Тарас Сердюк вышел из павильона Слободского рынка, затарившись салом и горилкой, и решил прогуляться до кума пешком. Уже год как он по велению сердца и старших товарищей пустил корни в одесские пашни, но по родине скучал ничуть не меньше, а то и больше, чем в день, когда впервые вышел на перрон и услышал не "Моя Україно" Наталки Бучинской, а возмутительное "Есть город, который я вижу во сне..."
Чтобы отвлечься от галдящих на мове агрессора прохожих, Тарас по привычке начал читать все, что попадалось ему на пути, ибо 100% рекламы давно уже были переведены на ридную. Однако Слободка отнюдь не была местом, кишащем бигбордами, на глаза попадались лишь указатели улиц. И первое, что он прочел, было "Вул. Iвана Мазепи". Тарас выдохнул, на душе похорошело, и он, напевая "Червону руту", посеменил вверх по направлению к хлебозаводу. Каждая улица была краше следующей и наполняла сердце умиротворением, Матюшенко сменяла Гордиенко, а ту Хорошенко. Если бы Тарас знал, что это имена юных героев, сражавшихся с его дедами за советскую власть, восторг резко бы поубавился, но Тарасу сие было невдомек.
До кума оставалось несколько кварталов, как вдруг взгляд Тараса наткнулся на непонятно как оказавшуюся в исконно украинском городе "улицу Ломоносова". Данную фамилию Тарас слышал и совершенно точно знал, что к Украине этот ученый москаль не имел никакого отношения и что он здесь делает - ну совсем непонятно. Сделав себе в уме пометочку о завтрашней жалобе в "Правый Сектор" и РГБ, Тарас проследовал дальше и узрел пересечение с улицей Дальневосточной, что рождало неприличные ассоциации не с Ривне или Винницей, а совсем наоборот, с Камчаткой, Владивостоком и Курилами, которые злобный карлик все никак не мог вернуть дружественным японцам. Следующей улицей оказалась Крылова, и это был ни разу не галицийский баснописец, а все мы знаем, какой. У Тараса подкосились ноги, глаза застила черная пелена, он со всех ног бросился к следующему перекрестку и с ужасом увидел надпись "Улица Гарина". Гарин, по версии Тараса, был изобретателем гиперболоида и откровенно промоскальским типом. Тарас исполнил критический крен на левый борт, отчего из-за пазухи на слободской булыжник полетел шмат сала и литровая бутыль "Хортицы", и спустя секунду потерял сознание, пробормотав под нос "Ну якого бiса...?"
Из мутного омута подсознания Тараса Сердюка выдернули хлесткие удары по щекам и вопль кума "З дороги, українській людині погано!" Он понял, что его тащат куда-то в сторону и в надежде зацепиться за спасительное отверз очи.
Перед глазами маячила табличка "Вул. Володимира Винниченка". Тарас глубоко вздохнул и понял, что жить будет, одновременно с мыслью "Щоб я ще раз вийшов на вулицю в цьому клятому місті!"