Начало здесь http://www.proza.ru/2015/11/09/1272
Получив статуэтку из рук добывшего её, Марничев (вернее тот, кто выдавал себя за такого), добившись желаемого и не имея нужды более разыгрывать комедию перед профессором, как только Николай Степанович исчез из поля его зрения, принял совсем другой облик. Теперь он был плечист, статен и высок, имел золотистую бороду, усы и брови, настолько густые, что они нависали над бровями. Он облачён был в одежды из стали весьма прочной, но сколь же тонкой и невесомой, что подобный материал вполне мог бы сойти за обычную ткань. За поясом его висел меч, лезвие которого блестело подобно лучу солнца.
Самозванец с интересом воззрился на статуэтку. Она оказалась для него настолько мала, что легко помещалась на его ладони… Но как-то вдруг стала тяжелеть и сделалась такой массивной, что золотобородый богатырь от неожиданности едва её не выронил, при этом фигурка тряслась и раскачивалась из стороны в сторону, а из неё доносился немыслимый треск. Воин со статуэтки со злобой в глазах воззрился на нового обладателя и наставил на него копьё, из которого через мгновение выпустил столб огня и дыма. Но добился лишь того, что слегка подпалил усы великана.
- Ну, ты и штучка! – расхохотался тот, кто подвергся атаке, и хотел было завернуть фигурку в чёрную непроницаемую материю, чтобы засунуть в мешок, который висел у него за спиной. Но статуэтка вдруг стала настолько горячей, что он, как казалось, случайно выронил её из рук. Фигурка воина полетела вниз… и если бы коснулась земли, всё дело могло обернуться страшной катастрофой. Но великан в последний момент успел подхватить её, а она атаковала его новыми столбами дыма и огня.
Неизвестно бы чем дело кончилось, если бы в небе, подобно молнии, не появилась бронзовая колесница, которую тащили два козла, имена которых были Скрежещущий зубами и Скрипящий зубами. А в повозке сидел другой богатырь, который и по росту, и по весу во много раз превосходил первого. Его голова была украшена длинными волосами, а густая рыжая борода развивалась на ветру. Второй богатырь выхватил из рук первого, пышущую огнём и обжигающую кожу, статуэтку. Жар её не мог причинить вновь появившемуся великану вреда, потому что руки его защищали железные перчатки. Упомянутый аксессуар давно стал предметом гордости и украшения этого героя, так как позволял ему удерживать в своих руках своё главное орудие – раскалённый молот Мьёльнир. Некогда сей легендарный предмет был изготовлен в Свартальфахейме карликами-цвергами и от его ударов слышались раскаты грома.
- Поосторожней с ней, Бальдр, - предупредил первого, появившийся, как ниоткуда, великан, имея ввиду статуэтку. - С виду диковина безобидная, а сила в ней содержится такая, что способна разложить всю Землю и Мидгард на молекулы вместе со всем их содержимым.
- Хорошо, что ты вовремя вмешался, Тор, - откликнулся тот, к кому обращался верзила.
Но в это момент статуэтка снова взбунтовалась и вырвалась из рук уже второго великана, кувыркаясь в воздухе. Он же пустил ей вслед своё оружие. Его молот был лёгок, как перо, но при этом абсолютно неотразим и смертоносен. От его удара послышались грозные раскаты грома, далеко и гулко разносящиеся по округе. Тор подхватил свой Мьёльнир, который имел обыкновение каждый раз возвращаться к своему хозяину, а также, бросившись, налету успел схватить статуэтку, которая, падая, уже почти коснулась земли.
- Как она только не разбилась, - подивился Бальдр
- Я думаю, братец, что мне скорее следует отнести её прямиком в чертог отца нашего Вотана. Кому же ещё владеть статуэткой Третьего рейха? Только немецкому богу войны. Он-то уж найдёт, как ей правильно распорядиться.
С этими словами Тор унёсся на своей колеснице, увозя с собой огнедышащую штуковину… Но как только он скрылся из вида, первый великан, который ранее представился знакомым Вересова, не имея нужды более притворяться, принял наконец свой настоящий облик. Он оказался очень красив, хоть ростом был и невысок. У него были длинные ярко-красные волосы и борода, зелёные глаза и лукавый взгляд. Следует заметить, что по характеру он был хитёр, проворен и изворотлив. А его причуды всегда создавали окружающим множество проблем. В общении он оказывался убедительным и приятным, а об его хитроумной ловкости ходили легенды.
