Возникновение Свянцинского прорыва. ч.6.
(Продолжение. Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2018/12/07/630)
Давайте посмотрим, какими же силами немцы совершили этот прорыв на стыке двух наших фронтов.
Известный историк-эмигрант А.А. Керсновский, в своем фундаментальном труде «История Русской Армии», так рассказывает об этом:
«На левом фланге 5-й армии был сбит III армейский корпус, тогда как правое крыло 10-й армии — гвардия, III Сибирский и XXIII армейский корпуса — в последующие дни шаг за шагом было оттеснено за реку Вилию и глубоко охвачено. 3 сентября пало Вильно, а собранная на ударном левом фланге Х германской армии конная группа генерала фон Гарнье (5 кавалерийских дивизий) бросилась от Свенцян нам в тыл.
Этот «свенцянский прорыв» побудил левое крыло 5-й армии к поспешному отходу на Двину.
Разгромив тылы III корпуса, фон Гарнье устремился в тыл 10-й армии и произвел здесь большой переполох.
В 5 германских кавалерийских дивизиях было не свыше 7000 сабель (полки в 2 эскадрона, эскадроны в 50 — 80 сабель).
Фон Гарнье (один из лучших германских кавалерийских начальников, опрокинувший со своей дивизией на Урке весь французский конный корпус генерала Сордэ — 3 дивизии) захватил с собой батарею 8-дюймовых мортир, стрельба из которых и огромные разрывы снарядов на глинистой почве производили панику в наших обозах и среди обслуживавших их ополченцев.
8-й конноегерский вестфальский полк прервал железнодорожную линию Минск — Смоленск и дошел до города Борисова».
Как видим, это – довольно скромные силы и тем удивительнее то, что немцам удалось при их помощи навести такой «переполох» в наших тылах.
Попробуем разобраться в причинах этого.
В предыдущей главе мы остановились на том, что отряд генерала Казнакова (состоявший из 9 кавалерийских и 1 пехотного полка), будучи внезапно атакованным четырьмя полками 9-й кав. дивизии немцев и 10-м егерским батальоном, в панике бежал и вместо того чтобы попасть в Скодуцишки, «попал» со своим отрядом в Кукунишки.
Соседом отряда Казнакова был отряд генерала Арсеньева который также «отошел на более удобные позиции в районе Уцяны (ВИА, д. № 21237, донесение № 318.).
Расстояние от озера Рубики до Уцяны равно 20 км, от Скемяны - тоже 20 км, а пехота Бекмана, не обладавшая свойствами конницы, от Коварска до Уцяны, расстояние почти в 40 км, не могла покрыть таким темпом, чтобы догнать ген. Арсеньева.
Однако это расстояние не смущало Арсеньева и он требовал от штаба 5-й армии, чтобы к нему возможно скорее присоединился Казнаков», - так описывает складывавшуюся там обстановку Н.Ф. Евсеев в своей книге «Свенцянский прорыв».
На стыке двух фронтов действовал и еще один наш конный отряд, под командованием начальника 2-й кубанской казачьей дивизии генерала Тюлина. Он подчинялся командиру гвардейского корпуса генералу Олохову, который активно переписывался с командующим 10-й армией, доказывая ему, что:
«Задача ген. Тюлина даже с прибывающими подкреплениями обеспечивать 60-верстный промежуток непосильна. В ответ получил указания, что ген. Тюлину надлежит дальней разведкой выяснить движение противника, свою же пехоту иметь в кулаке, своевременно перебрасывать к угрожаемому пункту.
Из донесений ген. Тюлина выясняется, что на всем протяжении как отряда ген. Тюлина, так и ген. Крымова (комбриг уссурийской конной), противник окопался в расстоянии 600- 1 000 шагов, имея не только спешенную конницу, но и значительные силы пехоты.
Об изложенном в донесениях моего штаба упоминалось неоднократно.
Поэтому предлагаемый способ действий неприменим».
На «усиление» отряда Тюлина был направлен 496-й пехотный полк, который оказался в «разваленном состоянии и совершенно НЕБОЕСПОСОБНЫМ».
Об этом генерал Олохов откровенно докладывал командующему 10-й армией:
«496-й пех. полк имеет всего 600 штыков, состоит из местных уроженцев, частью скрылся в окрестностях, без пулеметов, обоза, шанцевого инструмента, телефонного имущества, частью без шинелей, деморализован и надежной опорой коннице служить не может.
