На первый взгляд ничего особенного она из себя не представляет – скромная сотрудница аналитического отдела службы экомониторинга. Двадцать семь лет, стройная, но невысокая. Белый халат поверх трикотажной блузки, чёрные брюки, каблуки. Тёмно-русые волосы в хвост, тени вокруг глаз цвета мышиной шкурки и бледно-розовый блеск на губах. Большие серо-голубые глаза не то чтобы стеклянные, но редко в гармонии с выражением лица, живут своей особой жизнью, при этом любят смотреть на собеседника в упор.
Она – Алёна. Она исследует качество вод. Вместе с ней в лаборатории трудятся ровесница Вика, а также Кристина и Толик, которые на пару лет моложе. Вика и Кристина занимаются пробами почвы, а Толик с Алёной – анализом воды. Тридцатидвухлетний начальник отдела Иван большую часть времени проводит в соседней проходной, оформляя экспертные заключения и отчёты о работе отдела. Иногда выезжает с бригадой для отбора проб и замера воздуха.
Так сложилось в коллективе их – Алёна и Вика ставят эксперимент до обеда, а после занимаются расчётами, статистической обработкой результатов, заполняют протоколы измерений. Кристина и Толик, наоборот, с утра делают писанину о вчерашних опытах, ожидая, когда закончат более опытные коллеги, потом приступают к анализу новых проб на освободившемся оборудовании.
Если Толику необходимо сосредоточиться на эксперименте – ради получения достоверных цифр – он, конечно, перестаёт болтать с девчонками. Тогда беседа перетекает в русло чисто женских интересов: барышни увлекаются, напрочь забывая о мальчике неподалёку. Речь заходит порой о самых пикантных подробностях бытия сотрудников экомониторинга. Но лишь в случае, когда Алёна в хорошем расположении духа.
Да – от настроения Алёны круто зависит психологический климат маленького коллектива аналитического отдела. Если с утра она непринуждённо приветлива и мила, значит, всё чудесно – девчонки будут ворковать, позванивая колбочками с пипетками, и день пролетит легко и ярко как комета. Для Толика это важно тем, что после своих процедур Алёна сразу освободит потенциометры и хроматограф, перемоет и высушит использованную посуду. Таким образом, Толику не придётся ждать или хуже: делать всё самому.
Но ежели у Алёны настроение скверное, то дело труба. День растянется как старый баян в унылом аккорде – да, они будут звенеть колбочками и оживлённо работать, но слон сядет на их губы. В такие дни Вика и Кристина смеют болтать лишь с Иваном, развлекая его весёлыми историями в проходной за прикрытой дверью. А Толику придётся томиться, пока Алёна подготовит приборы с посудой, что по обыкновению затягивается на час или два… Вдобавок Алёна может злонамеренно подёргивать Толика: раздражённо-гнусавым голосом делать замечания, например, из-за капель раствора, упавших на пол, по поводу экономии реактивов, а также когда Толик чихает или слишком резко отрывает бумажные полотенца.
Что же представляет из себя Толик? Обычный парень с внешностью городского хипстера: свисающая чёлка с выбритым затылком, крупные очки в пластиковой оправе, рубашка в клетку под халатом, зауженные джинсы, кеды. Без халата у них разве что Иван, который пробирку в руках уже лет пять не держал.
Поскольку прогресс работы Толика зависит от душевного равновесия Алёны, со временем он стал пытаться вникнуть в причины её напряженности. Но гадать, с каким настроением та явится на работу, оказалось впустую. Милашка сегодня – хулиганка завтра, и наоборот. Бывает, врывается окрылённая и лучезарной бодростью заряжает сонный коллектив отдела. А бывает, весь день озлоблена, ноет, жалуется на пасмурную погоду, понедельники, одяжек в маршрутке, магнитные бури, бегунов в парках… Но Стёпка, друг Толика из отдела радиационного контроля, просто-пошло заявляет, что у Алёны нет молодого человека. Иногда после работы друзья любят кутнуть в заведении, что в двух шагах от экомониторинга.
– Не зря она трусики в твоём присутствии рассматривала, – говорил Стёпка Толику, отхлёбывая «Жатецкого гуся» из высокого бокала, – тебе сигнал был!
