Моё почтение Вам, Иван Сергеевич!
Завершая свои послания, хочу сообщить Вам, что меня всё-таки не покидает чувство утраты не только в части нашего родного языка. Такое ощущение, что этому подвержено всё: идеалы, нравы, убеждения, оценки, приоритеты. В развивающемся обществе так и должно быть, но почему это случается именно с хорошим, чувственным, нежным, дорогим, прекрасным, обстоятельным, сердечным, неповторимым? Это несправедливо!
Очередной раз испытал нечто похожее прошлым летом. Друзья пригласили меня с женой покататься на теплоходе по Москве-реке. Пристань была как раз у Крымского моста. Пока выжидали время посадки на теплоход - сидели на лавочке, любовались видами на реку и забавлялись происходящим вокруг.
Тут, любезный мой, Иван Сергеевич, я должен прервать повествование и немного описать Вам теперешнюю жизнь для того, чтобы были понятны мои переживания. Скажу я Вам, что Москва сильно изменилась: берега реки одели в камень, кругом закатали широкие асфальтовые дороги, все окрестности застроили высокими каменными домами, а вдоль реки уложили брусчатые тротуары. Мост Крымский теперь не деревянный, а из стали, камня и бетона, огромный, широкий – семь карет на нём в ряд могут поместиться. Только вот беда, сейчас каретами никто не пользуется, да и верхом на лошадях редко кто ездит. Сейчас все передвигаются на автомобилях – это и быстрее и комфортнее. Автомобиль – это такая самодвижущаяся повозка, которая едет в пять раз быстрее лошади, а то и поболее скорость будет.
Ещё есть одна особенность нашего времени: книги теперь зачастую заменяют телевизором. Книгу читаешь и, исходя из текста, нужно представлять себе действо, а тут представлять ничего не надо – телевизор всё сам показывает: и роман, и повесть, люди в нём как в театре играют, но не сей час, а запечатлённые (снятые) посредством сохранения изображения и звука. Это такое искусство и называется оно - кино. Вот, опять же и упрощение: смотри себе картинки и ничего представлять через описание не нужно стало, а отсюда и книги не в почёте и, соответственно, ущемление грамотности происходит.
Так я про мои ощущения хотел рассказать. Сижу я, значит, на лавочке лицом к реке и любуюсь спокойным её бегом, проплывающими большими красивыми теплоходами и маленькими скоростными катерами, рассекающими водную гладь и оставляющими за собой на всю ширину реки клиновидную волну. За спиной вдоль реки широкая дорога, по которой, шурша шинами, мчат автомобили. Их водители наслаждаются быстрой ездой: ветер врывается в салон через приоткрытое окно, смешиваясь с приятными запахами кожаных сидений и ароматизаторов; за окном с большой скоростью мелькают прохожие, дома, кусты, деревья; спереди, через лобовое стекло, видно как стремительно набегает и исчезает под капотом широкая ровная дорога, идущая вдоль всей набережной. Скорость и плавность хода автомобиля создают ощущение полёта! И вправду, ничто не может сравниться с наслаждением быстрой ездой!
Прямо передо мной на тротуаре снимают кино. Их всего трое: режиссёр (женщина), актёр и оператор (это тот, который снимает актёра). Все трое очень молодые, почти юные. Из-за городского шума не слышно о чём они говорят, но понятно, что режиссёр объясняет актёру как надо играть. И вот актёр, не говоря ни слова (так, видимо, задумано по сюжету), идёт вдоль набережной средним шагом, с каменным, ничего не выражающим лицом, а оператор его снимает. Потом они возвращаются назад и повторяют ещё раз, и ещё. И по всему видно, что режиссёр недовольна: она опять объясняет актеру, как надо идти, с каким выражением лица, чтобы зритель потом почувствовал его настроение. Но так как надо у актёра не получается, и они снимаю снова и снова. Сколько бы режиссёр не объясняла, исполнитель роли опять и опять проходит вдоль реки всё с той же, на мой взгляд, ничего не выражающей физиономией, силясь и тужась показать какие-то внутренние высокие переживания.
