Путешествие наше продолжалось уже две недели. Из моих попутчиков мне никто сильно не досаждал, но когда было нужно, любой из моих спутников приходил мне на помощь. В остальное время каждый занимался тем, чем хотел. Так, Манумар дни напролёт стоял у рулевого весла, и это однажды спасло «Агидель» от обилия порогов и сильного течения реки Чудь. Но больше всего меня удивил Норд. Кот в самом деле вознамерился стать живописцем, и самое поразительное, что у него это получалось. Кот рисовал в основном пейзажи: поля и леса, но у него встречались и портреты бродяг, рыцарей, принцесс, а также дракона Тиля, увенчанного короной из цветов. Дракону портрет понравился.
— Смотрите, — говорил он всем, — вот вылитый я, и даже лучше.
Манумар и я портрет хвалили, но сходство находили лишь весьма отдалённое. Зато Норда это нимало не смущало.
— Вы, что? Хотите, чтобы Тиль был таким, как в жизни — маленьким и неприглядным?
И на все мои замечания, вроде «настоящий художник должен быть правдив во всём», кот обычно отвечал:
— Стас, у каждого своя правда и мировоззрение. Я так представляю себе моего друга.
С этим я поспорить не мог, пришлось отступиться. Это было накануне вечером, а утром я обнаружил, что вода за бортом приобрела красноватый оттенок.
— Ну, и что это такое? — спросил я Норда, проходящего мимо и не обращавшего на цвет воды совершенно никакого внимания, — Норд, что это значит?
— Если ты насчёт воды, то, Стас, беспокоиться совершенно нечего, уверяю тебя.
— Но что же это такое?
— Видишь ли, Стас, — начал свои объяснения Норд, — мы приближаемся к острову королевы Киры.
— Той самой, про которую ты мне рассказывал?
— Да.
— A почему всё же вода красноватого оттенка?
— Это её слёзы.
Объяснения кота меня не удовлетворили, а скорее, наоборот, лишь подогрели интерес.
— Понятно, что слёзы, но почему они багрового цвета, словно кровавый поток?
— Это достаточно долгая история.
— A мне спешить некуда, так что давай рассказывай, но будь по возможности краток.
— Постараюсь, Стас, — сказал кот и начал свой рассказ:
— Лет двадцать назад на месте острова Киры, куда мы направляемся, находилось королевство, достаточно большое и богатое, чтобы занимать подобающее ему место в мире, где мы находимся. Королём той славной страны был Вероник, а королевой была Эрика. Королева приехала к жениху из далёкой горной страны, такой маленькой, что её с трудом можно было найти на карте даже этого, полусказочного мира.
Ну, так вот. Приехав в королевство к Веронику, молодая принцесса увидела всё то, о чём так долго мечтала: широкие луга и быстрые реки, чёрные поля и зелёные леса. Взглянув на всё это великолепие и разнообразие, Эрика пришла в восхищение, а затем отдалась полному покою. Известно, что после чувства восторга, которое является наивысшим, человек обычно либо предаётся полному покою, либо впадает в агрессию, после чего может наступить безумие.
Итак, принцесса Эрика, чему-то улыбнувшись, присела на камушек возле прозрачного ручья, закрыла глаза и почувствовала, что кто-то подошёл к ней и нежно, но твёрдо положил ей на плечо руку. Принцесса открыла глаза и увидела подле себя здоровенного парня в кожаных штанах, белой рубашке и такой же жилетке. На ногах у него были сапоги с острыми носками, а на широком поясе красовался королевский вензель.
«Прекрасная дева, — Голос юноши был на удивление мягким и не соответствовал его внешности. — я вижу, что ты здесь одна и кого-то ожидаешь?»
«Да, я ожидаю посыльного от короля с тем, чтобы он отвёз меня во дворец к королю Веронику».
«О, я вижу, ты не только красива, как наша верховная богиня Ия, ты ещё учтива и умна, судя по твоим словам и взгляду».
«Благодарю, мой добрый провожатый, я уже нашла в твоей стране то, чего мне не доставало, а именно: покой и красоту».
«Да, этого у нас довольно, но всё равно наш король Вероник очень несчастен и безутешен».
«Почему?»
«Вероятно потому, что он много раз был женат, но всех его избранниц привлекало богатство и чудесные владения, а не он сам».
Выслушав этот печальный рассказ, принцесса Эрика произнесла:
«Бог видит, мне жаль вашего повелителя, и я приехала, чтобы, если не полюбить Вероника, то утешить его и подарить ему дочь и сына, стать примерной хозяйкой при дворе».
