Ветер хлещет тополя.
Дождь свивает в жгут.
Знаешь, где-то есть земля -,
Там тебя не ждут.
Как нагрянут холода,
Встанет лед в груди -
Не ходи один туда.
Слышишь, на ходи….
Рыбки были абсолютными копиями друг друга, как будто перед тем, как выпустить их в воду, кто-то измерял каждую и безжалостно отбраковывал тех, кто оказался на четверть миллиметра длиннее или короче.
Маленькие, молочно-белые, они зависли сантиметрах в пятнадцати от поверхности воды, синхронно шевеля плавниками.
Справа подплывала еще одна стайка – ровно такие же и, скорее всего, в том же количестве. Вторая стайка вошла в соприкосновение с первой плавно, не нарушив ни своего, ни чужого строя, и через несколько секунд он практически перестал видеть дно, которое теперь скрывало чуть заметно колышущееся белое полотнище.
Он осторожно положил ладонь на воду и слегка пошевелил пальцами.
В середине полотнища образовался вихрь, и сотни миниатюрных рыбьих тел, подчинившись единой коллективной воле, метнулись в сторону, пролетели метра три и снова замерли.
Теперь он снова видел эту штуковину – да, да, вон там, чуть правее серого камня. Она высовывалась из песка и призывно поблескивала. Нырнуть или нет? Он в который раз попытался прикинуть расстояние до дна, но опять не смог определить его, даже приблизительно, настолько прозрачной была вода. Может быть, метра три – это он, пожалуй, осилит. А может быть, и все пять, или даже восемь… Так нырнуть или нет?
***
Дорогой Мой Друг!
Позвольте обращаться к Вам именно так, не упоминая Вашего имени – Дорогой Мой Друг. Себя же отныне стану именовать Иммануилом, по причинам, которые не смогу раскрыть даже Вам. Предлагаю условиться, что это имя – первое, которое пришло мне в голову, когда я решил на время забыть свое собственное.
Я буду писать Вам ежедневно, хотя абсолютно уверен в том, что эти записки никогда не достигнут адресата. Возможно, здесь и есть почта, но мне куда проще спрятать очередное послание в дупле дерева, положить его под один из сотен тысяч камней., разбросанных по пустынному берегу, или сделать из него кораблик и вверить это судно воле какого-нибудь лесного ручья. Если же я явлюсь в местное почтовое отделение и предъявлю там конверт с Вашим адресом, то…Даже не могу себе представить, что произойдет тогда.
Вас, возможно, удивит мой несколько высокопарный слог (признаю, не слишком удачная и аккуратная стилизация) особенно в связи с тем, что в повседневной жизни – той, что была у нас тысячу или тысячу тысяч лет назад, мы прибегали к совершенно иным способам изложения собственных мыслей. Но ничего не могу с собой поделать, а поскольку, как я уже отмечал выше, Вы даже не узнаете об этой моей затее, буду писать так, как сочту нужным.
Ваш И.
***
И все-таки он нырнул. Оказалось, что дно было даже ближе, чем предполагал Людвиг.. Из песка выступала верхняя часть неясно чего, нечто округлое и слегка выпуклое, сантиметра три в диаметре.
Людвигу очень хотелось дотронуться до этой штуки, но прежде нужно было всплыть на поверхность и отдышаться.
- Вылезай. Слышь, ты? Вылезай. Быстро.
Что-то увесистое шлепнулось в воду рядом с головой Людвига, буквально в нескольких сантиметрах. Камень? Людвиг захлебнулся брызгами и беспорядочно лупил руками по воде, пытаясь удержаться на поверхности и в то же время впустить в легкие хоть немного воздуха. Камни летели один за другим, сердце тяжело ухало, а в голове набухало вязкое, багровое, стремящееся вырваться наружу, предварительно расколов череп.
“А ведь я сейчас умру”, – сказал кто-то, чьего голоса Людвиг не узнал, и в это же мгновение воздух сумел прорваться в легкие, а у бросавшего кончились камни. Последний просвистел прямо над головой, но Людвиг уже понял: если бы хотели попасть, уже много раз попали бы. Значит, не хотели…
- Давай плыви сюда, урод. Иначе засвечу прямо в лоб – рыбам надолго еды хватит.
