Милый друг... Альманах выпуск 2

 

 Памяти нашей незабвенной Галины Девяткиной. Ушедшей в сентябре 2016 года...
*******************************************************
Наш вахтенный механик из Норильска
Собрался летом отдохнуть на материк,
Чтоб не скучали мы в своём Таймырском,
Нам Бультерьера он подкинул, чтоб привык.

Собак-то много на Таймыре куролесят,
Но сами кормятся и спят они в снегах,
За леммингами бегают – кудесят,
Их ноги кормят, сила вся в ногах.

Наш Бульт, едва сошедший с вертолёта,
Щенков приметил Лаек вдалеке,
Решил свой нрав включить, видать с налёта
И кинулся он к стайке налегке.

Щенки подняли шум, щенячий визг «включили»,
Когда один  укус за холку схлопотал,
Но мигом сбились в круг и дать отпор решили,
И Бульт был окружён, в ловушку он попал.

Щеночки-лаечки в свою игру играли,
А Бульт всё кИдался – «босёр-тяжеловес»,
Он злился, скалился, теперь его кусали,
Им было всё равно – с зубами он иль без.

Зубастой пастью Бульт был упакован,
Был злобен, словно Тайский крокодил,
Но жалкий жребий был уж уготован,
Теперь наш Бульт от страха заскулил.

Испуг в глазах был виден не на шутку,
Он хвост поджав,  присел на лапы за гараж,
Впервые понял я, как грузного мишутку,
Собаки держат на охоте, войдя в раж.
*************************************

Большой, унылый пес бездомный,
им правил голод неуёмный,
стоял у входа в магазин «CARMEZ».
Вошла, купила мясо, вышла, – не исчез!

Лишай на лбу. Голодный, - ох, бедняга!
Взгляд умных глаз. Естественно – дворняга!
Стоит, надеется на доброту людей.
Видать, случались встречи с ней.

С ступеней магазина я сошла. Потом
назад взглянула, - пёс идёт за мной:
почуял, что могу делиться с псом.
Но мясом – как? Трудней, чем колбасой.

Как оторвать от мяса кость? Я попыталась.
И даже дважды. Нет, я зря старалась.
- «Ну, извини, брат, не судьба!» - Пошла к лоткам:
укроп, петрушку, лук я покупаю там.

Ан, глядь, - пёс следует за мной:
он не сдаётся, спорит он с судьбой!
Спросила «на авось» торговку луком:
- «Случайно ль нет ножа?» - «Да, есть».

Обрадовалась: буду псу я другом!
Изголодавшемуся – будет что поесть.
Разок поправлю чуть его дела!
Отрезала я с мясом кость, дала.

Пёс зубы сжал, обратно побежал
и, будто в благодарность, хвостом мне помахал.
Как нынче этот пёс живёт?
И часто ль ему кто-то подаёт?

Так, пусть в две тысячи шестой, «Собачий», год
и людям и собакам больше повезёт!

2006.

О встрече с псом написано давно.
Увидеть пса теперь – не суждено.
Усилили отлов/отстрел собак...
Ужиться псам с людьми – никак?
2009.

***********************************

     ВЯЧЕСЛАВ ТОЛСТОВ  Собачья смерть 2

    Когда я был молод, почти здоров и относительно красив, то был у нас охотничий кобель по кличке Байкал. Умнейший был пёс – поумнее многих нынешних людей. С самого щенячьего возраста у нас жил и стал едва ли не полноценным членом семьи.

    Отец наш, ездя на казенном «УАЗ»-ике, сажал его на пассажирское сиденье. А для большей комичности ситуации одевал ему одну из своих кепок. В кепках они вообще очень похожи были, отец и Байкал. У обоих одинаково важные рожи с рыжим отливом были.

    Однажды на японской машине с правым рулем приехал Сергей - дядька мачехи. Такие машины тогда были еще невиданными в наших диких местах. Отец наш, находясь в значительном подпитии, взял машину родственника покататься и, по привычке, посадил Байкала на пассажирское сиденье. А в это время на берегу деревенского озера сидели мужики, чинно и степенно выпивали, скудно закусывая. Смотрят, а по плотине едет машина, за рулем которой сидит важный кобель в кепке и презрительно на них смотрит… Двое после этого «чудного мгновенья», выражаясь языком великого русского поэта, пить бросили совершенно. Третий же участник озерных посиделок пару месяцев после этого заикался.
 
    Много и отец, и я с Байкалом дней на охоте провели. Очень толковый был гончак. Однажды зимой нарвался я на кабана матерого. Картечь из одного ствола ушла неудачно, а дробь из другого попавшая в рыло кабана только раззадорила. Бросился он на нас с Байкалом, желая предать скорой и мучительной смерти. Насилу, и только благодаря Байкалу, отвлекшему внимание этой клыкастой машины смерти, вскормленной на желудях и совхозных зерновых, я тогда увернулся.

   Самоотверженный Байкал, спасая меня, оказался менее удачливым. Кабан распластал ему брюхо и задев меня по ноге ломанулся в засыпанный снегом кустарник.
    Снял я с себя варежки, свитер, рубаху и шарф и замотал этим тряпьем кобелю пузо. Бросил рюкзак и патронташ, чтобы не замедляли скорость. Взял только пару пулевых патронов, зарядив ружейные стволы, и нож с патронташа. Перетянул ремнем от патронташа свою поврежденную ногу, дабы прекратить ток крови и довольно бодро поковылял вслед за кабаном.

    Подранка отпускать никак нельзя было, ибо есть у раненых диких свиней такая дурная привычка – заляжет где-нибудь в зарослях и будет ждать, пока в пределах досягаемости какой-нибудь человек не появится, чтобы кинуться на него. А для непривычного человека, особенно если нападение внезапно, то и домашняя свинья смертельно опасна.

    Помнится, встречался мне случай, когда пьяный хозяин заснул в свинарнике, а любимая свинья ему лицо обглодала. Да и за порванное брюхо Байкала посчитаться все-таки стоило. Догнал я, не смотря на сильную боль в ноге, и завалил наглую скотину эту. По-быстрому вырезал ему яйца, чтобы избавить мясо от вони[1]. Закопал оскопленную тушу в снег и бросил сверху пару стрелянных гильз. Отличное средство от крупных и мелких лесных хищников, которых запах сгоревшего пороха весьма хорошо отпугивает. Потом пока вернулся назад, пока кобеля донес до нашей деревни на руках, а там километров девять было от места этой кровавой трагедии, то обморозил себе руки.
    За тушей поверженного кабана я вернулся вместе с соседом, Колькой Лобаном. Еле дотащили на санках вдвоем с ним до деревни. Матерый был веприна. Я долго потом его здоровенный клык на стальной цепочке на шее носил, пока не украли. Байкал, которому я зашил живот, вложив во внутрь вываливающиеся кишки, тогда выжил, а вот мне врачи чуть кисти не ампутировали.