«Сдаётся мне. принцесса, что ты говоришь правду, ибо твои глаза не лгут. Так не буду скрывать и я себя. Я король и повелитель этих территорий, весьма обширных, как ты успела заметить»
Эрика хотела что-то сказать, но Вероник не дал ей этого сделать.
«Нет, нет, не говори ничего, прекрасная Эрика! Всё отражается в твоих глазах и они не врут».
Здесь Норд, наконец-то, прервался, выпил холодного пива и перевёл дух.
— Ну, а дальше что?
— A дальше, так, ничего интересного, — категорично заявил кот и тут же добавил, словно извиняясь за забывчивость: — Стас, ты будешь пиво?
И он протянул оставшиеся полбутылки. Пиво и в самом деле было что надо. Допив бутылку и отставив её в сторону, я спросил Тиля, сидевшего на мачте и, судя по всему, впавшего в лёгкую дрёму:
— Ты, случайно, не знаешь, что было дальше?
— Случайно, знаю. Мне тётка рассказывала.
— Так расскажи!
— A дальше, собственно, и рассказывать нечего. У Эрики с королём вскорости родилась дочка...
— Надо полагать, от большой любви, — вставил от себя кот очередную колкость.
— B самую точку. Девочку назвали Кирой.
— A это тут при чём? — спросил Норд.
— A при том, что это имя в переводе с персидского языка означает «госпожа».
— A, понятно, — Кот махнул лапой и, чтобы не мешать, отошёл в сторону.
— Ну, так мне продолжать? — спросил меня дракон.
— Да, пожалуйста, Тиль. Я тебя внимательно слушаю.
— Вероник с Эрикой, конечно, души не чаяли в маленькой Кире и разрешали ей делать всё, что она захочет. B дальнейшем это сказалось на характере девочки. Она стала себялюбивой и избалованной, стремилась всё и всех подчинить себе. A король с королевой слишком любили свою дочь и не хотели замечать в ней какие-либо недостатки.
Между тем время шло, год летел за годом, и настал день совершеннолетия Киры. По поводу этого события ходило множество слухов и домыслов. Говорили, что Киру одарят чем-то необыкновенным, и характер её сразу изменится, она станет хорошей и доброй. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Произошло другое. B день совершеннолетия в огромном тронном зале королевского дворца собрались гости всех мастей, сословий и рангов. Рядом с сиятельным графом можно было увидеть небогато одетого каменщика, a рядом с добродушным толстяком-бароном — часовщика механикуса Рене Цайтлера, как всегда чисто выбритого, в костюме из синего бархата, с небольшим сундучком в руках.
И вот открылись широкие резные двери, и в зал вошли члены королевской фамилии. Первым шёл король Вероник, облачённый во всё красное, ибо таков был цвет национального штандарта. Вслед за Вероником шла Эрика. Как положено королеве, она была одета в белое платье с розовым оттенком. Третьей шла Кира. Наследница престола была одета в зелёное платье с шлейфом цвета морской волны, что должно было символизировать преемственность правления и продолжение курса, начатого королём Вероником. Далее следовали министры и советники всех степеней и рангов, а так же все остальные члены королевской свиты. Перечислять их у меня нет ни сил, ни желания.
Дракон замолчал. По его мордочке было видно, что рассказ дался ему нелегко, и теперь Тилю нужен отдых, чтобы восстановиться в полном объёме.
— Ну, а дальше что было?
— A дальше было вот что, — в разговор вновь вступил Норд. — Все чинно расселись перед Кирой и стали доставать подарки, которые, конечно, были заготовлены заранее. Боже мой, мяу, чего там только не было: от простых золотых пуговиц и скачущих шариков, до механического дровосека, сделанного механикусом Цайтлером. Как раз этот дровосек заинтересовал принцессу больше всего, поскольку был одет в костюм из алмазов, а топорище его топора было украшено двумя крупными бриллиантами прозрачными, как вода родника.
— A двигался ли этот дровосек или стоял безмолвно, как истукан? — задал я неожиданный вопрос.
— Не знаю, мяу, но говорили, что если повернуть специальную пружину у плеча, то истукан поднимал своё оружие и начинал рубить воображаемые деревья.
— Тогда этот Цайтлер поистине великий мастер! — выразил я своё восхищение моим, пусть и неизвестным собратом.
— Погоди, Стас, не восхищайся им, лучше дослушай историю до конца.
— A долго ли ещё до конца?
— Он уже близится, мяу.
— Хотелось бы верить, – мрачно проворчал я, а потом всё же добавил: — Валяй, трави, что там дальше.
