз я к тебе пришёл, и как ты уверяешься представить, пришёл на поклон! Так это, мой дорогой, драугас! вопрос государственной важности. Мне некогда шататься по вашим шхерам и отвешивать поклоны смертельно забывчивым верным друзьям! Ты знаешь как соотносится моё звание и должность с рядовыми генералами и маршалами Советского Союза. Если нет — вот этот тебе напомнит! Уж извини! Он теперь вас Коля знает. Он и Леонида Ильича звал Лёнькой, под горячую руку, хоть и сосунок. А тот ему всё прощал, да только подливал. Помнишь как царь подливал Распутину! потому что этот спец как-то с ним попал на охоту, ну подручным или подавальщиком, не знаю. Случайно. Кто-то из его людей выбыл, не перенёс вождисткого изобилия. «Конина» там, осетрина, живот заболел. Этого взяли. Так он лося на его глазах с десяти шагов ножичком зарезал. Влёт … . Леонид Ильич, как истинный военный чек уважал оружие. Ну этот «очень старый лейтенант» где-то прихватил чуть не из кеоллекции испанский кинжал весь в камнях и золоте и кинул в быка. Наверно случайно попал в глаз, испортил морду. Говорит что целился в грудь. Там как будто есть какой-то цкентр движения чтоб обездвижить мгновенно. Как? Когда брежневский «Бок» дал клина. Этот за ножик! Стрелять не умеет гад-студент! А нож кинет на дыхание в полной темноте, да хоть «во глубине сибирских руд»! и глотку от уха до уха. Так его Леща и дразнили — Уха! Мужика от баб знашь как отличал? С закрытыми глазами по дыханию и сколько шагов и в какую сторону дышит и баба и этот. А ещё на спор выпил литру с половиной спирта у Них в пиру на глазах у Леонида Ильича и дошёл до койк своим ходом. И только ЛИ и не пересиживал за столом. И то, я думаю, слукавил. Раз в жизнь блюди спирт-субординацию. Не знаю, сказал-скозёл что на автопилоте. Он в «школе» выпивал и больше. Дотренировались мы с ним! С Леонидом Ильичом стал младшим собутыльником. Тот тоже пока не хворал всем давал фору пол-литра. Как Фиридрих Энгельс Карлу Марксу. Ну это я уж тебе тоже заврался. Только не верь не одному его слову! Он никогда правды не говорит. И не врёт никогда …  Этак мне его представлял и его родной батюшка Иван Васильевич.

  2.

           — Вы старая зажиревшая тыловая крыса. Генерала ему дали? Или адмирала? Я там не проследил-бдил до конца. Военная кафедра у него! А кто у телефона да по приёмным суетился чтоб тебе век-свой не сидеть в кавторангах? Война ему кончилась! Да я и по сей день на передке! Постариковать часок не дадут спокойно! Я на вид бодрячок? А ты вот с такими воробьишками побудь не бодрячком! Я за него дважды лишался звёзд! Да по два «светила» сразу! Давно был бы восьмизвёздным! Короче прошу тебя как за сына. Моя просьба — а Его приказ! Понял кого?! ЛИ! Его там теперь зовут. Леонид Ильич. Б — И со стариканом Брежневым, как ты говоришь! я вижусь чаще чем с тобой. По твоему теперь нет войны! А по моему, хочу я то или нет! Я издохну а война пойдёт своим чередом и вне зависимости от смены вождей супердержав и начальников строительных ликбезов! Конечно, ЛИ. уйдёт и мне припомнят кто его приподнимал на стул Хрущёвский. Но пока я со всеми дружен! И научил меня опять же ЛИ. Хоть и знаю что дружба как гриб да огурец в ж…пе не жилец.
Б — Вот тебе парень и чтоб через пол-года максимум я его смог случайно встретить где-нибувдь на Невском с ромбиком. И потом, чего ты так расстраиваешься! Он книжки читать умеет и любит! И не только по строительству … семьи! И я Вас-с об этом не просил! Понимаешь, Коля! Лёша! Лёща! Вот до чего ты меня довёл своей спесью и упрямством! Что я тебя скоро горшком назову! Это приказ! — И Студенецкий уставил развёрнутый в боевое положение указательный палец в потолок. — А ты Лещь не волнуйся, я тебе до конца моей жизни буду наблюдать. Мало того что с меня ответственности никто не снял, так ты мне почти родственник, что и шалишь-то по-родственному. Да хоть в подзорную трубу капитана Немо! Всё увижу и узнаю.

3.

И вот я строитель с высшим образованием. Инженер строитель.
Надо отдать должное что в предыдущей моей учёбе и последующей деятельности я был связан со строительством не много не мало — чуть не всю свою жизнь. Только это было строительство наоборот. Меня учили разрушению строительных конструкций и сверхпрочных военных объектов. Так что каким-то, хоть и задним ходом, я со строительством имел знакомство далеко не приблудное, не приблизительное. И кое в чём мог дать фору даже среднему архитектору. А куда бы ещё меня повёз за «липой» мой незабвенный ФиГу! Не в университет же! На иностранные языки, или лингвистику. Студенецкий выжил когда валили таких колоссов как Берия, Абакумов, Голиков, Маленков, Жуков. Он не служил плечом к плечу, но избежать опалы такого отпетого мерзавца как Хрущёв мог далеко не каждый. Никита трёс армию как кошак брюхатую мышь. Он Жукова не пожалел исходя всего лишь из собственной дикой трусости и ложного ощущения инстинкта самосохранения. А Жукова даже Сталин держал как держит игрок последний козырь. Держал и боялся. Полковник ГРУ Студенецкий мог пойти за други своя как многие и многие как под кампанию Сталина, так и под Хрущёва. И выстоял благодаря иезуитскому устройству мозгов разведчика. Или как говорил всемирный герой соединённых штатов Хамерики Генри Форд — кто владеет информацией — тот владеет миром. Студенецкому мир не нужен был и на хер! Задача его профессии мир презирать! Как главную химеру. Но степень его живучести в войне, всерьёз называемой миром, могла стать-быть честью руководителю в любом ранге.

Ю — Алексей Михаилович, Свет прислал телеграмму что возможно он задержится, что как будто попал в столице под курсы повышения квалификации и даже прислал копию направления. Вот пожалуйста и то и другое.
З — Мне некогда заниматься вашими проблемами. Вот сукин сын! И научи его с бумагами работать на свою голову. Я его отпускал на две недели. А он мне нужен уже сегодня! Вот сейчас! В районе уборка в разгаре! Картошку начали копать в нескольких хозяйствах, раннеспелую. С кем я работаю! Кто будет городом заниматься! Ну хоть бы рассмешил-приехал!
Б — А я вам говорила, что нельзя его отпускать. Он вообще может не вернуться. У него что-то там в семье и вообще! Лето, мы по преимуществу сельскохозяйственный район … .
б — Кто там за него остался? Пришлите мне немедленно! Люда! Ну кто знал месяц тому назад что лето выпадет такое! И уборка подоспела раньше почти на две недели.
Ю — Исполняет обязанности Тамара Фёдоровна, а в отделе ещё есть инженер-строитель высшей категории Бурнова Нина Валентиновна.
Ю — Это та что жена начальника пограничной заставы? Пришлите мне обоих, Людмила Александровна. А этот если вернётся я его на неделю в круглые сутки посажу личным шофёром и так ему высушу мозг, что забудет всех своих жён и вообще женский пол как лотос не помнит о своей прошлой пыльной жизни!
Ю — Всё, Алексей Михайлович?
Ю — Сегодня вечером придёт Лакисов, у меня аллергия на телефон, пусть принесёт мне все выкладки по новой уборочной технике до конца года. И пусть придут все его железные подчинённые, коллеги там и прочее. Короче все кто будут у него там в кабинете. В двух хозяйствах урожай пшеницы зашкаливает за шестьдесят центнеров с гектара, «Нивы» не справляются. Что мы там можем вырвать из железных лап «Сельхозтехники», у этого Баламуткина? Вот фамилия — действительно!
Не дожидаться же пшенице на корню конца …  года! Что-то же они могут с колёс! Чёрт возьми! Коль голая за … , простите, территория!
Б — Хорошо, Алексей Михайлович!
Б — Да, и начальник райсельхозуправления пусть позвонит, как приедет, или освободится. Видишь, Люда! Я забыл какие в моём кабинете обои и какие картины висят а каких украли в общий отдел к Галине Альбертовне! А этот там занимается повышением квалификации! Ка строить железные дамские трусы …  Умник хренов. И так с ним разговаривать невозможно, ещё так там научат. Всё! Ть, идите, не мешайте мне! Тут ещё в четыре часа новый дом делить! Кстати как в нов квартире Александр Иванович? Так-себе или так-точно! Что значит так-точно?   
Б — Да он там по моему тоже только спит … , урывками … . Мебели какой-то привёз! Кажется из Польши … . Ну с квартирами бы и Виктор Тимофеевич разобрался, Алексей Михайлович. Вы хоть бы этих склок подальше да прочь! его подключили! Это его прямой вопрос.
Ю — Этому Виктору Тимофеевичу так тебе наразберётся что дом ещё полгода будет пустовать а строители радоваться что смылись не дожидаясь новосёлов! Не зря же его твой дружище Свет Александр Иваныч зовёт втихомолку человек-склеп. Но замечательный зам! Любую идею похоронит, бесо-следно. Любого убедит что раз в войну за счастье жить в подвалах так теперь за восемь человек на кухне — счастье! Вот тебе Лунёв. Он всем вотрёт что Зеленоградск — это лунный ланшафт. То есть был до него … .
Ю — Холостяк чёртов! Когда хоть они распишутся!
Ю — Алексей Михайлович! По моему у них там какой-то заговор! Я так и не пойму! Говорят что она не хочет, или он её поднаучил, чтоб ей не терять своей квартиры. Это же она живёт три километра от Калининграда. Разве хуже Зеленоградска! И до нас двадцать минут на его УАЗике. Ведь придётся съехаться! А ей зачем Зеленоградск? Когда он у неё уже и так есть! Ну и что что двухкомнатный?!
Ю — Ну да! И он придёт тогда за трёхкомнатной, Так!? (тем более сам без пяти минут главный архитектор! — подумал себе Москалёв.) Если она не беременна. Ладно, всё-всё-всё! Люда — Людочка, милая, ангел! Пришлите там если встретите на улице моего Бориса. Что там у него в бензобаке. Или что в башке … . Одно и тож. Придётся опять болтаться незнамо где до полночи, пока роса не упадёт, пока комбайны идут … . Вот шофера! По башке не треснешь, не догадается съездить на заправку. «Мы по пути — по пути! Алексей Николаевич!». Идут комбайны, ЛЮДКА! Нет не присылай ко мне! Уж больно он у меня красивый! Да язык длинней ремня в штанах. Пусть съездит заправится и заодно поужинает. Он так не поедет на заправку! Сегодня он мне нужен на вечер! Эти в «Калинина» поляну накроют. Урожай невиданный! Пётр Ильич где-то «Арарат» настоящий достал, целый ящик! Шистьдисят-то центнеров пшеничка с гектара! Это не заяц плюнул. Тебя бы взять да жалко твоего Прасса! Ушли наши годики как овёс сквозь пальцы!  — И Москалёв замурлыкал под нос перефразированную Светом песенку:

«Так же как все
Как все!
Как все!
Так же в овсе …
Во все! Во Все! Д …
Я на стерне
Дружу-дрожу
Попкоё место
Не нахожу
Вожу-вожу
Места
(Присесть)
Не нахожу!»
 
Прасова вышла от председателя райисполкома мечты мачта в почти в эйфории, то есть чуть-ли не в свадебном платьи, хоть в её положении этого следовало бы избегать, если вообще не (плевать! Фуй!) игнорировать. Наплевать что такой красивый этот Москалёв! Наплевать что она знает о его влюблённости! И что эта влюблённость одна его единственная. И что не жена совсем жена в его голове государственной!
Как никак когда она всё же работник номенклатурный, работник, хоть и не высокО-ого-го ранга. Она всерьёз дама. И никакой флирт и в мыслях. Разве только женские привычки … чки …

4.

Она облечена большими обяз-изНан-ностями. И ни одна ни московская ни областная комиссь или семинар не проходят без её присут. Сидят. Иногда заведующие даже отделом обкома партии у Коновалова. По неделям сидят у неё и далеко не только бумаг ради. Умная женщина, (мудрейца-цуца) маскирующаяся под несомненно прибалтийской красной привлекательностью, якобы случайно попавшую сюда … , Ах красотка! — да просто клад для проверяющих! и тем более в толкачи. Уровень и не только цифро-информированности Людмилы Александровны намного превышает возможности многих рассерьёзных райисполкомовских, весьма серьёзных кабинетов, хотя она всего и всегда лишь начальник отдела кадров райсельхозуправления, правда самого большого, важнейшего отдела райисполкома. И это наряду с городской склокой, со всей паутиной сплетен, где ЛА тоже  форвард. Как в своей стихии кадров, так же и в бухгалтерских коллизиях, экономике, строительстве и даже профсоюзе и комсомоле. ЛА (Летательный Аппарат) имеет везде как минимум приятельские узы. И даже в Доротделе! «А детский сад!»
А молодёжь, инструктора райкома партии, запросто иногда под видом справки заходят к ней подучиться хватке, нестандартности подходов, способности обрастать связями до министерств и чуть-ли не ЦК (прогноз во всяком случае). ЛА неосвобождённый заместитель Данилова В.П., начальника С/Х управления и первого заместителя пред. Исполкома.
«И всё же! Какой мужчина Алексей Михайлович!» Мечтательно барражировало в её прелестной головке. «Конечно мой Прас-Прас! тоже Гм — Гм!» Но этот просто фейер! И почему я не встретилась ему на какой-нибудь набережной? На серебристых перекрёстках своей юности! Учиться надо было дуре! А ведь не дура-ли я была и что! тогдашние отлично! Сейчас никакой роли не играют. Ни один мало-мальски вышестоящий кадр за всю мою безупречную до стерильности службу ни разу не взглянул в зачётно-экзаменационный лист. «Зато какие у неё юбки!» И даже друзьям стыдно хвастать. Детство какое-то! И никто не интересуется что моя дипломная работа по сей день красуется на ВДНХ как образец организации племенного животноводства в северо-западне! А те мои подружки что не пропускали ни одного танцевального вечера и получали едва-едва «хорошо» по звонку дяди или тёти или просто «уд!» сейчас замужем далеко не за штурманом дальнего плавания, или «вице КПД», как себя называет мой Прасов. Милый Андрюш! Ты конечно очень мил и отважен и я никогда не думала об измене, но … , что я могу поделать если ты в Атлантике и ещё не скоро придёшь под серебряную тьму денег и бонов. А тут этот шейх с чёрной гривой и глазами амурского тигра! И мне тридцать семь лет всего-навсего! Но, Андрюша! Я ведь не часотка какая-нибудь и не бабочка ночная! Я примерная мамаша! Я тебя конечно дождусь вместе с детьми и мы ещё разбомбЛин раз пяток наш знаменитый «Прибой», но ничего ведь если я слегка увлеклась?! К тому же этот красавец с повадками мамелюка не то что на меня! Ни на кого не смотрит. И даже, говорят, сам распустил слухи о какой-то там своей любовнице, чтоб отвязаться от всех и якобы та краля иногда кивает на идиотский и в лоб сакраментальный вопрос, за что он ей давал денег. А ведь краля и действительно — краля!
Лакисова в кабинете не оказалось. Для Геннадия Тимофеевича не существует в году разницы, уборочная это или ремонт плугов. Это человек и работа — как два быка у КТИ которые сшиблись рогами и не успокоятся пока один из борцов не рассыпется в прах. Застать его даж задумавшимся о постороннем, то есть как бы отдыхающим не имел удовольствия никто и никогда. При всём том что его никто никогда и не думал бояться, все, и даже параллельные коллеги считали бесчестьем невыполнение лакисовской производственной стратегии. Это нельзя назвать не совсем русским словом авторитет. Что-то такое в затылок следующее после нимба. К нему и бонзы не просто прислушивались, но ко всем его предопределениям относились не менее серьёзно чем к прорицаниям и старались следовать даже если это было и невозможно в их служебных рамках и частенько на лицах практически всех великих начальников можно было видеть тень мины: «прости дорогой ГТ! Нет пока со мной рядом стульчика чтобы оттащить тебя от твоих мазут и металлолом!»
Проверив журнал убытия Прасова представила где он и даже смешно вообразила себе раскрытые рты его окружающих бойцов участвующих в «битве за хлеб» и поняла, что припрётся к шести и позже. Он первый зам Данилова и вообще — правая рука первого секретаря райкома партии Мосина. Он явится без пятнадцати. Ей самой частенько и в пляжный сезон приходится сидеть до семи, до пол-восьмого. Но и с ГТ ей надо было о многом говорить.
«Ничего, пусть старшая возьмёт Илью из школы и придут прямо сюда. Чаю-то мы попьём! А потом и дома закрепим успех, да, ведь не надо будет из дому идти гулять с детками!».
Б — О, господи! Ещё только пол-четвёртого! И что это я от Москалёва не пошла через променад! Хоть воздухом бы подышала.  — Людмиле Александровне в её лирическом настроении почему-то вдруг вспомнилась частушка:

Здорово — здорово! У ворот Егорова!
А у наших у ворот
Всё идёт наоборот!

— Чушь какая-то! При чём тут наоборот! — Она зашла за занавеску и посмотрелась в небольшое, явно укороченное и вкось и на вид зеркало. В лёгком мраке глянули на неё густые каштановые кудри до плеч, серые слегка прищуренные и хитрые от этого ещё хитрющее глаза, носик необыкновенно ласковой барыни, слегка скуластое лицо и правильные нерасточительные губки. — Смотри — смотри! Ещё оскалься Лиса — Алиса. Господи! И почему я не карьеристка?! И чем я хуже этого Москалёва или Данилова?! И всё равно скоро очки на нос!
«Да тем и хуже! что ты не хочешь расстаться с своим покоем и равновесием. С прекрасным пищеварением и походкой слегка замороченной красавицы. Посмотри на Щербатых или её подружку — Полуэктову! Да хоть на Данилову Марию Семёновну! Всю жизнь в обнимку с восклицательным-то знаком! Они тебя только и пожиже тем что совсем потеряли всякий женский флёр и шарм, потому что непосильная работа превратила их в ничто. То есть они — функция, неравенство! Интеграл. Но из этой фиНК-ции уже никогда нельзя вернуться в женщину! Их стоиловое содержание … , навязанное им; у этих некогда прелестных лисиц стремление вскарабкаться во что бы-то ни стало! выщипало, выязвило всю солнечность, все самые лучшие шерстинки и реснички их прелести. Они превратились в буйволиц. Почти в боевое стадо Александра Великого Македонского».

5.

«А мы! Стоит Вам, Люд-миль (маг-ниевна) ПрасоФ …  Ф-фыйть на главный зеленоградский перекрёсток в августе месяце, то есть сегодня! Задуматься и остановиться невзначай (д... т … пять сек!), когда толпа разомлевших от пляжного жарева молодых диФчн лениво без лифчиков, размахивая сушенными до изюма сосками мотающихся из под батников сисек тащится к поездам и автобусам. Их провожатые; как они, мальчики, заглядываются на твою подтянутость и упру-пругость?! И потом ещё им долго снятся твои ноги, срезанные узкой юбкой и возвращаясь на этот перекрёсток и не находя там твоей каштановой гривы они, эти мальчики грустят и спивают своим подружкам весьма заслуженные комплименты, не в силах избежать мыслей о том что они родились в этой грусти и почти на этом перекрёстке, где ты смешно бежишь и зачастую бегом на своих неудобно длинных ногах».
«Господи! Неужели я бы стала такой!? Они же и старше меня на какой пяток! Маня Данилова! Неужели меня бы так измотала удвоенная зарплата?».
«И сколько раз самому Москалёву ты портила настроение когда он предлагал и должность своего освобождённого зама по городу или, на худой конец! Зав. общим отделом райисполкома, где ты в сущности занималась бы, разве с нечастыми подсказками босса, городом, его душой, прекрасной русской курортностью в центре Европы! И никто бы тебя не отнимал от родного ПУСХ и его телят, с кадрами. Только ты ведь тут первый парень на деревне! И так тебя слушают и в райкоме и в райисполкоме. И квартирку бы поменяла! Дура! Ну дура красивая! И была бы ты не Людмила а Людмил … ».
Наконец Людмиль услышала знакомые шаги в коридоре. На часах половина седьмого. И раздражённый и всё равно необыкновенно добрый тенор ГенТэ: «Вот чёртово семя! ХОпять опоздал. Ну-ка тут хоть есть кто-то-нибудь? А! Лидочка! Хорошо! Владимир Петрович обещался? Во сколько?» — это он пристегнул секретаршу Данилова, Лиду, которая ещё чуть и шея управления не взирая на внешность дворняжки и вечно затёртые с большими диоптриями очки. Да маму уборщицу. С Лакисовым Лида «друзья по несчастью», оба абсолютно бескорыстные трудоголики. Хотя Лидочку иногда можно хоть эмпирически уличить в лицедействе.
ь — Да вот сижу жду! Пол-часа звонил из Калинина от Комарова, сказал выезжает. Тут ехать-то от Сокольников десять минут! Ну почему я должна за каких-то сто рублей с налогами, ну сто десять! Сто десять, Геннадий Тимофеевич! Сидеть тут как привязанная. И смотреть кино из этой бумаги! Да хоть бы цветное, чёрно-белое десять лет подряд! — С-смотреть вам в глаза, что одно и то же! как проклятая до восмь часов каждый день! С мамкой встречаюсь не дома а когда она сюда на работу приезжает. У меня тоже семья, муж и дети! Они есть хотят! И чтоб мама дома была а не высиживала тут на цепи как Чижик-Пыжик. Ваши мамы небось дома!
Б — Не знаю вот ещё, вот-вот позвоню. Ну муж-ту пу-пусть от тебя и отдохнёт маненько! Небось ты ему так и так ночь спать-ту-ту не дашь! Фу -Тты! Чёртова сила! Я же папку с документами И - Ии! Ремонты! у Лебедева в кабинете не забрал! Надо скорей бежать звонить пусть скачет сюда, мне же с ней ссядеть-работать! Завтра в рай-к кровь из носу Предеину на стол справку, Лида! кровь из носу! — Лакисов как все закружившиеся в соцярме чиновники давненько страдал ипохондрией и часто-чисто не обращая внимание на собесед-н, прямо в самый разговор вдруг вспоминал какую-нибудь чушь и несуразицу чтоб ему только отвязаться когда надобность кВ визави исчезла.
Ю — Геннадий Тимофеевич! Не проходите мимо! Мне до вас куча поручений! Прасова по-товарищески открыла ему дверь своей келии по соседству с кабинетом Лакс.
Ю — Подожди Люда, я час с своим баулом разберусь а потом зайду и к табе. Я тут что-то рассыпался совсем. Ты представляешь, у Борташевича шестьдесят три — шестьдесят пять! Скачет до шестидесяти семи на отдельных участках. Комбайны давятся! Сварщики с ног сбились! Рвёт подбарабанья!  — он врал напропалую. Подбарабанью враг камень.
Ю — Генн. Тимофеевич! Вы когда повесите на свою дверь табличку: «Заместитель Председателя … ?» Это что, та элитная пшеница, что три-четыре года назад Левон привёз ему из Белоруссии? Те самые два бумажных мешка?
Ю — Да! Они её о чем-то там в лаборатории облучали-облучукчили, хранили в каком-то «прецезь-зионо» сухом состоянии, пре-рисыпали то-ли викой, то-ли бобами какими-то хамериканскими, а в этом году … , представляешь! Никогда не повешу, к тому же Маратканов меня всегда зовёт: «Первый заместитель Зеленоградского Райкома Партии», какие же мне ещё титулы надобны? А этот я не могу вешать. Юридически он не существует, к несчастью.
Б — Геннадий Тимофеевич! Вы издевайтесь пожалуйста над Щербатых или над Сармой Василий Никитич, которые в семеноводстве не в зуб ногой. И в ваших подбарабаньях-баранах! А я то всю вашу солидольно-чугуночную  ипохондрию знаю наперёд, что вы тут плетёте да понавыдумывали.
Б — Ну Людочка! Людочка! Ты же вишь мне некогы-где! И и тебя домой надо отпустить. А меня Елена Васильевна сегодня так кончит без всякого оправдан. В туалете, шава-вы-ваброй! Сегодня Людке моей четырнадцать лет. А я? … Дьявольская сила и сукин сын!
Б — Вот именно, чёртова сила! И сами не спит! и другим не даёте. Вот, жду через пятнадцать минут. К тому же вам интересней чем мне. Вас Москалёв искал. И вообще начальник ГАИ Козырев Савватей Сергеевич и его этот как его, разъ...е...й Шелковников с обеда звонили раз двадцать. Наверное опять Домрачёв со своими архаровцами достал. Электрички в Каштановке под откос запускают. Как в Байконуре. Только в Каштановке в обратную сторону … . Не явитесь в срок, я уйду. Завтра чай бу. пить вчерашний.
Б — А где мои инженера? Я же уезжая сказал чтобы кто-нибудь сидел ткнувшись в телефон!
Б — Не знаю! И мне надоело быть вам тут всем нянькою. Сейчас наверное заявятся. Где-то в Моховом что-ли там стали сразу три великих Ростсельмашевцов! и все с гидравликой и на гарнтии якобы-в. Вот засучили рукава и сбежали ставить на ход. Никто из ваших хвалёных комбайнёров в гидравлике ни в зуб ногой. А куда их девать? Инженеров-то!
Б —  Ну на то и инженеры! Куда их девать! К вам в отдел кадров! Они же кадры! Слава богу хоть со шприцем да д-ломкратом управляются эти трукинисты и то воевать можно! Ладно, вон кто-то стучит сапогами по лестнице. Наверное Разумишкин. Иду Люда, иду! Милая!
Ген ТьМ

6.

Вечером Лакисов, без пятнадцати восемь был у Москалёва. Они оба составляли костяк гениального изобретения чурбанского коммунизма-коллективизма коллектива же опять, комиссии, или группы, или штаба, да-да! Штаба по уборке урожая 19N – ск года. Каковой создаваем бывал ежегодно при райисполкоме (и так по всему Союзу) и коего начальником (начальником штаба)у нас состоял Лакисов.
Б — Виделись утром Геннадий Тимофеевич, садись. В «Ленина» не хватает уборочных единиц. Это совершенно неожиданно. Возможно в перспективе возникнет проблема и с сушкой. Щербатых говорит спелость абсолютно неравномерная. Впрочем это нам не в новинку. Главное — вал! Урожай! И небывалый, хотя Иваровский и предупреждал в том случае если выдаст, дойдёт до конца хороший год. Хороший им год! Все тогда, и ты помнишь, посчитали его паникёром, особенно Николай Сергеевич. Ленина его любимое растущее день ото дня детище и ему не всё равно, хотя Иваровский его последователь и преемник и, можно сказать, воспитанник.
Б — Алексей Михайлович, у них на колодках стоят два СК — 5 «Нива», ещё не списаны и года не старые, один может быть подрастащили, но из двух один всегда сколотить способны, я считаю. На хранение в боевом ставили. Потом новый комбайн большая нагрузка на баланс. Вы знаете положение дел с мёртвыми душами на 01 счёте во всех. Им тут списывай день и ночь — они то в овраг загонят, то в дерево. Особенно совхозы … .
ь — Но в этом хозяйстве, насколько я знаю главного бухгалтера, может быть только в животноводстве не всё ладно. Я тут с начальником технадзора справлялся, он им там подчистил этот твой счёт.
Ь — Но Алексей Михайлович, вы глава района, как скажете так и будет. Я в сельхозтехнике Нижегородцеву Елену Алексеевну предупрежу и попрошу, две-три единицы из фондов четвёртого квартала взять можно, дадут, даже за счёт области, но другие завоют. Это же за счёт кого-то! Хотя после уборки никому зерноуборочный не вотрёшь. Ведь не только баланс, его год хранить надо. Вы знаете нашего прокурора. А вместо комбайна можно взять 3 — 4 трактора … .
Ж — Геннадий Тимофеевич, мы с тобой не дети и ты начальник штаба по уборке зерновых и должен оперативно принимать в кризисной обстановке … , короче «херовы твои друзья если не хотели попробовать твою жену!», как говорил мой друг, чукча, Пьер Безухов.
Б — Алексей Михайлович,  — улыбнулся и заёрзал на стуле Лакисов — я готов, вот у меня разнарядки и только укажите с кого снять. В Ленина на этот год зерноуборочные комбайны — пусто! Они все фонды свои забрали в счёт утилизированных … .
б — Ладно, я вас понял. Там ещё запищит сосед, у Петра Лукича тоже напряжёнка. Дадим Ленина, на следующий день взовьётся Лимов. У него самый старый парк, а «Ниву» в кармане не спрячешь, «Нива» не козёл … .
б — Я ещё вот что хотел сказать! Ни Кузнецов не Лимов не хотят себе лишней зубной боли. Ростсельмаш делает такую рухлядь что его только пока доведёшь, да ещё в поле доводить-то надо! комбайнёр-класс всю свою фору растеряет. И не хотят рекордсмены хватать в разгар новый конструктор. Теперь ведь не послевоенные годы! За первенство не только зарплата! Машину можно с ВДНХ пригнать как приз! И алкашу отдавать новый скандалу не оберёшься, хоть иногда в воспитательных целях средство люкс! А председатель с агрономом воют; давай, мол, технику, давай ГСМ! Им тоже как не помочь! Зерно осыпается, а столько трудов ухайдакали!
Б — Всё я знаю, Ген. Тьм. Мы с тобой одной крови. Я инженер и ты! Но ты же понимаешь я не придумаю что им отвечать и как заткнуть рот. Завтра дождь пойдёт! И комбайны встанут. И сегодня! Нужно зерно вырвать и как можно больше! Я должен иметь вариант. То есть комбинацию. Ты мне её дал. Так, дальше. В «Балтийце» и «Романово» стоит три единицы из-за подбарабанья … .
Б — Я всё в курсе. Завтра из Гвардейской СХТ обещал приехать начальник центра гарантийного ремонта Ростсельмаш. Я с ним договорился, то есть начальник Гостехнадзора, у него в августе не идёт план по гарантийному ремонту, он «по нашей вине» из своих резервов поставит несколько, ну не больше двух трёх, подбарабанья и плюс столько же надставок. Заактируют на гарантийные единицы … . Липа конечно, но что делать! Вертись как хочешь.
б — Что бы мы делали без твоего Разумишкина! А я без тебя. Смотри вот областной график: мы с тобой идём форвардами. За нами по пятам Гурьевцы. Смотри там с Еленой Алексеевной всё отработай и пусть подсоберут пару-тройку «Нив» на товьсь! И смотри чтоб никто не урвал из под носа. Работает ещё твоя палочка-выручалочка Нижегородцева?
Б — Ну может быть для ихней полной уверенности один и возьмём сразу не оглядываясь, или утащим на «Захаре» тогда прочие останутся на крючке, пока с Советского не проснутся Алексюки — Баламуткины.
Ь — Смотри, ты мне напомнил! Солярка чтоб не подвела. На нефтебазе кто там у тебя?
Б — Я в четыре часа убыл из Краснофлотского. Сухова Ольга Николаевна, инженер по топливным ресурсам … , а! Знаете. В общем сама выбирает и своими бензовозами и принимает там из хозяйств машины на месте. Пока срывов не было. Сама, да сама каждый день там. Если лихорадит и в субботу и в в … И на нефтебазе резерв этого года пока цел. Но придерживают. У них же тоже кампания и мероприятия по экономии! Вот заставляют нас почти с колёс … .
б — Как будто всё хорошо, не слететь бы с первого места. Вон у меня знамя уже прижилось, отберут! Ты куда как я тебя отпущу? Да, главный агроном что-то сегодня и на телефоне не прорезался. Утром какой-то шальной! У него что, радиостанция не работает? Пусть не забывает что он тоже член штаба и дважды в день … . Ты-ты их Геннадий Тимофеевич распустил! Начальник штаба хренов!
б — Алексей Николаевич, я бы ещё сегодня наведался в Большевик, но с райкома весь день звонили, боюсь дойдёт до Мосина, надо им там на партактив материалы, я хотел сегодня закончить. Там осталось полтора десятка цифр.
Б — Ладно-ладно! Я знаю что там без тебя тоже как без рук! почему Сарма с Риммой Ивановной всегда в стороне! Вот экономисты-ананисты! Это же полностью их задачи! Вечно ты за всех расхлёбываешь … . Я этот момент хорошо помню, ещё я ходил в замах. Мосин позвонил: «Срочно мне из резерва выложи четырёхкомнатную. Я позже позвоню на кого ордер! И чтоб одна нога здесь — другая там!» Хрюкин домой не уходил до ночи, пока вы к нему Геннадий Тимофеевич собственной персоной не заявились. Прямо из мастерских …
Ь — Да уж! Я тогда прямо из Залесья к нему, к председателю за ключами и ордером.
б — Ну у них у Сармы с Худяковой начальник Владимир Петрович. Он тоже не будет же перед Григорий Иванычем или у Салазкина на Донского стоять с пустыми руками! У них же бумажной работы по ворот! Сами утонули, уже и не булькают …
Ь — Ну они ж не мотаются как мы с тобой по полям! Да по зернотокам и фермам! Кабинетные работники, ети их мать! Да я знаю, что и слог у них не тот и почерк. И дома их не ждут как тебя только после девяти часов. Ладно, крапай свои справки, писарчук его величества, завтра я думаю хоть день вплотную займёмся. Смотри, утром мне хоть на уздечке, хоть на поводке Назарикова. Он всё в «Прогрессе». Любовница у него что-ли там?
Б — Да нет. Молодой главный агроном. Ну они учились в Куйбышеве. Может себе смену готовит. Сам же молодой перспективный Семён Семёныч!
Б — Всё, до завтра! Дочке подарок-то купил. Эх ты! Всё у тебя Елена Васильевна! Что бы ты без такого зама!
Б — Алексей Николаевич! Что там начальник строительства, ещё долго будет странствовать. В «Страж Балтики» надо помочь прорабу с мастерской. Не остались бы на новый год без крыши. Там и проект липовый и ещё хватились за эту соломинку Хозспособ. У нас же без фондов ни кирпича ни песка, ни цемента. Он Бабошину наобещал, Александр Иванович. Ну они всё с шабашниками выработали всё даже песка-гравия на бетон нет! стоят. Как бы совсем не сбежали!
Ь — Не сбегут. В крайнем случае Декабрин Дмитрич им или неустойку по договору, или вперёд заплатит, деньги у него есть. Я сам подключусь. С архитектуры городской кого-нибудь мобилизую. Бл. Забрал бы этого вездехода из инспекции на главного архитектора города и объединил в одно, так заберут в область!
Ь — А его так и так заберут! Я уже слышал разговор и в горисполкоме и в облисполкоме давно строители шумят … .
б — Не заберут! Мы его в райком партии зав. отделом спрячем! Я уже подсунул идейку Валентин Иванычу.
Б — Он не пойдёт в райком, как не пошёл на комсомол!
Б — Ну тут спрашивать не будут!
Б — Всё равно потом в обком вытащат!
Б — Ну пару-тройку лет выиграем, как с тобой. Вы ж друзья!
Б — Я другое дело. У меня ограничитель, сами знаете, Алексей Михайлович. И вообще, я Зеленоградский житель.
Б — Вот и его надо сделать Зеленоградским пожизненным жителем!
Ь — Он хоть вернётся? Что-то Прасова мне сейчас сбросила … .
б — А ты больше собирай сплетни. Дали ему квартиру, дадим хорошую машину. У него что совести нет?
Ю — Да совесть такая штука, Алексей Михайлович … .
ю — Ничего-ничего! Эти бабы его и пригонят сюда домой! Как миленького! С ними не забалуешь! «Кто ещё с невестой не спал?»
ю — Алексей Михайлович! Вот откуда вы всё это знаете! Вам же некогда! И вы же не гуляка или бабник!  — И Лакисов снова завертелся.
Ю — Твой друг, Александр Иваныч научил! С кем, говорят, поведёшься, ст того и наберёшься! Скажи мне кто твой друг и я скажу что у тебя в желудке и с кем до этого пиво пил! Всё дуй! Там поди телефон рвёт намётку! Иди-и! Тебе ещё на день рождения, спич готовь! Начальник шатаб! А ты чего ёрзаешь Геннадь Тимофеевч? Зад чешется? А?
Ю — Да нет, вроде ничего не чешется … .
ю — Смотри начальник, не чешется. А то у нас в деревне говорят у кого задница не чешется тот наверно издох!

7.

Лакисов бежал от райисполкома и независимо от его направления в голове кружилась крамоль-карамболь. «Вот и не надо с Праской гудеть! И так видать что только вышла от него … . Сидит весёлый, анекдоты …  Как всё запутано … . И это жизнь. И всё равно всё как-то стороной. Так приедет Лебедев или нет? Тьфу ты дьявольская сила! Сам в своих сказках заблудился. К Лебедеву сейчас едет Босс, а потом в свой любимый «Балтиец». И почему у меня никогда не всплеснёт в голове: «затереть где-нибудь под стогом хоть вот эту Ночёвку! А хорошая сучка! И агроном что нада! Без неё Борташевич ноль без палочки! Ха, без палочки! Вот и ты Ген. Тимофеевич — без палочки!».
Ю — Чёрт бы побрал эту писанину! Правда что сказал Алексей Михайлович: писарчук его превосходительства! А ему на стол мало моей попало писанины?
Я иногда вспоминаю как мой ГТ спасал меня от «излишнего усердия» в гареме. Есть в Зеленоградске две подружки; Анна Степен-Новна и Наталья N*. Обе при сравнительно ещё юношеском возрасте занимают солидные должности. Одна начальник диспетчерской службы райисполкома, другая главный зоотехник Райсельхозуправления. Обе замужем. Мужья ни в чём не уступают мне. Разве я менее серьёзен вообще и серьёзней всех сразу эпизодически.
Как-то Лакисов сидел у меня и Наташка Лобачёва (N*), жена председателя сельхозтехники прибегала ко мне раз джедсять склоняя переться в какой-то ей «Большевик» по срочному её делу. А он ругался: «Я вам поеду! Я вам счас сяду поеду! Мало тут у него склок с вами! То секретаря комсомола школы вызывают в райком за действия не соответствующие статусу строителя коммунизма! То директриса банка проходу не даёт! Давайте ей Алекс. Иванча на очередной аудит! То по сту раз звонят девки из Ульяновска, когда приедет чёрт на прялке?. То какая-то Светлана Алексеевна Воднева из Кохтлы-Ярви!» «А вы-то Геннадий Тимофеевич откуда всё это знаете! Вы что? Старший по очереди! У меня муж и двое детей … , и кабинет ваш далеко отсюда.» «Вот-вот! Он только таких и любит. Самых примерных и не изменивших мужу … или только один раз …  А раз-на-раз не приходится!»
ю — Да, Геннадий Тимофеевич! Вы его бережёте лучше батюшки!
Ю — Ну вот он тут попался какой-то всем нужный …
ю — Нужник вы имеете в виду!?
Ю — Вот именно! И как не стыдно! Все бабы прётесь на него как на какую-нибудь колокольню. Вот! На нужник! Он отфыркиваться не успевает. Москалёв тут сказал, мол, надо на него маску железную одевать!
Ю — А выф его Геннадий Тимофеевич из УАЗика не выпускайте! Пусть сидит там от темна до темна! Знаете как в песне:

От зари до зари
От темна до темна!

Ю — Во-во! «О любви говори! Пой гитарная струна!»
Вас туда целый УАЗик и набьётся.
Ю — Ну вот; вам и горя мало. С глаз долой — из сердца вон!
Ю — Вот и есть сердца ворон! Наталья Николаевна! Я-то думал вы порядочная и весьма приличная дама, всем пример! А вы в очередь!
Ю — Вот Геннадий Тимофеевич! Раз уж вы со мною! То и я с вами: Любовь зла! Полюбишь и козла!
Ю — Ну! Козла и разлюбить-то проще!
Ю — Говорить кто знает. Эх! Александр Иваныч! Александр Иваныч! Я-то думала! Погода какая! Всё равно придётся наведываться на «Большевистский» комплекс, только зимой да осенью!ю — У меня с досады чуть не вырвалось что: «Зимой соски слаще! И жарптица красная-красная!» Но Натали, смертельно оскорблённая моей инфантильностью воображаемого ею дамского угодника, уже хлопнула дверью и в коридоре, наверняка с умыслом подвихнув ногу на специально напяленных к случаю шпильках, чтоб продырявить в моём УАЗике всю брезентовую евонную крышу так завизжала, что мы с Лакисовым едва не свалились со стульев от приступов хохота.
Б — тНу Сан Ваныч! Всю жизнь я тут с тобой сидеть не буду, беречь твоё сцепление. Смотри-мне! Даже Лобачёву совратил! Что в тебе такое сидит? И вроде ты и не улыбаешься им никогда? Мне в юности одна бабка говорила; мол есть такие парни которых девки себе в подружки выбирают. Они и не проболтаются никому и никогда. И в торце (снизу!) почешут. И всё молчком. Как глухонемая. Подружка с яицами. Цены нет глухонемой, мол, подружке. Да ещё и за сиськи подёргает не просто так.
Ю — Может ты такой и есть! Подружкозаменитель!?


Главный мой авторитет начал складываться с одного не совсем характерного для всех и меня в том числе случая. В самый первый ещё год моей работы в Зеленоградске. Я пока не «великий начальник», это одно из любимейших выражений моего Геннадия Тимофеевича. Стоял чудный август 197 * года и во всю разгорелась зерноуборочная страда. Но при невысокой должности (И.О.) я как-то ужо! состоял членом штаба по уборке зерновых в Зеленоградском районе.
По классной погодке и комбайнёры работали круто. Один перед другим. Кроме того по традиции тогда было развёрнуто соцсоревнование и победители получали дорогие призы. Например рай-победитель, Зеленоградский чемпион, имел в подарок машину. Победитель в колхозе или совхозе до пяти-семи тысяч деньгами. Это всего за месяц с хвостиком, правда адской страды. Тоже сравнимо с машиной. Только с деньгами надо было ещё становиться в очередь за машиной. Хоть и в очередь льготников. А районный победитель ехал в Москву на ВДНХ и там при скоплении таких же как он, настоящих героев мирного времени, получал подарок. И это всё же были не рядовые серийные «Жигули». Плюс поездка, командировочные повышенные и на ВДНХ грамота и ещё наличкой рублей пятьсот! Во славу СССР!
На вновь создающуюся диспетчерскую службу Райисполкома только пришёл новый начальник, Кац Иван Палыч. Человек дельный, деятельный и весьма любознательный. Итак я исполнял обязанности Нач инспекции Гостехнадзора а Ив. Па. посадили мне как в ознакомительную поездку по району. Оседлали мы УАЗика и …
Т — Так что, Янтарный и по пути в Балтиец? Здорово, слушай! Александр Ванч! А то я у кого не попрошусь, все заняты и на языке одно: «Не мешай! Занимайся своим делом. Рации, антенны, телеграммы!» А как же я буду работать с людьми, когда никого и в лицо не знаком! На ощупь? На ощупь только женщин хорошо … на своей машине не наездишься.
При внешнем авторитете праведика-строителя коммунизма Ив. па. Имел двадцать первую «Волгу». Это было несколько не по-комунист-чски, такая нестандартная зажиточность. Однако в моих глазах наоборот возвышало нынешнего моего попутчика.
И — Иван Палч …
Я тоже был рад поехать с человеком, особенность речи которого выговаривать в каждом слове каждую букву. К тому же его подобострастие мне импонировало, потому что эта манера уважения у него не скатывалась в глухой подхалимаж. То есть он совсем не мешал и не утомлял. Хотя и разговорчив через край. Это бодрит за рулём.
Н — Надо пустить в работу два комбайна. Ни в «Б» ни в «Я» местные спецы ничего не могут понять. У обоих проблема в гидравлике, рвёт шланги. К сожалению в комбайне «гнидравлика» сложнейшая вещь.
Т — Так ты ж строитель, Алекс. Аннч!
Н — Ну вот и будем строить Ростсельмашевские «Нивы», вернее, достраивать. В Балтийце совсем новый комбайн, ещё на гарантии. Боятся трогать. А за штурвалом рекордсмен! Всех поднял на ноги! Ноги-руки-спину-зад! Кажется только Мосин ещё не знает. И то врят-ли. Держит паузу. Проверочка. Что стоит его инженерный корпус? Если до вечерней росы не пустим, на Райисполкоме ночью так нам с Лакисовым прижжёт пятки!
С — Скорая помощь? А Геннадь Тимофейч тоже за поломками?
Г — Геннадь Тимофейч всегда занят по новый год! Но мне как-то сдаётся что и ему не велено нам с тобой помогать.
А — А! Значит едем из экзаменационных соображений?
Н — Ну мне так кажется. Поджилки советуют поторопиться. Честно говоря я мало уверен в успехе. «Нива» новый, малознакомый мне комбайн. И гидравлика «Нивы» отличается от гидравлики «СК 4» так же как «Кукурузник» от реактивного истребителя. Ну попытаем счастья …
А — А не пробовали отказаться, Александ Вч?
В лице Иван Павловича я очень хорошо прослеживал свой авторитет в конторе, где ещё не отработал полный календарный год. Мне было приятно. Но задание явно было не по зубам. Я уж и старые-то комбайны успел забыть. СК 4  познавались мною ещё в отрочестве, когда удавалось день-два, иногда неделю подработать помощником комбайнёра.
Я — Я бы просто отказался. Да вот мы уж заехали за Коврово а то бы я зашёл к Данилову, завернули б! Раз такая ситуация …
Н — Не волнуйся, коллега! Мы там будем не вдвоём! Народу соберётся изрядно! Что-нибудь придумаем!
Н — Ну Алексан Ван молодец! Сразу видно военного человека! 
В Балтийце не поднималась жатка. Точней она поднималась, но тут же падала из-за резкого падения масла в гидросистеме. Главный инженер совхоза Майсак Евгений Иванович самый старый из инженерного корпуса района. Из той когорты людей с высшим образованием-цем которые не считают большой необходимостью знание руководимой ими матчасти. И не мог, даже в крайнем случае разобраться с простейшим шестерёнчатым механизмом. Соответственно у него на подчинённых должностях укреплялись не технари а толкачи. Люди технически полуграмотные но весьма деятельные и с начальственным голосом большой пробивной силы.
В совхозе Янтарный главным работал такой же молодой парень как и я. Может на год-два меня старше. Но страшный любитель своего дела. Очень похожий на Лакисова. Даже внешне. Только покрупнее. Большой любитель засучить рукава.
Но, как я узнал значительно позже, в комбаиновской гидравлике во всём районе могли с горем пополам разобраться 3 - 4 человека. Я из последних прибывших четвёртый.
Когда нам с Ив Па удалось в Балтийце загнать Ниву в прокос, Майсак сначала онемел и посмотрел на меня так что я испугался его грядущей неумеренной интимности. С поцелуями до визга и отеческими всхлипами. Потом он справился и заговорил.
Н — Ну, начальник технадзора, не зря тебя так рекомендуют! Я уж думал этот крашеный небоскрёб сей простоит неделю! Пока их сиятельства с Гвардейска приедут по гарантии. Он приезжал как-то к нам, с ревизией. Хороший и грамотный! Но что они вдвоём с водителем сделают на всю область! А ты тут за полчаса!



Иван Палыч пританцовывал возле «Жигулей» Майсака. Для человека влюблённого в Дело комбайн ходко идущий в пшеничном загоне один в один за другими неописуемая радость. А тем более комбайн отремонтированный, пусть и без его ума и рук. Но он участник вояжа! Он приехал с мастером на все руки! То есть, считай, привёз мастера чуть-ли не по своей инициативе!
Н — Ну Ал Ивч, с тобой будет стыдно плохо работать! А? Дальше-то!
Е — Евгений Иваныч, акт что я тебе написал, не выбрасывай! Сам позвони обязательно в Гвардейск и я позвоню Михайлову Борис Фёдоров. Он сам привезёт тебе гидронасос бесплатно, или, если ему не будет вблизь дороги, сам попадай на Гарантийную станцию. Там кроме насоса ещё начальник СХТ подбросит Нивовских запчастей. Да из неликвидов по СК подберёшь что. Ты хозяин справный! У тебя пожалуй «старичков» СК 4 побольше всех, понял?
Я — Я понял. Понял-понял-понял! Так вы обратно давайте тоже через Красноторовку. Я вам обоим по парочке петухов с курятника выпишу. Очень ты меня выручил, ей богу! Загляни, не обижай старика! Свой-то директор меня не материл, он сам инженер! А Москалёв с Даниловым всё утро руки выкручивали по телефону! Не успеет Один откричаться, звонит Другой. Ты ведь Их знаешь! Они не кричат, а такие слова подберут, что неделю спать не будешь. Комбайн-то вторая уборка! Все знают. Шила в мешке не утаишь. Район маленький у нас, сам знаешь. Для таких великих начальников. Одни фамилии что значат! Данилов! Москалёв!
А — А этот лабус Ламсаргис уже жену в поле привёл! У неё же бас как у дьяка в главном клире Александро-Невской Лавры. Певчее дьячище в юбке! Вот как! А ты Евгений Ванвич, расчитывайся за Ростсельмаш-брак! Деньги-то свои заплати! Рук дай! Дай-дай-дай! Чуть не месяц на пусконаладку! Так он ещё и первой уборки не пройдёт без поломки!
Д — Да! Ростсельмаш у нас почти космическое предприятие. Борис говорит, он же там как дома, на каникулах. В год два а то и под три разика навестит. Да ещё курсы повышения квалификации! Ква-ква! Там, говорит, конвейер идёт со скоростью почти тридцать километров в час! Болты кувалдой добивают. Сборщики больше двух месяцев не выдерживают!
Н — Ну, дорогой начальник! Шеф ты наш незаменимый! С тридцатью Км. ты поторопился сказануть! Может три …
Т — Так я и сказал «почти»! Наверное тринадцать цифра вернее! Это уж он мне приврал. Чтоб ценили его. Все же заводские недоделки на нём! Гипотетически конечно. Никто из хозяйственников не любит возиться с рекламациями. Это мы с тобой, Евгень Иваныч. Люди не занятые скопидомы щепетильные. Времени ведь сколько надо и нервов с рекламацией! Проще купить рядовую деталь и работать. Нежели ждать гарантийную. Особенно на уборке. Я вот стараюсь с начальником гарантийной станции держать дружескую руку, так он мне прощает такие финты …
А — А что ты-мы тут нафинтили? Всё правильно!
П — По закону машина снимается с гарантии если на неё установить деталь или узел не с гарантийного склада и без разбора полётов. То есть …
Т — Так что? Неправильно что мы пустили технику на ход? Пусть бы простояла всю уборку?
Т — Таков закон. Особенно отслеживаются крупные агрегаты. Вот твой насос например …
Т — Тогда уж ты совсем золотой человек! Мой Йонас накосит в твою честь ещё триста тонн пшеницы! Как я-то ему порасскажу. Да барана тебе привезёт на именины! Как же, такая забота!
П — Пусть только не рвёт «Ниву»! Это же не комбайн зерноуборочный! Этажерка! Особенно после дождя и на склонах. Сам знаешь, перекосит хобот и гарантия не спасёт! Припрёшься, христа ради, с актом на списание.
Д — Да их разве удержишь! Но литовец у меня бережливый! Не жена бы так он бы и спал под Нивой! До белых мух.
В Поваровку, главную усадьбу совхоза Янтарный, мы попали часа в четыре. Назаров ждал у конторы. Сразу поехали в поле. У бывалой Нивы рвало шланги на рулевом управлении. Я не дал себе расслабиться от предыдущего успеха и полез на водительскую площадку. Только мельком взглянув на масляные лужи под задними рулевыми колёсами. Я ещё не знал по-настоящему своего родства с механизмами и не вывел формулу собственной интуиции, слегка хвастливую, но и справедливую в девяноста случаях из ста. «Можно узнать» причину поломки за десять шагов и по запаху. Главное чтоб был открыт капот! Это был тот случай.
Комбайнёр, парень лет до тридцати, нервно ходил внизу и размахивая руками клял всех и вся:
В — Вот приехали в белых рубашках! Лапсердаки с Парижу! Хоть бы галстуки сняли! Сейчас наберутся, влезут на комбайн что и колёйса полопают! Председателя Райисполкома ещё позови, господин Назаров!
А — Анатолий Алексеевич! Ты помнишь где у него клапана на рулёвку? И предохрана и редукционный?
Я специально наступил на предохранительный и второй клапаны и смотрел в сторону рулевого насосика.
А — Александр Иваныч, ты же знаешь! Гидравлика - тёмный лес! Без приборов нечего и лезть! Хоть неделю разбирай-собирай.
В — Вот эти два клапана нужно разобрать и промыть. Для начала.
Я сразу простил всё паникёрство Назарову за то что он в доли секунды нашёл в инструментальном ящике ключи и через десять минут снял и разобрал клапана. Без промывки из обоих узлов вытекло грязи с хлопьями по хорошей горсти из каждого.
Х — Хорошо бы на этом всё кончилось. Сколько лет труженику?
Ш — Шестая уборка. Пол-жизни. Ещё не дед, но вот-вот!
С — Скажи своему мальчику чтоб поменял на рулевом гидроцилиндре рваный шланг. Я для него не авторитет. Во! Оратор! Рот не закрывается! Пусть делом займётся.
Т — Толик, перекинь шланги. Там в УАЗике есть ещё! Ну и что? Возьми длинные. Для пробы. Пойдёт так на склад смотеться пять минут! Митинг устроил? Оратор хренов! Займись делом! Революция.
К — Какой толк? Что ты там насос погладил! Опять домой ехать переодеваться? Весь в масле снова буду! Ладно, не ори, но последний раз!
З — Заводи двигатель! Масло в бачке посмотрели? Нахватается воздуха, будем гонять до ночи!
Т — Только что доливали. Если что вон ещё пол-канистры.
Завели дизель. Назаров боясь выстрела от пробоя шланга не давал газу. Толик чьё-то кричал снизу.
П — Покрути баранку. Ну глохнет, поддай на форсунки. Рванёт так рванёт!
Я сам затаил дыхание и смотрел на комбайнёра, как расцветало его лицо. Задние рулевые колёса легко подчинялись рулю и ходили влево и вправо. Назаров крутил баранку и не оборачивался на меня, то прибавляя, то сбрасывая газ.
Д — Давай проедем метров десять, как он на ходу. Он же рвал не на месте?
П — Последних два раза рвал и на месте.
С — Стой-стой! Куда вы поехали?! Наездники! Мне пшеницу косить а не разъезжать с районным начальством за пивом!
Назаров не проявил активности в комментариях. Толя Назаров был один из последних моих оппонентов, считавших меня дилетантом и бумажным клерком. Я тоже молчал. Молчал и сияющий Иван Павлович Кацубо. Он долго не садился в машину и смотрел вслед уходящей по пупок в пшеницу Ниве.
И — Иван Палч! Ты остаёшься? А Майсак куда петухов станет девать? Он же человек слова. Ждёт поди! Ему сегодня не грех закоенчить рабочий день вовремя. А? Домой пусть везёт? Дома его с этими петухами хозяйка ночевать оставит на улице. В Балтийце сегодня всё что должно крутиться крутится. Да и твоя Галина Ивановна будет радёхонька куриному бульону. И мы своё заработали!
Я — Я-то тут при чём? Только мешался под ногами.
Д — Для включения правильного центра тяжести! Ты же знаешь! На УАЗе центр тяжести больное место!
Т — Ты ещё шутишь! А я сдрейфил не на шутку! Поехали горе мыкать! …
Н — Ничего! Молодец что поддержал в трудную минуту. Знаешь, мне было приятно смотреть на твоё сияющее лицо! Да и зрителей было маловато для такой непредвиденной удачи!
Т — Ты знаешь, Александр Ивч, ты ведь большое дело сделал! И зерно уберут вовремя и людям радость. И техника ожила и у них есть такой славный мастер!
Н — Ну-да! Мастер-здрасьте! К директору Янтарного не станем заезжать? Или ты с ним хочешь-таки познакомиться нос к носу? Кто из нас носатей! Я думаю что мы с Красноторовки позвоним в Зеленоградск; где мы, да что-мы! Назаров наверное уже нас с тобою «заложил боссам». Мы только скорректируем траекторию «полёта».

Мы с Ген Тимофеевичем встретились в кабинете в начале седьмого.
Н — Ну! Докладывай! Мне уже твои визави доложили, но желаю слышать из первых рук. Сразу предупреждаю! Ты конечно думаешь что и я тут в заговоре! Нет, дорогой мой! Я целый день за водителя у твоего областного начальника. Они почему-то вместе с Ибрагимовым приехали посмотреть на наше отставание. А тебе сообщить я не успел да Иван Алекевич не упоминал о тебе, так что я понял их правильно, надеюсь. Так вот сошлось всё в один день. Ну давай ты, потом я.
Я — Я в первую очередь хочу доложить об Иван Палыче. На мой взгляд удачная кандидатура на начальника ПДС. Не суетлив, корректен. Я даже немножко удивился его запасу слов … для неполного высшего обр. Э — Всё шутишь? Обрезание … вот забудешься среди начальства! Тебе так обрежут! Это поправимо, его потому и взяли сразу нач. ПДС, что он на третьем курсе института заочно. А запас слов, это тебе надо свести, то есть познакомиться с его Галиной. Личность известная и уважаемая, кстати да, имеет высшее экономическое. Ты меня не перестаёшь удивлять! Этому же в ВУЗах не учат! Он определил запас слов … ты ещё не заведи такие речи на райкомк. Мосин не любит слишком умных под каблуком!
Т — Теперь по поводу рабочего дня. Своей работы я сделал на один листок с рекламацией. То есть как инспектор сегодня ноль целых хрен десятых. Геннадий Тимофеевич, надо учить наших безбожников! Я имею в виду среднее командное звено инженеров-механиков в организациях. Чтоб не делать за них работу. Конечнго сегодняшние казусы с голыми руками под силу …
Н — Но ты же вышел из положения и с голыми руками?!
И — И гидравлику разгадывать можно научить с минимумом приборов. Главное учить так чтоб затягивало, чтоб по ночам не за девками бегали, хотя это тоже нельзя упускать, а в книжку нос …
Я — Я согласен! Вот усидишь тут у нас и организуешь школу. Зимой и у руководителей среднего звена бывают окна когда можно с теорией потереть … и не только задницу. Так они мне говорят что поджидали тебя с пустыми руками прямо в поле? И никого кроме комбайнёра и …
Т — Так точно! Я не знаю ещё хорошенько всей матчасти, то есть что на складах …
И — И у Майсака и у Назарова как минимум по три комплекта передвижных реммастерских на складах! Летучки получают, колёса себе или начальнику мастерской под задницу а приборы на склад! Ключи гаечные с собой таскают да сварку! Кто похозяуственней солидоло-нагнетатели. И всё! Но я боюсь что и Назаров не в состоянии отличить максиметра от гидроредуктора. Ты прав! Значит они тоже не надеялись что у вас с Иван Палч получится. Иначе бы нагнали зрителей толпу до самого моря!
Н — У Майсака перегревался главный гидронасос. Копались часа полтора. Но проблема была в том чтоб дождаться когда НШ «закипит». Ну на жатку его и не хватало, как перегреется. Как только жатка второй раз упала, я догадался притронуться … там хоть прикуривай.
Т — Так он же гарантийный!
Я — Я уже дозвонился до Гвардейска. Попал на представителя завода, он записал данные акта о рекламации. На следующей неделе привезёт новый. Дай бог чтобы с комбайном ещё чего не случилось! «Хозяин» просил не насиловать «малолетку».
Н — Не случится! У них пшеницы осталось на два дня, а овёс ещё не подоспел. Не сумеет Ламсаргис свернуть «ей» шею … во второй раз!
Н — Ну я за тебя переживал, если честно! Ещё оба наши областные начальники нагрянули! Тебя в конце августа или в начале сентября утвердят. Иван Алексеевич как специально по рации услышал доклад Назарова и так остался доволен когда прозвучала твоя геройская фамилия. Ну я как только связь прекратилась, ему вопрсик: когда? И долго-ли мне и всем-нам маяться без начальника Гостехнадзора? Так что раскрывай карман шире! Скоро законно будешь получать начальническую зарплату.
Х — Хазов-твой просто расцвёл: «Во!б — говорит — Где ты такого парня откопал, что он даже на этом уровне как рыба в воде! Кстать сказать; он работу сельхохтехники делает! Я на активе как-нибудь скажу; пусть нашим работникам Обл СХТ платят зарплату!»
  У — Утвердим-утвердим! Вишь, попали, страда! Все в разъездах. То сенокос, то «силосос», сам видишь! Забыл поди сам номер свего кабинета!На первом же заседании облисполкома дадим характеристику, то есть она давно написана, и пройдёт без сучка без запиночки.
Х — Хороший у тебя начальник, Хазов Иван Алексеевич! Повезло. Только вот скучает по своей «председательской» работе! Боюсь сбежит опять в свой Поддубный. Да и зарплата в половину председательской. Один престиж. И начальство за углом! В хозяйстве хоть в поле можешь вырваться по своей инициативе, а тут как бобик на поводоке!
Г — Геннадий Тимофеевич! И ты тоже?
Д — Да я тут и расселся только что здоровья нет на передовой шашкою махать! В своём «Залесье» я ведь фактически за директора оттянул две пятилетки! На должности-то зама всего лишь. Так работа интересная! И результаты твоей работы видишь каждый день. Не дождался я там своего директорства. Мосин, Ё! наш первый секретарь райкома глаз положил. Я же не могу отказываться когда предлагают по партийной линии, да и заманчиво! Кто ж её знал что тут писарчуком станешь! Квартиру сразу дал! Четырёхкомнатную! Должность ещё у Алексей Иосифофича не принял а ключи от квартиры и ордер в кармане. Как тут отказаться? Теперь вот ни туда ни сюда! Видать что до пенсии.
Геннадий Тимофеевич как раз сам «завалил» свою карьеру деловитостью и умом. Удержать эти два качества не подпуская близко к языку врят-ли бы смог и человек более волевой! И для Мосина, да для всего Райкома и Райисполкома ГТЛ являлся ни чем иным как палочкой-выручалочкой, коньком-горбунком и добрым волшебником в одном лице. Его способности охватывали все проблемы Зеленоградского района и города Зеленоградска по всем специальностям. Он не чурался и сплетен, правильно полагая что сие есть не только источник информации, но для делового человека сфера весьма «доходная» для выработки того или иного правильного решения.
Д — Да-а-а! Теперь директором сов-хорЗа … вроде и поздновато, а выше нервишки на исходе! Да уж года два как и не зовуть. То-ли узнали что Мосинский крестник, на золотой цепи! То-ли забыли-забили! Будем с тобой тут неучей учить! Бодаться со знакомыми-незнакомцами!


























Когда я вернулся в Зеленоградск, от моего законного отпуска оставалось почти неделя и я было запил. Я запил ещё в поездах. И двое суток полу-спал на Белорусском вокзале связавшись с каким-то или москвичом или рязанской мордой. Короче денег не было. Или пропили вместе. Он мне всё не давал ни за что расплачиваться в гастрономах. За то что я его практическ от смерти лютой спас. Он забыл как деньг выглядят.
Дело было так. Я шёл по знаменитому Московскому проспекту с вокзала на вокзал. То есть с Ленинградского на Белорусский. Так кажется. Я был с большого похмелья и душное метро не хотелось одевать на голову. Короче я шёл куда глаза. По правой стороне. То есть, проезжая шестиполосная часть слева от меня. Вдруг вижу два огромных жлоба, каждый по полтора-Я тащат эту недобитую Рязань мужского пола, скорей мудского чем-член мужск. Меня разобрало. Но не только моё бесстрашие вситупилось за бедняка. А ещё солнечный день, огромный пустынный тротуар и всё-таки-ж (как-ни-как!) двое на двое. Хотя мой рязанец, позже пытавшийся меня накачать до поросячьего визгу, принял зрительское дее- причастие.
М — Мужики, это что, вы-вВаш друг? Что его так бесцеремонно тащат!
По испуганному до ужаса лицу «зрителя» я уточнил свои предположения и ринулся в наступление напрпалую. Оба дядьки были на вид крепче меня каждый раза в два. И я уже готов был принять неравный бой. К тому же как только я ещё ничего не сказав, легонько взял одного за лацкан костюма. Рука моя чуть не сделала полный оборот вокруг плеча от отдачи. Так её рванул ближайший верзила.
Т — Твоё какое дело! Суслик! Тебя не трогают, ильди себе спокойно-мирно мимо! Тут без тебя дел хватает.
Е — Если ты его сейчас не отпустишь, будет море крови и два часа драки! Если вам интересно, могу предложить!
Э — Это ты-то, шибздик! Два часа! Ты против меня двух секунд не устоишь!
Однако оба отпустили жертву из рук.
Е — Если кто-нибудь из вас не держал ещё собственные яица в зубах, то сейчас попробует! Или вам двум жлобам хочется платить подобную цену за его медяки и шмотки? И это только одно моё предложение …
Дядька, как будто его звали Иван, переметнулся ко мне, хотел взять меня за рука, но я задвинул его назад.
Н — Не мешай хоть, коль совсем за себя постоять не можешь!
Самой интересное что Ваньчок был трезв как стёклышко! Не знаю, два бугая долго-ли возились со мною, если бы не струсили, но мне одному победы не видать как своих ушей. У нетрезвого одно оружие — злость! Ты не в силах метко ударить. И промахнёшься пытаясь ухватить смертельной хваткой. И похмелье ослабляет организм гораздо эффективнее чем только что, или недавно, выпитое
Я ещё что-то говорил налётчикам, не столь убийственное и убедительное, но в добавку чтоб застращать уж совсем насмерть. И они отстали. Нам даже не пришлось переходить на другую сторону проспекта. Теперь он кажется называется улица Маши Порываевой.














Я оборвался от него вскочив в электричку и только в Гагарине, а может в Можайске дождался своего поезда дальнего следования и едва пробился в своё законное купе в благословенной провинции через заслон из двух проводниц и целого начальника поезда, хотя имел все документы в исправности, но был почти невменяем. Так как в смертной скуке ожидания то-ли в Можайске, то-ли в Гжатске, то-ли в Вязьме, поливал своё последнее существование «Белым Аистом».
Не пускали меня не потому что я дебоширил или качался от одного вагона до другого, ни то — не другое; я мрачно молчал и не смотрел на живых людей а в какой-то, наверное шоколадный, космос. И вероятно имел в лице такое жуткое презрение, в том числе и к себе самому, что их высочества разумеется разобиделись и унюхав мой почти недельный выхлоп «морозили» меня до последнего. Пока не ушёл их нач. поезда.
Б — Ну молодой человек! Что же вы не видите? У нас начальство. Оно по каким-то ему известным причинам не хочет пускать вас во вгон, а вы ещё молчите и смотрите «на не нас» как паровоз на Анну Каренину, то есть на раздвоившуюся. Аня, он что пьян? Молчит как рыба об лёд с той стороны (дважды).
Ю — Да не пьяный он! Видишь чем-то расстроен! У него вид новичка-мизантропа. А начальник поезда? Ты же его знаешь! Он тебя к каждому столбу ревнует. Давай я его к себе мозму. Он ведь тебе покоя не даст. Твой Викт Пет.
Б — Но я же замужняя женщина! Господи! У меня три дочечки! Хоть беги с этой железной дороги куда подальшь. Кругом то склоки да штрафы! то приставания. За эти-то разнесчастные копейки! А этТ цербер! (штаны) Тридцать второго калибра! У самого жена-дети, чесотка проклятая! Ну мы же не имеем права его не взять! Вон у него и билеты и паспорт. И пора дай отправление давать, Анна! Давать! Давать! Всё давать! Сейчас Витя-твистя истерику закатит. Молд человек, пройдите в соседний вагон, вон к Анне Викторовов-не!
Б — Вот он и изгаляется! чуть чего вся ответственность на проводниц! а устные указания потом к делу не пришьёшь. Вот и несёт околесицу. Давайте бегом дядечка! — и тут меня пробило; есть-ли у них хоть выпить? Я замёрз суслик-масуслик. И голодный ка Гризль спросонья!               
Ю — Анна Викторовна, а у вас выпить найдётся?
Ю — Найдётся-найдётся, бегите скорее, вот! Ваши документы уже у меня. Ты тута Анюта пока помайся, не закрывайся и площадку подержи, вдруг не успеет пассажирь, так в твой нырнёт. Смотри, я документы забрала. И вещички тоже! — Я всё же, выдерживая конскую прыть, пешко-бегомм допрыгал вперёд по направлению движения состава и только ступил на подножку и оглянувшись увидел что моя Анна Викторовна едва успевает за мною сзади. И бодает меня пихает меня своей причёскою под синей пилоткой то в зад, то в чемоданчик наверх в свой вагончей. Она не решилась идти за мной вагоном, наверное всё же увидев во мне все признаки прострации и по-женски угадав, что меня может швырнуть прочь от поезда в муть, в черноту, в бесконечность, в неизвестность так ярко и мрачно осязаемую со ступенек вагона поезда дальнего следования. А девки хорошие! И главное дело! добрые! Добрые и отматерить и «пусть погреется». Только меня так обидели, да не обиде.! Отравили! Отравили Мишку мёдом! И пошёл не своим ходом! Не в деревню не в кабак … По грязи волоча стяг.
Вина у ней конечно не оказалось и продолжил я только в Вильнюсе, прикурив мокрова у такси. У меня почему-то оказалось непростительно много денег. И только потом, пропившись в Зеленоградске, я вспомнил как О зачем-то в машине в Ярославле лазила по моим карманам. Это были её, смятые в любимых ладошках деньги, несколько соток по разным кармана-шкам, уже холодные, и шептала: «Отпускные-отпускны!», эт она сунула. Наверно в извинение за свои выходки. Не смотря на то что я оптом строил, а О просто блудня. Кто уж тут «задница с отвёрткой»!

9.
 
В Зеленоградске «допить» отпуск не дала моя скверная конспирац-прострац-бескабакция. Я хотел выехать с южного вокзала на последней оказии, чтоб явиться в благословенное курортное местечко в сумерках. Но потом забыл об этом, разумеется в-сновь влив. И на свету меня видели в нить ступающим домой все кому не лень.
Нет я не завзятый алкоголик и даже вовсе не пьяница, что вот-те на-те!!! Взял и запил на неделю. Хотя имел немалый опыт пьянства. Я запил с того что меня бросила О! Бросила самым скверным образом, как пирожок недоеденный, посреди дороги. И после того как я опамятовался от пьянства я не испытывал вовсе угрызений совести какие обычно преследуют более или менее, с похмелья, приличную себе-любезную личность, кобычно, коброобычно. Нет этой хверни самоедства. И это отчасти потому что пьянь сгладила шок. Мне всё было больно! И это никому не объяснишь как може быть больно человеку боли не чувствующему. Когда вся эта боль, ранее не осязаемая, сваливается в одну кучу, в яму, в бездну …  то есть полная, битком набитая болью бездна боли … .
Я не собирался на ней жениться. Надеялся я или не смел я об этом и подумать? Может не успел или стеснялся-не торопился, хотя мог бы и спросить! Я ведь никогда не был женат. Может мне это и казалось чем-то невозможным или недоступным с О, но я уже настолько был во власти её чар, что мне казалось и Бог обязан мне завидовать. Ещё и потому что её привязанность не была как минимум менее для неё, для обоих, опасною.
Я не ребёнок и давно не льстил себя надеждой, что вот она меня бросила а я её люблю; да как она смела! Я давно знал что в любой абсолютно ситуации это совершеннейшая глупость; надеяться что тебя не бросят за то что ты там! Разогрелся как Марс или Зевс или два на пару! … и так далье. Если тебя не любят твоя любовь, особенно сопровождамая (если) посягательствами на свободу предмета лю!
Ё! Омерзительно твоему предмету! Ох и омерзь!
Она бросила меня сама будучи влюблённой по увы! Выше лифч. Я это видел не только из её слов верности или ночных признаний на грани ума и безумия. В её преданных испуганных глазах. И главное в безудержной дрожи её тела даже на людях или просто на улице, в той лихорадке что и меня охватывала от одного её прикосновения. А стоило мне разнежиться и чмокнуть её в щёчку, украдкой, у неё на глазах выступали слёзы и следом мои. И это разве мне можно было ожидать от себя?! Принявшего столько противоядий от этой Холеры!? И абсолютно без всякой видимой причины она повернулась и пошла прочь. И это действительно  было похоже на наше обоюдное сумасшествие. Мы как пламенные пионеры распалили костёр до небес и разбежались в ночь в пасть …
Я догадывался насколько может распалить-разжечь-утопить страсть всё до самого предела … до самого — до самого! и как беззащитен перед истиной любви любой самый алмаз рассудка. Но я всегда представлял что любовь способствует только ещё большему сближению, но никак не разрыву. Даже если оскорбление, потасовка. И даже если измена. А так ничего не сказать и просто исчезнуть? … И у меня тоже …  отнялся язык.

  10.

Утром в Ярославле, проснувшись, я ни с того ни с сего спросил О:
т — Оля, я наверное глупый человек …  и зачем я тебе?
Вечером в день приезда, или прибытия мы к удивлению и всеобщему удовольствию прописались в гостинице сходу. Всё же не без помощи и услуг таксиста. Нас не очень-то морочили и не морщинили госудырственн. ностальгией по браку вне бр … брач  вовсе. И не вспомнили! И по поводу наш. разнопопой дружбы. Просто дали мне двухместный номер а Ольгу как будто поселили на бронь. И на всё проч закрыли очи.
Б — Сашь, что-то в такое я ждала из тебя с самой исходной минуты. И я всё думала что может быть мне первой …, но я всё откладала, глядя на тебя. И всё мне всё … ка-кзалось да ме-мерещилось что ты счастлив и бед — безмятежен. Саша, а зачем ты поехал со мной в чёрт-те куда!? Зачем, А! Чтоб задать этот вопрос? Или ты думаешь что я тебе всё вру! И тебе мсти-ится что вот девке не с кем промо-мотать копьё и она так или иначе будет банковать на размен коней! И ты вроде как разглядываешь-разгадываешь меня как кроссворД-дырь. Да!? Я всё тоже думала что вот мужчине нужна женщина, или женщины … .
ю — с-Сашь, прости я не хочу продолжать этот разговор. У тебя что настроение плохое? А я куплю сегодня тебе назло два обручальных кольца И вообще! Почему и это … б — эта я должна тут во всём оправдываться. Сашь, я не предохранялась а у меня ещё в Попадьине начались самые опасные ночь-чьи. Так что я уже наверное вз-залетела.
Я напялил что-то под рёбра и пошёл в туалет. Этот дурацкий вопрос был сродни моему походу, точнее исчезновению. Но он меня, дурь-вопро действительно мучил и вторые сутки висел оглоблею над головой этот вопрос и я совсем забыл, что мозги человека устроены так что если он долго-не-долго сдерживается и никак не выскажется в том что его сильно волнует, то эта мысль вылетит словом в самый неподходящий момент (ма-ма-мент). И как можно быть не откровенным с человеком который отдал самоё-себя открывает тебе целый новый мир впридачу!? И вот я кинул, не удержал, бомбу. О держалась до вечера а вечером, прямо в ресторане и разревелась.
Ну конечно ей бы задать этот вопрос! И мне нужно было вытерпеть может день — три. А может в тот же день … . Мы уже слишком доверяли друг другу, хотя на самом деле я ей совсем чужой человек. И вот этот чужой «кажданин» говорит ей эти слова, которые выдают сразу целый аншлаг мыслей, планов, надежд и настроений. И что всё напрасно. И что ничего вообще не может быть и не затевалось ничего вообще. И кто и куда и зачем собрался и вообще о чём вы, мы девушка думали!?
И теперь я ей уже ничего не докажу. Не докажу что это у меня от низкой трусости. От того что я и правда могу ей надоесть. Да может это уже и не трусость а привычка, или, хуже того, стереотип. Не мог же я ей, никак не мог! Доказать и того что знаю насколько мужчина не значим в жизни такой женщины как она. А не надоел так это вот-вот включится! У неё ведь ум-душа Прометеева! А не только внешность Афродичья. Насколько может быть. И вот выходит что я своим излишком умства-способства затравил любимое существо. Она-то уж теперь точно не поверит что я её люблю. Терь-не-теть-не-перь-тетерь! Русь — страна тетерь! И мы ведь ни о чём не договаривались. И она сидит напротив совсем беззащитная и пытается справиться с рыданиями. Напротив мень-я … , ме-мя! Напро-ТьФ!

11.

Подошли официанты, мужчина и дама лет тридцати пяти.
— Женщина, вам плохо? Мы можем вам чем-нибудь помочь? Нам очень жаль! — Дама взяла О за пальцы и, держа её руку своими обоими, склонилась к её как попало закиданному красными волнами волос как попало лицу, и лицу «как попало»  — Может вы …  мы пройдём в другое помещение, простите, вы не подавились? Девушка, милая, что ж вы так? Может слишком остр бифштекс? Вы обожглись? Или вас кто-то обидел? — И она выразительно посмотрела на меня. Я сидел как замороженный. И её пепельный взгляд из подлобья осыпал поцарапал меня своим голубым щебенем-гребенем. Такой матовый искро-взгляд!
Я соображал лихорадочно как непоправимо и со всего размаху я ударил О об стенку своей тупости, дури, бездарности, агрессив-вной бесчувственности.
О встала и поддерживаемая дамой пошла под её руководство. Через пять минут она вернулась в красном вымытом от крох косметики лице и спросила:
и — Милый, ты наелся? Я хочу на улицу. Хотя и в гостиницу боюсь. Давай завтра поменяем курс, то есть адрес!
Ь — Оль, может тебе выпить? Давай мы придём в номер и ты меня выбьешь как палас! Вышибешь … А?
Ь — Сашь, милый а куда мы денем это ощущение что мы пр-рофес-сиональные строители-надуватели  воздушных шариков, когда обое лучшие в мире строители замков? Вот скажи, если ты меня любишь хоть чуть-чуть, почему тебе сегодня нужно было отказаться от того чтоб купить нам обручальные кольца? Ну спрячешь ты своё когда придёт время-бремя-гремя проститься. Спрячешь на какое-то … кукуе-то! Ну выбросишь, кинь подаришь кому-нибудь! Ведь если не веришь, воспринимаешь всё как какой-то фурор, фронду, транду-бреду лжекоронацию-некондицию, я-то должна же во что-то же верить! Ну я же не дурочка и понимаю что ты уехал оттуда ихЗ своей Пруссии из никакой-какой-то из жизни. Что там у тебя? Кто?! Если ты сам Кото! Я не знаю и не хочу знать! Но я-то ведь прекрасно вижу что когда ты вернёшься у тебя начнётся борьба между тем и этим. И что с «этим у тебя там-темь» под боком бороться бессмысленно и невозможно! И зачем тебе (вам) бороться?! а вот «это!»б — она ткнула себя пальцем в лоб(ок)!  — Болтается где-то в тайге с толпой чужих чёрных мужиков. И ты знаешь! Что с нею настоящие мужчины. Ничем не хуже тебя! И перед ними сами собой раздвигаются ножки даже у таких королев и дур (королевских дур) как я. А я , если так посмотреть, а так и есть! Я просто шлюха! Пусть и королевская! Да все ведь шлюхи очень красивые. И все королевы — Саша! Шлюхи! Иначе как же им выжить и кто же станет их покупать. За целое царство-королевство! Да ведь и я-то могла заработать свои бабки тем что и раздвигала ноги! А там только так и возможно! Ведь это может быть? Ну не может так могло! Или нет!? Вот и беда что ты после того что красив как ангел, так ещё и с головой и …  и просчитал все варианты. И так как я заработала можно только раз! И этот вариант что я тебе пыталась втереть самый слабый …  И, пу-олучается, подлый вариант. Самый подлый …
ь — Всё-всё! Оля, пошли куда-нибудь, хоть на хфокзал! Я праФда Фидиот, я не хотел! Но я ничего не мог с собою поделать! Это психоз, вырвалось! И всё равно когда-нибудь надо было развесть этот кризис. Я объидиотел от страху! Я тоже несказанно боюсь потерять. Даже тут в ресторанчике все вокруг вас О! крутятся и даже женщины … . А я вдруг! наступает какой-то момент и чувствую своё полное пустозвонство, форму какую-то. Ведром в форкоп! Да я ведь старше тебя на десять годов. Я скоро начну хиреть. И здоровье. И что ж мне теперь снова рвать колготки?  Вон они мои морщины и худоба. Это ты можешь принять во внимание?
И — Ну хорош, милый! Дай считай это одной из трудностей что нам предстоят! Но Господи! Почему так скоро? Я и не надышалась им! И не может же быть такого что мы от какой-то глупости, от мысли! Станем кидаться  друг другом. К тому же в нашем положении это так просто — расстаться. У нас и зубочистки-то нет совместно нажитой! Да только что уж больно скоро! Ещё и медовый месяц-то не начался! А почему это ты так высоко меня ценишь с одной стороны, а с другой стороны ни во что! И не веришь ничему? Что ж я по твоему такая врунья-врушка? Вруша-баба-Груша! Или оба мы такие вруны несчастные? Вот что происходит когда нет большего удовольствия чем любить друг друга! И отдаваться! И когда свет, зарево страстей гаснет начинаются какие-то жуткие метания. Разверзается какая-то пропасть и бездна. И нет сил терпеть и ждать от удовольств и до удовольствия. Сашь а я залечу. Я залечу во что бы то ни стало!. Вот! Другого выхода нет. Или не прикасайся ко мне! И рожу всем назло! Рожу тебе набью …
Ь — Ну ты же говоришь что я враль!
Б — Это твой отец меня предупреждал и говорил мне что ты никогда мне не скажешь правды.
Б — Так откуда же мне взять этот дар божий? и вдруг верить и не только тебе. О! Меня с малолетства учили иезуитству. И в каждом слове видеть тысячу возможных смыслов и всегда сто-подтекст! Оля я не хочу тебе рассказывать. Всё прошло. Это и скучно и глупо. Жутко скучно и глупо! Абсолютно несоразмерно идиотски. Я правда змей! Я родился в год змеи. Особенно как я с этим прошлым расквитался. То есть с-оно со мной … . То есть оно со мной есть. Оля, милая, я офицер. Я солдат элитных войск. И даже нет! Ты же не слышала, да и никто не знает и знать никогда не будет; была такая брежневская дюжина. Вот я … . Ленид Ильич был дядя каких мало. О нас нигде нет никаких следов. Невидимки, понимаешь. Так нам и говорили. На самом д. нас было двенадцать чел. Или смена … в живых остался я один. Один из 12 исполнителей. Я тоже должен был исчезнуть. Однако вмешалась судьба, или ФиГу. Мой незабвенный Фёдор Григорьевич Студенецкий. Обе своих клички он привёз ещё с той войны; ФИГУ и СТУДЕНЬ. Он меня спас. До поры до врнмени никто не знал что я жив. И он не торопил время, пока мы не запаслись диагнозом из психушки … то есть даже несколькими.
— Ты понимаешь - наша главная учёба! Нас дрессируют - убивать! Убивать людей, себе подобных, крутых-раскрутых; всяких. И не только нас! Всех! От солдата до маршала. Всякого военного учат убивать! Ну и если остаётся время-бремя-гремя, то доучивают как остаться в живых. Убийство себе подобного не соразмерно с наслаждением ни с каким! Ты убил, ты — Бог! Потому приходят вдруг жуткие минуты страха. И даже не страха, паники. Ты вдруг вспоминаешь какое есть ты сам ничтожество и что тебя так же легко размазать в стенку. И что раз ты себе позволил у. , значит за тобой с тех самых пор и идёт охота. И когда-нибудь тебя найдут в каком-нибудь чулане со шнурком на шее; если ты сам с собой раньше не успеешь! Я же не дебил ничего не внемлющий! Это паранойя! И ни с того ни с сего, вот хоть тут утром! Кажется не связано. Всё вдруг становится в мозгах колом! Забор, понимаешь!? И таким идиотом и никчёмностью себя увидишь! И океан кругом синий! Да не синий! Красный! Огонь океана! Огонь и чужой флегматик и нет даже соломки … . Но не только что поджилки трясутся из-за вот какой-нибудь идиотс-мысли. И ничего не сделать. Вожжи обрывайсь! занавес падает и конь летит-несёт в овраг! В бездну. Кому я нужен! О! Сумасшедший! Конченный … . Меня ещё когда отец вёз в Суворовское училище, как он привёз?! один из преподов спросил: «Юноша, по вашему кого легче убить, кошку или человека?». Я посмотрел на отца и сказал больше не медля:
т — Конечно человека убить легчей!б — все кто был с нами в это время заволновались, засуетились, кому куда бежать! А этот говорит:
ь — Не спешите, товарищи. Он не станет вас запоминать. На всякий случай. Давайте же спросим у этого недоросля; а почему же человека-то легче? А таваречь будучёй фофицер?
Ь — А потому фто кофке фтолька гадостей никогда за всю жизсь не натворить сколько один чел. может избезделовать в вечер … . — И я снова оглянулся на отца, рассматривающего на стенке картину Шишкина «Приплыли» и прочие ей подобные.
Ю — Ну что-то у Нас не слиш ком-ли велик жизненный опт, мол. чел. что вы так мизантропиченНы.
Ь — Я не знаю насколько я (мизинцо)-чих-мент, но я вам говорю точно. И никакого моего опыта нет. Я за всю свою жизнь не разорил ни одного сорочьего гнезда и не обидел ни одной лягвы! Мы с дедом скворечники вешали! Не то что кошек или собак бить. И никого я не собирался убивать, если бы вы не спросили. И я не соврал. Я же не вна- базар явилсь! Или на рыбалку. Мамка говорит; учиться надо! Страну защищать. Кто пойдёт как не я! У нас с улицы вон никто сюда заместо меня не пришёл. Потому что тута на обед керза а на ужин овсянка и за день нада набегать пятьдесят километров и вообще, без велика … .
ь — А ты что-ли не боишься ни керзы, ни без велика?
Б — Я дома мотоцикл новый бросил! две улицы и целую деревню друзей чтобы мне такие вопросы задавали. Не хотите, я не навязываюсь. Кто мамке помогать картоху копать? Тридцать-то соток!
Б — Нет-нет! Таварищи, мы его возьмём обязательно если он выдержит экзамен! Мальчик а ты пионер или комсомолец? Мы не к...
Б — Я и то и друго. То есть восьмой клас и меня принял в комсомол. А пионеров нам нада защищать от всякой швали и рвани. Мы малолеткам ходим рассказываем разные интересные штуки. Пионервожате, слышали! Им же в детской только можно библиотеке. А комсомольцев записывают и во взрослую … . Я тут ещё в апреле читал им про великую жизнь Пьера и Марии Кюри … .
б — Хорошо, хорошо, мальчик. И вы папаш извините меня, дурацкий вопрос. Только уж весьма и очень он у вас бойкий мальчуган. Ну, надеюсь, он у нас тут войдёт в колею.
Ю — Так ты ещё и в Суворовском училище?
  б — О! Я уже пожалел что увлёкся. Батя первый раз привёз рано! А потом дважды выгоняли. Так что заканчивал десятилетку. Давай на этом остановимся. Я как любой человек имею прожитое. И оно не всегда может стать прочным фундаментом нам с тобой. Особенно нам с тобой. Например в моей жизни до тебя не пригодилось ни разу. Если не считать здоровье. Но и его я больше изломал в погонах, то есть якобы в погонах, чем приобрёл этого добра, хотя трудно сказать. Одно что полезно: ещё в там меня отучили придавать особое значение женскому полу. И может благодаря … я не превратился в волокиту и бабника и хуже того как многие на моих глазах. И об этом если хочешь могу рассказать … , в двух словах.

12.

Мне показалось что уж совсем понесло не в ту печаль и я начал про другое. Как например меня выучили выпить чистог-го спирту «сколь хошь!» и не морщась. Хотя ни то ни это не было менее безопасным для её слуха.
Ь — Вот ты и не придаёшь значения, да?
Ь — Оля, я не хотел ничего рассказывать! Ты можешь верить или нет я даже, например отцу, ничего и ни о чём! Нет. Всё. Я не говорю там про какие-то подписки о неразглашении. Меня же в больнице лечили от чего!
Ё — От чего милый?
Ь — От излишков информации. Это называется «стирать мозги». Там же не вылечивают от шизофрении, наобороть; плодят шизофреников. Например такого как я они доводят до самоубийства. Нельзя чтоб такой как я выброшенный из системы оставался жив. И даже не в смысле утечки информации. Ещё по многим причинам, в том числе и прямая угроза государственности, что я понимаю и тоже стирал бы таких в порох.
Ь — И как же ты научился не придавать значение? …

«Как бабочка — я на костёр
Лечу и огненность целую …»

Сергей Есенин. 1924 год.

— Сашь!Сашь, постой, постой, погоди! послушай; давай-к я тебе сначала к-расскажу исторю а потом уж ты договоришь. Потом?! Птом-пы-ты-том догоришься. Потом? Потом будет некогда. Я уж вся и так извелась. Ты же помнишь как я рассказывала про горы? Да, умница, помнишь! Вот втеперь я расскажу тебе про то как всё началось. С самого Адама-мадама. То есть его ведь звали не Адама а Хадама. И Хадама был многожёнец. Сначала была Ева а потом ещё подросли две её сестры и тоже вошли в семью. Вторую звали Вава а последнюю Радость. А первородный грех тоже всё совсем быль не так. Представь себе что Бог создал для Хадама Всё! Он дал ему целую Землю! И пожалел в райском саду какое-то одно-единств!-енное яблоко. Такого не можебть быть. Или жидовский бог идиот. Это абсурд, если не идиотизм. Это чистая выдумка, потому что чисто по-людски. То есть, по жидовски! «Вот если я захочу — так подарю тебе весь мир! А не захочу и зубочистки не дам! Дав-же в аренду!» Потому что один хозяин яблок за одно яблоко украденное соседским мальчишкою из его сада стрелял вориша из берданки. И солью в лучшем случае. А чаще бекасинником. Фот такой и жидовский бог! Повторяю; это чисто жидовская тема! Только жид за один сикль на четыре распиленный …  на четыре части распнёт пол-иудеи! Так же и их божинька за одно яблочко отобрал у … ж … . Сам договаривай! Противно! Только ты не думай что слово «жид» ругательное! Слово жид скомпроментировали сами жиды! Сами себя так назвали, потому что до этого скомпрометировали слово иудей! И скомпрометировав «изобрели» из иудея жида. Слово жид происходит от слова иудей. Теперь они скомпрометировали слово еврей и трудятся над новым своим национальным названием. Либо вернутся к иудею, так как когда слово иудей было нарицательным и ругательным никто уже не вспоминает … Так же и антисемитизм понятие родственное с понятием богохульство … Ну ладно! Гомер эту народность называл так же как и недостойные его внимания группы людей «племена» или азиаты.
Б — Фот; Ева была старшей. И все они нарвали яблок в божьем саду, то есть в своём! Ведь так!? Так! И Ева отобрала по дороге у обоих сестёр их яблоки чтобы она одна, Ева! одна могла вручить их ХадамЕ. И одна-единственная отличиться. Вот с чего могло всё начатьсь. Но я далека от этой мысли. Господь не мог даже за такую мелочь куда-т там изгнать пХа-дама с семьёю. Да и изгонять-то некуда. (хотя оставались ещё луна и марс. Но жидыестьжидЫ! Фантазий маловато. Загнали б потом вернули! Да и некогда! Надо бобло бомбить.)
ь — Земля и есть рай Божий, соединяющий в себе и вместилище и хранилище Мысли и отдохновение Божие. Только с бесконечным повторением случаев с «яблоками» Земля ста. превращаться во что-то такое не совсем райское. Хотя и по сей день Земля и есть Рай! И от того что мы себе же устраиваем!ж — до блаженства и благоденствия всего шаг. И никогда Бог не наказывал людей. Даже наоборот. Никто как Бог прекратил Первую Мировую и Вторую. И крестовые походы и столетние войны прекращали не люди а Бог! Прекращал только увидит. Начинали же «гнидло-кодло-гандо-быдло» как говорит твой отец-родной!
Ю — Но я хотела рассказать тебе про Хадаму. Будем и мы его по привычке как и все земляне звать (лень) сокращённо Адам. Адам не землянин. То есть он родился вовсе не на Земле. И даже долго не мог знать что это такое; Земля. Они жили совсем на другой планете. Это были люди-гиганты. В нашем понятии. Например когда Адам попал на Землю он мог прыгнуть в высоту двести пятьдесят метров, сам будучи ростом всего сорок два с половиною метра. Они жили примерно как и мы на своей планете, но возраст каждого тамошенного жителя мог достигать в тысячу лет и более, при среднем наверное возрасте одного поколения лет в шестьсот-семьсот. Тут с жидами не поспоришь. Но, как известно, гиганты обладали ядерным оружием, летательными аппаратами и Те. де. И Те. Пе!этого ж. Не знали. Как не знал и Х-с! Простой парень. Потому что если бы он знал и был таким как его-лому-ламу преподают в церквах, он бы людью рассказал!
Б — Однажды один из их астрономов сыскал во вселенной странную звезду. Она была красно-нежно-розового цвета и излучала ярко зеленые но едва видимые лучи. Однако по расчётам была примерно одних размеров с их планетой Ха. Или раз в два больше. Продолжительность жизни Хадам-овых сородичей, тысяча лет и более, эта цивилизация за короткий срок достигла поэтому такой разрушительной мощи, что к юным годам Адама жить там уже навоз невозможно. И-и умереть невозможно. Бог не давал такой судьбы этим своим Созданиям. Так как они вместилище Его мысли. Хранилище или гнездилище и точка совершенствования Мысли. Или точка опоры. И тогда те люди попросили Бога; можно-ли им переселиться на ту звезду, которая бесконечно их притягивала и почти звала к себе.
И Бог погасил РозИз и назвал её Земля и дал этим людям. И дал им способ, уже немногим, туда добраться. Но при путешествии не совсем — !!! , все! лишились способности плодиться. Все их женщины не смогли ни одна более забеременеть. Адаму исполнилось 180 лет в тот час когда они впервые ступили на Землю. И она не могла ничем другим показаться как только Раем!
В скором времени на Земле остался один Хадама. Ему было 450 лет. Все его соплеменники умерли. И вот примерно через 20 лет Бог сжалился над одиноким здоровенным мужиком, который конечно не показывал своей слабости. Но и и-не только Хадаме нужна была компания и он дал ему Еву. Но Ева была ростом всего метр шестьдесят семь, то есть пять четвертей сажени. И Хадама заплакал. Ведь она была меньше его пальца. Детородного пальца. Но Ева умница и она успокоила его: «не плачь, Хадамушка! Хадамусик! Хадамчёнчик! Сойдёмся!» И нарожала ему кучу маленьких хадамят. Она его первой и стала звать Адам а некак Хадама. Уж больно это как-то не по-мужски! Да и дети не выговаривали или не хотели.
Ю — Да вот! Как тебе кажется; почему святые отцы «наблюдают» Матерь Божию Марию, Христа и прочь. но ни один из них никогда не видел собственной души, или души приятеля? Как так получилось что «сказители жидовской народной сказки» , Биб. тут просчитались? И как так случилось что первый атеист Моисей мог дать Богу имя? И что значит «человек сотворён по образу и подобию божьему?» Уж скорей наоборот: бог у них сотворён по человеку и не просто по человеку а по образу и подробию жидовскому. Как может быть ч-к по образу и п. Когда Бог вездесущ. Когда всё что че-ка окружает — есть Бог! Только атеист мог наплести такое и дать Вездесущему человечью кличку Яхве. Причём ложный атеист, как и все до менея последующие. Потому что они отрицают и религию и бога. Я же отрицаю только религию и не могу отрицать Бога как Отца, как моего Создателя. Вот почему мнимые атеисты имеют гораздо низший статус чем любая религия. Так как религияки сперв опирается на реальную Твердь, а потом уже дурят и пользуют простаков, простых смертных. Атеисты ж опираются на пустое место, то есть на свою нео-моисееву спесь. На самом деле сильные мира сего, в том числе и поьё, либо вовсе не верю в Бо, либо веря-плюю! и творю что на ум-му-му взбрр! взбредё. Но есть и третьи, вроде меня, кто знает что Богу всё равно что тут по мелочам происходит. Для Бога солнечная система то же самое что для тебя, милый, зубочистка распиленная на сто чстей. Тойсь тыщ-чась сись- зубчись. Он дал людям всё; Землю в райском состоянии, часть Сам-Себя! мысль и так в даль. И не вмешивается. На моей памяти Бог «исправлял» наше бытие три раза; прекратив гражданскую войну в России, Вторую Мировую и уничтожил режим СССР, снизив этим на порядок вероятность 3МВ. То есть он не допустит новых глобальных само-истреблений, веря всё же что люди сами истребят в своём обществе глобальный идиотизм, ложь, корысть, жестокость и те-Де. Качества цивилизации, что позволяют одним рвать кусок из глотки у других, меньшинству жить за счёт всяко-зе-ваки; сыт-пьян-и-нос-в-табаке.   
Ю — Ну вот, теперь мне станет легче. А ещё сколько тебе рассказать надо ты даже и не представляешь! Чем забита головка у твоей девочки, ой! самой ненаглядной!

13.

ь — Ты же знаешь как мальч относятся к девственности в детстве? Например у меня никогда не было такого чтоб я даже приближался к ров-весницам-цам-мам. Не помню уж; наверное в нашей жизни так было взве заведено. Нас даже в школе не садили за одну парту с «косичками». Я и не мыслил и никакой нужды в дружбе девичьей не испытывал. Вплоть до дикости. У меня есть сестра и я знал, насколько вы деспотичны и жёстки до жестокости. И это врождённое. К тому же что могли составить, какую кампанию могли иметь мы с девочками с нашим делом, с наш забавами?! Они шили куклы и заматывали их в нарядные тряпицы, а мы делали самодельные машины и трактора и барахтались в грязи. Летом ходили на рыбалку, зимой играли в войну с самодельными автоматами и винтовками и ходили на лыжах кататься с гор, с обрывов, с крыш. Даже нам самим страшно смотреть с какой крутизны, иногда на спор, кувырком на детских лыжах. И скорость на спусках такая что от тебя ничего не видать. Был у меня дружок, Крутиков Юра. Его брата завалило снегом с обрыва и он погиб, задохнулся. Какие девочки? Им-ли с нами было интересно? Кто с косичками станет прыгать на лыжах с обрыва высотой с трёхэтажный дом? Какой девочке сие веселие! Или барахтаться в камнях таскать взад-вперёд по уши в проточной ледяной воде раков?
Б — На службе нас учили что девушка — будущая мать и хозяйка в доме. А мужчина добытчик, защитник, гарант прочности семьи. И никакой флирт, заигрывания или время препровождения. Всё на полном серьёзе и без сантиментов. Ещё достаточно убедительно внушалось о не допущении женщины к военному делу. Медсестра, сестра милосердия, телефонистка, ну шифровальщица, или радистка. И лишь в тех узких местах в армейском государстве где без дам-участия не обойтись и она сама по возможности меньше подвергается опасности, тяготам и лишениям армейской службы.
Ю — Ну это общее. Теперь о женской психике …
б — Постой-постой! А как же в войну женщина и разведчик и лётчик и даже подводник!?
И — Я тебе говорю о том чему нас натаскивали относительно вашего пола. Нас, будущих офицеров. И потом, милая, когда война тогда начинают действовать совсем другие, обстоять-ва. Меняется само законодательство. Например ты знаешь что такое мобилизационный план на случай войны?! Ну вот, а мы же рассуждаем о том какие диверсии во взаимоотношениях  мужского и женского пола в войсках особого назначения. Вопросец прост, а на деле? Женщина ведь на деле завоеватель и рабовладелица. У нас был один вечный капитан Осипенко Николай Николаевич. У него такая любим-присказка. Ему только при нас дали майора. Много размышлял о дам-и-не-дам! Он говорил, мол женщины все по профессии разные а по призванию девушки все принцессы. Так же и мужики; они по призванию все герои. И вот, мол, женщина, для неё мужчина средство а у нас наоборот: женщина для нас цель! Стратегия такая разная. И женская стратегия всегда победа, потому что она более дальновидна.
Б — Ну я так далеко не заглядывала. А в основном я согласна. Так и есть …
т — И вот исходя из примерно таких понятий нам всегда говорилось одно: с женщиной победить можно только в одном случае, когда всё всерьёз и на всю катушку. И не побеждить, а жить более или менее мирно, я уж не говорю, спокойно. Или сразу уступить или не связываться вовсе. А в Китайской древней философии мужчина огонь, а женщина вода! Инь и Ян. Вода всегда побеждает. То есть то что именно им нужно. Вода берёт верх. Ну конечно всё это и непременно моими сверстниками пропускается мимо ушей. То есть; да-да-да! Знаем! Но действуем на страх и риск. Ну и это мотивирует ловелазов. То есть всё что угодно и ответственности ньНи-кайф-кой или огласки. Да вообще вся история христианств есть история матриархата.
Б — Ну уж это вам вообще объясняли про какой-то враждебный лагерь, рать какая-то, и  то и это …
Б — Да в том то и дело что с виду и никакая не рать и не агрессоры, свар-вары, жгунны или монголы. А прелестные существа, так себя и трактующие, на самом деле способные на всё и исподволь. Под маской самого лучшего друга, соратника. Я не говорю что мужчины лучше. В общем и целом все женщины всегда и абсолютно! лучше всех мужчин. И их как раз более чем мужчин поддерживает твой Бог. Потому что главная их мотивация всё-таки мир, семья и дети. Что может противопоставить или хоть поставить в один ряд с этими священными сверзадачами мужчина? Даже если он истинный герой, а не просто какой-то там шахматист и чемпион олимпийских игр по бобслею, или фристайлу?! Не говоря о пресловутом футболе.
Б — Он может и должен присоединиться!
Б — Вот верно. Но женщина поглощённая своей сверхзадачей и плюс покорением такой вершины как мужчина, то есть иногда это такая Джомолунгма! не в состоянии вникать в прочее. Поэтому настоящая женщина всегда враг всяким тактическим (так получается с её точки зрения) мужским задачам. Вольно или невольно. И уж её-то никогда не привлечёшь, как она способна поработить и привлечь. А помешать или вообще всё слить в унитаз — очень даже запросто. У женщины так устроены органы чувств, что мужчины это пыль дорожная или вообще что-то примерно такое как шнурки. Поэтому в лучшем случае, в идеале, женщина всегда практически помеха. Не говоря уж о праздных или общественных женщинах. То есть нас учили что для выполнения своих задач любой контакт с противоположным полом рассматривается отрицательно. И это надо усвоить как можно раньше.
Ю — Но это же противообщественно!
Ю — Это, так скать, профессиональная этика. Тут не принимаются во внимание ни основной инстинкт ни ещё что-либо с ним связанное. Никак. И вообще — всё это происходит в условиях войны. Понимаешь, войны! Какие женщины или девушки?! Это вносит в твоё уравнение столько неизвестных, говоря языком математики. Ведь нет мужчины абсолютно устойчивого на атаку женского фактора! Разве скопец!? И вообще я тебе это рассказываю, вообще не говорю я вам О! Ничаво! …  на уровне фантазий, ну как не совсем нормальный человек, имеющий документ из определённого учрежде, что док-кумт аннулирует всякую ответственность владельца за им декларубствуЁмаЁ. Вот. Трёп и всё. Давай лучше расскажу как нас учили пить чистый спирт а не пьянеть! Не хочешь? Ну тогда вообще не стану … А-аА — А-а-а! Ну милая, сейчас молчать гиблое дело.
Ю — Да пожалуй! Закажи-ка побольше выпивки и будем болтать пока языки в це. Про пьяную тайгу и сорванную карьеру. И пьянь-тайгу! Саш, а скажи что это такое в твоей натуре? ты всегда прёшь против всех!?
Ь — И вот я тебе расскажу одну историю … Прошло уже больше десятка лет. Слушай, только слушай внимательно. Это относится и к твоим прогноз-версиям. Я и раньшь догадывалсь а нынче абсолютно уверен, что всё это не просто так. Меня отворачивали от поступка вплоть натурально застращав до смерти. Буквально-Букваляно!!

КТО ПРОТИВ ДЖАН.

1.

К началу 197* года в моей жизни всё было свёрстано вплоть до конца тысячелетия. Это свершилось на моей работе, ты представляешь.
Всё расчерчено по клеточкам и произошло по точно такой схеме не только со мною но и с моею страной. Правда про страну ты мне обещала сама выдать всю деталь. Это не так уж и мало. План на более чем двадцать лет, когда самому чуть за двадцать. План можно было уместить на страничке, если не увлекаться. Мне и самому он казался идиотским, но он осуществился и в большей мере произвольно, практически без моих усилий. Если не считать составления плана. Для молодого человека период в двадцать с лишним лет очень много. Да-для любого человека. Мы ведь живём всего-то семьдесят лет. И правильно. Живи мы хотя бы лет по триста; ведь говорят же учёные что человеческий организм бессмертен! В период 10 — 12 лет человек обновляется полностью, то есть на сто процентов. Правда другие (вероятно?) учё-е говорят что нервные клетки не востанавливаются (с одним «эС»). Мы бы кончили Землю нашу райскую в три-четыре-пять поколений если бы жили по триста. Потому что человек в 200 лет достигает такой мудрости и столько может «нагородить» что теперешней цивиль-ции и не снится. Считать если что мы живём «не в ту сторону». Вот потому что он мож. нагородить его и лишили сначала вечности (1000 лет) а потом и долголетия.
И для моих предсказаний это срок солидный, так как он в пределах одного поколения.
Я не знаю кто проделал эту нелёгкую и точную работу и поместил в мои мозги, но теперь догадываюсь. Но не мои родители, друзья, близкие, покровители, КПСС, ХНДЮ, или ещё кто-то «Хто-нибьюдь-бить» какая нибьюдь мадам де Сталь 45. Тогда я думал это сдел мой старший брат точно так же как создал и мою жизнь на Земле. Может быть Это Исус. Мой старший брат. Я говорю это потому что не рискую выше. Однако же и Он наверное всё делает с Его ведома. Всё же мне хочется верить, что затея с Христом начиналась от Бога. Хотя если Хр был здесь как Бог, то есть Бог Всечеловеческий он никак не мог указать жидам якобы они богоизбранны! И это заявление значит либо вставлено в уста Исусу жидами, то есть ложь! либо исус — никто. Потому что тут прямая корысть, стремление первенствовать извлекая практическую пользу. Истинный Бог одинаков со всеми и всякий живущий, живший или жить будущий, всякий! Для Бога избранн! Это разоблачение уничтожает все дальнейшие хитросплетения библии о том что христ-во свято. Что оно главная опора в жизни всякого. Когда на самом деле для верующего это чёрная бездна. Это и есть ад на Земле верующему! Но утверждает что эта религия действительно опора для рабовладельцев и дубина для всего прочего люда.
И в 197 … году я точно знал что к исходу тысячелетия, то есть в 2000 году я, по тогдашней заведённой иерархии должен был стать Генеральным Секретарём ЦК КПСС, или председателем СССР.
Набор комбинаций приближения к этой работе бесхитростен и совс невелик. Это пятилетки. В каждой я должен был проходить одну ступень наверх. Скорость взятая с первых лет позволяла сократить временной отрезок вдвое. Мозги, внешность, трудолюбие, отсутствие вредных привычек, скромность за 3 года работы выдвинуло меня среди молодёжи в «первачи». С первых шагов мне предлагали все наперебой должности, деньги, квартиры. Лично первый секретарь райкома уговаривал принять пост первого в районе комсомольца и разложил мою судьбу вплоть до занимаемого им поста. То есть всё что он мог лично. Это трамплин лучше какого нельзя придумать … . Вот один из разговоров.
Ю — Алексей Михайлович, меня сегодня вызывали в райком!
Ю — В райком партии, сынок! Ты не на луне живёшь, учись с молоду уважать высшие инстанции! Ну-с! что-то ты там долгонько там-ты прооколачивался! Обычно туда и обратно!
Ю — Так вы знаете!
Ю — Мне по моей должности положено всё знать!
Ю — Меня пригласил к себе Валентин Иванович!
Ю — Это что-то ноу-венькое! Я уж начинаю бояться! Не станешь-ли ты завтра моим начальником!
Ю — Вы не угадали! Но почти. Он мне предлагал работу в райкоме комсомола. Вы же не подчиняетесь райкому ВЛКСМ!?
Ю — Ну так тебе первый секретарь Шегеда предлагал уже своим заместителем и мы кажется с тобой отказались.
Ю — Он мне предложил место Шегеды!
Ю — А Лакисову ты уже говорил об этом?!
Ю — Вы мой непосредственный начальник и этот вопрос сугубо конфиденциальный …
ю — Ну хорошо-хорошо! И что ж ты ответил?
Ю — Мы очень долго беседовали и наверное такая трата времени для первого секретаря райкома партии КПСС предполагала разговор окончательным, но я сказал что подумаю.
Ю — Вот ты и пришёл думать ко мне! А я с кем останусь? С Тамарой Фёдоровной Пономарёвой да с Прасоткой? Ты-вы так её по-моему называете? А?!
Ю — Алексей Михайлович!
Ю — Что? Алексей Михайлович! Им только дай! Вырастил специалиста, дал ему дом, семью! Не смейся! Идиот! И сопли вытри! Да не себе! Я счас разревусь! Семью рабочую. Вот наряд на новый УАЗ! …
Но я понимал и то что у меня могло не хватить терпения в ожидании намеченной ступени наверх и я мог отклониться на промежуток. Потому срок смотрелся оптимальным. Разумеется когда такие честолюбивые мысли пришли мне в голову впервые у меня чуть не сорвало крышу. Я сидел в парке на скамейке и боялся встать. Позади красивый обедиск братской могилы. Мне казалось что руки мои и ноги вместе с за. взлетели (зад! кресла заблаговременно зад-нимать).
То что всё должно быть так подтверждают два события. Одно из них это поступок Б.Н. Ельцина. Когда на Новый 2000 год Ельцин отказался от поста президента РФ в пользу Путина я не поверил своим ушам. Это произошло на полгода позже срока и я вместе с тем что забыл, похоронил и свои иллюзии за неуспехом процесса. Но вопрос о новом президенте после Ельцина решился в перспективе именно в августе 99 года. Борис Николаевич предложил пост премьера Владимиру Владимировичу «с перспективой». В августе 197 … года меня осенило что в 2000 году я смогу стать во главе страны. Наверное это совпадение. Может быть и случайность. Но случайностей не бывает. И практически точное время смены власти заблаговременно за двадцать с лишним лет до …  просто угадать невозможно. Это произошло в мозгах Б.Н. то есть на мысленном уровне за год, может быть за два до 2000 года. А в хаосе воцарившемся во времена Горби что можно угадать? При чём Ельцина никто не принуждал покинуть пост и здоровье не могло служить причиной. А то что он разваливал страну и всё происходило по пословице «как шло так и ехало!». Так по этой пословице всё неслось с 53 года, и ещё до Хрущёва. Так что тут Ельцину тоже нет особых оснований совершать головоломные трюки, прыжки с трона. Когда можно спрыгнуть без головы. В России так всегда; она и жива тем что погибает и чем больше погибает тем более жива и жизнерадостна! Емеля своим добровольным уходом с поста президента РФ подтвердил год когда я должен стать … на его место. Я «угадал», или напророчил смену власти в 2000 году.
Я никого не заставлю и даже не уговариваю верить в си инсинуации. Тем более что прошло столько времени-временей. Достаточно того что знаю я. Я только объясняю или пытаюсь объяснить; зачем, как и почему такие виражи, то есть такая судьба. Почему всё так происходит. И всё равно в моей жизни вектор не меняется, даже если я не прилагаю к рулю никаких усилий. Хуже того, заваленный дрязгами и неприятностями, вовсе забываю о цели поставленной сорок лет назад. Цели не самопоставленной даже. Цели вдолбленной мне буквально. Свалившейся не из моего, я надеюсь, общечеловеческого только мысленного пространства в мои, ещё практически, мальчишеские мозги. Почему общечеловеческого и почему «надеюсь»!? Потому что мне верится что человечество готово к тем изменениям, что планирует моё сознание. Потому что божественное мысленное сознание ждёт-не-дождётся! Когда же мы, чел-ки, отважимся!
О втором вот дальнейшее, я надеюсь, короткое повествование.
Что меня избавило от сих сногсшибательных забот.

1 а.

Старый 197 … год заканчивался жуткими морозами. Для города Калининград то были неизвестные до селе реальи показаний термометров. Всю последнюю неделю года ртуть в градуснике не поднималась выше минус двадцать пять. Вечером 30 декабря термометр упал на -30 град С.
А когда днём 31-го я направился заводить свой автомобильчик было минус «тлиццать тли». Я на своё «счас-те» на эту зиму взял себе на службу новенькь ИЖ 412. Нынешние молодые люди плохо себе представляют что это такое. Да и на фиг оно нужно! Это чудо. Если даже скажешь слово «Маскарад» не представлють. Именно с этой народ-лэйбой заканчивала свой век вобщем-то живучая машинёшка. Лично я звал последнего «Москвича» не иначе как «Мерсекапец». Конечно в переводе на «Язык Бога».
Вобщем холод стоял ужасный, до минус 36 градусов по Цельсию. Впоследствии в середине февраля местные власти рапортовали в СМИ о том что от 40 до 60 % городских отопительных систем разрушены. В Калининграде практически до марта не ходил городской транспорт. На дорогах ледяные надолбы от страшных снежных заносов и прорывов городских коммуникаций. Ехать можно только на вездеходах и грузовиках, чей клиренс позволял преодолевать колдобины за колдобинами глубиной до полуметра.

2.

Моя служебная машинка «УАЗ» за предыдущую эксплуатацию под моим рукоприкладством «кончила» свой передний мост, он практически у меня рассыпа-ался прямо посреди дороги раза три, к моему стыду. И я, я-мб! вместе с машиной оказывался на пузе, то есть на спине. На пузе не починишь. То есть сначала на пузе УАЗ, потом я на пузе-спине под УАЗом, чтоб как-то доехать до дома. Такова была работа; и не лишь по моей вине приходилось ездить «до края». Итак  я купил новый мост только осенью. УАЗ прекрасная машина по тем временам. И завести его можно даже при минус сорока.  Масло в двигателе разогревается паяльной  лампою а в рубашку водяного охлаждения заливается кипяток. При чём это делается с «проливом», то есть сначала кипятком, до трёх вёдер! проливают двигатель до полного слива только что залитой горячей воды. Для этого накануне после слива воды «на мороз» сливные краники оставляют открытыми. Иначе сначала утром замороженные краники отдельно придётся отогреть не заливая воды. Последние капли стекают очень «неохотно» и эти капли прихватывает мороз и затвор крана встал. После прогрева масла лампой и пролива водяной рубашки, то есть без воды, двигатель заводят и только при успешном запуске и уже на работающем двигателе заливают воду в систему охлаждения и закрывают краники, перекрывая сброс уже тёплой воды, (или пока она не станет горячей) только что бывшей кипятком. На севере делают и так. В системе охлаждения залита зимняя солярка а масло на ночь с двигателя сливают и утром перед работой так же разогревают в ведрах на открытом огне. Мощные, маслоёмкие дизеля вообще не глушат в нерабочее время.
Или же, в особенности дизеля, не глушат сутками, неделями и месяцами, то есть весь зимний сезон. И среди водителей назначались дежурные. Так жили все дизеля России на территориях царства дедушки Мороза. Все дизеля в городских парках, автоколоннах, автокомбинатах и автобазах «тарабанили» на свежем воздухе круглыми сутками. Позже стали «изобретать» массовые подогревы на 100 и более единиц тяжёлой техники на теплогенераторах. Но все они не работали по массе причин при том упадке «коллективизации» что была организована после смерти Сталина, то есть, безхозяйственности. У хорошего хозяина и при Брежневе всё работало.  Как и при Сталине, когда расстрел можно было получить и за один размороженный движок. Вобщем комбинировали где-то в указанн пределах.
Разумеется непосвящённым я докучаю длиннотами, но зато как мне будут благодарны все кто когда-либо эксплуатировал отечественную да и импортную технику в экстремальных зимних условиях! При отсутствии антифризов, тёплых боксов и правильных ГСМ! И они прочувствуют ещё раз свой героизм и государственный долг перед всеми нами  нашей мачехи-Родины. Ведь только жёны этих людей в приближении видели прямую и добровольную самоотверженность в борьбе со стихией их близких, боролись с обморожениями, травмами, ранним радикулитом и ревматизмом, и всеми зиме сопутствующими недугами своих мужей, братьев, сыновей.
Условия и способы ремонта отечественных машин (В СССР производили бродячий металлолом) таковы что если схватишься за одно то вслед за ним потянется и второе и третье и десятое. Особенно если речь идёт о замене одного из основных агрегатов. Итого мой «УАЗ» мог остановиться в зиму и на месяц и на «плюс + плюс!». Так позже весной я сам лично капитально отремонтировал ему двигатель, заменил КПП, часть рессор, подварил, покрасил, заменил освещение, электропроводку и множество всяких мелочей, что и вылетело в четыре майских недели в городе Пионерском.
Я без «Бегунка» на «+» и «+» в зиму оставаться никак не мг. Станет!  Остановится моя гос.деятельность. Беда! И вот на зиму поставил своего любимца под замок и взял себе этот «Москвич», «Мич». И как бы там ни суди, я всё-таки был значительный начальник, и не было никого вокруг кто хоть раз бы мне не позавидовал. Это было всё равно что теперь в пасть в полный фарш новенькой БМВ.
Пусть не вездеход, но нов ИЖ-412 с иглы! и лишь заводская обкатка, на спидометре 00 005 Км. Кому-то всё равно, но я с детства знавший все запахи авто, с закрытыми глазами отличавший новое от нет! Импо-сельпо. Аромат исходивший от внутренней отделки Ижа пьянил, да и по сей день от запаха новой пусть и эРФе-евской машины, мой нос становится острей. В новых сравнительно российских машинах вовсе не наблюдалось запаха бензина. А в новейших преобладающий запах резины и дерматина так резок и стоек что как тут устоишь в двенадцать лет!?
Стоит сказать что вся надежда автопрома в СССР была только на тех людей что станут ездить на их чудовищах. Поэтому в стране была дикая бесхозяйственность и машин выпускалось катастрофически недостаточно, с катастрофической же их убылью из эксплуатации в том числе и по причинам производства, поразительно схожего (и по сей день) с ляпаньем, произ-вом полуфабрикатов. Но такая безхозяйственность имела место не только от ущербно организованного общественного строя и менталитета русского чел, но и катастрофически огромной территории страны. Почему и сохранится всегда.
Ну кто же знал в том году, что предстоящая зима почти два с половиною месяца будет удерживать ртуть в градусниках в периоде от минус двадцать пять до минус тридцать шесть!?
Стартеры в СССР делали хорошие, но безредукторные и потому на моём «Капце-звездеце» при минус 35 наступал критический момент, когда СТ 117 не в состоянии провернуть коленвал хоть на четверть, то есть на один цилиндр, когда у четырёхцилиндрового двигателя есть шанс «схватить» и при загустевшем масле. Я был к тому же неопытен. Позже эта же машинка запускалась у меня и при минус тридцать пять. А в основной массе владельцев «Маскарадов» после минус 25 все они совершали свои путешествия в такие дни все до одного! без своего железного «проходим-ца». Так случилось и у меня 31 декабря 197 … года. «Мерсекапец» не завёлся. А Новый Год я был приглашён праздновать за пятьдесят километров от того места где мы с «ним» примёрзли. Я однако не сильно злился или пер-репугался. В арсенале вариантов был и такой неказистый, то есть пешком. К тому же за осень и начало зимы мой новенький «Маскарад» славно потрудился и даже покатал меня даже по Литве и Латвии. Пусть стоит.
Уровень комфорта в моих пределах понятий был на высоте и всё это принесло мне массу приятных часов, дней и недель. Тогда как «УАЗ» с мягким верхом весьма спартанская машинка и совсем не годится для дальних (хотя бы и в 150 км.) маршрутов. Даже за день коротких «крючков» (в 20 — 30 — 50 км) и даже молодой человек устаёт не на шутку в такой машинке от грохота, пыли, тряски и вибрации. Хоть мы, согласно кодексу юности, и не замечали никакой усталости.
Итак к диким морозам в свал ещё и небывалый снег. Я уже упоминал что январь-февраль и в Калининграде не ходили автобусы. На дорогах жуткие непроходимые американские горки. Где-то у моих тогдашних друзей (сохранилась-ли?) была фотография где запечатлена дюжина мужиков и «УАЗик» в сугробе. Люди с лопатами стоим по краям «карьера» в снегу. Это гигантский сугроб. Внизу на асфальте, на дне сугроба,  на «четырёх костях» (скатах) стоит недвижим новёхонький только что откопанный «УАЗ». Его «чудо», серая брезентовая крыша, ещё в комьях снега, она ниже верхнего края сугроба на метр с копеечкой. Он безропотно взирает снизу вверх своими стёклышками на нас. Как будто понимая безнадёжность своего положения. И от этого и нам кажется что он на четырёх костях. А не на исправных шинах.
Я всякий раз глядя сам на это фото, верю ему с трудом. Это какая-то Сибирь, или Чукотка. Анадырь! А верить приходится потому что сам участник тех дней и событий.
Вот такие были на дорогах заносы, до четырёх метров высоты!. Мой «красавчик-УАЗчик» стоял в то время под громоздким навесным замком и только блаженно послушивал завывания вьюги и по своему, всей своей медью и стеклом, жестью и чугуном, всей своей резиновостью и сталью, сладко дремал-нежился в коробке гаража, в шлакобетонных стенах, под шифер-крышею и за массивными деревянными воротами прославляя мою хозяйственность.
Так по крайней мере мне казалось, или я грезил, из-за моей живой любви, необъятной и наверное навсегда, почти страсти к своей машине. Любви едва-ли чуть меньшей чем любовь к живому существу.

3.