Сцена начинает забавлять, и чтобы откровенно не прыснуть от смеха, я закрываю глаза. Подставляю лицо солнцу для загара и погружаюсь в мечты, чтобы моё живое воображение не навело мысли на представление очередного дубля съёмки кино, после чего я уже точно рассмеюсь в голос. Постепенно впадаю в забытьё, и, в полудремоте в моём сознании, словно проявленные через толщу времени, возникают совсем иные картины. Я вижу живописный берег всё той же реки, ещё не обстроенный, полудикий, поросший деревьями и кустарниками, кое-где сплошь покрытый осокою, кое-где с песчаником, переходящим в широкие заливные луга. Вижу отдельные хозяйственные постройки вблизи крымского брода. Чуть выше и дальше от воды, на пригорках, виднеются еле заметные с берега дачки, утопающие в зелени садов и диких перелесков. В заводях изредка бьёт хвостом по воде крупная рыба, и жёлтые кувшинки слегка покачиваются на мелкой волне. В тенистых зарослях кустов, устав дожидаться вечерних сумерек, вдруг защебетал соловей. Откуда-то издалека, с того береги реки, из Нескучного, доносится еле слышный стук одинокого топора. Воздух свеж и немного влажен, дышится легко и свободно.
И вдруг всё это умиротворение прерывает приближающийся топот и нахраписто-шумное дыхание. Вдоль берега по нескошенной траве и по мелководью, разбрасывая в разные стороны брызги, несутся на лошадях два всадника. Соловей сразу умолкает, гревшиеся на солнце лягушки в испуге плюхаются в воду, а из камышей прочь от опасности с шумом вспархивает пара уток. Разгорячённые кони проносят всадников мимо меня, и я успеваю разглядеть их обветренные лица и узнать их. Это герои романа «Первая любовь».
Впереди на длинноногой грациозной Электрик красиво и непринуждённо скачет Пётр Васильевич. Ни один мускул на его лице, ни одна морщинка не выдаёт его внутреннего состояния, но по всему видно, что он преисполнен решимости. Поглощённый эгоизмом своих плотских желаний и ослепившей его разум любовью, он поминутно забывает, что следом за ним скачет его сын. Но это обстоятельство нисколько не смущает его. Он всегда добивается чего хочет, для него и в этот момент ничего не существует вокруг, кроме всепоглощающей его естество любви.
За ним, метрах в десяти, на резвом лохматом коне, скачущем во все лопатки, мчится его сын Владимир, стараясь нагнать отца. Он не столь искусный в верховой езде, но тоже с характером. Его лицо выражает недоумение, он никак не может понять - куда так распалился скакать отец, но воспитанный в строгости не может позволить себе вопрошать о намерениях родителя. Покорный судьбе он и не просит сбавить скорость, но и, разбираемый любопытством, не желает отстать от него. Он тоже беспокоен, но по другой причине – ему непонятны действия отца, его мотивы и стремления, которые он тщетно силится разгадать.
Кони, огибая кустарники, взлетели на пригорок и тут же скрылись за ним, подняв копытами на его вершине густую пыль. Топот ещё был слышен некоторое время, но так же быстро затих, как и появился. Вся картина полубешенной скачки заняла несколько секунд, но ощущение скорости, свежего ветра, обдувающего лицо всадников, и радости неистового движения передалось мне в один миг. От волнения я вдруг раскрыл глаза: всё тот же безликий асфальт, теснящиеся дома, стойкая взвесь удушливых выхлопных газов от автомобилей, юноша-артист делает очередную попытку стать «Качаловым» и тщетно старается придать своему лицу угадываемое выражение. Не скрою, действительность разочаровала меня, я сожалел, что сон о прошлом так внезапно прервался.
Но правильно ли это? Стоит ли сравнивать времена, ощущения тогда и сейчас, чувства, обстоятельства, уклады - ведь во всём и во все времена есть своя прелесть, свой неповторимый шарм. Только потом, спустя какое-то время, мне стало понятно, что на самом деле мои сожаления были не столько о прошлом, сколько об уходящем искусстве создавать выразительные картины и образы, прибегая исключительно к помощи одного только слова.
Спасибо Вам, Иван Сергеевич, за то, что Ваш талант стал залогом сохранения этих бесценных и удивительных языковых форм, за то, что Ваши произведения через века смогут сохранить для потомков всю красоту и самобытность нашего родного русского языка! Мы благодарны Вам за необыкновенный мир Вашего романа, за любовь, с которой Вы писали свои произведение, за уважение к «великому и могучему», за то, что всем сердцем помогли нам почувствовать и раскрыть его для себя в полной мере! Низкий Вам поклон!
Как всегда искренне Ваш, А.А. 17.04.2018