На валуне, с которого нырял Людвиг, стоял подросток лет тринадцати. Спутанные черные волосы, перепачканное лицо, драные вылинявшие портки и палка с заостренным концом в руке. Острие было нацелено Людвигу в грудь и уперлось в нее, как только он выбрался из воды.
- Нездешний. Рожа гладкая. Толстый. Прибить бы тебя тут же, да сожрать. Человек на десять хватит.
Подросток говорил медленно, басовито, явно получая удовольствие от власти над голым, изрядно перепуганным мужчиной. Людвиг попробовал решить дело миром..
- Слушай, ты убрал бы палку эту, а? Я же тебе ничего плохого не сделал, я только…
Людвиг не успел договорить. Острие вдавилось ему в грудь еще сильнее. Стало по-настоящему больно и по-настоящему страшно. Сопляк, похоже, имел самые серьезные намерения.
- Рот заткни. Еще слово – проколю. Эй, сюда давайте, - вдруг заорал он. – Гляньте, кого поймал!
Через минуту, не пойми откуда, появилось еще несколько человек. Все примерно одинакового возраста, в одинаковых и одинаково грязных штанах, вихрастые, чумазые, вооруженные палками.
- Отведем или… Что скажете? – острие все так же упиралось Людвигу в грудь. Подошедшие молчали, но выражение их лиц не сулило ничего хорошего.
- Оно, конечно, можно, отвести – то. А можно и здесь. Жирный.
Говоривший ущипнул Людвига за ляжку, потом за ягодицу, за бок.
- Жирный, - кивнул он. – Очень даже. И чужой.
- Ребята, - осторожно начал Людвиг, - Вы кто такие вообще? Откуда? За что меня…
Договорить ему не дали. Резкий удар в поддых перешиб дыхание. Людвиг перегнулся пополам и несколько минут мучительно договаривался с легкими, которые отказывались впускать и выпускать воздух.
Все. Пошли. - Главарь (или тот, кого Людвиг считал таковым) подтолкнул его
вперед. - И не говори больше. Плохо говоришь. Много.
Узкая каменистая тропка резко забирала вверх, так что местами приходилось подниматься почти ползком, цепляясь за торчащие обломки, которые, как назло, подставляли самые острые свои края. Людвиг немедленно поранил руку, но почти не обратил на это внимания. У него кружилась голова, начало подташнивать, и в груди возникло знакомое и пугающее ощущение сдавленности. Все остальные двигались легко и ловко, как будто точно знали каждый миллиметр пути. А может быть и знали.
***
И вновь приветствую Вас, мой дорогой друг!
Признаюсь сразу: мне очень стыдно. Я обещал писать Вам ежедневно, но не сдержал обещание. Прошло уже три дня, а может быть, и больше, а я только сейчас снова достал блокнот и ручку. Господи, какое счастье, что они случайно оказались в кармане моей куртки! Что бы я без них делал?! Одного я боюсь, мой друг - чернила однажды кончатся, я, возможно, найду, чем их заменить, но ведь вслед за чернилами кончится и бумага. Лучше об этом не думать.
Не помню, не знаю, как я оказался здесь. Просто в какой-то момент обнаружил себя стоящим на берегу озера. Удивительное место. Мне кажется, здесь никто и никогда не был. Вода холодна и прозрачна, берег усеян валунами, в основном, серого и иссиня -черного цвета, но встречаются и розоватые - с вкраплением какой-то породы, мельчайшие частички которой поблескивают на солнце. Дальше - крутой подъем, который надеюсь одолеть завтра.
Странно, но меня совершенно не мучает голод. Более того, не чувствую никакого упадка сил. Правда, хожу я не так много. Пробовал обойти вокруг озера в надежде найти хоть какое-то человеческое жилье, но очень быстро понял, что поиски бессмысленны. Здесь никого нет. Никого. Только я.
И знаете, что самое ужасное? Я не знаю, кто я такой. Иммануил…. Почему Иммануил? В прошлом письме я написал Вам, что решил назвать себя так. Я солгал. Я ничего тут не решаю. Абсолютно ничего.
Ваш И.