- Вот тупица! – с хохотом воскликнул он, имея ввиду Тора, - Эта огромная безмозглая гора мускулов вообразила, что я – бог огня не смог бы справиться с этой дьявольской статуэткой, в то время, как я только дурачился. Теперь он со всей своей простотой устремился и понёс её в чертог Вотана, в надежде, что его отец утихомирит эту чёртову штучку и найдёт ей достойное применение. Уверен, что она ему ещё доставит целую кучу неожиданных проблем. А я-то, то есть бог хитрости и обмана, об этом позабочусь.
****
В творческой лаборатории Вересова было абсолютно всё, как обычно. Естественное и искусственное освещение в соответствии с правилами. Ориентация окон на южную и юго-восточную стороны. Светоприёмы кабинета оборудованы регулируемыми солнцезащитными устройствами. На окнах жалюзи, тканевые шторы светлых тонов, сочетающихся с цветом стен и мебели. Рядами вдоль лаборатории параллельно окнам – люминесцентные светильники. Центр стены, где висела учебная доска, освещён двумя зеркальными лампами. Стены в холодных тонах слабой насыщенности серо-голубого цвета. Две раковины для мытья рук. Полы покрыты паркетом на утеплённой основе. Оконные рамы и двери выкрашены в белый цвет. Всё в соответствии со стандартом. Только почему-то кое-что заменили из мебели, и оборудование вроде уже не то…
- Что, очухался что ли, Колька?
Перед Николаем Степановичем стоял грузчик Семён в рабочей униформе, волосы взлохмачены, морда, как всегда, кирпича просит, улыбочка гаденькая, глаза косые.
- Я спрашиваю, током что ли из компьютера тебя шибануло? – повторил он свой бесцеремонный вопрос, помахивая в воздухе разводным ключом.
В голове профессора жутко гудело, извилины шевелились медленно, на виски давила страшная, невыносимая боль.
Такое панибратское обращение к себе своего подчинённого, находящегося, прямо скажем, далеко не на самой высокой должности, его конечно возмутило, но более всего задело столь неуважительное отношение к своему изобретению.
- Сколько раз повторять тебе, Семён! – вскричал он, - Это квантовый компьютер, здесь нет никакого электричества и током он шибануть не может. Я миллион раз тебе уже рассказывал: моё устройство работает на квантовых транзисторах и там используется скорость света, а не скорость электричества. Там нет ни тока, ни напряжения. Электричество передвигается со скоростью, приблизительно равной одной десятой от скорости света, но оптические или фотонные транзисторы смогут работать в тысячи раз быстрее, чем компьютеры сегодняшнего поколения.
- Ну, ты, Колька, прямо шпаришь, как профессор! – Степан восхищённо вытаращил глаза, почёсывая у себя в затылке.
- А я и есть – профессор!!! – завопил Вересов и тут же осёкся, глядя на странное выражение лица людей, присутствующих в комнате, - Или нет??? Что ж это, в самом деле, я же Бог!
Он попробовал оторваться от пола, но у него совершенно ничего не получилось. Николай Степанович даже сосредоточенно замахал руками, как птичка, высунув язык от натуги и напряжения. Потом вскочил, встал на цыпочки и попытался взмыть в воздух. А разогнавшись со всей силы, ударился головой о стену, потому что не мог через неё пройти, как это делал свободно раньше.
Присутствующие наблюдали за ним с немым удивлением и с философским скептическим настроем.
- Ну ты, Стёпыч, даёшь! – особо не церемонясь изрёк один из них, - Это точно уже «белочка». Я же тебе говорил, пить меньше надо.
Все, находящиеся в лаборатории лица были ему, конечно, хорошо знакомы. Они являлись подсобными рабочими и числились у него на пол ставки. Он видел этих людей практически каждый день, они помогали ему с ремонтом, разгрузкой и погрузкой оборудования.
Вересов попытался мысленно сдвинуть предметы и пронзить пространство и время, но у него ничего снова не вышло, а он только надувал щёки и синел от натуги.
- Да что такое?!!! – вскричал в замешательстве он, - Как я вообще тут оказался?
- Да, Колька, - задумчиво изрёк Семён, - тебе нужно срочно с этим что-то делать, - сейчас придёт начальник лаборатории. И если увидит тебя в таком виде, то тут же уволит.
- Но ведь начальник лаборатории – Я! Я!! Я!!! – профессор бесновался и бил себя кулаком в грудь.
Тогда трое его сотрудников взяли беднягу за грудки и поволокли в угол комнаты, где засунули голову над раковиной под струю. Вересов упирался всеми четырьмя конечностями, пытался выть и кусаться, когда ему зажимали рот. Но только заработал синяков и получил пару раз по шее.
