Начало: http://www.proza.ru/2018/12/18/1961
Мария Павловна лежала на кушетке в холле, скрючившись и держась за живот. Ее рвало в тазик. Зрачки выпученных глаз были расширены, а кожа казалась неестественно бледной.
- Мелькает... туман, туман в глазах! Ничего не вижу! Живот режет... режет... ох, помираю, помираю! - В панике повторяла хозяйка.
- Мамочка, потерпи! - Суетилась вокруг нее дочь. - Я "Скорую" вызвала, сейчас Витю найдем, он что-нибудь сделает... Да где же он?
- Здесь он, - в холл широким шагов вошел Эдуард. А следом за ним - Виктор. Он тут же склонился над больной, посмотрел зрачки, пощупал пульс. И заговорил неожиданно властным, отрывистым тоном, которого Бэлла никак не ожидала от этого закомплексованного юноши.
- Что она ела или пила в последние несколько минут?
- Ничего не ела... - пролепетала Оленька. - Мама все переживала очень, попросила принести ей успокоительный бальзам ну тот, финский или немецкий, который Эдик привозит. Мама всегда его пьет, если сильно волнуется, ей помогает, хотя врач говорил, что...
- Может, что-то еще пила? - перебил Виктор.
- Нет, а...
- Это отравление. Дайте-ка сюда этот бальзам!
Оленька сбегала к тумбочке у окна и вернулась с красивой бутылочкой, оклеенной серебристо-зелеными ярлыками.
- Вот. Мама всего рюмочку выпила! ты же не думаешь, что...
- "Скорую" вызвали?
- Да, да... а как же. Из Кузнечного.
Эдик вытащил из кармана айфон.
- Тут поближе есть. Детский реабилитационный центр. Там хорошие врачи и хорошее шведское оборудование. И свой транспорт. Я позвоню.
Тем временем Виктор налил немного жидкости из бутылки в рюмку. Щелкнул зажигалкой.
- Черт... ничего не получается, слишком низкая концентрация спирта. Нужен кусочек меди! Быстро!
Бэлла сдернула с запястья браслет с медной подвеской в виде рыбки и протянула Виктору. Он нагрел подвеску в пламени зажигалки и опустил в рюмку. Тут же все почувствовали резкий неприятный запах.
- Дайте воды, побольше! Но сначала надо ввести антидот. Эдуард, около кухни на стене белый шкафчик. Это - аптечка. Найдете там жгут, одноразовый шприц, прозрачный пузырек с надписью С2Н5ОН. И другую. побольше, со шкалой на стекле. Это - физраствор. Несите все сюда.
Эдуард молча кивнул и послушно побежал исполнять приказание.
- Ольга Васильевна, ну где же вода? Так, одноразовой системы у нас нет... Мария Павловна, сможете пить самостоятельно? Видите мой палец?
Глаза больной чуть приоткрылись.
- Смутно... вижу... белые точки везде...
Эдуард вернулся с требуемыми принадлежностями. Распаковал шприц, протянул Виктору. Тот набрал в шприц немного спирта, затем физраствора, перетянул руку женщины жгутом повыше локтя и ввел раствор ей в вену.
- Теперь - пить. Как можно больше. Надо снова вызвать рвоту и промыть желудок.
Все то время Эдик скромно стоял в сторонке, стараясь не мешать профессионалу. Привычный порядок нарушился. Казалось, что они с Виктором поменялись местами. Только когда Виктор закончил действия по оказанию первой помощи, Эдуард спросил:
- Что с мамой?
- Метиловый спирт. Я сделал все, что мог. Но у меня нет ни нужных препаратов, ни оборудования. Нужна срочная госпитализация.
- Каковы шансы? - опять коротко по-деловому спросил Эдуард
- Отравление легкой степени. Концентрация метилого спирта в этом напитке не слишком велика. Если в ближайшие часы пациентку доставить в стационар, она выживет и, возможно, даже частично удастся сохранить зрение.
