Продолжить хочется тему, начатую в миниатюре «Забытые слова и ужас бытия». Ценность слова, мне кажется, истончается цифрой. Исчезают оттенки и упрощается наполнение. Первенство слова перехватил зрительный образ...
Обратил ли кто-нибудь внимание на то, что время влияет даже на собачьи имена? В моем детстве еще была связь с дореволюционной Россией - именно через этот совершенно стихийный и никому не подчиненный канал. В послевоенные, сороковые годы собак еще называли, как раньше, при Царе: Бишка, Рекс, Тобик, Бобик. Имена эти шли еще от пушкинских времен: Бишка - «ma biche”(фр), Рекс - латынь, «король», Тобик и Бобик - от английских имен гувернеров Toby (Tobias) Bobby (Robert).
На мне, на моем поколении, окончательно прервались многие глубоко традиционные, наследственные связи внутри народа: привычка к ручному мастерству, труду, сохранению памяти о мелочах, без которых жизнь мертва, стал беднеть язык.
Вновь приведу для сравнения итальянцев, с любовью, без бюрократии, хранящих все, что связано с жизнью предков. Не только старинные кулинарные рецепты, ремёсла, архитектуру, традиционные местные праздники они любят и берегут, но и слова, имена, разнообразие которых в Италии бесконечно. Там нет моды, порождающей волны детей, десятками откликающихся в классе на одно имя. Возможно, на юге чаще встречаются традиционные имена, но каждое из них всегда наследственно, связано с историей семьи.
Среди забытых слов моего детства есть «егоза», «егозить», и еще пара десятков утраченных драгоценностей, которые я ещё не так давно записывала на диктофон мобильника, когда они вдруг всплывали в памяти. Утрата того телефона оказалась для меня болезненной потерей той, очень личной, коллекции, которую я не успела перенести на бумагу.
Скоро будут забыты «чепуха», «чушь» и другие милые мелочи, на смену которым приходят «трэш», «фейк», «кринж»..
Теперь мне и вспомнить трудно, что произносили мы раньше вместо «лузера», «супер» и «дебила». Были же свои яркие слова. Но язык пережил шок открытия границ...
...А вот следующий пассаж я могла бы озаглавить «От «обесчестил» до «чпокнул» - генезис современного языка». Кто знает время рождения слова «трахаться»? В легендарные шестидесятые бытовала масса местных синонимов. В моих кругах мелькало творческое «пилиться», родившееся в Питере. Можно напомнить и вечнозеленый мультик «Голубой щенок», энциклопедию сексуальной жизни страны, в которой не было секса. Ария Рыбы-пилы:
Это дело я люблю,
Все на свете я пилю...
К середине семидесятых - восьмидесятым в городской среде укоренилось прозаическое определение регулярности: «спать», либо тоскливое «жить».
Из киношной среды вышли два шедевра: московский «трахнуть», родившийся на грани семидесятых и восьмидесятых, который легко победил питерское «фучить».
Тогда же родился великий и бесполый паразит «как-бы». Сорняк этот использовали через слово плохие режиссеры в кожаных пиджаках. Он служил визитной карточкой причастности к высшей касте - кинодеятелям. В народ он пошёл, благодаря либерализованному телевидению, уже в перестроечное время.
Из судебно-криминальной терминологии допросов осело на всех нынешних телевизионных каналах казенное «на тот момент». Ещё страшней не замечаемое никем уродливое и унизительное «присаживайтесь»: суеверно уголовное, поскольку простое и нормальное «садитесь» - табу для урки, - может накликать очередную ходку.
Уголовной феней глубоко пронизан сегодняшний русский язык любых уровней, от главы государства до ведущих деятелей культуры. Высокомерно матерящаяся попса, считающая себя авангардом и творческой элитой, фактически равна по менталитету и уровню культуры и языка тем, над кем - с прибылью - глумится, то есть над правителями: это ведь единый организм, единый народ - больной безграмотностью сверху донизу и не осознающий своей болезни. Так, возможно, погибли когда-то этруски.
Сохранила бы я дорогие слова из нынешних времен? Да где же взять их?
«Мусорку», кривой языковый новодел, - точно послала бы в мусор.«Подскользнуться»? «По ходу», утратившее своё нормальное значение?
И под дулом или Дудем я продолжала бы делать ударение на «все равно», как прежде - на последнем слоге: как символ веры в великий и могучий.