Итак у меня оставался последний вариант; и-дуть пешком. Это сначала до Светлогорска пять км. и потом от Чкаловска столько же. Для пусть и «очень старого лейтенанта» выбывшего из войск Осипа Сталина, то есть из «ОС НАЗ», так тогда назывался Спецназ, спортсмена-разрядника, в том числе перворазрядника по лыжам и КМС по шоссейным велогонкам, два крючка по пять вёрст с полу-часовой передышкою в электричке, всё это казалось бы смех на палочке. Я ещё двенадцатилеткой преодолевал большие расстояния в морозы гораздо более чем минус двадцать пять. И не раз. Правда однажды едва не отморозил … нет! Не это … и Не! Ступни! Я был в валенках. А ляжки. Их прикрывали простенькие трик-ко хэ-бэ и сверху хлопчатобумажные без подкладки брюки. И тогда я вынужден был часто останавливаться, отворачиваться от встречного ветра и мучительно растирать ноги. До Пашкова оставалось семь вёрст и всё север-на-север, на встречу ветру. Пока я не отморозил то, без чего невозможно бежать по морозу, я не чувствовал усталости. Но как только остановился, увидел что и руки едва лучше. Хотя я только что сем себе казался разгорячённым хотьбою. Стоять и растирать ноги замерзаешь сам мигом. Я двигался плюнув на замерзающие четырёхглавые мышцы бёдер. Это очень мучительно, но не смертельно.
Но здесь не тут-то было! При морозе в районе минус тридцать задул с моря север-северо-зап ветерок, с каждым часом всё крепчая. Да пошёл снег. Именно Снег с большой буквы, потому что он летел, как говорят у нас на родине, «наволочками». И просто чёрные вилы а не ветер. Синие до черноты тупые вилы. Так что снег на этих вилах летел, да не летел, а впивался в пространство, почти горизонтально. Такой мороз, ветер и снегопад наверное можно увидеть один раз в жизни. И я думал что это всё просто так — непогода и всё. На самом деле, в чём я абсолютно уверился через годы, это было специально. Специально по крайней мере относительно меня. Мне должно было избежать одной встречи.
Конечно, можно сказать что я слишком много на себя беру. И что не может быть чтобы ради какого-то одного человечка, ничтожного и мало кому интересного, могла на час — полтора разыграться жуткая непогодь. Но во первых; все опытные люди хорошо себе знают, что случайностей не бывает и всё закономерно. А во вторых — а почему бы и нет!? Ведь всё на этой земле и даже во вселенной для человека и ради него! И я не сильно много о себе думаю, многие и многие и тыщи и миллионы людей думают о себе гораздо и гораздище! более меня. Я в детстве сильно убивался на счёт того что я несусветный эгоист, этакий жулик-кролик эгоизма. Но познакомившись ближе с людьми, особенно городскими, я ужаснулся ещё хлеще! Мой эгоизм по сравнению с мама-ссовым общечеловеческим пси-хоз-ом эгоизма и эгоизмом считать-то нельзя. То есть даже ниже того чем требуется для самосохранения.
Ну вот, а в подтверждение всего случающегося сей эпизоТ да и вобщем-то весь мой рассказ.
Настоящий снег и ветер поднялся когда я отошёл от дома с версту. А в следующие две версты я просто издыхал. Как будто ветер поставил себе задачу не дать упасть ни единой снежной твари! Мне мерещилось что каждая снежинка, да не снежинка а белая злющая крыса! раза по три шлёп-хлесталась о мою левую щёку. Погода становилась всё жёстче и страшней. Снег летел сплошью, параллельно летящему снегу, снег летел кулаками, один на горбу другого и ничего больше. Избитый воздух неизвестно где, если есть, то под ногами. Дышать нечем. Стало так скверно что на убой! смертельней могло быть если бы за чертоснежьем, следом за всем этим  полетели куски чёрного льда … 
Ноги уха-ают в пропасть, в бездну и незнамо куда и каждый новый шаг кажется последней жутью здесь, самой последней конвульсией. Под ногами ничего не видно. Причём так, что о фонарике и думать бесполезно. И я беспрерывно получаю в рожу жёсткие, лёд! пощёчины в левую скулу, в подбородок и до виска. Снег валил железный. Именно не жестяной а чугунный. Чёрный!  Чёрный, он даже и не прикидывался белым! И мороз не отставал. Руки страшно вытащить из рукавиц, пальцы не согнуть.
Когда до Светлогорска оставалась половина пути я вдруг обнаружил что левая щека покрыта льдом и лёд не отодрать. Когда поднялся в горку перед Сальском левый глаз уже ничего не видел, затянутый льдом. Хотя особой надобности в глазах и не было. Вокруг меня бесновался чёрно-белый мрак и даже под ногами что-либо разглядеть невозможно. Я невольно вспомнил рассказ своего приятеля, камчадала, как он попал ещё и на Чукотку и как там увидел верёвки протянутые от дома к дому для того чтоб люди в ураган не заблудились на площади в две сотки. Я понял, что меня настигла такая же метель какие бывают в Анадыре.
В Сальске меня ждала короткая передышка. За домами не так ураганило. Но я и не подумал зайти в дом, отогреться. И мысли не возникло. До такой степени привык надеяться сам на себя. Оставалось несчастных полторы версты. Неужели я не одолею!
От Сальска до перекрёстка с трассой Светлогорск — Калининград двести метров. Тут и ждала меня смерть! Я два раза упал и после первого падения, окружившись, побрёл назад в Сальск. Развернулся у первой избы и снова через *** шагов свалился в пике, скатившись вниз головой в  лохань на дороге, образованную из двух горбанов льда. И всё же автобус догнал меня идущим вперёд и «раз … два... » считающим последние в моей жизни ледяные надолбы. Когда я услышал автомобильное хрипение позади себя, вдруг испугался; он не остановится на таких горках. Не остановится даже если я стану поперёк дороги. Ему потом по льду будет не взять с места. Остановить надо ухитриться так чтобы все колёса стали на вершинах ледяных холмов. Да как он сюда попал!? Когда минус тридцать-три, ураган и через два часа новый год! Я понял, что мне мерщится. Что автобус мираж.
Буквально минуту до того как почуять сзади авто я вполне серьёзно намеревался околеть. И страха нет совсем. Потому что нет сил думать о перспективе … Всё происходит казалось быстро. И тут вдруг я испугался! И тут вдруг не могу даже поднять руки чтоб проголосовать! Кто ж мне остановит!
И автобус остановился сам! Это был ПАЗик Горэлектро. Они ездили на какую-то аварию, коих по погоде было не счесть. И ПАЗик этот имел привод на все четыре колеса. Вездеход. Он бы догнал гораздо раньше, но двигаться сам мог со скоростью немногим больше моей. Поэтому и подобрал «храбреца» на исходе сил. Когда я самостоятельно взбирался по звездо-заледеневшим ступенькам в салон, неслыханно сам себе удивился, я только что еле переставлял ноги. И хорошо помню спасительное тепло и свет хлынушие на меня в растворённую дверь. Однако без малейшего преувеличения эти люди спасли мне жизнь. Может быть я и доковылял до трассы, но кто бы там остановил в таком урагане?
Меня втащили в автобус чуть живого, натурально околевающего от усталости и переохлаждения. И каким-то странным образом я не отморозил щёк. Более того, о такой возможности я даже не подумал, сдирая с лица лёд. 
Дальше для меня началось очарование Новым Годом. Прямо с электрички. Вагон был пуст и тепло. Но что до пустоты спасённому человеку! От Чкаловска я шёл тоже пешком. Вероятно мою измотанность под Светлогорском можно объяснить переохлаждением. Я шёл пешком с электрички и удивлялся тому что только что со мною произошло. И впечатление такое как будто я только что посмотрел фильм ужасов с собственным участием. Расстояние до Холмогоровки я «пробежал» с лёгкостью чемпиона по спортивной ходьбе почти такое же расстояние как в жутких объятьях урагана, правда уже не было ни снега, ни ветра. И мороз казался не смертельным. И куда делся сильный северный ветер и густой снег!

4.

Именно в этот новый год я познакомился с Жанной. С женщиной которая дала мне множество счастий, но и отношения с которой поставили крест на моей карьере. Даже на двух карьерах сразу; я не пошёл в гору за постом председателя СССР. Точнее, меня просто завалили. Разумеется за мои же провинности! И как запасной вариант, я пытался реанимировать свой офицерский ресурс. На БАМе меня ждали капитанские звёзды, академии, Афган и те-де! Но, как оказалось, крест счастливый! И на председательстве и на БАМстве. Я понапрасну спалил бы здоровье на коммунистическом поприще, когда сам тот ложный коммунизм … должен был врезать дуба! То есть, влезть на дуб и оттуБ наебнуться. Попой (ж) об асфальт, или асфыльт. Асыфыльт, который он делал во множестве и всё ж недостЫточно. В Афгане если бы не потерял башку, то пожизненный гепатит от безводья. На худой конец, малярию, с полковничьми погонами.
При самом лучшем стечении обстоятельств в той игре, что называлась «строить-ство комунизма», где играли преимущественно тож ногами но-п человечески головам, к 2000 годку я бы финиширо-рвал весь-м-и-весьма нездоровым человечком. И коли бы взял последний барьер, то был бы бесполезней Ельцына Б.Н. То есть, полезней в том плане, что в отличие от БН ничего бы не вершил. Старался бы не мешать. То есть, я и мешать бы не мог. И если бы смог привести за собой рациональный люд …

Н — Ну и какие же тут прор … ?
ю — Милый мой ангел! Тут столкнулись два прорвотчества. Одно — что я должен стать П...! СССР. И второе твоё!
Ю — То есть?
        Ь — Чтобы я дожил до распада СССР и сохранил здоровье. То есть дожил в тени, чтобы сохранить здоровье для настоящего … Это событие подтверждает что в моих словах столько же силы как в пророчестве, то есть всё произойдёт как сказано. Отсюда жуткий ураган и мороз в этом происшествии. Они против того чтоб я познакомился и жил с женщиной, которая, весьма правда косвенно, виновна в моих разочарованиях. Но моё упрямство и истинная целеустремлённость преодолели препятствие и вот я не Председатель и не инвалид по совместительству. А я точно знаю, пойди я вверх по служебной лестнице тогда я наверняка стал бы инвалидом, поскольку неврастеник и работа в номенклатурных должностях требовала огромного расхода нервов.
  Или давно «гостил» в сосновом макинтоше.               
Б — Ну так вот я тебе и говорю что это так, только ещё вот что; система тебя погребла под твоими чудачествами, но и сама рухнула в том числе из-за того что расправилась с тобою … Может быть, дорвись ты до Рулевого, система СССР просуществовала бы дольше. Может быть и даже вероятно, что тебе удалось бы её трансформировать в живой организм, но здоровье ты бы потерял точно! Здоровье. И на то что мы, я надеюсь, теперь с тобою затеваем не осталась бы сил. Это абсолютно точно!
ю — То есть ты хочешь сказать что твой бог похоронил СССР потому что СССР пытался сломать шею, а лучше похоронить меня?!
Ю — Да! Именно так! В райкоме партии тебе не простили то что ты отказался от партии в пользу стремления работать директором завода или совхоза и уцепились за твоё превышение обороны и закрыли тебя!
Ю — Закрыли бы — Да! Лет на пять-восемь! Если бы не вступился Фигу через КГБ!
Ю — Но карьеру тебе всё-таки угробили!
Б — Ну так сказать нельзя. Но те перспективы что у меня были до …  и то что мне предлагали после того как я отбыл российский тюрь-миньм отличались. Да прошли годы … .

5.

В … … …  я вдруг вспомнил как Ольга напророчила-нагадала мне почти в точности что со мною произойдёт в те годы. Например она сказала что я не сделаю карьеры ни за десять ни за пятнадцать лет. И что это не напрасно. Однако не сказала почему. Только просила чтоб я не маялся-грызью-совестью.
Б — У тебя, милый всё есть чтобы стать министром и более. Но в ближайшее время ты только растратишь силы попусту! Если полезешь на эту «ель-еле-еле-эльльбрус» КПСС!
Она не сказала почему и меня всё же грыз шёлковый зверь-червь-чёрт честолюбия (время от времени). И я самоуничижался до нуля и ниже-жиже от своей хотя и славной жизни, однако не такой кукую-какую жизнь я чувствовал (я заслуживаю!) по своим способностям и по оценкам людей меня знавших хорошо и любивших искренне. Я знал отчего мне так скучны люди, даже люди-гиганты! Точно знал что Бог мне Дал больше любого из них. И не для того чтоб верховодить, унижать, использовать ради себя! А то же самое, верховодить! Но ради всех вместе взятых людей добрых! И добрых и злых! Всё равно!
Например тот же Лакисов, когда меня понесло в бездну, (оказалось что в спасительную Бе … ) в припадке сожаления вдруг высказался:
б — Ого-го! Если бы! … Не скажу что! Ты бы уже был там где мы бы и не увидали! На какой карьерной верхотуре! Голова-то у тебя, Александр Иваныч, Царская, да вот характер ты на помойке нашёл-взял. Кто-то, верно, избавился а ты подобрал! Самое плохое что ты никого не слушаешь когда что-то дерзкое вобьёшь себе в ум! Ведь глас людской — глас божий! Попы говорят.
Б — Попы много чего говорят и ни за что не отвечают. Как в огне сатанеет сталь! Тел удел — винно-водочный омут! Тел удел — суета! Интимная, сексуальная суета. И это «сексуальная» надо не забывать! Всё ради этого … .т — Не следует скрывать что с началом тех моих дрязг я едва не сошёл с ума. Слишком велика, почти бесконечна антитеза в карьере «зека — первый секретарь … Союза». И речь моя наводила окружающих на мысль именно о сумасшествии их виз-а-виз. Визг.

т — Но всё это смахивает на ск …, ну не на сказку так на легенду …
ь — Так и должно быть! Над этим можно и должно смеяться. Потому что; что такое мы? Раз нас устраивает такое житие, такое правительство, прав-Бительство, прав-губительство «Долбал-Дебилдинг!» (матом). Это значит что мы домашний скот и нам необходимы пастухи, заборы, стоила и так далее. Мы отличаемся от скотов только тем, что нас подобные нам не едят, не жрут натурально, физически. Не жарят на вертеле и не едят и всё.
К — кКакие (или!) могут быть законы если мы создания Божии? И кто такие были-бли-бля адам и ева коль народили гопников и проституток?
  Б — Наверное не очень удачные карманники, раз бог зашухерил ихь на первой афёре?! Это всё и смешно и даже комично, но всё равно подлежит осуществлению. Ты подумай только одно: раз это пришло в голову одной мне, то придёт когда-нибудь и всем остальным. Моя задача или миссия просто как то: форсир-процесс. Ты же мне сколько раз капризничал, что твои сравнения и гиперболы ещё давным-давай-давно не гласные, не напечатанные теперь-тверь через десять двадцать лет находят другие чудаки и уже поют песни, толь-итко не под твоим именем и не под моим, а какие-то шпана, кого и в проекте не было когда ты всё уже это создал.
  — Бог даёт вперёд тому кто в состоянии дать уже сегодня ход! И вот ты трус. Над тобою и надо смеяться. Или ты не понимаешь того что когда система втоптала тебя в грязь и даже попыталась уничтожить-изжить в пыль лагерную запылесосить! — Бог за это (в том числе и за эт) уничтожил систему. И, в том числе, через твои же уста пробовал оповестить всех, но ты всё труц-сишь! И об этом знают единицы и то не верят. Так как над тобою не смеяться?! А! Вот пришла я. Пришла уже во второй раз. А с-ты до сих пор разбирать; с какой северцы — францы-англицуцы вцепиться в трусы! Ну смеются! Ну пусть посмеются — это-же тоже полезно. Знамень-тчательно-полезно!
                — Когда-то врали-писали что два часа смеха равны ведру морковки! Особенно если в живую, на концерте Петросяна или Жванецкого. Правда надо не забывать по маленькому, не забывали! чтоб не обмочиться в зале. Но и забывали и мочь … . Но как с ведра моркови так и с двух часов смеха можно дать дуба … . — И вообще, ты не замечал никогда; Создатель даёт всем «знанья» (истины) ровно столько чтоб мы от наших, нам вручённых знаний не двинули коней!? Почему Гибнут Первые? Или Гении?! Они получили от Него так по мозгам, что невмоготу. Настоящая истина (в смысле знание) бесконечна! И мы всего-навсего держимся за хвост! (Ёрша-Ёршовича Истины. А мимо (едут) незамеченными огромные океанские кашалоты-истины). А когда начинаем лапками перехватывать, то змея, эта кашалот-истая змея-истина (Ё-Ё!) оборачивает и пожирает. И вот до сегодняшнего дня ты давал коррекцию в сторону одну, а теперь должен дать в другую. Ты же сам плёл говорилЛ! что не боишься сгинуть. Да и Бог тебе Указал, что «покуда не исполнишь будешь топтаться, «да истопчешься до ушей!». Ты дальше-больше видишь и понимаешь, что мы все только топчемся.
           Все! Вот и всё!

6.

А в тот последний раз в Старице, или это уже позже, в Питере? Да! Разумеется, в Питере! Это после того как она показала мне дочу. Как дочь сначала испугалась меня а потом мы подружились до такой степени что О даже заревновала. И я долго не мог придумать эпитетов как её успокоить пока не нашёл:
т — Милая Ольга Александровна! Мы же все три-дь! родные люди! И если она полюбила меня боль … , то она во мне полюбила и тебя ещё больше! Как ты не понима!? Ещё сильнее и крепче и беспечне, насколько, насколько это у дитя!   
Ю — Да ты бы повозился с нею, когда ещё ввотТе-тут-те-нате! … ь И О показала на солнечное сплетение, словно боясь пустить руку ниже … ниже где было зачато дитя, на великий мирской соблазн, пропасть где исчезают слабейшие особи мужеского пола. Словно боясь скользнуть пль-пль-апль-пальчиЧками туда, где всё горело в ожидании встречи или столкновени с … ю.
— Ну что я могу сделать! О! Я же не могу детям приказать чтоб они меня не любили? Это взрослые могут скрывать, а дети есть дети! Я тоже не могу постоянно себя одёргивать. Я люблю детей безумно! Как можно не любить будущее человечес-ство, которое ещё не превратилось в чело-чесочество? Я только не могу никак встать на защиту их детства. В том смысле чтобы они не превращались в монстров взрослея?

Это и снова было письмо. Мне сразу показалось подозрительным когда она соблазнила бежать-ночевать в гостиницу под тем предлогом, что Ульяна Александровна по ночам чуть-ли не подглядывает за нашей ночной, за безсоветными ночными оргиями родителей. И когда укатала меня своей любовью в пензенский блин и я не уснул а впал в снежную кому! Сбежала. Как мне трусишке снова показалось, навсегда. И ещё мне мстилось что мысли в письме изречённые родились в головке не совсем нормальной девочки. Она писала кружево уж вовсе не совместимое с простою человеческой жизнью.

« … Саша, тебе будет Дано Свыше такое что ты сможешь всё на что способен Человек-бог. То есть в тебе, по христианским понятиям, Божьей благодати более чем в любом из ныне живущих. То есть если например в лучших христианских храмах Благодать колеблется от 10,15% не более, в тебе Благодати Божьей от 20 до 23(4)%, то есть почти смертельная доза для организма (тела). Однако необходимая Часть для того что предстоит исполнить. Человек прекращает земную жизнь при достижении 25% или падении Б. Б. Ниже 5%.  (пятью процентами каждый из нас наделён при рождении). Вот почему, милый! Тебе так нелегко и живётся! Зато и счастья ты получаешь больше всех. Несравненно больше всех нас остальных. Могу поспорить разве я … ?!   
Вся твоя жизнь доселе была лишь испытанием и доказательством того что ты Один действительно по образу и Подобию Божиему (то есть то что называем мы с тобою «мысль»,) ты более чем все остальные заряжен, или приивычнее, вооружён. Что ты смог и сможешь; Что тебе Предписано от роду. Например ты сможешь заставить Землю вращаться в обратную сторону, если необходимо … или добиться от Создателя того что например Марс станет годным для жизни, или для полётов в Солнечной Системе. В прямом смысле. Или саму С. С заставить лететь туда где есть ещё Земля. Краше и больше нашей. Когда будешь готов и будешь знать что нужно для того вкупе. Прости, я говорю упрощённо как пример. Ты и сам видишь Что тебе Даётся по мере того как ты «взрослеешь». Ты уже не злой волшебник, то есть ещё не совсем добрый, но уже и не злой …
  Или облегчить нынешние условия для космических полётов, (вот это более подходит) что они станут не опасней прогулки в ландо на хорошо воспитанной кобылице по гладкому как небеса полю. Ну например чтобы у меня не закружилась головка или президент не е.анулся носом в асфальт вместе со своим Белым Д... дыр-дур-дебил-домом, (прости, я ведь тоже информ-пространства раба-рыб!). Это всё я пишу сразу без того чтоб тебя готовить потому что вечно, дура! Спешу. А во-вторых; потому что ты уже к этому готов (почти) и должен бы давно заметить что к «табе» Создатель, к твоим вывихам, относится совсем не так как к остальным челам и их виртуозо-задо-ползанию.
Ты же сам рассказывал по истине удивительные сюжеты как тебя Он спас в безвыходных, явно летальных ситуациях. (*не Он же-ли! их тебе и строил! Ты сам лез куда не надо!). И это потому что ты предназначен для особой роли в жизни не только человечества но солнечной системы и самой вселенной. Ты! Именно Ты! Ещё живой в земном своём прекрасном и сильном теле-храме. О миссии какой!? ты должен догадываться. Помнишь, когда тебе в 197... году пришло озарение!? Например ты можешь предсказывать события как в личном так и в глобальном плане. То есть даже не предсказывать, планировать, предполагать. Ты же предсказал возвращение капитализма в России! Сказал и забыл. Уж не говоря о погоде. Походя и сам не зная; что сказал о капи-зме. Или в том случае когда ты абсолютно уверен в себе психологически всё что бы не задумал сделать и сделать то Что Должен, то есть угодное Богу! Всегда и практически всё! делается у тебя само собою. То есть с минимальным приложением сил и средств. Что на самом деле сделать было бы иному невозможно вообще.
  Или; да ты же сам мне рассказывал как тебе давалось изучение иностранных языков, например переводы. Мне и верится и не верится. И смешно и завидно. Но я не думаю чтоб ты врал. Когда один и тот же текст ты в одиночку даже с книжкой не мог осилить, а на уроке, или на экзамене под «страхом смерти»()«не сдам!» Ты переводил почти свободно. И откуда что взялось? Но именно помогал Твой Бог! (вот ругайся теперь на то что семиты изоборзили специального бога! Спецбог для жидов!) Включались спящие, не задействованные способности. Вот и всё. А выйдя с экзамена ты снова становился «импотентом» перевода. Что ты с восьми-десяти годов различаешь по одной фразе всего до пятидесяти разных языков и даже американский отличаешь от английского. То есть ты уже несёшь в себе один — единый язык для всего человечества … , как мне кажется. И я вот и пишу это сегодня не боясь что забахвалишься. Я снова ухожу не в силах выплыть в шти ле, (шти-лев), в штиле твоего св свечения. А что же будет со мною когда начнётся шторм. Световой шторм. А может и плазм-ш … ! разумеется и плазменный!
Т — Ты же сам говоришь, что никогда не бываешь прав и всегда «Лев». Ах-ты мой Лев, Львишечка-Львишка-Львашечка-левашечка-Сашечка! Тебя для меня слишком. Но я твоя жена. И никогда больше тебе не изменю. И не потому что я такая женщина, а потому что ты такой. Разводить с кем бы-то ни было сексуальную слякоть раз испытав твою ласку не только пустая трата времени на помойке, но; изменяя Тебе я изменяю Богу. Я знаю что ты не ревнив, но я хочу чтоб ты гордился мною. Ведь при моём темпераменте ты можешь дотумкать как мне трудно. Но лучше без тебя и с Тобой, то есть без тебя но Твоей. К тому же теперь я всегда смогу упасть к тебе в объятия, мы же договорились; не разбегаться друг от друга дальше чем на два с половиною часа полёта. И ты есть в интернете … »






Восьмой Комплекс Скифа.

   Главы из романа  Александра Свея.


7.

Я ничего не понял сразу. Прощай-тон письма и само письмо, сам-пёс, фас … Опять, бросила! Куда? кФ-факт-крах и ба-бах! Рвать визг-извилины мозг, остатки-охаратки, как Бобик грелку. В новую пропасть «Порознь?» Ж разверзлась в скорость «ю, в бля-беск бесконечность ю».
Вот жизнь! Что пропасть не бездна! Я так, о, я надеялся! И привык хоть, то есть нашёл в себе сил терпеть, притерпелсь ещё с юных-июньских лет, ещё в самой первой неуд любовной интриги-истори, как-то научился перь переносить в полном одиночь-свеч пропажу любимого предмета. Это ужасное «Нет, Навсегда! Всё!» Свирепо и ежечас-фас-но. Но один. Один-динь! Все неуправляемости всех самоистязаний. Я, о! Оч и оч знаком! Клочки по закоулочкам. Отсутствие любимой, богини, источника, света будущего. Она, «Та Она!» нет! Не позволяла даже писать ей!
То есть, располовиниванья Я нет, и всё равно второй акт драмы с Оль бабахнул меня раскалённой от бель до буль кометой-кувалдою (смешно!) в самое те-тю-темечко. И превратилось мысленное пруд-пространство в террариум. Самую, казалось, неуязвимую точь-ночь сознания.
Но! будущего нет!
Я уж давно не мальчик, чувство-детство к ней сто тыщ раз проверено и не гасло ни на файл и на фотон даже от новых встреч-прелестниц. С дам, с дамами, с женщинами прекраснейшими! Поскольку и в муках глупой грусти о ней я сдерживался до последней гильзы и  …  в другие объятия только когда под нос, или за шиворот, возникало прелестное Существо походившее на неё.
Или так казалось-козлось.
И хотя и тут я утолял не только секс-голод, но и испытывал сильные чувства, к новым прекрасным и чудным женщинам однако воспоминания о моей рыжей огнепоклоннице не уставали терзать бедную головушку. Вот теперь я потерял ещё и дочь! Наверное и нет! Но кто сам себе отчаявшись может доказать простое и разумное! Раз ушла значит так надо!
И один раз уже! Вернулась!
Наверное в том числе и спасала от фаталь редчайшая и глубокая влюбчивость. И при том имел странную способность нести, одумавшись верхом на кипучей комете очередной «промежуточной», между О и О.А.В.  страсти (то есть, эта комета на мне верьхом!), память, надежду о любимом единственно истинно и страстно создании.
Ольга Александровна Вселенная.
Я вспоминал и перед взором являлась не отъявленная краса, актриса, балерина, или фотомодель, но женщина всю красоту которой живописует ласка, симфония жгучего пламени, на грани «укус-страсть», движения, изумительнейших рисуе-вензе-ле-е! скорее взлёта чем танца, порхать! Всё не задевая и касаясь и неожиданных па-стоп, па-замираний. Её бесценный такой живописный сто раз божественный дар жить-жить-жить! Прорыв чуда в повседневь. И всё прорыв и штурм который несравнимо выше дара красоваться-форсить-влюблять-чаровать. Тут всё и смешное и театр, секс? Не то! Сексуальность какая-то нечаянная и самая примитивная житейская, топорита-прямота, стрела-простота. Вилы, короче! Лом, не увернуться! Танк-невидимка прелести.
Без репетиц, заигрываний, без форс. БезФорс!  Она возносила моё воображение, завоевав его без остатка, так, что казалось каждый миг голова моя сорвись в бездну небес или чёрт-те к-да! а она её всё ловила и всё завинчивала на место и сама-себе, смеясь, любовалась. Любовалась и тем как оторвалась и тем как она-сама «это голово» прижучивать на мест, любуясь. Куда ги-де бы-ло.
И ничто, ничо! я не преувеличиваю, не разрисовываю. Вот именно любимая женщина и есть то чудо Богоданное которое каждый из нас имеет или ждёт, ищет или придумывает, пока найдёт. Одно из величайших чудес в Свете Божием. Такое же как мама, папа, сестра, брат, дети! А для иных и более того. Больше Самого Бога.
И этакое чувствование и «житие-мое» Богом не возбраняется. Потому что ты любишь Бога каждый миг на Земле тем что ты праведно живёшь. То есть любишь!
Так и вёз-пёс, то есть волк-вовк, ненужную и едва посильную в своей тяжкой пустоте розовую арбу-арбуз своей любви к О! сквозь всё, спотыкаясь и свирепствуя в ревности к самому солнцу, что неизменно ей сопутствует. К тому же казалось что все мои неудачи именно от того и черней и жгучее что нет её, вновь внушившей мне божественное чувство поклонения женщине, красоте, жизни. Все беды, казалось мне! и неудачи от того что Её нет со мною. Что отсутствие её физическое меня лишает сил, вдохновения, азарта. И от части это так. О может и есть главное моё испытание. И я догадываться стал что она так это и понимает тоже, хотя конечно действует вопреки своему сердцу и желанию. И тоже волочит свой алмазный крест. И что будет когда наша жизнь хоть на год, на месяц сольётся в одну огненную реку?! В звездопад, огнепад. В шквал, в жгучий и ледяной звёздный шквал зелёного и радужного огня.

И было ей бы не сбежать! если вот что-всё я ей рассказал о том как я использовал паузу в наших с нею отношениях. То есть, если можно так сказать, так уж получилось:

Отступление.

Вопрос: «Как вы думаете, кто старше, Человек или Земля?»
Ответ: «Я думаю что Земля.»
Правильный ответ: «Так вот, молодой человек; Человечество старше не только Земли! Человечество старше Солнечной Системы! И сначала было создано Человечество, хотя Человечество, на первый взгляд, сложно. Но как создавать Солнечную систему? И вообще; что создавать? Когда нет субьекта! Под кого? Поэтому сначала создано Человечество а потом, под Человечество, была создана Солнечная Система. И Солнечная Система подарена Человечеству. Как первый, но не последний подарок!»

Цитата из романа ВКС. Автор А. Свей.

К сожаленью пока я не в состоянии представить весь ром Восьмой Комплекс Скифа. Всякий раз как мне начинает казаться что он готов, 100 %!, на следующий день вижу что нет. Как в художественном так в инфо плане и прочие недостатки.
Для тех кто открывает и закрывает страницу вот. Текст поможет разобраться во всех вопросах бытия. Так же точно как он избавил автора от жутких неразрешимостей жизни-чел. По крайней мере, на век!
  Та фила, мораль и нравственность которой мы живём не просто убийственна или разобщающа, но мне например даже совсем непонятно как могла к телеге жизни человеческой?!!! как могла быть прицеплена эта мизантропская ФМН. И столь прочно, надёжно, на смерть! И как чел-чест-во с такой филой мор и нра выжило!? И самое главное; в цивилизации как патология, отсутствует, полностью, на 100 % отсутствует истина. А без истины все эти примочки, история, философия, мораль, нравственность на службе у тотальной лжи. Читай у гиблии и блевангелия! То есть и всё и хорошее и плохое в рабстве у зла, у глобального зла.
Именно все нынешние мотивации, или почти все, 90 %! тащат индивидуума в гроб и в мать сыру-землицу. Причём через головы рядом живущих и по головам. Через невероятные тернии, испытания, унижения, издевательства. Пример христианство внаглую заставляет раболепствовать  и самоедствовать, то есть лишают человека веры в себя. Я раб и тля! Вот что! И главное; лишают человека знания что он и есть бог а не какой-нидь христушка-призрак, будду или конфуцка! Земля, Солнечная Система и есть рай для человека. Попы без зазрения совести тащат, сами не зная куда! Обмануть, задурить голову, обобрать, заставить горбить на дядю-жида, дядю христа. И бог у попов бумажный идиот! придумывать, глядя на попов, подлые раи и ады, нужные лишь и только попам! Устрашить, запугать, измываясь и принуждая к рабскому существованию. Фактически превращая всех людей в подлецов, как минимум! Христианство яваляясь главной теорией рабства, рабского существования, декларирует с высшей, непревзойдённой наглостью; «подставь вторую щёку», или «прости врага своего», или «отдай в церковь последнее». На русский язык переводится сие так; «когда сосед отвернулся, дай ему по башке, а лучше убей!» Или та баба с семеро ребятишками. Отдай в церковь последнее и ступай куда глаза глядят с голодными детьми и голой жопой! И ступай с голой попкой! А лучше и без головы, если речь зашла о врагах!
Христианство как главная идеология рабства всячески затирает и само слово бог. Бог первоначально как раз и означает человек. Богатырь! Человек совершенный, человек всемогущий и есть бог. Так у язычников и огнепоклонников это было. Их богами и были существовавшие на самом деле люди. Сказания об этих людях богах, действительно живших на Земле и христианством обозваны мифами, сказками, в лучшем случае легендами. И, тем не менее, все языческие боги суть живые люди! Люди обладавшие способностями в тысячи раз превосходящими наши потенции, способности современного человека. То есть они и скомпрометировали первочеловечество корыстным применением сверхспособностей. Хорошо известно о том что древнегреческие боги воевали между собой. Кроме того что у этих людей были отобраны божественные сверхвозможности, они были лишены деторождения. Или то и другое одновременно …
История их известна. Язычество практически уничтожено. Всё то что от язычества осталось, это лишь огрызки, то есть то что не может, не в состоянии повредить христианству, либо служит последнему.
Например если взять историю древней Руси, то вся эта гиблая ложь написана жидами, либо под их диктовку. А истинная история Руси либо физически уничтожена, либо недоступна. Например князь Владимир, сын Святослава и Малуши был жидом! Национальность у жидов переводится по материнской линии. Малуша была чистой жидовкой. Правда женщиной невероятной красоты. И тот портрет который нам сегодня вруливают, говоря что это Малуша, мягко говоря не сосответствует оригиналу.
Однако само христианство не что иное, как злой жидовский блеф! Основа его всё тот же иудаизм. Со всевозможных дохристианск религий надёргавший, обозванных в христианстве языческими, всё что можно, то есть выгодно сказо-мрази о христушке. И это обращает на себя внимание; жиды сочинившие и тору и гиблию были бездарны, то есть воры! Плагиат, чёрный и мерзкий плагиаь их метод. Отсутствие в жид-нар-сказь чуть-мало-мальской реальности доказано неоднократно. Тем не менее, всяк махровый атеист носит в себе комплекс христа. По нескольким причинам. Во-первых; слово любое имеет гипнотические и магические свойства. Слово мама, пример. Во-вторых; любимая чел-игрушка Ё! сказочка. И в треть; библия гениальная сказка, но не по авторам, а потому что она впитала в себя плоть и кровь язычеств, в чём не может быть сомнения потому что писалась завиральная си история более семисот лет, так сказать, не отходя от паперти.
христа не было по одной простой причине! Вот история из моего детства. Когда баба Груня, мать моего отца, начинала его «чистить» за пьянство и пр. и припоминать при этом бога, отец смеялся и задавал маме своей нехитрый вопрос: «А почуму твой сусик не сказал жидам что Земля круглая?»
И, если бабушка моя любимая не унималась, звучал второй вопросец ещё менее сложный: «Почему Маруську не пришла проздравить алеутица и эскимосцы? Как с чем? С рожденьём якобы у ней божки-христушки! А пришли только подлые вонючки халдеи? Ну те, что жили неподалёку, за углом! Раз ты говоришь что бог-то родивши! А мы, скифы? Да если б знать, припёрли б горы золота! Он на них весь этот Рим поганый выкупил бы, не только одно жидовскоё зимовьё!» И потом, маманя, почему бы им и не выдумать христа?! Они же выдумали яхве, потом обозва его иеговухер! А вабче это был захер! Уж христушка этот паралитик у них выдуман как-то между делом, мама-мамочка!
Сии два вор-пос-ответа открывают две истины; жиды, писавшие гибло были невежественны до умопомрачения. И вот именно три халдея и начали в 325 году н.э. писать гиблию! Ещё древние греки в шестом веке до н.э. знали о том что Земля есть шар. И египтяне. Пусть даже это было с поправкою в сто лет …   
На самом деле как раз в этом и было бы чудо, необходимое людям всем до одного как воздух. христушка ограничился частными уроками чудес. Что весьма характерно для его придумавших мечтателей о мировом владычестве. Христушество ещё семнадцать веков подряд жгло, вешало, пытало и рубило головы людям богам за утверждение что Земля круглая, за подобные действительные и нужные человечеству истины.
Христами-соломонами-давидами и иже с ним человечество завалено как рояль тухлыми бычками. Все это понимают, но! Воз и ныне там.
Выгодно! А это значит только одно: на планете Земля по сей день главенствующий строй Рабовладение! Сказки о демократии господ черчилей, рокфеллеров и крёзов, драйзеров-мордайзеров, серафимов и херувимов всё то же продолжение идеологии иуд-христуш всех родов и видов! То есть проповедь воинствующего рабовладельческого строя, рабовладения. О, якобы бесконечной пользе рабства для всех и вся, а сегодня формой рабства как раз и является подлая демократия. «Наука» о невозможности существования человека вне рабства! И правда, сегодня рабство от рабства тысячу-две лет назад отличается тем, что рабы кушают и одеваются за своё бобло …
Роман не «чужую беду руками разведу». Я надеялся подтвердить и утвердить в каждом человеке истину, его собственные догадки, прозрения и откровения.
Роман написан человеком, который без стеснения и боязни называет сам-себя богом. Я не тщеславен, потому что утверждаю; люди живущие на Земле и меня окружающие, все! — суть боги. Все люди суть боги. И те что окружают меня и те что были и те что ещё вновь родятся. Боги, унижены, оскрблёны! и эксплуатируемые злобной шайкой жидов с помощью блефа, детектива, фэнтэзи, сказки христушество.
И когда меня спрашивают: «Как живёшь?» Я отвечаю: «Как бог, но хотелось бы лучше!»



ТРЕТЬе  СЧАСТЬе  2001 ГОД


ЭСТА — ПРИНЦЕССА.

Оставайся собой — мир боготворит оригиналы.

Ингрид Бергман. Голливуд.

      Любовь закутанная
в запах яблок
Под тонкой кожицей
Румяный взрыв …      

Ольга Яковлева. г. Калининград.

Всегда встречаются случайно
На равных грешник и святой …

Песня из репертуара Анны Герман.


Предисловие.

«Человек, дитя, естественная, высшая, само материализация Вселенского Разума. Человек есть то что огнепоклонники и язычники назвали Бог. Богатырь, Богат.
Всякий человек есть бог!
Точнее Богатырь. Богатый.
При рождении младенца в нём пять процент божественного. Когда мы набираем двадцать пять проц, мы уходим …»
«Но человечество не может привести к общему знаменателю свой-пи-щевой инстинкт. И тем более не имеет понятия человечество-во; как объединить всечеловеческую божественность … »

Александр Свей.
Цитаты из Романа Восьмой Комплекс Скифа.

 
Всю жизнь мечтаю об-боб, обходиться без пред (пре-беспардонили, пре-писипали, пре-впсы-пли, пре-беспапашкин) и никак. И так всё длинно, затянуто, притащено за уши и прочие выступательные за вне-фигур штук-кенции-Греции. И ещё тут приписки. Тем более что никак и не остановить-ся. Се-бя. Се-бя-бя, бяку.
Я пытаюсь добиться чтоб каждая буква создавала звук и рисовала, хотя бы портрет. Я не жалуюсь, что трудно. Но факт; на текст уходит очень много времени.
Но в наше гипер-скоКростное времь-бред-гремь не гонись расчитыть на читательские массы. И возможно всё же тот кто возьмёт на себя подвиг листать дальнейшее, не сильно обидится. Тем болье что предисловие даст неожиданный предракурс. И читатель скорей поё-ймёт из какой же блажи-дури-беспечности взялся авт сие-сиятелство напис-чать.

Эста-Принцесса главная, если не заглавная часть романа ВКС. Совпадение с Военно Косм Силами случайное. Как мне кажется здесь наиболее ярко и понятно выражена парадигма должного отношения к женщине, к женщинам вообще. То есть сугубо личное и точное именно в личном плане отношение к противопоп. , извините противоположному полу. Вообще все романы главного героя в его жизни имеют основную задачу обожествить женщину. Но не за счёт понижения мужских актив, а наоборот. То есть в процессе обожествления как и в жизни дальнейшей двух богов, мужчины и женщины, женщина на первом месте. И женщина составляет божью славу мужчины. И мужчина составляет Основную божию славу женщины. В старом русском языке есть пословица: «У хорошей жены и муж люкс!»
Смею так же утверждать что ЭП самая интересная часть Восьмого Комплекса Скифа. Не только для мужчин, но и для богинь первого класс-плана, то есть дам. Наверняка в тексте есть недостатки. Но уже никак не терпится запустить камушек в интернет. Для книж-издань постараюсь найти время добавить и сгладить ещё. Главная мечта - дать такой вариант текста чтоб он не казался Египетской Пирамидой, или Сфинксом. С той же целью в настоящем тексте масса спец отклонений от традиций русского языка.
Я лишён ложной скромности, с уверенностью утверждаю; отрывок «собран» профессионально. По крайней мере герои не только кажутся живыми, но таковые на самом деле есть.
Хотя я и не хочу-хочу дистанцироваться от современных бестсе-лев, или того что называют жёлт лит. Многое из того популярного что сделано и успешно продаётся сегодня сделано добротно и страдает, на мой взгляд, одной единственной недостоинствен-ностью. Люди пишущие хотят на этом заработать. И это так или иначе лезет в глаз. И мешает доделать. И почти всегда заметно. Я даже скажу такую крамолу. Чисто детективная, фантазийная и любовная беллетристика сегодня лучше и гораздо чем так называемая серьёзная лит-ра. То есть она живее. Все эти горькие, битовы, астафьевы и пр. писали и пишут мёртвым словом.
Я не лишён корысти. Я не откажусь от денег, не откажусь и от бобла. Но моя главная задача-максимум; поставить человека с четверенек на ноги и утвердить как бога. И ещё в каждом слове доказывать что Земля и есть единственный рай для человечества. И последнее: всяк-человек суть бог и человек бог бессмертен. Вне зависимости есть-ли у него собственное тело, есть-ли у него собственная Земля, есть-ли у него собственная Солнечная Система. Человек вечен хотя бы потому что человек есть бог! Потому что мы не знаем Кем ещё более значительным может быть и есть человек. И ещё потому что мы знаем сегодня из того что можем знать вообще только одну милионную дольку! Потому что на четвереньках. По-тьму что пять тысяч лет цивилизация живёт в состоянии белой горячки.
 
1.

Ь — Ну рассказывай-раскажи! Всё равно выболтаешь когда-нь-дь, когдань-льдь; льдь. Конь-змей-огонь-самогонь! Так лучше пока язык не отс. Сисчас например: сисьчас в самое сладкое сисьчас!   
И вот я ей, милой моей О! Идиот! И как язык только со стыда сам не выскоч, не поскакал из зуб и не убежал! (на одной копыте-дву-петле, на метле-помеле). Я три вечерни подряд рассказывал то во что и детсад-первокласс не поверит. Про «Свою Свееву Свету». Светову Свету, Светлану Алексевн Водневу.
Ох она и нахохоталась! А глаза красные, словно только что, пеши, она вернулась с Юпитера! Из разведки. Ведь она обещает, что уже-Мы! Будем скоро там жить. И будем Юпитерцы а не Землянцы!
Говорят такие глаза бывают у медведя-дицы с зимнего спросонья …

«Подошёл срок моего отпуска. Мне двадцать семь лет. Наверное. Наверное я был хорош собой имея два таланта; один - нравиться, второй; о нём ниже. То-есть как говорила тогда любимая женщина: «У тебя, ш, мил-мой, отталкивающая внешность». Может это было и так, я не люблю и не умею танцевать. А иногда и боюсь пригласить. Я ведь-бредь медведь! Худощав правда … больше на волка кокос-перекос. Такой волко-Мед-Дь. На двух ногах и медвежья иноходь.
Может это было и так, но моя фэйсь (ферзь), профь, внешность, эта стать, сталь, порода, позже сие станут харизмою звать-зевать, отталкива-кива-ла-ла лишь её.
А когда я в юности ходил на танцули, то на дамский танец прятался.  Если в зале не было той или такой с которой бы я хотел, или Она меня игнориро-валЯ и не брала за руку первой чтоб танцевать, и я би не хотю-быть приглашен «кем попаловск»! я прятался и меня вытаскивали из женского туалета совсем незнакомые разо-розо-з!-зливш-ши-ши-иеся девчонки.
Вот был «идиот!» Какой же бабец будет «отбывать» дамское танго в «родном туалете»? Об этом глупо хвастать, но до того как я додумался прятаться в «Ж» меня до-скатила необходимость отказывать. Как-то раз я посчитал и ужаснулся; восемь раз отказался от приглашения на всего одно дамское танго. Причём вполне приличные девчонки подходили одна за одно и терпели фиаско и это было похоже на сиюминутное соревнование. Под конец которого я убежал. Я ничего не боялся, но стало так стыдно! Ну конечн! В ряд с детской гордостью! Я всегда-всегда считал женский пол не только прекрасным, лучшим! Во сто раз лучше чем мужской. С возрастом это слилось в сентенцию «Одна женщина всегда лучше всех остальЁнных мужчин». Но привередливость до брезг-бац меня свела на такое смешное, ещё чуть и мерзкое хулиганск «изобретес-се». Особенно меня убивали их запахи, запахи цветов. Я ведь и в цветах ничего не понимал. И чем только надушатся некоторые прелестницы, думал я и отв. Чуть мужик чуть не в обморок. Правда, и какой я был мужик! Привереда. И это я понимал и ничего не мог с собой сделать. Мне казалось что если ититЬ с неохотой, она поймёт и будет ещё хуже. Хотя и скованность тут можно истолковать стоязыко и стоямо.
Итак я стоял у заляпанного зелёнкой, то есть, фисташковой краской окна в туалете без писуаров и, ёрничая затылком, прислушивался сквозь дальнюю щель в двери как издеваются над девчонками дв сакса, виртуозно отделывая чудную мелодию дамского танго. Да-да! Там в юности всегда на танцах была живая музыка. Иногда парни из оркестра снисходили до нас и даже предлагали по стаканчику портвейна. На это горазд был мой дружок, Саня Селиванов, донской казак, красавец. Просто мужское чудо.
С — Сань, пошли! Вон смотри кто нам предлагает выпить! Да брось ты своих девок! Да ладно! У нас там в гардеробе есть ещё!
Меня иногда, достаточно редко, приглашала на дамское танго дама в розовом платье. Причём я её никогда не мог найти, отдать визит. Она исчезала. Когда я её впервые взял в обе руки, мне показалось что и эти мои руки уже не мои. И всякий раз. Она таяла, ко мне небольшшой при-льнув грудью, к моему костюму, как божественный шоколад на губах. Мне было и сладостно и смешно. Я чувствовал всякий раз и её колпачки на сосках и трусики и даже следки на маленьких пальчиках ног. Мир исчезал как мыльный ап-пузырь. Казалось мир только искоса за нами наблюда, чтоб наброситься когда мы окажемся каждый в одиночестве. И мы, или-та казалось мне! Оказывались в лепесковой капсуле наслаждения. И всё мерещилось, что кончится музыка и вот я шлёпнусь. Наверное она была замужем. Мне всё казалось что она преподаёт. Я её как будто видел в одном из ВУЗиков. В очках. Может мне снилось. Она исчезала. И вдруг о! возникала снова. И всё время молчала. Какой-то я неудачник!
Но почему-то я забывал о ней, правда не сразу после исчезновения.
Пластинки ставили лишь тогда как открывался коротенький антракт. Девчонки искали спрятавшихся и присевших у стенок нарциссов и с гордостью вываживали, откопав как коня. Юность, озорство, готовые лететь, только ещё не умеющие руки и ноги.
А я только и не обнаглел чтоб танцевать в одиночку.
С растопыренными от слетевшей на щёчки помадки губками, под шафе. Находили дамы! Врываясь пордобно фурии в «Ж». Да музыка «ля-финита». Из женского, потому что мужской давно не спасал, из мужского выводили уже и через два-пятнадц. сек. дамского танго. (Может /наверное/ такое и было раза два, но славу приятели разнесли тогда на сотню). Это превратилось чуть-ли не в легенду. И всем смешно. Но что такое юность! Как не прекраснейшая легенда! Какой ужас! Правда! И правда чистейшая! Кому ещё стыдней чем мне, пусть не верит. Мы всегда-всегда к лжи с распростёртыми объятиями. И трусим правд.
Дождик льёт на тонкие струны
Угрюмо дрожит во мгле серебро
Шестое чувство, лезвие юность
Во мне притупившееся
Давно …

Вот тогда видимо и вышколилась моя оттал-кива-ем-мость. Я не брезглив, в известном смысле. Но если дама не нравится, просто-напросто не в моём вкусе, я не могу и десяти-ити-ети секунд выдержать ё общество.  Особенно меня ужасали духи. И какой только безобразью не обольются! Отталкив-кив-кив! И мою Жанетту она ужасала до такой степени агрессивно. Ж, моя трижды ЖЖЖ, боялась шагу ступить без меня. Но обливалась духами она в абсолютно моём вкусе. То есть, насколько я понимаю, у неё абсолютный вкус на запахи. Я, например, люблю запах лаванды. Но когда лавандовыми духами несёт от женщины мне это по меньшей мере неприятно. Ступить без меня под расстрел подкалиберною тоской и бронебойной ревностью. Но, как говорят, «говорила». «Я тебе гололила-гололила! Да и гололить-то полно!!» Так она смеялась-старалась до полной асфикции-дикции. Она думала что так спасала меня от зазнайства. Когда моё зазн. Нанайство ещё и родилось раньше меня.
То есть по её же словам, словам женщины с попой №1, в Европе и всех прочих дЕвропах вселенной, она так отвратительно меня любила, что при мысли о разлуке солнце воздух и вода становились даже не хуже чем вода-вода, одна вода, рыжая, грязная лужа, (или солнце пожухло и стало меньше самого задрыбанного осеннего листка) но превращались все вместе в раздельную и безраздельную смертельно-расстрельную отраву. Всё это смешивалось и получался дикий вопль бабьего (и всё же Жанна!) «прелестного» одиночества. Об её любви есть у Свея новеллочка «Анна Григорьевна». Писано по всем правилам и неправь-вилам сочинительства.

Я занимал серьёзный пост. Моя должность началась со слов начальн, или как это гравировал на моих (и прочих) ушах мой друг по службе и первой специальности, звавший меня просто «Гэ Эн»; должность не военная моя начиналась «с Магического числа: Начальник». Служебный, (ещё живой!) «УАЗик» ночевал под окном. Начальник ведь!
          Я правда и работал столько сколько был в состоянии. Что всегда плохой тон. До язв-инфаркт-инсульт не дошло, но с работы 2 раз забирала скорая. И от переутомления (под финишь сей карьеры) с пол-года я маялся гастритом. Я-б-то моё сто-сто-состояние звал шлагбаумным, не от слова «ум». Я корпел до тех пор пока не перегнёт фьюгур-паплам. Гад-гад-стрит не давал съесть за сутки больше одного бутера с маслом и чай. И то после «сих лакомс» чувствовал что съел примерно сто милион тыщ негодных, пользованных лезвий от безопасной бритвы. Да-да! Именно! С привкусом мыла. Так получилось, что не повезло с доктор. Впрочем с доком не везёт и целой цивилизации. Я не догадался, а не посоветовали, что есть нужно сахар, мёд, шоколад. То что усваивается без участи желудка. Но остался жив. И вылечился не докторскими таблетками и рецептами, а тем же сливочным маслом. Я правда не пробовал есть докторов. Я лоп-аллл масло за раз до двухсот грамм, пока хватало сил грузить-грызть в пасть.
           И присоветовал смертельный «враг человечества», знахарь.
           Итак мой рабочий Д с семи-тридцати и до пол-двадцать второго. Если я свинтил с работы в половина седьмого, что случилось за пятилетку раза три, то либо меня выпроводили, уборщица, либо иная сердобольная дама, или увезла скорая и с неделю после был замучен я до полусмерти. Совесть-сталь-комунист. Субботы работа всегда-всегда часиков до шести, иногда, особенно летом-летком и воскресенье в полный рост.
Я не крепок здоровьем, но как-то изворотлив. Как у Есенина С.А. «с небольшой, но ухватистой силою». И вот выжил. Конечно этот график работы для того кому всё по барабань - ерунда. Я же психопат, реактивное устройство ЦНС, депресии, причём это диагноз. Ещё я близнец. И всё своё здоровье в буквальном смысле скруглил-сколоти-сбацал из не рвущихся струн-трос своего характера. В детстве отец говаривал:  «А наш Сашка не жилец на БеСве!», при мне. Прямо сынку в лицо. Но в 14 лет, «слегка окрепнув» я, защищая маму, ударил его в голову так что папа мой вынес входную дверь вместе с косяком. Двери тогда были из байдака.
Ь — Вот, Сашка! Ё …вою мать! Был бы я трезв - убил бы, бык! Ей богу, убил-бы! На ху.! Бык! Право-слово! Да миня у! убить-то давно пора! Пра-пора! нада за одну только вашу матку!
Но как же я мог не быть???! Быть! Быть! И БЫТЬ! Я умён! Хорош собой! Красив! Красив, как и всякий! Не раз и не сто я слышал про себя завистливое: «Вот он, русский витязь!» А хитёр! старичок-старчик такой, мальчик. И ещё «и в десять разов! Только батько-т и хитрей яво!» Так скажут в Пашкове. «Ещи и умней во сто разов!» И я крапал собствен-здрав своими руками-мозгами-ногами и тем что под руками. Матерел и чужим опытом. А мама всё и говорила, лет до шестнадцати: «Вот бы тебе, сынок, да девочкою родиться!»
Я не жалуюсь. И не хочу испортить настроение хвастовством. Да поймут меня правильно! Это лишь факты моей жизни, или прост детали. Я ненавижу деликатность! Не лучшая сторона трусости. И если красота погубит мир, то деликатность добьёт! Я не люблю когда меня жалеют или хвалят и даже не умею себя вести и теряюсь, почти злюсь! при проявлении жалости к моей соне-персоне. И жалость и похвала части деликатности. Это врождённое, так же как и само здоровье. И вместе с тем я бы хотел (очень хотел) чтоб меня жалели и хвалили хоть чуть-чуть. Скромно. (Вот и правильно. Как всякий, все такие! Слабак-человек.) Хотя скромность тоже деталь деликатности. И это я в себе ненавижу! Но конечно терпеть чужую деликатность легче чем грубость чужую и наглость. Отец меня, хотел я не хотел, а выдрессировал терпеть хамство в любых размерах. Правда только от отца, лишь бы не лез в драку!
Я сумел из макового зёрнышка здоровья, подаренного мамой и папой вырастить сравнительно мощный организм. Разумеется с помощью уже не одной, нескольких женщин. Например однажды в школьных гонках на лыжах я пришёл в хвосте и в перв-ряду болельщиц увидел ненаглядную. Наверное ей было всё равно, лишь бы я пришёл, она так радовалась! Кричала и хлопала варежками, валенками. Розовая! Лучшая девчонка в мире! Но я так не оставил. Через два года мне не было равных на снежный пятачок. В Молоковской СШ тогда не присваивали разрядов совсем. И первый взрослый лыжный разряд я получил в дальнейшем своём раздрем-учении
И в то же время деликатсть-скромность лишь ширм для истинных человеческих проявлений, действий. Я не против чужой воспитанности или врождённой несмелости, так же как не против и антиподов, грубости, наглости. Не против и откровенного разбоя! Относительно меня самого. По крайней мере сразу всё ясно и я могу сам то же сам сколь угодн, более того, защита тут же выходит на агрессив тяжко-последственн.
Но я наверное начал с отпуска. Как правило приближался к событию в таком состоянии что плохо соображал; что, как и зачем. Бурного спурта на финише ждать не приходилось и я (обезь я) плёлся, оставаясь внешне вполне адекватным и так и самовоспринимался, нисколько не отклоняясь в самооценке. Единственное что я ещё не потерял, физическая форма. И до гастрита с перспективой язв, было далеко. И никто из коллег не замечал одолевающей меня вялости и безразличия. Наверное организм без ведома мозга, или с ведома того что ещё пряталось (в кобчик), занимал круг-оборон оть внеш-раздражечь, чтоб не позволить себя истощить что называется «до ручк».

2.
 
И вот моя любимая Обожаемая Жанна. Моя бесценная львица, тигрица, пантера достала лично для меня путёвку в Юрмалу на Рижское побережье, летом. Я плохо и даже скверно понимал в чём дело и сначала тупо отказывался и отбрыкивался. И удивился не в последнюю очередь. Потому что не хотелось, казалось дико и ослепительн против того, что без неё, потому что она тоже когда-то куда-то дунет одна. Я не ревнив, но моё бесспорное право подозревать. Но и надоел я ей. Я оказался в семейной жизни даже не занудою, но тошно(тик), край-форм. Тольк-что не в каждо-бочке затычка. Это всё знал точно я. Но в одиночку, почти женатый.
О её любви уж писано, а я постоянно оборачивался когда её нет рядом. И наша связь с Жанной Евгеньевной ещё в турбулент-нии.
В одиночку. Да я и не очень-то был знаком с истинной Прибалтикой. Латвия, Эстония! здорово! Интересно! Но без прелестной спутницы …  Жанна обладала великим даром лидерства. Её организаторских, жен-ствен-но организаторских способностей хватило бы на всех эстов, латышей и литвин.
Никаких чёртиков, чёрных мыслей у меня нет, но и понять, это ведь так похоже на жертвенность! Понять своей пассии я не мог, ограниченный эгоист, деспот и психопат. Однако нехотя но попёрся. Иначе скать нельзя. На две недели и нехотя.
Враз и сразу всё очень понравилось. Особенны двухэтажно-бревенч, или брусяные, особнячки Дзинтари, обшитые вагонкой и краше в зелёный цвет, в девственном сосновом лесу. На песке. Четыреста, триста метров и волны, пляж. Практичски волна сквозь сосну зеленоглазо бежит в окошки! И даже понравилось что погода плохая. Я собрал сидеть в четырёх стенах; завтрак, обед, ужин, книги, рукописи, Баян, то есть, баня. Даже кино it is Nау. Даже пивко я неохотно впускал к себе погостить. И то под давление  «сокамерника-сомученика» латыша. Имени его великого к сожаленью не помню. Первое что я у него научился — рулить в сортах Рижского пива и ругаться по-латышски; «Ё-хай ды!»
Я всегда-завсегда людей таких любил. Их катастрофизически мало. Кастра-тропически. Но так устроен мир: одна звезда перекрывает мрак триллионов и триллио кубических километров мрака. Если метрики не врут. И жутко завидовал своему соседу по койке, разумеется набело. Я считал стиль его поведения, его мироощущение, отношение к людям и всему окружающему миру и воздействие им на сей мир — великолепием для меня недостижимым и невозможным. И самое главное — ни капли, ни грамма эгоизма. Или настолько он способен скрывать в себе. И всегда он сделает и тебе то о чём ты и не мечтаешь и для него это сущий пустяк. Он и пиво мне таскал, это мой коренной порок. И в баню водил два раза в неделю, узнав что я до дикости страстный парильщик. Однажды в Кронштадте я спалил четыре веника и в конце-концов у меня отвалились руки, отнялись кисти рук. Так что несколько часов я блукал без рук.
Конечно я человек штучный и тащатся от меня не только дамы, дети, любой человек считал бы за честь быть со мной на короткой ноге. Но не это ж желание сблизиться и стать необходимым двигало моим латышом. Хотя так же и это. Ещё что во мне присутствовало? так стеснительность, с годами вышколившаяся в деликатность.
И сделает тебя сказочно богатым и сам себе никогда в любезном не откажет. Откажет и как будто тихоня. Вот тебе и Хуберт!
Похожим был и второй мой «сотрудник» по отдыху, Алексей. Но пожёстче, лет на десять меня старше, старчее. Скорей-мудрее. Выглядел Лёша и красавцем и молодцом! Калиниградец как и я, моряк и бабник. Эти-то два кореФка и втравили меня в детски новый ураганный любовный роман. В роман с ухватками смерча. Да торнадо настоящее! с адекватным ответом, с девичьей косою.
Я торнадо и она — Тарнада!

Почти неделю они (по-поч) запахнувшись в тьму-интеллигентность наблюдали мой действительно роман с аскетизмом, коим я действительно наслаждался, правда и с легчайшею дымкой подозрения-прозрения что это хоть и достойно, но неверно. И вот в какую-то среду или четверг, четверг скорее, взялись на приступ цитадели. Форвардом выступил Алекс, Хуберт, назову его так, железно держал арьегард. Nj tcnm? d[jlye. Ldthm/ Входную дверь.
Б — Александр Иванович! Мы безмерно г-уЖ-важаем твой постулат. Но этак нельзя, послушай! Невозможно! Это никак нельзя! Посмотри; мы оба ниже тебя ростом, не плюгавее, но значительн тебе-Вам уступам в совершенстве вторичных половых признаков. И с головокружительным успехом шастаем на танцы. Ведь дам всегда три-пять на два мужика(а)м! Да! Ходим без вожака (кам). Дамы из соседнего корпуса вчера-сь нас обещались отпи... , побить. Они бабочки весьма и весьма порядочные и слов на ветер мельниц не жгутт! Не то что тебе «долбись в слизь!»
Б — Ты не обижайся, но мы твой спортивный костюм и кроссовки спрятали. Вот Хуберт Хербертович погладил тебе «... весь белий рубашик» и твой галстук, вот и ботинки. Сей-бись-час половинка пятого; ты успеешь принять душ. Двухнедельная борода? А-сойдёт! Наиборот! Так наибирот! импозантней. Мы тебя представим полярником. Так мы тебя соберём в кучу и идём в танц-зал. Ты можешь возражать, пинаться — мы вдвоём тебя конечно не одолеем, Хуберт видал тебя в бане …  но и не оставим в покое. 
Мне верно сверилось-сквернилось там где-то на втором плане, в подсознании, что это заказ и у моих дружков цейтнот.
т — Не оставим до того что и сами не пойдём! Вот! Не нынче, никогда! Ей богу пошли! Там ни одной такой чтоб «тоска-два-соска»!

3.

Я бы конечно никуда не пошёл. Их настырность вовсе и никокс-как не взволновала. Но мне предоставили роль рака. Такой кОмара Лямурч Курвич. И мне вдруг отчего-то стало стыдно-стыдно. И смешно. Строить из себя какоге-то опер-оноре-де-бальза-де-гюго-ни-гу-гу! Или руссо трус-цой-вальс-цой. Три-четыри дня, последн-дня отдыха откачали, сняли убойн-часть переутомления, рассеялся туман, то есть дымь и жарь, моей бурной и жгу-чукчей никчемукчей деятельности.
Я вдруг почувствовал себя рассёдланным скакуном, да ещё с морды вороной стащили недоуздок. И впереди бескрайняя буйно цветущая степь! Я иду-возвращась к человеческому облику. С болью, удивлением, конечно и с удовольствием. Нерастраченная молодость ждала за поворото-углом и располагала прекрасным троекратным полётом к звёздам в зеленоглазое чудо. Я закрыл глаза; такими жгучими, прекрасными, прелестными луч-ароматами полыхала мне в амбициозную рожу женщина-красавица-жизнь!
Коричнев штучный пиджак-тройка и остроносые туфли под(л) цвет на высоком каблуке пищали в шкафу от злости и желчи, не видя солнца вторую недель. Я выбрался из тенет историка Тарле, балабол и верхогляд! а точнее задолиз светоносного корпуса чиновнического соцАрма. Вылез из достойной до белль беллетристи Тургенева, Бунина, Толстого, из завалов собственных рукописей и с наслаждением измождённой бумж-жаро жуч-ки-ныряльщика-передвиж, упал в жизнь, в её наперчоную напудрён-чоную океанс кислород-модо-воду, переполненную солнц, небес, прохлад икс-прелест-теней и сребро-легкокрылой сладостно-пахучей женственности.
Ещё только надев на себя ломкую прохладу белой рубашки, всё это новое изящное, играющее и заигрывающее на свет, избравшее нынче наконец вешалкою мои плечи, кои только что А спас от судьбы мощей, я вдруг почувствовал такое тяжкое наслаждение, восторг, предпламенную муку ожидания всего ещё более достойного и пламенного и удивительного чем я-ком-сам!
  А заглавной изюминкою майн шероховатость, (сказать «внешность» будет готовое хвастовство!) о чём я узнал от случайной фотографии уже далеко после пятидесяти лет-вот! Состояло оно в том что весь наш облик изображал-изоборзил, и всегда так было! Целомудрие, целомудреннейшее соло-золото-спокойствие выкристализованное в камень-пламень (льди-изумруд), выкристаллизованную до алмаза уверенность. Ежесекундное счастье и благоденствие (то есть). Вот что можно видеть в моём облике, то есть видеть меня не из чердака моей головы:
«Что вот он! - он! Он-и — Он! И стоит он на небесах! А если нет, так он только что оттуда …». То есть, не являясь отъявленным красавц, много есть мужчин ярче, особеннее, просто красивее, но то что звать мужским обаянием, в этом мало кто мог со мною спорить. Вот и есть харизма! И че только может ни быть счастлива Счастливая харя!
То есть всё то невозможное и только кажущееся даже у королей-чародеев им-самим, и только кажущееся и нам, тем более, всем в жизни челковерк-ческой вообще невозможное, исколЬмое, ненаходимое. И простая красота и слаженность и складность походки, голос, фигуры моей второстепенны. Лишь и всего! То есть являются подходящим к элементам общей розовой катастрофы призрака счастья и процветания. На самом деле так выглядит безоблачное небо, или полная луна, или океан. То есть наружность рисует то чего бы хотел в человеческом лице высказать Создатель. Счастье, полна чашка … но на сковородке вкусней!
Так я выглядел всегда, вне зависимости от расстройств, катастроф или простых несчастий вокруг моей личности. Кого-то раздражало, кто-то кидал свои проблемы и брал пример, а кто откровенно радовался и восхищался и, если успевал, мечтал стать знакомцем. При контакте даже ярые ненавистники вынуждены меня уважать и не в силах отказать если вдруг о чём-то, вдруг возможном, поп-с-прошу.
Когда-то позже одна очень красивая, бесподобная блондинка, наверн всё это ей надоело, спросила:
С — Саш, ты не можешь быть вот, проще! Чтоб не пуп Земли?!
Я — Я тебе не нравлюсь? Я не пробовал, но мне кажется что хуже никак не получится! Я ведь не могу сказать что я точно чувствую; что я такое есть! Вода не может покраснеть …
Д — Да уж! Это точно! Дрессировке ты не поддаёшься. Никакой!


И всё же когда меня ввели в огромный, несколько суховатый, или даже аскетичный зал для сегодня-нунешних танцуцев я был так же туп и тёмен как метеорит (окажись он) на Рижском вокзале. Я не шучу. А и Ху в буквальном смысле ухаживали за мной, как бы не сбежал. Да вот вдруг бы что-то не понравилось! И всё же я был уже нескольк «не то» что приехало сюда с десяток «днёв» назад. Если мозг ещё не работал, то кости черепа кажется включились. Я уже видел людей вокруг одним сплошным лицом. И ниже их этого одного бледного много-лица темнеющую люксовую и длинную и менее одежду.
Движимую колеблющимися страстями волн кулису-завесу-юбч- человеч вообще всеобщей прелести.
Мои важно-вожатые здесь не впервые и Алдас уже исчез. Наверное к своей пассии, или в кампань приятелей. Он же в своей стране, в отчизне, пусть и маленькой но великой. Пусть не великоватой. Алёша беспокоился с хлыстом-мыслью; присоединитьс к дамской своей половинце люкс-секс-вечерь. Однако не бросил меня пока. Я трезв и хотя бе-бе-бз всякого стес-э-кес стеснения но и без мудрых (пре) определённых намерений.
Я пришёл только с той, то есть, с тем что израсходовать волю-добро-детель приятелей (слегка обелиском). Ещё не тяготился сей вселенною. И грузить себя в этой нежной каменоломне пусть и культурным курортным романом совсем не плело-не-шло в мой план. И наоборот: категоричски против и -Фь! Однако к сему мо-менту сценарий действий был расписан, раскручен, раскипучен и утверждён и распечатн; и вдруг всё закоротило и! Завертелось!

Et si tu n`existais pas
Эт си тю нэкзисте Па!

        Запел, заТото-Кутуньи-л бесподобный Джо Дассен …

  Конечно не факт что Света не увидела меня в первый же день как я-к явился в Юрмале. Столовая, кстати удивительно вкусная, объединяет с поп почётной методичностью трижды в день. Но зазвучала музыка …
Ь — Саш, ты должен обязательно и прямо счас в-пригласить вон ту девушку. Вон стоит вишь, высокая в шикарном длинно-джемо-коричневом платье. С косою. Вон напротив нас, на другом конце круга. Ну? Видишь? Очень красивая! Давай-дуй! Потом-потом! Всё птом!
И как не удивиться? И как мне повезло! Мои случайные приятели понимали ме-ме лучше меня. Они заботились обо мне как о соб-люб дитя. Конечно никакой план! или секс-планов у них относительно меня не было. Они оба просто хотели чтоб я отдохнул. Чтоб я занялся тем что положено человеку в молодости. И может быть совсем чуть-чуть! Хвастать, каковой у них есть экземпляр (в заначке).
  Я сразу увидал её. Ещё издалека вдруг понял что это ап, абсолютный мой любимый тип-чи! Вот если можно облезть с красоты, со мною это и произошло. Да-да, не смейтесь! А вы ещё не открыли красный кипящий и невов-взможно вкувсь-с-ней-ший скипидар-чК красоты?!
Всегда искомый страстно сверкающий женственность-бац крист-алл. Что она нежно и невозможно хорошенькая. И эти эпитеты «нежная, краса, расхорошенькая!» прямо танцуют в скачку и вальсируют в моей пробитой г-олове. И ещё что-то такое же необъяснимое! Необъяснимо прекрасное. И длинные стройные ноги, что наверняка бегут вверх в длинное же москва-москва без ямочек.
И ещё эта шетеновая коса, и кажется что на ней можно спать. Вдва-Ё спать. На вид лет дцать пять. Но это всё серьёзность и совершенство, но не возраст. Мне тоже четвертной давали в семнадцать.
Я смешно пошёл в её сторону, не к ней. Наверное где-то я сверну. Зал чрезмерно велик. Он вдруг показался мне километровкою. И чем ближ я подходил, тем ярче чувствовал, что ступаю, приближаюсь каблуком-ч-ком чирк к чистому дитя. Так и оказалось, Светлане всего-то неполных лет семнадцать! Чёртовы приятели! Но как только к ней вошёл в сферу, взгляд полуконтакт, то есть уже началось необоримое притяжение и оставалсь ша шагов деся-девя-семь, и предательски шептал кто-то в мозгу что разворот давно-давно! Пфоздно! Но отвернуть!
Отвернуть!
Ну же!!
И отвернуть оказалось задачей пустой, глупой, невозможной. Словно  меня нанизывали на скрученный шампур жарких, исходящих от неё лучей-очей через мой-не-мой чей-чай лев глаз? И В оба сразу! Девственность её пронзила меня до щетин на пятке. Она так хороша, так прелестна; просто встать рядом несбыточнейше-нежная мечта. Чистейший её Наилучший и Ярк-чай-к-ший фейерверк юности, здоровья, проснувшегося вот-вот тольк что! первоцвет, благоухание и женственность. И это чудо уже раз-взгляде-разгадало меня.
Да я ж боюсь таких! Очень ярких, красивых. Боюсь даже на танцах. Наверное я б её пригласил танцевать. Только не сразу. Может быть первая она меня сцапала на одно из дамских танг-танц-танц. Но слишком огромна ответственность, отвес-тС!Ственность. Ведь красота лишь авангард. За не тыща достоинств. Я боюсь физически. Как я смогу ей служить, когда цель моей жизни! Есть более свободные мальчики и не с таким дерзким херак-терцом! Отец мой говорит: «Я человек добрый, тысячи раз добр! Но я свирепый! Пи.дюк! И все мы, русские такие.» И потом в красоте для меня вообще есть что-то отпугивающее. Электричство с красно-синим острием. И, самое смешное из всего, я почему-то всегда красоту на «поту, то есть, с красотой мы потом».
А тут всё без разгона. С подножки огромнейшь рос-сам-себя-самос-вала социализм в океан который зовут бабский Мёд.
Конечно за столь дней сидения с книжками, рукопашной с рукопи-ся-мя-мси-пси у меня не было времени ожидать-догадаться что меня ждёт и ждёт в гости счастье. И всё же я удержался на ногах от взрывной волны лишь благодаря длительной предварительной физической подготовке. Просто можно сказать что всё одно я никак был не готов.
Она смотрела прямо в мои глаза с тем ещё не женским но и не детс-лукавством, как смотрят впервые будущие очаровательные обманщики, смотрела и даже неосознанно сделала, ступила мне. Пол-шага-миг-шаг! — мне!!! навстречу.
Я удерживал её в руках словно вазу из тончайшего как искры слёз и сверкающего до небес хрусталя. Вазу как будто когда-то уже специально, ради красоты, разбитую, вазу-из-алмаза, и вот тут в этом зале просто и искусно, простотою всех искусств сложенную при и всё! пустыми руками. все сопряжения просто острыми гранями друг-в-друг впились безь «про-за-ик-ческих кис клейсь» в божественной мистерии само-сошлись. И всё же вазу наполненную до краёв душистой розой, «семнадцатилетнее из роз вино». Вив-но казалось вот-вот просочится разбитостями. Напиток и шёл пригубить ошалевший я. Да он плескался мне прямо в лицо! И удержать однажды разбитую ради ещё большей обольстительности вазу.
Когда нас втянуло в круг я удивился что у меня не отнялись ноги. Их же только что оторвали! Меня так и трепыхало. Красный-красив «самсем» американо-флаг на восхитительный ураган женственности. Раз или два мы кружились-крались расходясь оба на «своё» место. У меня прошибают танцевальные способности почему-то после 700-800 грамм горькой, када уж не кого взять и скрутить как Светину косу, да и самому дожить до этого момента не всегда мона. И заговорила первой она, наверное угадав зыбь, состояние  моей разбредающейся брёвн-ности. И потому я ещё не успел испугаться что её уведут. За первым танцем последовал белый танец и мой (уже!) терпкий, нетерпеливый ангел слетел-прилетел за мною.
И — Вы что, боитесь танцевать!? Если хотите я вас поведу! Я же чувствую что умеете. Вам наверное … просто стесняетесь! Так? Я вас тут вижу вперь-вы …
Меня после этих её слов сковало ещё хлеще.

4.

И вот на третий раз, кости ещё несносно ныли от годового спурта- пере-горя-напряжения, я хотел снова смыться в своё-притоптанно у какой-то картинки-стены место в зале, Светлан Алексевна удержала мою руку в своей. Эта смелость так как и её обалдеть! обаяние, втрое! С прелестным едва явившимся миру девичьим гипнозом не совсем, очень нет! Не соответ  возрасту юной волшебницы. Причём я бы не назвал её чаровницею. И не потому что она как будто …  как будто.? она кого-то не завораживала в солнечный ноль, она-сама-кума волшебниц всех выше рангом! да ещё и сама-сама-самая! не знать об этом хорошенько. И гипноз не по чуть-чуть, а слепящими до звёзд вспышками.
Я ничего не расписал и не преувеличиваю. Любой! Любая! Кто ко-то хоть раз влюблялся с первого взгляда! И знает-помнит как явилось ему чу-до и божество! И всё равно то как я пытаюсь подать Свету бессловесно и бессовестно меркнет перед тем что испытает влюбившееся и влюблённое вдруг-вдрызг существо, встретив N*, Номер Один! Ещё до встречи !!! Влюблённый в мечту, вдруг! осуществившуюся вдруг!
Т — И куда вы собрались? Саш с Уралмаша вам не скуч обелискать вон там! Один-на-один со своими фу-фля-ми-ж. Моих подрук разобра и вы меня ещё увольня-оставиф в одиночества пуще. А не вернётесь!? Вдруг! Она так и выговорила «Не вернётесь!» как будто это я ушёл воевать, или на границу! Опять в ту-Кушку! Я вдруг сообразил что на следующую прелесть музыку, прелестнейшую может той коей уж отвертелись, вдруг! выхватит её фра какой-нибудь франт. Я ещё не успел придумать будущее своё и Светы, но понял, что оно-с-ней катастрофически скользя вдруг-Г виртуоз-исчезат. Хотя верно я рисковал совсем чуть. Вся ловелаз-наличка ловелазы (здрасьте, кофе, коньяк, постель … без пауз) видели в Свете «нет света», неприступную девственность и никто! И те де. И сама она зде явь не впервые и раз без кавалера то … то есть.
А почти как и я, княжна, и не ко двору …
И получилось так, что она держала мою руку и слегка упиралась а я отшагал «к себе» шаг-полшаг и она слегка дёрнула на себя и случилась смешная сцена, как будто она меня пристегнула к себе как заигравшего козлика-флегматика. «И всё же! О Боже! Я мог остаться за бортом-же!» совсем - цовсём за бортом! Я (п)совсем забыл, до абсолюта, что Светлана уже выпискивала меня как свой беспроигрышный билет на дамское танго.
Б — Да — э!й Я просто ещё не обнаглел до такой степени, Света, чтоб воёв-вать место рядом с вами, к тому же … мне один старик как то сказал: «Бог, когда задумал женщину, Он имел в виду Счастье … ».
Э — Это вы к чему? Это что, комплимент? Вообще-то я не люблю подлиз … а вы!
Н — Ну тогда тот мудрый дядечка ещё сказал, что когда Бог Создал человека! Он плясал триста лет! Вообще я в бога не очень-то верю …
Н — Ну и зря. А как же тот человек? Он же умер! А Бог всё плясал?
Я от изум …
Я — Я от изумления постеснялся спросить. Наверное действительно люди когда-то жили во много раз больше чем сто лет! Но учтите Света, пожалуйста, я не отрицаю бога. С моим опытом было бы сверх-наглостью … мы и так живём так далеко от Него, что никогда не было больше … и бл близки как только в момент Создания … так было сказано …
С — Саш, посмотрите, правда божественна музыка. И люди кружат как боги! А знаешь в чём разница между нами? Что мы с вами знаем, ведь мы боги! А они просто так … А у меня голова кружится … 
На самом деле никаких у неё подружк на танцулях не было. Так как-то приличные дамы в приличном по месту воз-те стояли возле неё и нет. Говорили и может быть смеялись, обсуждая наличный бомонд: «Вот-те-на-те!» Не стыдно с красавицею и постоять. Час, два, или один вечер-знак знакомств. Наверное она и скучала-не-скучала, как маются женщины в ожидании первоявления своего аппарата летательного. Но я наверняка был застрел …  застрахован своим богом.

  5. Слушательница.

И — Сашь, а ведь мы сошлись как тебе почти тридцать. А ты баешь-наобещал мне рассказать одно из твоих увлечений в период уже нашей разлуки, в этих жутких десять почти лет. Как и ке, кек, то-есть, кем ты-ты-ты спасался. В чьём бронепоезд-постель! Ты же мне втираешь эти детства  детскую эту смешную похожесть в пелёнках. Саш, а кстати, может она на кого похожа! А? На изв красавиц?
Н — Ну есть одна, скандинавская красотка. Ингрид Бергман. На том. Особенно вот на том фото где она на чёрно белой плёнке в чёрном платье с кружевами. У Светы только волосы длинные и ещё лицо как у родившейся в деревне девочки. Ну Ингрид Бергман! Играет в «Касабланке». Вместе с Хамфри Богартом. Такая пара!
Н — Ну тогда мне нечего бояться, если вдруг возникнет. У Инги нет совсем задницы, а у меня на целых шесть «Зэ» и ещё на четыре «Ж»!
Я едва не высказался про Светину москву-москву, распоясавшись, но успел наступить на язык. Тут Света совсем не проигрывала. Ингрид Бергм моя любимейшая актриса, проигрывала обеим. И поодиночке.
Б — Оль! Ты меня очень вовремя остановила. Именно на сей ноть-р-дам. Я когда начал повесть сам почему-то думал что это было на двадцать ле семь. Но это же сразу после того как Ты. Исчезла-ты! Ну значт мне и …  года тридцать два, тридцать пять. Для ме-ме по сей день это событие как з заглянуть в пасть огнедышащего вулкана, который вот-вот в пламь-плюнь! Однако главной героине было чуть-чуть до семнадцати.
Б — Но ты что! Не помнишь какой был год? Летоисчисление нам не поможет. Как ты думаешь-то. Эт же просто-тамь.
Ь — Может к концу этого романа я и вспомню, какая-нибудь громь-подробь ность натолкнёт. Я не очень подробно рассказываю?
Б — Нет, совсем нет, только на вид; не ври и дальше, хорошо!
Т — Это объясняет несколько почему я оставил нетронутою. Врят-ли в двадцать семь лет …
т — Но это на тебя похоже, ты ведь и меня взял только тогда когда О сказала «Фас!». У тя-вас в голове всё это перепуталось и ты несёшь не фа факт, а по теперь-обстоятельств. Но с этой Эсткою здорово! И несказанно интересно, интригующе! а самое главное невероятно красиво. Видишь уж не хохочу! Смотри-не-ври!

6.

Света может быть абсолютно промахнулась в возраст отдыхающих. А скорей всего характер и ещё: она отдыхала в Юрмале под патронат-под-пат отца и вероятно Алексей Степанович холоден и даже чужд женскому ареалу вокруг юной дочери, как элемент-соблазн.
Тем удивительней факт что у нас со Светланой свет-Алексеевной закрутился умопомрачительный, ураганный роман. Хотя ром и не вихрил, не сопровождался как будто тем что называют радуга или-дили страсть.
Это нельзя назвать ни страстью, ни болезнью, ни скачком в «ихную» веру. Торнадо и топор-надо. Торпорнадо я сам. Тыр-пырь! С беспределью свиста и скоростью. Я бы назвал то что творилось со мной; это когда мощь мыслей, катарсиса, божественности человеческого предназначения в мозгу в пробе совпасть с вселенскими масштабами. То что явит собою Любовь в силах, в состоянии выдержать лишь бог! То есть влюбившаяся вместе с душою плоть микроско-спичски мала чтоб дружить с сонмами вдруг-да-д! подаренной ей громады «Любовь». И всё же дружит! Или пытается друж-жить! Причём не видимой, но всё и ещё раз всё! в «ручках» этой громады. Почему как правило несчастны романы с взаимной любовью. Песчинка и песчинка, он и она не в состоянии принимать точность решен перед лицом вселенского. И потом это пугает. Не зря же влюблённые с поразительной лёгкостию расстаются с бытием. Они познали нечто прекраснейшее! ложь обман и ложь невозможны. И просто без любви телесно-любовные услады остаётся это замочная скважина в прекраснейшее. Ведь тут в бытии уже не будет. То есть только это Любовь! И если её уводят, отбирают, уничтожают (как будт) то незачем на свете и оставаться! И и нам только пытать-верить в то во что поверили они, влюблённые! Коль зде телам нет соед; значТ Там влюблёнными парами все! К счастью не многие от нас уходят.
Итак в подобных состояниях «они» способны выжить только при наличии железной воли, то есть, помощи извне, помощи Создателя. Коего и не отрицаю, но верить я не задумываюсь …

Было-ли что? и случилось-ли то что и со мною с ней я не могу знать но я влюбился по уши и до!нельзя! И кто из нас пацан?
То что знаком лично ещё ранее с этим прелестнейшим чувством-чуд-чудовище я бы не хотел испыты себя вновь. Она могла и не показать; к тому же какой смысл давать в мои хищные руки такой не побиваемый козырь! Потому что вместе с внешностью истинной русской красавицы Света мудрое, кроткое, нежное и милосерд создание. Кроме этого она имела бесценный дар уважать ценить и правильно обходиться с против, с мужчиною. И я ревновал её к этому свойству, к тому что оно-о! может рассеять-яться не на меня одного и исчезнуть когда-нибудь. Испариться. Исп-кисп. Вместе со мною.
Она являла собой не столько красоту, не была просто несравненно красавицею, хорошенькой, то есть всё это присутствовало! Но ещё она о-Свет-предста-вляла божественность женщины всех ярче. Самый свет! всю стихию прелести; ледяной и жаркий снегопад женственности. И звёзды её прелести летели, падали и не падали наперегонки со снежинками. То чего я наверное не замечал в других … 
Я после неё не видел девушек, которые бы одинаково реагировали на волшебную музыку и ураган. И всегда казалось что уравновешенность её и доброта какая-то недорогая и бесценная и походя не знают границ.
Света беспечна и особенно хороша тем что в имидже создания божия она всегда лишь в старте. Она несёт этот крест, для кого-то неподъёмный, весело и даже играючи. И точно то что для этого она не прибегает к само-насилию, к заставлянью. Да вообще никаких усилий для этого ей и не над.  Это её стиль, норма поведения, всегда в рост совершенств, расцвечающая цвета. И не несёт-ли её самоё тот самый тяжкий мирской крест на своих могучих крылах!? Как это и должно быть!
Она вовсе не выпячивала всю прелесть своего вхождения в мир сей, держась скромного достоинства истинного светила и волшебства святой женственности.


Далее кто слабоват на клубничку может завинтить новелку. У меня с этой принцессой не было связи, хотя ничто и сто раз никто ничему не мешал. Отношение Светы к этому элементу безразличное. Так я даже никогда и не узнал была-ли она невинность или что иное. И меня это не интриговало ничуть. Я знал одну простую вещь что истинная женщина всегда невинна, даже если она мать-героиня или давно бабушка. Я сам для себя открыл сию истину. Наверное и кто-то ещё. Может и пораньше меня. Я знал и случаи когда девственность естественным образом возвращалась к барышням после родов. Да-Да! И после последующих. То есть женщина вновь становилась девочкою после 1-го, 2-х и трёх родов. Просто естество смыкалось естественным образом.


Я не хотел её обидеть, хотя она, неверояткою, наверняка с радостью отдалась бы мне в з-з приз. И самое главное; у меня с нею не было и капли сексуального того напора, агрессии, желания смять, завоевать. И чем это объяснить, не ве! ни ме! не знаю. Наивность? Да! Глупость? Может быть. Жалость? Врят-ли. Благородство? Я об нём не подумал ни раз. Отставка до послесвадьбы? Нет! На свадьбу я и не загадывал хотя бы из-за разницы в летах. Так наверное мастер с резцом всякий раз подходя к бесценному с з самородку алого алмаза никак не решится рушить его природу, созданную бого-гармонию. И всё равно не то! Наверное я так боялся что не досмотрю никогда это её чудесно-прелестное состояние на грани девочка-девушка-женщина! Боялся конечно же неосознанно. Чего мне бояться? Шаг влево, шаг вправо, щас! сумасшедший! И время.
Она всё-таки знала всю свою беспредельную власть даже над таким как я образчиком, которого ещё в школе одноклассницы загоняли в угол и щипали до полусмерти. И ноль! И одна из них едва не сошла с ума когда узнала что я влюблён как утопленник в верёвку! и к тому же уже не один год в девочку младше годами. И чуть дворняжку, маленькую, короче: из строя вон. И тем ещё прелестнее что недворняжку!
  А в своей дальнейшей дон-жуанской истории мне хватало трёх вечеров чтоб преодолеть смущение любой девушки и она хотела-не-хотела но клялась что счастлива до небес от того что именно мне взяла-отдалась. Но и ценил я всегда женщину гораздо выше мужчины. На это у меня был пример мамы, бабушки. Мужчина всегда ничто без спутницы. И во всяком случае — он скучен и смотрит и сияет лишь одной гранью. Это угадаешь и в поведении.

7.

В первый же вечер мы целовались до головокружения, до жути и изн изнеможения и прострации. Это у меня-то! Когда на автопилоте после поп бесконечного рюмканья и стопканья я шёл по струнке и лицо осмысленное выражение несло. Милицья меня, записного выпивоху, и не трог. А на день следующий я из чужих уст слушал чем я занимался когда у меня в желудке колыхался залив-отлив-прилив по меньшей мере в полтора литра водки. Я ничего не помнил и прятал глаза, вытаращенные от испуга и удивления. А не сделал я непотребность?! Да, и это не хвастовство. Я стоял на ногах так же твёрдо как трезвый чел при полной отключке. То есть, на автопилоте.
Однажды на спор кто кого перестоит на одной ноге со спортивной трезвой девушкой, я перед состязанием должен выпить пол-литра. Я бы спорил и на больше, но водки-денег больше неть. Конечно и мне одному мало. Кто ж затеял этот иезуитский спор!? Потому что я вовсе не уверен, что вообще смогу после поллитра, да на одной ноге. Как говорят; вот втемяшилось в голову. Я выиграл. Они вдвоём остались в наказание без выпивки. Но хохотали все трое до упаду! В буквальном смысле валяясь по полу. Потому что обе женщины начали хохотать с первых минут «стойки» чтоб свалить меня. Но упала Таня, сестра моей пассии.
Я конечно сбегал за водкою ещё … девочки мои после такого юмор-номер сходили-снисходили-заняли.
Мы гуляли со Светой в парке Булдури, она жила в Булдури. Гуляли до пол-второго. Губы-в-губы. И расстались наконец чуть не околев от ужаса ласк. Я с роду никогда не обнимался до такого опупения. Иль сила эмоций меня просто расплющила с перво раз.
Ь — Свет! У тебя очень нежные и правильные и красивые губы, но в этом их слабость. — Я так боялся за её губки и не мог от них оторваться.
От розовости их припухшей. Равновеликие, почти одинаковые и оч-оч-очь мо-мо-модные. То есть губки, их многовато. Слегка великоватые или величавые. Утонуть бы! Захлебнуться в этих волшебных губах. Душ-  Удушиться атмосферой несказанной сексуальности. А не погибнуть и заново их целовать, и снова их целовать угорая и травясь наслаждением, любовью, доверчивостью, утонувшей и плескающейся молоком девичьим.
Ь — Конечно! У меня же никакого опыта! Это ты переобнимал пол-страны! А можно разве научиться целовать? Ты это так лихо! Подумаешь — губами шлёпать … друг друга по щекам. Вот! Саш а ты серьёзно со мною? Или так; Дзинтари, море, Белый Аист, девочки. Ты же скарабей  переползший полчища баб! Так?
Я внутренне вздрогнул и наверное смешно для своих лет покраснел. Такого вопроса следовало ожидать, но я ждал не с такой откровенность-скоростью наотмашь с губ совсем неопытной девочки.
И — Света, что я должен говорить! Я ведь несколько старше тебя, то есть даже почти старче …
ь — В два раз — это точно!
Ь — И мне эти чёртовы годы кажутся бездною-ю без дня, без дна и без берегов. Без тебя! И к тому же в эти годы уверяешься в точности что нет в жизни ничего серьёзного.
Ь — Я, если ты меня не бросишь-счас, всю жизнь буду жить в страхе что ты уйдёшь от меня в самое тонкое! Ты понимаешь что это такое?!! И серьёзно это или нет! И до чего? …
Т — И если бы меня не ткнули носом как утёнка и не внешность ваш твоя-наша-Маша обманчивая! я бы ни за какие коврижки не подошёл к тебе. Когда и на один танц. Под нос … баб что-ли мало! Для таких …
Б — А если бы я бы тебя б пригласила на белый т-ц? Неужели бы не согл, не-пшёл? Я бы ударила тебя по лицу. Ты! самый милый Саша!
И — У меня на эту тему большой опыт и к счастью я хоррошо знаю насколько единственен каждый …  Я бы не смог устоять. Я бы пошёл с ва, с на, наверн и с удовольствием. Разок! Ты ведь сама-себе не видишь! на-на насколько хороша! Ты! Ты ведь не можешь смотреть мужским глазом! А пощёчину ты мне когда нибудь влепишь! Я такой иногда гад!
Ь — А я тоже не ожидала что в первый же вечер отдамся тебе! Я туть даже не могу себя представить чтоб кто-нибудь вот так-тут запрост плёлся меня провожать! Схватил в охапку и зацеловал до смерти! Ой, Саш! Ты не представляешь, как я тогда хотела чтоб ты зацеловал и затискал меня-бы до смерти! Вот до смерти! Чтоб я задохнулась! Чтоб задница одна и осталовалась …
Т — По стариковски …
т — Я дура чуть сама не разлеглась там в Булдури, сама, под ёлками, шишки в москву.
Т — И?!!
т — Ты так странно и волшебно на меня действуешь. Мне кажется всё вокруг так изменилось и кружится в разы скорей. Измешалось. Не то чтобы света стало больше и ширше, он стал какой-то драгоценн, бесценн, напичканный драгоценными валунишками Марс! Всё искрит и блещет и руко-ного-плещет! И серебра в нём ещё больше-больче-бельче! И хочется его ловить и тож целовать! А я ведь и целоваться-то не умею совсем. Разве ж ты и не заметил. А я как будто не снаружи а внутри солнца, нет! Белой алмазной звезды в миллион сто тысяч раз больше солнца нашего с тобою. И столько же жарче. Только этот жар родной-родимый …, и сам только ласкается.
Б — Нет совсем.
Б — Вот меня завтра отец убьёт! Какие губы у меня станут завтр?!
Б — Но ты же сама!
Ь — Да! А ты нет что-ли!? Да мне хочется целовать тебя в усмерть! До бесконечности. А я только и умею губы выставлять!
Ь — Шлёпнуть губами по щекам …
б — Но завтра!?? Но целоваться и всё! До зарезу!
Б — Но мы же встретимся завтра?!
Ь — Ой я и не знаю. Кажется у нас планов с папой на завтра не. Или я потиранствую хоть разок и сорву его культур профуру! Я же дочь! А не он же мой любимый сын! Да я умру если тебя не увижу, милый! До утра-утровича то осталось часов читири, а я и не знаю как их прожить-прижать-прожечь! Пру-пру-пружить! Тить …
Ь — Ну хочешь я посплю на вокзале в Булдури! И ты прибежишь на стук сердечка.
Ь — Да! а потом успокоюсь чтобь к тебе никто не пристают, и ты и опять пойду с подушками воевать. Потому же что подумает папа! Нет, Саша, ты поедешь в своё Дзинтари, а то весь день станешь на меня из под бровей взглядывать красными как у краснопёрки плотичьи очи.
И — А ты отцу расскажешь обо мне?
Ь — А что ты хочешь?
И — Но ты же сама спрашивала и только что; серьёзно-ль я? Я не напрашиваюсь, но мне бы следовал отрекомендоваться.
Б — А ты не боишься, Саш? Отрекомендоваться! Вот как он тебе задаст отрекомендаст за шиворот с лестницы!
Б — Ты об этом. Я как-то и не думал и не-е думаю. И с чего бы он стал на меня сердит?
Б — Тогда я вас завтр сведу нос в нос.
Т — Нос по носу, да! А он был на танцах?
Б — Кажется да!
Б — Тогда и откладывать некогда, придётся знакомиться и скорее. Мы же с тобою не трусы!? Отец твой кто! А который час?
Т — Он живёт под Смоленком, зав. юридической консультацией в городке Кардымово. Он знаешь у меня такой солидный дяичка! Да! Большой и серьёзный оч-оч-Чинь!
Б — Ты у него одна!
Б — Нет, есть ещё младуся, сестра Руся. Ей восемь, побольше то есть. Но она такая ещё дундочка! Господи я тебя уже и к ней-то ревную!ю — Она закрыла лицо руками … б — Они с мамой разведены. Мы уехали от него в Песков. Потом осели в Кохтла-Ярве. Вот такая я получилась русско-эстонская красотка, сердца-бикса.
И странное дело, вместе с тем что я был уверен в своём счастье я умудрялся себе задавать вопрос: «А что если мимо?» и самоё сердце моё отвечало, что с великим трудом, но я вывернусь и всплыву, если что, из омута одиночества. Обходился же я без «одной женщины» уж котор-год! И все они, с кем я делил хотя бы не кинотеатр, а постель были любимы. И я сдавался на их чары бессовестно!

  8.   
               
Если бы я не был беспамятно, мгновенно и беспросветно влюблён в Свету и не пустил вороных воображения в дикий аллюр! Если бы я не был в отношении всех вообще женщин шалопаем, меня бы это насторожило.
И то что разведены и плёвое отношение к сиротству. Да разъехаться столь неблизко! Но тогда бы запут и выпутываясь в рассуждениях, догадках, загадках и размышлениях, я растерял бы львиную долю счасть, сладостно агрессивного счастья. Счастья и наслаждения за просто так дарованного мне Светою. Как её белый танец …
Отдавшись безоглядно течению событий, вдруг открывшемуся вечно цветущему миру, где и солнце по сравненью со Светой наивный цветок с серебристыми и алмазными лепестками и луна кружит в витках двойного торнадо в ночной шапочке влюблённой дурочки. Я космически счастье-страдал от своего космичес-счасть. Неспособный счастье обнять даже мыслью, а лишь прикоснуться.
Со мною происходило именно то! Чего мы все вместе и каждый ещё больше! Бесконечно и бессмысленно ждём и ждём от жизни! То есть в бесконечном сонме невнятных мыслей! И ждём и ждём и умоляем лишь об этом! Как будто только в этом единственном и есть смысл и упование в действительность бытия. Одна-единственна! вспышка-бомб, взмах ресниц любимой женщины который солнце и вместе с ним весь цветущий вокруг любимой мир и ждут в удесятерядь. Глоток чародейственн ромо-романо-джина опьяняющего на всю оставшуюся жизнь. Когда даже во сне не может быть такого счастья каковое оно есть наяву. Когда «Она» рядом, и в лучах покорённого ею солнца ставит улыбаясь на стол склянку с супом из …  щавелевым супом. Или будит утром: «Вставай, спящая красавица!»
Да!-так!-и!-есть!
И вот я при пессимистическом рассуждении заключил раз навсегда; женское присутствие со всеми да! И но! Не покинет меня никогда. В том числе и по тайно-загадочности. Все эти прелестные и жуткие мистерии одна за одной будут в моей жизни всегда-навсегда. И мне ничего с этим не поделать. И все искро-фрикции и луч-трения меня сдунут! будут-станут сопровождать всегда-навсегда. И самое главное и смешное; будет иметь место, присутствовать равное количество и любви и неверности. Раньше я говорил так; со мною страшно но интересно. А с тех пор я говорю; со мною страшно-интересно. И невозможно найти спутницу на «вечное аме-риканст-во!» американские горки, то есть, чёртово колесо. Так следует и так-и-есть! называется моя жизнь. И мне с ними; страшно интересно! Так же! Или страшней!?
Со мною случилось счастье. Счастье заслуженное для меня всем человечеством и выданное богами мне на гора. Меня силком привели к женщине, к девушке, к девочке, хозяйке золотого ключика в мир грёз в невообразимый мир грёзогалактик! Интриг, инс-инуаций, волшебных правращений и наоборот. И всё это невероятно сладостно! И чем горестно тем и слаще! И чего же вот ещё над!?
Не жизнь, сказка! Сказка-не-сказка! Палево-не-палево! Фейерверк с дикими ожогами и хохотом над бездной. Над собствен-неспособностью разглядеть бездну счастья. Ну хуть взглянуть!
Испытавший хоть раз подобное, миг любви! У неё нет длины … одна только высь! высота! не смеет! не вправе жаловаться на жизнь пусть вся она, остальная стальная, стеклянная, скобяная жизнь и до!
Из сплошь дрязг, несчасть. Му-мразь, ху-холод и голод!

8а.

Б — Саша, мой милый Сашулечка, мне пора. Я уже сплю на люди! Прям на люд! Я ведь совсем не привыкла … А ты-то как! А люди-то? и нету! Разве? Ура! Один-мы! Как ты станешь добираться? Ты мне правду сказал что тебе в Дзинтари? Это же далеко, ночь-ночию!
Т — Света, мне ж не на работу спозаранки! Да к тому же я взрослый мальчик, имею физкультурные кой-какие навыки …
Ь — Давай я тебе выдам на такси!
Ь — Светик мой семицветик! Когда-нибудь я возьму из твоих пальч реченек на такси, но сегодня. Я боюсь порасплескать в себе всё то горящее и жгучее что произошло со мною сегодня и происходствует далье. Ведь сосуд-то слаб! Хоть я признаюсь тебе честно; у меня хоть шмон! как у бедного латыша, ни гроша за душою. — И я ей всё рассказал какой образ и как уже вчера попал в её объятия. — Представляешь я забыл! и ни копейки и Алеша с Волдеком платили и за мои танцы.
И она всё одно достала свою косметичку и полусонными лапками вставила в мой карман счастливого моего костюмца два пятьдесят, что не соответствовало таксе от Булдури до Дзинтари даже и в пол-четвёртого утра. То есть, хватило бы туда и обратно и ещё на чай.
Вдвоём с таксистом.
Б — Саш, не зли меня! Если ты не возьмёшь я обижуся. И ещё пойду доведу тебя до ворот. — И это к тому что я увидел; кошелёк пуст.
В косметичке оставалась какая-то там-темь, мелочь. У неё всё же оставалась.
Ь — Мне, милый, это очень приятно совершить. Чтоб и ты думал что я серьёзно! И я ведь делаю для себя! И едь пожалуйста на такси чтобы я не волновалася. Как бы ни было здесь красиво, хорошо и беспечно мы тут красавчики чужие! И не заставляй свою любушку волноваться!
И я поймал такси. Эта Кохтла-Ярвенка выражадась на смоленской «мове».

В следующий день я приехал в гости. И мне не показалась этакая скорость наглостью. Прямо с порога Света моя ненаглядная шепнула:
— Я папочке свистнула что тебе двадцать семь. Смотри! Запомни 27!
запомнил, свистун!?
Я — Я с вашего разрешения присяду.
Ь — Да уж садись пожалуйста, вот хоть туда, в кресло. Жара жуть. Жуткая, просто невыносимо. И не сердись на меня что я и без майки. А я тебя несколько другим представлял. Видел-видел вас со Светою на танцулях, но у меня что-то щиколотка загремила. А то я бы вас развёл ещё там. А теперь она мне все уши прожужжала; такой да растакой. По моему она с у(3)ма сошла. Или правда что влюбилась по уши. Но как бы это сказать чтоб не переперчить, не-пре-пере-перч-чукчить; посмотри на неё: она тебя не стоит, свистушка, а тебе уж наверно лет 20!, нет это я хва-хва-втил. Ну где-то до двадцати пяти. Хотя не будем загадывать. Сначала я подумал что вы одногодки. А? Сильно я ошибся? — Я не просто смотрел на своего может быть будущего родственника, а диву давался.
Он адвокат и совсем не физиономист, хотя его реабилитировали золотые очки на носу и в золотых «кандала» на широкой руке «времичка». И скорей всего он как мудрый дядя носил ихи-охи (очи) на диоптрию меньее потерь зрения. Неужели я настолько обманщик?! Со шпионской своей натурой-внешностью? Это я ещё всё соображал; какое-ть впечатле произвёл на папу ненаглядного создания, налётчик в «тройке».

9.

Он был хорош! Необычайно хорош крупной большой такой мужской русской красотою. Величавый скрытный нос. Нос-соло лица. Едва не такой про что мой отец мог сказать: «Повернёт падла! голову и начинает дуть! дуть ветер. Везде! Да ладно бы! Дул! все рюмки и налитые, и на столе повалит!». Обнажённая грудь искусно словно тут садовничали, покрыта жёлтыми волосами, едва не скрывающими белую кожу всю в веснушках.
Глаза большие, серо-зелёные и совсем не заточенные как у любой стряпчей лошадки. Наверное потому он так удачлив в делах. Он без прич нравится всем! В нём вовсе отсутствует отталкивающая бесчеловечность сам-человечьей профессии. Голова с хороший валун, волосы не густые, прямые, белые. Он крупней, резче и несколько выше меня, полный, однако подтянутый. И не живот у него, просто эллипс, по «кривая» причудливой сферы. И всё это на месте и складно, степенно и красиво большой мужественной статью. За что ещё славян ненавидят некоторые плюгавые народности.
Ь — Вот стыдно признаться, за что моя Воднева меня бросила. Не ур не урод, ведь так! Денег наверно много давал, избаловалась, да я и теперь им шлю перевод за переводом. Смотри и тебя где-ньбудь Света-свистушка эт-та где-нибудь бросить!
Д — Ну пап! Я же тебя просила. Саша не слушай его! Он однолюб и ну! не понимает что люди могут друг другу надоесть, надоедает грызть кость. Ту-одну. Мы уехали в одних трусах так он нам на адрес две машины мебели следом пригнал. Скучный ты челове-чик папочка!
А ночью мне Света, свистя шёпотом, сказала про отца что он третье-второе лицо в адвокатурах Псков-Смоленск гудбай-америка-губерний и ничего не боится, что может маман его и оставила за то что деньги шли ему в руки рекой и ей (дурочке) стыдно от людей. Что тьпа-баб на нём ве-шалось как галк на тополе. Да ещё деньги (столь!) ворует! С людей ведь!
Что мама не понимала откуда куда и какие деньги делал её батя на отбивании махинаций крупных дельцов величайшей в мире страны. Что её деньги, мамы Светы, просто слёзы. Что это ей было не вдолбить. «Ворует! Вот и всё!»
Я невольно сравнивал Степана Алексеевича с собою. Я в сравнении с ним несколько игрушечный и наверное не такой толсто-цинк. И глупая мысль как у мальчишки на мгновенье «очертила» мозг; сцепись мы, у него нет шанса, или два-три. Я бы его придушил в пару минут. Я вёрткий, а он медведь. Сибаритистый такой Мишк. И потом кто боли не чувствует? как бы он не ударил, по башке не попадёт никогда. А встретит он мёртвую хватку. Руки можно оторвать разве топором и они с и-сжимаются подобно кольцам Анаконды. И если трезв; я ударить боюсь. У моих не великих кулаков высокая скорость. Всегда, есль не удержаться, два-три сломанных ребра, выбитая челюсть или даже дырка в темечке. Дырка от «ударного» полёт-падень.
И вот как я надеялся, что я не циник. Опять как-азалось!
Алексей Степанович мне очень по сердцу. А мыслишки так, на всяк случ. То есть если что, мне не придётся и его защищать. Так уж устроены мозги. Человек повоевавши всюду мерещит военные действия или к ним изготовку.
Ь — Ну вот раз вы надумали своё я всё равно доеду в Ригу и, Света! куплю вам обоим билеты на концерт. Не бойся не в оперу! Вы со мной, конечно, не поедете. Мне с вами скучно …
Ь — В оперу-в-оперу! В оперу! Почему ты так думаешь! Папочка! Если можешь - в оперу! Мне интересно. Я же-уже большая и всё понимаю. Пап! Ты не представляешь; мы с Сашей в оперу! Это же навсегда! Опера!
Ь — Ну ладно я тут посмотрю, там-потам по моему малая труппа из Мариинки сейчас на какой-то «недель-борделе» искусств выпендриваться наехали. А так возьму на поляков, конечно не «Скальды», но и подсказали тоже какие-то современные, молоденькие, талантливые. На завтра. Какие-то вобщем гитары …
Ч — «Червоны Гитары», папочка! Это ещё получше «Скальдов»!
           Б — Ты помнишь доча что нам скоро манатки собирать. Червоны-Червоны. Но на Питерских так просто не взять. Придётся здешних братов приятельёв-гадвокатов тормошить, зато с гарантией. Они-кони и бронь ЦеКа простенько жмот-отжмут. А вы не сердитесь, Саша, вы мне, ничего, нравитесь, как бы я не хотел чтобы мне какой-любой Светкин мужик, вон, нравился. Это даже удивительно. Я уж боялся приведёт какую-нибудь дря-синь бройлера. В соломе потерялся. Волос толще бицепс. Папа вот! Как хошь. Она ж дитя ещё совсем! Что она в мужской породе может понимает! Не такое «што-шуто» как женщина; вот и всё.
           — Нн-ну идите! Я вижу у вас чешется. Скакать нада, оби-ниматься. Ну и делайте своё дело пока скачется да обнимается. Я спокоен теперь за дочь. Хорошо-хорошо! Не за что благодарить. Я уже на седьмом небе от того что создал своё сокровище. Лишку тоже плохо. Дуйте себе, флаг вам в руки. Беритесь за руки и не разлучайтесь и держите друг дружечку кре-покрепче-е. Я не хочу даже знать Саш, любишь-ли ты её, вертихвостку, посмотри разве есть хоть один шанс не любить её! И выбрала ведь! Такой и ты из ста тысяч, а то и реже. Эт-вам что-т вроде родитель благословения. Да! Светка-бандитка! Ты  долго чтоб не гулять! А то я тута-здеся до пол-второго комнат больна ногой снова да опять. Померь-ка! Свистушка! Весь изнервничался топтавшись. Заснул как-то случайно. В двенадцать как штык! Пред отчие очи! Меня же мамка запорет, случись что. Вам-то море по колено.
Т — Алексей Степанович я служил в спецназе, очень старый лейт. И звать меня с 3 лет; зовут то дядя Саша, то дед Сашко. и ещё смогу-успею шестерых задавить за 1(сто) секунд. Если не поразбегутся.
Т — Так! Света сказала ты там какую-то серьёзную должность на гражданке занимаешь и квартира у тебя, холостяка, на курорте.
Ь — Ну так получилось.
Б — Ну лады, ещё наговоримся, у бога дней не в решете. Да! Так почему за три минуты-т!?
П — Потому что, Алексей Степанович! Через пять минут они меня затопчут в собс навоз! И не волнуйтесь пож! Я провожу до самой двери!

10.

И сбежали. Мне отец Светы нравился! Нравился всё боль-шь-ше и больше-е! Я даже не мог ожидать чтоб настолько. И даже внравилась его явная лесть о том как я хорош. Только уж расхвасталсь ни к селу-я ни к (салу) городу. Я! Кто же! Он? Но это с хорошего приёма и от совсем счас недавно случившегося счастия! Я надеялся понравиться и папочке, но то как он меня принял ошеломило. Я потерял рулёвку. Разве может хвастун-фишка одн-единственн красивому понравиться другой, да ещё моложе на N* d`cty (вёсен!) И тут мало играли чары его дочери, разве только рост. Совсем папочке «по уши». Света скорей в маму и лицом и дюймовочкой. Ал. Сте. Высокий мощный дядя. Русые в рожь волосы. Короткие кругом и с зачёсом назад, длинно-бел ото лба. Черты лица классической крупной мужественной гармонии. Большие яркие больше зелёные глаза под густым рыжим (два пса) вскинутыми бровями. Скрытный и нежадный нос с большим перевесом, нос на самом деле! На самом деле весь он Ал Степ великан. И голова и нос тоже должен бы боль.
С тех пор как мы влюбились со Светою погода-заразка прямо наутро вывернулась наизнанку. И как всегда солнце оказалось ещё новее чем-чем!
И всё равно мы с СВ не купались почти. И я всё вспоминал, мы накануне до такой степени наболтались-нацеловались что языки и губки не могли играть в болты; мы молчали, я вспоминал и полу-бормотал ей про одну влюблённую пару у нас в К-де.
«И смешно и завидно! Они ходили неразлучно, не размыкая рук, женаты уж лет десять, у обоих высшее хирург. образование и говорят особенно она! чародейка со скальпелем. Когда они из Зеленоградска исче, главврач, Худалов, заболел. Их внешность, больше его верхняя одежда, едва могла назваться опрятной. Двое дети ходили неухоженные, сопливые, в облупленной незашнурованной обувке. Он особенно был смешон в зимней шапке и тощем демисезонном пальто. Пальто делало его почти скелетом, то есть, буквально, вешалкою. Из огромного кролика шап, не то что видавшая виды или сбежавшая из помойки. Драная и грязно, огромной грязью цвета. Он носил её с распущенными ушами «завсегда». Вероятно если попытаться связать уши наверху, то при следующем морозе, когда их придётся распустить, шапка развалится. То есть, рассыпется в пух и прах. Ещё я очень хорошо помню Её глаза. Казалось что вся она состоит из этих жгущих чёрных глаз невероятной величины и силы взгляда. Не сомневался я что она и бесконечно талантлива, но даже талант не силён своей мощью тягаться с любовью. Я видел что он ревновал. Он ревновал её к каждому осеннему листику, к облакам и дождевым каплям. К душу в ванной и к кранику. Глаза у него ужасно бегали. Наверное он не понимал-понимал как ужасно людям видеть или чувствовать его то неистово обозлённый, то смертный в испуге исперье-перепуганный взгляд.
И как две связанные между собой новые красные санделеты их папа и мама. Летом-летечком. И мне и всем казались они сумасшедшими. Вся их рассудочность ежесекундно и являлась и гибла во всепожирающем факеле любви (читай секса). Уничтожалась и пепла не собрать. А мне так и казалось, что вот они разденутся и на улице так и разлягутся. И ещё можно было сказать что я их обоих очень жалел. До того что нравится она мне или нет я в марафон не пускался. Она очень красива, но ещё и не в моём вкусе. И всё же она редчайшая женщина. И способна на такое … ».
В Юрмале я старался быть не похожим и тщетно. На лице, я это чувствовал, было то же. То что я испытывал к СВ именно «то чувство и с тою же мощию» что и у тех чудаков. Именно любовь. И «то» любовь что не есть лишь ослеп, кошмар, болезнь, физика, химия, мечты лететь и лететь, о самоубийстве. Но в том числе и всё упомянутое! Всё! Так было внутри меня. И не до зеркал.
Именно любовь ярче и неумолимей всего, со всей беспощадностью безжалостной своей природы швыряет человека хоть рассмотреть (а не рассмотреть!) в явленном вспышкой необъяснимом существе Божество и самому в себе ощутить присутствие Бога, свою Божественную суть и Божественную же перс. перспективу, прилив неиссякаемой вечности, шквал величиною с Тихий океан, шквал счастья, вместе с звёздами и не только отражёнными в океане. бо Божественного счастья, блаженства. И всё это вперепуг и переполох. И шквал следует за шквалом! И звёзды царапаются и разбиваются. В лоб влюблённому существу. Ослепшему и ничего не соображающему.
Б — Смотрите, я сегодня привезу билеты, не гулять долго. Завтра некогда будет спать до обед. Приготовить дресс-кот и ещё пока до концерт успеть посмотреть Ригу. Этот великий город, хотя как будто в истории всегда играл роль богатой невесты и всё же одна из не многих ключевых точк Европы. И во всяком случае всегда! столица. А то уедем, а ты Свет, пожалуй и не успела. Да я не думаю что и Александр Иваныч может что-нибудь внять-знать о легендарном ристалище героев, рыцарей.
То как реагировал Алс Степ на моё появление в жизни любимой дочери меня поразило. Да он и старше-то меня чуть даже меньш чем на дюжину оборот. Я строил десятки догадок и остановился на одной; судя по разговору, тоже непростительно длинному для первого знакомства таких персоналий. Мама СВ как и отец оставались уже который год холостыми и по его разумению молодую отчаянно привлекательную дочь может обидеть всякий и хоть я чёрт-те откелева! всё же могла грянуть помолвка и тогда его беспокойству может быть положен конец.
Конечно мы бы пошли на пляж, но СВ заявила:
б — Я должна посмотреть как ты живёшь!— Чем сильно смутила. Я и хотел и страшился показать свои рукописи, а они занимали в отсутствие меня всю кровать.
Я знал предательское действие моей хобби на дамскую головку. По наитию я догадывался что иметь доход с сего «производства» можно только ступая в первой шеренге строителей коммунизма. Но я комм-ст в душе, то есть настоящий, а не подделки в Кремле. И выкладываясь во все лопатки на службе, в творчестве никак не мог скатиться на банальщину дифирамбов тому что творится в стране. А по честному, не касалсь соцтем вообще. И это не обещало ничего кроме неприятностей.
Но пока мы шли в мою «спальню» я придумал что всё это творческо- производственные планы и Света с лёгкостью поверила. 
Ь — Милый, ты не обижайся, я просто хотела посмотреть хорошо-ли у тебя и нет-ли чего в чём я могла бы устроить. А здесь и правда светло и замечательно. Ну теперь, если хочешь, пошли на пляж. Только не застафь-ляй меня купаться, я не умею совсем плавать. Я сухопутная лягушка.
Б — Если хочешь и я не поскачу в волны, а то вернусь мокрый, ледяной …  чтоб не было соблазна затащить и вас, госпожа моя! … .
б — Нет уж ты-то будешь купаться. Во первых; тебе же хочется, а во вторых; и я пос-плескаюсь и посмотрю на то как ты плаваешь. Только стоя по колено в водичке, ладно, милый! Знаешь это здорово и очень красиво когда мужчина хорошо плавает. А ты ещё и не похвастал мне, может и ты плескаешься как карась! Саша! А? Саша-Карасяша! Ой! Как тебе идёт! Дед Щукарь!   
Мы недолго побыли в воде и легли на песок и с нами случилось то, что и должно было случиться; мы оба заснули одним сном. И проспали почти два часа. Солнце не заслони ни одна тучка и жара золотом-столбом порядочная. Спасло от ожогов то что мы улеглись по настоянию СВ в тени кустов вербы и проснулись враз как солнце зашло на нас в полный фокус, то есть фас. Как прижгло.
Б — Ой, Саша, милый! Мне снилось что я ещё заснула. Мёртвым сном, представляешь! и ты от меня ушёл. Саш, а сколько времени теперь? Сколько мы спали, а?
Ь — Да пора и на обед собираться, уже первый час. А что тебе ещё снилось, сладость моя?
Т — Мне всё снилось и снилось что мы с тобой пошли на концерт, а там вместо оперы и поляков вышел этот, ну как ево!? Француз, да вот же! Джо Дассен … б — Я вытаращил глаза, мне снилось то же самое.
Ь — И что, какие же он песни пел?
Ь — Да всё те же что! … , ну эти самые популярные и в центре эта «Если б не было тебя …». А в заде! Тьфу! в зале только мы с тобою. Все почему-то, демонстрация-деменструация! демонстративно встали и ушли. Наверно подумали что что-то какой-то двойник. Чучел какой-то приехало. Саша, а правда! Разве не может ДД приехать в Ригу и петь … , ну петь-пять для нас двоих?! Может ведь? Моржет? Да!

11.

Вечер, мы шли на танц и вдруг как гром средь ясного неба, громМ! объявили: где-то во Франц или в мИндо-Италии, на каком-то острове в возрасте сорока двух лет вот ... скоропостижно скончался франц-шансонье Джо Дассен. Сердечный приступ …
Ю — А я ему всё ещё кричала с места во сне чтобы он не курил! Да ещё сигары! 
Свету словно облили льдо-молоко. У меня ком в горле. В зените сла славы. Не красавец, но обаятельный до бесконечности как всякий великий музыкант и певец и, к сожалению, жизнелюб! И с хрупким здоровьем. И я не просто уважаю таких иудеев, я люблю их. Они представляют именно то что должен и может собою представлять всякий живой. Чаплин, Гудини, Ватман, Лурье, Эйнштейн, Галифе, Гердт, Гафт, Кваша, Броневой, Даль, Смоктуновский, Горин, Райкины, Жванецкий, Мулерман и ещё много кто. Такие евры именно живут для всего и ради всего чел-чества, для всех людей и каждого ради! А не только ради жидов-блю, иудеев-жидов-евреев.
Зал на какой-то момент сковал мороз. Мне ужас не хотелось бежать. Света посмотрела на меня, в глазах слёзы.
С — Милый я должна сходить; не случилось-ли что с отцом. Если хочешь — оставайся. Может быть я вернусь. Он, бывает, да как напьётся! Ни с того ни с сего. Вдрызину! Так что ходить не умеет! Папочка, милый папочка! 
Ь — Нет уж! милая моя, я думаю что танцы отменят …
б — Это мы-то бы с тобой и отменили, а тут! Что миру грешному до гибели святых! Звездосранство!
Т — И всё равно я пойду с-за тобой, потому чТ …
ь — Спасиб, миля. Мы толь глянем в окошко и вернёмсь. Ты ещё не выбрось билеты!
Ь — Если да, то всё равно пустяк. Смотри зал сдулся на глазах. Как бы нам с тобою не пришлось вдвоём вальс-пасть возвернувшись.
Б — Саш, не пугай меня! Пш-шли скорее.
В антитезе испуга и счастья Света ещё отчаянней хороша. Она плыла запиналась, почти заикалась, проглатывая в нервное дыхание хвосты слов. Или мне так казалось из жалости. И всё же ощущение восторга быть возлюбленной источало плавность линий её совершенства, а неожиданное горе острит жесты и движения. И эта взрослая игра воссоздавать (давай!) незнакомый ещё мне феномен Светиной неотразимости, властной и почти карающей женской красоты. Мы по-чуть ли не бежали, иногда действить СВ тащила меня втриж-вприприпрыжк через лес и я старался чтоб она не торопилась; каблучки, платье, причёска. Прикидывался дурачком и даже смеялся. Да, все четыреста метров песка усыпаны моим смехом. Остальные так себе.
Т — Саш! Как тебе не стыд!? Весь мир в трауре а ты ржёшь арабски-орловский скачка-багемот! И ещё меня хочь извалять в пыли.
Я легко вышел из транса по поводу гибели любимейшего артиста. В свои слегка за тридцать я уже не хаживал в траур-поход вообще. То есть однажды провалявшись на больничной койке N* суток после похорон очень близкого человека, правда не родственника, я понял что для мИх раздёрганных нерв это непозволительная нага-напруга.
К тому-ж, обратившись лицом к Создателю я понял простую истину; «если бы один из нас с достаточной силой достоверности узнал как «Там», на Земле не осталось бы ни одного «раба Божьего». И с той поры к любой невзгоде я отношусь следующим обр. (пусть кому-то кажется это отноше кобраз) в следующую секунду как прихожу в себя от сообщения, я щёлкаю выключатель за правым ухом и всё. Со временем и длительность шока сократилась в секунды. Жизнь сама по себе есть счастье. И всё что происходит с оттенком счастья. Во всех своих глупых бедах чел страдает надуманно. Ведь все понимают жизнь как гонку за счастьем. Ну и не фиг останавливаться.
Надо вырвать с корнем жидовскую традицию закапывания человек останков в земле! Которая изначально даже и не жидовская, а содранная иудеями у египтян, скифов, вавилонян и других древних. Символика сей традиции, в отличие от сжигания, (древняя Греция. Одна из причин которая ополчила христиан на язычество, сжигание умерших!), то есть зарыть! удушающе действует на психику. Традиция закапывания трупов потопляет чел сознание! Загоняет сознание в угол, отчего чел ударяется во все тяжкие и до убийств. Это как ничто заставляет человека уверовать в свою краткость, мгновенность, невечность. Именно с этой точки жизнь всё явственней мерещится миражом. То есть заставляет верить в смертность не только одного, но всякого. Фактом (магически) изгоняет из головы, из померкшего сознания чувство бессмертия (человек это мысль. Как может быть мысль смертна?!) Заставляет идти в церковь, где ровно ничего не происходит кроме краткого (на час, ночь в луч случ) утешения и отощания кошелька.
Но автор утверждает! Человек бессмертен! Только хотя бы потому что человек есть бог! Таков протест на христианскую декларацию «вечной невечности». И вечность человека никак не связана с его телом. То есть тело человеческое всего лишь один из мириадов инструментария жизни человеческой. Тело человеческое инструмент существования бессмертной человеческой сущности только и лишь в пределах Солнечной Системы. Или на Земле.
Человек бессмертен, вечен! Даже если у него нет собственного тела! И нет никакого тела вообще. Он бессмертен если даже у Него нет собствен Земли. Он жив и вечен даже если у него нет Собственной Солнечной Системы!
Так вот христианство! Никому ведь не удаётся отделаться от вечно преследующего впечатления собственного лежания в гробу под землёй после поминок. А случаи закапывания живых! Почему церковь против сжигания?! Сжигание никак не работает на церковное устрашение. Тогда как если ты закопал отца, мать эта история преследует тебя до конца дней твоих! Бойся смерти! Неси деньги попам и они замолят тебя в рай! И трудись в поте лица! На дядю! Ты же раб, ты недостоин и плодов труда своего! Когда труд дан человечеству на радость! Сам труд, сам процесс приносит человеку неизъяснимую радость. А потом и удесятеряют эту радость плоды созидательного труда. Да ведь одна из главнейших задач тела человеческого есть труд, приносящий восторг и радость! То самое счастье в конце концовь!
Да и какое имеет значение то, что из замков построенных человеком благодаря его телу ничего не остаётся даже на Земле! Человек вечен, он творит во Вселенной. И Земля в конечном счёте, есть тоже, в том числе! дело рук человеческих …
И заботы о сжигании останков должна взять на себя церковь взамен такого победительства-строительства храмов (на костях!). За то что многие тысячи лет методически уничтожает в человеке врождённое чувство вечности всех и каждого! (Пьянство в России!) За ложное «цап-царап-пристёгивание» тела к всему самому бесконечному существованию через поганый жидовский рай человеческой личности! Божинька придёт и всех мёртвых воскресит, гундосит гиблия.
Но простой человек не задумывается что боженьке, если это настояще бог! Легче богу не воск-ресить, а проще создать заново всех-всех. 
И государство обязано заниматься сжиганием израсходованных тел, они служили этому (подлому) гос-ву. Изношенное тело не должно быть даже представлено обозрению ни одному челу, в том числе категорически нет! детям и родственникам со слабой нервной системой. В отдельных случаях — категорически никому!

11а.

Когда я отлёживался в больнице с тяжким нервным срывом от гибели лучшего в мире человека, в один обход врач, дама, Галина Васильевна так высказалась примерно; а вот как:
Ъ — Вы что это, юный мой друг, так не бережёте себя! Вам нельзя даже теоретически участвовать в подобных «увеселениях». Ещё б-фы чуть! и у вас начались необратимые процессы в ЦНС! Знаете что это такое?!
Странно, правда! Я испытавший наслаждение от убийств, кайф сравн с половым актом, от убиства, якобы врагов, то есть людей оговорённых что они враги, то есть враги условные, угрожающие, тем не менее, и мне смертью, я , убоец, от гибели лучшего друга получил такой шок что упал-оказался в психушке, рядом с сумасшедшими. И почти недвижим. Я и не думал что такое бывает. Отказала почти вся электричка. Я не думал что такое может быть со мною. Разве частично. Да лишь бы не онемел зоркий глаз!
Я конечно задал бы этой, запоздалой красотою красивой, немолодой даме чёртову дюжину вопросов, но я мог сказать полтора слова в две-два-ц-цать минуты и она, зная это, сделала успокаивающий жест белой своей тонкой рукою; только ещё спросила:
Б — Я надеюсь вам нынче веселей чем вчера! Не беспокойтесь и о вашем друге; он в лучшем из миров. Уж поверьте мне-старушенции! Я по своей профессии продвинулась непозволительно вдаль и знаю больше чем положено живому хомяс-хамос-сапиенс. Но Бог не даёт убедительности моим словам. И самой мне-сть эта жизнь безумно нравится. Безумительно! Безумно-изумительная жизнь! Поэтому я до конца своих дней буду дёргать вытаскивать «оттуда» а не вербовать. И стану жить сама пока не высохну в косточки. Выздоравливайте, мой дорогой. И расскажите всё это когда-нибудь … не взирая на языки! Ах как я завидую тем кто вас станет читать! Мне не дано было такой возмж …  А скажите-ж; почему это вы всё в бреду кричали сам на себя: «Эй-ты чмо! Ты же самый старый лейт-нант! … » и так далее. И ещё; почему у вас нет военного билета, а так  какие-то бымажки с печать-ми и без фотографи даже?
Н — Н-Ну ладно-ладно! Успокойтесь. Я рада что у вас уже появились первые признаки внимания и вазомоторики. Господа мои хорошие, на следующей недельке его в общую. Как бы от одиночества у него не начался реверс, понимаете, то есть. Он должен слышать живую человеческую речь, а не то что тут у нас шуршит!
— !??
Ь — Нет, молодой человек, товарищ доктор, не ремиссия. Рецидив, возврат к старому. Не волнуйтесь Ал. Ив. Вы не останетесь навсегда в нашем грустном заведении, вы попали в хорошие руки. Завтра пустим к вам гостей …

12.