    Правда я послал этих самонадеянных гиппократов и поехал к матери отца - бабушке Дуне в деревню Т. где два месяца лечился. Она лечила травами, наговорами и прочими народными средствами и руки, вопреки прогнозу официальной медицины, мне спасла. Хотя в сырую и холодную погоду, не смотря на то, что так много лет прошло, они по-прежнему болят.
     А выжившего Байкала через два года отравили подло и глупо. Тогда какие-то собаки порвали овец, а хозяйка отары со злости и глупости посыпала растерзанные туши ядом. А Байкал как раз три ночи накануне выл, как будто предчувствуя гибель[2], и я, по указанию мачехи, которой надоел этот шум, отпустил его, ночью, с цепи, побегать. Вот и побегал на свою голову. Пострадал совершенно безвинно, как часто случается – сожрал отравленного овечьего мяса и через трое суток в жутких мучениях околел.
    Помню, пытался я отпаивать его парным молоком, чтобы нейтрализовать действие яда, желудок ему промывал, кормил собственноручно изготовленным активированным углем, но все оказалось бесполезным. С вепрем он сумел справиться, а с человеческой глупостью и подлостью нет. Впрочем, такое свойственно не только собакам… Сколько лет прошло, а как вспомню так все равно Байкала жалко. А еще жалко детства, которого больше уже не будет.

[1] Так как домашних кабанов всегда «холостят» или «выкладывают» то есть удаляют хирургическим путем им яйца, то их мясо не пахнет. Впрочем, сказать по правде, мы и вырезанные кабаньи и бараньи яйца, предварительно вымочив в воде, жарили и с аппетитом поедали. Только привередливая мачеха отказывалась их есть. Кричала: «Это вонища!».
[2] Согласно народным поверьям: если собака воет, подняв голову вверх, то это к пожару, а если воет, опустив голову вниз, то это к покойнику в доме. Мачеха, узнав эту примету, занервничала и стала смотреть из окна прихожей в бинокль, определяя направление морды воющего Байкала. Ночью она боялась во двор выходить.


****************************************
     КУЗНЕЦОВА ЕЛЕНА Два бомжа и собаки      
 
    Два бомжа неопределённого возраста медленно шли впереди меня, распространяя вокруг своеобразный  запах, шаркая разношенными сапогами и глухо кашляя.
Высокий, толкая перед собой  маленькую тележку с привязанной к ней грязной и мятой сумкой, сильно прихрамывал, а маленький странно  сутулился, и его  левая рука висела плетью вдоль туловища.  Было ощущение, что правая половина его шла впереди, стараясь тащить левую часть тела. Лиц бомжей  видно не было и только согнутые спины выдавали скорбь от тяжести страданий и зимней непогоды.

    Позади бомжей семенили две большие  лохматые дворняги.  Чёрная беспокойно крутила головой по сторонам, приглядываясь к прохожим, а рыжая шла, наклонив голову и  принюхиваясь к запахам грязной и слякотной январской дороги. Всклоченная лохматая  шерсть и настороженная походка обеих выдавала их вынужденное  бродяжничество и  принадлежность к бомжам.

    Вдруг, из окошка хлебного ларька, мимо которого уже прошла  вся компания, вылетел, видно брошенный сердобольным продавцом, большой пухлый лаваш и упал на тротуар. Черная собака с быстротой молнии рванулась к подачке,  схватила и  хотела убежать. А рыжая  мощным прыжком сбила её с ног, прижала к мокрому асфальту и отняла уже грязную, но такую драгоценную еду.
    Чёрный пёс, повизгивая и тряся головой, видно рыжий  сильно укусил его за ухо, обижено отстал от бомжей, прижал хвост и, уже не любопытствуя по сторонам, плёлся сзади.
     А рыжий? Он  не спеша обогнал своих хозяев и… положил перед ними свою добычу!
    Высокий бомж поднял лаваш, вытер его какой-то своей тряпкой и, разломив пополам, отдал половину   верному  рыжему, а вторую половину  разделил на две части и четвертушку  кинул назад, даже не оглянувшись, в полной уверенности, что  чёрный  и так идёт за ними.
- А оставшаяся четвертушка?
Она  исчезла в мятой сумке бомжей… про запас.

Поделились.

26.01.2015 г.

******************************
СТАНИСЛАВ ФИШЕЛЬ
 
Я о такой мечтал давно,
Но наяву не чаял встретить.
Она пришла, как из кино,
Чтоб на любовь мою ответить.

Мне одному она верна,
Всегда нежна и терпелива.
Не упрекнёт меня она,
Хотя б я выпил бочку пива.

Она не спросит никогда,
Куда я дел мою зарплату,
И только смотрит виновато,
Когда на завтрак лишь вода.

А вдруг случится загулять
И приползти домой с рассветом,
Всё так же станет целовать,
Любым довольствуясь ответом.

Я для неё кумир навек,
Жизнь за меня положит в драке...
Чего не сможет человек,
То по зубам моей   собаке!

****   ****   ****   ****    ****

За дверью надрывно рыдает мой пёс –
Я ключ повернул, уходя на работу…
Он мне отдаёт всю любовь и заботу
И я, уходя, его сердце унёс.

Он в страхе, он в панике – что, если в мире,
Куда я беспечно ушёл без него,
Захочется встречной собаке-задире
Напасть на меня ни с того, ни с сего?

Кто знает, какая угроза нависла?
Страшнее собаки – плохой человек!..
Вся жизнь для собаки лишается смысла,
 Когда я с утра исчезаю навек...

***********************************************
      ВЛАДИМИР УДОД Цезарь
    Кто из мальчишек не зачитывался рассказами о знаменитом пограничнике Карацупе и его верном друге Ингусе? Я не был исключением. Даже учительница украинского языка не смогла отобрать у меня потрёпанную, без обложки книжку об этом герое, от которой я не в силах был оторваться третий урок подряд, пропуская даже перемены. И вот спустя шесть лет я сам становлюсь инструктором служебной собаки. Не сразу, понятно; сначала прошёл курс молодого бойца, потом девять месяцев учёбы в Душанбинской школе инструкторов служебных собак, а потом распределение на первую заставу Серахского пограничного отряда. Но обо всём по порядку.

    Отбор в школу инструкторов был жёстким. Кроме меня желающих набралось более ста человек, а застав в отряде всего шестнадцать и на каждой только один инструктор. Прошли собеседование – отсеялась треть, потом проверили физподготовку – кросс пять километров. Если собеседование, на котором проверяли умственные способности, я прошёл нормально, то бег для меня представлял серьёзное испытание. Дело в том, что незадолго до этого я натёр ногу и обычная водянка превратилась в «приличную» язву, в которой можно было увидеть кость моей правой пятки. В Средней Азии с такими вещами не шутят. Обратиться в санчасть означало поставить крест на школе. Решил терпеть. Условия были простые: первая двадцатка получает шанс на поездку в Душанбе. Остальных даже не будут рассматривать в качестве кандидатов. Пришёл в первой десятке. Желание победило боль.

