Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
414. Первый боевой трофей. 19 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Воскресенье 19 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом океане к югу от островов архипелага Вестманнаэйяр (Исландия). Дневная температура: мин.: 9.0°C тепла; средняя: плюс 11.8°C тепла; макс.: плюс 15.0°C тепла, без осадков, на ветру температура воздуха плюс 7.8°C. Восход солнца – 05:18, заход солнца – 21:44 (GMT+1), район наблюдений метеостанции Бенбесюла айленд остров Бенбекула (Великобритания). В районе пребывания БПК "Свирепый" в Атлантическом океане ("Фареро-Исландский рубеж", англ. GIUK gap) ветер слабый (3 балла), скорость ветра 4 м/с (14,4 км/ч). Лёгкое волнение (3 балла) на море-океане, волны короткие, хорошей красивой формы (как на картинке), средняя высота волн 0,6-1 м, длина - 6 м, гребни волн иногда опрокидываются, образуя маленькие белые барашки и пенистую морскую пену. Однако общее волнение океана чувствуется большими длинными и пологими поднятиями океанской зыби. Атлантический океан в это воскресенье игривый...
Радостный ажиотаж в связи с первым боевым трофеем на нашей первой БС (боевой службе) был воистину огромным. Все только об этом говорили, причём история с поимкой натовского радиогидроакустического буя РГБ тут же превратилась в морскую байку, в историю, в анекдот, в котором уже никто не знал и не помнил, кто был тем смельчаком, который сиганул за борт, схватил буй, перебросил его через фальшборт на палубу, а затем выпрыгнул из воды (!) сам, сухой и невредимый...
Я этого ничего не знал и не ведал, потому что, стуча зубами от холода и шмыгая носом, переодевался во всё чистое и сухое и ждал вызова на ходовой мостик. Да, я ещё был занят тем, что в темноте библиотеки отрезал от бобины с фотоплёнкой разведотдела штаба нашего соединения кусок и обрезал его концы фигурным способом, чтобы вставить в фотокассеты фотоаппарата. Одну плёнку я уже использовал полностью. Телефон в ленкаюте не звонил. Никто меня не беспокоил и я забеспокоился сам... Что-то случилось...
На ходовой мостик, куда толпа ребят во главе с Толей Мартыновым и Славкой Евдокимовым потащили лёгкий, как пёрышко, пустотелый цилиндр натовского буя РГБ и большущий сноп или моток жёсткого пружинистого тонкого чёрного двойного провода, я не пошёл (там и без меня героев хватает...), а побежал обратно на корму, где на привальном брусе уже стояли трое-четверо рослых моряков разных боевых частей и служб, среди которых выделялись своим почти двухметровым ростом матрос-годок радиотелеграфист БЧ-4 Борис Алексеевич Аносов (призыв 16.11.1970), матрос и мой одногодок радиометрист РТС Павел Павлович Каретов (призыв 16.11.1971) и старшина 2 статьи командир отделения электромехаников Айн Александрович Саард (призыв 05.11.1971). Они также, как и я стояли на привальном брусе по левому борту БПК "Свирепый" и пытались поймать проплывающие мимо натовские радиогидроакустические буи. Вскоре ещё один буй РГБ был пойман и с великим общим ликованием вытащен на палубу юта, а потом доставлен в ходовую рубку на показ командиру корабля. Весь этот процесс и эти события я снимал на фотоаппарат.
Многие пытались повторить "трюк Суворова", но только после того, как БПК "Свирепый" вышел из зоны действия этих натовских буёв и набрал ход, моряки послушались увещевания офицеров и мичманов, вылезли с привального бруса на палубу корабля и прекратили попытки поймать "хоть один натовский буй на сувениры". Вот тут-то я и вспомнил о своих должностных обязанностях визуального разведчика, о том, что мне надо было не только фотографировать радостный лица моряков и их отважные позы в попытке схватить "вражеские датчики", стоя по пояс в морской воде за бортом корабля, но и оформить нашу поимку, наш боевой трофей, доставить его в целости и сохранности в ленкаюту, сфотографировать и подробно описать...
