Глава шестьдесят третья, в которой Пауль и Илона прилетели в Запорожье
На следующий день утром Илона и Пауль уже были в аэропорту. Они вылетали на несколько дней в Запорожье. Визу открыли заранее. Деньги наличными сняли с карты. Билеты приобрели тоже без проблем. Самолёт взлетел по расписанию и через час приземлился в аэропорту Днепропетровска. Выйдя из аэропорта, поняли сразу, что нужно искать таксиста, который бы довёз до места назначения.
Первым заговорил Пауль:
– Итак, дорогая Илона, – теперь мы предоставлены самим себе. Я рад, что ты со мной, одному было бы жутковато в незнакомом мире, а твоё знание русского даёт мне уверенность и надежду. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и мы будем у цели. Спроси у таксистов, как доехать до бывшей немецкой колонии Молочная. Меня интересует селение Александрталь. Недавно видел видео в интернете о том, как выглядят в настоящее время бывшие немецкие поселения. Кто-то из немцев-переселенцев в Германию сюда приезжал недавно и снял село с высоты птичьего полёта. Попросим водителя отвезти нас сразу на кладбище. Там поговорим со сторожем или встретим местных. Старые могилы должны располагаться в одном месте.
Пока Илона договаривалась с таксистом, Пауль присел на скамью и вспомнил давний сон. Ему снилась тогда как раз эта местность, этот аэропорт, на котором он никогда в жизни не бывал, этот ряд такси, даже вот эта старая женщина, которая смотрит на него сейчас, не отрываясь. Увидев, что он обратил на неё внимание, женщина подошла к Паулю, присела рядом на скамейку и сказала на родном языке его родителей, который был Паулю понятен с детства:
– Что, господин, приехали с госпожой в исторические места родителей? Не пугайтесь, что мне знакомы ваши планы. Я ведь по одежде вижу, что вы не из наших мест. Сюда приезжают многие в последнее время с этой целью. Если вы понимаете мою речь, значит, мы родня в каком-то поколении. Здесь, в бывшей Таврической губернии, все начала и концы меннонитов, перекочевавших ещё во времена царицы Екатерины II из Германии в Россию. Подвези меня до моего села, и я помогу тебе найти могилы предков или хотя бы места, где они когда-то жили или были похоронены. Я – местная. Мои предки – меннониты. Родилась здесь и не покидала этих мест. Слышал что-нибудь о таком религиозном течении?
Пауль утвердительно кивнул головой.
– Да, слышал. Конечно, мы возьмём Вас с собой. Пойдёмте, там кажется моя спутница уже договорилась с таксистом.
– Спасибо. У вас будет успешная поездка, я в этом не сомневаюсь.
Машина тронулась. Женщина сидела впереди и вела на русском разговор с водителем:
– Когда будем подъезжать к деревне Александрталь, сверни к старому кладбищу. Эти люди туда приехали. Там нас и оставишь. Оттуда автобусы ходят, до села доберёмся сами.
Потом, повернувшись к иностранцам, женщина опять заговорила на диалекте, знакомом Паулю с детства:
– Посетим святые места, а потом ко мне поедем. Отобедаете у меня. Оповещу местных. Среди них, может, и ваши родственники найдутся. Вспомним прежние времена, а завтра все вместе в церковь меннонитскую сходим, там службу за ваших родственников отстоим.
Пауль поразился такой гостеприимности. Никогда ещё его не встречали чужие люди, как родственника, как сына. Он не мог понять: это русский менталитет, или гостеприимство, свойственное конкретно этой женщине, или ему встречаются в последнее время люди, которых посылает Вселенная, чтобы он смог выполнить, довести до конца предпринятое, задуманное? Ведь идея его поездки не просто посетить края предков, но помолиться, просить прощения у них, и тем самым спасти род от погибели.
– Да, – сказала новая знакомая, – Позволь мне обращаться к тебе на "ты" и называть Паулем. Ты спасёшь свой род от исчезновения, на тебя возложена надежда многих. Не пугайся, я не читаю твои мысли на расстоянии. Уже несколько лет назад я получила письмо от сестры Ксении из таёжных мест, в котором она сообщает, что когда-нибудь ты приедешь в родные края твоих прародителей, посетишь места их захоронения. Давно тебя поджидаю. Когда приезжаю в город, стараюсь подойти к прилёту самолёта из Москвы или из Германии. Она ведь и твою фотографию выслала. А знаешь ли ты, Пауль, что у Верены, внучки Ксении, двойня родилась, мальчик и девочка, и у тебя двойня родится, только доведи дело до конца. И ту несчастную женщину, у которой память отбило в океане, спаси, помоги, на ноги поставь. Это тоже часть твоей задачи для спасения рода от вымирания.