В окне Алекс Степанвича гори свет и незакрытой шторке не скрыть кинь-терьеру. Света встала как заворожённая перед окном. И в сплошном чудодейственном этом свете я воВдруг увидел, что глазами она собирается лететь. И так в это уверовал что почувствовал себя на земле прибитый в гвоздьё и низко-низко, так что нужно задирать голову чтоб увидеть это её полёто! хоть ру-раз-разокь!
Ю — Саш, если он в порядке, он же меня большь не пустит!
Ю — Свет, у вас ведь есть телефон!
Ю — Да я с перепугу всё забыла! Вылетело из головы. Давай миль, постоим, може выйде. Если жив-здоров, он на кухне. И у него привычка, когда ужинать; набьёт полный рот и идёт в кабинет, там у него бумаг тьма-тьмущая. А как прожуёт — обратно! Он бы тут и кушал, если б не я. И так все свои «фолианты» залил кофе. Он смеётся, говорит; мол, таким бумагам больше веры! «Они вкусней, толще и слаще!»
Б — Я могу зайти, меня-то он не тормознёт!
Ю — Не-НЕ-не! Саш, оставит как пить дать! Он скажет, мол посиди со мной, вместе подождём Светку. Он так скажет что бы ты не соврал. Вот у тебя милый действительно талант! Ну понимаю - девкам ты нравишься; им всё и нравятся - лишь бы не урод! Но как ты умудряешься понравиться мужикам!!? Мой Папа Степаныч столько мне относительно тебя задал вопрософ! И всё повторяет; мол, вот везёт же тебе, дурочка!
Скоро отец действительно почти выбежал в свою рабочую комнату в майке и спортивных брюках. СВ облегчённо вздохнула:
б — Ну-с! Слава Богу! Я так перетрусила. Всё, можно идти, иль ты? 
ю — Светлана Алексеевна, если ты хочешь домой, к отцу, я не обижусь, такое дело …
б — Ничего, пока мы идём назад ты проведёшь со мною сеанс реабилитации и мы ещё поскачем! Правда ведь! Саш ты думаешь правда что я такая сопливая дурочка, я ведь видела как ты ещё там в зале как-то смешно тряхнул головкой и у тебя снова заблестел глаз. Ты ведь научишь меня!? А мне всё ещё так больно! У нас в Кохтла-Ярве все девчонки от него с ума посходили. Если бы он приехал к нам они бы все от него поза- забеременели … Правда-правда! Что ты ржёшь? У тебя что-ли кожа крокодилья!
Ь — … долья — дилья! Дилья-диль — Я! Крако-каракодилья! Да пусть бы и забеременели! Мы ведь, европейцы-европопейцы, вымираем! А девчонки твои, подружки, рожать не желают! А этот ещё и умер. Жалко-конешно!
К — Конюшно! Тебе всё смешно, конь вороной!
Мы вернулись, так же как и многие другие и танцы продолжались как ни в чём не бывало. То что стало меньше танцующих нас никак не вы … Света, мож и глядя на ме-ме, успокоилась. Не совс-товьсь, но …

12а.

В — Вот вам билеты. Как ты просила Свет Алексивн. В оп! в опьеру. Только не получилось на сего; на завтра. Смотрите не опоздайть и сходите обязательно. Мне это стоило не столь денег сколько нерв! И ещё в«Трави!-ф-атта»! Верди. А то проболтаетесь незнамо-где и так и с пусто головой и вернётесь …
ь — Папочка-папочка! Что-ты! Что-ты! В Риге, Мариинский театр и ещё и «Травиатта»! Это колосально! фантастика! Кажется эта опера по Дюма Младшему. Нет-нет-нет! Папочка! Я вспомню сама! Сама-сама!ю — проскользнула коротенькая пауза и — Ура! Так это ж «Дама с камелиями»! И по новелле «Травиатта» Джузеппе Верди! Ура! Папочка, ты волшебник! Любимый мой папуля!
Б — Ну я бы взял и на «Кармен», но они почему-т это сегодня-завтр не работают. И в репертуаре есть, а билеты не продают. Наверно кто-то из их главных героев занемог и заменить некем. Ничего «Травиатта» пожалуй и похлеще будет. «Кармен» больше и в Европе раскручена, мода, что с ней поделаешь! Саш а ты чего такой грустный? Ты что-ли не любишь опер? Я и правд что-то задумался и чуть не ляпнул что некогда в Светином возрасте, «засвистанный оперою и затоптанный балетом» отравился и «Травиаттам» и Мусоргски и Чайковски ещё в Питере; и ещё в Питере-то не «живши» как следует. Что ничего кроме балет смотреть бы не пошёл. Но вовремя соскрёб буквально зубами с языка имя своей лучшей в мире водительницы по театрам, первой своей жены … То есть не жены. Я не был никогда женат и наверное нет, не стану. То была первая женщина с коей прожил я длительное время, почти в полтора пятилетка.
б — Да вот, пап, вчера умер ДД …
б — Увы! Я тоже узнал. Наверное ещё раньше вас. Днём объявили по «Би-Би-Си». Вы лягушата поди на пляже плескались. Ну что поделать! Каждом своё; это кажетсь Платон иль его ду-дедушка хАристотель ляпну-ли под горку, пот горячую руку. Что делать-то! Мы не властны. Жалко парня. Он ведь меня-то младше … , жить бы да жить; деньги, слава, бабы, красивые женщины, то есть, табунами. Вот-вот! Это и сгубило. Надо иметь крепкое здоровье будучи богат, известен. Вот, если ты богат. Богат кот … да не тот!
— А ты наверное не о том. Ну да ладно-ладно! Сводишь Свету, ей это лучше чем Нов год. Да может прислушаешься и сам. Я тоже ко всему этому Опь-перьму-шмузерму! Шум за бобло! Я личн равнодушен. Попасть на тот момент когда труппа, все как один, в ударе! Труднюсенько, особенн когда в гастролях. А так смотреть каково крали отбывают подёнщину, искусанные блохами! пустая трата время да не здоровья. А на людей посмотреть у меня в калидоре быва-бьют, знаешь, такой спектакль отчибу-чу-кчат! Станиславский в гробу повернётся. Завидно. Но дамы, женщины особенные, все любят, особенно смолоду. Кухон-шоу-вумен!
И снова меня поразило то как отреагировал АС на моё появление в жизни любимой дочери. Я вуообще, ну ву-ву-у-обще никак не старался и не готовился показаться. Не потому что давно на Руси нет, уничтожен! тот положенный родителям авторитетас. Наоборот я придавал этому важное значение. Я знал свою особенность всегда нравиться людям. И особенно с первого взгляда. И всё равно удивился. И всё равно ничего не заподозрил. Очень уж всё гладко-сладко. Меня Свет-отец просто толкал в зат в объятья своего дитя. Но он не только красивый но и умный человек, умудрённый в доброте сказочной.
Я только не понимал отношения, на мой взгляд, весьма циничного, к маме Светы. Но это только подтверждат что его слова в отношении меня скорее искренни нежели просто игра. И я тоже искренне посочувствовал АС. Он не только не мог преодолеть ревности и боли, но переживал беду видимо так как будто случилось вчера а не восемь лет назад.
У меня с ревностью вообще странные отношения. Я всё считал себя само-бессильным пред сим зверем. И слабостью женской. Для меня весь смысл их феминизма сводится к разрешению публичному свободной любви со стороны женщин. Так или иначе всё сводится к тому. Оба пола на передок слабоваты. Люди вообще не моногамны. И почему только мужикам? Но не от одной женщины я слышал странные слова: «мы бабы в мыслях все путаны». Да и бабья способность «горбить в постели» в разы могущественней мужской. Так одна из цариц древности, истинно могучая спартанка! видать особа весьма страстная, «подрабатывала» в публичном доме. И в одну ночь на пари успела «по-спа» с пятьюдесятью мужиками, что забило все глотки путан на столетия вперёд.
Со Светой всё происходило мгновенно и я ни разу не успел даже подумать, не то что ревность. А может я ничего не увидел. И жаль трать здоровье на столь мерзкий повод. И скандал, если даже он больше клонит к театральщине или шоу как правило имеет обратную силу. И если кто изменил, то после навязанного скандала изменит ещё пя-десять раз. А ревность на пустом месте чаще ведёт к охлаждению, хотя иногда и подливает масла в пламя страсти. В поколении моего отца ещё считалось что разведёнка никогда не станет верной женой. То есть тётя узнавши двух мужчин непременно и обязательно попадает под третьего и так в даль Ё!  подробнее. Вообще у человеков вне зависимости от пола, возраста и прочее просто страсть к повторениям. Я всегда смеялся над аксиомой сыщиков что человека совершившего убийство всегда, якобы, тянет на место преступления. Лыжника тоже тянет на горку где совершил 1 спуск. И вор огородник любит до безобразия повторяться. Повторения создают иллюзию если не вечности, то каких-то отрывков бесконечного.
Ь — Развелись — развелись! Чо развелись!? Мама Светланы имеет слабость ко всему мужскому полу …, по крайней мере так она говорит! ю — Вот тут я заметил, что это сказано и в мой адрес-балда-дрес.
Наверное мы оба с АС друг друга пожалели. Пожалели-пожалели!! Правда и то что я не так безнадёжен как АС. Он однолюб. Я и от Светы не слыхал никакого на отца компромата. Обычно дети не стесняются если что-то есть, особенно дочери. При всей его великолепной мужской стати, уме и мудрости он на всю жизнь любит одну Светину маму. Хотя пол-Смоленска баб от АС без ума. И все Варшавские предместья … их бы сожгли Варшавянки ради одного его проезда.
И всё-таки я влюбился в Свету до полного умопомрачения. Я готов был просто сидеть у неё в ногах и целовать девичьи коленки сквозь драп или букле демисезонного пальто. Да хоть сквозь автомобильную дверь! Сквозь колесо! А что я был готов с собою ради неё сделать так стыдно и сказать. Например спать в её левой туфельке.
  Исключение составляет лишь самоубийство. Только когда-то давно в юности я был влюблён до такой жести. Да и она ведь, Света, не только по наивности потащила меня как «свин-цу» к отцу. Наверное в её душе и в девичьем сердце был какой-то восторг и ослепление по моему поводу и я наверняка сильно ей нравился, но такой всепокоряющей лавины какая свалилась на мой череп её Бог всё же миловал. Наверное у неё со мною было гораздо сильней и ярче чем всё вместе до меня. Хотя кто его знает! Если вспомнить собственную сентеницию что Света одинаково реагирует на прекрасную музыку и на ураган …
И мне было не до того чтоб приглядывать, прислушивать, анализ-там хоть какой-то. Всему виною моя штучность. То есть любит она или нет, но терять красоту и некрасиво и жаль. А барышни горазды на приобретения. Приобретучества. Особенно если дорого-бесплатно. Да всё равно и как! Но! И тогда я хорошо-хорошенько и не знал главной особенности своей индивидуальности. Знал только что красивый мальчик и всё. Но вот  то что определяло особую штучность и не догадывался. Красавчиков много. Есть и мне кому позавидовать. Это нелегко выразить. И не хочется. Хотя необходимо и придётся …

13.

Но самое первое, сквозной, уверенный и спокойн до звон в ушах взгляд. Один из моих учителей, назад лет двадцать, назвал это «серая, то есть, сталь, молни-я». «Вообще, Ч … ков! Как вы смотрите. Разве можно так свирепо взглядывать на своего любимого учителя!»
Вот чтоб в мелоча не хвост-хвасть; в этом бля-взгля, лазер-озвени сталь цвета, всё едино достойное и золотая серёдка; желание творить и гордость и самовлюблённость и любовь и презрение и сибарит и само достоинство без одежд, бессребренность и доброхотство и так далее. И конечно все, или более-менее все недостатки; страх, спесь, леность, психи, бессовестность, хитрость и так далее по (за кадром) в тех дозах что обеспечивают жизнь, при номинал-уровне инстинкта самосохранения. Всё на зад плане. И, может быть ещё главное; природная способность хоть приблизительно, не совсем точно, но ориентированно использовать свои вектора. То есть гордость только в защите. Подлость, обман в ответ на многократные тычки. Так же и с положительными. Стараться не навязать доброту. Не усердствовать в труде. Я не трудоголик, но не презираю ни лентяев ни трудоголиков. Ещё и не зная тщетности перемещения вещей, чем вообще отличают трудоголика, мне нравились эти люди лишь тогда, когда рядом с таким трудого тот кто направляет и не даёт делать вредное и ненужное. Как правило трудоголик это всегда руки вперёд мозгов. Потому у меня всегда-всегда радость от сотворённого, радость и восторг самой чистой воды.
То есть лень чтобы не угробиться бесполезным (вредным) трудом-труденьем: ссттрах чтоб не угодить на бандитское перо или не разогнаться в авто до взлёта всех наличных колёс-колёсо. Спесь для самозащиты. Бессовестность чтоб не сдохнуть от голода и жажды. И так далее.
Все человеческие ипостаси на разо-развес и вполсил то-йсь ровно в том числе чтоб не обидеть ни толпы ни индивидуума и остаться жить. Золотая середина.
Лично я рож с подобным шаро-выражением глаз не встречал. И смею думать что это великая врождённая редкость. Так как меня нельзя назвать воспитанным. Я вообще дрессуре не поддаюсь и даже на эту тему изменил великий афоризм; «Жизнь борьба и борьба бесполезная с самим собой».
Далее: сказать что я настоящий, такой настоящий как никто другой не могу; термин «настоящий человек» девольвирован и не только многими моими недобросовестными предшественниками рукоприкладств к бумаге, бумажию руко-прико, но чиновниками, журналистами и прочей обезьяно-рванью, хотя и среди этих каст ещё попадаются люди порядочные, {в ряд их и к стенке! (недобитки)}.
По моему разумению Наст Чел — Лицо не утратившее признаков божества. Люди же просто за один, иногда даже спонтанный, поступок любого называют Наст-Чел, хотя тот здесь же идёт напивается в усмерть и добивает свою любимую жену. Мой отец, например. 
Но вот высокая форма неповторимости в описываемой афишке присутствует. Иногда, особенно в юности, меня ужасало как иногда на меня смотрят. Взгляд бывает исполнен такого восхищения, надежды, радости и великого обретения, что меня вдруг бросит в краску. (недостоин я таких оценок, таких надежд). Особенно в юности когда я так был не уверен в своих силёнках!
Всё то же что излучает взор исходит и от фигуры и её если даже и неподвижности. И тут нет никакого хвастовства; видимо действительно, как говорит О, во мне каким-то образом больше Бога чем в ком-либо ещё. Однако в минуты депрессий я суетлив, испуган(н!) и несколько больше похож на то же что и все. Ну о моментах бешенства говорить надо спецам. Можно только сказать, что при внешнем облике флегматика я весьма и весьма подвержен диким приступам бешенства.
Мотивированного чаще чем нет. Довести меня до ручки очень легко. Но в сущности, кто сам психопат, тот хорошо знает, что все его вспышки бешенства мотивированы. Конечно последствия всегда для посторонних превышают «ожидания». Впрочем как и для самого взбесившегося. И синхронная мотивация просматривается много позже.
И тут нет хваситовства. Как сказал бы Алекс Степ, голый факт. Мы не знаем и даже не догадываемся, насколько прекрасен человек. Любой абсолютно. Потому что опутаны мириадами ложных догм. То есть, всё что сегодня навязывается человеку под видом мудрости или премудрости — всё! Есть суть догмы. Мы живём в мире лжи. Глобальной, повсеместной лжи. То есть при полном отсутствии истины. В мире управляемом ложью. И вся мудрость на службе у лжи. И ещё поэтому же; в мире лжи правят наиболее искуснейшие обманщики!

13а.

На следующий день, оперы мы ждали ввечеру!!! Свет повела меня снова «в» пляж. И когда СВ разделась, я уж и совсем обалдел!
Б — Ангел мой! Ты в одних трусиках!?
Она повернулась ко мне маленькой вздрогнувшей грудью и радостно и чуть смущённо засмеялась. Я не знал куда девать ро, тойсь лицо, смешно так показалось, что если не отводить глаз, то моя рожица начнёт распухать как розовый надувной шар-лошарик. И стыд и невыносимо хочу смотреть и смотреть на её сиси, титечки, сиськи. Такое вожделенн зрелище! Соски ещё совсем-совсем девичьи, не оперившиеся. И круги вокруг сосков не красные-прекрасные или розовые, а цвета горячего шоколада с молочком. Тойсь матово-розовые. А зрачки готовы заискрить и вспыхнуть. И полезть вместе с губами моими так целоваться … в горячке.
Ь — Она же у меня совсем не загорела! А ты разве не заметил что я фовсе лифчиков не ношу? Тут что прятать, паковать-то в лифчик? Ну что! — Она и сама, даже её детские плечи только мимолётом отличия цвета или даже тени на коже, отличались от общей наличной нательной зимы. Она и вся-та едва-ли загорала. — Я вообще-то очень плохо загораю и не люблю вовсе толкаться на солнце, на заднице со …  Вот; ради тебя! Дурачок ты мой — Старичок!
Ь — Говорят, по крайней мере все тётки, что грудь уж большая если её можно самой чмокнуть в сосок! Саш, а тебе наверное не нравится что она у меня такая махонькая?
Светочка взяла в ладошку и поцеловала свою едва женскую левую перси едва достав матовый сосок. А мне стало смешно, но я ничего ей не сказал, что главный подвиг в её поцелуе принадлежит лебединой хозяйки шее и только чуть-чуть! маленькая грудь.
На Св-те глубокие цветастые трусики, почти трусы, и ноги как в деревне загорелые до ещё розовых коленок. Я нахально втёрся пальцем под резинку ниже пупка и оттянул на себя, заглядывая, что там. На меня уставились слегка рыжеватые пружинки.
Ь — Саш, ну посмотри, только не так долг! Мне стыдно! Ну всё! Посмотрел? Посмотри ещё сзади! Там совсем интереснее. Саш тебя не шокирует мой купальник? — Ангел мой пытался через голову втереться в лифчик, вторую составляющую купальника моей дивушки — Эт-та-то всё мама-мамачка! Она говорит; у меня попа не стандарт и всегда-всегда за-заставит надевать вот такие трусера-дра!
Света бросила лифчик прямо на песок и улеглась.
В — Вот! Сегодня тебе-пожалуйста! Целуй меня сверху вниз! А не справа налево! Вот! Только и знаю, делаю тебе подарки из себя-самой!
Ю — И ничего не говори! Я сама редко вижу себя голая! Действительно у моей дивы длинные распускающиеся ягодицы из веретена талии; ниц прямо под локти. Такая пленительная редкость! Ваще у ней удивительное крылобедрие. И выпуклостями назвать смешно и уже совсем не детское. И выпирающих твёрдостей совсем нет. Высокая, под плечи, почти насильно высокая талия, полные бело-белле!-розового вина бёдра. И грудь кажется маленько-большинькой от того что плечи как у вся королька несколько назад. И сама она высокая. И если присмотреться, СВ отвернулась, то груди скользя всплёскивают в разные стороны. Со спины конечно весь … диптих, то есть сосков не видать, только остренькие два полумесяца когда она закинула руки на затылок стараясь «утихомирить патлы».
Б — Саш, только давай не будем здесь обниматься, как вчёр! Чтоб мне не дёргаться и не озирать-титьсь. Ах я сама так хочу! Но только когда на глазах это — вполсчастья! А всё ведь в-сочтено! … 
ь — Да сегодня мы наверно не задержимся. Сейчас тучка набежит — задует! А ты не мёрзнешь? Ветерок. А как ветерок будет женского по-по-по-по-ла?
Б — Нет совсем! И хорошо что ветерок, сжарились бы. Не зна. Буря! Бабник! Ветеркуколка! И ветерок ему подавай бабский! Ветер из баб! Глупый! Саша это ведь повод, правда? Я говорю пляж — повод. Побыть вместе. Чтобы ты не истерзал все мои губки.
Б — А ничего! Мы пойдём ко мне. Хуберт с Алёшей уехали в Ригу и комнат наш. Если испортится погода. Если что. Не станем же мёрзнуть! Да не испортится, вот ветер. Да они, эти «хумберто-алекс» вбще последнее время заглядывают только иногда. И даже не каждый день. Я им сдуру сказал что ты приехала с папой!
Б — Ну тебе же надо, необходимо! На свежем воздухе! Я вот с тобой третий день и прямь вижу как Дзинда-сосно-Булдурьёз на тебя действут-ёт!  — И она вдруг заливисто захохотала!
Б — Это и не сосны совсем! Это Светлана Алексеевна Воднева. Я просто чувствую как расцветаю в какой-нибудь букет. Только вот боюся что букеты не умеют бегать и ты смоешься с такой красивой и нежной … балтийской волной. Да какие это сосны! Это ещё только сос … Ну что ты смеёшься? Правда! Когда я был маленьким у нас одного парня так и звали; Букет! А я что? Такой же рогатый как Бьюкет? Тебе так весело!
Б — Да-да! На букет например орхидэй! Эй парень! Эй-эй! А в тот вечер когда ты-то ко мне подошёл ты был зелёный! Правда-правда!! О нет! Зелёно-коричневый! Как вон те сос! Саш, неужели у тебя такая зло-жуткая работа!?
Ь — Перестань! Солнце! Ни какой я не жутко-зелёный! И не был я вовсе. Просто когда я к тебе подошёл, то разглядел что ты всовсем дитя. И что у меня атрофированы абсолютно педагогические способности … Вот и стал коричневы-ватым … от стыда!
ь — Да-да! Давай как папа. Да я вам всем может дам фору в сто очко! Вот ты например читал дневник Гальдера? А! Вот! Ты-же-ж даж не знашь кто-сиё такой! Строишь из себя Фифагора-Нафталина-Фью-Нью-тонныча!
Б — А вот если бы у меня, Солнце моё, не было б такой зелёно-коричневой как вон те сокосны работы, я б никогда тебя не встретил, милый ты мой Хапельсин — Солнце! Света ты выйдешь за меня замуж?
Ь — Не знаю, откуда я знаю!? Надо спр …
ю — Вот видишь! А ты говоришь — форы! А почему самой не знать! Ты же говорила что так любишь меня! И не один раз! Фигу, а не фору!
Б — Ну это я же хотела сделать тебе приятно! И потом я всё повторяю за тобой! Разве ты не заметил? Я же-уже учусь говорить как ты! Знаешь папа просто неделю бывает-ходит гоголем когда я ему вдруг-да! расхрабрюся и ляпну что я его очень любю-лю!
Б — Вот ты мне и ляпнула как папе, чтоб я ходил-плясал гоголя!
б — Чтоб ты ходил букет ломбардийских глициний! Ну что я могу сделать Саша! Я ведь и правда ещё ребёнок. Только очень большая, дура, выросла как куст жасмина. Кверх ногами. Сашь а это ты мне вчера ночью правду сказал что я пахну как море из клубничного варенья!?? Ну не сердись-ты золотой мой! это же лучше чем не говорить ничего и потом я совсем не вру. Я правда никогда ничего подобного не испытывала и мне всё-всё врем кажд-каждется что у меня вот-вот сорвётся с плеч головка и улетит от счастья чёрт-те кда! Куда и солнечные лучи не летают. Просто я не уверена что это любовь. Просто я думаю что я недостойна, неспособна, что-я дура я! Мурка-Дурка вещия Каурка! …  Вот и всё …
б — Кого? Меня что-ли!
Б — И тебя тоже мой милый! Мой сладкий! Мой жемень-чужный! И я уж одно точно знаю и наверняка! Я никогда в жизни больше не буду счастлива как тут вот с тобой. Мне так уютно с тебя! Прямо вот тут в песке, на глазах у всех. Я даже никогда не могла себе представить что например Солнце может быть так много! Солнца-нца-нца! Солнца-цу-ца! Как блинов! И ничего лишнего! Мне кажется и в Антарктиде и в трусиках и без  будет с тобою так же. Вы же мужики даже себя не представляете что это такое чувство женской, бабьей незащищённости! И как всё-таки это плохо, что я не знаю; что такое это любовь! Это ты уже Ст …
С — Саш, милый, если это «Она», я встречаюсь с нею впервые и не уверена что это любовь. Этим фонтаном сбивает с ног и слепит и тупит … нос! Я только подо-модо подозреваю, потому что как подумаю что ты вдруг уедешь, а тебя нет тут, рядом, у меня начинается обморок.
б — А я в первый раз влюбился в 4 …
ю — В четверг? Я помню ты мне это сказал поза-позавчера! Мне просто с тобой милый так хорошо! Здорово и не бывало! Так хорошо что даже лучше чем когда к нам в гости приезжает папа и мы все вместе, вся семья! И всё можно! И весело и славно; правда! И точно я на небесах и с ногами и с руками. И плохо! Так мне милый плохо когда тебя нет. Как будто голова отдельно а ноги потерялись совсем. Вот я почти и решила что это любовь. А может? … 
б — Не может! Ты сама вчера сказала, что «Саша, тебя невозможно не любить! »
ь — Это потому, милый, что вдруг! Все — все завидуют вокруг! И даже папа. Папа мне!? Когда такое было! Это я и все-все всегда ему зави …  Саш, у тебя такая нежная кожа! Саш, а там, в Зеленоградске, у тебя тоже есть? Ну кто-нибудь? На кого ты хоть-Смотришь …
Ю — Даже папа!?
Б — Он оказывается тебя в зале видел ещё в тот первый наш любим-коричнев-соснов-четверг. Ещё до того, в толпе, как ты В первый раз меня и . гласил! И мы же обое с тобою были в коричнеВо! Во-во! Вот! И в че в че-четверг.
Б — А-Аа!Ё, так вот почемО я в тот четверг был коричнево-зелёнмь!
Б — Ты же видел сам как он удивился что тебе 27 лет. Ну! Он думал что мой ровесник! Да-да! Не смейся так ехидно! Он по-настоящму поду-му-мал что мы ровесники! Так вот что он сразу о тебе подумал; правда! Не хохочи! Я не врунья! И не выдумывать и выдумывать вообще ничо-чо не умеха! Это вы всё с папой выдумываете! Эт-ты там что-то сочинишь вечн! Может и про меня тоже. Наврёшь с три короба! Он сказал, что подумал: вот, мол, бы такого жениха моей Светке! «Сраз видать хоть и молодой а серьёзен и самостоятельн!»
А — А твой Лёшка, бабник и трепло кукурузно, как раз в этот момт тебе показывал на меня. У папани очки сползли на ширинку под твой марш-бросок на меня! Он тебя отметил и ты начал свой аллюр в три креста …  лет семнадцать …  лет. И взял меня за талию. И я всё перепутала; глаза-уши-нос. И что мы с тобой только вдвоём. И не Земля тут совсем! И я поняла вдруг физически, что Она крутится! А когда я ещё тебя пригласила на дамский танец, он вообще сбежал. Он у домостройный у нас дя, и побоялся сам себя что не удержаться и подойдёт да спугнёт. Да! такого сов-зелён-бизона спугнёшь!
— Саша ты правда можешь убить? Я когда подумаю …  Мы когда с тобой вчера заснули в песке, ты ужасно бредил и меня разбудил. Нет, не кричал! Ты шептал … нет! Ты причитал; что-то такое «Петя, Петя, Петя! Как же! Я теперь совсем один!» и потом ещё самое чего я испугалась пуще страха. Ты явственно, я даже подумала ты проснулся. «За кавждый твой год Петька я зарежу их по десять голов!»

14.
 
б — Я больше всего испугалась что не «убью а зарежь …» Саша, я …  а … а ты и ме-мя зарежь если я убью тво-о друга?!
Я сразу почувствовал вдруг что мокрый песк из под моей задницы только что выдернули и я упал персиками в персидскую пустыню. Там как раз в пол-поп-де-десятого утра на песок ещё можно присесть и … вдск-скочить с за-жа- …  с зажареными яицами в-на заднице.
Со мной действительно происходили странные вещи. Явный глухой переворот в психике. Я не бредил лет с двенадцати.
Способности не бредить ни при каких обстоятельствах натаскал ме-ме всё тот же незабвенный «Фигу». И сотни бессонных ночей когда будят ударом например по животу только за храп, или мычание. И иголки под кожу в весьма чувствительных местах это лишь фантики от настоящих конфеток процесса (болевой барьер; больво порог). Но я не бредил две- двадцать лет. Хотя наверное это пригодилось лишь косвенным образом. Потому что вся моя служба обошлась диверсиями и прямой разведкой. Я так и не с-пробовал что такое работать под прикрытием. Не дорос. И вот «довоевался» что уж не способен пережить похорон.

Света явно и наповал поразила ме-му-меня. Свалив на му-му-голову всю сразу вселенную женственности звёздоразбивающим солнечным ударом, дерзко, напором-ньюпором! вдруг вспыхнувшей страстной встречной женской прелести. Навстерчу! Навстречу! Навст-чёрт-чу! Она вспыхнула почти неслышно и неслыханно подобно тяжким шелестам своего платья. Я совсем не новичок шухера чувств, но всегда-всегда-и-всегда! впадаю в перво-солнце-открывательство. Откровать-ство.
Происходит так вне всяких законов о выпуклостях опыта, или просторах прост-такого экзотического знания. И чем увлечённей впадаешь в первооткрытие, тем оно неожиданней и необъятней! Эт непонятная новь, всегда необъятность! И для неё самой (с-ней-самой) открылся целый мир.
До сих пор она могла быть счастлива в пределах своей семьи, мамы, отца, сестры а тут что-то ещё большее, ещё ярчайшее и ваще непостижим и неоглядно-ненаглядное! У нас с нею до встречи у каждого был свой прекрасный и огромный мир и нам обоим казалось ничего нет лучше-лучшее! но узнав друг друга мы получили в подарок нечто ещё большее, прекраснейшее и величественно-яркое, великолепно-непостижимое! В бесконечной и всё открывающейся тайне … и тот, прошлый мир теперь уже показался лишь ступенькой, единственной …

ь — Ну! Чего ты замолчал и ещё хмуришься как будто я тебя это обидела а не ты меня напугал в смерть и до смерти.
Б — Не знаю, Солнце. Наверное мне снилось какое-нибудь кошмар, кино. А я ничуть не помню. А как-кой там был Петь и представить не могу, правда, милая.
Б — Про солнце? Ну слава Богу, хоть тут поверил, что я не врушка! Саша, папа ещё вот что сказал; сказал чтобы я на тебя не ругалась и не кричала и вообще чтобы думала что говорить. Он, мол говорит; парняга видать что серьёзный и девок ему с его длинными ногами и искать-бегать не надо, ты сама видела, как на него смотрит весь ваш бабс-бомонд. И ещё мне кажется что он слишком решительный, то есть нервный. «Скорый на сбежать». Стояла чтоб, мол, держала обеими ручками белыми чтоб его не утащили бы на бут где баб гребут. Стоять на сме-нерть!
Ь — Ну ладно Свет очей моих! Ты уже так меня захвалила что я скоро сделаюсь как свёкла красно-синий … и так же противный.
С — Саш, лучше как морковка! Морковка в шоколаде! Мой Саша!
ь — Саш, а я вообще не скандальная, не конфликтная тётенька. Ты же видишь мы вместе третий день и ни разу не поссорились. А тебя мне ещё вот и жалко, что ты уж в годах а всё один да один. Если не врёшь конечно! 
ю — Так вот почему ты меня обозвала зелёным! И пап твой надумал что я мальчиш-кибальчишь-дурчишь!
Ь — Да разве ж ты сам не видел что он не поверил в твои названные года? И я ни за что не поверю, хоть и правда что мои ровесники намного тебя нахальней. А ты только смотришь и глазами хлопаешь; хлопь - хлоп!
Ь — А как же мы фразу и сразу! После танцев и целоваться!? Я даже и не заметил как залез к тебе под твоё коричнево плав-тье.
Ь — А ты вот милый и не поверишь! И я не заметила, как за попу …  У меня весь тот первый вечер, только ведь познакомились!? И ты мне сказал: «Я Саша». Весь вечер напропалую, особенно когда не танцевали и ты стоял рядом и молчал, кусал свои губы; а мои-то губки так и зудят! Так и зудят! Зудом-зудят! Целоваться! И ты не смейся пожалуйста! Я едва сдерживалась чтоб не щёлкать зубами. Так мне хотелось с тобой целовать, хоть и понятия не имею! Или нет! Так укусить больно-больно! До крови! Да-а! Да - Да! Да-а-а-А!
Я — Я и пришла в номер в мокрых трусах. Понимаешь?
Я — Я прямёхонько и не знаю что такое это было! И описалась и не описалась!? Только уж что точно-точно! что не описалась!
Б — И если бы ты меня тогда в соснах сразу миня-мня не обнял, я бы сама полезла целоваться! Я б съела тебя! Ну не съела, так искусала бы! Как помнишь, в том анекдоте? Хохол про вагон сала: «Не съем, так покусаю!»
Ь — Я тут не при чём. Это потому что мамка не велит. И папка тожа сторожит. Помнишь, как в песне: «Я приду домой с гулянки, он с поленом сторожит!» Только что без ружья. Так вот что тебе про меня наплёл твой папака-витязь!!?
В — Вот только хотела сказать, что меня как в песне папка с поленом не сторожит! Ты уж успел уперёд!
Т — Он сказал, что плохо то что ты в Калининграде а я в Котх - Ярв. И что мне всего семнадцать лет и что я ещё совсем дурочка и что скажет мам то и … Что уведёт меня какой-нибудь придурок! Вобщем что лучшего мужа чем ты он мне не хотел бы. И никто не найдё!
Ь — Так ты что ему уже сказала что я тебе сделал прь-р-р …
ь — Ничего я не сказала! Ты только сегодня и спросил меня иду-ли я за тебя в-замуж. Когда я успела-то!? Просто я так понимаю что у всякой девушки в этом возрасте сей вопрос выходит в перво-план. И ещё я ведь свободна. Я никуда не поступила учиться дальше после школы. Вот мне и придётся всё равно выходить замуж! Так они все считают. И поэтому так и говорят. И мамачка тоже.
Ь — Так-те прямо и все! И всё и говорят и говорят! И долдонят и долдонят, проклятые родственнички драгоценные и бесцеремонные.
Б — Да! А Руська та совсем заела меня своими шуточками! Я ещё дурища научила её этим старинным бабским русским народным песням. Вот она когда делать нечего, носится за мной с «рогами» на голове из собственных хилых ручек и бурчит: «старый муж, страшны муж! Злющий муж! убьёт за гуж!» И ночью трусы с меня стаскивает как мужик!
ь — Вот уж я-то не ожидала что и папанча мой на тебя купится! Ой если я всё расскажу что он мне про тя выболт, так ты и совсем зазнаешься! Саш, а ты и вправду меня любишь? Ведь так ведь не бывает! Всего-то три неполных дня, пятьдесят часов всего и те из-за исключения сна. Вон мы даже на пляже вчера уснули как две кролики! Саша, что? ты сумма-чедь-шить, да?! Да-й?
Б — Смешная ты Света хоть и бесподобная! Сама ж говоришь что не знаешь что такое и кто — любовь и тут же берёшься судить! Любовь-то ведь только и бывает с первого взгляда! И даже в тех случаях когда ба-оба друг другу не понравились вовсе, или, хуже того, поскандалили из-за кукую-нидь глупось. Именно первое впечатление, повторяю, пусть даже отрицательное, наводит мосты между двумя влюблёнными. И разница только в восприятии. У каждого своя психика и кто-то распознаёт чувство мгновенно, а у кого-то лишь включается инерционный процесс …
б — Значит у меня инерционный процесс, значит я точно девочка недалёкая. Ты всё шутишь а мне это очи-Чень важно! Саш, а ты-то хоть веришь, что я не дибилка?
Ю — Правильно! Потому что ты девушка серьёзная и не хочшь пуль никаких несерьёзностей с противоположным полом. Никаких встреч ради встреч! К сожалению дорогая, милая, любимая! Такая малость времени! И я тебе ничего кроме весёлой болтовни, поцелуев и не очень толстого кошелька не мог предложить …
ь — Противо-пупо-положенных … Саш, а почему ты папе это взял вот и сказал?
Ь — А я ему разве что-то говорил? А? Что? Как ты это выговори …?
Б — Ты, милый, ему сказал только одно. А! Это у нас так говорит одна … учительша … бывшая. Вот! Пуп. Ты сказ; «Алексей Прокопьич, если я доберусь до вашего левого яица то в горсти останутся все ваши кишки вместе с языком!»
ю — Я ещё не договорил А.П. … 
ю — А пап Алексей Степанович!
Ю — Что проблемы не будет всё вернуть хозяину в целости и сохранности …  — В зубы.
Ю — Саш!???
ю — Ангел мой! Неужели я и это сказал в бреду? Вчерась ватт-тут на песке? Что ты со мною творишь! Фея моя ненаглядная!
Ю — Саш, мне правда страшн.
Б — Ну хорошо, не стану больше! Я, Ой! не хотел. И спать-трепать не хотел. Это мы два-а виноваты. Я вынужден признаться что ты не Свет! Гром среди ясного неба с молнией. И со мною происходят странные вещи Светланные. Например я никогда в жизни не страдал в снегопад во сне, в повествовательности во сне. Наверное это снегопад мысли …
Л — Ладно, так и быть! Ты меня достал! Я ей богу! Не думала и не представляла, что может так вчёрную разуграться сучка-ревность к этой Соне-Свете-Насте. Ну той, что тогда в танцзале. Я просто загрызу сейчас тебя! От злости! Господи, да разве я думала что смогу влюбиться до такой дури!? Да ещё в тебя. Вдвое меня старше! Ну разу-разу-рве! Разве!!? так же и нельзя, не бывает! Да я сумачедьчя, хуже всех вас! И латышей и нела-ты-шей! Не тольк одного тебя, милый! …

15.   Слушательница.

           — Саш, послушай! Можно я ть прерву! Ты утомил, если не скать что ухайдакал-убил-убомбил! Я, ей Богу! не до-думала что может в таке черь-ноте разыграться ревность к эт эСВет! Я щас загрызу тя со злости! Кость. Господи! Разве думала что я влюблюсь в тебя до такой дури! Ну-вР-разу-зве я? Думать!?! Да я сумачедчая хуже вас-всс-всех! На небесех! Не только табе! Бе-бе! Вот!
           — Но, прости-прости! Не только это. Давно вертится на языке, но сейчас катализированное твоими откровенностями меня просто вы-ры-изо-р-вёт. Давай ты потом до расскашь а счас я тебе вылжу то, что должна была сказать давно! И давно! Много и много, и давно, и давно и раньше.

МЁРТВЫЕ ДУШИ (И наоборот).

Авторское предисловие.

Читателю может показаться что в нижеследующем тексте через чур негативное отношение к христианству и иудаизму. На самом деле я, Свей А., весьма лоялен вообще ко всем религиям. Я считаю что верующий чел всегда лучше неверующего. Здесь так же несколько преувеличен негатив к жидам. Но под этим словом автор имеет в виду человека своекорыстного любой национальности, в том числе, еврея, с определённым набором качеств конченного мизантропа и человеконенавистника. Ещё мой дед говорил когда его достанут землячки: «Нет страшней Тверского жида!»
Превосходная негативная степень определений используется для выделения, рельефности повествования. Это сделано чтоб убедить, а не попытаться убедить читателя в том что христианство, иудаизм со всеми своими «героями» есть сказка, выдумка. Весьма талантливое сочинение беллетристики.
Я не пытался точно определить было-ли хри-ство необходимостью в жизни цивилизации до 21 века. Но однозначно уверен в том, что сегодня сие душевное лекарство не только приносит вред человечеству, но весьма и весьма противопоказано.
Ортодоксов христианства, иудаизма предостерегаю от чтения той части романа которая называется «Мёртвые души». По крайней мере до тех пор пока кто-нибудь из близких не познакомит с содержанием «М.д.» в мягкой или приемлемой форме. Я не ищу, но и не боюсь врагов. Но поскольку меня самого однажды убедили в том что боги это и есть люди, то есть каждый из нас, я не хочу обижать и ранить. Я очень хорошо знаю что верующий человек идёт в храм с самыми чистыми чувствами. И не уверен что такой человек сможет сразу принять мои убеждения без душевной травмы. Человеку не желающему меня «понять и простить» такое чтение вообще ни к чему. Пустая трата времени, испорченное настроение.
Служителей культа прошу принять мои сочинения как пиар их занятиям. Чем-то вроде второй стадии атеизма. Разумеется, если все мы считаем что живём в свободном мире …   


  &&&  ЧТО СКАЖЕТ  ОЛЬГА ВСЕЛЕННАЯ. = !$!&     !$!@!&    &!$!&!
1.

б — Милый мой Сашинька! Сладкий! Мы с тобой в третий-терентий раз. Може бы после-день. Как говорят лояльные годам-люди лю-людиги; мы, увы! Средний возраст. как говорят другие, смешливые и потому не очень деликатные господа; жить осталось два пыр-ка, прыжка. Два поп-ка поп-как понедельника! Но и мне и табе давным-давно сказано; Истопчесь до ушей! Но поп-ка не исполните моей воли буде жить, блудить по Земле. И хотите путайтесь как путались впустую до сих пор, хоти-берись за дело, хвать дуру гнать как прочий псих-парад! … 
А — А вот если иудеи-жиды-евреи окажутся правы, а ты! А если ты, как всегда окажешься не прав, а лев! Тогда и останешься один. Один-динь-динь! Вот тебе реальная роль папирусного христушки. Как ту не нырнуть в петлю! Шея не заболит от охот? Заяц-нанаяц! Только они христушку уж впользовали! Делать нечего!
           — Знаешь Саша, мы вот тут маемся на Земле и мало кто из нас дум задумывается над тем что; вот бы поглазеть со стороны; происходит-то с человечеством? А ведь кто-т смотрит! И выглядит сие так как будто мы в двадцати-градус морз ложимся спать укрываясь рыбацкой сетью рыбьей чешуёй утеплённой. Причём сетью прямо с застрявшей в сети промёрзлой рыбою. В мороз. Спать под открытым небом. А потом ещё находим такую же сеть от москит и снова.
           И — И смотрит-и-смотр обязатель и внимательно пишет! Писючит-чит-чит! В натуре! Только не хочя нам объявиться, что уж больно мы гады агрессивные, худоумные и самое малое; мы ни на что! Ни на-вЧто!!! ни на что не го! Разве на гадости и ещё Г. И нам не даёт возможности допустить что мы не одни во вселенной наша же гадость, то есь то, во что мы превра в г такое божественное качество как гордость. Когда лезем со своей гад-го- гордость-гад-о-стью во все дыры! Гордыня! А ведь если так немнож чуть абстрактно подумать о нас и сравнить хотя бы учЁ об эволюции и У. Ч. Дарвина. То этот господин Чмо Дарвин Даже лучше о нас думает чем мы, многие. Мы ведь произошли от червя и инфузории а не от обезьян! Ах если бы сразу-то изь облизь-ян!!
           Н — На сам-то деле. Если их всех чмов, то есть умов, т.е фантазёров, послушать. Но люди на сам де созданы сраз вот такие как мы есть. Может чуть больше-е, умней и т. д. Ты же мне кажется как-то сказал: когда Бог начал создавать женщину, Он имел в виду Восторги! Счастье-Счастье! И ещё; это по-моему я; когда Бог создал человека, Он плясал триста лет, а может и три тыщи! А почму? А получилось! Я ещё потом раскажу. Потому что бог создавал сам себя. А вот дальше этот чел и пошёл во всю тяж! И н-Нь никак! Не остановиться! Тварь в человечке побеждает божье. Такое явление в чуч-чело-век-честве как религии чтоб утверждать: челлы плевать хотели на бога!
           У — Упражняясь в изобретени около-божкины коммерческих сказок. То есть мы, цивилизация, до того мразь что и Вселенский Разум пытаемся превратить в раба посредством религий. Хотя с определённой тчк зрения отцовство и есть одна из форм рабств.
           В — Все ралигии говорят одно и то же; бог повинуется человеку! Ты только смирись, трудись и не ропши. То есть сделай то-то и то-то и я тебе дам что ты хошь! Он всё даст. Сие тот же образ что и в иудаизме. Но там и без смирения; что раввин скажет то иеговуха и зробить. Но самому «бож-челу, то есть попу, верней проходимцу. Этому же человеку как «ты-ть» не повиноваться? простой смерд? А не наоборот-ли всё? Правда о «даянии» «повиновении» надо просить. Вот народец и пусть беспросвет и бесполез просит по церквам. «А мы его в то времь обуем-нагреем». Вот!-так вся история человечества есть беспрестанная война чела с Богом! И в авангарде (вперёд! Бей божиньку!) попы.
           М — Мы чудо, самодостаточно, но разобщёны и скурвились, и само-дрессировке в лучшую сторону не поддаёмся! Но попов слушаем затаив дыхание. Да самое смешное, что все религии больше всего унижают и топчут баб. То существо которое наиболее божественно. Бабы-«умницы» более мужчин обивают паперти храмов! Что сие есть такое?!
           В — Вот и Вторая Мировая Война есть война с Богом. По крайней мере в том аспекте что человечество вознамерилось уничтожить Божие имущество, то есть, само себя. Вплоть до уничтожения места жительства, самой Земли. А ведь Земля нам принадлежит-ли? Да, принадлежала! Ныне заслужили? Мы пытаемся купить Дом но грабим до нитки последни 5 тыщ лет! И развязывают войны как раз под негласным руководством христуш. То есть Вторая Мировая Война развязана Гитлером по наущению жидов! Жиды и денег на войну дали Гитлеру! Невозможно за пятилетку нищую Германию накормить, отстроить, заново создать воен-пром! реанимирить армию и вооружить до зубов дороженными видами оружия, в том числе тяжёлого. Заново создать суперсовремен авиацию и флот. Возможно, но за счёт огромных финансовых вливаний со стороны. Сталинские подачки по сравнению с денежными вливаниями Западных стран и США (на 90 % жидовских!) капля в море. Но о «дружбе» Сталина и Гитлера трубят во все трубы и по сей день. И лишь ради того, чтоб не да бог всплыли довоенные жидовские валютные реки в Германию.
           Н — В то же время все мы-вы-ты напрасно надеемся на свой «дар» сгубить Землю! Невозможно. И доказано на практике. Земля пережила с десяток а то и более атомных войн. Я тебе говорила что человечество уничтожалось, или самоуничтожалось более 50 тысяч раз! В том числе на Земле до двадцати самоуничтожений и более. В том числе половина серий суицида от ядерной войны. А не от природных катаклизмов, как пытаются навязать эти господа учёные, попы, жиды и прочая сволочь. Но Земля есть. Земля есть живое существо и так же как всё сущее, как человек, Земля есть Самоматериализация Вселенского Разума. И если сравнить Землю с Луной, то Земля существо более живое, более независимое и разумное.
                И — И потому, даже если мы все тут на Земле снова начнём атомный фейерверк, то уничтожим лишь себя. Однако Земля если и будет частью разрушена, восстанет. И снова на родится цивилизация, но не мы. То есть похожие на нас чеки, только мозги у них будут устроены иначе. О нас они не вспомнят. Хотя в сущности это будем всё те же мы. Но уже не му-му-мы, как есть сегодня.
                Д — Для Вселенского Разума мы, как человеки сегодняшние, станем неудачным опытом Божественной Самоматериализации. Милый, прости что так рывками, бессвязно и наверное малопонятно. Просто так объёмна идея, а я ещё и дурочка. Да и не уверена что тебе интересно. А может быть … быть … бить?!
                В — Вы, мадам, говорите фантастически вещи. Возможно-ль верить! По крайней мере сразу. Но интересно суперфантастично! Откуда всё это вы, сударыня берёте?
Т — Ты что имеешь в виду? Что человек и есть бог? Трудно верить? Конечно трудно. Трудно и сегодня. При том что возможности чела и ныне так малы, а способностей никаких! Нас и сегодня можно сравнить с богом в первобытном виде! А две тысячи лет назад человек так дремуч! Каково ве-ри-ть в себя-бога коль не видать дальше собственного носа! Но то что чел слаб и сир вовсе не означает что он тварь, тля и рабь! Человек лишён бого-возможностей ради его собственной безопасности и жизни! Именно потому христианство поимело неслыханный успех! Потому что человек во спасение низведён на первую ступеньку собственной божественности.
И — И всё равно хр-во относится к язычеству как аутсайдер! И в то же время является суперагрессивной моделью существования цивилизац. Задц! Почему я утверждаю что любой супер-пупер атеист носит в себе комплекс христа? Потому что глав-девиз атеиста; жизнь есть борьба. И в христушестве это главный принцип! То есть идеал обоих демагогий есть война! Но с кем борьба и кто поединщики!? Если всякий человек бог, то он владелец бесконечности, вечности! То есть бесконечного числа вещей, планет, звёзд!
И — И сей бог-человек ведёт войну из-за избушки на курьих ножках! Из-за особняка или дворца. Из-за пары сот гектар земли! Судится годами с таким же богом! Когда любой дворец-дворцов по сравнению с одним чел и есть избушка на Кур. нож. Город, страна, какая угодно территория по сравнению с человеком презренный мизер! Когда владения любого чела бесконечность! То есть сколько угодно планет! Сколько угодно звёзд! И только сволочью не будь! Живи как нормальный бог! И не бери пример с крыс, шакалов и гиен! А некоторые божественные чело-особи превосходят самый жуткий земной образец скота!
И — И почему хри-нство от язычеств тыща шагов взад? А? Милая?
В — В язычествах множество богов! И язычества имеют практичски бесконечный период существования. И поэтому от любого язычества оч и очень краток путь к осознанию человеком что он бог! Но и то и другое учения вынуждены трактовать бога через человеческую жизнь!
И — И лишь чрез одно сие трактование можно твёрдо утверждать; человек и есть бог! Всякий и всяческий человек суть бог!
А — А чем докажешь что человек, используя лишь три-пять % мозга может развернуть сей рулончик?!
С — Сие вообще простота. Знаешь что такое сон, то есть сны? Ночь, ты храпишь, а видишь что летишь, например, над Тихим, или нет! Лучше над Ледовитым Океаном! Вот это и есть та же самая Явь что и днём. Лишь только ты дееспособствуешь той частью мозга, что днём заблокирована! Сны, когда ты видишь или общаешься с умершими! На этом же основаны сеансы спиритизма! Только когда ты спишь всё происходит реально. То есть именно реально в плане работы отключаемой днём и включм в ночь части твоего мысленного аппарата! Эти же сны-встречи с людьми, покинувшими Землю и есть доказательство твоего, их, всех человеков бессмертия! Всё, милый просто! Если не бздеть задуматься и хорошенько! И не оглядываться в ужасе на подлые теории вроде христушества. То же самое и с видениями днём, то есть в действ, наяву. Вспомни что я тебе рассказывала про каменных людей!? И почему вдруг люди высекают людей из камня? Или из бронзы! Отбросив догмы, враки и изоборзения подлой ко-ко-горты чел-общества. Петухов гамбургских! Так незаметно и вернёшь себе утраченные способности бога.
Ч — Чем, собственно и занимается человечество. Только воробьиной рысью. Называя сие научно-технический прогресс. Однако, не брось хлам, сказки, враньё вроде христианства мы никогда не станем такими как хотя бы Зевс!
?т — т???!
Д — Да, милый! Господин Зе был далеко не на высшей ступени бога!
Т — Ты, Солнце! Поразительная женщина! А? Ка мы-ты с Зевсом-то ли-хо! Что же я такое рядом с тобою?
В — Всё что угодно! И всё кто-хошь! Но не тля, не раб, не гой! Хотя гой очень красивая шкурка для кликухи! А мы придадим слову «Г» иное значе-звучание. Сочинители гиблии сто раз на веку меняли разным словам разные значения. И никто им морду не набил! И то правда! Врать так как Врунгель! Как Мюнхаузен! Вот поспать с королевой никак жидам не му-му! Хотя спали наверно. Те что попо-рядочне.

1 А.

                Н — Но я всё ж уверена на 90-сто процент, что сегодня цивилизация вечна как никакая другая. По крайней мере из тех что до нас. То есть подёт ещё на правёж! Хоть потому что есть мы с тобой. И много-много-многие! кто туманно думает так же как мы или вроде. И есть те кто подозревают в себе дар думать так, вместе, как и мы с тобою. Ну! Что ты молчишь? Рыба ты, или рыбак? Или всё вместе?
                А — А просто не знаю что и сказать. Да я онемел от восхищения! Ты так не похожа на всех тех дам что я знавал! Ты думаешь, ты излагаешь о сверх-супер глобаль! Да ещё лучше всех на свете!
                — Но! Какое право мы имеем чтоб узурпировать крайнюю свою еди единственность во вселенной? А единственно; собственная липкая нагло-тупорылость, то есть прост незнание, неумение. Упёртое знать нежелание! Невозможность и нежелание из той же гордости нас таких великих! Вели-куклых! видеть-не-видеть дальше собствен рылья! Горилла не видит из-за рыла! У нас Триста Религий и их родная старшая сестра гордыня! И мама г. глобальная ложь. Только гордыня тут и там так вывернута наизнанц что кажется смирением. И нам не дадут такую возможность знать о соседях пока мы в состоянии идиотов. А соседи та же самоматериализация той сущности что подразумевают религии под словом бог, и они спокойно явятся в любое время и где угодно!
                Ч — Человек есть бог. Для человечества нет бога кроме человека! Да, Земля есть бог. Но даже это знание нам не даётся по причине нашей негодности, убожества и подлости. Солнце …
                Н — Но поскольку человек бог и он им остаётся, как бы ни визжали попы, дарвины, учёные и атеисты всех мастей! И всё присущее богу есть в каждом чеке. Но когда сознанье, мироощущение, мировосприятие коробят, искажают и гробят доктрины вроде христианств, все его и положительные и отрицаиельные качества изменяются монстрообразно; вот тогда гордость превращается в гордыню, прячась в овечью шкуру смирения, доброта извр превращается в ненависть и мизантропию, одев на себя манто милосердия. Так далее и по пунктам. И сам-весь глобальный труд-цивилизац устремлён на то чтоб уничтожить-изжить Землю! Вспоров матушке-Земле брюхо. Вот к чему ведёт человека христушество!
                В — Всё просто! Как новокаин и оспа. И кокаин не крёстный!
                Ь — Ведь даже если взять космос и представить что Земля наш дом в прям смысл, то мы, летая как будто в космос болтаемся вокруг своей избы, то спереди, то сбоку, то на задворках. То что можно зреть в телескоп пусть супер-пупер-на-трижды-пупе-роз-купорос! Телескопу-пс! всё может быть простейший обман. Все научные выкладки?! тем более! Не больше не меньш чемь игра, в кою нам позволяет играть Создатель. Потому что вся наука видоизменяется с процессом нашего в ней путешествия-познания, а я бы сказал, ползания. Всё меняется и часто с полярн противоположность и со скоростью детского калейдоскопа. И одно зачёркает другое. Или ещё как-нибудь проще и примити-вне-вне.
Т — То как живём это может быть интересно, смешно, но лишь нам! но глупо и бессмысленно если смотреть со стороны. Вот-вот надоест нас Создавшему. Возможно конечно что мне всё это кажется потому что так скоротечна и так действительно коротка моя жизнь, и глобально, объёмно и необъятно иногда вдруг поражается воображение ниоткуда берущимися обобщениями и поэтому меня хвать-испуг что вот-вот и кончится с моей жизнью и все-бытие.
  Н — Но я думаю что у Создателя с каждым уходом поколения как-то возрождается надежда на то что вот эти-то будут умнее и что-то наладится и поэтому цивилизация остаётся существовать, но увы и увы! Ничего не меняется или меняется с переменным успехом и неудачами и только божие терпение не даёт нам исчезнуть. Воробьиная скачка. Вот что такое наша жизнь. И всё в разные стороны. То есть, сегодня все басни И. Крылова уже можно ассоциировать не с отдельной личностью, или с одним городом, а глобально. Со всей цивилизацией. Особенно лебедь рак и щук.
Х — Хотя конечно всё это может быть и просто необоснованными страхом и странным предположением, свой-свойственными человеку как таковому. Существу слабому и не очень самостоятельному. Бог и не дал нам с нашими наклонностями (именно наклонн!) жизнь величиною в 600-700 лет. То есть мы умираем в расцвете! В 60-70 лет человеческий опыт в сложении с мысленной энергией способен выдать непостижимый эффект. О! Если бы чело-чество и тот мизер что им достигается при таком минусе и длительности жизни одного гения не использовали сами себя против себя! Но, живи мы 1000 лет Земля не выдержала бы и четырёх поколений того что стали называть в 20 веке научно-технич прогресс. А так с каждым новым поколением всё сначала. При неспособности к преемственности поколений полной, при практически общем отсутствии истории. То есть нет рациональн-накопления знаний в одном мозгу.
В — Вот что спасает цивилизацию. Вероятно это мало похоже на здравый смысл, как и наше бытие не похоже на Жизнь.
           В — Ведь всё что с нами происходит мы творим Именем Божиим, то есть Мыслью. А в результате мы уже теряем медленно и верно дар просто плодиться и размножаться и если сказать мягко, живём мы от поколения к поколению идиот к идиоту. А если и вовсе без открывашки, откровенно, жизнь сплошная склока! И если учесть что цивилизация, по наш с тобой милый понятиям, существует около двадцати тысяч лет. Не много-ли это для нескончаемой вражды? Может быть и не много, но мы с тобой знаем, что уже не сейчас, давно! Терпению пришёл конец. Конец если даже всё прошедшее назвать самоиспытанием на прочность. И всё же по крайней мере нам с тобой хватит вилять, лениться и трусить. Бывает я только на один процент не убеждена в том что вместе с нами жизнь кончится. И это вовсе не трусость. Я не смерти боюсь. Я боюсь того что мы и все до нас жили не просто зря! А жили скверно, гадко! По скотски. А-Псо-лют-но! Хотя имели пусть и не абс возможность, но Божественную Возм-ось-ть жить достойно, красиво и, самое главное, Вечно-Счастливо!
         
           Вот мои слова на январь 2016 года. Это не из догм, не есть решение или приказ-распоряж. Это из ряда жёстких пожеланий на период от 2016-20 г. Предвидение человека и что-то может быть ошибкой, но основная часть, половина есть магистральное направление развития России на ближайшие четыре-пять лет. Если же мы не задвинемся в эт направлении, Русь так и останется болтаться между «грёбаными». Однак нижесказанное только часть огромной работы на пути к лидирующему положению России в мировом сообществе.
           Д — Для нас с тобою, милый, если сие поддастся сдвинуть, будет то есть реализовано! это составит 0,01 % того что надлежит сделать вообще.

2.

А.     Руководители РФ, всё! в купе со всеми до един мини-стерв-ми и прямо подчинёнными им структурами, Г Дума, Сов Фе с руководителями, а так же подчинё струк-ми, все администрации всех областей России и все объединения, ассоциации, корпорации, банки, холдинги, загран-банки, фирмы объединяющие все финансовые потоки страны; то есть абсоль-весь бизнес РФ от самого крупного и до предМинимателя кто имеет прибыль в календарный месяц от 500 тыс руб и выше, каждая фирма, завод, торговля, общепит, объединение, предприятие или физ. лицо даёт определённую сумму денег, в год и создают Фонд Финансового Обеспеч Русского народа (ФОРУС) Мини-взнос 10 % от годового дохода фирмы.
Бескорыстная помощь из-за кордона. Соответствующие фин, сил, стр РФ помогут определить нейтральный политический статус сторонних $.
— Эта организация, для начала, может заняться лишь выправлением ложной, а точнее, подлой ситуации сложившейся в РФ по выплате пенсий зарплат, иных пособий профильной национальности, то есть русским. Ни для кого не секрет сегодня, что ситуац создают спецо(v)М.
Пенсионеры:
Количество мужчин доживающих до 60 лет в РФ составляет 1/3 из числа мужчин про-работавших «всю сознательную жизнь». То есть, до пенсии доживает в лучшем случае один из трёх. На самом же деле едва-едва один из десяти. То есть гос-р-ву из десяти работавших и плативших налог на своё пенсионное обеспечение необходимо платить деньги не десяти, а лишь ()А!!?() одному из десяти стариков.
Женщины до 55 лет доживают половина. Это бархат цифр. На сам-деле пенсионеров мень, как говорил Мень. Все эти люди, живые, мёртвые платили стране «гробовые», то есть себе каждый на пенсию. Но мало того что не доработавших пенсионный ценз зарыли «за свой счёт» их закопали вместе с выплаченными Любимой стране деньгами. Выплаченные бобло не дожившими похоронили по смокингам! То есть господа власть развор-овали пенсионные накопления людей не доживших до пенсии. (Же!) В приличной стране Собес есть святая-святых!
Мало того что разворовали ещё Союзный Собес! Так щиплют донага насмерть! нещадно и нынешний ПФР. Я никогда не поверю чтоб ныне налоговых сборов не хватало на достойную пенсию сегодня в тридцать-сорок тысяч рублей каждому, кто держал на ногах эту вечно падающую и падающую Русь!! Когда начнёшь разбираться, а сколько же в среднем лет платит РФ среднему пенсионеру до кончины, вообще становится смешно!
Мужиков живых до семидесяти лет один десятый из доживших до пенсии. До восьмидести доживают единицы. То же самое с прекрасным полом. Вот и получается что 9\десятых пенсионных накоплений просто вылетают на Луну! Так называется кабак для избранных где день и ночь дым коромыслом! А ведь пенсионные отчисления высчитывают из того чтоб их хватило мужику до 90 лет счастливой Российской жизни!
М — Мало того! Эти господа-жиды презренно врут! На самом деле бюджет ПФР в РФ всего лишь капля в ОКаЯне всех финансовых потоков страны РФ! Но и каплю рвут волки как будто сие овца величиной с реку Волга. И ведь платить-то надо, если мы не забыли, из десятерых нёсших свои кровные на свою пенсию, только лишь одному! И то, через год-два это будет каждый пятнадцатый! То есть, сегодня 10-ти кошелькам рабов нужно платить пенсию всего лишь одному! То есть на одного пенсионера в РФ работают десять трудоспособных! В том числе и сами пенсионеры! Особенно бедные бабы-ы! Ы! Вот как есть дело на самом деле! Куда идут деньги? Куда крысы деньги деваете!?
Т — Тойсь я понимаю, милая. ФОРУС всего лишь предлагает: верни всякий Русь ободравший хоть часть что забрал! Круто разбогатевшие лю все как один, мягко говоря, нечестны. Они заработали не лесом-не-полем чистым и не в пустыне. Они разбогатели в гуще общества. Сим господам я иногда говорю: «Вы не украли, вы взяли то что принадлежит всем. Даже если изобрели, или открыли! Возьми спички, топор и тулуп, дуй зимою в лес босиком! прорубите скважину и достаньте газ-уголь или начертайте на снегу эскиз самолёта. И потом ещё всё добытое продай зайцу-нанайцу! И он не возьмёт, не то что купит!»
В — Вот именно! Мягко говоря, они сцапали что другие не увидели. Но так же как человек часть общества, так и все его находки принадлежат всем! И даже если я вру в своих счетах, почему бы стране, властям РФ, преуспевающим людям не помочь пенсионерам, всему населению России вообще!? Благосостояние и величие общества делает не кучка из власти и крупных бизнес-мен-леди, а люди создающие материальные ценности! То великое большинство что едва сводит сегодня концы с концами, часто не имея крыши над головой. Пенсионеры совесть страны, государства! Отцы и матери, бабушки и дедушки Новой России. Или Бесполезно ворюгам педалировать порядочность?!! но всё же …
Ф — ФОРУС временная структура. Её задача родить совесть у лиц её потерявших. Не имею в виду всех поголовно кто пожелает быть в ФОРУС. Дать пример создания системы налогообложения.  И ещё хочу заметить, мои констатации коли не совсем точны, то всё равно  мои ошибки не ровня, не идут и в сравнение с враньём, ангажи-жучкиных на 90 % власть и на 9 % бизнесом СМИ. Размеры врак просто не Земного порядка! Например они пишут что Россия добывает золота вдвое меньше в год чем Китай! Абсурд! Золото не пепел на пепелище! Искать-не-икать! Эт  значит что часть добываемого в РФ золота оттягивает карманы нескольких лиц. Есть русская пословица; у воды да не напиться! Но кучка господ «около-золото» инко-гни-кинь-ког-нито пьёт две трети вод Золото …
Н — На выплату достойной сегодня пенсии хватит с лихью пенсион-налого-сборов с работающих только в ресурсодобывающей отрасли. Если хотя бы ограничить воров. Не перебить всех, как делал Сталин, одному (1) хоть пообещать отрубить палец. Весь вал с продаж природных ресурсов за пределы РФ ни одной-ноль копейкой не возвратился в страну. Все деньги от продаж газа, нефти, угля, металлосодержащих руд, золота, алмазов и прочих недр-ресурсов остаются там где их продали. Так за 2011 год из России безвозмездно продано нефти на 180 миллиардов долларов. Газа на 60 миллиардов долларов. Весь экспорт составил около 600 миллиардов $/
И это из одного не очень порядочного СМИ. На самом деле цифирь должна быть в разы большей. Но её найтить, хоть сколь приближающейся к реальной цифи сложней чем алмазо-рубин в Сибирской тайге. Все эти деньги остаются на счетах так наз развитых стран (Европа, США). В луч-случае на счетах Российских банков, однако снова за кордоном (ВТБ). В тех же Швейцариях и США. Это бобло принадлежит рос-мешочникам олигархам и верховной власти РФ. Да не только не возвращается прибыль! Не бегут взад и затраты на добычу, изготовление.
П — Подтверждение этим фактам цены в РФ. На любые товары. Цены розничные, потребительские. Оптовые, поп-топ-товые! любые цены завязаны на нефть, газ, электро. Вся-кий-любой экономист скажет; да это не экономика! Это какой-то разврат! Цены обязаны плясать от производств а не от копателей! (газ, нефть, уголь, золото, лес и пр.)
А не будем, господа, забывать и чёрный рынок. Например в запасах мирового Янтаря Россия держит до 96 % всех мировых ресурсов. Но со времён правления господина Горбачёва М.С. Рос-«бизнес» на букву «Я» ни одного года не был рентабелен! Как же так? А истина во-она! Нашлась как на Польской таможне завернули автофуру на двадцать тонн янтаря-сырца. В документах значились детская игрушка из Китая. (Это конечно шутка про игрушку!) Но сколь корабль-поезд-самолёт туда-сюда между Россией и Европой, Рос. и США и так далее! Шарахаются! Например ни один из президентс самолётов стран дружественных РФ таможнями, ни одной! Ни-када! никогда не досматриваются. Например в Шереметьево одно время каждую неделю приземляВся ЛА израильского президента. Что стоит Бобику взять на борт хотя бы тонну золотишка? Ну хоть через раз! И никто не скажет, что такого искушения не может возникь в чрезь-выч порядочном мозгу тех кто водит Боинг! И что они не выполнять !!! приказа того кто платит им за такие опасные рейсы в Россию.
К — Кстати! Телохранителей в израильском ЛА вдвое больше, чем когда Бобик делает обычный рейс, то есть с През-Изр.
М — Может-ли это быть ложью?! Сталин оставил СССР с золотым запасом в 2800 тонн. Нынешний президент получил золотой запас в 240 тонн. И пусть кто-нибудь попробует найти хоть один док, отчёт свидетель о движении 2600 тонн золота. Но, следует указать и тот факт что сегодня золотой запас уже составляет 1800 тонн золота в слитках. А за 2017 год золота добыто в РФ около 250 тонн.
Это изложение подтверждается очень просто. И даже только одной ценой на бензин. Девяносто пятый бензин в РФ должен был бы стоить для Росса не более 4-5 рублей за литр. Это в том случае если бы экспортные нефте-$ просто возвращались в Россию, работали на страну и на того же Русича! Сегодня сей 95-ый пресловутый стоит 50 рублей за литр. При себестоимости 5р\литр. СебестоЙ 1 квт\час свет (электрич) составляет от 30 до 40 копеек. Продают его россияне родным-же Россам по 3-4 рубля за 1 квт\ча. Такой вот консенсус. И уже не говорю о ценах на услуги ЖКХ. Если 500 мл. хорошей водки стоит (разлить) по пузырям 10-12 рэ!
И тут не только ubgth!!-жадность. Мы, россияне, дожили до того что в России нельзя хранить деньги! Деньги не хранятся! Суммы с 6-значной цифрой в УЕ могут испариться в мгновение ока. И это вина не только богатых и властвующих ныне. Моду завели ещё Хрущёв с Брежневым. А если копнуть глубже, то ещё господин Николай «дВа» вывозил из России золото эшелонами! Это общая беда. Создана ситуац кажущаяся «выгода» всем. На деле как раз убыток правящим, богатым. Русь всё более помойка. И тут, на помойке надо жить! Страну продать невозможно! Найдут на дне океана и замочат. Недра увезти за кордон архи невозможно тоже. И ещё самая простая неудобствА! Управлять РФ невозможно!!
т — так грёбаны козьи дружки! Вы ни раз за последню 1000 (тыщу) лет не заплатили народу! Или уж тогда взять пример с супер-помещика Сталина! Сей крутой Козя-ин не заплатил ни копейки ни одному из 70 млн своих крестьян, горбившим на г-н Сталю 30 лет бесплатно! Кроме того платили налог натурой. Рожь, картошка, молоко, яблоки, слива и т.п. Что выращивали на Сталинской земле в свободное от камунн-барщины время! Н — Но! Если б экспорт $ вкладывались в РФ, $ приносили прибыли в сто и более процентов! был возможен экономический рывок круче Китая минимум! Однако перспективы РФ несоразмеримо шире, объёмней. Да просто неогляднеее по сравнению с Китаем. Творческие потенц народа на Руси не востребован используется не более 1,5 %. Физ-трудоспособность использ чу выше; 3,5 - 5%. Эти цифры от возможного. Простой пример; до 60% работающих выполняют ненужную работу. Все администрации, все руководящие органы занимаются загоном бумаг из кабинета в кабинет. Впустую жгут компьютеры, свет, газ, уголь и т. п. Более того, они своей работАй! Вредят! отбивая руки тем кто создаёт материальные ценности.
Поголовное воровство. Причём такое что в годы Совка и не мечтать. А те, кто занят прямым производством, обворованные, замордованные штрафами, увольнениями и мыканьем по биржам труда пьют ломают машины, снова пьют и саботируют. Это закономерность.
Я — Я как-то давненько вмешалась в надоевший спор о том что, мол, борется ныне президент с коррупцией или не боря (вот же по-придум сл-о господа-гнид-учёные, чтоб мало-кто знал о чём речь, да чтоб себЯуважаем господам ворам не било по ушам;
Д — да воры! воровство и разбой средь бела дня! и когда опротивели совсем их сопли-вопли, я скаЗла: «знаю человека всего единственного на Руси, кой с воровством и грабежом боролся! Это Иосиф Виссарьч Сталин! Вот Сталин воров- грабителей ловил и стрелял, и вешал. А эта тетеря! вся  презь-рать за 30 лет пока не повесили и не-ни! Ни одного! Вот и суди, он борется с разбоем или не. А если не убедила, съезди, сгоняй в Китай!»
В — Всё это реальная картина. Но как бы ни было ещё и хуж на сам деле. И причина всему глобальная ложь, лицемерье, унижение, воровство, эксплуатация. И «родничок», откуда вся эта канализация прёт, церковь со своей гиблией. Гиблия и церковь законно и желеобетон считаются основой истины. Но! Именно гиблия совершает грабёж не только физический но и духовный! Ветви растут из дерева. И власть из власти. Меня прост долит хохот когда некоторые доброхоты глаголят, мол, церковь это одно а библия, христушества, друго! Мол, церковь всему виной, завралась, заворовалась. Но как же ноги (церковь) и без задницы (гиблия). А нет! Господа доброхо-хот! Церковь-то сегодняшняя как раз лояльнее гиблии. То есть вынуждена под напором боль-менее рационально мыслящих неханжей и неатеистов. Церковь никогда не сравнится с гиблией! Если сие произойдёт то люди на Земле исчезнут. Все! Не только гиблие-придушеные! Гиблия есть распись; как издохнуть сразу всем … покрасившее! Так как изобретатели гиблии изоврались! не изоврался ни один фантаст!
Я — Я знаю, что Московские власти в состоянии легко платить всем «своим» пенсионерам пенс-минимум в пятьдесят тысяч «Р», или тысячу $? ежемесячно. Это не делается из соображений безопасности, а не только из жадности. В России начнётся восстание. Восстание пенсионеров! Люди со швейной иглой, с заточками, сделанными из старых, последних очков пойдут на штурм, на бой! За своё, последнее сворованное у них крысиным образом. Потому что альтернатива одна; ходить голодным с неприкрытым задом по местному г-Арбату или пробовать заточками из бабушкиных стар очков вырезать крысиное отродье.
И — И даже лица занимающие ключ должн на пр-ве, топ-менеджер, спецы в другой деятельности, но работающие по найм имеют меньше чем должно. То есть в России по сей день нещадно эксплуатируется человек человеком, что не допустимо в современном мире когда производительные силы развиты настоль что эксплуатировать так назв ручной труд идиотизм, бессмыслица! То есть творить оскорбление чел-достоинства. Смысл экспл только в целях незаконного, грабительского обогащения. Прямой, тупой грабёж! немотивированной эксплуатацией и обманом. И сам хозяин грабит сам себя безбожно! Правильно организованное дело, достойная зарплата работникам дают прибыли в разы больше! По сравнению с сущестующим примитивом Сим грабежом государство прикрывает свою неспособность обеспечить трудоспособность страны (умственные способности русских используются не более чем на 1,5 %) и полное  отсутствие организации современного коллективного труда. Слепоту в предвидении научных прорывов (способность гениальной части народонаселения РФ сделать прорыв сплошным, то есть обыденным делом а не чудом, как есть ныне). Раз в сто лет и значит чудо. А что може спросить с высших руководителей когда они в личных активах держат например от десяти до двадцати проц. акций Газпрома? И нефтяных золотых прочих тож маленьку?! Лично, или на одну семью!? Когда им работать? Государственными делами маяться!? Если не-об-ход-Димо! Каждую неделю … да-Да! еженедельно летать на Промыслы?!
Б. Оплата труда работающих мужчин и женщин детородного возраста, проживающих семьями, имеющих детей и с перспективой увеличения семьи с рождением детей ещё, Муж и Жена работающие на рабочем месте с выполнением производственных заданий на уровне среднего и выше среднего, не нарушающих дисциплину и правильно ведущих себя в семье, должна составлять от 140 тысяч индексируемых рублей. В районах с различными доплатами к вознаграждению работников (Крайний Север, шахты, вредные произ-ва и т. п.) эта цифра (от 140 тыс. руб.) является исходной. Предприниматель не в состоянии объективно выплачивать такие суммы или регион власть не способна дать ему такой фронт работ, ФОРУС берёт эту обязанность на себя. Остальному работающему населению ФОРУС станет подтягивать заработную плату к выше названному уровню, но в зависимости от регион условий.
Пенсионные выплаты всем гражданам РФ должны составлять 50 тыс индексируемых рублей минимум. Пенсионеры с высшим образованием полученным очно до двадцатипятилетнего возраста минимальная пенсия последних составит семьдесят тысяч индексируемых рублей. Прочие пенсионеры с В.О. пенсия не ниже 60 тыс. индексируемых руб. Нижняя пенсионная шкала для пенсионеров с самыми малыми пенсиями 35 тыс. инд. Руб.
Деторождение и становление молодого поколения.
Увеличение материнского капитала за второго в семье ребёнка и каждого последующего ребёнка от одного миллиона инд. руб. плюс та несчастная подачка что даётся правительством сегодня. Беспроцентные ипотеки и беспроцентные кредиты на все крупные приобретения для семей с двумя и более детьми. Включая землю, авто, моторную лодку и пр.
Беспроцентные кредиты благополучным семьям имеющим двух и более детей. Ежемесячные выплаты семьям на ребёнка-иждивенца — реальный региональный прожиточный минимум.
Строительство жилья, имеются в виду дома на одну семью и помощь в строительстве оного для благополучных семей.
Далее: Минимальная зарплата по РФ на 2017 год 50 тыс. руб. (уборщица)
С созданием ФОРУС все возникающие трудности и нерешённости в осуществлении моего уложения берёт на себя Фонд (ФОРУС) при непосредственной поддержке Президента РФ, Правительства, Гос Думы и Сов Федерац. А так же всех региональных властей. Господа! Начинайте работать! Эта страна не для бездельников! И не для широкомасштабной склоки или волочения гербовой бумаги из кабинета в кабинет! Но мало того! Вы же мешаете работать! Направьте вектор своей все-агрессивности в русло достойное человека … Вся ваша законность и порядок вами созда для достижения на Земле Лунного ландшафта! Всякому вояке на земле РФ приходится изобретать свои противозакония чтобы его дело не погибло от Русофобского законотворчества!
Сумма необходимая для успешной работы ФОРУСа не составит 10 % суммы что уходит из активного оборота в РФ в зарубежье в закородонье, так как цифра уходящих за кордон денег имеет бесконечное количество нулей. Например она может быть сравнима с бюджетом Пентагона.
В результате активной деятельности ФОРУС Россия к исходу 2020 года станет Лояльным Лидером на Планете Земля. В отличие от сов-ного лидера США, который нельзя назвать лояль, так как его интересы не далее личных интересов отд граждан США. То-йсь мелкой кучки гражд США. И главный принцип Лояльного Лидера; Делай Как Я! Не принуждая, а лишь на примере Российского процветания, благополучия, счастья полнейшего, всечеловеческого
П — Председателем ФОРУСа станешь ты, А. Свет. Или любой порядочный человек, раз ты говоришь что у тебя уже «фишки не хватает». Но смотреть и подбирать коренные кадры будешь ты! Разворовать фонд невозможно! В Фонд просто не попадут люди с корыстными или личными интересами. То есть сто раз проверенные на один-единственный интерес; благосостояние каждого Россиянина. В отличие о некоторых у нас вагон времени. Личный интерес работника Фонда будет значительно перекрыт системой занятости и вознаграждений. Фонд кроме того в фокусе слишком !!! много могущественных сил. И наоборот на примере ФОРУС можно учиться тому что красть глупо и не выгодно.
П — Поскольку инициатива исходит от меня, Ольги Александровны Вселенной, то я хотела чтоб начинал ты, как соавтор идеи и знаешь как и кто-что. Ну и ничего страшного если никто не даст денег. Нуль есть тоже деньга! Погодишь-да-урулишь пока «мелочью». Как говорят эти Русские; с деньгами-то дивья! Вот ты-ть без денюжек-то повоюй-попробь!
Н — Ну в качестве альтернативы ФОРУС я предложу СВЕТ. Это Союз Всемирного Единства Творчества. Такое название и аббревиатура очень удобна на перспективу до бесконечности. Поскольку международная и твоя фамилия, то есть одна из. Я ни в коем случае не думаю чтоб ты искал отвертеться. И соблазнять не собираюсь. Всё это пока не виртуально лЬдишь для нас с тобою. И всё же тебе творчество весьма импонирует. К тому же это та планка, выше которой с нашими теперешними-нынешними мизер-возм-ожностями, невозможно. Наверняка творчество станется актуальным и в перспективе. То есть в бесконечной жизни человека. Я думаю если танцы будут, интересно станет всякому, а не только тебе одному, окопавшемуся в своих македонских развалинах, то есть, тьфу! планах …
М — Мы же, ко всему не оставим вас один на один с физической де-ятельностью. Нам и интересно! Одна беда! Бегать много!
Д — Да, вот ещё, пока не забы. Верховны Главнокомщ-наш, как и мы все, изломан исковеркан по крайней мере 2-мя идиотологиями, идео-мудео идеологи-ми-ми! и му-му, господствующими, точней 2-й-ложью. Атеизм, христианство. Что из сих двух хуже сказать-как-сказать. Ать-теизм лучше потому что не всё в нём ложь. Но в атеизм нельзя ступить, там ноль бога. Хри-ство жидовская ****о-мудистика, той-сь сквозняк-супер-ложь. В хри-ве истины, или позор-правд всего одно слово «бог». хри-во Совершенный скальпель-молот-пушка инст-срумент разрушения цивилиз. Порабощения максимум! Поголовно! Считающие себя поработителями ещё большие рабы чем рабы явные. См 2000 тысячи Палестинско рабства. Могут звёзды избавиться от «ига» собственного света? Так же не можеть избавиться от мрака его, мрак, жиды излучающие. Они-то, сами-дурь-горе-поработители как раз и находятся в эпицентре мрака само-рабо-униженья.
П — Простейшь-вещь! Но это уже ко всему-прочь-человечеству. Хр-иво весьма убедительно и безапяляционно на кажд строчке доказывает что иудаизм ложь, враньё, бред сивой кобылы! Иудаизм с непобедимостью той же обращает христушку в прах. Но человеку должно быть ясно что иуды и хри родные единокровные братушки! И «вражда» христушек с иудушками грязный спектакль для идиотов. Христушкины сказки доказывают что все остальные 300 религий есть ложь. Точно так же все 300 религий просто своим бытием доказывают что христушество с иудушеством бред сивой кобылы!
Э — Это ведь ты, Санечка мне сказал; подлость твоя с тобой! У меня нет больше красавцо-знакомцво-изобретателей! И альтернатив у человека нет; свет или мрак. Вот ВП може выбрать! Обратиться к истине коя гласит; Человек есть бог! Или брататься с попами и оглядываться на атеизм. И то и другое на историческом примере и на человеческом материале доказали что атеизм и христианство есть мрак. Или два разнотенных мрака.
П — Поэтому ВВП не на что опереться. Если ныне утр он попробует облокотиться на народ, который тоже обманут и понятия не имеет что он бог! то эта нар-д-толпа его кинет, не успеет отобедать. А наутро голову ВП найдут в Москве-реке. Этот народ-толпа, мерзкая и продажная. Жидовские скотоводы сделали своё дело! Да-да, смотришь так! Скот-вод Дарвин лишь продолжил линию гиблии, дооскотинил христианство! Под руками ВП, деньги и лихие люди, его помощнички. Вот на это он и опирается. На народ, как известно, опереться нельзя. Народ, априори! Против любой власти. Да Русь ныне и не может похвастать таким своим вторым названьем. Наш народ толпа. А если ещё прибавить разно сорто хистори, истории, которые все берут пример с гиблии! «философ, народоведенья» и так даль, совсем беда.
Н — Но ВП всё же один из самых лучших «Валовых Продуктов» РФ. И поскольку СМИ-рно считат Роково-Ошибкой развал СССР, как бы он при этом не душе-кривил, худо-бедно стремится к восстановлению СССР (Руси) в границах хотя бы 1913 года. А кто сказал Сто на сём стрит-стоп!?
А — Атеизм был гос религией в С(3)Р. Время показало, что ся Фила способна создать не Государство, но великую псарню. РосПсию! Весьма недолговечное территориальное народообразование. То есть атеизм есть нефундамент! То есть нужен такой А-Теизм в котором есть бог. И этот бог — Человек! Человек, благодаря гиблии не знающий что он бог! Ещё раз повторяю! Для человечества нет иного бога нежели Человек. И человек бог необходим человечеству и достаточен. Потому что каждому человеку кроме его божественности ещё придаётся сумма божественности всей цивилизации! Вот в какую Кладовую не дают ступить человеку религии! И он, бог, вынужден ковырять Землю … Сегодня сей позор на поддаётся вычислениям.
К — Как показала, вырвав не одну тыщу очей, «вечность» хри-ства, Человечеству необходим хоть один, хоть бумажный бог-призрак. Но недостаточен! Так однобог* (к)ое оно и существует. правда примазались там кучка жидоиздранных жидов, но это так …
Я — Я цвам легко докажу, зашто! христианство есть ложь с перв-сло до последнего издоха.
Х — христуш, как трактуют жиды, добрый, всечелвечий, любящий каждого равно! вдруг назвал жидов христушкоизбранными. Но не мог хрь звать жидов богоизбранными! Далее! Бог единый у жидов мужчина. Это чисто жидовсий подход. Как это может быть что недотородное существо и вдруг бог!!? Такожде и с адамкой! Третье! Исус назвался единственным богом, когда каждый человек есть бог! Исус в свое-бытие не мог такого удумать даже на горрршке. Сие значит; христушка бумажный персонаж. Более того, если он бог и на небеси, оттуда он обязан разобрать жидовских фантазёров на запчасти, они-кони! изоврали его якобы деяния.
Т — Таким образом в завиральной хи-стории гиблия всё сплошь всё ложь. Фантазии биороботов жидовской национальности на темы надуть, обобрать, закопать. То есть завиральные бред чучелообразных дарвинозо-обезьян, мудро изворачивающихся но предполагающих жить грабежом и разбоями!
О — Однако жидо-яхве-христуше-избранность и есть глав-признак жидовской лжи как в иудаизма так и христо-букваря, гиблии. Жидо-яхве-христоизбр есть стремление к глобальному преимуществу жидов над прочим человечеством. Панский олимп. И сам простое; жиду можно всё! И это декларируется бумажными жидо-богами яхве и христом. То есть сию бле-вангелию вставили в уста кукол христос, яхве сами же жиды. Но как же лихо господа сии всё представление оттеатрали-ли! Просто блеск! И! Неужели быти в дурьях всему христианскому люду не западло!!? Остальным гоям лишь то, что скажет, разрешит жид!
С — Самопровозглашённая самобогоизбранность жидов есть старт трамплин для мирового господства жидов над остальными. Трамплин! Как и всё у жидов, как и волшебство у призрака христушки! Не работает!
Б — Библия, как учебник воинствующего жидовского национализма состоит из выпрашиваний у бога благ, из клятв раба божья в том что он тля, мразь, вор и разбойник. Лишь бы дал! Что ему надо жить! Это чисто жидовская поза. Однако во второй части всякий жид лицемерит. Человек прямодушный так о себе и мыслит. «я раб, мразь, убивец!» И подобный жидовский эквилибризм во всех тезах гиблии. Хотя на пер-взгляд гиблия есть учение добру. Так и есть!! только всё добро должно быть у жидов.
Т — Такая позиция, Ложь гиблии, так я называю сей слав-мерзав-фолиант библия, самая очевидная ложь заключается в том что христос не бог. Сей герой не имеет чётких человеческих достоинств. Тем боле бог он разве для дарвинских пост-обезьян! Или сам лицемерная скотина! Просто сей чел никогда не жил, не бывал на Земле вще. Голь-персонаж-христуш выдуман кучкой горлопанов-3 как средний фокусник, плоско-эквилибрист, библос-герояз. Даж со все-свои мудростя и чудьями-мудьями призрак-исус всего лишь подлый жид! Бог, если он Бог! Вершит чудеса для всенародья! хрис-тушка творил чудеса даже не для общежидовья! Для единиц (12+). Алекс Македонс по сравнень с христус Супер-пупер-хапер-бог! разница разительнее ещё! А. Македонский житель Земли, а христушка всего-лишь житель гиб-лии и блевангелия! У Эллинов не хватило подло-нагло-библо-беспардонства! И ещё; Эллины не столь беспробудно невежественны! В том числе и благодаря своему величайшему соотечественнику. Истинно человеку богу! Но, увы! Сим господам-жидам всё мало! И ныне всё то же! Обманывай, кради, бей, жги, режь! Закапывай живьём в землю гоя!
С — Собиратель-кобраз, выведенный на папирус, из уничтоженных иудеями сопле-менников, не желавших обуть иудаизм. Вон-ва христушка! Каракуле-копия жестоких, кровавых поработителей, Лжепророков-семитов из трёх народов; фи-финикийцы, халдеи, гиксосы.
Е — Если бы христос был на самом деле и на своём месте и являл бы единственность на Земле «человек-бог», он бы опроверг свою ядовитую единственность и сказал всем людям что все они есть боги! Точно таким же богом наравне со всеми людьми мог быть исус точь-в-точь! Но исус не родился и никогда не жил на земле. Исус не более чем песонаж, сказочный герой, или волшебник-недоучка, лже-герой которому всё время изменяет его халдей-волшебство.
В — Вся суть библии-гиблии, вся её лжепремудрость человеческого мелкого и мерзостного чисто корыстного жидо-свойства! Жидь-мрак-ярко выраженного разбойничества.
И — И си-господа невдомёк вторая по счёту и простоте вещь! Када эти богозасранцы покончат с гоями, они озьмутся сами-за-себями. Никуда не денешься: «Твоя подлость с тобой!»
Н — Но чтоб распознать и увидеть в гиблии непомерный жидовский экстремизм надо понять одну простую вещь. Жид христушка выдуманный персонаж точно так же как выдуман Л.Н Толстым князь Анатоль Курагин. Только разница в том что Курагин более реальный «гой», он скромен. Он не афиширует волшебства когда когтит Ростову. Страстно влюблённую в князя Б, более богатого чем Аната Кураги, красивого и, главное, более достойного. Более достойного, я имею виду, лучше христушки. Князь  Болконский не визжит о богоизбранности русских! Напротив, Болконский почти декларирует божественность всякого живущего! Но так же как и христушка издыхают оба князя молодыми. И оба бумажной смертью. То есть бум-мученики!
Т — Когда господа жиды выдумали яхве, прапорщика среди жидов-раввинов, ума не хватило при-и-изобрести ему сына. А потом вера иуд так опозорила сама себя, что порядочные евреи не впали в иудаизм. Хотя жид-гад иеговуха обещал всем-всем-всем жидам и срочно! небо в алмазах. Вот пришлось корпеть звездобретать христушку. Но, снова подвели сопле-мен-ники. Попами в христушестве должны были быть жиды! Но жиды или не захотели, или перехватили кормушку. Вот и повод камлать вражду между хриССтво и иудаизм. Но христушкин букварь есть иудаизм вывернутый наизнанку. То есть с «человеческим» рылом! Волк овечье-шкура. То есть с отблеском жидовской лояльности. Плевок гоям в лицо через губу! Прикрытый грязным носовым платком с (п)издображением христули …
О — Он, якоб, оживлят лазай-зря, но кда б уконтропупить Пилатку и его палачей, чтоб удрать, чудь исчез! Про-пало дело!! И снова является к издохшему, и уж без ведома трупа, оживляет труп «г(ер)оя» и он мчит в небо. По солнечному лучу вскарабкивается божья коровка христушка. Но заче телеса на Небе? Или, уж коль оживили! Уйди в голгофье подполье и снова зачуде-сучь! Пока не одолешь весь мир! не сдашь его жидам аредом в рабство! Но на небо! То есть сим признаётся что против Рима и бог оказ-засранец, вроде скарабея!
Т — То есть христяга просто дерьмо! Но это чисто по жидовски! На! Наобещать и смыться! На небо! ху. С-ними! с этими жидами! Пусть ещё тыщи лет рабствуют! (до 1917 года!)
К — Когда тело человека необходимо лишь на Земле! На небеси без телеси прощее-хлеще. К тому же коли ты исус-бог, так свались на Земь и вернёшь себе-уси телеси! он-гандон должен был сказать всем; самое чуд чудесное чудо на Земле и есть сам человек! Потому что человек уже и без афишки «бог» чудесней всех Солнечных чудес. Что блуд босиком по луж п морской глубине, или оживе мёртвых-тухлых по сравнению с человечиком вовсе и не чудеса, а лишь миг несоответствия скверне жизни чела бога, события, правд не рядового гниль-порядка. И даром идти пеши по воде и оживлять труп люди имели. Практически все без исключения! Да и нет особой нужды в этом. Каждый человек бог жил не столь сколь «дали», а столько сколько хотел. 300, 500, тысячу лет. И для чо ходить по воде когда Люди боги умели летать? И умирал чел когда хотел. Потому что на Руси без подлого христианства не было ни эпидемий ни смертельных болезней! Человек бог знал что за тем как тело потеряет силу, замрёт и остынет, для человека бога начнётся дальнейш-новейшая Жизнь.
В — Вселенная бесконечна! Коли так, сущность божественная чела может самоматериализоваться в любой точке. И Земля только один из нач начальных классов Вселенской Средней Школы! Да мало-ли дел найдётся в Бесконечности!? И как человек использует кирпичиков, так и …
И — И эт лишь жиды своим иудаизмом и христушеством «открыли» грешному что чел мож жить толь на Земле. И нигде! А дальше ад или рай! Да нет ада! Земля Рай, Вселенная Рай! И это у тела-чела нет кроме Рая-Земля Выбора! Именно гиблия швыряет шар раздора между человеческой плотью и человеческой божественностью!
Е — Если есть на Свете религия в миллион человек подвизающихся в её лоне, и если 999 999 чел считаются богами и лишь один не-бог! Сия выдумка есть ложь, враньё, издевательство и попрание чел-достоинства!
Н — Но тело  облекшее Частицу Вселенского Разума есть оболочка божественной сути человека способна жить-быть лишь на Земле! То есть Земля божественности чела лишь Узловая Чудо-Станция в бесконечных и беспредельных странствиях во Вселенной. Но вдал-библивается людям с помощью подобных гиблии премудрых вирш. «Ты умрёшь-издохнешь-околеешь». Или «Помни о смерти!» Когда и представить сие невозможно! Это, то есть, не может быть даже в версиях! Человек бог Вечный житель Бесконечной Вечности!
Н — Нет и никогда не было на Свете-Белом человека кой мог-маг-бы искоренить в себе жёсткое чувство ощущения собственного бессмертия. Но то-то и дело, что эта великая заповедь никак не связана ни с одной из религий! Это все до одной религии пытаются привязаться к бессмертию! Привязаться и эксплуатировать идею до кровавых соплей. библия, перевод на русский язык означает «деньги давай!»
В — Ведь когда попы визжат о смерти, то бубнят; «смерть и смерть!» пока хватает духу и во всё воронье горло. Но о бессмертии души шепчут едва слышно. Слова рай как будто и нет в их лексиконе. Зато ад чрез слово и возможно чаще. Из мироВовсприятия человека истребить чувство своей вечности невозможно! И всё же! День за днём горы трупов зарывают. И поп бубнит «смерть-смерть-смерть!» Так что даже челу с железной волей остаётся едва щелочка из воображаемой в будущем гробовины …
Н — Земля для Солнечной Самоматериализации Вселенской Мысли. Видимая и мысляще любовью Точка Опоры Разума Вообще!
И — И самое страшное обвинение борзописц-кацам-как-цап гиблии то, что сии сочи-слюни-тели уверенно знали и абсолютно точно что все люди до единого суть боги! Со стопроцентной вероятностью первыми об этом узнали халдеи, буль-дущие иудеи, ха-евро-жиды. Именн сначала они не сами допёрли, что мало вероятно, но узнали у живших ещё с предками соплюнь-чинителей гиблии людей богов, не утерявших истин знания. Узнали от людей которых язычники и почитали богами. Ведь Зевс, Перун, Афродита, Ярило, Сварог реальные люди-боги жившие на Земле, хрис-ми обращённые в мифических героев. Именно боги языческие и замурованы христушками изуверами в мифы. И на основании лжи и вранья три жида изобрели, то есть «зачали» и возвеличили куклу, призрак христа. Блеф, гиблию! блеф не знающий себе равных.
Т — Тут и копаться не стоит. Как же не обозначиться? Именно три халдея, что как будто пришли, к как будто маруське проздравить с … и т.де. И есть 3 г-авторы перьвого экз библии. Зачатого сими тремя в 325 год христушкиной эры. Здесь, не далее кроется злосчастное триединство бога. И эти зачинатели-зачинщики-звёздо-непорочники не знали даже не то что года рождения своего хулигана, но дат основания родного города Назарет. Как впрочем и весь снежный ком из их вымысла-изоборзения вплоть до средины 20-го века. Ни одна из ветвей хри-ства, ни один поп и в страшном сне не мог дотумкать что г-д Назарет, где родился мессир-мессия христ явился из небытия на Палестину через-после триста лет как «удавили» его заглавного героя! То есть христуся, бедный, бумажный и жил и родился и издох не ступив по Земле и шагу!
Н — Но валтасара, абрамку, третего пока не вычислила! самуил, илья? Как их не понять? Людям дано одно «бог». И больше нет (как будто) знания! Бери перо, бумагу и выдумывай всё что не придёт башке. Что тебе выгодно. Великий соблазн! Ясно ещё одно. Сии три лба ориентировались во многих ближневосточных религиях. Были на Ты с Зевсом. То-йсь все ныне известные еврейские басни-религии есть дети всевозможных язычеств. И явление новоиспечённых яхв-иегавах изошло в борзописцев не ранее 300 года нашей эры. Но не ранее! Все их святошеские книги всегда писались на греческом языке. И коли тут повинен авраам, значит что он и жил туточки. А не за двадцать веков до христушки. На гречке, не на арабском возможно заставили писать и гиблию римские цезари. Хотя во всём этом столько лжи и преднамеренной путаницы, что копаться в навозе вранья глупо и мерзко. Тем более что всё ярче восходит истинная история иудеев-жид-евреев. Сегодня всем ясно что сей клубок свился их ошмётков гиксосов, халдеев, финикийцев. Это ядро. И возможно этот конгломерат стал бы мощным и великим, если не изобретение мизантропами иудаизма. Даже гиксосы не решались становится иудеями. Не смотря на пропаганду богоизбранности и все-боже-помоществования, что конечно блеф чистой воды. Шулерство далеко ускакавшее от всех видов обмана.
Т — Так вот что такое на самом деле жидовское непорочное зачатие! Собрась три жида мужеска пола, с****или папируську, точне библа и перь и чернил и пошла писать губерня! Во оно Н.З. зачатьецо! непорочнецо! Я, мой сладкий ангел, всё ж думаю что ка-толькак появилась первая изба, это и была жидовская синагога, и назвали её Назарет, так и пошло-поехало. Но
только с 325 года новой эры! Но беда то что и непорочное зач. изобретено  буддистами, скифами! Наверняка и ещё …
А — А-ах вы-ж милые! Родню-синькие жидцы-подлецы!
И — И это не ошибка, не обман и не воровство! Такой глобальной подтасовке, замене самой мощной, основополагающей реалии в жизни не только человека, но и всего живого мироздания; Человек есть бог, Земля есть Бог, Солнце есть Бог! замене злой, корыстной сказкой нет достойного по мерзости названья. Живой христос, христос бог никогда бы не посмел на такое солгаситься. Ну а выдуманный, бумажный, то есть кукла конечно сколь угодн! Ради бобла чего не сделаешь! Такой жид-бумж именн соЛга-Псилсь. Воровство, преступлень халдеев, в купе с гиксосами и финики не имеющее до сих пор себе равных!
  Т — Так до иудеи называлась эта кучка завоевателей, согнанных в пустыню Палестина, для уничтожения. Но ещё до христушества они во спасение при-изоборзили ложь-иудаизм и стали иудеями (не все!) Встать в секту иуд и становиться иудеями, именно вот! рождение национальности иудей! Скажи «Нет!» уничтожат! Чаще всего упрямых топили в Иордане; откуда и побрёл обряд крещения в хрис-во. Один момент ложного клинча иудаизма и христушества. Сии утопленники и стали соб-образом исус-христушки. Всё не зря людишки попропали!
  П — Позже иудеи стали евреями и жидами. Иудеями и евреями этот народ самоназвал себя. А почему бы не само-любо-бозваться богоизбр?! Отпетые мерзавцы самовозгласили иудеев-жидов-евреев богоизбрР. В переводе на рус-яз богоибранный значит захребетник, вор, убийца.
В — Вертаясь к несчастному му-му кукле-христухе нуж сказать что единственно непорочное зачатие изобретено (И) для того чтоб божествить единственно куклу с кличкой исус. исус есть Икс Иксов! Призрак в коего верят ханжи более чем в живого человека. И всё-таки исус икс с весьма расплывчатым значением призрак! И менее того. В сказке христос обладал идеальными чертами земного человека. Сие было бы подозрительно, но си фантастик! По сказке христос был-балбес бездарнейшим из богов! Любой бог языческий даст христушке 100 очков форы! Тогда как узурпировав так наз Единобожку сам хрюстуся должен быть во сто раз ккраше-крыше всех вместе взятых Зевсо-Гафродит! Не упоминая Цирцею и Горгону!
К — Конечно и то и друго можно объяснить от смешения не смешивающегося! Однако бог-балбес какой смысл имеет хоть и для тех же жидов? Этим же можно объяснить и его нежелание приземлиться хоть раз в 2000 лет … хоть разок!
И — И вся беда в коренной корыстности христушества!
З — Здесь снова никак не обойтись без объяснения порочности-непорочности зачатия. Порочного зачатия в природе не существует. Все зачатия Непорочны! Потому что без участия Вселенского Разума (или бога, согласно термина язычников) зачатия вообще не бывает. Два чела без Верховной Силы зачать новую жизнь не в состоянии. Не в состоянии даже при наличии Двух Их Божественностей. А жиды именно навязывают, что двое, мужчина и женщина начинают зачатие и потому оно порочно. Но мужчина и женщина, априори, не могут творить зачатие.
В — В зачатии непременно первую скрипку ведёт Вселенский Разум. На библо языке это звучит так; без бога муж и жена зачать не могут! Или; в мире божием всё происходит с произволения божьего. В моём понятии зачать возможно так; вся божественность человечества и Верховная Сила Вселенной создают некий план, или чертёж, вроде растопыренной руки (5%), на Что мужчина и женщина в совокуплении нанизывают, или на-возвышают свою живую, до встречи всех составляющих воедино, живую, но безликую плоть. В результате в женщине и зарождается новая жизнь, или ещё один бог! Именно при всех без исключения зачатиях человека первый и главенствующий Шаг Совершает Вселенский Разум!
Т — Тут жиды завизжат, что, мол, вот маруська и понесла без мужа! Я могу сказать и другое. Вселенский Разум Может Обойтись и вовсе без марусек и ваньки! Но если верить жидам, то они ещё одного человека лишили совершить самое святое, возможного отца христушки! Да не для того Вселенский Разум способствовал женщине создать мужчину чтоб потом лишать его счастья отцовства! Это ещё одно подтверждение лютой лжи сочинителей о рождении христушки!
А — А завиральная историйка про адамку! Чисто жидовский трюк! Первой, а точнее первыми во множестве, появились для жизни на Земле женщины! Явились Дамы не на Земле когда ещё Солнечной Системы не существовало! Блеф про адама говорит о том, что изоборзили его мужи жидовские, дабы обеспечить себе главенство! Как раз главенство в семье мужчин и есть главная причина жидовских неудач вообще и в становлении гос-самостоятельности. То же самое и с религиями иуд и христуш. А так же нищенства стран восточных религий, где женщина раба мужчины.
Я — Я вообще не могу представить цивилизацию из мужского пола! Женщины иное дело. Женщина практична, порядочна, добра, милосердна, как правило. Если брать по большому счёту; обоим полам в одиночестве трудно. Но дамы менее зависимы от мужчин в обществе равенства полов. Женщина существо наиболее гармоничное и жизнеспособное. В плане и физическом, и психологическом. Ущербность женщины по сравнению с мужчиной создаётся искусственно на государственном уровне. Основание для унижения дам обеспечивает религия.
И — Именно женщины, сумевшие добиться с помощью феминизма, завуалированного матриархата в мире более способствуют благополучию и процветанию в Европе, Канаде, США, Австралии, Японии и пр. Сюда не может быть отнесён Израиль, как будто процветающая страна, но слабый пол унижен ниже плинтуса. Изр-ль выглядит богато за счёт США, Англии, Германии и пр. Например армия Израиля полностью финансируют США и НАТО. Существует мировой жидовский общак, одной из главных статей расхода коего — содержание «земли обетованной».
М — Мужчина всего лишь сын женщины. А женщина основа жизни, кроме того что ещё она дочь. Начало научно-техническо прогресса прочно связано с первыми победами эмансипации.
И — И ведь женщины не требуют главенства над сильным полом, а всего-лишь равенства с мужчинами! На Руси, до насилия с крещением в жидовскую религию существовал культ женщины. Христушество низвело женщину на уровень скотины. Или товара на продажу в лучшем случае. Это привело к массовости семейных трагедий. И резко отрицательно сказалось на благосостоянии и развитии России.
Р — Русскому человеку враждебно агрессивно-потребительское отношение мужчины к женщине. Русскому истинно. А не ополоумевшему «всезнайке», с башкой замороченной всякими заумными, модно-учениями, задуреньями. Конечной целью которых тема; как легче обуть ближнего.
  В — В библии прямо говорится: «жена да убоится мужа своего!», а это и воспринимается однозначно; бей! коли не боится! А как ещё баба может бояться мужа! Да в том-то и дело! Что русская женщина и битая не боится! Но тем и больше бьют!
Н — Не знаю. Я не говорю о бабушке, маме, сестре. Но когда бы не было в моей жизни присутствия и священного влияния женщины я бы не застрелился, меня бы застрелили … ещё до тридцати лет! То есть, если б я не слушался женщин хоть иногда!
Н — Но как способно выстрелить человечество когда хотя бы треть осознает себя богом!! разумеется боги имеющие ответственность богов. То есть, любовь, порядочность, добротолюбие, милосердие и так далее. Без вредных привычек зевсов и баал зебубов … мягко говоря.
К — Кстати, пьянство и курение не такие уж и вредные привычки! Если за таковые посчитать обзывательство человеков рабами божьими, тлёй, порочно зачатыми. Взимание денег за надувательства в церквах с помощью росказней о призраке-христе и присных сказочных персонажах, то есть мотивированный грабёж. Привычка злобная эксплуатировать труд чужой. Властвовать над людскими массами опять же ради своей блажи, единичной пользы и корысти не имея ни таланта, ни вотума доверия сих (псих) масс.
И — И что такое есть храмы, или церкви? Разумеется неповторимые творения искусства! Дело рук гениальных людей! Но все церкви есть памятники невиданного грабежа простого народа. Плебса, или быдла! Так же точно как памятниками грабежа простолюдинов являются все дворцы! Но дворцы служат людям, пусть и единицам. Церкви служат дальнейшему ограблению бедных. Воры, разбойники и мироеды, обдирающие народ до гола, несут бобло попам. Каются и попы «прощают» грехи. Католики ваще ещё хлеще! Продают пропуска в рай. Сия ценнная буммж-пропск зовётся индульгенция. И стоила недёшево. Самая дорогая индульгенц, убийство епископа, сравнима по цене со стоимостью лучшего боевого коня (2 коня!)
Б — Богу, Создавшему Солнечную Систему, всепоповские, всечелые службы-вопли, а тем более кляньченья не нужны! Бог, если он Бог, а не призрак исушка лучше попов, лучше человечества Знает, Что Нужно! Жизнь в мире, любви и созидании! Вот всё что от нас желает Бог! И ничо «взамен!» Или хоть просто жизни Желает Бог! Вой попов и иже с ними путём словесной смысловой и звуковой колокольной и музыкальной магии и гипноза, то есть, одурачивание, чистый обман служат ограблению, самоуничижению и самопревращению в рабов! В рабочий скот!
Е — Если только устранить уже указанные недостатки, будет скачок в достойную жизнь. Но тогда ещё включатся новые, о!стальные резервы, что втуне сегодня. Если само-взвод творческого потенциала Россов дойдёт, хотя бы сначала, до 17 % рывок вперёд покажется немыслимым. Особенно желчным господам из-за кордона! И начинать нужно с религии. С жидо-злокачественного христианства. Эта религия, совершенно чуждая как по национальному признаку, так и по русскому устройству души! Зло-мудо-премудрое сочинение гиблия-ебиблия противна русскому характеру. Прямому и не терпящему лжи и злобного лицедейства русскому характеру эти сочинения просто западло.
Вера, пришедшая хер-Ти-ети откуда! Да ещё кинула Великоросса на «тронь» гоя, раба! И кому!? Жиду! Великоросс по христушеству раб жида! раввино-бого-дранца-избранного за.ранца жида! Потому что жидовско бомж-богу иего-в-ухе приказал жидо-богоизбрать жида раввин! По торе-топоре и тал-муду их-бог делает лишь что скажет иегове иуда-раввин. А христушество тот же иудаизм только с очень херовским косметическим ремонтом! Это Великоросс раб жиду! Пришедшему воровским образом в чужую страну и провозгласившему себя-жида ещё и бого-засранцем хри-сту-псей богоизбранным! Да опомнитесь, Россияне! Пётр Великий рубил голову кто впускал на Русь жида. А христушество плоть от плоти жидо-религия! Для чего-же жиды станут писать как не для своё жидовской на!живы! Ради выгоды! И тот же Пётр хрис-ство терпел только потому что поддерживало власть царей, и его, императора! И бедные русские были б попы если бы Петя Первый Романов узнал что гробитель креститель Руси князь Владимир был жидом! Да знал бы Пётр Великий что христушество развалило Великую Римскую Империю! Что готовит жидо-религия то же что и Риму и Константинополю, тот же удел и самой России!
В — Ведь и революция 1917 года, соверши-не-совершил Ленин, есть ярчайший протест россиян, всех слоёв русского общества против гиблии, против поповства! Хри-ство, гиблия, блевангелие, мало что одурачивает простой народ! Хри-во опутывает паутиной и власть. Из Романовых лишь Пётр Первый, да разве Екатерина Вторая не верили в христушку совсем и держали церковь в чёрном теле, своею шестёркой.
Т — Трагедия Ивана Грозного в том, что он полностью предался хри-ву! Следуя православию, пытаясь вникнуть в тексты ведущие в жёлтый дом, страдал длительными приступами сумасшествия, сопровождающиеся крайней жестокостью и мизантропией. Наконец вечным молебством угробил нервную систему и умер.
Я — Я уверена, что Николай Второй если сам не верил в христушку, то вынужден был, подчинясь любимой набожной ханже-жене. Именно это привело всю его семью в Ипатьевский дом! А Россию опрокинуло на край бездны! Если бы гений Ленина не подхватил страну, летящую в бездну, не было бы теперь России. Все катастрофы Руси есть работа-бобло-бублота христушества.
И — И! Как бы не открещивались от христушествава львы троцкие, свердловы, тухачевские, рудзутаки, якиры, уборевичи и иже с ними. Сталя если бы их не кончил, они б сожгли матушку-Русь. Причём бесплатно! На потеху жидам!
И — И сегодня! Стоит победить иудаизму с помощью христушества, то есть непокорных уничтожить, остальных превратить в рабов-гоев! мало того что раввины и попы обнимутся и расцелуются, все выкресты и все жидовские атеисты взгромоздятся гоям на череп в подкованных до зубов берцах и будут плясать свою хавай-нагилу трое суток без перекура. То есть все жиды в любой стране, не только в России есть пятая колонна. Или резиденты иудаизма и христушества ждущие сигнал «Фас!»
Я — Я скажу-не-скажу больше! Поверь сегодня ВП в христушку, завтра, а то и ранее его голову найдут в Москве-реке. Вот почему я и говорю; христианство не имеет никакого отношения к Богу. Христианство богу враг! Хриво враг человеку! А человек и есть бог. Бог точечного вида! Хри-ство с успехом преуспевающего афериста, вора, грабителя, убийцы эксплуатирует слово бог, вот и всё!
Х — Но! Христинство доказало, что иметь единичную, даж призрак, бумажную (ис. христ), то есть, мифическую персону человеко-бого-сути, божественности в Земных пределах необходимо, но не-до-до-статочно!
Н — На самом-то деле бедный христуша не так уж и один-в-один. И совсем даже не один-бог! Там их святош рать целая. И никакое хри-ство не монобожие. То же само но Уродливейшее! язычество с верховным богом христушей и далее его предки-марионетки, апостолы-хапостолы, анДелы, святоши и так далее по право-левославн спискам-Епискам! И мне смешно становится от мысли, что если хри-во доживёт ещё хоть с пол тысчёнку рокивь, то богов «на небе» буде-боле чем чоловиков на Земли.
И — Или каких-то «уволять» по сокращению штаба … тойсь, штат!

3.

В — Вот теперь мы приб-шли к главному. Я думаю что никто сраз и пальц не шевельнё. Народ не узнает а командорам сие невыгодно. Так им кажется. Хотя в первую очередь заново культивировать в народе божие Его Начало — супервыгодная идея-задача-счастье именно в перву очередь! для верхушки! И для верхушки в наипервейшую очередь. Да и всё предельно просто! Всякий человек есть бог!
Ч — Человек, осознавший себя богом, достойный так сам себя звать и другими так богами называемый без натяжек способен свернуть горы на пути к процветанию Земли и цивилизации. Хотя процесс становления в личности божественной доминанты может быть самой трудной из всех возможных задачек. И сначала может показаться что г. Марксу на Марс и обратно в домаш тапочках сбегать гораздо меньшая проблемка. Но стоит убедиться в том что христушка выдуман жидами и всё становится легче легкого. Что остаётся в чистом остатке; Человек! Вот человек и есть бог! И если брать за шкирку науку то «человек есть бог» - аксиома! А коли человек есть бог, то это как раз исключает христушку. Если человек есть бог, это значит что христушки не было и не могло быть! Ведь получается что страшней вора на свете не было. Христушка украл божественность у всего человечества. И слава богу что не он украл! А те кИто его изобрели и изобборзили! Выдумали.
О — Однако слово человек никак не подходит к нам! Именно слово бог, богатырь! Человек, чёрт, червяк, чучело, ЧМО, чувырло и так далее. Но важно то что в слове человек закодирован срок жизни бога на Земле. Семь букв, семь десятилетий. Или слово церковь. Вообще в нашей быти те слова что есть и определяют нашу жизнь, её сроки и само мучение жить! жуткое течение жизни! Слова, построение фраз, интонации, всё создано в условиях христушества. Вот почему необходим новый склад речи Земных богов! Людей богов.
И — Итак ФОРУС. По крайней мере так видится с сам начала. Сразу конечно не завертится, ничего, посидишь на нулЮ! Никто не даст ни копейки. Кто-т скаже; это лишь дубль уже существующих структур РФ. Кто-то обвинит и в казнокрадстве. Кто-то ляпнет; сплетня. В том что это страна в стране. Ничего. Ну вот тогда и выяснится; Что натворит ВП! И что творити ты, Богоданное.
С — Сегодня мир устроен на 99 % из лжи. То есть руководятел ранга любого вынужден включать постоянно подло-качества; обман, бесчестие и просто; думай одно, говори другое, твори третье! И чем выше руково-дитель (тем более он руководятел) тем сильнее должна быть включена отрицательная сторона чел-качеств. Вот и я от яблоньки яблочко. И всё же я ошибаюсь не из корысти, карьеризма и проч, а от недостатка информац. То есть основная, львиная часть моих выкладок в десять! Попа-попа-попа-поп, попадает всё равно! В 10!
Н — На первых порах финансирование ФОРУС может быть за счёт тех фин. потоков которые продолжают уходить бесследно для народа РФ в загран банки и прочх структур. Есть такая у нихьт байка, что Всё-Всяково продаваемое За Кордон-Мордон РФ не приносит прибыли. Либо вообще декларируется что все эти газо-нефте-золотые кастрюль-продаж в убыток. Так недавно скользнула информашка что ЛУКойл за прошло год сработал в убыток. А просто денег вырученных на кровном Рос-рынке не хватило чтоб свезти на телегах нефть проклятым немцам.
Т — То есть всё Копьё там же, За Кордон-Мордоном и остаётся. Да остаётся не только прибыль, а вся вяло-вало-львая выручка. Только этим и можно обьяснить сумасшедшие без кавычек цены в самой России на газ, нефть, бензин, уголь, электроэнерг-ии и так далее для Россиян. Например себестоимость электроэнергии в РФ колеблется от 30 до 40 копеек за 1 Квт\ч, а продажи родной толь-пе-народу за 4 рубь за 1 Квт\ч. Правителям и бонзам надо же какие-то деньги на мелкие расходы тут в России. К тому же надо содержать этот поганый русский народ! То есть драть хоть с кого-чего стружку! Чтоб Спасская (чья?) Башня, Иван Великий, Собор Васика Блаженного не еб-а-нуль-лись, не разбильсь всмятку о брусчатку!
И — И не волнуйтесь господа хамериканцы! И прочие каканцы! Русь сегодняшняя никогда не решится ни едино НАТОвцу порвать хоть китель или штанцы! Не то чтоб затеять бойню, или хотя бы пум-стить на вас одну дохлую ракетку! Все деньги правящ верхушки РФ в ручках у вас! В ваших, господа, коготочиЧках!
Я — Я вижу, как все пикировки руководителей так наз развит стран не более чем спектакль. Тыкль! Пусть народ думает что они ссорятся, что-то делают, хоть скандалят. Но все они друзья! ворон ворону в глаз не даст!
Т — Так что если в ФОРУС от тех потоков попадёт хоть каждый десятый процент, Фонд станет богаче РФ. То есть Бюд-Брюджет придёт в ФОРУС просить вза(ой-ёй!)Уй-мы.
Е — Если же из этой идеи не получится практич-смысл тогда надо бежать-собрать копьё из тех потоков которые обращаются в России. Пусть и возможность использования средств тех людей что сами не всё на финс высоте. Ничего что я продолжаю и пост финита? Ничо, это таков эпи-лов. Эпилог. Или реквием. Будем надеяться что не.
Б — Н-да! Человек, тип, такое созданьице божье что и в Счастье нос сунет, закопается да горя нароет.
Д — Да ну а к кому же обращена эта наша с тобою Сашенька песня? К какой … баушке?
Ю — Ко всей стране. Потому что народ наверно ещё больше виноват в том своём положении-состоянии-унижении. Он пассивен. Он пассивен в ложном состоянии бури. Когда внутри всё кипит и выход нет. И настоящие горлопаны ещё только Гёрло-Паны. Не способны орать на площадях, тратя свою положительную агрессию на кухне, в постели!
Т — То есть! Подспудно, неосознанно в народе и в каждом человеке существует подозрение-прозрение что жить-то можно в тысячи раз лучше! Да не за-что ухватиться! А ухватиться можно только за истину. Вот вам, народ Истина! Все вы боги! Но начать божью жизнь нужно от стремления к миру, с ответственности, любви, милосердия, добротолюбия!
М — Может показаться то же блажит и гиблия! Нет не то! Далеко не то! В ответственности и добротолюбии как раз и содержится смысл что «добро должно быть с кулаками!» по Михаилу Ножкину. Ответственность разумеет законность и порядок. То есть смертная казнь не может быть отменена! Пусть и будут ошибочно обвинённые и убитые ошибочно. Только к смертной казни я б добавила телесные наказания и причинение увечий как наказание! Украл, выпороли. Ещё украл, отрубили мизинец. И вплоть до полного лишения дееспособности когда доказана финансовая самостоятельность преступника.
Ю — Вот будем-беде-м считать тебя экскурсоводом. А что же с Пу?
Н — Ну не беда что не знает что там делать куда он вскарабкался. Но раз вскарабкался, то должен делать то что должно! То есть делать самое полезное и не сиюминутное. По крайней мере он обязан выслушать всех. Ему там очень удобно э делать. К сожалению пока он слушает чёрт-те что от чуш-те кто.
О — От чёртова колеса! Ну тож полезно?
Д — Даже если отбросить жадность, положенную ему как и всякому кто хочет жить, ему ежеднев, ежечасно приходится выпутывать из бредня, из трала что на его мозг «ставють яго соратнички». И если честно, иногда мне приходится, именно приходится гордиться что всё-тки штурвал в руках держит не смесь хрущёвка-горбатовка-ельцинь, а тот кто есть!
П — Пу по сравнению с предыдущими правителями на Руси не так грабит народ. Я вижу только то, что сегодняшние руководители не в состоянии обеспечить трудоспособность Великороссов. И глав-причина; снова глобальная ложь. Одна из причин невозможность развернуть и обеспечить фронт работ из-за ложного оборота денег. Ведь кримин-оборот денег это даже физически очень сложно! А уж как невыгодно! Не-вы-год-но и самим оборотчикам крим-бобла. Вы покажите вора который не хотел бы отказаться от воровства и стать не крысой но человеком!
О — Он должен делать то что бы сделал всякий настоящ Великоросс, или считающий себя таковым и стремящийся. Я не думаю чтоб он занимал чужое место. Но у него явно отсутствует свой русский план, сей пл весьма отличен от любого, и, наверное весьма сложен не только для исполнения.
Д — Для начала было б хорошо разобраться с РПЦ. Кстати попам первым следует хоть рупь перечислить в ФОРУС. И если патриархия не возжелает круто реформировать сама себя, то государству следует брать с РПЦ налог. Хотя бы такой как выплачивает всякий гр РФ осуществляя коммерческую деятельность. Предложить РПЦ перепрофилировать свои нравоучения исходя из тезы; всякий человек есть бог! Реальный бог а не исуший призрак. Забыть навсегда иноземное камлание и жидовскую ложь.
Р — Русь заведомо страна лидер! Но мы, Русь, толпа! В том числе и мы с тобою пассив! То есть Русский народ это одно, а то что им правит совсем иное. И главное в том что согласия нет. Вот в этом главная беда. Но мы пассив который в состоянии избежать разных приманок, западней, капканов и прицельны-цх! выстрелов. Наверное до сих пор мы этим и занимались (и тренировались?).
Б — Так. Понятно. Теперь далее:
Б(»). Человеку работающему по найму выплачивается та сумма вознаграждения которую он заслуживает своим вкладом в общее дело. При этом разумеется хозяин должен иметь больше. Но обязательно должен быть исключён момент эксплуатации в трудовых отношениях. При нынешнем уровне производительных сил, производственных отношений, коммуникативных возможностей, то есть при современной организации труда в обществе эксплуатация человека человеком всех отбрасывает с торной дороги в болото.
В — Весь христ-ский мир давным-давно отказался от эксплуатации человеческого труда. Успехи очевидны! И нам их не догнать пока и в РФ не откажутся от сей мерзостности! Человек униженный эксплуатацией не способен трудиться творчески. А, как известно, к творчеству русский народ способен как ни один другой! А человек эксплуатирующий вместо того чтоб думать творчески, то есть наращивать обороты дела, думает о том как похлеще обуть ближнего.
Но есть такая истина «Твоя подлость с тобой!»
В(«).     Все долги по кредитам, признанные комиссиями созданными из порядочных людей «к выплате невозможно!» немедлено списать за счёт государства и структур выдавших эти кредиты. А так же списывать с привлечением всех финансовых структур. Невозможно чтоб лицо взявшее некогда кредит и не способное его выплатить оставалось бы один на один с кредитором, государством и его силовыми структурами. Тем более что невозможность-возможность выплаты кредита лицом взявшим неподъём-кредит не просчитана заведомо банком выдавшим кредит. Кроме того, на выданные в кредит деньги в общем числе не менее 50% денег работают уже на экономику страны. А те, кто кредиты выплатил уже перекрыли все абсолютно выданные кредиты. И прибыли банков от только этих выплат баснословны! Конечно они не соответствуют планам! Потому что планы были грабительскими! Если не архи-грабительскими в квадрате! Конечно кто-то пострадал из банков. Но страдания не способных выплатить заём несоразмеримо. Просто огромнее. И доходит до самоубийства. Поэтому все кредиты необходимо списать! Это выгодно глобально! Выгодно всем без исключения!
К — К тому же, повторяю, идея себя оправдала. И более чем! И этим все пользуются. И этого достаточно!!! Но ошибки, допущенные в момент кредитования нужно исправлять коллектиFам. Тем более что любая фин. Структура закладывает в кредиты все возможные риски. И давным давно на выплаченные деньги лояльными заёмщиками отыграны все прогнозы прибылей! и выбивание долгов из неспособных плательщиков просто забава, издевательство, подлый грабёж! оскорбление чел достоинства. Что мы все видим наглядно ежедневно. Всё это тупорыльство влатей, копии пресловутой демократической системы по принципу «всем выгода». На самом деле демократией в современном мире прикрыт всё тот же принцип джунглей «Кто с ножом, тот с мясом!»
К — Когда ни одна страна в мире не имеет такого тонкого, отличного от всех и феноменального устройства. Не воплощённого в жизнь. Его надо просто! надо знать, разгадать и придать ему блеск и сияние. Воплотить всё наше в жизнь глобально и по всей стране. А не так как оно есть и было. От кочки до кочки. Ведь и при Брежневе в одном колхозе был сущий рай да через день ярмарка а у соседа нет и портянки в сапог (в запас) Преду. И земля одна и люди те же. Только там где голь-шмоль Пред либо пьяница, либо идиот! Так было и при царе Горохе. Но это значит только то и ровно только то! Что русский народ очень умный, талантливый, и хитро-добрый, но и сви свиреп до безобразия. Он не може жить-быть при власти основой которой ложь, обман и тупость (см; гиблия). То есть! «Коли така власть! То пропади земля и небо! Я на кочке посижу!» Потому что нет в мире силы такой как в этой стране. Красивой, созидательной и милосердной. И потом лишь мощной. Вот и вся рознь-розница-разница … 
Д — Да ведь вся и беда-то бедовна в том что в России со времени Её кровавого крещения не разу никто не пытался строить жизнь божескую. И всего лишь по одной причине; потому что никто не знает Истину. И уж коли и вера в бога несёт в народ ложь, ложь и ничего кроме лжи! Да зовёт всякого рабом, смердом, тлёй и ничтожеством! то рабу врать, обманывать, изворачиваться, грабить и убивать сама же церковь и велит и указует! И хлопает в ладошки …

6.