Чувствуя свою оплошность и вину, я поспешил в ходовую рубку, куда были доставлены оба радиогидроакустических буя ВМС НАТО. В коридоре личного состава, ведущему с кормы внутрь корабля, в столовой личного состава я встретил помощника командира корабля лейтенант Михаила Казаченко, который запыхавшись, взволнованным и строгим голосом передал мне приказ командира корабля "матросу Суворову немедленно прибыть на ходовой мостик".
- Почему матросу? - спросил меня лейтенант Миша Казаченко. - Ты же, вроде, старшина 2 статьи?
- Разжаловали, - мрачно пошутил я. - За непослушание и непредсказуемое поведение.
- Как это? - не понял Михаил.
- За то, что я без приказа и страховки перескочил через фальшборт, встал на привальный брус и вручную подхватил буй, который мог взорваться, а меня могло смыть в море волной, а потом меня надо было спасать и так далее...
- А-а-а, - протянул лейтенант. - Ну, да. Это, конечно, дурость была... Но трофей-то на руках! Победителей не судят!
- Посмотрим...
Ходовая рубка была полна "народу". В дверях штурманской рубки толпились рулевые, сигнальщики-наблюдатели и "герой дня" матрос-годок штурманский электрик БЧ-1 Толя Мартынов уже в "днадцатый" раз рассказывал, как "вымотался весь, вытаскивая из океана 250 метров провода к гидрофонам натовского буя". Возле командирского кресла на палубе возвышался огромный запутанный пук (сноп, копна) чёрного пружинистого двойного провода, о котором рассказывал Толя Мартынов. Сам буй РГБ был в руках начальника РТС капитан-лейтенанта К.Д. Васильева, который спокойно и размеренно объяснял командиру корабля капитану 3 ранга Е.П. Назарову, замполиту капитану 3 ранга Д.В. Бородавкину, старпому капитан-лейтенанту Н.В. Протопопову, командиру БЧ-2 капитан-лейтенанту А.П. Котову, командиру БЧ-3 старшему лейтенанту ОюА. Белонину, командиру БЧ-1 старшему лейтенанту Г.Ф. Печкурову, командиру БЧ-4 лейтенанту А.С. Дроботу и командиру БЧ-5 капитан-лейтенанту В.Н. Силкину, а также вахтенному офицеру и ещё нескольким младшим офицерам устройство и назначение пассивного радиогидроакустического буя РГБ типа AN/SSQ.
Первый трофей-буй РГБ, который я достал из моря-океана, был уже "раскурочен", то есть сетчатый мешочек с двумя чёрными круглыми шашечками гидрофонов был оторван от проводов, чёрный двойной провод был запутан и перепутан не в клубок или моток, а в беспорядочную кучу, а корпус буя уже был вскрыт, из него уже вынули круглую плату с радиодеталями и уже потихоньку этих деталей становилось всё меньше и меньше... Второй натовский буй РГБ типа AN/SSQ принесли в ходовую рубку всё также радостно и торжественно, но уже более упорядочено и он был полностью комплектен, цел и невредим. Оба буя были одинаковые, разнились только их номера, выбитые на алюминиевых табличках на корпусе каждого буя.
На ходовом мостике густо и жарко говорили, обменивались мнениями, судачили, что-то поясняли друг другу, спорили, разговаривали. Командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров участвовал в этом общем разговоре, никому не мешал высказываться, спрашивал, уточнял, смеялся и, как мне показалось, тоже радовался удаче и боевому трофею. Он тоже с любопытством "ковырялся" в деталях внутренней платы буя РГБ, пробуя пальцами прочность крепления миниатюрных дросселей, разноцветных конденсаторов и транзисторов на трёх тонких проводках-ножках. Пробиться к командиру корабля сквозь плотную толпу офицеров не было никакой возможности и я, стараясь перекричать шум голосов, обратился к нему через головы в офицерских флотских пилотках...
- Товарищ капитан 3 ранга, разрешите обратиться?! Матрос Суворов!
- Обращайтесь! - недоумённо разрешил капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, успокаивая взглядом сразу же ставшего сердито-недовольным старпома. - Что вам нужно?
- Нужно сохранить в неприкосновенности хотя бы один из этих буёв, - сказал я как можно более строгим тоном. - Сохранить и описать в отчёте, пока ещё свежи впечатления и фактические данные.