«Да! Из князей в грязи, - подумал он, - только что был Богом, а теперь тварь дрожащая, униженная и ничтожная».
- «Профессор» хренов! – вопила в унисон группа не очень-то любезных товарищей, - Приди же наконец в себя! Ты – Колька Девяткин и летать не умеешь. Ты же не птичка.
- Постойте, - Вересов бросился к зеркалу, из которого на него посмотрел всё тот же человек, что и обычно, но лицо выглядело совершенно измождённым, дряблым и обвисшим, губы синюшные и кожа приобрела какой-то желтушный оттенок, волосы взлохмачены, щетина небритая, кроме того, одета на него была, явно несколько недель не стиранная, рабочая униформа, – Я – Вересов Николай Степанович, профессор, доктор физика-математических наук, начальник лаборатории квантовой информации? – жалобно переспросил он, и только сейчас заметил, что голос у него был хриплый, низкий, пропитой.
В комнате раздалось гнусное ржание.
- Ты что, Колян? - Семён не мог прийти в себя от буйного хохота, давясь смехом, - Ты – Девяткин Николай, слесарь-электрик седьмого разряда.
- Нет, - авторитетно заметил долговязый Серёга, - что в молодости в университетах обучался, он вроде бы мне один раз по пьяни рассказывал. Кажется, говорил также, что хотел даже стать великим изобретателем. Но потом его девушка вышла замуж за другого, и он бросил учёбу и спился.
- Не может быть! – Вересов схватился за голову, - Помог, называется, другу!
- То-то я гляжу, он заумное что-то такое начал чесать, у меня аш крыша съехала, - изрёк Семён. – Что, бедолага, молодость вспомнил? Фантазёр фигов!
- Может быть просто треснулся головой обо что-нибудь, - предположил кто-то другой, - ведь такие цирковые номера выделывал, что чуть не проломил стену. Мне вот тёща рассказывала, что у неё сослуживица упала с третьего этажа и заговорила неожиданно по-китайски, хотя за границей сроду не бывала, да и образование у неё ниже среднего. Так, возможно, у него тоже самое?
- Ну, конечно, конечно! – сообразил Вересов, стуча кулаком по лбу, - «Эффект бабочки». Всё просто до банальности. Фантазёр-фантазёр, а фантастики не читаю. Это же запросто можно было предвидеть. Во Вселенной же всё взаимосвязано. Я просто недоучёл каких-то параметров, коэффициенты в программу ввёл с погрешностями… Я вспомнил! Всё это козни богини Майи. Индийская религиозная философия, энергия шакси, которая одновременно скрывает истинную природу мира и обеспечивает многообразие её проявлений. Сила шакси является иллюзией не потому, что лишена реальности и бытия, а от того, что она преходяща. Я потерпел неудачу не потому, что идея моя была ошибочна. Просто, как тщательно не вводи изначальные данные, всегда есть вероятность того, что реальность, меняющаяся постоянно, как очертания облаков, снова изменится, и ты попадёшь в сети богини иллюзии Майи. Человек из-за своего неведения строит в уме ложное представление о существующем мире, такое представление о мире является сетью майи. Человек часто пытается такое представление о мире натянуть на реальный мир, предаётся иллюзиям и терпит неудачу. Витя же Марничев предупреждал меня, как же я его не понял. Он же не зря рассказывал мне свои истории.
В индийской философии говорится также, что Майя, которую ещё сравнивают с пузырями на воде – созданная творцом череда перемен. Но это к лучшему! Да, к лучшему, я уверен. Мне придётся пройти через цепь страданий, но цель моя – путём отречения от соблазнов, постичь высшее начало. И тогда я смогу преодолеть цепи Майи и выйти из бесконечного круговорота сансары. И постичь, что истинной реальностью является Единое.
- Ну, я же говорю, - констатировал один из «его приятелей», - шмякнулся головой о стену и заговорил по-китайски. А вы мне не верили.
- Кто у вас начальник лаборатории? Вы говорили, что он скоро должен подойти? – продолжал решительно Вересов, - Мне нужно с ним поговорить. Я собираюсь с ним беседовать, как учёный с учёным. Пускай я выгляжу как-то не так, и зовут мня по-другому, но я всё тот же профессор-ядерщик. Я всё прекрасно помню: все выкладки и формулы, с доскональностью и скрупулёзностью могу продемонстрировать все расчёты, подготовить научные эксперименты. Вместе мы восстановим моё изобретение, и я исправлю свои ошибки. Так как зовут начальника лаборатории?