— Действие сего «физкульт-ульти-мульти» пошло с момент изложе на бум бумаге от руки в черновике, то есть с 16  на 17 января 2016 года.
— Когда действие сказанного начнёт приносить (если это случится) практические плоды тебя, Свет А. пригласит к себе ВП , Президент. Но ты не должен ехать. У тебя в общем-то и нет ни фи ни фи-фи возможности по его ж вине с твоей полувоенной песней. И потом ведь ты Идём проти всех! То есть против «верхов», да ещё иде в гору! Народ не при чём. Народ ноль, в лучшем случае. А в худшем, тоже против тебя! Он пассивен. Тот народ который ныне есть, балласт! и благодаря тому что этот балласт проснётся, поймёт и заработает в том цвет России и процветание невиданное. Но сейчас и народ против … и пассивь и конструктивь.
О — Однако на твое-ей стороне Вселенский Разум! И ты старайся это не забывать. То есть если станешь себя вести соответственно!
Н — Но сейчас ты шлёпаешь против всех, то есть тех кто в активной фазе, кому и так хорошо и даже прекрасно и великолепно. Может быть в душе скверно. Им всемь должно объяснить-вдолбить что в предлагаемой ситуации они тоже станут не ЧМОм а Велкиороссами и благоденствие каждого станет в сто раз выше самого богатого сегодня гр. РФ. Если говорить сегодняшним языком, то деньги потеряют смысл. То есть, никто-никто не будет знать сколько у него денег! Невозможно сосчитать, да и некогда и незачем, если знаешь что их всё больше! Поэтому ты должен сидеть на месть. И самое главное; когда то Высшее От Кого мы есть Самоматериализация, узрит что Россия поднимает голову, подымается с колен, Именно Оттуда пойдут Главные Дивиденты! То есть такие подарки что с всечеловеческой физикой не сравнимы. Я по моему тебе говорила, что Первочеловеку Вселенский Разум подарил Солнечную Систему и вдобавок Вселенную! Но к сожалению мы пока и этого не оправдали. Но ты только представь что может быть подарено человечеству если оно заживёт хотя бы на «ФиFти» правильно! Вселенная Бесконечна! А сейчас нас не пускают даже на Марс, назначение которого космический корабль для человечества. То есть, иными словами, быть у Земли на побегушках.
Н — Но что же Президент? Каков интерес П?
Э — Это совсем просто! Если он нас не поддержит, так и останется бригадиром России. Но если Ему впрячься, то П России светит стать Главой Цивилизации. И не больше и не меньше. В.П. и так может стать главой цивь, но с теми корешами что под ним с ним сегодня ему не хватит временеи. То есть Ему надо будет прожить 300 лет чтобы такими же как сегодня темп двигаться вперёд и достичь объединения народов.
Т — То есть он не станет таким запопником как все от Хрущова до Ельцина, но ничего великого без озвученной идеи Он не свершит?
И — Именно так. А сегодня есть шанс. И Он счастлив уже тем что в Его Стране, в Его родном русском языке есть ты и я! Во всяком случае связавшись с нами Он ничего не потеряет. Однако к 2030 году без особого напряжения Цивилизация с удовольствием встанет под Одну Руку. Без потрясений и революций.
Р — Разумеется нужна не одна только смелость! Но вернуться к сегодняшней тупорылой суете всегда, пожалуйста!   
У — У тебя откроется дар видеть все, тайные сегодня, стремления всех твоих великих современников и потомков, то есть сто процентов! Ты увидишь способ реальной реализации их идей, физических возможностей всей цивилизации стартовать в сторону действительного процветания, и даже царствования жизни на Земле. Такого не упомнит история. И тогда сегодняшний прогресс человечества покажется воробьиной рысью. Но пока сиди на месте! То есть не суйся к людям вообще! ВП интереснее, веселее а главное полезнее прибыть сюда самому, с не большой свитой. Ему виднее. Возможно с его занятостью и важностью работы сначала будет просто человек, может быть даже от правительства области. Однако решать поставленные в предложениях вопросы можно начать только с уровня Пред РФ. Они имеют глобальное значение не только для России, но и для всей цивилизации. Сначала, разумеется, это может предстать и в несерьёзном свете и может быть даже смешно. Уже полезно! То есть тебе необходим Карт-Бланш от Президента. На первых порах хотя бы избёнку квадратов в сто, референта, бухгалтера, водителя и авто. Разумеется, пока не наладятся сборы, бюджет. Для ВП это шанс Стать Великий Президент, а не просто ельцеватым и горбатым. И, самое главное, иметь такой интерес и захватывающую работу, что в сто раз выше его канавокопания и капканостановления на русский народ сегодня.
Д — Должности, которую ты будешь занимать ни в одной стране и в стране Россия сегодня нет. И даже я не могу её ни назвать ни придумать. Сегодня, мне кажется, это будет какая-то работа по корректировке или косметике нового курса. То есть, человечество всё равно обречено на 75 % управление от мотивац пищевого инстинкта. Но в ныне практически такое самоуправление вовсе не корректируется божественной составляющей человека. А управление цивилизацией отсутсвует полностью. Тогда как человечество должно самоуправляться совокупной божественной сутью всего человечества! И хотя бы участие божественной силы должно быть в 15 и до 20 %! вот какова задача, милый Саша! Люди не направляются Истиною. Вот непочатое поле деятельности. Здесь должна работать вера в бога, религия. Но её сегодня нет. Есть подлая сказка о христушке. Но все сегодняшние религии, мягко говоря, не есть истина, даже с маленькой буквы. Все 300 религий планеты Земля есть сказки. Или, сказать прямо — ложь!
Н — Но никуда не денешься от двух фактов: большая часть народов России живёт скверно материально и ещё хуже духовно. То есть «Сам себя не уважаю». И даже не потому что беден! А потому что каждый знает, чует в себе невероятные возможности и не видит как их можно применить и … и … и бедокурят, пьют, разбойничают. Власть в РФ ни на йоту не доверяет своему народу. Соответственно народ смотрит на власть в лучшем случае как на необходимое зло. То есть как на сторожей или пастухов. И это беда для всех. Пастухи они и есть пас-ту-хи-хи. Русь вот стадо. И вон! пастухи! Что может быть из сих формул? но власть в таком положении виновата вино-вать-те-е. Сначала власть обманывает народ. Народ только мстит власти за обман обманом же!
Р — Раньше народ не спрашивали; какого царя поставить на царство. Сейчас, при демократии, декларируют чито спрашивают. На сам деле всё то же самое. То есть вроде выборы, вроде дуборы, или бу-бу-бубобры. На сам деле выбирают царя-батюшку и сейчас боблы, вовсе не народ. Сначал деньги сосут из народа множеством подло-подлейших способов. Гроши есть поскольку обезличенный эквивалент труда. Они и голосуют. Реклам кампаниями, СМИ обработкой и проч шумихой вокруг того или другого вора. Затем, на народные опять же бобы, но от имени вруще во всё мурло власти, ставят спектакль Выборы, вы-вы-их-выборы. Результат! снова и ставят личность угодную кучке лихих людей. Умеющих лучше других! обманул-ободрал пришпорил толпу. И не думайте, господа народ, что смертную казнь отменили ради народа. Лихоимцы отменили смертную казнь ради себя-любимого. Чтоб воров не расстреливать и саму власть. А загнобить народобойца простака в тюрьме до смерти тыщи! и беспроц-е-дурных способов. Например-мир подняв температурку в одиночке до +65 градусов, или в девяносто. Любой гигант запятит в гробину за сутки. На воле ещё проще!
Д — Для попов, богачей, власти беды сии в куб! Зашорены в золото, но иногда их пробивает Молния! То есть и они сознают своё-общее своё-горюшко. Они ещё в мерзопакостной жи-же жизни, они! Виновны! В том числе и для Планеты беда. Особенно сегодня все, весь мир смотрит с Post надеждою на Русь-Матушку. Такое же положение примерно с разными незначить вариантец во всём мире на Земле. При современном уровне развития цивилизации это становится с каждым годом, а как бы и не месяцем, всё нетерпимее. И, главное, опасность. И для тех кто верит в Бога это очень страшно! А для тех кто знает больше всех что Бог самая мощная реальность в человеческой жизни! всё становится кошмаром! непереносимым ежеминутным кошмаром. И только Сам же Создатель помогает таким людям оставаться в общей массе и не скатить за решётку психиатрички-больнички-электрички.
В — Ведь мало кто знает что цивилизация может исчезнуть вовсе одновременно вся до единого человечка за считанные секунды, то есть даже за доли секунды в общепринятом человеческом времяисчислении. Просто щёлкнет выключатель вот тут за левым ушком у каждого и каждой и включит режим самоуничтожения для всех сразу от мала до велика, что называется. Для всего живого что вместе с нами сожительствует на планете Земля (может быть). И вот в этот секунд-момент каждый поймёт-осознает что он был в раю. И что он палец об палец нет! чтоб посадить в нём хоть цветок. То есть город-цветок! Нет на Земле ни одного города достойного быть Цветком! Нет города с именем Подснежник. И Планета за какое-то следующее время очистится от так называемой человеческой цивилизации, то есть, мягко говоря, наваждения, по словам наш великого Л. Н. Толстого как «от какой-то маленькой плесени наросшей на планете». Может быть насовсем, может быть для новой цивилизации и дай Бог уж никак не «плесени».
           Н — Но нас не будет. И не будет никаких наших потомков. Исчезнет всё, кроме земли, воды, воздуха, солнца и всего что окружает Землю. Исчезнет сама память о нас, как исчезла память о тех цивилизациях, что существовали до нас (например Атланты). И всё потому что мы не хотим сделать самого простого - жить по Образу и Подобию Божиему. И кому нужна память о негодяях! Конечно же извиняет то, что многие из нас и даже большинство не знают как это и что это, жить по Божески. Но всё же многие и знают, но, к сожалению, то же большинство не знающих и чаще всего не знающих по своей вине! это большинство смотрит на знающих людей как на небожителей в лучшем случае, а то и как на сумасшедших. Это, милый, мы с тобою.
           Д — Да! Не верти головой!
Б — Ну вот пока и всё, милый мой Санечка. Можешь продолжать дальше. А то эта информац тоже имеет такую энергетическую мощь что у меня начинает перехватывать дыхань и становится страшновато; как бы и на самом деле мне тут не свихнуться. Но, к счастью, это значит и то, что в ней, в этой штуке присутствует реальная движущая а не только духовная сила. Как люди любят это называть - мистика. Но и всё мысленное можно отнести к мистике. Правда люди оправдываются, относя мысль саму, мысленное к мистике то что не видимо; а значит, по заведён условности, мисть!
Н — Ну и тогда уж последнее. Все те фирмы, лица, организации кои не воспримут всерьёз моё предложение за 2020 год от р.х. потеряют всё. Как видишь, на размышление даётся целых четыре года! Всё-всё-Всё! То есть деньги, движимость, недвижимость. У лиц не внявших предложению О. А. останется здоровье, квартира, профессия, семья и автокролик типа Лада-Калина, сравнительно много денег. Чтоб не работая жить до пенсии и до конца дней. То есть всё необходимое чтоб вкусить жизнь Российскую во всей её красе. Принцип оч и оч прост. Я предлагаю богу Богатырю, богатому человеку, чьё благосостояние выше всяких похвал помочь богу который не успел за другими делами ухватить удачу за хвост. Помочь богу пенсионеру который едва-едва концы с концами сводит. Помочь главе многодетной семьи, то есть богу в той степени сколь у него деток! чей доход не обеспечивает достойной жизни. Помочь инвалиду без ног купить хороший авто. Короче я предлагаю человеку богатому, или Богатырю Русскому сделать такой шаг от коего его страна РФ и её люди станут первой страной на Планете. То есть предлагаю принять в возвеличивании России главное участие. То есть в достижении страною того статуса коего она достойна. Я предлагаю всем побороться за простой но невиданный феномен; чтоб каждый Росс стал и Великороссом. А страна Россия превратилась в страну Номер Один на Земле.
Д — Далее! Этот человек станет отчислять незначительные суммы и сможет видеть плоды своего труда. Ни для кого не секрет, что всё-всё-Всё! меценатство в России сегодня блеф. Причём блеф о мизере. От сих сизиф-потуг ни один россиянин ещё не почувствовал ни помощи, ни хотя бы сиюминутной радости. СМИ врут и врут! и врут! и врут! Потому, в том числе, что крупному дел-челу некогда анализировать, прогнозировать и проверять движение его меценатства. Да и процент мец в мизере. ФОРУС станет заниматься с каждым человеком отдельно и серьёзно. И держать в поле зрения каждого обеспечиваемого достаточно длительное время. То есть, если видно что корм в коня, постоянно подпитывать и финс и материально. Вплоть до того что для людей нуждающихся в жилье его строить, если они не в состоянии удержать деньги в руках, или строители они никакие и для них стройка кошмар. Итак, человек перечисляющий ежегодно деньги будет иметь в дальнейшей своей деятельности участие моей и твоей божественной составляющей! Облагодетельсвованных им людей плюс. Плюс его деяния будут широко рекламироваться в СМИ и он получит благословение всех тех кто просто узнает и пожелает ему добра и процветания. Это означает лишь одно; его работа, предпринимательство, дело пойдут резко в гору. Да к тому же он первый среди всех почувствует, что он не какое-то ЧМО, мироед, а Великоросс с самой большой буквы! Я предлагаю взамен денежных вливаений в ФОРУС некую мистику.
К — Когда всё получится и наладится ФОРУС, или СВЕТ вольётся мирно в ПФР. Вот и всё
Н — На первый взгляд это просто слова, а слова, грят, вода. Но не забывай, милый! Вселенский Разум подарил человеку Солнечную Систему именно мистическим путём, или образом. И не тольк прост так! Он даже скрыл от нас сегодня что это просто подарок! И вот лишь мы с тобой это знаем ныне наверняка! И лишь мы с тобо знаем о том что Земля мыслящее Живое Существо. И что Планета не поможет богатырям не подавшим руку всем Русским. Вся Солнечная Система так же будет против таких. И так же точно Вселенский Разум отберёт у жадин карт-бланш на удачу.
А — А коли он уйдёт от твоих Ольга Санна «поборов»? Что с ним будет тогда? Он ведь просто продолжит трудиться на благо собственного процветания?! Так!
Н — Нет не так! А так и есть! Он потеряет всё. Сначала удачу, потом деньги, потом всё прочее, возносившее его в высь, как ему кажется. Он потеряет многое менее чем за полгода. И это тоже не слова и не мистика, никакой не сглаз. Я совершенно не знаю людей которые сегодня держат Россию за ногу. То есть я не цыганка что треба фото в фас чтоб разорить. То есть тех сто, или сто тысяч богатых что в своих ручк сосредоточили все финансо-потоки в РФ. То есть, я говорю свои слова огулом. Одним словом, бобло выпадет у этих людей из зубов. Всё просто. Тогда всё вышепереписк вышеперечисленное и как будто невидимое, мистика повернёт против ско-пи-дома. Плюс собственные остатки совесть, упрёки жены, родных и так подробнее. А сила мысли такова, если хочешь знать! Например наша Земля имеет так называемую гравитацию; так вот! Никакая не гравитация! А это сила из ряда энергий Мысль! То есть Земля удерживает всё вокруг Себя за счёт своей Мысленной энергии! А как иначе Земля  удерживает вокруг своей поверхности кислород? Ведь Земля не что иное, как шарик надутый снаружи и, наверняка, изнутри. А точно так же! Мыслью! Или энергией нам неизвестной. И мысль родственна той силе за счёт которой все мы не свалимся с Земли! Вместе с небоскрёбами! Если думаешь, вру, я расскажу один очень характерный случай. И очень прошу тебя поверить в то что это не сказка и не нечто мною придуманное ради охмурения хотя бы одного Т.
Э — Это было на Урале. Я не стану дуть в детали. Но нашей партии срочно понадобилась сумма в пределах ста тысяч долларов. Я пришла в Мэрию областного города и всё высказала. Деньги из центра могли идти в месяца. Но могли и не придти. То есть позже. А сезон шабаш! Тогда бы мы вынуждены сниматься с маршрута. А до цели оставалось два воробьиных скачка. В Мэрии мне сказали что я могу выпросить такие деньги только у Иванова Иван Ивановича, назовём его так. Этот господин не рисковал ничем. Я принесла ему официальное письмо от Уральского Губернатора, господина Р*, заверенное и моей подписью и печатью. Так вот он-то мне и сказал: «Вы, девушка, не на того напали! Я на такие афёры не падаюсь!» я тогда не знала и понятия не имела ни о какой божественной составляющей каждого жителя Земли.
Т — Тогда я дала ему номер телефона замминистра и попросила позвонить ему. Он позвонил, тот почти на коленях умолял его дать денег, если можно себе представить стойку на коленях по тогдашнему телефону. Что-и? Иванов пообещал. Но мне сказал следующее: «Я должен обдумать всё. С государством связываться, самому себя не уважать. И хоть вы, гео геологоразведка богатая организация, я опасаюсь». Приходите во вторник, а лучше в понедельник, я думаю мы договоримся». А вот когда ме говорят, что приходить в понедельни, я вдруг понимаю что прожгла жизнь. И всё ж приплелась. И получила отказ по всем, что называется пунктузам. А у нас даже не было денег на обрат-дорогу. Случись, что снятые в банке деньги, именно нужную сумму, унёс с собою обыкновенный бурый Мишка.
Д — Деньги и значились для глубокой выработки грунта в тайге на месте разведанного месторождения природных запасов очень ценного минерала. Так получилось, что прямо из-под изголовья начальника партии.  По глупости, или по забывчивости он «прятал» рублики в баул вместе с оч вкусно пахнущими продуктами. Кстати, его бы посадили, если бы в новом сезоне не подтвердились наши прогнозы. И всё же он, из-за жабы помочь нам господина Иванова провёл в СИЗО восемь жутко страшных месяцев.
Т — Так вот, когда Иванов И.И. сказал мне заключительную фразу вслед своим нет-не-и-Нет! Я не выдержала. Я не помню сколько всего я наговорила, но вот то что касается его будущего, я выдала примерно так, примерно следующее: «Вы потеряете всё! И вам только остаётся выбрать; вы сами примете на себя удар смертельной болезни, или это будут ваши дети и жена!» Что так смотришь? Конечно я хлопнула дверью. Через неделю на средства Мэрии нас отправили с заУралья в Европу и больше я с ним (И. И. И.) не виделась.
Р — Результат самый плачевный; Иванов И.И. заболел лейкемией. Буквально через два года он облысел, пожелтел и высох, ходит с палочкой и половину календарного года идёт с палычем по Швейцари, Германи и Франциям. Бизнес у него отобрали. Правда он успел ухватить сбережения, на которых и живёт и лечит сей лихо приобретённый продукт-недуг. Жена с детьми от него ушла. Правда я этого не говорила. Но, мне рассказывали, что одно время, ещё до ухода жены он дважды попадал в психушку. Вот так. С тех пор я и стала за собой примечать. Да! Тебе может интересно! С моим тогдашним мужем тоже произошла катастрофа. Он утонул. Его с утлой лодчёнкою вместе унесла вода в наводнение. Ну конечно после тех моих слов, когда я взявши-приговоривши Ивановых. Я это понимаю как то что сильно перегнула. Наверное Иванов не заслуживал таких катаклизмов в своей козло-жизни. И всё же. И ещё! Этот приговор не только мой! Мои слова в его битии были последней каплей. Вот и вся история. Так что нас было не мало, врагов Иванова И.И. то есть кого-то он кидал куда хлеще меня! Хотя как будто, по современным меркам, он меня не кинул. Просто отказал в помощи.
Т — Так сие хуже ху.вова кидалова! Это же, же … жесть чугункина!
В — Вот точно так же, как последняя капля, будет действовать и мой нонешный прогноз. И поверь, он весьма точен!
Л — Лейкемия это ж заражение крови? Или рак крови?
Д — Да, милый, это как крови. Капец кровь! Болезнь неизлечима. 
Н — Ну продолжай, продолжучь-продолжучивай! Милая!
Я — Я вижу в твоих ужасно-лисично-красивых, только серо-зелёных глазах некоторое недовольство. Не собираюсь мы обирать никого! Милый! Это всё добровольно. И никого я не приговариваю к мистическим потерям. Если человек действительно заработал миллиарды и половинку отдаст в СВЕТ, или Форус, он же в состоянии заработать снова. И он продолжит ра работать, потому что смысл его жизни любимая работа! Кроме того он возьмёт себе в помощники, хочет-не-хоч всю божественность цивилизации и удача не только будет с ним дневать и ночевать. Удача, как верная Сучка! будет его телохранитель! Да такой бог столько заработает что и не снилось его жене, детям и внукам. Хотя внуков ещё может ему и рано …
Ч — Человек укравший, но идущий навстречу СВЕТу встанет на тот же путь что и заработавший. Потому что воровство есть тоже труд. К тому же ему, ранее кравшему не надо больше красть. Он такой же как все боги любимец и хозяин удачи. Удача ведь и есть то что исходит от Вселенской Мысли. Ну а кто откажется, Удача отвернётся и найдёт другого. Ведь и без наших с тобой идей и предположений о будущем люди теряют деньги, благополучие и прочее. И так же в полном беспорядке. Но моя, наша главная задача чтоб более или менее мотивированно богатые стали ещё богаче. А люди нуждающиеся стали богатыми настолько чтоб богатства хватало на все их запросы и ещё столько же оставалось.
У — Удача уйдёт к Дуче, к доче, на Красную Площадь …
О — Одним словом мы пытаемся создать ядро хоть какой-то пусть не справедливости, но вдохнуть рациональ в Земную жизнь. Я, как могу, иду-пытаюсь-путаюсь размыть, убрать из жизни ныне человеков а завтра богов вражду, корысть, ложь, обман, бесчестие. Кто-то из богов-людей когда-то включил цепную реакцию агрессии «бог против бога» и я хочу остановить сей гибельный процесс.
Я — Я уверена в том; кто сегодня расстанется с $, с ложной иллюзью богатств, процветаний, благополучий, завтра все эти пунктузики умножит. И даже кто сегодня осердится, или дунет войною, завтра присоединится к нам и пожалеет что шаг сей не отважился совершить сразу!
Д — Да, всё похоже на спорт-лото! Только в нашем С-Лото выиграют все! Для неверующих напомню: Создав человечество, Вселенская Мысль Подарила нам Единомгновенно Солнечную Систему! Сегодня у нас есть реальная возможность получить в дар Галактику!
И — И я вдруг наконец-то понимаю; я для чего рождена такой! Всё-всё! Остальное позже. Надо снова разобраться-набраться духу. А теперь я с удовольствием дослушаю твою земную-зиму-сказку. Я ведь всё равно где-то там глубоко у себя, в себь-ямь самоуверена что меня ты любишь больше всех на светь! всех своих Свет, Надежд, Любовей и Вер вместе взятых. Больше чем всех не таких всяких женщин земных-не земных! Русалок и Нимф! Нимфертитей! Клеопатр! Вот! КлеоПётр! Клеопуп!
Я — я, Я-а! Очь внимательн слушал. Но как я стану ворочать такой массой дел когда сам не могу устроить свою личную жизнь? Каждую две- минут-три! я возвращаюсь к одной банальной мысли; что исчезнешь ты! вот-вот исчезнешь Фа! … Фея! Нимфея!
Н — Не правда! Я никогда и ни сейчас не запрещаю тебе заводить семью! А наши отношения … ты конечно этим не удовлетворишься, но я не знаю что тебе сказать более-менее вразумительнее. Иначе, Саша, не может быть! Я сама и хотела бы! Но ничего не получается! Я и сама собою не управляю! Вот!
Т — Ты хочешь сказать что красота не-се обязательно должна быть, должна стать огненной? Должна …
Н — Нет, ягода-моя! Я не стану рулить твоим ФОРУСом! Сколько ты говоришь должна быть-жить-существовать минимальная цифра? Миль-два миллиона? $, ЕВРо?!
Н — Нет, милый, ты говоришь о крохи! Миллиард $ минимально дно ФОРУС. Иначе нам удачи не видать. Но почему?
М — Мне бобло не в чему! Потом я скупой. То есть я не могу вширь и ввысь! Я как тот уж у господина Кой-Кого. К тому же серьёзных трат не минуть; на личное устройство, то есть представительство. Я же не могу быть отряхой. Хоть како-нибудь-там самолётишка. Чтоб не стар. И потом это столько забот, работ, рвот! Наконец я совсем ещё не видел тебя … А это значит что и не увижу! А? Жу-Жу!
З — Значит ты отказываешься?
А — А почему отказываешься ты?
А — А кто будет заниматься нашими детьми?! А??! Я по-твоему не понимаю что и сколько такая работа пот-гребёт сил и времени! К тому же я женщина! Да я украду сразу всё! Тогда, тогда остаётся Игорь. Действить человек широкий наш Игорь. Ах милый, я ведь и вовсе забыла! Нужно же создавать новую идею! И тут десяти томами не обойтись. Ты! Кто так ты-ть сможет! И красиво и понятно-не-понятно! Но хочется прочитать и втор и третий раз! Да что делить шкуру не убит медведя! Вот мы как поступьм. Пока боблометр ФОРУС не сдвинется с крючка Ноль, будешь ты. А как перевалит за лимон ЕВРО идёт Игорь. Под твоим руко-крико-прико-шоко-ладством-водством и мой присмотр. Всё равно хозяйство коллегиальное. Мы же вывели формулу объединённой человеческой божественности … И потом всё равно заводить выплаты можно только начиная с миллиона.
  Д — Должна ж быть подушка безопасности!
 

ЭСТА-ПРИНЦЕССА. Продолжение.

16.

Вот всю жизнь так я и думаю, что любовь … , любовь к женщине я всегда мог перешагать как страшн и невыносимый прекрасн буреломь в лесу и смерч и после. Я убьюсь, переломаю ноги, рёбра, руки, если всё это есть у моей бессмертной души, и буд валять дурь, окривев от боли, пока не срастётся, но переживу. Пройти, исцарапать и исцарапаться до костей и  не оставить следа в дикой, бесконечной, звёзд-чаще, звёзд-пустыне, звёзд-космос Любовь.
Но так я думаю уже пробившись к днёвке, к теплу повседневности. Бог дал мне любить и почитать женщину. И бог дал мне силы побеждать этот чудовищн Титан-сил! мысленное построение. Дикий и первобытный космический хаос в мозгах когда всё только-что! Блистающее, радужно искрящееся, пенящееся и втащившее тебя в свою блаженную полумглу роз вдруг падает как шторь и занавес. То есть на твою твердь, а точнее беспеч-чмо-сть, вдруг бах! срывается планета, чёрная ледяная холодная планета Одиночество в тысячи раз огромнее всего что ты можешь представить. Огромнее Земли и вцепившейся в неё Солнечной Системы. И вдруг кажется что выжить невозможно!!! и надо самому что-то сделать с собою! Радикально. Я бы сто раз застрелился! Но к чему огорчать любимую маму-мамочку! Мамочку! Сестричку, отца! Да и ту любимую девочку, которая всё равно не полюбит, но будет убиваться что я плюнул пулей в чужой для неё, но в собственный лоб. Из-за такой глупости …
Это всё говорят; мол, из-за неразделённой любви. Может быть «там» при делёжке, по рассеянности всю Любовь поместили в одну голову. Всю на двоих. Я так думаю … Физически лет до двенадцати я не был силачом. Единственное чем отличался от сверстников, я не умел плакать. Это мне представлялось именно неумением. Но было в моём характере 2 аспекта, которых при правильном дележе хватило бы не на одну голову. Сила воли и дикое упрямство. Третье, целеустремлённость, я сам распознал только в зрелом возрасте. И я никогда не ставил целью завоевание женщины. При том что мне никто ни разу не сказал что женщин вокруг как песка на океанском пляже. Это я уже говорил своим дочерям о их женихах, надеясь избавить их от комплекса заниженной самооценки. Все красотки страдают от этой ложной самоориентации в пространстве.
А когда я влюбился до потери всякой сексуальной ориентации в свою Валечку, отец смеялся: «Ты бы к девкам пошёл, развеялся! Они поди ждут-не-дождутся а ты дома сидишь как сыч!» И я наверно зря отцу не рассказывал. Он-то понял бы как никто. Отец любил одну женщину, мою маму. О чём мне «некогда» было подумать в розовом тумане моей буйной влюблённости. Но был счастливей меня. Мама ему отвечала тем же …
Любовь это ведь не просто телесное. И даже меньше всего любовь - телесное! Как я где-то-я наивно писал, любовь это поселившаяся у тебя в груди чуть раньше, чуть больше Солнца Шаровая молния. Иль как врут профе-ссо-ра секса-потехи; основной инстинкт! Но и не всегда от высей-любви рождаются дети! Тогда что же это такое? Я не хочу искать ответ на бесконечно сложный и глупейший вопрос. Суть моей сентенции в том что я в состоянии побороть себя в этом чувстве и эта «Лед. Лет.» «ВКС» существует для того чтоб все учились и научились наконец преодолевать жуткий смерч неудавшейся любви. Ведь любовь всегда больше человека, и особенно она кажется велика в одиночестве.
«Человек единожды думавший о самоубийстве будет всю жизнь до конца дней возвращаться к этой мысли». Это мною замечено и выстрадано и я спокойно, и, надеюсь, достойно хожу к сей мысли. Совершенствуюсь. И проЧ ва-лю невредим. Точно так же и к неудавшимся своим романам. На равных. Возвращаюсь на равных. И вперёд! спокойно вьёж-жай жженье-движение. Продолжай, то есть. Как в музее мимо непроходимой лувры-стервы-шеде-вры. То есть мой мини и макси мысль-строй не выше идеи (идиотизма) самоликвидации, но и не ниже. Застрелиться я успею всегда. Но ещё больше я хочу увидеть неудачных своих, то есть бросивших меня любовниц, внуков, их внуков и внучек! и так далее. Возможно больше.


Это было на пляже или скорее в полусне когда мы впервые улеглись в одну кровать. Это был день-днём. Кажется мы подгорели на пляжу, сраз-страз после обеда, устали и прискакали ко мне, в мой пусто «полу-люкс».
  Действительно комнатка была так удачно скомпонована, распланиро-Ваня, что казалась большой. И были не только полки с книгами, но и шкы шышкафчики и полушкафчики полуантресоли для букинистической люкес и билибердюкесь. Но не касающиеся пола. И вниз бегущие на нет, где ещё можно задвинуть и обувь, или приютить собачино, то-йсь соб-собаченцию. Ещё два одёжных шкафа и три кровати полтора-спалки со спинками из нас настоящего лес-чудо-дерева.
ь — Саш, а почему ты не пригласил, не припсил ту! Да! Ну вон ту! Даму? Она так плотно пламенно и властно смотрит и всё смотрела бль …  просто тесть-есть, грызёт тебя своими чёрными-чёрными глазьми! А губы! Только посмотри какие губки она в нас, то есть, в вас выставил-ла! Уй! Я просто при ней мерцалка какая-то! Тут мерц, там мерц два-с раз в час, а это! да тут вся живо-пись …
Ь — Это когда ? И кто эта дам?!
Б — Саш, не юли! Я один раз просила и было эт …
б — Света, слишком яркий свет! …
б — Она так хороша! Я боюсь сказать что хорошенькая. Я никогда не видывала такой прелестной красоты! Вон-вон! Так и смотрит и смотрит! Никогда! Я бы назло всем пошла бы и пригласила! Назло всем; звезду в горсть и …  Сама она никогда не подойдёт! Ни за что!
Ь — Это что было в тот самый вечер? В первый?!
Б — Да! И ты? Чего ты испугался! Я не поверю … Саш, разве ты прогадал? А подумал, что прогадал! Так ведь! Да я по сравнению с ней просто дворняга! В лучшем случае ле-гавка! Красивая тоже но! Ню … не борзая. Я ведь совсем соплячка! И худющая к с-коромысло-и-коромысло! А сисек совсем вон нет, и не видать. А там таки сиси! Я ть-те дам! Назвать не называется! Называются такие сиси … я ть-те-дам! Тить-те! Дам! Те!
Я ничего не понимал. Вообще, придя на танцевальный вечер я и не хотел никого и ничего разглядывать. Я не искал приключений и не страдал от отсуствия весёлой красотки. Не то чтоб мне всё это надоело. Но я не собирался околевать. Да уже и не то чтобы «делу время, потехе час». Я первую кого увидел это Свету и то толко потому что мне на неё указали пальцем. Как это не смешно. И я никогда перед женщинами не задавался. Может быть если бы меня, как борзого пса пустили в свободную охоту я кого-то бы и вынюхал. Но ни о паузе ни о свободной охоте и речи нет. Мне сразу сказано «фас!»
Т — Ну! Слишком ярко светит! Света, я не скажу что ты никак не повлияла. Твои! да уж сиськи хороши когда их обе видать. А? Если сзади.
С — А что, я не слишком ярко свечусь?
Ю — Света, ангел мой! Тогда я прохлопал вспышку. Прохлопал все вспышки с тобой. Или я увернулся, или меня отвёл ччч … Ну хочешь я стану на колени, чтоб ты поверила; я не видел никаких тёти! Тем более красотки как ты её разрисовала! Ты же сама говорила, что я был коричнев! И даже глаза у меня карие!
ю — А! Так женщины это вспышки? Но всё же она очень красива и тебе по годам. Очень. Она ушла одна. Совсем-совсем одна. одинёшенька-Одна-одь-инешенька. Я только выше-ль её ростом. И всё. И ещё у меня волосы. Ни у кого нет таких, правда ведь Саш?! Красивенных патл!
Ь — Света, мне не зачем останавливаться на каждом углу! А ты лихо расправляешься со своими конкурентками! Но мне нужна жЖ … Я не успеваю даже их заметить!
б — Ах! Так она мне конкурентка! Я загрызу тебя тотчас! Дамский угодник! Кобель-люччо! Бабник! Казанова! Ловелаз противный! Я глаза выколю! Нет! Выгрызу! Ты мне честно скажи; она не могла тебе не понравиться! Да я пока ты только пришёл, я чуть не описалась у себя там в углу пока ждала и металась в догадках кого ж ты пригласишь! Она настоящая царица бала! Моя беда что меня можно и не заметить. А её! Как не заметить бриллиант!? Скажи, ка эт можно! Без неё в зале было бы мрак, темно! Или мрачно по крайней мере. Интересно, на что она надеялась! Что я тебя спущу с цепи!?
У — Ушла одна. Демонстративно! Честно скажи; разве тебе не-не не нравятся красивые?
Б — Света, ну что я могу тебе сказать! Ну вот; мне нравится весь женский поп, то есть пол!
Б — Ах ты гад! Это ты сказал! И это ты сказал чтобы вечно держать меня в напряжении! В диком страхе! И психе!
Б — Но жизнь так и есть и ток и напряжение и страх, конечно!
Ю — Только не такие как ты! Только не такое напряж-жжение. И это я должна так вечно с тобой жить и чтобы даже и на кухне у меня ляжки сводило и гром и молнии! Вдруг какая-нибудь с накрашенными до ушей губами и с вот такими голубыщими глазищами позвонит тебе с работы? И скажет …  У тебя там ведь их много на работе?! Говорят самые красивые женщины в мире собрались в Кёнингсберг!
Б — Да! Они там собрались там в Кёниге чтобы посмотреть на меня, идиота и кретина. А какие не собрались ещё - едут и даже летят! И визжат от нетерпения и уже раздеваются чтоб …  Из-за меня. Который оттуда незаметно слинял чтобы тут в Булдури соблазнить ещё малолетку! Света! Да я завтра не знаю как жить! завтра! если твой папа-Алкс. Завтра увезёт тебя в своё Кардымово или в Кохтла-Ярве!
Ю — Да! А я заберусь в пещору в огромной горе, как царевна, и буд там сидеть до морковкина заговенья! Или лягу в хрустальный гроб!
Б — И что ты так и станешь дрожать и трястись при виде всякой мало-мальски красотки!? Вон у тебя вся ладошка перегрелась и взмокла от переживаний. Ты сама всё навыдумывала и свалила в кучу! Это ведь ты всех этих женщин видишь а я совсем нет. То есть я же не могу хлопать глазами от них отмахиваясь, но что же мне ещё надо когда рядом стоит и смотрит на меня влюблёнными глазами Царевна Несмеяна! Ты ведь не знаешь и не видишь! А весь твой абрис, когда я смотрю, очерчивают звёзды-звёзды-звёзды-звёзды! Совсем молоденькая как росинка, или ещё даже и не женщина, образ … Я же не могу чтоб их вокруг не было! И что я могу сделать с их красотою? Разве одБлить фиолетовыми чернилами! Так они ещё красивее станут, потому что захохочут, что смешно!
Ь — Ты! Ты? Ты можешь сделать их всех-всехь ещё красивее! Саша в тебе есть что-то необъяснимое для моего разума. Это и отпугивает и манит невероятно. Я ведь не только целоваться, я и говорить-то под чел, по настоящему как взрослая не умею. Вот только учусь с тобою. Мне кажется всё; вот снимешь ты свою шляпу, свои голоши. Свои свои серые гл; вещи ещё какие-нибудь сложишь в полукамодник и выйдет на меня два солнца и будет сразу два дня! Ты можешь понять что! Что!! со мною происходит!? Я откопала новейшую вселенную! В моих руках две жизни … и это не всё! Совсем не предель!
Б — Света! Мне абсолютно никак не интересны дамы коих я не-нет не интересую! И со всею ихней небесной красотою. Правд я не скжу чтоб ни-О они мне … , мне мешают … , или наи-оборот …
Б — Это которые замужем? Или нет! Я поняла! Те которые идут с мужиком под мышкой, то есть, под ручку! По мужикам! … ?
Б — Вообще для меня нет женщин которых для меня жаль хоть взгляд! И потом у меня чуть-ли не шизофреническая боязнь просто красивых женщин. Но что-же делать раз они есть на свете. Что их-то так много!? А? Многовато? В Кохтла-Ярве, на Руси вообще!
Б — А я? Моя!?
Б — Но ты же ещё дитя! Ты ребёнок. Только выткалась, вытянулась в нежность вот, в неожиданный розовый цветок «от пят и ног по взгляд и нот». Стоять на моей дорожке! А я как будто шефствую тут у нас. Я ж говорю что прохлопал вспышку! И ты ещё очень недотрожный небесный ребёнок, дитя роскошного роста и высокой женственности, драгоценней-шей! как будто схожа с далью-родственницею-прелестницею сему очень часто весьма прозаическому мирозданию …  что и я боюсь тебя касаться и притрагиваться вот даже к твоей косе-косыньке. Иногда! Иногда?
С — Ска, тска, Сказать что я от тебя без ума; и глупо и неверно. Хотя на самом деле ум тут наверняка бесполезен. Кто-т из нас свалился с Луны-Клоуны! С заплечным мешком жемчуга? Вот видишь и я всё несу какую-то несусветную чушь от чего наверное тебя ещё больше трясёт и смешит. А я думаю только о том как завладеть тобой! Завладеть тобой навсегда! Навсегда-навсегда! Как выдать тебя замуж за себя самого. Света! Мне нужна любимая жена! Такая как ты. Ты — сама! А не интриги и секс под красивую музыку и топ-то! Да шлёп — шлёп! Б — Те несколько дней что были у нас в Булдури были самыми счастливыми.
А — Ага! Это ты свалился с Лунной задницы! Забыл поковыряться в лунной мордочке… , алмазов бы наковырял Светочке-дурочке! Омманул … оммануил!

17.

Казалось не выдержать этой артиллерийской, бомбистской осады любовных приключений. И если бы вокруг нас кружил и бесчинствовал карнавал, мы его едва-ль замети. Сами — буря. А что было бы если Света отдалась!?
Так Света и отдалась! И не то чтобы я не взял в награду! Как-то так получилось  … Но, как говорит великий Тургенев Иван Сергеевич; кто этого не испытывал тому и всем миром не втолкуешь.
Убиться прекрасным. А кто знавал тому и нечего объяснять. И только мужским благородством не объяснить, хотя и сей мизер моих качеств мог и присутствовал. Его не могло не быть. Даже если бы я врождённо был обделён, перед моими глазами проходило столько примеров благородства что я не мог не заразиться. Нельзя сказать что я оставлял секс до свадьбы. Я не настолько глуп чтоб решиться на более или менее продолжительный союз, основу которого составляет секс, не валя до сего невест достаточно и основательно, и веря лишь глазам и надеясь только на интуицию. Наверное основную роль сыграло желание продлить миг. Невинный миг. Как будто бы и я становлюсь с нею то же самое. Бессребреное.
И, кроме того, быть у неё на поводу, это такой восторг! А мне и казалось, что моё воздержание, есть элемент покорности и даже рабства. Но и желание длить-и-длить краткий очерк невинности если было, то не совсем осознанное. Как бы там ни как! любому следствию тыщи причин. 
Всё просто, как всё в жизни. В те минуты мы были бессмертны! И что-то там форсировать или предпринимать заподозрив ложность своих ощущений, то тьесть мы одни в пустыне вечности, в прелестнейшей пустыне любви! и никто нам не помешал-не-помешал. И «никогда»  — Такого ощущения с нами не будет никогда. Всё это было с нами так же как ещё одно Солнце и его дне-бесное сияние. И никто из нас не то чтобы не сомневался, это (что это закончится). Закончится и вообще и навсегда, закончится простейшим образом … нет, не приходило в голову.
А именно все в основном мотивации живущих сводится к тому чтобы «вот успеть!» и «не проехать!» А мы ведь и спали вместе. И её тело, это точно! было больше моим чем её. И наоборот. И меня не сжигало. И не было вообще этого адового огня страсти. И она высыпалась допьяна. И и-ночью обнимала меня словно мы счастливые утопленники в океане любви в любовных судорогах. Это прелестное в жаркой женственности дитя.
Б — И значит ты больше не хочешь интриг под красивую музыку и секса в шлёп-шлёп!?

Со мною
И юность
Ещё
И розовость мук
И щёк
И не уснуть …
И пусть …
но …

— Саш что это такое?
— Это чьи-то стихи.
— Как здорово!
           — Да. Вот они и ещё:
         
И солнце цап-цапь
Цапкается в стенку
В стекло
Стек-ломь
Царапь
Залезет-Же-езл
И свалится
И снова цапай
Цап-ля-пь
Солнце …
Света …
А Свет!

ю — Это о чём! Что за стихи! О чём это?
Б — Ты же смеялась что вот не любишь этого!
Ь — Вот!! а это … Об чём это?
Б — Это о тебе и о любви
ь — Света ты знаешь, у меня был друг детства; у него есть такая присказка. Он говорит: «Все великие чМоцарт-бацарт-тыры-рыры, и даже «такие», Бах-омметры-БантховенНы лезут из кожи вон сочиняя музон, ну таку зверску му музыку, ку-ку чтоб было похоже на битьё самой дорожень-ной посуды! А в посерёдке чтоб угадывался хруст рвущихся женских лифичиков и тр-ус-ов … и все-все-все» … 
Ю — Вот, но он, Свет, очень обаятельный дядька. Только теперь горький пьяница, вот! Его тоже звать как и меня … 
Б — А это ты зачем? Ты вот сказал это?
Ь — А как ты, ягода-малина думаешь что со мною происходило когда я вдруг оказался в танцах? Где композиторы отстарались! Есль я знаю эту сентенцию с шестнадцати лет! И если у них ещё ни разу не получилось! И тут всё рушится и бьётся и рвётся с такой страсть-жестью-спесью? И мне указали на тебя, пока я совсем не ослепс … осле-пёс. Если сказать вам, сударыня, как я не хотел!! Вы же меня придушите как борзая лисуя! Я денег почти специально не взял! На пороге вспомнил и … не вернулся! Да все мы слепые котя … тты! И жизнь там-там-Тарам-там-Тарам …
б — Ты меня запутал! Это ты уводишь всё в сторон! Ну хоть тебе понравилось? Только снова не ври пожалуйста! А-а! — А?! Так ты ещё и не сам! И тебя ткнули носом! Как кота в суп или в мордобой тью-фу в моло …  молоко!? Молоко??!
Б — Света, я наверное в... красивых женщин больше чем ты нН … Да-да! Я сейчас припоминаю. Но я не могу оценить женщину без фигуры. Ещё мой дед с молодости говорил что главное лицо женщины, и даже два-красота; одна главней друга, находятся ниже талии и с другой стороны. Что мол звать это лицо: москва-москва! И-и если она повернулась к вам эти лицом. И вообще женщина должна быть выдающейся … и спереди и сзади!
Ь — Да я помню, это зрелая, ухоженная и знающая о себе всё львица. И даже не побоюсь сказать тут её формулу: каждая и до единой капля дождя мечтает в неё попасть и разбиться взь-здребезги! Ну взде-резь-безь-гиЗМ. И солнце ду-мечтает о ней больше чем она о нём. И не подумает.
Б — Ну я же не могу говорить о ней что она не хороша если и ты увидела в ней соперницу! Даже на первый взгляд. В красоте. И в одной красоте по крайней мере!
Б — Всё хватит! Всё надоело! И никакой ты не милый! Ты изверг и чудовище! Крокодил и удав! Гад! Вот кто ты! Ты из нашей постели когда-нибудь уползёшь к какой-нибудь Цирцее! Ой, я уж пожалела что завелась. Мне нехорошо! Ты!!! даже сам не мог меня увидеть и разлядеть! Вот ты бы точно пошёл тогда к ней! Если б не точно этот чёртов Лёшка!
— Да я бы пошёл домой, глупая! Ну вот я и говорю; ты моему прит, приятелю Алёше должна проставиться! А! Мы подарим цветы его пассии …  Это ведь он мне тебя выбрал и вообще он! Заставил меня идти на танцы, то есть к тебе, милая! И скольдько я всё это знаю, со мной такое в-пуп впервые! И у него прекрасный вкус! Зачем ты ругаешь! Напрасно!
— Знаешь, Саш, мне тут сон приснился. Совершенно дикий! Как будто ты выступаешь как Джо Дассен. Ну эти песни поёшь! Ты же мне, между прочим, обещал закатить концерт! Я правда не меломанка и плохо даже в экс-традной музыке что понимаю. Экс-та-ра-ра дно-й!
А — А там, на твоём концерте одни бабы! И вот вдруг в какой-то миг они взялись и разделись. Кто в чулках остался, кто в лифчике кто совсе пс- с-с …  Одни молодые бабы, представляешь! И раздеваются. И целый стад, стадо, стадион! Этот! Аншлаг-бабшлаг! И полулёжа — все! Буквально все! Даже билетёрши! Раздвигают ножки …  и все на одно безумно красивое лицо этой Сони! И с мраморным-молчны-ми фигурами из майского сливочного масла. Стадион в сто тысч Афродит! Это Разь-ето Рази-разинь-То! разСтотысячная Настя-Соня, та что с танцев, с которой ты глаз не сводишь … 
б — Откуда ты знаешь что её зовут Соня-Настя?
Б — А её обязательно звать Соня или Настя, она безумно красивая! Ну не Света же она, как и я!? Если и Света то я точно пропала! А потом ещё снилось; сидят две звезды в небе и одна другую спрашивает, глядя на твой стадион с голыми бабами: «Слушай Зю, так это мы звёзды или вон они!?» « Мы звёзды и они звёзды, только они начинаются сначала на П а мы сразу на «з» и у них три «З» и одна «п» а у нас только две «З» и ещё «з». У нас же-же тоже есть задницы! Ещё чего! Свою «сижу» никому не покажу!» Покажгу.
Б — Мы же сходим ещё на танцы и спросим. Вот вдвоём подойдём и спросим: «Соня-Настя» как вас зовут? А то мы умираем с любопытства!
В — Вот-вот свалимся с лестниц любопытств …

18.

Я смотрел на свою «Свету-Соню-Настю» и не мог вв - Вь встать с места. И хотел обнять свою фантазёрку и никак нарушить-разрушить очарование целоваться-касаться её только и лишь (в) глаза-ми. А то и другое невозможно. Если только голову оставить на столе а сбежать-прибежать в одни рук …
И вспоминал как лепечет-трепещет вся-всегда навстречу молочным пламенем своих губ, глаз, щёк, босой красотой-стой беззащитной шеи. А за всем за этим все повторяющиеся скольжения волос, которые она, если успевала между сном и гуляниями с предметом своей детской ревности несколько до завивать. И что плохо поддавалось. Локоны от собственной русой тяжести только оставляли себе некоторую большую свободу чем с естественной своей гибкостью. Смешно, но когда она успевала заплести косу, я безотчётно путал-пугался как будто она и меня сейчас скрутит как эту прелесть в липовый жгут. А она вдруг восклицала:
б — Вот меня папа заставил чтобы я не ходила у тебя на глазах, вот! отряхой. А тебе и правда не нравлюсь с распущенными волосами?ю — на что я только потешно мычал не зная, как же и какая же она лучше. Ведь всё равно она моя!ь — Папа говорит что все мужики с ума сходят от барышни с длинной косою! И терпеть не могут когда волосы не убраны и как попало.
Ь — Света! Ну каких ещё чуд мне надо! Ещё вот картошка у нас не солёная! И грибы сметанкой в кадушке не припомажены, не принесён-ны! Хоть припасёны ещё и с лета, когда рожь колосилась-лась всласть. Ты очень милая, бесподобная девочка! Но коса, я не знаю! У меня никогда так не было …
ь — Это как? Чтобы с косой, с такой, …  не было?
Б — Нет! Я просто себя иногда чувствую выпотрошенным как судак. Вот приду в корпус один, сяду на койку и думаю; что вот до завтра я доживу, а если ты в десять часов не выйдешь, я не стану свои потроха запихивать в штаны и завялюсь на месте!
Б — А разве я когда опаздывала?
Б — Кажется нет. Ещё меня спасает то что я выбрал позицию откуда могу увидеть тебя в окошке. И я смотрю как ты торопишься ко мне … , я надеюсь что так! И … и мне тоже от радости так трудно не описаться.
Ю — И запихиваешь эт-то в брюки! Ты Саша пожалуйста больше так не делай. И … и не подглядывай за мной пожалуйста! Вдруг я правда опоздаю … . — Смешной и чудный, прекрасно воспитанный ребёнок!
Какого ещё чуда-чёрт надо нам, нам - на! Людям!? Ням-ня. Любви! И это же вечное и бесконечное чувство к маме, отцу, к ребёнку! К бабушкам и дедушкам! Ко всем людям! Ко всей Земле! Бестелесное чувство телес. Моя любовь с чудовищной примесью жалости. И жалость с чудовищной примесью два «эЛ» и два «Ю». ЛюблЮ!
И правда что люди забывают! Люди влюблённые напрочь забывают о стольких мучительных и тщетных поисках чуда! И всё равно плачут испаряясь в счастье.
Ь — И … и что же дальше!
Ь — Ты о чём, Саш?
Ь — Твой сон, ты же тоже участвовава … участница? Или тебя нет? Не пусти … ?
б — А ты там на подмостках баритишь с песней «Если б не было тебя ...» а они полу-лежат и коленки все к звёздам, то есть коленки упираются в звёзд-дымь …
ь — То есть такие все длинноногие? Голытьба! Да?! Да как же я мог тогда им петь? Нормальный мужчина, не хуже чем Джо Дасс … ? когда хоть одну надо е … !
б — Вот ты им так и пел Носом всем в звёзды! В звёзды им всем! В звёзды! Прямь-прямь-прямь! И! Впрямь! Вот! Такая вот я нахалка!
Ь — Вместо того чтобы?
Б — Я не знаю что у Вас там вместо! Вот видишь какая ревнивая я! Ты не представляешь как это всё больно! А только смеёшься и смеёшься поперёк с шутками. Хоть бы разок пожалел!
Б — Света, ангел мой! А мне-то как же быть тогда? Ты ведь совсем молоденькая! Ты и не видишь как на тебя смотрят и что хотят! Да просто глазами отжимают тебя как т …
Б — Да тебе-то ещё ревновать! Когда и я ослепла наполовину!
Б — Ты знаешь есть такие мужчины что ты и не заметишь как станешь добычей а потом хищником! С вами и зачастую так случается что сначала вроде как против воли! А потом от этого ещей-слащей!
Б — А вот ты и не отходи тогда от меня больше чем на шаг-два! И никуда я не денусь и никто меня не стащи-потащит! Мы ведь вдвоём справимся с кем угодно! С любым войском! Правда, милый!
Я трогал её за маленькие тёплые и крохотные груди, выпирающие едва-едва и снежные и в эти моменты, наверно щекотливые, первых прохладных прикосновений в глазах её пробегали искры может быть страха, а скорей всего озорства, что вот её защекочут, вот-вот! или даже детского кокетства с примесью новорождённого ехидства, самой хозяйке волшебного, неожиданного. Наверное и никто её так ещё не раздевал и не владел ею так. И она не разлеталась так. Секс-бомба с тонкой талией, словно неосторожно перетянутой нитью-невидимкою. Верно что владеть вселенной — сущая глупость по сравнению с такой хоть небольшой властью над любимым существом. А может мне просто казалось и льстило моему самолюбию. И когда ей действительно становилось или неловко-неудобно или вправду щекотно, она прижимала мою голову к своей обнажённой груди и целовала в макушку, а соски её морщились о мои ресницы. Точь в точь как будто мама! И пацанка и мама Света. Чтоб мои слепые руки смыкались на её смешные детские лопатки.
Наверное её в её Кохтла-Ярве кто-нибудь и целовал, и на пляже. Ведь Эстония почти Европа и не-цивиль-европа только по принадлежности к сэру СэСэ-Сэ-Ру. Но так хорошо видно что она невинна, целомудренна и врят-ли когда-нибудь поддастся безрассудству страсти. И даже став такою как ей хочется такой быть. Тем более мне было и смешно и удивительно и драгоценно что она ко мне привязалась. Придружилась до любви. Это гораздо надёжней одной интимной привязанности, на что мне в Свете тоже можно было надеяться. Её поцелуи не имели резкой сексуальной контрастности и в них царствовала больше доброта и любопытство, неж-ностью удесятерённые, с едва только просыпающейся сексуальностью.
  Даже и не сексуальностью, а чуть женственною наивностью. И может быть её само-воспламеняющиеся самые кончики лучей будущей постельной царственности не слепили меня и она молчала и не знала как держать своё великолепие, нежное и ласковое тело когда её обнимает нежутко нравящийся ей дядька, но интуитивное ощущение перспективы и восхищало и ужасало. Хоть вот эта её ревность леди Макбет де-Кохтла-Ярве!

19.

И всё-таки я напрасно не спешил! Надо, ах как над! Надо! было гнать коней! и до пены гнать! А пусть бы Алексей Степанович отходил меня пастушьим кнутом, отлупцевал и выбил мне все клыки! Надо было! и она ведь если не хотела этого пламенно, то оставляла эти действия на моё решение или желание. И не беречь её невинность ради неё самой! Тем более что истинная женщина остаётся невинной навсегда! Скорей конечно Свет мой колебалась. И всё с этим вопросом вот-вот и станет смешно. Однако я точно знаю, что выбери она путь разрыва наш отнош никакой мой-чужой с нею сексуальный разбой никак бы не повлиял на её решение. Как это было ей не важно, будет она моею любовницей или нет — ей всё равно. И не только в силу того что; чо только не жаль ради таких приключений! И всему объяснение — юность!
Однако я конечно об нижеследующем ни разу и не подумал, но если бы она мне отдалась! в случае расставания именно мне было бы выжить не-воз-мож-ней, выпутаться из жести спрутсинга прелестного осьминога любви к Свете. И я не гнался за полным успехом всё равно не из-за этого.
И вообще не из-за чего. Моё поведение наверное исходило с небес. Из какой-то неведомой пустоты, может чтоб понять; каково-то наваждение любить её каждый день готовую отдаться! …  и не брать. И разбегаться из-за облака. И не гнаться. Эта пламенная её наивность и невинность и меня воссоздавала таким же, почти мальчиком. И она не спешит. Как будто. Хоть и не делает из своей драгоценности идола. Я так обожал свою ца-цу-ца, царицу, принцессу, свою Светлану, что боялся нагрубить, обидеть, просто поспешить и отнять у неё её ещё детство. Очаровательнейшую смесь женственности, детственности, игрушки, наивности, целомудрия и непосредственности. Как!? Так как будто бы боится ветер упавший с обл, сорвавшийся с небес поранить дорожной пылью только что оживший, распустившийся бутон невероятно прекрасного цветка. Мне бы это ничего не прибавило. И я даже где-то боялся что и для меня это очарование — самое главное. Хотя и наверняка знал, что Света после соития станет своей красотой ещё хлеще, бесподобней на долгие и долгие мгновения наинеповторимейшие! на всё-всё-Всё это Вперёд.
И как я поступил; правильно — не правильно я так никогда и не узнаю. Потому что не совершил похода или рывка. Мужчины меня осудят. Но и тогда я знал что поступаю не по мужски. Но мне не жаль. Может когда-нибудь увижу её и она скажет! Ведь скажи она мне тогда: «Саша, милый, я хочу от тебя забеременеть!» Разве бы я ослушался? Что-то не то чтобы не складывалось, но требовалось терпение в ожидании точного, правильного сложения обстоятельств и не просто ради красы или какого-то величия, но самой обыденной очерёдности в заведённой правильности-не-правильности и необсуждаемости событий её бытия.
И всё же она и вздрагивала и косилась то темнея, то искря детскими большими глазами в сторону не очень смелого её мужчины. Иногда смеялась и как будто захлёбывалась.
Ь — Саша, ты словно ребёнок! Ну у меня нет ещё молочка! Не обнимай меня так пожалуйста! Я закричу! И не обижай меня! Вот! Теперь убежал! уселся совсем уж далеко! Вот мне до сих пор кажется что ты всех их бы так и слопал с ихними задницами и сиськами! А и меня пришибили бы эти вакханки и ни за что бы! Я ведь тебя не уговаривала чтобы ты за мною по пятам ходил-ходильничал-выхаживал! Ну и что! что мне это хочется! Вот! Нам обоим так хочется! Хочется и хочется; одно и то же! Ведь так!?? так — так — Так! Вот это!
— Саша, поцелуй меня вот тут за ушком! И мне, Саш, хо-холодно! Да! Ты смеёшься! И хохотно и холодно! Вот ты конечно не насытился! Но я же вот твоя! Вот! Вот! И вот!  — И она долго-долго поцеловала меня в губы! т — Вот тебе! На всю жизнь!ь — и торкала в нос кончиком левой, и правда, прохладной, груди.
Вообще Света воплощённая нежность. Прямь-круговизна нежности истекающей и сыплющейся со-сос звёзд. И живой, и жизнерадостный, розовый и тёплый, совсем не морской жемчуг! Далеко … жен-жем-чу-к.
Ь — Ох! Как же нелегко становиться женщиною! Хоть и сладостно! Саш, и что ж ты делаешь! Ах ты беспечный мой любимый дядя-дюдя-людя-дядюдинька! Дядюдёньчик! Сладкий мой Сашуля! Ах да! Ты ж жучишь мен целоваться, так!? Я так целуюсь. Так!? А? А теперь правильно? Вот в нос паравильно!ь — И это воплощённое детство во взрослой хоть и по фигуре одежде (наполовину) и ещё без бюстгальтера укусила меня за кончик носа. А потом я её еле от этого носа оторвал. Так ей захотелось сам нос присвоить в губки.
Ю — Ну вот! Я наконец нашла в самоё сексуальное! Вы выпуклость!
ю — Господи что мне с вами делать! Девочка Светлана Алексеевна! Я бы и отдал тебе свой самый целый нос, да вот предлагаю взамен всего себя! А вы раздумываете и я боюсь что склоняетесь не в пользу валь-сделки!
Ю — Ты милый только что сказал, что я существо мелкое, глупое,  несамостоятельное и … ь — И вдруг у неё полураздетой на глазах выступили слёзы. Такие же огромные. И потешно и жалко на неё смотреть, я не знал как её одеть. Верхняя пасть её платья лежала у неё на бёдрах. Она как-то так хитро сама полуразделась, опустив на талию верхнюю суму платья и даже не разомкнув пояса.б — Подожди, не мешай, я сама. Вот скажи, разве бы я пришла к тебе без бюзика если бы тебя не любила!? Вот! Я же вся твоя! Хочешь и платье сниму и трусики сниму!? Я же вижу что хочешь!
Всё в ней было несоразмерно и противоречиво. И слёзы больше грудей и слова старше её на два-двадцать лет и платья. Как будто она специально шила свою красоту чтоб и прелестной вешалке выглядеть на совершенство в тридцать.
Нет я ничего не собирался с неё лепить, то есть раздевать ещё. И только что слёзы ещё раз подтвердили что эта дама не имеет понятия о точке что делают мужчины и женщины оставаясь без света и совсем-совсем вдвоём. И трусики а*ля стуле. На стул. Жалости как таковой тоже нет. Автоматически. Я не имел права жалеть никого, инач будешь бояться. Каким-то странным образом связаны эти два колосса человеческих чувств. Из-за отсутствия того и другого можно превратиться в гранит, или другое г …, и даже не ощутить самого момента прощания с бытием. Но в какой-то момент включается человеческое и начинаешь чувствовать боль, страх, жалость и конечно любовь. У меня всё наоборот. Ещё до суворовского училища. 
Я смотрел и во мне дико смень-шивалась эт щи-ща-ще; восхищение, любовь, стремление к только что исчезнув феномену гармонь-гармонии, или исчезающему и где-то в дальнем углу вновь нарождающе-щи-муся. Она встряхнула головой и уставилась на меня набекрень. Её глаза уже смеялись и ещё сквозь серебристость, остатки-слёзки.
Б — Ну вот ты какой! Ничем тебя не разжалобишь, хоть я ничего и не хочу выпросить. Что! Я похожа на всех баб!? Капризничаю, ревную, хитрю и уворачиваюсь? Не волнуйся, ты со мною тоже ещё хватишь горюшка! Кавалер хренов. Только и смотришь по сторонам, где бы чево слизнуть. Маманя правильно говорит; вас с первого шага не возьмёшь в уздечку, в ежовы рукавицы! всю жизнь промаешься! Но Санечка, милый, это я разок в недельку и всё! Покапризничаю и больше не будет. Свете обидно! Ведь эти глаза мои! Б — и она розовыми пальчиками провела там где нашла наши ещё два глаза. Глаза глаз.

20.

Эти плутовские женские речи с маминых уст и наук совершенно не влияли на её совершенство, или мне так казалось. Влюблённые и слепцы — одно и то же, родные братья по неведенью. Близнецы. Но выговаривала она мне скорей с того что всё вот хоть как да старалась казаться взрослой, опытной дамою. Она-сама! И ещё из желания почувствовать себя хозяйкой не одной своей женской поло-вины, но царицей-импери! Дороговизнищи, клада, красивого, нераздельного «Мы-Вы». И всё-таки вечного! Что бы не случалось и что бы не говорили всякие чёрствые личности. Когда любим мы и мы-любимы! в нас вьёт своё гнездо Прелестнейшая Вечность.

На следующее утро мы с Витасом попёрлись в Рижскую баню. Я же не мог отказать честнейшему латышу покомпанействовать, скомпанейство составить. Кроме того он же-тож крёстный отец нашего Светлейшего ро-ма-ма-мана! К тому же баня и пиво это же ж божествежно. Я всё время особенно в баньке вспоминаю дедов анекдот:
Поп с дураком пришли в баню, поп и говорит: «Вот, дурак! Баня после церкови второе святое место!» А дурак спорит: «Не второ а первое! Ты же батюшка не пойдёшь петь в церковь грязнющим! Ты тогда и не батюшка а попа».
Тем боле что вечером со Светланой Алексевной дуть в концер-тырь и почистить пёрышки очень к случаю. И хоть это смешно, и смешно мне было самому и радостнов именно ст-нов-снов! В то же время; я испросил у неё разрешения. Она отшутилась:
ь — В первый раз вижу мужчину который сам проявляет инициативу идти мыться! — Увы! Женщины и тут отличаются от мужчин. Настоящие мужчины ходят в баню париться. — Я бы тебя конечно не пустила. Ты украдёшь у нас целое утро аж до трёх часов дня. Смотри, Саша, милый! Не напейся! Эти латыши такие алкаши! Ну пиво-пиво! Ладно пиво! Как же без пива? Какой мужчина в бане без пиво-ва! Только я Саша с вами не поеду. Я такая чистюля! такая брезгливая! Я ужасно боюсь этих гнусных общественных мест. Хоть конечно у нас в Прибалтике везде идеальная чисть! но и ты обязательно хорош-хорошеньичко-чко! и с мылом и под душем и не садись голой попой на скамейки. Потом принесёшь мне всё без тая снятое бельё, я постираю. И не отнекивайся. Мне за счастье.
Это была уже семья. Я разве на электричке, я на тучке поехал-полетел в красавицу Ригу сверху на всех болтая ботинками, не совсем мужскими шузами на каблуке. Мой Хуберт жил конечно в Риге и ждал меня уже в самой бане, робко надеясь на мои дальнобойные способности.

Ну что, или кто такое баня в Риге? На Аллее Бривибас? Весьма скучное место. В том числе и за чрезмерную чистоту оно мне так показалось. Чисто и от чистоты ещё беднее. Ни рука ни нога нигде не скользнёт. А в чистоте и сверчки не живут. Я так и сказал Хуберту, на фоне восторгов и восхвалений парилки, пива, предбанника.
Наверное это я от того что и мне без Светы сильно скучалось. И это ещё слабо сказано. Я и не скучал и не болел, я просто шатался без головы. Голова лежала на горячей гладильной доске у Светланы в комнате. Я ведь тоже ненавижу русские бани за неустроенность, выражающуюся в нечистоплотности и бесконечности межремонтных сроков.
Я даже задал Хуберту идиотский вопрос:
б — А зачем латышам вообще мыться? Ь — На что он мне заткнул пасть горлышком «Сенчу». О! самое лучшее в мире латышское пиво Сенчу!ь — У вас тут не баня а Сбор Святого Петра! У нас дома пиво лучше, в деревне. Надо всё жито гнать на пиво!
Ю — Такта каровам нетчо путет ест!б — Алдас от волнения вызванного моей желчью начал говорить с акцентом. И я замолчал.
Такого же, с красной головой, перса, когда-то я застрелил по глупке. Красивый, высокий, с необычной в горах почти девичьей белой кожей, он сначала пошёл на меня и вдруг бросился бежать. И я не удержался, палец упал на спусковой крючок. Шопен выложил ему в затылок весь стакан. Осталось три самых трусливых маслёнка. Как специально. Это был не подвиг. Я и не посмел подойти выпатрошить. В одежде старателя парни нашли рубин величиной с ноготь. Ни ножа ни самопала.
Афгана ещё не было и не было дефицита в вертушках. И за нами по радиосигналу прислали боевого Мишку. Ми 24. Вертолёт зашёл на круг и буквально в двух верстах от убитого почти наскочили на тройку конных с палками.
С — Сашок, а ты не зря его кокнул! Твой краснопёрый привёл бы их раньше! Смотри! Они уверены что свалят наш паравозик из своих дров! Ух-ты! У них ещё и порох дымный! Точно, из дробовика! 
Д — Долбануть или не надо?
Хозяевам нашего спасателя чешется пострелять. Андрей, старший группы остановил войну.
Н — Настреляетесь ешё. Нечего шум поднимать. И так с эть рыжим шуму наделали … Санёк, вон, не удержался. Такой же, говорит, рыжий ходит к его жене, искры высекает из каменной бабы!
И прикусил язык. Лётчикам не обязательно знать мой прокол. Но в грохоте никто снова ничего не понял.
С — Слушайте, мужики, а что это у вас за шпалеры? Вроде пистолет, и как будто нет. На автомат тож не похоже. Маловат для автомата. Можно посмотреть!
Д — Да не вопрос, только заряжен, сейчас распрягу, посмотришь. Это Шпагин, мы его зовём Шопен. То что потом в Израиле собрали и назвали Узи … Узи конечно не то, но идея та же, Шпагиска. Компактность, вес и скорострельность.
И — И сколько сей малышь выдаёт?
А — А кто считал? Говорят, если порох не подмочил, понимаешь? Да нет! Если не сдрейфил, этот выпаливает до полутора тыщ в минут!
И — И что, нашего изготовления? Так Узи тысячу двесть всего!
У — Узи по сравнению с нашей музыкой просто обоссаный пенёк. Вот этот малыш так точно! располовинит здорового мужика напо-по-лам. Правда магаз надо хотя бы на сотню. Мы не берём такие в командировки. Только запасной ствол.

Нас взял на борт
Вертолёт
Нарушитель границы,

Ю — Ах Сбор Святого Петра! Собор СП!
И мы, как и все латыши на всякий случай взмылись и напарились от души. По пути Хуберт мне рассказал что тко «ВЭФ» и что за «радиозавод имени Попова». До тех пор я не знал что это за предприятия. Но оба гнали для гражданки лучшие в СССР транзисторные радиоприёмники. И разве можно было не боготворить знаменитые Спидолы, ВЭФы и Риги 104!
Я в три часа встретил Свету с электрички и мы пошли ближе в её оп оп-перу к концертному залу в её счастье.

                21. Театр.
               
Стынет на крышах, на сонных улицах
Лунный свет
Старая башня в ночи сутулится
Ждёт рассвет …

Песня из репертуара Жана Татляна.

Я конечно знаком и с Шекспир и с Байрон. С Пушкин Лермонтов, Есенин, Маяковский. Со Стендалем, Аксаковым и Тургеневым. Льва Толстого я наверное читаю в пятьдесят-сто первый раз! И сколько бы я ни придумывал определений, очертань, объясне любви, женской красоты и сколько бы ни крал у классиков и не месил в ступе «моя башка» всё равно этого будет мало! мало и мало! Может и мило, но не то! Не!  На то и живая любовь, красота, лав, дихь. Да на белль, бьютифл! Чтоб её ничто не могло перевосхитить. И молчать я не могу, так как дан мне Создателем сей «фул» или «пул», Он лучше знает что это такое и «ме-не» кое-что в словах или из слов удаётся. Тем более что в русской изящной словесности давно застой, если не ступор. По вине некоторых Горьких и Бедных по-пискивать-лей. И почему б не дёрнуть-не-дерзнуть, не попытаться продолжить лучшие русские традиции. Тем более что кроме стремления писать Бог дал мне способность влюбляться в женщину до такой степени что я забываю не только себя, близких, все свои прочие страсти, но Самого Бога, меня и всех нас Создавшего; за-бы-вы-вою-забыв-в-ваю. Забывою! И так получ-кается что не могу не «ваять» своих похождений. То есть ступаний в её следы. Любви в затылку. И мож быть кто-нибудь найдётся и сочтёт нужным прочесть, а возможно и не побьёт? Поблагодарит.
Но главная задача состоит в том, чтоб ежесловно доказывать всем и всякому без исключения что Земля есть рай и что всякий на ней живущий есть бог!
  Наверное вот в эти моменты и Бог в нас. И его не надо помнить. Хотя бы потому что наши ощущения божественны и кажется сплюнь что-нибдь одно тварное — и сам ты бог. Ведь так и есть!
Если б мне был первопредложен выбор; что ты возьмёшь! Солнце или Женщину? Без раздумий взял бы женщину. За моей любимой, за нею Солнце приплетётся как побитая сучка за любимой и щедрой хозяйкою!

СВ пришла в штучном платье. Самоизобретённом. И выкроила и со-сшила сама! Синее и розовое поверху с отделкой узкой и пошире белой полосою. А ниже талии по юбке те же тона пересекали по горизонтали искусно нашитые хозяйкою полосы из крупных снежных и огненных цветов. Белые и красные астры словно пытались соскочить на асфальт, и следом стремились крупные бардовые и хризантемы и лилии. Они только боялись-боячились …  И так заискрила она мне глаза в этом удивительном невиданном платье что мне показалось вдруг! на моей милой целый клумб цветник, когда на самом деле всех цветков вокруг её стройной эФ-Фиг-гуры-игры теснилось не больше десь-пять-шесть экземпляров в один взгляд. И все вокруг смотрели на нас с нею удивлённо, почти испуганно глаза-в-глаза. Ей богу я уверился, что и цветки на меня смотрят в упор а на неё виновато только-и-толь оглядываются. Толь-в-тюль …
Во-чем хороши эти прибалты! Они учат своих женщин непременно уметь всё на свете женское ремесло, добиваются полного искусства на пи-ск случая. Что-то из этой хабанеры и было сегодня на СВ. И ослепительно синяя полоса платья чуть ниже коленок. Тоже розовых.
  Наверное это было слишком вызывающее сияние-зажигань-одеянь а может быть ещё и не очень в ладах с принятыми в Латвии са-са вкусами. Однако я получил шикарный удар в глаз и в нюх! то есть в нос. Света надушилась ещё чем-то (СССР-же!) запретно-французским.
Б — Вот! Я надела лучшее своё платье! Надела в самый первый раз! У него вчера был день рождения! Помнишь как ты рассказывал про своего курсанта, как он отмечас до поросячьих глаз день рождения-с шариковой своей авторучки? Ну вот! И для тебя! И надушилась французскими духами «Диор». Папа сказал чтобы я была в театре всех красив. Если можно быть красивее тебя, мой милый! И я так старалась, так старалась! А на меня все смотрят как на дурочку. Саша, неужели так аляповато!? Я так старалась - так старалась!! Папа где-то нашёл швейную машинку купил материал; ю … вот!
Ь — Да они просто себе не могут м-позволить-представить чтоб можно было так вырядиться!б — на ней ещё были чёрные лаковые шпильки с наин-Нновейшим! серебристым каблуком и розовой подошвою, и в руках сверкающая африканской зеленью сумочка из крокодильей кожи …  откуда?
Ччь-Я не мог представить.
Меня так просто распирало. И от смеха над остальными и что не бот-ся, не боится! Это бесстрашное сокровище не полных семнадцати лет!
б — Так значит и по твоему я вырядилась! Ну спасибас, милый!
Б — Да Света, ангел мой! Не мне же тебе объяснять что Латвия страна классических понятий и не только в одежде. Они все скромны до сухости! А ты расфуфырилась так что любая парижанка от зависти лопнет. А нет! так будет выть неделю с понедельником! Латыш не богат и строг. Но это же Рига! А я? Что я! Я люблю тебя и всё что мило тебе … , да это платье просто сказка! В те в теа-атре точно все станут смотреть не на сцену а на нас с тобой. В театре это сойдёт как норма! Правда, солнце! Я восхищён! И скажи спасибо моим воспитателям от физкультуры! Без них бы я бы точно свалился!б — Платье моей возлюбленной всё больше мне нравилось. И кажется уже не косилось на меня своими глазами-цветами. И я привык что на нас тоже так и смотрят …
Глухой ворот и обтягивающее до талии платье, у СВ талия сорок восемь, и разлетающееся из складок веером вниз, чуть ниже тонких коленок, только одно это платье при каждом взгляде кружило мою бедную голову. К тому же её шёлково-молочная спина оставалась голой, если не считать двух поперёк интимно-чёрных шёлковых бретелек, (ну не могла ещё девочка пошить, да ещё на скорую руку! тС-Совсем уж откровенное платье в каких восходят голливудские богини  «за Оскарам»!)
И это сокровище стояло в слезах рядом со мною. И я не знал что делать со своим чудом. В слезах с огромной головой, она уложила косу на затылок. И дотронуться до неё страшно. Так легко нарушить всё обаяние и блеск, плод её стараний. Но я скрепя сердце всё ж взял её за талию и поцеловал прямо в льющиеся слёзки, потом в сам источник слёз и только хотел поднять на руки, как она стала приходить в себя.
Б — Не хватало чтоб ты ещё всё это, всё меня! забросил в Даугаву. Я всё равно сама знаю что лучше всех! А если я ещё как другие накрашусь и налифонюсь до ушей так … .ь — СВ только иногда красила губы. Она как будто знала что я ненавижу поцелуи с «посредником».
б — Да наплевать нам на всех! Кто лучше, кто хуже! Что нам воевать с ними что-ли! Пусть смотрят и завидуют! И ругают пусть. Всё равно они никакого мата кроме ё-хай-дымь не знают! Это всё равно от восхищения, из зависти.
Ю — Ты знаешь в Булдури на вокзале меня так не разглядывали!
Ю — Это они увидели и завидуют мне! Какое сокровище сейчас я поведу в Латвийскую национальную оперу! Конечно же им всем трудно удержаться и не поглазеть! А позавидовать да позлословить, свято-дело!
Б — И куда ты меня поведёшь? Я ведь тут не знаю ни в одну сторону! ни одной из улиц! Что это? Где-это мы стоим?
Б — Тут от вокзала недалеко, не больше пятьсот метров. Может если ты на шпильках то с тТ … .
б — Я очень люблю свою Прибалтику и не стану оскорблять одну из её прелестнейших столиц какой-то глупою ездою. Идём пешком! Раз всего пятьсот. К тому же где мне ещё пощеголять в этих туфельках? На пляже что-ли! Счас придём в оперу, сядем и всё! А когда стемнеет, кто меня увидит?! Я хочу всем моим конкуренткам так втереть в глаз! чтоб они ещё год после моих эскапад плакались! Саш, а это правда что мне платьице эт здорово! Ты ведь такой льстец! Ну? Ну порадуй меня ещя! Соври что-нипуть-лилипуть!
Ь — Ну милая! Есть же пословицы: «молодцу всё к лицу» и «на красавице и зипун славится» …
б — Не заалмазится а сладится или скалится! Это уж придумываешь уж ты! всякую чепуху-чепуховну! Во! Улица Крише Барона! Давай погуляем немного! Мама меня так просила чтоб я повидала именно эту улицу. Я не скажу вам что ей тут так ностальгично, я сама не знаю. Но… .
ю — Красота моя ненаглядная! Я когда вот так бываю в Риге, в Латвии, мне кажется в этом городе по ночам напролёт до утра на каждой улице играет орган … и все величиною в сам город …
ю — А мне кажется что нигде больше нет таких красивых домов, цветов и деревьев. И все они совсем как мы живые, только не хотят или не торопятся с нами поболтать …
У Светы ноги несколько не такие как у раскрученных фотомоделей из глянцевых ж. и теле, и супер-актрис Голливуда, которых одна моя знакомая, очаровательная дама с москвой-москвой на три эФМе, называла «персушные, сильно оструганные финские лыжи с бантиком». Наверное Светины ноги, ровные и прямые, и в коленках сексуально и слегка в разн стороны несколько полней стандарта дама-сухофрукт. И это слегка косить придаёт ей столько сексуальности, что у меня просто коленки сводит как хочется развести эти ноги до основания и вторгнуться! …  Но она же и не сидит на двух костях, на изничтожающих диетах как схимница. И в этой ещё не полноте но прелестной насыщенности в прелести её ног мне чудилась удивительная женская доброта. Она быстро-быстро успокоилась хоть бы вот только что!

22.

Вообще я полный идиот, потерял такую женщину! И лишь остаётся утешать себя тем, что её не потеряла та страна и что она нашла, Света, в своей маленькой и волшебной жизни и для меня полторы сотни часов, несколько чудных дней.   
Т — А ты не устанешь, Солнце, на такой заоблачной высоте!? Но туфли, ей Богу! Мне кажется я таких и не видывал. Это ты точно у Лиз Тейлор спёрла!
Ь — Лиза твоя Тэйлориза против нас козявка! Хоть конечно хороша-ш бесподобно. Хороша-х! Алкашка! Но-я-то не брюнетка! А дайте мне её парикмахер-ц, маникюрш, визг-жажистов и кто там ещё у неё есть! ещё не известно кто кому большвъедет в глаз! Под-зад-видуеть! И я не то чтобы звезда смотрит во все стороны! На все концы. То есть на все концы! Я штучная! И никогда не стану актриса! Первой актрисой, как не верти это — Секс-шир-потреб! И не стану как бульдозером звёздным своим лобком расчищать себе дорогу к Оскарам. И с новым любовником не помнить ни имени ни цвета головы и пр-роч … предыдуще-самца. Я комнатная, твоя и только! Мне не нужны рундуки с бриллиантами и поленницы из золота! Так, только; чтобы платьев в шкафу было больше чем деток, холодильник чуть повыше мужа, раз-два в год маленькое путешествие и возвращение в свой светлый, тёплый, уютный дом. Пусть будет одноэтажный. Ну может раз в пять лет новая шапка из песца или чернобурки … 
б — Шапка из чернобурки? Это же брюнетка! Но тогда уж раз в три года! Две. Одна рыжая, другая чёрная, серебро. Солнце, аппетит приходит во время еды! И шапка из норки и песца плюс к чёрнобурке мы сможем позволить. Да! Если не будет война …
Б — Я никогда не стану жадиной! И не смей мне об этом и намекать! Мне противно надевать чернобурку если моя соседка носит вязан шапочку из синтетики! Б — А я про себя промычал: вот потому ты меня и бросишь! Потому что я люблю дорогие, бесподобно дорогие, скандально дорогие вещи! Правда если их можно носить, то люблю чтоб их носили дорогие мне люди. А я сам что-нибудь чуть выше среднего. Правда и то что люблю всё новое и чтоб в десятку.
Б — Саш, эта улица не самая красивая в Риге, но одна из самых.
Ь — Подожди, мой ангел, я спрошу как нам лучше тут погулять чтоб потом выйти напрямик к театру. У нас не так много времени и я бы хотел чтоб тебе успеть к началу. Иначе в хорошем доме не любят опозданий. И если опоздаем ещё нас наградят такими взглядами каких тут на улице не встретить. Когда станем искать свои места под звуки увертюры.
Б — Ну и пусть! Может я хочу им всем тут насолить!
Ь — Солнце! Ты забываешь, что в столичных театрах очень много иностранных зрителей! Они-то при чём! И потом где гарантия что ты снова не расплачешься и вот сама себе испортишь вечер! А патриотизм!?
Б — Мы, милый недолго! Я только сделаю пару фоток и мы сразу дунем на «Травиатту». Ты же сам сказал что недалеко, а сейчас ещё только половина пятого!
Б — Я не поверю никогда, что ты не захочешь посмотреть всё внутри помимо концертного зала. А на это тоже необходимо время.
Б — Ну и что! Я что завтра навсегда улетаю в Австрали? И если мне в опере понравится то я … , никто мне не помешает попасть туда ещё раз! Тем более что я и собралась туда только наслушавшись твоих умностей о ностальгии и разных приметах и прочее! Не такая я уж завзятая театралка, если ты хорошенько вспомнишь как я коснулась темы Элз Тейзрыл. Ну не смотри так на меня! Я же женщина. И как женщина …  А как актриса она мне очень нравится потому что глядя на неё в кино забываешь кто ты и что. Вот так и получается, что я иду на эту «Травьяту» ради тебя а ты ради меня — дуры! Лучше бы мы сейчас обнимались в лесу! Чем торчать в этом пыльном мешке и озираться как бы не чихнуть в причёску какой-нибудь фифе! Отец сказал что через два дня мы уезжаем!
Б — Свет! Ну опять слёзы!
Б — Да! Ты никогда не можешь взять инициативу в свои руки! Постоянно со всеми соглашаешься и киваешь на всякий вздор! Ты даже меня не хочешь поцеловать! Ты потому и согласился в театр!
Б — Ты же сама не любишь на людях!
Ь — Вот тогда не люблю! А теперь … Я постоянно доложна тебе говорить что люблю тебя! Сашинька! Я всё поняла! Ну один разок! Не бойся я косу пришпилила так что её истребитель не собьёт!б — и мы целовались на этой не самой красивой улице Риги почти сорок минут. Пока мой ангел совсем не обессилела и повисла в моих ладонях полным собранием женских прелестей.
Б — Вот, Саш, правда тяжёлые эти шпильки! Эти каблуки из титана. Папа так говорит. А это же металл! Вот у меня туфли наполовину из металлолома! Смешно, правда! Я такая амазанка! Хамазонка!
Б — Солнце, но это космический металлолом! Ты знай, космические корабли строят из титана!

23.   Слушательница.

Б — Идеалист до конца своих дней останется идиотом. О, это я про себя. У меня столько было в жизни возможностей и если бы хоть червоточинка в моём идеализме! … я бы имел впятеро против того что имею. Разве бы я упустил эту драгоценнейшую из бесценных! Но Бог дал мне качеством! Пусть и кратким но бесподобным! Мне доставались всегда либо «стенки», либо девушки которых я сам сберёг. И почти всегда не для себя, хотя и пь-первоначальная идея была …
б — Да! Уж я вижу! Ты и мною уже пожертвовал в своём бредо-блудо повествовании. Неужели ты бы смог? …
ь — Я думаю что я быть верен Свете всегда не сумел бы! Ни за что бы не сумел! Так что, милая, разницы никаОкакой нет. И мы может быть встретились бы гораздо раньше …
б — Хорошо, давай дальше. Театр это занимательно. Я тоже ещё та театралка. Но мне больше нравится ставить чем смотреть поставленное и падать вместе с ним … в оркестровую яму. Или уже положенное? Как у них там правильно!?

Когда мы находились вдоволь по лучшей улице Риги и я сделал с десяток фотографий Светы в объятиях дивной каменной старины, мы вышли к цели наших планов, к великолепному ансамблю Латышской Нац Оперы.
Б — Саш, что это уж сумерки?
Ю — Похоже и на сумерки. Это мой ангел от того что в колоннаде; вон видишь! Где главный вход. Вон где уже народ толпится. Это портик, ротонда или баллюстрада? Я всегда путаюсь в своём, не моём, строитель-стве. Видишь там горят яркие прожекторы, их самих почти не видать, только смерчи света. От этого прочий ещё остающийся внешний уличный свет меркнет, стушёвывается как будто.
Б — Как красиво! Вот уже не зря я расфуфыривалась и не только для тебя, милый. Как здорово! Как красиво! Папа говорит что это портик. Я видела у него открытки Риги, ещё довоенные …  Эх ты! Строитель! Чудо!
Ь — То-ли ещё будет! Там внутри наверное вообще сплошное чудо! Твой батя знает куда должна ходить его дочь!
Внутреннее убранство здания оперы предшествующее залу для бесчинств паяцев действительно способно поразить воображение, особенно молоденькой совсем соблазнительницы. И я упущу его описание. Всё сегодня можно видеть, читать и слушать в современной библии — в интернете. И вовсе Ё-незачем забегать в Латышскую нац оперу.

На спектакле я заснул. Хотя наши места были в ложе первого яруса и почти над сценой и оркестр под моей задницей визжал так что и издохнув не заснуть. Но я отрубился сурок-сурком. И слава Богу! Я сов-се не мешал СВ. Разве бы я удержался от комментариев!? (Я затоптанный балетом и засвистанный в паперть оперой!) Как минимум трижды ходивший на «Травиатту» ещё в Питере. И она не забыла про меня под именитую классику, но и радовалась что её предмет блаженствует не совсем в той плоскости. И всё же блаженствует. Она же ради меня пошла в оперу. Я проснулся уже после того как Марго Готье отдала богу душу и рявкнул, довольно громко:
б — Во здорово! Как будто и не было пожара! — на нас зашикали а Света тихонько спросила:
б — Милый, тебе приснился пожар?
Ю — Нет! Это именно здание горело не так давно и тогда оставались одни стены!
Ю — Откуда ты знаешь?
Б — Да вот же в рекламке написано!
Б — Саш, зачем ты врёшь! Да ещё так громко! Вон опять как в нас уставились! Особенно вон тот белобрысый … Он мне и так надоел!
И вот уж я никогда бы не подумал что мне после такой брамс-оперы придётся «руки распускать» вовсе уж по итальянски. Не успели мы как следует вытряхнуться из Рижской Ла-Скала, подкатывает к нам этот рысак-бело-бар-сук.
С — Саш, милый, только не ругайся с ни пожалуйста! Ты не прав.
И меня как ущипнули! (да ещё за левое яицо!) И этот оскорбление за оскорблением, пёс: мол я и вести себя не могу и почти что лысая обезьяна. То есть мне нужно ходить в зоопарк и учитсь поведению у рижских крыс, змей, кроликов, ослов и бегемото.
Б — И эта девушка с такой лебединой шеей, а ноги! Красавица и с таким мужланом!
Ну и я ему ответил что-то в таком не очень литературном тоне-стиле-билле: мол ты гнида вавилонская и дно … трёхэтажное! Крыс белобрысыч с лошадиной мородой! И лапоть ты пид-шпрот и-и-и!
Конечно я бы удержался и не натворил делов. Но к несчастью я не проснулся как следует и ещё этот пожар во сне. И вот этот оперный оперь-пассажир навязался на мою шею! И мне показалось что сей белобрысец всё время улыбается моей СВ. Я мёртвой хваткой, про какую говорили, что вырвать из таки-объяти можно только вместе с рукой, я сгрёб его за что не помню и поволок под ближайший «Интурист», за автобус! Такой красивый финский бус, где только и драться! Или это он меня волок? Но наверно по очереди. Потому что он больше меня в два раза.
Ь — Давай, лысый! бей скорее а то Свет …
Я не кончил а получил в левую челюсть. Но поскольку стал-тащил я, то готов был к любой агрессии лучше, не собираясь уворачиваться у меня получился сложнейший но слепой финт, когда без движения, точный удар противника попадает и идёт в накладку и всё же вскользь. Это называется отклониться на мизинц ноготь. Такая, для кого-то автомат-тактика очь ща! хороша, и оправдывает себя в групповой потасовке на пять баллов. Или когда все на одного и очень долго и нудно. И силы бережёт и просчитать никак, и профи не видит, кто получил, и как будт само-собою. Как будто. Этот ударил а тот не упал!
Я был не обут для драки и потому ударил его в надкостницу коленка внешним бортом ботинка а не пыром, сам едва не ёпсь нос в асфальт. Но попал так удачно, что парня скрючило в три погибели. Это верно сработал модельный каблук. Но мало и я сгрёб левой ручкой в промежность. Левая рука у меня была сломана и потому очь зла на весь свет белый. Джинсы затрещали … всё пропало!
Удар в надкостницу жёстким предметом почти так же болезнен как и удар в промежность. Мало того, остаются надолго тяжёлые последствия. Даже те, кого учили преодолевать болевой порог (барьер) иногда пасуют. Боль парализует. Руки трясуться ещё пол-часа.
Конечно поймав его за яицо я не достал кровавить рожу и только порвал ширинку. Но у него наверняка назавтра детородные застраусини. Он скорчился от боли а потом и свалился на асфальт.
— Еду-еду в хрен свищу! А наеду не спущу! Знаешь таку припевку! Юноша, вот уж меня прости! Война это всегда подлость со всех правых и левых! если вы боксёр или биллиардист, что при ваших повадках одно и то же, уж простите меня, мы с дам и у ме-ме нет време-му дать шанса отбить мне печёнки и два усмиряющих коротыша в шею! К тому ж ради вашей спеси я не хочу и пятнадцати мин Рижского обезьянника. Извини, друг если перебор! Не фиг заглядываться на чужбинку …
Но всё ведь было наоборот! Сначала получили яица, потом его прав нога. Ю! Меня давно так не бесило!
Парень очень здоров даже валяясь и корчась под ногами. Если бы я не обнаглел «ниже ватер» и не справиться. Он бы вымотал. Не говоря о просто побоях от его здоровенных кулаков. Определившись к тому же во втором-3 движении что я не новичок, он всякий раз подставлял бы спину, плечо, локоть. Ну разогнали б нас с порванными рубашками, а меня, там после сна в «Травиатте» заклинило и я включился в реальность, но не в «сейчас» и потому и память ему пос-серьёз, тойсь военная.
Да я и не сильно сподличал, он больше килограмм на сорок, поэтому величие неравенства у него. И трус по заслугам. Да ни капли крови. Я дал ему возможность махнуть первым и лишь защищался.

24.

Пока его кампания кланялась над ним, белобрысый стоял на коленях, я ухватил СВ на руки и насколько могли мы вдвоём бегом на двух ногах, лавируя между машинами, мы исчезли. Милая увидев целым моё лицо, до крови дело не дошло, прекратила визжать. Её это происшествие не успело испугать и всю дорогу до Булдури она мне рассказывала как что и зачем было на сцене. Я, ужасно виноватый, слушал с растопыренными всеми органами чувств. И ничего не слыщал ушами. И только старался не улыбаться. Ведь Травиатта одна из лучших трагедий о любви.
И потом довезла меня до Дзинтари. А с Дзинтари мы пошли пешком в Булду обратно. Света в прошлый раз, в свой визить, оставила у меня пляжные шлёпанцы. А я блаженно и крайне осторожно нёс её как будто космически шпильки.
Ь — Саш, а чего они там возле театра искали в асфальте?
Ь — Я там рассыпал по неосторожности страз Сваровски. Сумерки. Они так похожи на чёрт-те что! Прям сверкают свирепь-алмаз. 
ь — Фу! Я думала вы там ссору затеяли. Ты конечно врёшь! Но подраться вы не успели — это точно! Я бежала сзади и чуть не держала этого длинного за лохмы. Саш, ты же такой дохлый а всё время лезешь в драку! Прибьют тебя где-нибудь! Я не успею и забеременеть! Саш ты не представляешь какие красивые, нет! Чудные у нас будут детки! Вот и с отцом ты моим хотел махаться! Тебе что в Калининград идиота мало? Да если бы мы не успели он бы тебя убил! Саш, они всё время кричали что он мастер спорт, что бокс и что; Он убьё ваше любовника! Неужели это моё платье так меня старит, Саша?! Какая я им любовница! Я ещё и не видела как с берёз лисья отсыпаются!
Б — Ну он промахнулся и убился! Да! И вот я припёрсь спросонок кось размять! Света, наверное я притягиваю агрессию. Наверное я сам наверно невероятно злой … Ну неужели ты подумала что я спорчу вечер!
б — Ты-то притягиваешь!? Это ты-то злой! Нет! Это я на тебя так действую. Я так на всех деству. Саш, можно я сниму эти? И не приставай ко мне больше! Я больше не поеду на ручках! Я не маленькая девочка! Оборвёшь ещё успеешь рук! Натаскаешься! Тут песок и чисто, не видать ни соринки. Скоро нас много будет! И-и на ручках я не такая красивая! Да-два! Ты сам так говоришь!
Н — Нет-уж! Сланцы-то я понесу сама. Для равновесия. И что соблазнять. Чтоб ты видел что у меня одна рука занята и чтоб целоваться лез. Саш, ты что, обиделся?
Мы шли вдоль железной дороги по песчаной всё ещё разгорячённой от дневного солнца тропинке и ни я ни она ещё не знали какое известие нас ждёт в Булдури.
Б — Ягода моя малина, вон скамеечка, давай посидим. Кто тебя надоумил купить такие туфли? Смотри шпилька длиною в четверть! Это же уму непостижимо! Ты убьёшься на них!
Ь — А я их больше никогда не напялю, то есть одену только когда с тобою. А сколько это четверть?
Ь — Моя четверть двадцать сантиметров, если сделать пальцами шпагат. Так вот, чуть меньше чем моя четверть!
Б — Саш, хватит о моих дурацких космиполитических туфлях! А правда! Что такое пальцы в шпагат?
Ь — Ну вот, смотри!ь — И я растянул большой и указательный пальц на деревянной скамеечке.
Т — Саш, ты мне когда-нибудь проиграешь на гитаре? А? Свои стихи? Не может быть чтоб имея пальцы по десять сантиметров и ты не на чём-нибудь не умел! А? Попиликаешь, милый! А я посижу рядышком, головушкой на плече, поплачу!
Б — Ну я когда-то тренькал. Может ещё помню с десяток мелодий простеньких. Частушки например …
С — Саш! Как тебе не стыдно спать в опере? Ты всегда в опере спишь? Мне было бы так стыдно если бы … ой! Они так хорошо спели! А этот мужик почти как наш Яак Йола! Ну! Чево молчишь!? Фулюган! А! Фу-люгашкин.
О — Глупая, в оперу не поют, её ставят, или как там? Играют! Короче они обижаются если скажешь например; вы хорошо пели …
Н — Ну-да! Ну да! Вот я и говорю, ты образованный, всё знаешь и всё равно в опере спишь, Сашай!
Я — Я нечаянно. Сначала меня расстроило что главную партию поёт какое-то молодое не очень дарование. У нас сохранилась програмка? Вот! Видишь написано: Ламара Чкония исполняет парт. Маргариты Готье. Это моя троюродная бабка! Её б я послушал с удовольствием и тебя б затащил за кулисы. Видать она и есть, заболела. Отец, помнишь, говорил? Или дала дёру в свою Хевсуретию. А Георга Отса ты любишь?
Н — Ну ты милый даёшь! Кто в Эстонии не любит Георга Отса!? Только рокеры придурошные! И то не все.

25.

Отец СВ ждал нас уже с уложенными вещами, с красным лицом и постаревший и осунувшийся лет на десять. Вот тут я и вспомнил песню:

Стынет на крышах, на сонных улицах
Лунный свет
Старая башня в ночи сутулится
Ждёт … рассвет …

Я вдруг почувствовал, что никогда больше не увижу Ригу! Я увидел Ригу ещё сотни раз! Но без Светы. С женой, с женщиной отважившейся жить со мною. С дочерьми, но без Свет …
Ю — Позвонила твоя сумасшедшая мама и сказала чтоб я-же тебя-жа сегодня же отправил домой. Ъхоть последним автобусом! … Вот и снова не увижу тебя лет пять не меньше!б — И точно он сидел как вывихнутый мягкий знак …  вопроса.
Гром средь ясного неба, падение луны и вслед падение о земь солнца подействовало бы на нас примерно так как эта известь. Смотреть на Алексея Степановича было нево-нево-невозможно. Известь …
Ь — Вы хоть о чём-нибудь договорились?! Света! Как я тебя просил чтобы ты маме ничего не расхвастала. Неужели не наговорились бы дома? У неё уже перед глазами турецкий султан с его гаремом и ты под номерком одна тысяча триста шесть его житель-обитательница! Разве можно твоей маме доверять хоть какую мало-мальскую, да даже и дрянную весть-информесть?!
Ь — Я повторяю вопрос! Вы о чём-нибудь договорились?! С минуты на минуту придёт такси и мы едем. Мы уже опоздали в Ригу на последний автобус и надо наперерез, если это возможно. Саш, ты же вроде старый дальнобойщик! Должен Ригу хорошо знать. Есть такой вариант из Юрмал? Впрочем идите в другую комнату и обсудите. Я бы не хотел чтоб распала такая как вы удивительная пара. По крайней мере не на моих глазах. Счас таксист всё доложит. Нет! поедешь на поезде. Только с глаз долой! Баста! Сегодня и баста! Она мне покоя не даст и не простит ни-за-что! что я тут что-то такое тебе позволил. Ах доча-доча! Знала б ты что я от твоей любимой мамуль-си-и наслушался. Она перезвонила четыре раза! Вон! У меня щека мокрая от её слёз и соп … !
Б — Алексей Степанович, к сожалению Свете от Риги совершенно в другую сторону. Так что придётся автобус тупо догонять! Пока затылок не покажет …  Может придётся гнать такси и до Тарту.
Б — Да я знаю-знаю, так спросил чтобы как-то отдохнуть от этой головомойки! До Тарту так до Та … хоть до Та-Тарту! Хоть Тар-тара-ры! Мне её кровь из носу завтра перед мамины очи! Иначе послезавтра её можно ждать сюда! И тогда; поздравьте нас с началом полтавской битвы. Один на один …
Не успели мы «с глаз долой» за окнами взвизгнули характерные «болезненно-болтливые» тормоза такси «Волга».
Ь — Саш, только не сС-адись! Говорят когда человек стоит-стоит, потом идёт—идёт и потом вдруг сядет! Мозги отключаются напрочь! Что делать-то, Саша? Давай бежим! Переночуем у тебя. В Дзинтари ведь есть телеграф?! Я перезвоню мамочке и успокою её!
Б — Да! И ещё скажешь что ночуешь у меня! Она же у тебя умная женщина и спросит-п п-папу в телефон! И скоро твои дети а её внуки не дадут ей спать по ночам!ь — к счастью у меня уже был вариант, правда единственный, но он пригодился и как нельзя кстати!б — И ещё: как ты думаешь переживёт эту ночь твой отец!!?
б — ьНу что же делать-то! Саша, милый? Остаётся умереть тогда мне? Это так неожиданно! Завтра! Завтра я всё бы придумала! А теперь!!!
Вся беда была в том что ни она, ни я не представляли как нам быть врозь. Меня только от такой мысли иногда приходившей вдруг среди ночи начинал бить озноб и я ничего не мог с собою сделать пока не добирался до аптечки с успокоительным. Нет, на этот раз не коньяк и не водка! И в другую ночь после расставания с Светой я попал в скорую.
Ь — Ты, ангел мой, езжай пожалуйста. Какие бы мне враги и когда угодно не стали-были-будут твои родители, тебе они самые родные и близкие люди, и останутся такими всегда! а значит и для меня дороже людей нет на свете или у Светы. Я завтра же порву свою путёвку и вернусь в Калиниград. В ту же ночь я сяду на свою «грёбаное Тра-та-та!» и приеду в Котла-Ярве! Пусть там твоя ма маникюрными ножницами снимет с меня голову. Итак мы разлучаемся самое большое на … на двое суток … самолёт и поезд, автобус с неизбежными пересадками дольше гораздо.
ь — Двое суток! О! Я ещё никогда с тобою не разлучалась на двое суток! Саш, за двое суток я не умру! Но я очень постарею! Правда! Что ты опять смеёшься! Нахал!
В два часа ночи, я ещё расхаживал по своей комнате, пытаясь успокоиться, в дверь заскреблись. Я открыл и увидел Свету. Счастье в звёздах слёз так и плескалось раскрасневшимся лицом её и распущенными волосами. И в локонах вместе со слезами путались звёздочки. Наколотые на сосновую иголку. Вся свежесть ночной Балтики кинулась мне на шею и я, если б мог, заплакал. Она была в домашнем халате и в ночной сорочке. И дрожала вся насквозь как осиновый лист.
Б — Саш, не ругай меня пожалуйста! Я боялась заблудиться! Я не могла не убежать! Я же знаю! Вы с папою заодно!т — Она пригляделась ко мне и продолжала, ещё не слезая с моей шеи,ь — Вот видишь, ты тоже не в себе! Значит я угадала, что тебе ещё хуже чем мне, нам с папой. Ты ведь остался совсем один. Б — Это была правда. С некоторого времени я виделся с Алексеем и Хубертом только в столовой, с ними заспанными и утомлёнными от принудительно-добровольной перемены жительств-ху-дожеств. Перемены хоть и сладостной, но пожарно-утомительной.
Конечно, будь они рядом, я б не слушал и не слышал их слов. Но они могли подёргать за рукав или даже заставить выпить стакан чего-нидь чго-нибудь-дюбельного. Они не знали что Света … что я … что это не просто курортный роман, что к «просто … кур-ром» В прицеп Вселенная.
Я посмотрел на её ноги и ужаснулся. Ясно что она бежала бегом вся в пыли. Что-то ещё полу-висевшее пыльное на её щиколотках напоминало бывшие очень хорошие домашние фланелевые туфли.
Б — Ты что! Бежала?
Б — Ерунда! Я за это время наших с тобою приключений успела высчитать что с моими физкульт дан смогу добежать от нашего дома, до твоего, за двадцать минут и вот: я добежала за семнадцать!ь — Ангел мой сунул мне в лицо свою ручку с часиками, на которых я ничего не мог разглядеть. Глаза то казалось сохли, то наполнялись влагой.
Ю — Он же догадается что ты ко мне!
Ю — Ну и что! У нас зато ещё часа два! А то и больше! Раньше шести ему нет смысла приезжать. И он на всё согласен …
ю — Как это на всё? На какое всё? И до коих пор!?
Ь — Ах ты мой мальчик — мой ангельчик!ь — Я погладил её по спине, опустился ниже и слегка вспотел. На Свете нет совсем трусиков.
Глупый я — Глупый! А ещё дядинька! Я был уверен что в постели мне не удержаться. У меня сухостой уже больше недели. Ещё эти дикие неожиданностью переживания и перспектива расставания навсегда. А её глаза казалось рассверкались по комнате подобно радугам.
Ь — Так, отпусти меня пожалуйста! Ах ты ещё и не расправил кровати. Давай раздевайся а я разберу кровать. Поспим хоть немного. Мне завтра, то есь сёдня целый деь болтаться в автобсе. Четыреста всех-Все километров, так говорит папа. Сплошная пыль, шум и гам.

26.

Это неправда как вот будто бы я подумал что мол; в постели я не удержусь. В моей голове вообще не удерживались никакие мысли. Разу-зу, меется если б в этот момент мне скомандовали «смирно!» «кру!-гом!» и «правое плечо вперёд!» или что-нибудь ещё из армейской командно-приказной лексики, я бы собрался и выглядел, по крайней мере, на всё готовым. Однако в 3 часа ночи 28 августа 19 … года я натураль раскис.
Я пошёл в душ и когда вернулся увидел на кровати одну светлую Светину головку с закрытыми глазами и каким-то смешным образом скрученными волосами. Услышав моё приближение она «проснулась» выпростала белую ручку из под одеяла и похлопала ладошкой рядом с собой.
Б — И не вздумай лечь на другую постель! Вот твоя места! Мы с Руськой спим по разному. А ты как спишь со своими красотками? Слева или справа?б — Я упёрся лбом в стену нового испытания. Но полез к ней под одеяло. Ь — Саш, ты бы снял трусики! Ты ведь сам говорил что всегда спишь абсолютно голым, безо всего! или тогда не высыпаешься … ь — Уже рядом с ней и почти на ней я увидел на стуле её кое-как скинутую ночную сорочку.

Мужчина в полном расцвете сил, уже более недели путавшийся почти между ног у «неё», с бесконечными откровенными до нельзя поцелуями и касаниями, забывший о том как пение, то есть пенис, может быть иначе относительно всего тела кроме как павидлом, то есть палилом в пуп, вольно и невольно, я, чел-член, исскользивший губами все линии и неровности «её» чудного полудетского тела и заучивший визусть поневоле всю эту нехитрейшую божественность-азбуку, прелесть-нежность. Такой же как я мужчина вероятно поймёт мой страх.
  Даже мужчина не сексуально озабоченный. Меня же некоторые пас экзальтированные барышни при людях и вслух звали «секс маньяк».
И как спрятать от неё этот тупой торчок!? Но Света, наткнувшись на него, прост отвела одноствол в сторону и, дитя, по-детски прильнула ко мне, наивно намереваясь спать. Однако через ровно пять минут уткнулась мне в лицо и стала медленно и устало целовать-целовать-целовать. И пачкать слезами. Не оставляя своими губами и шеи, ключиц, плеч. Я сначала вздрагивал, но уже через *** поцелуев неукротимо трясся …
С — Саш, А! перестань смеяться! Ты скверный учитель. У тебя ни капельки терпения. Да ты просто невыдержан! Ну не хохочи, пожалуйста!
И всё же как мы ни крутились, она с полным отсутствием опыта, и «он» пытаясь сорвать замыслы сексуальной агрессии, «он» оказался верхом. И как-то так произошло что он не попал в неё. А через некоторое время и вообще удрал с поста. Он (х.) даже вымазался в чём-то женском, тёплом и белёсом и не попал. Обычно в этой ситуации торопятся, только не мы. И целовались и обе мои руки пропутешествовали всеми её путай-тайниками, а полового акта не свершилось.
И пытались заснуть. В том числе и верхом … но смеясь и смеясь, а она изредка всхлипывала, заснуть, как же! Скорей всего мы спали не помня. Как снова просыпались одновременно и … 

Я когда всё это вспоминаю, то не верю и мне всё думается что всё приснилось. И не приснилось только то что позже, поп-же, позже-пожже-пожжее! как она (они) уеха … , то есть всё исчезло (исчезло-выжгло); по звонку Алеши приехала на рассвете скорая помощь и меня увезли с нервным срывом в клинику Булдури. Там сделали несколько уколов и я заснул до пол-восьми утра. А может и до десяти …
Я не верю сам всему случившемуся потому что я сам никогда бы так не поступил. Хотя это и не первый случай в моей достаточно весёлой да взрослой жизни когда бы я из своей постели девочку отпустил девочкой (девочкить дальше). Так наверное ювелир-(Лир)-огранщик долгое время не может сорвать с самородка природное обаяние пока его не сразит образ божества. В том случае что Света была мне и новейше и по старинному дорога это и глупое и смешное сравне-внение мне-менение …
Но у нас и не было с нею времени (5 — 7 дней, или мне так казалось, наверное 3 — 5.) чтоб как-то привести происшествие в общий ряд событь (взгляд-слово-поцелуй-красн-простынь). И речь даже и не могла идти о каком-то обдумывании. Это почти на уровне называется «крыша-халда-ушагла! Крыша-халда-ушагалда!». Наверное я никак не мог верить в то что «она моя» хоть на неделю. Не то чтобы «это красть»!
Но наверное я никак не дослужусь! Не смог бы я её раздевичить потому-потьму что близость была настолько обоюдоостра и препятствий абсолютно никаких, в том числе и сам я желал и она! Но кто уж установил её в моём воображении на постамент любимой жены! Я не знаю что бы было если бы я нашёл в ней сопротивление. Но и говорить о том что что-то такое «тише-свыше» вовсе неуместно. Она так один раз даже смеялась над тем что у нас эта серьёзность-несерьёзная «вьюга» никак не завьётся, не завьюжит, не зазуб-оскалит. Вьюга из ослепительно бело-серебристого сексуального перца …
С — Саш, ты что? Не умеешь эть-того!? Или ты строишь из себя! Я же твоя! Совсем твоя! Мне-то и этак здорово! Прост неожиданно праздник на празднике и праздником погоняет! А ты-то! Или сила воли … !
С моими умственн способностями я не могу себе этого объяснить. И надеюсь что это была высшая форма любви, отношений, связи между двумя половинками, форма которой способно достичь человеческое существо и потому я оказался достаточно небоеспособным. Именно в этих днях не способным. Я вдруг именно со Светой понял что моё воспитание от детского садика и до высшей военной школы начала и завершила и отшлифовывала именно любовь. Именно это чувство построило стиль моей речи, любовь построила и моё здоровье. Любовь настроила верный единственно мысленный строй на тот ряд поступков которые составили и заполнили мою жизнь. И она же отвернула от мерзости и бесчестья. Пра-верное, правильное отношение к женщине. В сущности-же я и добрый и (ведь \ведьм\) свирепый человек. Как говорил про себя мой отец: «Я человек очень-очень добрый, но свирепый!»
Как говорил один мой друг-в-друг: «По тебе, Саня, все тюрьмы плачут!» И вот женщины …
Но больше верю в то, что случилось просто затмение. В лучшем случае — меня хотели оградить от чего-то катастрофического.
Смешно! Правда!? Две буквы ещё и кастра-Строфа!

27.

Степан Алексеевич приехал в половине седьмого. Или я так помню. Наверняка что раньше! Он уже был почти в норме, только без обычного галстука и с взъерошенной шевелюрою. Он весело поглядывал и я никак не мог «допетрить» какого рода мысли так его холерически изменили, практически вылечили. Накануне это был разбитый неизлечимою корью-холерью-оспью-чучмою болезнью человек.
Ь — Саш, давай напропалую! То есть напрям! Только ты не подумай с моей откровенностью, что это я сегодня Свету к тебе прислал чтоб у вас всё получилось. Она сбежала сама как арестантка. В принцип мы всё бы равн! но! мы с нею ночью опоздали на все транспорты. Всё одно и до утра. Догоняй - не догоняй! Но скажу тебе честно; я больше хотел чем не хотел чтоб она сбежала, чтоб вы сегодня стали мужем и женою!ь — Он вопросительно посмотрел на нас обоих, и, слава Богу, ничего не понял. Или как будто …
Мы со Светланой Алексеевной и хотели бы что-то вставить, но так сие было неожиданно и столько в этом отеченства и доброты … 
Б — Ведь ты же многоГ не знаешь. Моя любимая бывш-жена муже-ненавистница. Вобщем я не стану тебе всего объяснять. Я бы хотел чтоб у вас со Светой получилось. Ты уж прости; она ещё ребёнок и всё мне рассказывает. Вот видишь не утерпела и маме по телефону тож выболтала, суч … сопливая. Потому что там в К-Я столько встанет вопросов что ни один юр-нет-юрист не захочет ввязываться. Я вижу что ты очь порядочный мужчина. Она ведь, дурочка! Глупая ещё. Мне сразу, вынь-да-положь! рассказала что чуть тебе не отдалась в первый же чар! Тьфу час-вечер! При том что и некогда наводить о тебе серьёзные справки, ей пора замуж. Разбалуется. Там в Эстонии девок за людей не считают, в том смысле чтоб переспать.
— Я так и не понял вы что-нибудь сообразили аль нет!? И поэтому даже если у вас в дальнейшем ничего не получится, то есть, вместе, было бы хорошо чтоб она с тобою хоть в чём научилась. Мамино древнерусское воспитание в К-Ярве запросто выкатит её на панель. Ей скоро семнадцать а она доверчивей Руськи, младшей. Та входит в возраст уже в тех правах-сусловиях. А эта Смоленская глупышка … ,ь — СА виновато посмотрел на дочь и продолжил свой предсвадебный спич — Я глупый человек! Я бы мог сохранить семью, но ты же меня понимаешь, всё надеялся! И ведь нет чтобы я ей изменял! Всё было идеально с обоих сторон но вот … Ничего не поделаешь! Любимые женщины, оказывается! Уходят и когда очень, слишком! Хорошо!
Мы все трое измученные бессонной ночью и глупейшей ситуацией которая всех пАставила «на попа!», на причёску, мало что понимали и в себе и в окружающем. А я ещё и терял замечательного гостя-тестя. Хотя и утешал себя мыслью что это расставание с СА на месяц не больше. Он сидел как пьяный и когда пытался остановить свой взгляд на мне, я видел (водку), качающиеся пол-стакана в глазах это-о странно-дядьки, красавца. Да! Прошляпить семью! и не счатливого с женою, семьёй, и независимо от наших с ним желаний столь скоропостижно ставшего мне таким же (почти?) близким как и его дочь. Наверняка он себя чувствовал подобно не надёжному плавсредству в опасно волнующемся море. Мы со Свето были то же самое. Я понадеялся на самое слабое место. На СА. Степанча Алексея и Светлан Алексевну.
Б — Света я привёз тебе одёжку. Ты убежала почти в неглиже! Ну, глянь, Неглижучка! Сбежать! Неужели я такой грозный? И что если бы ты хоро хорошенько меня подспросила разве бы я тебя не отпустил к нему? Что я жу.га.тля бесчувств! Дуб ху. Да я наверно вовсе тут с вам свихнулся. Думай всю ночь! В море пошла топиться? Я твоему Сашуле верю больше чем тебе, своей дочери. Зна ваш рыбью-рабь-дурь-натурь! непостоянную породу безрассудную. Одна гордость до небс! Хорошо вот хватило ума не набрать милицию. Устроили бы вам черниле-протоколе-пропаще-прощай. Мужичьё с кокардами!
Мы со Светой смотрели и верь-не-верили увещеваньям папеньки. Мне было всё равно, а Света конечно не верь. Как же? Отпустил бы! Завтра, в пять вечера. Сюда из Кохтла-Ярве! И не только потому что узнает маменька.
Ч — Что я не понимаю как это бывает? Как два дня назад совершен незнакомый дядь становится вдруг дороже целого света-завода Земля!! И к чёрту воздух и смех! Кинуться на шею, закрыть глаза! Забыть самоё себя! Саш, я на тебя надеялся, но вижу у вас ничего не стронулось. Ну что ж! В принципе; получилось бы! Не получилось! — это ничего не изменит. Но тем больше я жалею если придётся с тобою … , ты настоящий мужик. И хочешь ты не хочешь — будет тебе счастье пусть и не в образе моей крали. Бестолковой, вместе с мамою, моей дочери!
М — Может ещё и получится! У бога дней не решето!
Словно СА знал уже что я приеду в К-Я, что он приедет …

28.    Слушательница.

Н — Ну вот О! И всё. Сказать о том как я ездил к ней в Эстонию нет сил, не хочется, не можется. Да и ничего такого не было. Такого пёст-остр пёстренького. Я пробыл дня три. Наверное меньше. Мы договорились о женитьбе. Маме своей меня она не показала. И уже не держала меня. Я думаю что её ма нашла способ увидеть вице-зять, то есть очередного кандидата, так чтоб в. з. не знал. И такое видео не в мою пользу ещё надёжней обрушило ситуацию по пословице «Красивый муж — не твой муж». В общ-черт.
И хорошо что не растратились на деталь свадьбы. А на следующий день как я вернулся в Кёниг, она позвонила и сказала что тоже выходит замуж, но за Х(иксь)! Не за меня. То есть без меня. Но хотела чтоб всё-таки остались «мы». Вот и всё. Я ответил чтоб она больше никогда не звонила. Что всё. Свалил трубку услышав на другом конце провода слёзы. А когда Света, мой драгоценный ангел, перезвонила, сказал что я умер …

Через три-пять дён ко мне в квартир, «заселенный» пустыми бут. Старого Таллинна приехала Жанна, вывела из запоя и уговорила жить с нею. Что я и сделал сначала через «не хочу» а потом «с удовольствием».
Наверное можно упомянуть ещё случай на обратной дороге, когда на подходе к Псковскому шоссе в преддверии Риги я пошёл в лоб «Колхиде» с полуприцепом. Вторую неделю я не знал сна. А последние сутки спал два часа только после уколов в неотложке, ещё будучи курортником. И я на обратном пути заснул, вырубился! на подходе к Риге. Что меня вывело из штопора, не знаю. Я задрал голову и увидел в рассвете слепящий огонь встречных электроприборов и рёв звукового пневматического сигнала и вывернул на свою полосу перед самым носом летящего в лоб железо-бетонного урагана. Наверное мой визави от страха и нежелания столь «пламенной» встречи слетел на обочину или в кювет. А может нет, не слетел. У него горел дальний свет. Он не спал.
Как это бывает после мгновенной отключки, мозги сработали чётко, часы-и-часы! удивительно чётко. Уже светало и я, притормози! всмотрелся в крох, наружное зеркало заднего вида. Шаланда уже выровнялась и мчалась в своём направлении не теряя скорости и не останавливаясь. Скоро её красные огоньки совсем заволокло клубами пыли с обочин. Его так «раскрутило» когда он уходил от меня, что он выравнивал свою «Колхиду» летая с одной обочины шоссе на другую, с обеих поднимая тучи пыли и песка.
Я вздохнул с облегчением. Для нас двоих наверняка происшествие не было новостью и никто не остановился. Страх в сухом остатке. Однако доехав до большака; шоссе Рига — Псков, это километров сорок после «не удавшегося» столкновения, я забрался в кусты и лёг спать.
До Риги оставалось километров тридцать. Рига всего лишь пол-пути. И одолеть в диком переутомлении этих пол-пути без рецидива новой лобовой атаки показалось совсем нереальным. Да ведь спешить некуда. Я ехал не к счастью. Я ехал от счастья. Была половина пятого. Ещё отметил, что наверняка! Ситуа неуд столкновения подтверждение несерьёзности и бесполезности моей поездки в Эстонию. «И!»Что от «тарана» меня уберёг Бог. Он схватил меня за шиворот и разбудил. То ёпсь-ть, едва растрёс. К ба Фёкле не ходи-не-спрашивай. Тело вместе с мозги моими было настолько измотано «си-им счастьем» что не было способно на самоспасение. Вообще на что-либо, какие бы то ни было действия. «Спасатель-липа да и всё!» Как сказал бы дед. А один из моих весёлых друзей юности-прелестницы поддакнул: «Факир был пьян и фокус не удался!» Это и про Свету-Соню-Настю! И спасение про …

Дождик льёт на тонкие струны
Угрюмо дрожит во мгле серебром
Шестое чувство-лезвие юность
Во мне притупившееся давно …
 
           — Саша, тебе лень или больно. То что произошло; ты ведь утаил самое главное. Ни за что не поверю чтоб ты не догадался; из-за чего! И не попытался рассмотреть мамочку … Что это ты там себе под нос? Сашь, почему ты никогда не печатал свои стихи! Это ведь лучшее из лучших! Так никто не может: «Шестое чувство-лезвие — юность … » Ну ладно, за это я возьмусь с тобой потом. Хоть одну книженцию из тебя выдавлю. Ты же лишаешь всех наслаждения! Ну и что, что я слышала?!
— Сашь, ты её любил сильней чем меня! Я не почти-таю твоим способностям рассказчика, а если бы у меня хватило сил восхищаться то я бы задохнулась от ревности. Но отдельные детали её поведения на твои выходки, капельки взаимоотношений и точно укалывают то, что ты про-про, просто прозевал самое лучшее в твоей жизни что может дать наш пол женский пол! Пол-полу-подл! Я надеюсь, слабо-правда-очень, что моё присутстви в твоей жизни весьма заметно повлияло на всю эту событь. По крайней мере ты не так сильно страдал от потерь! Но и не поп-пытался воевать. Ни грамм! Нисколь не пытался.
Б — Я уже не помню. Но кажется что за всё то не долгое время я ни разу о тебе не вспомнил. Это ведь и длилось очень недолго. Менье-ё двух недель. Дней десять и пронесло. Что и для меня самого удивительно. А когда всё рухнуло мне тоже показалось что помогла твоя любовь. Ожить,  избавиться от последствий более безболезненным кобразом.
Б — Фот таким макаром-ром-одром-аэродром тебя всю жизнь и-иЙ преследует настоящая женская любовь! Одна за другой. И ты, к чести твоей! Отвечаешь таким же сумасшедствием. Так же и ты всех их любишь! Ты всех любишь, Сашь!? На долго-ли тебя хватит?! А Сашь!
Б — Солнце моё! Я затем и не бабник что просто секс отвратителен. А что касается войны за свою любовь, я не воин тут! Ну конечно, отчасти и трус, жаль лиц и кулаки бить — и даже обратясь к романам или устной исповедальности влюблённых, или бывших влю.блин; военные действия такого рода чаще всего делают их участников ещё более несчастны-ны, «ны-мы». А я и не умею воевать на этой грани. И у меня никогда и не возникает рвенья. Я бы поостерёгся назвать себя откровенным нарциссом, но когда мною хотя бы в мелочь пренебрегают, я вижу бездну и хоть дама пусть бесконечно дорогой солнцеворот! ничего не могу с собою сделать, сваливаю, ухожу в степь …  Я знаю что это псих, бзик! И чаС-че всего я и ответчик и пострадавший, что девушки не в силах бывают удержать себя от стремления придать любовным делам интриги, «так скать», скакать; поддать драп-ть-мать-изма!
Н — Но я не переношу даже безобидных шуток в свой адрес. И это вовсе не паталогическая обидчивость. Какое-то острога, кастет ощущения, зря потраченного времени. То есть не в ту сторону. То есть где-то свершил ошибку. Что-то сморозил. Не туда, вперёд, впёрся. Или дал слабину. А скорее всего мужчине чтоб понять женщину надо сначала забеременеть раз десять, а потом хоть раз родить …
Ь — И поэтому ты так не искушён в семейных или околосемейных дрязгах. Я сколь не пыталась устроить с тобою шоу, ничего не получается. Ах Саша-Саш, милый Саша! Тебе надо было когда ты ехал в Пярну-тарму-Парму-марму взять с собою гамак, а лучше бредень! увезти оттуда свою Свет! Я бы хоть теперь с нею познакомилась. А ты всё отдал на откуп чужим тебе людям! Что за дама её мама? Раз она бросила мужика который будет любить её всю жизнь! Чему такая мама выучит дитя? Ну заведи ты себе под подолом мальчика, ну мало — двух! он же тебе всё простит, если даже и узнает, если-если-если! Извини! Это я про маму её. Вот даже мне жаль что такой роман пропал! Понимаешь? Всё мы бабы виноваты на 105 %! Все (Фсе!) разводы на бабьей совести. Пока не было нам воли и разводов не было! и детей пруд пруди. А теперь сотня институтов бьётся и всё бздит сказать об этом прямо нам. А мы бабьё! Как были бабьё так и остались, дальше собственного носа (или соска) ничего не видать! И к мужикам смешно предъявлять претензии, когда любой практически муж, хоть красавец, что урод, уживётся с самой что-ни-на-есть раз-бабой, коли уж женился. Было бы сухо, сытно, детки, телевизор. И всю ночь «москва-москва» на бенгальском огне! Москву брать! Бы — Ы! И «жар-птице не сидится! Но садится и садится!».

Слушательница. 29.

В сладостность
Грёз
Эстоньи
Прекрасной
Любимой
Ночь
Опрокинула
Звёздный
Август …
Ночь
Опрокинула
Звёздный
Черпак …
Дождь
Звёздный
Август


          Б — Сашь, ну расскажи ещё! Есть же время, что ты ленишься-то в конце-концов! Или сколько раз тебе говорить, что я не девочка. Я ведь слышала как ты ночью бредил: «Я имел столько девочек! Сколько ты не увидишь за всю жизнь! Соблазнитель херов!» Да-да! Не смейся! Меня это не обижает и не огорчает ни сколька! И вообще это не открытие, с твоим языком, голосом. А интересно; государь взял бы тебя в кавалергарды? Да на тебя посмотреть как отравиться! Я как вспомню Попадино! А я, дура, когда приехала, удрав от тебя с Ярославля, чуть волосы все не выдрала! Да ты поди прямо на перроне нашёл мне замену! Может я и люблю-то тебя совсем не за сексуальную агрессивность! И не за то что ты в постели универсальный солдат! Давай, крой!
          Б — Да я просто чувствую что если чуть ещё и мы разлаемся! Оба разлетимся в куски!
          Б — Не поссоримся. Я не девочка. Какая разница! Одна баба боль, одной меньш … Да я так переболела тобой за эти годы, что мне кажется; мне кажется … Я тебе всю Россию прощу! И меня никогда не оставит ни за что счастье что я тебя отыскала! Вот именно! Что у тебя Юберкулёз! Юбкой-в-нос! Юбочк! Юбочник-Ты! Вот ты кто! Если вот я начну трепать так мы и поссоримся. Это конечно тоже не здорово что ты рассказал. Ну уж надо милый до конца, раз начал. Юбо-чья душа. А потом я тебе расс-кажу … Не волнуйся, я расскажу тебе о своей люб-бьви к тебе. И без третих лиц. К тебе милый одному. А ты про свой юберкульт. Да! Хорошо?! Саш! Ну ты ведь же знаешь, что я не отстану! Сказка изумительная да ещё в исполнении народного артиста-специалиста-юбочника!
          Б — Ну ладно, раз уж распустил Ню-ню, так теперь позд назад пять. Действительно что-то получается бесхвостое (безь-хвость-тузь).
      