Офицеры замолчали. В ходовой рубке стало тихо. Все замерли в ожидании. Ещё никто из матросов БПК "Свирепый" не "диктовал" командиру корабля, что ему делать и как быть...
- Верно, - помолчав с минуту, вдруг спокойно сказал командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Е.П. Назаров. - А мы об этом все забыли. Поддались радости, как малые дети. Накинулись на игрушку и распотрошили её как... А матрос Суворов прав... Мы должны были сохранить наш трофей в целости и сохранности и доставить его в штаб, на базу. А вы этот буй, товарищи офицеры, как я вижу, разобрали на сувениры...
Все присутствующие явно смутились, потому что некоторые даже пытались ("на пробу") руками переломить-перемять гибкий, но пружинный двойной провод из спутанного пука, который уже был затоптан под ногами и ботинками офицеров. Сам буй тоже уже состоял из нескольких частей, соединить которые уже было невозможно (ломали...).
- К счастью у нас есть второй такой же буй, - сказал командир корабля.
- Константин Дмитриевич, - обратился Назаров к начальнику РТС капитан-лейтенанту К.Л. Васильеву. - Прошу вас вместе с матросом Суворовым обеспечить комплектность второго экземпляра натовского буя, описать его, как положено для отчёта в разведотдел штаба соединения и сохранность буя, как вещественное доказательство. Где вы будете выполнять это задание?
- Может быть на ГКП? - спросил начальник РТС капитан-лейтенант К.Л. Васильев.
- Лучше в ленкаюте, там свободнее, места больше и никто мешать не будет, - услышал я свой голос, который стал ещё строже, но ничего говорить я не хотел...
- Хорошо! - решил командир корабля. - Идите в ленкаюту и работайте там. Там же пусть эти буи хранятся до прихода в базу. Но перед тем, как вы пойдёте на место, ответьте, матрос Суворов, кто вам разрешил или приказал прыгать за борт?
Все присутствующие в ходовой рубке с любопытством воззрились на меня и я чувствовал, что многие офицеры даже не знали, каким образом были выловлены эти буи из океана.
- Никто не разрешал и никто не приказывал, - ответил я, уже предчувствуя, что за этим последует. Недаром я предсказал лейтенанту Михаилу Казаченко, что меня разжаловали...
- Так... А почему вы полезли за борт без страховки?
- Не могу знать... В азарте был... Да и некогда было, последний буй был, остальные все утонули или взорвались.
- А если бы этот буй тоже взорвался?
- Обожгло бы... Наверно...
- А если бы вас волна смыла в океан? Что было бы?
- Было бы положение "Человек за бортом" и вы бы меня спасли, - ответил я, уже начиная понемногу сердиться на эти "а если, а если".
- Вы своим поступком, матрос Суворов, подвергли себя и ваших товарищей большой опасности, создали чрезвычайную обстановку. После вас вашему примеру последовали ещё несколько человек и экипаж боевого корабля на боевой службе мог потерять несколько своих классных специалистов, заменить которых было бы некому... Вы об этом подумали, прежде чем прыгать за борт?
- Никак нет, не подумал, товарищ капитан 3 ранга!
- Вы вообще-то думаете когда-нибудь, матрос Суворов?! - уже не сдерживаясь, гневно спросил меня Евгений Петрович Назаров и все присутствующие офицеры взглянули на меня осуждающе.
- Суворов у нас не матрос, - вдруг "встрял" в разговор заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. - Он у нас старшина 2 статьи...
- Тем более! - подхватил Назаров. - Должен думать вдвойне! Должен знать, какие последствия могут быть от его поступков! Кто вытащил буй из воды?!
- Матрос штурманский электрик Анатолий Мартынов! - тут же доложил командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров.
- Где он?!
- Здесь, товарищ капитан 3 ранга.
- Вот! - сказал Евгений Петрович Назаров и показал на выступившего вперёд с пунцовым лицом Анатолия Мартынова. - Сухой и без всякого глупого геройства вытащил буй и самое ценное - гидрофоны! С глубины 250 метров!
