Анатомия поэзии Сергея Таратуты

Вступление

Талантливые поэты - каналы, связывающие нас с высшими мирами и их обитателями. Кто-то и зачем-то посылает их на Землю и внедряет в нашу жизнь… В этом уникальность искусства поэзии. От качества  этих каналов, от их чистоты зависит насколько ясно и внятно служители муз передают поэтическим языком посылаемые  свыше сообщения и насколько правдиво они рассказывают читателям об окружающем нас мире, о  сущности человека, законах и тайнах мироздания. 
В поэзии Сергея Таратуты Голос Небес слышен достаточно внятно, и это заставляет меня постоянно читать и перечитывать его стихи.  Конечно, не все его произведения можно отнести к разряду таких посланий - там есть и голоса его собственной мятущейся души, но тем не менее божественное в творчестве Таратуты просматривается-прослушивается достаточно ясно. В серии статей, вошедших в этот очерк, попытался отыскать-выделить эту часть его стихов и рассказать о своих открытиях читателям. Прочитайте их еще раз вместе со мной и восхититесь музыкой божественных сфер и красотой песнопений Сергея Тартуты. Именно эта часть его творчества позволяет  назвать его Поэтом - поэтом с большой буквы и дает надежду на долгую жизнь его творений…
О такой мистической  особенности поэтического творчества и такой миссии поэтов многократно писали  сами поэты и литературоведы. О вдохновении и сопровождающем его особом состоянии экзальтации и душевном подъёме («Душа поэта встрепенётся, Как пробудившийся орёл» - А.С. Пушкин),  о необычных признаках и ощущениях, предшествующих началу сеанса передачи информации из других миров тоже имеется достаточно много свидетельств. У Игоря-Северянина, когда он входил в поэтический транс, шевелились волосы на голове и по спине бежал холодок…. Поэтому поэты нам часто представляются странными, «не от мира сего».
Но главным доказательством присутствия ангельских голосов в стихах гениальных поэтов является то, что эти «продиктованные» им «оттуда» поэтические тексты и прозрения часто слабо согласуются с их повседневной жизнью и их поступками, их обычным душевным состоянием, когда они пребывают в «заботах суетного света».  И этот контраст иногда бывает настолько разительно удручающим, что шокирует сознание рядового читателя, стремящегося что-либо узнать о личной жизни знаменитых поэтов... А.С. Пушкин путался в своих связях и долгах, Иван Бунин смущал-интриговал  читателей своей «шведской семьёй»,  С. Есенин пропадал в безверии и пьянстве, Игоря-Северянина погубила сверхчувственность… Писателя К.Г. Паустовского, бывшего не только тончайшим лириком-романтиком и ценителем поэзии, но и благороднейшим человеком, сильно смущало  такое раздвоение личности гениев… Меня она тоже смущает, но ничего поделать с этим мы с вами не можем.
В очерк «Анатомия поэзии Сергея Таратуты»  вошли шесть статей, посвященных  поразившим меня сторонам его творческого наследия.  Истокам его таланта посвящена первая статья этого цикла.  Там всё - и родители, и природа средней полосы России, вскормившая десятки гениев нашей культуры, и бабушки, и говорившая стихами прабабушка Алёна…Русская природа, русский народ и русская деревня - колыбель и школа русских Гениев. Две статьи посвящены эстетике Таратуты - его русскому литературному языку и тому, как он самостоятельно, сознательно и бессознательно - с чьей-то помощью,   старается  приоткрыть нам завесу над красотой окружающего нас Божьего мира, над красотой скрытой в природе и в человеке, и тем самым отвратить нас от безобразия, неизбежно сопутствующего нашей многотрудной и многосложной жизни. Статья «Белые вороны» - о том, кто и как помогали и помогают продвижению поэзии таких незаурядных людей, как Сергей Таратута, и как его пытаются оградить от соблазнов славы и падения… В статье «О сокровенном» стараюсь понять-выяснить, как и с чьей помощью щедро одарённый советский человек пришел к Богу и  вере, стал членом Российской Православной Церкви. Последняя статья посвящена женскому началу в жизни поэта и обретению им «причала»...
Почитайте вместе со мной лучшие стихи Сергея Таратуты, если хотите узнать, что ему по ночам нашептывают Ангелы….





Потерянный рай Сергея Таратуты

«Крики тех петухов вспомню я и услышу,
И, быть может, вернусь в тот потерянный рай!»
С. Таратута,  «Летайте чаще над собою»

Себя распял он на траве.  На фотографиях последних лет - надменное, холёное, неприступное лицо лорда-аристократа… Как пробиться к душе, к сущности такого лорда сквозь эту маску благополучия и отчуждённости?  К такому человеку просто так не подойдешь. С подобными лицами шли по жизни Оскар Уайльд, Игорь-Северянин, другие гении и выдающиеся таланты - эгоцентристы, хотевшие отстраниться от толпы и жить в своих собственных сотворенных ими самими мирах. Это естественно приводило к одиночеству, которое с ними самоотверженно хотели разделить их поклонники и поклонницы, но мало кому удавалось оставаться там надолго…  Правда, были и удивительные, но  редкие  исключения.
Здесь имею в виду лицо выдающегося современного поэта Сергея Таратуты. В   его поэзии - а поэт на сегодняшний день уже создал-оставил нам довольно обширное наследие, которому могли бы позавидовать даже поэты Серебряного века, - много пластов, которые я как шахтер начал разрабатывать  в обширном очерке «Поэт Сергей Таратута».  О величине его таланта говорит неисчерпаемость его творчества, его многослойность и неисчерпаемость залежей его стихов. Стоит только после хотя бы небольшого перерыва открыть какой-либо из его томиков , и снова понимаешь, что перед тобой  Океан.  После очередного погружения в глубины его творений, понял, что о многом - очень важном и сокровенном и  для самого поэта и для меня, как автора-эссеиста -  мне в этой работе сказать не удалось…  Этот пласт его поэзии с подсказки самого поэта определился, как «Потерянный рай Сергея Таратуты»...
Там в этом пласте удалось увидеть-почувствовать совершенно другого человека-ребёнка без маски величия, человека ещё не обремененного своим талантом… Тогда он ещё «не знал, что такое стихи». В то время он только, сам того не ведая готовился к выполнению своей миссии на Земле, проникаясь  тайнами и величием Божьего творения, обогащая свою изумительную память представлениями о  сущем. Стихи этой тематики до самых глубин затронули  мою душу, и заставили меня снова взяться за перо - сесть за компьютер. В моей памяти тоже остались крики тех петухов и запах того хлеба и пирогов  испеченных в русской печи… Они позволили мне убедиться, что я действительно полюбил его поэзию  и проникнуться этим чувством и к самому поэту.   Наверное, это дает мне право говорить и писать о нем… и дает мне  шанс постигнуть сущность его творений и тайну его гения…

Чувство потерянного рая, о котором пишет Таратута, конечно, не уникально, многие талантливые поэты и писатели вспоминали и писали о своём детстве,  как о самом лучшем и счастливом времени своей жизни.  И я писал о деревне Новиково, где провел своё детство. Но это часто возникающее у большинства людей - и талантливых и рядовых - ностальгическое чувство заставляет задуматься  о его природе… На мой взгляд, оно носит всеобщий атавистический характер и связано с глубочайшей подсознательной  памятью о библейских временах Адама и Евы, о наших прародителях, беззаботно живших в Эдемском саду где-то  между реками Тигр и Ефрат. У Ивана Бунина есть стихотворение-плач об этой неизбывной потере. Правда, здесь великий поэт и писатель не только об Адаме и Еве плачет, а и о  «обители отчей» - России, потерянной ими в угаре борьбы за либеральные свободы. Раем после утраты стала им представляться Родина:

Потерянный рай
У райской запретной стены,
В час полуденный,
Адамий с женой Евой скорбит:
Высока, бела стена райская,
Еще выше того черные купарисы за ней,
Густа, ярка синь небесная;
На той ли стене павлины сидят,
Хвосты цветут ярью-зеленью,
Головки в зубчатых венчиках;
На тех ли купарисах птицы вещие
С очами дивными и грозными,
С голосами ангельскими,
С красою женскою,
На головках свечи восковые теплятся
Золотом-пламенем;
За теми купарисами пахучими –
Белый собор апостольский,
Белый храм в золоченых маковках,
Обитель отчая,
Со духи праведных,
Убиенных антихристом:
– Исусе Христе, миленький!
Прости душу непотребную!
Вороти в обитель отчую!
12. IX.19
Вот та утраченная  райская  жизнь под божественным покровом, память о  дальних предках   пробуждается  и ассоциируется нами с отчизной или с детством, особенно, если оно проходит на фоне идиллических красот окружающей природы, в кругу близких и любящих людей.
Сильное и глубокое родовое чувство было свойственно многим великим поэтам - И. Бунин переживал его и писал о нём - обладает им и Сергей Таратута, подтверждая этим  мою догадку. Родовое чувство помогает человеку  крепче стоять на ногах и спокойно заниматься любимым делом:

Я потомок приветствую предков,
Тех, кто где-то в пучине веков!
Я, конечно, не ствол и не ветка,
А скорее один из листков
На вершине огромного древа,
Нет фундамента крепче корней.
Где-то там моя личная Ева
И Адам где-то личный при ней...

  Потом Адам и Ева, ослушавшись Бога и вкусив запретных плодов, и  узнав что такое Добро и Зло, начали самостоятельно  в трудах, мучениях и каждодневных заботах о хлебе насущном   познавать всё сущее на Земле.  Здесь важно осознать, что Адам и Ева сами своими мыслями и своими устремлениями, и своим поступком исторгли себя из Эдемского сала: Бог - их творец был вынужден наказать их изгнанием за нарушения своего запрета.   Таковы законы Божественного миропорядка. Это говорит о том, что мы сами являемся творцами своего Рая-Ада, поступая тем или иным образом - в соответствии или против Истины или Божьих Заповедей. 
Много картин написано художниками на тему изгнания наших прародителей из Рая, жалкие и испуганные они оттуда уходят, узнав, что такое стыд, едва прикрыв срамные места, но возврата назад нет.  Непоправимые ошибки, изменяющие судьбу человека, а тем более человечества, можно исправить только научившись жить в новой реальности, что эти два напуганных Божественным гневом существа и начали делать… Для того, чтобы они смогли усвоить этот труднейший урок Бог отпустил им очень долгую жизнь, более 900 лет и забрал их с этого света к себе почти одновременно… Их грехопадение открыло новую эпоху в эволюции человека, познакомило с тёмными силами, стоявшими за змеем-искусителем, и тяжело аукнулось их потомкам и всему человечеству, но в тоже время оно освободило людей от постоянной опеки божественных сил и подарило им муку и  радость бесконечного труда на Земле и самостоятельного познания.   
Чувство потерянного рая Сергея Таратуты не уникально, но оно также драматично и тоже связано с тем библейским Раем.  Оно показалось очень близким и потрясло меня, вызвав чувства близкие к катарсису… Давайте вместе, читая его стихи, поищем Потерянный Рай поэта и побродим по нему…

Хочется начать эти поиски, это путешествие с одной картины, которая обязательно врежется  в  память и навсегда останется в вашем сердце… Представьте десятилетнего бесстрашного  мальчика, лежащего  раскинув руки на густой траве («Себя распял я на траве»)  под черным от грозовых туч небом, грохочущий гром, молнии и сильные струи дождя-ливня, омывающие-хлещущие его худенькое тело. А рядом родная душа - обмытая ливнем блестящая и сверкающая при вспышках молний длиннорогая корова.  Этот мокрый и счастливый  мальчик - Серёжа Таратута, будущий Поэт России! Родившимся под знаком Весов покровительствует стихия воздуха, и вы видите, как он себя чувствует в этой стихии - изнемогая от счастья он в буквальном смысле пытается раствориться в ней - это для него и счастье,  и мучение... Эта картина могла бы быть первыми кадрами документального или художественного фильма о детстве, жизни и творчестве этого замечательного Поэта. Уверен, такой фильм будет когда-нибудь снят - материала уже много набирается....
Если вы такую картину представили и прочувствовали, можно вас брать с собой и отправляться на поиски Потерянного Рая Поэта. Под такими ливнями в чернозёмной полосе России рождался и набирал  силу  его поэтический талант:

Меня расстреливает ливень,
Себя распял я на траве.
Вода бежит по голове,
И в мире нет меня счастливей.
Мне больше ничего не надо,
И мне всего-то десять лет
И не пугает неба цвет,
Блеск молний, неба канонада.
Вздыхает бурая корова
в трёх мокрых метрах от меня.
Мне кажется, что мы родня,
С утра лишившаяся крова.
Не прикоснуться, не потрогать
Те ливнем смытые года…
Но вновь и вновь глядишь туда,
Где в дождь вонзаются два рога!

Сила таланта поэта в неведомой обычным людям необычайной обостренности чувств, емкости и глубине поэтической памяти, в чёткости, связности и выпуклости картин прошлой жизни и в даре проникновенной поэтической речи. Примеров земного рая в воспоминаниях о детстве, о самых добрых часах жизни  у  Таратуты много, очень много. Вот одно из самых теплых,  грустных и добрых:

 Зрели вишни, тысячи серёжек
От росы мерцали при луне.
А в траве под ними топал ёжик,
Каждой ночью, приходя ко мне.
И ежей из леса, что за речкой,
Приносил я в детстве в этот сад.
И потомок их спешил навстречу,
И казалось, , что он был мне рад!
Это всё - пример земного рая,
Это самый добрый в жизни час,
И луна от кратеров рябая
Каждой ночью освещала нас!

Детский Рай  Таратуты, также,  как и тот первозданный, в котором Бог поселил Адама и Еву,  густо заселен различными животными, птицами и насекомыми. Кого тут только нет: ужи, ежи, волки, кабаны, сурки, белки,   соловьи, дятлы, перепела, кукушки, летучие мыши, стрекозы, махаоны, пчелы, комары,  И это -  не зоопарк, где звери мучаются в клетках и вольерах,  это - дикая природа... Там в ступинском Эдеме он постигал основы человеческого бытия. Красивомечье стало питательной средой для его таланта. По Платону истинное, прекрасное и доброе должны родиться в детстве и юности, чтобы потом перерасти в мудрость, мораль и творчество. И мальчик - будущий поэт делает в это время для себя главный вывод, который будет потом поддерживать и питать его всю жизнь - мир полон красоты и радости.  Красота Красивомечья вместе с любовью близких дадут ему возможность   прочувствовать дух свободы, и станет органичной частью его натуры, станет чувством прекрасного, и они будут потом помогать поэту в идеализации взрослых впечатлений и создании того мира, в котором он будет вынужден жить, страдать и творить. И эту красоту и свободу, которую он вкусил в детстве, он будет потом искать и творить всю оставшуюся жизнь.
Яркость,  образность и сотрясающая душу детализация  воспоминаний Таратуты о тех временах вызывает сильную ответную реакцию у читателя, заставляют рефлексировать и наше сознание, обращают нас к собственному опыту и к собственной памяти, раздвигают мир читателя, пытающегося проникнуть в тайны творчества поэта и через него в тайны мироздания.  Вот и здесь: всё это таинство ночного общения ребенка с живой природой происходит на фоне божественных декораций при свете и участии Луны, и мерцающих в лунном свете вишен.  Этот спутник Земли является первой остановочной станцией при отправлении человеческой души на небо, поэтому она  так сильно манит  людей - некоторых даже гипнотизирует, делает их лунатиками, готовыми добраться до неё даже по лунному лучу -  поэтому мы и ищем её каждый вечер на небе...   Загадка, сила и глубина поэтической речи…
Опять И. Бродского хочется вспомнить: поэзия - высшая форма речи и... колоссальный ускоритель сознания и поэта и читателя.  Каждое удачное стихотворение вызывает «салют» ответных озарений у читателей. И если у поэта это единичная вспышка, заканчивающаяся записью стихотворения на бумаге, то читательская реакция продолжается постоянно, пока интересуются его поэзией, пока слушают его стихи и читают его книги. Такова «химия» хорошей поэзии и литературы, такова термоядерная энергетика поэтического таланта. Именно здесь проявляется его Божественная природа. Так работает Дух в сознании людей.  Вспомнил и я своих ежей в нашем саду и их милые курносые мордочки с блестящими пятачками и лапки, шуршащие по дорожкам нашего сада, тоже их ловил и заглядывал им в черные бусинки их бездонных глаз...
Этот земной рай, переживаемый поэтом, он называет в одном из своих стихотворений «эпохой детства», которую Таратуте, благодаря его Великому отцу и учителю Льву Соломоновичу,   удается продлить до смерти родителя («И детство кончается только тогда, Когда умирает последний родитель»). Речь здесь идёт не об остановке биологических часов любящими живыми родителями - часы идут неумолимо - а об особой атмосфере сердечного тепла и душевной близости, которую они создают и в которой купаются даже  взрослые дети. Даже того не сознавая.  Меня мама  часто называла Валериком… Возникающую пустоту одиночества - поэт прав - остро ощущаешь после смерти последнего родителя. У Таратуты это был отец, Сергей  осиротел второй раз в 53 года, у меня - мама. Она  хранила меня в земной юдоли подольше.
Лев Соломонович, которым я восхищаюсь, пожалуй даже больше, чем его отпрыском был тончайшей души человеком, представителем культурной Москвы того времени. В его окружении было много артистов,  музыкантов и других деятелей  культурной элиты того времени. О многом говорит и то, какую талантливую,  яркую и чистую женщину - русскую женщину - он выбрал себе в жены и в матери Серёже, определив таким образом и будущее своего сына... Но судьба была жестока к малолетнему Серёже и очень рано забрала у него маму, так рано, что он её не запомнил…
Вот здесь и проявилось величие старшего Таратуты - - потом еще вернусь к этой теме - он пытался заменить сыну мать, даже в глубинном биологическом подсознательном смысле. Полностью он, конечно, не сумел: материнскую любовь и ласку ничем в душе ребенка заменить невозможно, поэтому маму поэт будет искать всю жизнь среди всех встречавшихся ему женщин... Много их пройдёт перед искателем. Но судьба будет милостива к поэту... Вот как сам Сергей говорит о душевной близости отца:

Люди, когда им больно,
Зовут, не стесняясь мать.
Только вот мне невольно
Её не случалось звать.