***
Отряд двигался медленно - все из-за Людвига, который к концу подъема совершенно выбился из сил. Да, это был отряд. Дисциплинированный, вымуштрованный и жестокий. За все время ни один из них не проронил ни слова. Разве что изредка главарь оборачивался, издавал нечто нечленораздельно-короткое, и его тут же понимали - Людвиг получал болезненный тычок в спину.
Наконец подъем окончился, чтобы практически сразу превратиться в спуск. Они стояли на узком скалистом перешейке, отделявшем одну бездну от другой. Людвиг бросил взгляд назад. - небольшое прозрачное озеро с белыми рыбками с высоты казалось небольшой, идеально круглой лужицей небесно-голубого цвета.
По другую сторону перешейка располагалась долина. К ней предстояло спуститься примерно по такой же тропке, только еще уже, еще коварнее - Людвиг сразу понял это, сильно порезав стопу на первом же шаге.
Хижины явно строили наспех. Нет, пожалуй, “строили” - неточное слово. Их наляпывали - грубо и неаккуратно, забивая смесью из глины и грязи промежутки между жердями. Впрочем, и жерди-то не тянули на такое определение. Это были огромные ветки неизвестного Людвигу дерева, из затвердевшей смеси гнусного цвета торчали острые сучья, которые никто не удосужился обрубить. “Как же они тут ходят-то? - удивился про себя Людвиг, - так не только одежду изодрать можно, тут ненароком сам на кол насадишься...”. И снова удивился -- на этот раз тому, что вообще способен о чем-то думать.
Похоже, каждый тут строил где и как хотел. Некоторые хижины стояли так тесно, что между ними не протиснулся бы и худосочный ребенок. А другие, наоборот, словно стремились разбежаться как можно дальше - видно, как и их хозяева. И разбежались бы, наверное, если бы могли. - просто дальше некуда было бежать. С юга и севера деревню поджимали обрывистые склоны, а востока и запада к ней вплотную подступал лес.
“Только караульных вышек не хватает” - успел подумать Людвиг, и в тот же момент его подсек удар палкой под колени.
- Лежи здесь. Встанешь - убьем, - спокойно сказал главарь. Остальные окружили
Людвига и молчали. Сперва он лежал на боку, но сильный толчок в спину вдавил его лицом в грязь. Теперь он мог видеть только красновато-коричневую жижу, перемешанную то ли с соломой, то ли с каким-то объедками, да пару чьих-то босых ног. Ногам не стоялось на месте - то одна, то другая принималась ковырять жижу большим пальцем, так что вскоре перед каждой образовались небольшие холмики.
Людвигу должно было быть страшно, очень страшно. Но почему-то не было, как будто сам он не лежал здесь, лицом в грязи, а смотрел откуда-то сверху на голое беспомощное тело.
- Вот он. Я нашел. Крал.
Похоже, главарь привел кого-то повыше рангом.
- Переверните.
Второй голос звучал тихо, почти мягко, но властно. Голос взрослого, даже пожилого человека. “Может быть, с ним...” - мысль не успела сформироваться, потому что в этот момент Людвига резко перевернули лицом вверх.
- Крал, говоришь? Что? Зачем?
Он был невысок, почти шупл, с мелковатыми чертами лица. “Нет фактуры”, - мысленно постановил Людвиг. А впрочем… Что-то в этом человеке…
- Господин Управляющий, - главарь несильно, но больно ткнул Людвига палкой в бок. - он был там. Нырял.
- Вот как… Ясно. Встать.
Последнее относилось к Людвигу., и он попытался подняться на ноги. Сначала на четвереньки, потом… Потом был короткий, резкий удар в поддых, и Людвигу пришлось заново учиться дышать. Получилось, но не очень.
- Встать.
Снова на четвереньки. Снова...
- Встать. - Встать. - Встать.
Голос Господина Управляющего - ровный и даже с какой-то леденяще-ласковой ноткой, звучал откуда-то из глубины красного шара, набухающего в голове Людвига. Звучал все тише, все глуше, пока не послышался легкий щелчок, отключивший его совсем.
***
И снова здравствуйте, мой дорогой друг!
Опять прошло время, и опять я Вам ничего не написал. Но у меня есть оправдание! И какое! Вы просто не поверите.