- Вообще-то, - сказал негромко начальник РТС капитан-лейтенант К.Л. Васильев, - это Суворов вытащил буй из воды. Руками... А матрос Мартынов только принял буй на палубе и потом вытаскивал провод из воды. При этом ему помогали, а потом его сменили радиометристы, так как провод, действительно, был очень длинным.
- Да? - спросил командир корабля и оглянулся на старпома. Тот помедлил, а потом согласно кивнул головой.
- Ну, всё равно, - упрямо, но уже другим тоном сказал командир БАК "Свирепый". - Это ничего не меняет... Глупо было прыгать за борт и ловить голыми руками военное изделие вероятного противника, которое могло принести увечье или даже гибель советского моряка.
- Особой необходимости в этом "геройстве" не было! Ну не поймали бы мы этот буй, ну и чёрт с ним! Но зато могли потерять человека, терять время и силы на его спасение, а потом отвечать по всей строгости закона...
- Да ещё вслед за ним, - Евгений Петрович указал на меня пальцем, - за борт полезли и другие матросы! Тоже мне, герои!
- Ставлю вам на вид, товарищи офицеры и командиры боевых частей! - заявил капитан 3 ранга Е.П. Назаров. - Впредь запрещаю всем под каким-либо предлогом делать так, как сделал этот матрос, вернее, старшина 2 статьи. Никакие боевые трофеи не заменят нам человеческой жизни матроса! А вам, Суворов, я запрещаю впредь геройствовать! Лучше выполняйте свои прямые должностные обязанности и не лезьте туда, куда вас не просят. Ясен приказ?!
- Точно так, товарищ капитан 3 ранга! Ясен!
- Идите! Пока... Выполняйте приказ и через два часа сообщите мне результаты и покажите отчёт в штаб. Всё! Всем по местам!
Офицеры и присутствующие начали быстро расходиться, а вахтенный офицер с облегчением вернулся на свой боевой пост рядом с вахтенным рулевым. Рулевые и штурманский электрик скрылись в штурманской рубке, начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев спустился по командирскому трапу в офицерский коридор к каютам офицеров, а мне пришлось одному собирать в упругий ком провода и цилиндры радиогидроакустических буёв и пытаться вынести их через ГКП к себе в ленкаюту. Никто мне при этом не помогал...
На ГКП (главный командный пункт) ко мне присоединился мой одногодок радиометрист-наблюдатель Паша Каретов (призыв 16.11.1971) и молодой матрос радиометрист штурманский Михаил Васильевич Жернов (призыв 10.05.1972). Они помогли мне отнести оба буя и громадные снопы проводов в ленкаюту и я их угостил печеньем из моих "домашних" запасов. Паша Каретов что-то буркнул мне на счёт того, что "обычно победителей не судят, а тут...", а Миша Жернов молча и благодарно пожал мне руку.
Ребята ушли, а через 5 минут в ленкаюту пришли: замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин и начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев. За это время я уже успел, сквозь обидную и слепящую сырость в глазах, немного распутать спутанный пук проводов и приготовить освещение для фотографирования наших боевых трофеев - я хотел смотать провода аккуратными бухтами так, чтобы в кадре были видны: сетчатый мешочек с двумя шашечками гидрофонов, большая бухта чёрного двойного провода и цилиндр радиогидроакустического буя РГБ с фабричной табличкой с номером на боку.
Замполит и начальник РТС молча с интересом смотрели как я фотографирую натовские буи РГБ, помогали держать в определённом положении настольную лампу, чтобы свет без теней освещал объект съёмки а потом также с интересом продолжили рассмотрение внутренностей первого буя, при этом Константин Дмитриевич Васильев сверялся с какой-то книжицей в твёрдом коричневом переплёте. Присутствие замполита нас сковывало, потому что по правилам, я и начальник РТС должны были сначала отдельно друг от друга составлять свои отчёты, затем уже я обязан был записать (запротоколировать) объяснения (показания, рассказы) каждого участника события, а после этого, я должен был сделать сводный отчёт, который должен был прочитать и утвердить командир корабля. При этом присутствие и участие замполита не предусматривалось, если только он не был участником описываемого события.