Было болей не мало,
И им не придёт конец…
Я ж вместо слова «мама»
Поныне кричу «отец»!

Мне посчастливилось знать таких людей, как Лев Соломонович, учиться у них  и блаженствовать в их ауре... Величие  старшего Таратуты не в какой-то особо успешной карьере, хотя он был известным на Москве юристом и имел соответствующее звание (Заслуженный юрист России),  а в том, что он смог продлить больше чем на полвека детский период жизни сына, и так долго пестовал сына, лелеял  и берег его  талант, его чистое, детское восприятие мира  («Пока живёт в тебе ребёнок,  Я не умру», - сказал отец). Очень сильно и биологически и духовно были связаны эти два человека… Благодаря этому в именно в этот период, в сороковые и пятидесятые годы жизни у сына появилось много прекрасных стихов, соавтором которых совершенно справедливо надо считать и Льва Соломоновича. 
Поэтому было бы  неправильно теперь приписывать успех поэзии Сергея Таратуты только ему самому.  Но, слава Богу, сын и не пытается этого делать - чувства благодарности ему не занимать… Лев Соломонович покинул сына в 2010 году, но до самой своей смерти несмотря на все перипетии их совместной жизни не пытался изгнать сына из родительского рая, из под своей опеки… В 2010 году по признанию Серёжи закончилось его детство.   
О втором -   периоде зрелости - эпохи детства ещё разговор будет, а сейчас  нужно вернуться в годы деревенского периода этой эпохи, Вот это стихотворение о деревенской жизни будущего гения, которое уже  цитировалось в начале этого абзаца:

Детство - целая эпоха.
Лето лучшая пора.
Хорошо, когда жара.
Да и дождь не так уж плохо.

Я в краю лесов и пашен,
Бабочек и пауков,
Никаких на мне оков,
Весел, глуп и бесшабашен!

Жаркий год семидесятый,
Очень - семьдесят второй…
Друг за друга мы горой,
Деревенские ребята.

Жалко, если вам неведом
Тот восторг, когда гроза.
И от струй закрыв глаза,
Месишь грязь велосипедом!

А потом река парная,
Соскребаем чернозёмной
И плывём по ней плывём,
В воду мутную ныряя.

Тихо вечером в природе.
И ежи входили в сад.
И рассказывал закат
Нам о завтрашней погоде.

Думаю, действительно,  мало кому ведом тот восторг, о котором нам пытается поведать Сергей. Потому что это восторг очень одарённого человека, как никто чувствующего природу и свою связь с ней. Но эти восторги - не надо забывать - были пережиты в детстве, а поэт пишет о них много-много лет спустя. И это тоже феноменальная особенность поэтической памяти. Нам кажется, что поэт говорит-рассказывает о только что пережитом:

Веришь в творчество, словно в Бога…
С каждым годом чётче всё, что было,
Выпуклей детали и штрихи.
И опять неведомая сила
Заставляет вдруг писать стихи.
И опять в ночи белеют лица,
Сколько их: десяток или два?
И опять былое превратиться
в запятые, точки и слова.

Таратута - уже в который раз - открывается перед нами, приглашает нас в свой мир и  говорит о природе своего таланта, своего творчества, о своём слиянии со стихиями Воздуха, Воды, Земли  и Огня, а через них и со всей природой родного края. Люди и их лица там тоже, конечно, присутствуют..
И Солнце - самый яркий представитель стихии Огня, покровитель всего живого на Земле в этот период приложило руки-лучи к поэту,  на всю жизнь обильно пометив его веснушками и напитав его творческой энергией. Они  и сейчас  есть на его лице. Но время чистой и весёлой детской простоты  заканчивалось… Всё больше и больше появляется расставаний, горестей, печалей и потерь… По пьянке убитая соседом цапля с каплей крови на голове, зарезанный на мясо бычок-друг Борька, птицы-вальдшнепы становились вкуснейшим мясом, редкие и короткие встречи-приезды папы в деревню и слёзные расставания…Потом детство, конечно отгуляет, приливы такой неистовой радости станут реже, «под отцовским взглядом становился взрослым» будущий поэт…  Начинают появляться недетские мысли о лекарстве от ностальгии по лучшим временам… Как всё это близко и моему сердцу!

Очевидно, что этот край, средняя полоса России - родина многих талантливых людей и родина его русских предков со всей маминой деревенской роднёй приняли Серёжу, как родное единокровное существо. Благодаря родителям и бабушке, учительницы литературы Ольге Дмитриевне Фетисовой, родившейся в самом начале двадцатого столетия и прожившей долгую жизнь (умерла она в 1990 году), он с первого года рождения в течение двух десятков лет ежегодно  ездил летом в село Ступино на Красивую Мечу («Я появлялся там с грачами, Я - из Москвы, а птицы - с юга...»).  Дедушку Михаила, который тоже был педагогом, он не застал: дед погиб на фронте... 
Видел я этот врастающий в землю и тихо рассыпающийся кирпичный домишко, где они ютились-ночевали, сидел в остывшем за зиму доме на диванчике Серёжи... И  хотя он свою маму не помнил, но благодаря её родне и заботе о мальчике-сироте  прочувствовал там свои русские корни, понял, что эта земля, это бездонное небо,  эти речки, поля и луга,  вся живность этих мест - это Родина его русских предков. И вскормлен был едой, выросшей  на чернозёме этой полосы России - самые вкусные продукты приносили бабушке для внука-сироты её родственники… Даже вальдшнепов дядья приносили мальчику: тогда они ещё водились в тех местах...  В таких условиях мальчики вырастают очень здоровыми и чувственными - сейчас говорят сексуальными -  а это сильно связано и с их творческим потенциалом. Таким был Лев Николаевич, Иван Бунин, Игорь Лотарёв (Северянин). Этот инстинкт ведёт-тащит  их потом по жизни, превращая её в приключение. Некоторых - и губит...
Многих великих вскормила и подняла эта земля! И эти корни потом не раз будут держать его в жизни при всех ветрах и невзгодах. И за этот поворот в своей судьбе он тоже должен благодарить своего отца Л.С. Таратуту:



Родина предков

Здравствуйте, речка, лесные поляны,
Здравствуй земля, по которой иду,
Здравствуй и гром, что вдали где-то грянул,
Здравствуй и ты, стрекоза на пруду!
Здравствуй бескрайне-бездонное небо,
Здравствуйте звёзды над шифером крыш,
Здравствуй всё то, где так долго я не был,
Здравствуй звенящая пчёлами тишь!
Здравствуйте, поле и луг за оврагом,
Здравствуй забитый, заброшенный край,
Где мы когда-то носились ватагой,
Лишь одуванчиком вспыхивал май!
Здравствуй, подсолнух за хилым забором,
Здравствуй, дорогой пылящая даль,
Здравствуй всё то, с чем расстанусь я скоро,
Здравствуй и радость моя, и печаль!
Редко мы видимся , Родина предков,
Коротки летние встречи с тобой…
В старый автобус врываются ветки,
Словно меня не пускают домой.

Так случается, что на фоне некоторых счастливых полос жизни и связанных с ними ярчайших переживаний людей, все последующие события,  вся остальная жизнь меркнет, теряет радость и смысл. Похоже, подобное случилось и с Сергеем Таратутой после его детства, отрочества и юности, проведённых  в Ступино с бабушкой и в Москве с заботливым папой.. Поэтому  не могу не привести здесь ностальгическое стихотворение  Таратуты, задавшее тональность и ставшее ключом  этой работы, я бы назвал его «Где на заборах цвели петухи» - какой яркий и редчайший поэтический образ - но автор оставил его без названия:

Память моя, до конца помогай
Мне попадать в тот потерянный край.
Где было мне и светло, и тепло,
Радостно было и время не шло,
Где на заборах цвели петухи,
Где я не знал, что такое стихи…
Почему так не хочется жить, почему?.
Вроде всё хорошо по сегодняшним меркам.
Не уютно душе, не вольготно уму.
Ни любви, ни надежд. Да и вера померкла.
Сокращается время шагреневой кожей,
Меньше детской ладони остался клочок…
А на фото, как в памяти, детство Серёжи.
Там в руках у него то щенок, то сачок…
Жизнь с годами любого подводит под крышу,
А потом начинается ад или рай,
Крики тех петухов  вспомню я и услышу,
И быть может вернусь в тот потерянный рай!

Мне кажется, это необычайной силы стихотворение объясняет, почему поэт никак не может расстаться со своим детскими представлениями и воспоминаниями, и не хочет жить «здесь и сейчас» … Правда, в советское время, работавшая на полную мощность «индустрия поэзии» (выражение С. Таратуты), захватила поэта и он чувствовал себя там равным среди гигантов советской культуры. Его миролюбие и здесь помогло ему - его не затирали, не перевоспитывали, не сажали в лагерь   и не изгоняли...  Под влиянием успеха и столичной жизни мироощущение поэта постепенно  менялось - «милая Москва» и его взяла в плен («Вне города прожить и трёх недель Мне не под силу.» - напишет он потом), но в памяти и стихах он  не может и не хочет расстаться с теми временами, когда он был по-детски счастлив в кругу родных и близких ему людей. 
Но детство у всех когда-то кончается, даже если это детство пролонгированное любящим отцом. Но он не только в воспоминаниях и в стихах возвращался на Красивую Мечу.  Поэт периодически и в юности, и позже ездил туда для восстановления душевных сил («А главное - просто забыться, Порядок в душе навести»). В «Элегии», посвященной одной из таких поездок он пишет: «Снова я в своём селе, Снова все навеселе. Все пока без перемен: Самогонка и безмен»…Но это было за 10 лет до рокового1991 года, но ёж в гости к нему уже не приходил…  Потом изменения в Ступино будут, и не только там - вся Россия опять начнёт стонать… В 1989 году после очередной поездки в Ступино он провидчески напишет:
…...
Ничего не воскрешая,
Все живут, как и везде.
В малой родине большая
Отразилась, как в воде.
Видно горя будет много,
Видно много будет слёз…
И бросается дорога
Под протекторы колёс.

Поездки в Ступино становились всё реже - «тяжело возвращаться в места, где счастливым бывал ты когда-то». Да и новая богемная жизнь и среда стали отвлекать поэта от деревни.  Со мной тоже было похожее… Вот одно из переживаний уже совсем взрослого Таратуты после одной из последних поездок в Ступино:

Старый дом

Уперся лбом, как в стену плача,
В свой рассыпающийся дом.
Быть может, главная удача,
Что с детства летом жил я в нем.
Мерцали яблоки и груши,
Все созревало не спеша.
Шмели в цветах, как чьи-то души,
А с ними и моя душа.
И не боялся я их жала,
Их спины гладя без конца...
И бабушка во сне шептала:
"Сережа, береги отца!"
А утром рухнут тьмы препоны,
Опять к реке и в лес опять...
На нас садились махаоны,
И не хотели улетать!
(Ступино Ефремовский район, 2015г.)

Но воспоминания о Потерянном Рае живут в душе поэта и мешают ему «смотреть вперёд». Адам и Ева тоже всё помнили об Эдемском периоде своей жизни, но глушили эти воспоминания бесконечным трудом и заботами о хлебе. Наш поэт достаточно обеспечен, чтобы оставить себе время на воспоминания и думы о былом, и с философским спокойствием смотреть на происходящее и ждать открытия каналов связи с Небом ... Вот его признание из последнего сборника стихов «Эпизоды»:

Мне говорят - смотри вперед
И вспоминай былое реже,
А то глядишь - так жизнь пройдет. 
И счастье даже не забрезжит.
Но что поделать, раз такой,
Да и стихи, они оттуда...
До прошлого подать рукой,
В былое прорвана запруда.
Там был теплее зимний лед,
И грязи не было, и фальши...
Смотрю сквозь прошлое вперед,
И потому мне видно дальше!

Трудно-не надо возвращаться в места, где был счастлив когда-то… И невесёлые петухи уже не цветут на заборах, а прозаично кукарекуют… Всё не так, как было в Раю. Ещё одно искреннее откровение - как ноющая сердечная боль -  ещё одно фиолетовое стеклышко в мозаичную картину Потерянного Рая Сергея Таратуты:

Как последний аккорд, завалился забор,
Ощетинились гвозди, от ржавчины буры.
Невесёлый петух кукарекает сбор,
Неохотно вразвалочку сходятся куры.

В этой чёрной земле половина родни,
А во мне до конца их советы и лица.
Здесь, наверно, прошли мои лучшие дни,
И, наверное с этим нельзя не смириться.

Жил святляк у меня, но однажды погас.
Только после я понял, что просто он помер.
И никто из навечно ушедших от нас
Не подскажет, какой мой порядковый номер.

И похоже, это объясняет, почему мы сейчас так часто видим его со скучающим отсутствующим лицом. Утрата детского рая гнетёт поэта, но к этому нужно добавить ещё неспособность талантливых поэтов жить заботами  обычных суетящихся  людей, опускающих поэтов с Небес на землю. То, что они переживают во время моментов поэтической экзальтации, ослепительная яркость этих моментов, как и детские переживания Таратуты, делает их равнодушными к обыденной жизни, когда их душа спит, когда они живут как обыкновенные люди и ждут вдохновения. Ожидание «божественного глагола» томительны и изнуряют поэтов. Александр Сергеевич Пушкин описал такое  состояние гениальных поэтических натур в  стихотворении «Поэт»:

Поэт
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы…

В этих паузах, «в заботах суетного света» Поэт тоскует, чувствует себя одиноким и это чувство становится хроническим. Это чувство - неотъемлемая черта богато одаренных натур.
Глубиной  этого состояния отрешенности у Сергея Таратуты объясняется и то, что в его поэзии практически отсутствует любовная лирика - тема обязательная для большинства любвеобильных поэтов… Эрос - среднее состояние между сексуальностью и любовью - сильнейший стимулятор поэзии. Похоже  отношения с противоположным полом не затрагивали, не пробуждали  его душу настолько сильно, чтобы писать об этом в стихах. А потом сексуальность человека со временем должна перерасти в нечто большее при интересе к духовному облику партнеров. 
Но Таратута раскрывать себя таким образом, описывая эти приключения, не стремился. Много загадочного в натурах гениев. Хотя женщин в его жизни было очень много - такое количество трудно себе представить обычному мужчине, но сам он не любит говорить на эту тему. Не он искал, его находили и пытались увести куда-то - опустить на землю… Что-то в своей жизни поэт пытался заполнить этими приключениями, что-то искал… Но  никого из них в своей поэзии особо не отметил, кроме нескольких… Почти все эти стихи собраны в первой книге двухтомника «Летайте чаще над собою,,,» в разделе «Это странное чувство - любовь». Перечитайте их вместе со мной, попытайтесь понять и полюбить Поэта!


 Играющий поэт

Каждый человек развивается от детства до старости, проходя последовательно все фазы и этапы своей жизни. Некоторые пытаются осознать происходящее с ними и постигнуть её смысл, кто-то просто всю жизнь плывёт по течению. Пытающиеся понять - это ищущие,  духовно одарённые люди… Работу духа они пытаются выразить в творчестве: литераторы - в прозе и стихах, художники - в живописных работах. Каждый человек в любой профессии может при наличии способностей и желании найти в себе такую творческую жилу, такую область, в которой он сможет почувствовать себя творцом, играющим человеком и обрести чувство свободы...
Писал о таких людях: среди них был  директор Азериского керамического завода - Николай Николаевич Федюкин («Путешествие в Азери»). Ему в советское время удалось материализовать свои идеи, и со своими соратниками построить коммунизм в отдельно взятом посёлке на берегу Финского залива на северо-востоке Эстонии. Красивый поселок и очень удобный для жизни людей построил директор - Новое Азери...
Мне очень понятна и близка концепция культуры немецкого поэта, драматурга и философа Фридриха Шиллера, которого В. Белинский назвал «благородным адвокатом человечества». Этот  красивый человек с  поэтической внешностью, друг и собеседник Гёте - теоретик искусства -  пытается определить глубинную сущность и цель любого творчества. От него потом пошло: «Красота спасёт мир!»  Вот эти эстетические принципы, как они сформулированы в одной из статей Интернета, посвященной этой теме.
Только красота ведет к свободе, добру и справедливости. А красота творится в сфере искусства. В искусстве достигается не только воспроизведение жизни, но и идеализация ее. В основе идеализации - игра творческих сил художника. Такая игра - инструмент, с помощью которого человек создает мир прекрасного.
Красота - необходимое условие формирования разумного индивида. Все остальные виды деятельности развивают лишь его отдельные силы, делая его односторонним. Поэтому одна из важнейших задач культуры состоит в том, чтобы «подчинить человека форме уже в чисто физической его жизни и сделать его, насколько это зависит от царства красоты, эстетическим; ибо только из эстетического, а не из физического может развиться моральное состояние».
Мир эстетического идеален, искусственно сконструирован, но он привлекателен для людей, которые готовы бежать от тягот реальности в царство «эстетической видимости». Все народы, вышедшие из состояния варварства, склонны к наслаждению видимостью, к украшениям в игре.
Игра творческих сил художника и эстетическая видимость - базовые ценности культуры, гарантирующей человеку мораль, справедливость и равенство.