Впрочем, по порядку. Несколько дней назад я все-таки одолел подъем, хотя в конце мне казалось, что я вот-вот выкашляю свое сердце. Все-таки, в моем возрасте такие упражнения не проходят даром. Итак, я поднялся, вернее сказать, дополз до вершины. И тут же понял, что придется спускаться вниз - по ту сторону хребта располагается долина. Не очень большая, сжатая между двумя лесными чащами, а за долиной - новый хребет.
Признаться, мне очень хотелось вернуться назад, к озеру. Но там я и так пробыл несколько дней и потерял всякую надежду найти хоть какую-то живую душу. Поэтому я принял решение спуститься в долину. Не буду рассказывать, чего мне все это стоило.
Разумеется, там, в долине, никого не было. Кто бы, кроме меня, старого дурака, мог в этом усомниться?! Хуже того, я не нашел воды. И если по непонятным для меня причинам я забыл о том, что такое голод, жажда напомнила о себе еще до того, как я начал спуск.
Я буквально рухнул на землю - точнее, на какую-то пожухшую от дары траву и заплакал. Да, друг мой, я заплакал! Немолодой человек в грязной, изодранной одежде, неведомо как оказавшийся неведомо где, неспособный вспомнить, кто он такой, с явной перспективой мучительной смерти от обезвоживания - вот что я представлял из себя в тот момент. Впрочем, я и сейчас полностью подхожу под это определение, разве что обезвоживание мне не грозит.
Наверное, я терял сознание, может быть, несколько раз. Когда я очнулся, уже темнело. Во рту было так сухо, что язык приклеился к небу и больно царапал его при каждом случайном движении.
Я с трудом приподнялся. Было тихо, здесь вообще убийственно тихо . На небе загорались звезды. Признаюсь, я почти ничего не смыслю в астрономии, но мне показалось, что я никогда раньше не видел такой рисунок неба. Внезапно звезды снова стали меркнуть, и я не сразу понял, что откуда-то наползла туча. На голову упали несколько капель, и разразился ливень. Я едва успел сбросить куртку, завернуть в нее драгоценный блокнот и ручку и броситься на землю, прикрыв их собственным телом. Одежда моментально промокла, трава как будто раскисла, а глинистая почва превратилась в непроходимые хляби. Но я был счастлив. Боже мой, как я был счастлив! Я слизывал воду с травинок, а потом начал лакать прямо из лужицы, которая образовалась прямо у меня под носом.
Ливень кончился внезапно, и наступила тишина. Туча ушла, снова выглянули звезды. Я сел и начал вглядываться в темноту. Что-то мерещилось мне - там, на краю леса, с восточной стороны. Одинокому человеку в незнакомом месте может померещиться что угодно, да он и сам в подобной ситуации придумает что-нибудь ужасное, а потом сам же в это поверит. И все же, через какое-то время я убедился в том, что смутные тени, двигающиеся на меня со стороны леса, не порождение смятенного разума. Они действительно двигались, поначалу медленно, потом быстрее. Меня охватил ужас - такой, который намертво сковывает тело. А потом в глазах померкло, и я, можно сказать, исчез.
Когда я возвратился из небытия, они сидели рядом.
Простите, дружище, сегодня больше нет времени. До следующего письма!
Ваш И.
***
Звуки вернулись чуть позже, чем Людвиг увидел звезды. Похоже, его затащили в одну из хижин и бросили прямо на голую землю. Было совсем темно, звезды заглядывали сквозь просветы между жердями. Надо же - посмеивались звезды - Голый человек на голой земле. Забавно.
Людвиг с трудом перекатился на бок и попытался приподняться. Рядом с ним на корточках сидел человек. Его силуэт -даже не силуэт, а еще одна форма окружающей темноты - казался совершенно неподвижным.
- Прошу прощения за неизбежные формальности, - тихо сказал Управляющий. - Здравствуйте, Господин Инспектор.
Людвигу наконец удалось принять сидячее положение, а еще через несколько минут - мучительно выкашлять нанесенные ему удары - сколько смог.. Господин Управляющий понимающе молчал.
- Я могу начинать доклад или Вам нужно еще время, Господин Инспектор? - спросил он шепотом.
- Не нужно. - Людвиг ощупал распухшую губу и поморщился. - Докладывайте.
***
Дорогой мой друг!