Однако заместителя командира корабля по политической части вряд ли прогонишь из ленкаюты, то есть из его "вотчины", поэтому и я, и Константин Дмитриевич Васильев делали вид, что составляем свои отчёты, а на самом деле просто писали черновики данных, которые затем войдут в наши формальные разведотчёты (на бланках). Данные были и их оказалось (неожиданно) много... (далее излагаются точные данные из статьи майора-инженера В. Камова "Авиационные средства поиска и обнаружения подводных лодок" в журнале "Зарубежное военное обозрение" №5 1975 С. 73-77).
БПК "Свирепый" в данный момент (август 1973 года) находился в одиночном походе в морском районе противолодочной обороны ВМС США-НАТО в Атлантическом океане ("Фареро-Исландский рубеж", англ. GIUK gap), то есть в зоне активного поиска и уничтожения наших советских подводных лодок ВМФ СССР. Численное превосходство ВМС и ВВС США и НАТО в этом районе, а также различные системы раннего обнаружения подводных лодок типа SASUS, обеспечивали американцам и натовцам господство на море. Важную роль при этом играют самолёты противолодочной авиации, оснащённые средствами поиска и уничтожения подводных лодок.
Подводные лодки, находящихся в подводном положении, можно обнаружить по из физическим полям (следам присутствия): акустическому, магнитному, тепловому, радиационному, а также по загрязненности атмосферы выхлопными газами дизельных двигательных установок, масляному следу и другим следам жизнедеятельности ПЛ. Подводные лодки, находящиеся в надводном положении или идущие в режиме работы двигателя под водой (РДП), могут быть обнаружены с самолёта или вертолёта с помощью радиолокационных, инфракрасных и телевизионных средств, а также газоанализирующей аппаратуры. При этом гидроакустические системы, например, радиогидроакустические буи (РГБ) и гидроакустические станции (ГАС) являются основным средством обнаружения подводных лодок.
Современные авиационные РГБ по методу приёма информации разделяются на пассивные и активные, по возможности определения направления на объект поиска – на направленные и ненаправленные. Пассивный РГБ определяет только факт наличия подводных шумов, передают эти шумы по радио и местоположение цели (ПЛ) определяется по данным от нескольких буёв. Активные РГБ могут иметь командную и программную систему управления. Управляемые буи могут быть ненаправленными, дающими информацию только о расстоянии до ПЛ, и направленными - позволяющими определить пеленг и дальность до ПЛ. Буи с программным управлением – только ненаправленные, они включаются сразу после приводнения или через определённое время. Независимо от типа буя в качестве источников питания на них используются замачиваемые морской водой электрические источники питания.
Константин Дмитриевич Васильев показал нам с замполитом источники питания выловленный РГБ и далее начал рассказывать нам, как они устроены, для чего предназначены и "с чем их едят"...
- Сначала с самолёта сбрасывают так называемый батитермографический буй, - неспешно рассказывал начальник РТС БПК "Свирепый" капитан-лейтенант К.Д. Васильев, - который позволяет определить гидрологические условия района моря. На основании полученных данных экипаж противолодочного самолёта или вертолёта выбирает и устанавливает заглубление акустической системы буёв, то есть глубину погружения гидрофонов. Для этого у них есть наборы буёв для разной глубины.
- Надо тщательно проверить эти буи, потому что у них может быть не ручная, а автоматическая или программная установка параметров работы, например, электронное переключение частоты радиоканала, глубины погружения и времени работы буя. Помните, как один из буёв в воде вдруг взорвался?
- А сейчас эти буи могут взорваться? - спросил замполит.
- Не знаю, - спокойно ответил К.Д. Васильев. - В том-то и дело, что не знаю... Может быть. Всё может быть...
- Известно, что один из батитермографических буев – AN/SSQ-36 с датчиком температуры термисторного типа, - продолжал рассказывать начальник РТС, - заглубляет свои гидрофоны и датчики с вертикальной скоростью 1,5 м/с до 300 м. Максимальное время работы такого буя – 12 мин, после чего он автоматически затапливается.
- После анализа гидрологических условий по команде или самостоятельно экипаж самолёта выполняет постановку буёв РГБ по определённой схеме. Буи РГБ спускаются на парашютах или с помощью роторного аэродинамического тормоза.
- Это как? - спросил любопытный замполит.
- Как семена клёна.., - пояснил К.Д. Васильев.