Так  Шиллер определяет образ художника - «играющего человека» и его творческую миссию. Бог, как творец, похоже, тоже действовал из этих принципов. Стремление к красоте подсознательно и при правильной духовной ориентации человека естественным образом приводит его к Богу… Гениальные художники, особенно поэты, обладающие уникальными выразительными средствами и имеющие каналы связи с высшими мирами, пытаются в своих шедеврах показать нам красоту Божественного мира и донести до нас Божественные Истины, а через них идеи нравственности, справедливости и равенства. В их истинном понимании... Так и нужно читать-смотреть-воспринимать их творчество. Гении не развлекают, не ублажают нас, не баюкают - а «глаголом жгут» сердца людей. Как тут опять не вспомнить И. Бродского: «Поэзия - видовая цель человечества!». Язык поэзии и откровения поэтов - путь к спасению людей… Ангелы через них пытаются разговаривать с нами..  Нам придется теперь иначе смотреть на поэтов и их творчество...
Выбирая героев своих очерков и эссе, я тоже играючи населяю свой мир близкими по духу чем-то привлекающими меня людьми… Они украшают его своим присутствием, приносят в него красоту, духовно обогащают и помогают мне жить, думать о смысле жизни. Дают более глубокое понимание возможностей и способностей человека. Некоторые - наиболее близкие - становятся как бы моим продолжением: их таланты становятся продолжением моих способностей. При этом начинаешь понимать, как чувствуют и воспринимают мир одарённые люди, и как далеки от них все остальные...  О таком влиянии поэтов на реальность и писал Фридрих Шиллер. Его эстетические принципы работают!  «Стремление к игре» Шиллер считает высочайшей способностью человека.
Таким играющим человеком был Игорь-Северянин. Он тоже пытался, как «Безумец» Беранже, навеять человечеству «сон золотой». У него есть цикл стихов, посвященный выдуманной им стране Миррэлии:

Миррэлия - светлое царство,
Край ландышей и лебедей,
Где нет ни больных, ни лекарства,
Где люди не вроде людей.

Надеюсь, вы понимаете, что поэт здесь пишет-мечтает о земном Рае. «Миррэлия - дивная сказка, Рассказанная мною вам...» В этом светлом царстве красота природы усиливается красотой живущих в этом Раю людей - не только внешней, но и их гармоничными отношениями. Потрясающий пример действия и органичности эстетики Шиллера можно найти в творчестве художника И. Левитана.  Кто-то водит сверху руками - пером и кистью - гениальных поэтов и художников,... Писал уже однажды, что на большой выставке его полотен явно увидел картины Святой Руси, скрытой от нас нагромождением государственных институтов и органов, внешним обликом Российской империи. Помог мне в этом озарении русский религиозный философ В.В. Розанов.
О такой глубинной потребности художника и Николай Заболоцкий написал в одном из своих стихотворений: «Два мира есть у человека: Один, который нас творил. Другой, который мы от века Творим по мере наших сил»…Поэзия Николая  Заболоцкого отличается  глубоким пониманием природы и сущности человеческой красоты, нашедшим свое выражение в часто цитируемом  стихотворении «Некрасивая девчонка». После таких строк становится понятным, почему нравственная красота - этот «огонь, мерцающий в сосуде», достойна обожествления и как Поэты служат этому божеству...  В природе же Заболоцкий видел «прообраз боли человечьей» и гармонии в ней не чувствовал.
У этого мифотворчества есть практический смысл – воспитание гармоничного человека, у которого чувства, интеллект и воля уравновешивают друг друга. Шиллер объясняет его в своих «Письмах об эстетическом воспитании». Талантливые учителя русского языка и литературы пытаются их в школах реализовывать, чтобы спасти детей от однобокого развития… Правда, сейчас это всё труднее становится делать. Уродует современная жизнь детские души. Поэтому и у Таратуты было желание в юности сыграть героя романа «Над пропастью во ржи», спасающего детей, играющих на краю пропасти, и в моей жизни такое стремление постоянно присутствует…
Мифотворчество и стремление «убежать» от реальности говорит о хроническом кризисе земной цивилизации и её неспособности приютить и обогреть человеческую душу. Поэты своим творчеством пытаются заполнить эту пустоту, создавая иллюзорные миры для своих читателей.  Не только они - лучшие умы человечества думают об этом. 
Гениальный математик Григорий Перельман, поразивший мир своим отказом от миллиона долларов за доказательство гипотезы Пуанкаре, научился вычислять такого рода пустоты и утверждает, что может заполнять их: «Я научился вычислять пустоты, вместе с моими коллегами мы познаем механизмы заполнения социальных и экономических «пустот». Пустоты есть везде. Их можно вычислять, и это дает большие возможности… Я знаю, как управлять Вселенной. И скажите: зачем же мне бежать за миллионом?!» От С. Таратуты я впервые услышал имя этого чудака-гения… Как о родственной душе говорил поэт о математике...

Таратута ощущает мифотворчество, как врожденное свойство человеческой души. «Легенда, вымысел и миф, Они у нас в крови» - пишет он.  И он также обладает этой редчайшей шиллеровской способностью «играющего человека», которая сформировалась в нём в детский райский период его жизни.  Несмотря на все существующие ограничения, используя свой поэтический талант,  поэт  создает свой мир, в котором он может выжить и ощущать себя  комфортно. Вот послушайте, как Сергей чувствует-ощущает-вспоминает - уже пятидесятилетним - Красивую Мечу, реку своего счастливого детства. Это один из шедевров Поэта, много познавшего за пол века своей жизни в деревне и столичном городе:

Я лежу на воде, я лежу на реке,
Распластавшись на ней, самой длинной постели.
Я смотрю в небеса, коршун в них вдалеке,
А вблизи от меня цапли две пролетели.
Так плыву по течению вдоль берегов,
На коленях поверхность воды, словно плёнка!
Слева слышно мычание грустных коров,
И молчит им в ответ тучка в виде телёнка.
После долгого плёса меня быстрина
Начинает вращать и вращается небо!
Глухомань абсолютная и тишина
Среди мира  из пошлости и ширпотреба!

Из такой способности «играющего поэта» из детских представлений возник уже в юношеские годы Потерянный Рай  детства, о котором Таратута    написал много прекрасных щемящих стихов, говорящих о тонкости души Поэта. Возникло идеальное царство красоты и гармонии, которого не существовало в реальности, но в который поэт всё время возвращается в своих воспоминаниях и стихах. Эти, возникшие в детстве представления о красоте, потом будут для него эталоном эстетического восприятия окружающего его мира, где бы он не находился - на милой его сердцу природе, на палубе круизного лайнера или на восемнадцатом этаже московской многоэтажки:

Снег апрельский, как грязная роба
Неохотно сползает с земли.
Исчезают сугроб за сугробом,
И виднеется лето вдали.

Присмотреться попристальней если
С восемнадцатого этажа!
И на ветках листочки воскресли,
Над холодной землею дрожа.

Открывшаяся поэту красота родной земли и теплота, согревшие всю жизнь поэта - это действие бескорыстной, чистой и самоотверженной любви близких, которую поэт испытал в детские годы на малой родине умершей мамы. Редкий и ярчайший пример действия любви к ближнему. Любви в одном из высших её проявлений. И это помогало ему жить и твёрдо стоять на ногах в последующие периоды его жизни, давало ему моральную основу для жизни в эпоху зрелости. И не только ему и его читателям - тоже.  В этом смысл и суть любого творчества. Именно при таком взаимодействии читатель становится соавтором поэта...
Потерянный Рай детства не единственный эстетический шедевр талантливого поэта.  Из совместного их творчества с отцом Львом Соломоновичем Таратутой возник прекрасный мир любви, заботы и взаимопонимания, названный поэтом «эпохой детства», период жизни поэта, продолжавшийся более полувека. Неспроста поэт часто называет себя счастливым и удачливым человеком, человеком уникальной судьбы. У него есть для этого все основания.
После признания его таланта также комфортно он чувствовал себя и в советское время, в период существования «индустрии поэзии», которое долгое время было модно хаять и критиковать. Также красиво и непринуждённо в то время он гарцевал на  своём Пегасе по московским площадям и улицам, выступая на творческих вечерах и  концертах.  При отсутствии такой способности творить играя красоту многие талантливые люди жили в своей стране, как заключенные на архипелаге Гулаг или становились  изгоями. Б. Пастернак, А. Солженицын, И. Бродский, С. Довлатов, Г. Шпаликов - много  было таких мучеников.  Бернард Ливехуд, известный голландский психотерапевт в своей книге «Кризисы жизни -  шансы жизни» утверждает, что  любая социальная реальность есть дело рук самого человека и формируется в общении с окружающими его  людьми. Вы создаёте свой мир, выбирая себе жен-мужей, друзей, любимых писателей и поэтов, товарищей, коллег,  собеседников, попутчиков, создавая свой круг общения.
Можно написать диссертацию по литературоведению, исследуя творчество Сергея Таратуты, как поэта, играющего своими творческими силами и создающего свои идеальные миры, свою социальную реальность. И эта игра активна, его эстетика, воздействуя на читателей воспитывает всех соприкасающихся с ней, учит жить в красоте и гармонии. Почувствовал это на себе, проживая долгие месяцы в созданном поэтом эстетическом пространстве, полностью погрузившись в него... Симпатии поэта позволяют и всем читателям побыть-пожить вместе с ним в этом мире, в этой реальности, пообщаться с его жителями, подобными самому поэту-творцу:

Я тех люблю
Я тех люблю, кто небо видит в лужах,
Кто видит незаметное сперва,
Кому великой радостью послужат
Ромашки на зеленых склонах рва.

Я тех люблю, кто от народной песни,
Своих стесняясь слез, заплачет вдруг,
Кто не уходит от недоброй вести,
Небезразличный ко всему вокруг.

Я тех люблю, кто трудится до пота,
О сделанном повсюду не трубя.
И кто готов однажды за кого-то
Не пожалеть и самого себя.

Из этой декларации можно получить  довольно ясное представление  о мироощущении поэта, о стремлении к идеальному, о драматизме его отношений с реальным «миром из пошлости и ширпотреба».  Таратута здесь раскрывается, как художник, любящий людей, ищущих красоты в окружающем мире, и способных к бескорыстной самоотверженной любви. Поэт,  как древние философы, понимает-чувствует, что только энергия любви может помочь эволюции и спасению человека. И он пытается нас приблизить к этому идеалу.  В этом и заключается задача истинного искусства.  Здесь возникают и более глубокие духовные ассоциации, но буду пытаться рассказать о них в заключительной части своего исследования.
Мы все  таким творчеством пытаемся заниматься в меру своих способностей, но у нас, по сравнению с поэтами, очень бедный инструментарий. Топором можно построить сарай, баню или избу.  Дворец, город,  а тем более мир - нельзя. Речь здесь идёт, конечно, о духовных деяниях, творениях и шедеврах.  Так глубоко - с позиций концепции культуры Ф. Шиллера - исследовать творчество Сергея Таратуты время ещё не пришло, но некоторые страницы его жизни и творческой биографии в задуманном эссе-трилогии мы с вами вместе полистаем.

Детский, отроческий и юношеский периоды жизни человека заканчиваются в 21 год. Гёте, прожив двадцатые годы жизни, охарактеризовал их бессмертной фразой: «Ликование до небес - печаль до смерти». Как раз в это время Таратута заканчивает Театральное училище им. Б. Щукина, одновременно, посещая семинары Е.М. Винокурова, учится в  Литературном институте им. М. Горького. В 1980 году Сергея, помня его маму, принимают в труппу ЦТСА., где он прослужит 8 лет.   Детский рай, созданный в селе Ступино и его окрестностях  пращурами и предками, и любовью близких,  он потерял - так происходит со всеми, кому предки смогли создать-подарить  такое своими трудами и силою своего духа - теперь настало время самостоятельного творчества и построения уже на новом месте своего Рая-Ада. Таким местом стала Москва - столичный град России...
Но наш герой ничего не умел, кроме как писать стихи. Да и не хотел он больше ничему учиться. Но он был счастливым, отмеченным Богом человеком - редчайший случай гениальности… Мамин авторитет и память о Людмиле Фетисовой в театре, где она проработала всю свою короткую жизнь, очень помогли в это время начинающему поэту. Восьми   лет более чем достаточно, чтобы встать на ноги молодому дарованию. Названий ролей сыгранных в это время на сцене знаменитого советского театра мне отыскать не удалось. Но Сергей рассказывает, что однажды  ему предлагали роль главного героя Холдена Колфилда в пьесе по роману Д. Сэленджера «Над пропастью во ржи». Как раз в эти годы пьесу начали ставить на московских сценах, До него в 1965 году  другой баловень судьбы Андрей Миронов уже играл эту роль на сцене театра Сатиры... Внешне и психологически Таратута действительно подходил на эту роль. Очень сильный и глубокий роман, сильная и актуальная пьеса…Всё не нравилось тогда Холдену а Америке. Владимир Высоцкий тоже пел в то время об этом - только не об Америке, а про СССР: «Нет, ребята, всё не так! Всё не так, ребята...»  Такое у всех было тогда настроение. Тогда и я с упоением прочитал этот роман.  Сергею импонировало желание Холдена Колфилда ловить-спасать детишек, играющих во ржи над пропастью… Очень важен звук этой душевной струны для характеристики нашего героя. И мне тогда хотелось кого-то спасать, и сейчас детей спасать порываюсь...
Но  материнские руки в это непростое для сыночка время оттуда с того света  поддерживали Сережу, и он  сам чувствовал, что мамина душа всё время сопутствует ему и находится где-то рядом... Да и отец не дремал - водил его в Театр на Таганке и показывал ему живого разгульного, пьяного и невзрачного Высоцкого… Лев Соломонович был талантливым воспитателем: у него был хороший литературный вкус и он часто читал вслух сыну литературные шедевры того времени. Он и нравственно и душевно был тонкий человек. Сергей однажды рассказал мне сильно взволновавшую меня историю о том как умело папа воздействовал на своего отпрыска… Вернусь потом к этому эпизоду их отношений..
В то время, когда они  с папой прорабатывали «Снега Килиманджаро», приходит и первая любовь. Юноши тогда были целомудренны - и я был таким - мы долго ходили-гуляли, держа за руку своих любимых: 

И, Боже мой, какое счастье
Вот так идти куда-то вдаль!
И даль была необозрима,
Казалось, в мире мы одни.

  В это же время он - папенькин сын - делает первую попытку создания своей семьи. В 1981 году в его жизни появилась  Ося (Любовь Осипова). Первая попытка создания своего маленького семейного рая весной 1983 года закончилась неудачей. Есть поэтическое подтверждение этой чистой, но скоротечной юношеской  любви:

Первая жена
Какая первая жена
Была когда-то у меня!
Как  Афродита, сложена,
Не по годам была умна,
А сколько было в ней огня!
Мы очень быстро разошлись
Тогда по молодости лет.
И сколько в прошлое не рвись,
Туда с тех пор дороги нет…
Всё завершилось в том году
Февральским не морозным днём.
И у судьбы на поводу
Мы по отдельности идём.

Но на  литературном поприще нашему везунчику сразу повезло: помогли  способности «играющего человека»… Как раз  в  это время к поэту, будто по расписанию, пришло признание: в газете «Советская Россия» была опубликована первая подборка его стихов.   Редакция газеты, которая в то время была печатным органом ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР,  оценила стихи молодого автора. Тиражи газет в то время были огромны - изданный литератор сразу становился известен всей стране.  Так работала советская «индустрия поэзии». Поэтому у поэта нет личных претензий к советскому периоду своей жизни, что часто раздражает журналистов, берущих у него интервью - как же,  там был тоталитаризм, лагеря, попиралась личная свобода, столько жертв… а   он там чувствовал себя  комфортно? В оценке этого периода жизни нашей страны много субъективного - А.И. Солженицын в эйфории либеральных чувств превратил СССР в «Архипелаг Гулаг». И весь мир с подачи Нобелевского лауреата так и стал воспринимать ту эпоху в жизни нашей страны… Но внутри страны у большинства не было ощущения, что они живут в Гулаге...
Признание таланта сына было праздником  в семье Льва Соломоновича Таратуты - он, наконец, успокоился за его судьбу и будущее. Какой камень свалился с души  благородного отца! Потом последовали публикации в популярных журналах «Юность», «Новый мир», «Москва», «Октябрь», «Огонек», газетах «Известия», «Литературная Россия», «Литературная газета», «Вечерняя Москва», «Московский комсомолец». Поэт вполне мог продлить свой райский период в советской культурной эпохе: всё к этому шло… Он действительно был везунчиком - сама Маргарита Алигер тогда зачитывалась его стихами и беспокоилась о судьбе таланта, как и я сейчас.
Правда, радость отца вскоре сменилась новыми тревогами….