- Ребров Дмитрий Владимирович, - пожав плечами, сообщил Семён, - странно, что ты не помнишь.
- Ребров? – Вересов удивился до крайности, - Впрочем, а что? Может быть, но тем лучше.
- Только вот весь этот бред, который ты нам сейчас поведал, ему не советую выкладывать, - снова предупредил его Семён, - уволит к чёртовой матери. Может быть ты и не помнишь, потому что память твоя изрядно пострадала, но он уже ведь предоставлял тебе второй шанс, а ты ползал на коленях и умолял не увольнять тебя, потому что ты останешься без средств к существованию и без пенсии. А с твоим возрастом и алкоголизмом тебя вред ли кто-нибудь возьмёт на работу. И только потому, что вы с ним давнишние приятели, по старой дружбе он тебя пожалел. Так что даже и не думай, ничего у тебя не получится, профессор!
- Ну, это мы ещё посмотрим! Ты мне лучше скажи, что он за человек-то теперь такой. Уж больно интересно. Женат? Дети есть?
- Женат? А как же! – с охотой отозвался Семён.
- А жену зовут Елена Викторовна? – предположил Вересов.
- Вспомнил значит? Ну, вот видишь, соображение к тебе возвращается, реально мыслить начинаешь. А то мы прямо испугались за тебя, какую ты нёс околесицу. Ты уж прости нас, что мы с тобой поговорили грубо, так сказать, пришлось тебя немного отрезвить. А то ведь если бы слухи дошли до Реброва о твоём поведении, то тебе бы несдобровать, приятель, Дмитрий Владимирович у нас шутки шутить не любит.
- Зверь, значит?
- Ещё какой… хотя, вообще-то, парень вполне актуальный.
- А дочку у них, наверное, Наташей зовут?
- А тебе, я гляжу, наше «лечение» пошло на пользу. Что же касается жены Реброва, то дама вполне себе продвинутая – бизнес-вумен.
- Да ты что? – Вересов был ошарашен до крайности, он и представить себе не мог Елену в таком качестве, - Ну и дела! А вот ответь, они счастливы в браке?
- Счастливы? А как же! – с прежним энтузиазмом отозвался Семён, - Только вот она в Америке, а он здесь.
- То есть как?
- Ты не подумай ничего плохого. Просто супруга в разъездах постоянно по делам своей фирмы…
***
Талантливый администратор – это как бы отдельная категория населения, которая тем или иным образом отделяет себя от простых смертных и просто людишек, чем, образно говоря, возносит свой статус на пьедестал. Высота же пьедестала зависит от каждой конкретной личности. Наверное, именно поэтому людей такого типа обычно не любят, давая заниженную оценку их уму, талантам и способностям, считая их снобами, выскочками и зазнайками.
Но если человек уж стал руководителям, то несомненно он достоин уважения. Если конечно, дело тут не в знакомстве, родстве и связях, а в личных качествах, уме и знаниях, особенно если начальник руководит научной лабораторией, а не просто торгует чем попало с мелкого лотка.
Но учёный-руководитель руководителю-учёному – рознь. И если первый занимается всё-таки больше наукой, то второй, без сомнения, руководит научной лабораторией просто, как прибыльным предприятием. А при желании и из науки можно выжать очень даже много прибыли и пользы. И Ребров Дмитрий Владимирович был явным тому подтверждением. Машина его была самой лучшей, костюм самым дорогим, и больше он был похож на преуспевающего бизнесмена, чем на учёного.
Хорошими руководителями не рождаются, ими становятся. И в этом смысле можно сказать со всей определённостью, что Ребров сделал сам себя. Каждый в глубине души лелеет мыслишку о карьерном росте, самонадеянно полагая, что уж он-то бы справился с любой должностью по счёту раз. Но почему-то жизнь проходит, а заветного повышения все нет и нет. Может, все дело в качествах характера, которые должны присутствовать у человека-начальника, и которых нет у большинства людей? А может в чём-то ещё, но совершенно определённо, что жизнь проходит в данном смысле у некоторых зря.
В этом отношении начальник лаборатории Дмитрий Владимирович прожил свою жизнь совсем даже не зря. И ему отнюдь не было стыдно за бесцельно прожитые годы. Он сам развил в себе все деловые качества, ведущие к успеху, делая свою карьеру поступательно, шаг за шагом продвигаясь по службе.
Да, собственно, из-за чего весь сыр-бор? Пост-то вроде не так уж и велик, но это смотря как взяться за дело.
А теперь же мы вплотную подошли к вопросу о том, какими же качествами обладал Ребров – успешный руководитель.