– Брось… Не думаю, что она заморачивается отсутствием парня. Слишком самодостаточная особа. Реально, дело здесь в чём-то другом… но в чём-то пока непонятном, мало информации…
Приключился такой конфуз. Иван уехал на объект, и Алёна, как обычно вместо начальника села за компьютер в проходной – единственный в аналитическом отделе. Толик то и дело бегал от потенциометра к центрифуге, расположенной у компа, оттого поневоле созерцал все, что происходило на мониторе. И вот, притащив очередную порцию проб на центрифугирование, он обнаружил на экране ряды пёстрых женских трусов, лифчиков и купальников – Алёна выбирала нижнее бельё в интернет-магазине. Толика это не смутило, ведь когда она за компьютером – всегда смотрит шмотки, туфли, косметику и прочие аксессуары. Доставляют заказы сюда же, в экомониторинг, хвастается девчонкам, а потом все дружно обсуждают за чаем очередное Алёнино приобретение.
Толик продолжал метаться туда-сюда и спустя час, увидев, что картина на мониторе без изменений, рискнул подать голос:
– Алёна, мне скоро понадобится ещё посуды, не могла ли ты её освободить? – вежливо попросил он.
– После обеда, – выдавила Алёна, понизив голос как Фантомас.
Предсказуемый ответ возмутил Толика, однако он решил не обострять. Вдруг дверь распахнулась – вошёл энергичный Стёпка. Поприветствовав Толика, он направился к Алёне и перекинулся с ней парой фраз. Заметив на экране пикантные предметы женского туалета, Стёпка запутался с мыслями, начал краснеть и закрыл рот. Алёна стрельнула ему в глаза, лукаво улыбнувшись:
– Ты чё какой красный?!
Стёпка сделал полшага назад, рука его неосознанно потянулась к затылку, щёки вздулись. Он нашёлся спросить лишь, когда вернётся Иван, и удалился.
Алёна Стёпке нравилась чертовски. Но, во-первых, у него уже была птичка, а, во-вторых, понимал он, что Алёна – характер. Связываться с ней на долгосрочную перспективу в его планы не входило. Временами Алёна воображалась ему даже любовницей Ивана. Всё из-за того, что наблюдательный Стёпка не оставлял без внимания ни одного её движения. Однажды заметил он, как нежно она опустила руки на плечи Ивана и слишком долго не снимала их… В другой раз Алёна стояла позади Ивана, когда тот пил чай, и забавлялась, игриво перебирая его волосы… Странные прикосновения и взгляды наталкивали Стёпку на подозрения, в конце концов, Алёна была у них единственной, которая обращалась к начальнику отдела на ты.
На деле сложившийся флирт – результат многолетней работы бок о бок, ведь Алёна первая в экомониторинге ученица Ивана. При глубокой симпатии к Ивану мысли о более близкой дружбе перестали со временем волновать её. Всё-таки женатый, вполне достаточно, что она может вертеть им в своих интересах, получая нехилые поблажки. Зачем разрушать гармонию комфортных должностных отношений? К тому же она приметила, что после рождения второго ребёнка Иван стал несколько неряшлив, суетлив, обрисовались морщины на лбу и вокруг глаз. Алёну раздражали эти участившиеся провалы в памяти: он мог сказать, что было год назад, но затруднялся вспомнить, что происходило на прошлой неделе. Сильнее всего её обескуражило, когда после очередного отпуска Иван явился с бородой как у геолога.
– Если она заказывает красивое нижнее бельё, – продолжал Толик в забегаловке, – стало быть, у неё есть тот, кому его продемонстрировать.
– Тебе, валенок! – ухмыльнулся Стёпка, дёргая ногой под столом. Привычка такая.
– Очень остроумно.
– Я много раз представлял её в том, что видел тогда на её компьютере…
– Ах ты, паршивец! – добродушно пожурил его Толик. – Наверно, её напрягает скорее не отсутствие парня, а рутина… однообразие что ли… Реально: дом, работа, фитнес-клуб, маршрутки, «Мега» по выходным – вся её жизнь, судя по её рассказам. Скукотища.
– В этом-то и фишка, Толян: появится мужик – однообразие как рукой снимет! – заключил Стёпка.
