Нам дышит в окна слово из эдема
и демон мой терзается в кружкЕ.
Пчела, как фрейлина вкруг хризантемы,
фривольности жужжит вся в кураже.
И комнаты от чувств и хлама узки...
Графитом клятва чётко по стене
над тем же прежним ложем, лишь по-русски
гласит: “Пусть ложе верностью тесней”.
В подсказках древних так же голос меток
их души от погибелей как щит.
Смотритель зрит следы от статуэток...
(в демарше лики, глянец, и плащи).
Досадой луч осыпал родиолы,
застыл гардемарином георгин...
И как во сне чуть слышен звук виолы,
а в тонах стон далёких герцогинь.