Предисловие.
Рассказ написан моим другом по моей идее. Точнее, мне однажды приснился очень странный и яркий сон, который не давал мне покоя долгое время. Я поделился с другом, и он через некоторое время принес мне эту замечательную вещь, которая пылится в моих старых бумагах с 2001-го года, никем, кроме меня, не прочитанная.
Хочу, чтобы этот рассказ не утонул во мраке времён, покуда я еще жив, покуда Режиссер не выбрал на мою роль другого актера...
***
Сон был обрывочным и беспорядочным, словно части фильма, перепутанные пьяным киномехаником. В конце концов лента остановилась, начала плавиться, на месте застывшего кинокадра стало шириться пятно белого света и... я проснулся.
Посидел немного на кровати, вспоминая. Я - Воробьев Николай Викторович, 26 лет, русский, холост, имею высшее образование, работаю программистом... Все остальное - детали, они всплывут по ходу. Почему мне так необходимо было каждое утро повторять эти незыблемые истины, как утреннюю молитву, словно я боялся однажды забыть, кто я, или перепутать себя с другим человеком - я не знаю. Эта привычка появилась очень давно, и я не разу не изменял ей.
...Войдя в ванную, я почувствовал: что-то неуловимо изменилось. Я не мог понять, что именно, но ощущение едва заметной перемены меня не отпускало. Очередной гениальный штрих Режиссера, воплощенный в жизнь за эту ночь. Так, чтобы никто ничего не понял. Даже я.
«Режиссер, - вспомнил я. - Он просил зайти к нему сегодня. До работы есть время, я еще
успею».
Режиссер не так часто назначал мне встречи. Обычно мы общались по телефону, а иногда он пропадал куда-то на несколько недель - и как раз после таких перерывов, когда мне порой начинало казаться, что никакого Режиссера в моей жизни и не было, раздавался звонок и знакомый бархатный голос в трубке произносил: «Мальчик мой, я жду тебя завтра...»
Я сполоснул лицо холодной водой (горячей не было уже вторую неделю), почистил зубы, 'вытерся жестким полотенцем и перед тем, как выйти из ванной еще раз оглядел ее. Я чувствовал смутное раздражение из-за того, что не мог определить изменений, произошедших за ночь. Вдруг мой взгляд упал на зеркало и на мгновение я замер.
«Может, что-то изменилось во мне?» - неожиданно подумал я.
***
Режиссер жил на окраине города в двухэтажном особняке, довольно скромном по современным меркам. Мне казалось странным то, что вокруг его жилья и внутри него всегда было тихо и безлюдно, хотя, по моему разумению. Режиссер в силу своей деятельности должен был встречаться ежедневно с сотнями людей. Но, когда бы я ни приезжал к нему, он всегда был один. Иногда я воображал, что Режиссер может проделывать какие-то фокусы со временем. Например, растягивать его. Или останавливать. Или еще что-то. Но, при всем могуществе Режиссера, это предположение, было уж слишком фантастичным.
- Николай, - приветствовал меня Режиссер, когда я вошел в комнату, приветствовал,
даже не поворачиваясь ко мне от окна, такая уж у него была манера. - Здравствуй, мой мальчик.
Как провел утро?
Я пожал плечами.
- Обычное утро обычного рабочего дня. Вот только...
- Что?
- Мне показалось, когда я вошел в ванную... Я не уверен, но... Что-то произошло... Я не знаю...
- И что ты почувствовал? - Режиссер обернулся ко мне. Это был невысокий лысоватый человек средних лет с умным и всегда немного усталым взглядом. Сейчас на его губах играла приветливая улыбка. - Ощущение легкого дискомфорта, верно? Смутная неосознанная тревога?
-Да...
- Замечательно. Именно так и было задумано. А достигнуто за счет таких элементарных приемов: чуть-чуть изменилась цветовая гамма полотенец, зубная щетка не на своем привычном месте и мыло... Мыло иного сорта, чем было вчера. Пустяки, собственно, а человек уже испытывает дискомфорт, сам не зная от чего...
- Понятно, но... - начал было я и осекся. Режиссер давно уже приучил всех нас не задавать вопрос «зачем». Это он знал всё - зачем и почему, всё было подчинено Сценарию и его режиссерским замыслам; нам, актерам, не обязательно нужно было знать о них.