— Слушаю и повинуюсь, мой сиятельный господин, мяу! — произнёс Норд свою сакраментальную фразу и продолжал: — Так вот, принцессе Кире так понравилась игрушка механикуса Цайтлера, что она уже на другие подарки не обращала внимания, как будто их не существовало. Конечно, другим гостям было очень обидно, но они не смели и пикнуть в присутствии короля и королевы. Все как один продолжали сидеть и заворожённо смотреть, как Кира играет с милым её сердцу дровосеком.
— Почему же никто не остановил её или хотя бы не сделал замечания? — спросил я, хотя уже догадался, что скажет кот.
— Видишь ли, Стас, в те времена были другие традиции и обычаи, которые не принято было нарушать, мяу.
— Ладно, умник, не тяни кота за хвост, ближе к делу, время не ждёт!
Но Норд не был бы собой, если бы не спросил:
— А после того как расскажу, можно мне слегка глотнуть?
— Много пить вредно, особенно котам, да ещё, если после этого они орут благим матом песни типа «Чижик», «Цыплёнок жареный» или «Спи, моя мышка, усни».
— Уж и попеть чуток нельзя, сразу в алкоголики записывают! — возмутился Норд, но тем не менее рассказ продолжил: — Прошло порядочно времени в тишине, которую не посмели нарушить, как вдруг в двери тронного зала кто-то тихо, но очень настойчиво постучался. Сначала на стук не обратили внимания, но стук повторился опять. На этот раз он был громкий и нетерпеливый. Пришлось открыть. На пороге стоял маленький лысоватый человек с саквояжем в одной руке и серой шляпой-«пирожком» в другой. Небольшие, но очень внимательные серые глаза с интересом наблюдали за происходящим.
«Сердечно рад приветствовать всех здесь присутствующих, а виновнице торжества — сиятельной принцессе Кире — желаю прожить долгую и счастливую жизнь».
Услыхав это пожелание, король, королева, а затем и принцесса милостиво кивнули головами, приглашая гостя сесть за стол и отведать, что Бог послал. После того, как гость отобедал и выпил заздравный кубок в честь принцессы, Эрика, наконец, спросила его:
«А теперь поведайте нам, милостивый государь, кто вы, откуда и куда держите путь?»
На это гость ответил так:
«Ваше Величество, великолепная Эрика, право же, я тронут таким вниманием к моей скромной особе, но если вы хотите, я весьма кратко расскажу о себе».
Это предложение Вероник и Эрика единогласно поддержали, благосклонно кивнув головами.
«Зовут меня Анджей Сикорович. Родился я в городе Щетине Мозовецкого воеводства, на улице Пихтовой. Батюшка мой Сикор был потомственным магом и верно служил светлым силам, да на свою беду влюбился в дочь польского шляхтича Еву Волчанскую. А как влюбился, так умом-то и тронулся. Перестал вершить светлое, занялся алхимией, чтоб Еву-то, того, приворожить, наверное. Думал, полюбит она его сильно, а не тут-то было. Напутал что-то батюшка мой Сикор, не полюбила его красавица, однако замуж пошла. Только, что за жизнь-то была — срам один и ничего больше. Так промучились друг с другом два года и разошлись каждый своей дорогой. И всё бы ничего, если бы не родился я».
— Погоди! — прервал я кота, — Ты точно знаешь, что волшебника звали Анджей?
— Да, Стас. А почему ты так разволновался?
— Дело в том, что я полюбил одну женщину, стал посвящать ей картины, за которые потом стал получать приличные деньги.
— Я понял, мяу.
— Ну, вот, мне кажется, я начал её понимать, а поняв, полюбил, но потом...
— Вы провели вместе незабываемую ночь, мяу. Но настало утро, и тебе вдруг стало стыдно, а она тебе и говорит: «Я хотела этого и я люблю тебя, но я уйду, потому что любовь должна пройти испытание». Всё так и было, не так ли, мяу?
Мне оставалось только диву даваться. И откуда этот пройдоха кот всё знает? Может, он сам немного волшебник? Вопросов было много, но они все ушли в пустоту, а самое главное, меня интересовало, что будет дальше, но Норд упорно молчал.
— Но вот, недавно, а если точнее, три дня назад ко мне пришёл человек. Лысоватый, без шляпы-«пирожка», маленького роста, в потёртом костюме, принёс с собой кучу продуктов и передал привет от неё, кого, наверное, я по настоящему люблю.
— В результате ты оказался здесь на реке Чудь с нами и плывёшь на её поиски? — закончил за меня кот с вопросительной интонацией.
— Как видишь, — буркнул я.
— Так что ты котел узнать у меня? — спросил меня кот.
— Тот ли это был человек или нет?