Белые вороны

«Ах, эти белые вороны…
Быть ими просто и непросто...»
С. Таратута «Лирика. Эпизоды»
 
Наступила Перестройка  социалистической системы, а с ней провал и  коммерциализация духовной жизни страны. Это была очередная идеологическая диверсия по отношению ко всем народам СССР и в первую очередь, в отношении народов России. Попытка в очередной раз разрушить наши духовные основы, нашу культуру. Вся духовная элита страны потеряла ориентиры и утонула  в хаосе. Только бандиты плавали во всём этом как рыба в воде... Но С. Таратута - хороший пловец - каким-то образом удержался на поверхности и выплыл… В начале 90-х ему было около 35-ти лет - вершина жизни -  время расцвета всех душевных и физических сил человека. В 35 лет Фауст заключает  договор с Мефистофелем, потому что не знал, что ему делать дальше… 
Но Таратута не только спасался сам, продолжая упорно писать стихи и издавая их, он, понимая происходящее, помогал спасать  российскую культуру от нападок замаскированных врагов. За это ему и его покровителям того времени низкий поклон!  Это не пустые слова: знаю от одного из музыкальных редакторов радио «Маяк», работавшем  в то время на радиостанции, что существовал запрет на передачу в эфир русских народных и советских песен… Это только один из маленьких эпизодов той масштабной идеологической диверсионной акции.
Именно в это время за два десятилетия до 2010 года - года смерти отца-покровителя -  уже после распада СССР и развала «индустрии поэзии» выйдут все основные сборники стихов поэта. Чудесным образом в это трудное время находились благотворители: банки, друзья, поклонники и даже государство, бросившее культуру на произвол судьбы,  помогали в издании этих книг.
Все эти чудеса и в этот период жизни поэта, и раньше, и в последующем не какое-то счастливое сложение обстоятельств - можно и так попытаться их объяснить - а результат правильной духовной ориентации самого поэта и творчества Сергея Львовича Таратуты. Именно в этом случае обстоятельства начинают складываться так как нужно и для самого человека и для его окружения, и ему все начинают помогать и способствовать, включая силы находящиеся в высших мирах за границами наших чувств.  Прошу считать это открытие лейтмотивом всего этого эссе-очерка. Подтверждений этому в его поэзии много, если захотите потрудиться душой, поищите-почитайте эти стихи. Их довольно много…

Но не только талант, «стремление к игре» и удача был опорами поэта в этот трудный период. Судьба была очень благосклонна к гению.  В самом конце второго тысячелетия -  как раз на границе  критического возраста (49 лет) -   в его жизни появился горячий поклонник его поэзии,  известный московский топ-менеджер Михаил Васильевич Кроликов, заместитель управляющего культурно-деловым центром правительства Москвы «Усадьба-Центр». Михаил и Сергей были ровесниками.  Любовь к поэзии привела его в 1998 году к Таратуте. В этот год в издательстве «Современный писатель» вышел очередной сборник стихотворений поэта. С него всё и  началось… Как-то он вычислил его в своей душе и разыскал через знакомого актера в ЦТСА.  В 2001 году начался бурный период их дружбы и поклонения топ-менеджера талантливому поэту. И, как вы видите, он не только восторгами поддерживал Поэта.
Любовь к поэзии возникла не вдруг: Михаил в детстве закончил музыкальную школу, хорошо играл на баяне и гитаре, обладал прекрасным баритоном, но стал строителем, закончив Инженерно-строительный институт. Так бывает, когда люди сами или под чьим-либо влиянием пытаются закопать свои таланты в землю... Таратута говорит о Михаиле, как о тонко чувствующем человеке, называет его «белой вороной» и посвятил ему одно из самых своих проникновенных стихотворений:

Ах, эти белые вороны…
Быть ими просто и непросто:
Ни перспектив, ни обороны
И в десять лет, и в девяносто.

Они белей на сером фоне
Даже заснеженного быта,
И, как звезда на небосклоне,
Их цель конечная размыта.

Им не дано собраться в стаю:
И не хотят, и их немного.
Страницы-крылья их листая,
Ты ощущаешь близость Бога!

Сам Таратута тоже был и остается «белой вороной». Он и про себя здесь написал. Ни ему, ни Михаилу так и не удалось «собраться в стаю». Если бы это было не так, поэт и строитель едва ли бы смогли найти общий язык. Есть много фотографий, где они с Таратутой осматривают строительные объекты или сидят за красиво   сервированными столами… Похоже, это было славное время для обоих… А как красивы и благородны они оба на фотографиях того времени! Михаил тоже был немножко поэтом, и в предисловии к книге, обращаясь к Таратуте, просто и чистосердечно написал:

В тебе есть стать, в тебе есть прыть.
Тобой горжусь, к тебе привязан.
Поэтом можешь ты не быть,
Но Таратутой  быть обязан.

Привязанность его к поэту была настолько сильной, что по утрам, находясь на работе, он часто по телефону будил Сергея и просил почитать ему стихи… На одном из взлётов своей карьеры М.В. Кроликов был заместителем Елены Батуриной по каким-то строительным вопросам и сидел в огромном  кабинете, одной из стен которого был огромный аквариум с рыбами...
С помощью  и участием Михаила, его друзей и коллег в 2003 году был издан на меловой бумаге самый толстый и богато оформленный  из поэтических томов Таратуты «В чём мне в этой жизни повезло… Избранное». Презентация фолианта производилась в банкетном зале «Усадьбы-Центра».  Это было  хорошо  поставленное  и яркое действо. Потом также с его помощью в 2006 году был издан двухтомник стихов поэта «Летайте чаще над собою» и «Ах, эти белые вороны...» Заглавным стихотворением второго тома поставлено одноимённое стихотворение с посвящением Михаилу Кроликову. И фолиант и двухтомник стихов были выпущены в издательстве «Архитектура и строительство России» при финансовой поддержке 20-ти участников проекта, привлеченных М.В. Кроликовым. И сам он был спонсором издания книг друга, вышедших в это время.

После завершения второго брака и начала  нового  яркого периода в своей биографии Таратута живет  бурной жизнью. Популярность его растёт, поэта часто-очень часто приглашают-включают в культурные программы  туристических маршрутов на морских и речных судах -   в это время поэт проходит испытание славой. Министерство образования очень заинтересовалось поэтом и стало приглашать его - бывшего двоечника - на свои мероприятия. Богатые люди и даже бандиты - все хотели пообщаться со знаменитым поэтом. Поклонницы  постоянно были вокруг него. Эти женщины тоже были его опорами, кратковременными опорами. Они приходили-прилетали на его талант отовсюду: актрисы, журналистки, просто красивые дамы... Поэтический талант, богатство, слава, блеск очень привлекательны, а Таратута к тому же до сих пор обладает  прекрасной мужской статью. 

Суета сует… До него мудрейший из мудрейших царь Соломон перепробовал всё, что только возможно из богатств и плотских удовольствий. Все - даже неведомые и недоступные нам сегодня. И сказал в  библейской книге Екклесиаста: «Всё - суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Екклесиаст 2:11). Соломон, описывая картину бесконечного круговорота вселенной и загадку человека на Земле, говорит, что накопление богатства, почести, чины, наслаждения, и даже праведный труд и рождение детей - все это уже было под солнцем и все это - суета. Он говорит, что человек всегда властвует над человеком, что всегда были  насилие и бесправие. К такому выводу приходят многие великие в итоге своей жизни.  Не суетой оказался только прозвучавший в веках писательский и философский талант Соломона.  Но кто такой Соломон для человека вкусившего успеха и славы, и жаждущего всё испытать и узнать самому?!

И вот однажды новые друзья Таратуты, адвокаты и живущий рядом с ними какой-то очень богатый человек приглашают его в Завидово на Волгу,  где были загородные дома этих друзей и .где располагается знаменитый храмовый комплекс Успения пресвятой богородицы  Друзья знают, что любят знаменитые поэты и делают всё, чтобы его достойно принять и угостить. В какой-то из дней и в какой-то момент ухаживания за знаменитостью его - никогда ничего на водившего, кроме велосипеда - сажают на мотоцикл Дукати, чтобы сделать эффектную фотографию. Этот мотоцикл имеет ещё и второе имя - Дьявол… О стоимости этого красавца не говорю. В состоянии эйфории поэт садится на Дьявола и нажимает какие-то кнопки… Дьявол взревел и вместе с Таратутой ринулся в сторону храма. Это было зрелище достойное таланта и камеры Феллини. Если бы не ангел-хранитель, восхождение по лестнице успеха и жизнь поэта на этом бы закончились.  Но он всегда был счастливчиком: мотоцикл врезался не в стену, а в огромную икону Успения Богородицы, стоявшую на въезде-входе в храм, нарисованную на каком-то картонном материале. Итог - разбитое в кровь лицо, порванные губы и поломанный  Дукати. Дьяволу, конечно, ничего не сделалось: он испарился.  Крови было много, все джинсы поэта были пропитаны этой жидкостью.  Благо рядом случайно  оказались врачи стоматологи. Праздник закончился этим Знаком и навсегда оставшимся шрамом на губе.  Выводы напрашиваются сами: такое посылается только с одной целью, чтобы наставить человека на путь истинный и ещё больше укрепить его в вере.  Поэт услышал этот сигнал...

Усматриваю в этом эпизоде в Завидово и в празднике жизни, кружившем в это время   Поэта, сокровенный смысл, уроки жизни… В этот период Михаил Кроликов сильно поддерживал и оберегал поэта… О результатах этой поддержки  уже было сказано. Кроликов говорил-мечтал уже в то время об издании полного собраний сочинений поэта - трёхтомника его поэзии, но до этого, к сожалению, дело не дошло - что-то помешало им продолжить столь плодотворное сотрудничество… Важная деталь отношений поэта и топ-менеджера: его душевно принял в своем доме отец поэта, после чего Михаил  стал говорить о нём -  «Наш папа»… Посылает нам Господь помощь, когда мы в ней нуждаемся.  Помог он пережить поэту смутные времена. Ангелы- хранители не напрямую действуют, а через, казалось бы случайные встречи, через реальных людей.

Однако люди, получающие свыше такие сигналы и начинающие выполнять волю Божию иногда начинают   вести себя странным образом - начинают путать Божий дар с яичницей… Совершая духовное деяние -  в нашем случае, помогая поэту с изданием его стихов - хотят сразу получить за это вознаграждение, хотят, чтобы все об этом сразу же узнали, чтобы это было отмечено в издании не только естественной благодарностью автора и издателей, но, как участники проекта, настаивают на размещении своих фотографий  в томике стихов, хотят, чтобы в знак благодарности им были посвящены некоторые стихи сборника.
Понятное человеческое тщеславие и обычная человеческая слабость, которая сразу же переводит духовный акт в разряд товарно-денежных отношений и перечеркивает его духовную сущность… Такое явление можно наблюдать, листая книги, вышедшие в начале 2000-х годов. Изданные книги со стихами, благодарностями, посвящениями, конечно,  остаются, и ложатся на полки библиотек и читателей, но появляется  какой-то неприятный едкий осадок, который постепенно разрушает добрые отношения людей участвовавших в проекте…
Так часто бывает и в обычной жизни, когда близкие или дальние люди требуют или очень сильно ждут благодарности за содеянное. Как следствие, начинается эрозия человеческих отношений Духовные законы неумолимы, но как трудно им следовать… За подарки нельзя требовать или ждать вознаграждения.  Но попробуйте не ждать…
«Собраться в стаю» Михаилу не удалось, а быть «белой вороной» в строительстве очень сложно и даже опасно, но он выжил… Сейчас Михаил Васильевич Кроликов - главный инженер Московского драматического театра «Бенефис», Почетный строитель РФ, член КПРФ, муж, отец, дедушка.  Недавно вслед за Сергеем Таратутой отпраздновал свой шестидесятилетний юбилей. На фотографии одного собрания-совещания видел его в зале, поющим под гитару  с друзьями-соратниками…

В 2010 году вскоре после смерти Таратуты-старшего с финансовой поддержкой Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Фндеральной целевой программы «Культура России» c предисловием Андрея Дементьева выходит очередной сборник стихов «Лирика». Финансовая помощь пришла после ряда выступлений С. Таратуты на культурных мероприятиях Государственной Думы - редкий случай государственной поддержки таланта.  Из-за проблем с финансированием выход сборника задержался на несколько месяцев, и Сергею не удалось порадовать этой книгой отца, дать папе подержать её в руках.  Это издание  поэт посвятил памяти  Льва Соломоновича Таратуты.  На первой специально выделенной странице томика автор поместил заглавное стихотворение всей свой благодарной поэзии;

Жизнь разделилась на этапы.
Кто - колосится, кто -  жнивьё,
Свидетельство о смерти папы
И о рождении своё
Несу во внутреннем кармане
В ещё неведомый собес.
И непонятен мне и странен
Союз собеса и небес.
А год две тысячи десятый
Идет тем временем к концу,
Горячий дымный и проклятый,
Он помереть «помог» отцу!
И этот клин не выбить клином.
И небо залито свинцом.
Итог: я был надёжным сыном,
А он великим был отцом!

После смерти Льва Соломоновича в 2016 году вышел только  один  сборник избранной поэзии С. Таратуты «Эпизоды». Ещё не вечер, но с потерей папы прошел разлом в жизни поэта, эпоха детства закончилось, началась эпоха зрелости,   и надо было искать новые точки опоры…
Самой главной в этой эпохе, после благотворного участия в судьбе Сергея Таратуты Михаила Кроликова, конечно, осталась поэзия, всё более зрелые и проникновенные стихи стали выходить из-под его пера, и русский язык…   Но поэт уже выходил за границы среднего возраста помимо духовных опор нужны были  и другие. Ангел-хранитель не выпускал поэта из поля своего зрения... О творческих достижениях этого периода говорить пока рано, но архив поэта наполняется всё новыми и новыми неопубликованными стихами.



Эстетика Сергея Таратуты

Это пишет не мэтр, а ученик… Любовно беря в руки, перекладывая,  листая, читая и перечитывая книги Сергея Таратуты, пытаясь проникнуть в глубины его поэзии, пытаясь проникнуть в мир его чувств, поневоле становишься мистиком, психоаналитиком, философом и ... учеником. Благодаря Таратуте и его поэзии открываю и познаю эстетику - учение о сущности и формах прекрасного, а вместе с ним тайны нашего восприятия и отношений с действительностью... 
«Чужая душа - потёмки» - это действительно так: мы не можем знать, что чувствует и переживает другой человек. Трудно заглянуть во внутренний мир человека.  Но поэты дают нам возможность понять жизнь своей  души,  изливающейся во вне стихами. Сверхчувствительность поэтов, уникальная память  и способность творческого осмысления полученных представлений открывают им огромный мир, недоступный обычным людям. И поэт даёт нам возможность заглянуть в этот мир. Возможности литературного языка, поэтической речи позволяют установить  связь между художником и читателем и получить представление о его эстетике (эстетика в переводе этого понятия с древнегреческого оригинала означает  чувства, чувственное восприятие).
Если у обычных людей чувства служат, в основном, утилитарным целям, то поэтам - для творчества и выражения красоты окружающего нас мира во всех его проявлениях. По А.Ф. Лосеву, автору многотомного труда по античной эстетике, каждая область общественной жизни может стать источником эстетики. Красота везде и во всём, но увидеть её дано не всякому. И секрет красоты «разгадке жизни равносилен» (Б. Пастернак).  В этом заключается и предмет поэзии и творческая задача талантливых и гениальных поэтов. Некоторые с ней успешно справляются. Мне захотелось узнать, как это получается у Сергея Таратуты, и я отправился в путь...
Такое стремление к познанию   - правильный и желаемый результат  воздействия   поэзии,  на сознание читателя… Думаю, что это процесс естественный: только через язык и речь человек может постигнуть божественную сущность вещей, их красоту, понять «что есть красота и почему её обожествляют люди?» (Н. Заболоцкий)  Поэзия пробуждает стремление к познанию окружающего мира, к   постижению  его духовных основ, откуда она  и  проистекает.
Попытка понять  формы прекрасного в поэзии Таратуты приводят к исследованию эстетики его поэзии, её выразительных средств и образов. Собственно, я уже начал это делать в предыдущих статьях этого очерка  «Потерянный рай Сергея Таратуты» , «Играющий поэт» и «Белые вороны»), но по ходу работы всё время открывается что-то новое.
Недавно назвал Поэта своим учителем: это действительно так, потому что процесс исследования его творчества уже в который раз превращается в процесс самообразования, за что я бесконечно благодарен поэту.  Вот этим я и занимаюсь последний год, после нашей кармической встречи, и когда радость от сделанных  открытий начинает переполнять меня, звоню и делюсь ею с автором… Какое счастье, что он живой, что он рядом и доступен для моих откровений и отвечает на мои вопросы… Он сам дал мне это право, назвав  своим Белинским в автографе на подаренном мне томике стихов «В чем мне в этой жизни повезло» …

Перечислять все сборники стихов Таратуты здесь не буду - они известны, их много - посмотрите в Википедии - хочу здесь ещё остановиться на самой главной его духовной опоре - на языке, русском языке его поэзии. В школе он учился очень плохо, что было предметом постоянных мучений его родителя…  Правда, отец, чтобы компенсировать недостатки школьного образования брал на себя роль литературного наставника, перечитывал все программные произведения русской и советской классики и пересказывал их со своими комментариями «трудному» подростку-сыну. Как видно, школа  мало  дала будущему поэту, но откуда же тогда взялся его русский язык, его совершенная литературная речь без которых нет не только поэзии, но и полноценной жизни человека.
Чтобы сразу всё расставить на свои места и затвердить оценку высокого уровня литературного языка Поэта, приведу здесь мнение авторитета -  высказывание маститого литератора и критика, главного редактора журнала    «Наша улица» Ю.А. Кувалдина. В своей статье-эссе  «Бездна» ("Наша улица” №217 (12) декабрь 2017)  он пишет: «Московская речь и есть русский литературный язык, на котором и написаны все произведения Сергея Таратуты, и этим он сразу отличается от расплодившейся в советские времена «деревенской поэзии», с узостью взгляда, с берёзками и избушками, с бедной лексикой. Сергей Таратута взращён в среде искусства, его мама, Людмила Фетисова, была выдающейся актрисой моего любимого с детства Театра Красной Армии». Здесь Юрий Александрович авторитетно признаёт совершенство русского литературного языка поэта. Область эта тонкая, и мне хочется согласиться с компетентным мнением маститого литератора и литературного критика, хотя я и сам не раз по-дилетантски восхищался языком поэта.
Всё верно о маме, только она умерла очень рано, с четырех лет папа принял на себя заботы о сыне... Принимая с радостью  оценку русского литературного языка Таратуты, хочется добавить к среде искусства  влияние природы и русской деревни с бабушкой учительницей литературы. И прабабушку Алёну, которая говорила стихами, было бы неправильно забыть - гены никто не отменял...  Природу и деревню с бабушкой и прабабушкой от себя прибавляю - Юрий Александрович об этом не писал... Сами только решите, что на первое место поставить.
Чтобы показать, что такое язык для поэта - воздухом мы тоже ежесекундно пользуемся, не задумываясь о его жизненной необходимости -  приведу здесь финальные строки из большого стихотворения С. Таратуты о русском народе и его языке, написанного в 1986 году, из которого будет видно, какую спасительную роль в смутное время Перестройки сыграл для него родной язык:

Из памяти бы многое стёр,
Но только вот стирается не очень…
Из искры пламя вылилось в костёр,
Что освещает нынче наши ночи.
Всё есть в тебе: баран, лиса и бык.
И есть орёл, что бился  - не разбился.
И если бы не твой народ, язык,
Я сам бы удавился или спился.