Е — Ехать ведь надо через Ригу. С моими чувствами. Я тогда город почти не знал. И не смог удержаться, поехал через город. А Рига устроена так что ехать надо обязательно через центр. В городе два моста третий на окружной Восточной дороге по берегу Рижского водохранилищ, где бы мне и следовало ехать. Где и проще и быстрей. Но, увы. Я с примитивной своей картой Прибалтики рассчитывал попасть к зданию оперы. И нашёл. Дорога всё равно вела по улицам вблизи вокзала ЖД. Когда я уткнулся в Привокзальную площадь, то чуть не выскочил от счастья в лобовое стекло своего верного УАЗика. Я развернулся, и вот он! Бульвар где находится Латвийская Национальная опера. Я приехал и встал прямо у фонтана. Меня нисколько не смущало затрапезное состояние моей машинки. Здесь можно было поужинать, напиться кофе, я собирался ехать всю ночь. До Таллина ещё триста шестьдесят вёрст. Только до Таллина.
Конечно, под финиш моих услад ко мне подошли два милиционера. Они улыбались, но сняли с меня стружку как настоящие порядочные лат-тыши.
В — В счёт того что вы впервые на машине в Риге, мы не станем вас штрафовать, хотя вы и шокирровали благопристойную публику. Но, как у вас русских говорят; в перрвый и последний раз. Не волнуйтесь, я тожже служил в Саветской Армии и у меня есть солидарность с настоящими мужчинами, защитниками отечества.
На моё счастье всё это выговаривал старший лейтенант Рижской милиции. Сержанты бы ни за что не спустили мне два встречных кирпича. Пока первых двое смотрели мои первичные документы подошли ещё трое, в числе которых и был старлей. У меня в портмане оказался полулиповый мой военный билет. И там хотя и не было фото, но за печатью значилось, что я когда-то был старший лейтенант. А по лицу офицера мне показалось что он даже угадал мою такую скудость с наличием временного военного билета офицера СА.
Я не зря ошивался в Риге почти полтора часа. Ехать всю ночь-Ночь без отдыха именно это и помогло. И я почти до самого Таллина всё думал о Свете и о прекраснейшем городе нас связавшем. Конечно, на нынешних машинах это расстояние можно покрыть за каких-нибудь пять часов. Но я ехал на отечественном акреди-ти, то есть автопротезе. Эта техника могла встать в любой момент. И гнать просто глупо. Поэтому разогнаться даже до восьмидесяти километров я позволял машине только под горку, в накат. Хотя на тех же машинах и под горку ездили всегда с включённой прямой скоростью, это было даже и прописано в правилах по безопасности при вождении автомобилей, то есть как и в горах. Так как могли неожиданно отказать и тормоза. Поэтому в Таллин я попал лишь на рассвете.

          б — Приехал я в эту её ПьЕстонию-пис-тонию, позвонил. И даже удивился как скоро бежит-скачет она, моё чудо-из-чудес, смеётся и как будто плачет. Руками так размахивает по щёчкам. То есть я и остановился, приехал-позвонил, и позвонил совсем, совершенно не зная адреса и чуть-ли не к дому припёрся где чудо живёт. Света тож ещё по тельфу удивилась и обрадовалась что даже завсхлипывала «близёхонько!» То ж не в деревне где одна улица и Уан телеФьён. Как вскочит в УАЗик, я не успел выйть встречать, мы с радости чуть не переломали все рёбра, рычаги и стёкла. Неудобно обниматься в УАЗике на передних сидениях. И мы оба рослые.
И что меня понесло снова в осточертевшую мою будку на четырёх новых колёсах. Автомат. Меня не жгла в пятки её Эстония и я не думал ни о встречных ни о попереч. Может привычка стараться быть незаметным. Света тож не заметила никакой неловкости.
          Б — Как ты долго, милый! М-м-му-х, чмок! Дай-дай-дай! Не ну! Не уворачивайся! Я никак не поверю что ты вот! Перед глазами! Ну Саш! Ну дай хоть ещё-то поцелую! Я уж-жеж до-думала не дожду, повешусь на оконном пере-пуп-плёте. Даже мама вся изнервен-ничалась: «Ты — говорит — с эти-со своим русским и до свадьбы не доживёшь!»
          ю — Я летел как мог. Тридцать восемь часов всего. «Рига - Кёниг - Рига - Таллинн - Кохтла Ярве». Много времени потерял пока насобирал талонов на бензин. Я ведь в отпуске. И машину практичес украл. Приеду ещё — что-то будет! Х!-х-Узнают ведь так и так!
          Ю — Ну ладно, не слушай меня! Это я так. Я милый потому что думала что не приедешь ты. Вот, думаю, жду-жду его, всё не сплю! А его не пустят! Вся извелась как лиса всухомят. Вот думаю и не едет и нет и не позвонит. И не приедет-и не приедет он никогда! Никогда-никогдашеньки! Одна и зацепка, как мама сказала. «Приедет, раз не взял!» Да я пыталась засечь сколько времени прошло, а в голове моей-головушке какой-то тайф тайфун. И ничего не соображу! Мне казалось прошло уж неделя! И на чис численник смотрю и ничегошеньки не понять. Держу в руках оторванные листики и ничего не сосчитать. Не считается, хоть лопни! Да ты с ума меня свёл, мил Сашенька!
          Ю — Да как звонить-то! Пока не видишь телефонной будки, думаш; вот до-ду до следующей и позвоню. А в следующей или кто-то звонит, или остановиться нельзя. Знаки. У нас в Прибалтике любят натыкать лающих знаков надо и не над. Ночью постеснялся, неудобно, да и мама твоя не б в восторге. А правда, что мама? …
          Ь — А я, я и ночью ждала звонка. Ждала-ждала! Засну на маленичка и опять на трубочку гляжу. Гляжу и гляжу до слёз.
          Ь — Ну а потом уже стал уставать и думаю вот счас пол-часа проеду потеряю а то и больше, а могу ведь на полчаса раньше примчать на Свети-очи! А не дозвонюсь!? Да я издохну, если не дозвонюсь!
С — С-самое трудное было от Таллина. Каких-то сто, сто пятьдесят вёрст, км-илов. А еле добрёл. То знак, то грузовики впереди потянут, не обгонишь. Пылища! Откуда тут столько пыли? А через Валгу побоялся. Напели в Риге бочку арестантов, что дорога узкая, постоянно летом ленты-ремонты по сорок-пятьдесят вёрсть. И лишь в одну из сторон люди едут. Да я с ума сойду! Каждый раз стой по часу! Да хоть и двадц минут. В пути дороге время дорожает втрое!
           Ь — Всё неправда. Назад поедешь через Валку. И Тарту и Чудское озеро посмотришь. Там красота неописуемая! Тевтоны не зря местечки суда облюбовали. Да получили по алюминивой башке! Мы ехали на бусе так водитель нигде даже не притормозил. Только на стоянках да в туалет и всё. Вот позвонил бы перед отъездом я тебе бы всё рассказала и точно бы на час приехал раньше. И в Таллине б не блукал. Да и машин там нет. Ни встречных, ни поперечных. Едь себе как хочешь!
           Ь — Я тебе комнатку припасла, тут недалеко. У нас всё дома ремонт, да и без него тесно. Старый фонд. Двухкомнатна квартишка, двадцать деть квадратных метров, большая комната проходная. Нас три бабы! Тебе и поспать негде. Ой! Я только счас заметила, ты весь чёрный! Пошли, пока мама на работе, помоешься у нас и сразу спать! У тебя глаза как у окуня морского, как будто в каждом красны флаг вместе со светофо-фром. Хорошо что ты приехал в полдень.
О — Ой! А ты что, снова в Риге был!? Как здорово! Но всё равно обратно поедешь через Тарту. И намного ближе. В Риге ведь всё равно? Так? Не миновать? Ну вот! А Таллинн всё равно поедешь по окружной, и ничего не увидишь. И когда!
           Я заметил сразу, что Света, моя Света, какая-то не та. То-ли она повзрослела, то-ли действительно приморилась ждавши, или что-то ещё. Но в ней не было того пылу, той наивной прелестной страстности и стремления продолжать со мною наше пешее «Ахти». На словах она всё та же, но не тот пламень в очах, нет трепетной порывисти движений. Но я не придал этому значения. Мелькнула в моей бедной головке идея-утопия познакомиться с её маман, но только мелькнула разок. А её скорее деловое ко мне отношение как-то так на меня подействовало, что я стал Светы и стесняться. И чуть-ли не бояться.
           Б — Давай, милый, выходим из машинки, тут недалеко. Во! во двор, закрывай свой Газик-шмазик! Потом помоем и я его расцелую в обе щёк за то что он так домчал скоро моего милого! Моё-милоё! Да во угол! наш дом куда ехать-то! Мыло-полотенце-мочалки-тапочки у нас навалом, так что возьми самое необходимое. Господи! Одному богу известно как я тебя и-ж и ждала! И чего только я передумала, не перестрадать. И что ты на кого-то наехал; и что тебя терзают в милиции! И что машина изламалась … В этом уж я ничуть-четки не сомневалась, сламалась обязательно! Так бывает все-всегда! Когда очень нада! Уж я-то знаю! И ты там маешься по уш в мазуте!
И — И с-что какая я дура что согласилась отправить тебя на машине а не на автобус и поезд! Ты ведь такой сумасшедший. Спал бы в Икарусе! Там так здорово спать! А ведь сколько бьс-то, бьются на дорогах. У нас на главном перекрёстке бывает в день по три аварии! И вот ты живой рядом-рядышком! М — м-му! Чму-чмок! Приехал!
И всё же! О боже! Как она нежно и трогательно целует! Неужели это она и меня снова целует!? Сокровище поцелуйное! Учится … Снова.
Б — Свет очей моих, я что приехал. Когда собирался как будто ехал на побывку …
б — ?!?
б — Да-да! Именно, на побывку молодой солдат, то есть, моряк, как в песне. А тут дорогой времени думать много. Почему б не не забрать тебя бу-бу сразу с собой. Или хоть тоже на побывку. Можно и вместе с мамой и с Русею. Так даже лучше. В машине места полно. Правда шум, пыль. Зато задаром. На обратную дорогу я заплачу … или просто туризм …
ь — Милый, я тоже не совсем тут спала и думала тоже об том же …
б — И ты сказала маме, и мама …  Я всё понял.
Б — Да почти сказала. Если бы если до вечера не приехал, вечером точно бы. Разболталась бы разревелась, если, как пить дать. Она и такь …  Но давай об этом позже. Сперва бань. Потьм обедаем и наговоримся. Ой, Саш, я так милый соскучилась по твоему баску! Ты знаешь, я и люблю-то тебя из-за голоса! Я как услышала: «Разрешите вС приглась-тить на танец … » так и впол-шла-за-ва-кружилась моя головушка.
Ь — И что, только из-за голоса!? А всё остальное в пух и в прах!
Ь — Ну вот, тебе ничего нельзя сказать, сразу целая история. Если бы ты был урод, да даже не урод, а хоть-худь чуть-чуть пониже-пожиже рост, я бы тебе такого наговорила! И уж во всяком случае на первый танец ни-ни! никогда бы не пошла. Зубь даю …
Ю — Ты знаешь, а у меня дурацкая манера; если мне один раз-разок-разюк отказали я больше не позову ни в жисть! Ни больше-ни-меньше.
Ю — И что! Если б отказала, ты бы меня так и брось?!
Ю — С чего бы я тебя и не знал да бросил? Просто нет и всё!
Б — А если у меня проблема, беда! Колготки поехали, или трр … ? Ты что пацан Цацкин? Я девушка, почти женщина! Вот даёт! Он бы ни-ни! Слово-то какое нашёл! Ни слова-ни-пол-слова! больше ни-ни! А я ведь и правда колебалась. Мало-ли у нас бывает всякого! Кто-нибудь настроение испортил, запсиховала. И ты бы не пыд-дыд-до-дошёл, злодей!?
Ю — Ни в-за что! К тому же когда я приюзил близко, то сразу увидал что ты совершенство, но совсем дитя! Совершенное дитя! Я ж ужаснулся даже! Так взять расшутить! Да я так расчувствовался-разжалелся что за счастье бы посчитал, если бы мне отказали!
Ю — Какое дитя? Мне все дают, особенно незнакомцы, двадцать лет. Один раз даже двадцать пять! Он увидал? Ты весь зелёный! Ты был как манго. Манго такое авокадистое! Даж смешно! Аж в пупырыжках! Угурец! Только сладки-сладкий! Угу-гурчик! Сладкий и болтливый! Лестник-ты! Вот ты кто! Лестник-Лестючий! Лестник-прелестник! Авокадючий! А я всё раскатывалась; вот подойдёт такой солидный а я перд всеми: «звините, я с вами не тванцую!» Ну конечно я бы так не сказала. Что-нибудь такое: «Давайте в другой раз …». Ну так хотелось тебя развернуть! Забульдузить! Так меня зажгло это бабское тщеславие, что я и забыла даже что в трёх метрах стоит эта Света-Соня-Настя! такая раскрасотища! Такая распутная! но красивая жутко! Вот я бы и влетела! Да я бы сразу ушла с танцев. Ты бы два шага влево и поволокся бы с нею. А уж потом она бы тут тебя сразу в ошейник, в шпандырь! и-в-на цепь-пень! Не пойду ж-я! Пацанка, шпана! Отбивать у бабы со звездой. Да я и сказать-то не знаю что! Как? Саш, а если я бы набралась наглости-смелости и подошла к вам и пригласила тебя на белый танец? Тада что?
Б — Ангел мой, я в своей жизни только один раз отказал красивой девушке, ну очень красивой! Или мне тогда так казалось? Я был тогда на год-два старше тебя. И мне стыдно по сей день. Конечно пошёл бы. Тебе разве можно в чём-нибудь отказать! Только вот кака штука. Я капризна така «барышня», что если бы ты мне отказала, я б ушёл совсем. То есть, я ведь выполнил заказ-заявк-пияв друзей. И коль мне в первый-же раз ноу! значит я правильно и ни-ни! на танцы. И не из-за тебя совсемь. 
— Так, вот все причандалы, иди мойся. Только не больше пол-часа. Не заставляй-пожалей меня маяться. Я и так тебя отпускаю нехотя. Если что надо будет, позовёшь. И ты что, потерял её? А не позовёшь, я и сама су-сама прискачу …
Б — Спинку потереть …, нет уж! Спасибо! Да. Только получилось так что она сначала меня динамила, а потом я её бросил. И скоро очень и очень жутко пожалел …
б — Вот-вот! Не стесняйся. А ты думал не потру тебе спинку?! Да! если вот ещё зубы почистить, там моя такая красненькая щёточка с синим пузиком; найдёшь, она одна такая. Я через десь-минут сам-пстучусь. Ты ведь у нас известный портняжка-скромняжка.
б — Да можешь не стучаться, я не стесняюсь, лишь бы ты прь …
ю — А у нас там и шпингалет нет. Мы живём одни и мужиков не принимаем. Ты первый. Вот и приставишь нам шпингалет, правда ведь!?

30.

Конечно моё удовольствие от купания в горячей воде обкорнала скорость. Я «мылся» чуть меньше десяти минут, когда Света пришла сп потереть. Она пришла без спроса. И я её не сразу почуял. Разумеется весь в мыле.
— Какой ты смешной! Аа-э!! Эт потому что у нас ванная маленькая!
Ну как ты тут, адапти-аптикапти-ровался? Всё хватает? Да ладно, не отв не отворачивайся! Ты же всё равно мой-родной! Когда-нибудь увижу всё. Чем раньше тем лучше! Давай мочалку я тебя измою! Моё-любимоё! Что, зна-знахарь, снова не веришь, да опять!?
И, о боже! Она принялась меня холить с ног до головы, облив и ме-ме и мочалку сверх мыльной пены ещё шампунью. Не только спину, а всего меня мыть как маленького с ног до головы.
Б — Ну не визжи пожалуйста! Не оторву я у тебя и тут и там ничего! Может мне-то оно, твоя тривда-кривда, дороже! Понадобится ещё больше чем вам! Саш, ты ведь не будешь от меня таскаться!?
Ю — Света, мне щекотно! Да ты же вся будешь мокрая!
Ю — Ну и что, подумашь, мокрая! Дурачок! Глупенький ты мой! Ты даж не представляшь то что я тут чувствую! Я как будто мою мою свою-собственную дитю. Только ужасно огромное! И не послушное. И всё ж дитя. И тем больше моё счастье-удовольство! Тк долг можно мыть! И не волнуйся. Ты думаешь я такая дура, ждать тебя на кухне битый час! Я вон халат напялила и пришла сразу к тебе! Я тебя чего ждала? Чтоб теперь ещё снова и снова ждать пока ты намоешь-наизмыва-ешь-ся-вся и так далее! Ой-ой-ёй! Теперь мне щекотно! Какие у тебя руки скользкие и горящие! Ну ладно! Ладно, только трогай чтоб не мешать мне тебя полоскать.
Ь — А почему ты во всеоружии? Ты же в Юрмале не одевала ничего на грудь?
Ь — Дурачок! Вот ей богу, опять дурачок! Я же для тебя ничего на них не напяливала! Я всё мечтала что ты меня разде-раздевичишь, что я …
ь — Так я плохо себя вёл в Юрмале? Неправильно?
Б — Нет-нет! Что ты! Милый! Я за это к тебе ещё больше любовью  привязалась миленький. Я даже не слыхала такого чтобы спать с мужиком всю ночь и проснуться девочкой! Да оба ещё и где штаны! Трусы во все кусты! Наоборот всемь-вам толь дай слабину! У нас в класс к выпускному только двое девочек оставалась я да «я». Так «я да я» наслушалась до пузырей …
Т — А можно я сниму?
Ь — Как хочешь! Слушай, а у тебя руки в мыле или уже нет?
Ь — У меня руки испачка-любкие, любовью!
Ь — Я тебе серьёзно а ты всё шутю-дурю! Шуть-шутью!
Ь — Я говорю или шутю правду!
Ь — У меня просто бывает от мыла раздражение на сосках. Саш, а ты переночуешь или сразу в ночь помчишься? Ты ведь наверн н работе!
Ь — Я могу пробыть столько сколько ты захочешь. Но наверное не больше недели. Вообще-то Света! Я хочу увезти …
б — Так всё! Вот тебе душик, окатись хорошенько-хорошенечко! Не бойся у нас вода очень хорошая. Хоть тут и сланцы круг, но вода из скваж партизанских и ниже берут любого известняка. Сланцы-артезианцы!
Я из ванны вышел с одним лишним предметом. В заднем кармане джинс лифчик СВ не поместился, и теперь топоршился передок.
  — Ой-ой! Эт не синимай пож. Я вся мокрая, потная. Потом снимешь, милый. Всё иди-иди! я тож сполоснусь! Ешь, там всё на столе. Я и водочку там … 
Ь — Да не стану я без тебя есть! Я так укатался! Никакого аппетита. Дождусь. Можно я пока дом посмотрю?
Ь — Во-во! Точно! Посмотри как мы тут лачужим по прихоти маёй милой мамачки. Потом как-нидь съездим к папе, посмотришь какие у него хоромы.
Это уже милая моя пела в незакрытую дверь, сама полоскаясь в ванной комнатке.
И — И всё из-за ничево! Бабская блажь! Кинуть такого дядьку! Свой дом! Не какая-то кварти-пи-ти-ра, а дом! Понимаешь! Огромный! Пусть и без архите-изысков! Но домина! Лучшая в мире работа! Не в смысле том, а что он и работа друг другу очень подходят. И денег как у дурака махорки! Ну по крайней мере в деньгах ни у кого не нуль проблем. И тут-то ей, самое главное! никто и никогда не приглянулся! А женщина одна без муж в маминых годах, когда все парами, как-то не очень-в-сочь-в-сочень! Да ведь она красавица! Только посмотреть и ахнуть! Вот увидишь!
Я посмотрел хоромы где обитала моя принцесс. Где спала-грезила. Квартищка маленькая правда. В большей проходной комнате ещё не до …  клеенные обои. Но вещи и мебель дорогие. Сразу бросилось в глаза; вот действительное отсутствие мужской руки. Гардины для штор едва держат, болтливые двери - все. Скрипят-хохочут. На бесценной ясеневой стенке половина дверок подмигивают и косятся. И так в даль.
В маленькой второй комнатке, как я понял, девичьей, всё и мило и безбрежно смешно; куклы, я насчитал восемь и сбился. Тряпочки, рисунки салфеточки, платьица что не помещаются в двустворчатый шкаф шуш-ще-шкафчик и пр. Запахи сумасшедшие, сногсшибающие. Я присел на ту кровать где наверное спала Свет и со мною произошло чудо. Я заснул.
Да нет же! Я даже не почувствовал как заснул. «Бах мне в лоб! Я забыл всё начисто!» И даже не успел свалиться. Мне стало нечем дышать. Я открыл очи и услыхал аромат моей дюймовочки. Услышал потому что она меня обнимала сидячего и так яростно, что и нос ни-ни! я задохнулся ею, меня так сильно обнявшей.
Ю — Ах ты медведь! Не успела я отвернуться и ты спать …  спишь! Мальчишь! Нет-нет-нет милый только не сейчас. Сейчас-сейчас! И я тебя отпущу! Отпустила! Жди!
И тут я не знаю что со мною произошло. А случилось то что должно было случиться давно. Я механически судорожно обнял её за эту самую полу-детскую москву-москву, (попку) за этот ещё не совсем развившийся парус-парус! Москву-сказку, и она мокрая-мокрая после полотенец и жар горячая-жаркая и неодетая! И ещё халатик незастёгнутый, на лету то есть это же новая мода! Халатик запахи-вающийся и под пояс и всё …  и мой нос сначала в пупок а потом всё лицо прямо в огонь, в пламь! в жарптицу.
  Наверное она и обняла-то меня откинув, раскрыв белые попы, то есть полы махрового своего халатца. Чтоб я уткнулся ей горячим лицом в голый живот, глазами, сразу обоими, в очаровательный и смешной нежно-горячий девичий пупок.
Это и вскрылся сон. Как всё слетело с меня, неизвестно! Кажется она что-то такое шептала вроде: «Саша, Саш! Саня, Санечка! Милый, любимы ночь впередь. Маня-Мань прибежит — жит — жить! Ана-нас-ана-нас застукает!»
К-вот уж точно «а-на-нас!» Это мы, я и Света. И это сов-серз! Серьёзнее не бывает.
И после дороги и после душа обое! и я не почувствовал или почти не поч её девственности, только сначала показалось что «Бенг-Кукурузя-Ху», Бенгальский Огонь завихря мозги сладострастие поцелуя допёрсь к стенке до нежного препятствия поперёк, и попёк, в её девственность тойсь, и попёр не в неё и глубже, а в обрат, в упряж, в хозяина в меня. Назад-гад, струсил!  Или … не знаю я что «или». И знаю-не-знаю. Но-наслаждение, наверное такое испытывает Сса-мос-вал, тащивший кни-камни сто сотен вёрст и наконец их опрокидываю! удовольствие, кайф, блаженство и совокупность с болью в «Х.у-Укурузе» дожглось-докатилось до того что казалось, загоревшись от Бенгальского Огня, врезавшегося в девочку, голова-руки-ноги на форсаж крылами-тарь-ми-бумерангами, все сиё легче «Я!» завинчивались ввысь и вот вращаясь не возвращались-и-возвращали непарно фаз секс-конвульсий. Наверняка И! всё моё Зданье-Созданье, созданьство превратилось во вселенную, полну сверкающих и дрожащих, то есть, все в штопор! и сквозящих бездною нас, сквозь нас наслаждения звёзд. То есть я вдруг превращался в шёлк, в мрак насквозь пробитый тучами звёзд. Колючих и щипучих до экстазью.
То есть, вот как чувствуешь себя Вселенной, богом. Вот когда! Ведь и на самом деле! Что такое Атом как не Звезда?! Атом человеческого организма ещё более Звезда чем звёзды на небс!
  Звёзд в несусветной пляске. То разгорающихся то разлетающихся во все стороны. Это не я а вселенский алмазо-зубро-звёздо-бизон битком набитый ослепительными и жаркими в рож-дрожь звёздами, лёд! сгустка-слитками разномастных плазм-плаз-муссонов, несущихися с невероятной счастье-страстью-скоростью. И вкруговую. Зайц-звёздами, палящим красно-зелёным жемчу-гом. С красными очами, патлами пламени, нежно царапающими шкуру-шкурку ящерицы Блаженство. Словно экстаз это какая-то алмазная красно-зелень-палица внутри меня (и больше и меньше меня сразу!), дробящаяся и вновь сцепляющаяся в кулак, раскручивала и звездила всю звёздность чёрно-небес чувств. Муж-чих-на!
Вот что приснилось мне. Вот что я не в силах описать с истиной дос-достоверностью. Хотя это возможно конечно. И тут мне вспомнились твои, Ольга, слова: «Всё что мы можем делать по-настоящему, это мы де- делаем детей! И даже предметы искусства — нет!»

31.  Слушкательница. 

ь — Постой-постой, милый, дорогой изменщик! Смотри-смотри трёхэтажная ж... , то есть попа! Трёхэтажная попа! О! Москва-москва! Я ещё не видала таких женщин! Да она ещё и красивая! И красивая до умопомрапчительства!! Ты же сразу сказал что ты её не тронул! Что ты! Что ты!! Чтоты!!!ь — я сидел против неё с выпученными очами. Наверное я так переживал те свои ощущения, то невиданное незакалённое сча-сча не подтверждённое своё счастье, розовый бутон, невероятно нежное тело-соцветие семнадцатилетней девушки и никакими судьбами нельзя было меня заставить и на йоту подумать; а-А! И вытащить из воспоминаний, из созвездя Воспоминань. Кык-какой же я здесь-то враг-предатель!
О — О! Такой москва-москва накрыть бы аэродром. Сверхзвуковой аэродром. Наглухо!
Ю — Где! Какая трёхтомна-трёхтонна, трёхэ-Э-э трёхэтажная пом? Ничо не понима. Пришли какие-то две ж женщины и всё. Две ж..., то есть попы! Есть!
Ю — Да ты посмотри! Одна у неё попа та что попа! Вторая попа — грудь и треться попа — голова! Смотри какие щёки! У другой там где надо  таких ягодиц-щёк нет! Да ещё румянец! Ягодиц-румянец!
Н — Ну-да! Только не накрыть а перебить!
К — Как это, насмерть?
Д — Да нет! Перепер … перепере-пепе-лить! Ну ты понимаешь! Ты это-ж имела в виду!
ь — Ну вот! И ты О заревела! Осталось только мне, но я ж те сказал, что дальше рассказвать нехорошо. Вот только … 
Ольга быстро справилась. О сильная женщина и настоящая трижды! любопытство и любопытство и жалость, и даль событий, такая красивая, с её же-с слов, интрига и так далее. К тому же она ведь завзятая театралка а тут! Столько секстанств, то есть спект-стательств!
Ю — Ну! Ну, подожди я высморкаюсь! Так тут же совсем другая ду-рь-драматурга друг-тургия. Давай-давай! Чеши дальше! Я от нетерпения спалюсь! Теперь-то ты уж с матушкою не разойдёшься! Только пожалей меня пожалуйста! Побереги от постельных ни-ню-нюансов. А вобщем как хочешь! Это ведь тоже таки козыри кини-мато!-кини-мота-графь-фи. Кино Кини! Кино-мато-графи-Фи! Графии-графии-графии. Зря я тебе сказала! Вот дура! Дурочка да и всё! И вообще оборвала. Нет? Ничего!? Значит ты точно её любил больше чем меня? И что богжечка ц-вас разлучил ради Миня?! Ради мИня! Вот кого тебе, милый винить! Меня и бо! О и бо.
П — Продолжай милый! Я внимательно слушаю. И я ведь лучше! Да ведь я её и ровесница! Говори, только уж прости я не могу в этом видеть телесного наслаждения и не обращай внимания на мою кислую мордочку. Ладно?!
О — Оля! Ты правда не обижаешься? Ты ведь-же жутко ревнивая да-ма! И тебе это такой перекос в головку! Мне жалко …
Ж — Жалко у пчёлки в попке! Может быть если б я знала что так докатится, так и сначала б не стала слушать. А теперь уж куда денешься! Валяй до конца. Сашь, ну что ты вправду!? Интерес и моё любопытство гораздо выше и сильней ревности! Да ведь я же не забываю, что это я тебя бросила а не ты! То есть в бархатном для меня варианте, виноваты оба. К тому же; кто его знает! Если бы ты её не встретил может быть спился или встретил профуру какую …
 
В — Всё произошло спонтанно. Смешная моя принцесса наверное ничего не поняла и не осяАза-зад-ала, потому что после того как я «и-стёкло», я услышал её смех. Почти хохот. Кажется так бывает, что вы, дамы, не чувствуете боль с потерь невинности? Да ведь с прорыв-момента  до того как я истёк у нас прошло до получаса. Я от переутомления никак не мог, да и не старался кончить и палил так долго Бангальский Огонь, совершенно забыв, что она девочка, что ей может быть больно …
Т — Саш, что это было!? Я уж дуся-дура дум-ла что ты это, этого не знаешь, не умеешь! Ты что правда мне это чудо сделал? сал-сломал? Кит-тайскую мамацкину стенку слил! Вот здорово! Вот стращали! «Ты!! будет так больно! Да так больн!» А мне вот просто класс! хорош и всё. Правда в книж пишут про какой-то эку-ка-кс-таз, но я думаю что у меня его, тазь-тазца не прозоишло. В тазике. Саш, это так и над?! — Она так меня выставила что я, зверь! чувствовал себя пацан-и-пацан. Просто мальчуган, соплив-моську (в штаны), и всё.т — Хвать, Светочка, схимничать! Ура!
Я заново вспомнил как она мене-я пригласила на белый танец, там в божеств Юрмала-Булдури! И если б я враз догадался срави-нить два эти косми-мо удовольств! они бы слились в вечную явь. Только тогда наверное я должен был бы кончить в туфли.
Но как ни странно я схлопотал такой кайф какой не бывает и с оп-поп, с опытной барышнею. Обычно с девушками бывает намного проще и даже прозаичней. Ничего кроме стыда. Я не страдал спесью-радостью первопроходца, соблазнив девочку. И вообще не имею слабости хвастать о своих сексуальных похождениях. Никому! Моё уважение к даме безмерно. Насколько у меня сложилось понимание меры. Это происходило всегда с наслаждением, но, с «в две треть» …  А ту! Целый фейерверк!
Ь — Света, я тебя не испугал?
Б — Нисколька! Я наоборот боялась что ты снова заведёшь «вокруг да около». Ой! Посмотри как мы уделали покрывала! А эт что такое? — э это начался уже совсем не сон! — Это то от чего родится дочь? Это СП!? Фу, какая скользкая! Ну теперь кровь не отодрать. Давай скорей одевайсь! а я всё соберу и ты отнесёшь в мусорку. Мама меня убьёт. Столь носилась лет с дочкиной целкой а ту-во наехал из Ке-Де, засадил и всё аредом! Зато ты теперь навсегда мой! Правда ведь? Ты же не бросишь меня так вот! как вот это вот! очень красивое из дороженной инд-шерсть покрывайло!? Ведь тебе будет жаль!
О — Ой, Саш! Ты так визжал! Что я подумала; тебе очень хорошо! А потом вдруг как подумаю; больно! И что бы нам не залезть в простыни!? У мамани простыни тьма. А покрывал такое одно. Ничего, зато меньше подозрени. Скажу; ставила химерический опыт и сожгла. Кис-кислотою. Саш, а ты помнишь как я к тебе подошла на дамский танец. Я так боялась! Ты стоял как сфинкс …
           — Сфинксы встречают всех лёжа!
           — Эт-то тебе так кажется! Ты не бил «Лёжа!», ты только что не скакал … — скалил зубья. И смотрел на меня как на пирожок!
           — С повидлом!
— С помидором! Саша! Ну не смейся! Это была какая-то раскраска; вулканическая смесь испуга, радости и предвкушения какой-то дикой и сумасшедшей истории! И счастья! Какого-то балета! Да-да! Только не то чтоб все в белом, или ещё, кое-кто, кое-кото! То есть голые …
Б — Ортофосфорной.
Ю — Что?
Ь — Я говорю — кислотой ортофосфорной!
Б — Эт, что, такая кислота? Да? Есть такая кислота!?
Ю — Да милая, кислот на свете столько же сколько людей-народов!
Д — Да? Раз-столько, два-столько, три-Колька!?
Ь — Да. И её знают только узкие специалисты. И она почти не опасна. Чтоб твоя мама не расстраивалась. От неё остаётся вытравленный белый след. Да Света! Мы с тобой просто ошалели. Даром что не спали что-ли. Подожди, сейчас.  — Я пошёл в ванную и оттуда уже позвал: — Свет, принеси бинт!
Ь — Ты что, ты зачем? Ты специально что-ли порезался? — Она серьёзная, испуганная прибежала ко мне в ванную и конечно без бинта.
Ь — Ну маме же будет жаль одеяла! А тебе жаль маму …
ь — Глупый разум! Могли просто забинтовать руку и всё! Что тебе мама сделает перевязку? Или; ну смотреть! такого-ли у тебя цвета кровь? А у тебя синяя окажется а не голубая! Саш!
Б — Где ты порезал? Не сильно? Давай я посмотрю. Ну ты даёшь, заяц, распорол!
Б — Да это просто криво, тьФу! крови много, вот и кажется. Я лишь  шкурку содрал и всё. Вот чёрт, тоже забыл что тебя напугаю. Принеси пжалуйст кукую-нибудь забинтоваль. Если нет бинта надо будет потом купить. — Я наверное плохо соображал. Не нужно было совсем этого делать. Женщины во всём видят намёк или посягательство. Тьфу, распорол ладонь!
Ь — Ой, милый, прямо не знаю, кому тут целку сломали!? Доставай свой немытый револьвер и побрызгай на рану, урина помогает от боли и останавливает кровь, дезинфиг-ци-цирует. Не смотри на меня так! Что ты смеёшься? Или смотри-смейся как хочешь. А раз смеёшься, то доставай свою кукурузу! Ага! Вот она моя любимая ку-ку! ку-ку. Если брезгуешь, можно обойтись и горячей водой из-под крана. Я сейчас, не волнуйся, бинтик, где-то должны быть у мамы и зелёнка. 
К — Как-как ты его называешь? Бенгальский Огонь Кукурузя?
Н — Нет! Запоминай ещё раз-Сибирь! Трос, скрученный из тысячи бенгальских огней по прозвищу Кукурузя!
А — А почему Кукурузник? Тьфу, Куку-каку-скаку …
П — Потому что горит во все стороны …
И — И в меня?
И — В тебя 999 и один огонёк-стебелёк в меня! И получается во все стороны.
И — И-и-И так мало в тебя? Так ты же визжал как будт всё наиборот!
П — Понимаешь, ещё кроме кислоты люди говорят об удовольствах, наслаждении и ещё самую мал-соть. Вот эти же и говорят, что женщина от совокупления с меном получе-чает в двести раз больше сладострастия …
Т — Ну ты хитрый! Я считать не умею, да!? Сначала ты сказал в 999, а теперь в двести только. Врун! Нет, сказочник! Саш, тебе правда было не больно? Говори что-нибудь, не молчи! Истекающий голубой кровью!
К — Когда больно? Никогда! С тех пор как я тебя увидел я чувствую одно только счастье! И это чистая правда!
Н — Ну так это же я говорю и гы-говорил … я немножко привираю и потом привировываю …
Н — Ну теперь ясно, почему мне не было так хорошо! Учтём! Боле у   меня не привируешь, гусь-лапчатый! А ври сколь хошь!
Мы уселись, смеясь и ревнуя друг друга к обоюдным речам, к потешному диалогу влюблённых, потому что путались в том, кто чего сморозил, успешно справились с ранкой и собрались идти укладывать одного из нас …  спать.


32.

б — Саш, а ты что, уж собрался топать? А поесть? Зайбыл, милый!
Б — Забыл! А есть и правда вдруг так хочется! Просто есть на букву дь«Ж»е!
б — Саш, вот ты и смеяться будешь! Такое тоже от бессонниц верно. Я когда тебя ждала; всё и день и ночью на улицу скочу-выскочу, на дороги смотреть. Это глупо конечно! Но чем успокоить сердце бедной девочки! И однажды ночью мне такое примстилось. Смотрю на небо и вдруг чувствую как ты там в своё КеБеДе набрал ведро воды из родника с звёздами вместь, зачерпнув и маненько Луны да как плесканёшь в мою сторону, в небо!
Н — Ну не станешь же ты в машину заливать воду вместе с Луной, с моими слезами!!?
— И вот эти твои брызги с бликами и со звёздами-небес превратись в мои здесь звёзды. Для меня, понимаешь, Саш, звёзды!
О — Особенно когда глаза зажмурь! Надоест слёзы с соплями с лица стряхивать, вместе-то со звёздами!
И — И глаза страшно открыть! Опять станешь реветь. Тако эть место где ты живёшь! И мне вдруг кажется что там возможно всё! И всё настольк явственно, что по другому и не может и быть! Как естество и неповторимо и здорово! что-то такое прямо зимнее … , что я едва удержалась чтоб не бегать за белым, обязательно нада чтоб белым! эмалированным ведром и не сделать то же самое! С тобою было такое?

Ь — Саш, что задумался? Расскажи мне!
Ь — Нет. Ты смеяться будешь.
Ь — Ну раскаж-расскажи! Что вот ты именно сейчас чувству-чушь! у тебя такое блаженство! Такое счастье на мордочке нарисо-написисовано! Прост жуть взглянуть! Да и толик! Тебе так изонравился наш звездостан!?
Н — Н-ну слушай тогда!

В сладостность
Грёз
Прекрасной
Эстоньи
Ночь
Опрокинула
Август
Звёздный …

В — Вот что тогда я посылал в сторону твоего Кохтла-Ярве!
С — Саш, это ведь стихи!? Да стихи точно! И я требую чтоб ты написал посвящение; посвящается СВ!
Ф — Фу! Я думал ты правда будешь надо мной смеяться! А в лучшем случае спросишь: «У кого ты вычитал такую ерунду!»
П — Прости, заби-забыла сказать; мама, когда больше двух тёть, называет сие «Звёздостан», ну в обоюх смыслах. Ну дом наш, Саш!
Ь — Ну смейся и слушай: у меня сейчас такое чусиво-месиво как будт между ног чудь-чуть, смешно-так! колокольный звон (оч похож на твой голос). То есть колокол молокол … розовый, как рассвет в я-Булдури, мы-Булд ..
ь — Что-что? У тебя меж ног звонит колокол? С моим языком? Саш, ты такой развратный, просто жуть! Солнце из слов … (Солнцеслов) Лишь бы что сказать! Чтобы только было красиво! Но красиво правда, если бы не пошло!
Ь — Нет! Только колоколень звон! А колокол — мы с тобо!
Ь — Нет, Саш! Давай лучше мы с тобой будем-бедем-блудень рояль! Во! Раяль на рельс! Колокол-моло-кол! Кукла у тебя между ног!
Б — Нет-уж! Лучше тогда мы — конь-трубас!
Ю — Или орган!
Ю — Или орган! На орган я согласен …, Он похож на колокол.
Ь — И я согласная. И я сейчас чувствую … , чувствую! Что теперь твоя очередь смеяться. Потому что ты взвизгиваешь в моих сосках! Да! А между ног ты только мне растёр наверно до волдырей. Только жжёт и всё! Никаких колокольных звона. Всё кипит и морщится. Вот! Потрогай-потрогай, только не щипи-плись! Саш, я хочу с тобою ночевать! Как мы-м-нам-мам маму обмануть!? А? Как?!
Т — Что-нибудь натворим. А лучше всяких врак и уловок сказать что есть! Рассказать всё ей по порядку и до конца. По крайней мере она уже не будет бояться за твою драгоценную пи-звёзд-невин, бесценность! Её не существует! А я как-нибудь стерплю … , раз уж ты отчаялась!
Ь — И правда! А ты не боишься. Мамка бедовая. Мамочка у меня храбрый дровосек! Получишь по чилдрену что под руку попадёт! Метла, скалка, пылесос. Она как-то набросилась на отца с вешалкой. Да не с плечиками, дурачочик ты мой! Сорвала в прихожке деревянную вешалку с петель и по башкирии. Папа едва успел увернуться и шмыгнуть за дверь. А слов уж наговорит век таких не слыхивал! Да мне бу хороша выволочка! О, мои косы! Бедное мое приданое!
Ь — Стерпим и побои и мать-пере-мать! Разве что сравниться с той песней, с той музыкой что ты мне подарила! Размандаринила! Я скажу что виноват во всём я!
           — Да уж! И ещё за-измандарю! Размандаринию! Сегодня-же! Музы-кайф! А я тоже скажу что я! Пусть думает что хочет! Пусть и на меня с антесолью …  Саша, только ты в другой раз поосторожнее, а не как ты умеешь, как там? по-по поёжнее?
                Ю — Я не смогу уже и опять, и спать без тебя! И так хочу хоть что-нибудь почувствовать с тобою вместе, наравне, кроме поцелуев и объятий. Да синяков. Правда! ты на миг не чуешь своей силы и терзаешь меня как … как … как океан медузку! Как кракадил-маньяк лягушку а я же розовый тончайший лепесток, вот; смотри как губы! И вся я такая! по сравнению-то с то-той, тобой. У меня такое впечатление что мы оба впервые … и у нас не любовь а война-войной! Не увлекайся, пожалуйста, милый. Так верно и тебе-требе-теребе хуже. А я так ваб-чме! чувствую себя как какой-то огурец-трамбубец, на который наступили … все слоны, вся Гафрика слонов сразу. И снизу привязывают проволокой к подошве за москву-мсоскву! Так милый меня за неделю! На два нь-дня не хватит. Ты что, маленький? Никогда не пробобал? Ба-ба-л!
Ь — Солнце! Это не я!
Ь — Да! Это колокол! Тогда меня уж нет! Солнце — Колокол!
Ь — и !!! 
ь — Только ради бо-бо-га! Не говори что ты не хотел! Я уж вижу губоцки скривились «нИ хацел!»
б — Да уж! Я как только тебя увидел так и по сейчас хожу как с носорог несо-струганым, с зарезанным кро-ко-дилием между ног! Я и не знаю отчего так! И хотеть и не пасть! А ведь так хотьчючится! Ты даж не представляшь как! Кой-койк приступ справедливой похоти одолевает когда вижу розовую розу только что выплеснувшуюся из безликого казалось бы, хоть и загадочного попо-бутона и которая сама себя смешно и наивно рви! предлагает: рви!
Ь — Только; а ты не рви; не рви а люби! А ты бомбишь! Саш!
Я так люблю с дороги курицу. И тут она угадала, была именно курица. И такая вкусная у проголодавшегося и только что ставшего свободным, осчастливленного женским «да-да-да!» И «Да-а! — Да! Навсегда!» Что я ел и тормозил чтоб куски не летали стриж «париж» без отрыж! сквозь нарезь зубов. Варён куриц. Именно с перцем и лаврушкою, с какой-то присыпью в бульон и с укропом и мелки-мелки зелень-лучком. У меня во рту наверное больше птиалина чем буль-буль-буль бульона …
Приём пищи всё равно прошёл незаметно для обоих. И не мудрено. Я только сначала и то по её наводке, по упрямому женскому настоянию видел и чувствовал что ем. Но вдруг вспоминал Кто за Кото ухаживает и уже смотрел только на неё, чуть-ли не пронося мимо рта. И она сама ловко и как-нибудь мне туда вставляла-затаскивала куриное коленко и смеялась и отдёргивала пальчики, как будто боясь попасть сею красотой на зуб. И в глазах ещё всё стоял как зачарованный её белый танец. И казалось что поп после и объявили о том что Джо Дассен … и навсегда.
Б — Ну что ты всё смотришь и смотришь! Дырку протрёшь! Ешь! А то я сама тебя кормить стану. Уж совсем …  И что на меня смотреть? Не причёсанная, ну! помятая и слёзки на колёсках. Ешь и я отведу тебя спать!
Ь — А потом? Я не хочу спать! Я всё просплю! Я боюсь …
Б — Не капризничай, пожалуйста! Ты должен поспать, иначе са-сем позеленеешь, милый. Мама задаст! Обо-им!
Ь — А ты бы пошла со мною! Я бы может и уснул.
Т — Саша, я не могу! Скоро придёт Маруся с практики, её надо покормить, да она ещё глупая совсем. Чтоб хорошо поела. А то схватит сосиску, пирожок и всухомятку. Носиком своим в какую-нибудь очередную модную дурь. В журнал в какой-нибудь.
Б — Ну вот, покорми свою Маню, нагрузишь её по уши, вон, курица осталась неедена и сбежишь ко мне! А лучше вот как; ты посидишь со мною пока усну и побежишь!
Б — Ну, ты наелся? Что-то не убыло на столе. Вот и не ешь потому что спать надо. Поди не спал сколько!
Мы пошли на квартишку где мне приготовили спать. Там как будто только что было пыльно. Я восхитился; вот так с дороги!
Ю — Так, милый! Мне уже некогда. Это ещё хорошо что у тебя нет аппетита. Я пол-бегу домой! Что успею. Только не обнимай меня здесь пожалуйста! Тут не очень гигиенично. А то я ей Богу свалюсь! И у меня уже не любопытство! У — у-у! Я тебя загрызу! Всю ночь грызть стану!
Я так укатался! Я проехал не спавши почти девятьсот километров и ни разу не почувствовал усталости. Но это пока ехал. Во мне работала турбина. Я летел навстречу с любимой! Но вот после происшедшего, такого бурного час-два, организм решил; харе-маре!
Дверь за нею щёлкнула и я уже настолько спал что услышал только половину «Щё-ёлк».


Я отпустил её и как будто не заснул, а сдался мыслям о том как она смущённая и застенчивая, подбирая за собою обеими руками некстати но очень детски живописно развевающееся широкое платье всё ближе и ближе подходила ко мне, к машине, со своими намерениями. О! Она и так мне вскружила голову! Я не ожидал ни дамскок-ого танго, или вальса, не того что она меня отличит и скользнёт в руки звать кружиться. Я ещё и не перевёл дыхание. Но всё делал как и не размечтаешься и она шла всей шоко-ладой нежностью, шла на меня. Так верно идёт метель на медвежью берлогу. И я хотел зарыться головою в сугроб. Или хоть в балтийскую волну. И в то же время по коже скатывались жемчужины блаженной радости падающей в руки пылающей женственности. Она подошла и изобразила детски не глубокий книксен.
Ю — А я подошла к тебе и … а …  у … ! у меня язык отнялся! — Не она смотрела на меня ясным девственным взором. Само Солнце. Только не одноглазое, что в небесах. Видимо страх «Да? Нет!» ещё не ворвался в её очи. Учёные говорят что зрение человека как никакой другой ощу-чуть-титель прелестей мира сего изолирован от сует всей орга-низ-ми. И в глаза страх приходит в последнюю очередь. А может и нет страха! Для глаз …
Она так-то и ничего и не сказала и только взяла мою руку. Кошечка без коготков. У Светы нет ногтей. И вдруг я понял; так она же малюет! И маникюр непозволителен. Наверное рука моя тоже без ведома к ней потянулась и мы вышли в сердце круга. Мы танцевали вальс. Но всего несколько «па». Я вдруг увидел в её глазах испуг, катящийся далеко от нас в сторону и наискось и вместе с тем что подхватил её крепче, остановил кружение … Мы оба едва не упали!
а — А у меня и правда закружилась голова … как будто что-то упало.
Вдруг я проснулся. Как испугался. Под одеялом надо мною плавало какое-то жарко-Марс-ное небесное тело. Вдруг я узнал Светины руки. Это она: «Ах!» засмеялась уткнувшись в спяще-неспяще-торчаще детородное. Жало-мешало.
А — Ах, так вот она твоя Ку-Ку-руза, трос скрученный из тысячей Бенгальских Огней.
Ю — Милый, я тебя разбудила-разблудила-разбудилила!? А я-А я! Я не могу вот так уйти от тебя! — Я уже было рванулся смять её-вь-Ё! Въ-Я!  И ещё, и ещё раз! но она зашептала: — Ничего-ет-нет-нет-нет! Здесь дверь не запирается изнутри!— и подавила мою каннонаду спросонья своими припухшими губками. — Всё милый! С сегодняшнего дня, то есть ночи! Я буду спать только с тобой! Ну помоги же мне сбежать! Глупый! Вот вишь! И я тебя уж-Уж! люблю по настоящему и не как какая-то шпана-мелочь-девчоночья!
З — Знаешь, моя мама говорит, у-Вумены не знают что тко любовь! Они просто как обезьянки подражают менам! И всё! Папа правду говорит; мама моя тыкая дура! И ещё она говорит, что все их страсти основаны на страхе, что попирают их гордость, что они остаются в одиночестве …
А — Мне сейчас кажется что меня разорвёт любовью к тебе, милый соня! Санечка-сонечка!
Наконец расстались и я упал в свою ещё более бездную, безногу-фью бездну сна.
И уж не помню, получилось у нас что-нибудь, или снова снилось и снилось. А снилось что она вырвалась от меня только после того как мы ещё два или три раза «сыграли на четырёхруком и четырёхногом органе». И она, исчезая сто раз меня поцеловала, прошептав:
А — А ты и правда не соврал! Я чувствую сейчас такое счастье что никогда со мною не было! Я вдруг начинаю понимать тех тёть, кои топятся из-за мужиков, то есть из-за любви! Сашенька, поверь мне, пожалуйста! Я так люблю тебя! Только не думай что пойду топиться! Я лучше буду ждать ребёночка!
Конечно приснилось!

33.

И тут же дверь стукнула и раздался тоненький женски облупленный (об-глуп) перепугавшийся голос-сос:
ю — Гость! А гость! Если вы не спить и слышите-таки стуки-ните в стенку. Вам только что звонили и приказано быть че-ре-з сорок минэтS!
И  по ту сторону почти неслышно уплывающе зашлёпало что-то безкаблучное и без-задничное. Мне даже смешно померещилось что шлёпанцы ставит её хозяйка нос к носу, ёлочкой; шлёп-гоп-стоп. И от щекотливого чувствовония нарастающего смеха я едва раньше чем захохотать раскрыл очи. И не! Даже не улыбнулся. Мои дела явились пред мысленным взором. И я не всесилен. Скорей наоборот. Сов-семь нет! Глаз один вновь сомкнулсь, другой задумался .
Я стукнул в стенку оказавшуюся деревянной перегородкою и ничего не понима попробовал встать. Я не видел снов (вот! Поймал себя!) и меня тянуло спать только от усталости и совсем не от нежелания ра-астаться с увиденным по ту сторону существования. Трудней всего било-было заново раскрыть глаза. Но я тут же уселся на постели. И всё припомнил. Меня ждёт любимая женщина и её мама.
Откуда-то из недр квартиры раздался тот же дамский голос:
— Может ви согласьитэс заначально дозвонить?
От того что в голову пришла мысль; интересно, кто подойдёт к телефону, я понял что проснулся и в одной рубашке и брюках пошёл на голос. Трубку поднял незнакомый, но такой же увлекательный как у СВ голос. Я посмотрел на часы. Явный знак полной пробуждени. Половина девятого вечера. Я спал наверное часов пять.
Ю — Ало! Вам кого?
Б — Если можно, Светлану Алексеевну!
Ь — У нас такой нет, то есть фу! Ну так бы и сказали что Свету! Какая она вам Светлана Алексеевна? Сейчас она подойдёт.
По независимому, свойственному одной-толь ранне юности голоску, я понял что это Светина сестра, Маша, Машинка, Руся, как звала её ненаглядная моя. И хоть я так и думал что в доме она старша «по телефо», но мне захотелось посчитать хорошей приметой.
           С — Солнышко, я дум что Света занята, поэтому прост передайте ей по секрету что дед мороз придёт-с несколько раньш нов год …
           И со скок-скоростью тоже свойственной лишь юности спросили:
б — А дед морозца звать деда Саша?
Б — Вы догадливая девочка. Я приду через пять минут, если это не рано.
Б — Совсем нет! Светка уже вся извинтилась-изве-велась и меня всю защипала! Я думаю что все эти её щипанцы предназначены вам. Так что берегитесь! Мы вас сейчас из-за-за-щипаем-защипучим вдвоём, если вы придёте безь тулуп-па!б 
Разумеется для юного существа всё предстоящее грезилось большим приключением и она не менее Светы ждаль-ть-открыть занавес.
Ничего приятнее и я не мог желать услышать. Нежный голосок СВ, Светиной сестрицы раскалывался в виражи и на визги и я почти видел какие ужимки вытворяет это юное существо у тумбочки с телефоном в скором ожидании «предмета» своей родственницы. Как танцует в её ручке телефонная трубка. Уж она-то Руська точно поднимет этого светиного женишка-русачка на чудные штычки своих ресниц. На смех! Но и я поспешил. Я ведь не успею за пять мин ме-ме-менуть! … .
На звонок открыла тоненькая, вся из роз травка! русововолосая девочка и по её заговорщической улыбке я понял что это Маш.
Ь — Вы так всегда «сдерживаете» обещания? Хорошо что я не сказала Свететочке вашей про ваши пять ме-мей-мюнт!
Б — Да ты, ягода-малина, просто не успела! И разве ты знаешь где в этом доме стоят часы? — И я вложил ей в жаркую лапку янтарную брошь купленную для СВ. Я ещё вдрг проснувшись посчитал достоинств подарка не для старшей сестре. Мне стало стыдно с такой мелочью к любимой. К любовнице …
Б — О! Какой ужас! Вы меня покупаете! Но я не откажусь! Ой да это настоящая! Проходите пожалуйста, Саш! Света пришёл твой, как его … туз . к(и) — В этот момент я увидел Светину маму. И дитя, недовольное, исчезло.
В её лице, в образе Светиной мамы, больше красоты чем строгость или властность. (Неужели такая женщина погонит меня в шею!??) И я поймал вдруг себя на второй крамольной мысли, что не встреть я Светы, меня бы точно очаровала её ма. В том са! Мом! (или самум!) отчаянном смысле что с ЛД у меня мог быть роман. Она совсем не выглядела мамой. Или даже наоборот; это качество тольк на пользу её красоте и обаянию.
Б — А! Здравствуйте-здравсьте! Проходите! Туфли можно не сымать. Ах уж если сняли! Маруся, дай гостю тапанцы. Ну можешь дать и папины. Папа не обидится. Этот «ваша Саша» успел уже всех (очаг) очаровать!
Ь — Прям так и очарова! Что, и тебя мамочка, тож! Нас так ничуть! Ну и что ж что он красивый! Подумашь — дылда! И вовсе даже не в моём вкусе. Мам-мам! Посмотри что мне подарил этот «ваша Саша»!
Для ЛВ я тоже выбрал янтарную брошь, но сильней, ярче, крупнее вдвое. Большую в настоящей богатой серебряной оправе «Слоновку». По моим понятиям золото к янтарю никак. Серебро и ненавязчиво и какой-никакой знак внимания. Но сразу выкладываться постеснялся, посчитав что именно (не)скорость и может вложить намёк, оттенок в дар.
Ь — Проходите-проходите! Вот диван и телевизор.  — И я уселся в настоящий кожаный и даже ры-ржавый как медведь — диван. — Скоро мы всё донесём, то есть завалим стол окончательно, и можно будет ужинать. Нечай вы, Саша, проголодавшсь? Мы так да! Впрочем мужчину незачем об этом спрашивать! Надо кормить и всё. Ну рассказывайте, как вы ехали-ехали и вот доехали. Да, я таки должна сделать моей дочери комплимент; он-Да! Ты эС подобрала настоящего. По крайней мере во внешности есть все признаки. И хорош и могуч. А голос-то! Голос! Просто заслушаешься. Не твой-ли любимый Яак Йоала! Да похоже и лучше! А мы его заставим и спеть! Пусть-ка попробует троим-то отказать! 
В этот момент из кухни в пол-корпуса выглянула вся розовая и в передниковых белых наплечниках наша СВ. Она вся в краске. И смешна и хороша! Прекрасна и немножко, чуть-чуть, чтоб уж совсем опрокинуть, распрекоасная растрёпа.
Она приложила указательный пальчик к припухшим губкам. И я только что хотел что-то сказать о мало примечательных дорожных видах, но тут же осел снова в великодушный ПфуФ дивана. Телевизор у девочек импортный и я упёрся в него. То-ли дело программа «Время». Но Совок уже можно ненавидеть только за одно то что взяв мелодию песни Манчестер Ливерпуль они кастрировали её на прекрасный голос Мари Лафорет, кстати из семьи армян-эмигрантов, то есть, и есть! Русской!. Так же поступил Ленин с богом и религией. Или с точностью до наоборот. Нужно было выкинуть на свалку православие и не прикасаться к Богу. Я отметил что как-то быстро произошли пол-часа с того момента как я проснулся.
Б — Саша вы наверное бывший военный! Не успели вам позвонить — вы уже тут как тут! Можно и не торопиться. Мы не в Шведском МИДе.
Я это понял как намёк и вдруг вспомнил улицу в Риге и стал рассказывать как остановился теперь на машине у фонтана возле чудного здания Латвийской Национальной оперы.
В — Вы знаете, это было в сумерках …
сС — Свет, а Света! Поди-ка сюда, мы проверим; правду-ль он изл говорит …
Д — Да, с того момента как мы там побыали со Светочкой там ничего не успело измениться. И новым может быть то, что тогда мы не заметили фонтана. Хотя было значительно светлей …
Света выбежала из кухни и проскандировала!
М — Мама! Как не стыдно! Неужель челвек станет выдумывать если проехавши почти тыщу вёрст есть о чём порассказать када нет задания. Он же и пытается говорить о Риге потому что я ему сказала о том что этот город напоминает и тебе …
Д — Да! Именно мы с папой там провели незабываемую неделю! Но раз ты мне про Ригу всё рассказала, то пусть наш милый Саша расскажет что-нибудь другое. Например не задавил-ли он в Латвии кошку или зайца!
Н — Ну мама! — И Света с сердитым лицом исчезла на кухню.
Я «торопился» бессознательно и потому никакой дипломатичности. Я не думаю что с особой радостью спешил за стол. И конечно всё равно желание увидеть то за чё я приехал всё-таки наступало на глотки-пятки. И всё-таки я шёл не на танцы. Наверное и спешил. Наверное зря.
Ю — Я не знаю как вам ответить! Вы не сердитесь, но мне кажется вы хотите меня заставить искать пятый угол … 
ю — Прямо уж, Лидия Владимировна! Зовите меня Ли. Влами. — «Или ли-Вломи!» подумалось гостю с сарказмом.
Ю — Мне просто нечем похвастать из моей военной жизни. Да, я старший лейтенант запаса. Армия, точнее, военные, меня не приняли. Я оказался не ко двору. Разумеется по своей собственной вине.
Б — Ну вот что-то такое есть. Давно наверное. Я говорю давно закончили с воинскими побегушками? Не бойтесь! Я не люблю военных. Может быть, если бы вы оказались военным, я с вами и не захотела даже разговаривать. То есть не отдаю им предпочтения перед так называемым гражданским муж-населенья страны. И не только как женщина. Они все скопидомы! Правда это больше со слов знакомых дам. Я знаю мужчин и нет. И вы умеете понравиться с первого разу и не в том смысле как только кавалер. Света давай скорей пельмени! Я уже тут закружилась вокруг стола. Да и пора начинать. Всё остальное простынет! Уж если и я сяду.
Стол накрыт сравнительно богато. Я наверное понимал что это просто честь мундира и всё равно — приятно! Пусть это и развяжет мне язык! На столе две бутылки столич-нЕйшей бледн-ной водки, бутылка Старого Таллина и ноль семь марочного какого-то среднеазиатского вина.
Из-за кухонного косяка вывернулась СветеЛлана.
Ь — Ну наконец-то, милая. Саш знаете мы пельмени не покупаем, потому у нас с ними столько возни! Вот только для гостей. Если вы не возражаете то можно бы уже и наливать. Нет-нет! Себе уж вы водочки!
Девочкам красное вино а мне Старый Таллин. Ваша стопка вот! гранёная. Как любите вы русские, то есть и мы. Мы уж тут обестонились. Хотя вы знаете даже в Таллине больше шестидесяти процентов славян, в основном русские. А ту у нас Кохтла-Ярве почти одни русские. Эстонцы это считают своей Сибирью. Да-да! И не смейтесь! Тут правда зимою очень холодно. То же самое почти как в Ленинграде. Вы ведь там жили, в Питере! О! Как я люблю этот город! Я и вышла-то за Алексей Степаныча только благодаря тому что он меня ещё девушкой повёз в Ленинград. А я с перепугу и ничо-то не помню.
Ь — Знаете, память удивительная вещь! И всё же беспамятность нам, я думаю, дана во спасе …
б — Как как вы сказали? Беспамятность во спасение! Я как-то и не думала. Всё же я педагог. На шахтах половина специалистов мои ученики.
А вы, Саша это как-то просто, раз и во спасение …
ю — Ну благодаря этому Россия — молодая страна.
ю — Ну я слышала где-то, когда-т чты-т такое, что русские, то есть славянские, летописи из России вывезены. То есть летописи ещё до Нестора. А Нестор писал под диктовку попов из Константинополя. И коли они сохранились то их нужно искать где-то под задницей, извините, у Ватикана. Вся история пост христ. Руси пронизана сплошь войнами с латинянами. Что монголов назыкнули на Запад тоже папские нунции. Чсто, якобы, мы русские прямые потомки Гиперборейцев! Вы ведь слышали, что и Латиняне а ещё больше Эллины писали в своих анналах, что их учили белые люди пришедшие с Севера.
Я — Я вообще считаю что Российской истории не существует. Потому что всё что написано от начала христианства на Руси, всё это написано по указанию жидов и попов. Всё что писалось вплоть до Карамзина и вне церкви, всё уничтожалось! И писались церковные писки. То есть всё то о чём кричат и воют нынешние иудеи-жиды-евреи.
О — Они визжат что пишут ту историю, которая нужна иудеям-жидам-евреям! Вся остальная история должна уничтожаться! Так же и то что было до кровавого крещения Руси либо уничтожено и сожжено, либо хорошо упрятано …
Б — Да, как будто во времена смуты их выкрали поляки и увезли с собой по наущению папских нунциев. С одной стороны ради любопытства с другой чтоб превратить страну в иванов родства не помнящих. Но скорей всего ещё татары. Но это никому не помогло. Русь сталась и православной непобедима. Но и это всё неправда. До тех пор пока Древнюю Русь не охристианили и не было нужды писать летописи. Как нет особо нужды и в письменности и в самом даже языке. Прочтите, я уж говорю о человеч-ве вообще. Вы только посмотрите; сколько путаницы с письменностью! С этой-самой пись …
ю — По разным подсчётам, то есть якобы, опытах человеческий мозг служит индивиидуму от 3-х до 10-ти процентов. Что ж делают остальные? Остальн. За-блокированы.
Б — Саш, Саш, погодите, я не успею! Вы как будто чит-чит лекцию! Так незаметно от разговора … мне кажется пора записывать.
Б — Да нет! Вам показалось, впрочем я коротко, чтоб не утомлять. Человеческий мозг одного чел. в состоянии удерживать всю информацию касающуюся жизнедеятельности человечества от начала и на сей или по сей день в общих чертах и достаточно подробно всё знать о жизни своего рода. Это вкратце. Но сегодня Создателем 90% наших Бож. возможностей заблокировано, люди использовали их не по назначению, и чаще во зло себе и всему окружающему миру. Потому что полное использование мозга  одного чел. предполагает общение его мысленного личного пространства с вселенским. Ну а дальше по Библии о первородном грехе. Не так но схема примерно та же.
Ю — Ничего не понимаю! Но безумно интересно. Бе-Сумно просто! Саш, вы не стесняйтесь, идите. Мы побудем одни. Нам не привыкать. А то вы стесняетесь, а я прям-вижу что вам не терпится в ту …
Возвращаясь с горшка я нечаянно услышал крамольную сентенцию Лид Влад.
О — Он и тебя пырнёт, пулемёт-скарабей, от жопы до ноздрей! Что кривишься! Расхваливай Я!-во! Больше! Поди! Жало!-безжалостное … Эх вы! Девки-девки! Глупый народец да и только!


ВОСЬМОЙ КОМПЛЕКС СКИФА. 

«Я никогда не бываю прав! Я всегда лев!»    Автор.


Ю — Сашь, прервись на манень, а то я забуду-заблуду, всё забулду! Только не думай что увернёшься, я всё равно и всё! До-до-слушаю. Я не удержу это в голове, не успею-апупею тебе высказать потом! если не выговорюсь сейчас же. А это, прости! очень важно. Апупея, апопи-ось! Пожалуй важнее похождений нас обоих вместе. Насколько я поняла; ты теперь уже не сочувствующий, то есть пришёл к одному концу-кончику, так? То есть началу!
Ю — Это ты о Боге? Ну я … да. В общем да! Но не могу избавиться от косоглазия. И вот и пришёл к како-во-му заключению. Бог не подлежит никакому сомнению. Но вера, религия, церковь по-моему имеют к Богу, к Создателю чисто прикладно-коммерчс отношение. То есть насаждаю-ются для пользо-извлечения. Храм попы налаживают как пресс-о-попо или попо-соковыжималку для вытяжки из персика толпы цимуса, желательно без остатка. То есть церковь не приватизирована, но, так сказать, арендуют её почти на правах собственности господа попы. Как например плуг, или помещение для постановки спектакля. Дрянное место, вроде ломбарда. Я даже тут однажды со злости написал:

Храм божий и есть бес …
Здесь Бог не знает
бог он или бес …
 
Б — Вот-вот-Во! об сём-самом я и хочу тебе кое-чо-и нашепотать. Наверное далее не всегда будет последовательность, но ты же человек умный и даже во!-вумный!; спросишь, что не понятно. Додумаешь что не то. Я расскажу тебе, расскажу-жу-чу сво-откровения. Может быть я не единственная кто «эт-то!» знает, но в одном уверена, что всё это врят-ли к-то, где-кто, кото обнародовал, то есть нигде не прочти-чтёшь.
М — Меня лично во всей этой библейской истории поражало одно-единственное. Почему сам исус ничего о себе не оставил?! Или почему христос хотя бы не освободил жидов от ига Римской Империи … за пару минут? Почему Мария или Иосиф не писали евангелий? Почему творили чёрта в стуле эти двенадцать апостолов-подлецов? Потому что сочиняли под диктовку?!
Я — Я не очень усидчивый дядя, к своему стыду. Однако заметил несколько интересных вещей. Вплоть до пятого века нашей эры: крестись в христианство станешь евреем. Точно как в иудаизме становились иудеями. Это значит что мы все евреи. В нас по наследству … Потом эта кучка одумалась и прекратила лепить всякому кличку «е»! Все же не могут быть богоизбранны! Кого тогда грабить жидам богоизбррр? Это и ещё многие факты говорят о том что христианство зародилось не ранее третьего века нашей эры. Иудеи навязывая всем свою веру иудаизм доходили до убийств непокорных. Просто топили, в Иордане, в выгребной яме. Не отсюда-ли ритуал крещения?
С — Существует и термин прозелитизм, навязывание иудеями-ортод, определёнными лицами своей веры (в данном случае иудаизма). Я уверен что прототипом (типами!) христуши был такой парЯ, лжепророк, которого и удавили за непослушание. Удавили лет за сто до рождения идеи хри-ва. Таких убиенных было много и раз за разом история повторялась и навязла в ушах и был какой-то случай с убийством не желающего стать иудеем. Э — Эт случай и был уложен в основу новой веры. Коли уж иудаизм религия висельников, грабителей, мироедов и убийц не пошла в народ. А что там плёл этот безвестный парниша, всем плевать! Придумали красиво и складно; исуша, маруська и ёся. Что хотели первохристоши неизвестно. Гиблию писали и переписывали и будут ещё переписывать.
В — В множественном языковом пространстве простор для маневра поистине великий. Из матушки-Земли тоже можно «выкопать» всё что угодно гробокопателям-жидам и их слугам.
О — Однако во всех вменяемых более или менее источниках, верс-и-ях исторического направления я нашёл только в лучшем случае мудрые разочарования по поводу абсолютно бездоказательной декларативности всех слов, строк, страниц гиблии. Это чистой воды вымысел. Богатырский жидовский лже-эпос, перещеголявший не только мифы Эллады, Рима и все Народные сказки в мире, но и все детективы доселе изобретённые. Я так считаю и меня восхищает и поражает беспардонность, цинизм иудеев-жидов-евреев с каким на место злого или добрейшего волшебника они притягивали за уши бога, бога-виртуа, как бы сказали теперь. И человек бог нужен был только ради их подтверждения богоизбррр и для того что жид может всё! Слушайте его всЁ! И все повинуйтесь! Так в идеале и задумана гиблия. Но, как сказал Игорь твой, гиблия, эта вавилонская башня падает раз за разом и тем чьи предки её строили попадает больше камней по чёрной семитской башке. Потому что если исторический какой-то документ имеет наибольшую сомнительность, то гиблия по вранью занимает первое место. С огромным отрывом от остальных россказней.
М — Мне кажется что; «вот и получается что библия рождалась и пере-руко-рождалась почти десять столетий» пока обрела более или менее устойчивую антинародную форму. Мне кажется что историю народца иуд-жидо-евреев как раз и подменяет библия. То есть сочинение на комме-рч- тему. Злобная сказка. Из опыта народов Финикии, Халдеи и Гиксосов.
Е — Если почитать позднейшего еврейского мудреца Вольфа Гершко Мессинга, то он спокойно поясняет что любая религия основана на магии, гипнозе, фокусах и прямом одурачивании верующих проходимцами всех мастей от имени «наимудрейшей» гиблии. Только в театре у зрителя есть ещё задний ход. А у верующего нет. То есть он не может и помыслить о сомнениях.
П — Почему, ну почуму! этих двенадцать не распяли вместе с их предводителем? Потому что предводителя не было! Был кой-как какой-то литературный собирательный образ лжепророка. История же всех так называемых праведников или юродивых известна. Нож, петля, голод, болезни и гибель в подворотне, на морозе-на ветру …  Вот моё понятие по поводу любой религии.
Ю — История с Иисусом, то есть Библия (гиблия)  — весьма мудрая и злющая жидовская народная сказка, обладающая и по сей день мощной гипнотической силой. Богу, коль он Бог! такой человеко-Бог не нужен! Будь то Иисус или Иван и т. п. И бог почему-то не пришёл ни к кому другому а только к жидам. Хотя это так жиды говорят, что якобы он к ним пришёл и он им дал … а больше богу было не к кому на Земле обратиться. И больше никто не докатился до такой наглости чтоб придумать ходульн-шоу. Хотя никто никому не мешал присочинить свою сказку. Но кто сумел — тот успел.
Т — То есть, по иудейски, у Бога не было выбора а только как придти в Израиль. Ни к Эллинам, ни в Рим, ни в Вавилон, ни к персам и т. д. Ни тем более к славянам тупорылым! Но уж что-то бог слишком навязчив. Ведь сколько раз он не приходил в один и тот же кагал иудеи всегда его кидали … наверно потому больше нет попыток, что бог ихний не хочет больше позорно висеть в петле или быть прибитым гвоздями к перекладине на столбе.
Н — Н-на кресте никто и никогда не распинал преступников до появления и популяризации сказки-гиблии. Это не выгодно, глупо, не надёжно. Тем более не распинали жидов. Четвёртое окончание орудия распятия не несёт ни физ, ни смысловой нагрузки. Кроме символа что притащен гиксосами из Та-Кемет (Египта, греч.), где они заимствовали крест Анкх сначала для иудаизма а потом и для христ-ва.
Э — Эти горе-герои содрали с верхней части Анкх, креста жизни, петельку, скобочку, кружок, означавший вечную жизнь, соскребли (бля) и оставили лишь четвёртый луч. А потом нашлось и сходство с римской для распятий виселицей. И распяли (на бумаге). Вот туда и приладили полу-скелет (к краденому) христушки. И. Х. Иудаизм и Христианство, не имеют никакого отношения к Богу. Разве как осиное гнездо. Два. Два осиных гнезда в бороде у бога. Иудаизм и христианство.
П — По одно-прост причине; Богу истинному не нужна абсолютно хистори типа и. х. Он Бог! Есть минимум сотня иных более лёгких и доступных способов у Бога что-либо внушить человечеству, в том числе и о Боге. Абсолютно бескровных, многократно простейших, бескорыстных, из двух-трёх фраз, немудрёных действ-раз. Например через мысль. За почти пятнадцать веков до обнаруженной ныне самой древней гиблии Богом внушена для людей теория Пантеизм, учение приближающее человека к осмыслению что сам человек и есть бог. Наиболее полное и явное воплощение на Земле. И другого бога для человека не существует. То есть все люди боги. Но жиды сузили понятие до 1 чела, кастрировав и себя! Они посредством и. х. Оторвали человека от бога, от самого себя и привели в комнату для издевательств и грабежа. Тогда как люди и по сей день бога не лишены-таки! Мало того, объединясь, человечество способно накапливать огромные силы данной каждому божественности!
Н — Но как же на таком случае заработать!!? нужно переврать всех Геродотов, Гомеров, Платонов, Аристотелей! Сотня способов о которых может догадаться или придумать их само человечество отвергнуты! Изобретено иудейство и Х. Система факиров, магов и гипнотизёров, способных своей мудростью замордовать любую толпу! И ещё тысяча-тысяч способов о которых знает Бог, но они недоступны человеку. Но люди, особенно жиды - тупые! И соответственно остальных гоев-скотов они считают несоизмеримо тупее. Всю эту шваль (мы, му) можно пронять только преступлением, кровью и прочь. Тут можно долго рассуждать. Бог мог все эти свои способы применить. Но по жидовски получается что бог лентяй. Да на самом деле никакой бог никогда к людям не приходил и не придёт! Потому что не послал в другие народы таких же исусов, якобы зная людские слабости; забывчивость, лень, спесь, невнимательность и так подр-б-ее. Вдруг этот исус запьёт да загуляет! Ну уж если обсуждать случай происшествие до конца, то попытка оказалась неудачной как и в самой постановке так и по результатам. Неудачной для Бога.
Х — Христианство, как подлый пример простейшего издевательства над человеком, не стало всемирной религией. И когда у нас случается что-то трагическое, лучше не то что обращаться к христианству! подальше да прочь! Это ложная посредническая структура между людьми и Ничем! и скорее чем  помогающая, наоборот; усугубляющая беду.
Н — Нн-но успокаивающая; фокус, магия, гипноз, театр. Если короче, просто шоу! воспринимай все беды как должно! Перемелется мука будет. И так и есть. И так и есть и без религий! На самом деле все наши беды не что иное как ложь. В том смысле что не соответствуют. То есть, всякая беда многократно и безбожно возвеличиваются христианским ныне и предыдущ воспитанием и опытом. То есть всякая беда или горе не имеет и не может иметь той ударной силы по психике человека, попавшего в беду. Человека заблаговременно, целеустремлённо и незаметно готовят к ожидающим его якобы непреоборимо-бед и катаклизм (апокалипсис), тогда как необходимо наоборот. То есть человек свободеный от христ-маразмо-морали весьма спокойно переносит уход из жизни даже любимого чел, или дитя. Если же в процессе воспитания, обучения, получения какого-либо жиз-опыта личность приучают к правильному восприятию горя, беды, насчастий так называемых, то есть таких же «случайностей» как и всё в жизни, но неприятного свойства, личность, человек спокойно воспринимает как должное а не как из рамок вон выходящее.
Д — Да-да! Тысячу раз да! Милый! Именно! Попы, успокаивают когда, произнося какие-то догмы-доводы, они делают сие походя, часто просто шёпотом. Но когда плетут устрашающее, то педалируют изо всех сил. Звуком голоса, интонацией, музыкой, кадилом, шатаясь и шатясь подобно шельме лесной. И в результате, во всех случаях побеждает страх, чего и требуется добиваться. 
Н — Нужно искать другой путь к Создателю. То есть в себе самом, в окружающих людях, так как Бог в каждом из нас. В каждом! Религии отворачивают нас самих от нас! И толкают В ничтожнейшее никуда! А Бог в самом человеке! Но в каждом по капле. Бог рассеял Божественность на всех нас. И в простом и малом, незаметном человеке всегда Божественного больше чем в любом попе! Или храме. Божественность в храм и приносят сами люди! И пришедшие люди-гиганты и способствуют совершению чудес! А не попы с их визгом и нытьём. Иногда среди попов, отшельников, и схимников встречаются гиганты …
И — И чисто жидовская манера подхода - миним жид-жертв. А почему собственно для большего убеждения бог не распял всю жидовню?! Оставил бы одного или одну … маруську. Одну сотню, или тысячу.
И — Иудаизм не потянул на всемирную сказку. Придумали жиды христианство. Христианство тоже не потянуло. И это одно из главных доказательств того что Хри-во мало имеет общего с Создателем. То есть оно пытается притянуть бога к себе за уши. Если бы это было действо, учение Божие, оно было бы единственным на Земле без примесей, ересей и сект. Почему тот же бог время от времени и посылает нам Магомета, Будду и пр. «Христ-во и больше никаких конфессий или сект!» Так и декларируют попы, однако … однако, воз и ныне там. Но не смотря на то что Хр-во пытались распространить всеми возможными способами вплоть до «огнём и мечом», оно весьма и весьма ограниченно распространено и засорено основательно. Хотя Хр-во конечно от Бога но так же как и каждый человек от Бога. А вот именно если бы христианство было действительно религией от Бога и сохраняло бы свою Божественную суть! оно бы без всяких распространилось по всей планете и без конкурса.
О — Однако масштабы не очень впечатляют. Вот здесь я должна остановится на том что пытаемся декларировать мы с тобою, милый. Необходимо дать человеку новое знание о Вселенском Разуме. Точно, полно и возможно правдиво. Именно степень его распространения в цивилизации и даст оценку правильности. Правда и то, что достучаться до этой цивилизации очень трудно. К тому же измордованной И да Хри.
А — А почему Х не стало всемирным? Потому что Бог дал жидам шанс, однако его использовали с корыстью и во лжи! Отсюда и все Хр секты. Поэтому Х не получило распространения потому что оно есть Ложь, корысть преступление и кровь. Белая раса в психологическом рабстве у жидов. Но самое страшное в том что хР. Себя исчерпало и возможно что в недрах этого народца уже зреет новая беда. Поэтому необходимо сегодня ликвидировать эту жидовскую преемственность (И-Х) как мировое зло. Я абсолютно уверена что человечество ничего не потеряет избавившись от хр-ва. Точно так же как если бы оно избавилось от бреда Ча-ча-ча Дарвина.
И — И наоборот освободились бы руки и мозги от никому не нужных кроме попов и угнетателей служб, якобы божественных и прочей поповской корыстной насквозь кодлы. На самом деле если Богу угодно это нытьё в храмах то этот бог идиот. Идиот тысячу раз! Богу угодно чтоб люди любили друг друга, радовались, творили, плодились, размножались. На самом деле в храмах объидиотивают человеков. Театр.
Д — Да! Почему нет никаких следов, или останков исусов, марий, иосифов, давидо-соломонов-моисеевых! адам же был глиняный! Из глины. А раз адамка с евкой из глины то и все гиблейски герои глиняны. Издохли и превратились в пыль. Или даже, например, дождичком размыло. Это же из глины живая плоть-плотичка и обжигать её никак нельзя. Вот всё и расползлось. Как и гиблейское зло-козло. Лезет всем в очи! Не получается оправдаться. Куда делась посуда? Сабли, мечи! Всё ведь хоть у давидки с соломонкой было из золота! Ведь даже у скифов, голи-перекати, у (гиблия) тварей богомерзких! Сколько золота нашли!? Значит соломонка с давидкой либо такое же быдло гиблейское как исуска, либо их и на дух не было! А стада-то! Стада! То есть папрь, армии соломонкины и давидкины! У них же было по пятьсот тысяч! И не нашли ни одной подковы из этих поносно-п!обедоносных войск
И очистились бы мозги для поиска и обращения к Богу Истинному а не придуманному жидовской кодлой для усмирения, уничижения и порабощения народов наконец. Да вот именно! Именно уничижения человека бога!
Б — Ну-да ладно, милый! Я покороче. Прости, сладкий, меня что-то несёт! Да уж больно обидно!
Т — Итак я сказала что и. х. Богу не нужен! То есть в том смысле как его подают жиды. Значит х нужен людям. Кому? Жидам! Я знаю если действительно уж х Был послан Богом, то мессии подобные христушке были бы так же посланы во все абсолютно общности 2000 лет назад
(христушку придумали 1700 лет тому), и их были бы многие сотни, а может и тысячи мессий. Повторяю, если бы х был от Бога. По крайней мере один на пятьсот человек тогда живущих людей на планете. Ведь надо же чтоб получилось, чтоб был результат. Один х-с мог упасть и разбить нос. Да сколько раз могли такого одного х-ста зарезать, убить, удавить, распять за тридцать три года в те дикие времена. Если хр. Послан один то Бог либо дурак, либо лентяй! А на самом-то деле мы все без исключения Его посланцы и все с одной и той же целию! Однако результат известен. И тысячу раз наоборот; люди верят не в бога но в зловонную жидовскую ложь! В тлетворный вымысел подлой кучки людей, этой желчи чел-чества. Никто не «сработал» как жид. И Бог терпит христианство по причине нашей тупости фригидности, лени и пр. импотенции. Потому что мы вцепились в эту сказку как утопленник в солому, довольны гадостной сказкой и не ищем настоящего, торного пути к Нему, а плутаем, рулимые плутами, в жидовском болоте. А Он в нас в каждом!
Л — Лев Толстой давно, запросто бы зарулил арбу хрю (юде) в овраг. А если б они взялись с Достоевским … Или не додумались. Фанто-гипноз. В трусости их не заподозришь. А ведь те что придумали хрю не были лучше или умней. Но х-итрей, изощрённей, злее и подлей!
  П — Психологически хр-во разрывает верующего, порядочного человека на кишки, на ремни, на падаль бесконечным стадом премудрых антитез.
Т — В основе хр. лежат Ложь, корысть, преступление, кровь. {Исус жид но вселенский бог. Жиды богоизбр народец. Это такая хитрая уловка для божьих помазаников, царей. Да! Хрю принимали цари! Хрю царя обожествляет! Он же и жидам якобы сказал; мол, весь мир ваш, берите его и правьте, то есть делайте что душе вашей жидовской угодно! Режьте и жгите! Это же мечта всех избранных! И не одних только жидов. Я тут тебе напомню ещё что все попы в хр-ве рукоположенные, сразу после руко. становятся жидами! Такова их скромность. Богоизбранные жиды за то что руками римских солдат удавили молодого красивого Мессию (что для Пилата полит-туп!). Как бы-то ни было, но на подсознательном уровне любого верующего всё заклинания фокусы В { ! } действует подавляющим образом. Ты уже раб! Читай Мессинга! Отдай жиду последнее, смирись перед жидом и ступай в стоило, униженный и самоуничижённый. богу-жиду надо! а ты хорош и без калош! Да ещё как хорош! Голый голодный и сирый! Так или иначе! Хоть что-нибудь отдай! Жиду! Но разве это Богу Истинному угодно??!! Богу Истинному угодно чтоб все до единого человеки были счастливы и благоденствовали. Они несказанно одарены! Все люди и есть боги! Любили друг друга и рожали деток!
А — А самое смешное то что всемирное счастье всех людей на Земле до единого всегда было возможно! Возможно было до той поры пока один не стал отбирать до последнего у второго, потом у третьего и так далее. И хри-ство поощряет такой способ существования. Не явно, то есть даже вовсе не заметно, но настойчиво, жёстко, агрессивно.
И что ещё можно ждать от сказки из лжи, человеконенавистничества, корысти и кровавого преступления. Наверно Бог терпит это наименьшее зло. Тем не менее 1,7 тыс лет хрю-история есть повесть самых кровавых войн и преступлений. Ни в одной другой религии нет такого разгула человеконенавистничества. А ведь язычники боролись не просто  с христ-вом. Они уничтожали жидовскую заразу в корне. Римляне и греки, не то что мы! видели воочию что это за зло. Будь христианство не злом оно бы не уничтожало язычников с их храмами. Но огнём и мечом! В Римской империи цезари единолично приняли бродяжье хри-во за госрелигию, то есть насильно. Они уничтожили с помощью Х Республику (бог един и царь един!) и добились единоличной власти. И это стало причиной гибели Римской Империи, чего и добивались иудеи-жиды-евреи.
В — В сущности все религии и язычество тоже зародились с целью эксплуатации, разобщения и катализации самых низменных инстинктов, рефлексов, комплексов. Как это называют господа учёные. Именно религии натолкнули человека на мысль; легче лёгкого именем бога обобрать, унизить, заставить работать на дядю. Даже можно сказать из трусости сильного меньшинства чтоб обманно завладеть правом эксплуатировать и топтать большинство. Человеку на самом деле бог во всю жизнь не нужен. Не нужен с точки зрения и Самого Бога! Бог дал человеку при рождении всё! То есть часть Самого Себя. Этого с избытком хватит на всю чел жизнь! Чего ещё просить и о чём молиться? А если уж просить и молиться, то обращаться к самому себе, к той Божественной части самого себя что тебе Богом дана при рождении! Зачем попы-посредники! Попы должны только научить каждого о том что Бог Есть, что Бог в каждом человеке. И научить к Богу, к своему Богу идти! И говорить с Ним и молиться Ему. И всё! Но нет! Приди в храм и отдай последнее! Как та бедная баба, скоренько тоже выдуманная, с тремя (с семью было бы вернее!) детьми, пришла и отдала последнюю мелочь. (одна из любимейших притчей \или баек\ церкви) Другого способа выразить свою любовь к Создателю у неё конечно не было! Она уже выразила по максимуму свою любовь к Богу, родив детей! И потом истинная Божия Церковь, если она нужна Богу, существовать должна и обязана Заботами Бога, а не людей! Но того бога о чём мелют языком попы нет, не было и не будет никог-Да! Если бы он был, попы и без людских пожертвований жили припеваючи и строили храмины, украшали и озолачивали их без помощи людей. Именно то и есть, что Вселенский Разум сконцентрирован в людях …
П — Правильно! Попы и идут к людям и берут у них, или от них. От богов. Но вместо того чтоб обучать людей обращаться с божественностью, в каждом человеке, в том числе и в попе врождённой, говорят им что «вы рабы божьи! Вы должны богу!», что на самом деле означает что люди рабы попов, богачей и правителей и должны попам! и иже с ними. Что все остальные лишь мразь и рабочая скотина.
И — Или пятьдесят на пятьдесят. Или в другой пропорции. Но попы дерут с народа семь шкур. Не всегда своими конечно руками! Руками властителей и бандитов всех родов! Бандитам выдавая индульгенцию, путёвку в рай …
Б — Зачем волочь Х к Пилату? распяли б его в любой подворотне или заточку в сердце на помойке и т. д. Как жиды все тогда и делали с подобной швалью. В конце концов у жидов был свой пусть не царь, но какая-то власть, которая могла приговорить и распять, раздавить и т. п. Да римский патриций Пилат и не плюнул бы ради х, тем более связываться, убивать время с какой-то жидовской голью, каким был х! Это ведь был бомж по современным понятиям! И мессий среди иудеев и всех иных земных тогдашних народов подобных х горлопанов 2000 лет тому …  было пруд-пруди! Люди ещё не растеряли своей Божественности так как сегодня. (В том числе и благодаря хр-ву!) Однако же надо на кого-то свалить! На Пилата! Все признаки подлой театральщины, подлой и наглой как это всегда у жидов. Чисто жидовская масть! Все так  повороты «истории» хр-ва минированы и разрывают мозги легковерному.
Д — Да вот возьми нашего современного жида И. Бродского. Он же пишет в своём Разговоре с небожителем: «Как жаль что нету в хрип-стве бога, пускай божка …». Хороший поэт, честный, по крайней мере. Пусть и позёр и кривляка, но умный и талантливый. Жиды его на место пушкина прочат. Жидовский такой пушкин, пукин, пук-апукич-пупу-шкин. Или Пу-кин-ш-Шиш-шкин-Бродяжкин. Что ж РПЦ его не анафемизировала как Лёву Толстого?! Не видит? Но он же свой! Жид!
Б — Ты уж прости, милый, что я так агрессивна к израильтянам, иеговистам, иудеям и прочь! Нечего им обижаться за своё жидовское хр-во! Потому что если счесть сколько бед, войн, разрухи принесло это вероисповедание с его моралью, нравственностью и максимализмом! только в 20 веке и ещё принесёт, в том числе и простым иудеям, ничего не сочинившим то их обида капля в море и обращена к ним-самим …
А — А не-хер врать, кривляться по церквам! Они, жиды, потому сегодня и не лезут в попы! Потому что скоро придётся открещиваться от обеих подлых догм. И от И и от Х-!
Ю — В доисусовы, домоисеевы, доадамовы времена всякий был пророк, безнационально. Это было рядовое явление. Все они, мессии, допущены и пользуются всемирным, Божиим, мысленным пространством. С точки зрения Библии (светлой части) сие значит мозг чел. Освещал Свет Божий на всю силу которую мозг человека в состоянии вынести без ущерба телу, здоровью. Например Первочеловеки без коммуникаций (телефон и пр.) только благодаря мозгу, такому же как и у нас с тобою, общаться друг с другом могли в пределах Солнечной Системы. Люди летали! Причём лучше и быстрее птиц! Что такое гравитация? Это энергия из того же разряда что и мысль. Производная мысли. Так же, мыслью, гравитацию и можно преодолеть. Сегодняшние учёные утверждают что человек, возможности его мозга безграничны! Что мозг человеком может быть использован сейчас лишь от трёх до пяти-десяти процентов!
О — Однако так было не всегда. Когда-то чел мог использовать мозг до семидесяти пяти процентов, точно так как ныне мышцы. И так было до тех пор пока люди не стали один другому садиться на голову под разными, как будто благовидными предлогами. Предварительно эту гол, используя свои 75 % выпатрошив основательно. И чем скорее это прогрессировало тем больше Бог отнимал у чел. Его, божества, сути. И вот теперь мы живём почти на уровне скота. Бог насекомому даёт более чем чел. Например насекомые или птицы точно предчувствуют погоду, а мы нет, за исключением единиц. Это почти оскорбление. Забрать у дитя игрушку.
Ю — Наличие или присутствие в человеческом характере отрицательных черт (корысть, зависть, жадность, стяжательство, агрессия и пр.) всегда будут провоцировать конфликты. Но именно эти качества в человеке и родили и катализирует Хр-Во, которое выводит эти качества из пассивной фазы. Исподволь, незаметно, декларируя на самом деле что как будто всё наоборот, то есть они, попы культивируют моралью милосердие, честность, порядочность и так подробнее. Именно образом фокусника, заклинателя, гипнотизёра. И методом от противного. Когда на самом деле истинная, от Бога! Религия призвана «усыплять» в человеке всё негативное, подлое и человеко-Бого-ненавистническое. Для того чтоб давать волю им тогда когда это необходимо и целесообразно и только!
К — Как правило чел. углубившийся достаточно в религию гораздо более жесток, непримирим, холоден. Человеконенавистничество и гордыня его флаги. И он этого не замечает. Он зомби. Главная задача хри зомбировать. И как будто на словах как будто! Добр, мил,  человеколюбив и борется со злом как никто. Но он сам олицетворение зла! И в то же время весьма смутно представляет что такое зло. Сваливая на бесов, кот. Не существует! Или только в его больном воображении. Ведь образ чёрта просто не что иное как комбинация из множества живых существ, в основном млекопитающих, с примесью чел. качеств и форм. Эта комбинация, свинья, козёл или осёл, и человек и рождается в руинах и теряющем живые ориентиры сознании. То же самое и со святыми и несуществующими ангелами. Именно Хр-во разрушает чел. сознание в результате чего к такому чел. и приходят эти галлюцинации … я не знаю как это назвать. Но это отвратительно.
И — Милый, тебе не скучно? Я тебе не надоела?
Б — Нет, наоборот. Только я ничего не понимаю! Зачем ты мне всё это … Убей не понимаю!
З — А это затем чтоб ты выбросил из головы все химеры и по всем вопросам обращался к самому себе, точнее к Тому Кто Есть в тебе Бог. И очень осторожно к людям. Любая религия — непроходимая чаща. Тайга, сельма, лес. Религии узурпировали власть над человечеством. Наряду с тем что они намотали на себя много мудрости и по существу полезного (лишь ради декораций), по самой глубинной сути это враждебные силы для человека который не жаждет власти, денег, угнетения, эксплуатации и уничижения ближнего и дальнего. То есть на службе у денег и власти, то есть машины угнетения, порабощения. Потому что все религии жутко и даже неизмеримо деспотичны они узурпировали и права на собирание под себя всего лучшего. Например школы, искусства, науки. Радищев, атеист, как-то признался; мол монастырям обязаны в просвещении. Так церковь просто уничтожала школы и учителей что не в её ведении! Но каковым стало образование например в Сталинской России! И что было бы теперь, не уничтожь цивль. Монополию церкви на школы! А как уничтожала церковь театры! Это же прямой конкурент церкви — театр ()и цирк). Все виды искусства, призывающие человечество к равенству есть суть враги церкви!
           — Человеку по рождению не свойственно роковое убойно осознание собственной смертности. То есть понятия «я умру я исчезну бесследно»! Но именно «я умру, исчезну» не просто преволируют над эфемерией бессмертия, якобы тоже утверждаемой попами, но ежечасно и еженощно подтверждается смертность человека всеми церковными ритуалами, то есть и словесно и практически. Ад, черти-ангелы! Какое имеют отношение попы к похоронам? Они сами узурпировали это право и лицедействуют в первую очередь, чтоб все видели как человека закапывают в землю. Это именно навязывается религиями! И навязывается в жуткой антитезе; «бессмертие - полнейшее исчезновение». Тогда как задача верований в «поте лица своего» внушать челу, то есть подтвердить его внутренние чувствования, что он в любом случае - бессмертен. И ограждать от любых попыток навязать хоть одному человеку, хоть на грошь! что он как и его тело истребим. Но!«помни о смерти!» Весь этот христуший комплекс, вой и есть тот код который определяет и болезни и продолжительность жизни человека в ничтожных размерах!
           И — И греха ведь нет, нет! не существует! Грех как раз и выдуман с корыстной целью (поработить, смирить, унизить) под благовидным предлогом обуздания дикости. Чувство собственной смертности не врождённое а приобретённое благодаря попам с их традициями и ритуалами. И если правильно воспитывать ребёнка от рождения и до становления, он никогда не будет бояться этого превращения потому что смерть всего лишь аккорд, акт жизни, часть Её, и не худшая, а наоборот! как переодевание или перемена места жительства и всем без исключения уходящим из этого бытия приносит только радость, счастье и новое, новейшее благоденствие! И, что ещё важнее! ещё больший, в сравнении с Земным масштаб творчества!
           Ч — Человек бессмертен! Вне зависимости, есть-ли у него тело! Человек бессмертен и тогда когда у него нет собственной Земли. Человек бессмертен даже если у человека нет Собственной Солнечной Системы!
           С — Страх исчезновения, или попадания в ад воспитывается именно церемонией похорон тела ушедшей личности, тела израсходованного и которое на самом-то деле не имеет ценности точно так же как сопревший пиджак или драные носки и достойно любой формы утилизации. И ещё этот страх воспитывается выдуманными злобными сказками с малых лет об чистилище, которое существует лишь в воображении. Не зря ад носит все основные крайние черты чел бытия, то есть доказывает своими особенностями своё происхождение от человека и только от человека и его больной жидующей фантазии. Больного психически человека!
           Б — Бог в виде ада преподнёс бы что-то более страшн, изощрённое и вовсе не похожее на кривляние комбинаций из мира млекопитающих. Но глупо думать, что Бог докатился в такую степь деградации что смог даже подумать о создании … Бог! и чтобы создать такую мразь! Черта же не существует, а если предположить возможность его существования, то ведь он не способен на строительство такого дорогостоящего «Голливуда». И он, чёрт, сам был бы насекомое — это гораздо страшней предлагаемой комбинации из свиньи, козла и чела! Например комар увеличенный в 2000 раз! И ад «комариный и паучий» был бы примитивней и ужасней выдуманного жидами.
           П — Понятие, сознание того что чел теряет своё тело должно придти к нему в том возрасте когда он прочно убедится в собственно бессмертии, что его бессмертие никак не зависит от его тела, или поступков. Но жиды дока-тились до такой мерзости в своём христо-хвостовстве что человек по рождению грешен! Это ж какая мразь могла до такого дотоптать в слякоти своих мозгов! До-жидо-коптиться!
           — Смысл человеческой жизни — радость, счастье, творчество! И вообще вопрос о смысле жизни не должен возникать в сознании человека. Именно жизнь человека по христианским канонам бессмысленна! К этому вопросу толкает личность хр-во. Хр-во в наглую принуждает! Зачем задавать себе этот идиотский, дурацкий вопрос, дурацкий тысячу раз! Если человек счастлив. Но в христианском мире, в этом капкане, человек не может быть счастлив априори! Если человек (Каждый!)вечен! если ты навсегда счастлив и радость не покидает тебя ни на миг!? И ты творишь такое от чего в восторге и сам и Создатель! И главное в твоей жизни не творения твоих рук! А мысль! И слово! Но тебе же твердят со всех сторон о бесцельности твоей жизни (если ты что-то там такое не сделал, не совершил. А сделать нужно для государства, народа и т.д. то есть для власти, попов и богатеев), и что ты тля! Всё равно! и ты сам униженный оплёванный, ограбленный и затоптанный в мразь хр-ва наконец вынужден себе задать этот химерический вопрос. Именно в жестокой, подавленности религией, в жести хри-ой и унынии от кладбищенского воя попов и приходит этот вопрос! И заболевший, или больной от роду чел без фантасмагорической, людьми ж(ад), теми самыми трудоголиками придуманной «прикладной» веры Хр знает, должен знать! что его немочь — кратчайший путь к Богу. И Оттуда он может выбрать новое тело, если вновь захочет на Землю. Либо другая форма жизни, или материализации, либо, либо!  … , и т.д. Вариантов сто миллионов тысяч! Как говорила одна моя красотка, подружка, конкурентка.
           — Бог неуловим. Не зачем человеку Бога видеть. Ведь в то же время — Он всё что нас окружает и мы сами. Этого достаточно. И мы не в состоянии и Бога охватить даже мысленным взглядом, а всё что нас окружает это только молекула, или атом Бога! До какой же степени завираются попы когда утверждают что схимники видят христа и марию! А был-ли во всей истории хоть один схимник увидевший осю и маню не видавши прежде икон? Нет! А иконы написаны с лиц простых смертных.
           Б — Бог создал Вселенную! Значит Он Её бесконечнее. Но в жидовском хр-ве получается что Бог сотворён по образу и подобию чела! Бог похож на чел! А не наоборот (и так всё хр-во на уровне маразма, фокуса и сумасшествия). Как же увидеть Всё!? И всё это Он нам даровал. Земля со всем тем что есть на Земле и в ней. Так же Он нам может подарить Юпитер. Так же как Землю. Чтоб на Юпитере можно было жить-ночевать! С любимой женщиной. Ты представляешь Юпитер с лесами птицами и зверями для одной пары влюблённых! (как в гиблии ад и ева!) Этакий шалаш. И прилетим мы туда на Марсе! Но влюблённые летают на Венере?
                Н — Но! Кстати, кись-тати! из сверхчеловеческих чувств и способ-нос-тей Создатель оставил человеку только Любовь. По Ней можно представить какими дарованиями обладать может чел, если станет наконец человеком!
           И — И далее! Как и  показал опыт с Вавилонской башней челковер-чество не смеет даже мыслить чтоб сложить хоть такую горку как Эльбрус. Однако христианство — чем не вавилонская башня? Тем пач ничего подобного хотя бы острову Мадагаскар, тем болье человечеству никогда не создать хотя бы остроВ Великобритания. И Бог не станет помогать человеку пока он стоит на голове, то есть один сел другому на голову! И сам же стоит на ушах! Бог может дать человеку Вселенную, но Бог ограничился одной маленькой планеткой (З), потому что мы и её недостойны. Мы изо всех сил стремимся по «муд-рым» руководством хри-ства превратить Землю в ночной горшок «ни для кого». Но Бог милостив! Он же не посадил нас на совсем уж «крохотную» Луну! Как Экзюпери своего Маленького Принца …  И никакие космические попытки человека ни к чему не приведут. Человечество, поколение за поколением обречено кончать свои дни на Земле если не перестанет обращаться к своей скотской сути и отталкивать Суть Божественную. Причём мы гораздо и даже несравненно хуже скотов! Они не так изобретательны в гадостях. Например вавилонская башня христианства всё падает и падает. Так самое смешное что от этих падений страдают больше всего жиды! Например волки не пытают раскалённой сталью прежде чем сожрать или закопать зайца. Тем более скоты не придумывают злобных сказок вроде Хри-ва чтоб одурачить и обобрать слабого () читай, доброго. И как раз первый шаг человека навстречу Богу, Отцу, Создателю это отказ от помрачающих ум человеческий религиозных догм. И не так бы это страшно! Ведь мы живы без язычества!
           А — А язычество как раз имеет гораздо меньшую сказочную составляющую по сравнению со всеми нынешними «дурками».
           Н — Не страшно если бы догмы хр-ва не занимали то местечко куда Господь надеялся нам поместить Истину! И Хр-во нужно отнести в бобло хранилище! Именно туда где хранятся ассигнации старины! Там ей место! В библиотеку гиблия не заслужила! в первую очередь как самая хитрая и агрессивная из злобных сказок. Затмившую своей задницей не только рассветы и закаты на планете. Можно было бы и уничтожить, но за долгую свою жизнь этот меч намотал на себя столько мудрого и полезного, и в том числе и Божественного, если не всё мудрое и полезное что обнаружено человеком (но лишь крохи из того что Бог может и желает дать человеку! Потому что христ муд-сть и разумное-доброе-вечное исп в своих подлых целях), что на то чтобы отделить семена от плевел уйдут годы. Но беда ведь в том, что этой мудростью попы насмехаются над верующим человеком! 2000 лет хр-ва доказывают что это самая агрессивная религия. Например ислам и помыслить не может о таком разгуле самоуничтожения как вторая мировая война в христианском мире. И первопричина этой войны всё тот же жидовский вопрос.
           А — А ведь богоизбранности не существует! Или бог выбирает из самого себя?!! но только жидовский бумажный бог и способен повторять за жидами что жиды богоизбранны! Но не было бы большой беды если бы эта лжеизбранность жила только в жидовских мозгах. Однако шваль остётся швалью в любом случае. И жиды навязали всему христ-миру свою избранность, применив для этого ловкую систему хитроумных трюков с богами-призраками, с применением гипноза и чёрной магии.
                С — Существует не богоизбранность, а некая градация в состоянии каждого человека. Например вор всю свою краткую жизнь пользуется-не-пользуется только десятью процентами собственной божеситвенности. Порядочный человек может иметь божественность равную двадцати четырём процентам. Это же распространяется и на иудеев-жидов-евреев. Наприер иудеи тоже не преодолевают барьер в десять процентов. Но Осип Мандельштам имел двадцать четыре … хотя и сам не знал и что это такое.
             Ю — Наверное мы не погибнем, даже если останемся на Земле, но так и будем влачиться в войнах, склоках и унижении. Издеваясь и втаптывая в грязь сильный слабого. И даже наверняка жизнь не прервётся. Но с открытием космической эры людям всё скучнее будет одна только Земля. Сегодня известно, чтоб долететь космосом до ближайшего «жилья» необходима скорость в разы выше скорости света. Однако и со скоростью света не способна лететь даже железная болванка (снаряд, каменное ядро), не то что чел. Плоть. К тому же то что полетит с такой скоростью будет постоянно натыкаться на космические тела, планеты, звёзды. И фор-лы траектории полёта не уместятся в таком даже космическом корабле как Земля. Или мы будем эти планеты торпедировать? Отклонять собств. гравитацией? Я думала что всё гораздо проще. Сам источник света Солнце не в состоянии лететь со скоростью своего света. Хотя солнце способно поглощать в полёте помехи. Согласно некоторых расчётов Солнце летит со скоростью от 250 км в секунду до 450! это одна тысячная доля скорости солнечного света. Но , если верить в эти цифры(250 и 450) именно с такой (крейсерской) скоростью способна лететь Звезда! А твёрдое тело со скоростью на порядки меньше.
           О — Одна-как Богу ничего не стоит любую из планет солнечной системы превратить в жилой дом, ещё более прекрасный, просторный и благоуханный чем планета Земля, или пригнать из глубин вселенной ещё Солнечную систему с Избой для человечества или вообще создать новую планету здесь, рядом и с ещё одной великолепной Луной! или новую солнечную систему где сто жилых планет будут ещё большим чудом чем наша Земля … 
           Б — Бог может Всё! Отправить человечество в колыбели Солнечной системы к Альфа Центавра! И Бог наверняка знает кратчайший путь! Где можно долететь до А. Ц. Скажем за двое суток …  Только надо жить по-человечески. Это ведь так просто! Воплотить в земную жизнь идею нас Создавшего! Если это не самое простое! Для Бога или даже смехотворное-простое. (А на Земле идея Божественной Жизни простаивает. Ведь и христианство закончило свой век на виселице вместе с Христом!)
           А — А если уж и не простое, то самое прекрасное …  Но с такими как мы сегодня это занятие (перемещать тупейшее человечество хотя бы в солнечной системе, то есть помогать ему в этом преуспеть) если уж не опасное, то не благодарное и бесполезное занятье! Да глупо-попейшеее занятие! Мы свою заразу-жизнь перенесём за собою как бесценную ценность. В изумрудном чумадане! Ну не зря в каждом втором жителе Земли стремление переделать жизнь человеческую живёт и трепещет всю жизнь! Не многие вроде меня приходят к заключению что: «переделать жизнь можно только в худшую сторону!» И всё же: мы, цивилизация ещё и не прикасались к истинной вере в Бога! Все религии мировые сегодня — только школа, 02 - 03 класс
Б — Милая, для чего ты мне всю эту прелесть несёшь!? Ты же знаешь что это невозможно … , хе. возможно (р)!
Ь — Невозможно было до нас с тобою! Но раз мы есть, то должны поп-пробовать … . Поверь, милый, уж если я в себе могу и сомневаться, то в твоих способностях у меня сомнений нет! И ничто нам не угрожает! А тебе тем более! Только не делай плохих предсказаний! Видишь, сколько зайцев бьют жиды в истории с Исусом! «Не старайся переделать мир нам угодный иначе распнём! Распнём как Х! Удавим в аду!» И потом это уж не такие и сказки! А если сравнить «моих сказких» со сказками гиблии, то мои вообще мизер! Особенно по части мерзости! Обязательно, раз пришло в голову! Надо делать, претворять в жизнь. Ведь самое грустное в этом всём, то есть в нашей жизни, что попы, власть, богатство и богатые лишают всех нас Божьей благодати. Истинной Божьей Благодати, суя взамен крохи, да просто гадкую подделку. И сами так же мизер-мразер и пользуются крохами.
ь — Как дедушка Ленин? Или как Пётр Первый-Великий!
Ю — Вот именно что не так! Не кольём и дубьём, пушками и ядерными бомбами. А именно вышепоименованным движется «вперёд-в-зад», то есть в задний перёд! Всё человечество. Или так ему кажется. И даже вообще не трудом! То есть не рабским трудом! Надо научиться так работать сначала самим чтобы всем была радость! Не раб-ить а творить!  И — И чтоб все глядя на нас жили так же. Не унижать друг друга, не заставлять одних работать на других. Жить по едной Божественной заповеди: «Любите друг друга! Любите, Плодитесь и размножайтесь!» остальное придумали люди. А самое простое когда обращаешься к хр-ву с оценкой, самый очевидный вывод в том что жиды превнесли в эту сказку всю свою жидовскую суть. И плохое и хорошее. Хотели они или не хотели. И доминирует в этой сути один постулат: жиды — богоизбранный народ! П — Причём одинаково и в иудаизме и в христианстве. То что они приписывают это Богу не лезет ни в какие рамки. Или бог кретин! Тот бог которого они имели в виду этом контексте и есть кретин. В той же гиблии есть что у бога нет ни последнего ни 1-го. Это они, жиды и никто другой говорят и навязывают и себе и всем что они богоизбранный народ. А прочие повторяют как попугаи! Представь себе чтобы еврей или француз первыми сказали про русского: «великоросс!» А не сам русский так себя назвал!   
И вдруг она заплакала. Я подпрыгнул от неожиданности и вдруг почувствовал себя таким виноватым как будто сплю на самой главной-заглавной в моей жизни лекции.
Ю — Олинька, звёздочка моя! Ягодка моя клю-клюква-клюквовка! Мёд клюквенн! Что с тобою?
Б — Ты меня совсем не любишь! Ты спишь! Ты спишь как хорёк опустошивший полтора курятника … , а я тут! Да понимаешь-ли ты что я тебе сейчас толкую о том что поставит человечество с головы наконец на ноги! Пусть я дура! Уродка рыжая, но ты-то! Неужели ты такой же тупой как ху! Знает что! … Мышление изменится с разворотом на сто восемь-сь восемьдесят-сот градусов, направление прогресса … который на самом деле регресс! И Господь его устроил таким шустрым, что ему надоел зад! с нами валандаться и вернёт нас всех поголовно в австралопитека-кака! Скоро, очень скоро! Как он уже это дел … до нас пятьдесят тысяч раз …  Чтоб последняя жучка нас за-презирала! Мы ведь испражняемся не только задним проходом! Мы испр... руками! Мозгами! Именно Россия должна скинуть с себя жуткую паутину так называемого хри-ства! И тогда Бог даст Истину и о нас и о Себе. Для чего в библии-гиблии столько лжи! Зачем нужна ложь (с любым знаком), добрая, злая, сказка-не-сказка — всё равно! Бог — это Истина. Истина и даже не правда человеческая. Истина такой чистоты и силы какой мы не можем представить. Да сегодня просто стыдно верить во всё это нытьё библейско-гиблейское! Как ху.во жилось иудеям и как их надо пожалеть и дать им манны небесной, баб и денег!
Ю — Да с чего ты взяла что ты не красивая и ещё вдруг что я тебя не лю …  да не слушаю! да все бабы существуют на свете только ради контраста с тобой! А для них всех без исключения самих всех! ты образец единственный, которого никому никогда не достичь, но чтоб стараться на тебя хоть немноже чи-ко! походить!
Б — вот! Вот! Ты уж меня сделал богоизбранной! Да уж! Походить! Похотеть. Пусть бы они все сходили-похотели столько сколько я одна за десь лет понавыш-шагивала! Пешкодраловская дальнобойщица!
Ю — Ну вот видишь! Ты даже слова мне не даёшь проговорить о том какая ты ляля, краличка, красотка! А когда начинаю что-нибудь говорить о том как я л...! сразу затыкаешь мне пасть! «Ври это своим светам, жаннам, катеринам и прочей твоей гаремной-кутеремной кодле!» Так ты говоришь!
— Ну если тебе скучно, расскажу тебе, Милый, сказку.
Ю — Ну рассказывай, только мы что-то с тобою как старички. Это что у тебя вместо секса?
Ь — А тебе всё мало!
Ю — Да это всё так похоже на какой-то финт и я всё больше боюсь что ты это мне втираешь чтоб снова смыться. Мне бы всего хватало и я бы слушал тебя круглые сутки! Лишь бы ты не исчезла. Не исчезала!
Ю — Но я всё же появляюсь … ?
ь — Да-с! Иногда! И очень неожиданно и почти как пожарник … .
б — Ну ладно, будешь слушать или нет?
Ж — Ведь я же подкаблучник! Куда дев-ться? Да может интересно. Что я? У тебя всегда интересно. Иногда смешно … даже … дав-же!
б — Здесь тоже будет смешно … . В общем ты же знаешь, что у скифоф … ,
б — Ничего я не знаю. Про скифоф тем более.
Ю — Стыдно, милый! Это как раз один народ что действительно был Богоизбранный. Хотя по большому счёту все Богоизбранные. И все мы такие же как Исус. Такие же дети Бога и его Посланцы, только не можем или не умеем исполнить свой главный Долг. Впрочем как не исполнил его тот кого взяли прототипом исусика. Кстати это наши прапредки. Скифы. И они не исчезли а растворились.
М — Мне-мну сдаётся они исчезли когда их охристианили. А точнее не захотели в кабалу христианства. Как и многие народы исчезли от этого всемирного «блага». Скорей блажи или потопа. Психологического потопа.
Ю — Так вот у этого народа был странный обычай; они не реже чем раз в два месяца, или пять раз примерно в год (по нашему счёту времени, летоисчислению) совершали убийство, не жертву богам, просто убийство, убийство двух молодых людей. Юношу и девушку убивали копьём или мечом как залог высокого воинского духа в народе. Выбирали самую красивую пару. Они считали что наличие в народе этого качества приносит в сражениях тот эффект что жертвы скифоф многократно меньшие чем противника, и лучше принародно убить двоих самых сильных и красивых! и быть к неминуемым военным действиям готовыми духовно, чем потом потерять половину войска от трусости. Но сказка не об этом. Это никак не связано с религией. Хотя у древних были верования. Как это обозвали жиды — язычества! И здесь я хочу заметить, что у скифов, и не только, богами были люди. По той самой простой причине, что именно люди в то время обладали божественной мудростью, как минимум, в той мере какую божественную часть в себе способна нести плоть человека то есть не растеряли её как это произошло позднее с распространением рабств и религий. Когда Бог, видя полный произвол, пофигизм и беспредел, того что создал, Он лишил человеческий мозг 90% умственных способностей. Так как иначе эти способности привели бы человека к самоуничтожению.
Д — Да! И приводили!
У — Милая, по твоему получается что мы живы благодаря тупости собственной.
Ю — Не совсем. Благодаря тупости как правило той части человечества которая наверху пирамиды. То есть благодаря тупости угнетателей. Именно частичное сохранение Божественности наиболее полной можно найти у людей порядочных, честных и т.д. Так вот; поженились двое молодых из народа Скифов. Они были неизмеримо пригожее всех окружающих в своём обществе и питали друг к другу то божественное чувство, что и нам оставил Господь, ныне называемое любовью. Но на второй день как эти двое стали муж и жена случилось воинам сражаться и юноша ускакал на битву. Они к своему несчастью так любили друг друга что и не успели за одну ночь ничего детородного.
Ю — Он прискакал, то есть, его принёс в седле конь всего изрубленного. Может быть это была одна из стычек с войсками персов. Их силы всегда славились «тьмой тьм». Но муж ещё был жив. И тогда она ещё его живого, освободив от доспехов, стала разрывать руками, всем что попало в эти нежные девичьи руки … . и вырвала то что мы теперь называем половой частью человека, извлекла сперму и размазала всё что достала себе между ног под животом … Он ещё жил и улыбался, поняв чего хочет его жена. Не наслаждения но продления рода. И эта женщина зачала …
Ю — Слушай, милая, ты не рассказывай таких сказок никому. Меня трясёт от такой жестокости …
Ю — Вот! Зато запомнишь. И никому я это не рассказывала и не собираюсь. Это тебе на тот случай когда ты станешь читать о том как зачала дева Мария. Скифская женщина рожала девочкой. И это было за тысячью лет до Марии. А не все-ли мы зачаты при участии Бога!? Разница только в том, что Бог так мудр, что допускает и мужчину (а думаю что и допустил-то не сразу!) в этот сладостный процесс и роль его в процессе — только удовольствие.
А — А кто может сказать как беременели первые женщины? Я уверена что они вполне могли обходиться без му-му-мужчин. Наверное Создателю не с первых шагов человека пришла в голову мысль дать мужу и жене в начале зачатия наслаждение обоюдное! А не просто; раз! И пузо! Р — Райское наслаждение. Вот потому я и называю любовь прообраз райского труда. И всякая работа назначенная человеку Создателем имеет такой же накал счастия. И таковы же её плоды. Прекрасны так же как дети, растения, птицы и звери. Ведь человек — Создание Божие и он просто не имеет права сам создавать менее прекрасное … даже подневольный труд, труд бесплатный, труд во вред (больному чел) приносит всё равно радость созидания …
Ю — Я тебе это рассказала совсем не для интереса или ужаса. Я говорю о том что Бог долго искал форму зачатия и наконец остановился на том чем мы с тобой только и занимаемся. (То есть «искал в том понимании как это понимаем или можем понимать мы, человеки».) То есть идея вначале, после того как Он сотворил женщину была в том, чтоб мужчина был стопроцентным сибаритом (не царское дело!). Ты же заметил, что иногда, сначала особенно, при первых, самых первых совокуплениях оба и муж и жена испытывают (краткое) омерзение.
Ю — Но потом Богу увиделось что обоим скучновато. Вот! Ещё раз повторяю, одним из истинно Божественных даров человеку дано, то есть оставлено Богом, любить друг друга вплоть до взаимопроникновения. И не только в родстве. И секс наличествует в человеческой жизни как один из образцов райского труда. И мне кажется есть ещё более величественные из наслаждений что среди нас не может быть, то есть отобрано! …  Я имею в виду вот то что у нас с тобою. Не просто случайные человеки, случайный кайф … Не зря ведь многие люди лишены напрочь любви межполовой! И знают лишь секс. Но они скорей всего не в состоянии выдержать этой бури и счастий и страданий. Как она возможна в нашем вывернутом наизнанку обществе. То есть практически любовь порицаема, или помеха «всему». Ведь согласно Х любовь и венчаная грех …
Ю — Вот отсюда мой ещё один тезис; определяющей чертой, качеством человеческим при выборе человека объединяющего нацию-ли или всю цивилизацию должна быть способность его любить. Любить способность во всех ипостасях этого чувства, а я бы сказала, драгоценного качества данного человеку как неотъемлемый приз в его бытии. Не ум или хитрость, не сила воли или трудоспособность и талейрантность, не прежние или прогнозируемые заслуги! А именно любовь. К ближнему и дальнему, к женщине и ребёнку ко всей планете и вселенной. Разумеется и в совокупности с другими качествами Бого-человеческими необходимыми для достойной жизни.
Ю — Вот одна из главенствующих легенд гиблии. Непорочное зачатие. Да всякое зачатие непорочное! А мнимое зачатие в пороке, о котором трещит гиблия в своей жидовской корысти, именно и значит то, что ты раб по рождению! Ты раб! Ты рождён рабом! Якобы рабом божьим. Ну уж если рабом божьим то по пути и нашим рабом! Погорби и на нас! Так с рождения в каждом человеке закладывается эта жидовская аксиома. Да разве может быть такое чтоб Богу было угодно чтоб у него рождались сплошь рабы!? Одни рабы! Это угодно жидовскому бумажному богу! Истинному Богу угодно, и это так и есть, чтоб рождались Божества, Дети Божии! И на самом деле с первого дня жизни нашей цивилизации и по сегодняшний день и во веки веков среди людей не родилось ни одного раба! Истинный Бог и слова такого «раб» не знает и знать не желает!
Ю — Будь родители хоть самые распервые или самые распоследние из последних! их дети Создания Божии, Дети Божии! Но если так будут всем открывать истину попы тогда как же жидам заставить работать на них Детей Божиих?! Катастрофа! Кого наклонять! Так же жиды натаскали из всех возможных устных преданий откуда только можно, рафинировали и вложили в хр-во. Всё что не противоречит основной корыстной идее хр-ва. Что-то взяли из своих преданий.
Ю — Например ты знаешь откуда взялась так называемая «Звезда Давида»? Это знание жидами затушёвано, якобы эта звезда и рождена среди иудеев, то есть дана им Богом. А как может быть зачатие порочным или во грехе, как трактует гиблия, когда способность эту и эту возможНсть как бесценный подарок Господь вручил человеку. Именно этот постулат наводит на мысль что именно библия-гиблия есть грех. Что этот грех вручило человечеству жидовское племя и мы все вкупе состоим в этом грехе ничем не оправданном. Всех нас в пращурах коснулось это жалкое пламя и у всех нас ложный комплекс христа, придуманное учение якобы его помощников.
Б — На самом деле людей поднявших его на крест. И что может любой из нас попросить у Создателя когда мы трепещем перед бульдозером (библия, хр-во!) опрокидывающим Бога!? Поповская молитва иногда действенна, весьма правда и весьма редко, когда попу вторит в паственной толпе человек или несколько участвующих в просьбе к Создателю. Когда эти редкие люди, остающиеся неизвестными сами по себе или …  или замалчиваемые жидами, когда они истинно любимые Богом, идущие Его дорогой и может быть ничего о себе даже и сами не знающие. Или когда сам священник, а я такового знала, озарён Божественной статью. Но таких батюшек РПЦ уничтожает. Да-да! Иногда и физически!
Ю — Ну о чём ещё ты хочешь мне загадать? И зачем мне думать о какой-то звезде Давида?
Ю — Да именно в том плане о чём я тебе толкую. Как рождалось Хр-во. У Вавилонского царя Куригальзу Второго за тысячу двести примерно лет до Хр-ва была такая именно звезда на царской печати. Именно в эти времена Моисей и позаимствовал такую звезду у вавилонян и не Давиду вручил, а отцу его Саулу. (На самом деле придумали украсть звезду у Куригальс 11 халдеи. Те самые что и придумали иудаизм и хри-во). Но Саул же не так благозвучно как Давид? И потом возможно Саул устыдился или не почёл нужным сделать знак вавилонский символом своего народа, присвоив иудеям, или себе самому и его первооткрытие.
Ю — Есть (ёсть) ещё у жидов понятие о пентаграмме, пятиконечной звезде, якобы это звезда рабов и гоев. Ну и так далее.
Ю — Но я же тебе хочу сказать и следующее. Я не так уж и сердита на жидов. В чём они виноваты? Что создали, приворовав со всех сторон, сказку и как настоящие сказочники так её подали что она волшебно загипнотизировала множество, а именно натасканное в библию из многих не жидовских сказаний и придало хр-ву видимость интернациональности. Так кто кого заставляет верить? Или чем безумней сказка тем заманчивей? Не верить же в пустую Землю?  Только вот Хр-во именно и отбирает у людей именно само волшебство их жизни! Низводя до уровня рабов! До тли! Раз ты раб божий, так побудь и моим рабом маленичко! (Жизнь коротка!) Или по крайней мере, сильно способствует и обирает человека застилая свет Божий … и лик.
Ю — Вспомнить опять еврея Вольфа Мессинга. Он поистине был волшебник, но в отличие от жидов основавших хр-во, не воспользовался своими способностями для создания или поддержания религий. Ему просто противна сама демагогическая система всех абсолютно философско-сказочных построений религии. Его же можно принять за посланца Божьего, точно такого как исус. Помнишь я тебе говорила, что таких как исус было множество во всех концах Земли и они как и Мессинг прожили свою Земную жизнь скромно, стараясь не причинить зла народам своим и исчезли из поля зрения так называемой истории.
Ю — Жидовской нации свойственен артистизм, то есть способность к лицедейству, любовь к искусствам иногда до преданности, способность к массовому убеждению, внушению и гипноз. То есть они способны лучше всех дать всему этому ход как никто. Или скорее использование всех этих качеств на злобу дня. Ах если бы они не пользовали всё это ради корысти! И ради корысти в первую очередь! Не меньше виноваты мы, множество. Мы «безбожно» любим сказки. Всем нужна в этой жизни хоть какая-то опора, хоть соломинка. Просто Бог — Невидимка нас не устраивает. И мы ведь сегодняшние как будто не виноваты что наши предки утратили связь с Богом в том первозданном виде что была Богом разрешена для нас исконно. Но до каких пор!? Терпение Бога, в нашем понятии, безгранично … , но мы-то ради чего терпим? Сами свои же гадости. Ведь каждый из нас ответственен за все гадости на Земле! Если мы Боги! И как ни странно и я пришла к своим мыслям христианству во след, имея неку способность выкристаллизовать, отделить, обобщить. Пусть я всегда и расценивала это весьма скептически, а иногда и шарахалась: как это? «Боже! От тли мя возведи!» Так тля или создание Божие. И если уж Создание Божие то … и так далее. И всё ведь крадут у гениальных людей и тащат в свою нору и перекраивают и выворачивают и глумятся! И всё же я пыталась брать оттуда только то что может претендовать на реалии. В одной книге я вычитала такую сентенцию; один верующий задаёт вопрос: «Что будет если сжечь все священные книги?» И ему отвечают: «Есть священное писание, то есть Библия, или Евангелие и есть Священное Предание. Так нет ничего страшного если будут уничтожены книги. Останется Священное Предание, то есть то, что Дал Бог. И всё сожжённое восстанет из пепла.» Но кто боялся и когда этого всесожжения! Конечно сказки восстают из пепла! Вместе с вновь нарождающимися трудоголиками! И те снова противопоставляют свою суету божественной благодати! То есть: «Ты боже пожди-пожди! Мы тута сами! Вот энтих да энтих да энтих припряжём и сделаем всё сами!» Но всё это рассыпается в пух и прах! Или сами эти трудоголики вроде гитлеров, наполеонов, микадо и сталиных всё разрушают не хуже цунами или смерчей!
ю — Так вот что; я думаю что не плохо бы устроить такой сложный эксперимент. А может и не сложный. Я думаю что то что восстанет из пепла будет иметь мало схожего с теперешней Библией. Вообще люди склонны жить больше какой-нибудь дурью! И только дурью! а не той жизнью какую даровал Бог. Потому что нам людям кажется невозможным жить такой Жизнью. А нет никакой сложности в Жизни под Богом. Во всяком случае в Божественной жизни для человека нет последствий которые ложатся на него подобно кандалам! Это библия, то есть, гиблия пугает что это невозможно. Но ведь жили же! И в гиблии об этом ни слова! Как же! Ведь жили припеваючи без гиблии! Сразу после Адама и Евы начались апокалипсисы! Но люди не желают жить хорошо.
О — О, господи! А как же это адам и ева разрешили присутствие язычества на Земле!? И главной забав-заботой является господство одного над другим. Но в теперешних условиях это оскорбление человеческого достоинства. Чудовищное. Да и всегда.
Ю — Но никакие абсолютно мотивации и никогда не способны оправдать рабство! То есть нет и не было никогда никаких резонов в пользе рабства кроме одной; насильственное, злобное присвоение чужих плодов труда. И в этом и есть отказ от Бога! Гордыня! Попытка себя поставить на место Создателя. И таким образом взвалить на человечество обесчеловеченное всё. То есть даже то что при других обстоятельствах Бог даровал бы! Просто даровал! Например космические полёты скажем опять на Марсе а не на какой-то железяке! Именно рабство первейший перво-народ-ный грех в среде человечества! И кто как не рабовладелец поп!!? а может-ли человек слепить другую Землю? Но ведь она «слеплена»! И совсем без участия гитлеров, сталиных и прочей-прочей. И нам даже не позволено ни капельки знаний как это стало возможно!
Ю — И вот Хр-во и есть для человечества им загипнотизированного — наказание Божие. Тот самое продолжение первородного греха. Ведь самое трудное веровать в Бога без всякого о Нём напоминания. И не было бы хр-ва было бы что-то иное. И эта злобная и зловредная безделушка устраивает нас после того что и чем сам человек (любой!) обладал когда-то Божественными способностями. Недаром ведь первые верования связаны с Богом — Человеком потому что он, Чел обладал божественной властью над окружающим. И этот дар Бог отнял у человека, потому что тот стал корёжить окружающий мир, то есть Бога, по своей тварной, самой низкой прихоти, угрожая этим, и в первую очередь, собственной жизни. А что такое сегодняшние наши стремления как не достичь самим Божественного. Взять хоть телефон. Или письменность. Это воробьиные скачки навстречу абсолютной коммуникативности и абсолютной памяти. Ю — Сколько с письменностью теперь путаницы. У людей не дерзнувших подмять один другого всё умещалось в голове. И общаться с любым живым существом Он, этот Чел. Мог на любом расстоянии (в пределах Солнечной Системы, как минимум!) пользуясь всемирным мысленным пространством, то есть Благодатию Божией. И голос, слова, и даже жесты были только дублирующими средствами при общении. А нам сейчас, прибитых гиблией, кажется чудом что какой-то там один там … понимает язык птиц, зверей, акаций и осин. Не к этому-ли мы стремимся? Планета дана человеку подобно тому как владетелю трон. Мы же роемся … как О Бендер! а потом соображучим! Да мы же унитаз построили!
ю — Конечно трудно сказать. Ведь всё в этом мире от Бога. Но про то на чём сегодня держится, якобы, вера в Бога истинного — есть ни что иное как заблуждение. И в прямом и в переносном смысле. ПрР-рчём насильственное! Это только форма. Выгодная опрделё заинтересованному узко-круг люд. И уж менее всего это может относиться к какой-то феноме-на-но находке, гениальному открытию. Это скорее странное изобретение, вроде стоила, или собач-будк. Забить убеждить, покорья, смирья и уравня с рабочей скотиной. Тем более что скотина под носом!
Т — Той части человечества которую потом можно использовать как материал в своих корыстных целях. Тюрьма Духа. Вот что такое хри-ство!
Ю — Но именно хри-во нас более всего изолирует от истинного идеала бытия, который должен основываться на божьем происхождении человека и соответствующих взаимоотношений. Каждого индивидуума всей цивилизации. И это не может дать ни одна из существующих религиозных конфессий, да и у всех их совершенно иные цели. Истинная церковь обязана утверждать что всякий человек есть бог! Хр-во же утверждает что человекк — тля! И раб!
Ю — Ну вот; основное что я хотела сообщить. Не знаю насколько внятно и целостно получилось. Очень уж ты меня взвинтил своей повестью. И я, честно говоря, из любопытства как будто закончила. Твоя, милый, очередь.
Ю — Ах-х, ахь-д-Да! Забыла же самое главное! Вот когда всё пойдёт по тому сценарию что я накрапала, то Марс в течении некоторого времени превратится, то есть будет подготовлен для жизни нашей цивилизации. Для того чтобы всё началась и пошло в движение сразу (год — два — три!) необходимы усилия человечества в самоочищении. Но это и так будет совершаться, только весьма медленно в сравнении с приемлемыми для человечества сроками. Так как практически все планеты солнечной системы в которую мы входим (Пл. Земля) запрограммированы на образ и подобие Земли. И главное, милый, ты дашь искру.
Ю — И что? Можно будет вот так просто перебраться на Марс и там … ?!!
Ю — Вот как раз и Марс! Это небесное тело в десять раз меньше Земли и очень хорошо подходит для Первого Подарка Создателя людям. Второго после Земли. Так сказать не за заслуги а авансом. Ну-Ну-Ну! Саша! Давай твой рассказ! И он же, Марс, очень подходит, на мой девичий взгляд, как космический корабль для путешествий по Солнечной Системе. Солнечную Систему нам не дают и не дадут превратить в пСолнечную!