Прибывающий пограничный полк вряд ли находится в лучшем состоянии».
Обратите внимание, что этот 496-й полк имел в своем составе всего 600 штыков (это - численность ослабленного пехотного батальона той поры), да к тому же часть солдат уже дезертировала, а остальные не имели ни шинелей, ни пулеметов, ни обоза, ни даже лопат!!!
И это войско было призвано остановить прорыв германской кавалерии…
Удивило и то, что пограничный полк, который также был направлен на усиление отряда генерала Тюлина, также «вряд ли находится в лучшем состоянии».
В годы Великой Отечественной войны пограничные части НКВД были элитой Красной Армии, наиболее стойкими, дисциплинированными и боеспособными ее частями.
А вот при царе-батюшке, как выясняется, боеспособность пограничного полка была на таком же низком уровне, как у деморализованного и полураздетого ополченческого 496-го пехотного полка!
Вот ведь какие исторические парадоксы бывают…
На доклад командира гв. корпуса ген. Олохова начальник штаба 10-й армии ответил следующим сообщением:
"У ген. Тюлина 2 дивизии конницы и должны быть 2 полка пехоты для поддержки. Кроме того имеется еще гвардейская казачья бригада. Этими силами необходимо зорко наблюдать весь промежуток между правым флангом гвардии и левым флангом 5-й армии, имея большую часть пехоты в резерве в кулаке, дабы перебрасывать ее к угрожаемому пункту.
Задача ген. Тюлина - обеспечивать правый фланг армии, т. е. заблаговременно, дальней разведкой выяснить движение значительных пехотных частей противника, малые его силы удерживать и отбрасывать, а большие задерживать, давая своевременные о них сведения штабам армии и группы.
Отряд ген. Потапова также является подвижным резервом для поддержки отряда ген. Тюлина в точке напора противника, почему включить его в группу ген. Тюлина и растягивать до левого фланга 5-й армии командующий армией не признает возможным». (ВИА, д. № 150, лл. 312 и 343.)
Этот ответ начальника штаба 10-й армии полностью игнорирует тот факт, что так называемый «кулак из пехоты» не имел пулеметов, ружей, лопат, кухонь, обозов, обмундирования и не умел стрелять!!!
Какое вообще значение могли иметь эти 600 ополченцев (даже если бы они имели шинели и пулеметы с лопатами), при выполнении задачи по обеспечению стыка двух фронтов (!!!) и поддержки на этом стыке крупных конных отрядов?!
Как указывает в своей монографии Н.Ф. Евсеев, к утру 9 сентября 1915 года: «Конный отряд Тюлина в составе 1-й кубанской казачьей, сводной казачьей дивизии и отряда ген. Потапова… в общей сложности… имел 7 казачьих полков (42 сотни) и 600 штыков 496-го полка.
Перед фронтом конного отряда Тюлина развернулась 4-я германская кав. дивизия с батальоном 254-го рез. полка.
Отряд, растянутый на фронте 15 км, с 12 пулеметами, плохо управляемый своим начальником, покинутый соседом справа - конным отрядом Казнакова и лишенный поддержки гвардии на левом фланге, до вечера 9.9 сдерживал наступление немцев, но к вечеру не выдержал и отошел за р. Ширвинта, на фронт - Леонишки, Зыбалы, Антонове, Ширвинты...
Конный отряд Тюлина правым флангом отошел на 8 км, а левым-на 2 км за день боя…»
Ударные дивизии немцев (группы Эбена :2-й, 58-й, 10-й и 88-й рез. и 3-й кав. дивизий и 4-й конный корпус Гарнье) в этот день имели дело только с конницей Казнакова, которая, как уже говорилось, беспорядочно отошла за сутки даже не на 20, а на 45 км, в сущности не принимая боя.
10 сентября 1915 года начальник штаба гвардейского корпуса доносит начальнику штаба 10-й армии следующее:
"496-й полк, потеряв более половины своего состава, не удержался на восточном берегу р. Ширвинты и отошел в лес у з. Вербелишки... Левый фланг ген. Кузьмина-Караваева отходит, левый фланг ген. Тюлина под сильным напором противника отошел за р. Ширвинта и расположился от северной окраины д. Мецеюнцы, примыкая к левому флангу 496-го пех. полка, до д. Начанце; на левом участке наступал противник силой не менее полка пехоты, нескольких эскадронов, 8 орудий. Гвардейские казаки отошли на Романшканце…» (Рейхсархив, т. 8, стр. 500.)