- Не может быть... - сдавленно проговорил Эдуард. - Не может быть, я покупал бальзам в фирменном бутике, от производителя, я всегда там беру! Ни разу не было, чтобы подсунули подделку... Тем более, метиловый спирт? Это уважающая себя компания, известная во всем мире!
- Мне тоже кажется это странным, - задумчиво проговорила Оленька, настороженно поглядывая то на Эдуарда, то на Виктора.
Заиграл рингтон, Эдик ответил.
- Да, вы туда приехали! Нет... Понял, сейчас встретим. - он нажал "отбой". - Оля, "скорая" остановилась на том берегу. Они не могут преодолеть мост. Надо маму везти к мосту. Нужны носилки.
Носилок в доме не нашлось, зато нашелся теннисный стол, на который и погрузили Марию Павловну. Эдуард с Виктором подняли импровизированные носилки за края и через заднюю дверь занесли в микроавтобус.
Бэлла смотрела из окна второго этажа, как они выехали, потом зашла к себе в номер. Тимур сидел в коляске, повернувшись лицом к окну и не двигался.
- Тимур, ты знаешь, что произошло?
Тимур не реагировал.
- Тим?! - испуганно подскочила Бэлла и тряхнула мужа за плечо. Он медленно обернулся.- Фф-у, как ты меня напугал!
- Тише! - Тимур приложил палец к губам. - Слышишь, что-то шумит? Похоже на рев самолета.
- Да ну, неважно. Тимур, надо отсюда валить! Срочно. Марию Павловну только что отравили метиловым спиртом. Ее уже забирает "скорая". Яд был в бальзаме, который привез Эдик.
- И что? Мало люди травятся контрафактным алкоголем?
- Ты не понял, это алкоголь высшего качества. Очень дорогой. Эдуард его в Финляндии покупал.
- То ты говорила, что паранойя у меня, а теперь сама во всем ищешь злой умысел. Думаешь, в Финляндии не бывает подделок?
- Не встречала. Может, и бывает. Дело в другом. Когда они ушли, я внимательно осмотрела эту бутылку. В пробке прокол. Понимаешь? Кто-то закачал туда метиловый спирт шприцем. Специально.
- О как... Вот что, ты права. Надо уезжать. Брать с собой Юльку с Марицей и сваливать.
- А Никиту?
- Никита не имеет к нам отношения.
- Так нельзя.
- Бэлла! Мы не знаем, кто это все вытворяет, но Юльку мы знаем, так? Ты же не думаешь, что убийца - она? Юлька твоя подруга. Марица - ребенок, за которого она отвечает. Поэтому мы их забираем. Тем более, Юлька не может уехать сама, она водить не умеет. Наш долг - ей помочь. А Никита - их родственник, чужой ребенок. Нас не касается.
Тимур не хотел признаваться себе, что с радостью предложил бы Бельчонку забрать отсюда только Марицу и рвануть подальше от этого жуткого места. Вы посмотрите, а? Тот зайца убить не может, эта ничего живое не ест, другая всем сопли вытирает, адвокат все проблемы решает, Витя - вообще доктор! Сплошные пацифисты и гуманисты. А уже один человек застрелен, второй отравлен, третьего чуть с балкона не сбросили... И как-то очень не хочется быть четвертым. Но без Юльки Марицу забирать нельзя. Незаконно.
- Тим, я еще смотрела, Никита куда-то ходил один. Там ниша в стене, а в ней маленькая дверь.
- А? А... там кладовая. Всякие швабры хранятся. - Тимур крутанулся на одном колесе. - Вот что, Бэль, ты права. Собирай вещи. И скажи Юльке, чтобы собирала Марицу. Но особенно пусть не афиширует. Потом с дороги уже позвоним хозяйке, извинимся и все такое.
Бэлла быстро покидала шмотки в чемодан и постучала к Корицкой.
- Кто это? - приглушенно отозвалась Юлька.