Во-первых, амбициозностью. И это, несомненно, главная черта, которая являлась двигателем его карьерного роста. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. И разумеется, соответственно, плох тот руководитель, который не мечтает подняться чуть повыше. Человек с таким качеством характера непременно будет предпринимать все возможное, чтобы результаты его деятельности улучшили работу вверенного его заботам предприятия. А пока Ребров просто делал всё от него зависящее, и как следствие, настал тот день, когда его заметили, оценили и предложили повышение.
Второе профессиональное качество, идущее «рука об руку» с амбициозностью, у вышеозначенного – это умение делать, идти вперёд и не останавливаться на достигнутом, опуская руки при первой же неудаче.
У любого из представителей рода человеческого в голове много тараканов, но у господина Реброва, если и водились тараканы в мозгу, то он проводил там регулярную дезинфекцию. Страх неизвестного, боязнь неудачи и мнительность к мнению окружающих могли бы сослужить плохую службу для кого-то, но только не для него., ибо всех этих черт в его характере не было. Любой нормальный человек переживает по поводу того, что может произойти. Но! Только человек, обладающий качествами эффективного руководителя, станет бояться и делать, упорно идя к своей цели. Таким был и теперешний Ребров.
Свои эмоции Дмитрий Владимирович всегда держал в узде, ничему не удивлялся, не делал скоропалительных выводов. Но взвешенные решения он принимать умел. Кстати, очень важное качество, и Ребров им обладал. Конечно, если не умеешь принимать решения, то делать тебе в кресле руководителя нечего. Начальник должен быстро реагировать на обстановку, мгновенно ее анализировать и выдавать «на-гора» приказы. Колебания и сомнения – это враг обычного человека, а уж тот, кто отвечает за людей, их судьбы и конечный результат, должен твердо знать, как и что нужно делать.
И уж тем более Дмитрий Владимирович ни как уж не был орущим начальником, брызгающим слюной. Ему была присуща твёрдость голоса, а не повышенные тона. Но взамен он требовал всегда, чтобы его указания исполнялись быстро и безоговорочно. Но добивался этого не запугиванием подчинённых, давя своим авторитетом, а ровным доброжелательным, но в то же время строгим и требовательным, отношением. И уж никто из подчинённых точно не знал, что творится у него в голове, тяжело ли ему теперь или легко и весело.
Также важным качеством его, как руководителя, были организаторские способности. Слаженная работа коллектива всегда была залогом процветания всех его начинаний. Чтобы принимать верные решения, нужно иметь представление о том, чем занимаешься. И не поверхностное, а глубокое. А уж если ты руководитель крупной научной лаборатории, знаний и умений у тебя должно быть предостаточно. И хоть наука для Реброва была более коммерческим проектом, чем стремлением постичь основы мироздания, необходимыми знаниями он обладал, постоянно занимаясь самообразованием, читая научные журналы, ездя на симпозиумы и конференции. Он следил за развитием науки и технологий, читал о достижениях и неудачах научных оппонентов, для того, чтобы двигаться к своей цели, реально оценивая ситуацию.
Конечно, идеальный руководитель должен не только досконально знать специфику работы, вверенного его заботам учреждения, но и быть разносторонней личностью как человек. Это хорошо для внутренней самооценки и признания окружающих. Но есть в мире примеры, когда хороший руководитель абсолютно некоммуникабелен в жизни и не имеет никаких интересов, кроме своей работы. Для человеческой личности это не очень хорошо, а для начальника вполне приемлемо, ведь его главная задача – это развитие вверенной ему структуры… Но это просто к слову, потому что Дмитрий Владимирович был к тому же ещё очень адекватен в общении, коммуникабелен и обладал здоровым чувством юмора.
Вот таким был наш Ребров из параллельного мира, попавший в иные условия, нежели в иных мирах.
Внешностью Ребров совсем не удивила Вересова при встрече. Он был точно таким, каким тот его увидел первый раз после долгой разлуки, когда он неожиданно позвонил в дверь профессорской квартиры во время дня рождения Наташи: худощавый, подтянутый, с умными глазами и греческим профилем, усами и аккуратно подстриженной бородкой. Правда костюм на нём был подороже, причём самого лучшего итальянского качества. А портфель и ботинки из крокодиловой кожи.
Когда Дмитрий Владимирович вошёл в лабораторию торопливым шагом, отдавая чёткие и короткие указания, Николаю Степановичу сразу стало ясно, что перед ним деловой человек, дорожащий каждой своей минутой, и не желающий тратить время на глупости. Мгновенно оценив обстановку, Вересов поступил следующим образом.