События развиваются так стремительно и столь непостижимым образом, что я просто не успеваю добраться до блокнота. Все, что пока могу сказать - я жив и, кажется, у меня все в порядке, насколько что-то может быть в порядке в этой ситуации.
Они… они забавны. Удивительны. Но если вы спросите меня, кто эти “они”, я даже не смогу ответить. Пока не смогу.
Ваш И.
***
Господин Управляющий ушел под утро, оставив Людвига в состоянии полного, но тщательно скрываемого замешательства. Из долгого и обстоятельного доклада Людвиг уяснил немногое, но вопросов почти не задавал. Собственно, весь этот день состоял из сплошных вопросов, один на другом и еще три сверху. Очень хотелось, чтобы Господин Управляющий внес хоть какую-то ясность, но получилось ровно наоборот.
Ладно. Итак, я - Господин Инспектор. Хорошо. Согласен. Прибыл на неопределенный срок с целью выявления готовности группы номер 211B к… К чему?! Стоп. Это уже вопрос, а от них мы пока воздерживаемся. Жрать бы кто принес… Господин Управляющий обещал к утру, а утро-то вон оно уже. И одежду вернуть тоже обещал. Иначе как Господин Инспектор будет инспектировать без штанов?!
Хорошо бы еще понять, что именно я должен…. Стоп! Стоп. Договорились же, пока никаких вопросов. По крайней мере до тех пор, пока жрать наконец не принесут.
Шаги были еле слышны. Но Людвиг услышал. Ближе, ближе…. Точно, идет сюда. Шаги замерли. Кто-то остановился у самого входа и не решался войти. Сквозь щели в хижине Людвиг разглядел невысокую, щуплую фигурку. Пацан переминался с ноги на ногу, а в руке у него…
- Эй, - полушепотом позвал Людвиг - Входи. Тебя Господин Управляющий прислал?
Ответа не последовало, зато в дыру, заменявшую вход, просунулась рука с какой-то скорлупкой размером с небольшую миску. Скорлупку поставили на землю у самого входа, а через мгновение тем же путем прибыла и одежда Людвига. Точнее, клубок из перепачканных штанов, трусов и рубашки был заброшен внутрь хижины и приземлился под самым носом у Людвига.
- А кроссовки где? Кроссовки верните! - осмелев, крикнул Людвиг, но пацан ничего не ответил. Снова послышались шаги, но теперь они удалялись.
Ладно, черт с вами. Пожалуюсь Господину Управляющему - пусть как хочет, а кроссовки найдет. Иначе я ему тут наинспектирую.
Людвиг, кряхтя, дотянулся до скорлупки и придвинул ее к себе. Господи. Что за бурда такая?!
Темно-коричневая, маслянистая жидкость с радужной пленкой поверх выглядела омерзительно. Но пахла…. Пахла вполне съедобно и даже приятно.
Так, ложки у вас тут не водятся, или мне не положено.
Людвиг окунул в хлебово палец, зажмурился и облизал. Черт возьми, да это вкусно! Вот только совершенно невозможно понять, из чего сделано. Что-то сладковатое, обволакивающее, но со странным послевкусием. То ли горчит слегка, то ли жжет. Надеюсь, не отравят Господина Инспектора прямо на начальном этапе исполнения обязанностей.
Через минуту Людвиг уже вылизывал дно скорлупки, тщательно, досуха. В животе перестало урчать и сделалось тепло. Кстати, боль во всем теле, которая донимала Людвига всю ночь, даже во время разговора с Господином Управляющим, вдруг как-то разом утихла. Интересно тут у вас, ребята. Любопытно.
Людвиг натянул безнадежно испорченную одежду, решительно выдохнул и выбрался наружу. В долине хозяйничало утро.
Оно окончательно сползло со скалистых хребтов и разлеглось между двумя темными толщами леса. В лес утро заглядывать не спешило.
Долина была пуста Личный состав группы номер 211B куда-то испарился. Лишь в центре, у кострища, виднелась фигура Господина Управляющего.
- Доброе утро, - поздоровался Людвиг.
Управляющий коротко кивнул. Он сидел на бревне, широко расставив ноги, и ковырял палкой остывшие угли. Лицо его не выражало никаких эмоций - вообще никаких. Маска.
- Где личный состав?- поинтересовался Людвиг. - Во сколько у вас подъем?