Значит, Иван Тургенев был прав, когда говорил о русском языке: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора» … Только мало кто из нас, занятых каждодневными делами и прозой жизни, это чувствует и понимает, а Сергей Таратута эту магическую особенность и силу русского языка, родной речи осознал и смог  выразить в своих стихах. Вот и из приведённых строк можно сделать вывод о неразрывности языка, черт национального характера и судьбы русского народа. Трудная это связь для утилитарного сознания, но Поэты её чувствуют.  И, главное, она питает и поддерживает их творчество. У  оторванных от от этих истоков оно быстро иссякает.
Написанное на бумаге слово и напечатанные поэтические сборники наводят их автора на мысли о вечности. Похоже, эта надежда на бессмертие живёт где-то в подсознании человека, там же где инстинкт самосохранения, только при этом человек не своё тело пытается сохранить, а свою душу - передать содержимое своей памяти, свой духовный опыт потомкам, чтобы положить свой кирпич в здание национальной культуры и  облегчить  жизнь последующим поколениям...
Эти строки-признание и эти размышления очень важны для нашего повествования, потому что Сергей Довлатов, уехавший из СССР в 1978 году в Америку, став достаточно успешным и известным в среде новых американцев-русских эмигрантов,  и издавший там 12 книг, умрёт в 1990 году от тоски и алкоголя в Нью-Йорке… Тогда Довлатову было 49 лет.  Ему русский язык там не помог, хотя его талант  у современников и у нас теперь не вызывает сомнения. Правда, у Довлатова не было корней в чернозёмной полосе России.  И у Иосифа Бродского  не было. Он похожим образом оказался  на шесть лет раньше в США  и помогал там Довлатову найти работу, как земляку и страдальцу  советской власти.
В этом, в потере связи с родной землёй и народом, в  безверии  была их главная проблема… Когда С. Довлатова хоронили, не знали по какому обряду его отпевать… Безбожником был писатель. Страшной силы ливень пролился, когда гроб с его телом несли к могиле… Как хотите это понимайте: или как небесные слёзы по умершему, или как попытку омыть этим ливнем его грешную душу. Не надо только всё сваливать на советскую власть и тоталитарный режим… Довлатов в Штатах на радио «Свобода» зарабатывал и говорил там очень талантливо то, что от него ждали работодатели, но американская свобода не помогла русскому писателю... Но отвлечёмся на время от драматических и трагических судеб советских литераторов того времени…

Откуда такой совершенный литературный язык появился у поэта? Ю.А. Кувалдин в своей статье назвал один из его источников - это московская культурная среда того времени… Здесь пришло время сказать о магическом действии  ближайшего окружения на маленького Серёжу..
Для пояснения магии действия окружения хочу рассказать о своём переживании московской культурной среды того времени. В  такой среде мне тоже посчастливилось бывать - только в другом московском доме. Лев Соломонович часто читал отроку Серёже Хемингуэя. Эрнест Хемингуэй многих тогда вдохновил своей мужественной прозой…В СССР больше, чем на его Родине. Его книги украсили мою юность, его портрет в свитере -  все его знают: седовласого и умудренного - очень долго висел над моим рабочим столом.  Нас, любивших его, было много… Его книги в то время - в наше время - были лицом дома,  украшением скромных советских квартир.
Знавал я такие дома и был знаком с их обитателями. С одним из них Львом Кербером, моим однокурсником  нас связывала дружба, нежнейшей души был человек, - друзья его Лёвушкой звали - часто вспоминаю его круглое улыбчивое лицо. Неиссякаемый анекдотчик был…Вот, что такое русский язык: написал «Лев» и почувствовал, что не подходит ему это имя, поэтому его и в Лёвушку переделали... Благодаря ему в числе первых на Москве прочитал еще в машинописной копии «По ком звонит колокол». Мы с ним в МАИ познакомились: Лев хотел пойти по стопам отца, авиационный институт закончил, чертил бесподобно - не чертежи, а полотна делал - но авиаконструктора из него не получилось: кинодокументалистом в конце концов стал…
Мама Лёвушки Елизавета Михайловна Шишмарева, дочь царского адмирала А. И. Никонова,  была переводчица прозы и драматургии, обаятельнейшая женщина, из дворянской петербургской семьи, по квартире всегда бегом перемещалась скользящим легким шагом, а отец - авиаконструктор Леонид Львович Кербер, профессор, доктор технических наук, лауреат государственных премий, один из соратников-заместителей А.Н. Туполева, Вместе со своим главным в войну в бериевской «шараге» сидел и работал...  Их дом стал для меня гуманитарным факультетом университета… Низкий им поклон и вечная память….
Самое  загадочное и восхитительное в атмосфере таких московских домов - а мне посчастливилось довольно часто бывать там и сиживать за общим столом - было то, что там сразу появлялось какое-то благоговение перед их хозяевами - это была аура носителей высокой культуры, внимал я им с глубочайшим почтением и пиететом… Они  ничего не доказывали и не показывали, они были, они дышали, они курили, они говорили , они ели-пили… И всем сразу  было ясно - это люди огромной культуры, побыть рядом с ними, общаться с ними -  счастье … Это было магическое воздействие русского языка, их речи, их манеры общения…Такое воздействие - это одно из проявлений действия благородства людей и красоты человеческих отношений. Так действует красота на психику людей во всех её бесчисленных проявлениях. При этом спектр переживания красоты достаточно широк: от эйфории благоговения и восхищения, до восторга, экстаза и катарсиса...  Правда, и Л.Л. Кербер и Е.М. Шишмарёва были дореволюционной закваски с очень глубокими корнями, Елизавета Михайловна - с русскими дворянскими, а Леонид Львович - с немецкими, военно-морскими… Оттуда они принесли нам всю эту красоту… Это трудно передать словами, но на меня это очень сильно действовало и мобилизовывало. Только сейчас начинаю понимать, что со мной тогда происходило.
Одним из таких московских гуманитариев, театралом, человеком с уникальной памятью и энциклопедическими знаниями был и Лев Соломонович Таратута. Когда  я собирал материалы для очерка о Сергее,  его папа, Заслуженный юрист РФ поразил меня своими отцовскими талантами:  он еще больше вырос в моих глазах , когда я узнал, как Лев Соломонович после смерти мамы Серёжи с бесконечным терпением просвещал-учил и за шиворот тащил на свет Божий своего сына...  Обрадовался, как ребенок, когда узнал, что он читал Сереже  рассказы знаменитого американского прозаика: «И папа вслух читает мне Рассказ «Снега Килиманджаро»»… Опять - не могу этого не отметить - воздействие красоты и её использование в воспитательных целях.  Кстати, всего две строфы, вырванные из живого тела стихотворения «Первая любовь», но по их музыкальности чувствуется, что это строки поэтические, талантливые…
 
Здесь, пожалуй, будет уместно рассказать обещанную историю о педагогическом и отцовском таланте старшего Таратуты, и о том, как эти уроки  действовали на нервную систему сына и отражались потом  в  его творчестве.  Однажды они  смотрели по телевизору передачу очень популярного в то время журналиста-международника   Генриха Боровика. Тогда он часто появлялся на экранах со своими талан  тливыми репортажами. В ходе этого репортажа были показаны уникальные кадры съемки, сделанной человеком с железными нервами в салоне  Боинга 707, одного из первых реактивных самолётов, с которыми происходило довольно много летных происшествий. Самолёт горел и шел на аварийную посадку к ближайшему аэродрому. Салон был разгерметизирован, все аварийные системы автоматически сработали и маски дыхательных аппаратов «как водоросли» (образ Таратуты) плавали по всему самолёту. Пассажиры были в панике и готовились к смерти…  Надежду на жизнь в них пыталась вселить стюардесса, проходившая шатаясь в дыму между кресел по обезумевшему и замершему от страха салону, и предлагавшая пассажирам воду и что-то ещё… Мужественная девушка преодолела  страх за свою жизнь и пыталась в эти трагические минуты  делать свою работу и помогать терявшим рассудок людям…
Пилоты всё-таки дотянули самолёт до аэродрома.  По надувным трапам людей быстро эвакуировали из приземлившегося лайнера и начали тушить пожар. Человек продолжал съемку… Лежащие и еле стоящие на бетоне посадочной полосы люди, пытающиеся поверить в чудо своего спасения…  И потом несколько потрясающих воображение кадров - лежащая под фюзеляжем, плачущая  и содрогающаяся в нервных конвульсиях стюардесса… Девушка отдала все свои душевные силы для того, чтобы выполнить свой долг и не потерять своего человеческого лица.  Здесь пересказано воспоминание Серёжи от того совместного с папой просмотра той фантастической ленты.  Когда проходили кадры с конвульсирующей в рыданиях стюардессой, папа обратил внимание сына на эту героическую женщину, на  то как красивы бывают люди в моменты самоотверженности. Эта история тоже о красоте - о красоте человеческой души, о красоте высоконравственного поведения людей...  Прав был А.Ф. Лосев - она может быть везде, во всём сущем надо только быть готовым и способным её увидеть...
Отец и сын совместно пережили редкие кинокадры. Как такие переживания сближают людей! Память у отрока была настолько цепкой, что он запомнил это на всю жизнь и рассказал мне об этом во всех деталях много-много лет спустя. И моя душа завибрировала в унисон с теми давними переживаниями отца и сына…

Таратута потом на основе тех отроческих представлений о нравственной красоте написал на похожую тему своё трагическое стихотворение «Титаник» о стойкости англичан, музыкантов корабельного оркестра, игравших на тонущем корабле и пытавшихся таким образом вселить мужество в пассажиров корабля (Встал дирижёр: «Мы - англичане,  Мы англичане, господа!»). В такие  критические минуты  жизни, проявляющие  сущность человека,  когда усилием души и воли удается преодолеть в себе животный страх, и   думать не о себе, даже обычные люди становятся Красивыми, становятся Героями... Это один из самых высоких, самых божественных видов красоты - красота самоотверженности, потрясающее воздействие которой на людей продемонстрировал Иисус Христос.  «Титаник» был написан во время перестройки, когда у россиян тоже всё шаталось и качалось под ногами…  Но поэт очень хотел, чтобы мы тогда не потеряли самообладания и пытался помочь нам не утонуть и доплыть до нашего берега:

Не сбавил скорость ни на узел,
Не свел тогда ее к нулю.
А океан фарватер сузил,
Подбросив айсберг кораблю…
Уже в ногах была вода
И в небе Петр гремел ключами.
Встал дирижер: «Мы - англичане,
Мы - англичане, господа!»
Тонул под музыку «Титаник»,
Глотал Атлантику разрыв.
Навечно он ко дну пристанет,
До цели так и не доплыв.
А звезды, говорят, сияли
Над ним в ту ночь как никогда…
И мы плывем, мы, россияне,
Мы - россияне, господа!
1988 г.
Написав стихотворение такой силы, поэт - конечно,  не сознавая того - и своим  читателям  помог в их эстетическом воспитании. В школах учителя говорят об этом, но приобщение к красоте у человека продолжается всю жизнь.  Так работают, так должны работать эстетика и прекрасное.
По ассоциации со «Снегами Килиманджаро», спросил недавно Сергея о потрясшем меня в юности рассказе Хемингуэя «Недолгое  счастье Фрэнсиса Макомбера», о позднем и трагическом превращении в мужчину богатого американца на сафари в Африке: оказалось, что Таратута его тоже знает-помнит.  И теперь сын  вслед за отцом одарил меня такой же теплой радостью… Радостью прикосновения к чему-то сокровенному, но важному, объединявшему нас в те времена. Сокровенное - это талантливо рассказанная история о преодолении Фрэнсисом  Макомбером страха перед смертельной опасностью на охоте. История о притягательной красоте мужественного человека, изложенная обаятельным американским писателем, прошедшим свои круги возмужания на войне.    Похоже, что так на сознание людей действуют истинные шедевры, поднимая и духовно объединяя людей, объединяя в общем чувстве и в общем отношении. С Львом Соломоновичем  и  его сыном  нас разделяет не так уж много лет: Сергею я мог бы быть старшим братом...
Читая и перечитывая сборники стихов Сергея Таратуты, читая-слушая его воспоминания, беседуя с ним, поражаешься его эрудиции: он обо всем знает-ведает…  Сам он все время говорит, что ничего не читает и его мало что интересует. Да, и не торопится он никуда. Приманки далей его не влекут («Всё не cразу, всё постепенно: Постепенная смена  вех. Постепенно осядет пена, Постепенно придёт успех»).  В одном месте он пишет:

Не читаю, не пишу запоем.
Не ходьба, не бег и не полёт.
Выхожу из графика, как поезд,
Пропуская «скорые» вперёд.

Правда, он умеет сверхталантливо слушать, видеть и вообще чувствовать-впитывать всё происходящее вокруг…. Это еще одна сторона его одаренности. Культурная среда - широкий круг просвещенных друзей и знакомых Льва Соломоновича, а поэт в детстве и юности плавал в этом соусе - редчайшая и драгоценнейшая вещь… Способность одаренного поэтическим талантом человека все воспринимать и намертво схватывать на лету из наблюдений, разговоров, реплик, случайных встреч, буквально отовсюду   - из воздуха окружающей его атмосферы. Питаться всем этим, как кит питается почти невидимым планктоном.
При этом,  Сергей не выносит, когда в происходящем вокруг  есть какой-то придуманный кем-то сценарий - он сразу начинает мучиться и уставать. Становится понятным, какие трудности он испытывал учась в театральном училише им. Б. Щукина, и потом, когда работал в ЦТСА. Он с трудом досматривает до конца фильмы или спектакли. Встает и уходит. Однажды после его выступления на сцену со своими песнями вышла Лайма Вайкуле.  Поэт, сидевший в первом ряду, послушал её немного, встал и ушел в буфет… Душа Поэта абсолютно не выносит произвола каких-то непонятных ему людей… Глас Божий и ангельские нашептывания он готов слушать бесконечно. О чём  такому человеку может спеть Лайма?

В основе этого магического процесса впитывания и моментального усваивания всего сущего великий, могучий русский литературный и народный язык и русская речь в ауре которых жил Сережа и формировался его талант. О его магической силе много написано…  Но лучше всех, конечно, И.С. Тургенев:
РУССКИЙ ЯЗЫК
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! Июнь, 1882

Помимо природы и деревенских бабушек-дедушек такая способность чувственного познания мира необходимая составляющая  гениев. И такого рода   естественное постоянное самообразование и саморазвитие для Таратуты -  процесс органичный и нескончаемый. Это - как мы, сами того не замечая, получаем и поддерживаем себя энергией из космоса…
В заключение этого отступления  отмечу, что в Таратуте много парадоксального - не только его эрудиция и отношение к произволу окружающих. Многие ставшие известными авторы сразу становятся интеллектуалами и начинают философствовать. Особенно грешат этим прозаики. Л.Н. Толстой показал, куда это может завести…  Сейчас вот Е.Водолазкин, после успеха первых романов, заполняет сайты и сети своими интервью и своими мнениями.  Но и поэты тоже - хотя ими журналисты и литературоведы интересуются гораздо меньше - для того, чтобы быть публичными, впадают в эту ересь. Сергей Таратута - не таков. Вне поэзии, вне своих стихов он не философствует и никого не просвещает, понимая, что это не его стихия. Игорь-Северянин тоже был молчалив, пока его не просили почитать стихи.  Мне эта черта личности и творческой жизни и Северянина, и Таратуты очень импонирует. Она говорит о том, что человек осознает свои границы и старается не переступать через них. Может быть даже в ущерб своей популярности у широкой публики, часто жаждущей поговорить о том, о сём со знаменитым человеком… На творческих вечерах-встречах  это очень хорошо можно увидеть.

Хочу вернуться к творчеству Таратуты, к его чувству языка и чувству вечности.  Поэт использует язык поэзии для описания своей индивидуальности, своей личности и своего отношения к реальности для того, чтобы его узнавали-отличали современники и потомки. Этот словесный автопортрет включает всё стихотворное наследие поэта, и с каждой строкой, с каждым новым стихом он дополняется всё новыми деталями-чертами. Нужно только, чтобы читатель терпеливо и внимательно вчитываясь, захотел и смог представить себе творческий облик Поэта. Поэты ждут таких читателей и надеются, что они смогут разглядеть и оценить, помимо внешности, все сокровища их души и все грани их творчества. Надеются, что  разглядев красоту, скрытую в их поэзии, и благородство облика и души стихотворца, современные и будущие читатели будут радоваться и восхищаться увиденным, и дадут им путевку в вечность:

От скорости жизни спасения нет,
Есть слово, которое было вначале.
И свой составляешь словесный портрет,
Чтоб в вечности нас по нему отыскали.
За буквою буква, за строчкой строка,
Печально-счастливая доля поэта.
Точнее словесного нету портрета.
И вот уже нас не пугают века,
И в жалкий ручей превращается Лета!

