- Слушай, а что было бы, если бы я вышел не в обратную сторону, а как обычно?
- Не знаю. Но что-то плохое могло случиться, - помолчав, сказала Нина.
- Например?
Мы сидели за столом и доскрёбывали кашу из чугуна. Накормленный и напоенный Серко с обработанной раной терпеливо ждал в дверях. Оружие было приготовлено, лепёшки и патроны были сложены в мешок и рассованы по карманам. Мы ждали, когда сядет солнце.
- Например, забыл бы ты про это место, – сказала Нина.
- Как забыл? Ты же мне рассказала, показала. Как можно забыть?
- Можно. Ты же не знал про него, когда подошёл?
- Не знал.
- Ну вот опять так же было бы. Словно всё сначала. Будешь так же не знать.
- То есть, я попал бы снова в тот же момент? Петля времени, что ли? – с удивлением спросил я.
- Петля времени? – теперь она посмотрела недоумённо.
- Временная петля - так называется. Когда человек попадает в один и тот же момент времени. В научной фантастике часто описывают временную петлю. Не читала сайнс фикшн?
Я встал, увлечённый своей мыслью, подошёл к печке, плеснул в кружки из кастрюли чай, приготовленный совместными усилиями: Нина распоряжалась, я исполнял.
Нина молча и странно смотрела на меня.
- В этой петле, - продолжил я, вернувшись к столу с чаем, - человек ходит по кругу и не может выбраться или попадает в прошлое. Или даже в будущее. И застревает там. Иногда выбирается, иногда нет...
Я поставил одну кружку перед Ниной, сел и с интересом отхлебнул. Чай был густо заварен душистыми ветками и сухими ягодами. Вкусно было...
- А как ещё можно забыть, если не попасть в петлю? - рассуждал я, с наслаждением глотая отвар. - Ну, ещё оглоушить человека можно, конечно, до потери пульса и памяти... – я усмехнулся. - Слушай, а что это вообще за сооружение? Не землянка, не пещера... я так и не понял... Ступени каменные и потолок, вроде, из каменной плиты...
- Ой, что-то старое, - покачала головой Нина. - Что-то совсем-совсем старинное.
- Часовня? Церковь?
- Не знаю, баба Рада ведь толком не скажет. Но это не простое место, ритуальное какое-то. Знаешь, в гражданскую войну уже была эта землянка. Потом всё заросло, осыпалось, землёй затянуло, заплыло... Баба Рада говорит, – она понизила голос, - что этой двери на самом деле вообще нет. Её можно только нащупать. Так что, если не знаешь, эту дверь вообще не найдёшь.
- А кто её поставил? Она же новая, доски крепкие, я обратил внимание.
- Да, сама дверь недавняя. В начале войны всё обновили и дверь навесили.. Мужики знакомые ей помогали, и красноармейцы тут копали, расширяли подземную часть. Это уже при мне было, я помню. Баба Рада им показывала, как именно делать – всё под её руководством происходило. Как раз я на печке у неё спасалась... Понимаешь, там всё не просто так, в этом погребе. Она там настроила всё вокруг каким-то особенным образом. Где стороны света, как всё течёт, под какими углами, где проходит путь...
- Путь? Куда путь? Какой?
- Так баба Рада говорила. Не знаю, какое-то направление, которое может меняться. И никто не знает, как.
- Ну, правильно всё, - сказал я. - Направление времени и есть. Оно же движется. Возможно, это движение она и имела в виду. Так-то всё сходится. Хотя, конечно, чушь невероятная...
- Она всё просчитала, сориентировала – и вышел схрон, - сказала Нина. - И во время бомбёжки можно прятаться. Хотя можно и не прятаться – дом всё равно не тронут.
- Как это не тронут?
- Понимаешь, его для других как бы нету, этого дома. Такой схрон у него...
- Схрон... Интересное кино... - я задумался. - Между прочим, "хронос" – это время, - я многозначительно поднял палец. - И что-то в этом во всём есть...
Что-то в этом, действительно, было - в этой истории, которая открывалась мне. Только странно она мне открывалась. Кусками какими-то плохо связанными.