Илона не знала немецкий диалект платтдойч, на котором сейчас разговаривал Пауль с женщиной, но немного понимала голландский, и из их слов ей стало известно, что она стала бабушкой. Новость её обрадовала. Она не удержалась и вслух выразила свои чувства:
– Ну, Влад, ну, сынок, удружил. Кто бы мог в такое поверить несколько лет назад?
– Да, молодец, парень, – присоединился Пауль к её похвале.
А женщине сказал:
– Это ведь мать мужа Верены, внучки Ксении. Так что в наш дом сегодня пришла радость.
– Вот и отметим эту радость теперь у меня в доме, – продолжила его слова Анастасия, так звали новую знакомую. – Пением и воспоминаниями о прошлом, и отпразднуем этот день словами здравия в адрес внуков.
После этих её слов заулыбался даже водитель, который тоже всё понимал, что говорила баба Анастасия. С ней он был знаком с детства, потому что был её внучатым племянником и никогда не забывал о своих корнях, которые его держали на земле предков.
Глава шестьдесят четвёртая, в которой исполнилась мечта Пауля
Их окружала первозданная природа. Кое-где встречались деревянные постройки. Видно было, что дома перестроены. Они не выглядели по-русски, но также мало сохранили признаки меннонитских домов. Пауль усвоил для себя где-то давно услышанную фразу: «Гордость – вывеска ничтожной души». Старался изжить из своей натуры этот недостаток. Он был прост в общении с людьми, которых встречал на своём жизненном пути. Контакт с местными жителями состоялся сразу, и через несколько минут он был с ними на одной волне, хотел узнать всё и сразу. Его трясло от этого внутреннего желания. Женщина понимала его состояние, на вопросы отвечала сразу и определённо.
Перед селом Александрталь машина свернула на просёлочную дорогу и примерно через километр остановилась у ворот кладбища. Анастасия шла впереди, хорошо ориентируясь между могил. Наконец, она остановилась около памятника, на котором был изображён орёл, а подпись гласила: «Случай – не движет жизнью, двигатель жизни – Бог».
Подошёл служитель кладбища… Остановился неподалеку от них. Увидев его, женщина кивнула ему головой. Он приблизился, приняв её движение головой за приглашение в их круг. И правильно понял. Анастасия сразу же обратилась к нему с просьбой:
– Эмиль, расскажи нашим гостям о том, что знаешь об этом захоронении. Эти люди издалека приехали. Спасибо тебе скажут.
Мужчина как будто ожидал её команды. Подошёл к ним ближе и спокойным голосом начал свой рассказ о далёком прошлом, когда его и самого-то в живых не было, и родители его ещё не встретились, и последних мировых войн в помине не было. Он повёл рассказ о событиях середины восемнадцатого века, когда немцы-меннониты, откликнувшись на манифест царицы Екатерины Второй, приехали обживать места, которые относились к Таврической губернии. Здесь в начале восемнадцатого века правительство выделило земли на левом берегу реки Молочная немцам-меннонитам. В первый год было образовано 10 немецких колоний. К 1857-ому году здесь поселились более 1100 дворов, кроме того были и безземельные семейства. В Молочной работали тогда 3 маслобойки, 27 мельниц, 188 ткацких станков, 5 церквей и 24-школы. Сам город Молочанск находится сегодня на слиянии двух рек Токмачка и Чингул в реку Молочная, но это уже другая история…
– А сейчас мы находимся на кладбище, – продолжил свой рассказ служитель Эмиль, –которое было основано в те далёкие времена. Лишь памятники да надписи на них – свидетельство того времени. Всего несколько таких мест захоронения сохранилось. Пока восстанавление или создание здесь мемориальных комплексов не запланировано. История меннонитов забывается, тем более что они сами в конце девятнадцатого начале двадцатого века уезжали из этих мест целыми поселениями на Волгу или в Самару, а там и через Чёрное море колониями переселялись в Америку, Канаду, Парагвай… Размело народ по белу свету. В последние годы у их родственников появился интерес к историческим корням. Много таких, как вы, приезжают в наши края, чтобы поклониться праху праотцов, покаяться на их могилах за безбожие и нарушение законов рода.