Режиссер молчал, выжидающе глядя на меня. Должен ли я что-то сказать ему? Но ведь он сам вызвал меня к себе. Значит, это он хочет сообщить что-то важное. Я предпочел остаться в безмолвном ожидании.
- Ты не забыл, что сегодня с юга возвращается Алена? - произнес, наконец, он.
- Алена? - очнулся я. - Ах, да, конечно.
Алена была девушкой, которую по Сценарию я любил. Это была идея Режиссера, влюбить меня именно в Алену, и я сам уже не знал, люблю ли я ее по-настоящему или просто добросовестно исполняю отведенную мне роль. Когда Режиссер начинал объяснять мне, как именно я должен строить отношения с Аленой, все мое естество начинало бунтовать против этого (хотя я всегда привычно слушался его наставлений), но в те моменты, когда я оставался один, наедине со своими мыслями, мне порой казалось, что я просто не могу жить без нее... Уже три года мы ездили вместе отдыхать к морю, но в этот раз я не смог уйти в отпуск одновременно с ней - на работе был завал. Мне пришлось отправить ее одну - не могу сказать, что это решение было принято мной без воздействия Режиссера.
- Она будет на Курском вокзале в 19.30. Ты должен ждать ее в 19.15 с букетом пионов в руке...
- Пионов? - удивился я. - Но Алена всегда любила розы.
- Алена всегда любила пионы, - мягко, но настойчиво произнес Режиссер. - Это ты всегда почему-то считал, что она любит розы, а она не возражала тебе, чтобы не обидеть. Подари ей букет пионов, и увидишь, она будет по-настоящему счастлива...
- Хорошо...
- Потом вы вместе поедете в ресторанчик - помнишь, тот самый - отметите ее приезд. После - к тебе. У вас будет прекрасная ночь, мой мальчик, прекрасная. Ты ведь соскучился? Ждешь ее?
- Да... - вяловато согласился я.
- Больше уверенности в голосе, молодой человек. Ты хочешь, чтобы приехала Алена?
- Хочу - произнес я, стараясь сделать это с искренним энтузиазмом.
- Ну вот она и приедет. Конечно, если... Он вдруг замолчал.
- Если что?
- Ну, в жизни бывает всякое. Крушение поезда, например. Или... Мое сердце сжалось.
- Что... Что вы хотите сказать? Алена попадет в крушение? Она погибнет? Режиссер улыбнулся.
- Успокойся, мой мальчик. Я не собираюсь лишать тебя твоей Алены. Все будет хорошо.
Режиссер вновь отвернулся к окну, словно потеряв ко мне всякий интерес. Я понял, что
аудиенция окончена.
* * *
Я приехал на работу все с тем же чувством странной тревоги, еще более усугубившимся от разговора с Режиссером. Чтобы отвлечься, я постарался с головой уйти в решение хитрой компьютерной проблемки, подкинутой мне моим начальником. На какое-то время мне это удалось, но потом мысли снова вернулись к Режиссеру.
Режиссер иногда казался мне компьютером, большим мощным компьютером, гораздо более сложным, чем все современные модели. Было непостижимо, как он умудряется держать в голове и просчитывать десятки тысяч комбинаций, поворотов, человеческих судеб - руководить ими, координировать, разрабатывать мизансцены вплоть до мельчайших деталей.
Режиссер был гением. Об этом знали все, но говорить вслух о Режиссере и о Сценарии было как-то не принято. Могло создаться впечатление, что никакого Режиссера нет, что все, происходящее с нами и вокруг нас, происходит само по себе... Но он был - загадочный руководитель и координатор наших поступков, слов и мыслей. И даже чувств.
В принципе, я должен был испытывать к нему благодарность. Как, наверное, каждый из актеров. У меня была вполне благополучная жизнь, я не испытывал нужды и мог не беспокоиться за свое будущее. Режиссер внушал твердую уверенность. Не нужно было бояться сделать неверный шаг, совершить ошибочный поступок. Все было заранее просчитано на тысячи ходов вперед, проработано в уникальном мозгу Режиссера и зафиксировано в Сценарии.
В действительности каждый в глубине души мечтал хоть раз заглянуть в Сценарий и узнать, что же в нем написано, приоткрыть завесу тайны над своей дальнейшей судьбой. Но это были беспочвенные мечты - ибо никто не мог даже предположить, где хранится эта таинственная Рукопись...