- Потом из цилиндра буя РГБ под действием пружины выдвигается вверх стержень антенны и раскрываются пружинные усики антенны. Видите? Вот они... Вот стопор, если его нажать, то стержень опускается внутрь буя, но перед этим надо сложить пружинные усики антенны. Вот так.., - капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин заворожёно, как маленький, послушно повторяя движения Константина Дмитриевич, попытался одновременно сложить очень тугие пружинные три уса антенны и втолкнуть внутрь буя антенный стержень, у него ничего не получилось...
- Одновременно срабатывает пружинный толкатель, который "выстреливает" плотно упакованный спирально моток очень тонкого двойного провода, к которому снизу прикреплена сетчатая "авоська" с гидрофонами и грузом. Смотрите... Вот гидрофоны, вот сетка, вот грузы.
- Обратите внимание, - важно сказал Дмитрий Константинович. - Двойной провод имеет две жилы: одна - это тонкая стальная очень упругая и прочная проволока, а другая - гибкий медный провод. Обе жилы очень тонкие, потому что они должны распрямиться на длину 250-300 метров.
- Смотрите, - показал нам на буе РГБ Константин Дмитриевич Васильев, - акустическая система буя, связанная с поплавком этим тонким кабелем, опускается на заданную глубину, а вот этот радиопередатчик с этим антенным устройством после прихода источников питания буя РГБ в рабочее состояние начинает работать в режиме непрерывного излучения.
- Он и сейчас работает? - тревожно спросил замполит.
- Нет. Не работает. Потому что находится на суше, а работает только в воде, в морской воде.
- В конце установленного времени работы буя РГБ, - продолжал рассказывать начальник РТС, - вот этот шарик из растворимого в морской воде материала растворяется, внутрь радио-отсека буя поступает вода и он автоматически затапливается, это так называемые "расходные буи".
- А что дальше? - спросил замполит.
- Всё. Если надо продолжить поиск ПЛ, то они сбрасывают новые дополнительные буи.
- А это какие буи? Чьи они? Американские? Английские? Немецкие?
- Это скорее всего американские пассивные РГБ ненаправленного действия типа AN/SSQ-41 и AN/SSQ-41B системы «Джезебел» или AN/SSQ-57. Смотрите на табличку... Английские буи РГБ типа 30104, SSQ-904, французские - DSTV-4L, 4М, 7Y, TSM-8010 и TSM-8020.
- Буи РГБ этого типа наиболее простые по конструкции. Вот приёмники ненаправленных акустических колебаний (гидрофон или система гидрофонов), которые способны обеспечить прослушивание подводных шумов в диапазоне от 0,1 до 10 кГц.
- Вот, вероятно, блок питания, вот радиопередатчик, а вот эта плата, должно быть усилитель и преобразователь подводных шумов, который модулирует несущую частоту передатчика буя, работающего в режиме непрерывного излучения, - начальник РТС капитан-лейтенант начал забывать о нашем с замполитом присутствии и начал бормотать какие-то непонятные слова.
- Спектр шумов передаётся на самолёт или вертолёт в виде радиосигналов, где они анализируются экипажем с помощью бортовых устройств или передаются на противолодочный корабль.
- Пассивные широкополосные буи РГБ типа AN/SSQ-57A предназначаются в основном для замера акустических полей надводных кораблей и ПЛ и спектра шумов моря в данном районе, - продолжал свой профессиональный рассказ начальник РТС БПК "Свирепый" и я его слушал с напряжённым вниманием. - Для определения уровня гидроакустических шумов в широком диапазоне в схему буя встроен калибратор. Где он? Посмотрим...
К моему горькому сожалению, тот самый первый американский буй РГБ типа AN/SSQ системы «Джезебел», который я словил рукой возле самого моего лица за одну из пружинных стальных антенн (кстати, она была погнута, так сильно я её сжал пальцами), всё больше и больше раскрывал свои внутренности под настырными пальцами начальника РТС, который копался в нём, как врач-патологоанатом... Мне было жаль "мой" буй, я хотел сохранить его для себя, как свой собственный сувенир с перовой БС (боевой службы)...