– Она даже из «Контакта» удалилась, – таинственно произнёс Толик, пригнувшись вперёд к товарищу.
– Я тоже заметил… Оно и понятно, – откинувшись на спинку стула рассуждал Стёпка, – все наши девки селфи с бойфрендами выкладывают, думаешь, ей приятно на это глазеть?
– Не знаю… Но когда я только пришёл работать, всё было ясно сразу. Вика, например, готовилась замуж за своего лейтенанта, Кристине тоже постоянно кто-то названивает. А про Алёнку так сразу и не скажешь, если спрашивают про личный фронт – умеет зубы заговорить… Только и трепит, типа, что на неё вчера в фитнес-клубе очередной качок пялился…
– Ну так подкати к ней! Всё начинается с комплимента! – с азартом произнёс Стёпка, дёргая ногой сильнее.
– Тебе смешно, а у меня работа от её капризов стоит, ничего не мило этой королевичне: и снег, и жара, и люди в маршрутках, полотенца бумажные… Пока она там в своём компьютере со смартфоном копошится – у меня всё внутри выгорает!
– Толян, это любовь! – уверенно заявил Стёпка, ударив пустым бокалом по столу.
– Катись к чёрту!
…Ходили слухи по экомониторингу, что Ивана собираются перевести в центральный филиал, но дело заглохло. То ли сам спасовал, то ли нашелся кто пошустрее, то ли местное начальство не пожелало расставаться с ценным кадром – как-никак опытный сотрудник, кандидат наук, каких в экомониторинге всего два. Сам утверждал, якобы уговорили остаться на время, чтобы передать дела Алёне (второму лицу в аналитическом отделе), организовав таким образом работу ребят без своего вмешательства. Проходили дни, высыхали океаны, но дела не передавались. Экомониторинг недоумевал.
– Иван надолго с вами не задержится. Барсуков не первый раз пытается его переманить. Вот Алёнка и ёрзает – ждёт звездного часа, – рассуждал Стёпка, осматривая вновь прибывающих посетителей кафе.
– Ага, он её ничему не учит. И меня тоже. Реально, обещал на воздух поставить, когда будет уходить, и до сих пор ни разу на объект не брал. Ёрзает она… от неизвестности ёрзает. Чую, назначат нам кого-нибудь со стороны или Рыбаченко в худшем случае. А у неё компетенций не хватает, как Лидия Алексеевна говорит… Да я ещё год назад просил перевести меня на воздух, лишь бы не тухнуть с ними, – уже на всю забегаловку вещал заведённый Толик, – а он такой: «Алёна одна не справится! Алёна одна не справится!» Куда уж ей целым отделом управлять!
– Ну, тише, тише, тише... угомонись. Закусывай, давай… воздух… Да, коллективом управлять – не ногти красить. Ты, кстати, Ивану жаловался на неё?
– Да постоянно! – отвечал Толик, зажёвывая одну за другой палочки картофеля фри. – Только замечания лепит типа «ребята, давайте жить дружно», ему вообще всё пофиг. Она его не боится, а я как лох сижу после рабочего дня.
– Ну да… Мягок он у вас… А ты приходи на час позже. А ещё лучше, Толя, комплимент ей сделать, с будущим начальником дружить надо! Попомни моё слово – Ивана ветром сдует из вашей конторы, такое всегда внезапно, заведи с ней беседу там, скажи что-нибудь забавное, остроумное, похвали причёску, ну ты понял… Главное – внимание привлеки!
– Я однажды привлёк на свою голову…
Да, было дело. Угрюмым зимним утром Алёна с назойливым упорством искала нечто в тумбочках и выдвижных ящиках. Вика с Кристиной молча титровали пробы, встряхивая и поднимая к свету колбочки. Алёна расхаживала туда-сюда, стуча каблуками по плиточному полу, хлопала дверцами, шуршала пакетами и бумагами. Когда явился Иван, она протянула страдальческим голосом:
– Ва-а-нь, у нас есть что-нибудь сладкое?
– Каюсь! Вчера съел последнюю шоколадку! – беззаботно ответил Иван, отряхивая снег и расстёгивая пальто.
Здесь Толик, на глаза которому попался пузырёк с надписью Pb(OAc)2, обернулся к Алёне и бодро произнёс:
– У нас есть свинцовый сахар! – и указал ладонью на флакон.