- Всё-таки непонятно, - я поднял глаза на Нину. - Ты сказала: можно заблудиться. Как можно заблудиться возле дома? Тут даже ребёнок не заблудится.
Нина вздохнула, отвела глаза, и это не ускользнуло от моего взгляда.
- Так, - сказал я, с весёлым подозрением вглядываясь в её лицо. – А, ну-ка, посмотри мне в глаза, комсомолка Нина Бельченко. – Отвечай честно: пробовала?
Она замолчала и принялась сосредоточенно сметать со стола микроскопические крохи хлеба.
- Пробовала, - догадался я. – Не поверила Богораде, да? Ну-ка рассказывай, давай, комсомолка, спортсменка, красавица...
Она разгладила скатерть, взглянула на меня.
- Пробовала, - тихо и строго кивнула она. - Не поверила, да... Я, когда начала у неё жить, ничему не верила. Ну, мази, настойки - это я понимаю, это всё настоящее. А остальное... Туда не ходить, поворачиваться вот так... Думала выдумки, бабкины сказки. Ну, и решила проверить. Доказать, что нет на свете ничего необъяснимого, одни суеверия.
- И ты вошла в землянку и вышла напрямую, - договорил я.
- Да. Вышла, как обычно – лицом из двери. И попала непонятно куда. Стою – и не знаю, что делать.
- И что увидела? Берег турецкий? – пошутил я.
- Я увидела... Во-первых, не было дома. Я ведь в первую очередь к дому побежала. Чтобы не потерять ориентацию на местности. А на месте дома – ничего. Словно промоина, и камни в ней торчат, и всё густо травой поросло... цветочками, кустарничком... И деревьев почему-то нет. Вообще нет леса, просто плоскогорье, отвалы камня... В общем, почти незнакомая местность, хотя так же – наверху я, и вижу всё сверху - а видно так красиво! И море, и Тамань в дымке... И рядом - небольшое кострище – видно, что люди были.
- И? – я внимательно слушал.
- И я подошла. Да, видно, что люди, готовили что-то, ели. Корочки хлебные, мусор какой-то... Странный такой мусор... знаешь, бумага блестящая, красивая, как от шоколада... но с надписями, с картинками. Как расколотые ёлочные игрушки.
- Бумажки от конфет?
- Нет, от конфет мелкие фантики, а это... вроде кулёчков...
- Ты прочла надписи?
- Нет, не по-русски было написано. И я побоялась эти бумажки в руки брать. И ещё было много таких... как бы сказать... в общем, больше всего похоже на окурки. Но... странные такие, с жёлтым концом. Я знаю, какие окурки у папы и папиных друзей. Папа курит «Казбек». Ну ещё «Беломор»... И у них у всех, у каждой папиросы, сплющенный край. Знаешь, чтобы получился мундштук? А здесь совсем не так было. Не такие это были окурки. Словно палочки. И жёлтый кончик. Это были не наши окурки... - упавшим голосом закончила она.
- Не ваши окурки... – задумчиво сказал я. - Конечно, не ваши. Это были сигареты с фильтром.
- Не знаю. И ещё была одна штучка. Как плоская губная помада. У мамы такие патроны с губной помадой, похожие по размеру. Но это было совсем плоское что-то. И вроде крышечки на ней, и какой-то винтик или рычаг... Я сразу испугалась, вдруг это минное устройство. И под землёй мина... .
- Одноразовая зажигалка, - сказал я. - Правильно испугалась. Что дальше было?
- Дальше я побежала обратно. Поняла, что надо как можно скорей возвращаться. Но когда я вернулась к той двери, я её не увидела. Всё было другое. Не было больше никаких кустов вокруг. Вообще никаких зарослей. Всё было открыто, чисто и на месте нашей землянки стоял такой... каменный... как бы улей из каменных плит. Только ростом с меня. Или как сворешник большой...
- Как-как ты сказала? - я уставился на Нину, вытаращив глаза. - Улей? Скворешник?