Сначала Эмиль говорил на русском, Илона не успевала его переводить. Потом перешёл на нижненемецкий (платтдойч). Пауль не успевал переводить Илоне его речь. Эмиль подвёл их к памятнику, поставленному по преданию одному из первых переселенцев – меннониту, прах которого покоится на этой земле. Анастасия предложила им остаться одним около этого памятника, помянуть прародителей. Илона тоже отошла в сторонку, а Пауль встал на колени и начал читать молитву, которой научила его мать ещё в детстве. Она говорила тогда, что это молитва отца, которую он унаследовал от родителей. Сейчас Пауль просил прощения у своих родственников за всех, кто продолжил их род, вымаливал у них прощение за грехи, допущенные родными по крови, просил помочь сохранить род и дать здоровья его продолжателям.
Через несколько часов они уже были в доме Анастасии среди односельчан, пели с ними песни, которые сохранились в памяти, в дневниковых записях родных, читали молитвы. Потом долго рассматривали фотографии, слушали чтение писем, сохранившиеся у родственников.
Гости разошлись поздно. А Пауль с Илоной уже с вечера засобирались в дорогу. Им предстояло ещё много дел впереди.
Глава шестьдесят пятая, в которой Илона дала волю чувствам
Среди предметов старинного быта Илона чувствовала себя, как дома. Она, глядя в темноту, пыталась представить себе родителей, которые так же, как и у Пауля родились в немецких деревнях России. До знакомства с Паулем Илона никогда не задумывалась над своей родословной. Правда, ещё в детстве, да и в юности хотела скрыть от приятелей тот факт, что родители родом из России. Пауль разбудил в ней глубоко скрываемое от всех чувство принадлежности к племени немецко-русского народа, история которого до конца не изучена.
Пауль лежал сейчас в полуметре от неё на одной кровати, которую с любовью застелила им Анастасия, не знавшая об их отношениях. Они не скрывали их, но и не вдавались в подробности, поэтому постель, одну на двоих, приняли, как должное.
– Где тут вторую гостевую комнату отыщешь? – подумала Илона. – Да и одной оставаться среди этих портретов, наблюдающих за ней со стен, совсем не хотелось.
Одну ночь как-нибудь и здесь проведём, и так уже в этих поездках почти породнились.
Илона проснулась ночью, как от какого-то внутреннего толчка, и почувствовала, что комната наполнена лунным светом.
– Ах, сегодня же полнолуние.
Илона открыла глаза и в потоках лунного света увидела Пауля, спящего рядом с ней. По лицу его блуждала улыбка ребёнка, наконец-то, получившего желаемое. Она пристально вглядывалась в его лицо. Оно было молодо: ни морщинки, ни складки между бровями. Красивый человек крепкого телосложения, русоволосый славянин, пытающийся разыскать свои исторические корни. В этот момент Пауль глубоко вздохнул, причмокнув губами, и открыл глаза. Волна нежности к нему накрыла её с головой. Илона понимала, что не должна позволять этому чувству овладеть телом, но знала также, что уже не в состоянии больше бороться с собой. Она потянулась к нему, как стебелёк, ищущий защиты у травы-матери, как человек, которому не хватает глотка воды в жаркий полдень. Ей захотелось прильнуть губами к его груди, прижаться грудью к телу, забыться в поцелуе среди чужого, но такого родного воздуха свободы, разлитого вокруг...
– Мгновения счастья... Неужели мне не суждено их испытать? Ведь не любила никогда, не страдала, не мучилась ночами... Так, плыла по жизни, как кораблик по тихому морю спокойствия и равнодушия по отношению к себе и к своей судьбе...
Пауль проснулся внезапно, как от громкого стука. Сначала услышал в себе музыку звуков, потом окунулся в неё с головой. Тело жило само по себе. Он лишь чувствовал его зов, её зов, женщины, находящейся рядом.
– А ведь я люблю её, это создание, которое давно, как ангел, охраняет меня во время сна и в реальности, на своей и чужой земле. А где она, своя земля? Кто ответит мне на этот вопрос? Не хочу слышать ответа, хочу любить эту женщину, испить нектар её запахов до самого дна.