    Всё свободное время ходил в ветчасть, помогал прибирать в вольерах, выгуливал собак. Мне это было интересно и совсем не в тягость. Думаю, именно по этой причине мне начальник ветслужбы капитан Ш. отдал крепыша по кличке Цезарь. На тот момент ему было девять месяцев и никакой подготовки. Это был плюс: работать приходилось с чистого листа. Первое, что сделал мой юный питомец, содрал поводком кожу с моих ладоней. Я не имел ни малейшего понятия как обуздать всё время рвущегося вперёд пса. Признаюсь честно: на тот момент я не понимал своего счастья и тихо недолюбливал упёртого питомца. Он меня, видимо, тоже. Перемена в отношениях произошла уже в школе инструкторов. Перемена места сказалась на обоих и, поставив Цезаря в вольер, который стал ему новым домом, я впервые обнял его, как родного и почувствовал взаимность.

    Сказать, что в школе была строгая дисциплина – ничего не сказать. Там была очень суровая дисциплина, на два порядка выше, чем   в учебке. В основном налегали на бег, стрельбу и непосредственно на занятия с собаками. В свою очередь эти занятия подразделялись на теорию и практику. Возглавлял нашу первую учебную заставу капитан с немецкими фамилией и внешностью. Специалист высочайшего уровня, жёсткий, порой, до жестокости, но корректный: к курсантам обращался только на «вы», очень требовательный, всегда подтянутый, безукоризненно одет по форме, которая прекрасно сидела на его худощавой выше среднего роста фигуре. Когда он злился, на его скулах играли желваки, и это заставляло нас цепенеть. Признаюсь честно: это был последний человек в моей жизни, перед которым я испытывал страх. Правда, позже этот страх перешёл в большое уважение. Пройдя школу этого человека я больше не испытывал в своей жизни робости перед начальством.

    Каждый день приносил что-то новое. Кое-что стало получаться в общекомандной дрессировке. Сначала мы научились ходить «рядом» по квадрату, потом «сидеть», «лежать», «стоять». Совсем неплохо обстояли дела с «задержанием» - Цезарь легко валил помощника с ног и с наслаждением трепал. Хуже всего обстояло дело с командой «ко мне». Тут мой подопечный издевался надо мной как хотел. Не помогала даже приманка из мяса; почуяв свободу, моя псина спешила вдоволь порезвиться подальше от меня. Хотелось за такие дела набить его лохматую морду, но нельзя, получишь обратный эффект: тогда команда «ко мне» будет восприниматься как «беги от меня».

    Когда приступили к следовой работе, была в разгаре весна. И тут очередная напасть – черепахи. Вся подлость этой рептилии кроется в её безобидности. Бежим мы, с Цезарем по следу, добросовестно принюхиваемся к запаху, который оставил помощник (такой же курсант, как и я), работаем одним словом. И тут нагло переползает нам путь это панцирное существо. Собаке же интересно, даже больше, чем мне и она тут же забывает, чем мы только что занимались и начинает играться с непонятным животным. Эта беда постигла каждого курсанта. Но наши курсовые сержанты знали, как с этим бороться. Мы наловили черепах, принесли их в питомник, намочили в воде, к лапкам привязали провода и подсоединили их к динамке от телефонного аппарата. Крутанешь ручку и ток пошёл. Не смертельно, зато чувствительно и неприятно (на себе испытал). Только собака схватит ползущую тварь – поворот ручки – разряд – недоумение собаки. Цезарь оказался понятливый: после двух попыток охота играться с черепашками-нинзя пропала навсегда. Но были и бестолковые собаки, которые разгрызали бедных черепах, но от добычи отказываться не хотели даже после многократно полученных разрядов тока. Как бы там ни было, а со следовой работой у нас дела пошли в гору. А это самый главный и самый сложный вид дрессировки.

    Мне казалось, что всё у меня замечательно получается и заслуги талантливой собаки я приписывал себе. Но после одного эпизода я в корне пересмотрел своё отношение к процессу непосредственно моей подготовки. Опять-таки благодаря капитану с немецкой фамилией. Однажды на полевых занятиях он проверял мою следовую работу. След был проложен с одной сопки на другую. Маршрут помощника знал только капитан и сам помощник. Стоя, как Наполеон на сопке в начальной точке, кэп мог наблюдать почти весь процесс, не просматривалась только конечная точка, где прятался учебный нарушитель.

    Резво берём след и по крутому склону спускаемся вниз. Делов-то: метров триста под горку, если каждый день только по утрам приходится пробегать три километра по пересечённой местности на время. Но вот спуск окончен, немного оврага и резкий подъём, градусов сорок, а местами и круче. Цезарь на длинном поводке постепенно начинает меня тащить, поскольку силы меня быстро покидают, и я бессовестно использую свою розыскную собаку как ездовую.
- Курсант,- раздаётся за спиной строгий голос капитана, - отпустите поводок!
    Я вроде как не слышу, хотя такой акустике может позавидовать любая филармония. Продолжаю крепко держать поводок. А язык мой уже составляет конкуренцию языку Цезаря. Бегу, ещё пока бегу.
- Курсант, я кому сказал: отпустите поводок! – ещё злее крикнул капитан. Слова будто кувалда запущенная в спину.

    Я чувствую спинным мозгом, как заходились желваки у супостата, и неохотно разжимаю ладонь. Цезарь как стрела уходит от меня вперёд, я пробегаю ещё несколько метров и перехожу на шаг.
- Курсант, бегом! – не унимается капитан.
    Впечатление такое, будто он в каких-нибудь паре шагов у меня за спиной. Пытаюсь выполнить команду. Сил хватает только на тридцатиметровый рывок, а дальше снова перехожу на шаг.
- Бегом, курсант, бегом!
    Опять пытаюсь изобразить бег, но это уже нельзя назвать даже бегом трусцой. «Да где же конец этому следу?» - думаю я с тоской. Цезаря уже давно не видно, а я ещё так далеко от вершины. Хорошо, что успел заметить, где он скрылся, а то   несдобровать бы. Ну вот, наконец,  я наверху. На полусогнутых продвигаюсь ещё с полсотни метров и вижу в небольшой яме помощника, которого яростно треплет Цезарь.
- Забери ты своего Цезаря! – орёт мой дружок Женя. – Сколько можно тебя ждать?
    Сил хватает только на то, чтобы отодрать собаку от помощника и повалиться рядом. Не успеваю отдышаться, как тот же металлический голос зовёт:
- Курсант, ко мне!

    Хвалю словами Цезаря за хорошую работу, поощряю его кусочком лакомства из сумочки на ремне и плетусь к начальнику учебной заставы. Тот недолго думая начал меня экзаменовать:
- Назовите мне, курсант, условия образования условных рефлексов у собаки.
    Я задумываюсь и начинаю неуверенно отвечать:
- Условиями образования условного рефлекса у собаки является наличие двух раздражителей: условного и безусловного…
    Дальше было ещё шесть пунктов, но я помнил только последний, самый простой: здоровье и бодрость собаки. Но пять пунктов из семи я осилить не мог.
- Как же вы собираетесь учить собаку, когда сами не знаете самого основного? – спросил капитан. В голосе не было злости и даже раздражения, только нотки обиды человека, впустую потратившего на бездарного ученика время.