- Это я. Открой.
Юлька медленно приоткрыла дверь, глядя на нее испуганными глазами. Чуть пониже дублировала ее взгляд Марица. Две перепуганных девчонки.
- Собирайтесь. Мы уезжаем.
- Вместе? - с надеждой спросила Юлька.
- Да. Вы с девочкой, я и Тимур. Мы решили, что здесь опасно. Мы не знаем, кто преступник, им может оказаться любой. И никому не говори.
Шорниковы и Юлька с Марицей спустились вниз. Со стороны их можно было принять за беженцев из зоны военных действий - растрепанные, с собранными наспех чемоданами, напряженные мрачные лица у взрослых и испуганное - у ребенка. В коридоре их встретила заплаканная Оленька.
- Уезжаете? Я Вас понимаю! Мне тоже так страшно... Не знаю, что делать. Пожалуйста, побудьте со мной, пока полицейский не приедет. Он уже вот-вот обещал быть. Ждали к вечеру, но я позвонила, попросила, чтобы прямо сейчас кто-нибудь приехал.
- Зачем? - спросила Бэлла.
- Так ведь маму отравили! И мы не знаем, кто это сделал... Может, конечно, бальзам некачественный, но Эдик всегда там покупал, и всегда он был хороший. Но главное... - Ольга понизила голос. - Главное, посмотрите, вот! - Она раскрыла ладонь, на которой лежала серебристая пробка с выпуклыми буквами. - Видите, вот здесь, около точек над "о" проколота фольга! А теперь смотрите с обратной стороны - там тоже проколото! Я, может, и дурочка, но не настолько же. Понимаю, что это значит... - она обвела присутствующих вопрошающим взглядом.
Тимур кивнул.
- Да, - согласилась Бэлла. - Я тоже это заметила.
- Поэтому вы уезжаете? Подозреваете кого-то из нас?
В ее голосе было столько горечи и стыда, что Бэлла соврала:
- Нет, Вас, Оля, мы не подозреваем. Но в доме были еще люди, мы плохо их знаем... Это мог сделать кто угодно.
- Господи, маму-то за что? Что Эдик способен на такое, я не верю... Он, конечно, не ангел, но чтобы маму... нет, невозможно! Но тогда кто, неужели, Витя? Но зачем?!- Оленька снова заплакала. Потом вытерла слезы, высморкалась и сказала уже другим голосом, в котором слышалась готовность держаться, несмотря на все трудности, и бороться за справедливость, чего бы ей то ни стоило. - Я так это не оставлю! Я заперла библиотеку, где стояла бутылка с бальзамом, и вызвала полицию. Пусть они все осмотрят. Тот, кто это сделал, мог оставить следы, отпечатки пальцев!
- На чем? - скептически скривился Тимур. - Эту бутылку, наверное, уже все захватали. А в библиотеке что может быть? Отпечатки пальцев на книгах или на полках? Это ничего не доказывает.
- Ну, я не знаю, что и на на чем! - воскликнула Оленька. - Я же в этом ничего не понимаю, но я читала детективы и знаю, что преступник может попытаться уничтожить следы... Вот я и закрыла на всякий случай, чтобы туда никто не вошел.
- Зачем тогда нужны мы? Полиция сейчас приедет...
- Уже скоро. Пожалуйста! Я очень боюсь оставаться одна. Я бы сама уехала, я умею водить машину... ради мамы научилась, чтобы ее возить... - женщина опять всхлипнула, но справилась с чувствами. - Я бы уехала, но в доме Никита, я не могу его бросить! Мальчик очень сложный... тихий, но упрямый. Если что втемяшится ему, ничего от него не добьешься, все равно сделает по-своему! А он вбил себе в голову, что должен расследовать, кто убил дядю... Сидит, вон, со своей электронной игрушкой, сыщика изображает. Что взять с ребенка? Я рада, что хотя бы сидит спокойно... Спать его уложить пыталась - ни в какую. - Увидев, что гости, вроде бы, остановились в нерешительности, Ольга повеселела и тут же, боясь, чтобы они не передумали: - Сейчас койфейку поставлю! Бутербродиков нарежу... Вы проходите пока вот сюда, в мою комнату. А то на веранде... все это... я не могу. А в холле маме плохо было, я прибрала, но все-таки... Вы проходите, проходите, там у меня чисто и стол есть!