- Ну да, очень похоже на скворешник, мы с папой такие делали в школу, крыша наискосок, отверстие маленькое... А входа нет. И я стою в ужасе и думаю, как же домой попасть...
- Отверстие? – шёпотом вскричал я, вскакивая со стула. – Нина, я знаю, что это у вас! Это не Богорада! Это дольмен! Чёрт, как же я сразу не догадался! Это же дольмен!
Я нещадно хлопнул себя по лбу, и Серко немедленно вскочил на ноги и гавкнул.
- Что? Дольмен? - Нина машинально тоже приподнялась из-за стола, и мы все трое оказались одновременно на ногах.
Но открытие стоило того.
- Да вот эта штука! - возбуждённо воскликнул я. - В которой у вас оружие! То есть, то что сверху. А может, и внизу! Чёрт... а ведь всё сходится! – я плюхнулся обратно за стол.
- Дольмен? – Нина смотрела недоумевающе. – Что это такое? Что сходится? – она неуверенно улыбнулась.
- Вот эта штука, которую вы раскопали, - горячо объяснил я, - это остатки древнего дольмена. По твоим описаниям. Они со временем разрушаются, но некоторые так и стоят веками. Этот, видно, совсем старый. И с ними как раз всякую вот эту фигню связывают и страшилки. В смысле, легенды и предания, - поправился я. - Ну, как со всякой старой рухлядью... То в них что-то светится, то ходят какие-то тени... Короче, придумывают все, что могут. Считается, что они дают какую-то силу. Какие-то откровения снисходят там на людей. Залезают туда, сидят... Вот это и есть ваш схрон. Поняла? Он, на самом деле, наверное, как-то вас охраняет своей энергией. Может, Богорада не случайно тут и поселилась.
- А ты точно знаешь? – недоверчиво спросила Нина.
- Нет. Не точно. Предполагаю. Дай бумагу и карандаш, - потребовал я азартно. – Есть в этом доме?
- Есть!
Нине передался мой азарт, она в один миг притащила из комнаток школьную тетрадь в линеечку и круглый синий карандаш с надписью «Родина».
- Только ты не читай, там мой дневник, - сказала она застенчиво. - На обложке рисуй...
Я быстро набросал на обложке простой рисунок и повернул к Нине.
- Да, - глаза её обрадованно засветились. – Очень похоже!
- Слушай, давай, пойдём ещё раз посмотрим! Вместе! – загорелся я, вскакивая.
- Нет!
Она тоже вскочила из-за стола и схватила меня за руку прграждая дорогу. И в дверях снова вскочил Серко.
- Нет, не думай даже!
Нина держала меня обеими руками. Серко залаял.
- Почему?
- Нельзя так рисковать! Что ты... А если мы оба пропадём? Кто будет искать бабу Раду? Как мы вообще всё сделаем? Нам оружие нужно передавать, место это указать людям. Нам одним не справиться. Ты же сам знаешь - у нас ни лошади, ни телеги... Как же мы... Надо связываться с людьми... Нет, что ты, Ясень...
- А если через этот схрон можно пройти туда? - предположил я.
Мне жалко было прощаться со своей идеей, но я уже понимал, что Нина права. Я, как всегда, горячился и лез на баррикады.
- Может быть... - Нина помолчала. - Может быть, и можно куда-то пройти. Но никто же не знает, куда получится...
Она беспомощно оглянулась в ту сторону, где стояла за домом таинственная землянка.
- Ладно, - согласился я уже легко и осторожно обнял её. – Ты права. Правильно всё говоришь. Не до этого сейчас. Но вот кончится война – и мы с тобой туда слазим. Да?
- Да, конечно, - она подняла ко мне лицо, и на нём опять засияла улыбка. - Да, конечно, слазим. Вместе, да?
- Конечно, вместе, - сказал я улыбаясь и приникая к её щеке своей щекой. - Конечно, вместе... Потому что какая разница, где мы после этого окажемся. В будущем, в настоящем, в прошлом... Неважно, правда же?
- Конечно, неважно... - прошептала она мне куда-то в шею... - Главное, что вместе...
продолжение http://www.proza.ru/2018/12/25/1471