    Мне было ужасно стыдно. Что я мог ответить? Я молчал.
- Когда я подыму вас среди ночи и спрошу, что необходимо   для выработки у собак условных рефлексов при дрессировке, то у вас от зубов должно отскакивать знание основных условий их образования. Вы меня поняли, курсант?
- Так точно, товарищ капитан! – виновато ответил я, радуясь концу экзекуции и с твёрдым убеждением того, что я эту теорию одолею досконально, чтобы ни самому, ни капитану за меня не было стыдно.

    Через пару дней, разбуди меня кэп среди ночи, я бы ему назвал все семь пунктов без запинки. Теории в школе уделяли не менее серьёзное внимание, чем практическим занятиям. И это правильно.

    На выпускном экзамене Цезарь меня не подвёл. А может быть, я его? Сдали мы все экзамены на «отлично». Это означало получение сразу трёх лычек, вместо двух. То есть, минуя звание младшего сержанта, присваивалось звание сержанта. Мелочь, но приятно. Теперь было одно желание: граница. Но тут вызывает начальник учебной заставы (уже другой, наш капитан получил должность начальника штаба) и предлагает остаться курсовым сержантом в школе, обучать новое поколение курсантов. Расстаться с Цезарем? Ни за что! Умоляю, едва не плачу. Начальник сдаётся и отпускает. Я по-настоящему счастлив.
    Счастливое было время. Сколько друзей подарила школа ИСС, сколько осталось хороших воспоминаний. Я молод, здоров, хорошо подготовлен, но, главное, со мной на границу едет мой верный, надёжный Цезарь.
     *           *         *
    Душанбе в Мары нас семнадцать новоиспечённых инструкторов служебных собак доставил военно-транспортный самолёт. Далее в Серахс добирались на «Урале». В отряде мы расположились на территории ветчасти и стали не без тревоги ожидать распределения по заставам. Никому не хотелось вытянуть «счастливый» билет и попасть на пятую «морскую» заставу, носившую гордое имя Кельхауз. На этой заставе вода была только привозная и местность, на которой располагался охраняемый участок, была равнинная, продуваемая знойными ветрами и выжигаемая беспощадным туркменским солнцем. Найти хотя бы какую-нибудь спасительную тень во время службы было большой проблемой. Мне повезло: я получил распределение на первую заставу с менее звучным именем Каратекян, что переводится как чёрная колючка. Застава самая дальняя на правом фланге, на стыке с Каахкинским погранотрядом.

    Разделили нас на две группы по восемь человек, посадили на ГАЗ-66 и повезли по заставам. На восьмёрке высадили первого счастливчика. На семёрке – второго. С каждой заставой нас становилось в кузове всё меньше и меньше. И вот моя первая застава, где предстояло нам с Цезарем служить.

    Доложил начальнику заставы о своём прибытии. Отметил про себя невысокий рост, подтянутость и энергичность старшего лейтенанта. Затем познакомился с коллегой, которого я приехал сменить. Он был искренне рад мне и охотно показал всё моё теперь хозяйство: питомник с тремя вольерами и одной будкой, кухню и маленькую подсобку. Затем провёл на конюшню и познакомил меня с инструкторской лошадью по кличке Дуб.
- Дуб – самая спокойная лошадь в мире, - сказал коллега, - но не пускай его в галоп. Он слабый на передние ноги – падает иногда. Рысью ходит плохо, а в остальном нормальный конь. Главное, от собак не шарахается и спокойно может перевозить на спине и тебя и твою собаку.

    Вернулись на питомник, где уже ожидал нас личный состав и он представил мне моих подчинённых: вожатых и их собак. Всего три человека и, двое готовились на дембель, а один моего призыва. Отойдя в сторону, старый инструктор охарактеризовал каждого вожатого и каждую собаку. Получалось, что ни одной стоящей собаки в моём отделении не было. Одну собаку, которую инструктор презрительно обозвал комнатной, была собственностью вожатого, который мысленно уже паковал чемоданы, две другие были престарелыми, причём, одна злая как чёрт, а другая мухи не обидит.
- А твоя где собака? – спросил я.
- Моя погибла, - неохотно ответил коллега. - Из-за этого у меня большие неприятности.
    Далее из разговора я понял, что собака была очень хорошая, рослая, крепкая, легко запрыгивала в ГАЗ-66 с закрытым бортом (по инструкции это запрещено), но однажды выезжая по тревоге, она совершила неудачный прыжок, ударившись грудью о борт и, промучившись несколько дней, умерла.

    Потерю хорошей розыскной собаки простить моему коллеге не могли и его вскорости перевели в отряд, где он дослуживал оставшиеся полтора месяца. А моя служба только начиналась.
    Через пару дней начальник решил проверить нас с Цезарем в работе. Был пущен учебный нарушитель и я эту операцию успешно провалил. Сказалось отсутствие опыта. Дело в том, что существует такое понятие как ВДН (вероятное движение нарушителя) и я добросовестно изучил все возможные маршруты вероятного шпиона. Но начальник заставы шпионом не был и маршрут заставил «нарушителя» проложить в противоположную сторону, против всякой логики. Цезарь взял след уверенно; с километр бежали по ровной местности вдоль сопок. Затем он делает резкий поворот вправо. Я недоумеваю: ведь там тыл и «нарушитель» не должен туда бежать, его маршрут в сторону сопок – там граница. И я посчитал, что Цезарь неправильно проработал угол, сбился и я потянул его в сторону противоположную от того, где в сотне метров замаскировался «шпион». Цезарь с таким же недоумением посмотрел на меня, не понимая, чего от него хотят, но подчинился и побежал туда, куда я ему приказывал.

    Думал, сгорю от стыда, когда пришёл к начальнику на «разбор полётов».
- Вижу, что собака след работать может, - спокойно, даже как-то миролюбиво сказал старлей. – А ты должен больше доверять собаке. Что ж ты так?
- Да я думал, что он пойдёт по ВДН, - начал оправдываться я, но начальник не хотел слушать оправдания и сказал, что нужно больше работать, тогда всё получится.
    И я стал не просто больше работать, а работать усиленно. Причём это доставляло мне удовольствие. Цезарю тоже. Мы с ним донимали весь личный состав заставы, так как для достижения успеха требовались помощники. Использовать одних и тех же людей нельзя, поэтому через Клыки Цезаря прошёл весь рядовой состав заставы – офицерам и сержантам не полагалось.
    Вскоре произошла смена поколения. Вместо уволенных в запас «дедушек» прибыл молодняк. Мне нужно было выбрать двух вожатых. Побеседовав с молодыми солдатами, я остановился на двух крепких парнях родом из украинской глубинки – так было укомплектовано моё отделение.