Но портрет поэта также, как и предмет его поэзии, многомерен и многопланов - это не только внешность и черты лица - это ещё его мироощущение, с которым он идёт по жизни, и созданное на его основе  мировоззрение, которые дают возможность читателю определиться со своими  симпатиями и антипатиями, и отношением к его творчеству. И это самое главное, что нас интересует в личности поэта (личность - это не только чувства, но  и мысли, и поступки человека)  «За буквою буква, за строчкой строка» через отражение в душе увиденного и пережитого пласт за пластом  появляется масштабная картина личности Поэта . Здесь без языка поэт, без мастерского владения языком - как бы талантлив  он не был -  ничего сделать не сможет… Кто дает поэту язык, кто вкладывает в него способность говорить поэтическим языком, быть Оракулом - великая загадка природы и  Творца. 
Такое отражение  красоты мироздания и самовыражение  является  предметом их творчества (по Шиллеру - воспроизведение жизни и идеализация действительности). Вот как Таратута сам его определяет:

Моей поэзии предмет
Моей поэзии предмет:
Деревня, город, поле, море,
Бег облаков, коней и лет,
Сверчок поющий в коридоре.
Моей поэзии предмет:
Собака, кошка, мышь и ёжик,
Свет от ночной Москвы и свет
От лунных на реке дорожек.
Моей поэзии предмет:
Листва и снег  песок и глина,
И самолёта белый след,
Сарай и горная долина.
Моей поэзии предмет:
Рассвет, когда вокруг ни звука…
И над природой ряд «побед»,
И нашей жизни боль и скука.
И не предмета просто нет
на тропах и дорогах века.
Моей поэзии предмет:
Всё от росы до человека.

В этом кредо определен бескрайний диапазон эстетических предпочтений Сергея Таратуты: красота может скрываться везде, во  всём. что его окружает, во всём, что его привлекает и позитивно затрагивает или вызывает симпатию («Всё от росы до человека»). Но антипод безобразия реальности тоже постоянно присутствует в жизни. В этой двойственности - сущность и драматизм нашего пребывания на Земле - Бог и Дьявол, Христос и Антихрист, Рай и Ад, Добро и Зло, Красота и Безобразие, радость и тоска -  человек в своё время приобрёл свободу выбора и должен постоянно жить с этим, пытаясь найти своё место в этих крайностях, которые одновременно являются и источником и предметом творчества художников.
В одной крайности художник становится романтиком, идеалистом  в другой - циником. О романтиках много написано, о цинизме А. Невзоров - сам циник - сказал, что это искусство называть вещи своими именами. Но А.П. Чехов, по-моему, определил цинизм лучше: «Циник» - слово греческое, в переводе на твой язык значащее: свинья, желающая, чтобы весь свет знал, что она свинья». Посередине между романтиками и циниками пытаются балансировать реалисты с реализмом - популярным в конце XIX и в XX веке направлением творчества. Но какая-то убивающая всё вокруг скука и бездуховность пронизывает реализм… Возможно, потому, что именно так и представляет мир большинство материалистически мыслящих людей: не зовёт он никуда, только показывает масштаб бедствия...
Почему Ф. Шиллер в своей концепции культуры говорит об необходимости идеализации действительности художниками, как форме существования творчества? Потому, что безобразная противоположность красоты и реализм, необходимо существующие в жизни и представляющие чёрную и серую стороны жизни, естественным образом отталкивает тонко чувствующего человека, угнетает здоровую психику,  редко бывает  источником вдохновения и заставляет его «бежать» в мир своих эстетических фантазий, в мир эстетической видимости.. Хотя, наверное, в истории искусства можно найти и исключения их этого правила.  И у Таратуты есть стихи про «боль и скуку» нашей жизни, но они не преобладают в его творчестве.  Все мы иногда  тоскуем и маемся, не находим себе места, думаем о смерти. И я в своих размышлениях, поисках, стремлении души и творчестве чувствую действие эстетических принципов Фридриха Шиллера. И это чувство объединяет нас всех в Духе и выводит из-под власти времени...
О том, что Таратуту привлекает в людях, он высказал в своем знаковом стихотворении «Я тех люблю» - поэту нравятся тонко чувствующие, духовные и высоконравственные люди. Красота, к сожалению, существует  в жизни только со своим безобразным антиподом, но Поэт зовёт нас в мир прекрасного и нравственного, и это главное, что характеризует его эстетику...
Смысл этого стихотворения-кредо очень близок к  определению эстетики, данному русским философом, профессором А.Ф. Лосевым. Она, как и было задумано Создателем, пронизывает всё сущее, и открыть её - значит разгадать смысл нашей жизни, понять, какой она должна быть  Везде и во всём Сергей Таратута пытается найти красоту и явить её своим читателям, сделать нашу жизнь более осмысленной, более нравственной, понять её смысл. Хочется пожелать ему новых творческих открытий на этом пути… Ищущие правды и красоты читатели ждут  озарений Поэта.
Кому-то эти размышления об эстетике могут показаться  литературоведческими изысками далёкими от реалий нашей жизни. Поэтому, в заключение, для понимания жизненной силы искусства и эстетики Сергея Таратуты хочу привести без купюр недавно попавший мне в руки текст записки, адресованной поэту его дальней родственницей, профессиональной переводчицей-синхронисткой, участвовавшей в составе советской делегации в Тегеранской конференции 1943 года:

Дорогой, хороший мой Серёженька!
Несколько лет образ твоей мамы и твои стихи о ней дарили моей душе о ней и о тебе, хотя и грустные, но одновременно и красивые мысли. Прошло много лет, я приближаюсь к столетию и не хочу, чтобы моё «наследство» попало таким людям, для которых оно ничего не стоит. Поэтому я передам эту записку Дине, а она передаст её тебе. Ведь ты хоть и не часто, но бываешь у неё.
Будь счастлив, дорогой, и храни тебя Бог!
Очень любящая тебя Баба Дуда.
30.06.2018 г.

Записка написана рукой Бабы Дуды, твердым, красивым почерком за несколько месяцев до смерти Дины, её падчерицы. Дина - это мачеха поэта, вторая жена Л.С. Таратуты. «Наследство» - вырезка из газеты «Московский комсомолец» от 10.10. 2015 г. со статьёй и стихами «Об актрисе и матери, которую не знал» - воспоминаниями сына о своей маме,  актрисе Людмиле Фетисовой, молодая жизнь которой оборвалась в самом расцвете…

Баба Дуда еще жива и готовиться шагнуть во второе столетие… Возраст делает своё черное дело и она постепенно забывает и перестает узнавать своих близких.  Но Сергей Таратута со своими благодарными стихами о маме, вызывая красивые мысли, в её памяти живёт и греет душу старой женщины. Это ли не высшая похвала Поэту и апофеоз красоте его поэзии?!…



Раб Божий

«А что я в сущности могу -
Любить отца и помнить маму,
Воспеть росинку на лугу
И показать дорогу к храму».
С. Таратута. «Летайте чаще над собою»

В одном из стихотворений Сергей Таратута называет себя Божьим рабом («А что такого - Божий раб Решил с небес смотреть на местность…»). Знаменательные строки - такими словами люди  просто так не бросаются...
Вера и отношение к религии - глубочайшие и сокровеннейшие черты личности и мировоззрения человека. При правильном воспитании и гармоничном развитии они проявляются в детстве, как следствие признания ребенком красоты окружающего мира   и душевной радости от такого открытия. У Серёжи Таратуты чувство благоговения перед делом рук Создателя и осознание Божественной мудрости появилось своевременно, когда он в летние месяцы жил с бабушкой на Красивой Мече... Приходит это исподволь, и некоторые странные бабки, которых в Ступино наблюдал мальчишка, своим поведением и образом жизни подталкивали мальчика в эту сторону:

Бабка Настя
Ходила в церковь бабка Настя
За десять вёрст в село Туртень.
В погоду шла и шла в ненастье,
Каким бы ни был Божий день.

За девяносто лет ни разу
Не чертыхнулась сгоряча.
И вслед промчавшемуся КрАЗУ
Крестила спешно лихача.

Односельчане привечали
И почему-то никогда
Её не видели в печали,
Всегда опрятна, молода.

Расскажет много для начала,
Щепоть понюхав табаку.
О сердце спросишь - отвечала.
Ну а в каком оно боку?»

Эта удивительная женщина, Анастасия Ермакова из XIX века была крёстной родившейся в 1901 году ступинской бабушки Серёжи по материнской линии,. Бабка Настя жила в селе Мечнянка на другом берегу Красивой  Мечи в  нескольких верстах от Ступино и легко проходила по 20-30 километров в село Туртень и обратно, попутно принося для сироты-Серёжи яйца необычайной крупноты и вкусноты.  Запомнил Сергей и саму бабку с «киношной внешностью» и её гостинцы, а когда много лет спустя прочитал своей бабушке это стихотворение, та поразилась его памяти.
О крёстных отцах и матерях сейчас много говорят: при крещении детей они появляются, но мало кто сейчас справляется с трудной задачей духовного водительства своих крестников. Похоже, что бабка Настя усердно молилась за своих близких и за свою подопечную - бабушку Серёжи, которая в Ступино его все летние месяцы опекала…Не давала крестнице и другим пропасть в то время в безбожии. Всегда в народе были такие великие молитвенницы. И все они - бабки, бабушки, прабабушки и прадедушки, мама и отец Серёжи - поэт не раз признавал это - постоянно поддерживали его в трудные минуты: он слышал их голоса, хор предков и находил в себе силы жить и творить дальше.
Старинное село Туртень Ефремовского района - село легендарное.  Там расположен знаменитый храм Казанской иконы Божьей матери и святой источник.  В старину нашли в том месте мироточащую икону Казанской Божьей матери, после чего, по легенде, в этом месте забил родник со святой водой, и потом на этом месте храм построили. Много таких мест на русских землях. Источник и по сю пору обладает целебной силой. Из Москвы даже люди за этой водой приезжают.  Местные жители, пьющие воду из источника, никогда не болеют.
Наверное, и бабка Настя к этой иконе и источнику ходила и водичку эту пила. Иначе бы не прожила так долго и счастливо. Дожила она почти до ста лет... Но такие верующие не только себя очищают и защищают, но и окрестные места, в которых обретаются и молятся... Может быть, и маленькому Серёже от её веры что-то перепало… Советские власти, видя 21 июля - в праздничный день Казанской иконы Божьей матери (летняя казанская) -  в этом месте скопление паломников и молящихся, пытались бороться с этим «суеверием» и разрушать источники, но, слава Богу, не всё у них получалось… Когда я был в этих местах мне местные об этом источнике рассказывали, но была непогода, и не поехали мы туда по бездорожью.
Эти места - чернозёмная полоса средней  России, где летом бегал и играл будущий поэт, обильно политы русской кровью и насыщены огромной духовной энергией живших там предков. Село Мечнянка располагается на месте древнего домонгольского славянского поселения. После нашествия татар эта полоса превратилась в цветущую обезлюдевшую пустыню (писал об этом в очерке «Инопланетянин из Ефремова»)… Со времени битвы на Куликовом поле и Великого стояния на Угре эти пограничные земли снова стали оживать и заселяться служилыми людьми, защищавшими южные границы от постоянных набегов татар. Так  появилась и Мечнянка, где жила  бабка Настя.  О духовной энергии этих мест говорит тот факт, что только  Орловщина - по подсчёту сотрудников музея И.С. Тургенева -  породила более полутора сотен русских писателей, поэтов и художников.
Поэзия - концентрат духа. После восторженного прочтения стихотворения «Бабка Настя» многое открылось мне в судьбе Таратуты, в понимании духовных корней Поэта.  С распадом СССР  наступили новые времена, и отравленное материализмом и атеизмом сознание советского, бывшего русского народа постепенно начало освобождаться от пропагандистских шор и установок, люди стали возвращаться к своим истокам,   и Таратута не был исключением. Пелена с глаз и короста с души  стали спадать:

Не замечали, не замечали,
Не замечали, что рядом был Бог…
Не замечать, находясь на причале,
Моря, которое бьётся у ног?!

Можно было бы и на авторитеты сослаться (в предыдущих работах уже об этом писал), но для меня стремление к Богу и подчинение этому стремлению своей жизни - жизнь по совести -  самый главный показатель духовности человека и его творчества.  Обретение веры трудный, но душевно радостный путь для человека, ищущего жизненной опоры. Как легко общаться с близким по духу человеком, способным более чем внятно, талантливо писать-говорить о своих чувствах и ясно излагающим своё мировоззрение! Это то самое живительное общение, о котором писал Гёте - одна из высших радостей, доступная человеку при жизни. Внимательно перечитывая стихи Сергея Таратуты,  радостно обретая единомышленника и прижимая его к сердцу,  вместе с ним ещё раз проходишь этой дорогой:

Эту жизнь проживая серую
(Всем прогнозам плохим назло),
В хеппи-энд по-российски верую,
Как вернувшийся грач - в тепло!
В слове «Бог» буква «б» вновь выросла,
Стали всюду с большой писать,
Надоело мне верить вымыслам,
Верить в Бога хочу опять...

После перелистывания страниц жизни Поэта и страниц томиков его стихов хочу здесь  тихо, но с большим удовлетворением, отметить, что Сергей Таратута крещёный и  верующий православный человек. Бог, Господь  органично и уместно со времени прозрения стал появляться во многих его стихах… Не всуе поэт упоминает Господа.  Одно из таких понравившихся мне программных стихотворений вынес в эпиграф своего первого очерка о его поэзии («Поэт Сергей Таратута»):

И неверие в Господа -  прочь!
Как продумано всё, как вcё мудро…
Даже самую темную ночь
Побеждает неясное утро!

С Господом он постоянно в контакте.  Спрашивает, иногда получает ответы:

Почему не радостно, Господь,
В этом мире, созданном тобою?
Почему до самой смерти вплоть
Вознестись душе мешает плоть,
Чтоб смешаться с твердью голубою?
Почему с небес не бросить нить -
Для души уставшей паутинку,
Чтоб потом легко и долго жить,
До конца пройдя свою тропинку?

О многом и, в первую очередь, о присутствии у человека совести -   говорит постоянная поддержка, которую поэт получает от пока ему ещё неведомых сил. Совесть - глаз Божий в душе человека - будет спасительной палочкой-выручалочкой всю жизнь поэта, и она не даст ему утонуть в грязи, как это было с некоторыми  его коллегами по поэтическому цеху.   Вот как он пишет об этом:

Меня порою тянет в грязь,
Как ту свинью в болото.
Но кто-то все твердит: «Не лазь!»
И не пускает кто-то...

Крестился Сергей не в детстве, а перед вторым браком,  в  храме великомученика Феодора Стратилата, что во дворе храма Архангела Гавриила, на Чистых прудах 14 августа 1994 года, под влиянием своей будущей жены  Ирины. Место крещения выбрано неслучайно. О жизни воина-христианина, о  его деяниях и предсмертных подвигах и мучениях  детям в школах надо было бы рассказывать… Прекрасна и жизнь, и смерть этого святого, отвращавшего людей от «лжи безбожия». Служил и погиб Стратилат в Гераклее (нынешний Севастополь) возле Черного моря . Его жизнь оборвалась в 319 году по Рождеству Христову. Вот первые ощущения поэта после совершения таинства и приобщения к РПЦ:

На шее крестик у меня,
Непрочная цепочка.
Меня спасая и храня
От медных труб, воды, огня.
Он знает - будет точка.
Он мне поможет вознестись.
Моей душе вернее,
За облака, а проще ввысь,
Где звезды тусклые сплелись
Цепочкою на шее.

Ни на минуту не сниму
Незолотой мой крестик.
За месяц я привык к нему.
Ему лишь верю одному,
И мы навеки вместе.

Сам Лев Соломонович, по некоторым данным, тоже был окрещен в детстве его няней Лушей для защиты от погромщиков… Но это был не формальный защитный акт: отец всегда осенял крестным знамением уходящего из дома сына…  Они с сыном были родными не только по крови, а и братьями во Христе, и отец таким образом просил-молил Всевышнего защитить своё единственное чадо… 
Брак с Ириной, продолжавшийся 10 лет, был самым серьёзным событием и испытанием в жизни поэта. Без всякого сомнения он был судьбоносным. Это отражено и в его поэтическом наследии. Она блестяще закончила среднюю школу.  На фотографиях - красивая,  высокая, белозубая, с идеальными ногами.  Глубоко верующий человек, соблюдала все церковные обряды, включая посты. Вся её квартира была завешана иконами.  И при этом была, как сейчас говорят, довольно успешным человеком. «Всё время в Боге - так сказал о ней Сергей - Молилась и зарабатывала».   Ирина очень хорошо зарабатывала и была самодостаточным человеком.  Сейчас она руководит одним из структурных подразделений Газпромбанка.
Судя по её знакомствам и связям она уже в то время была  известным на Москве финансистом. С.Ю Глазьев (титулованный экономист, академик РАН, советник Президента) был ее научным руководителем, когда она трудилась в известном Центральном экономико-математическом институте. Ирина дружила с его сестрой Юлией, вышедшей потом замуж за  крупного чиновника М.А. Синелина (с 2008 года заместитель председателя Внешэкономбанка). Ю.Ю. Синелина - доктор социологических наук, занималась социологией религии, в марте 2013 года трагически погибла в горах под Греноблем при сходе снежной лавины. И Таратута тогда вращался и блистал в их кругу.  О Таратуте Синелин на одной из вечеринок говорил, что  «он из нас ближе всех к Богу»... Наверное, не случайно образованный и безусловно умный человек такие слова произнёс…
Поразительный факт: любимая женщина стала крёстной матерью поэта! Благодаря влиянию Ирины  в это трудное для страны время за плечами поэта  появился ангел-хранитель, а вместе с ним и вера в то, что всё с Божьей помощью обойдется и в личной жизни, и в жизни нашей многострадальной страны - очень близкая мне нота в мироощущении и поэзии Сергея Таратуты:

Всё, я уверен обойдётся,
Есть и молитвы, и «авось»,
Так что отчаиваться брось.
Увидишь звёзды из колодца
Средь бела дня ещё не раз.
Всё, что не делается, то
Бывает к лучшему подчас.
В горах отыщется плато,
А Бог и случай - вечно в нас!

Папа в это время был ещё жив, но поэт со свойственным ему тончайшим  чутьем  понимал, что его земного покровительства мало и нужно готовиться к другим временам…  Эти времена наступили: в мае 2003 года  супруги расстались.
Но сначала всё было красиво: купались  у грота Афродиты на Кипре,  и Ирина, как богиня, под восхищенным взглядом поэта выходила из пены:


Уходят поколения со сцены
В любви в мечтах, в бессмысленной борьбе.
И, как она, выходишь ты из пены,
И я пишу стихами о тебе!

