Когда Вячеслав добрался до города С., всё уже свершилось. Его встретила, открыв дверь, Светлана Васильевна, вся в чёрном. Без эмоций, словно застывшая и превратившаяся в камень, что он почувствовал, соболезнуя, приобняв её.
- Где Жанна?
- У себя.
- А Аллочка?
- Ещё не приехала, гостила у твоих. Ты хоть родителей видишь иногда? - она говорила, как робот: холодно, жёстко, безучастно. Вячеслав понял, что, скорее всего, человек под сильными транквилизаторами.
Прошёл в спальню, хотел постучать, но передумал. Жанна лежала, сжавшись комочком, на большой их двуспальной кровати; волосы разметались по подушке, возле рта зажат кулак, словно она всеми силами пыталась сдержать рыдания, так и уснула.
Он подошёл ближе, присел рядом на корточки и долго смотрел на неё, вспоминая прошлую жизнь, когда любовь созидала и объединяла супругов.
Как-то раз он вернулся из стройотряда после нескольких месяцев разлуки, и Жанна от переизбытка чувств, увидев его, потеряла сознание. Обморок от счастья. Разве такое бывает? Можно ли кого-то так сильно любить?.. И что стало с ними потом, когда последние годы молчание и холод становились невыносимы, во всём сквозили невысказанные упрёки, недоверие и ревность. Супружеский храм рухнул, оставив под обломками израненными своих обитателей. Если бы не горе, постигшее их сейчас, он бы не приехал. Вряд ли бы хватило сил и мужества вновь встретиться с ней, заглянуть в её глаза.
Жанна спросонья улыбнулась и протянула к нему руки, возможно, даже не понимая, что это происходит в реальности. Он пошёл к ней навстречу, и их губы соединились. Почувствовал привкус успокоительных капель, а ещё то, что губы эти всё ещё родные...
На каком этапе она очнулась? Или просто не хотела ничего осознавать? Поцелуй был долгим и страстным, как когда-то очень давно. Она затянула его в постель, каким был, прямо в одежде. Слава только успел скинуть на пол куртку и туфли, залез под тёплое одеяло, обнял жену. Её состояние приближалось к истерике: она дрожала и всхлипывала, покрывая его лицо поцелуями, а потом прижала его голову к своей груди и, совершенно потеряв над собою контроль, начала безудержно рыдать. Он оторопел, никак не ожидая подобного. Не находя слов, не ведая, что делать, просто позволил ей выплеснуть из себя весь запас слёз, поглаживая и утешая.
В какой-то момент силы её иссякли, дыхание постепенно выровнялось, она прижалась к нему всем телом, опутала руками и ногами, словно пытаясь удержать. Вячеслав понимал, что не только горе от потери отца руководит ею, но и смертельная тоска по нему, неизжитая за эти годы. И ему было плохо, горько и страшно. Душу выворачивало наизнанку, так что сердце не выдерживало боли. Хотелось упиться и забыть обо всём. Но он не мог её отстранить теперь. Не здесь и не сейчас. Спасла усталость, бессонная ночь, проведённая в дороге, глаза сами закрылись, и он так и заснул в объятьях Жанны.
Наутро, проснувшись, оба были смущены случившимся, но расставаться не хотелось, совместное тепло согревало.
- Спасибо, что ты приехал, - вымолвила она, наконец-то обретая дар речи.
- Разве могло быть иначе?
- Прошу тебя, Славик, побудь рядом, пока...
Он кивнул головой, а потом поцеловал её в лоб, поправив торчащие во все стороны непослушные волосы жены.
"Я, наверное, ужасно выгляжу после слёз и сна", - подумала она.
"Всё ещё родная", - почувствовал он, а вслух спросил:
- Когда похороны?
- Вчера его отвезли в морг, будет вскрытие, - это всё, что я знаю.