- Митя, - сказал он, обращаясь к нему, без излишних предисловий, - то есть, я хотел, конечно же, сказать – Дмитрий Владимирович. У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я хочу предложить тебе способ заработать большие деньги, очень большие, а кроме того – возможности. И причём возможности воистину неограниченные. Я понимаю, что это звучит для тебя… то есть вас, несколько странно. Но я прошу вас уделить мне всего три минуты, и за это время я берусь доказать вам, что я говорю дело.
Столь деловой и разумный подход, которого он никак не мог ожидать от слесаря-электрика, далеко не самого лучшего и дисциплинированного сотрудника своей лаборатории, хоть и до крайности удивил Реброва, но всё-таки произвёл на него впечатление. И он решил, что несколько минут, отнятых у него этим человеком, в любом случае, ничего не изменят для него в худшую сторону, и он вряд ли чего-либо потеряет.
- Ну, что ж, извольте, - сказал он, приглашая Вересова с свой кабинет, - но предупреждаю, минут у вас только две.
- Думаю мне хватит, - заверил его Николай Степанович.
Сотоварищи Кольки Девяткина, наблюдая эту сцену, происходящую в кабинете начальника, подглядывая в замочную скважину, удивлённо переглянулись, а секретарша Реброва скорчила неописуемую гримасу.
Взяв чистый лист бумаги профессор торопливым мелким почерком начал заполнять его формулами, уравнениями и выколотками, а закончив свою работу, протянул листок Реброву и коротко сказал:
- Вот.
Начальник лаборатории смотрел на вполне понятные только ему и его собеседнику значки, и по мере того, как он углублялся в суть, брови его удивлённо ползли вверх. Дмитрий Владимирович обычно ничему не привык удивляться, поэтому не стал капаться в подробностях проявления такого феномена. Зачем задавать вопросы, на которые всё равно не получишь вразумительного ответа? Его слаженный и точный ум не привык отвлекаться на такие мелочи, поэтому он сконцентрировался на сути.
- А если так? – спросил он, в свою очередь заполняя лист бумаги значками и формулами.
- Нет, не так, - ответил Вересов на его контраргументы.
Они сидели, погружённые в свои вычисления битых два часа. А секретарша, заглянувшая за это время несколько раз в кабинет своего начальника, даже не знала, что и думать.
- Хорошо, - в конце концов сдался Ребров, - а теперь я отвечу на твои предложения другим контраргументом. И он, я бы сказал, более, чем убедительный.
Он взял чистый лист бумаги и заполнил его некоторыми цифрами.
- Что это? – спросил Вересов в недоумении.
- Это, - ответил сухо Дмитрий Владимирович, - приблизительный расчёт в качестве размышления о том, во сколько мне обойдутся твои эксперименты. Где я, по-твоему, возьму такие деньги? Моя жена, конечно, весьма состоятельная женщина, но не настолько же, в самом деле. Тем более я и понятия не имею, будет ли этот проект удачным. При всей своей квалификации, я не могу этого предвидеть. И вряд ли кто-либо смог бы на моём месте.
- Да я тебе гарантию даю, Митя! – неожиданно эмоционально вскричал Вересов, - Я уже подтвердил всё это на практике, и у меня всё прекрасно получилось, поверь мне! И деньги, деньги найдутся, я всё организую, в крайнем случае, найдём спонсоров.
- Ты уже подтвердил всё это на практике? – переспросил Ребров, удивлённо подняв бровь, - А вот с этого момента поподробней, пожалуйста, кажется пришло время мне всё-таки кое-что объяснить.
Конечно Николай Степанович пошёл на большой риск, рассказывая начальнику лаборатории квантовой информации здешней реальности обо всех подробностях своего дела. И в самом деле, последствия могли бы быть самыми непредсказуемыми.
Что могло случиться? Абсолютно понятно, для этого не нужно быть большим провидцем. Во-первых, Ребров его мог элементарно выставить. Во-вторых, отправить в психушку. Но это ведь ещё пол беды. Самое-то главное, что это был РЕБРОВ… Конечно характер его после женитьбы на Елене явно изменился к лучшему. И идеи о мировом господстве, похоже, уже не крутились в его голове. Да и как он мог добраться до статуэтки, она ведь была в надёжных руках? Правда Николай Степанович точно не знал в каких именно… Но да ведь это и не важно, главное, что в надёжных.
Но, выслушав своего старинного приятеля, Дмитрий Владимирович неожиданно сказал:
- Ну… допустим я тебе поверил. И про квантовый компьютер, и про параллельные миры. И про то, что ты буквально спас меня в какой-то там реальности, пожертвовав своим личным счастьем…
- Я всегда знал, Митя, что ты – человек незаурядный! Другой бы попросту послал меня к чёрту.