ЭСТА — ПРИНЦЕССА. Продолжение. Окончание …

1.

Ь — Ужин развивался в лучшем чем я мог предположить русле и мне едва удавалось хранить бдительность, то есть скорей осторожность. Я уже стал забывать что женщин почти не интересует глобальный спектр тем. И пытался придумать что бы такое рассказать из жизни своей семь … И!
Б — Да, кстати, вы ведь знакомы с отцом Светы? Что он вам..ю … ?
Ь — Мамочка, Саш почти с ним не разговаривал! — Ясно что СВ со своей детской дипломатией испугалась вдруг что ЛВ сейчас вывернет на стол всё что я мог судить о её отце. Однако я понял, что это провокация её мамы и дальше, если тема так или иначе вскроется, меня станут загонять в одну с АС лодку.
Ь — Знаете, Лидия Влад. я бы и хотел может быть познакомиться с ним тет-а-тет, но ведь мы встречались в шарь-кубатуре всего двух-трёх дн дней и я и наверное он не могли выкроить времени …
Й — Странно, а вот у меня лежит его письмо и он довольно подробно вас охарактеризовал, хотя в конце концов и сокрушается что напрасно так расстарался, так как знает насколько мы внимательны к его рекомендациям и, тем более, протеже. Впрочем я и не пытаюсь вас хорошенько узнать, так как торопиться нам некуда. Хоть вы и наверняка приехали сюда не с бух-ты барах-ты. Так ведь!
Ь — Да я как будто тоже не торопился бы. Конечно мы ещё молоды а молодости свойственна спешка, граничащая с суетой. Да, кстати, об Алексее Степановиче я всё же должен высказаться. Иначе просто не красиво. Я ведь как-никак мужчина и не хочу чтоб кто-нибудь думал обо мне хуже чем есть. Я думаю он из лучшей когорты отцов. Я думаю что и человек он славный. Как говорят мужчины, я бы пошёл с ним в разведку!
Ю — Не знаю, я бы в разведку ни с кем не пошла, потому что сама бы никогда не пошла в разведку. Но нам из знакомых мужчин вас не с кем сравнить. — Я  усмехнулся своей примитивной догадке, но без кайф.
Ю — Я, пусть скажу не во славу прекрасного пола, но иначе я тоже стану себя чувствовать несколько не мужественным человеком. Я считаю что все нынешние семейные драмы, то есть распады семьи, на 90% в них повинны женщины. До тех пор пока женщины не получили свободы схожей со свободой мужчин разводов почти нет. Хотя не могу утверждать и того что счастье обоих полов сильно отличалось «то» от «этого». Весь хвалёный женский феминизм прямо связан с сексуальной свободой. И, хуже того, со свободой «не рожать» …
Э — Эка вы куда её загнули! Я даже и не ожидала! От первого-то знакомства! Вы, Саша, правда! Не робкого десятка! И сразу поняли чему здесь можете подвергнуться. К тому же предложенные тезы ни к чему вас не обязывают. Вы ведь не были женаты? И уж, что наверняка, не разводились! И ваше счастье что вы не знаете всего того поз … что с этими процессами связано. И вы ничем не рискуете. Я не думала что вы настолько умны, то есть мудры-пудры-хитры. Кстати, сколько вам лет? Вот мой бывший благоверный пишет … , кстати вы в своём рецепте-пророчестве в нашем случае правы! Я была инициатором нашего с мужем развода. И я даже не помню, что тогда мне вступило в голову. Врят-ли его можно и сейчас в чём-нибудь упрекнуть. Я! Я осиротила всех нас! Но тогда это мне казалось подвигом. Мы ведь и все так живём; нам всем непременно хочется остальным что-нибудь доказать! В чём-то дать жару, утвердиться. Ну так … ?
ю — Я старше Светы почти на десять лет … .
ю — О! Я никак этого не ожидала. Я тоже как и Алексей Степанович не дала бы вам более 22-х! Но в этом повинны характер вашей внешности, я бы не сказала что даже красота … , не краснейте как девушка! Это только подтверждает мои догадки. Света! У него верно бархатная кожа?! Потому вы оба и выглядите почти ровесниками. Ну ладно! Не морщся! Я не собираюсь тебя допрашивать. Саш, так как же?
Ю — Я потерял нить разговора …
ь — Не хитрите пожалуйста, это становится навязчивым. Вы меня простите, я ведь женщина. Что так прямо в лоб. Но у меня товар, а вы купец. Выкладывайте! Ваши аккредитивы. На стол!
Б — Я думаю надо сказать о моём статус-кво. Верно я вас понял?
Б — Давайте ещё выпьем, а Света наложит нам её божественных пельменей, Света по этой части мастер-здрасьте! И вы тогда расскажете нам насколько вы, Саша, соответствуете своей стати. 
Я — Я был благодарен за паузу ЛВ. И ещё до тоста вдруг решил начать именно с того как мы со Светой обручились. Не Свете же это всё высказать? Коль она так без пауз и церемоний, то и её следует несколько осадить. Всё равно ведь сказать придётся, а я если и мог идти скрепя сердце спать в четырёх стенах, то всячески старался верить, что Света не хочет больше одна, никогда. Или и я никогда! И уж совсем тогда никогда!   
Б — А вы, Саша, лихо пьёте! Может вам посудка маловата? Я насчитала пять стопок и вы как ни в чём не бывало. А я хочу, ох как я хочу! Откровенности. Мне нравится в вас почти всё, даже устойчивость против спиртного. Но я пока ни на йоту откровенности.
Ь — Ну это бесполезно! Если хотите без импирики, я сразу расскажу вам весьма коротко о своём «горьком» опыте. Чтоб вы напрасно не тратились на моё спаивание и попросту не теряли даром вре … и день …
Ю — Давайте-давайте, анекдот для разрядки это просто находка! Только не повредит-ли это моим девочкам?
Ю — Не бойтесь! Это их почти не коснётся.
Б — Тогда режь правду-матку! Почему ж это вдруг впервые в жизни мне не споить какого-то зарвавшегося юнца! Это вам комплимент, Саша!
Б — Там где я в ещё в юности воспитывался не было телесных наказаний. Хотя то чему все мы там подвергались мало чем отличается от порки. Это был так называемый «мед. Тренаж». Он заключался в том, что в помещении похожем на одиночку, то есть без окон и дверей, в полной темноте оставляли курсанта наедине с бочонком спирта. На пять суток. Такое было наказание. Имеющее кроме основного и практический смысл. За пять суток нужно было выпить около четырёх литров медицинского антисептика без воды. Но в туалет водили …
ь — И как же вы спасались? И почему вы туда попадали?
Ю — Туда попадали все без исключения и …
ю — Что и без наказания? И всё же; как вы спасались? Это же невозможно! За пять — чутыре!
Ю — Я ходил в туалет ради прогулки!
Ь — Как это?
Ю — Ну если бы я не пил то что у меня, то есть из всех нас вытекает, то летальный исход практически был бы гарантирован. Я человек добросовестный. Но как обычно через три —  три с половиной суток нас извлекали, так как был ещё до нас, то есть случился и летальный исход. Я там допивался до трёх с половиною литров …  Так мне рассказывали …
б — И сколько вам было лет?
Б — Столько сколько … столько лет и зим сегодня вашей Светлане Алексеевне! Меня конечно не выводили, а выносили. Но до трёх … я себе отдавал отчёт, то есть отличал левое коленко от правого, хотя и удивлялся что левое синего цвета а правое коленко — красного цвета … .
ю — Так для вас водка или коньяк, просто забава вроде кваса.
  Б — Не знаю. Но почему? Я почти всегда получаю удовольствие … . Правда вот от виски изжога …
б — Как это от виски из … жы … жо ? это же элитарнейшие напитки!
Б — А вот выпейте три бутылки подряд и у вас будет изжога. Особенно если из закуски две чайные ложки сахарного песку. Тем скорее.
б — Странно, но у меня не возникло к вам отвращения в этом вашем «запивании». Наверное это как в открытом море …
б — Ну это уж не так и отвратительно. Меня научил дед. И немножко бабушка. Не знаю что там происходит физически или химически, но стакан этой жидкости способен нейтрализовать пол-литрспирта. И потом выбора нет. И всё стерильно … Да по поводу этих напитков; их ещё на войне звали «дамской забавой».
Ю — Это что это? Забава?
Ю — Всё кроме спирта.
Ю — Девочки не слушайте, это ужасно. Но меня во всём этом не устраивает сейчас только расстояние. Ю, и потом Калининград — это же какая-то совсем другая, чужая страна. Там врят-ли живут русские! У меня была возможность побывать но что-то такое мне помешало.
Девочки её что-то отвлеклись на телевизор, шёл какой-никакой эстр. концерт, то-ли цирк. Я слегка опьянел (на два пальца печени), и хоть не чувствовал себя совсем победителем, но мне казалось что я совсем даже без болельщиков. Не то чтобы одинок, но мне казалось что я не только тут не способен чего-нибудь конкретного добиться, но что меня не понимают. Ни в зуб ногой. Эта ЛВ, красивая и очаровательно уверенная в себе женщина как будто говорила на совсем ином языке. Словно её фразы как-то по min и случайно совпадали с моими способностями что-то в них разбирать и делать какию-то не совсем стойкую констатацию. Как будто она отбывает со мною, нехотя, какое-то необходимое совместное «быть или не быть», причём она на свободе, а я отбываю реально, чтобы как-то мотивировать перед дочерью то что она якобы пыталась меня нанять-пенять-понять или найти во мне что-то такое без чего ему кому-то нельзя чего-то прожить.
И нельзя было даже заподозрить в ней тени мужененавистничества. Я иногда замечал непомерно яркий блеск её мстительно серых глаз, встав, остановившихся на каком-нибудь углу визави её дочери. И как будто она сознавала что я не просто пустой человек, что и дочь как будт не в ошибк,  но мне при изощрённом настолько насколько мог извернуться мой жду-мательный орган иногда вдруг казалось, что она мыслит обо мне так; наверное это дикое растение в нашей оранжерее не приживётся. Не потому что очень уж дикое и увёртливое, или экзотическое, или морозо-примороже, но какое-то некое тако-е … никакое. Немноголетнее … и немалолетнее как будто.
Ь — Саша, вот Саша! вот Света говорила что если вы объедините свои судьбы, то вы сможете сразу получить двухкомнатную квартиру. Это только грёзы, или соответствует каким-то реалиям?
Ю — Я думаю что с тем что у меня есть сегодня в Зеленоградске, а это, насколько вы знаете, курорт Союзного значения, нам со Светой вдвоём, без излишка правда, но хватит места. У мен одного однокомнатная кв. с восемнадцатью метрами комнаты и черырнадцатью кухни. Я не знаю, каких успехов я добьюсь в карьере за год-два, но меня с супругой никто не оставит там, где мой угол сегодня. Это без обсуждения. Получить холостому человеку квартиру в курортном городе даже со всеми возможными привилегиями в Зеленоградске даже теоретичес-невозможно! Не обязательно конечно и мой предыдущий сверх-успех, особенно в неравнодушных глазах, не гарантирует. Не вдаваясь в придворные интриги. И я через пятнадцать постМендельсоновых минут не смогу показать Светлане Алексеевне ордер на значительное расширение жизненного пространства. Минут — минут которые способны наполнить семь — десять солнечных дней … , я не на хорошем счету. И первый секретарь Зеленоградского района не мой крёстный отец, но председатель райисполкома всегда постоит за это моё немножко хвастовство. По крайней мере в его резерве всегда 3-5 двушек, которые сам первый может у Алексея Михайловича только попросить, имея и свой «арсенал».
ю — А как вы жили в вашем Зеленоградске до получения этого жилья?
Ю — Я жил у родственников и даже не заикался о собственном угле. Знаете с моей работой, да ещё с моим полом бывает что не остаётся сил прибраться. И пол остаётся сиротою. Меня тётушкино гостеприимство весьма устраивало … .
Ю — А как же вы его заполучили?
Ю — Моя тётушка скончалась и её супруг под давлением новой претендентки на его сердце, или печень предложил мне освобо …
ю — И как скоро вы обрели стены? С тех пор как от вас постарались избавиться?
Ю — С точностью до суток я не помню, но не прошло и недели с момента одного личного устного разговора с пред. Райисполкома. Не обошлось конечно и без рекомендаций. Как вы понимаете, если вопрос с жильём в СССР стоит несерьёзно, то есть на одной ноге, такая страна — а жить-повернуться негде! Но люди определяющие очерёдность серьёзны.
Ю — А насколько к этому времени становилось плачевным ваше состояние. Или вы уже были на улице?
Ю — Мне было куда идти. И меня никто не гнал откровенно. Да зачем вам все эти детали? Вы меня испытываете как забеременевшую барышню. Мне ведь ничего не стоит слукавить. И у меня нет при себе ордеров на квартиры. Собственно я бы и не хотел никоим образом лишать вас вашей дочери! Это и мне и ей, тем более! Не пойдёт впрок! Хотя я и могу похвастаться тем что состоятелен очень ск-коро осчастливить вас здорвыми и прекрасными внуками, абсолютно ни в чём не стеснёнными. Но, простите, меня несколько коробит ваше шестигр … простите ради х. , щепетильность.
Я начинал беситься и без всяких предвариций налил себе прямо в фужер и выпил пригоршню только что принесённого коньяку, в наличку вытерев «воронку» подушечками тыльной стороны левой ладони. Вот так; снизу вверх.
Ю — Саша, Саша! Не горячитесь!Ц — А я уже понимал, что ни к чему моя затея не приведёт и надо было в лучших мужских традициях удалого племени горцев; невесту в шубу, на скакуна и в недосягаемость. Пусть плачут с мамочкой порознь. Но уж заигрался так надо прикупать до конца, до любого финала. До полной фи-ни-ты!
Ю — Саша, я и хочу выяснить … как бы вам это сказать. Я уж тоже пьяная. Света, и ты не пей больше вина! У нас серьёзный разговор! Ой, я наверное всем испортила аппетит!
Ю — Вот, милый Саша, я ж вам говорила; вы попали на стол к хирургу. А я вам говорила, чтоб вы не спешили. И потуже подтянули бы брючный ремень!
Д — Вы знаете, Лидя Владимировна, моя мама тоже что-то такое культивирует от мужененавистничества, но я никогда не замечал у неё прямых усилий в том направлении. Она ещё достаточно красивая женщина, хоть конечно старше несколько вашей игрушечной и цветущей поры, и …
ю — И вы ей уже рассказали что-то о Свете?
Ю — Что вы! Побойтесь Бога! Мы же с нею не закадычные подружки, чей фундамент столь жарких отношений зиждется на очень эффектных информационных всплесках. Тем более я никогда не торопился обременять маму заботами о моих отношениях с противоположным полом. Кроме как то, если это невозможно утаить. Желая ей доброго здравствования. И потом я же мужик. И мне несколько даже смешно примерять к себе такое ваше любопытство.
Ю — Простите, мне казалось я имею право на некоторую бестактность. Но ведь мы обсуждаем не судьбу лучшего кролика или олимпийского чемпиона в борзых бегах. Это всё моё лучшее и то с чем связана её и моя будущность. Вот допустим за Машер я так бы не расстраивалась, ей палец в рот не клади. Она вообще какая-то такая не наша, в смысле уязвимости. Она сама кого хочешь на колени поставит и загонит в булавочное ушко! А Света другое дело. Да как вы не понимаете! Я просто боюсь её отпускать! Боюсь и всё! Отпустила на две недели в Юрмалу! Всё вверх дном! И дым коромыслом. Она ни о чём другом, как о вас, Саша и думать не может! Ту вот в Кохтла — Ярве как-то остыла, остепенилась. Или мне кажется. Как будто я дала ей какую-то надежду на самостоятельность.
Ю — Мама, что ты такое говоришь? И вообще ты никому не даёшь слова сказать! А меня так опустила уже ниже всякого возможного предела. Что я дура какая-то! Ты бы хоть сама себя послушала так ужаснулась бы. Я же не выпускница старшей группы детского садика! Мне восемнадц-атый год! Я никогда никуда от вас с Руськой не уезжала и даже не напрашивалась! Но когда-то же должна начаться моя самостоятельная жизнь!
Ю — Света, помолчи пожалуйста! У тебя и здесь кавалеров всегда полон дом! И ты почему-то с ними обращаешься гораздо проще чем со своим Сашей. Вот мне и обидно что как он тебя совсем-то закабалит! Так и будет у тебя на каждую твою завитушку отдельный вопрос и сюжет; а как Саша посмотрит? Он такой большой начальник. А что если он спикирует со своей теперешней вершины, что случается с такими героями сплошь и рядом!. Да даже если вы и получите двушку или даже трёшку и он от этого запьёт?! Я ведь должна узнать; что для него важнее, семья или карьера!
Ю — Он не запьёт! Саша вообще не пьёт! Да! Что ты так на меня смотришь? Он не пьёт и не курит!
Ю — А откуда ты знаешь, может у твоего милого все свободные так или иначе молодые женщины в его Зеленоградске ходят в лю … .
ю — Мама, ты что вообще? Мама, ты его первый раз видишь! Что он может о нас подумать. И хоть тебе не важна твоя репутация в его глазах, пожалей меня и Машу! Что мы не избавлены от твоего иезуитского ума.
Ю — Да, мне как-то один хороший человек сказал, что я магометанка. Я правда не могу ни о чём хорошем думать в связи с мужчинами.
Ю — Но женщины Ислама совсем по-другому устроены …
ю — Не знаю, Саша, не знаю! Да не всё-ли равно!? Мне самой с собою иногда бывает так мерзко, что отравилась бы печной сажей! Но что я могу сделать с собою. Ведь сама понимаю что универсальных финтов защититься от всех превратностей жизни не существует. И не могу в бездействии!
Ю — Вы знаете, Лидия Владимировна, с девушкой, или женщиной воздух другой, ветер наверное более или менее ветреный и время совсем не то, оно скачет козой, газелью и это не «оно»  — Она! Поэтому что бы вы ни сказали и куда бы нас со Светой не благословили, вы уже не отнимете у меня то что она мне подарила, ЛВ! — Света выскочила из-за стола. Лидия Владимировна покрылась красными пятнами. Я сожалел. Но у меня идиотский  форватер. Я например вдруг ни с того ни с сего возьму и скажу: «если женщину уронили — это правильно …» .
И мне вдруг показалось что настал самый удобный момент. ЛВ ещё только оступилась. Вслед за любимой сестричкой вылетела и Маруся. Я понял что и мне не место за столом.
Ю — Вы знаете, я имел наглость, то есть не вытерпел до встречи с вами. Вобщем мы со Светой имели контакт. Можете теперь думать обо мне имея стопроцентную негативную информацию! Извините, я должен вас покинуть. Я в ответе за вашу дочь, пока это возможно. Пока она на расстоянии моего взгляда … .
ю — Нет-нет и нет! Вы никуда не пойдёте! Да и вам не так уж хочется! Во всяком случае поединок не закончен и вы не досмотрели весь фрагмент. И вы сами ещё не в апогее своего гнева. Света сейчас вернётся. Я не умела её избавить от через чур убийственной любви к матери и она не оставит меня в таком состоянии надолго. Вы можете понять что я с вами не рискую ничем, потому что вы один из многих для неё а я — одна! И одна — одинёшенька! — Я не послушался и вышел … .
Увы я ещё раз убедился что моя жестокость ничто по сравнению с жестокостью рассвирепевшей дамы … . Дай Бог чтобы я ошибался. Две девочки плакали в сумерках но я успел заметить что кризис рыданий позади и Маруся ревёт только из солидарности и своей детскости.
Ю — Как вы смеете такое говорить моей маме!
Ю — Руська, заткнись пока не получила по шеям! Ты как и с кем разговариваешь? Ты что себе возомнила. Я дура настояла чтоб мама не удалила тебя! Саша, зачем было нарываться!? Почему ты такой упрямый!? Женскую крепость никто никогда не берёт с первой попытки! Неужели ты думал что … , и она снова принялась плакать.
Ю — Я сказал е-ёй что мы с тобой …
Д — Что? Что!! ты вообще её убил!
Ю — Она никогда не позволит нам быть рядом! Даже если я всё брошу и приеду жить к вам сюда … пусть в гостиницу! Она никогда не потерпит вечно перед своими глазами такого торжествующего упрёка всей её жизни. Она же у тебя амазонка! Твоя несравненная мама! Её мечта стереть мужское племя с лица земли, сжечь и прах ненавистный развеять над Северным Ледовитым океаном!
Ю — Я не пойду домой! Руська, скажешь маме, что я успокоилась. Что мы с Сашей будем гулять пока не упадём! Я не хочу её видеть! По крайней мере ещё несколько часов подряд. Иди домой, растрёпа! Что ты на меня уставилась?
Ю — Света! Светочка! А как же я!?? ты что нас обоих бросила?
Ю — Успокойся, моя дорогая! Никуда я вас не дену! Я же не могу оставить его одного? Он же наш гость! А вы пока побудете вдвоём.
Т — Саша, может быть вы от неё откажетесь? Вы же увидитесь завтра днём! Мама не будет спать всю ночь!
Б — Ничего, зато все остальные ночи в её полном распоряжении. Скажи своей маме что я не собираюсь красть вашу СВ без её на то разрешения. Я никому не причиню того что вы все желаете мне. — У меня как и у Руси случился припадок дикого эгоизма. И правда, я не ошибался на свой счёт; меня в этом городе, в этой стране никто не жалел и большинство вообще не принимало в расчёт. И разве всё это не так?

На следующий день должен был прилететь Алексей Степанович. И как ни странно, Свету прямо с утра отпустили со мной погулять. Она божилась что не украла себя сквозь окно и вся наоборот соответствовала своей замечательной солнечной окличке. Накануне мы гуляли часа три и когда пришли к моему месту привязки, оказалось что Свету никто не искал, если хозяйка не соврала, что в сентябрьской ночи уточнить было невозможно по её увёртливой мордочке. На всякий случай Света заставила её чуть не побожиться что если мамочка нагрянет, ей скажут что нас нет. И ещё мы отогнали УАЗ на пару улиц подальше да прочь.
Конечно ночь завелась на всю катушку. Что молодости! какие-то не совсем нас касающиеся умозаключения или слова и даже их нестерпимый визг! Молодость и победа неразлучны! И не помешало нам обоим с крепким здоровьем то что мы практически оба объелись за столом! В результате оба заснули на полу в свалившись полном бесчувствии. Измотавшись от именно траханья друг друга до такой степени, что почти умерли. И мы бы умерли, если бы нервная система не вырубилась у об-их сама. Просто отключилось электричество, человеческое электричество. Бог хотел чтоб мы продолжили свои бесчинства после сна и отдыха. И я врят-ли мог надеяться что первенствую как зачинщик. Лишь сначала «Я» что-то значило. Мне только оставалось радоваться что у нас не особенно крупное оружие сладости и я не сделаю любимой жень …  слишком больно. Чтоб не сорвать паруса …
Оказалось что ей чуть совсем не больно. Но я как-то догадался, что она забыла о крайностях. Из-за этого и пытался сачковать. Но сколько мгновений можно выиграть в этом стремлении беречь свою любовницу? Её неподдельная радость, свежесть и утренняя трепетность изгладили все домыслы. Проснувшись мы пособрали с паласов всё что осталось от спального белья, водрузили его на кровать и начали всё снова. В десять- одиннадцать часов.
Ю — Саша, можно мне сверху?
Ю — А тебе, Свет очей моих, не будет больно?
Д — Что ты всё заладил? Какое твоё дело! — так мною не владела ни одна женщина. И это всё не смотря на то что её гнёздышко вовсе не распахивалось и прямо и в переносном смысле. И как у Набокова «Змея в змею … » … . Однако в пристальном рассмотрении я приходил к неутешительной мысли; что это всё она в последний раз. И никого не жалко. И ведь я же достанусь другой! И она заблудится среди других пальм и секвой … . И никаких предосторожностей!
Ю — Но пора остановиться! Вчера за нами не пришли, так это не значит! …
И точно, скоро прискакала Маша! О чём она догадывалась, но она постучала в окошко:
ю — Света! Саша, мама зовёт пить чай.
Ю — А что, разве сегодня суббота?
  Ю — Нет никакой субботы, но мама дома. Света, как будто ты не знаешь и вы с мамой не договаривались! Всё! Мы вас ждём. И папа уже звонил из Нарвы. Ещё в восемь утра. Он вот-вот приедет с вокзала. Светка! Что ты там пищишь? Я думаю он уже дома давно! Это было час назад! Там всего полсотни … ю — Тут она наверное свалилась вниз со стульчика, но СВ продолжала визжать.
Мы пришли вовремя, хотя и гуляли какое-то время. Школьные резинки истёрлись грозя исчезнуть в природе. Мы плескались в хз-озяйской ванной вместе и она хохотала наперерыв и вместе с брызгами.
Б — Саш, бля! Я так хочу есть! Просто жрать! Я счас тебя стану грызть!  — И СВ водрузила мне засос. Единственный продолговатый без кляксы восклицательный знак (ноль) там где на шее показывают алк-оль. Штамп самых первейших супружеских истязаний. К нашему, да скорей моему, несчастью такое было моё отношение к сексуальной пробе. Однако это ничуть не может сгладить и Светиной к тому серьёзности. Да пожалуй я и был мальчишкою не только в своих глазах и в мыслях. И ЛВ … .
Я не надеялся на подкрепление Алексей Степановича. Даже тактически. Единственным и его «уловом» могла стать только наша с его дочерью эФ. Связь. И может быть счастливый случай связанный с моей шахматною фигурой, и может быть обеспеченная тем же возможность хоть   в чём-то участвовать и увидеть всю свою семью в сборе.
Ю — Ладно, не доставай есть! Я уж стерплю до до … маминой стряпни. Не хочу затягивать. Вдруг правда папа уже дома. Мы не должны дать им возможности сце ... Саш, ну я тоже хочу в постель! Ну не обнимай меня так! Ну хоть не за москву! Да! А спереди хоть шашлыки зажаривай! И ты тоже? Нет? Вот я дура! Нашу дудочку всю ночь жалела!

Б — Ну что, милая! Увидала красивого дядьку и звезда вскачь! — Мама встретила дочу весьма некритично, то есть не прилично.
В комнате за столом сидел АС. Он смеялся в трубу из ладошки. Его уже оповестили о случившемся, о прибавке к драме, и он торжествовал хотя как очевидец столь редкой победы над непобедимой ЛВ. Я бы на его месте тоже мечтал о внуках … .
Ю — Здравствуй, Саша! Я так рад видеть вас вместе. Что-то не вижу на «Вы» следов воздействия моей милой! Похвально — похвально! Простите, я устал, неважно выгляжу, да ещё хватило ума отказаться от душа. Так за нете …  не терпелось вас увидать. Но я доволен, что она хоть на ночь выбрала тебя а не свою маму. Хоть я и надеюсь что их дружба не вовсе бесполезна им обеим!
Т — Саша, теперь вы не можете сказать что мы относимся к вам без должного внимания. Вот и Алексей Степанович свидетель. Хоть право это и не моя заслуга. Но я абсолютно уверена что в иной ситуации он бы не вильнул пальцем. Так что готовьтесь.
Ю — Здравствуйте, Алексей Степанович, простите что заставляем и вас суетиться. К несчастью не только я нетерпелив.
Ю — Да мне что прокатиться! Весело! Ты-то на чём приехал?
Б — Ну вас могу до Пскова … .
б — Так Ты на авто? Ну там видно будет. Может я и в твой Кёнигсберг налажусь. Стыдно страны и своей! не знать!
Б — Как знать! Как знать!
У — Ой! Чуть не забыл! Александр Иванович! Я оказывается знаком с твоим отцом! Я ведь ехал на автобусе! «Таллин — Смоленск» и мы случайно разговорились с водителем; так вот он знает хорошо твоего отца! Когда работал на трассе «Москва — Рига» он его частенько возил из Москвы в Осташков. Там ведь живёт твой отец. Иван Васильевич. И фамилии у вас одинаковые. Или я ошибаюсь? Знаком-знаком! Заочно правда. Когда-нибудь съезжу теперь в Осташков обязательно. Селигер — жемчужина России, да ещё как-никак знакомец. Теперь-то уж точно не отвертеться … . К тому же мы с ним друзья и по несчастью … .
ю — Я думаю отец будет рад. Жить у него есть где …  — Я не знал что говорить. Отцовы наклонности могут скомпрометировать и только. Однако такая случайность без подробностей могла способствовать моей задаче, которая чем дальше тем больше превращалась в глупость. Да ведь отец вовсе не глупый дядька … .
Ю — Ну давайте все за стол! Соловья баснями не кормят! Где Света? Её, ах! любимое место ванная. Маньячка!
Ю — Да мамочка! Вся в тебя!
Ю — А ты мелочь пархатая помолчи хоть на раз! Алексей Степанч вот какое вы мне наследство оставили. В свой выходной в ванную комнату не попасть! Живёшь как среди дельфинов, ей богу! И моются и моются! За косяк дверной заденут — платья долой и в драку! Домойсь — !Смоетесь! до свадьбы один пупок останется! И патлы впридачу!
Лицо у ЛВ не раздражённое, наверное не отдохнувшее. Хозяйке и так не сладко. Гости странные.
Ь — А вот что; мы позавтракаем и идём гулять! Я не знаю как все и кто меня поддержит, но я за последнюю неделю так закружилась в четырёх стенах! К тому же надо показать город. Хоть чуточку. Что-нибудь купить. Может кому-то отдариться.
Я не стал спиртное. Показалось что придётся ехать. Может … , ещё ночь может. Выпивка для скорости хороша на пути к первой невероятной сексуальной стычке, когда её седативное действие с лихвой окупается ни с чем не сравнимыми самыми первыми глобальными ощущениями счастья завладень … . любимой женщиною. Все согласились с планом ЛВ. Как-то так получилось что мы оказались на улице первыми и с ЛВ вдвоём.
Б — Саша, а я вам Свету не отдам! Что хотите делайте. Зря приехал, стараетесь, спрашивайте что хотите … .
ю — Я уже понял. Я же ни о чём не прошу, только нет видимой причины. Скажите, чтоб уж совсем и наверняка.
Ю — А ты не видишь?!
Ю — Абсолютно!
Ю — Не видишь или не хочешь?
Б — Мне трудно увидеть невидимое!
Ю — Ты мне предлагаешь делить тебя со Светой? Со своей дочерью? И этого ты не видишь? — Я сделался ниже на голову.
Ю — Я ничего не понял вообще! Лидия Владимировна, или я вовсе ослышался? Я не соображу что происходит … .
ю — По твоему я так просто посмотрела на то что вы сделали со Светой с её невинностью. Вы вместе с нею! Негодники! Да я простила это тебе из любви, кретин! И так не понятно? Ну Саша, я же не девочка! Я не могу тут на пороге говорить эти проклятые слова! Или ты хочешь сказать что нет обоюдности? Или я дура конченная и не увидела сразу по твоим глазам? … Ещё Мария выросла! Ты хочешь этот позор? И ещё смотрит на тебя! Как русый белобрысый эфиоп на Эйфелеву Башню … . Господи! За что мне это всё! Ты ведь всего на пять — шесть лет меня младше! Уж видала я что мы с нею одинаковые, но чтоб до такой степени!? Хотите каждый день меня резать пополам? Долго-ли и ты протянешь? А Света! Что с ней станет? Я ведь настоящий деспот, если она тебе не рассказывала. Увы! Только ради Бога! Не говори ей. И вообще ты не знаешь причину. Укатишь как будто всё хорошо. Я ещё день-два вынесу это. А потом берегитесь все!б — Я б меньше удивился оглушенный визг-звёзд!
Шагали не долго. Оказывается ЛВ нужен был «вмагазинить». Они там уединились со Светланой и вернулись в общество с небольшой корбо-обочкою. Коробчко … короб-очко-Й. Такая шкатулочка с Русину ладошку.
Б — Вот, Саша, Алексей Степанович тут у нас ещё после тебя будет-побудет, мы потом ему отдаримся, а это вам; хорошие мужские часы «Стокгольм», то есть «Санлихт» (SUNLIGHT). Весьма современ и очень пчти респектабельно. Я спросила у Светы, что ты любишь. Ну оружие мы тебе подарить не можем. Как бы ты его nfv (там) {,tp yfcбез нас} не использовал … . Говорят Кольт от головы хорошо помогает. Вот в эт стоп! В сократовск лабешник! — ЛВ ткнула пальчиком выше глаз и я подумал; потушили свечку. Я чувствовал жаркий «кольтов» воск ещё долго.
Как тут не вскоптеть-потеть? Вообще следовало напиться в хлыст прям там у них, хотя и трезвый мало отличался тут.
Первая мысль что пришла в голову когда я увидел Светину маму казалась скабрезной глупейшею шуткой. И я никак не мог представить себе; что делать. Я заблудился в тумане и туман заблудился в моих мозгах, словно я тоже попал в кампанию странных существ. Не Света с мамой и Машей были так, точнее представлялись, но как будто все мы попали в совершенно непонятные обстоятельства, какое-то колеблющееся, живое, но мало-теплокровное окружение. И я то бы ещё ничего, две влюблённые женщины …  Они же такие моногамные! Но постепенно я начал входить в себя … . Убийства подарком не случилось. Я просто опустил в карман.
Ю — Я в музыке всё понимаю, абсолютно, но в нотной грамоте знаю только ноту — ноль!ю — ЛВ уже как будто успокоилась. Наверное ей показалось и наверное не зря, что всё уже решилось, что вот всё … . И уже и У!же
Что со мною творилось я не понимал. Кто мог подумать что «так» углубится!? Что надо завоевать всю семью … . Я посмотрел на Русю. Её тоже что-то беспокоило. Она была одета как-то невероятно вызывающе. Очень голое и белое выше коленок и волосы на голове в большой русый пучок. Я раньше не замечал, но оказывается этот дамский финт просто знак восклицания сексопильности. Мужиков просто начинает трясти! При виде холмика, хохолка … .
Когда вечером надо было уходить, Света отправилась вместе. В пред-вкушеньи новой любовной оргии кто-то из .ас опр-кинул чернильницу ночи. Я шёл чуть сзади и вдруг увидел на крылечке Светиного дома ЛВ. Я сентиментален, если забыл выключить эту химеру. И приостановился. Свет мой тоже оглянулась и тут же спряталась за меня.
Б — Света, ты не можешь на секундочку вернуться? Папа что-то хочет тебе сказать, то есть показать. Ровно одна минутка и вы пойдёте. Света не успела вникнуть в невинную ложь мамы, выскочила навстречу и поцеловав меня в полёте, как это умеют делать только дети, не облечённые, то есть не понимающие ещё всей не легковесности красоты, и побежала.
Б — Милый, я скоро, ещё скорей и короче чем это слово! Побудь хоть чуть-чуть в одиночестве.
Через минуту и вправду заминка уладилась, но вышла ЛВ и сказала.
Ю — Саша, идите к себе, она придёт позже! Б — я хотел спросить какое же чудо показали моей юной любовнице, но остановился на полуслове. Мне казалось я понял в чём дело.
Я пришёл в своё убежище, разделся догола и упал в постель. Как ни странно, в башке целая солнечная система мыслей! сон обуял сразу. И как только я заснул тут же проснулся. На моей кровати сидела Света.
Ю — Свет очей моих, ты что же не ложишься? Мы ведь сегодня достаточно вертелись в вертикаль … ю — Я обнял её за талию, потянул к себе и вдруг испугался. То что оказалось в руке не такая пушинка как Света. Я сел в простынях и капли пота на щеках показались кулаками. Рядом сидела Лидия Владимировна в одном ситцевом халатчике.
Ю — Успокойся, красавчик! Сегодня моя ночь. Я надеюсь у тебя хватит смелости?!
Я посмотрел на часы. За-чуть за-полночь! Вот так вот! Возражать глупо. Всё равно мне не видать Светы, ну разве ещё дня …  на два … .
б — А вы не боитесь … ? ь — Значит я всё же испугался 
ю — Я? не меньше тебя! Саша, мне право жутко стыдно! Это  выше . Приволоклась старая корова … , но я ничего не могла с собою поделать. Ещё увидела как сияет моя дочь! Тут уж просто любопытство меня доконало. Но я тебя не изнасилую! Если хочешь — или не хочешь, я посижу и уйду … ю — я не знал что говорят в таких случаях.
И просто секс — тоже как-то было смешно.
б — Можно …  включить свет?
Ю — Включай, ты же зд-дьесь хозяин!б — я с покрывалом кое-как на зад, покрывало рвалось из рук в урагане неврастении, подошёл к выключателю и вернульс назад. Ну не одеваться же мне! Она пришла совсем без трусиков и лифчика … я оглянулся на неё и обомлел. И всё эд-то едва покрываемо орго-ромными розовыми цветами … и рвущееся на свет. Так и кажется и цветы в предчувствии оргазмов (бесчисленно).
С распущёными, лён сквозь солнце, волосами, её шатен драгоценнее любой платины, любого оттенка, она ничуть не уступает своей дочери, только несколько её полнее. А в своей отчаянности (это же как терзает её страх!!) и в умудрёности ещё нежнее и пластичнее. Я пропал. Я отсюда не уеду! … а голос! Какой голос! Сто-меццо сопрано! И ещё разбивающийся на визг и плач без причин её голос. Чистое как лунный свет свечение речи. Звуки рождаются ярко, жемчужно и искристо, росисто-алмазно, исчезая (кисчезая) слепящими искрами. И понятно однако что их ваял творец, всякий вираж от ноты к но ... с неповторимой грацией. С гениальной виртуозностью швырял эти звуки её голос совсем не заботясь что рождаясь они тут же исчезают, оставляя смеющийся и хохочущий мираж. И ещё казалось что звуки извлекаются из росы-звезды ещё не достигшей росоножки, или только что присевшей в чашечку цветка-звёздочки и вдруг и засверкавшей. И у всех троих, и у мамы и дочерей такой голос!
Свет только усугубил. Я думал Свет нас разобщит, а наоборот. Свет … .
Ю — Саш, ну что ты меня мучишь! Я же вижу по глазам …
Ю — Я никогда не имел дела с замужними женщинами!
Б — Я тебя и не заставляю. Разве ж что ты не спал с разведёнками!
Ю — Я вам никогда не поверю в вашем одиночестве …
ю — И не надо! Ты узнаешь через минуту. Придётся уж мне совсем со своей бабьей гордостью уйти в минус!б — Она сняла халат и повалила меня на спину.
Конечно я весь стоял! И даже не стоял, а торчал в разы, в стороны! Во все стороны …
Ю — Ну что, теперь чувствуешь что ты у меня второй после Алексея Степановича?
Ю — Я об одном хотел тебя просить. Я наверное не велик любовник, но за то удовольствие которое ещё постараюсь тебе причинить, прошу тебя; станьте снова семьёй. Я не думаю что он такой уж пуританин с его-то внешностью и он наверняка не то же самое что и ты; в чём ты пытаешь убедить меня. Но пожалей всех вас! И дочери без него сироты. Да я думаю что и ты просто тешишь-тащишь какую-то свою блажь! В чём наверное и сама себе не даёшь отчёта!
Ь — Хорошо, дорогой, я пожалею тебя! Ты так рвёшься любящее тебя существо подсунуть под … , лучше бы ты меня под асфальтный каток закатал … но конечно ты прав. Я просто дура была набитая! Я сама не знала чего же ещё я хочу от него! Он слова грубого никогда не сказал. Ходил в том что я ему куплю. А какой он везучий на деньги — это просто фантастика! Вот и верь пословице! А тут и любовь и деньги просто как манна небесная! У него пол-Варшав клиента! Не говоря уж о Приболтах. И не смотря на то что я раз по десять в месяц выгребала у него всё до копейки! На следующий день «их» у него было как у дурака махорки! Я думаю что у АСа в каждой Смоленской сберкассе были счета и там же у директоров в сейфах лежали его сберкнижки. Алексей Степанов истинно золотой парень!
Ю — Саш, как я теперь стану жить? То что я распробовала вот-вот! Сожжёт меня за неделю! Я знала, верней догадывалась что близость кожа в кожу спалит все масти-мосты! Мости-не-мости! Что после слияния тел любовь, страсть удесятеряется! В тысчи миллион раз! В сто пятьдесят милионов-тысяч! Но то что я чувствую теперь не подвластно высшей-прокисшей математике! С её мат! И мать-те-мать-титьками! Саш и я ведь не первый подснежник-одуванчк вроде моей Светы! А если я тебя совсем отпущу, то тоже высохну за неделю как арбузный хвостик … .
Ю — Саш, как мне дальше быть!?? правда что Света сказала; как только тебя увидела в первый раз! С одного твоего слова трусы мокрые! И зачем ты мне этот янтарь подарил? л — Я только заметил что у неё в руках брошь, что она подняла с пола.б — Что она будет делать в моём Мини-Стервстве? Или ты хочешь чтоб я как увижу так и зареву?! А я с неё глаз не свожу! Подарил бы мне торт или осетра, я бы съела и забыла!ю — Люба плакала …
Я мало сдерживал со Светой свою сексуальную пургу и порядочно с нею истратился, но те ощущения что во мне разбудилила, взбудоражила эта женщина открыли клапан, если не сорвался он вовсе. Я вдруг понял что нас не разъединить пока один из  N*… не даст дуба. И я готов-перв.
Она ушла когда я умер! Это и было смерть. Заснул на полуслов. И если бы организм не слёг-колобок летальный исход сто %! мне бы от неё не отстать, не оторваться. Можно-ли не думать о Свете! Видел ещё и как смотрит на меня младший оперившийся сексуальный Фэй-ля-ми-вумен!
Тут переплелось умопомешательство с гиперсексуальностью! Любовь пришла в начале первого и ушла … , то есть я последний раз оторвавшись от её мамсквы-москвы смотрел на часы в половине четвёртого. Значит с учётом того что каждый любовь Акт 30 минут и столько же отдых … да ещё в эти сутки в три раза Светины! То получается двузначная цифра. Сердцу до вечной стоянки оставалось два-три качка … .
Я это уже проходил в юности, правда с одной лишь женщиной, и после десяти сердце тупит. Пол-удара в секунду. Такое ощущение как будто оно, сердце делает сальто в тесной угольной каменоломне … .
Теперь мне лет в два раза больше. К тому же я ныне не подтвердил бы звания мастера спорта по велосипеду или КМС, когда в одной гонке должен приж... то есть припопить 3х — 4х КМСов. Может первый разряд и то лишь в раздельном старте (25 км. За 38 мин?). И то нет! Потому что для этого надо бы в мои года иметь хоть три спортивных сезона один за другим подряд в запасе, то есть 15 тысяч километров на «рогоносце» (3* по 5 тыс.) Чинелли … . Я же со своей работой мог позволить себе кросс бегом 15 км в неделю и баловство с гирькой «24», когда для царственной эрекции (скипетр и держава {2 in /шт./}) нужна штанга.
То есть раб «трудился!» на грани сексуального самоубийства.

Я проснулся от того что со мною снова кто-то есть. В комнате светло, наверно пять часов. Наверное я на подсознании чувствовал что Люба ушла и врят-ли она могла вернуться. Наверное, наверное, наверное! В голове всё как в бочке с водорослями после того как туда попал и едва вылетел целый курятник … всё курство обделалось и устроило в бочке бочечное цунами! Я подумал что это Света. Но меня ждало рядом на постели новое невообразимое испытание … , это Русь.
Она сидела отвернувшись. Слегка сутулая высокая и тонкая её фигурка чуть не повергла меня в обморок. Она не оглядываясь и ещё наверное не зная что я проснулся начала бесшумно снимать через голову платье. Я едва удержался чтоб не завыть, не застопорить её в этой смешной дамской не ловкой позе. Когда же она платье сняла, я его перехватил и попытался заставить вернуть на место. Руся испугалась. Наверное и она как ЛВ пришла сюда на автопилоте. Когда мне это не удалось и она попыталась бегать по комнате, я поймал её сзади за красный поперечник купального лифчика, остановил и заткнул платье вместо высвобожденной своей руки.
Ю — Немедленно одевай! Хоть ты меня оставь в покое!ю — По её глазам видно что она знает всё. Пусть не доподлинно, основной кульбит событь-и. Костяк. Я только тут очнулся и увидел что стою голым и этот опять стоит.
Наверное от того что переполнен пуз …
ю — Может и пришла тебя-ть пожалетььь!(Тьмо-пжаледь)() О! А как это и называется ещё!
Я сбежал в туалет голым и теперь не знал как появиться предстать дитяте. Тут даже нет полотенца, только привезённые мною столовые салфетки. Я так собирался на скорую руку что даже этого не захватил. А салфетки схва-пил на прилавке где-то по дороге в Латвии.
Ь — Ну что там заперся! Я не собираюсь лишать девственности … тебя. Я девочка смирная, совсем как птичка. Б — Я вышел. Она лежала в постели. Признаков одед-джды девочки не видать ни на стульях ни на кровати, ни на вешалке. Я сдёрнул с неё одеяло. Она лежала навзничь на-ги-дуги-буги-вуги-нагишом, обнажённая Русь. Слегка повернулась ко мне губками и всем тем. Левая нагая нога с уставленным мне в лицо коленком, и уже не кстати не детской вздёрнутой грудью с бледной крупой сосков и тТ-туда же жадно смотрела русопёрою жарптицею.
Девочка совсем она смотрела-стрела очами в центр моей фиг-ры. Оглянувшись-сь туда же я и … ! вот тебе И! Не Йи а Е, то есть Э и Ё в одной куче! То есть … , есть на что вылупиться нам обоим! Вобщем хью стоял лучше чем сам хоХзяин! Торчал своей одинокой ноздрёй м … в ноздри! Точно как пиз … Пизанская башня. Я потянулся на пол за одеждеялом и упал. Руська белоснежной змеёй и зеленоглазой рысью, взвилась с простыней и на секунду прижала меня … таки прижала меня прижужила к прохладному полу. Я поддался, перевернулся и беззлобно взялся с нею бороться.
Как я ни вертелся и всё равно оказался между её ног … . И ведь иногда особенно с девочками попасть в одиночку, (в одиночку эту их Це) му-мучительно долго не получается а тут! …


Итак за менее чем двенадцать часов седьмой пол. акт Я от очумения нашествием женщин разумеется не считаю. Я не думал что всё теперь уж точно кончится летальным исходом. Может быть если бы Света была последней, она бы меня пожалела и не пустила себе между ног. Но Маруся ведь не всё знала. И уж меньше всех нас понимала. Она обнимала моё тело сексуальной анакондой, вся в какой-то неудержимой горячке. И шептала какие-то невообразимые фразы из коих я разбирал только слово саша …
Временами мне казалось что у неё сексуальная И всё это время я её … и мял и … У Манечки совсем детские сисечки, но уже плывут. В бёдрах она почти как Света. Но девственность всё непроходимей и непрходимей. К тому же от непомерных стараний мой кровяной сучок распух и стал как будто стеклянный. Её казалось всяким движением можно проткнуть. Но только сначала каждого полового акта. С нарастанием наслаждения и её девочкиных сливок всё уравнивалось. Я не доводил его до конца, но она доставала снизу своим животом мой и сама-доброта …
Мы вырубились не выходя. Я носом в подушки, она подо мной, сцепив руки на пояснице. Когда через двадцать минут я проснулся, она уже сидела в постели и раскладывала на разные позы мой фазиленд и двух его товарищев.
С — Саша, ты должен немедленно уехать!
Я молчал. Мне казалось что я ей безвозвратно спустил туда и свой язык и голосовые связки. Я ещё помнил, что такие бывают.
Е — Если ты сразу не уедешь, утром я пойду в прокуратуру и скажу что ты меня из-нас … короче ты понимаешь. Я специально не оделась чтоб ты видел что синяков достаточно. Вся ж.па синяя! Хозяйка квартиры видела как я заходила и не примет твою сторону …
Н — Но …
Я — Я не потерплю чтоб ты женился на Светке! И не потому что только люблю тебя! Уж не меньше её, во всяком случае. Что это будет за бедлам если ты станешь спать сразу с тремя! И на долго-ли тебя, мой милый! Фатит!
С - ??!
П — Помолчи, я ужасно хочу спать. Выйти зе-зю тебя замуж я не в соск, тьфу! Не в сост, могу по малолетке! К тому же я безумно люблю свою Свету! И не посмею перейти ей дорожку. За неё не волнуйся. У неё есть надёжный жених. Целый старший лейтенант милиции. Ты уедешь и они поженятся. Он бегает за ней с седьмого класса. У неё тогда ещё только титечки прорезались. И вот с тех самых пор достаёт маман с женитьбой! И Светка ему пообещала, что вот вернётся-ца-ца из Юрмалы и тогда …
Я не знал что говорить и отвернулся к стенке. Мне казалось, я вот-вот свихнусь! Нет, я не трясся. Но внутри меня трясло и сотрясало весь наличный ливер. И в первую очередь мозги. Сильное физическое переутомление, бессонница и несколько женских психических атак. В голове вместе с мыслями летал пух. Какой-то куриный пух, словно мы с Машей перегрызли глотку пордушке и я вдохнул.
Н — Ну ты же можешь отъехать километров пятьдесят-сто! А там и выспишься. В машине спать милое дело! Или не понимаешь что начнётся даже если я и не пойду в прокуратуру?
А — А если я до первого мента или до первого столба, что в моём положении одноху … фиг8ственно?! Ах ну-да! Вы же никому не признаетесь что я и чей я гость!
Было уже светло и Маруся увидела мои глаза. Мне самому казалось что очи мои стали дивочи! То есть их бы не мешало подправить в орбиты вилочкою.
Н — Не волнуйся, милая, я снова переживаю не за себя. Но вот моё решение. Я уеду после четырёх часов! Это тебе в «Козле» спать лафа! Я бы и сам для тебя устроил в нём сеновал. Но я буду один, в чужой земле, верх брезентовый, двери не блокируются. Спросонья я не смогу дать сдачи желающим прокатнуться. Вот тогда будет работки и скандала всем! В том числе и геройскому старлею. Хао! Я всё сказал.
Я ещё удивился как и это сумел вытолкать за передние зубы. Закрыл глаза и поминай как звали.
Я уехал только в шесть вечера. Я надеялся что позвонят, или придёт Света. Я уверен, что половину Света простит, если узнает. И второй половине не поверит. Наверное милая моя просто решила дать мне отдохнуть …




Я проснулся под Ригой, в леду, тьфу! в лесу неподалёку от Псё-го …  Псковского шоссе. Выхав-выехав-хаф хыф-Фы … фи-ка. Как жЬ-я выехад-то из …  Я спал весь льдо-мокрый, но не всё от того что часа три-два назад чудом избежал катастрофы. Едва не сойдясь, уже в Латвии, в лобовую со встречной жгучей кучей-тучей железа. Мне только спросонья показалось, что фары встречной Колхиды уже начинали резать мой УАЗик скоростным автогеном. Я передёрнулся и едва не вскочил во весь рост, вовремя всё же сообразив что сплю скорчившись в тесной машинёшке.
Ещё не поднимая головы и не открыв глаз я вдруг вспомнил одно жуткое дорожное происшествие с моим участием в дальнем рейсе. Дело было под Паневежисом. До прекрасного литовского города, где творил великий Донатас Банионис «пылить» километров двадцать-двадцать пять. Стояла прекрасная зимь, февраль. Я конечно не-бь смог бы жить не только в Литве-Латвии-Эстонии, но даже в Белорусси по примитивной причине разницы в языке. Но Литву-Л-Э-Б люблю едва-ли меньше своей родины, или Кёнигсберга. Вот и тут даже отсутствие Солнца, отсуствия снегопада я совсем не хотел ехать. Такая красота! То небо синее, то снег такой же как небо. Видимость прекрасная. Глянув на приборы я нашёл красную лампоч на указателе уровня топлива. Переключение на запасной бак не в салоне. И третья причина, почему я остановился, от невероятнгой красоты зимней природы я по звериному проголодался. И даже двадцать минут до Литвск- кабака терпеть не захотел. Ещё надо сказать, что у меня франц-дизелёк. То есть если двигатель заглохнет, то в систему закачивать солярку придётся вручную. Это и грязно и долго. Я всё уточняю потому что фактически стал виновником автоаварии. В столкновении как раз и участвовала Колхида. Такая же машина которая вот недавно чуть меня не убила.
Февраль вдоволь «наиздевался» своей белоснежной ювелирной красотой над … в том числе и над дорогой, где я остановился. Трасса разгребена соответственно трудолюбию Литовцев и колеи нет. Только тот слой снега что нельзя взять грейдером, то есть накат прибитый к асфальту колёсами машин. Но расчищено только пространство асфальта, до обочин дело не дошло. И мне пришлось остановиться так что одну из двух полос движения по трассе я перекрыл. Не помогло и то что правой стороною я попытался втоптаться в гребень обочины. Две встречные легковушки разошлись бы, но не грузовики. Я «заправился», выпил весь термос ещё горячего кофе, залитого в Вильнюсе, и взялся за замок зажигания. Вот тут и случилось. Не смотря на то, что моя машина стояла на прямом участке дороги и любой-плохой-хороший должен заметить её издалека. Весьма и весьма издалека. При столь отличной видимости и белый цвет фургона-холодильника не возможно не заметить с расстояния даже в версту. Вероятно водитель Колхиды, подцепив прицеп, не проверил тормоза на полуприцепе, не подключил. Или просто зазевался.
Две машины столкнулись в лобовую на глазах. Колхида объехала, успела, мой «Мерсик». Большак встал. И вот …
После ужасающего грохота столкновения Колхиды с ЗИЛом бензовозом вдруг установилась не знакомая и февралю с его снежной звукоизоляцией тишина. Колхидист на большой скорости промчался мимо меня, сзади и врезался кабиной в бочку бензовоза. Водитель ЗИЛа ушёл от удара кабиной в кювет, но его полуприцеп съехать нет. Кабина Колхиды, разлетевшись в хлам и сорвавшись с креплений и опрокинувшись вперёд, сделала глубокую вмятину на десятитонной топливной бочке. Но не порвала. Поэтому пожара и разлива ГСМ не произошло.
На хорошей Литовской дороге уже почему-то позади моей машины, по виду он сломал левую руку и сильно ушиб ногу, скакал и корчился без признаков крови водитель Колхиды. Я вышел из машины и тут же снова сел за руль. С обоих сторон подъезжали и вставали грузовики. Скоро быть пробке. Я не испугался, но понял, что вот приедут менты и меня повяжут. Народу собиралось всё больше и я ни к чему. Литовцы и не подпустят меня близко к пострадавшему земляку. Но я чётко понимал; не остановись я тут, столкновения не было бы. И тут я увидел что у ЗИЛа снесено левое крыло. Я дал газу и стал пробираться между машинами. Я до сих пор не пойму, как меня не задели. Они нашли друг друга прямо у меня под носом. И мне никак не преодолеть стыда что я покинул место ЧП.
Однако если бы за мной была хоть малейшая вина, меня бы догнали, я шёл на Таллинн и ночью был в столице Эстов. А вот если б остался на месте, потянули в участок для порядка. «Что, да зачемь стал? Что видел! Не мог свернуть на перекрёст!» А дорога в том месте без перекрёстков! И всё же при столь нелепой аварии следует сказать что Литовцы-Л-Эстонцы любят свои автомобили и мало кому в этом уступято первенство.
Вот так вот мне «везло» на агрессивность и внимание этих горных грузинских, «очень горных!» тягачей. Кто знавал эти машины не может сказать о них ничего хорошего. Вот кабина у Колхиды была просторная и со спалкой - ед достоинство! Я не домыслил ту возможность, что третья Колхида точно попадёт мне в лоб и переключился на действительность.

Усталость не перевос-сос-здать в задь словами! Может быть визгом? Женским визгом «сто-меццо-сопрано!» Часа два-полтора (+). Спать!
Но великое дело привычка! Я только не соображал что усталость граничит с прострац. Вплоть до того как улёгся в своём грузовике. При первых попытках заснуть, опять же было всё равно как улечься, я ткнулся на передних сиденьях, такие две ульяновские табуретки, так как ещё соображал про безопасность. Это же лес, чужая страна! УАЗ под брезенто. Придут, сядут на передние сидения, а то что где-то тут спит выкатят через задний борт или через пассажирские дверки. Если ещё оставят в живых. До этого я мог додуматься. Рейс сворован у СССР. То есть я не потерял-таки бабку-тяп-ляпку-бдительность.
Я улёгся ботинками к водительской дверке. Не только потому что спросонья головой можно резко удариться в баранку. Вор, если «зайдёт», попытается открыть первой водительскую дверку и получит по зубам импортными шузами, сразу в две ноги. Любопытный или мент сначала постучит.
Я сразу не смог скообр-разить, насколько мне и с-приснились-ли со-бы-ктия и кобль-стоятельства в Эстонь. Я был уже сравнительно далеко и легче было б верить что всё-всё прис-прись! приснилось. И с этим как с приснившимся было бы легче и дольше и дальше жить. Как случиться могло что всё так произошло! И если всё правда! То как я смог выдержать сексуальное побоище! Если меня действительно не хотели убить! Я же не из-за этого сбежал? Да никто меня не гнал кроме собственной инерции.
Тут про Мам-Русю я забыл …
Я никак не мог поверить в простую истину; до чего всем было хорошо! И развратом может назвать разве папа римский! Тогда он просто мама римский! попа римский!
Я бы на их месте? … а и убил! А Лидия Владимировна гораздо круче меня! Или я жертва? Или я сбежал!? Тут уже какое-то выходит шутс … или штуц …
А вот на сколько я есть серьёзный человек!? И как легко бытие становится вертепом! И кто главный завертепщик! Завертепец!
Но вертепа не было. Какое-то ослепление. Или волшебство. Когда люди способные на любовь, на богоподобную страсть следуют только своим желаниям. И даже сам вопрос деторождения «За!»
Когда весь нажитый чел-чмом хлам и маразм нравственности и желчной морали (марали!) остаётся за бортом Летучего Голландца где царит только взаимопритяжённая напряжённость мальчика и девочки!
У попы Ри. Точно яица потеряются от таких инсинуаций!
Или пастеризуются …
А как же быть тому, чья жизнь день за днём и час за часом и мгнов за мгновенье, через мгновенье происходит как повторение уже происходивш. Происходившего со дня рождения первого человека, первач-человечества. То есть вглубь воспоминаний с доступной нам ныне мерой времени в годах. То есть за тысячи и тысячи миллионов лет тому назад. Это к тому что человек и был и будет всегда. А почему миг через миг? Потому что; один миг — прошедшее а второй — будущее. Конечно всё сложней на самом деле. Но не так сложно чтоб было уж совсем не понятно или глупо. То есть в координатах. Как быть обо всём догадываясь? Должно быть не страшно. А иногда ещё страшней. Под гильотиной времени и осознания. И невозможности выразить. Или не быть услышанным!
Но так ведь жил человек сначала. Только горизонт ограничт. То есть мера понимания и освоения вручённого знания. Доступно-достойного!
Я вдруг вспомнил странное откровение одного моего приятеля:
М — Мне нужна только одна машина для того чтоб уехать от одной только женщины!


С — Сашь, если сие есити правда, то тебя в ЁпеРеСеТе-Кок-Ярве напоили блудвейном. Потом порток-твейном! Три красавицы да за ночь! Да за тридцать лет. Да две недель не спавши!!! это ты их точно и отделал волшебной палочкой … с-С набалдашником … из моржова клыка!
Н — Ну да! Тросом сплетённым из тысячей Бенгальских огней! Ку-Ку-рузей!




Восьмой Комплекс Скифа. Продолжение.





ю — Сашь! Постой-пстой! Ну постой же Са … жа! У тебя должен быть валидол. Ой-ой-О-о-Ой! Опять аритмия. Три удара в мин. Что? Надо бежать? Ну беги скорей! Палач! Сашь, так ты им поставил … шпи … шпи-пи-пи, шпингалет на дверь? Или не вставил?
Смеялась О мне глупому вдогонку! И правда; мои похождения с девочками, наполовину выдуманнные, просто какая-то разведка по сравнению с огриями О!
Я не сразу понял что это у неё от моих росказней. Фантазм настолько увлёк мою головушку и очаровал хоть  такой возможностью использовать не фантом возможности, что я не просто переборщил-пере-щи-л! Перепер-чил-переперчук-чил! я чуть не убил О! Теперь и меня поразил пароксизм. Я никак не мог сорваться с места. Так словно затекли копыта. Точно! Я себя почувствовал как чёрт на прялке! Со-с копытами динозавра!
Д — Дайте птичке пополоскать копытца!











б — Всё, Сашь, хватит. Пожалуй ты был умнее когда не хотел мне рассказывать. Если всё это так. А? Точно так!
Ю — А если я всё это придумал. Ты не видишь куда катится?
У — Так чем по-твоему должно заниматься духовенство? А оно должно заниматься тем чем не занимается и на йоту! Его обязанность возвращать человеку Образ и Подобие Божие, с их же слов и догм. То есть чтоб чел жил по единственному завету: «Любите друг друга, плодитесь и размножайтесь!» Это подразумевает что чел относится к человеку как Бог к Богу! Мы ведь практически ничего не можем сделать! Идеально у людей получается только рождение детей. Даже любовь получается как случай, и для (бля!) прочих как нежелательная случайность. Однако попы только паразитируют. Вместо того чтобы заворачивать колесницу цивилизации на одном колесе и с двумя изогнутыми вкривь и вкось спицами вспять они гладят пса Бобика по шерсти, выклянчивают что-то у Создателя, осердив его до невозможности. Они выбрали (и ещё задолго до басни с Христом) что попроще и значительно слаще; обуздывать толпу (ими же развращённую) и пастись на головах толпы (припеваючи! Они ведь поют в свой карман. Богу завывание попов только обуза и помеха! А бедной пастве — жесточайший в своей сладости да небесплатный! обман!) Что можно просить у Отца Своего наплевав на само Божественное своё-же начало. Бога невозможно вывести из себя! Но если он тебя сделал, а Бог исторг человека из лона Божественной Любви, а ты пошёл во все тяжкие! То что ты можешь попросить?! И как Создателю к тебе идти навстречу? Если ты дальше-больше.
Ю — Итак; делать ничего! или так как самих себя, мы не можем! Наши дома рассыпаются, самолёты падают, корабли налетают на рифы молоко у нас из пластилина да из смолы! Да наши же коровы, псы и лошади любят среди нас одного из тысячи! И никто побожась не может сказать что мы живём правильно. Ну хоть мало-мальски! Вот и получается что теневая задача религий, хотя они это ни от кого и не скрывают — состоит в укреплении так называемой демократии. То есть «Кто с ножом — тот с мясом!» И попы с ножом! Они понятия не имеют о Боге. Попы-то как раз и больше всего запутаны Хр-вом! Поп верящий в бога — враг хри-ва! Поп должен верить в своего начальника!
Ю — Вот поэтому Бог нас и терпит, что пока мы ещё в состоянии любить хоть чуть-чуть и рожать (хоть чуть-чуть). Да, я как-то забыла, что ещё угодное Богу искусство имеет шанс на процветание. Вот именно через искусство — прямой путь к Создателю! Сейчас наверное наблюдается некий Рейнесанс, хотя не в той мере как это угодно Богу. Я имею в виду что малая толика творцов от Бога в состоянии заниматься своим талантом. Как раз в искусстве истинном практически отсутствует корысть, зависть, стремление использовать собрата. А спокон веку искусство узурпировано религиями. Когда религия любая несёт в себе лишь крохи Божьей Благодати. А истинное искусство от Создателя на расстоянии искры.
Ю — Разумеется это не догма …
ю — Оля, я тебе хотел сказать, что всё это со Светой я придумал … .
ю — Ну я знаю что ты бог …
ю — Бог через порог! Я это придумал чтоб рассказать тебе о своей любви. О том что я перечувствовал к тебе!
Ю — А ты, Сашь, помнишь эту песню «Симона», этого, как его Кузнецова, или Кузьмина! Ну хахеля Аллы Борисовны! В её лучшую бальзаковскую пору. Это же он пел про вас со Светой: «На Рижском взморье воздух свеж! Там бродит ветер моих надежд …» и ещё «Её картины — просто блеск! Она богиня среди повес!»
ю — Может быть. Только это появилось несколько позже …
ю — Как ностальгия! А что, она правда рисовала?
Ю — Я не знаю, кто из них? Но я видел необычные, необычайные даже и очень не дурственные рисунки. И не такая уж и мазня! Невероятно сильны жизнью, такой кокетливой живостью! Впрочем в жизнях людских столько параллелей! Если не всё! Если не всё так плохо. А по поводу Кузьмина ты лучше не береди! Это действительно две его лучшие песни про дождь «так сильно д. стучит по крыше!» и Симона, но по музыке чистый плагиат с блюзов Патрисии Каасс! Мне тоже нравилось пока не сопоставил. Это отвратительно. Да впрочем дело житейское … .
Ю — Да кто тебе сказал про «плохо»?! Вся твоя жизнь сплошные романы! Не с четырёх-ли лет! Одни романы! Надо ж так врать!
Ц — Оля я болтун! Это правда? О?!
Б — Нет, ты не болтун! Ты безжалостный стервятник! Коршун ты! Фот ты кто! Он посредством своей привязанности к другой дева-вавачке пытается мне втереть о своей любви! Да ты сумасшедший! Да! Там же и у того же музыкантишки была ещё пЁс-песенка: «Когда меня ты позовёшь!» «Так громко дождь стучит по крыше!» Пока ты рассказывал мне почему-то всё лезло соломой по мозгам … .
ю — Да не было никакой Светы! И Свету и всех я выдумал! Всё кроме чувств! Не был я ни в какой Кохтле Ярве или курве! Курве-вырви!
ю — Ты это сразу ещё до своих известий придумал? Или только сейчас? Фот Сашь, видишь какие мы с тобой! У всех у нас комплекс Христа. Даже у тех самых отпетых атеистов. Понимаешь насколько  всё пропитано этой ложью, корыстью! То есть не истинного Христа, а той фикции которую сочинили. Христа же и распяли чтоб подменить истину ложью. Они же и не стесняются называть хр-во самой модной и нужной распространённой рель. . Хотя одних буддистов в Индии 1,5 миллиарда, да ещё Китай с даосизмом. Всего около трёх миллиардов. И они никакого отношения к нашей беде не имеют! И нужность хри-ва от «нужник».
Ю — Когда ты всё успеваешь придумывать, обдумывать. И не бойсь жути выводов?
Ц — Постой милый! Я опять забуду. Так вот; идея рая, она хлеще всего проваливает миф христинства. Рай на земле! Рай для тел человеческих именно на Земле. Больше для тел в обозримой вселенной не то что рая, места-местечка нет!
Ю — Но для душ рай на небесах! Так они там сплетничают! А? Или?
Ю — Для душ рай везде! В том числе и на Земле! И никто и никогда никому и ничего не воздаст. Слишком это хлопотно. И никому не надо. Ни соискателям, ни потерпевшим, ни преступникам. Всем и всё воздаётся на Земле. И убийце и доброхоту. Просто мы в своей тупости и слепоте этого не видим. Рай для тела-чела здесь! На Земле. Ну такой уж рай какой мы  за-сварим! Вот такая мысля-кость, мил-милейший. Но это не значит что человек как целое, душа и тело исчезает бесследно. Как бы и кто чего не говорил одно частное голое, пусть и хорошо одетое тело без, назовём это мысленной субстанцией, или душой, или сознанием, подразумевая в этом Божественную суть человека, одухотворённость, не способно жить, просто существовать. Человек это живая материя движимая Божественной силой, то есть мыслию. То что нам дано понять. Разумеется мысль только часть Божественного в чел. Она определяет действие, то есть жизнь. Есть что-то ещё, что мы не способны знать, понять и что значит и не нужно.
Б — Разумеется это весьма скользкая тема. Но вот хотя бы возьмём жизнь и смерть тех жидов которые отправили на виселицу Христа. Якобы они погибли в муках. А кто тогда умирал иначе! И если кого-то из них распяли или отрубили голову то это значит только одно; все они были крепкого здоровья. Во времена когда средняя продолжительность жизни не превышала 25 лет и Исус был долгожителем! Так что все эти иуды умерли как тогда было принято. Никакого подвига в том нет. Потому что «нарваться» можно было на каждом шагу. На каждом шагу нож, петля, яд, распятие, эпидемия и так подробнее. Всё это продолжение спектакля.
Ю — Идеальное ощущение рая, читай нашей Земли, знакомое всем-всЯм, любому человеку — это восприятие ребёнка (научившегося ходить … ) … до тех пор пока он в более осознанном возрасте не увидит похороны. Вот за один этот момент хр-во подлежит немедленному уничтожению!
Ь — Осознание ребёнком собственной недолговечности навсегда перекашивает его сознание иногда до летального исхода. Религия лепит душу к телу, тогда как надо наоборот. Потом те же попы как бы не лезли из кожи вон не в состоянии реабилитировать. И не в их это интересах …  Ведь на самом деле тело истлевает навсегда и зачем Богу воссоздавать истоптанные башмаки если сами люди способны родить! То есть Бог дал нам такой подарок. Необходимо всякое дитя с первого слова приучать к мысли о том, что он часть бесконечного разума, звёздочка бесконечной мудрости, счастья, благоденствия и великолепия. Что на смену его прекрасного тела придёт ещё более прекрасная форма, храм, дворец для его души. Более того; он сможет вернуться на Землю в теле ещё более прекрасном и мощном чем оставил. Что смерть это то же самое как перемена туфель. И знать о том что будет с тобой после смены туфель совсем не нужно, вредно, а может быть и смертельно! Потому что знание того что будет дальше может своей радостью убить человека, или заставить бросить это бытие, то есть совершить самоубийство!
           Ю — И то что ныне почти нет людей на Земле живущих ещё одну, 2-ю или 3-ю жизнь, происходит по двум причинам. Никто не хочет сюда возвращаться за исключением редких храбрецов. И тех Бог лишил убедительной памяти, опасаясь не хватки терпения и самоубийства. До такой степени жизнь на Земле отвратительна. И вторая причина; никто не поверит тебе что ты там был и снова пришёл «сюда». Так заведено Богом. Иначе все, коль поверят, опять же будут стремиться «туда»! И сегодня нельзя с победой оспаривать тот факт что таких рассказчиков много.
           Б — И один из главных виновников в том что для огромных масс людей Земля сильными мира превращена в ад, и есть пресловутое христ-во (христоскотство). Попы руками и ногами за эксплуатацию и унижение человека человеком. Б — Да скорей всего вне человеческих сил видеть будущее. Понять его, или даже просто его ощутить то что будет после расставания души с телом.
           — Сколько унижения, уничижения, разграбления человеческого достоинства, самого сознания происходит в ритуале христо-похорон, кстати почти полностью скопированных с иудаизма. А иудаизм притащил традицию закапывания умерших из Египта. Традицию кою человечество до сих пор не может внятно мотивировать. Никакой не секрет что в древней Японии старики уходили в горы и умирали. И никто не хоронил. Так же и предъевреи, гиксосы не хоронили умерших. Несерьёзная версия о том что живые боялись «нашествия» мёртвых и закапывали вместе пищу, ложки-вилки-тарелки (драгоценности богатым) не выдерживает и мини-критики. Это просто «игра в вечность» с сертвецом. Но скорей всего закапывали из-за отсутствие средств для сжигания останков (дерева) и та же дешевизна. Пусть это являлось и не основной (внешне) мотивацией, но сильно способствующей развитию такой традиции. И в самом деле; куда девать? Что делать!? Дров не напасёшься!
           — И что вообще такое хр-во как не модерн-низированный иуда-зм? Ещё хр-во называют сектой иуда/идиот/изма. А точнее модернизированы все дохристианские религии, то есть те их догмы, что не противоречат иудаизму и притёртые к задачам порабощения поставленным перед хр-м. В том числе и язычество использовано христианами как источник. Использовано то что «полезно». И уничтожено всё «несоответствующее». Так «благодаря» христианству утеряна большая часть культуры древней Эллады, Вавилона, Египта, Скифских летописей. И так далее и так подробнее. При расползании, а в дальнейшем и насаждении христ-ва (как это было и на Руси. Именно хр-во побеждало Русь огнём и мечом) уничтожалось всё инородное, то есть народное. А взамен внедрялась религия порабощения и эксплуатации.
Ю — Да, и не случайно Исус плотник и сын плотника. Это они с батей срубили рай!
Ю — Оля, так что! Нужно новое учение? Если старое в кладовку?
Я — Я не думаю так. По крайней мере сейчас. Сколько в самом хр-ве новых учений, то бишь ересей! Это не привело к результату. Больше всего, я так думаю, надо терпение. Я думаю что вне человеческого разума построить истинное Правило человеческой жизни. Эту же тезу эксплуатирует гиблия, провозглашая себя священным писанием. И на сегодня необходимо похоронить хр-во, но не так же как оно хоронит своих героев и не совсем г., то есть положить её, гиблию, на полку. И терпеть, то есть ждать, искореняя в обществе корысть и эксплуатацию, смирение, унижение. Непомерную веру в силы человеческие. Которые на самом деле по сравнению с чудом чел жизни, то есть Мощию Бога, микроскопически малы. Благодаря хр-ву из такого чуда как Человек создаются мерзкое общество, мерзкие национальности, мерзкие страны. Наконец — мерзкая цивилизация. Потому что сильная часть человечества позволила себе, благодаря хр-ву и всем предыдущим религиям, втоптать в грязь остальных, возомнить себе, что они обойдутся без Бога и творить всё что им выгодно (но на самом-то деле наоборот. Не выгодно никому из людей, в том числе и тем кто правит бал). Творится убийственное бытие.
Б — Сама русская православная церковь должна осознать всю ложность своего положения. Свой позор и паразитизм. Я думаю что сразу отбирать у народа хоть и такую гнилую соломинку — варварство! Но если РПЦ не хочет нового семнадцатого года она должна одуматься … . Ведь всё что она сделала для народа заключается только в том что благодаря её существованию человеки хотя бы вынуждены обращать внимание на то что Бог … есть. И всё!
Ю — Остальные её, церкви, усилия сводятся к завуалированной, но самой жестокой эксплуатации человеческого большинства. И всё же не зря человечество выстроило столько храмов! И они, холодные здания, действительно в большей мере обращены к Богу! И в этом титаническом строительстве — стремление человека к Создателю! Хотя Бог там не живёт! И на этом всё! Вот почему в церкви Божия благодать только мизер — 8 процентов. Каковой бы она могла быть займись и попы делом! Но получается так что попы — самая неверующая часть общества. Их вынуждает к тому внутреннее корыстное устройство этого вражеского (против человечества) редута … . христианства.
б — И придти к Ольге Вселенной!
Б — Для начала и это было бы не плохо. Священники и даже те попы атеисты достаточно хорошо образованы. Но до каких же пор обдирать и унижать собственный народ, благодаря узурпированной у Бога власти над народами! взамен опаляя его слух сладчайшей ложью и ввергая в кошмар хр-ва! Но человек не может считать себя образованным причиняя лишь вред и страдания, и в первую очередь себе-любимому! попирая главную заповедь Создателя: «Любите друг друга!» что в парафразе звучит как «относитесь друг к другу как Боги к Богам!».
Ь — На самом деле я считаю что в общности РПЦ самый мощный потенциал для того чтоб начать жизнь именно по этой заповеди. Но ведь сейчас главная задача РПЦ любить себя-самое и по мере сил поддерживать насильственно созданную государственную машину! А иногда и подменять! Зря что-ли государство даёт РПЦ землю и многое-многое-многое абсолютно бесплатно! Что же может попросить самый лучший из попов у Создателя плюнув Ему в лицо?
Б — И с чего бы ты им посоветовала начать? Умница ты моя, солнце!
Б — Ну не зря же ты меня за отдельные части моей прелести называешь Москва-Москва! В первую очередь отменить все молитвы уничижающие Человека, затем все просительные молитвы. Это оскорбляет Бога. Он лучше чела знает что человеку нужно. И унижение и смирение чела так же оскорбляет Бога. Хвалебные молитвы долой! Человек и понятия не имеет масштаба восхвалений, если не знает на что действительно способен Создатель. И позорно хвалить Всевышнего за например тот мизер как создание Земли или жизни человеческой вообще. Если Бог Создал Вселенную. А то на что способен Создатель вообще — Вообще не в состоянии выразить воображение всего живущего! Тем более смешно и позорно хвалить Его за какие бы-то ни было нюансы отдельной человеческой жизни! За наше малюсенькое Счастье!
           — Все молитвы, на что-либо похожие разумно человек должен обращать к себе самому, к той части себя что Есть Божественная, или на то Божественное что в нём осталось. Тут он на самом деле обращается ко всему Божетственному что есть в Человечестве, то есть именно к самому Создателю и тогда молитвы всех сопрягаются, а не дробятся, как это происходит в случае обращения через попов! К чему попы с их ристалищами! Без посредников, к Самому Создателю! Ведь в сущности все мы просим у Бога одно — единственное! Любить друг друга, плодиться и размножаться! А обращаться к Тому Кого ты даже не представляешь тут пахнет шизофренией. Если же, как ему кажется, (преступник, убийца, нищий) в нём не осталось ничего, по мере умножения молитв молящегося всё Возможное Божественное в нём восстановится. Тогда всякий человек станет воспитывать прочее своё существо и приводить собственное «Я» к общему с Создателем знаменателю.
           — Пересмотреть миф о Христе. Хотя бы как вот и я; с точки зрения что действительно могло быть, а не то что хотелось кучке жидов с патологической жадностью. Истребить ложь и сказочность! Вот на первое время. Я не говорю о прочих мелочах. Это главное. Когда это привьётся всё остальное поповское нелицеприятное отомрёт само по себе. А начав с этих пунктов откроется дальнейший шлях. — Я же не сказала что в православии нет Божьей Благодати! Она есть, но мизерно мала и дальше больше уничтожается, пока этот колосс не рухнет по примеру вавилонской башни. Вот какого апокалипсиса следует ожидать. Катастрофического разрушения хр-ва. Ведь как верёвочка не вьётся ...  а конец! … да-да! Найдётся! ю — Так или иначе мы останемся у разбитого корыта! Если так считать (как попы) без христ-ва. Я абсолютно уверена, что человечество вечно, как вечен Сам Бог, в отличии от (счёт) хр-ва. Но оно само себя волочёт в грязи. И, если можно так сказать, этим наслаждается. Не будет этой цивилизации — будет другая. То что мы теперь ещё зовём душа вечно и душа станет одевать другие макинтоши. То есть это будем те же мы, но не такие как мы с тобою.   Ю — Но я надеюсь мы вот хоть тут двое, наконец перестанем разочаровывать нас Создавшего и для начала станем думать так как я пыталась тебе объяснить. Наверное это тоже не есть истина в последней инстанции, но по крайней мере это не корысть, не ложь, не преступление и кровь. А по поводу мифа о Христе я абсолютно уверена в том, что начав заниматься этой ревизией и теми постулатами что я выразила выше, Бог даст нам о христе Истину. И ещё; Господь понемногу, наверное не всем сразу, начнёт вовращать те способности что он даровал первым Его Созданиям. То есть например память, способности которой у одного человека превышают способности всех в мире ныне работающих компьютеров. Способность общаться на мысленном уровне друг с другом на любом расстоянии в пределах Солнечной Системы. Для начала. И это уж не такие и сказки если сравнить их с гиблейскими. И речь, письменность, науки, знания станут только дублирующей стороной основного человеческого бытия, подспорьем. Неужели Бог настолько глуп чтоб дать все эти возможности дубляжа основных способностей, что так невероятно тормозит все человеческие замыслы! (читай; Божественные!) И тогда «воскреснет» истина о Христе. Что действительно должно воскреснуть а не изношенные башмаки (Умершее тело) и называть нужно может быть это по-другому. Так как слово «смерть» скомпрометировано! До ужаса … С не меньшим основанием смертью можно называть и рождение человека из материнского чрева
Ь — А мне кстати слушая тебя пришла наверное глупая мысль; как это когда у помощников Христа (помочь ему взобраться на виселицу) рыбаков оказалось такое высшее по тем временам образование, у простых рыбаков, что они написали такие евангелия. Или я забываю что И мог им их даровать. Но почему он тогда не даровал им элементарной порядочности хоть в вере? Или в способности оттащить его от виселицы? И почему сам Христос молчит!? Потому что прежде чем распять ему отсекли язык. Лет этак в двадцать пять … и пальцы на руках.
Ю — Это как у Гитлера или Сталина «Живой Х не нужен народу!»
ю — Оль, так тебе надо как-то всё сие систематизировать, свести в одну обложку, издать хоть десять экземпляров!
Ю — А чем ты думаешь я занималась этих десять лет кроме того чтоб воспитывать, кормить и одевать твою дочуру? Только я не думаю что это необходимо издавать. Сейчас на Западе существует какая-то текстовая, видео компьютерная сеть, кажется её зовут тминтернет или тьмуньтернет. Вот туда с тобою милый мы и станем пробиваться. Чтоб и отъявленным клерикалам не дать повода завернуть телегу, да и нет у меня желания на этом заработать или проработать. Шастать по этим издательствам, искать деньги. И даже если придёшь с деньгами от такой информации начнут шарахаться … . Ну, милый, сам понимаешь.
Ю — Вот настоящая задача и цель сегодня перед страной в которой мы живём! Да стыдно просто сегодня пользоваться России религией изобретённой вне русского народа, нисколька не соответствующей духу великой нации и уж меньше всего соответствующей цивилизации вообще. Христианство — это истинно тюрьма человеческого духа. Мрачное царство корысти, коварства, лжи, кровавых преступлений и унижения. А подтверждение всего сказанного тебе милый — твоя жизнь до этого разговора. Теперь радуйся-плач что Бог тебя предназначил такой лихой задаче. Я думаю что теперь со всеми твоими поисками, сомнениями и разочарованиями будет покончено. Всё ещё раз за разом ты обдумаешь и начнёшь действовать. Всё-таки как мысленный путь преобразования нашей недостойной жизни как бы ни был он хорош, тело нам дано чтоб реализовать и его физические способности. Хотя слово это уже пол дела. А твоё слово чаще уже дело. Твоя мысль - уже дело! Тебе только остаётся несколько облегчать, корректировать своё слово. И то, представительски. Устно и реже — письменно. Хотя может быть и наоборот. Писать придётся много, во всяком случае, милый Сашенька.
Б — А как же ты, мы? Вот и будем с этого дня не «ты и ты» а ты, Он, Она, Мы! Я стану тебе только помогать. Ты же всё-таки навострился в изящной словесности и у тебя пойдёт и быстрее и веселе-ей! Так ведь, милый! А? Милый мой!? Я же не говорю что работать мы, то есть в целом вся цивилизация, будем меньше, скорей больше! Потому что придут все, негативно относящиеся к параметрам сегодняшней жизни и саботажники, люди не желающие уродоваться в кругу античеловеческих и антибожеских законов сегодняшнего дня и так называемые лентяи, то есть те кто неосознанно протестуют и так далее. Но благословенный труд станет приносить наслаждение в разы превосходящее сегодняшнее удовл-летвор. От плодов своего труда. Это насл. Станет сравнимо с наслаждением от сэкса влюблённых друг в друга людей! Сегодня можно сравнить эти ощущения ещё с ощущениями творца, создавшего бессмертный шедевр. Но и сегодняшний гений может лишь мечтать о счастьи и наслажденьи таком! которое принесёт человечеству коллективный Благословенный труд, то есть даже не труд - сама жизнь! Жизнь как процесс чистой радости!
           — А плоды труда человека Благословлённые Богом станут точно такой же прелестью как растения и их цветы и плоды; как птицы и их дети; как звери и их маленькое потомство! В том числе и каменная архитектура!
           Ю — Оля что такое оон?
           Ь — Оон милый есть супер-пупер-скверн законспирированный клуб геев … а почему это ты спросил?
           Ю — Так просто. Значит он на он!
           Ь — Да, потому что он-ни ничего не могут! Ни позитив ни пузитив ни козитив. Это фигура из трёх пальцев … ничком … .
         

  Россия — тетеритория!

13 июля 2016 года. Б. Им Леонова А. А.    18 — 50 час\мин.
Александр Свей.
Это в общих чертах роман (2-я книга триптиха: «Свет а Свет».)
КОМПЛЕКС СКИФА.     Уже не болванка, готовность до 70% всего текста.



Б — Вот христианство может стать тоже милой сказкою если его хотя бы на время отложить. И всё же не такой безбилетной, тьфу! без-оби-дной как сказка «О поп …   попе и о его работнике Балде». Вот поп это Иудеев-Жидов-Евреев а балда — все остальные! Кстати эти сказки ещё до Пушкина и слагали такие как Исус! Только они не попали в руки таких как Пётр и Павел и прочая жидовская шваль! Кстати тоже выдуманные, то есть бумажные Пё и Па! Иные народы иные нравы! Неужели ты думаешь Исус сам влез на распятие?! А если это могло быть!! (Чего не было!) То смысл этой небывальщины и есть отрицание жидами Бога. И на сгустках жутких кровавых противоречий гиблия доказывает в равной степени как прямое противостояние Создателю с одной стороны, так же и тащение всего повинного человечества к ногам его! к ногам жидовского племени. То есть прочь от Бога! И то и другое на руку тем смысл жизни которых корысть. Их бог — корысть и власть! Их флаг — корысть и власть!
— О! Но ведь в этом мире всё случается в том числе и счастье и счастье же! Одновременно оно же! И счастье-же! — наказание Божие!
Ю — Да-Да! Да! Анекдот же про попа с балдою! Не волнуйся, я долго не задержу. Пришли они в баню. Поп и говорит: «смотри балда! Баня второе место после церкви!» «Сам ты Балда!  — Молвит мужичок. — Ты грязный что-ли в церковь ходишь? Попа — тЫ! По-о-па! А не батюшка!»
Ю — Ну я тогда тебе тем же отвечу. Раз ты не считаешь серьёзными мои бредни. Скажи; чем отличается человечья свадьба от собачьей?
Ю — б ???
Ю — Так вот, на Сашиной свадьбе больше пьют а на Пирато-вой больше танцують! Саша, ты совсем не хочешь мне рассказывать.
Ю — Может мы му …  спать наконец?
Ю — То есть под конец! Так на-ко … или под-ко? Мне после твоей СВ захотелось на конец. Но только после Светы. Я думала что он это у тебя Светится!? Или ты от воспоминаний … ? вообще! Как ты на меня ещё смотришь?
Ю — Тебе потом будет стыдно за эти упрёки! Ты сама же на-пра-ш-рашиваешься, сама страдаешь и сама же меня тюкаешь. Я конечно же не в обиде. При полнейшей исчезновее …  реальность. Иногда мне кажется это ещё и забавным. Во всяком случае не сердит. А служит доказательством насколько ты неравнодушна. И только печалит что тебе это приносит скорбь. 
Ю — Да уж! Стольких соперниц сколько их может быть у меня врят-ли имела Нефертити. Ты же не просто красив, или обаятелен или нео-неон неотразим. Мне иногда стыдно гулять с тобой по улице. У-А! У скольких я тебя отобрала! Мне кажется порой что такое То что есть в тебе невозможно сохранить сколько-нибудь долго, а тебе давно за сорок. И ты не становишься менее привлекателен. Поистине сама мудрость настолько сп — способна дать форы красоте! А если уж они вместе!
Ю — Но здесь же и источник неверности …
б — И в первую очередь надо изменить традицию прощания с умершими. Именно христианское к ней отношение и оформление ухода человеческого тела традиционно по сути своей неверно. Ещё бы надо устраивать проводы изношенных башмаков или лаптей! Если уж сказано что человек — Создание Божие не умирает, то к чему же такие бесповоротные похороны всего лишь его тела? Умерла так умерла! Это какая-то странная вещь. Например тела Христа нет. Ну и необходимо так же сжигать останки человеческие. Прах, пыль. Хр-й обычай похорон существует чтоб запутать и запугать человека. Надрывать на протяжении всей его жизни сознание присутствием могил ушедших. И так же давать до крайности расплывчатую иллюзию воскрешения. Восстания из праха. Как будто для воскрешения необходима могила и прах. Бог создал Землю! Так-ли трудно Богу создать, то есть воскресить человека (из воздуха, пыли, глины. Из какого-нибудь астероида … ) в прежних его пределах?! В новорождённом или в зрелом виде!? Зачем прах?! К тому же сам человек ушедший из привычного нам мира в состоянии воскреснуть.
И способность к воспроизведению вновь человека человеком не ограничена. И всякий раз рождается такая личность в именно земных человеческих ипостасях, какой никогда не было и какая не повторится никогда и не существовала раньше. Характер, поступки, внешность.
Ю — Я говорю не об уничтожении кладбищ, но в постепенном упр.  изменении традиции которая наносит непоправимый вред человеческому сознанию и является главной догмой на пути зомбирования личности с первого дня жизни. Сам крест является символом «Нет человеку!» Крест перечёркивает человеческую жизнь. И не смерть он перечёркивает, а жизнь, именно жизнь, так как смерть есть акт жизни. В глобальном смысле жизни человека как создания Божьего. Именно благодаря кресту и кладбищу человек становится ниже скота, подчиняясь не только физически и экономически но и идеологически, психологически. И к тому же, Христа распяли вовсе не на кресте! На обычном брусе с перекладиной. Символ креста перетащили из иудаизма в хр-во. А в иуда-изм притащили из древнего Египта, где почитался крест Акх с верхним окончанием в виде не правильной окружности. Иудеи «упростили» Акх, сделав все окончания одинаковыми и назвали это заимствование своим «изобретением». А человек так же вечен как и Сам Бог! Потому что он плоть от плоти. И только одевает разные башмаки, макинтоши (тело). Религия бы должна в первую очередь создавать и совершенствовать учение о человеческом бессмертии как о безальтернативном существовании, а не балансировать на антитезе «смерть-бессмертие» ради извлечения из народов выгоды. Да вот некогда! Когда же деньги зарабатывать! Это же всей земной жизни не хватит для того чтоб уверить народы в их бессмертии! Вот тут и кроется главное неверие поповства, святошь в Бога! Потому что Он ничего не пожалеет в помощь тому кто заботится о Его чадах. И тому кто думает и радеет о вечности и бесценности человеческой даст всё для жизни на Земле необходимое, как Дал саму Землю, Солнце, Вселенную. Слава Богу жиды в своих сказках не утверждают что и землю создал и «подарил» людям жид!
Ю — Человечеству нужна, необходима как воздух Истина. Какую истину может дать христианство на девяносто процентов созданное из сказок. Иногда сквернейшего качества. Порою кажется что в этой религии только одно слово может претендовать на истину. Это слово Бог.
Ю — И кошмарная туча спекуляций вокруг только одного Слова … .
Ю — И ещё один момент. Хр-во придумал не Исус, не Моисей, или двенадцать апостолов. Не народ Иудеи. Кучка корыстных и хитрых жидов. Почему религиозные исторические факты не совпадают с признанной историей? Почему сами жиды до сих пор привержены иудаизму и не признают «секту христианство»! Потому что и то и другое — фальсифика! (истории и ереси иудаизма). А почему у ворот рая будущих его жильцов встречают Пётр и Павел? Просто потому что до них рая не было.(!)(?) Так как будто. Так это глупость глупостей. Рай такая же фантазия как бесы или ангелы, как всё хр-во. Рай есть Земля. И человеку дано и было дано всё чтоб так и было, так и осталось. И всё есть сегодня. Но увы … . Более того Рай — это вселенная. Земля только один из уголков рая. Почему Господь никогда не пустит человека за пределы Земли, потому что чел. (читай жид) пытается всё превратить в помойку ради каких-то невразумительных своих амбиций вроде Хр-ва. Рай ведь и по христиански идиллическая картина Земли. Зачем же Создателю дублировать З.? Убивать чела … , для того якобы чтоб он посредством уничтожения исправился … , и прочие глупости. Жид я имею в виду более широкое толкование чем просто национальность. То есть любой обманщик, корыстолюбец, эксплуататор. Есть в Израиле поговорка: «Есть иудеи и есть жиды!»
Б — Хр. традиция похорон практически не отличается от иудейской. Погребение а не сжигание — скорее продиктованы экономическими соображениями. (Ближний Восток не богат, да и не только Бл. Восток легкодоступными углеводородами). И зарыть останки человека проще и экономичнее. Снова та же корысть. По крайней мере у Божьего создания должен быть выбор. Однако нет никакого греха бросить останки чела ушедшего с Планеты, просто средь дороги. Так и поступали. Так поступали в массовом порядке и в двадцатом веке. По второй мировой войне до сих пор числятся миллионы без вести пропавших. По меркам древности это может быть всё население Земли. Кто хоронил Русичей после Куликовской сечи? Это только говорят что хоронили. Некоторых знаменитых, командиров или богатых людей. Основная масса осталась в поле. Дикому зверю да воронам. Правда кого-то отвезли и на родину, выпотрошив. Татары же побитые все остались на поле битвы.
Ч — Человеческое тело после полной остановки сердца и смерти мозга просто труп (навоз, по колхозному). И нужно позаботиться лишь о том чтобы разложение не сказалось ненгативно на остающихся жить. Поэтому сжигание, или кремирование есть всего лишь форсированный способ удаления «мусора». Согласно той же гиблии, не один не умрёт без божьего благословения. Точно так же как и не родится. А значит бог и решил вопрос-покос. Нам остаётся смириться и прибрать останки.
Т — Так примерно всё сие выглядит. Страдать и плакать можно ныне над видео, фото, оставшимися вещами ушедшей дорогой личности. К чему ходить на погосты? Где с горя умирают и живые при виде стольких отошедших в мир иной!
— Но в сегодняшних условиях, независимо от способа, к процедуре утилизации отслужившего свой срок тела человека, надлежит допускать только людей не моложе 25 с пониманием, что происходит на самом деле и с крепкими нервами. С твёрдой и абсолютной, непоколебимой верой в собственное бессмертие и в бессмертие того, с чьим телом он пришёл проститься! Вообще, в идеале особенно для близких, ушедший должен уйти живым. То есть чтобы тело не видели, окостеневшим, холодным. Почему даже люди с нормальной психикой ходят и на похороны и на кладбища с неохотой и предубеждением! Там нечего делать! Там ты суёшь голову в хомут а руки в браслеты грабителей от религии! Там ничего нет! Наши близкие всегда с нами и не отходили ни на шаг. Их мыслями мы живём и здравствуем! Их благодатью. Каждое человеческое существо для Создателя это такое же сокровище как для человека его дитя. И более того! Не даром же Он отдал человеку в виде осязаемой вечности способность творить самих себя, именно в том числе для того чтобы человек знал силу и  степень Божьей к нему любви, благодати на примере детства, отцовства, материнства.
Ю — А почему когда существует рай не отправить останки человека вслед за душой в виде факела, пламени, пепла и пр.? Потому что надо ему каждый день напоминать могилами и поповским нытьём — ты смертен! И, отслужив панихиду, получить копеечку. С драной овцы хоть шерсти клок. Что в переводе на русский означает: «деньги давай!» И держать своим гнусением на гнилой соломине над пропастью меж дву-берегами; один «бессмертие» другой «смерть исчезновение и ад», не давая никому!!! причалить ни к одному из берегов. Причём о бессиертии они гнусавят едва слыхать, а о смерти во всё воронье горло. К тому же декларация по приходу в рай практически не позволяет туда попасть никому. Да и Пётр с подельником стоят только у ворот, сами не зная что за воротами пустыня необитаемая! Пустыня! Вот что такое жидовский рай-городок!
Ю — И чтоб денег в руках не удержать! «Деньги давай! Смерд!»
ю — А на самом деле то что человек бессмертен — это аксиома, то есть утверждение не требующее доказательств. Именно хри-во сеет семена сомнения. А что как не аксиома преподаётся тебе почти в каждом заклинании жидов: «ты смертен! Ты смертен трижды!» После такого забубённого бубнения охватывает такой ужас! Да ещё атеисты (снова изобретение жидов!) твердят то же самое! Чтоб Мысль о Бессмертии даже очередь в твою голову не занимать!
Ю — Я ни когда не был атеистом! Но додуматься до того что атеизм жидовское изобретение ума не хватило
Ю — Ты бессмертен так же как Бессмертен Бог! И только в твоей жизни всё течёт и изменяется. Бессмертие это же не постоянство, не константа! Бессмертие есть бесконечное течение событий, калейдоск! или видоизменение всего сущего. Элементами этих перемен и являются и жизнь и смерть.
Ю — Главная задача религий загнать человека в цепи страха и ужаса. Как в песенке Кота Базилио «с три короба ему наврёшь и делай с ним что хошь!» Почему даже люди, сами попы, говорят что: «глубоко уходить в хр-во нельзя, так как можно сойти с ума!» Потому в экстаз от гипнотических заклинаний молитв приходят только фанатики, люди или помешавшиеся или близкие к тому. Правильно, когда я прихожу в храм и пытаюсь там что-то бубнить, то чувствую некоторое душевное облегчение. Но если такой поход сравнить с походом в магазин за покупками и потом эти покупки раздарить друзьям, близким, своим детям вы испытываете намного большее облегчение, радость и оправдание своей жизни. Радость в храме разнится тем что поступок этот у вас выклянчивают, вымучивают под самыми благовидными соусами.
Ю — Вы, на самом деле делаете подарок своим посещением. И вам должны заплатить! Раз уж это божественное предприятие! Как будто это вам напоминают о Боге! Но вы сам бог, Его алмаз, маленькая жемчужина, вы ведь не забываете о себе никогда, о детях своих, о близких и дальних, об отце и матери! А это всё боги и Бог!
Ю — И греха на земле нет. Это злобная выдуманная догма! С родов поставить на колени! Есть его величество случай. То есть ситуация коя толкает человека на поступок, иногда мерзкий и не простительный. Но то Божественное что есть в любом живом человеке всегда будет тебя казнить за неумение уйти от гадкого поступка.
Ю — Сегодня терпеть Х-во стыдно, непростительно. Это мерзкое преступление человечества перед человечеством
Б — Примеры ада (ближайшие) — Первая мировая война, Гражданская в России, Вторая мировая война. Природные катастрофы, техногенные. Из этих преследующих человечество апокалипсисов и скомбинирован ад и предрекания апокалипсиса. Поповское пугало. Всё совокупное человеческое сознание, оставляя на земле своё тело уходит в лоно Бога, в чистую Божественную Ойкумену. История христинства множит и повторяет в неисчислимом количестве трагедию Христа. Потому что слово и есть дело. Христианство и любая религия поощряет стремление в человеке к склоке, войне и смерти. (делай как я!)Христос сам вскарабкался на виселицу!
Ю — Идея гиблии о том что Бог сказал человеку якобы в наказание: «Будешь добывать в поту и крови хлеб свой насущный!» не имеет никакой реальной основы. Ведь труд человеку с нормальной психикой, даже и не трудоголику, даже только на хозяина всегда приносит ощущение радости, на самом деле ощущения земной жизни! Человеческое тело так устроено что не может жить без труда, оно для Тр и создано! если смотреть на жизнь правильно, с точки зрения что все человеческие отправления — есть труд, работа. Труд приносит радость даже тогда когда хозяин ничего не платит и выжимает из тебя последние соки, издевается. Наказание в чрезмерности труда, но всего более — в отсутствии сна и пищи. Вот истинное наказание в отсутствии труда! Однако поп заставляет тебя в поте лица своего и чувствовать это как наказание а потом ещё предлагая-заставляет плоды труда, всё без остатка! Отдать! Вот где наказание! То есть один из главных девизов хр-ва «жить в кровь пот и слёзы» но хлебушок — в загробной жизни! Христианство — это кнут приобретений, в размере эпидемии. Я уверена, изыми из жизни Россиян эту чуму и люди перестанут так, в таких размерах болеть раком, язвой, проказой и так далее, потому что устранится перекос в сознании в самом умственном строе человека, в его устремлениях, в запрограммированности на «угробление и уничтожение». Поп учит ненавидеть жизнь! Поп поощряет трудоголика! То есть жадность. Мало я видела трудоголиков не желающих плодов труда ближнего. И если и видела — это либо люди больные, либо обманутые идеологией (хр-во, марксизм-ленинизм и т.д. и т.п.) И такое понятие как альтруизм мало свойственно порядочному и образованному челу. В 99% случаев в этот хитон маскируются. Вобщем милый в этой нашей цив стоящей на голове все эти понятия очень трудно причесать, так как и у меня самой (с волками жить — по волчии выть!) так сбиты ориентиры что на одно только «выправление извилин» столько уходит сил!
Ю — Христианство и любая сегодняшняя религия есть чёрный квадрат по Малевичу. И чёрный параллелепипед по ОВ (Ольге Вселенной) для чел тел. То есть  христианство и есть ад! Ад для верующего и рай для жида! Как ему кажется …  Вот и пришли! Жид в широком понимании слова, но жиды именно как наци — в первых рядах. Ведь даже те люди, которые якобы заработали деньги честным путём, то есть используя так называемый счастливый случай извлекли деньги из общества благодаря своей проходимости, хитрости, трудолюбию (читай жадности) и т. п. Однако они извлекли эти деньги из общества, из цивилизации. И даже если они нашли в лесу, в пустыне, под землёю и т.д. они добились этого благодаря цив.!
Ю — Цивилизация вырастила и выкормила их такими удачливыми и мудрыми! А не с Божьей помощью, то есть и с божьей помощью, но помощь эта предназначается всем (всем до единого!) окружающим. То есть теперь такой человек обязан Божию помощь распространить на окруж! Не говоря уже о заработанном эксплуатацией и обманом! И так должно было быть и быть! всегда! Всегда! Понимаешь!? Все отмазки эксплуататоров о том что деньги  и мат ценности должны сосред. В одних руках — бред сивой кобылы! Якобы для процветания общества. Когда бы деньги и м.ц. Ходили в равной мере по рукам всех цивилизация расцвела бы краше во сто крат. Не было бы войн и имел место один язык на Земле. Пусть языков будет много! В их многообразии великолепная звуковая радуга! Я имею в виду язык взглядов, жестов. Телепатию наконец! То есть как вариант; говорить языком, глазами, руками, (хвостом, если есть и такое окончание). Ведь причина войн и есть сосредоточение ценностей в узком кругу рук! Различие языков, то есть непонимание. То же самое и сегодня! Если деньги и М.ц. Станут ходить во всех руках без исключения, самые богатые станут богаче в сотни раз! И не только потому что деньги просто физически станут приносить больший доход, а ещё потому что процессу станет помогать Сам Создатель с удесятерённой мощью! — хА! А началось всё с мелочи; когда эта сучка Ева, на которую ты говоришь я так похожа, отобрала у своих сестёр Вавы и Радости яблоки! И тогда в хлысты пьяному Хадаме, их мужу, было гораздо легче-легце-лепче завернуть сани-сам-ни вспять … . Но Хадама не протрезвел, увы! Девиз настоящих мужчин и пчёл: «До конца жало!» (Сам-мни!) И пошло дело — А? Чем моя сказка хуже жидовской?! Может и хуже, но логичнее и реальней. Именно всё! Весь ад на Земле начался с обмана, воровства и эксплуатации. С главенства сильного над слабым! Эксплуатация чела челом не напрямую, но очень жёстко как раз и несёт в своей сути отрицание Бога, то есть: «Вот мы тут кое-кого подомнём под себя и обойдёмся Боже, без Тебя!» А христ-во не признаёт равенства и головой и задницей за эксплуатацию, воровство и обман! Оно никогда не признает тот факт что сколько людей столько и Богов. Тогда некого будет ставить в пятую позицию и грабить! Унижать и так далее. Вот почему заткнули Христа и распяли! Именно! Вся наша цивилизация и каждый в ней Бог! Маленький разумеется. В одном пять-шесть процентов Божественного, в другом двадцать. Но не более двадцати пяти, точнее 24,9 % в живом человеке. При достижении человеком двадцати пяти процентов он уходит с Земли. Потому что его опыт и знания, сумма Божественного, становится непосильной и даже вредной. Мы же все свои знания и весь опыт против самих же себя и обращаем. Если, например, люди станут жить двести лет, они уничтожат цивилизацию как те же Атланты.
У — Ну хорошо! Солнце моё клюквенное! Может на сегодня фатит! У меня уже мозги набекрень! Давай отложим на завтра! А то ты всё скажешь и убежишь в свою чундру-тундру!
У — Ой и правда! Но убежать я не могу. Я обещала папе показать дочь и если она не будет против познакомить и даже подружить. К тому же ты не окончил свою повесть. Во мне проснулась сплетница. Такая смачная тётя-сплетница! И хочется-чешется узнать; как ты трахнул Лидию Владимировну и что они все трое тебе-н …  сказали. Я милый только одну фразку и фсё! Видишь, я уже на фсё заворачиваю, значит скоро Фсить будем-дудем. Фсить-фсить-фсить!  Достанем твою дудочку и дудем-будем-блудем! Фсить-фсить-фсить! Беструсить! Как Светлана Алексевна — Свет  выразилась-ся! Выразилась — Фся!
Ю — Жидовская Идея рая с трезвой точки зрения не одурманенного заклинаниями молитв и гипнозом поповских визгов больше всего проваливает христианство. Тут главная корысть! Тут жиды внаглую отбирают у верующего земной рай и перемещают его чёрт-ти-куда! Это у них наз «На небе». Так как этого даже и черти и бог не знают; где это. И вроде как предлагают душевно-сердечно, на самом-же деле под гипнозом бесконечных молитв заставляют! Верующего здесь на Земле пострадать и погор-рбить на дядю, что останется отдать попу а сам и присные дохни с голоду, мол «там» воздастся! Но рай телесам только на Земле! А душе «на небе» зачем это «воздастся»? Если тем паче по хр-ву она всё простила? Да она, согласно гиблии и так счастлива! Она «Душка» даже от счастья и не вспомнит что с нею было плохого на Земле! Гиблия блевангелие действуют где напрямую где от противного. То есть там где не получается натравить челов одного на другого открыто, трактуют богоспасаемые истины. Например: плохое есть путь к хорошему
Ю — Так же как рая так и ада не существует по одной простой причине; для чего богу создавать ад, такую мерзость!? И уж если бы он за это дело взялся то проявил бы значительно больше изобретательности о коей и не смеют мечтать люди и никогда не смогут придумать! Да кто мешает Богу «измываться» над преступниками на Земле? Что и делается, зачем создавать какой-то загробный ОгеПеУ? «Раздувать штаты!». И жидо гиблейский ад — это же снова комбинации из шизофренического бреда больного чела. И все персонажи так же комбинации из флоры и фауны, с колор-добавлением человеческого уродства. Но я бы например скомбинировала чертей из насекомых, а не свино-козло-чел, то есть нас-чел! Это гораздо страшней и мерзавее-е! Если муху или комара увеличить в размер чёрта и показать чёрту, ему будет не до козней. И станет так ср-тр-тыр-страшно! До взаимо-роговыпадания и хвосто-друго-стяжательства. Но видимо у жидов не было времени и не хватило фантазии. То есть; да ну их! так схавають! Итак богу на фиг нада! Ада — место занимать! Во вселенной и так тесно! А черти, согласно гиблии не создали и не собираются ничего созд. Их задача — разруха! Но согласно Ольги Вселенной чертей как и ангелов нет!
Ю — Эти два берега; «Рай — Бессмертие» и «Ад — Смерть» выдуманы для того чтоб пио-весить, повесить человека хорошенько! на гнилой соломине хр-во над бездной между ними (ад — рай) и так чтоб не причалил и не сорвался!
У — Религия в том чтоб религий не было! Вот мы с тобой и поставлены призвать чел-во встать на такой уровень чтоб научиться уворачиваться от сих гениальных (ни больше ни меньше) ловушек, цепей, чёрных квадратов и Чорно-пи-звёздо-Паралле-лепип-лепи!Педов вроде хр-ва! ЗвёздоЗвездения (в матерном варианте).
У — Уф! Фсё, милый! Далее смотри учение атеистов. Но имей в  виду их роковую ошибку. Когда они пошли войной на хр-во им нужно было уничтожать религии и, хотя бы оставить в покое Бога! Им и не удалось уничтожить хр-во только поэтому. Бог не позволил! Чего было проще: расстреляй всех попов и верующих и срой все храмы! А Бога не трожь! Да и храмы не надо было! И верующих можно перевоспитать! Поэтому и не получается задуманного Лениным в СССР. Ю — Я преклонялась и ныне преклоняюсь перед В. И. Л. (Ленин). Но когда впервые задумалась о том что он в одну помойку хр-во и Бога! Ленин для меня потерял 90% своей обая! Как мог гений, истинный Гений русский Гений быть настолько слепым и недалёким чтоб поверить в жида-Дарвина! Фактически этого Деб Да-рви-на! поставил на место Бога!  Предпочесть игрушку науки, данную нам Богом, самому Дарителю!? И лезть из кожи вон - лишать Русь Бога! Когда ему (ВИЛ) Богом ставилась задача - только изолировать хр-во в рамках какой-нибудь библиотеки! Ну наверное и в этом случае без расстрелов не обошлось бы! Однако попов расстрелы ничему не научили. Но Ленин, освобождая купель от тухляти, выплеснул вместе с использованной жижею ребёнка. Попытался вместе с христ-вом зачеркнуть Создателя. Это главная причина почему социализм в России был одним из жесточайших режимов и не просуществовал даже век. Люди жить без их Создавшего не в состоянии. Вот могут но не в состоянии …
— Но ведь главная из задач которую всё-таки выполняет христ-ство — это хоть как-то заставить (учить) человека поверить в Бога. И это когда-то имело какую-то номинальную ценность. И то в большей степени ценность и актуальность всегда в хр-ве раздувались из мыши в слона. Люди Всегда верили в Высшую Силу! А вред сие учение нанесло катастрофический. Хотя бы завуалированностью гордыни (жидовская лже-богоизбранность, якобы богом же освящённую. Этот бог есть жидовский язык). Но теперь хр-во абсолютно утратило и ценность и актуальность. Хотя процветает как никогда. По той причине что общество накапливает всё больше мат. ценностей. Но дальше пошло-поехало! Всё только на злобу дня! И в этом сходство хр-ва с науками. То есть в руках людей это превращается в злобную игрушку.
           Б — С его же слов /если большевизм!/ (ВИЛ) программа минимум. А программа максимум - создать религию без религии. Точнее как в др. Риме Вышвырнуть эту вековую пыль-гниль за пределы Руси! И открыть на Русь Бога без поповской поножовщины. Сейчас тем более западло существование (читай: правление!) на Руси иудейско-жидовской народной сказки!
           Б — Бог послал на Русь Гитлера, чтоб Сталин вернул Бога народу (то есть Богу народ!), то есть хотя бы тот мизер Божьей Благодати что можно «откопать» в хр-ве. И Сталин вроде как попытался это сделать и Бог даровал Сталину победу над фашизмом, однако дальше Сталин не захотел делить табуретку с богом и вот что мы имеем; систему Горби. Больше тебе скажу; не было бы в СССР Сталина! Гитлер в Германии никогда бы не пришёл к власти! Весь его фантастический взлёт и все победы в Европе, вплоть до сражения под стенами Москвы ничто иное как помощь Божия дабы образумить лжекомуниста Сталина и иже с ним … . ю — И когда Сталин всё же обратился к хр-ву (разрешение храмовых служб, воссоздание церковных приходов, облёт самолётов с иконами Богородицы над столицей СССР и т.д.) Создатель незаметно лишил Гитлера его везения и Советы пошли вперёд. Хотя русские воевали и до конца войны лучше чем в сорок первом и всё же из рук вон плохо! по сравнению с немцами, то есть нестабильно. И побеждали большим числом солдат и большей силой и массой оружия, по сравнению с германскими ресурсами, невероятной махиной скверно изготовленного и скверно моторизованного металла. Вермахт же просто, по Воле Божией, охватил паралич, союзники разбежались и т.д. … . 
           и — Стоп, О! А как же героизм русского солдата, лейтенанта, майора, генерала?! Ты как будто вообще сие отрицаешь. Ну как минимум не упоминаешь!
           Б — Да ничего я не отрицаю! А говорено и  писано об этом тысячи миллионов книг. Всё было. Ни один народ на Земле не сравнится с русским в храбрости, стойкости и героизме! Но русские есть русские! Слабая связь, а то и полное её отсутствие между воинскими частями начиная от батальона и вплоть до фронта, бесхозяйственность, безответственность, пьянство, некомпетентность (некомпетентностью в военном деле особенно страдал тов. Сталин! Из-за чего в ВОВ проиграно не одно крупное сражение), порой элементарная тупость высшего командного состава КА и трусость против немецкого порядка, (царские офицеры выказывали куда более прогрессивную храбрость Сталинских шпал!) организованности, точности и всё той же немецкой храбрости и стойкости солдата и привели Гитлера под Москву. Например были такие вояки как маршал Кулик и генерал-полковник Павлов (расстрелянный в 41 году за поражения под его командованием Западного Фронта) накануне войны настаивали и настояли-таки что советский «летающий» танк БТ 7 (солдаты звали его зажигалкою) лучший в мире образец бронетанковой техники. Благодаря чему в ГКО всячески тормозились мероприятия с наращиванием выпуска Т 34, лучшего среднего танка Второй Мировой Войны. А БТ 7 при комбинированной системе движителя (колёса — гусеницы) и лёгкости 14 тонн (Т 34 — 85 вес 32 тонны) развивал на колёсах скорость 72 км\час. Но имея максимальную броню 22 мм мог быть легко поражён самой мелкой артиллерийской системою. Например даже малая немецкая пушечка калибра 37 мм пробивала такой танк болванкой насквозь. С немецкими же танками этот «монстр» при равных способностях экипажей не имел шансов вообще. Разве с танкеткой Т 1, на которой даже не всегда устанавливалась 20 мм. пушка. Однако есть мнение, что Павлова и Кулика оболгали и сделали козлами отпущения. Но паражение Западного фронта летом 41 года есть в том числе и результат трусости советского офицерства. Трусости вплоть до дизертирства целыми воинскими частями.
ь — Без участия Бога девяносто девять процентов я отдаю за то, что Москву Гитлер взял бы. Как Минск, Киев, Смоленск и ещё сотни русских городов. И в лучшем случае партизанская война с немцами затянулась бы на двадцать-тридцать лет как минимум. А учитывая тот факт что немцы были в пяти шагах от изобретения и производства атомной бомбы, Россия была бы стёрта с Земли как страна году в пятидесятом - пятьдесят третьем.
Б — Остановку гитлеровской армады под Москвой в ноябре-декабре 1941 года никак нельзя объяснить. Только вмешательство Высших Сил Смогло привязать немцев под Волоколамском. Войск Советов способных сопротивляться не было. Двадцать семь — сорок километров от линии фронта до пригородов Москвы немецкие танки, пусть с наижесточайшими боями! Могли пройти за один световой день (ну пусть за сутки). И надо было этих танков для полного (наиполнейшего успеха!) не более дивизии (200 штук). И танки были и бензин и снаряды и всё-и-всё-и-всё! И это было осуществимо! Даже мороз не мог помешать, бензиновые танки у немцев, бензиновые! Из 1800 «роликов» что фашисты подкатили под Москву русский солдат выбил только восемьсот танков.
Б — Но! Замешательство! Паника и в Берлине в конторе Гальдера, немецком генштабе! Небывалые морозы в конце ноября! И остановка, практически переход немцев к обороне. А через несколько дней подошли (Вермахт в ступоре!) на литерных поездах свежие дальневосточные и сибирские дивизии … . И возможной стала не только оборона но и мощный контрудар РККА.
ю — Ну может быть где-то в чём-то я и путаю! В деталях. Но немецкий кулак над Москвою был занесён и остановил удар Господь. Ни РККА, ни Сталин-Василевский-Шапошников-Тимошенко-Рокоссовский-Жуков ни кто другой! сделать этого были не в состоянии. Нужна была пауза и эту Паузу (по разным данным она составляла от трёх суток до недели) дал нас Создавший.
Ь — Ну теперь, милый, хватит!
Ю — Да уж! Застращала ты меня до ручки-ручечки!
Я — До рукояточки! До ручеч-кайф Да!? У-уУ! Какая рукояточка хорошая! Хороша-хороша! Мимо ног пошуршать! Просто прелесть-прелестев-прелестевс-вская! Фатит-Фатит-Фатит-Фатит! Дудочка-дубиночка-рукояточка … нам обоим фатит! ручечка калиточки в счас-счас-счастице! Всё-всё-Фсё! Спать-да спать! А то мы так никогда и не попадём в стольный град Пить-тер! А-А!-А! Попали! … Поп-пали! Поп-пали! Поп-Палим!

ПОСЛЕДНИЕ ГЛАВЫ.

Все-так придётся рассказать-поведать ка-ак мы добиралсь из Старицы в Питер через Новгород-Великий. Ни О ни я в этой «Истории» никогда не бывали. Хотя  моя дорога несколько раз проходила рядом. Был  я уже в те времена когда Новгород-Великий можно объехать, сэкономив время, нервы, топливо, но не глянув в Очи русского перво-города. Так я и ездочил раз десять (сто) мимо-да-мимо! всякий раз собираясь «навестить» Святыню Земли Русской. И всякий раз «завтракал».
И вот наконец … .
ь — Саша-Сашь! Ты же обещал! Что? Неужели совсем не заедем!? — Разумеется я автоматом попёрся по объездной мимо Новгорода. — Или ты спишь, милый! солнышко ясное?
Б — Точно сплю! Ты бы не одёрнула, очнулся бы чёрт-те где! Тут в этот Святинец ещё не так-то и попадёшь. Воды прорва! И Волхов и Вишера и Малый Волховец и Мста да ещё каналы, озерца, а мостов кот наплакал!
Мы уже остановились.
Б — Доставай милая атлас! Не помнишь сколь мы едем? …
ю — Да уж минут пять после развилки «Новгород — Ленинград». Я долго молчала, думала ты ищешь где проще-скорей-быстрее …
б — Ну-да! Будем возвращаться. Можно бы заехать и с Питерской стороны, да лучше и ближе как ехали. Если ты не врёшь мы проскочили вперёд не больше вёрст … се ...- пя ...! Постой-постой! Вот же поворот на Новоселицы. А дальше по карте должна быть свёртка в город! Во! Видишь, на лево! Наше дело — свернуть на лево! Точно! Новосельцы на право а вперёд и прямо версты через во-во-во ... нам на лево. Вовремя, милая, ты меня взяла за шкирку! Мы ничего практически не потеряли! И это основная дорога в центр. Раньше, где ты видела указатель, тоже могли бы свернуть, но тут должно быть пошире … , то была первая свёртка. Ну здесь не заблудимся. Вумница! Ольга Свет-Александровна! Едем!