- Я всё организую, а ты отдыхай. Вам с мамой нужны силы, - он поднялся, заправил перекрученную измятую рубашку в штаны. Под свитером её всё равно не видно.
- Хочешь принять душ? Твоя одежда всё ещё в шкафу... - у неё на глазах вновь появились слёзы, но на этот раз она сдержалась и, запахнув на себе махровый халат, вышла из спальни.
Вячеслав проверил телефон, не было ни звонков, ни сообщений. Вчера он оставил Миру, а эту ночь провёл с женой. В голове кружились вороны и каркали на беду. Он решил, что на самом деле душ не повредит, нужно было как-то обрести ясность мысли. Контрастная вода помогла взбодриться, чистые рубашки, несколько лет провисевшие без дела, оказались немного тесноваты, но всё ещё пригодны, если закатать рукава и расстегнуть пару верхних пуговиц.
Светлана Васильевна стала ещё темнее от переживаний, она сидела за столом, рядом дымился сваренный дочкой кофе, взгляд был пустой, словно из души вытянули все эмоции.
- Садись, поешь, - по-домашнему просто сказала Жанна, протягивая к нему тарелки с горячими тостами, колбасой и сливочным маслом.
Затем она ушла, чтобы привести себя в порядок.
- Не обижай её! - выдавила из себя тёща, прибивая его тяжёлым взором. - Что хочешь делай, но не сейчас...
- Я постараюсь, - всё, что смог он ответить.
Молчание, повисшее между ними в воздухе, затянулось. Каждый думал о своём.
С трудом пропихнув в себя бутерброд, запив горячим кофе, Вячеслав взял телефонный справочник и начал обзванивать похоронные бюро.
- Мира, я так и не могу понять, что между вами произошло? Ты прилетаешь на неделю раньше и молчишь, как убитая. Он плохо обошёлся с тобой? Обидел? Был груб?!
- Нет, Машенька, всё было просто прекрасно, - Мира тяжело вздохнула.
- Ну, знаешь подруга, из тебя всё клещами нужно выпытывать, как на допросе с пристрастием! Вы что, расстались?
- Нет. Я и сама не знаю. Он поехал к ней...
- К кому?
- К своей бывшей, - слово "жене" Мира так и не смогла выговорить.
- Ну поехал, и что с этого?! - Машка в нетерпении хрустнула костяшками пальцев.
- Если её отец умрёт, он будет их утешать...
- Мирка, прекрати мне тут нюни распускать! Такого мужика оттяпала и сопли размазывает! Позвони ему, спроси как дела, напомни о себе, поддержи!
- Нет, Машуня, что ты! Какое право я имею влезать между ними, там же семья...
- Ну и дура! Так и будешь до конца дней своих страдать. "На войне, как на войне" - говорят французы!
- Нет, никакой войны и не будет. Если я нужна ему, он сам появится, если нет, то так тому и быть.
- И это после того, как ты полетела за ним на край света, отдала ему всю себя, можно так сказать.
- Не было ничего. Было всё, и ничего не было...
- Вот, как тебя понимать?! Ты что, с ним так и не переспала?
- Нет.
Глаза подруги округлились:
- Теперь понятно.
- Что тебе понятно? - Мира сквозь пелену слёз взглянула на Машу.
- У меня нет слов! И на что ты рассчитывала? Что из-за твоей хвалёной девственности взрослый мужчина терпеть будет?!
- Он сам так захотел.
- А тебе мозги на что? Неужели так трудно соблазнить?
- Ты не понимаешь...
- Всё я прекрасно понимаю, дурочка ты моя! Вот теперь сиди и жди у моря погоды!
- Сижу и жду, - Мира посмотрела на тёмный экран телефона. Уже двое суток ни звонка, ни сообщений. Сердце ей подсказывало, что нужно забыть о нём и попытаться жить дальше, но как это сделать, если любовь расцвела в душе пышным цветом? И мир вдруг обрел смысл и гармонию тогда, когда он был рядом...
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/19/947