...Вдруг что-то произошло. Что-то изменилось в мгновение ока, словно яркая вспышка промелькнула в моем мозгу. Так бывает, когда долго бьешься над решением сложной задачи, и вдруг тебя озаряет, и ответ предстает перед тобой, как на ладони. Я увидел - пока только чуть-чуть, краем глаза, разгадку той тайны, которая окружала Режиссера с его Сценарием. Мне показалось, что еще секунда и я смогу...
И в этот момент мне на плечо опустилась чья-то сильная рука. Я вздрогнул и оглянулся.
- Мечтатель, ты идешь на обед? Время уже...
Это был Сеня - коллега, работавший со мной за соседним столом. Наверное, взгляд, которым я посмотрел на него, был безумным.
- Э, да ты совсем заработался. Чего там, шеф сильно загрузил? Пойдем, пожрем, потом
вместе подумаем. На сытый желудок, оно, сам понимаешь, и соображается лучше, хе...
Сеня считался моим другом - опять же по замыслу Режиссера. В душе он всегда раздражал меня своей примитивностью, глупым юмором и вульгарными манерами. Однако это была его роль - и тут уж ничего не попишешь. Порой мне казалось, что мне удается заглянуть за эту заданную маску и увидеть совсем другого Сеню - но он так старательно воплощал свой образ, что мог в один момент дурацким пошлым анекдотом разрушить всю иллюзию проникновения внутрь себя.
Я встал из-за стола, все еще под впечатлением посетившего меня внезапного озарения, но понимая, что разгадка ускользнула от меня уже навсегда. Я испытывал досаду - это ж надо было, чтоб этот самодовольный кретин подошел именно в тот момент, когда... Впрочем, это тоже был Сценарий.
Иногда мне казалось, что я помню другую жизнь. Жизнь, в которой не было Режиссера с его Сценарием, где можно было делать и говорить все, что хочешь... Кажется, это было в глубоком детстве. Были родители, учившие меня различать "плохо" и "хорошо", но никто не руководил моей жизнью, каждым ее жестом, каждым событием... Когда Режиссер появился в ней? Когда он вошел в мою жизнь, да так глубоко, что стал неотъемлемой ее частью - главной частью? Может быть, мои воспоминания о другой жизни были просто иллюзией? Или нет?..
Я никогда не делился ни с кем этими своими мыслями. Впрочем, однажды...
У меня было отвратительное настроение после напряженного рабочего дня, и я решил вылечиться традиционным русским способом - напиться. Пить в одиночку не хотелось, поэтому я пригласил с собой в ближайший кабачок Сеню.
...Сеня в своей обычной манере долго развлекал меня пошлыми анекдотами, мы пили и пили, а моя угрюмость все не развеивалась. Что-то угнетало меня - и это "что-то" вылилось в том, что я поделился с Сеней своими размышлениями по поводу Режиссера и другой жизни. Выслушав мои путанные от принятой дозы алкоголя рассуждения, он рассмеялся мне в лицо.
- Ты сумасшедший. Как ты представляешь жизнь без Режиссера? Он был всегда - был до нас с тобой и будет, когда нас не станет. То, что ты говоришь - полная чушь.
- Послушай, но разве нельзя сделать что-то вне Сценария? Помимо воли Режиссера? Что-то... свое... Понимаешь?
- Ты пьян, - как-то недобро ухмыльнулся Сеня. - Пойдем, поймаем тачку, я отвезу тебя домой...
На следующее утро мой мозг пронзила трель телефонного звонка. Чувствуя себя абсолютно разбитым с похмелья, я проковылял к телефону и снял трубку. Это был Режиссер.
- Зайди ко мне, - сказал он и повесил трубку.
Я не успел спросить, зачем, да и не имело смысла спрашивать. Но когда я услышал короткие гудки, в моей голове всплыл вчерашний разговор с Сеней. Я похолодел.
Через полчаса я уже стоял перед Режиссером, переминаясь с ноги на ногу, как провинившийся школьник. Мне казалось, что случилось нечто ужасное и непоправимое, и что сейчас... Что именно "сейчас", я не знал. Я никогда не слышал о том, что бы Режиссер кого-то наказывал. Правда, иногда актеры вдруг заменялись на других. Персонаж оставался, но играл его совсем другой человек. Происходило это так тонко и незаметно, что никому и в голову не приходило удивиться. В конце концов - образ был тем же самым, сыгранным и выдержанным до мелочей, так была ли разница, кто именно задействован в этой роли...