    Распределив собак между новыми вожатыми, я начал с ними заниматься, обучая простым вещам. Ребята до армии имели дело с собаками только на уровне «Та не гавкай! Замовкны падлюко!» и «Та шоб ты здохла, тварюко!» Если для одного мне удалось урвать пополнение из другой заставы неплохого перспективного молодого пса по кличке Лорд, то другому достался стареющий, бывший когда-то розыскным инструкторским кобелём по кличке Закат. Тот самый, который злой как чёрт. Вы когда-нибудь видели престарелого начальника, которого неожиданно понизили в должности, невзирая на былые заслуги? Это и был Закат. Из комфортабельного первого вольера инструкторской собаки его перевели в позорную будку. Раньше он ходил на службу утром и вечером, теперь преимущественно только по ночам. Его больше не привлекают в тревожную группу, где он чувствовал себя самым главным и хозяином был у него инструктор, а теперь простой вожатый. Обидно!

    Закат положив морду на передние лапы, изучающее смотрел на нового наставника и я прочёл по его глазам: «Тоже мне хозяин! Мы ещё посмотрим, кто из нас хозяин». И начал вить верёвки из своего подопечного. Это была такая хитрая бестия, что без труда обводил вокруг пальца, простите, вокруг лапы неопытного вожатого. Особенно хорошо получалось у него «косить» под больного. Однажды вожатый, его звали Саша, принёс на руках Заката с занятий, которые он проводил с ним за дувалом в районе стрельбища.
- Товарищ сержант, - печально заявляет Александр, - Закат заболел. Ему совсем плохо стало на занятиях.
    Я заглянул в глаза старого мошенника, уютно умостившегося на руках доверчивого хозяина. Глаза умоляли меня: «Не выдавай, будь человеком».
- А ну-ка поставь его на землю, - приказал я.

    Саша опустил пса. Актёрскому мастерству этой собаки мог позавидовать любой артист. В этот момент не было в мире собаки более больной, чем эта: и ножки трусятся, и ушки опущены, и глазки помутнели, и хвостик поджат. А дышит, дышит-то как тяжело. Ну не жилец!
- Не верю! – заговорил во мне Станиславский. – Веди его обратно.
- Так он же идти не может.
- Тогда тащи.

    Актёр решил доиграть свою партию до конца. Он изобразил из себя жертву, которую тянут на убой. Весь вид его говорил: «Ладно, ладно, издевайтесь над старым, больным собаком. Отольются вам мои слёзы, когда помру. Вы ещё горько пожалеете». Как бы там ни было, через пять минут он был на месте.
- Заставь выполнить его несколько простых команд: «сидеть», «лежать», «стоять», - говорю я.
Вожатый прилагает усилия и пёс неохотно подчиняется, а взгляд его говорит: «Садисты!»
- Теперь дай команду «сидеть», а сам уходи на заставу, - командую я.
Саша посадил собаку, поправил ему разъезжающиеся лапы и пошёл в сторону заставы.
- Возле калитки позови его, - говорю я.

    Остановившись в проёме металлической калитки, вожатый даёт команду «ко мне». Глупое животное выдало себя с головой. Он радостно подумал, что занятия, а вместе с ними и мучения его закончились, что теперь его ждёт сытый ужин и ставшая уютной будка, где после законного принятия пищи он может спокойно и сладко вздремнуть, благо до службы ещё несколько часов. Бег его был не по-старчески красив, быстр и лёгок как ветер. Неожиданное исцеление умирающей собаки произвело неизгладимое впечатление на вожатого.
- Ну, понял, какой из него больной? – спросил я, довольный своими целительскими способностями. - А теперь, Саша, веди его обратно и позанимайся ещё с полчаса. Пока что он тебя дрессирует, а не ты его.

    Закат одарил меня ненавидящим взглядом, но оставил свою затею прикидываться больным.
    Однако злобу на меня затаил. Однажды я показывал Александру технические приёмы дрессировки. Он плохо усваивал и я решил продемонстрировать непосредственно на Закате. И этот стервец, улучив момент ухватил меня за левую руку. Такого коварства я от него не ожидал, даже сел на пятую точку. А он цепко держал своими клыками мою руку и нагло смотрел мне в глаза, которые, казалось, злорадно говорили: «Ну, что, каково тебе теперь? Нравится? А помнишь…» Но терпеть эту наглость долго я не собирался и с такой силой крутанул его ухо свободной рукой, что взвизгнув, он неохотно меня отпустил. Растерявшийся, побледневший вожатый словно окаменел. Зная, что если страх закрадётся в душу дрессировщика, то нужно менять профессию, я спокойно, не обращая внимания на прокушенную руку, произнёс:
- Вот видишь, наконец-то он признал тебя за хозяина. Не хочет, что бы им командовали другие. Поэтому занимайся сам и закрепи у него в голове понятие, что ты хозяин, что теперь дрессировать будешь ты его, а не он тебя.

    Рука болела, нужно было обработать ранки. Приказав продолжать занятие самостоятельно, я ушёл на питомник, где хранилась аптечка. Оказалось, что эту сцену наблюдали другие солдаты, которые были сильно удивлены моему хладнокровию. Они же не могли знать, что в школе ИСС при отработке задержания нам приходилось пропускать через себя по семьдесят собак, причём по нескольку раз кряду. Далеко не всегда дрескостюм   спасает от клыков овчарок. Каждый из курсантов имел отметину или на голове, или на ягодицах, иногда в нескольких местах. А чего стоил Стёпин Верный (Степан теперь мой сосед – инструктор второй заставы под названием Хошов), который при посадке в машину, мог за пять секунд покусать семь курсантов. Поневоле привыкаешь к таким вещам; со временем они кажутся чем-то обыденным, хотя и малоприятным.
    После этого случая Закат стал меньше вить верёвки из своего вожатого, а на меня уже не смотрел как на врага народа. Видимо, получил удовлетворение. Но Цезаря он ненавидел до последнего. Смириться с тем, что какой-то сопляк занял его законное место, было выше его собачьих сил...

******************************************
         РОМАН УДАРЦЕВ Имя для Васьки
       Вологда город древний и красивый, с множеством старинных домов и прекрасных храмов. Люди не испорченные беготней мегаполисов, спокойные, неторопливые. Если попав, например, в Харьков, чувствуешь себя на базаре, в Москве на вокзале, то Вологда представляется скорее церковью. Конечно, я не идеализирую город, всякое бывает в нашей жизни. Но отличия есть и эти отличия не в пользу больших городов. Многое кажется другим, даже идея полностью блокировать перекресток для перехода пешеходами, казалась мне странной, но весьма разумной.

       Привычно ломанувшись в первую щель между машин и, видя, удивленные взгляды прохожих я чувствовал себя дикарем, а когда на пешеходном переходе мне уступил дорогу «Майбах», я честное слово, подумал, что он ко мне подкрадывается.
       Только молодежь не меняется от города к городу, тот же ясный свет в глазах и восторженные улыбки влюбленных. Наивные попытки угнаться за модой и взгляд свысока на старшее поколение. Но в сердцах юных, огонь человечества и даже хорошо, что этот огонь не погашен холодным душем будней.
       Однако поразила в Вологде меня еще одна вещь – собаки. Привыкнув в Харькове к стаям тощих и обозленных «Жучек» и «Бобиков», местные бродячие собаки просто поражают своими габаритами. Здоровенные и толстые, уж не знаю, где животные подкармливаются, но вширь они почти втрое больше привычных дворняжек.