Подъем с первыми лучами… солнца, - перед последним словом Господин Управляющий сделал паузу, как-будто натолкнувшись на препятствие. - Личный состав убыл на выполнение моих поручений.
- Каких, если не секрет?
Управляющий пожевал губами и ответил с явной неохотой:
- Боюсь, Господин Инспектор, что у Вас нет достаточных полномочий на то, чтобы задавать мне подобные вопросы.
Людвиг помолчал с минуту, а потом спросил, стараясь говорить как можно спокойнее:
- Могу ли я ознакомиться с перечнем вопросов, которые мне не положено задавать? И если таковой существует, кто его составил и утвердил?
- Господин Инспектор, - Управляющий тоже говорил спокойно, но в его голосе появились металлические нотки. - перечень нежелательных вопросов определяю я, и я же вправе со временем либо сократить его, либо расширить. Директива номер 634, пункт е21. Полагаю, Вас с ней не ознакомили.
- Нет, не ознакомили...
- Я так и думал. - на тонких губах Господина Управляющего зазмеилась еле заметная усмешка. - Не беспокойтесь, Господин Инспектор, Вы быстро привыкнете. Неделя-другая - не больше. По крайней мере, я на это надеюсь.
Час от часу не легче… Какая, к черту. Директива?! Какой, к дьяволу, пункт e21?!
- Хорошо, Господин Управляющий. Я, разумеется, привыкну и разберусь. Если возникнут проблемы, с которыми Вы не сочтете нужным помочь мне разобраться, я упомяну об этом в своем отчете.
- Разумеется, Господин Инспектор. Но сначала отчет должен буду изучить я. Таков порядок.
Они не нравились друг другу. Совсем не нравились.
- Я хотел бы осмотреть территорию, возможно, поговорить с кем-то из личного состава. Это допускается Директивой?
- Да. Допускается.
- Вы не хотите составить мне компанию?
- Нет, Господин Инспектор. И дело не в том, хочу я этого или нет, а….
- Директива? - быстро спросил Людвиг.
- Именно. Пункт c13. Однако, согласно другому пункту этого же документа, Вы имеете право свободно перемещаться по всей территории лагеря. Подниматься в горы запрещено.
- А как насчет того места, где меня обнаружили ваши… подопечные?
- Тем более. И, Господин Инспектор, я Вам категорически не советую ходить туда. Повторится то же самое, что было вчера, но только будет хуже. Гораздо хуже, уверяю Вас.
- Понял. Благодарю. - сухо сказал Людвиг. - Тогда я, пожалуй, пойду. Осмотрюсь.
- Всего наилучшего, Господин Инспектор. Осваивайтесь. Всегда к Вашим услугам. В рамках дозволенного Директивой, разумеется. Жду Вас здесь, на закате. В это время мы ужинаем. Предвосхищая вопрос, скажу - обеда у нас нет. Пища очень калорийная, хватает до позднего вечера. Вы это, наверное, уже заметили.
- Заметил. - Людвиг коротко кивнул и уже собрался было идти.
- Господин Инспектор, вот Ваша обувь. И приложите вот это к стопе, иначе к вечеру загноится так, что, боюсь, вы не сможете исполнять свои обязанности.
Управляющий протягивал Людвигу пару перепачканных кроссовок, держа их на весу, как пару задушенных крысят, и какие-то листья сомнительного вида.
Не бойтесь. Это надежное средство, меня не раз выручало.
Спасибо. Я и не боюсь. Кому как не Вам мне здесь верить, Господин Управляющий?
Никому.. - отрезал Управляющий. - И мне - в первую очередь.
Людвигу показалось, что глаза этого совершенно непонятного и откровенно чуждого человека на миг погрустнели. Но через мгновение грусть, если она вообще имела место и тем более осмелилась вылезти наружу, была безжалостно изгнана.
Людвиг осмотрел порезанную стопу, убедился в том, что она действительно вот-вот загноится, поморщившись, приложил к ней выданный Управляющим лист и натянул кроссовки. Когда он поднял глаза, Господина Управляющего уже рядом не было.
Вперед. Господин Инспектор. - вполголоса приказал себе Людвиг и отправился осматривать территорию.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2018/12/17/1428