- Ну да, допустим я тебе поверил, - продолжал Ребров, добавив потом безжалостно, - но помогать я тебе всё равно отказываюсь наотрез.
- Но почему??? – профессор аш вспотел от напряжения.
- Я тебе объясню, - неумолимо ответил его старинный друг, - во-первых, как я тебе уже говорил, это дорого…
- Деньги! Деньги! Деньги, Митя! У тебя на уме одни деньги! – вспылил Вересов, - Вот ты мне лучше ответь. Я знаю, ты богат, ты добился много, ты – успешный состоятельный мужчина. Подумай, ты счастлив?
- Вполне. У меня есть жена, дочка, любимая работа.
- Ты женился на женщине, которую любишь. Скажи, хорошо тебе, когда ты здесь, а она бог знает где и с кем проводит время за океаном?
- Она деньги зарабатывает, у неё контракт.
- Опять эти деньги!
- Ну и что, каждый из нас занимается своим делом, и мы оба довольны. У нас с Леной идеальный брак.
- Да какая из Лены бизнес-вумен?! – Вересов перешёл на крик, - Ты вспомни какая она была: светлая, чистая, бескорыстная! Ты её сломал, переделал. Заразил, небось, своим прагматичным реализмом. Эта жизнь не для неё, я её знаю!
- Ты уверен, что так уж хорошо знаешь мою жену? - Ребров всё-таки начал выходить из себя.
- Ну, ладно, а дочка? У ней-то всё хорошо?
- Всё отлично, - заверил его Дмитрий, - умница, красавица.
- Красавица? Ну, да конечно, красавица, а уж то, что умница, несомненно. Правда внешность у неё, конечно, не модельная…
- Почему? – перебил его Ребров, протягивая ему какой-то иностранный глянцевый журнал, - Как раз модельная.
Николай Степанович с величайшим изумлением увидел на обложке во весь рост свою дочь Наташу на подиуме в весьма экстравагантном туалете.
- Это что?… Как? – только и смог выдавить он из себя.
- Она мидийая модель, - пояснил Дмитрий, - сейчас работает в Лондоне по контракту. Хорошие деньги, между прочим, зарабатывает.
- Опять контракт? Опять деньги? – профессор всплеснул руками, - Да у Натки же талант, математический дар. Она – умница, отличница.
- Какой дар? – Дмитрий расхохотался, - Отличница, говоришь? Да она школу-то окончила едва-едва, и только потому, что мать её, моя жена, напрягла все свои связи, чтобы сдала ЕГЭ. Ну, и зачем ей эта математика, раз она зарабатывает в день двадцать тысяч долларов?
- Что ты сделал с моей дочерью? Это твоё воспитание! – не выдержав, свалившегося на него эмоционального напряжения, Вересов совершенно начал терять контроль над собой.
- Это моя дочь, - напомнил ему его соперник.
- Нет, это моя дочь!!! – Вересов стукнул кулаком по столу. И тут же поняв всю нелепость своего поведения, взял себя в руки и, наконец, успокоился. В конце концов это действительно была семья Мити Реброва, а его жена и дочь вообще сейчас были неизвестно где, непонятно в какой реальности, и что с ними сталось, не знал никто, - Значит говоришь Натка сейчас в Лондоне? – спросил он уже спокойно, - Ну, а Генка-то хоть не против?
- Какой Генка? – начальник лаборатории в недоумении пожал плечами.
- Всё понятно. Они не встретились.
- Я не знаю, о ком ты говоришь, но предполагаю, что какой-нибудь её бой-френд. Так успокойся, у ней таких бой-френдов в Лондоне до темноты. И вообще, не надо нервничать. Ты ещё не выслушал все мои аргументы.
Что касается твоего предложения, - невозмутимо продолжал Ребров, - то оно слишком фантастическое, чтобы такой здравомыслящий человек, вроде меня, мог серьёзно к нему относиться.
По сравнению со сложностями реального мира, для дилетанта, законы нашей Вселенной кажутся обнадёживающе простыми. Когда мы бросаем камень, то всегда можем предсказать его траекторию. И мы её безошибочно высчитываем в соответствии с законами классической физики. Вода всегда течёт под уклон, а достаточно крепкая опора всегда выдерживает груз. Но когда около ста лет тому назад учёные заглянули в крошечные строительные блоки материи, вся уверенность и определённость исчезла. Они обнаружили новый мир со своими законами. Глубоко внутри того, что мы видим вокруг себя, мы узрели вселенную совершенно не похожую на нашу собственную. И начали всерьёз подозревать, что всё, что мы называем реальным, состоит из того, что не может являться действительно существующим само по себе. Любопытная природа света стала полем битвы природы и реальности.
