Глава 16
Всё это ерунда, что шашлык любит мужские руки, у наших девчонок он получился выше всяких похвал! Тоненькие кружочки картошки зарумянились на жару до золотистого цвета и аппетитно лоснились от пропитавшего их жирка из шпикачек, вкус был просто изумительный, а больше всего на той пирушки мне понравилось вино. Помимо того, что его аромат и изысканный вкус усилила ночь полная чудесами, так оно ещё приятно пьянило чувством приподнятого веселья. Впоследствии, из всех вин что довелось мне попробовать, "Тамянка" и схожая с ней "Варна", более 10 лет были мои любимые.
Вино мы смаковали маленькими глотками, не чокаясь, держа стакан в одной руке, а шашлычок на веточки в другой.
Над нашим закутком витал не умолкающий смех от хохм, весёлых историй и анекдотов. Ещё хохоча над одной историей, кто-то уже начинал следующую, со словами:
- Дай-дай, я расскажу! - или - А вот у нас то же был случай...
Вино ударило в голову, взяв гитару и негромко ударяя по струнам я мягким тенором подражая тогда популярнейшему Валерию Ободзинскому запел:
- Льет ли теплый дождь, падает ли снег —
Я в подъезде против дома твоего стою.
И уже вся компания подхватила суперхит того времени:
— Жду, что ты пройдешь, а быть может, нет,
Стоит мне тебя увидеть – о! — как я счастлив!
Странно и смешно наш устроен мир, —
Сердце любит, но не скажет о любви своей.
Пусть живу я и не знаю, любишь или нет,
Это лучше, чем, признавшись, слышать «нет» в ответ.
А я боюсь услышать «нет».
На последних словах куплета Наташки усилили голос и выразительно посмотрели на Паштета. Он покраснел, .... а может мне это показалось, из-за света костра.
Под собственный аккомпанемент, вдогонку "Восточной песни", я ещё спел несколько популярных тогда шлягеров, слова которых знала практически вся молодёжь того времени. Три девичьих голоса с удовольствием негромко подпевали мне. Паштет в задумчивости молчал.
- Какой ты молодец - нежно сказала захмелевшая Таня и поцеловала меня в губы.
И вот тут я и выдал свою коронку, "Падает снег".
Эту песню в исполнении Адамо, я заучил с пластинки больше года назад, а Паштет любезно подобрал мне под её простенькие аккорды. Незнание французского языка меня нисколько не смущало, я просто как попугай заучил незнакомые звуки, ведь в песни не слова важны, а эмоции, которые ты передаёшь голосом, и не важно, это будет русское - люблю, украинское - кохаю или французское жэ тэм.
Боже мой, как я тогда пел! Даже лягушачий солист сконфужено заткнулся на время, а потом упрыгал в другое место, видно бедолага не выдержал конкуренции. Хор земноводных, поддерживающих его пение тоже притих, они, наверное, то же обалдели от нового солиста, а может просто решили собой не рисковать, услышав французскую речь, мало ли зачем занесло месье на берега Мзымты, просто попеть или национальным деликатесом полакомиться.
Адамо конечно молодец, эту песню он пел чувственно-эмоционально, но в ту незабвенную ночь я кажется его переплюнул, а, впрочем, почему кажется, точно переплюнул!
С ещё большей тоской и надрывом в голосе я выдал:
Томмбээ ля нэжээ
Тю невьенн драпа сесуа
Томмбээ ля нэжээ... - исторгал я рыдания на незнакомом никому из присутствовавших чужом языке.
Все замерли и удивлённо с сочувствием и восхищением смотрели на меня.
Особо мне удавался припев:
- Ля-яяя, ляляйяя, ляльяйля, ляля.
В моём исполнении это был протяжный плачь души, а продолжение:
-У-ууо, уоо-уу - её страдальческим стоном.
Спетая мной песня была так нежна, проникновенна и печальна, что девчонки прослушав её ушли на время в кустики, думаю, что бы всплакнуть...
Паштет наклонившись ко мне возбуждённо зашептал:
- Сопли только не жуй! Хватай Танюху и давай дуй с ней в ближайшие кусты. Как она на тебя смотрела! Как она на тебя смотрела!! Я думал прямо здесь даст...
- Паштет не опошляй... - договорить я не успел, возвращались девчонки. Паштет взял в руки гитару, Наташки уселись на против его, а Таня, взяв меня за руку тихо сказала:
- Пойдём прогуляемся.
Протекающую через Адлер Мзымту облагородили, одев в бетонные берега, а её правобережье вымостили цветной тротуарной плиткой, превратив в шикарную прогулочную набережную, вдоль которой разбили ухоженный парк из экзотических растений, благоустроив всё скамьями и светильниками.
В ту незабвенную чудную ночь ничего из этого в помине не было.
Место было глухое, тёмное и безлюдное. Мы брели вдоль прибрежных кустов по узенькой тропинке, тянущейся к мерцающему в свете луны и звёзд морю.
Прогулка больше походила на какой-то странный замысловатый танец. Нежно обнявшись, мы проходили несколько метров, останавливались и страстно лобзались прежде чем пойти дальше. Весь путь до пляжа был усыпан нашими поцелуями, но сегодня они были не такие как вчера - романтические и пьянящие, а жаркие и влажные ..., и многообещающие.
Море завораживающие влекло нас к себе своим величавым спокойствием и блаженной тишиной.
Фантастическим светом над им блестела луна, и от неё по воде тянулась серебристая дорожка; она искрилась, колыхалась и переливалась от берега до самого горизонта.
Наступивший вечер не принёс с заснеженных гор никакой свежести, просто июльская дневная жара сменилась на душную южную ночь.
- Хочешь искупаться? - спросил я Таню.
Она не ответила, а стала расстёгивать пуговки на моей рубашки. Безудержный пыл любви и страстного желания переполнял нас. Осторожно прикасаясь к Тане, я снял всё что на ней было. Держась за руки мы по пояс вошли в тёплый мрак моря, она обняла меня за шею прижавшись своими упругими грудями к моей груди. Любовное вожделение соединило нас...
В обоюдных ласках незаметно пролетело время мимо нас.
Судя по всему, в своё пристанище мы отправились спать только под утро, когда звёзды на небе стали тускнеть и блики Луны пропали с поверхности моря, а в чернильной пелене ночи стали проявляться контуры прибрежных построек.