- Мальчик мой, - мягко произнес Режиссер, - то, о чем ты говорил вчера в баре...
- Я был пьян, - неожиданно для самого себя нервно и быстро забормотал я. - Я не понимал, что говорю...
- Мальчик мой, - Режиссер словно не услышал моих слов, - то, о чем ты говорил вчера в баре, рано или поздно приходит в голову каждому. Эта безумная идея о том, что когда-то было по-другому. Или может быть по-другому. Никто не хочет понимать того, что все его детство, всю дальнейшую судьбу, всю жизнь придумал я. И я буду7 с вами всегда. Понятно?
- Вы... вы не сердитесь на меня? - севшим до шепота голосом спросил я.
- Нет, конечно, - с доброй улыбкой ответил Режиссер. - А потом, дорогой мой...
Неужели ты решил, что вся эта сцена, вчера, в баре... не была записана в Сценарии?
- В Сценарии? - повторил я.
- Да... Впрочем, говоря откровенно, она мне не понравилась. Я выброшу ее при
монтаже. Так что, считай, что ничего и не было.
- Спасибо, - сглатывая соленый комок в горле, пропищал я. - Спасибо...
Каким бы глупым и примитивным ни казался мне мой лучший друг Сеня, он помог мне разобраться с заданием начальства, а главное - в оставшееся до конца рабочего дня время отвлек меня от тревожных мыслей о Режиссере, Сценарии и... Алене.
Алена. Она была очень красивой. И очень нежной. Когда я, зарываясь лицом в ее белоснежные локоны, ласкал ее шелковое тело, я чувствовал себя на вершине блаженства.
А иногда я вдруг просто забывал о ее существовании. Точнее, мне просто не хотелось вспоминать, что она существует. До тех пор пока бархатный голос Режиссера в трубке не произносил: "Мой мальчик, сегодня ты встречаешься с Аленой..."
Он очень тонко выстраивал линию наших взаимоотношений - не позволяя нам расстаться и в то же время, не давая слишком сблизиться. Мы знали все о прошлом и настоящем друг друга, мы взаимно изучили наши тела до мельчайших деталей - и все же между нами постоянно существовала какая-то недоговоренность.
Я считал, что мне повезло с Аленой. Я был счастлив с ней, точнее мог бы быть счастлив, если бы временами мое наслаждение не отравляла мысль, что каждое ее слово, каждый жест были продиктованы ей Режиссером. И этим проклятым, никем никогда не прочитанным Сценарием...
В конце концов, ведь сам Режиссер тоже подчинялся Сценарию. Он мог вносить какие-то нюансы, что-то убирать или добавлять, но отступиться от общей сюжетной линии он тоже не имел права...
Господи, ну почему именно сегодня эти крамольные мысли о Режиссере и Сценарии не покидают меня?
Вдруг еще одна мысль, еще более чудовищная вспыхнула в моем мозгу. Я подумал, что мог бы взять Алену и уехать с ней куда-нибудь далеко-далеко, вопреки Сценарию, туда, где не будет Режиссера и где мы сможем быть счастливы... Я пришел в ужас от того, что способен рассуждать так, но расстаться с этой идеей было не так просто.
Очнувшись, я обнаружил, что гоню на своей девятке по улицам города, гоню, сам не понимая куда. Я взглянул на часы - без пяти семь. В 19.15 я должен быть на вокзале. У меня еще есть время, чтобы купить цветы. "Алена любит пионы", - возник в голове голос Режиссера.
Я притормозил возле цветочной палатки. Полная симпатичная продавщица поднялась мне навстречу из-за прилавка.
- Будьте добры, - выдавил я из себя, - букет роз, пожалуйста.
Почему я сказал это? Что я делаю?
Цветочница как-то удивленно посмотрела на меня.
- Роз?.. - протянула она. - Может быть, вы предпочтете пионы? "Алена любит пионы..."
- Я просил розы, - настойчиво и в то же время с каким-то заискиванием произнес я.
Я выскочил из магазина, прижимая к груди розовый букетик, как самое драгоценное сокровище, и чувствуя себя преступником, только что ограбившим церковь. Но дело было сделано, отступать было поздно. На часах было 19.05. Десять минут, что бы доехать до вокзала.
* * *
Ровно в 19.15 я стоял на вокзале, как и было сказано мне Режиссером. Но в руках я держал букетик роз, а в голове билась сумасшедшая мысль: "Уехать, сейчас же... Встретить Алену, сразу же купить билеты, и уехать с ней... Объясню ей все потом. Уедем туда, где нет ни Режиссера, ни Сценария, только она и я, где никто не..."