- К пассивным направленным буям РГБ относятся американские AN/SSQ-53, 53В системы «DIFAR», AN/SSQ-77, AN/SSQ-79, австралийский AN/SSQ-81 и другие, - продолжал машинально бормотать начальник РТС, копаясь в "моём" первом буе. - Они определяют пеленг на ПЛ, а также передают принимаемые акустической системой шумы на самолёт или вертолёт.
- Для пеленгования применяются различные методы: по максимуму сигнала, фазовый, фазово-амплитудный, корреляционный. Модификация буя AN/SSQ-53B комплектуется трехэлементной акустической антенной из направленных и ненаправленных гидрофонов, устанавливаемых на глубинах 27 и 305 м.
- Этот буй РГБ разворачивает и устанавливает свою акустическую систему за три минуты, а передаёт информацию по одному из 99 каналов в диапазоне частот 162-174 мгц. Рабочая полоса принимаемых акустической системой частот – 0,1-2,4 кгц.
- Буи РГБ направленного действия снабжаются более сложными акустическими системами и передатчиками, поскольку частота их колебаний не только модулируется шумами, но также изменяется в зависимости от положения акустической системы, - продолжал "заговариваться" начальник РТС. - Отсчёт пеленга производится относительно магнитного меридиана.
Константин Дмитриевич Васильев ещё что-то говорил нам, бормотал, шептал, хмыкал, восклицал, вдруг прерывался, замолкал и застывал в неподвижности, как будто видел что-то опасное и мы с замполитом капитаном 3 ранга Д.В. Бородавкиным тоже чутко застывали, ожидая какой-то неожиданной "бяки"... Но ничего не происходило и Дмитрий Васильевич знаком поманил меня в библиотеку. Мы незаметно оставили начальника РТС один на один с натовскими буями РГБ и Дмитрий Васильевич шёпотом сказал мне несколько слов...
- Командир корабля знает о твоём геройском поступке всё, - сказал Дмитрий Васильевич. - Вы молодец, но после вас полезли за борт на начали становиться на скользкий привальный брус все, кому не лень, даже коротышки, а это уже дурость. Так что вы оказались не только героем, но и источником глупой опасности.
- Командир прав, - согласился я с замполитом. - Никакие натовские буи не заменят нам жизни моряков...
- Вот-вот, - обрадовался замполит. - Хорошо, что вы его понимаете. Конечно, надо было бы подготовиться и что-то придумать такое, чтобы можно было безопасно вылавливать из воды эти буи, какое-то приспособление, но это не ваше, Александр, дело. Ваше дело выполнять свои обязанности заведующего ленкаютой и библиотекой, рисовать стенгазеты, выпускать боевые листки, делать стенды...
- Кстати, о стендах! - уже более строгим голосом сказал замполит. - Вы давно не обновляли стенд фотолетописи корабля... Неужели у вас не накопилось новых фотографий о последних событиях? Например, о бункеровке с танкера? Или со стрельб по плавающей мине? Пора, пора, Александр, порадовать личный состав экипажа корабля новыми вашими шедеврами...
- Да и командиру корабля было бы полезно предоставить комплект фотографий с боевой службы. Про меня тоже не забудьте...
- Так что, - подытожил свои указания Дмитрий Васильевич Бородавкин, - занимайтесь, Александр Суворов, своим делом, и прекратите "геройствовать". Вы нужны кораблю, вместо вас никто вашу работу делать не будет, да и не сможет сделать. Вам ясно?
- Точно так, товарищ капитан 3 ранга, ясно.
- Ну, не обижайтесь, Александр, не обижайтесь. Лучше вот что: идите как вместе с одним из этих буёв на верхнюю палубу и сфотографируйтесь для памяти и в фотолетопись корабля. Пусть останется в истории то, что это именно вы первым вытащили из Атлантического океана самый первый боевой трофей БПК "Свирепый". Идите и через полчаса доложите мне об исполнении моего приказа.
- Есть доложить об исполнении приказа...
Мы с Дмитрием Васильевичем Бородавкиным вернулись в ленкаюту, где нас встретил начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев, который закончил писать свои черновики отчёта и тоже собрался уходить. Дмитрий Васильевич сообщил ему о своём приказе сфотографировать Суворова как первого добытчика первого боевого трофея БПК "Свирепый" и Константин Дмитриевич, он же парторг первичной партийной организации БПК "Свирепый", согласился с замполитом.
