Витёк слыл в нашей школе не то чтобы разбойником, но хулиганом точно. На мордашку был симпатичный, но учился так себе, с тройками. Такие мальчишки у меня не особо котировались. А Витька я вообще откровенно недолюбливала, хотя знакомы были давно. Ходили в одну группу детского сада.
Классе в пятом-шестом, моя тихая нелюбовь к нему превратилась в явную неприязнь. Редкое дёрганье за косички и кражи ручек и карандашей, сменились более противными замашками. Он мог, например, подкараулить по дороге из школы, выхватить портфель и забросить его в сугроб. Мог, поднимаясь сзади по школьной лестнице, дернуть за юбку, но не вниз, а вверх. Иногда на переменке хватал за руки, сильно прижимая их к столу, смотрел не моргая в глаза, при этом странно ухмыляясь.
В общем, пытался всячески «доводить» меня. Я никогда не плакала, и не жаловалась родителям и учителям. Иногда при удобном случае, давала ему хорошего подзатыльника, или пинка. На том он и успокаивался, но ненадолго. К чести его, надо сказать, что получив затрещину, никогда не пытался дать сдачи, а лишь довольно ухмылялся. Так и жили.
Постепенно, классу к восьмому, дурные замашки он прекратил. Не знаю, может быть надоело, может быть этому способствовало то, что в восьмом я стала дружить с мальчиком из параллельного класса. Главное - он оставил меня в покое, лишь иногда я ловила на себе его колючий взгляд. Впрочем, не придавала особого значения. И, понятно, моя к нему неприязнь никуда не делась. Да и скрывать её я особо не старалась.
После восьмого класса он ушёл из школы. Я не интересовалась куда, полагая, что все троечники идут учиться в какую-нибудь шарагу.
Как-то весной, когда я училась в девятом, придя из школы, обнаружила в почтовом ящике странное письмо. Писал парень из мореходного училища, штамп на конверте был Архангельский. Хотел познакомиться, и, если я не против, переписываться со мной. Адрес мой он якобы выпросил у своего товарища-однокурсника, моего бывшего одноклассника Витька, который очень много и восторженно рассказывал обо мне.
Сказать, что я дико удивилась, это ничего не сказать! Недоумению моему не было предела!
Я коротенько ответила, что переписываться с незнакомым человеком мне неудобно, и я не вижу в этом смысла, а также высказала сомнение в том, что его товарищ мог рассказать обо мне что-то хорошее, поскольку все годы учёбы меня, мягко говоря, недолюбливал.
Примерно через месяц пришёл ответ… от самого Витька. Письмо было горячим и эмоциональным. Такого красноречия от него я никак не ожидала. Он сожалел, раскаивался, пенял, обижался и негодовал… Оказывается все эти годы, чуть ли ни с детского сада, он был отчаянно и безнадёжно влюблён в меня. И вот так, по-дурацки, пытался привлечь к себе внимание!
А я-то не поняла и не оценила!