Оленька метнулась на кухню. Юлька с Марицей вошли в комнату хозяйки и присели на краешек дивана. За ними вошла Бэлла, следом - Тимур.
- Что-то мне не очень хочется пить кофе в доме, где только что кого-то отравили, - мрачно заметил Тимур, останавливаясь посередине комнаты.
Бэлла огляделась. Первое, что сразу бросилось в глаза в безупречно убранной комнатке - большое трюмо, по бокам от которого тянулись маленькие полочки, уставленные баночками с косметикой, потертыми но чистенькими шкатулками и прочими женскими штучками. На самой верхней полке красовалась фигурка, вылепленная из синего пластилина и украшенная горошинками белого. По объему фигурка как раз соответствовала половинке бруска. И никаких признаков вмешательства в творение автора не наблюдалось.
- Да нет, - Бэлла выдохнула и улыбнулась. - Не думаю. К тому же, она ведь, наверное,будет пить кофе с нами.
Тимур и сам подумал, что перебрал с подозрительностью, когда Оленька принесла кофе в кофейнике, и пять чистых чашек с блюдцами, составленными в стопочку. Сыр, ветчину, овощи и нарезанный хлеб она тоже разложила на общем подносе, чтобы каждый мог сделать бутерброд себе по вкусу. Хозяйка разлила по чашкам кофе, добавив побольше сливок в чашку ребенку, села и первая отхлебнула из своей чашки. Тимур и Бэлла сделали себе по бутерброду с сыром и пластиками огурца. Марица положила сыр на ветчину и запихала в рот. Потом, жуя, сделала себе два сэндвича, где ветчины было в два раза больше, чем хлеба, и один втихаря засунула в карман. Юлька есть не стала. То ли на нее так подействовали слова Тимура, и она боялась, что ее отравят, то ли из-за того,что сыр на подносе лежал рядом с ветчиной и даже прикасался к "продукту убийства животных".
Когда во дворе послышался знакомый кашляющий треск останавливающегося мотоцикла, хозяйка и вовсе расслабилась. Наверное, почувствовала себя в безопасности.
- Я вам еще на дорожку бутербродиков сделаю... а для девочки у меня шоколадка есть! Вы уж... не забывайте нас, Бэллочка Аркадьевна! Я так рада,что с вами познакомилась!
- И я - тоже, - тепло ответила Бэлла, внутренне ликуя, что ее подозрения насчет возможного использования пластилиновой снегурочки не подтвердились. - Да что же мы все на "Вы", давайте, Оля, уже на "ты" перейдем.