Н.Ф. Евсеев отмечает полное отсутствие взаимодействия и взаимопомощи у царских войск в это время:
«Ополченцы 496-го пех. полка, вооруженные берданками, без шинелей, без лопат, в домашних рубахах, голодные, необученные, почти сутки дерутся бок-о-бок с императорской гвардией, которая могла оказать помощь 600 ополченцам-латышам, или сменить их, по крайней мере поддержать их артиллерийским и даже пулеметным огнем, но ни того, ни другого не сделала…
Фронт гв. корпуса проходил по заранее подготовленной укрепленной позиции, прикрытой труднопроходимыми болотами и проволокой, что заставило немцев воздержаться от фронтальной атаки этих позиций.
В резерве гвардии было 5 полков (вся 2-я гв. пех. дивизия и один полк 1-й гв. дивизии).
Наступавшие немцы, как об этом пишет начальник штаба гвардейского корпуса, обошли левый фланг отряда, т. е. прошли перед фронтом гвардии в расстоянии пулеметного огня, однако гвардия не предприняла даже огневой поддержки атакованного соседа, о чем свидетельствует как приведенное выше донесение нач. штаба гв. корпуса, так и следующая оперативная сводка штаба 10-й армии за день 9.9:
"В течение дня 9.9 на фронте конного отряда ген. Тюлина противник продолжал наступление, заставив части отряда отойти на линию Леснишки, Зыбалы, Антонове, Ширвинты; на фронте гв. кав. бригады тоже обозначилось наступление значительных сил пехоты противника, но отбито огнем.
На остальном фронте гвардейского и 5-го кавказского корпусов день прошел спокойно" (ВИА, д. № 21248, депеша № 220.).
Иначе говоря, части нашего гвардейского корпуса весь день спокойно наблюдали, как немцы бьют ополченцев и кавалеристов отряда генерала Тюлина и даже не сделали попытки прийти им на помощь!
Это при том, что в резерве гвардейского корпуса имелись вполне боеспособные части: ПЯТЬ лейб-гвардейских полков полного состава!!!
А с немцами дрался только полураздетый ополченческий 496-й полк и кавалерийские части…
«Спокойный тон оперативной сводки отвечал обстановке на участке гвардейского и 5-го кавказского корпуса, а также свидетельствовал о спокойном созерцании событий на стыке фронтов и на правом фланге армии.
Коль на фронте гвардии было спокойно, а ее соседа - конный отряд Тюлина - в течение дня серьезно потрепали, то естественно, казалось бы, поддержать атакованного соседа, но об этом ни штаб 10-й армии, ни командир гв. корпуса в течение дня не помышляли, уподобляясь китайским военачальникам, которые обычно охотно наблюдают, когда бьют соседа, не подозревая того, что со временем дойдет очередь, когда будут бить и "наблюдателей", - с горечью подчеркивает Н.Ф. Евсеев.
«В результате этих действий через сутки, т. е. к утру 10.9, образовался разрыв на фронте Кукунишки, Леонишки, т. е. на пространстве в 50 км, где у русских не оставалось даже разведки, куда естественно могли свободно маршировать германские ударные дивизии и 6-й кав. корпус Гарнье.
Таким образом, так называемый Свенцянский прорыв не явился следствием, талантов и качеств германского генералитета, но исключительно следствием неорганизованности русских, их небрежности, формализма и невысокой компетентности армейского, фронтового и главного командования русских в оперативно-стратегических вопросах.
Так русские сами и совершили "Свенцянский прорыв", - с гневом и горечью записывает Н.Ф. Евсеев.
Самое удивительное, что образование 50 километрового разрыва на стыке двух русских фронтов, наши военачальники, поначалу, даже не заметили:
«События этого дня не внесли никаких тревог и опасений за стык фронтов и фланг армии в штабе 10-й армии и штабе гв. корпуса, как это было и в штабе 5-й армии.
События этого дня ничего, казалось, не сигнализировали штабам северного и западного фронтов, а также штабу главнокомандующего.
В штабах фронтов в этот день, как успокоительное средство, читалась телеграмма начальника штаба главнокомандующего об ослаблении наступательной энергии немцев».
На фото: схема Вильно-Молодеческая операция 1915 г.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/24/803