- Это справедливо, - сказал Константин Дмитриевич Васильев. - Как ни говори, но Суворов сделал то, чего не смогли сделать боцмана и другие, он достал таки натовский буй РГБ, использовал смекалку и расторопность, причём без отрицательных последствий.
- Конечно, - добавил начальник РТС, - плохо то, что за ним полезли на привальный брус другие "герои" и это было очень опасно, особенно при маневрировании корабля, моряки могли сорваться и попасть под винты, но всё пока обошлось, а мы имеем уже два вражеских буя.
- Берите "раскуроченный" первый буй и идите фотографироваться, но только чур ненадолго. Сфоткались и назад...
Замполит и начальник РТС вышли из ленкаюты. Следом, с буем подмышкой, вышел я, закрыл и запечатал на пластиковую печать дверь. После этого мы все вместе пошли по внутренним коридорам корабля на ходовой мостик. Замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин и начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев доложили о ходе выполнения приказа о подготовке отчёта в штаб, но командир корабля был уже занят другим делом. Дело в том, что натовские самолёты как будто взбесились... Нас начали облётывать не только патрульные самолёты дальней авиации "Нимрод", но и разведывательные и противолодочные самолёты типа "Орион" и "Нептун". Кроме этого, неожиданно, из-за облачности на нас вдруг свалился в боевом пике какой-то неизвестный "Фантом" (сигнальщики-наблюдатели БЧ-4 не смогли разглядеть опознавательные знаки на самолёте - так быстро он пролетел рядом с БПК "Свирепый"...
Я воспользовался паузой в налётах натовской военной авиации и поспешил на ют (корма корабля), где в этот момент моряки, свободные от вахт, продолжали азартную охоту за плавающими буями, которые почему-то щедро разбрасывали вокруг нас натовские "нептуны" и "орионы". Там я встретил восторженных ребят и лейтенанта Михаила Казаченко, помощника командира по снабжению, который безуспешно выполнял поручение командира корабля, то есть просил, приказывал, умолял ребят уйти с юта, прекратить попытки вручную поймать буи РГБ, разойтись по своим боевым постам и кубрикам. Увы, лейтенант Миша Казаченко был прекрасным спортсменом, но не авторитетным офицером в среде матросов и старшин. Зато моё появление с буем РГБ подмышкой было встречено с восторгом, потому что я сказал, что пришёл по приказу замполита для того, чтобы поощрить моряков БПК "Свирепый" фотографированием на память в историю корабля с первым боевым трофеем.
Тут же было организовано массовое фотографирование и первый кадр новой фотоплёнки был моим. Миша Казаченко попросился тоже сфотографироваться и из всех кадров этой "фотосессии" (их было много) в свой ДМБовский альбом я поместил только одну эту фотографию (смотри прилагаемую фотоиллюстрацию).
Фотоиллюстрация. 19.08.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). БПК "Свирепый". Морской район ответственности сил ПЛО ВМС Великобритании. Фотосессия фотографирования моряков БПК "Свирепый" с первым в истории корабля настоящим боевым трофеем - американским радиогидроакустическим буем (РГБ) типа AN/SSQ, который я выловил голыми руками из Атлантического океана, стоя на привальном брусе за бортом корабля. Конечно, я искренне радовался и гордился своим поступком, но командир корабля и старшие офицеры были другого мнения, так как это было очень опасно. Фотоснимок сделан фотоаппаратом лейтенанта Михаила Казаченко (на снимке). У меня на шее футляр от моего рабочего фотоаппарата "ФЭД-3", которым фотографируют моряки (за кадром). Этот буй РГБ был пуст, потому что весь тонкий стальной пружинный провод-кабель к гидрофонам длиной 250 метров остался в ленкаюте вместе со вторым не тронутым и целым буем. Сверху виден стержень антенны и стальные пружинные усики антенны, за которые я схватил и вытащил этот буй их морской воды. За нами дверь в ангар буксируемой ГАС "Вега", а на крыше виден наш рабочий алюминиевый плотик, с которого боцмана подкрашивают корпус нашего корабля и наш бортовой номер.