Мы въехали в город уже ночью. Ноябрь, пол-седьмого. Экскурсий для! поздновато, но найти гостиницу и расположиться до одиннадцати на ночлег в самый раз. Мы ехали по городу и моя милая так увлеклась рассмотрелась на то что выхватывали из тьмы новгородские «великие» фонари что мне стало даже ревнительно. Незаметно увлёкся и я, то и дело отрываясь от дороги, вертясь «причёскою» по сторонам.
Ь — Сашь, милый! Посмотри какую красоту-красотищу мы чуть не промахнули! — Я приостановился и действительно! Ночь чародейка!
Всё скрадывает что не обязательно видеть путешествующему лицу-взгляду. А фонари старательно указуют на самые впечатляющие пятна, фрагменты, вырезки. Даже если эти фонари и установлены без особых планов и предшествующих планам размышлений; кто как и что должен увидеть и восхищаться всю ночь.
Мы так вот (и как буд-дт) неожиданно выскочили к Детинцу.
Ю — Сашь, по моему ты едешь по пешеходной улочке. Мы уже тут крадёмся столько времени и я не вижу ни одной мало-маль машинёшки!
Б — Да, похоже я увлёкся и мы подзаблудились. Ничего, пока не попались я сейчас во двор, а там пешочком … .
И только эт-то мы зарулили в подворотню! (Это в Кремле-то! А на самом деле мы въехали под козырёк башенки крыльца церкви входа в Иерусалим!)
… А-а-А! А-там нас как ждали. Машина и мужики с кокардами. Хлеборезка! ДПС называется хлеборезка. «Да Подожди-ты С(Дрожжам!)», так смеялся на сию-сью темку один из моих приятелей. Дорожно Патрульная Служба! На самом деле! «Довертелся до ручки!» Звякнуло у меня с-из «Причёски» в пятки. Я почесал, что достать легче. Взглянул на О и пригнулся к баранке. На треть от смеха а на две трети от мгновенной трусости.
Б — Здрасть-те, гости дорогие! Что-то вы нам привезли! Сладкое наверно! Честное слово! — Весёлые такие молодые прапорщики сошлись- оказались! Так что я даже успел «снять с лица» испу-к и тоже засмеялся на них глядя. — Документики ваши-ть можно досмотреть!
Ь — и — ьЪ???!
Ю — Нет-нет! Девушка, не волнуйтесь! А?! Не девушка? Хизвините-вините. И тольк-то-Только посмотреть! Только и все! Полыбимся и вернём раскрасавчику вашему! Машинка у вас добрая! Как не вернуть-вернуть! Вернуть-не-вернуть! Повернуть! В путь! Вернём, на фига оно нам! Мы грузчики что-ли! Бумагу грузи-грузинить! Пройдёмте пожалуйста! Вон в машинку! Вы уж не взыщите за комфортец! У нас с-воя-с отечественная-соотечественница! Жигули-сС! А вы, извините, дама! Вам не сюда. Подите сядьте-сь обратно, в свою таратаечку. Мы долго не задержим вашего … ё-ма-ё! Как его назвать то-ть чтоб опять вы-ть не обиделися! … Калександра Дивановича!
Я сел в их прокуренную каретку и мне начали лепить такое что я вдруг понял; за те «приветственно-правительственные» знаки Велико-Новгородского золотого и алмазного пути-дорог-достоинства «запрещаю!» (я «прокурил» аж четыре красно- «кирпича», ментовск счастья! четыре подряд!) мне не хватит трёх прав на вождение автомобиля или двух бумажников толщиною с первую книгу романа Толстой «Война и Мир». Не расчитаться. К тому же оказалось что в потёмках мы заехали в Новгородский Кремль по пешеходному Кремлёвскому мосту. От этой новости я даже испугался, не только покраснел во всех возможных местах. Тут уж действительно не «пёрло» ни в какие рамки!
У меня нашлось ума прикусить язык и я, пока прапор рылся в своей папке, вышел из «теплушки». О неспешно заняла моё место и я увидел как она «знаючи» раскручивает стеклоподъёмник чтоб не задохнуться (вскачь) жёстким гостеприимством «с кокардою». Она давеча не послушалась их «доброго совета» и не пошла в «Патрол». И мне, как уже, и как будто, и вроде постороннему, посчастливилось услышать большую часть разговора моей любимой с аборигеном при исполнении. От того что я трусил всё ещё, немножко стыдно. И какой-то «нелегальный» смех тонизировал «шерсть» на пятках.   
Сначала «погонный» дико возмутился и даже хотел покинуть водительское место в машине с «Кастрюлей» (красно синяя из пластика балка, аварийный фонарь в ширину крыши наверху ДэПэСовских «Жигулей») и даже приоткрыл свою дверку. (Ну не гнать же даму сызнова!) Но не тут-то было. О бесцекремонно ухватила его за форменку и усадила на место.
Ю — Закройте дверцу! Будет сквозняк! Мне не страшно а вы простудитесь! Что же вам понравилось в правах моего супруга, товарищ прав-порщик!? Долго вы ещё их собираетесь согревать своим бесценно-драгоценным теплом?
Ю — Видите-ли дама, извините как вас!?
Ч — Ольга Александровна! Или можно просто; товарищ Все-ленная!
Ь — Как-Как-как!? Вселе … ВсеЛенина? я не ослышался? простите ещё разок! Боюся вас огорчить! Такой фамилии не бывает!
Ю — Да! Я с вами согласна! Не бывает! Я сама себе подрисовала. У меня была Еленная а я две буквовки подцепила и получилась — как видите, очень прилично! Вот возьмить мой паспорт. И будете знать вместе со мною что я Вселенная. Давайте фонарик! а тож не поверите! Я подсвечу на своё лицо. Ну как? Нет-нет-нет! Я вам паспорт! А вы мне его права!
Б — Вильдите-льди! Тьфу! Ли!  Мне конечно очень интересно! И даже до бесконченечности любопытно сие! но ваш муж, надеюсь без вашего соучастия, проехал сквозняком аж три-четыре запрещающих знака! И и поэтому … я как ну … .
ю — И поэтому вы хотите оставить в Вашем Великом городе его удостоверение как сувенир? Правильно я вас поняла? Или город ваш станет-останется … осатанеет ваш Н В вместе с вашими «Жи-гу(ни гу-гу ни му-му! Жигулями!)
Б — Да ну что вы! На транзите мы никогда … солидные люди … такая машина … .
б — Вот смотрите, товарищь Щекоткин …
б — Постите, то есть простите Ольо Осанна не Щекоткин я а Щи- Щи …  Щипокин …
ю — Ну-да! Ну-да! Как вам угодно! Хоть Щипопкин … , так по-моему ещё колоритней! Сейчас вот мы с вами щип-щип - наговорили на фурункул у вас на попс …  То есть на рабочем месте. А если станем говрить-довирать дальше, то фурункулы будут у всей вашей золот-чёной команды прямо между глаз, на носу. У всех троих! Фу-ру-нку-лы! Понимаете! Вы же помните что от них даже температура поднимается до сорока! Тело-сорок! Понимаете?! Ещё два деления и кровь кипит. Кровавый кипяток. Это вам нужно?
Б — Да ну вас Ольга Александровна! Не рассказы-за-ава-ава-йте сказки. Давайте уж мы просто; со-оставим протокол и вы поедете своей дорогой, а мы свою потопчем, с вашего разрешения.
Ю — Хорошо! Сейчас-счас поедем. Но тогда у-мм вас лично будет кроме носа и на сайс … . Давайте проведём эксперимент и только, пять секунд. Куда вы полезли? Ну я же вам говорю; у вас чешется в районе «сайс»!ь — Прап отдёрнул руку не произвольно потянувшуюся ниц …  к по к-по к пояснице, к нижней её части и от такого жеста, точней ручного тика, совершенно непринуждённого, так видимо сильно до нестерпимости зачесалось там! Там! Там-та-рам-Там-та-Ррам! как будто хозяин один-одинёшенек, что и мне на пъедестале В. Новгородского мрака стало и смешно и стеснительно … и я отвернулся от них. Хоть темно и никто не смотрит в мою сторону. Но я даже передёрнулся, едва удержавшись от рвущегося наружу хохота пополам с ознобом. О смеялась беззастенчиво и во всё своё рыжее лицо!
Ю — Что такое «сайс»?
И — Ах-да! У вас же-нж среднее образование. Да-да! Погоны сдали вас! Извините меня тоже! Не хотела коробить ваши ушки. Задница — вот что такое сайс. Ваша-ваша! Ваш са-ис! Теперь начинайте писать свой тпро-тпру-топо-топоро-про-топоп-кол и вы увидите! Пишите-пишите! Как только напишете первое слово, бросьте сразу же ручку и внимательно посмотрите на своих коллег. И не чешите так сильно свуй-свай-цвай-свой лоб! Протрёте дырку на переносице!
У прапорщика свалилась на задние сиденья синяя форменная шапка-ушанка и рот открылся так что челюсть чуть т-не упёрлась-упёрлась в жигулёвскую баранку.
Ю — Они чешут переносицу! А я-то чо чесал? Я уж забыл! Ольга Александровна? Тож что-ль эту … пер … нос … с-цу? ю — О завинтила назад стеклоподъёмник и я уже больше тишь-ничего не слышал.
Я видел как оба хохочут и слышал гудение его голоса и нежное сопрано моей пара-прелестницы. Выходя из машины О «вещала» такое:
б — Чтоб вы мне поверили и чтоб моя совесть была чиста вам завтра ваша дочка … у вас ведь есть дочь? Я не ошиблась?
Ю — Да-да есть! Да всё! Я вам врю … тьфу! То есть верю. Только ради бога не ставьте Валечке моей дочурочке ненаглядной пры! …
Б — Ну вас послушать так я какая-то царица прыщичьего царства-государства Вдруг-три-дырства! Так вот ваша дочь вам скажет вместо обычного: «Пап, доброе утро!» она вам скажет: «Доброе-доброе утро милый мой! Милый! Любимейфый папуля!» Именно вот эти слова! Буквочка в буквовчку! И ещё, горячая и слегка влажная от сладостного детского сна, обнимет вас крепко-крепко как никогда! до дрожи и слёз! А чтобы нас поблагодарить вы Костя можете завтра утром позвонить в гостиницу, где мы устроимся, я так надеюсь, с вашей помощью. Или-или! Выбирайте!
Б — Четыре по сорок фу-ру … и про-кото-потокол и у нас с милым гадкое настроение от первой встречи в Великом N* (ytbpdtcnyjv |неизвестном го … е|) городе-городе! И ещё с приставкой Нов! Не то что вы подумали! Или мы пробуем поприятельствовать сутки на двое-трое!
Ю — Н-ну! Думайте скорей! У вас план горит! Или мы сами найдём-подберём … но тогда вам придётся методично обзванивать точку за точкой. Вам ведь так захочется ещё поболтать с нами! Правда?! Прям сейчас!? Я ведь ещё оставила про запас одно для вас лично с вашею любимейшею, то есть любимейшими женой Таней и дочуркою маленькое-такое счастьице! А можно мы хоть подойдём вон к той башне а вы пока ещё кого-нибудь … ну как там у вас называется? По-прищипнёте! Мы минут пятнадцать … и ехать не будем больше под ваши бриллиантовые знаки-каки!
Ь — Да ходите хоть час, пока не замёрзнете! Вон можно посмотреть Дворцовую Башню, тут не далеко как раз. Мы сейчас по рации свяжемся с отделом; там позвонят и для вас забронируют в гостинице … а потом мы вас быстренько только эскортируем и дело в шляпе! Так! А! мужики!? Так ведь говорил А.С. Пушкин?
Я смеялся едва скрывая удивление пополам с невериями когда шли к башне шепнул О на ушко:
Ю — Ах ты ж мой Везувий!
Б — Это ты Везувий а я Юзувия? Зачем ты попёрся под знаки!? Завтра, вот увидишь! Придётся пол-дня а то И-весь день потратить на этих «гостеприимных» славных мальчиков. Думаешь они отстанут? Эти аболтусы! Да фига с два! на шармачка заставят «играть» целый спектакль! Думаешь мне легко даётся эта «фокусня»? Ты что так и не понял куда запёрся!? Мы заехали прямо в Детинец по пешеходному мосту! Тут губернатора так не возят в мае месяце на 9 мая! Нас с тобой чуть-ли не казнить надо!
М — А как же там ГАИшники оказались? Ю — Конечно глупее вопроса я задать не мог никак!
Ь — Какое наше дело! Служба у них такая! Как вот от них завтра отвязаться, неудобно. За такие выходки не знаю чем надо расплачиваться! Не то что каким-то гипнозом!
Ю — Да придумаем что-нибудь, милая! А ты мне не хвасталась что владеешь гипнозом … .
ю — Ой! Чего только я тебе ещё не хвастала! Когда нам было? Мы знаем друг друга месяц с хвостиком из десяти ле-ли одиннадцати лет как знакомы. И то больше ночью … соловьиный секс. Я только и говорила что визжала тебе в перепонки от бесконечных оргазмов … . Пойдём-Пойдём! Саш! Сейчас хоть немного сориентируемся чтоб завтра было полегче. Слушай! Мы вот как сделаем; если они чего попросят то и мы к ним по-пристанем чтоб повозили нас хоть с часок! На их-то машине все знаки побоку. Так или нет?
Ь — Да я то же думал, только всё трусил что тебе не понравится такая идея. Только секс у нас не соловьиный! Сказала б ещё «пархатый» Как бы я не уважал это чудо. Скорей бо … б — И я засмеялся новой своей несуразице.
Ю — А мне надо завести тебя в одно место где ты и без моих рассказов узнаешь обо мне столько же как знаю я-сама! А что это мне вдруг-да не понравится!? Мы ведь не в наглую а баж-на-баж! А? Шиномонтаж! Сашь! ГАИшь-марш!
Мы походили немного у Кремлёвских стен, потоптались, «гости сыграть в кости» в торжественной и грозной красно-кирпичной мрачности и молчаливости твердыни и вдруг оба почти одновременно почувствовали мрачный студень, чугун усталости. Переглянулись не желая падать взглядом и поняли друг друга.
Б — Саша, милый, неужели так ту-ру-бно!? Я-же-ж всё-таки-ж же! А? женщина! Ну! Устал ведь! Я вижу! Ни за что не признается, шельма Тверская! Чего мы тут шатаемся? Уж такие мы завзятые любопытщики-туристо-францы-дранцы-нарушанцы! Давай поедем в гостиницу! Я ей богу! едва на ногах стою. И язык, вишь! Заплетается! Тдудно не вы-не выг выговодить-не-выгрузить через губку. Да холодно! Милый! Всё равно тут всё позакрыто и ничего не видать. Хоть в сорок четыре пар глайзей зырь! Да я думаю главное что можно сегодня рассмотреть мы «слопали» две минуты назад. Правда? Гордость за то что вот есть такое грозное русское чудо, Новгородский Кремль с Дворцовой Башней. Всё остальное сколько тут не куружи не куражи! Не превысит этого чувства. Только ноги убьём, так! Охотники! Ну чо т молчишь? Шо? Ну шо-сь!!
Ю — А что, я должен признаться что вот-вот завалюсь в сугроб? Но я только-только почувствовал что устал. Это нас родная милиция так взбодрила что мы забыли день и час … .
ю — Да и ночь почти не спавши! Мы, милый, завтра поедем в Перынский монастырь. Вот шта! Чтоб ты с утра и этот Кусть-Костя не сбили меня с толку. Запомни пожалуйста! Ладно! Я там сто лет не была …
ь — ???!
ь — Ну, как ты говоришь, «чтоб не хвастать по мелочам!» не была действительно никогда. И если там молодёжь из милиции не поможет нам придётся наверное здорово потратиться во времени чтоб отыскать сие святилище.
Б — А отк … ?
б — Откуда я знаю и что мне и тебе там надо? Завтра, милый, а может ночью … если-если; после-после! Теперь оба устали, давай тормошить наших «тормозильщиков-брильщиков».
И мы потопали к ГАИшной машинке.
«Мальчики» как любовно в глаза назвала их О ничего не забыли и вообще обрадовались нам. Мне даже показалось что они больше нас боялись потерять вдруг связь с такими любопытными странниками. С таким странным странствующим сообществом как я и О.
Б — Ольга Санна! А мы как раз только получили информашку что вас можно определить в гостиницу «Волхов». И «ночлежка» отличная и тут совсем недалеко. На своих-двоих можно добраться. Но вашу тут, к сожалению, нельзя машинку оставлять! Мы и так с вами чуть не стали соотечественники-со-нарушители! Садитесь в свою ляльку и дуйте след в след! Пол-часа и вы «дома»!
Б — Вот спасибо, Костя! А я уж боялась вы про нас и подзабыли со своей работкой … .
ь — Ну, честно говоря, ещё б пяток минут и нас бы сорвали отсюда как пить дать! Вы вовремя оторвались от своих с видов. И правильно! С дороги отдых и хороший ужин первейшее дело! А завтра-завтра-завтра … Если у нас на «фронте» не будет никаких Че Пе! Мы выделим для ваших экскурсов часок-полтора. Может даже больше. Как пойдёт карта!
Мы шикарно устроились в «Волхове». И даже как особые гости, поселившиеся «на бронь» приняты были лучше чем просто сов-граждане «принёсшие несколько рублей». И едва помылись, отужинали как нас завьюжило сладким сном. Оказывается я так устал, что даже не ответил О на её благословляющий поцелуй.
Утром, то есть каким уже утром! В одиннадцать часов она разбудила меня поцелуем, как и на ночь, нежными губами с шикарным, но совсем не сексуальным, привкусом зубной пасты.
Б — Солнце вставай! Проспишь царство божие! Ой-ой-ой! Саша, милый! Любовь мы обое проспали-прохрапели как медведь с медвед-юдицей! Не тискай! Они уже звонили! Если мы через пол-часа оденемсь-выскочим, то ещё успеем! Иначе придётся блукать как слепым котятам! Давай быстро в ванную-в-штаны-в-ботинки! И вперёд! Десять минут и ждите меня на улице! Я же не могу растрёпой! Это же Великий Новгород а не село Кукуево!
Б — Оль! Ну макнуть! Макнуть-то мы успеем! Что они не люди совсем! И потом как я с таким факелом меду-жду ног целый день! Между-буду! Что и тебе станет проти … .
Б — Сашь! Ничего! Потерпи-Потерпишь! Тем более когда ты увидишь и услышишь всё к чему мы стремимся, то совсем и чуть! не пожалеешь. А следушшу ночь будешь-уж терзать и распинать меня хоть до утра! Проверять свой развал-схождение! Да мы же и не до ночи станем утюжить эти их достоприм-смотрим-мечтательности! Устанем и вернёмся в гости-ти-ти … ни-цу-цу.
Ю — Да-уж! Что хочет женщина — то хочет бог! Не в гостиницу-цу а вот сюда! В кровать вернёмся! Всё, милая, встаю. Через Х-секунд я на улице. Толька-ть и ты не долго! «Епонец» греется пять минут, поняла, краля!
Ь — Умничка! Молодец! Поверь! Мне тож непоправимо жаль! Такая ночь «пропала» зад (аром)! Не так уж и много их у нас! Но ты ведь даже не проснулся! и побрызгать даже ни-ни! Да и я, красавица-рас-ца-цаца-рица-цу-ца … ! оба мы с тобою как дед с бабой. Спать-спать-спать! Как всю жизнь не-спавши! Всё! Целуй меня и беги! Ты за последние сутки не удосужился и трёх раз поц-поц … ! всё, Сашь! Отцепись! Всё твоё! Никуда от тебя не денется! Давай бегом! Одевайся! А то чис-час-счас за тобой прибежит сюда-ть зубна щётка!
Ь — Ну да! Верхом на тюбике заморской зубной пасты! Ты ведь волшебница! Ты всё можешь. Как вчера заморочила представителей власти что и сегодня ждут не дождутся аудиенц … .
От гостиницы до Перынского скита докатили скорей чем мы с О собирались. Наши провожатые «подогнали» нас даже ни разу не включив своей «накрышной кастрюльки». Движение в городе соорганизовалось само так что почти и все встречные светофоры встречали нас зелёнь-ём «приФет».
Б — Вот видишь, милый! Едем вовремя. Всё нам благоприятствует и погода и город и люд и машины.
Милиционеры сопроводили нас до дверей храма. Нам оставалось пройти пешочком метров сто. Если б-мы одни, пришлось бы топать версту. Вчерашний ночь-инцинде вышиб излишнюю храбрость и сегодня я уж не поехал бы «до упора», то есть до самой пешеходной тропки. А так мы бросили машину прямо у скитского тына. У стены по старине собранной из брёвен заточенных в карандаши.
Мы не пошли в Юрьев монастырь. О привела меня к маленькому храму, называемому Перынский скит. И началась опять лекция.
Ю — Где-то тут древние Русы молились своим языческим богам. Именно здесь если не врут поповские летописи молились Перуну, богу огня. Капище находилось не точно под фундаментом скита, но тут! Где-то здесь рядом-рядышком. Видишь-ли! Во все времена существования всех без всякого исключения цивилизаций (наша цивиль. существует не более 20 000 лет) жили мудрые люди которые понимали что человек, природа Здесь на Земле не может существовать без Высших Сил, да не только существовать, шагу шагнуть, крылом взмахнуть, листиком шевельнуть, дорасти до листика не можем! Но только это «Касание» истины-истин и позволяемо было человеку всегда и теперь. Живому, живущему на планете Земля. Вот здесь, где существуют следы дохристианского отношения человека к Высшим Силам, более реального чем хр-во или менее, я не берусь судить, я тебе объясню самое главное из всего сказанного мною о боге, церкви, религии. Может быть и не главное, потому что во всех моих росказнях — всё главное! Но сегодняшнее наверное ключевое. И на этом закончу твоё «первичное образование».
Ю — Бога нет! В том понимании как это преподносит любая из религий сегодняшних и бывших когда-либо. И Бог есть в Истинном Его Понимании. В том понимании на какое не способен человек. И поэтому изобретены религии. Придуманы. На почве чел-несовершенства. Такая лазейка.
Ю — Бога нет и в том понимании что ему нет никакого дела до жизни человеческой. В том числе и в глобальном (для чел-че-ства) понимании. Точно так же как нет дела до капли воды в океане. Для того чтоб ты жил-был Бог дал тебе Всё. Всё что необходимо для жизни Бог даёт каждому при рождении. Разумеется если твои родители были готовы к зачатию и рождению дитя и сделали всё правильно. Даёт всё! И гораздо больше чем ты заслужил или можешь заслужить. И ничего никогда больше не даст! Но и не отберёт из того что Даровал! Всё остальное — жизнь! В ней ты сам себе что-то приобретаешь и что-то теряешь. Или тебе дают, либо отбирают люди. То есть с нами всю жизнь то божественное что нам даровано при рождении и «Что» мы либо приумножаем, либо теряем. Общество дано для того чтоб быть в нём полезным всем его членам и чтоб общество тебе стало полезным (в результате).
— Человеческая жизнь, если сравнивать её с жизнью воды примерно вот что: небытие это когда капля воды в океане или в воздухе, в воздушном океане. Так же во вселенском разуме находится душа. Вода живёт индивидуально каплею дождя или снежинкою. Так и человек. Ну или примерно так. Конечно сложней, прекрасней! Если … если … . Вот суть человеческой жизни. Краткость и красота.
Ю — После того как тело человека умирает нет ничего. Пустота. Или сон. Вот что надо знать живому человеку о «Той жизни»! Это и только это! Сон — понятное нам живым здесь состояние. Можно назвать его переходным. Сон в примитивном смысле «Той Жизни». То есть сон — это понятное, более или менее, для нас состояние и самое сладкое-простое в тех координатах что нас ждёт по окончании жизни земной. Прочее знать наверное живому невозможно или не под силу. Что вернее! Чрезмерно сильные и телом и особенно духом люди частично проникают в после-земную жизнь, в самую малую её часть (если им верить) И ещё это вредно знать живым потому что, кажется я тебе это уже говорила; если один, с даром убедить нас всех остальных! узнает как «Там» на Земле никто не останется!
            ю — То есть Вот на чём! Такая сверх-тайна! да плюс человеческая спесь и гордыня построены все религии. Манком выступает «дарование» челов. сущности «вечности-бесконечности» и остальные мудрствования для того чтоб крепче привязать, утихомирить, смирить слабого и отдать в руки сильного. И далее делать с толпой всё что захочется и заможется. Ты понял?! Если нет, давай зайдём в церквушку и там, если никого нет, станем богохульствовать. Если же нет, отойдём в сторонку … . Или ты боишься?
Б — После того что ты мне внушила столько об Истинности Создателя как-то и страшновато. Ведь, насколько я понял, в конце-концов Он Есть! Но Ему плевать!
Б — Помнишь я тебе говорила что Он остановил ВОВ?
Б — Да, но только что-то поконкретнее …
ь — Ну да! Не войну а вмешался в сражение под стенами Москвы. Но и саму Вторую Мировую войну тоже остановил Бог. Дай людям волю они будут воевать без конца! Были ведь в Европе столетние войны!
Ю — И как будто потом говорила что и окончание войны произошло с Ведома Бога.
Ю — И в этом тоже есть такая деталь: не Бог вмешался а победила войну та часть Божественного что есть в нашей цивилизации. То есть именно Тот Человеческий Бог что рассеян Богом Вселенским среди всех нас. Всё эти «Капельки» однажды способны объединиться и …
В храме конечно нам не удалось поругаться и мы это сделали несколько в сторонке. В сущности не так уж и важна «точность» такая.
Ю — Ну вот видишь! Ничего не происходит. Может быть идут какие-то процессы в наших организмах. Наверное у меня вечером заболит живот или левая нога … . Что я так вопила как сумасшедшая-Люся! Но будь всё так как говорят церковники за то святотатство что мы с тобой наговорили о их боженьке мы оба получили бы кувалдой в лоб! Ничего не происходит. Так же ничего не происходит и при молитвах попов. Так же ничего не произошло ни с кем от разрушения тысяч церквей на Руси. И не только на Руси! Как построили — так и разрушили! И все схимники, или святые отцы в разных якобы святых местах или в пещерах-землянках, на камнях, на деревьях и так далее — просто сумасшедшие и самоубийцы одурманенные премудростью религий. Шизофреники. За малым исключением! Один из тысяч! Но такая же пропорция великих людей и среди простых смертных. И никто никогда не проверял что могло быть с тем же схимником в светской жизни! Может быть он прославился или бы процвёл не меньше а возможно и более того. И выдал «на гора» пользы человечеству во сто крат по сравнению со своей так называемой «святой» жизнью.ю — И тут нас накрыли. Из-за угла вышел монах. Его колпак болтался едва не между колен.
Сначала показалось что он просто спешит мимо по тропке, но он остановился и повесил сначала меня на двух небесах праведных очей, потом уже мягче обратился к О.
Ю — Что ж ты матушка с хулой-то на церковь божею?! Не ладно, девонька! Себя-себя попираешь замысля попрать святое! Да ещё молодинька-та такая! Тебе бы молиться в силу красы твоей несказанной! Таких-то господь скорей слышит, посему как любит. А ты как чадо некрещёное и не перекрестишья! А язычок-то твой слова каковые глаголет! Что молчишь-то? Али не православная ты? Иной какой заблудшей веры?
Ю — А вы батюшка кто? На простого чернеца не похоже …
ю — А не всё-ли равно кто я, чернец али патриарх? Простой-ли перехожий калика? Человек я, раб божий. Такой же как вон твой дружок сердечный … .
ю — А вы бы отец святой с ним бы и поговорили, что вы с женщиной-то неразумной? Что с меня спросить-то, кроме греха … изо дня в день!
Ю — Да с ним что говорить-то!? У него всё на лице написано. Я уж не знаю как тут и разобраться. Да уж ладно! Разбойник с большой дороги твой-от паринёк! Что ему внушишь. Вот коли через тебя … .
ю — Благодать Божия, батюшка, идёт от Бога каждому человеку. Прямо! И скоро! Без твоих коллег сопопников! А ты, с попьём пытаетесь прерывать эту Священную связь! И это у вас получается! Вона атеистов расплодилось! Храмы-то ваши пусты! А если бы вас не было как бы процветала жизнь людская. Ваше православие тащит Божию благодать прямиком на свалку! На кладбище! И там ещё руками же обкраденных Божией Любовью закапываете Благодать! Не будь твоего православия люди жили бы вдвое и втрое больше, краше а о болезнях знали бы только по воспоминаниям как и о твоей христовой холере!
Ю — Дочь моя, или сестра …
Ю — Какая тебе дочь! Сестра! Когда ты смотришь на меня как на свою рабыню Изауру! Я источник твоего существования! Зритель твоей камеди двухтысячелетней! Без антрактов буфетов и туалетов! Правда с автопоилкой! Что смотришь! Даже если ты порядочный человек вспомни хоть семнадцатый год! Ведь теперь поповский пир и похлеще, да ты же русский человек забрёл в жидовский кабак! Вот уж я с тобой-то и выговорюсь! Садись в трактор и паши землю под озимь! Дармоед! Захребетник, убийца! Что! Не нравится!? Жид у жида жидкость украл! Ты ведь по рукоположению жид! Ты не русский! Куда ты пошёл! Выслушай! Твоя писанина взывает к смирению и послушанию!
Ю — Изыди сатана! Ты что же и бога не ведаешь! Крамольница!?
Ю — Я то сатана да одна! А ты идёшь от меня в сатанинское логово! Сатаны нет, а если есть, то первый и главный регистр вы! Поповский! Христа признаю а христианство нет! Гиблия твоё хрис-ство!
О пошла следом за попом, но не догонять и чёрный человек незаметно увеличивал разрыв.
Ю — А если б твоя дядя церковь занималась только своим делом и храмов было бы больше и краше они были б! и народ стоял в очередь за версту до каждой маленькой часовенки! Домолился ты батюшка до ручки! И все присные с тобой вкупе!


          Б — Конечно! Иногда сверхъестественное имеет место и случаются пророчества достаточно точные и есть и были люди вроде Вольфа Мессинга или Калиостро, или Нострадамуса с сверхчеловеческими будто как способностями. И эти люди имеют к поповству или хр-ву самое малюсь-сюсенькое отношение. Но ведь и Бог Истинный Есть! Но думать о нём не нужно совершенно! И привязывать к нашей жизни, жизни бессребреницы-Снежинки глупость совершеннейшая! Вот с корыстной целью — другое дело. Вот тебе и церковь! Вот тебе и папа римский! С погонялом! Да ведь у всех более или менее самостоятельных нацианольностей свои христы; католические, протестантские, англиканские, лютеранские, мароны, хароны и пошло-поехало! Хот-бульдог! Тольк у русских с их вот именно национоль-ноль-ностью христос жидовский, то есть православный.
Б — А я-то думал!
Б — Но я ещё вот для чего, Саша, это тебе открываю: ты, как не глупый человек! Не должен кидаться ни в какие верования! Это забивание мозгов и практически пустая трата времени. Кроме того без фокусов вся мудрость человеческая есть, правда в рассеянном, зато более доступном состоянии! Есть и живёт в живущих вместе с тобою, с нами. И если ищешь Бога ты должен обращаться только к той части божественного что есть в тебе самом. И в некоторых случаях пытаться найти дорожку к этой божественной капельке-снежинке другого человека. И одновременно знай! что телесная оболочка того к кому ты пришёл, одурманенная религией, ложным опытом жизни этого чела, его связью (тварной) с другими людьми пойдёт на тебя войной! Потому что убедить любого из ныне живущих в том в чём я пытаюсь убедить тебя не-воз-можно. По крайней мере сразу, с одного разу. И даже с одного десятка раз! А может быть и за всю твою земную жизнь. Так в людях укоренились религиозные догмы!
Ю — Да и ты-то слушаешь меня только потому что любишь! И всё равно не веришь! Или нет! Так каждое словечко подвергаешь ревизии. Помнишь я сказала; в каждом из нас сидит комплекс христа … даже в самом жесточайшем атеисте. Потому что его пращуры верили в христа и это уже на генном (почти) уровне. Так велика эта сказка! Так хитро сеть-четь сплетена.
б — И ещё ты сказала что мы все такие ж что Христос. Такие же Дети Божии и Его посланцы! Только-ть не творим мессии миссию.
Ю — Вот! Ты правильно сказал! Что мы исполняем только тварью роль. И то не все, далеко не все! Мы не все ведь даже имеем детей! Слушай, Сашь, а я ведь есть хочу! И сколько таких Христов втоптано в навоз подлости, жадности, человеконенавистничества.
Ь — А как же достопримечательности В Н? А? Великого Новгорода Достопричм-меч-Тательности! Тьи-Тьи причм … .
ю — Сашь, тебе правда со мной хорошо?
Ю — Потому что сначала ты! Потом солнце-воздух и вода! Хорошо-хо! Не то словоцо! Я ещё и не знаю пределов предложенного твоим снисхождением рая. Ты ж не дашь поболтать-поболтить!
Ю — Тебе бы всё за тить! Сосунок!
Ю — А я ничего не могу с собой поделать!
Ю — А на голодный желудок никак! Всё никак! Что-нибудь-ни-бедь надо ткнуть под миня! Заминировать! Не причмокивается твои В Н никак! достоприч. поперёк глотки ДПС! Ты запомнил дорогу? Мне вчера-вчера! понравился ужин в этом Волхове. Или поедем-остановимся где по пути!? Хорошая машинка у тебя А? Сашь! Лучше тебя! Ей богу! Вот дурачки поторопились! Взять бы с собою; тут на бережку, у истоков Волхова так бы со смаком позакусничали!
           Ь — Ага! С морозцем!
           Б — А может спросим у батюшки, где б поесть. Юрьев монастырь тут недалеко. Там может что-то и для паломников, А? Там-там-Тарам Там-тарам! Перекусить. Кабачок такой поповский! Помнишь как в Старице, в успенской трапезной. И вкусно и не так дорого! Заодно полюбуемся монастырём. Уж что есть … .
Мы спросили у одного второго паломника, наконец попали на «знатока» и отправились обедать в Юрьев монастырь.   
Когда милая насытилась и повеселела, долго гуляли по территории и храмам монастыря и я где про себя а где вслух ругался на чём свет стоит на Исуса Христа, на всех святых что видел на иконах или вспоминал. И даже на своего святого Александра Невского ругался и матерился как мог. Самому смешно на своё попугайство! Разрешила ведь! Чем на кого попало!
Ю — Сашь, вот Фома неверующий! Я же всё слышу! Хватит ругаться, живот точно заболит. И не от ругани а от перенапряжения. И не то страшно что столько голов сорвала эта чумная вера! Как ты не понимаешь! Она лишает нас Бога! Подставляя свою не мужскую задницу! Ты попа-то в задницу целуешь, не в руку! Так каждый два! из трёх попов думают, да подставляют! Ты так стараешься что и смех и грех! Да и пожалуй хватит тут околачиваться. Давай поедем в музей какой-нибудь или в гаререю.
Ь — Точно что в «га-рем-рею» повеситься Оль, поехали лучше в маг-газ-зин! На красоте я уж повесился! Самый лучший музей это магазин! Я куплю тебе серёжки на память!
Ь — Во! А это идей! А сколько у тебя было Зин? А я куплю тебе вот; хороший свитер. С глухим таким воротом чтоб ты не мёр-мёр-мёр-мёрз! а? Шерстян-шерстяной-шерстянович! Свить-тер! А? Из шотландска шерсть!
Ь — Ага! Только ворот чтоб на молнии. Я люблю с глухим воротом, но у меня кожа такая нехорошая. Не любит чтоб её «душили». Очень сухая кожа, милая. Надо чтоб время от времени можно расстегнуть!
Ь — Да! Я что-то не замечала сухости никакой! И как она может быть одновременно и сухая и бархатная? Врёшь ты всё, мил! Капризни! Посмотрим город, архитектуру! Правда, милый! Всё равно этих галерей и музеев всех не пересмотришь и тем пачь не запомнишь. 
И мы купили и ещё попали в галерею. Правда в Новгороде это называется Музей изобразительных искусств. Полюбовались картинами. И полюбовались и не устали. Музей не очень большой!
Ь — Фу! Слава богу! Это не кошмарная вселенная Питерского Эрмитажа. Где всё хочется посмотреть и возможности нет совершенно никакой. Потому что человеческая способность просто пасует перед такой тяжкой прорвой искусств! И не уйти и спать лечь негде! Правда, милый! В таких дворцах нужно устраивать спальни-льни для паломников! — Я вспомнил её фразку: «И коленки на Сириус!» и в штанах стало тесно. Вот так тесновато. Именно в эрмитажах и нужно плодить потомство! — Я так какая-то выходила в Эрмитаже с открытия и до четырёх часов вечера. Меня вывели оттудова! Угорела! Потом два дня дома болела! Представь! Так разбиться прекрасным! Как треска об сковородку!
Ю — Послушай, Солнце-Клюква! А на фига тебе нужно было меня тащить сюд? Именно в этот Перн-скит! Неужели где в другом месте нельзя было высказаться относительно … . А это великолепная идея! В лучшем собрании искусств родить ребёночка! А? Вот! На меня всё говоришь а сама только о том и думаешь!
Ю — Так глупенький! Мне-то всё кажется что житья оставалось всё-то меньше и меньше! Сам говоришь; два понедельника! А что ж мы жили-прожили?! Жевать-то всухомятку!
Ю — Трусы!
ю — Понимаешь, милый! Мне об Перынском, тьфу! тебе всё развал-схождения мерещатся, мой прекрасный! Мой сексуальный! Всё завидуешь «ветер с моря вдул!» Голые бабы! Кстати а не Перн.. как ты оскалился!
Ю — О ските рассказывала ещё бабушка и говорила; мол, внучечка! Будет времячко, обязательно навести! Там самое коренное наше русское а не это что есть жидовство-христианство! Которое и храмами-то своими хоть и красивенными но потоптало исконное! Нет бы объединить или взять лучшее! Так в печку да утопить! Так нашим-то попам с Византий орали! Глотки лужёные! Имена-то каковые были! Пересвет! Избор! Ярослав! Святополк! Святослав! Яромира! Ярославна! Слава! Станислава! Ростислава! Рогнеда! Любава!
Ю — И потом я же тебе только начала. И мне хотелось чтоб всё что выговорю основательно было именно на фоне того «мы» виденного только что. Ведь крещением Руси Византия, то есть Римляне откупились от Руси. Константинополь и его сокровища не давали покоя русским князьям и они постоянно грабили и брали большие дары чтоб не сожгли городишко. Так вот и купили один раз и получилось. И всё устаканилось … .
Ю — Милый а ты не забыл что нас вечером жу-дут в гости. Не забыл И!? Костино приглашение? Надо ехать. Я же не могу обмануть его дочуру, Валечку драгоценную! У меня ведь у самой дома-ш такое-ж сокровище!
Б — Ой не знаю, драгоценная моя! Я почему-то сегодня так хочу напиться! До прямо поросячьей ватерлинии!
Ь — Вот видишь! Я же говорю! У тебя, радость моя, стальная-сталистая интуиция! Костя ведь наверняка постарается напоить хоть одного из-кис нас! Я же тебе рассказывала!? Нет? У меня был один кандидат в мужья. Майор милиции! Пил гад! Как Пётр Первый Великий! Из голландского бочонка, через край … .
б — А я хотел напиться вдвоём! Только в твоих глазах!
Т — Вот со мной ты как раз и не напьёшься! А Костя тебя накачает как пить-дать! У них это профессиональное!
Б — Посмотрим ещё кто из нас профессио-Ё О-ма-Ё! Я уже рад что ты не против! Что так в одно и то ж … .
ю — Да у них точно что не «казёнка»! Не отравишься. По крайней мере на другой день … .
б — Солнце моё бриллиантовое! Только не надо про завтра! Мы ещё сегодняшнее счастье не вычерпали! Вот вы женщины всё так: завтра да в старости! «Ты в старости будешь такая зануда!» …
б — Вот тогда поехали в гостиницу и немножко отдохнём. Похоже, милый, что у в-нас с нами на ночь совсем не сексуальны планы!
Ю — Я не ослышался?
Ю — Нет! И даже сейчас прямо будет выписан «допуск к телу»! И коленки на Сириус!
Ю — Прямо! А ещё лучше если с зиг-заг!
Ь — Ну, сэр! Хотите криво! Получите как надо! А когда же ты мне дораскажешь эту свою повесь о «через чур удавшейся любви»?
Б — Я всё запишу, а ты когда-нибудь завтра, то есть в старости, прочитаешь. Помнишь! Твоё «завтра-завтра-завтра!»? Тогда это будет не только интересно но и понятно …
ю — Только не рассчитывай, что на этот раз я исчезну и ты избавишься от позора. Я думала ты догадаешься, но наверное ошиблась. Я, как бы это не показалось странным, пропан-дала оба раза потому что была уверена; я ужасно тебе надоем со своими прибабахами … .
ю — А сейчас что?
Ю — Я же сказала, что в общих чертах и чертях тоже! Образование ваше, сударь, закончено! Теперь ничего кроме нашего семейного счастья, если ты не сбежишь к какой-нить Семнадцатке … .
ю — Я убью тебя! Ты бы могла спросить! Я ещё не древний старик! И если бы ты мне надоедала! …  да этого не могло быть! В состоянии твой Сашь заткнуть уши!
Ю — Су!ши …  Милый Сашь! Суши уши! Это тебе сейчас так кажется! Хоть ты и сейчас не выглядишь вполне взрослым! Но я ведь на-ша-ла тебя сама! Ifkfdf! Шалава! Хоть это в моё оправдание зачтётся!
Т — Мне не охота тебе-тебя-тя упрекать! Но что я могу сделать со своей человечностью?
Ю — Я тебе дочь родила!
Б — И спала с милицейскими кокардами в обнимку! Коленками в Сириус … .
Б — Милый! Не траться понапрасну! Ты ещё …  Тебе ещё так пригодится твоя агрессия! Ты прожил пол-жизни а сделал с ноготок! Тебе так не терпится рассыпаться на моих глазах!? У тебя и без того здоровье не ах-тиХ! Тих. Ты можешь вести машину?
Б — Может мы поедем к Константину не на «Патроле»?
Ю — Ты снова угадал! Он пришлёт за нами, или сам приедет. Думаешь уж я настолько прочица-пророчица! что угадала про пьянку! Именно потому что он обещал за нами приехать … .
ю — О! Прости меня пожалуйста! Я сам такой гад! Никто ведь мне не воспрещал ходить за тобою по пятам все эти проклятые годы! …
ю — Да-да-да! Ты ведь так скучал! Скажем так; ты не возражал против компаний в постели … . Но всё равно! Я это, как ни глупо! Понимаю всё это так-точно! что виновата я! Потому что ты подкаблучник! Дикий подкаблучник! И с тебя взятки-гладки! Верёвки вить из тебя не сможет никто! Но в послушании тебе не откажешь. И мне это очень импонирует. Ты как будто и невидимка и в то же время настоящий мужик! Иногда только ляпнешь не впопад! Господи! Если б я знала с того самого первого дня-взгляда на Попадине что меня с годами только больше и хлеще распаляет до распятия эта россыпь алмазно жемчужных гвоздей! Это жуткое в своей красоте и желанности и невозможности! Это чудо-юдо, чудовищное чувство к тебе!
Ю — Я ведь и не женщина совсем! Мозгами … . мне казалось тогда что это моё чувство вообще к мужскому полу! То есть что худо-бедно я могу всегда найти тебе второй номер! Потом я понимала что если свяжусь с тобою то попаду в такую кромешную кабалу! И всё же я боялась больше всего что опротивею тебе со своей ортодоксальностью! Камбала с кандалами! Ведь ты даже в Бога не верил! А все мои выкладки, да иначе и быть не может! стоят на том что с начала Бог а потом мы … все. Все более или менее умные люди атеисты. Это и модно! А уж если дядька красивый и никакое зеркало не может стать достойным отражать его херизму! Тут уж о боге и не заводи. Он сам-себе такой бог-о-божок-обожательство!
Ю — Короче и ныне я тебе шпана!
Ь — Очень красивая, неверная и даже блудливая шпана! Но если ты не врёшь! То я люблю тебя даже за одно то что ты способен на такую титаническую работу. На любовь ко мне! На любовь к женщине! Кроме того ты умён! Мне казалось что красавчики патологически не могут быть умницами! …
ю — Да-да! Чем умнее тем дурнее! Чем кривее тем мудрее!
Ю — И всё-таки ты исключение! Если красавчик и умён, то его же красота сыграв с ним в подкидного дурачка делает его дебилом. И только сучок … .
ю — б
ю — Сашь, ещё очень важное качество есть у тебя; ты умеешь слушать! И слушаешь даже глупую женщину! Ведь правда же; ты думаешь что я несу чёрт-те-что!?! Но даже слушаешь и тогда когда едва сдерживаешься от прекрасной похоти … .
ю — Да, милая О! Твоим бы пятаком да солнце по заднице!
Ю — Поправься, дорогой! Соблазнять! Ты и есть моё Солнце!
Ю — Ну и долго мы сможем держать вдвоём такую паль?
Ю — Накал или на кол! Все вы мужики трусы!
Ю — кому как ни тебе знать!
Ю — Так это ж прописная истина!
Ю — Давай не будем про пись … .

Я не думал что такой житейский разговор сможет способствовать идеальному сексуальному «спринту». Но оказалось наоборот. Я не хочу никому рассказывать о наших с О постельных оргиях потому что мечтаю жить дольше. Не «народных» мстителей боюсь! Но воспоминаний искры сжигают мою жизнеспособность вдвойне. Даже по сравнению с былью и действительностью.
Людям же умеренным во взаимоотношениях с прекрасным полом это покажется сумасшествием. Не меньше!
И всё же! Интимная близость между мужчиной и женщиной это второе по значению действо в жизни человеческой. Засмеётся чек, морали  христианской раб. Первое есть общение с Создателем. Общение ни на сек не прекращающееся. Ни на секунду! Никогда!
Почему второе а не первое и ни какое-либо иное! Сексуальное общение с женщиной и есть Общение с Богом. С той Его Снежинкою что властвует в её женском теле … . То есть в соитии умножается твоё общение с Богом по сравнению с обычной жизнью, с людьми.
Приблизительно так происходит и в иных контактах между людьми. Есть народная поговорка «глас людской — глас Божий!» Мужчина и женщина кроме того, совокупляясь, рождают новую жизнь! Вот почему такое «житейское дело» священно. И самое главное! Всё остальнё-моё и чужое суть игра. Науки, корабли, небоскрёбы, война … .

  б — Вы знаете Оль Аль!? Сегодня утром мне моя Валечка вот что выдала. Что!!! Кроме приветствия «А\ля ма фон Де ля патри пюремидон!» пристала ко мне с просьбой! Ах да! Я вам по телефону уже что-то говорил, но теперь хочу чтоб это услышал Александр Дьванч! Она деспотически требовала чтоб я непременнственно позвал, Ал. вИв. Вашу супругу в гости. Это при том что бредить я может быть и бредил, но я дома не ночевал! Как вы знаете мы были в дежурстве и я едва успел домой утром проводить Валечку в школу. — Я округлил глаза и едва удержался чтоб не уронить челюсть на дырку на коленко.
Ю — Она так и сказало: тётю Олю! С женою я, сам понимаете, весть разговоры о незнакомой ей женщине вести телефонные переговоры тоже не мог!
На столе из спирт-жидкостей стояли очень красивые сразу четыре бутылки с коньячными этикетками, явно не новые и очень не похожие друг на друга, и я сразу «просёк» что нас станут потчевать домашним спиртным. Кроме того проходя к столу я краем глаза зацепил  интерьер кухни и там «на дне» увидел ещё полные и очень прозрачные трёхлитровые «МариВанны» (стеклянные банки). И ещё понял что уйти будет очень трудно. Я же плохо стреляю из пистолетта и иногда не пападаю в дверь-ю. К тому же Костя без формы оказался настолько далёким от своей суровой службы что я весь вечер не переставал дивиться славной перемене.
Жена, тоже Оля, сначала очень смущалась. Хозяева значительно моложе нас с О. Тем более чувствовалось всё же что Костя достаточно наговорил своей милой о той что и кто будет вечером. И младшая О смотрела на старшую как на дамского «маршала». Но моя ненаглядная имела редкий дар сразу сходиться с людьми. Разумеется если человек ей нравился. Жена прав-порщика ещё не испорчена службой суженого и по природе из когорты тех русских дам про коих ещё мой дед говорил: «Если бы русских баб одних пустили на войну с Гитлером! Военные действия закончились бы на второй неделе! И без поножовщины!»
б — Оля, а вы давно получили эту квартирку!? Мне почему-то кажется что вы оба с Костей не совсем городские жители! Простите уж за такое меркантильное сорокападство-любопытсво?
Ю — Ещё и года не живём. Как это вы? … То есть Костя же говорил! А я глупая … . Два года назад его «выписали» из Старой Руссы. Он там работал, тьфу! Служил! Никак не привыкну! Заместителем начальника Старорусской ГАИ. А родом мы из Медникова, может знаете? Лесная улица 4. Последнее время снимали квартиру в районе. Начальник милиции Костю заставил. Правда за хату платили с отделом пополам! Он бы его и начальником ГАИ там утвердил, но у Кости образования школа да анти-техникум.
Ж — Вот так она всегда смеётся над моим образованием-цем!
Б — А что же ваш Костя дальше-то не учился?
Ю — Некогда было! Валечка у нас родилась нам ещё на двоих и сорока не было! Квартира, деньги надо зарабатывать! Каляски-пелёнки! Машинку хоть какую за молоком в деревню ёрзать!
Ю — А теперь-то что?
Б — А теперь мы оба дальше учимся! Костю ещё Пал Алексеич в Ленинград в вышку ихнюю «спровадил», куда-то там ещё! Там-там! а я сама следом!
Ю — Как это спровадил? Он что Костя брыкался?
Ю — Да нет! Пал Алексеич не хотел его отпускать с района. Стращал что его в Новгороде в такие молодые годы спортят. Вообще хотел чтобы Костя после него стал начальником милиции в Старой Руссе. В будущем конечно! Ну что же мы! Давайте, Ольга Александровна, к столу.
Ь — Да уж! Мы действительно проголодались! Сашь! Правда?ю — я действительно чувствовал такой таёжный голод, что кажется едва стоял.
Но окончательно это осознал только как О двинула мне под нос малистихонную тарелочку с мелко листиками порезанным заливным языком. И одновременно приступила к оливье. Извинительно глядя на меня за «прикол» с языком, опорожнила чуть не треть большой общей посудины с французской закуской. Я тоже смеясь отодвинул язык и не дождавшись первого тоста принялся за оливье. На удивление кушанье почти соответствовало рецепту. В салате много мяса, нежного и крупно порезанного.
Б — А что, ваш супруг не пьёт?ь — Ольга с почти деревенской непосредственностью посмотрела на меня и сама же сконфузилась.
О! если б она знала что полчаса назад вытворяли эти в её глазах «старички»! она б меня не только не упрекнула и не спросила, но отвела б на кухню и прямо там заставила «поправлять здоровье» курицею!
Ю — Нет! Он просто тоже из деревни. Точнее из Тверской Сибири! Мы оба из Тверской Сибири, милая Олечка. Только я не так голодна потому что принимала весьма пассивное участие в наших сегодняшно-сложно-дело-сплетениях! Правда ведь Саша? Ну раз ты уже подъел — тебе и первый тост! Если хозяева не возражат … .
ь — Давайте-давайте! Всем уже налито! Саша, Ольга Александровна вы не спросите а я всё как-то стесняюсь. Водка у нас не из магазина … это так … , я только её приправляю ванилью, лимоном и Рижским Бальзамом.
Ю — Кристально чистая и по спиртометру шестьдесят «плюсь». То есть не плюйсь а плюс. Горит! Если кто не любит можно разбавленной. Олечка в какой у тебя бутылке разбав … ?
ю — Ничего не беспокойтесь! Я тоже люблю покрепче. Не возражаю и против настоящей водки. Вы знаете что на войне звали настоящей водкой? Чистый медицинский спирт 96%. остальное звали дамской водкой … .
Ю — Ну тогда всё правильно. Осталась речь … .
Я не успел раскрыть рот как из детской выскочила девочка лет десяти-одиннадцати:
д — Мама, я всё сделала, можно мне к вам! А почему ты меня не позвала когда в гости …
ю — Вот наше старшее сокровище-поколение!
Б — Что, Оля! у вас ещё есть?!
Ю — Да, у неё ещё младший братик, Коля! Он сейчас у бабушки с дедушкой. В школу ещё не ходит и совсем не новгородский житель. Вот! Родился в городе а из деревни не вытащишь, хоть плач! Вот Ольга Санна сынок-то у нас редкой гость! Как маленько стал на ноги так и живёт «в лесу»! Да, Валечка!
Ю — Да Колька у нас ваще! Отпетая деревенщина! Его дед с бабой и в школу начальную в Медникове записали, он так визжал! Так визжа-а-ал! Вот, пошли и записали. Надо мной все девчонки ржут! И на ково он там в Медникове выучится? В Медниковских унить-тьверсить-тетах!     Ю — Медниковский ведьмедь у нево лучший друг! Лучше только там-жа заяц! Они на пару одну бабушкину морковку грызуть! Не от-ты-тащишь! Дальше больше! Это Медниково-мёдниково мёдом намазано! Нет бы со старшей сестрой за ручку! По Софийской набережной, Александра Невского! Все бы обзавидовались! Правда пап! Это-всё ты! Ты его баловать приучаешь! Рыбалка-грибалка! Опёнки да раки!
Ю — Вот как у нас дочь сколько знает!
Ю — А как не знать! Да он меня как-то саму заставил раков таскать. За ихней компанией! Одна шпана голоштанная эти медниковские! Один другова великанистей! Чуть больше своих раков! Один в один!
Ю — И много наловили! Что пришлось отдельно носильщицу нанимать!
Ю — Да у них на языках раков больше чем в ихней реке! Если эту Соминку забить раками как силосную яму капустой! Стогом! Сами на берег лезут … через передние зубы!
Ю — Да там такие раки-Рачищи! Они всех сомов в Соминке пожрали! … прямо бедствие какое-то!
Ю — Ой! Не слушайте её О Санна! Она у нас такая фантазёрка! Напридумает тридцать три крокодила от зависти покраснеют да лопнут!
Ю — Ну не от зависти так от хохота! — Мы все четверо чуть не падали со стульев. Одна мама через раз. И то не сдерживалась и фыркала поджимая щёчки как девчонка.
Ю — Тут и вина-т вин-та никакого не надо! Ваша Валечка в пять сек любую компанию настроит … только шелестом своей юбочки! И умница-же! Впрочем все юмористы ужасно умные. Они и хохмят от избытка мозгов. Им все мы! все до одного смешные да дурни!
Ь — Она у нас в музыкальную школу ходит, так туда дети бегут записываються чтоб смеяться каждый вечер до упаду! Валечка, может лучше ты нам что-нибудь спиликаешь. Пока гости и отдохнут от твоих историй. Неси-неси свою свистульку!
Свистулькою оказалась виолончель. И все догадались откуда у Валечки божий дар. Школа талантливому одарит, а бездарного испортит вконец. Валечка напиликивала шутя и в этом уже виделись способности.
— Ну что это ты всё смычком да смычком! Сама себе уш высушишь. Спой что-нибудь! Хоть вон «вдоль по Питерской»!
И сокровище спело совсем не детскую песенку. Да так заливисто! Жалко что виоло. Не сов-семь успевала за скачкой нот по своей не очень пригодности к бойкому мотивчику. Но певичка — загляденье!
И ещё спела:

Рыжий рыжий-рыжий!
А ну-ка! А ну-ка рассмеши!
Рыжий-рыжий-рыжий!
Хохочут! Хохочут малыши!
Но парик сниму я
Качая
Качая головой!
Раньше был я рыжий …
А теперь — седой!

А под финиш Валюшка отбросила свою «барабашку» и пошла в пляс. Совершенства там нет почти …  никак! но старание быть взрослей и непременно красавицею! и грациозное копирование заученных «Па» вместе с детским нетерпением всё подхлестнуть, захлестнуть! лёгкая подобно снежинке, бисер, жемчуг! раскрасневшаяся в снегопаде белой кружевной кофточки и розовой юбчонки, с подвизгиванием и не закрывающимися губками, она непреклонно самоуверенная заставила поверить в магию танца. Я посмотрел на свою О! Она-сама едва сидела и в слезах.
Ю — Ой! Слава богу я не накрасилась! Вы родителЯ! вам даже не представить какое чудо выродили на свет божий! Ах ты моя милая! Не ходи к маме! Ещё успеешь! Иди к тёте! Поди ко мне, ангел небесный! У вас же тут дома целый эрмитаж! Только живой и танцующий!
Ю — Сашь, правда! Розовая! Я и метель видела и всё-всё! Ро-зо-ва-я! Нет я это так не оставлю! Если папа с мамой позволят я буду следить за тобой. Только милая моя! Пуще всего своего божественного береги свои ангельские ножки! Балерины из тебя не получится, ты уж больно русская! но выносить из огня такую красоту и снова в огонь! Ноженьки-ноженьки-ноженьки! У нас у девочек это и воду таскать и сплясать и дитя баюкать и … самая заглавная система-артиллерия!
Маленькое сокровище так же внезапно исчезло. Я видел как они шептались с тётей Олей. Наверное она полетела что-нибудь принести-показать.
Б — Ой я прямо и не знаю что нам с нею делать. Она ведь всех нас умнее! Я как узнала что вы живёте в Ленинграде, так обрадовалась. Что мы тут провинция! От того что теперь нас зовут Великий Новгород болота не высохли! Ума не прибудет. Года пролетят а ей учиться надо. Конечно у нас в Ленинграде есть родственники да они все … вы уж Ольг Санна извините; голь-шмоль … .
ю — Можете не загадывать. Всё ещё переменится. Влюбится ваша Валечка в какого-нибудь перспективного, на фига ей хореография! Коридоры театральные! Где не успеешь трусы надеть … опять сымай! Вы уж меня тоже простите! Это сейчас модно. Подлые эти профессии! Я имею в виду то что мир искусства точней было бы назвать колизей склоки. И все они, особенно девочки-несмышлёныши, как мотыльки на пламя:

Как бабочка — я на костёр
Лечу и огненность целую!

ю — Я же не случайно про женское оружие тут пела! Ту-ту-пела! Но прекрасно лицедействовать! дар пригодится всегда и везде. Даже в одиночестве! Особенно женщине. Особенно сильной. Конечно если мы с моим Сашей не «потеряся», не истратим свои «мощи» раньше времени я не упущу случая. Это ведь и для меня подарок! Умный, да ещё и талантливый и молодой, страдающий недюжинным недостатком — красотою находка человеку не глупому. Чем и кем я осмелюсь считать вашу гостью.
Б — Ольга Александровна! А вы верите в бога?
Б — Вот! Я сама не знала с чего начать, как приступиться к этому те-тому! К этой теме. А ты мне вопросец! Давайте перейдём на «Ты»! Можно ведь и тыкать с большой буквы. Тем более что рубеж в пять рюмок давно пройден … нашими мужичками! А то дождёмся что язык станет параллельно зубам и в мозгах останется только два знака «!» и «?».
ю — Да вы говорили б нам «ты» а я ещё немножко попривыкну … повыкаю.
ю — Я себе не представляю какого-либо разумного устройства вселенной без участия Разума. Для меня Бог такая же реальность как я сама, как всё окружающее. И я не просто верю в Творца! Я этим живу. Я только этим и жива! И даже не знаю сама как жива! Вот! Верить это во первых как-то отстранённо от сути и в этом я усматриваю даже отголосок гордыни. И во вторых верить подразумевает наличие альтернативы «не верить». А теперь скажите что же вы.
Ю — Я в Бога верю и не мыслю без Бога, а Костя не верит.
Б — Ну я думаю что он хоть выслушает нас. Если Константин атеист то в один вечер убедить его в бессмысленности атеизма мне не удастся. Природа человеческая весьма инертна. Мой Саша и не атеист а истратил годы на поход к Богу. Но всё равно атеизм тоже позиция, значит чек в процессе. А Сашь, расскажи как это пришло к тебе!
Ю — А что сказывать! Встретился человек и я и не заметил как стал «батюшкой». Так в одной компании приятелей и прозвали меня. Я так упёкся библией … впрочем как и всем что вдруг! и загадка. Произошло накануне того как мой отец ушёл в мир иной. Я это расценил как спасение. Мой поход к Богу спас меня от горя. Я не надеялся пережить смерть отца в прямом смысле.
Б — Я его встретил в Эстонии. Юрий Николаевич Куранов. Его всего кроме православие спасло от пьянства. То есть тоже от погибели и позора. И как-то слово за слово. И не сразу. Он пригляделывался сначала. Потом исподволь. И пошло. Для меня это стало открытием. Он такой вития. И больше — он волшебник. Но я следом за Ю.Н. не стал рабом божьим. И снова с его подачи. В одной из подаренных мне книжек я вычитал что бездумный уход в веру закончится психушкой. Может быть я и не обратил внимания, но в моём послужном списке есть отметка «стаж записного психопата». То есть я не понаслышке знаю о «канатчиковой даче» … .
ю — Вот за что я тебя милый люблю! Что надеюсь по свой последен день буду радоваться открытиям … . Вот не догадалась тебя подпоить!
Ю — То-ли ещё будет!
Б — Оля поди посмотри что там чадо! Ей наверное спать пора!
Мама вернулась из детской с дочечкой. Валечка уже переоделась и представление началось.
Ю — Мамы и джельтмены! Сейчас в увидите отрывки из спектакля: «Трое в лодке и не один не утонул»

ю — Вот основное почему нельзя доверяться православной церкви. И любой религии абсолютно. Религия не приближает нас к богу, а наоборот лишает Этой Священной Связи. Бог Внутри Каждого из Нас! Куда и к кому нужно идти? О чём просить? И для нас людей больше бога нет чем Тот Кто Создал и Ведёт по жизни наше тело и разум. То есть Бог Истинный есть. Но он никогда не услышит человека, потому что каждому Дано, каждый человек обладает Божественностью в той силе и мере какая необходима каждому из нас. Попы молятся пустоте и паству заставляют молиться пустыне. Таким образом отвращая людей от Его Божественной Человеческой Сути. Отвращая и от мира нас окружающего Который тоже Есть Суть Бог! Они призывают идти в церковь и нести им последнее, потратить время на бессмысленное чаще всего на словоблудия. На самом деле поп не сделает ни одного движения бесплатно!
Б — И если даже как в церкви молиться не в одиночестве а в народе, всем вместе одновременно! то обращаться нужно опять же не к мифо-сути (к небу) а к совокупной Божественности, к простой сумме каждого из жаждущих общения … . или снова к тому что Здесь, на Земле, то есть в нас! в раю! И причём тут поп или церковь с благолепным убранством! Богу сотворившему всё сущее нужна та мелочь что люди насобирали крохами! Или храм Богу нужен, Ему сотворившему единый Храм Вселенную. Изба именуемая храмом нужна попствующим разбойникам для незыблемости их права дурить, обирать, заставлять рабствовать гоев. Для превращения в деньги их лицедейств. Для упрочения их сибаритств!
В — Вот Костенька! Молодец ты у меня какой! Я ж говорю что это самое главное! А мне иногда так стыдно в церкви становится что я деньги забыла! Или дам Валечке а она накупит коросьтеньких свечечек вместо дорогих. А батюшка как посмотрит! Ровно мы чего украли с нею! Так в церковь теперь уж и не ходить? Выходит!
Б — нет! Как раз в церковь и надо ходить. А то потеряешь с народом связь. В храмах много прекрасного. В годы православного деспотизма на Руси возле церкви находили приют гениальные личности. И сама церковь аккумулировала в себе много полезного и прекрасного православию не противоречащего.
Б — И даже те люди что не ходят в церковь узнав то же о вас подсознательно станут коситься. Само посещение храма успокаивает. Так все религии много сил отдают на «усыпление» человеческого сознания. Но не позволяйте себя использовать. Если нет психологической возможности, то покупайте самое не дорогое. Например в церкви можно купить дёшево серебряную цепочку, очень дёшево.
Б — А что делать с крестиком? С распятием?
Б — Можно иметь эти символы. Но носить на себе, даже в косметичке или в кармашке не надо. Крест — символ «нет человеку». Крест это зачёркивание. Вы зачёркиваете самоё себя когда носите крест. Вычёркиваете из жизни сами себя!
Ю — Именно самоуничижение символизирует христианский крест. Крестом перечеркнули и Христа! И с этим как минимум придётся воевать если носишь такой амулет. То же и со священниками. Это начало войны межчеловеческой и внутренней с самим собою. То есть с собственным божеством. Крест и катализирует в человеке агрессию! Крест именно посягает уничтожить божественную суть человека! Зачем носить какой-то амулет (ложный, подлый, корыстный жидовский крест!) если Бог в тебе и ты сам Бог! Или не весь, но бог! Он не значит из позитива ничего! Жиды, заимствуя крест у арабов, модернизировали его чтоб назвать своим изо-борзе. И нагло орут тыши лет, что крест есть их кровное, найденное жидо-найденное, жидооткрытое!
А — А вообще крест есть Звезда! Вот на чём жиды распяли жида. И в прямом и в переносном смысле!
А — Амулеты, татушки, бесы, ангелы! всё это чтоб задурить голову и обобрать-закабалить! Все религии родились из страха! То есть сильные и мало боящиеся люди придумали религии пользуя человеческие страхи! Когда бояться-то в этой жизни нечего! Каждый человек бессмертен!
Ю — У египтян крест Анх это иероглиф. Три луча, венчеют круг. В иероглифическом письме сей иероглиф означал слово «жизнь» и являлся частью слов благосостояние и счастье. Одно из толков этого иероглифа египтян; Анх ключ жизни. Вместо окружности иудеи пришили ещё луч и присвоили. И анх и крест с распятием или без можно иметь как бусы или серёжки, брелок для ключей. Но если безделушка попадёт на глаза ханже — это повод; базарь. То есть снова вы рискуете потерять время, в лучшем случае. Вот и всё. И как напоминание о всех христианс-апокалипсисах. Я не выбрасываю, но стараюсь чтоб не попадалось на глаза. Пока бдит воинственное хри-во! Криво-исусианство.

ю — Вторая Мировая Война триумф христианства. Даже с самой лояльной точки зрения это крайнее, или максимально-яркое проявление христианской религии. Знак божий порядочным людям хоронить гиблию в библиотеке. То к чему принудили человечество христианская мораль, «нравственность», мудрствование и так далее. Все догмы христианства как монгольские стрелы направлены на разжигание вражды, раздора, склоки. Человек направляется Богом бороться с христианством и его символом крестом, но поповская орава настраивает человека бороться с человеком же! Крест это шар брошенный попом между двумя живущими, распятие, поляризация! На север и юг, на восток и запад. Так и религии ненавидят одна другую! (как будто!) На самом деле сеют раздор и склоку между людьми! Религия и религии — основа всех войн! Так сеют семена войны попы, обвиняя в войнах человеческое несовершенство.
Б — Но, простите! Я всем заморочила голову … .
б — Да нет, что вы! Наоборот рассеяли все сомнения. Костя вообще меня недолюбливает что я туда хожу. Костя атеист до мозга костей.
б — Как это вы Константин недолюбливаете вашу жену?! А! Это наверное ему ноч-чи не хватает!
О раскрасила обоих хозяев, что лишний раз утвердило; мы с милой попали к порядочным божествам. Костя желая снять своё смятение повёл речь об атеизме.
Б — Я в бога не верю … 
б — хИменно религии являются родителями атеизма как отрицания бога. Не изобрети человечество религий как части механизма подчинения одурачивания и угнетения с безбожной эксплуатацией не было б атеизма. И поставь религии на книжную полку атеизм исчезнет сам по себе. Почва питающая атеизм и есть разномастные религии чисто человеческое изуверское изобретение. И я, милый хозяин ничего нового вам не сказала. Об этом говорили древние вместе с Сократом, Пифагором, Аристотелем, Юлием Цезарем и так подробнее.
Ю — Но атеизм появился только в восемнадцатом веке!
Ю — Откуда молодой человек у вас такие точные сведения? Может быть вы ещё назовёте Дарвина родоначальником ещё одного заблуждения, зебро-блуждания человечества!? Атеизм появился на второй день после рождения первой из религий. По крайней мере мне известно об атеистах-шумерах. В древнем Вавилоне тоже жили атеисты. И даже в Индии, стране наиболее лояльной, не агрессивной по отношению к простому человеку религии атеистические учения существовали в шестом веке до нашей эры. Этому есть док. Подтверждения. А вообще отрицание религий было всегда! как изобретения с целью дурачить народ. Поскольку существовали изобретатели религий, вместе с ними жили и те умные человеки которые способны были увидеть ложь. Потому что только слепой не увидит корыстной сути предприятия действующего именем бога. А ваш пресловутый Дарь-винь с его фермерским учением взял самую жидовскую позицию по отношению к Богу. Он, якобы агностик.
Н — Но в одном ты прав. Атеисты военизировались лишь в 18 веке. Хоть какое-то оружие против заразы христианств всех мастей. На самом деле рождение термина атеизм отмечено в средние века. Около 15-16-го столетий нашей эры.
Б — Я только что хотел развить такую бурную полемику по поводу Чарльзи Дарви, а вы Оль Санна опрокинули меня в два-фраз!
Б — Да пожалуйста развивайте сколько хотите и что хоти-тите. Но у всего человечества (за неимением лучше) не нашлось ничего подходящего как поверить в эту человечко-скотоводческую идею. В то время как надо воспринимать «Происхождение видов» (пр жидов) всего лишь как частное мнение одного из иудеев. Или как пиар хри-ву. Но и гимн атеизма. Всё тот же жидовский «пириём»! Одурачить и околпачить! На умо-помарачитель-ной антитезе. Как будто этот чарльзя откопал все до единого косте-арте-факты. На самом деле жалкая кучка случайностей искусством словоблуда сведённая в стройную, на первый взгляд, системку.
И — И даже если «находки» питекантропов, синантропов и питеков разных мастей не фальсификации, объяснений, не считая «сверхточных» дарвиновских можно найти ещё десяток, даже сотню. Мутанты-раз. Урод-рождённые два-с. Снежный человек … и так далее. Но самое главн! Что наталкивает на факт фальсификации! Невозможно проследить цепуру-це-попочку от питекантропа до первожида! Где окопались остальные? Питя-кантроп Питер ведь жил-да-был миллион лет назад! До христушкин эры!
Ю — Я подобных сказок могу сочинить не одну десятку. Да хоть сотку и двадцать-пятку. Г-Африка - развитая страна, то есть с точки зрения тепла-солнца. Почему же там живут людоеды, пигмеи и так даль! И ещё кучу пяток! Сочиню-сочинючу! Наступлю по мозгам! мало не покажется! Тем более что люди все хотят жить «в сказочке». Их легковерие только и ждёт; ври-заврись-заивритствуй! На самую жизнь смелости не фатает. Но я не совсем испорченный человек. Не задавлена в культ Х патологической жадностью. Я не то чтобы уж такая доброхотка! Жизнь по Богу не станет легче. Скорей тяжелее. И попу, кто дурит, пользует народ придётц таскать вилочкой для пирожных навозец! Но красочней, ярче, слаще и счастливей и в сто крат веселей! Вот какой станет жизнь!
Б — И самому негодному человеку не надо будет насиловать в себе Бога, вытаскивать из чулана жадность, подлость, хитрость, подлог, обман, бесчестие и употреблять в обществе. И потом жить чарльзо-дарвиновской скотской жизнью-грызнью-навознью! Ведь самый мрачный закоренелый подлец чёрной завистью завидует порядочному семьянину и творцу!
Б — Ничего-ничего! Пейте-пейть мальчики.
Б — А вы Ольга Александровна и ничего и не едите!
Ю — Это такая ваша самогон-чка зажмурчательная! Что и грех её кусь-кусь. Но я просто заболталась вот и всё! Костя, расскажите что-нибудь из вашей службы! Мы бы с Сашею помолчали хоть с-чуть-чуть!
Ю — Ах это мы всё вместе с ва, дорогой мой э-лектро, драгоценный
то есть О-лектор! Вы вовсе не хотите брать на себя ответственности за такие серьёзные атаки на самую лучшую в мире религию. Эх костёр бы из нас двоих был несказанной красоты! Если бы сегодняшнему патриарху была воля Никона! Да и тогда б я остался тебе моя милая солидарен! И что я без тебя!
Ю — Сашь, у тебя уже хорош-настроение! Ты во заикаешься. Может пореже? Религию, любую кстати! Ещё до рождения Изи называли ложью. Тысяч за пять лет … Я никому ничего нового не открыла. Просто сегодня открыть вновь и доказать несостоятельность всех сих предприятий легче. Да и пора прекратить спекуляции на легковерии. И власти сегодняшней религия как зайцу стоп-сигнал! Только бьёт по ляшкам! Основное трудоспособное, то есть боеспособное, население неверующиею их уже религией не усмиришь, если начнётся заваруха.
Ю — ЭтТ резоннъ! И покушть не мешать.
Ю — Да нечего мне рассказывать. И тайны в моих «подвигах» нет никакой. Только вы уж больно нас с супругой заинтриговали. Не то чтоб уж сильно интересно. Просто в таком разре-ракурсе ничего подобного мне не приходилось и слыхивать. У меня башка просто всё вверх тармашками!
Ю — Эт вас так ваш атеизм а Ёх в свою очередь христисты так убедили, что они служат самим себе а никакому не богу! что вам теперь всё из-кажется. На самом деле я пытаюсь умственый строй ваш наи-берёт вставить с головки на ножки! Никто ни кого не убеждает; есть Бог или наоборот. Хотя и так и этак результат только один. Главный мой принцип убеждения; поставь себя на место первого. То есть хоть на место Христа.
Ю — Например почему хри-во считают религией Христа, когда это модернизированный иудаизм?! То есть после распятия иудаизм получил мощнейший толчок а то о чём проповедовал Христя просто похерили! Таким образом Исе закрыли рот. Те двенадцать что якобы были с ним — это люди фарисеев и саддукеев. Их задача и состояла в том чтоб затащить мессию на кол. И потом изложить всё по своему. Может с христушкой и были истинные последователи. Да его самого небыло! Но они и «последовали» за Христом. Распяли их зарезали, придушили. Но остались «победители» или победятелы. Их тоже истребили так как распространяли они чуму иудаизма. Чуму жидовской морали.
Ь — ??!!!
ю — Ни один тиран или деспот не сравнится в зверствах с хрис-ской церковью. Тоталитаризм хр. веры начал ослабевать только в 19 веке. Тогда же, благодаря атеизму, стал возможен научно-технический прогресс.
ю — Ну конечно надёргали из Хр трёпа полезных жидовству фразок! Добавили врак. Например возвращение Лазаря. И чего это Изя не возвратил всех иудеев издохших от Моисеевых времён-репрессий. Как-то смешно чек-богу заниматься швалью-одиночкой лазарем. Который согласно иудейской же словоблуди был-приплыл в раю. Это же какое наказание Лазарю! Обратно слили в унитаз с погонялом израиль! И все жиды ведь падают только в рай. Если не выше-круче. Мы по своей неучёности и не знайм … . 
ю — Ой! Про этих уж и не надо бы! Мы тут сами друг с другом хуже  жидов жидо-жидём. Хоть в деревнях-то их нету …
ю — Ну как же не надо! Никак! Православная и иудейская религия одно и то же. Никак не обойтись без этих наци (нац-цыц). Существует такое нестойкое мнение что Исус не иудей, а Сын Божий. Но «не иудей» подразумевает подозрение что как будто и да, жид. И почему тогда сей неиудей сделал жидов богоизбранным народцем а всех остальных гоями, читай рабами. Есть и икона где Изя с голубыми глазами. Но национальн-ось у израилевых сынов определяется по линии матери. Хотя их исходная национальность гиксос-халдей-финикиец.
Ю — Так получается! что у нас! у русских! и нет своей веры!?
Ю — Ну, как говорят по гамбургскому счёту, и нет! Но это и к лучшему! Не от чего отказываться, бодаться-пятиться! Просто взять и бросить! Наше счастье что Русь охристианили на тысячу лет позже попы-Европы …
Ю — На помойку?!! бросить?!
ю — Ну я что-то разошлась с ваше-ёй наливочки! Да уж больно это навязчиво. В библиотеку это. Как частное мировоззрение одного из малых народов. Да попросту израильская народная сказка …
О наклонилась ко мне и не то с ужасом не то с завистью прошептала:
«Сашь, у этой моей тётки-тёзки Ольги москва-москва такая что кажется у неё через чур длинные ноги и они в месте москвы, чтоб «комуникация» не кидалось в глаза, ноги завядзаны в ап-пельсиновый два-узел! А я уж думала лучше чем у меня и нет … ».
И продолжила для всех:
ю — Кстати то как крестилась Русь всё переврано невероятно. Истинные летописи либо уничтожены, либо за семью замками, как бают в Ватикане. Никакие князья по своей воле ничего из Византии не везли. Православие навязали на Русь с целью уничтожить. Россы дохристианской эры не знали себе соперников. Именно с насаждением хри-ва начались междуусобицы. Сначала смирить как скифов, перессорить! (что ни князь — то бог!) а потом истребить. Следующим актом похода Европы на Русь — нашествие орд кочевников (китайцы, монголы и пр.) Китай в средние века звался Татарией. Это нашествие спровоцировали христианские миссионеры. Эти, надо сказать, отважные люди, присутствовали и в войсках татаромонголов.
Ю — Поэтому на Руси хри-во насаждалось огнём и мечом. А правящая верхушка Россов где спаивалась, где подвергалась гипнозу. И в неадекватном состоянии совершалось крещение. И Сергий Радонежский не был таким уж христианином как его преподносят. Зачем же тогда он организовал святые места в лесах. Что как раз из традиций исконной веры но Руси. Я язычество не защищаю. Тоже ложь, но более наивная, почему и уничтожена хри-вом с лёгкостью.
Ю — Этим же объясняется лояльное отношение завоевателей-кочевников к православию на Руси. С точки зрения хри-ва «агрессивная» религия ислам завоевателями не то что не насаждалась, но даже не популяризировалась. Нонсенс! Мамай и Батый выполняли заказ. И заказ был проплачен по достоинству. Такое лояльное отношение говорит о том что татаро-монголам не нужны были северные территории Великороссов. То есть будущие хозяева истреблённой Руси имели иную прописку. Этим же объясняется остановка орд татаромонголов на границах древней Руси и дань победителей была ниже княжеских поборов со своих сородичей.
Ю — Когда Русь встала на колени запад струсил занимать заказ освобождающееся место. Те же шпионы в татарах сообщили что их «ждут» с распростёртыми объятиями чтоб разбить по частям. Сначала тех кто придёт на Русь, а потом добить остальную матушку Европу в её гнезде. Сама русь татар не интересовала. Богатства Европы! Ну Руси собственно и грабить-то было нечего по сравнению с сокровищами европейцев. В одной Польше золота было в разы против русского. Если кого-то смущают подобные констатации, легко посчитать даже сегодня. Польша по количеству замков превосходит Русь … Для того чтоб создавать эти чудеса нужны не только людские ресурсы. И ещё пример. В конце Семнадцатого века молодой Пётр собрался на войну. А денег нет. Нечем просто накормить вояк Петра. А нужен порох, ружья, пушки, кони. Гле всё взять? Когда свинца для пуль купить не за что! И тогда Боярская Дума вводит налог … на лапти! (как это созвучно с теперь-временью! Транспортники страдают от госналогобложения в разы по сравнению даже с газовой империей Газпром. Автомашины видят все как и лапти. И коли есть деньги на машину то налог можно задрать до небес! И ума не надо.)
           — К тому же татаро-монголы могли договориться с русскими князьями или заставить ударить вместе. Такое «противостояние» продолжалось вплоть до Куликовской битвы … Ханы боялись в том числе и богатств Европы. Как купили их скопом, заставив пойти на Русь, так могли купить и по частям.
           — Когда золотой шарик татар сдулся русские разбили их войско. Версия о том что Дмитрий Донской победил орду в её лучшие годы несостоятельна. Это нисколька не умаляет славы русского оружия. Наоборот. Войско Мамая превосходило силы росичей более чем в десять раз! Междуусобицы на Руси продолжались и после Ивана Грозного! Победу обеспечили храбрость, умение. И упадок боевого духа в рядах татар. Шли по-золото и увидали золото … русской осени.
Ю — Здесь можно позавидовать порядочности победителей. Уговор дороже денег. Разговор о том что россы остановили завоевание татарами Европы абс. несостоятельны. Останавливать было некем! Мне стыдно за соотечественников. И тех и теперешних. Тех за то что надели на себя хомут христианства. То есть стыд за тогдашних князей неудачников. Ведь никто иной как первый христианин провозгласил: «Разделяй и властвуй!» И сегодняшних имеющих бессовестность назвать себя историками. Стыд!
Ю — Вероятно и моя версия носит тенденцию приврать, однако она не имеет никакого отношения к церковным летописям, заведомо запрогро-м!мированных на геноцид великороссов. По крайней мере хрис-во прекратило набеги русских князей на греков, на Константинополь.
Ю — Следует сказать ещё и о том, что даже мы сами, пращуры то есть, не торопились с собственной историей. Достаточно напомнить всем известного господина Карамзина. Сей царский сановник только в 19 веке пробовал написать историю. И не написал ничего а Отечественной Войны историю, как свой золотник, упустил. Нет-бы опросить современников-участников. Ходить сзади за Кутузовым с 12 июля!. Впервые на уровне государственности и разумеется под диктовку самодержавия. Ещё А.С. Пушкин и смеялся радовался над сей «гиштороиею». «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным как Америка Колумбом. ”ИГР” есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека». Какую историю мог написать великоросс в 19 веке?! Вот никакую и написал! А на историю О Войны Саня Первый денег не дал. Кто же даёт деньги на описание собственного позора?
Ю — И в то же время вот что А. С. говорит:

В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам без всякого пристрастья
Необходимость самовластья
И прелести кнута.

Ю — Или вот под это настроение великий пнул великого?

Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим!
 
ю — Не может быть чтоб это Пушкин!
Ю — А это я вам специально чтоб вы и верили и сомневались. Тогда путь к истине самый верный. Но то что сии строфы Александр Сергеевич Пушкин накрапал, у меня лично сомнений ноль. То есть конечно не он! Здесь желчь не гениальна! Но я сама с первого раза не поверила. Это я о первом четверостишии. Вторая строка два лишних слова «нам … и всякого». Это писки другого «поэта». У Пушкина такое не катит.
Ю — История Руси дохристианской либо уничтожена, утрачена, либо где-то утаивается. Со времени охристианивания и по сей день русские живут как на вулкане. Живём тем что умираем. Так что какая разница какова будет история. И нужна-ли она. То же и с Европой. Там демографическая катастрофа. И не только из-за выдуманной жидами моногамии. Только никто не хочет видеть первопричину в религии. Но сама по себе гиблия претенциозна. Это претензия. Когда б библия была от бога, зачем её писать? Зачем столько писать? Истинное Святое Предание у каждого в душе! Правда чтоб откопать это святое нужно разрыть терриконы хлама! В том числе хлама состоящего из библий разного засола и пошиба и околобиблий! Каждое слово билии-гиблии вопит: «деньги давай! Деньги отдай! Ты раб! Ступай работай-горби на царей и попов! Грешник от рождения по смертный час! Деньги давай! Сволочь! Лодырь! Дрянь похотливая!»
И — И ещё поразительная, но очевидная деталь; гиблию сочинили мужчины, то есть слизняки, боящиеся баб. Женщина в гиблии скорее как предмет. Объект, самый подходящий для насилия, эксплуатации, униженья и доведения до скотского состояния в первую очередь! А бабы вперёд всех к попам! Дурите нам головы, пашите на нас по лесу! Обзывай! Унижай! Уничижай! Поп! А тех что послаще трахай во все отверстия! Сильнейшее доказательство того что закон христианства основан на полном беззаконии. То есть пользование; магия и гипноз в чудовищных размерах.
Ю — И я ещё удивляюсь как мой Сашуля не обвинил меня в антисемитизме. А вы? У этой мелкой и мелочной нации такое воронье горло! Стоит пискнуть не по шерсти! Сразу поставят в ряд со Сталиным, с Гитлером! Но следует отметить и то что сама эта нац. страдает от христ-ва не меньше любой другой. А ненавидит Х-во в разы больше любой др.нц. Но джинн выпущен из бутылки! Нормальному человеку из иудейского-еврейского племени должно быть стыдно до слёз за гадости иудаизма и хритсианства, не признающих людей людьми!
— Костя! А ты наверняка хорошо играешь!? Я б дала сто очков что на баяне!
Б — У нас Оля искусно играет на гитаре! Лучше меня во всяком случае! Да-два! А цыганочка как отче наш! Давай-ка Оля! Давай-давай! У меня уж пальцы не те!
Ю — Значит всё-таки угадала! Хоть пьяна!
Ю — Ну есть немножко. Только я больше на аккордеоне. Баян это так, шабашь-хобби!
Б — Что-й-т я смотрю у Санечки глаз горит! И на стуле не усидеть! Несите и баян и аккордеон и гитару!
Ю — Да врёт он всё, Оля! Это ему хочется; вот и окордеон! На баяне-то он с детства мастер каких не сыскать. А кордеон только вот куплен. Охота похвастать. Теперь акордеон модно. Сколько клавишь столь и звёзды! А что баян - больша гармошка. Костик не капризничай! Видишь гости плясать а не танцевать хочуть! Это он так говорит, что гармошка, а мне лучше баяна нет! Ну что смотришь! Да играй что хошь! Я тогда вон с Сашей танцевать пойду. Играйсь тада-сь зубами на своёй опрокинутой р-Ояли! Ой! Оля, у нево до меня любовница была! Он перед ней …
Д — Да какая любовница, Оля! Ну-да, тоже Ольга, два раза целовал! И три раза по морде получил! … 
О — Оля-Оля! Точно, полмнит, гад! Я уж и забыла. Так он перед нею ка наш петух, А”ля ФилЕ Киркоров. Растрамазонился! А как меня увидал! Забыл, говоришь? А нет, милый, помнишь!
О удивлённо посмотрела на меня, потом на хозяйку. Привстала, но снова села; что же будет? Аккордеонист пришёл с баяном.
Ю — Во! Другое дело! Что ты на этих «ластах» перламутровых два-полтора вальса только и выучил! Успеешь ещё. Вот напляшемся тогда! Да и сам говоришь, что пляска на аккордеоне не такая что на баянчике!
Ю — Боится муж тебя хозяйка!
Ю — Да никого он не боится! Ни чёрта ни бога! Боится вот что не научится на этой пердамудре! Конечно боится! Он без меня шагу боицця ступить! Не то что на гармошке сыграть! Я как-то уехала с Валечкой в Артек! На пионерской путёвке. Так он тут голодный насиделся, едва нас дождался. Вот! И сготовит а не ест. Всё нас и ждёт, сердечный! Папа Костя наш!
Ю — Костя! Вы что готовить не умеешь?
Ю — Да не слушайте ей! Аппетит пропал правда! Я знал что люблю, да не знал что жить не могу! Смешно, правда!? Ночью как-то проснулся — задыхаюсь! Побежал к телефону … не знаю что было бы если б не взяла трубку!
Ю — Фот так рассказ! Саш! Мне вальса захотелось! Давай я поведу! Костя можешь Полонез Огинского! Вот!
Баян сначала заленился. Но и мы не попа-попадали в вальс. Но вот стало получаться.
Ю — Сашь! А ты так можешь? Задохнуться без меня?
Ю — Я тогда иду в море!
Ю — Что и зимой!
Ю — Зимой море лучше помогает. А куда мне звонить было! Ольга Александровна! Любят все одинаково! Вот не любят по разному …
Ю — Сашь, я правда такая дура!? Ну неужели ты задыхался все десять лет? Фот! Спортила своё имущество! Имучество …
Ю — Нет! Только первых двадцать … минут!
Ю — Сашь, ну хватит смеяться!
Ю — «Я глупая!» Я так счастлив что ты вот теперь учишь меня вальс танцевать. И потом; меня же лечили в психушке! …
Ю — Что! И от этого!? Ну раз ты ещё умудряешься и надо мной и хи над собой смеяться …
ю — Да-ддда! Можно ещё попробовать! Только, Олечка! Это очень старит! Честно! Найдёшь меня, а я буду похож на морского окуня.
Ю — Красный сморщенный старик с выпученными ослепши очами.
Мы не заметили как Ольга вернулась из детской с гитарой. И тут уж началось целое действо! Играли оба виртуозно. Так играют настоя-ющие мастера. Их нельзя увидеть на большой сцене от того что из природной застенчивости паралич пальцев. Но тем прекрасней они играют дома, в гостях, где их слушают-переслушали и ни грамм предубеждений.
Ж — Сашь, я прошлый раз переборщила! У неё кружевная задница, ой! То есь москва-москва! Бела така из-юзе узелков-хвостикоф-снежинков попа, звездохранилище …
л — А что ты шёпотом. Они же ничего не слышат! Ты какая-Ото-т маньячка! Амазонка! Ты только женской красотой интересуешься. Ты наверно и влюбляешься в женщин?
Ю — Сашь! Ты не танцевать! Ты медвежествуешь!
Ю — Я наверно напился пьяный! У них такая водка классная!
Ю — Сашь, посмотри как она играет! Ну как в неё не влюбиться!
Ю — Да уж! Лучше влюбляйся в женщин!
Ю — Аж противно! Какой ты флегматик! Футурист несчастный!
Ю — Это я-то флигельматик! Я психопат! Ольга Санна! О Санна! Как она тебя назвала! О!Санна! Мне так нравится!
ю — Я вижу! Это она тебе понравилась! Ещё бы! Такая задница! Токио-Токио! И сиськи как епонские колокола …
ю — Мексика-Мексика и мехико-мехико! Как вы мне все надоели! Ёш-твою-баб-твой-дцать!
Ю — И она с тебя глаз не спускает! Сашь ты будешь шевелиться? Поехали тогда спать! И моложе лет на пятнадцать … Сашь, звездоблуд ты! Вот ты кто!
Ю — Да уж! Оля! Девочка такая новогодней ниточкой перевязанные две сиси и две ягодиси … , ягоди-сиди!
Ю — Сашь, ты и смотришь ровно и не качнёт, язык не заплетается. А что ты говоришь! Ты только послушай! Что! Если спущу тебя с поводка прямо кинешься на неё! Да на ней … ! Сашь, я ужасно ревнивая! Ь-Очи выдеру! И надену-напялю на член! На шишку … изгрызу сначала тебе как шишку еловую! Кобель! — Я очнулся (качнулся) да! Да-да! Качнул бы я этой хозяюшке … где-нибудь в сторонке от Кости … .
           О — Оля, Ольга Александровна! Откуси-отгрызите мне ево совсем! Ю — Я … А? пы-пы правда как-то подраскис … .
ю — Блудня! Это что так будет всегда? О с глаз долой! И ты сразу за чужую юбку? Не потому-ли ты такой сладкий! Щербет шаршавый! А сам не увидишь так тебя …  без твоего ведома в штаны залезут!
Ю — Олечка! Ангел мой! Что я такое сказал!
Ю — А вот я щас Косте на колени сяду!
Ю — Ты хочешь яичницу-глазунью!? Оля! Солнышко! Заместо баяни! Ты ведь сама меня сюда привела! Целовал бы я сейчас твои сиси в «Волхове»! Зажмурившись …  Или что пониже … . Да у какого мужика от такой снегурочки башки не пойдут с солнечной орбите!! я и стараюсь на неё не смотреть, да не получается! Я что на тебя меньше что-ли смотрю!
Ю — Если ты выпил достаточно, давай собирайся! Время третий час! Пора и честь знать! Сидим тут как у тёщи на блинах. Чужие люди … Им же хочется! Я же женщина! И всё вижу! На головах сидя … .
ю — Я не пьян! О! У меня идея! Хозяйке точно спать по-ора! А Костю мы вместе с баяном заберём с собою … .
ю — Господи! До чего я тебя люблю! Сашь, неужели до такой тупой степени и ты не ревнив!? Ты ж деревенский! На деревне гармонист первый парень! …
ю — Ну сбежишь ты под нево! Он тебя отъ … - отпинает Сириусом под и побежит к своей О! А мне такая ты нужна!? Опять в Старицу поедешь? Поедем?! Поедем вместе! Опять! Бль …
Ю — Да я не обо мне! Я о твоих мыслях! Ну ты, милый, пьян! У нас и машины-то нет! Под рукой …
Ю — По-поп-ехалите на такси! Денег у ментов подзай-ёй-мём-мнём!
Ю — Нет-нет! В Старицу опосля! Ты дорогой никак не привыкнешь! Что у тебя в Ленинграде дитя! И что вы за народ мужики! Поллитрой всё из головы вышибает! Никакой ответственности-сти!
Я полез в рубашечный карман за фотографией дочери. Пьяный я её не боюсь.
Ю — Ты же сама говорила: ревность факт-акт (фактат) воспитания! У меня факт-воспит другие. Я никогда самую огромную любовь не сменяю на небольшое дельце …
Ю — Как-ка? Самую большую любовь на маленькое дельце? На шариковую ручку например! Другие-подругие друзия-подруги, подпруги! Вьюги-буги-вуги! Сашь, сколько у тебя было Зин? Имя редкое. Соври что ни одной! Никакой! Сашь а Сашь! Скажи Наташе-Кара-ндаше: «Ляжь!»
Ю — Вот ты Костю и уговоришь! Я напиться хочу! И плясать мы ж с тобой не будем в третьем этаже на три часа ночи! Деньги с собой! Денег куча!
Ю — Костя! В Великом Новгороде есть ночные кабаки? Есть! Точно! Город же Великий! А как кВеликому без ночного кабака?! Стыд и срам!
Ю — Давайте я вот это с собой возьмём! Оля собирайся! Да захвати четверть. Нынче в кабаках такое пойло! А то мы правда тут разыгрались скоро соседи сбегутся!
Ю — Кто хочет потанцевать! Конечно прибегут!. Константин! Может твоя Оля дома останется? Не боитесь дочь одну!
Ю — Я? Без неё?! В кабак! Да это же куликовская битва на два! Я и Пересвет! Да и сам я без неё никуда не пойду! Я могу конечно, но что она тут одна думать будет! Кто её поджалеет-то. Разве поплакать вместе с дочкою. К соседке забежит; та или забу-берёт к себе или у нас с. посидят! Тут вина и закуски на тридцать три компаньи! За милую душу! Только О! Сразу же не афишируй! А если Катерина захочет тогда пусть и посидят. Телевизорчик у нас новомодный!
Ю — Ой мне просто за вас завидно! Не думали не гадали! Угадали! Припёрлись в самую счастливую семью в свете! Втёрлись в парочку!
Ю — Саша! Что ты так грустно на меня смотришь? Да неужели не понимаешь ты что кроме этой моей любви гарантией от разлук-ик! все лекции! Ты один ничего не сможешь!
Ю — А что я должен!? Я что-то должен!!?
ю — Ну нынче ты обязан напиться! Ведь может быть в последний в распоследний раз!
Ю — Ну нынче я напьюся! Чтоб всё вылетело из башки!

Теперь я вспомнил когда это было! 1995 год! Или в пятом году мы с нею снова заезжали в Великий N*?! но с 95 года я не пью совсем. И пива. И квас остерегайсь. Ольга Александровна «бросила» всё-таки меня. Но в последний раз и не надолго. Месяца два. Но влюблённым известно, что это самое Ужасённое. Ей немного за тридцать. Мне под пятьдесят. И ни одной удачной дамы! Все только катят и обувают … .
сам! Я понимаю что сам. Сам виноват таких ш … хорошеньких подбираю … или они меня, штучки, подбирают. Да вобщем-то мне грех! Всех встретившихся мне женщин я должен благодарить на коленках хотя бы за одно! Все они пытались вести меня по дороге от бездны. И это у всех у них получалось при том что тяга к бездне у меня как и у всякого мужика, для самого меня непреодолимая. И всё же! Тот кто может хвастать верной женою … многое не знает. Или не желает знать! Я совсем не о том что нет верных жён. Наверное есть. Скорей всего много … Не от кого рожать! Всем пример скопец исус?
Но «неизвестно кому повезло!» Да и стоит-ли обращать внимание? Человек не может смотреть всю жизнь в одну сторону! Мужчина и женщина не созданы моногамными хотя бы потому что Все «подходят» Всем!
Когда я совсем юношею возмущался первою изменой я и сам не мог представить чтобы мне вот всю жизнь спать с одною. Такой же трагедией мне представлялась и жизнь любой женщины в постоянстве. Именно моногамия как исключение и присутствует в естественной человеческой жизни. Полигамия с практического взгляда напрямую влияет+ на жизнеспособность общества и на выживаемость генотипа. Одной из причин того что в семьях один-два ребёнка и является исчезновение феномена; «любовь прошла». Или я ничего в женской любви не смыслю-Ю. А есть она другая любовь? Это ведь женщина научила и меня любить!
 
б — Поехали на Юрьевское подворье! Они недавно открылись и круглосуточно. Нам ведь всё равно? Это не совсем в центре.
Ю — Это же по названию монастыря! Сашь, помнишь тот дядька нам что-то говорил, а мы не слушали да поехали обедать в монастырь. Замечательно. Даже здорово! Костя, мы там сегодня уже были!
Ю — Так вот получилось что я забыл вам подсказать. Точнее не забыл, но постеснялся. Там не дёшево.
Ю — Всё правильно! Если вспомнить как мы познакомились так ты подумаешь «господа скуповаты!». Что поделаешь! Нет этой бесценности дар-таланта «расставайся-оставайся без копья, без каблукъя!»
В такси все некоторое время молча. Затем Ольга маленькая в визг:
Ь — Ой! Я водку на столе оставила!
Ю — Это вы милая спицально! Я ещё в прихожей по вашим милым хитрющим глазкам поняла что не в твоих О интересах чтоб наши мужички наклюкались!
Ю — Я думаю вернуться бы. Но вот хозяева …
Б — Оля, ну у меня же завтра выходной а в понедельник вопрос о моей сессии. Тем более что … водитель мы возвращаемся. Ольга Санна, вот вы предлагаете отказаться от православия! Но свято место не бывает пусто … туз-то!
Ю — Я не предлагаю! Я возмущаюсь! И не только от христианства — от всех ныне существующих культов. Потому что всё это коммерческие гипер-корпорации с неслыханной доходностью! Но это лишь цветочки по сравнению с морально нравственным уроном который терпит от религий человечество …
Ю — А что же взамен?
Ю — Я тебя Костя очень хорошо понимаю! То что такой переполох слышится и в твоих вопросах доказывает странную на перв. взгляд вещь; вместе с религиями исчезнет твой атеизм!? Жил же Сталин без христ-ва? Это конечно плохой ап-прецедент! И всё же прецедентик! И это оченно ва-жно! Потому что ничего не изменится если выкинуть старое тряпьё на свалку! Так же язычникам казалась жизнь без их богов невозможной! Тем более что ханжески верующих в христушку из общего населения христо-стран в лучшем случае пятая часть, то есть двадцать процентов. В России и того меньше. Едва-ли перевалит за десять процентов. И то в этих десяти процентах десять процентов (100 %) сомневающихся.
Ю — Да мне просто любопытно!
Ю — Вот вишь, какое огромное место в мозгах цивилицации ложь занимает! Херовы верования! Сколько энергии высвободится если весь этот бред сложить в чулан и забыть! От этого Бог только ближе станет!
Ю — И всё же?
Ю — Ты не одинок. Ты не одинок на своём распутьи даже в этой машине! Когда я стала пристально заниматься вопросами теологии и вдруг пришла к выводу о завиральности всех религий я сама была несколько ошарашена вопросом; а что же взамен?! И что дальше! И вот буквально сегодня … а сколько времени? Четвёртый час! Ну вчера я вдруг нашла! А Саша мне, так и оставшейся по сей день слепой! Сказал в первый же день о его «религии». Одна единственная, глобальная и самоутверждающая религия есть! Её не нужно создавать, или придумывать как придуманы существующий сегодня! Основа их всех рабство! Даже дети в школу не хотят идти потому что христианская мораль и нравственность основаны на принципах рабства. И школа … как это ни странно. Но и науки и всё будет другими если люди избавятся от нынешнего ярма верований и школа. Все, хотят того или нет, оглядываются на гиблию! Не зная что она - гиблия! И школа не обязательно! Это снова тирания! Пусть детьми занимается чужой чек! Иногда последняя сволочь! Нынче она, школа, никак не соответствует внутреннему душевному устройству ребёнка, молодого человека, человека вообще. Почему ужасно упрямые дамы ничего не понимают! Это (б.бл.я) вразрез их божественной сущности! Вот и всё! На самом деле ведь всё это одно и то же! Христианство, ислам, буддизм, вуду, даосизм! Кнут сильнейшего. Страшилка! Придуманы надо сказать гениально! И эта Религия старше всех бывших, уничтоженных или забытых, переродившихся и существующих сегодня. Она дана человеку Богом вместе с жизнью … другое дело что нельзя отрицать и тот факт, что Бог терпит религии. Потому что когда-то народы взбесились! Все сразу! И религии выдуманы «лдьми порядка» как узда, как смирительная рубашка взбесившемуся человечеству «открывшему» бандитский способ существования и обогащения. И всё-таки враки! Все 300 религий все до единой — враньё! Это же говорят и все принципалы той или иной ре. Но незаметно выпячивают ту что сидит у них в мозгах.
ю — Ну не томите же О Санна!
Ю — Это творчество! Искусство! Табуретко-изобретение! Труд - вот Религия человечества! И это единственное верование и делание которое объединяет всё человечество. Всё до одного человека! Религии, мутанты! просто узурпировали, своровали, превентивно, с помощью властей, приватизировали себе право на бога, принадлежащее искусству уловив что тут можно поживиться и властвовать, повелевать! Ведь и религия тоже некий труд! Правда более всех бесполезный для всех остальных и самый доходный для попов. Ну и все дивиденды из сего вытекающие. Самое малое преступление религий и заключается в прямом грабеже творцов. Людей создающих искусство.  Причём вор и разбойник грабит не каждого. Поп не разбирает, залезая в карман и к последнему нищему. Вспомните жидовскую байку о матери трёх деток, отдавшей попу последнее. Я уж не говорю о продолжении байки. Как? Она же в каждой по ходу церкви отдавала последнее … Бог мечтает лишь об одном — Дарить! Но дарить-то некому! Все смотрят на лысину попа!
Ю — Вот перед вами, то есть, сзади вас сидит мой Саш … Батюшка что проповедует в церкви кушает хлеб принадлежащий таким как он! Поп-ы на «законных» основаниях грабят не только народ, но и оставляют без средств к существованию истинных художников, или! Иными словами Истинных Служителей Бога! не имеющих способностей продюсировать своё Слово Божие. Не умеющих приспособиться, мимикрировать! И, или при прямом попустительстве, просто гибнущих с помощью той же церкви от алкоголя, наркотиков, болезней! Религиозность это же стиль жизни. Самоедство. И мудрости в ней столько лишь для того чтобы 99% народа ничего не понимали как стадо баранов из-за недостатка времени … они ведь трудятся, занимаются истинной религией. Труд! Труд и Труд! Вот на! Религия людей. Деятельность любого вида! А не вытьё под поповское кадило! Молитва и есть самоодурачивание личности! Замбирование! Во и бубнят в уши: «боже! Царя храни!»
В — Высшая форма безделия — альпинизм! Так? Это снова Сашина фраза. Так вот; в церквах попы по жидовскому наущению и принуждают занимаются альпинизмом как раз в том смысле. Ф-альш-пинизмом! Лезть по гнилой и скользкой лесенке гиблии к исусу, то есть чёрт-те куда! Когда сам любой чел есть бог!
Ю — Народ должен идти не к попам а к Художникам истинно и беспошлинно прославляющим Жизнь, величайший подарок Бога человеку. К Творцам прославляющим самого человека как бога! И не храм мировым разбойникам и убийцам должно строить человечество а Храм Искусства!
Ю — Послушайте Оль Санна! Вы проговариваете такие вещи что у меня и хмель пропал! Я и представить не мог! До чего всё просто! Что быть не может! И моя что-ли работа молитва?!
Ю — Мало того! Наличие религий вообще нивелирует значение искусств. Это же прямая подмена! Кража! Разбой! На большой дороге! Искусство теряет смысл. Главное его предназначение украдено! (у попа за спиной!) Андрей Рублёв посредник между Богом и дитя а не гнусный поп! Более того; истинное искусство есть вторая по значению работа после деторождения. И при всём позоре человеческого существования на Земле нас не уничтожают только благодаря искусству и деторождению!
  В — Вот Саш всё время меня спрашивает: «Что такое? … » Вот меня сегодня прорвало! У меня, господа, Восьмой Комплекс Скифа.
Ю — Мошенничество вселенского масштаба! Искусству отводится роль воспитательная. Искусство, труд, работа дана Богом человеку после дара рождения задвигается на пятую роль! То есть искусство даже не на вторых ролях а в шестом ряду бельэтажа. И пасть заклеена скотчем с надписью «боже царя храни». Тогда как попы, если они хотят остаться, должны ходить в подручных у гениальных поэтов, художников, плотников, композиторов, скульпторов, изобретателей, каменщиков. Именно не рабов, работников избранных Богом! Как педагог поп и экскурсоводы например. В тех же храмах! Но на более благодатных условиях. То есть то что они сейчас для себя и своей жизни считают процветанием в век кой наступит при гегемонии искусств, то есть Бога в жизни людей, эта их нынешняя жизнь-грызнь, поповская жиДзнь встанет в ряд с чёрным нищенством! Не говоря уже о приобретениях духовных! И это лишь одна подлость религии и её преступление! Зашорить творчество. А именно творчество и есть наивысший взлёт человеческой мысли и труда и есть главная хвала Богу! А не поповские завывания где-бы-то ни было! Поповский вой-лай именно нацелен на человека. И делает из человека раба. Не такого нагл и подлого как поп, но с прицелом.
В — Вот сейчас, как пришло на ум, скажу ещё одну истинку. Правда её открыл Санечка. Земля живое существо! Это уж камень в огород господ учёных. Сначала и мне показалось смешно. Море, Океан — это ведь урина Матушки Земли! Я сама где-то слышала что составы крови, мочи, морской воды ещё чуть-чуть и одинаковы! Вот как действует христушкино враньё на умы как будто отпетых атеистов!
ю — Но этого никогда не случится! Кто ж за так! бросит такую кормушку?! Люди исскусства! Что они могут! Сами себя прокормить …
Ю — Храмы Богу и будут эти, как я назвала, храмы искусства. Ныне церкви выполняют две основные функции никак не связанные с основной церковной декларативностью: это основная опора власти эксплуататоров! И вторая функция — пресс! Гигантская соковыжималка денег (из рук в т.ч. раскаявшихся грабителей и убийц!), драгоценностей и материальных ресурсов из одураченной массы цивилизации. До последней капли! Чтоб вынудить нас снова, уже без штанов, идти горбить! На попов, церковь, на богатеев, на государство. Именно этими двумя орудиями церковь попирает Бога! И вся вера попов состоит из трёх букв; бог! С маленькой буквы! Вся мудрость — простой гипноз! А раз непонятно — значит божественно! Но что такого непонятного Может Дать Бог Истинный Своим Детям? Ничего! Только поп-обманщик чтоб вывинтить из кошелька обдураченного денег!
Ю — Но люди искусства не подвержены такой страсти сбиваться в кодлы!
Ю — А это такая уж необходимость? Объединяться! Объединяться нужно либо для защиты, либо для нападения, читай грабежа, или мирного законного изъятия денег, драгоценностей, земли и прочей движимости-недвижимости. Я же говорю - религия узаконенный под божьим именем синдикат мошенничества, имеющий отношение к богу гораздо меньшее порядочного мужчины или доброй матери семейства. Церковь изобрела мирный грабёж, хотя никогда не брезговала и прямыми грабительскими налётами и убийством. Причём в масштабах какие профи-грабителям и убийцам даже не снились. Церковь стоит официально над законом! Более того, она сама законо-изуверо-изобретательница!   
Л — Люди искусства ведь коль объединяются то не для изъятия из толпы бобла? То есть не в таких глобальных масштабах! Даже театр. Не в первую очередь. Опекать истинное поклонение Богу и обязано общество! В первую главу всей своей деятельности. После родительских забот. Тогда и в среде искусства не будет сора. Святой творец, человек искусства и должен быть один-одинёшенек. И каждый такой одиночка и обязан своим примером учить общению с Богом! Потому что именно человек есть наиболее прекрасная и полная материализация и реализация Бога во вселенной! К какому богу ещё идти человеку-богу? Только к такосму же как он, к таким же как он-сам! Среди прочего мира, среди Вселенной он может ещё найти бога, но этот бог будет меньшее совершенство чем он-сам! Планета Земля менее совершенное воплощение Бога чем сам-человек и все прочие планеты. К Солнцу, или к Звезде приблизиться невозможно.
Х — Христианство, библия, удавленный Исус и есть наивысшее богохульство! Если бы Есенин жил до Моисея, Моисей мог смело сказать: «Я проживал в стране самых отвратительных громил и шарлатанов!» Жидовское племя по бесчестию, наглости, подлости, невежеству и прочей грязи не имеет себе равных на Земле. Об этом кричат папирусы древней страны Та Кетем (Египет по гречески). Этот цинизм позволил, проверив, понять что Богу наплевать на всё что происходит здесь! То есть возможно не наплевать на полное исчезновение человечества. То есть исчезновение человечества не под силу самому человечеству. И сей народ понесло во все тяжкие. С этого момента началась их «богоизбранность», то есть вседозволенность. Они же, жиды! Самобогоизбраны! И как тут не напридумывать религий! И я хвалю их за храбрость! Придумать сказку и сделать её былью! Да ещё под эту «бля-быдль» наклонить всех!
А — А коль они богоизбранны, остальные - быдло! Как ни крути! Это же чистейший как золото или алмаз геноцид! Но они блеют что это сказанул бог! Так жидко блеют. Их иеговушка благословил геноцид на всех нежидов! А христушка поддакнул.
А — А нам поделом! Мы как минимум трусы. И атеизм создали трусы! Там бога нет, бояться некого. А в Талмуде наоборот утверждают жиды: «бог находится во власти раввина». Что раввин скажет то егова и сделает! То же самое у жидовского течения (секты) гностиков, чей апологет и Ч. Дарвин. Гностик слово происходит от греческого слова и означает знание. Так вот: «знающий над богом». Так гнустят гностики.
Я — В своих помыслах я долго не могла определиться в тяжкой альтернативе предположений о смерти Исуса. Зарезали его соплеменники или удавили и пришла наконец к убеждению, что удавили! И вдруг нахожу в Талмудских откровения что Иешу повесили на дереве. И всё же подтверждается только факт гибели от асфикции. Моё глубокое убеждение что Исуса один человек удавил шнурком!
Д — Да ты же сама говорила, что этих исушек были сотни! А может и тыщи! Что исушка только прототип, собирательный образ утопленных и удавленных. То есть на примере уничтоженных так или иначе гиксосов, халдеев и финикийцев, в том числе и не желавших вступить в иудаизм, в секту, топили, давили и резали ханжи от иудаизма. Эти убиенные и стали-были-будут прообразом христушки
У — Удавили его потому что Исус сказал: «Я не тщеславен когда говорю что я Бог! Потому что разумею одно: вокруг меня все Боги!»
Э — За это и должны ратовать все услышавшие. «Имеющий уши да меня услышит». Бог не лжец, не вор, не убийца! Его задача: чтоб все Боги радовались, были счастливы и бессмертны! И Каждый Бог должен творить лишь в этом направлении. Или хоть стремиться. Вот Основополагающая морали и нравственности! Но яхве изд приказ, правда такому же «гамаге» как и он сам, зарвавшемуся букворождённому жиду; уничтожить такой-то народ до одного человека! Всех. Но вот беда! Убитого жидами народа фи-ли-стимляне не было на белом свете!
Но вот же вот происходит сие бумажно-папирусное действо в торах, талмудах и библиях. И самсон разок пукнул под фили храмом и разрушил и всех-то всех он убил. Ну и себя-самого-милого ухайдокал!
Только вот почему-то мудила Дарвин костей Петикантропа нашёл тонну. А самсоновых нет. Да шулер по фамилии Дарвин точнёхонько знал что и не было никогда жидовского самсона. И опять же Самсон греческое имя. Ну этих борзописцев чего уж обвинять! Они уверены раз и навсегда что лишь их бредовые истории останутся в веках. К сожалению думают так все бумагомаратели. А жидовские бредни это же манифест власти.
Н — Н-но жиды решили что так будет не интересно … Что они будут боги а все остальные гои. Потому что иначе им жидам не хватит. Иудаизм и христианство для этого и придуманы. Иудаизм «просвящёнными» учук-чами учёными до сих пор является, по их мнению, одной из трёх главных религий человечества. На самом деле если считать христианство сектой иудаизма, или модернизированным иудаизмом, то две основных религии в мире. И! и Х! Что у нас получается? Получается что Иудаизм — самая главная религия на Земле! И «богоизбранных» всего не более 9 (иудаисты) миллионов. Из них примерно двадцать тех кто командует богом. И был бы иудаизм главной религией, но он носит все признаки язычества с ярко выраженной супермизантропией, то есть фашизм! и потому агрессивен, бесчеловечен. Агрессивнее любой языческой религии! Так же и хрис-ство агрессивно и потому процветают Ислам, Буддизм, Конфуцианство и так далее по списку. Ложь рождает ложь! Она так выгодна! Но цивилизации, особенно сегодня как воздух! Нужна истина!
Т — Так думаю я! И хочу чтоб так думало большинство!
И — Но! к сожалению, вся цивилизация настроена жить ложью. Глобальной ложью вроде христианства. Это же так мило! А если и не мило, так привычно! И не трогает что мы, человечество, цивилизаДция являем яркий пример того «Как! Можно жить хуже Ху-дого!»
М — Мы, являясь плоть от плоти Вселенской Мысли празднуем бациллу хаоса. Если бы человечеству возможно было доверить рулить хотя бы Луной, бедная была бы Луна! А человечество ни одной ресничкой не служит Земле. Мы за 20 тыщ лет ни разу не лягнули в пользу Солнца! А человечеству Верой и Правдой Служит не Только Солнечная Система а Галактика вся как минимум! В каком же мы долгу-кредите? Мы не в сост даже представительствовать от имени нас зачавшей Вселенской Мысли! Не то что сотворить! Мы, как и положено рабам, не в состоянии жить в согласии и процветать. Склока идеал цивилизации! Склока идеал библии.
И — И после этого какой-то-хрен, пятиногий семиху из теперешних будет утверждать что Земля не живое существо!? Или что Земля на пару с Солнцем виновники всех-наш катастроф?
Л — Люди, живущие по гиперболе лжи вынуждают Планету отплёвываться от их гадостей!
Я — Я скажу другое; Земля, Солнце, все Планеты Солнечной Системы, являясь живой плотью останавливают беспредел цивилизации!

    В ресторане Юрьевское Подворье.

Огромныя три избы лежачим порталом, то есть буквой «П»е» на почти в гектаре земли. Так нам обрисовали место куда едем и таксист подтвердил:
Д — Да пожалуй что это лучший Великоновгородский ресторан. Да ещё и круглосуточный. Все хвалят. Я правда не ходок, завязал.
Скоро приехали в кабак. Юрьевское подворье устроено и на самом деле по принципу русской избы, то есть строения все бревно. Но со слов это одно а когда приехали да ещё в достаточном освещении всё показалось тридесятым царством.
Первой частушкой что мы исполнили была Ольгин припев:

Будь лоялен
Всякой швали!
Станешь звёздный и медальный!

Конечн на нас сразу все и посмотрели. Оказывается припев не зря. О тут же вставила вопросец:
ю — А можно-ль у вас со своей музычкою?
Костя расчехлил «струмент» и лица, кто увидел просияли не меньше чем от стакана доброго Бимбера.
Ю — Давайте не будем торопиться! Вы пока садитесь вот тут, это лучшие столики! А мы позовём кого постарше, чтоб не нарватися.
О действовала наверняка. Заявка обозначала то что мы не просто поужинать или по-сто! Мы надолго. И так и получилось.
  Ю — Вообще-то у нас такое впервые, потому уж не взыщите.
Ю — В этом году да? Прямо такие не испорченные! Вот врёт!
Ю — Это не займёт много времени. Вам сейчас принесут что-нибдь, минеральную воду и меню.
Перед моей милой уже танцевали официантки, ордна другой краше. Три! Просто ордена на груди богини любви! Одна другой зажигательней да ласковей.
б — Ольга Санна! Как вы так всё умеете!? Ещё только вошли и уже живее всех живых и роднее всех-Всех мамипап!
Ю — Костик, это врождённое! Если не врут все метрики вдруг! то где-то в моей генеалогии зарвалась цыганщина! Какая-то бабка Сима без божьего блг. всю жизнь прожила с цыганом. Да ещё той мой дед был-бль беглым с царской каторги … убоец! А ведь реабилитация есть изобретение новых времён. Да! А вот цыгане, говорила моя тап-прабабка, пря потомки скифоф! А мы-мужа её так и звали: Халдей! Да вот у Сашеньки моего поднахваталась! Его если за хлястик не держать! тут же стервы в разны-сты стороны! Да-а! Он языком города мог строить! Как вот Сашинька. После двух-трёх-пяти фраз у девушек ноги делают букву «»V@@!
  Ю — Фот! Ты пока согрей своё музыкальное чудо! Играть всё равно придётся! И не афишируйся давай. Прибережём твои козыря на перспект. У нас с Сашею какая-то слабость «ко» скандальной славе. Да, Саньнечка!? Вот именно когда мы вместе кому-то что-то не по себе сильно! Вот и на ваш абордаж нарвались во Кремлю аж! Запомните хорошенько! Человек есть Самореализация всех Мировых Сил. Самоматериализация всех до единой Мировых Сил. Мировых сил правящих Вселенной. Самая прекрасная, но не всегда удачная. А мировые силы это как то: Мысль, Поле, Радиоволна и т. д. То есть всего называемого попапи бог. Я не сильна в физике. Да ещё имею тенденц-цуц подозревать этих физиков-мазуриков в кромешных заблуждениях. Из того что я сказала следует очень и очень много …
Ю — Кстати; что вы сами делали ночью в Кремле? Там ведь нет шоссейных дорог! — Костя как не услышал вопроса моей ненаглядной и та переключилась на Ольгу Васильевну.
Принесли воды и меню. Официантка разлила в фужеры.
Ю — Девушка, извините! А нельзя чтоб нас обхаживал мужской контингент вашей ресторации. У нас знаете попутчики такие ненадёжен! Чтобы исключить всякие случайности. Нам старушечикам ночью будет неудобно разбредаться по норкам! Если можно. И зонтика нет! Ткнуть кому-нибудь в глаз …
Ю — Да пожалуйста …
ю — И чтоб не пересаживаться, а?
В это время объявиль празднующим неизвестно чо посредь ноябрьсь ночи, что можно свободно заниматься муз-рукоприкладство «но-ябрьской последней ночи» на собственных тра-та-та! Но в пределах дозволенного, то есть, если никто из гостей не станет возражать. На что послышались разные возгласы. От радостных до скептических, типа: «Ну если он заведёт Крюкодила Гену, так я видал на одном месте!»
Ю — Константец! Ну ты просто молодец! Неужели вправд молодец! Туркампец-курампентоц! Как говорит мой-родной пириятель!-ница Ницца
Ю — Да я сам не знал что здесь такая демократия! Мож враз цыган-ночку? Мне кажется вы О Санна за-сделаете в туза!
Ю — Сашь! Я точно знаю что ты Цыцганочку не в зуб ногой! Ты год-два тому назад хвастался что игра на баяне была юношеской страстью! Может сбацаешь нам «Цыц-цо-чку»? А мы втроём … Сашь, ты на баяне, а!? ты знаешь что её танцуют втроём? — О подмигнула мне.
Я, хоть и пьян, понял, что ляп О для контраста. Я мечтал насколько скверно играю в ряд с Костей, чем и воодушевился. Мы не могли обогнать друг-друг, он, однако блондин той высшей марки от кой девичьи трусики сразу тают. Ещё он моложе. И наивностью обладает такого неизгладимого за всю жизнь характера. То есть чо из чо можно вить верёвки. Любим дам тип. Да ещё как возьмёт баян! Он и без Ц-цыганочки всех девушек уложит в лю-лю! А как улыбается!
Кто как не я откаблучивать цыганские пляски?! Но я понял что ей хо больше посмотреть как это у Кости с Ольгой! А сама она сидеть и хлопать нет. И не собирается! Наоборот в свой выкрутас поддаст им страз. Да уж больно ей не нравилось что Ольга Васильевна нет-нет да и земедлит полёт своих очей на отце её дочери. Я давно был-состоял в том со-стоянии когда одной женщины даже и многовато и мне было смешно что она никак не заставит себя думать о том, как «Мы» прекрасно! когда все друг другу (!!!)  Нрав-ва-вав!-вятся. И нравилась, безудержно нравилась эта её ревность. Даже официантку она загнала в угол! Я не успел запомнить лица. Улетела.
В уголетто!
Б — Или ты уж всё позабыл, А!? — Я  мгновенно сообразил что и мне бы лучше с баяном, как это соть со стороны сос. Да море по колено!
Ю — Боюсь только что пальцы всё пьяней. Хозяина ухозяють. Но ис-попробуем! Только ес не получится не одевайте, пожалуйста, инструмент на голову! Я и так красивый …
Я всхрапнул басами. Лизнул одно-пальч кнопочки. Подул на свои но пальчи-чки. Потом взял одновременно с басами два-три аккорда. Баян оказался удивительно ловким. Тут только увидел иностранный вензель. Неужели я вправду бабник! Не видеть инструмент из-за женска блеска!Баян был той же фирмы как и тот из моей пропаще-славной юности. RAU-NER Виртуоз. Только фирма оказалась немецк а не австрийск.
Это совпадение добавило прыти моим пальчикам и я повёл «Цыц-Чку» всё же с чрезвычайно медленных ладов-завов-взвываний.
Б — Сашь ты спать с аккордеоном собрался?! Не-ложись-не-лажись Выпей чарочку для бодрости!б — И она подбежала ко мне и влила прямо из (хиз-кис) бутылки.
Мне как будто бикфордовФ шнур в штанцы. Инструмент рявкнул и понеслась чужая в цыган банк!

А по деревне с колотушкой
Сторож, мать его-ети!
Не даст деревенкой пройти!

Ю — А под цыганочку частушки не поют!?
Ю — А ну! ту цыган нет! Кто же запретит! Пойте Константин! Пой! Оля вы тожечь! Кто на ум придёт так и запевайте! Как на арифметическом уроке! … про физику на химею.

Мы цыгане — мы цыгане!
Денег нету ни фига!
Нет!
Служим в баночной охране!
В банке осень …
Шум и гам!
Привет!

В банчке красные купюры
Так хрустят а так! Поют!
Черноглазые прокурвы
Пляшут по столам да жгут!

Ю — Ну вот! Принесли шампанское! Лай-лей хоть прямо в трусы!
Ю — Не волнуйтесь, пожалуйста,! Вас угощает вон тот стол!
Ю — Ну, Костя! Что я говорила! С этого ведь всё начинается?! — Костя вошёл в колею О, и уже больше не стеснялся!
Ю — Конечно они обидятся если я вылью их-им шампанское в тр-р.
ю — А мы им разбавим вашу-наш! ту что покрепчее! Знаете шам-пам шампанским разбавлять крепчайшее лучше всего! Спирт вообще идёт как ликёр! Почти «бенедиктин 80». 


Вы без меня должны скучать
И я без вас …
Сопьюсь
Быть может …
Своих мужей не замечать …
Вдруг иногда
Звезде звезда
Кто всех дороже:

Это мне под Цыганочку-ть-то стало мерещиться. И разумеется я стал снова «развозить».

«О мама! Мама! — Плачет — Ты!
Вся схожа
С тенью одноногой!
Вся свалка!
Бледной красоты
В дождь
Засыпающая
В окнах!»

«О, мама! Мама! Кто он Кто?!»
«Ах милая! Старик убогий!
Конь в пальто!!!
Меняла!
… женщин на дороги!

Всех самых милых! Дорогих!
Всю жизнь!
На ручки перьевые!
Менял! Под взглядами богинь
С обрыва на обрыв …
Без крыльев!»

«Ну что ж! Старик,
Поди утешь!
Поди безденежье …
Купи (скрути) сигарку
Ас спирину!
Послушай что-нибудь недлинное
Как апельсин,
Да плюнь на плешь!
На Бангладеж … »

«Пойду конечно!
Дождь, голь, стужа!
«Конь» выплесну! Гад! Пить собрался!
Да отругаю дочек-врушек!
Устрою! Праздник! Свалка в свалку!»

«Вот!
Нагуляешь
Аппетит!
Зайдёшь обратно на «коньюшню»
Мерзавчик купишь!
Запьём …»
«?!!!»
Иди-тТ?! …   (а! Эдит? Эдит!)
Пиаф
Послушаем! … »
«Нет, дочь, потом …
Конь! Конь в пальто!
Вдруг не уйти! …
Упав
Уж дальшь
Не убежать
(конюшни)».