Но в конце тридцатых годов прошлого века мир погрузился в войну, и не было никакого способа найти ответ на этот вопрос. Битва за понимание природы и реальности отошла на второй план и зашла в тупик. Война прокатилась по Европе и многие из ведущих учёных сбежали в США. После Второй мировой войны, перешедшей в Холодную войну, американскую науку, обеспеченную долларами и новым видением будущего, ждал бум. К физикам пришло рвение попытаться применить идеи квантовой теории к атомам, к взаимодействию между электронами и светом, и так далее. Не было нужды беспокоиться о философской стороне дела, чтобы добиться в этом прогресса. Это отошло на задний план.
Квантовая механика способствовала глубокому пониманию полупроводников, что привело к современному веку электроники, появились лазеры и революционные технологии связи, новые, захватывающие достижения и прорыв в ядерной энергетике. Квантовая механика была настолько успешной, что большинство работающих физиков сознательно предпочли проигнорировать дебаты Бора и Эйнштейна о природе реальности. И среди всего этого триумфа прагматизма мало кого по-прежнему беспокоило: как объяснить загадки микромира и реальна ли Луна, когда мы на неё смотрим. Это просто не имело не для кого значения, потому что и так всё работало. В те времена даже придумали характерную фразу: «Заткнись и считай!»
- Скажи, Митя, ты любишь квантовую физику? – прибегнул Вересов к последнему своему аргументу, - Я же вижу, что любишь. Ведь десять минут назад ты вместе со мной, высунув язык погрузился в мир формул и даже не заметил, как летит время.
- Конечно, я люблю квантовую физику, - согласился с ним начальник лаборатории квантовой информации, - ведь это всё – от компьютеров и мобильных телефонов до стиральных машинок. А это всё деньги, Коля, большие деньги.
- Но как ты не понимаешь, что я тебе предлагаю не просто деньги, а возможности, неограниченные возможности, Митя. Это не просто деньги – это власть над миром…, - в этом месте Николай Степанович просто увлёкся, и только сказав данную фразу, он сообразил, что зря сделал это, - власть над миром, чтобы изменить его в лучшую сторону, - поправился он.
Но всё-таки про себя заключил, что именно этого Реброву и не следовало предлагать.
Но Дмитрий Владимирович расхохотался.
- Тебя, случайно, не Люцифером зовут? Ты хотя бы себя послушай, о чём ты говоришь. Только же сейчас, когда писал свои уравнения, рассуждал со мной о том, что люди по своей глупости и слабости доводят мир до катастрофы. И кто это говорит? Жалкий неудачник.
- Это я-то неудачник? – профессор аш поперхнулся от возмущения.
- Конечно, - спокойно констатировал его оппонент, - открой глаза, Коля, твой эксперимент провалился. Я имею ввиду – в том мире, о котором ты рассказываешь. Ты потерпел крах.
- Как крах, но ведь…
- Да. Ведь теперь ты – Колька Девяткин, слесарь-электрик седьмого разряда, алкоголик и бездарь. И это твоё место. Ты по справедливости его занимаешь, осёл. Ты взялся управлять силами, о которых не имеешь ни малейшего понятия, и потерпел заслуженную неудачу. И теперь ты приходишь ко мне, деловому и здравомыслящему человеку, как к последней своей надежде, и предлагаешь мне дорогостоящую авантюру, которая окончится неизвестно чем? Ну, хорошо, давай создадим свой «коллайдер» и взорвём мир. Ты этого хочешь?
Нет, этот Ребров явно был более здравомыслящий, чем предыдущий его аналог. Вересов молчал, потому что понял, что и в самом деле проиграл.
- Единственное, чем я могу тебе помочь, - продолжал начальник лаборатории, - так это вот… Возьми деньги, взаймы, разумеется. Отдашь, когда сможешь. Купи себе костюм приличный, сходи в парикмахерскую и завтра приходи на работу. Я предлагаю тебе должность ведущего инженера в моей лаборатории. Я думаю, ты с ней вполне справишься. Но учти, если будешь развивать опять свои вот эти завиральные теории, или, ещё того хуже, увижу, что ты, используя своё положение, пытаешься применить на практике свои идеи, уволю к чёртовой матери. Так что заткнись и считай!
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2018/12/18/758