Прогуливаясь с моей невестой по Красному мосту, мы любовались ледоходом на реке и поеживались под еще прохладным апрельским ветром. К нам подбежала восточно-европейская овчарка, Которую я по началу принял за бродячую. Породистая красавица, сука, с отличным экстерьером. Только грязная, как будто она только что выкупалась в луже.
       Лет пять назад меня едва не загрыз пит-бультерьер и собак я опасаюсь, но эта красавица проявила столько добродушия на своей звериной морде, что сразу стало понятно, собака эта воспитанная и кусать людей почем зря не будет.

       Я разглядел на собаке дешевый брезентовый ошейник, значит хозяйская. Поверить, что кто-то мог выбросить такую овчарку я не мог. Возможно, собака выпрашивала еду или ласку, но ничего съедобного у нас не было, а гладить ее мы не решились, уж очень тщательно она вывалялась в грязи.
       Я посмотрел на любимую, в ее глазах точно так же боролось желание забрать собаку и понимание, что квартира не частный дом и держать в ней собаку достаточно трудно. Мы прошли мимо Кукольного театра, и вышли на улицу Мира, собака увязалась за нами. До сих пор не понимаю, как собаки отличают людей, с которых можно поживиться от тех, кто может сказать нет. Но факт остается фактом: не смотря на мою, мягко говоря, не слишком красивую и добрую физиономию, стоит мне купить пирожок, как четвероногие побирушки уже сторожат меня и смотрят в глаза, самым честным и голодным взглядом.
       - Васька! Васька! – раздался позади высокий детский голос – Иди сюда!
       Как не удивительно, собака откликнулась на такую кличку. Я, конечно, не заглядывал ей под хвост, но готов был поклясться, что это девочка. Тем не менее, на кличку она откликнулась и дала подбежавшей девчушке взять себя за ошейник. Хозяйка напоминала собаку, а может быть и наоборот, не знаю. Девочка лет одиннадцати-двенадцати, с лезущей в глаза русой челкой, прицепила к ошейнику потрепанный кожаный поводок. Хитрый, но добрый взгляд блеснул сквозь прямые волосы. Собака смотрела на нас тем же взглядом.

       Девочка была чисто одета, но модно порванные джинсы и серая куртка на пару размеров больше чем надо, делали ее неуловимо похожей на Ваську.
       - Она вас не напугала? – спросила девочка.
       - Нет, - ответила Ольга и я согласно кивнул – хорошая у тебя собака.
       - Лучшая! – гордо возразила хозяйка.
       - Правильно, - засмеялась моя любимая – меня Оля зовут, а тебя как?
       - Лена. А собаку зовут Васька! – с вызовом сказала девочка.
       - Какое необычное имя, - я чувствовал, что девочку просто распирает от желания поведать, почему у ее собаки такая необычная кличка – я имею ввиду, необычное имя для собаки.

       Солнце проглянуло через завесу облаков, и хмурый город преобразился. От «Детского мира» слышалась бодрая песенка, звонкие детские голоса пели о том как хорошо, гулять и видеть солнышко, суровые дядьки на секунду задумавшись над этими простыми словами, втихаря, улыбались. Мы подошли к пирожковой, я нырнул внутрь, как ни странно, но там не было очереди, я заказал четыре расстегая с рыбой и три кофе, справедливо рассудив что Васька от кофе откажется. Рассчитываясь, я видел сквозь стеклянную витрину, как девочка что-то рассказывает Ольге и та смеется, я смотрел на радостную любимую и в душе творился тот бедлам, что много лет спустя мы называем счастьем.

       Мы встали чуть в стороне от идущих людей и принялись за еду. Лена и Васька ели вежливо и не торопясь, собака, перед тем как взять пирожок присела и махнула лапой. Мы удивлялись, какой хороший дрессировщик получился из Лены, а девочка сияла от гордости.
       - Так почему ты ее так назвала? – спросил я.
       - Потому что это не простая собака, а инопланетная, вот почему! – таинственным шепотом сказала девочка.
       Я попытался уловить связь между именем Васька и заявлением Лены. То ли я сегодня туго соображаю, толи связи между этими событиями мало. Актер из меня никакой и девочка без труда угадала мои мысли.
       - Вот вы мне не верите, а она говорящая! – обиделась Лена.
       - Говорящая, так говорящая. – стараясь сохранить серьезное выражение лица сказал я и добавил обращаясь к собаке – Здравствуйте уважаемая Васька.

       Оля улыбнулась, но не позволила себе рассмеяться, чтобы не обижать девочку. Лена упрямо топнула ножкой. И повернулась к овчарке:
       - Васька, ну скажи чего-нибудь! – собака послушно гавкнула и, высунув язык, склонила голову набок. Девочка чуть не плакала от обиды. Я сочувственно кивал, доказательство было мягко говоря не убедительным – Она говорящая, вот только не хочет говорить при чужих…
       - Лена, ты главное не нервничай… - Ольга расстроилась, ребенок явно был не в порядке и поделать с этим мы ничего не могли, не тащить же ее в больницу силой.

       Разговор зашел в тупик, Лена стояла обиженная на весь свет. Оля думала, как помочь ребенку, а я особо не переживал, у детей сильно развито воображение и бить тревогу еще рано, надо отвлечь ее от тягостных мыслей.
       - Лена, ты мне вот что объясни, - я старался говорить спокойно, как, будто не услышал ничего странного – все-таки, почему ты назвала ее Васька?
       - Да она все время повторяла по началу «вас как?», «вас как?»… - шмыгнула носом девочка – спрашивала, значит, вас как зовут. И только через два дня заговорила как мы. Только на людях стесняется, не хочет разговаривать.
       Собака сидела с невинным видом и принюхивалась к сумкам прохожих. Лена, не в силах стерпеть такой подлости от домашней любимицы, разревелась всерьез. Оля кинулась к ней утешать, девочка вырвалась и не глядя, бросилась бежать.

       В Вологде очень культурные водители, ездят в основном по правилам и не превышают скорость. Но Лена выскочила метров за пять перед автобусом. Я рванулся тоскливо понимая, что не успею ее вытащить. Водитель, с перекошенным от страха лицом, нажал на тормоз, но поздно. Оставляя черные полосы жженой резины огромная машина неслась на подростка.
       Черно-рыжим пятном овчарка пронеслась мимо и грудью вытолкнула Лену на встречную полосу, по счастливой случайности машины были далеко и успели затормозить. Кошмарная авария не состоялась. Водитель автобуса заорал на девочку матом, метров двадцать проехал и прижался к бордюру отдышаться. На шум прибежали патрульные, убедившись, что состава преступления нет, отвели Лену в сторону и, что называется, прочистили ей мозги. Рядом села и тяжело задышала Васька, для нее рывок на пределе возможностей, не дался легко. Хриплым баритоном она бормотала:
       - Вот дал Род задачку, за этой балбесиной присматривать, она меня в гроб загонит!
       Мы с Олей переглянулись и уставились на говорящую собаку. Васька посмотрела на нас и грустно подмигнула.
       Собака махнула нам хвостом на прощание и, тихонько напевая «…наша служба и опасна и трудна…», побрела к зареванной хозяйке. Никто из людей не обращал внимания на едва слышную песенку. Да я и сам часто ли обращаю внимание, откуда слышу чью-то речь, подумал я.