Оленька кивнула и аж покраснела от удовольствия. Бэлла утвердилась во мнении, что у хозяйки серьезный непорядок с самооценкой. Она была как будто бледной тенью своей мамы. И Бэлла не задумывалась всерьез о том, чтобы продолжать знакомство с бесхребетной "золушкой", добровольно принимающей на себя роль всеобщей прислуги. С такими людьми Бэлле было скучно. Впрочем, ей было жаль несчастную Оленьку, и неприязни к ней Бэлла тоже не испытывала. Хотя ее всегда немного раздражали люди, не умеющие бороться за свои интересы. Впрочем, Оленька была настолько безобидна и непосредственна, что вызывала только грустное умиление и жалость, но не презрение. Бэлла подумала, что за свою жизнь ни разу не встречала таких людей - которые могут ей нравиться несмотря на то, что представляют буквально квинтэссенцию неуважаемых ею личностных качеств. Удивительно, но несмотря на свою робость, простоватость, явный недостаток интеллекта, стереотипное мышление и ярко выраженный комплекс "некрасивой подруги", с обожанием взирающей на "звезду" из "другого мира", Оленька в целом была обаятельной женщиной. Приятной в общении. Вероятно, это достигалось какой-то особой цельностью натуры, гармоничностью, где все было неотъемлемой частью ее образа, даже комплексы. Образа милого, беззлобного, беззащитного и очень женственного. Бэлла даже невольно провела аналогию с Оленькой из "Служебного романа". С ее печальной, не сложившейся судьбой, которая привела не к озлоблению, а лишь к принятию жестокой реальности - с грустью, но безропотно. И еще Бэлла почему-то с первых минут знакомства не сомневалась, что у Оленьки нет детей. Женщины, испытавшие счастье материнства, чувствуют себя совсем иначе. А на всем ее облике как будто стояла "печать старой девы". Такие, как она, только мечтают под сериалы, роняют слезинки под песни Булановой и стараются забыть те жестокие моменты своей жизни, когда кто-то посмеялся над их искренними чувствами. И прощают этого кого-то. И продолжают считать хорошим.
Лейтенант, надеявшийся, что последнее предстоящее ему на сегодня приключение - это извлечение пули из сосны и приобщение ее у делу, являл собой жалкое зрелище. Глаза, покрасневшие и слезящиеся от бессонной ночи выражали покорность ишака, обреченного до конца жизни вертеть жернова, к которым он прикован. Буркнув себе под нос: "эх, жисть проклятая", он добавил, уставившись на Тимура И Бэллу: "Раз вы здесь, будете понятыми. А то нет же больше никого... а если тянуть резину, этот ваш... адвокат... меня живьем сожрет". Те с готовностью кивнули. Дознаватель начал осматривать библиотеку. Казалось, искать тут нечего. Он и старался не особенно. Спросил для проформы, на какой полке стояла бутылка. Оленька показала. Полка находилась чуть выше головы человека среднего роста. Поэтому до нее было легко дотянуться, но не каждый мог бы туда заглянуть. Дознаватель подставил табуретку и заглянул. Затем достал из кармана пинцет и полиэтиленовый гриппер. И прокомментировал:
- Понятые, обратите внимание. В осматриваемом помещении найден пустой одноразовый шприц и полиэтиленовая упаковка от одноразового шприца. - Слезая с табуретки лейтенант охнул, схватившись за поясницу, повторил свою любимую призказку про "жисть проклятую" и удовлетворенно положил гриппер с уликами в свой видавший виды портфель. - Ну вот, отправим на экспертизу. Если есть отпечатки пальцев, сличим их с отпечатками, которые снимем у всех подозреваемых...
- У каких это - у всех? - захлопала глазами Юлька.
- У всех вас! Вы же все тут со вчерашнего дня сидите...
- И у меня возьмут отпечатки пальцев? - с радостной надеждой спросила Марица?
- Если там будут детские отпечатки, то и у тебя. - следователь глянул на нее, скорчив рожу сказочного злодея, но Марица не испугалась, а засмеялась:
- Вы так похожи на Бармалея! Он тоже в конце фильма лысый и такой же грустный и смешной!
Лейтенант стушевался и непроизвольным жестом пригладил зачесанные на плешь редкие волосы.
Бэлла тем временем уже засунула в машину их чемодан на колесиках и вернулась за сумкой.
- Ну все, нам пора. Наши паспортные данные и координаты Вы уже записали, так что, раз мы пока не задержаны, наверное, можем ехать?
Лейтенант махнул рукой: мол, да, езжайте.
Все четверо, вместе с Марицей, которая уже не хотела никуда ехать, а хотела, чтобы ее подвергли дактилоскопической экспертизе, разместились в "Кроссовере". Коляску сложили и сунули в багажник, и Бэлла наконец-то вырулила за сетчатый забор, за которым они с Тимуром провели такие поистине незабываемые выходные.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/18/2075