Я посмотрел на часы. 19.30. Уже 15 минут я стою и думаю об одном и том же. Мысль закольцевалась, пошла по кругу, словно склеенная кинопленка. Нужно отвлечься. Я начал разглядывать окружающую меня вокзальную суету. Отъезжающие, встречающие... Сотни людей, живущих по законам, продиктованным им Сценарием. Нет, я никак не мог уйти от мыслей о Сценарии и Режиссере.
19.35. Поезд должен был прийти пять минут назад. Обычно о задержке сообщают по радио. Никаких объявлений не было.
"Конечно она приедет, если..."
Нет, этого не может быть. Господи, да кто сочинил этот Сценарий, и неужели он может быть настолько бесчеловечен, и я никогда больше... Нет, нет, не думать! Запретить себе думать, просто ходить по платформе, насвистывая какую-нибудь дурацкую песенку. Не думать, не думать...
В 19.40 я вдруг начал осознавать, что я наделал. Я купил розы - я нарушил правила игры, я поступил вопреки Сценарию и теперь... Одна маленькая деталь, молекула, оказавшаяся не на своем месте, способна изменить ход всего мироздания. Кто знает, может быть я уже совсем в другом фильме, где нет никакой Алены, а может быть... не? и меня.
19.50. Ощутив боль в правой руке, я опустил глаза и понял - я настолько сильно сжимаю букет роз, что один из шипов впился мне в средний палец. Я зачарованно смотрел, как из ранки вытекла капля крови и упала на грязный асфальт. ..Ив этот миг раздался радостный гудок.
Публика на вокзале задвигалась, засуетилась, а я просто стоял, глядя на приближающийся поезд. Он задержался на 20 минут.
"Ты должен быть на вокзале в 19.15..."
Итого 35 минут - как раз достаточно, чтобы мое напряжение достигло точки безумия, но не успело перейти за эту грань. Режиссер...
...Я увидел ее издалека - маленькая светловолосая фигурка, не узнать которую было невозможно. Она тоже заметила меня и помахала рукой. Через минуту я уже стоял возле нее, протягивая букет...
- Алена... Ты?..
- Здравствуй, любимый!
Она сложила губы для поцелуя, я потянулся к ней и замер...
Это была не она. Это была девушка, очень похожая на Алену, но другая... Наверное никто из людей, знавших Алену, не заметил бы подмены, но я, изучивший ее лицо до малейшей родинки, сразу увидел или скорее почувствовал отличие.
- Это не она... - прошептал я, видя, как медленно расширяются глаза девушки.
- Это не она! - закричал я, озираясь по сторонам безумным взглядом. Люди с
удивлением посматривали на меня, кто-то засмеялся. Внезапно мой взгляд остановился на
чьем-то знакомом, усталом лице... Режиссер!
- Это не она! - заорал я, подбегая к нему и в порыве отчаяния хватая его за лацканы
стильного пиджака.
На лице Режиссера не дрогнул ни один мускул. Он лишь одним сильным движением освободился из моих рук.
- Что с тобой, мой мальчик. Ты не узнал свою Алену? Брось. Она соскучилась, иди к ней.
-Но это...
- Это она. И она очень любит тебя, - и, оборачиваясь куда-то назад небрежно бросил -
Встреча на вокзале, дубль второй...
И все изменилось. И я снова стоял возле Алены, сжимая букет цветов, и она снова тянула ко мне губы для поцелуя...
- Здравствуй любимый!
Я наклонился и нежно поцеловал ее, мою Алену, мою девочку, по которой я так скучал.
- Это тебе. Прости, я опять забыл, что ты любишь пионы.,.
- Ничего, розы тоже очень хороши. А главное, мы снова вместе. -Да...
Вскоре мы уже ехали в машине, ехали в наш любимый ресторанчик, чтобы отметить ее возвращение. Я сидел за рулем, а на моем плече покоилась золотая головка Алены. В руках у нее алел пышный букет роз. Я чувствовал себя счастливым, и лишь один раз в мою голову закралась неприятная тревожащая мысль.
"Интересно, а что же стало с той, настоящей Аленой?.." - подумал я.
Нам навстречу, как кадры в ускоренной перемотке, мчался вечереющий город...