       Лена вцепилась в шерсть личного духа-хранителя и пошла по Благовещенской улице, мимо кафе «Арбат», там угол дома скрыл от нас девочку, что всегда найдет себе проблемы на пятую точку и ее мохнатую подругу.

****************************************************
     ОЛЬГА КОЛЕСНИК Марлик
  Этот рассказ я посвящаю всем тем, кто принял непосредственное участие в этой истории, в собачьей судьбе. Персоналу ветклиники «Ника», волонтерам службы передержки собак. Это реальная история, в которой мне волей судьбы пришлось поучаствовать или стать свидетельницей этих событий.

      Началась эта история во – время поездки моих девчонок в конюшню. Их было четверо. Тоня, моя младшая дочь Саша и две девушки – знакомые. Они   любят   животных и с удовольствием ездят в конюшню, где помогают Тоне привести животных в порядок, выгулять всех и позаниматься с лошадками.
         Произошло это 16 ноября на Тюменском тракте, было много машин, практически сплошной поток в районе посела Мезенка, поэтому никто не обращал внимания на то, что на дороге под колесами машин лежит сбитый пес. Машины просто проезжали мимо. Кто-то пропускал его между колес, кто-то ехал прямо по нему. Девчонкам показалось, что это уже труп. Но   они все – таки решили развернуться, чтобы хотя бы убрать его с дороги. Пока им удалось развернуться в этом сплошном потоке машин и подъехать к месту, где лежал пес, какой-то добрый человек уже относил тело собаки на обочину. Девчонки спросили мужчину: «Всё…, труп?» мужчина, покачав головой ответил, что пес живой, и ушел. Пес оказался ЖИВЫМ! Это был крупный красивый щенок. Девчата, осторожно положив малыша на плед, который был в машине, приняли решение тут же отвезти его в клинику "Ника", есть такая ветклиника у нас в городе. Пока везли - рыдали, щенок поднимал голову, смотрел на них, тихо поскуливал, плакал и  слабо повиливал хвостом. В клинике ему диагностировали серьезнейшую закрытую черепно-мозговую травму, ссадины, порезы, рассечения на морде и на задних лапах; разрывы внутренних органов (печень, кишечник, мочевой пузырь), подозрение на перелом тазовых костей.  Его сразу же забрали на операцию. Операция предстояла длительная, поэтому девочки уехали по домам. Ему была сделана обширная полостная операция, удалена доля печени, ушит кишечник, восстановлен мочевой пузырь. Девочки часто звонили в клинику, справляясь о его состоянии. Вечер у нас прошел в подавленном настроении. Пес долго находился в критическом состоянии, прогнозов нам не давали, но ОН РЕШИЛ ВЫЖИТЬ! Поэтому девчата назвали его сначала счастливчик, а потом , когда песик встал на ноги, к Счастливчику добавилась кличка Марли.

       Конечно, сама операция, уход и пребывание в стационаре клиники – все это платно и очень недешево. Пребывание в стационаре- 500 руб в сут. Песику было сделано две операции и пробыл он в стационаре -месяц . Часть суммы заплатили участники происшествия, часть Фонд поддержки животных, еще кто – то внес спонсорскую помощь. И все – таки, к моменту, когда Счастливчика Марли забирали из клиники на так называемую передержку, долг оставался еще большим. И мы ломали голову, где раздобыть денег, на оплату долга. Хотели уже обращаться ко всем своим знакомым, может кто – то хоть понемногу согласился бы помочь. Но к счастью, произошла еще одна фантастическая просто история, в результате которой удалось погасить этот долг. Об этом я расскажу в следующем рассказе. Но это просто чудо!

       Вернусь к Марлику. Восстановление шло долго, ведь внутренние и наружные повреждения были очень серьезными. Но огромное спасибо персоналу «Ники» за спасение собачьей жизни - они выходили и поставили песика на ноги. К моменту выписки Марлик уже самостоятельно делал все дела, сам ел, Ходил, чуть подволакивая левую ногу, на бедре которой был огромный, еще не зарубцевавшийся шов. Пес крупный, песочной окраски, очень молодой. Как сказали в клинике, ему меньше года. Складывается впечатление, что у него в предках есть лабрадор.

           Из клиники, пока ему подыскивают хозяев, его забрала к себе одна из волонтеров службы передержки собак. Но поскольку она работает, а дочки учатся, то нужно было приходить к ним посидеть с песиком, чтобы раз в три часа его выгулять. Больше он пока не может выдержать. Приходила моя Саша, и пару раз даже я сидела с собакОм. Он уже почти здоров. Молодой и сильный организм взял свое. Пес очень доброжелательный, ласковый. Когда я ходила с ним гулять, у меня было ощущение, что пес не уличный, потому что слушает команды. Да и в доме ведет себя так, будто он был все же домашним псом. Может быть потерялся, а может быть - выбросили. И несмотря на то, что люди едва не убили его, он не стал агрессивным по отношению к ним.

           Очень умилительно смотреть, как он подходит к тебе, кладет голову на колени и смотрит тебе в лицо, и виляет хвостом. Сейчас уже и внешний шов зарос, и с него сняли попонку, которой прикрывали ему шов, чтобы он его не разлизывал. Марлик очень симпатичный и веселый пес. Скорее всего Тоня заберет его к себе в конюшню. И собачья стая увеличится еще на одну.

       Каждый день, как на войне – наверно, так можно описать жизнь бездомных животных. Ежедневно их ряды пополняются благодаря нерадивым хозяевам, отвратительной человеческой жестокости и законам природы. И слава богу, что, все – таки, добрых и неравнодушных людей гораздо больше, в чем мы убедились на этой истории и других, о которых я постараюсь рассказать.

Как бы ни был каждый увлечён игрой в успех,
Но в этом мире есть закон, один для всех:
Чем меньше мы желаем зла своим врагам,
Тем больше света и тепла вернётся нам.
И я верю: наступит день,
В мире станет теплее всем...
Разве плохо было б жить среди счастливых лиц,
Где на карте мира нет вражды и нет границ?
Если дело в нас, то, может быть, ты или я
Смогли бы что-то изменить внутри себя.
И я верю, что когда-то наступит день,
Мир согреет доброта и любовь людей.
Если каждый в своё сердце откроет дверь,
То однажды в мире станет теплей...
Верь, что когда-то наступит день...
Верь, в мире станет теплее всем...