Вика с Кристиной улыбнулись, Иван захихикал, Алёна же, выпрямив спину и опустив руки в карманы халата, невозмутимо ответила леденящим тоном:
– Тоже мне – шутник выискался, – и, осмотрев Толика с головы до ног, добавила, приподняв бровь. – Пачка не слипнется?
Белый свет люминесцентных ламп зловеще переливался в блеске на её губах, а взыскательный взгляд выражал презрение. Алена круто развернулась, махнув хвостом русых волос, и направилась в проходную. Ритмичный стук каблуков её напоминал удары неугомонного молота. Она вышла вон, решительно хлопнув дверью, будто нож гильотины рухнул.
Иван уже давился от смеха, а когда успокоился, заключил:
– Мда, Алёна сегодня явно не в духе, – и, подняв палец кверху, добавил с озарением. – Нужно срочно пополнить запас шоколадок! Я в магазин! – застегнул пальто и смылся.
Свинцовый сахар – он же ацетат свинца – типовой реактив для качественного анализа. Известен с древности, получался у римлян, когда те готовили вино в свинцовых сосудах. Имеет сладкий вкус, за что приобрёл такое название. Сильнейший яд.
– Ну ты же знаешь, что она жрёт много сладостей. А эти всё поражаются, что она не толстеет, мол, Алёнка, жрёшь и не толстеешь! – продолжал Толик.
– Вот тебе и ключ в руки: подари ей коробку конфет! – предложил Стёпка, закусывая «Филадельфией». – Тем более, что скоро Восьмое марта.
– Ну нет, всех мы будем поздравлять одинаково – накроем поляну и по букету.
– В этом-то и фишка, Толян, ты выделишь её как особенную – стопудово задобришь! Может, постыдится посуду грязной бросать. Купи ей «Фараэлло» – самую большую коробку!
– Нет, Стёпа, нет, «Фараэлло», тем более большую коробку, это чудовище не заслуживает, – мотал головой Толик.
– Да ты купи просто – для прикола! Проверить на вшивость!
– Неа... нет. Такие подарки заслуживают только самые близкие.
Тем же вечером Толик забыл о дружеском совете Стёпки. Не допускал и мысли даже выделять Алёну как особенную. И всё-таки шестого марта завис он в кондитерском отделе гипермаркета. Она лежала на полке: большая, металлическая, красивая. Белая, с ярко-красными бантиками. Коробка «Фараэлло». Со скидкой. Всего триста тридцать рублей! Толик глянул и подумал: «Зашибись цена! Реально – если ради прикола… Да ещё и по акции… Посмотрим, что из этого выйдет». Взял коробку – ммм… приятно держать, солидное впечатление производит! На всякий случай проверил срок годности (любят на Руси просрочку со скидкой продавать) и бережно положил в тележку.
Это был минутный порыв, знаете, когда вы уверены на протяжении всей избирательной кампании, что будете голосовать за кандидата N, но залезаете в кабинку, водружаете перо над казённым бюллетенем, перечитываете ещё раз кто есть кто из этой своры и по внезапному капризу сердца что ли ставите галку в клетку напротив кандидата M… Так же и Толик – решился.
Седьмого марта Иван с Толиком накрыли стол в проходной и торжественно поздравили девушек, подарив им яркие букеты свежих тюльпанов. В час дня весь персонал экомониторинга уже разошёлся, в отделе оставались лишь Алёна и Толик. Первая – оттого что не знала, чем заняться вечером седьмого марта, второй – потому что сомневался: дарить, чёрт возьми, или нет. Коробка молчала в пакете.
Толик не спеша подошёл к Алёне, когда та сидела в проходной и пила чай, рассматривая очередную хрень в интернете. Поднеся дар, он узрел оживление глаз и томное рождение улыбки на мерцающих губах. Никогда прежде Алёна не смотрела на Толика таким вот образом. Никогда прежде Алёна не улыбалась именно Толику. Он опешил. Ему казалось, что заглядывает в жерло неизведанного вулкана, однако вместо бездны безжалостно кипящей лавы обнаружил нежность взора и чуткость, сравнимую с трепетом подснежника… Через полтора года они поженились.