ю — Сашь, что ты там бубнишь! Ты совсем не играешь! У меня из-за тебя ноги заплеТютива-ются! Играй пожалуйст!
Из-за одного стола встала молодая и очень красивая жарптиц-ка! Да ещё и женщина-женщина! Её Ю слегка в миниатюре сначала не обратила на себя внимание. То есть не всех. Я раскрыл рот вместе с баяном. Такая, несколько 8, русско-стильная кукла Бабь-бис! И шампанское как-оттуда.
Ю — Прошу слова, господа! Раз уж тут полным-полна коробочка и самодеятельность визгом! так кстати, то я хочу нечто прочесть так сказать на правах ёлки-палки Галки-загадалки. Я прочту для вас оч коротенькое стихотворение а вы-сь должны или постараетесь угадать чей это шедевр. И в чём колдовство! Тем более мне хочется спасти баяниста. Он кажется не в своей тарелке. Можно? Ю — Она оглянулась чтобы её уж заметить, то есть навести резкость всем.
Белые без тени волосы и большие не по лицу как будто глаза сделали свою дель. Из-за откуда-то выбежал официант. Наверное барышня была здесь не впервые. Он послал ей что-то похожее на микрофон.
Ю — Кто угадает сразу, может не дожидаться пока я закончу. Приз; на брудершафт с любой из дам за нашим столиком! Кстати, у нас одна истина уже есть; пузырёк Шампанского. Настоящий Шардоне и девочки, есть за что сразиться!
Ю — А если со всеми сразу?
М — Может сразу и шведский секс? А юноша! А ваши штанишки не лопнут! Милый вы наш негодник! Всё, тишина, пожалуйста!

Ты мерящий меня по дням
Со мною жаркой и бездомной

Меня тряхнуло. Я с первой строки узнал Цветаеву. А может с паузы между первой строкой и второю …

По распалённым площадям
Шатался под луной огромной?!

Но когда грянуло «Шатался … » впору было заплакать! Та же метода что у Есенина! Что бы творила гениальнейшая тётка всех времён-народов если бы не пуританское воспитание! Если б не юбка вместо брюк-клёшь!

И в зачумлённом кабаке
Под визг …                нас не так уж и много. Но на это вы уж спросите их самих, наших девочек-с.

Я сложил Косте его красивую фуртепупьяну. Я сразу узнал стихи. И всегда забывал первую строку. Однако все стихи помнил до буквовки. Его трудно найти даже в больших изданиях величайшей русской поэтессы. За такие стихи её не любила Ахматова. И может ревновала.
Да и кто может подумать!

… неистового вальса
Ломал ты в пьяном кулаке!
Мои пронзительные пальцы!

Каким я голосом во сне
Шепчу!
О! дым и пепел!
Что можешь знать ты обо мне!
Когда со мной не спал и не пил!?

  Кабак молчал. Я уж боялся раскрыть рот. Кому из нас на брудершафт расцарапает лицо О! О! О боже, какой я трус! Мне казалось понадобились все мои наличные силы чтоб отвернуться от элитарного развлечения, бух! грозящего и удовольствием и наказанием. И всё-таки я встал и назвался. Ресторан взорвался аплодисментами.
И — И что, подёшь целовать? Ну иди. Посмотрим! Целуй красивую кость нежно закинутую белою кожей. Потом посмотрим на твою рожу.
Х — Хоть у меня и нету сегодня когтей!

«Водка Новгородская особо-на-ударная типоватая». На этикетке из поч-ти газеты «Новг. Правда» яицо. Из глянцевого журнала …
Ю — Яицо это символ вселенной. По принципу же яица должно быть построено общество.ь — Ольга В. так расписала … ю — А? Почему красная? Это чистый медицинский спирт с коюквою.
Чкерез чанс все, всё! Вся-во-всю! весьмь-весьма кабак стал на уши, пьяный по уши! Разумеется, в прекрасном смысле стоял на ушах. То есть было смешно и ужасно весело! И Костя так играл! всего в одной бел май!-ечке на кото было красно вышито «Спартак». И даж мне простили хадж за «3» моря! Но больше-больше за то, что принёс по фужеру Шардоне нашим девочкам. Так там удивились моей любви к Великой Марине Цветаевой. И ещё больше тому что я не утерпел и за-чу-жим столом читал несколько Её стихов, стараясь победно держать в руке фужер с игристой благодатью.
И вдруг-в-круг Костя заиграл эту мелодию, этого, Джо Дассен «Если б не было тебя», кой-то смешной женский голос объявил: «приглашают да-мы!» и О повлекла меня на дамск танц, вдруг запела на каком-то франц-манц-карамаганц французском и так прижалась ко мне. «Милый, Милый Мой зной, мой грубиян! Если б не было тебя! Все мои грёзы пусть. Вся моя жизнь не в такт. И юность и прелестью в промах. И краса а-ля фант».
Цветок! розовый ветр её платья и вспыхивал и крутился и гас. Вот-вот он обнимет и меня и ме-ме. Розовый лепестк-восторг её губ … перс …
Я оторвалсь-оглянулся. За нами смотрит Ольга-Ева-Ольга! Ольга 2-я. Зелёный слепящий жемчуг огромных глаз. Самая счастливая в мире дама! Она смеялась чему-то. Рядом папка её крошек извлекал из инстр визг-звон звуковой блеск неописуемой красы. Вот такой женщине должен весь мир! Он ей должен принадлежать! Мир!
Ю — Куда ты смотришь? Ух-ты вылупился!
Ю — Лишь бы только не смотреть на тебя!
Ю — Почему?
Ю — Боюсь ресурсь не хвать-тить. Ослепну при стопроцент-ты  рыба-тось-пособность … !
Ю — Вся равна смотри!
Ю — Течёт-ли женщина в руках! Из рукавов уходит время …
Я — Я тебя сейчас отведу в дамскую комнату и оторву уши! Если ты снова поёйдёшь целоваться с этой красоткой-блондинкой. Понял? Слава богу что хоть она красива. Не то что те; красивые кости красиво обтянуты нежной кожей. А кстати, милый! Эт мода терь така! Мне эта чушь пришла в голову когда рассматривала Катрин Денёв. Вот к Софи Лорен я б тебя точно не ревновала. Вот где есть за что … , посмотреть. Зацепиться.
И — И?!
Ч — Что «и»? никаких и! Я бы тебя сразу убила-бы!
Она смотрит рабынею. Как может смотреть такая женщина вот так!!? А что же дальбше?! Дальбше-то что!? Дальше-больше! Большее … ? Стоп губошлёп!
Мы сели за свой столик и больше не танцевали. После того как Костя нашёл ещё одного способного музыканта, вручил ему аккордеон и они со своей Ольгой отчибучили такую чечётку, что мы без слов договорились не плясать.
Моя милая легко переходила от сцен к деловому разговору и я уже привык и сам завёл шармань.

Ю — Знаешь милая, люди не хотят вовсе жить хорошо, или хотя бы мирно. И мне как-то неладно им в этом мешать! Пусть и дальше …
Л — Людям не нужна ни правда, ни, те более, истина! Подавай ложь! И чем больше тем лучше! И вся цивиль-задция брязгается в этой зловони, в лужах лжи. Правда сначала лужи лжи, прежде чем стухнуть, сладенькие, тёпленькие. В них плывут кораблики бумажные. И плюс! Всеповсеместная ложь даёт каждому право врать без меры, без царя в башке. От чего жизнь-не-жизнь!? Всё время даёт козла и даёт! От того что на! запутана. Сам-наш мозг забит в таку систему координат, какую не зло-изобразить и в кривые зеркала. То есть все игроки. Все! Вовлечены в игру. И у всех свои правила! И козыри всегда в одних и тех же руках. В руках шулеров. Или играй по их правилам, помогай то есть обувать плебс! Или сам околевай с плебсом!
Ю — Не шу-ють-не-порют?!! Ну ть-нехорошо так хорошо помешай! Саша, ты же гений! А шарахаешься по нищей стране в краденой машине! Да так что никто тебя не может найти-ть-остановить! Заставить делом заниматьсь! Заниматьсь-сися! У тебя, ты уж прости! Узькоколейные какие-ито интересы! Ты не думаешь что ты думаешь только о себе? Люди ему не те! Они и не те потому что рабы! А те, которые не считают себя рабами, то есть мешки с деньгами! Рабы ещё хуже рабы-и-рабы! … И не только денег рабы! Рабы своей низости, своего скотства! Потому что даж справедливые «мешочники» принимают прямое участие в унижении, эксплуатации, в обмане и грабеже себе подобных! Не понимая, или не желая понимать что они грабят, унижают и оскорбляют богов! Человек есть бог! Каждый!
В — Ведь на самом деле всё человечество есть единое тело-соцветие и тот чел кто обирает, грабит и унижает другого человека, всё равно что вырывает куски из … как если бы живой человек ради жажды отрубает себе ногу и продаёт! Это так и есть на самом деле!
Я — Я тебе скажу ещё проще-простого! Почему ни в одной стране на Земле нет желанной стабильности. Стабильности и благополучия каких мы никто на Земле не видывали и не знаем! Всё зыбко! Потому что глупо, не правильно! Вселенская Мысль, Глобальный Разум не подарит людям благоденствие истинное до тех пор, пока хотя один из нас, Землян, не выйдет на Верную дорогу. Не поставит Истину во главу угла Дома Своего!
А — А! А ты? Ты делом занимаешься?? ублажаешь глав-бездельника Солнечной системы!
М — Моё дело Восьмой Комплекс Скифа. Знаешь почему «исчезли» скифы? Да много! И многие; Вавилон! Не хотели охристу охристушиться! Влезать в сей хомут, идти под жидовское ярмо, под христушку. Под нож то-есть.
В — Вот я последняя скифска баба. Моя задача, одна из З! Зад-дач! Уничтожить деепастухоспобность хотя этой религии. Сдать библию куда положено, в библиотеку! как источник всемирного позора, унижения, зла и рабства. Да и ты больше никуда не денешься. Если не врёшь. Сашь, правда ты поверил в то что христианство основано на лжи? Что не было никакого иудейства вплоть до новой эры? Что не было никакого христианства до четвёртого века новой эры? адамы-моисеи-саулы-аврамы-давиды-христы и проч суть призраки, плод воображения кучки семитов, обуреваемых идеей мирового господства путём закабаления разума всей цивилизации?
Е — Если ты поверишь, что я поверил! Тогда, да!
Е — Если ты убедился в том что исус выдумка, ты первый кто может назвать сам себя бог! И не смейся, пожалуйста! Это очень и очень важно! Атеизм есть утопия. Но у человечества, у цивилизации не было до нас с тобой оружия, то есть, противоядия от христианства. И атеизм был хоть что-то! Теперь мы определили что каждый человек есть бог, плоть от плоти Вселенского Разума, или Вселенской мысли. Я тебе открыла то что возможно объединить всю совокупную божественность всех людей. Причём и тех, что не бдят сегодня на Земле. Что вот это Всеобщее и есть то на что может опираться каждый из нас. Имея в то же время рядом богов близких, друзей и всех кто уже покинул Землю. Если ты всё усвоил, ты и есть первый на Земле кто в состоянии осознать себя богом! Естественной Высшей Самоматериализацией Вселенской Мысли!
Я — Я один? Как-то скучно!
Н — Не скучно а кучно! Сокучно! Все остальные тоже боги! Все Земляне! Они ещё не знают что они боги. Что-чо так смотришь? Я?
Я — Я богиня! Всё понятно! Ты ещё «не допековши!» Как говорила про хлеб моя одна родственница. Да! Да-с! Када была маленькой.
Я — Я не стану охристушиваться, то есть, унижаться, перечёркивать себя, как часть величайшего целого созидания! Называемого ныне бог … И беда ещё в том, что если я не сделаю, не навострю библейские лыжи на книжную полку и не создам хоть начал учения о Вселенской Мысли. Или, по крайней мере, вменяемого понятия устройства Мысленной Вселенной, Мысленной Основы Вселенной, того, что способно увести человечество от идиотизма, из болот религий, то и мне придётся самой христушкать или тем чем-то что продают другие лже-пророки.
В — Именно такую работу и должны были сделать горе-сочинители, «первооткрыватели» библии.
Н — Но изоборзена детектив-лже-историко-лже-философская учень библия. Басня на тему как дурачить друг друга! Самое смешное и страх то что все, кто опирается на религию или атеизм, педалируют, извлекают, как им кажется пользу. Эксплуатируют и обирают массы. Они-то сами себя обирают и нещадно эксплуатируют! Имея сверхматериальное, ущемлены духовно.

Один на Один.

Мы ехали в «такс» спать. Но начатый в ресторане разговор дать-дуть не обещал отоспаться. Кажется что меня уже перековало, однако в момент я вдруг сам бесконтрОльнО катился к прежнему мироощущению. Новое, о чём толковала О, только и толковала. Тольковала-Ольковала! Не бралось. Моё несовершенство! Огонь, прелесть! Наипрелестнейшее соверше-нств-несовершенство-о лица и невозможное совершенство осталь. Вместе с лицом. Казалось чудесным и жутко и совершенно невозможным. Каким-то волшебным! Даже если бы в мире существовала сотня таких же как мы. Но нам противостояла инерция миллиардов людей. И даже те, кто возможно мыслит подобным образом никогда не согласятся … расстаться пусть с губительным, но привычным ходом жизни.

Т — Так ты завовсе не хочешь со мною? Или я ослышалась!
Н — Нет! Нет-нет-нет! Только с тобою! Но не приведёт-ли это к военным действиям?
Т — Тогда я тебе расскажу одну легенду, более реальную чем защипа защищаемое тобою христовство. Чтоб уж совсем развеять свои иллюзии и заодно твою трусость. Слушай внимательно и пере-воро-спрашивай если не договАрю, или непонятно или-дили! Вобщем понял!
Ж — Жили два еврея, одного звали Геракл, другого Зевс. Сашь, да с чего ты взял что я против били, христианства? Нет, не против! Я только возвращаю ошибки. Я пытаюсь лишь и только вернуть каждому жителю Земли незаслуженно-заслуженное имя бог. Тогда как гиблия нацепила эту лэйбу призраку исусе. Но беда в том, что неСвалив гиблию не избежать рецидива. Эти господе-жиде насочиняют наврут только держись. Вот потому за библию можно будет взяться тогда и использовать полезные наработки христианства, когда народ усвоит новое и не будет носиться с собственным божеством как заяц со слоновьими яйцами.
М — Мы ведь не используем туалетную бумагу везде и где попало. Не расходуем её, милую-белую, на плакаты, баннеры и патриотические флаги развитых стран! Но человек свою гордость суёт во все щели! Тогда как гордость следует использовать только как оберег. В защиту красоты, невинности, или самой жизни. Мы даже используем гордость при мытье посуды, отказываясь мыть бедную по! Вот и бог. Надо чтоб человек и ответственность соблюдал божию. Вот где камень преткновения. Одна ведь из причин христианс-долгожительства в том, что би-би эффективное средство от распоясавшейся гордыни богов. Все хочь име арбуз толщиной в центнер, а лучше в пять! и никто его не желает волочить из магаз домой. Н — Но мне всё кажется, если один из нас десяти будет с чувством отвес-твенности, этого будет достаточно для правильной счастливой и благодатной в богатстве несметном каждого жизни.
И — Итак! Жили Г и З, они конечно сами не знали где они жили. И когда вообще они были …  Но поскольку евреи, значит в Европе.  То есть не как остальные жиды. Европой тогда была только Греция. Запомни это хорошенько! Сначала времён (Европейских) Европой называлась одна лишь Грец. Остальные все-все-Вс были либо азиаты, либо варвары. То есть, жиды не хотели быть ни барбари ни ази! И ещё меньше хотели быть азиатами. По моему календарю жили они в конце третьего века нашей эры, то есть событие о котором я говорю произошло году так в 320 от р.х. или 280. Но скорей всего что первая цифра верна. Потому что и в 280 году н.э. город Назарет не существовал, как не было и хутора Назарет и дома Назарет. Не было и шалаша Назарет. Не было и пальмы, которую звали Назарет. Через даже и двести лет после начала новой эры. Если следовать жидовской логике, никто из иудеев-жидов-евреев никто вообще! Не знал что в Палестине такой город … , то есть даже в 200 году н.э. даже их бог иегова не знал что есть в Палестине Назарет. Но они просто сказали, что назарет и всё. И он уже не хутор а Город, раз сказали, достойный стать родиной бумажного исуса. То есть даже в воображении родины исуса не было даже у чукчей и у всезнающих алеутов! В истории народов первое упоминание о Назарете можно связать лишь с третьим веком нашей эры.
И — И к чему ты клонишь, втягивая в свои инсинуации ни в чём не повинных северных аборигенов?
П — Появление на карте мира, то есть главного мира, на карте Палестины городка с названием Назарет приводит нас к дате начала сочинительских работ над библией. То есть начались иллюзии по поводу христианства. Началась изустная работа по «восстановлению» истории иудеев-жидов-евреев. И начали её Зевс с Гераклом, евреи по своей (самой-своей!) планиде-планид способные поспорить с богами Эллады.
Они не могли избежать влияния греко-римской культуры. А так же постоянно были подвержены влиянию мифов древней Финикии, Та-Кемет (Египет) Эллады, Рима. Но жидыЕстьЖидЫ! Они не указали в оглавлении пользованную бух, то есть первоисточников, читай, язычества. Исус есть собирательный образ множественных лже-пророков из тринародья халдеи, гиксосы, финикийцы. Эти юродивые, по русски, не желали принимать иудаизм. А согласно торы и талмуда такие люди подлежали уничтожению. Их просто топили в Иордане …
П — По твоему и ветхий завет стали сочинять в третем веке нашей эры? А!! иудеи-жиды-евреи начали свои сочинения устно! Писать же было негде! И не на чём! Церквей не было, не было и достаточно грамотных и.ж.е. Да жрать-то было нечего! Манка кончилась! Да иврит (иврит-твою ма…!)\{и-ври-ть-Ты сколь хошь!} до христовой эры и не имел алфавит. И-ври-т-Ты — иврит это же лоскутное одеяло из греческого, финикийского, арабского, халдейских языков … ! а!? Я понял-понял-понял! Бесконечные убийства прорв-пророков на ложн-религиозн основе иудаизма и привели новоиспечённых иудеев к мысли-мыслишки сначала увековечить таких херов-героев, а потом и к целой религии. Но ты даёшь отчёт что гиблию начали сочинять именно иудеи, то есть иудаизм исповедующие иудеи-жиды-евреи?
А — Именно ортодоксальные иудеи и начали сочинять гиблию. Тут и кроется дьявольский, иезуитский ход беллетристики. Дурачкам подсунуть христушку (издыхайте, делайте как я!), а своим людям богоизбранность (жидам-иудеям-евреям). А как иначе увязать «события», «имена», «роды», генеалогию? Это не тот народишко чтоб имея ветхий завет и приступая к ново(й)му за-ту-заду пере-пись старый, то есть ветхий. Старым назвать это уж как-то совсем не годный, ну а ветхи звать поправимо. И поп и жоп... ! А полная аналогия в создании и пожоге гиблии и талмуди! Если кому-то и было нужно сжечь гиблию или талмудь то иудеям-жидам-евреям в первую и наипервейшую сроч-срач-очередь! Чтоб переписать с большей степенью «достоверности», мудь-рёности и недоступно уму-муму даже выше средне «проходимости».
И — И как же они его писали? В то время это же адский труд! Да! И сразу объяснима становится протяжёпНость сказки! Коли её выпёрдывали почти семьсот лет! И писать и таскать с собой не имея что поесть нереаль! Как же они тут упустили; ангелы б или черти таскали за этими шатунами их-типов «типофграфию»!? Хранить от ветра, дождя, огня …
К — Конечно задом наперёд! Правильно, сначала устно! Первых 12 страниц в 325 годе, что можно таскать в тор(б)е. Вот откуда слово «тора» Запсать гиблию можно не раньше 394 года нашей эры, то-йсь начать задь-изобретать. Когда Римом хри-во было узаконено. Где сказка получила уже статус оседлой. И храмы получила, где можно писать и хранить писки. И када уж браться за ветхий завет, то знать наверняка что к чему вязать. «И как они его писали?» Припоминай: Конечно задом-наперёд! Сначала Нов. Зав, потом Вет. Зав! Но дело не в этом! А то, что и Геракл и Зевс погибли. Причём довольно странным образом … Да-А! Я ж забыла! Феодосия Первого, Римского императора, узаконившего жидовскую народную сказку эти сказочники нарядили в Великие и Святые! Он дал «зелёный свет» хри-ву и развалил Римскую империю. Но так до самой смерти и не видел в глаза ни ветхого ни нового завета! Ни уж тем более гиблии в более или менее «свёрстанном» состоянии.
Л — Либо, если последнее неверно! Это значит что гиблия писалась в синагогах! И всё равно не ранее второго века нашей эры! И нереально. Потому что в пятом веке до н.э. только рождался предиудаизм. Иудаизм с языческим лицом. 9 богов. Скорей всего современный (более или менее) иудаизм «дос-писан» в конце третьего века нашей эры. С Нутром и задом языческими. Иудеи подхватили теорию бежественного монотезма из Та-Кемет (Египет), из Вавилона, из Халдеи. А так же из древнегреческих и древнеримских теорий о боге. Всё равно у хри-ства все черты язычества. Взять хоть «рать божию». Именно это подтверждает, как и многое другое, что хри-ство нафантазировано челом. Потому что чел без коллектива ни шагу!
Д — Да! Милый! Тебя наверное мучает вопрос; почему гиблия имеет  большую силу и убедительность повести. Тут много нюансов, но глобал-юз в следующем. Мир детства нуждается в сказке! Человечество вообще без сказки ни шагу! библия хорошая сказка! А если не хороша, добротна! И, самое главное, длинная, практически бесконечна. А чел-чук-чество только-только и вот-вот выйдет из юношеской поры … сказка! Ещё б чуть и лучшая … И второе; жидо-авторы, как представители народа из трёх и более наций (гиксосы, финики, халдеи и пр. Ты помнишь да? Никто из этих народов не привык к чёрной работе! Они завоеватели! И только!) мерзостно относились к верованиям, а соответственно и к Богу, благодаря, с одной стороны, жуткому невежеству и пофигизму (гиксосы и частично финики), с другой стороны невероятно продвинутые по сравнению с другими сомучениками (халдеи и финики же) поняли простую вещь! Они могут создать новую завиральную культовую историю. Они повидали сотни завиральных религий, если не тысячи. И вся эта ложь приносит супербогатство и власть! С другой эти пофигисты поняли что если Бог существует Ему всё равно что на Земле напридумывают и как при этом будут жить, лишь бы не исчезли вовсе. И придумали гениальный, по тем временам ход! Да и по ныне ход этот не менее выигрышный. Написать длиннющую сказку и снабдить её невиданным чудом и само-позором для убедительности. И тут же весь этот позор списать. Так позорную смерть непорочно зачатого на папирусе, (библосе) на бумаге христа свалили на Понтия Пилата, который так и не увидел ни разу в глаза бедного бум!-бум! бумажного христушку. Да и не мог увидеть потому что христушки не было никогда! А если бы исус-Изя был, Понтий Пилат, римский патриций, чья глав-резиденция на берегу Средиземного моря, По Пи шагу бы не ступил в сторону Иерусалима ради какого-то полу-бомжа, содомита-жида и так далее и ещё хлеще! «Бездельник, не женат, бродяга! И дальше-больше!»
П — По уморазумению Великого Римлянина весь жидовский плебс не стоил пыли на его левой сандалии. Пилат, повторяю, не плюнул бы в сторону даже целого Назарета, который, мы помним! И не существовало физически в то время, как и его великоватый младенец не существовал нигде и никогда кроме как в мозгу изощрённых сочинителей. Реальный, истинный Назарет появился на Земле только в третьем веке н. э. И лишь после сего своего назорето-нарождения и попал в гиблию, бедный.
И — Именно «сознание и описание» своего позора придаёт хиз-тори, да любому повествованию яркую реалистичность. А там где жиды покрывают свой позор это сделано почти незаметно. Вот например: «Иегова сказал такому-то жиду чтоб тот истребил такой-то народ всех до единого!» И даже ещё потом иеговушка гневался что не «добили» одного или двух!
Э — Эти моменты завуалирования позора (бог помог жидам взять город!) ускользают от внимания читателя, но, так или иначе, обеляют и целый народ и его «богоибранных» бумажных вожаков. Национальность, возникшая из злобной смеси избитых, побеждённых народов никогда никого не побеждала в открытом бою! И семидневную войну, выигранную за счёт НАТОвского оружия, войну шестидесятых годов двадцатого века с арабами можно считать единственной победой жидов за всё их «царское» существование. Победой и с помощью денег США. То-йсь тут как-то стра-н-но иеговуша оказался ни при чём.
Е — Есть и ещё одна ветвь моего расследования (ревизии). Тоже имеющая полное право на жили-были-дед-да-баба! Ели-кашу-с-молоком! (манную) А какую же ещё! Кстати! Если бы моисеевы шныри сорок лет подряд жрали манную кашу, то есть, манну небесную, одну-одинёшеньку! то через пятилетку от этого славного иудо-каленья остались одни сандали! Так вот; сандали-были. Манная каша изо дня в день - аллергии, ожирение и наконец полное блокирование КЖТ киш жел тракта! Конечно ж выжили благодаря тому что им там иегова что-то (икру, медо-блудо) подмешивал-подсовывал (часика в два ночи, прилетая как чёрт на прялке). Да вообще они были героическими жрецами (в прямом смысле!) И у них был универсальный бог; фантазия, выдумка, сказка, ложь, враньё и далее по ранжиру.
Н — Ни один народ не может похвастаться такой гладкой в подробь хистори как жиды! И это при том что иудеи-жиды-евреи с первого дня и до 1917 года, то есть, всегда были вторым народом на земле Палестины. Под, то есть, в рабстве. До истории-ли тут? История даже ангажированная требует больших усилий освобождённого труда. И всё равно неизбежны пробелы, провалы, разночтения, заведомая ложь. История такой страны как Великобритания даже в 16 - 17 веках не может похвастаться точностью и достоверностью. Эти же господа иудеи-жи всё о себе, нарде богоизбрррР «знають» аж почти за десять тысяч лет!
А — Абсурд! Ложь! Враньё! Наглая, подлая вражья-вранина! Вот что такое гиблия-библия! Хотя и в пятом веке новой эры создать прообраз библии достижение. В 5 веке библия состояла приблиз из сорока страниц формата А 4. Если бы «достижение» не вело речь о благополучии иудеев только за счёт кровавой эксплуатации всех остальных Землян, гоев.
Л — Ли-вот адамку и не назвали жидом и евка не жидовка у них! Потому что тогда же надо всю и Эфиопию и каннибалов и папуасов; всю цивилизацию надо признать жидовской! А где ж тогда взять рабов? Когда все господа-жиды! И Индусы, японцы! За кудри их в иудаизм или в х-ство! И тада буде правильно что негр никто как самый чёрный жид! библия-гибл поразитель-паразитительнный по «точности» и «мудрости» образец житя! Описания прошлого самого смелого в области «Врать-Врать-И-Врать!» народца. И ещё раз Врать! До блевотины!
Н — Но если отнести библию-гиблию к беллетристике, то иудеи-жиды-евреи останутся с добротным детективом но без истории?
А — А кто у нас с историей? Я же тебе говорила пример. Так или иначе Все — сироты! Если история — мама. А именно так и утверждают её рабы-писательцы! Господин Карамзин написал великий труд; «История Государства Российского». Сам не зная что он пишет. То есть он-то знал что пишет исполняя заказ Александра Первого. За бобло. И знал степень достоверности своего труда. То есть в лучшем случае от 15 до 15,5%. Он списывал с поповских (читай жидовских) летописей. И якобы имел ступу в царёв архив, что сомнительно только из-за одной лени г-на Карамзина. И вся его пись с львиным дифирамбублом стране России и правящему дому-му-му Романовых.
Н — Но Карамзину следовало написать историю О войны 1812 года! Пока живы участники! Однако на эту тему царь «А 1» не дал ни рубля. И мы не имеем истории войны 1812 года. Не дал денег потому что Ист. О. В. 1812 года есть позор Сани Первого хотя бы по двум моментам. Сам !А 1? был плохой стратег или шестёрка, проиграв полководствуя Аустерлицкое сражение. И сдавший Москву! Кутузов брал с Наполеона бобло и обещал последнему сохранить жизнь правда не толь за подачки. Великий Михаил Илларионович понимал, что закончится война и он, победитель, буде в по-мойке. Как минимум в опале. Ал Первый его по меньшей мере ненавидел, как ненавидит бездарь (в военном деле) талант. Москву Кутузов не смог удержать не только по своей вине. Больше виноват сам Царь-бать. Первый Александр ПерьВы даже при Бородино не захотел, не пожелал, не мог дать мобилизовать против захватчика равноценную хотя бы армию, хотя бы по количеству штыка и кавалерии. В русской армии не было и ста пятидесяти тысяч военных … Это в России-то! А Француз согнал к Неману по разным данным от 600 до 800 тысяч хорошо вооружённых солдат. Во всяк-случае можно считать смело что Неман перешли 500 тыщ обученно-вооружённых до зубов головорезов.
П — Превосходство Наполеона при Бородино примерно в полтора раза. Пехота, кавалерия, артиллерия. Но если и была-б соразмерная армия у Кутузова! Нет полководца для таких чисел. Кутузов не в состоянии был адекватно управлять и ста-двадцати-тысячной армией! При имеющихся способах связи, грызне генералов в генштабе, вмешательством царя собств немочи старика и т.д. Наверное не смог бы и Суворов …
К — Кутузов сам, без дураков, вроде гражданского генерала мусью Растопчин, признавал Наполеона гением. Ну а себя? Кутузов не боялся Наполеона но ни один из его генералов не боялся Француза! Два человека во главе корпуса главнокомандующих и командующих русскими армиями были при гибели цвета великороссов. Кутузвов и Александр. Русских в 12 г. погибло такое же число как и в армии Наполеона. Может быть меньше. Но цифры одного порядка. То есть по пятьсот тысяч с обоих сторон! Кто же даст денег на написание такой позорной трагедии!? Именно трагедия сие и позор! но с явными чертами побед.
И — И если отбросить ложный патриотизм, то признать; победного Бородино не было, пусти Наполеон в ход последний резерв, гвардию. Эти десять (20?) тысяч головорезов не разогнали бы русских под Бородино, но от армии Кутузова мало чего бы осталось, (Ку-ку!). И о победе говорить не пришлась бы! Наполь за две тыщи вёрст с Парижа не стал рисковать. За-бздел, по русски. Не будем говорить что для Наполеона это бы ничего не решило, полная победа при Бородино! В том или ином составе француз по собственному почину дал дёру с Москвы! При чём драп такой что Рус-арм едва успевала. Мудрость Кутузова состояла более в том; сохранить жизнь прогоревшему Наполеону. В Ковно пришла гвардия великого Француза. Кутузов, отступив от Москвы, сохранил не армию, а генералитет, от армии осталось чуть более одной десятой вышедших от Малоярославца. И скать с уверенностью нельзя, солдаты, бившиеся при Бородине дошли до Ковно! хоть одна рота, или десять человечков! При том что русские так же как и французы мёрзли и гибли от болезней.
В — Вот! должен был писать господин Карамзин. Но тогда ему, без копья в карман, пришлось бы дуть с Питера как Меншикову Александр Даниловичу, в лучшем случае как любезному современнику Карамзина, Сперанскому Мих Михайловичу. То йсь в Тобольскую снежную степь. На-совсем! Навсегда!
Т — Так вот! Ты же помнишь что только «известных» исчезновений, потерь и пожаров (якобы) эти жидовские заветы пережили кучу! Сгорели! Или не было их вовсе! Да не было ничего! Что могло быть у рабов! И неча ни жечь ни терять! Дай бог найти пожрать! И переписали! В свете новых событий, как явных так и придуманных. Подумаешь, ерунда! Ездра ихний, главный бумажный завоеватель, по моему, за сорок дней «вспомнил и перезаписал сорок книг!» Недаром с гречки Е. - Геракл! Они же не только жрецы классные! А явного в библии только одно-едино «Да! Был такой народец! И был у него свой личный бог, жидковатый-жидкостный такой божог … на букву Фе, или Фа, или Фу … фиегова, что в переводе на ру.яз. фигова голова!» Так что пиши-ты что душеньке твоей угодно! Запишись и заврись-заиврись-ты! заивритствуй на смерть! Завтра сожгём, зачеркнём и напишем ещё! Заново перепишем! Бах-бог же наш Фу нас и угораздит! фуй-егова … заврись на таком-то богатейшем язычище, и!врите! Смеси греческого, халдейского и арабского …
Д — Да, я помню, ты говорила что писали эти господа всё равно на греческом. Так к греческому у них проснулся интерес как раз в начале новой эры.
В — Вообще, милый, слово это символ! И придать слову можно любое значение. Или любое из значений. В том числе одному и тому же слову можно придать тысячи значений.
Т — Ты же называешь одно наше место и звезда и Жарптица! А противопопо-положное москва-москва! И оно же попа. И оно же жо …
И — И тут жиды закрутились! Они визжат что слово бог! Када слово это всего лишь созвучие которому в разные времена разные люди придают разные а иногда и одинаковые значения. В этом смысле главней мысль и непоколебимей мысль. Помнишь, я тебе говорила что слово существует для гипноза, лицедейства, обмана и врачевания. То есть имеет в жизни человека вовсе не главное значение а второстепенное или третье …  вот от сих и начинай распутывать клубок змей гиблия! Ведь что такое язык, итал, английс, немец, русский? Система слов, созвучий, с определённым каждое значениями. То есть слово есть изобретение чисто человеческое. Да, чел бог. Но маленький, малюсенький такой обманщик! 
Н — Ну! Ну чего ты замолчала?
Д — Да ты не слушаешь совсем-совсем! Как узнал что оба этих мордухая поиздохли-по****охли, так и не стал слушать!
Т — Так я не вижу интриги!
Н — Ну я может так глупо рассказываю, не интересно. Интрига ведь уже в их именах! То есть все имена вообще иудеев-жидов-евреев имеют греческие корни. Вообще все-все! А поскольку мои герои Геракл и Зевс то они не были-бли-бля уж совсем завзятыми врунишками, идиотами или мерзавцами. Я это тоже не подчеркнула! А им ведь надо врать от самого адама и евы, аврама и моисея! А не было же таких людей! Я же тебе говорила, что если моисей выводил откуда-то иудеев-жидов-евреев то не из Египта! В 14-12 и позднее веках до н.э. эта страна звалась Та-Кемет. И предполагать только можно что звать её Египтом стали греки в четвёртом веке до н.э. А за ними следом и писаки библии-гиблии. А моисей как раз и не мог знать что после того как он явится пред яхвы очи, околет, Та Кемет переименуют в Египет. Ведь уж сос-всем несуразица будет если завраться до того что яхву мойше подсказал, что через семь-шесть или восемь соток лет после его, мойши, смерти, его родинку Та Кемет греки переименуют в египет, а его самого из Мордухая в моисея. И Египтом страну станут звать только люди из вне! В древней стране Нил её и по сИ-дни не зовут египет! То есть мойша, родившийся на Ниле так по свою бум-смерть и не знал как на Ниле зовут его родину. Да бумажный мойша вообще ничего не знал и знать не хотел, потому что существовал лишь в больном мозгу у Зевса и у Геракла. И то «это-египето» стала не самостоятельная страна а провинция! О рабстве в которой жидам и поминать-то западло! Ебипед!
И — Вообще никто ни кого никуда не водил, если взять предыдущую историю, когда другой еврей вывел откуда-то хрен знает всего семьдесят человек. Достал 70 жидов из прав штанины всего за сто лет до мойши. И в этого иакова я не верю. Не могло такого быть чтоб моисей-мойша вывел из благословенного Та Кетем около трёх с половиною миллионов разной рвани. Он считать-то до ста не умел! Да если б в долине Нила, всего в щир плодородной земли в окрестностях течения Нила составляет пять км, т. е. пять тысяч метров! собрать такую толпу иудеев-жидов-евреев, да таких героических! Что пешкодралом до Палестины! то аборигенам ноль шансов выжить. Такая организованная с помощи иеговы и мойши туча великих? (Или вельзевуловых) людей просто бы затоптала вице-египтян в их мелких царствишках. И не жиды бежали бы а Та\ти\ Кеметцы из своей страны, если бы им позволил жидовский бог ях (внук бабы Яги) смыться. Так же и иаков не мог сохранить народ из сотни или семидесяти оборванцев. Но они же божьи захребетники! Чё им стоит каждому жиду-мужичёнке в год наделать пятьсот ребятишек! А бабам жидовским рожать только тройнями, а лучше пятернями! За раз по пятаку!
К — Конечно никакого христовства никогда бы не было если бы не существовало других завиральных историй-мистерий! Сказок и мифов!
К — К стати! Как так получлось, именно полуЧлось, что исус деток не нарожал? Не женился раз двести?! Вот где геройство и чудеса! Чтоб по ребёнку от каждого сперматозоида! Да и без баб нарожал бы! Непорочное зачатье. Палка с другой стороны! Ан-нет! Тогда ведь все иудеи-евро-жиды, дети его, боги! Зачудесили-бы-закуролесили всю Вселенную! И не надо богоизбраться! Затоптали бы всех Персов Ассирийцев, Римлян и Греков-Гуннов. Не говоря о Египтянах. И зачем библия!??
Н — Не мог христуша! Даже одного не мог. Не имел права! Тогда как быть-писать библию! Он же не мог родить Беню Крика, а только бога. При чём во сто крат чудесней себя любимого. Уж и не обойтись аква-скачками по морю яко по суху, реанимацией лазаря! Прочей папашкиной суетой. А потом пошла бы бож-династия! Это никак не вписывалось, не впихать в гиблию!
А — А деве-марии почему бы ещё не попробовать зачать мужичка без? Ещё одного исус-2! К чему ей эта стариковская сексуальная слякоть, да старый вонючка иосиф? Ей надо няньки, слуги, жильё! Поесть, попу прикрыть. Так бы и рожала пока не надоест! Вот тут и является истинная жидо суть. И бог у жидов такая ж шваль! Жид-как-жид! Сунуть-вынуть-и-бежать! Кинул марусю в ослином стойле. Отъехал дряхлым иосифом!
Н — Но на самом деле бесплодие христово ахиллесова пята библии. Или уж врали б про мальчика исуса лет десяти!
Т — Точнее было бы что-то уж совсем гробовое-убогое, похожее на финикийские сказки. А как же авраша не мог иметь детей целых сто лет! А иа-каша (иаков) за сто лет, или сто пятьдесят, расплодил жидов из ста человек (грубо) до трёх с половиной мильонов? Да ещё в рабстве! Для моисеевых культ-походов! Тут уж без божьей помощи никак! Ник-как!
О — Оно и было! Неизвестно лишь где и у кого, только цари не принимали к действию некрасивых да коротких сказок. Ведь написать красивую длинную, да страшную сказку никто не мог! Да и некогда! Война за войной! А жидам есть когда! Им же в армии нельзя служить! В пустыне болтались сорок лет палец об палец не стукнули. Садись-да-пиши! С Утра манной каши обожравшись! 
И — И может быть вынужденно не мешали! «Хай будэ» хр-во как что-то на что-то похожее! Цари ведь не могли принимать тех поголовно позорных историй, или разнородных отрывков, что случались в жизни тогдашних народов! Даже Скифы, уничтожившие полчища Дария, не обеспокоились об такой сказке, где могла быть хоть 0,5 % действительных чистых геройств. Потому что и в геройстве человеческом тьма позора. Как воздух нужна была сказка! И обязательно с чудесным прошлым! Чудесами выведенным из позора! Коли речь идё о бог. Язычники осточертели! На-Да О единственном боге и едином из всей тучи богов тогда напридуманных. Народ ведь верит в лучшее, в наилучшее. И верит в то что не может быть чтоб не случалось этого наилучшего хоть где-нибудь. Что не может так быть что везде на Земле жизнь вечный мрак, гадость, унижение, разбой, угнетение, уничтожение! Где-то же должен быть луч свет! Без вояк, царей, мироедов. А иудеям-жидам-евреям терять нечего. Позорней прошлого нет! Три побитых вдрызг народа-завоевателя в куче! И не может быть позора позорнее. И вот-вот нагрянут всех убивать. Да вырубят всех до единого! Так не всё-ли равно что врать! Тем более что есть дар сочинитьва, лицеде-убеждения, некоторые способности гипноза и магии. Да кому и когда была интересна чужая история! И смысла никто никогда вплоть по Геродот! На х! Никто никакого смысла не видел. Сама история имеет мамку — сказку! И по сей день история не отличается от мифа и сказки. Чуть появилась возможность (лазейка) приврать! И понеслась душа в рай! У! Какие мы геройские! … были когда-то!
Т — То есть назрел спрос и вот оно предложение! Складная ужасной длины, невероятно похоже на жизнь-грызнь. Враньё чудовищных премуд-рых размеров! И вот тогдашняя нобелевская премия! жидовскую сказку приняли за религию. Тысячи раз подработанную, «исправленную»!
Д — Да. Если отталкиваться от моей гипотезы, что в трёхсотых годах новой эры начали создавать библию и закончили (в общих чертах) к десятому веку н.э. то и не могло ничего иного получиться. Как триста первоисточников гиблии не один не похожий на любой другой. И всё-таки с такой долей достоверности, что человеку реальному, убеждённому что даже пыль в библии вымышлена! иногда, в минуты слабости, кажется что гиблия списана с реальности. И жидовский хутор назвали Назарет в те же годы. Это селение могло иметь в свои юные и отроческий годы до десятка и более названий. Только бумаго бог яхв в жидо баснях имеет имён боле че у любого иудея-жида-еврея пальц на двух руках. В том числе он же и адам. Он же, иегова, и ева! И так же все иудейские боги, выполз из нор, из мозг из воображения да жидовских язычеств.
И — И вот когда Геракл и Зевс взялись за всё это! За такой огромный труд на сто процентов из мистики! Мало что взялись изничтожить сплошь позор! Истинную историю своего народа! Так они взялись за ручки с чёрт, с ангел и прочей мистической несуществующей ратью-братией. С персонажами являющимися чел мозгу пробитому, изувеченному болезнью, либо раной-холерой. То есть эти персонажики, херувимы, серафимчики, да и моисеи, аврамы, адамы, евы, иеговы, яхве существующие в воображении лишь, то есть в страшных-страшенных сказках! и даже сами их имена и потащили Геракла и Зевса на смертный одр. То есть через шизофрению, депрессии, бешенство, умопомрачение, помешательство и так далее. Помогали болезни и эпидемии ещё что сопутствовали и простым людям. Это же доказывают современные исследователи гиблии. Если нормальный чел будет читать сей бред силясь понять, то финиш один - сумасшедствие. Шизофрения как минимум. В прошлом, не обременённом столькими исследователями, примеры; Иван Грозный, Лев Николаевич Толстой, Николай Васильевич Гоголь, Фёдор Михайлов Достоевский. Не «говоля» о вуаля, завуалированной поповской эпидемии дурки!
Т — Так вот почему один умный человек ещё мне молоденькому сказал что углубляться в хр-во нельзя! Сойдёшь с ума! Вот почему Лев Толстой, пытаясь ухватить змея христ-во за хвост почти сошёл с ума! Гиблия была практически его настольной книгой. Никто не знает, семь или десять раз он её штудировал! У него же было тихое помешательство никем не обнаруженное и не зафиксированное. Мощнейший организм русского богатыря был почти уничтожен психической атакой гиблии! Достоевский писавший в русле хрст. религии почти сошёл с ума! Гоголь и Булгаков. Есенин, написавший всего лишь Чёрного Человека практически пол-жизни своей коротюсенькой прожил невменямым человеком! Человека хорошо знакомого с гиблией разрывает на части. Его психика в определённый момент изучения получает убийственный удар такой мощи, какую не всякий организм может выдержать. И дальше по жизни нервная система постоянно бомбардируется антитезами, разночтениями, жуткими противоречиями выполняющими функцию разрушения с целью смирить человеческий разум. И верующий человек становится зомби, то есть, практически невменяем! Либо погибает от болезни. В том числе и от самоубийства. Но я никогда не видела и не слышала диагноза врачей или врача обвиняющего христ-во как первопричину. Не знаю, наверное они есть! И не один. Но я не слышала о таковом.
М — Милая, давай анекдот. Пока не забыл. Для разрядки. Вот вопрос; чем отличается дшля молодого человека поход по магазинам от похода по танцам, дискотекам, клубам, тусовкам? Ключевое слово шопинг.
Н — Ну ты мне это уже рассказывал. Только буквы поменять. Меняй самые первые буквы. То есть «Ша» на «Жо»! Так? Правильно. Хочется! Ах как хочется поймать меня на беспамятности! Или что я тебя как будто не слушаю. Или слушаю а не слышу! Всё! Хватит глупостей! У нас с вам Александра не так много времени! То есть, у наших с тобою тел. Я ведь говорила тебе что для души время не существует. И господе-жиде это же долдонят. С небольшой разницей, правда. По нашему все души попадают в рай, то есть наши все человеческие души всегда и есть в раю. И никуда из рая не отлучались. А у них то в аду, то в раю. И в раю та душа на кою ткнёт поп грязным пальцем.
А — А чем отличается мужское тело от женского, помнишь?
В — Вот уж этого ты мне точно не вдалбливал, милый!
У — У мужиков тело а у девочек ти-тело!
Я — Да-ну-тебя! Ты только и думашь шо невозможно! Что! Ну? Шо!Ухмыляшься! Как я тебя перехватила! Ты-же так-же «ето» называешь. Я думаю что христианство и есть болезнь. Хуже холеры. Именно хри-ство как психическая болезнь определяет степень здравого ума даже у людей прост лояльных к этой смертной забаве. Хри, Именно хри. катализирует обострение человеческой заболеваемости в целом. Напрямец действует на длительность жизни каждого человека живущего в зоне где господ-религ хри-ство. То есть укорачивает жизнь каждого человека, воздействуя на психологическом уровне как некий код, заговор и даже приговор. Это запрограммированный и совершенно определённый ход мыслей. То есть коррозия мозга. Это разъедает здоровый человечес организм и ослабляет его на протяжении всей жизни! Это же жуткая ложь! Но если бы просто ложь! Она ещё увязана с именем бога! Я бы не звала и фантасмагорией! Это «нечито» неизмеримо более страшное, убийственное! Чего стоит одна фраза; каждому отмерено сто лет! Кто это сказал? Жид говорит что сказал бог. А я говорю, что это сказал жид! Это кодирование, зомбирование и ещё чёрт знает что! Потому что Бог Истинный дал человеку при рождении всё. И живи сколь-ты хошь! Хоть тыщу! И больше к челу не возвращается. И ему наплевать двести лет проживёт родившийся аль утонет в шестнадцать. Бог дал ему Всё! И к тому же Часть Себя, что зовётся сегодня душой. И каждому по душе. Не хватает своей, к ближнему. Не хватает снова, дуй к дальнему. Для чего люди живут обществом? Правильно! Для того чтоб помогать друг другу и физикой и Божественной дланью. И просить! Если просить! Надо у самого себя-бога! Или у объединения богов-людей! А не у попов-храмов небо-гнобо. У икон можно просить, но не у всякой иконы. Много есть икон, чья подноготная выдумана. Ивашка-креститель, сам-исус, маманя его мария и многие другие. И управляйтесь с собственной богоданностью на подаренной вам Земле! Учёные говорят, что организм человеческий вечен, бессмертен! Что организм чел каждые десять лет обновляется полностью! То есть на 100 %! Это значит только одно! Любой чек в полюбившемся ему теле может жить на Земле бесконечно! Смерть даже в сто пятьдесят лет не может являться счастьем или избавлением от Земной Тяжести, либо ещё чем то желанно отдельному индивидууму.
Б — Бог Истинный Мог Внушить и Внушил каждому человеку что каждый из нас бессмертен! О какой сотке лет ведут речь жидовские гнилые пророки!? То есть, да! Они не могут быть гнилыми, они же бум-г! Вымышлены! Бумага! И не даром ведь у гиблии нет авторов и весь этот бред прикрыт половой тряпкой из под ног горе-спасителя. Это же самое страшное преступление против человечества! Именно христианство со всеми человеками поступает точно так и значительно хуже! как описано преступление со христом. И только сильнейшие в состоянии преодолеть магию и гипноз сего фанатического бреда …
Н — Ну-ну! Продолжай! Там так и просится: «И жить спокойно!»
И — И вот кто живёт, как им кажется, спокойно, получают с левой руки! Если верующий в христ или яхв получает с правой, то неверующий и топчущий верующего, или просто стоя в стороне и даже не смотрящий, получает с левой! От Того Движущего нами Начала, что хр. зовёт душой. Я знаю что так. Отчего бьются насмерть в «Бентли»? Травятся таблеток сверхдозами стоящих дороже бриллиантов, или выходят среди бела дня из окна четырнадцатого этажа на тротуар? Имея в кармане банк-карту с ост в пятьдесят тысяч или миллионов ду-ду-долларов! Нам ведь не изменить, не переделать Того Что в нас Вложено при рождении. И Это Оно действует совершенно независимо от мозга, то есть почти всегда против. Потому что мозг принимает решения диктуемые пищевым инстинктом. Именно только эти решения на 99%! сфабрикованные в гиблии. И в определённый момент накапливается критическая масса …
Н — Но ведь далеко не все мироеды естественно не доживают?
Н — Не все. Кто-то приблизительно справедлив, кто-то ещё чево-то! Но ведь и ты забываешь что наша жизнь рай! Нельзя же всех до единого мотивировать на суицид! Ждут, думают исправится! Но ведь и ты же мне сам рассказывал как заглядывал в могилу! Рассказ-мазал! Ты! Считавший всегда себя живущим в раю! Сколько? Я только знаю что десятки раз! Наша ныне-жизнь не совместима абсолютно с тем замыслом которому она предполагалась! И даже твоя, райская! Ты же сам говорил что последняя мысль твоя при приближении момента «Икс» была не огорчить близких! Им только хуже станет от твоей стрельбы по собст башке!
Ч — Что и тут христова вера главный виновник? Пожалуй соглашусь и я. Человек любой настолько существо подвластное слову! Я например знаю то что если услышал где-то даже случайное одно слово, я уже живу по-иному. То есть я другой нежели тот что был до того как услышал это слово. То есть я имею его в виду. Какое-то время даже и сознательно. Но, забыв это слово, наверное не могу всё-же избежать его забытого влияния на мою жизнь-грызнь. Так или иначе. Слово обладает магией, гипнозом и ещё чем-то, что мы ещё не знаем.
М — Можно было б-бью пожалетью. Выставить косвенну вину. Да вот не получача-ся. Не во всех самоубийствах прямая вина религии. Но когда начинаешь распутывать весь клубок то ничего не получается. Полу-чачася что даже психически ненормальный человек покончил с собой по вине религии. Он и заболел с помощью христианства. Я тебе сто раз говорила; хр-ство в крови у всех нас! В костях! В мозгу! И в том ночном горшке (крест), что гордо болтается на шее! в каждой его поре! Что содержит в порядке и в целости и сохранности мозг! (весьма короткое время). У каждого атеиста комплекс христа! Вот почему я говорю что переделать мир можно только в худшую сторону! Я имею тогда в виду что имея на вооружении (хочешь-не-хочешь!) гиблию, мир можно переделать только в худшую сторону! Вина хри-ва перед Богом уже только в том, что хри-во укорачивает жизнь человеческую как минимум в три раза!
П — Потому что этот парень исус христос ни когда не жил на Свете!
М — Мы же, если бы и хотели! Не можем переделывать мир с Ильи Муромца, или Святогора-Богатыря! А вот с жидовских «жили-были дед да баба … » всё и переделываем … каждый раз забивая в фундамент гнилые сваи!
В — В каждом из нас Разумная Часть Космоса! Алмаз Космос! Да! АлмазКосм! Бог не Даёт мне иного имени, хотя что для Создателя Планета из одного куска Аз!? Мы доро-ложны собираться, пусть даже в ныне-моно сегодняшние православные храмы. Для того чтоб каждый приносил Свою Часть Организующего и Движущего. И чтоб Избачом, (не визгбачом!) среди нас был он или та в ком пищевой инстинкт лишь самосохраненение! Или на уровне. Тот или та что в состоянии на самый дальновид; решения и проекты. Все! То есть лишь Богоугодные! И реализовать всю физическую и умственную мощь собравшихся именно в русле вселенском, а не в интересах попов у которых пузо на нос поп-зёть. Мне стыдно даже говорить о том куда люди честные, порядочные ходят как в святыню. На самом деле всё более и более попадая в психологическую губительную зависимость глобальной лжи, грабежа и унижения. Поэтому лично я считаю две тысячи лет хр-ва белой горячкой цивилизации. И вот пришли те кого называют докторами.
— Но вот что удивительно! Жизнеспособность этой жуткой отравы! Неужели никто до сих пор так и не увидел что это «лекарство от мозгов» мало того что по сути своей яд, но давно протухло! И не воняет только по той причине что вся вонь выветрилась за более чем полторы тысячи лет! А отрава остаётся!
Т — Так ты тоже считаешь что хри-ство должно было исчезнуть в пятом-шестом веке?! Откуда ты-то взял? Взяв-сдалась-Я! Настасья! Его должны были вырубить не доходя до седьмого века! Ведь главная причина падения Римской Империи и есть христианство! И то же самое ждёт всё человечество подверженное этой религии! Апокалипсис действителен только для христиан! И сегодня уже явные признаки от которых нельзя отмахнуться. Во всех хр странах резкое падение рождаемости, рост заболеваний и катастрофически слабое здоровье новорождённых и молодёжи христ стран вообще … как могло существовать христианство без своей гиблии! Речь идёт о систематическом уничтожении письменных начал библии именно жидами. Чтобы каждый раз, переписывая на новый потребный лад сказку уничитожать предыдущую! Если верить гиблии, ветхий завет, его «изобретение» относится к 12 или 7 векам до нашей эры! Вот лично я и считаю что матерью-библией можносчитать сказку на двенадцати страницах. Или на семи! Как могли жиды, гениальнейший такой! и богоизбраннейший народ двадцать два века подряд с божьей помощью терять откровение божие! Именно 22 века подряд гиблия писалась-переписывалась и толстела и пухла от наглого вранья. Но с прицелом стать книгою книг, то есть книгою-невидимкой по гениальной практике магии, гипноза, волхования. А в сумме глобальнейшего обмана в пользу сильнейших из людских особей (ю) власти и денег!
А — А мне, как воину, интересно! Как ты докатилась до такой выводусь-сии что Римскую Империю погубило христианство? Это тоже тебе нашептала Фея Фей? Не удалось уничтожить человечество войнами, так снова схватились за болезни! Чумы и оспы до христва не было! Но демограф-спад объясняют чем угодно, только не действием религии!
К — Как ни странно сначала это мне просто пришло в голову. Ну разумеется на основании каких-то ранее полученных знаний, их стихийного обобщения, свойственного наверное моему мозгу. Ну и направленности мышления и как восклицательный знак — откровения всего Божественного Гения что в нас и Направляет и Движет нами. А потом я у одной «пташки» нашла очень хорошее выражение всё в том же интернете: «христианство распространилось по Римской Империи как пожар!» или со скоростью пожара?
Т — Так прямо и пишет?  Но это же для красного словца!
Т — Так и есть! Пламя оно же красное!
Б — Боже! Не может быть! Пламя белое или жёлтое …
Н — Но Римская Империя могла гореть только красным знамене … , то есть пламенем! А! Не подмахнула бы под себя-красавицу Иудею-мерзавицу и была бы по сей день Империя всем Империям. Это же как червь заползает в тело! Это великих-то римлян задавили полтора стада диких кочевников! Это же смешно! Или те же Германцы! Которых и по сей день могут бить все кому вздумается!
Т — Ты, милая, прости, что я такой туп-дуб-пуп (Земли), но как это могло произойти? И мне приходит на ум странный вывод; великороссам повезло что к ним перенеслась эта душевная оспа только тыщу лет назад!
А — А так! Ко времени нашествия Гуннов Римское общество было расколото христианством. То-же-еже произошло и с армией. Христан, то есть всех кто принял х-во, считали заведомо евреями! как считали иудеем, всякого кто принял иудаизм. евреям в армию запрещалось. И пошло-поехало. Когда в стране началась война религий о какой боеспособности армии могла идти речь? Когда обученные и «обстрелянные» в боях римские легионеры крестились в христианство. Осаждали и рушили языческие храмы а не враждующие с Римом города. Солдаты-римляне становились христианами. В раннем христ-ве педалировались весьма притягательные тезисы для плебса вроде «человек человеку брат», или «возлюби ближнего … », осуждалось не на жизнь а на смерть богатство. И нет никакой гарантии в том что это была не поза; то есть, «сегодня осуждаем, клянём ростовщика, землевладельца, правителя, а завтра, когда войдём в силу придумаем мотивировку и для дальнейшего процветания последних перечисленныъх и получалось; раз христианин значит не солдат, то есть пораженец. На смену римским легионерам приходили солдаты-варвары … мало сочувствующие Риму, скорее наоборот.
П — Послушай, Солнце моё! Так мы, христианский мир тоже исчезаем. Точно так же и по такому же принципу как Римская Империя! Если вспомнить гиблию то все мы дети порочного зачатия. Непорочным согласно этим вракам о бумажных мессиях и бумаго-пророках было только зачатие исуса христа, которого не было, то есть он был «по бумагам». То есть и непорочное единственное зачатие в жидовских «приписках» к жидовской истории. Не было и нет непорочного зачатия вообще-зе и никогда-никогда-ниф-кофьда! То есть нет и не существовало никогда непорочного зачатия, даже жидовского неп. зач. Отсюда и можно вывести жидовский апокалипсис, то есть все мы порочно зачатые и подлежим уничтожению. В том числе и жиды. Но у них в иудаизме конечно есть какая-то закорючка-соломинка …  и так далее, по гиблии и талмуду, торе-топоре! Потому Бог ненавидит христианство как чумку! И он не хочет продолжать эти порочные зачатия, то есть учавствовать в них. Ему надоело что люди плодят рабов, воров, убийц и насильников. Хотя бы по чьей-то гиблиевской клевете! Бог приветствует ему равных. То есть и живущих и зачатых непорочно. Ведь на самом-то деле все мы непорочно зачаты! Вот в чём весь фокус. А твердим вслед за попами мы все зачаты порочно и мы все рождены рабами!
Н — Но есть и другая, верная версия! То есть! Всякое зачатие непорочно! Но совершается оно в ложном, искорёженном мире. Изуродованн мир в том числе и с львиной помощью жидовской гиблии!
И — Тем не менее рождаемость в странах христианства снижается. Особенно это стало заметно после революции 1917 Года в России. Наверно эта Р была последняя надежда Божественная. Но ублюдки во главе с Лениным вообще если бы нашли Бога то расстреляли или запытали до смерти. Растёрли бы на фисташковые краски!
Т — Так они и расстреливали богов! Человек любой бог!
В — Вот почему неизменно падает рождаемость. Почему молодеют болезни. И новорождённые дети хилые и маложизнеспособные. И эта отрицательная демография результат (львиная доля) деятельности христ-ва. Но никак отрицательная демография не связана с уровнем благосостояния, жилищными вопросами или степенью воспитанности, образованности или феминизма. А если и связана, то всё последнее преречисленное тоже несёт на себе глобальные следы действия хр-ва! Это тенденция обусловленная религией хри-во. Ты же сама говорила что жидыестьжидЫ! Иудеи-жиды-евреи перед иудаизмом и христианством ставили одну главную задачу! Подчинить всю Землю! Или уничтожить всех кто откажется стать рабом жида! Эта голубая мечта в «миролюбивом» виде декларируется как; жиды богоизбранный народ! И всё это так похоже на идеологии гиксосов, халдеев, финикийцев! То есть по природе своей — завоевателей и угнетателей. Попросту — разбойников!
С — Солнце моё! Давай я тебе расскажу один мой сон! Он, как мне кажется как раз в русле наших с тобою рассуждений. И может быть даже в нём ключ, или часть ключа к будущему. К жизни без хри-ва … то есть без обмана. Без того что ярче всех олицетворяет обман. Разумеется для весьма ума проницательного, ума не согласного с общим, ложно избранным направлением общечеловеческой жизни. Вот! Жид-зни …
Е — Ещё на три ночи? Я не выдержу!
Н — Нет, час, может полтора.
А — А когда же я тебе расскажу-джу, то есть, дорасскажу пр Геракла с Зевсом (Зевс у жидов стал ессеем, а Геракл превратился в ездру)?
Я — Я просто свой сон забуду. А про Г и З мне самому любопытно и я тебя сам зад-перец-спрашиваю! Заспрашиваю-забадаю! Забалдаю …

Мы как всегда спали беспорядочно. То есть ночь в расход как день и день за ночь.
С — Саш, скоро и утро! Может мы поспим хоть чу-чуть?
А — А если мы сделаем вот как. По очереди станем рассказывать. Кстати, ты спровоцировала меня и я обратился к истории древнего мира. И знаешь что я там сгрёб? Я нашёл там более менее жизнеспособну версию явления иудеев-жидов-евреев. Это оправдает лучше любых версий отсос отсутствие жидовской истории до нашей эры. Эта версия работает на «оправдание» умственных способностей иудеев-жидов-евреев и их большой «допоявленческий» опыт. И подтверждает способность создать миф с чертами невероятной реальности как народа повидавшего всё и вся и понявшего что того бога о котором они пишут можно посылать на три буквы по тридцать раз на дню и ещё столько же ночью! Да любого бога! Потому что сие сланье есть только элемент театра. То есть люди среди людей посылают бога на ху.! Это разве богохульство? Богохульство когда человек унижает, оскорбляет, эксплуатирует, убивает человека! Потому что всякий человек есть бог. Что любое богохульство лишь фраза! И абсолютн без последствий! Точно так же как любоя придуманная жидами молитва. То что она с обратным знаком нежели молитва имеет значение только в заблуждениях людских. То есть человек может поплатиться только от человека. Как он платит и за правду. И за правду истинную.
Т — То что пишут они о себе сами и то что пишут учёные? Так?
Н — Нет. Первоисточником, как ни странно стала для меня как раз библия. И если внимательно присмотреться …
Н — Ну что можно откопать в куче вранья? Супер-враньё?!
К — Как раз можно отыскать векторы и воссоединение стрелок. Я пришёл к странному выводу поначалу. К тому моменту, к которому я отнёс зарождение жидовской национальности исчезли народы численность которых в разы, даже в сотни раз превышала количество, якобы, живущих-жидовствующих. Именно гиксосы, халдеи, финикийцы. Как же могли сохранить целостность иудеи-жиды-евреи? Если проследить библию то этот народец всегда путешествовал, то есть скитался, или шатался по Азии. Точно так же как финикийцы. В той же библии жиды пишут о беспросветных и бесконечных склоках внутри жидовства. И каждый второй у них пророк и все эти прорвы-пророки тянут за собой всё в разные стороны. А все их пророчества сплошное враньё. Кто-то из нас говорил о том, что в во времена зарождения христианства всякий крестившийся в хри-во становился евреем. Потом постарались забыть якобы по причине что тогда христиане-евреи не станут богоизбранными. Или все христиане становятся богоизбранны, коли все они евреи. И как ни странно из этих инсинуаций я вывел формулу продолжительности человек жизни. То есть фактически все мы с комплексом христа, иначе говоря, все жиды-евреи. И жизнь наша пятьдесят лет чуть более потьму что живе жидовской склокой. 
Н — Ну и что? Они же богоибранны!
О — Они бедоизбранны! Вся их реальная история с древности (как национальность жидовство оформилось не раньше седьмого века до нашей эры, пятый век, если точнее!) состоит из существования в кочевьях (гиксосы) и в угнетении другими народами, когда и припеклись к гиксо Халдеи и Финикийцы. Персы, Греки, Римляне, Асиирийцы, Османы и пр. владели и в Палестине над в т.ч. гадской смесью гиксосы-халдеи-финики. Вот как раз в результате порабощения и спрессовалась иудейско-жидовка нация. Эту группу семитов спрессовали другие завоеватели на территории Палестины. Эти же завоеватели намеревались изничтожить в корне гиксо-халдеев-финикийцев. Нация, то-есть нацепившая на себя афишку евреи (с начала иудеи) в промежутке между (вероятно) персидским господством и греческим сформировалась практически насильственно. На территории никому не нужной. В пустыне Палестина. До прихода из своих колоний финикийцев, гиксосов, халдеев в Палестине оставались финикийские недобитки, часть уничтоженной персами Финикии. Прочи Фи. припёрлись из финикийских колоний. Из под греков, из под Рима. Вот откуда и «Земля обетованная». Колониальные финики или филистимляне, по гиблии, «кис-чезали» возвращались в уже уничтоженную свою родину Фини. Наверняка все эти три народа по законам того времени подлежали уничтожению как бывшие и потенциальные захватчики. Но они отделались двух-тысяче-летним рабством. Новые владыки мира видимо отложили «на поп-позже», да потом и оставили. Кучка эта собралась не глупая и придумала себе сначала национальность иудеи а позже евреи. Это перенадевание кличек помогло избежать полного истребления. Или наоборот! Но иудеи вперёд! Так же придуман лжепацифисткий иудаизм, запрещающий иудею вступать в армию и становиться солдатом, то есть убийцею. Это помогло им уйти от полного уничтожения. «Мы мирный! Самый мирный народ!» Но с другой стороны это звучит иначе: «пусть гои уничтожают гоев! (мы при случае, то есть, всегда! Поспособствуем)». И получается что гиблия-тора-талмуд родные братья и сёстры! Их ведь и-зебре-тали в одно время. И если бы иудаизм пошёл в народ! То и гиблия и не нужна. Гиблии и не дали бы ходу. В торе и талмуде первенствуют гиксосы и финики с поголовной мизантропией. А в хри-во внесли большую лепту халдеи. Почему халде- волхвы и пришли (якобы) в пещеру где родился бумажный христоша. И хри-ва не было бы, если бы иудеи-прозелиты навязали римским царям иудаизм.
И — И ещё одного зайца бил иудаизм; каждый принимающий юде становился иудеем или евреем. Вот откуда эта национальность. Халдеи становились иудеями. Финикийцы становились иудеями (волей-неволей!) Гиксосы стали иудеями! Так же и в христ-ве по пятый век н.э. и даже позднее; принявший хри-во считался жидом-евреем от предыдыдущей национальности независимо. Национальности. До пятого века вплоть национальности иудей не существовало! Вот почему нет никаких ни исторических, ни археологических доказательств существования саулов, давидов, соломонов! В гиблии говорится что у давида было четыреста тысяч хорошо вооружённых, дисциплинированных и преданных воинов. Да ещё в их рядах был ихний жидовский бог. У Александра Македонского чуть более пятидесяти тысяч такого же войска. Он, Саня Македо, завоевал полмира! Он до сих пор Первый из завоевателей. Бумажная фишка давида не прибила ни одного голиафа! И не оставила никакой памяти, разве что потопталась вокруг иерусалима. Не оставив хоть дерьма. О чём гибло уже не осмелива-вается. Валялись они или топтались. Около седьмого века до н.э. жидов якобы было около двух миллионов. А к моменту прихода Алекс Великого израиль и иудея насчитывали всего сто пьясят тысяч жидов. Все писюли иудо-жидо-еврев не более чем выдумки, фэнтази, способ, попытка возвыситься! Это как раз пример ещё до барона Мюнхаузена; как вытащить самого себя, болта-беге-мота из болота ухватившись собс рукою за собс чуб!
О — Оль! Может прекратим звать их жидами? Люди всё же!
О — О! Милый! Ты наверное не слыхал никогда как они в своей компании кичатся своим жидовством. Именно жидовством! Особенно если зайдёт речь об истреблении всех остальных …  Есть специальные ещё термины. Например, прожидь. Но делают видь что обижаются когда их жидуют другие! Да есть же великий французский писатель Андре Жид! С гордостью носил всю жизнь и предки его фамилию Жид. И никогда бы не получил жидовскую Нобелевскую премию не имея такой фамилии!
Д — Есть мнение что их жидовский Талмуд страшней Гитлеровской исповеди. То есть Майн Кампф детский лепет человеконенавистничества в сравнении с жидовскими религиозными законоустановлениями.
Д — дДа! Я всё забуду! Раз уж заговорила о писателях. Последние два романа будут иметь оглушительный успех. И даже не потому что это бомбы от изящной словесности! Потому что я так хочу и ты! А у нас-с на двоих почти сорок восемь процентов Божественного! Это единственный случай за последних две тысячи лет! Если же присоединить ещё Настю, Игоря, наш старш дочь … только не говори никому походя.
Н — Например небезызвестный Ирод Великий стал иудеем (или евреем) приняв иудаизм. Он по тогдашним табелям о рангах по рождению был идумеянин, или идумеец. Но вот, опять же по гиблейскому вранью, стал жидом! Не помню как правильней. Вот ключ к яви национальности иудо-жидо-евр! Все, вслед за халдеями финикийцами, гиксосами стали иудеями по религиозному признаку. И косвенно ключ к наплевательскому отношению к любым богам, точно так же как и к перемене наци. Но того же Ирода Великого жидовские жрецы внутри своего жидовства, или иудаизма, пинали как хотели: «Ты не настоящий иудей-жид-еврей! Даже если принял обрезание и иудаизм!» И дальше И. Великий (со слов непревзойдённого детектива «гиблия) должен был выслушивать всю гадость на какую способна человеческая натура «богоизбранной швали». То есть само-иегового-бумажнобого избранной жидо-еврейщины.
А — А как же им греки простили такую вольность? Евреи, почти же европейцы!?
Т — ЕвроПопейцы! Так же как потом простили хори-стианство! Но прежде чем назваться евреями, они ж напялили на себя европейцев, позже съехав на евреев из европейцев в ужасе от Александра Македонского. Они избежали гонений. От страха перед греками они и стали евреями а не европейцами. Как уже в двадцатом веке из жидовских фамилий, чтоб избежать репрессий, принимали европейские. Позорные. Самые смелые оставляли арабские фамилии. Ну может быть тогда греки разбили пару-тройку, может десяток голов. В том числе за желание жидов называться европейцами. Они так не хотели быть азиатами! Но резни скорей всего не было. Как впрочем и при захвате Александром Великим и других народов. Да никому этот народ не сопротивлялся! Иначе все саулы-давиды-соломоны должны были вести освободительные войны. Эти же бумажные господа не освобождали и не завоёвывали. Им просто их бог сыпал алмазы с небес … для начала в виде манны небесной. А потом «забЛал эти богатства назад, то тесть взад!» Так что, милый, успокойся! Никаких копей соломона не существует! Всё есть жидовская выдумка! Ну как же! Почти двадцать тысяч лет сидеть под «табуреткой», то есть под игом инородцев! За исключением сорока лет когда жиды (гиксос) давились от манны небесной. И как тут не помечтать!!? тем более что ни один кочевой народ не имеет истории! Ущучил? Жаль что бог не знает что такое алмазы. Поскольку для него самое мелкое например Сириус. Как пыль для смертного …
Н — Но я хочу и несколько о другом. Жидовская нация, вспоминаем! в основном сформировалась во первых из гиксосов. Вот как раз будущие жиды с титулом гиксосов и путешествовали из Та-Кемет в Палестину. Жаль что моисей этого не знал! Грязнули, содомиты, не признающие никаких законов, никаких религий! Так о них писали в своих «партийных» папирусах Та-Кеметцы. Следующей составляющей жидовского чёртоколенья стали халдеи, вынужденные драпать из своей Халдеи в пустыню Палестина. И третьей основной с-составляющей жидовства стали остатки финикийцев. Вот куда исчезли гиксосы, халдеи и финики. Разумеется объединение трёх подлых народов шло прак-чтически насильно, без участия мужчин (Ги. Ха.), вырубленных в результате своих же агрессий. Скорей всего исключением были финики. Среди финикийцев оставалось много, достаточно много мужчин. Благодаря финикам-мужчинам вынужденно объединённая толпа стариков, женщин и малых детей и смогла плодиться и размножаться. Отсюда жидовская библио-ненависть к филитимлянам! Они трахали всех женщин иудеев. От филистимлян же (финикийцев) и «неспособность» к военной службе иудеев-жидов-евреев. Ростовщичество и патологическая жадность.
И — И разумеется все дети бывших филистимлян (финикийцев) и нео-жидов, которых у каждого отца было до пятисот, ненавидели лютой ненавистью своих биологических отцов. Эти дети уже были жидами и во сне и наяву грезили уничтожить филистимлян-финикийцев всех до одного. Но все оставшиеся в живых финики уже были их родственниками. Отсюда такие странные отношения жидов с близкими. Отсюда же в талмуде запрещается жидам служить в армии. Мудрость и «миролюбие» у жидов от халдеев и финикийцев. А жуткое невежество и агрессия мизантропия от гиксосов. Гиксосы принесли с собою отребья Египетской религии, финикийцы своё и греческое язычество и мифологию. Халдеи свою лжемудрость. Вельзевул из гиблии это бог-чудище финикийцев Баал-Зебуб который обожал человеческие жертвоприношения в том числе детские. Халдеи занесли волхования и жречество астрологию и вавилонское язычество. Вот такой образовался крысоюз. Возможный только в тисках вражды, в бесплодной пустыне. В страхе перед всеобщим уничтожением. Отсюда же и идея апокалипсиса. Именно отребью гиксосов-халдеев-финикийцев реально в 7-5 веках до н.э грозило полное уничтожение. Так они считали. Наверно так сами поступали. А поскольку всех остальных эта кучка не считала за людей вот и апокалипсис. Но я думаю не изобрети они иудаизм ничего бы тоже не случилось …
Д — Да! И в подтверждение того что гиблия ведёт своё рождение от третьего века нашей эры говорит и то что талмуд начали писать во втором веке нашей эры. Это исторические данные. А поскольку и город Назарет появился на свет в третьем веке н.э., то значит гиблию и начали выдумывать в теретьем веке нашей эры! В это же ремя придумали и христушку бедного и все жидорвские евангелия и прочую рвань. Писали и уничтожали-жгли сами иудеи-жиды-евреи. Точно так же как писали и уничтожали талмуд.
С — Саш, милый! Браво! Ты просто льёшь мёд! Я бы не додумалась! Ушки-плошки не успеваю подставлять! И крысо-юз и кры-Союз, Со-Юз! Но ведь и на самом деле прямая история, то есть, археологические раскопки, подтверждают и подтверждают и буду-(блудут) утверждать существование этого народа только во второй половине первого тысячелетия до р.х. То есть с конца шестого века не раньше! Начало ссу-ще-ствования! И уж как морковка ясно, что все их иудаизмы-христизмы появились гораздо позже-пожже-пожжее! Но и у меня сведения которые не опускаются глубже. Сашь, а куда девался мой народ? Скифы? Может и здесь у тебя есть версии-вирсавии? Слушай, а почему мы так уверенно?
А — А потому что вся история человечества не поднимается выше уровня версий! И чаще всего любая история преднамеренная ложь! Гораздо чаще, если не поголовно история ложь! Но не правда! Потому что историки — это «специальные» люди и они всегда пишут специальную историю. Та же история что ранее средних веков вообще на реальность мало похожа. Потому что документы предельно скупы а археология неоднозначна. Историю особенно древнего мира можно вывести более или менее реальной имея талант, или дар, широкого, объёмного обобщения, способность поставить себя на место предков. А так же подсказки из общечеловеческого мысленного пространства и Божественного Мысль Хранилища.
С — А про Скифов вот: Скифы трансформировались в Гуннов. Я не археолог и даже не историк. Я плевал на библию! Но я думаю что если бы эти господа, носящие гром-титулы архи-архе-историки-истерики, были б посмелей, то они и без меня увидели то что уви я дел. Так они излагают историюю то есть не «я увидел!» а «уви-я-дел!» То есть с постоянной ****ской оглядкой на гля-бля-гиблию,  то есть, на зарплату. Зада-Яча которой и есть - сбивать всех с толку! И все совпадения с более или менее документальной хистори — досадная ошибка гиблиокрапателей. Запомни хорошенько милая! Все историки до нас с тобой писали с оглядкой на библию! Это уже исключает хотя бы малейшую достоверность. Так что моя и твоя история может, стать! гораздо-историчне любой предложенной. Или по крайней мере на уровне. Но без выдумок и без оглядки на гиблию. Ещё всякий историк думал о том как посмотрит на его «историю» современный правитель, или правители. Часто помазаники божии. Помазаные жидовским богом.
К — Как это? В каких это гнуннов? Мои скифы в каких-то г!? Ах-Да! Ну кака же я! Да! Вот ещё один камень в стены моего ВКСкифа! Они же пошли войною на Рим! Как раз когда в Римск Импери приняли хри-ство! На глазах моих Пращуров погибал Рим от зловредного грибка. Именно Скифы стремились уничтожить вместе с Римом и новое совершенное оружие паработителей, христианство!
В — Видишь-ли, милая! По сей день только гАфриканские, да может быть гАв-стралийские б-аборигены не мечтают о мировом господстве. Потому что не знают истинных размеров того чего можно поп-желать! Так же и твои любимые Скифы не отличались невинностью и скромностью и не побрезговали объединиться с другими кочевниками ради мирового господства. И параллельно, ради уничтожения жидовской басни. Христво, как ни странно-ни-смешно, способствовало их победам. Просто видимо Гунны оказались в силе и большинстве! И способности выдвинуть такого лидера как Атилла. А делить кочевникам по большому счёту нечего … , объединились мирно. Судя по тому что «сверхточная» наша история не нашла пока фактов противоборств. И я не думаю чтоб народ, бивший Персов, просто так, без собственного (коллект.) желания сдался бы и более сильному чем Гунны сборищу кочевников. Скифы примкнули к удачной экспедиции вот и всё. Исчезнуть бесследно может один человек. Государство может исчезнуть! Человечество его населявшее просто мигрирует под другую вывеску. У меня так же есть данные что Атилла был именно Скифом по рождению. Потомок тех кто бил Персов без особо-труда. И, возможно, у персов Атилла и перенял их способы разбоя …
Н — Ну спасиб, милый! А я-й всёй з-зыбываю о «сверхисторическ» точности самовлюблённых хизтори-мен и хисз-вумен ву-у-мен!
Н — Но тут ничего не поделаешь. Наши умственные способности так устроены как Определено Тем Кто Мудрее нас. И нисколько не зависят от наших амбице-пожеланий-треб!
Д — Да-уж! И мы с тобой не можем сказать точно; чего в нас больш-больче-бельче! Желания мирового господства или желания всеобщего благоденствия без чьего-бы-то-ни-было мирового господства! Сашь, я сплю! Давай по-по-поп-позднее … ну милый!
И — И вот что ещё привело меня к такому заключению! Поднимала своё захватническое знамя Великая Римская Империя. Может быть новые Скифы помнили могущество Персов. Но Римляне воины иного порядка. Вместе с Римской империей поднимало голову жидовское христианство. Было очень заманчиво мочить и то и это.
И — И ещё! Трёхглавый жидовский Змей Горыныч, названный источником христианство выполз из языческой чащи-пещеры. И не только потому что изобретатели хри-ва были ярыми язычника-ами! (язычни-каками!) А кем же им быти?! Потому, главное, что более неоткуда было такой сказочке про «белого бычка» взяться. Как известно мозг-чел не сто- не способен генерировать чистую идею . Не то что себя самого, чело-во не в состоянии создать хоть что-то вроде одной амёбы, отличной по строению уже известной микрокучки.
Т — Точно как и мы используем блох из христо «былей»? Ваще вся ваша так-наз поллитература держится на одном; на жуткой потребности челов во лжи! И подпоркой служит ещё любопытство. 
Т — Точно так! И ты сама говорила, что человеку не дано знать что такое или кто есть Сущность, называемая сегодня бог. Не дано. То есть нас несёт по кругу. Самое большое что человечество имеет пред собою в виде бога есть человек! И познать человека человечество тоже не в состоянии. А это первая ступенька, самая простейшая, на бесконечной лестнице познания Верховных Сил.
Д — Да и незачем. То есть значит: не! За! чем!
С — Соответственно, поняв что из круга не вырвать, вот и со-чини-тельствуют и закачивают в человеческое сознание долгоиграющую ложь, небывальщину. А ведь нас до такой степени заморочили, что мы и не знаем, и не догадываемся что мы счастливы! И насколько мы счастливы! Все живущие на планете. Но это скотское состояние счастья. Из которого снова не даёт вырваться гиблия! И потому чело-вечность-ву никого не дано богом кроме человека. Возможно человек и есть «просто!» Просто как всё гениальное. Но надо вспомнить тут сказку про Кащея Бессмертного. Про его смерть заключённую в игле, в яице, в утке и так далее. На острове Буяне. Именно счастье человеческое и заключается в том чтоб не знать. Ведь мы не знаем что такое мысль. Не знаем что в человеческом взгляде кроме лазерных составляющих ещё присутствует информатика и ещё и ещё!! Ещёй-ёй-ёй!
И — И всё-ж, мила-белая-сладкая! Какова же моя задача? Исходя из всего тут и там нами нагороженного? Прости, у меня какие-то смутные мы мусли-мысли. Я представляю что следует исправить вывих …
О — Ой! Я так заморочила тебе голову что и сама заморочилась, кук кукла! Просто всё, милый-белый! Сладкий! Сузить, то есть расширить пол полномочия РПЦ до обучения верующих о том что каждый живой, не жив живший и будущий жить есть бог. Создать из структур РПЦ министерство идеологии. Раскрыть Великороссу! библия есть ни что иное как жидовская народная сказка. И задача-макс; создать Новую Модель Цивилизации. Где бог Человек. 

Утром О-на проснулась с поистине женским вопросом:
С — Сашь, а что-ж! а за чтож-Ж ты меня любишь? Я ведь ну краля, да не красивая совсем! Особенн с утра.  Я-т быват смотрю на какую-кукую женщину; ух!красива! Кукла-и-Кукла! И ме-ме мне сразу стать-так стыдно и стыд! Правда-правда! Стыдно-стыдно! Это она такая красивая! А я что! а за что со мною-то спит самый красивый  мужч … дядинька …
Я — Я не мужчина, я мальчик! Потому что вот в твои ресницы хоть запрягай белых лебедей! Вы, сударыня, привлекательны невероятно!
Н — Ну мальчик! Паренёк лучше! У меня и нос длинный и глаз один другой больше. И чёрные-то-чёрн они, никому не нужные! Разе кочегарке. И губка-та самая верхняя совсем маль-мала …
Я — Милая О! если б ты знала! Какие мы с ты смешные со стороны! Я раньше не отдавал себе отчёта. А потом стал различать-чарть женщин красивых и сексуальных. Среди красавиц ведь мало сексуальных женщин, очень! Ещё сейчас такая дурная мода шататься худющими! Именно самые сексуальные женщины прячутся за заборами из красавиц!
С — Саш-Сашь! Ходить-худить! А что такое для тебя секс-женщина?
А — А я даже и не могу это объяснить. Если уж совсем просто; так это такая тётенька у которой всё на своём месте. Но это и для меня самого не объясняет фено-мена …
З — Значит я сексуальная, да?! А красивая как же?
Т — Так для меня как раз красота и заключается в сексуальности. Нет сексуальности, пусть раскрасавица! Для меня это чуть больше чем манекен … в лесу. Даже не так! Женщины сексуальны все до одной. То есть здоровые женщины. Но чаша налитая с краями - не всякая женщина! А в тебе всё так и льётся через край! Бабочка моя!
Э — Это я такая толстая? И некрасивая потому что сексуальная?
Н — Ну не придуривайся, милая! Милая-белая! Сексуальность у тебя через край! Так и брызжет как солнечные лучи! Изверчукченная спираль. Я когда впервые увидал, сразу подумал вдруг! «Если я когда-нибудь попал с эт красоткой в один- на-о-динь! в постель! … »
Н — Но не умер ведь!? И не сгорел! Вон! Даже не закоптился! Ты мне это сто раз болты болтал! Даже сто один! Не кричал только … дак и возими покричи, накричукчишься …
В — Вот один раз-да! А остальное, милая, на ваш совесть!
Н — Ну значит ещё скажешь сто раз! Сказ на сто раз! Сказ про сто раз! Милый! Милая-белая! Так и у нас говорят и на Ясиневе!
Н — Ну значит и скажу! А сколь времени? Может нам пора?
И — И что, ты даже не поцелуешь свою самую красивую потому что самую сексуальную девочку в мире?!
А — А потом ты скажешь: «Милый, я не хочу!»
Н — Не скажу-не-скажу-не-скажу! Хочь до ночи! не скажу! Скажую! Не скажу. Только «Милый» А то ты у меня совсем пёрышки порастеряшь все … Только сразу не запрыгивай! И я тебя поцеловать хочу! Зацулувать! А то снизу … всё попадания не туда к-да хочется! А?! Сверху? А сверху я не могу и скакать и целовать. Целовать-целовать-целовать!
Целовацу-цы-ца!


Н — Н-ну рассказывай теперь свой сор, тьфу! Сон! Соне-персоне! Да! Я забыла сказать! Эти первописаки гиблии сошли с ума. Зевс угробил Геракла, или наоборот! Другой издох, убежав в пут-стыню, надеясь стать христушкой, материализовавшимся вдруг христосей. Говорят загрызся сам себя! То есть, и грыз-и-грыз пока не околел … да! Говорят, представ себе! Вообще милый, я могу фантазировать на темы истории сколь угодно! И не стану ни раз плоше академика. Кака-деми-ка! Особенно академика из иуды-жида-еврея-ея! Иврит-твою мат! И всё равно в мои сказки никогда не ворвётся столь вранья сколь в гиблию. Там что ни слово! самосвал лжи!
З — Знаешь их любимую пословицу? Нет? «Шли восемь тьмышей, несли восемь грошей. А два жида поплоше несли по два гроша … »
Д — Да! И ещё одна мелочь. Эти два лба первосвященники. То есть из той когорты что служили иудаизм. Заметь! Языческий! Все остальные «пророки», создавшие сигнальный вариант библии-гиблии тоже злостные язычники! относились к фарисеям и саддукеям, если б ещё не сомневаться что Фарс и С-ад-ду существовали на самом деле. Потьму что сей завираль- срач жидовский уже доводит меня до того что всё иудейство-жидоство-еврейство вплоть до 16 века н.э. призраки! Если не до 20 века. Мне было бы стыдно-стыдно до бесконечности стыдно! Быть царицею жидовской! Ведь все они и сегодня! Все до последнего! Верующие! И веры и неверы! Все и не признающие никакого бога! Все-все-Все! Потому что все до одного верят до самозабвения что иуды-жидо-евреи богоизбранный народ! Больше и верить не за чем! Что все прочие рабы! Только они забыли что придумали это они сами! Самые подлые Пельмени-народа иуд-жид-еврев! И сами же провозгласили вместе со своими жидовскими сказками; торой, талмудом и гиблией! Этого не может быть! Или бог кретин и идиот! То есть орёт; жиды богоизбранный народ! И сам народ евре-жидо-иуд во все-Всех провоцируемых ими войнах страдает так же, а иногда и более других народов! К сожалению и на это им наплевать! И лишь бы царствовать как и положено, по их понятиям, лжебогоизбранному народу! Народу, якобы, обманувшему апокалипсис. Или так они считают. Изобретше хапокалипу! Хапок-алипсис. Вот что есть вся их задо-избранная демагогия, именуемая иу. и хри.
Н — Н-но! Разумеется это всё господам-жидам по барабану! Они утрутся и давай-лабай «творить» дальше. Хоть с теми же христа-соломо-давидами. Давить! Да ещё поднять вопль на всю вселенную, что их де вместе с их христушками и маруськами, андрюшками и паштетами! обижают, загоняют в угол! Бедные! Никак им не Ймётся! И угольщиками быть не хотят, и всё визжат что они в ...опе! и всё делают для того чтоб сходить мимо унитаза …  Вот почему сегодня важно не дать родиться новой завиральной жидовской теории-теорий! Из новых «гениев» и с помощью дарвинов-эйнштейнов-фрейдо-мудов. марков и энгелей. И сегодня всё это железно доказывает жидовское происхождение. Именн из трёх-четрёх семитских народов: халдеи, гиксосы, финикийцы. То есть-ли-осталось из остатков и недобитков ХГФ.
Я — Я не могу сказать, насколько смертельна для прошлого Земли была хрю-теория, гиблия. Человечество всё же выжило. Я могу сказать только одно! Мы выжили не благодаря господ-жидов! Но вопреки их мизантропских теорий. Господа-жиды не только цивилизацию отвратили от Бога, от Истины. Они сами утонули в собственном дерьме!
Н — Но я скажу другое! Единственное из так называемых прорех-пророчеств-прочеств, что сбудется это гиблейский апокалипсис. То есть человечество имеет прямую возможность издохнуть оставаясь верным теориям госп-под-жидов! И ничего не следует доказывать. Из прорвы их «пророчеств» сбудется хоть одно! Сбудется, разумеется, самое худшее! Апокалипсис.
Если не лишить христианство дееспособности.
О — Оля, Бог когда создавал женщину, а мужчин ещё не было, Он имел в виду Счастье …
Я — Я тебе про Фому! А ты мне про Ерёму! Сегодня христианство как будто и не мешаИеит. Иезуит-твою-двадцать! И, как сказал батюшка твой, мирно умирает. Но оно свет застит! У человечества нет связи! Нет взаимоотношений с Истинным Богом. Для человечества нет бога кроме человека! А благодаря Иу и Х мы каждый день и час теряем связь с самим собою!
И — И самое худшая из потерь! Мы, каждый, всякий-який и лучший и мерзякий! Не имея связи Сам-с-Собой! Априори не может найти связь с Остальными! Вот в чём беда. Религии отправляя чел к призракам насильно лишают его связи с Истинной Божественностью! За кой не над тупить под поповий вой! А лишь протянуть руку, взглянуть! Жена, мама, дочь, сын, соседи и есть боги! и т.п. А поп в храме обязан учить каждого-всяко-якого о том что каждый-всякий-який бог! Учить-учить и ещё раз учить! Богам! Как жить-быть с богами бок о бок!
И — Именно благодаря тому что мы не можем «успокоить гиблию» на книжной полке! Не можем и заставить попов искать Бога Истинного! А мне иногда кажется что именно сегодня нам необходим заступ Создателя! Заступа от нас самих! Потому что мы до того запутались и заблудились в жидовском вранье что начинаем творить несовместимое с жизнью челов-ческой, с жизнью планеты Земля, если ещё не творим и более страшное! Но гиблия не пускает человека к богу! Как это не смешно, но гиблия не пускает Человека к Человеку! Во! фикс идея! А ты хапок-алипсис!

Н — Ну вот приснился мне сон как будто я на войне. На той-самой! Великой Отечественной, что все кроме Россиян называют 2 мировой. Хотя в сущности ни то ни другое не верно. Потому что событие должно быть названо по главному из участников, то есть победителю. Или по двум главным противоборствующим сторонам. Или просто; война 1939-1946 г.г. Наши со своей точки зрения назвали поединок верно: ВОВ. Но ни одна из задач не выполнена. Гл задачей СССР было экспортировать сов-обр жизни на всю Европу, включая Англию … Сталин уступил три четвёртых Европы Черчилю и Рузвельту. И вероятно это справедливо. Он, Сталин, каким-то образом догадывался, что всеобщий коммунизм, так же как и гиблия, ведёт челов к самоуничтожению. Именно на фоне христизма и атеизма. То есть двойного отрицания бога. И его глобализировать нельзя. После Потсдам- Конференц Иосифа Сталина нельзя считать челом несправедливым по отношению к союзникам. Войну и названа нами-нами Отечественной по аналогии с 1812 годом. Практически всё и закончилось изгнанием воров из славянских земель. Только это и выполнено.
Но по некоторым данным Сталин сам готовил вторжение в Пльшу 6 июля 1941 года. Это означало б нападение РККА на Вермахт не наоборот. В этом случае Сталину удалось бы избежать внезапности. Война была бы не легче, на первый взгляд. Но! Красная Армия воевать не умела. Это показала Финская война. И даже напав первой была бы бита. Гитлер знал о готовящемся нападении, почему и ударил вперёд-ДД! И РККА несла бы те же потери до тех пор пока не организовалась бы на примере Вермахта. Я бы напомнил многим непомнящим, что даже великий Жуков, побивший всех Гитлеровских фельдмаршалов, в сорок первом не мог командовать с успехом хотя бы Армией полного боевого состава. Не то что фронтом. Не имел навыков в тисках сталинщины в управлении крупными танковыми соединениями, авиацией, артиллерией. А, тем более! взаимодействию по минутам всех родов оружия. Ведь не только у танков КА и самолётов не было радиостанций. И наземные войска имели лишь проводную связь и то от полка и выше. Г. К. Жуков учился этому сходу. И, может быть, терпел больше неудач чем кто-либо другой. Потому что был Сталину палочкой-выручалочкой. И вынужден командовать плохо вооружённой, без связи и необученной толпой храбрейших в мире солдат. И при ужасающем крахе РККА, при потере почти девяноста процентов регулярной Красной Армии, создать её заново и выпустить кишки фашизму.
Т — То есть, если бы Сталинские генералы начали первыми, немца они бы стали бить не так близко от Москвы. Меньше страдал народ. Хотя «Бы-кать!» оставим привилегию быкам. Гитлер конечно всё равно напал бы на СССР, может после того как расправился с Англией. (С помощью Сталина). И Гитлер готов был ринуться на СССР осенью 1939 года.
Согласно тому же автору-историку ситуация для Германии в любом из вариантов была проигрышной. Англию одолеть тоже бесперспективно. Хотя бы потому что Германию и восстанавливали и кормили и вооружали США и Великобритания. Нацеливая пугало фашизм против СССР.
Ч — Что легко опознать! Хотя бы по опыту из двух пунктов. Вермахт «проиграл» воздушную войну Люфтваффе с ВВС Великобритании. Геринг «проиграл» сие «сражение» как еврей немецкий, получивший кредиты на свои самолёты от евреев США и Лондона. Германия «проиграла» и войну в Атлантике Англии и США. Точно так же как и воздушную. Ещё до 1941 года. Всё это как отвлекай манёвр обрадовало и позабавило дядюшку Джо. И конечно надуло как майский шарик. Нашего незабвенного Сталина …
И — Еврей Геринг мог выставить против Англии от 1,5 тысяч МЕ 109 и такое же количество бомбардировщиков. При том что Уайт-Холл с незабвенным неистовым Уинстоном Че истребителей имел всего 400 Спитфайров и остальные, всего до тыщи, старьё не способное бороться с Мессершмиттами. Каким образом втрое и более превосходные силы первоклассных истребителей Люфтваффе, управляемые лучшими в мире асами воздушного боя? Они, МЕ 109, вероятно прогавкались из своих тёплых ангаров! А светлейший из жидов Геринг гонял Юнкерсы на остров г-на Че голью! Вопрос риторический и ответ напрашивается сам собой; немцы «хотели» проиграть и «проиграли». Гитлер таким образом с помощью Черчиля и Рузвельта усыпил Сталина. Почему Сталин, ослепнув от якобы душераздирающей схватки, не доверял своей внешней разведке и отметал снопы искр с извещениями о скором нападении Гитлера на СССР. Тут же сама причина в уничтожении практически всей разведывательной сети в Европе. СССР пришёл к 1941 году слепым и глухим.
Однако даже Гитлер не ожидал таких успехов Вермахта в первые два месяца войны с СССР. Под Вязьмой уже была уничтожена Красная Армия. Вся полностью! То есть кадровый состав. Вся РККА до моб-призыва 22 июня 1941 года. Более 4,5 миллионов было убито и взято в плен ещё до Можайска … Такой катастрофы не выдержала бы ни одна страна. И что бы и как ни врали и не клеветали, только Россия со Сталиным во главе и смогла выстоять и стереть врага в порох. И Николай Второй и Владимир Ильич Л на собственных Роллс-Ройсах лично отвезли бы Гитлера в бухту Золотой Рог и познакомили с достоприм Владивосток-Москва …
Такая же история повторялась все четыре года войны. Практически каждый новый год войны РККА начинала вновь призванным составом. Предыдущий состав оставался на полях сражений. Отсюда несоразмерные с Вермахтом потери РККА и, несмотря на не прекращающееся движение вперёд, то есть, наступления начиная с Курской дуги, нередкие поражения сверхмощной КА перед «умирающим» Вермахтом.
С — Со стороны трусов разной масти (Амер, Англ) мировой тоже войну назвать нельзя. А и А принимали в военных действиях точечное, эпизодическое участие. Попытка наступать вторым фронтом закончилась Арденнским позором, когда дивизия немецких танков едва не сбросила союзников в Ла Манш. Гитлер не дал своему генералу бензин. Г-н Генерал бросил танки там на дороге, там куда они докатились и на перекладных вернулся в Фатерланд.
Я — Я там, во сне, ничего геройского не дел. И мало-чоли видел. То есть только то что увидели мои глаза-глаз! Я ж не историк-истерик! Кой если и не увидит, так дослушает или (выдумает). Но мне привелось видеть и узнать друг-другое. Именно как действует в критических обстоятеСтвах сложенная в одно-едино-целое божественная составляющая огром-масс людей. Видал поведение, действия и жертвенность Воинов-Великороссов. Именно моменты когда отдельным человеком и большой группой людей управляет не мозг а совокупная целостность их божественности. Когда плоть, организм человеческий, тело не идут в расчёт то-йсь очень мало. То есть мозг участвует в управлении движухи-деятельности-войны, а вторым планом. То есть и мозгом управляет бог, а потом уже мозг «гонит» тело. И когда я проснулся от радости, то понял, чо-что! нужно добиваться. То есть табуретку из-под религии выбить придётся! Именно религия в Сегодня в наших современных условиях впереди мозга то есть явно не правит бал, но любые самые атеистно-ненавистно настроенные мозги хотят или не хотят, оглядываются на гиблию и на хри-ства разных посевов и засолов. Православие, католики, протестанты, англикане и пр. кальвинисты! Так или иначе имеют в виду сказку с сокраментальным названием христ-ство, на самом деле И.Х. (иудаизмо-христианство). То есть когда возникает ситуация, что без бога никак, к богу и обращаются якобы но через ложь христианства, то есть вникуда! Пальцем в небо.. То есть поиск идёт в пустыне. Люди в критической, да в любой ситуации! Должны мы все обращаться к собственной совокупной Божественности! К Ойкумене, к объединению, частиц Божественности каждого чела цивилизации … коих нам дано достаточно! чтоб всем до единого жить счастливо …
Д — Да! Ещё одна престранная мысль никак не даёт спать! Почему это всё христианство! Весь мир христианский против России!? А что же РПЦ? Ведь православные попы встречали гитлеровцев хлебом-солью! То что РПЦ враг народа! Это ты Ольга Александровна уже сказала. Почему бы РПЦ не кинуть и Государство Русское!? Они же христиане! И разве в истории России нет прецедента когда РПЦ пыталась подчинить царизм?
Д — Да наконец вольются в общий христущий кульёК! А выходки РПЦовных попов против католиков и прочих на букву Х! Не есть-ли это то же подло-падлое иудейство лицедейство! Когда ради жидовской пользы иудей становится исламистом, язычником, буддистом. Пикирьё иудаизма и христ-ва, тогда как  иудаизм и христианство браты-на-все-кранты! Во всяк случ попу обрядиться в ксёндза или пастора легче чем русскому немцем и-оли шведом! Немцовать да шведовать. ТуТуж очь-чинь подходит; все люди братья! Поп тем более! По-пы попее всех попов!
Э — В России невозможно проверить. Но я уверена, проиграй Коба ВОВ, всё попьё мигом выучат немецкий … и так далее!
И — Имне, тьфу! Именно, и мне! потому труд, жуть верить в бог что есть христианство! есть ложь! Но эта ложь привязана к богу! И если уж идь-ти на поводу их терминов, то Хр-во есть осиное гнездо в бороде бога! Эта антитеза распорола, взорвала, расстреляла не один миллион мозгов! Потому что люди не могут разделить. Бог отдельно христианс-твоЁ враньё отдельно! Титаны человеческой мысли Лев Толстой, Пушкин, Достоевск, Бунин не рискнули признать библию гиблией! Такой магией и такой силой у-бед-ждения владеет эта варварско-азиатская сказка. Убийственной силой зака-блять, замуровывать мозги! Да!! уж коли на то пошло! Тексты гиблии хуже всякого мата!!! проспект, тракт вникуда! В бездну хаоса. Сим обрЗом мы лишены дышать богом! Мы зомбированы! Нас всех обворовали самым мерзким образом! А вот када мы научимся Собственной Божественностью пользоваться, тогда может быть …
И — Истина первоначальная гласит; всякий человек есть бог! И 300 тех героев, олицетворяющих триста религий на Земле узурпировали это правило на себе лишь подтверждают Истину. Однако и сия узурпация означает то же самое; Каждый Землянин есть бог!
Д — Вот в эпоху-торж атеизма великим русским писателем написан фантастический роман «Мастер и Маргарита». Гениальн роман по меркам изящной русской словесности. С элемент атеизма и всё же в русле гиблии. Я прочитала его с десяток раз и не могла свергнуть своего мышления с убеждения что Булгак Михаил Афанасьич человек глубоко верующий. Но как никто другой раздираемый самым страшн и мощным противоречием гиблии! гиблия говорит о Боге языком лжеца-мудреца. То есть подлейшего из мудрецов для коегоо Истина не только невозможна, она враждебна его злобно-корыстной сути! Но вот Истина известна! Как та, новая Земля, на которой мы станем жить дальше и дольше. Земля, в сотни раз большая сегодняшней. Долголетие разумеется зависит и от величины Жилища …
У — У жидов же нет истории кроме гиблии! Однако им нечем было и жертвовать. Нет историй позорнее истории иудеев-жидов-евреев! Точно такой же истории как и после христушки. И как ни прискорбно, они и этой своей наипозорнейшей истории не знали. Но я думаю, что знали и это ещё прискорбней. Потому что невозможно умолчать о подвигах! А коли их не было, так какая история?!
О — Однако нагрянет время когда все шлюзы настеж! У меня быви такие моменты когда погружаюсь в неизвестные тайники, в океан своего мозга. Ведь все наши божественные возможности в нас! С нами! Просто заблокированы в огромном (бесконечном) объёме мозга!
В — В непостижимые глубины тону! На очень краткие мгновения. Наверное Тот Кто мне это позволяет боится меня погубить вдруг ослепть-в-наслепть вспыхивающими откровениями. И ещё: конечно не только я не готова, но тем более не готово моё окружение, даже ты, милый! Милый-Знаю! Милый-белый! Самый любимый бог мой!
К — Когда-нибудь! А скоро-ли? Зависит и от нас с тобою! Все достойные заслужат истинного знания. И среди жидов найдётся один чел, кому станет известна история его народа без гиблейского чёртокол-енья. И далеко ходить не надо. Вон они, халдеи, гиксосы, финикийцы на ладони. И они самые последние люди только потому что заявили себя владыками. Что до сих пор не могут отказаться. Не понимая простой и гениальной истины, что глобальное владычество есть Дружба! Любовь! Милосердие! Как доктор принадлежит болящему! Как друг принадлежит другу! И как любимый принадлежит любимой!
И — И ещё, что неизвестно! Я не перестаю повторять; человечеству Солнечная Система подарена лишь в качестве Первого и самого малого подарка! Я уверена в том что когда Каждый Десятый из нас на Земле хотя бы поверит что он бог! А лучше если станет жить Истинным богом, то мы Все окажемся на Острове Сокровищ! Только не в Тихом Океане (на дне) а во Вселенной!
Н — Но если ты сказала истину, так с сегодняшней точки зрения такое гибельное противоречие Глобальной Истины и глобальной лжи - это гениально!
А — А я и говорю, что гиблия гениальна! Только гиблия как и всё у них разжижена, разжидована! Это утопия. Даже если предположить что жидовское дело победило! Что иудаизм восторжествовал! Всё что мы видим сегодня усугубится в сотни раз! Победители (жиды) вцепятся друг другу в глотку!! И как библия может быть не разжидована если её писали-завирали-жидовали почти семьсот лет! И наверное поболее чем семьсот вралей во всех поколениях! Не даром же у гиблии нет автора или авторов. Как бы не больше заняло страниц перечисление авторов чем сама сказка, враньё через букву S/.
И — И всё равно, это не меняет сути! Это гениальный роман-сказка-фэнтази! Но, увы! Не руководство жить! Нет! Даже для одного самого хитрейшего жидёныща! Думайте! Господа жиды!
Н — Ну как же им принять на себя историю так наз Гиксосов! Или Финикийцев? Или даже Халдеев!? А чистота расы! Ведь по некоторым сведениям из папирусов Та Кемет (Египет) люди Г, заполонившие дельту Нила и подчинившие себе аборигенов (побившие), гиксосы не имели, ноль верований, понятия не имели о чистоте, законах, не сношали только гадов и насекомых. По др сведениям у г. Гикс была Чёрная Богиня. И — И жертвоприношения только человеческим материалом.
Ф — Финикийцы народ ещё более развращённый. Их бог Баал Зебуб требовал жечь живых детей. Он же стал Вельзевулом в иудаизме и Х. И не иудеи-жиды-евреи являются изобретантами Гобсека, ростовщичества, то есть и.ж.е оп-издали с финтами. Финикийцы придумали закабалять любо- финансово. Те, которые приняв впоследствии иудаизм преобразясь в иуд-жидо-евреи. Финики явили миру невиданный цинизм даже по тем годам. Они не считали возможным воевать самим и нанимали войско. Сжигали заживо детей в утробе баал зебуба. А Карфаген (историки прямо называют Карфаген еврейским) вице-жидовская Финикия, во главе с величайшим из вице-Жидов, Ганнибалом, потеряла только из жадности, когда правители не заплатили войску и наёмники разбежались отказавшись защищать пред Рим, в результате чего Карфаген пал и был сожжён. Римлянами, если не ошибаюсь …
М — Милая, значт сочинюги гиблии спецом и филистимлян? Так? Изобрели!? Ведь чтоб победить Финикию иудо-жид-еври должны были-бли-бля идти воевать вплоть по Испань! А бумажные саул-давид-соломон и даже их бумажный потомок христушка не умели плавать. Вот откуд-оказ неуёмное желание христуша по морю босью?! Может рука-ногами и да! Христушка ведь ходил пешком по воде, но пешком, по воде-грязи обежать всё побережье Аф (гаф!)рики? А почему он только ногами? А на руках по воде христушке слабо?! Это же не псевдобогоизбранным из Та Кемет? Хотя кто их знает! Но в гиблии они тут врать заленились. Ходил! Ходил и на руках! И даже сальто было! Но! Филистимль-глюки и всё!
С — Сашь, а Сашь! Я ещё сплю. Расскажи мне что-нибудь що!
Я — Я давно хочу-те рассказать что ты для меня! и всё никак! У нас такие с тобою вселенские разговоры что просто с-ты-Вы-дно с глупость лезть.
Н — Ну-да! Теперь мы как будто выговорились да? Вот напоследок тогда! Ты не веришь что ты бог! В доказательство, раз ты сам не веришь, я расскажу тебе то что ты что скажешь, то и бу! Я тебе рила уже что Земля сама станет слушаться тебя. Это заурядная вещь. Для бога. Возвращаются чеку его способности что вложены чел-честву впервые появившемуся на Земле. То есть ране, до план Земля мы жили на иной планете, значительно Земли меньшей. Соответственно и нас было меньше. Но возможности отдельного человека по сегодняшним понятиям были фантастика.
С — Счас нас Создавший эти дары вернёт. Может быть сегодня на Земле таких как ты десять или вВосемь человек. То есть те кто во вред сверхвозможности не использует …
Я — Я думаю это иллюзия. Я всё хочу и боюсь что ты обидишься.
Я — Я? На тебя? Да хоть ругайся ты матом целый день! не обижусь! Звук твоего голоса это просто …
П — Просто твоё имя. Вот слушай! Ольга - значит пропасть, бездна, вселенная. Здесь по моему расчёту. Восточная же мудрость гласит, что Ольга есть любовь, благодарность и соответствие …
С — Соответствие с чем? Или с Кем?
В — Вот какая ты умница! Соответствовать добру, любви, служить образцом благодарности бесконечно. Быть бездной любви, благодарности. Вот твоя сущность! Быть богинею …
В — Вот подлиза! Саша, тебе что-то ещё? Или не над!
Н — Нет, нам просто пора ехать. Или у тебя начнётся истерика. Думаешь я не слышал как ты вчера в ванной плакала?
Н — Не дозвониться! Ну не дозвониться, милый!!
С — Сашь, я кажется снова заберемению! Ты знаешь, чтоб ты от меня не убежил! тебе нужно завести по-по-подружку. Я хотела принять в этом участие, но тут поняла что нет! Пожалуйста подумай на этот счёт! Я так боюсь снова разлуки! Потому что мне иногда кажется, что самое сильное чувство моё ревность! И никак! Раз уж люблю …
В — Вот! И напоследок! Человечество вечно. Когда первые люди ступили на .. где стоим и проч мы, на нашу Землю, их способности и были божественными по нашим представлениям. Ничо, никакой миф! Никогда! Ещё не родился без крупиц действительности! Бог Зевс летал и быковал! Перевоплощался! И Прометея не обязательно ковать к скале! Достаточно было занести высоко в горы. Но Прометей так же умел летать! Это и были наши великие предки! Почему я говорю что смешная находка Финикийско Посудины в устье Амазонки? Потому что первым людям появивишимся на Земле вся планета была известна вдоль и поперёк! Да! Как пять пальц! И люди общались на мысленном уровне. То есть передача мысли от одного к другому могла ковылять независимо от расстояний. Слово, звук, имели вторичное значение, вспомогач.
Д — Да! Я помню, ты говорила что кислород точно так же как нефть, газ, руда, алмазы и прочее берётся из недр Земли. Ещё ты просвещала ме-ме; люди могли силою взгляда, либо мысли, перемешать большие тяжести в пределах Земли.
Т — Так во! Всё что нас окружат и есть всё бог! Но не это главное! Главное то что всё нас окружающее живёт, то есть всё живое, Живность. Да! И Пыль и Вода и Камни! И всё это Раз-умно. И Больше! всё нас окруж разумней нас! Мы только что не с родов кидь во все тяжкие! Смотри как разумна вода! Вода испаряется, летает по небу, выпадает дождиком! Вода дождится! Какие, А! снежинки вода-п лепит сама с себя. Посмотри, в ручейке; она всё куда-то бежит! Ам! Сколь разностей снега! Нака-пли-вает  снег-недотрога ради будущей весны и урожая! А камни, и животворящая пыль! Та самая, ненавистная любой милой хозяюшке. Она и мечет и мечет ме-ме-чет икру перемещается и вдруг оживёт! Травкой с божьей коровкой. Так и Земля живое и разумное существо. Ты ведь не можь отказать Земле в том что она имеет «на борту» радиостанцию? Движется в пространстве, в бесконечности. Точность хлеще курьерского экспресса! А какую дружбу и сплочённость проявляют Камни. Так называемые твёрдые породы! И как они грациозны! Скалы!
Т — Тебе, милая, сказки волшебные писать! Кто об таком мог-комок догадаться? Камни разумнее человека! Да! И вправду! Они же не летят в разные стороны! А только туда, к сердцу всех Камней, к Земле!
А — А твои учёные говорят что кислород «делают» деревья. Смех на палочке! В океане, над океаном, воздух откуда? Да такой чистый! И горы существуют для того чтоб давать кислород всему живущему! В том числе и деревьям! Любой лес помести в полиэтиленовый мешок и задохнётся! В пруду, в реке воздух идёт из под земли. Жаль что твои учёные не изобрели, не изоборзели, что и ветер создают деревья. Дубовая роща! Дуб! Именно в том числе и через истоки, и русла рек, родников атмосфера подпитывается всеми имеющимися в ней газами.
П — Постели на дно реки полиэтилен и рыба издохнет! И вода в реке истухнет! Всё, милый просто! И христианство дано человечеству; тормоз-сказка. И мы с тобою, милый, из сказки! Потому-потьму христианство, что Создавшему нас боязно что мы, уничтожая сами себя в прогрессе так наз, исчезнем «в овсе»-вовсе и разрушим всю Солнечную систему. Всё солнеч-сон-система-с.
Добровольное наше сумасшествие надо держать в узде!
В — Ведь человек, человечество и есть само бессмертие! Може быть не лучшая и не единственная, но самая красивая форма бессмертия!
  Н — Но вот теперь! Вот теперь пора бы уже! и хватит трусить! Пора жить без сказк. И не шнырять в дыму, в тумане, в мутной водичке. Пора возвращать, выпрашивать у Создателя те способности без овладения которыми человечеству невозможно покинуть Землю. Пока не погибла. Оставить планету как оранжерею! А не кусок головешки, льда. И для того чтобы приобрести способности путешественников в Солнечной Системе нужно менять мозги. То есть наполнить ту чашу мозгов что есть жизнью, знанием, способностями! Это же неестественно и глупо; гепард бежит со скоростью среднего авто, а птица поднимается в воздух на тысячу метров! А человек? Я ни за что не поверю чтоб у чела когда-нибдь не было таких данных! И обязательно должно быть возвращено! Именно положить все сегодняшние верования на полку и созд, то есть узнать Истину! Что даст человечеству Будущее …
И — И преступление отказаться! Милая, я так рад что ты всё же космополитка и не собираешься приводить никого к ответу. Только пожурить всех религиозо-изо-борз-изобретателей. Осудить тех кто уничтожал людей в корыстных целях используя имя бога … Ты помнишь моё стихотворение:

Душа кабак! Пей! Бог и дьявол пьют!

Д — Да д-да! Конечно!
Т — Так вот! Или воть! Тот кто педалирует тебе-бе правду сегодня вольно или невольно мечтает надуть и не только тебя! Ведь спокон век у нас глобальная правда христианство. То бишь, враньё на вранье и враньём погоняет! И знач всякий-всяко-всякова, один корыстно, специальн, другой, ничего сам не понимая, но на руку первому, пытается дурить и жонглирует так называемой правдой. То есть веришь в правду, а ты сам и без чужой помощи стад-л в ряд одураченных. Поскольку христианство ложь до мозга костей. Но в крови у каждого хри-во числится как чистейшая правда. То же самое атеизм. Новейшая форма религии, где бога нет. Утопия. Но есть патриархи и князья единоличные сталины и троцкие.
Р — Разумеется нас нужно готовить! Но для того чтобы изменить человека нужна Истина. Истина которой нет сегодня. Которой нет уж более пяти тысяч лет. Её место занимают триста религиозных учений, то есть триста тыс Км колючей проволоки! вреднющих сказок, поразительно похожих одна на другую. И со стороны поэтому может показаться, а может так и есть! Человечество мучит белая горячка. Мы и до сих пор ходим на голове. Не забросивший сказок ребёнок, никогда не станет взрослым!
И — И ещё! Я те уже говорилка, но ты пропустил мимо уха! Из чел сверх возможностей Создатель оставил челу единственную — Любовь! Единственная и наименьшая из способностей. А может и что-то среднее, золотая середина. Но по Любви можно себе представить сегодня на что или на Кто способен один (или лучше двое) из нас! Если любовь лишь звено, не самое большое, в длине цепи человеческих способностей.
И — И ещё; это значит то что мы когда-нибудь получим-заполучим и остальные свои силы, способности, возможности и всё остальное на что рассчитан человеческий организм и, главное, на что расчитан чел-мозг. То есть наше дальнейшее существование напрямую зависит от таков подарка, а точнее возвращения. Нынешняя жизнь-грызнь прямо показывает на то, что все человеческие открытия, изобретения, всё новаторство и науко-открывательство лишь плохая копия истинных возможностей человека без всяких машин, кораблей и ракет …
Д — Да! Кажется ты уже где-то говорила, что человек не способен придумать, или изобрести то что не смог бы сделать сам, руками, без всяк открытий и изобретений. Бог пустил человека по этому пути потому что он, человек, поставил сам на себя! Или так сам себя поставил, что мол ты Боже, погоди-погоже! Я всё сам! Подвинув Создателя.
И — И вот сегодня, как никогда! Мы близки к проигрышу. Мы и должны проиграть Создателю. Но всё ещё можно свести к ничьей … то есть, договоритьсь …
А — А точнее-смешнее; принять божеский вид, то есть, Божес-дел-ви! То есть! Не проиграть Сам-Себе!
Н — Ну-н-Ну! Хаватит строить рожицы! Я вижу, ты уже что-то сочинил! Если можно, ну! А то я устала тебя воспитывать.
Н — Ну тогда выслушивай. Тебе врят-ли понравится:

Рассказывайте!
Раскалывайся-раскаливайся!
Рас-Скаливайся!
Ква-кваланг
Шланг
Жидо заплющенный!
Жидопрыщавый
Жидозаплёванный
В квас
Сам-
собой
Замордованный
Идол
Убогий
Чел-бог
Челковерчество!
Кто же здесь главный!??
Ась!?
Если сумевшая
Создавать!
Вселенные
Если женщина
Уже
Самосоздалась!!
И ни одна из задастых
Звёзд-
Солнц!
Даже ещё
И не задымалась
О своём
рождении!

Если первый мальчик родился на Земле. А дамы до голубой планеты жили тыщу лет на Венере и столь же на Марсе!

То-то и оно!
Вот!
От хохота
Никто
Не умрёт …
Держи Вора!
Скоро
Некому
По Му-му
Не один
Люди-к!
Некому
Будет
Ржать-умирать-
Хохотать-
Завидовать
От
Жидо-
Вранья!
Библио-
Быдло-
Погибелья …

_______

Т — Так ты слушал?! Не может быть! У тебя была такая рожица! Сашь, тебе никто не говорил что у тебя, а! постоянно смеющиеся глаза! Я уж только и рассчитывала на своё бабское! Так ты слушал!!
И — И что, май внешен-ви не держит стяга?! Знаешь, милая! Я уж столько слушал-переслушал! И сам врал с трибун от первого до шестого класса, то есть, сорта! И всё удивлялся; ни одна этажер-трибунка под мои би-ля не бзднулась, не рассыпалась! Какая ж рожа у меня должна быть! И куда ж бить! И ково!? Мой генерал внушал! Нет! Он вдалбливал! «Пора, то есть, пока у вас, дети сучьи! пока не только из очей, из ушей, из пасти! Но пока у вас из задницы не посыплются снопами искры! Ни по чём не верьте что вы ****улись лбом во вражеский телеграфный столб!»
И — И добавлял: «Если они ещё у них будут!»
С — Саша! Милый мой Сашенька! Я ва-едь и правда тебя люблю! А мне всё казалось, или как ты говоришь, «козлось!» что я это распинаюсь про всякею-не-ходякую ***ту вмест слов любви, слов признаний. Кои мне, по правде говоря, всё и хотелось на потом, да на потом! Я! Стыдилась! Ду-ду-ра! Наверное своих огненных волос!
А — А я до такой безмерной и беспримерной жути тебя люблю, что как только говорить, скулы сводит!
В — Вот значит как! Жуть беспримеркина! А я тебе говорил, что я тебя люблю! Что от соломины бы отказался! А я ничуть не жалею! Ни чу-гуньть! Потому что мне всё козлось что ты рассказываешь-разжёвываешь всё как, ну не лучшему другу! Как сыну своему … повзрослевшему!
Н — Ну-да! Ну-да! Такой! именно такой грант! Так же и мужчина; если он не любит свою дам(к)уу так же как любит свою дочь, это не всё! Не всегда и любовь. То есть что-то несвоевременное и ненадолго.
М — Мы ведь, бабы-ы, от вас много и не требуем! Лишь бы вы не мешали Вселенской Мысли делать людям подарки время от времени! И как же нам на вас не обижаться если за 20 тысяч лет всего один подарок … На день рождения! Солнечную Систему! А на свадьбу?!
Н — Ну вот вы и играетесь с Нею как с детской игрушкою …
Н — Наверное я правильно понимаю, что всякая человеческая трудь-ба, работа, просто бестолковое расходование счастья по имени жизнь! Не бестолковой заботой человека является рождение детей и обеспечение жизнедеятельности. Жизнедельность это еда и крыша над головой. Крыша предполагает тепло, свет. На Земле всё превращается в прах кроме чела. Замки, дворцы, города! Самой истории человечества нет! Никто не может толком сказать, что было двадцать лет назад! Избыток?! Для человека такое слово не существует. Но всегда хоть что-то! хорошо когда есть хоть чуть-чуть в запасец!
Д — Да-да-Да! Милый-Да-Знаю! И тогда всё это будет нравиться сей сучке, Вселенной!! И кто-то идиотам дарит колготки?!…
Я — Я конечно губы раскатал! Но думаю что Сей Фрау Вселенной теперь будет стыдно подарить Один Дом!!
М — Можно подумать, что нас так много! А мы ещё и одной сотой всех углов Сего Дома не обошли! Вот ты, например, знаешь, сколько воды мокрой, воды пить! хранит Земля в своём горбе-торбе? И что есть такое солёная вода Мирового Океана?
Н — Наверное, милая, до тех пор пока мы тута на Земле-та не бум все счастливы до одного, так нам и не будет дано знать; чего ж мы есть! То есть, ныне цель живущих на Земле богов, то есть нас, достичь счастья.
С — Сколько богов, столько ж единиц счастья! Ну хоть половину!
Б — Браво! Вот это и есть работа! Усвоил и уже лепишь обобщения! Именно! Никаких невзгод, никаких болезней! Никаких смертей! Войны? Да это смешно! И вот один человек может взять трость, рюкзачок и дуть-отправиться пешочком из-под Тулы в Касабланку! И везде он желанный гость, друг, брат, соотечественник …
Н — Милая, это ж несдвигаема неподъёмность! Невозможно С этим справиться!
Н — Но ты ведь вон подумал! Милый! Эт же пол-дел! Верно и точно постановка цели!
И — И потом; я напомню тебе! Я богиня! Вот Восьмой Комплекс Скифа! И ты бог! И в этом нет гордости! Так же как и все люди боги! Все люди есть боги! Без если и может быть. В том числе и те кои не в силах осознать собственную божественность и святость!
М — Мы все рождены бог-ами! Кто бы что ни врал!
Х — Хомо Сапиенс, который не в состоянии поверить в то что он есть бог, остаётся рабом. Рабом христианства, библии. И хуже того, рабом утопии атеизм! И в конечном счёте рабом попов, эксплуататоров и евреев! Евре-жидо-иуд!
Б — Богу, Создателю, даже такому богу какого рисует в гиблии жид, раб помеха! Бог-рабовладелец! Бог, Создатель Вселенной не нуждается в рабах! Всё созданное чел-чеством за 20 тысяч лет с учётом разрушенного временем, ураганами, войнами даже для гиблейского бога микроскопично в минус тысячной степени и ещё меньше! Согласно той же гиблии, бога гиблейского занимает лишь сам-бог! Или тот маленький бог живущий на планете Земля, сестра, брат, богатырь, муж. А вот поп, жид, эксплуататоры и власть без раба ни шагу! И ещё одна примитивная истина. Мы, жители Земли являем собою прямое и единственное и вещественное и духовное олицетворение божественности нашей Галактики. И пока не умеем хотя б представительствовать. Едва-едва и кое как!
И — И совокупное целое из соединения бого-составляющей каждого жителя Земли это и есть Вселенская Мысль отдельной части Космоса, то есть, нашей Галактики.
И — Исходя из этой тезы можно сделать вывод что люди Земли не одиноки во Вселенной. И в каждой Галактике существует подобная нашей Земле, планета населённая живыми существами. Мыслящими, любящими и созидающими. Наверное в точности всё не так упрощённо. Но абс точно что Земляне феномен только здесь и сейчас. И схожих с нашей Солнечной Системой Систем бесконечное множество!
Т — Только так же и ты бог! Зачем рабы! Когда все кругом боги! Да! братья, сёстры! Такие же боги как и ты! Вот кто нужен а не раб-гад-скот! Нужны боги, те что могут ВсЁ! И тогда Марс станет не далее детской комнаты твоих любимых чад, детушек.
Е — Ещё раз! И запомни! Чел не желающий поверить в то что он-сам бог и в то что все его сомученики на Земле есть боги, остаётся рабом. Он раб через христианство, раб попов, мироедов и власти! Потому что рабом бога быть невозможно. Рабом призрака-христа быть немыслимо. И по естественному соответствию раб божий переходит вь-в собственность попов, мироедов и власти. Кто же отвергает бога и христианство точно так же раб в счёт утопии атеизм. Снова раб привелигированных каст. Не даром все они, угнетатели, особенно спохмелья чувствуют себя подлой мразью!
Н — Но духовное равенство совсем не предполагает материальных равенств.
П — Потом я скажу вещь самую заурядную. Я не против ни одной из религий. Наоборот. Религии обязаны существовать. Есть конечно такое озорство; познакомиться с безработным попом. Но это же наша история. И есть такое словцо плюрализм. Не надо лишать христианства или буддизма никого. Тем более что всегда найдутся те кто не может без этих учений. Тем более что в них в той или иной форме есть бог.
И — И всё ж! Самое уязвимое место в христианстве отсутствие у гла героя детей. Тут никак не откреститься! Пустоцвет исус. Никакие и ничьи мотивации не оправдают! Самое большое чудо что нам дано! рождение ребёнка, маленькое боже! И коли он исус не мог внушением окружающим указать на свою божественность и опустился до чудес, но и должен был начинать с рождения дитя! Библия сказочка про белого бычка.
Т — Тем более что никакая конфессия не в состоянии у раболепного самого в вере отнять дар по рождению, Дар Бессмертия, Божественности.



ВОСЬМОЙ КОМПЛЕКС СКИФА-Фа не завершён. Настоящий вариант для Интернета. Автор в поисках издания отдельной книгой намерен продолжать работу над текстами.