— Ты знаешь, Стас, а может быть, и нет. Кто их разберёт этих волшебников да чародеев. Я лично как-то встретил одного, — Кот махнул лапой. — так потом такое началось, до сих пор вспоминать противно. — Тут Норд словно бы спохватился и торопливо спросил, будто извиняясь за некоторое отступление: — Ну, так мне рассказывать дальше про королевскую семейку, мяу, или сам догадаешься, чем закончилась эта история?
— Нет уж, ты, пожалуйста, расскажи, только прошу, не развози и не слишком затягивай. Короче, постарайся изложить всё кратко, но динамично.
— Постараюсь, мяу, но не обещаю, — проорал Норд, затем успокоился и продолжил рассказ от имени мага:
«Остался я с отцом двух лет от роду и стал магию познавать. Кое-что познал, только, откровенно говоря, не лежала у меня душа к волшебству».
Тут с места поднялась Эрика и спросила:
«Позвольте же узнать, уважаемый маг, к чему у вас тогда лежала душа и к чему она у вас теперь предрасположена?»
«Ваше королевское величество, — у него перехватило дыхание, видимо, сказывалось волнение, но он всё-таки справился с собой и продолжил ровным и чётким голосом, как будто ничего не случилось: — в юности я котел стать бродягой Зингером, чтобы каждый день дарить людям надежду и добро, ибо тот, кто ещё хоть на что-то надеется, не потерял частичку божественного добра в своей душе. B отношении же сегодняшнего моего состояния скажу, оно таково, что я хочу хоть кого-нибудь сделать счастливым».
«Ну, что же, это весьма похвально! — изрёк Вероник и осушил одним духом очередной кубок с вином. — A не могли бы вы в таком случае исполнить какое-либо желание принцессы?»
«С великой радостью и удовольствием! — тут маг выпил ещё один кубок красного вина, после чего обратился к принцессе, – Высокочтимая Кира, я здесь, чтобы выполнить любое Ваше желание. Чего же Вы хотите?»
Маг поклонился и отступил в сторону, как того требовала церемония. Теперь слово было за Кирой. Весь зал замер, ожидая слов принцессы.
«А почему желание только одно? Ведь в сказках, как я слышала, их три».
Кира хотела ещё что-то сказать, но волшебник мягким жестом руки остановил её и произнёс:
«Видите ли, принцесса, сказки — одно, а жизнь — нечто совсем иное».
«Знать ничего не хочу! — вдруг завизжала Кира. — Или вы сейчас же сделаете по-моему, или я!.. Я!..»
C принцессой началась форменная истерика, лицо её исказилось и покраснело, а глаза, обычно внимательные, добрые и вкрадчивые, теперь полыхали гневом и злобой. Видя это, наш волшебник чему-то печально улыбнулся, затем поднял руку и снова заговорил:
«Успокойтесь, принцесса, я сделаю всё, что скажете, но будете ли вы счастливы после этого? — сказал маг с грустью в голосе и добавил уже совсем другим тоном, властным и не терпящим никаких возражений: — Ну, если вы не передумали, принцесса, тогда загадывайте! Я постараюсь всё выполнить согласно Вашему желанию!»
«Я хочу, чтобы все, здесь присутствующие, включая моих отца и мать, немедленно или исчезли, или превратились в белых мышей. Сама же я хочу жить в просторном замке из чёрного камня на каком-нибудь из островов».
«И это всё, чего Вы желаете, принцесса?!»
«Да!»
«В таком случае, разрешите приступить? — спросил волшебник Киру очень тихо».
«Приступайте и не медлите!»
Маг щёлкнул пальцами и пронзительно свистнул. Вслед за этим сверкнула молния и раздался громовой раскат...
— Ну, чего замолчал. дальше-то что было?
Но как я ни старался, Норд упорно молчал и лишь нервно теребил правой передней лапой усы. Наконец, после продолжительной паузы, длившейся минут сорок, он ответил мне так:
— A что рассказывать, скоро сам всё увидишь, мяу! Но предупреждаю сразу, зрелище не из приятных Я бы сказал, жуткое и давит на мозги. A вон, кстати, уже и утёс, а значит, и до замка рукой подать, мяу.
— A замок, что, на острове?
— Да, а остров сделан в виде скалы из гранита, мяу, или базальта. Не силён в геологии, знаешь ли, мяу.
Надо сказать, что Норд не соврал. Через пару часов, действительно, показался остров в форме головы быка, правда, без рогов. Вместо них в середину мощного лба были вделаны небольшие острые, как игла, башни.
«Так вот ты такой, остров Киры», — сказал я про себя и прибавил шагу, направляясь к башне.