Илона вдруг встрепенулась. По её телу прошла волна неиспытанного раньше сладострастного чувства наслаждения. Она больше не могла бороться с чувствами, обуревающими её, прильнула к его груди, и ветер страсти бросил их в объятия друг друга.
– Ты мой... люблю... страдая, люблю... хочу тебя... – она не думала о происходящем, просто отдалась нежным крепким рукам, которые прижимали её всё крепче к себе. Она чувствовала родной запах, идущий от того, кто её обнимал.
– Мой, ты мой, – шептали её губы в экстазе.
То, что происходило между этими двумя одиночествами в океане космического пространства невозможно передать словами, да и не нужно. Душа выводила в их сердцах свою музыку бесконечности …
– Где же ты так долго была? - шептали губы Пауля.
Их понесло в вихре музыки. Наслаждение накрыло обоих с головой. Она лежала, прижавшись к нему, чувствуя дрожь его тела, испытывая наслаждение от прикосновения. Целовала его грудь, его соски. Это возбуждало его. Он уже давно проник в её тело, испытывая непреходящее наслаждение от запаха, идущее от этого ангела, спустившегося к нему посреди ночи с небес.
– Сплю я или проснулся в другой жизни, в раю? – выводило внутри него.
Его руки обвивали её изящную фигуру, прикосновение губ к отдельным участкам тела вызывали пронзительное чувство сладострастной боли и наслаждения.
Он уже плыл в пронизывающем тело восторге познания чувства овладения женщиной, любимой и любящей его. Восторг души, помноженный на ощущения тела сливались в одно гармоническое вхождение друг в друга. Стремление испытать экстаз двигало уже в равной степени обоими. Положение тел менялось каждую минуту. Ей доставляло высочайшее удовольствие, лёжа на нём, глотать слёзы, вызываемые внутренними струнами наслаждения...
– В такие минуты, наверное, происходит акт зачатия, – думал он, а она тихо стонала от ощущений, переполнявших тело. Да, не мозг, не сердце, не душу, а именно тело.
Тела их слились воедино и, почувствовав сильный оргазм, они отдались ему, не насилуя тело, а, испытывая острое чувство сладкого наслаждения, прошедшее по телу волной острого наслаждения, а затем наступил момент полного удовлетворения и успокоения.
Они лежали рядом, счастливые и опустошённые.
– Так не бывает, – шептали её губы, а тело просило повторения этого акта всепоглощающей любви. Теперь его тело, соприкоснувшись с её, не могло с ним разлучиться. Мужское начало прошло внутрь и вызвало новый восторг прямым попаданием в зону эротического возбуждения. Он целовал её шею, а её тело отзывалось дрожащими позывными, в которых слышалась музыка слов: «Давай... люби... ещё… глубже, ещё ненасытнее. Я твоя, испей меня до дна...» Она не чувствовала тела. Слияние полное, острое, дающее минуты того же наслаждения, которое испытала при первом слиянии их тел, просило повторения этого акта любви.
– Хочу девочку... дочку, чтобы была такой же красивой, как ты...
– Тогда люби крепче, чтоб глазки у неё были, как смородинки, губки – аленькие, чтоб душа – чистая, как у тебя, и такая же любвеобильная...
Она шептала уже вслух в экстазе.... а у него по лицу бежали слёзы, вызванные высшим наслаждением тела... Они одновременно откинулись на спины. Блаженство продолжало мутить разум.
– Неужели такое бывает? Я не могу напиться из твоего источника.
Тело её вновь тянулось к нему, а его откликалось на её движения всплесками волнения. Она прикасалась, гладила, бороздила своими тонкими пальцами по его телу, ощущая каждую ложбинку. Потом … целуя, любуясь, прижимаясь, отдаваясь, шептала:
– Сладко, сладко, сладко... Люблю тебя, люби меня. Хочу ещё, ещё, ещё раз испить эту чашу счастья до дна, – слышалось ему через стон тела, просившее повторения акта любви, жаждало экстаза новых ощущений и трепета тел.
Он обхватил её руками, посадил на колени лицом к себе, и они замерли в экстазе новых ощущений. Портреты со стен смотрели на них из прошлого, без стыда наблюдая за сценой рождения новой жизни. Они знали, что Вселенная отзовётся на просьбу двух существ, созданных ею для продолжения рода.