Его капсула покачивалась на волнах всемирного океана. Фиолетовое небо, видимое через прозрачные стенки капсулы, передавало глухой ритмичный стук, издаваемый центром вселенной. Он находился в трансбиотическом состоянии, дающем возможность перехода в подпространство. Один из группы волонтеров, забрасываемых в подпространственный шурф с помощью временного скачка для изучения группы отдаленных миров. Он знал, что миссия его бессрочна, и он вряд ли вернется на родину. Однако, сердце его билось ровно, почти в такт со звуками вселенной. Эти чарующие звуки время от времени захватывали его полностью, заставляя восторгаться своей гармоничностью и порядком. В такие моменты он подрагивал от наслаждения.
Были и другие приятные мгновения, более низменного свойства - моменты насыщения. Четко выверенный питательный раствор поступал внутрь его тела по энтеральному зонду, вызывая блаженную истому.
Время от времени, он регистрировал происходящие во внешней среде изменения, и ощущал тревогу, страх и даже гнев. Его учили, что эти эмоции идут из центра вселенной, и каждый волонтер должен воспринимать их на себя, для того, чтобы учиться противостоять им в том мире, куда он попадет после "перехода". Говорили, что эмоциональный поток на другом конце шурфа гораздо сильнее, и бороться с ним надо учиться заранее. Хорошо было то, что вслед за этими неприятными переживаниями наступало быстрое успокоение.
Он знал, что это спокойствие обманчиво. В коргулентной т-образной реальности его сферической галактики нет ничего непостояннее трансбиотического состояния, в котором он сейчас пребывал. Он уже всем существом стремился к другой морфологической форме.
С некоторых пор его тело, постоянно изменявшееся в течение всего пребывания в трансбиотическом состоянии, стало подавать импульсы, которые он опознал как предвестники грядущего перехода. Когда он осознал это, то эмоциональный фон его повысился без всяких внешних раздражителей, сам по себе. Он знал, что его ждет. Это была участь всех волонтеров находящихся в его галактике. Для этого их готовили.
Началось все внезапно. Сначала стук в центре вселенной ускорился до ста двадцати ударов. Потом его капсулу стало быстрее раскачивать на волнах. Однако это продолжалось недолго. В считанные секунды воды всемирного океана схлынули, небосвод из фиолетового стал почти черным, и начал надвигаться на капсулу. Он был подготовлен только до этого момента, потому что никто из волонтеров, забрасываемых в подпространственный шурф, не мог вспомнить момента перехода, и это была общеизвестная особенность. Стук ускорился до ста сорок ударов, воздействие гравитонного поля усилилось в сотни раз, он ощутил как стенки его капсулы сдавливает.
Под напором аффинного кручения стенки капсулы лопнули с оглушительным треском. Он ловил ртом питательный раствор, окружавший его до сих пор, но казалось, что вся вселенная пришла в движение. Инстинктивно он пытался освободиться от давления. Он пытался продвинуться вперед, понимая, что остаться на месте равносильно смерти. Он не мог сказать, сколько времени продолжалось это состояние, ему казалось, что целую вечность. Он испытывал неподдельный ужас, увидав, что продвигается к сверкающему пятну света. Тем не менее, он из последних сил двинулся вперед по становившемуся все уже проходу, закручивавшему его.
Последний рывок дался ему с таким трудом, что организм сам по себе включил защитные механизмы, отключая сознание. Яркое пятно света, негармоничные невероятно громкие звуки оглушили его, лишая возможности рассуждать здраво. Он напрягся и закричал от охватившей его паники.
* * *
- Миссис Вивьен, у вас мальчик! Прекрасный, здоровенький! - Акушерка показала измученной миссис Лоу красного сморщенного младенца.
- О, - только и смогла сказать молодая мать.
Тело ее было истерзано родами, она вспоминала физические мучения, причиненные ей этим ребенком и необьяснимая горечь охватывала ее. Однако как только его поднесли к ее глазам, как только она увидала это беспомощное маленькое существо, частичку себя, такое беззащитное, такое нежное и милое, как сердце ее затопила теплая волна прощения и безграничной любви. Она протянула руки к пищащему комочку, туго спеленанному умелыми руками сестры Маккалин, ощущая, что уже не сможет жить без него.
- Как вы назовете его? - Поинтересовалась аккушерка.
- Кристофер. - Ответила миссис Лоу, прижимая сына к своей груди.
Переход совершен, моя плоть слишком несовершенна и неумела по сравнению с телами аборигенов. Они относятся ко мне в высшей степени доброжелательно, помогают моей несовершенной форме физического тела преодолеть гравитацию этого мира. Питание и атмосфера приемлемы для морфологической формы, в которой я нахожусь в данный момент. Я пока не могу обнаружить рядом других волонтеров, но думаю, что это дело ближайшего времени. Мне дали имя, оно благозвучно и индивидуально, так как в мире, в который я попал, принято индивидуализировать каждое существо. Мне нравится эта культурная традиция, и я полагаю, что могу воспользоваться ей. Думаю, что теперь я могу называть себя Волонтером Марсианского экорального института изучения вселенной Кристофером Лоу.