 Написала я  эту историю потому, что многие из нас - тоже автомобилисты, и очень бы хотелось привлечь внимание к проблеме  поведения автомобилистов на дороге. Уважаемые автомобилисты!. Будьте осторожны на дороге вблизи населенных пунктов. Собаки и кошки, и другие животные тоже имеют право на жизнь. Давайте помнить об этом.
          Весь месяц после выписки из клиники,  Марлик прожил у одной из волонтеров службы передержки собак. У нее три кошки и своя собака. И очень маленькая двухкомнатная квартира. Всем этим животным и хозяйке с двумя дочками было, конечно, невыносимо тесно. Еще перед Новым годом, когда мы приходили выгуливать собак, у меня появлялась мысль забрать собаку домой. Но, я себя остановила. Сказав себе,   еще когда умер Зерд,  что собак больше никогда не буду брать. На этом мой внутренний порыв и закончился….

          Выздоровел Марлик практически совсем. Девчонки возили его на всяческие прививки, и каждый раз врачи удивлялись, как быстро он встал на ноги. У него еще не совсем отросла шерсть на оперированном бедре и одна нога чуть –чуть суше, но это не мешает ему бегать и резвиться на улице, кататься в снегу и играть в другими собаками. Два дня назад Лариса- волонтер позвонила и попросила посидеть с собАком и выгулять его. Мы с Саней поехали. Он нас сразу узнал и обрадовался, особенно дочери. Она с ним чаще гуляла. После прогулки, сидели с Саней пили чай и она, как бы размышляя, сказала, что забрала бы Марлика к себе. Я не сказала ни да, ни нет……

           Потом, по дороге домой, сказала, что не возражаю его забрать при условии, что ОНА будет им заниматься. Слово было дано. Девчонки приняли единодушным восторгом известие о новом члене семьи, а Санька выдала это, как мою инициативу. Тут поднялся писк. « Мамочка – ты чудо!». Ага, у «Чуда» ум на раскоряку и мысль « господи, ну, на фига я опять подняла лапки кверху»….. На следующий день мы приготовили место собАку и купили все нужные собачьи прибамбасы. И вот   вечером, часов в 10, Марлик переступил порог нашего дома.

           Он с удовольствием осваивал пространство, осматривая все комнаты и кухню. И тут его увидели коты… Хорс встретил его с молчаливым достоинством. Без истерики. Только хвост распушил. Изучал молча. Собаку, да еще живую, да еще большую он видел в первый раз и ему было фиолетово на это Что – то. Что – то тоже молча взирало на него, потому, что с кошками имело уже удовольствие жить. Хорс ходил за Марликом из комнаты в комнату. И только, когда Марлик приближался к Хорсу на дистанцию более близкую, чем мог ему позволить полный собственного достоинства кот, Хорс не разжимая рта издавал глухой утробный звук «Муууууаа»! Марлик отступал , тоже ворча….

           Это Хорс…. А вот, когда Семка увидел Марлика- это было что- то. В мгновение ока с воплем он взлетел по стенке, обитой ковролином на верхотуру. И встал там, как вкопанный, растопырив уши и подняв шерсть дыбом на хребте, как у динозавра. Дикие глаза выдавали жуткий испуг. И больше никакая сила не могла заставить его слезть с этой полки.  Правда, когда мы ушли в первом часу ночи с Саней выгулять Марлика, Семка спустился вниз. Вернулись мы скоро, и тут произошло нечто. Семка не успел вскочить на колонну. Марлик оказался между колонной и Семкой. Семка у нас стал большим уже котом. И вот этот большой и толстый кот встал на задние лапы, весь вытянулся, лапы вместе с подушечками растопырил в разные стороны, выставив 10 острейших когтей, и пошел на Марлика, злобно вопя и шипя. Марлик рыкнул и отскочил, освободив Семке дорогу на вожделенную, спасительную полку . Произошло это молниеносно и было так потрясающе смешно, что мы хохотали несколько минут до слез. Ай да Сема, сказалась конюшенная закваска! Видимо с собаками был знаком.

          Ночь прошла беспокойно. Пес не захотел лежать на лежанке, которую мы устроили ему в коридоре , а остался в моей комнате. И мотался всю ночь, как Ванька -- встанька.  Вот так еще один член семьи поселился на нашей территории. Все мои знакомые в шоке и считают, что я ненормальная……. А я, честное слово, не могу по – другому. Вот и все...

        ЕЛЕНА АНАНЬЕВА  Поль
        Сколько я себя помню - меня всегда интересовали животные, вернее, они были на первом месте. Все остальное - потом. Я читать научилась рано только потому, что мне надоело рассматривать картинки, хотелось прочитать сами истории. Любая книжка, где хоть мельком упоминалась собака (это поначалу) вызывала мой живейший интерес. Но родители не разрешали завести мне друга, увы, отца они просто раздражали. Так бывает.
         А когда я вышла замуж и стала жить отдельно, вот тут я разгулялась по полной и продолжаю до сих пор.

        Но все началось с Поля. Я как-то вечером робко высказалась о своем желании завести собаку, но строго определенной породы - ротвейлера. Муж промолчал, а я скисла. История повторяется, мелькнуло в голове. Ну, нет так нет. Живем дальше. А дело было поздней осенью, уже шел за окном первый робкий снег и противно таял, заляпывая белым вперемешку с черной жижей все вокруг. Муж ушел на работу. Я тоже засобиралась. А в голове крутилась одна только мысль - история повторяется, история повторяется...

         А вечером того же дня раздался какой-то странный и неуверенный звонок в дверь. Муж обычно открывал ключом, а тут...Я насторожилась и поплелась открывать дверь. Стоит благоверный, но как-то странно улыбается. И вдруг... из под куртки появляется заспанная щенячья морда... Я глупо подумала - ротвейлер! Вот так Полюшка оказался у нас. К сожалению, фоток почти не осталось. Помните, были такие фотики - кассету вставил, кнопочку нажал и фотка выпрыгивает сама, подождал минутку и... вот оно изображение. Таких у нас с Полюшкой большинство.

       Удивительный был пес, ласковый и добрый. Он обожал людей, но ненавидел собак. Порода. Тут уж ничего не поделаешь.
Но пару раз жизнь нам спас. На даче. Настя кроха в кроватке, муж спит (его и пушкой не разбудишь)... Вдруг просыпаюсь от того, что слышу, как форточку открывают и кто-то лезет, но очень тихо. А по лестнице тоже молчаливо бежит Поль. Он заходит на кухню и начитает скалится. Не бойся тявкающего пса, бойся молчащего. А когда я, трясясь, заглянула на кухню, то увидела открытую форточку и грязные следы на полу. А Поль что? Поль погнал кого-то по участку, но явно не успел. Оправдал свою гордую породу Ротвейлер.

        Поль прожил 13 лет. Умер буквально в два дня. Сил нет, есть уже не мог... Всегда печально и больно, когда уходят близкие, а Поль (наша первая собака) был нам близким существом!