Потом на радость родителям и деду рождается сын  Саша - внук Льва Соломоновича.  Любовная эйфория ещё продолжается, но градус уже не тот, появляются предчувствия («Как боюсь я тебя потерять! Все мне кажется — что-то случится...»):

Хороша, умна, как жрица!
Жаль, что жизнь не месяц май,
Если что со мной случится,
Ты меня не забывай.
Помни, как мы были вместе,
Помни, как мы были врозь.
И не ставь на сердце крестик.
Всё восполнится авось!

Когда Саше исполнилось восемь лет - уже догорают последние мосты, когда-то соединявшие двух, казалось, родных и близких людей: :

Мы расстались давно, догорают мосты.
А причины развода скучны и пусты.
Лишь один подвесной не сгорает мосток -
Оттиск нашей любви, восьмилетний росток

Трудно судить, но, похоже, жертвой этих отношений и этого развода стал «оттиск их любви», их росток - сын Саша: не удалось найти фотографию, даже современную, где бы он улыбался… Сейчас Александр в  Англии учится в Оксфорде. Сложный это был брак для обоих: расставаясь Ирина сказала, - Мне теперь гениев на десять поколений хватит…  Непросто с такими, как Таратута, строить  семейное счастье. Получен бесценный и очень горький опыт не сложившихся отношений двух горячо любивших друг друга людей,. Но кому он пригодится, кому он поможет в жизни!?

От любви до ненависти шаг.
До любви от ненависти - мили.
Мы друг друга сразу полюбили,
Не заметив в чувствах скрытый  брак.
Ну, а память - друг она иль враг,
Но вернуть любовь она не в силе…
От любви до ненависти шаг,
До любви от ненависти - мили.
И стоишь средь мира: как же так,
На земле разлук  не отменили?!
От любви до ненависти  мили,
До любви от ненависти - шаг!

Вера в Бога, которую Ирина распознала и усилила в  душе Сергея, и вступление в лоно Православной Церкви, как у многих сейчас, -  не храмовая, а  - в душе, сейчас такую веру в облегчённом варианте называют «светской».  В её искренности я не сомневаюсь, но это всё, что современный человек, занятый зарабатыванием денег, может сказать Богу. Староверы-старообрядцы, чтобы защитить свою веру прячутся от государства, современной цивилизации и суетящихся в погоне за успехом людей в труднодоступных местах. А где может спрятать свою веру человек, живущий в современном социуме?   87 процентов людей сейчас объявляют себя православными и только 5 процентов регулярно ходят в церковь. Все остальные, занятые добыванием средств для жизни, окормляют себя сами «на ходу», изредка посещая храмы при посещении могил близких, чтобы поставить свечи «за здравие» или «за упокой».
«Погоня за успехом» - это не про Таратуту -  он в этой погоне не участвует, хотя беготня по земле в его жизни, конечно, присутствует… У него с Богом свои отношения. Для него, как, наверное, и для многих посещение храма это «Передышка в погоне, В беготне по земле»:

Отражаюсь в иконе,
В запылённом стекле.
Передышка в погоне,
В беготне по земле.
Запах ладана режет
Душу, но не глаза.
Купол храма безбрежен,
И под ним образа. 

После большевистских гонений и безбожия православие непонятным образом возвращается в нашу жизнь, и сам Таратута и его поэзия служат подтверждением этому обнадёживающему факту.  Ежегодно в России растёт количество церквей и священнослужителей. Прихожане - и постоянные, и редкие - щедро жертвуют деньги на нужды храмов. А некоторые даже большие деньги отдают на строительство новых церквей… Это русская традиция. Раньше русские купцы много денег на такие цели жертвовали, замаливая таким образом свои грехи… В городе Ефремове, где в кружке художественной самодеятельности уже в отроческие годы проявился талант Людмилы Фетисовой, все дореволюционные храмы были построены на пожертвования купцов…
Проявления щедрости  и благотворительность украшают жизнь любого общества, говорят о высоком уровне самосознания его деятелей и духовных лидеров, но творческие посылы и духовные откровения  художников имеют не менее важное значение, чем пример жертвователей и проповеди священнослужителей. Во время работы над этими статьями мне показалось, что наши ангелы - мои и Сергея -  там наверху сговорились, и стали помогать мне… стали указывать мне на его лучшие творения. Нужно только перед сном открыть какую-нибудь из его книг на любой странице...
Временами себя чувствую искателем жемчуга в океане поэзии Сергея Таратуты -  ныряю в томик его стихов и вот - пожалуйста:

А что я в сущности могу!
Вот и зима неотвратима.
Как будто я на берегу,
А жизнь течёт рекою мимо.
Всё впопыхах, всё на бегу.
И день невидим словно атом.
А что я всё-таки могу?
Сравнить старение с закатом?
А что я в сущности могу -
Любить отца и помнить маму,
Воспеть росинку на лугу
И показать дорогу к храму...

Последние строки этого стихотворения ставят Поэта в ряд классиков русской поэзии. С этими стихами-мазками картина личности поэта становится достаточно полной , а его портрет - выразительным. В треугольнике личности человека три стороны:  чувства, интеллект и воля. Вера, если она присутствует, находится в центре и гармонизирует все эти три составляющие психики человека, делает личность действенной, духовно правильно ориентированной.    Способность глубоко и остро чувствовать, цепкая и емкая память, поэтический язык, как инструмент самовыражения, вера в Бога и православие - вот  основные духовные составляющие русского таланта.
Об интеллекте, хотя без него тоже нельзя, и интеллектуалах-интеллигентах - даже самой высокой пробы - специально здесь не говорю, потому что столько безбожных интеллигентов блуждало и блуждает в темноте и  нас хотят туда завести… Именно эти люди приводили наш народ к революциям, гражданским войнам, строительству социалистических утопий и перестройкам. Почитайте Н. Бердяева - самого искреннего и честного русского философа и богослова - и поймете, какие духовные болезни эти люди,  либерально мыслящие интеллигенты  приносили России.   Самая страшная из них - большевизм. Но ему предшествовал либерализм, и он привел Россию к большевизму, который стал для нас Бичом Божьим...  И сейчас эта болезнь продолжает мучить образованных людей: теперь её «интеллектуальным идиотизмом» называют… Писал об этом в своём первом очерке о поэте. Больше об этом здесь писать не буду.

Трудно сказать, насколько сам поэт следует заповедям Христа в своей будничной жизни, но осознание Пути в самом высоком смысле этого слова («Друг друга истинно любите!») присутствует в его мировоззрении и в его поэтическом мире, куда он искренне приглашает-зовёт своих читателей:

В космосе
Все «От Луки» и «От Матфея»,
«От Марка» и «От Иоанна».
Когда темно и не туманно,
Видна средь звёзд святых аллея,
Оттуда слышится осанна!
Земля сжимается в комочек,
Свою доступность понимая.
Она со всех заметна точек,
Хотя Вселенная без края.
И только люди могут верить,
Что долетят они до Марса,
Путь от трагедии до фарса,
Где звери — люди, люди — звери…
Учил Христос, пока был с нами:
«Друг друга истинно любите!»
Злость гонит Землю по орбите,
И все менялы снова в храме.

Это очень глубокий стих, призыв к любви и предчувствие грядущего  путешествия человеческой души в иные миры («Земля сжимается в комочек») … На мой взгляд, этот  поэтический шедевр, как и многие другие, приведённые в этой статье, отвечают всем критериям истинного искусства и говорят о высоком предназначении Поэта Сергея Таратуты и духовности его поэзии.  С чем все мы - его читатели можем поздравить! На этой пафосной ноте можно было бы статью и закончить, но вдруг открыл наугад один из его томиков и - снова озарение….

Назвал как-то поэзию С.Таратуты «благодарной». Чувство благодарности, присущее действительно благородным людям,  пронизывает всё его творчество и делает личность поэта цельной.. О благодарности предкам и благоговении перед воспитавшим его отцом очень много сказано, но  это же чувство  Поэт  испытывает и к Отцу Небесному. И меня, не скрою, это бесконечно радует. Этим благодарственным стихотворением-гимном мне и хочется закончить эту статью о божественном начале в поэзии Сергея Таратуты:

Благодарю тебя, о Боже,
За то, что я не пью пока.
И никого не бью по роже.
А надо бы. Наверняка.

Благодарю тебя, о Боже,
За то, что чуточку еврей.
За то, что стал с годами строже
К себе. Ну, а к другим - добрей.

Благодарю тебя, о Боже,
За то, что ты послал мне дар.
За то, что ты ещё поможешь
Мне не один снести удар.

Благодарю тебя,о Боже,
За эту явную весну.
За то, что повстречаю всё же
Средь очень многих ту одну.

Благодарю тебя, о Боже,
За жизнь «без края и конца».
За то, что ты послал Серёже
Такого мудрого отца.

Это стихотворение написано   в 1986 году. Поэту было тогда 29 лет, до крещения ещё 8 лет, но человек уже нащупал-нашел свой жизненный путь… Родные и близкие могут за него быть спокойны и преданные его поэзии читатели - тоже. 
И «ту одну» он потом повстречает.


Женское начало

«Какие у тебя, родная, руки!
Отдельно их вытачивал Господь.
И пальцы их воздушнее, чем звуки,
И их едва удерживает плоть»…
С. Таратута . Руки

Наконец, мы подошли к «женскому началу» в поэзии и жизни поэта. В 2003 году в его жизнь  вошла только что вернувшаяся из Центральной Америки  балетмейстер, режиссёр Ольга Давыдова, с которой он в марте 2012 года оформил официальный брак.. Сейчас она не только жена, но и секретарь-редактор, повитуха новых стихов и хранитель его поэтического архива. В жизни Таратуты  появился крепкий тыл…
В 2006 году Ольга уже активно участвовала в жизни Сергея: во вступительном слове от издателя двухтомника стихов говорится, что «Музой проекта стала Ольга Давыдова, благодаря деликатности которой удавалось гармонизировать интересы участников». Буду пытаться здесь рассказать об удивительном таланте Ольги и её деликатности... Мне нравится мистифицировать. И в появлении женского начала в стихах С. Таратуты ясно  вижу руку судьбы и помощь Провидения…
 
К осознанию «женского начала» поэт приходит где-то в районе 2005 года, после её появления в его жизни, а именно ей посвящено это четверостишие, это откровение зрелого человека, готового вступить в завершающий этап своей жизни и творчества:

Что такое женское начало?
Как бы долго не гадали вы,
Это ощущение причала
Посреди штормящей синевы.
 
Трудно полному сил творческому человеку думать и говорить о завершающем этапе, но тем не менее возраст берет своё… Поэт начал думать о причале. Попросту говоря, решил остепениться.  Биографии людей и их судьбы -  трудно найти что-либо более загадочное и волнующее. И таким загадочным и волнующим образом в 2003 году пересеклись судьбы Сергея и Ольги. У Сергея в то время заканчивались отношения со  своей второй женой Ириной, а Ольга только что вернулась из экзотической страны Гватемалы, где  работала по контракту балетмейстером. Судя по фотографиям, неплохо там она себя чувствовала среди пышной природы между двух океанов, восстанавливаясь после трагических переживаний, связанных со смертью любимого  мужа-музыканта и отца её единственного сына Владимира...
Сергей сразу своим  чутьем отметил для себя эту женщину, необходимость её присутствия в своей судьбе. И поведение его сильно изменилось: если раньше он никогда женщин не искал, не звонил им, они сами находили и добивались его, то теперь поэт начинает ухаживать за своей избранницей и понимает, что хочет серьёзных и долговременных отношений. И это ухаживание и проверка правильности своего выбора растягивается почти на 10 лет!
Будучи физически и психически очень здоровым человеком, с  чувством дома, выросшим в атмосфере правильной советской семьи, и человеком верующим, он безусловно понимал-осознавал,  что хоровод бесконечных встреч-приключений со всё новыми женщинами, поклонницами его таланта должен когда-то и как-то закончится, хотя они энергетически безусловно очень поддерживали поэта, создавая иллюзию постоянной новизны жизни,…  Наркотик таких отношений действовал очень сильно и от них не так легко было избавиться.
Отец очень внимательно с тревогой  отслеживал все перипетии его судьбы и  его дружеские и любовные связи.  Надо сказать, к чести поэта, что он без фанаберии всегда признавал интеллектуальное превосходство родителя - редчайший случай в отношениях отцов и детей. Так у них было построено общение - они всё время были на связи - утром, днём, до позднего вечера... Л.С. Таратута не поощрял бесконечных связей своего талантливого сына и боялся, что это приведет его к какой-нибудь разрушающей жизнь драме или трагедии.  Таких судеб  и в истории, и в советской действительности было много. Судеб заканчивавшихся рано и трагически. Бесконечно одарённый, но беспутный Сергей Есенин, родившийся в один день с Таратутой, пример приведшего к самоубийству распада личности человека, не справившегося со своими страстями. Не только Лев Соломонович беспокоился о Сергее, но и его окружение, с самого начала признания таланта поэта, стало тревожиться за юное дарование, за его судьбу, помятуя о пропавших в пьянстве  ступинских родных его бабушки.
Сам Лев Соломонович был очень хорошим семьянином, после смерти любимой жены Л. Фетисовой он долго не женился и сам занимался воспитанием сына, второй его брак с актрисой Диной Солдатовой тоже был счастливым - пример у сына перед глазами был. «Я буду жив, пока в тебе живёт ребенок» - это слова сказанные им однажды сыну, которые он в своей поэзии, в своих стихах,  на мой взгляд, неправильно интерпретирует. А это очень глубокое и тревожное напутствие сыну-поэту. Лев Соломонович, как образованный, тонкий человек и любящий отец, понимал источники таланта, чистоты и искренности поэзии сына, понимал какими родниками питается его поэзия. Эти родники били из того времени и из тех мест, которые сам поэт называл Потерянным Раем. Эти родники и места сделали его тем ребенком, который лежал под ливнем на траве , блаженствуя от счастья и радости.  Райская красота и чистота тех мест, этого земного рая и любовь близких стали источниками его творчества, сформировали самые привлекательные черты его личности, его духовного облика, привели его к вере в Создателя. 
Не случайно, в начале первой статьи очерка упомянуто имя Оскара Уайльда, знаменитого ирландского поэта и писателя, от вдохновенного и красивого лица которого на широко известной фотографии невозможно оторвать глаз. Тоже вырос в уникальной культурной среде... Чистота и вдохновенная красота молодости особо одарённых людей поражает воображение. Это божественная красота и чистота их детства, которые потом мало кому удается сохранить. Но потом, под влиянием бурной, часто порочной жизни, всё это куда-то уходит. В «Портрете Дориана Грея», единственном опубликованном романе О. Уайльда, который называют также моральной притчей, рассказывается история жизни и смерти такого красавца. Это история о том, как черный человек-двойник полностью овладел душой человека. С душевным трепетом прочитал этот роман в юности. И с Сергеем Есениным произошло то же самое, что с Дорианом Греем (в  «Эстетике Сергея Таратуты» вспоминал об этом)
Вот об этом ребенке, жившем и творившем в его  сыне и говорил умудрённый опытом Таратута-старший, в своем призыве-мольбе, обращенном к сыну, начинавшему сгибаться под бременем таланта, славы и известности… Он предостерегал и молил его сохранить в себе ребенка, которого он так любил, сохранить себе и ему жизнь («Пока живёт в тебе ребёнок, Я не умру»), … Он не хотел потерять раньше времени сына, которого  бесконечно любил. Предостерегал и молил, но сделать сам ничего не мог.
 
Но Сергей Таратута выдержал  испытание славой и женщинами. Может быть тот случай с Дукати Дьяволом помог ему… На его лице вы и сегодня не найдете тех черт, которые со временем появлялись на скрытом от посторонних глаз портрете Дориана Грея. Надменность и отстраненность - да, но тех черт, поглядев на которые, остававшийся, несмотря на порочную жизнь, юным красавцем, герой Оскара Уайльда пырнул свой портрет - себя настоящего - ножом, вы на лице Таратуты не найдёте. Сергей Есенин увидел своего «черного человека» в зеркале и ударил его - разбил зеркало… Но Сергей Таратута внял  мольбе отца, воспользовался помощью Богом посланной ему Ольги, и остановился… Может быть, вспомнил тех мальчиков, которые играли над пропастью во ржи, и отошёл  от края.
Тревога отца и переживание ошибок двух первых браков и сложившийся, ставший утомлять его образ богемной жизни, постепенно толкали сына в сторону обустройства своей жизни, налаживания её по образцу самого близкого ему человека, к мыслям о причале.  Думаю, что таким образом он, как любящий сын,  хотел успокоить Льва Соломоновича, освободить от этих хронических волнений. Стал думать о том, что нельзя быть ничьим, - а надо кому-то принадлежать:

Принадлежать кому-то надо,
Как дну принадлежит река,
Как ей принадлежит прохлада
И берега, и берега…
Всегда принадлежать кому-то,
Как степь принадлежит ветрам,
Как дню принадлежит минута,
Как вере - церковь или храм…

Неслучайно это признание одно из любимых стихотворений спутницы жизни поэта.  В этих грустных строках развитие темы «причала», которое естественным образом приводит его к вопросу: Кому он такой талантливый может принадлежать, кому он может вверить это сокровище? Из своих приключенческих романов того времени он стал возвращаться к одной, которая непонятным образом его привлекала всё больше и больше:

Не любили его и любили его,
Но и эти и те пожимали плечами,
Потому что он был не от мира сего,
Потому что стихи сочинял он ночами.
Он влюблялся зимой, так же, как и весной,
Постоянно меняя за дамою даму.
Но всегда, но всегда возвращался к одной,
Видя в ней и супругу, и маму.

Если посмотреть дату написания этого стихотворения - сентябрь 2004 года - то  многое станет ясным…  Это в Ольге поэт, начинавший страдать от своей чувственности,  увидел-почувствовал «… и супругу, и маму». Потерю мамы мы до самой своей смерти оплакиваем, ищем её, зовём. Послушайте, как звал её уже совсем старый, но мощный духом Шарль Азнавур в своей «La mama”… А Таратута маму не знал, но пытался склеить её образ из осколков чужих воспоминаний, воспоминаний знавших когда-то её людей. И в других женщинах, проходивших чередой мимо него, искал. Так бывает, когда дети недополучают в детстве материнской любви и ласки. Искал, пока что-то не подсказало искателю: она, наконец, появилась, она - рядом.
В глубинах подсознания надо искать причины таких изменений в мироощущении человека. Но мы психиатров приглашать не будем.  Некоторые поэты идут по жизни и к своим читателям с открытой душой.  Нужно только читать и перечитывать их послания…Если бы они не рассказывали о себе языком поэзии, можно было бы заблудиться в домыслах и мнениях… Именно язык поэзии может приоткрыть нам душу поэта, прозаики слишком рассудочны, велеречивы и лукавы. Талантливый поэт, и тем более верующий, с сильно привлекающим меня чистосердечием, лукавить не сможет… Сергей стал писать о женском начале, и причале посреди штормящей синевы.
После встречи и знакомства у Ольги появилось чувство, что она давно знала этого человека. Они в то время очень много  разговаривали, пытаясь понять, почему они не встретились раньше… Очень узок был круг, объединявший их, и их семьи людей.  Такое чувство появляется у  людей при кармических встречах, если в прошлых жизнях они находились в какой-либо степени родства. В этой жизни такие люди встречаются-сходятся для того, чтобы помочь друг другу выполнить поставленные перед ними кармические задачи. Ольга приходила тогда в себя после смерти первого мужа, и конечно, думала о том, как ей жить дальше. Оставался сын Владимир, который в это время был особенно внимателен и старался поддержать мать. Были  родственники, верные друзья:  среди них -  её давний коллега и близкий друг, сейчас  театральный деятель, директор театра им. Вахтангова  Кирилл Крок. 
Мужчинам она нравилась своим воспитанием, благонравием.  Привлекала  своей живостью, обаянием, тонким чувством юмора и потрясающей женской манкостью. Особо выделяла её способность красиво и пластично двигаться. Благонравие - очень редкое и сильно действующее на современных мужчин качество. Знал такую женщину: мужчины её останавливали на улице, в магазинах и предлагали выйти замуж… Прививается в детстве хорошим воспитанием и окружением, но необходимо и чувство какой-то внутренней душевной гармонии, которое стремится излиться наружу особой красотой выражения глаз,  естественными, выразительными, плавными и мягкими движениями. Знавал таких очень редких людей: от них глаз невозможно оторвать - так они смотрят,  ходят, жестикулируют, танцуют, плавают.  Одна из редчайших форм красоты человека. Эта красота и встречается редко, и увидеть её дано не каждому. Благонравие Ольги не только на поэта подействовало, оно, к счастью, и сыну Владимиру передалось….
У красоты - писал об этом в статье «Эстетика Сергея Таратуты» - великое множество ипостасей. Думаю, что женскую красоту можно поставить на второе место после красоты, таящейся в природе. Подтверждение этой мысли можно найти в бесчисленных полотнах художников всех времен и направлений, пытавшихся передать прелесть, заключенную в женских телах и обликах.  Это не только физическая красота женских тел, которая во все века влекла мужскую половину человечества, но и красота духовная, излучаемая очами лучших представительниц женской половины человечества (вспомните глаза Моны Лизы на картине Леонардо да Винчи, посмотрите в глаза других женщин на старых портретах).
Но есть вид женской красоты, почти недоступный выразительным средствам художников - это красота движения гармоничного женского тела.  Эта красота, и потребность её выразить, породила целое направление художественного творчества - хореографию, искусство красивых и ритмичных движений, искусство балета. Мужчины в балете тоже могут показать красоту своих тел публике, но главная в балете всё-таки женщина. Вот этой гармонией и пленила Ольга Сергея. Сюда надо добавить и прекрасное воспитание, которое она получила в семье и на уроках Елены Одаровской. С. Таратута, несколько грубовато, определил это очень редкое сейчас женское качество словом «вышколена», т.е. женщина, прошедшая хорошую школу.
Ольга Давыдова начала танцевать в 5 лет: всё началось с танца «Снежинки» в гостях у хороших знакомых их семьи, там она привлекла внимание одного из гостей, который порекомендовал родителям показать девочку  преподавателю танцев Гнесинки. Так произошла судьбоносная встреча малышки-снежинки с Еленой Маврикиевной Ванькович-Одаровской. Одаровская была руководителем детского хореографического кружка Институа им. Гнесиных, из которого вышли солисты Большого театра Наталья Рыженко,
Андрей Силантьев, Татьяна Попко и многие другие, среди которых была Оля Давыдова. На занятия в кружок танцорку водила бабушка, находившаяся с преподавательницей в приятельских отношениях.  Олю Елена Маврикиевна выделяла из своих учениц и называла,  за ее необыкновенную легкость и подвижность, «блошкой».
Е.М. Ванькович-Одаровская (родилась в 1898 году в Воронеже). Корни её уходили в Польшу к самому Адаму Мицкевичу. В своё время она была партнершей знаменитого Михаила Мордкина. Снималась в дореволюционном немом  кино. В то время на балерин у режиссёров кино возник большой спрос, как на актрис «умевших говорить без слов». В тридцатые годы - прима-балерина  Харьковского театра оперы и балета.  Будучи родственницей династии Гнесиных, Одаровская связала свою судьбу с этим учебным заведением.
На ранних фотографиях Одаровская - красивая, утончённая  особа со строгими глазами из Серебряного века русской культуры, с чертами, которые сейчас уже невозможно отыскать среди современных женщин. В музыкальной школе она  преподавала ритмику и танец, и учила детей искусству ритмичного движения. В советское время — она, седовласая и постаревшая, но не потерявшая благородных черт осанки и лица.

Родители Ольги были ровесниками революции: оба родились в 1917 году. Мама Зоя Алексеевна Давыдова - родилась в Москве, историк по образованию, была директором одной из московских школ в знаменитом Москворецком районе. Как работник фронта просвещения, была знакома и работала с видными партийными деятелями того времени, и, конечно, была идеологически правильным человеком - профессия обязывала. На портрете, на лбу - две строгих складки работника идеологического фронта.
Папа Ефим Владимирович Липшиц родился в Аргентине, в Буэнос-Айресе, куда дед Ольги - большевик - вынужден был эмигрировать, потому что разыскивался царской охранкой. Люди той формации  были очарованы революционными идеалами. После революции семья возвращается в Россию, где деда Ольги назначают на руководящую партийную работу. События 1937 года сломали благополучную жизнь семьи. Папа мечтал об  опере (у него был замечательный лирический тенор), но  став сыном "врага народа",  пошел в артиллерийское училище, а потом на фронт. На фронте в мае 1945 года погиб 18-летний младший брат отца. С карьерой певца было покончено, нужно было работать, содержать маму и старшего брата, который был тяжело болен.
У Ефима Владимировича располагающая внешность: по лицу и по одежде видно - натура художественная, с чертами благородства. Сменив несколько профессий, стал работать начальником цеха художественной кинорекламы в Республиканском фильмокомбинате. Так сложилось, что в окружении  Ольги тоже оказалось много артистов и деятелей культуры. Старший брат отца Давид - художник, член МОСХа, двоюродный брат  Григорий Липшиц  работал в Киеве и был известным кинорежиссером. Другой кузен, живший с семьей во Львове, был главным инженером Львовской железной дороги и отцом всемирно известного альтиста Юрия Башмета. Семья была большая и очень дружная - все часто приезжали и собирались в большой квартире на Малой Тульской, где всегда можно было встретить известных людей (писателя Илью Эренбурга, художника Виктора Щербакова, певца Марка Бернеса и др.).
Конечно, семейная жизнь творческих людей очень сложная и многообразная в своих проявлениях: «во всяком дому - по кому»... Отец Ольги, по понятным причинам, стал  антисталинистом, и дочка была свидетельницей политических разногласий и столкновений родителей, которые, к счастью, не привели к разладу и распаду семьи, что очень меня порадовало. Но … «Отец маму очень любил»… В этой благословенной атмосфере любви  и творчества и выросла будущая балерина и балетмейстер.  И это тоже потом будет способствовать  её сближению с Сергеем - подобное притягивает и порождает подобное…
Но творчеству и профессиональному росту Ольги помогла не только Е.М. Одаровская.  Был ещё известный в советское время  режиссёр театра Ленинского комсомола Сергей Львович Штейн (1911-1977), с которым она проработала около десяти лет. Совсем юного Штейна заметил сам Луначарский…  В те времена Дом культуры  ЗИЛ был одним из театральных центров Москвы: созданным там Народным театром успешно руководил С.Л. Штейн. Он и создал его. Оттуда вышла целая плеяда известных артистов театральной сцены. Его учениками были народные и заслуженные артисты России Вера Васильева, Василий Лановой, Татьяна Шмыга, Вадим Сафронов, Игорь Таланкин, Александр Ширвиндт и др.  Ольга Давыдова работала с ним как балетмейстер-постановщик. Это был один из ярких и плодотворных периодов её жизни.
Семья,  хороший педагог, культурная среда  привили талантливой девочке не только хорошие манеры, научили её двигаться, входить-выходить, но и научили её благородству и умению выражать свои чувства в движении, и вербально, конечно, тоже.. Способствовали её профессиональному росту. У Ольги прекрасный музыкальный слух, она хорошо поёт, знание английского помогало ей работать по контрактам за рубежом.
Вот эти редкие артистические и человеческие качества и разглядел в своей избраннице Таратута. О красоте её движений в танце Сергею не раз с восхищением говорили на различных светских мероприятиях и  вечеринках.  У других его женщин такого комплекса способностей не было.  Снова помогло его необыкновенное чутьё, помогло обострённое чувство прекрасного и затаённая тяга к прочным отношениям . Чутьё чутьём, но получается, что в подготовке этой встречи с каждой стороны участвовало очень большое количество людей и живших в то время, и их предков.  И её родители, и Одаровская, и Штейн, и серёжины родители и предки, и многие-многие другие...
Так работает дух в человеческих сообществах - родники и ручьи разных времён и народов сливаются в реки, собираются в морях, которые потомками разбираются по каплям для жизни и творчества, и пока живы люди на Земле, ничего не пропадает, и не исчезает в анналах нашей общей культуры. Но дух живёт не только в памятниках культуры, он живёт и в каждом из нас, и пробивается наружу у наиболее одарённых.  Можно было бы спокойно это обаяние и прелесть Ольги Давыдовой, поразившие поэта, считать не только заслугой педагогического таланта  Елены Одаровской, но и посланием от Адама Мицкевича… И эта загадка женских душ и тел, умеющих говорить без слов, многие века манит-волнует и поэтов, и просто мужчин:

Руки
Какие у тебя, родная, руки!
Отдельно их вытачивал Господь.
И пальцы их воздушнее, чем звуки,
И их едва удерживает плоть.

Они взлететь готовы, как душа,
И возраст их, как видно, не берет…
Но будем жить стараться не спеша,
И побеждать движение вперед!
   
После возвращения из Гватемалы Ольга знакомится с Никасом Сафроновым, который проявляет к ней нескрываемый интерес, но выбирает она близкого ей по духу Сергея: он чем-то неуловимым напоминал ей любимого отца, которого она потеряла в 35 лет. Она выбирает поэта и  это был очень отважный шаг, потому что в то время в его окружении было много женщин, которых сам поэт называл «своим гаремом», и с которым ей надо было что-то делать…
Таратута в это время тоже стоял на перепутье после окончания отношений со второй женой, пытаясь найти новые смыслы в своей жизни.   Лев Соломонович - его главная и постоянная жизненная опора -  тогда начал болеть. У него уже был инфаркт, когда сын прочувствовал весь ужас надвигающейся  пустоты одиночества:

Ты будешь жить! Тебя я заклинаю.
Я всех богов сейчас прошу о том.
Ведь рай - не плен, не выкупишь из рая.
И если что, то всё пойдёт на слом.
Своей рукою все захлопну двери,
Не видя смысла в будущем уже,
И сам умру, не пережив потери,
Рассыплюсь, словно по полу драже.

Параллели и сравнения, конечно, мало что объясняют… Игорю Северянину Фелисса Круут самоотверженно   бросилась  на помощь на северо-востоке Эстонии, где он оказался после революции в России,  когда Король поэтов находился тогда в очень затруднительном материальном положении. У него с дамами тоже были нескончаемые любовные отношения.  Он влюблялся во всех женщин, которым нравились его стихи.  Возможно, некоторые поклонницы лукавили, чтобы сблизиться с гением.  Но Фелиссе при всей её терпимости и понимания тяжести возложенной на себя задачи за 16 лет супружеских отношений не удалось ограничить доступа поклонниц к телу своего мужа. Писал об этом в пространном очерке «Мир Игоря-Северянина». Всё кончилось разрывом и изгнанием, жена закрывает перед поэтом двери своего дома, в котором он грелся и отдыхал после приключений, и быстрой деградацией материальной стороны жизни, а потом болезнями и смертью автора многочисленных поэтических шедевров. В.В. Шульгин, депутат царской Государственной  Думы и  участник подписания документов об отречении Николая II, писал в своих дневниках об этой паре: “Это значит, что в ней были какие то твердые основы; какой-то компас; какая-то северная звезда указывала ей некий путь. А Игорь Васильевич? Он был совершенно непутевый; 100%-я богема; и на чисто русском рассоле».
Но Сергей Таратута не хотел-не мог стать непутёвым: папа с ним очень хорошо в своё время поработал: и в школьные годы и потом.  И сильно богемным он,  благодаря Провидению не стал, и рассол у него был другой… Ольга  сумела стать  Скорой душевной помощью для метавшегося поэта. Но они оба имели не только русских предков, но и  при их творческих профессиях были достаточно рациональными. Однажды, в одном из откровенных разговоров с отцом поэта - а она конечно понимала, что должна ему обязательно понравиться - претендентка на сердце его сына призналась, что очень любит Сергея и обмолвилась, что в детстве хотела-мечтала стать секретарём писателя… Папа понимал, что он не вечен и нужно думать о приемнике, и обрадован таким стремлением будущей невестки, и появлению таких надежных и заботливых рук . К этому времени выяснилось, что будущая жена ещё и очень хорошо готовит.  Это и спасло поэта и помогло его спутнице занять правильную позицию около будущего супруга…
  Так получилось, что свою балетмейстерскую деятельность в Москонцерте Ольга  в это время заканчивала. Она могла бы ещё поработать , но понимая, что Сергей нуждается в помощи, взвалила на себя  обязанности администратора, секретаря и директора любимого человека. Индустрия поэзии советского  времени была сломана, а творческий процесс не заканчивается написанием стихотворения. Стихи нужно принять, редактировать, накапливать, продвигать. При появлении издателя возникает огромный объем работы по отбору стихов для очередного сборника и формированию будущего облика книги.  Сами поэты, особенно талантливые не способны к такой деятельности - нужен помощник. Никто лучше любящего и самоотверженного человека с такой работой не справится. И Ольга, оставив своё любимое дело, стала таким человеком..
Однако, проживание с одаренным, тонко чувствующим и, как правило, эгоистичным человеком, требует особой включённости в его эмоциональные состояния, и постоянной готовности реагировать на изменения настроения поэта-мужа. Поэт-муж ждёт постоянной эмоциональной поддержки. Такого рода сочувствие, наверное, самое сложное в совместной жизни с творческими людьми и требует огромного душевного напряжения... Ольга, похоже, справляется с этой сложнейшей задачей. «Любви без жертвы нет» - это высокая наука любви и жизни с гением оказалась по силам, по уму и по душе избраннице поэта.
Это занятия со стихами и книгами и создание творческой атмосферы в доме…  а самого автора тоже нужно холить и лелеять… Поэт, заботами близких, всю свою жизнь правильно и хорошо питался. Надо было еду готовить и подавать - ежедневно.  Никакая любовница даже самая пламенная на такие прозаические услуги неспособна. У них - другая ориентация.
Во всём этом совместном творчестве, каждодневном общении и бытовых заботах, как и у обычных людей, живущих семейной жизнью, много прозы и томительных пауз, которые  надо заполнять поездками на дачу с  прогулками в поля, встречами с близкими и друзьями,  туристическими поездками, разлуками и пребыванием в целительном одиночестве:

Пойдём, любимая, в поля,
Где нас с небес увидят предки.
И солнце снайпер самый меткий
Промажет вдруг по нам паля!
То облако, спасая нас,
На миг закроет доступ жару.
И Бог, в полях заметив пару,
Шепнёт, быть может: «В добрый час!»

Благодаря посланному свыше любящему и тонкому человеку, к Сергею Таратуте пришло, слава Богу, незапоздалое понимание смысла человеческой жизни, любви и семейного счастья:

На просторах Солнечной системы
Столько лет, похоже мы одни.
Столько лет глубины неба немы…
Кто мы и откуда мы, и где мы.
И насколько вечны наши дни?
Безответны дали и вопросы.
На отшибе каждый и Земля.
И любви невидимые тросы
Крепят мир, как мачту корабля!

Но вселенские и вечные вопросы, которые каждый может решить только в одиночку, остаются, и надо жить дальше, чтобы попытаться успокоить тревогу в душе  признанием сегодняшних и будущих читателей-ценителей поэзии Сергея Таратуты, и надеждой на долгую жизнь созданных Поэтом произведений.  И успокоить мятущуюся душу поэта может только магия творчества, «магия гусиного пера», которые, по выражению Ю.А. Кувалдина, дают писателю-поэту надежду на Вечность.