Командировочные

Александр Мазаев
    Поздней осенью на крытом складе Сосновского завода было шумно. Несколько здоровых, крепких мужиков загружали «Камаз».
    Вспотевший машинист погрузчика, резко дергая рычаги брал стальными клешнями огромные рулоны алюминия и поднимал их в кузов.
    – Опускай потихоньку, Корнеич! – жестикулировал грузчик. – Тихонько, тихонько, родимый. А то борта у кузова помнешь.
    В это время в кабине беззаботно дремал шофер, молодой, красивый парень Васька Глухов, который должен был доставить этот груз в Ростов. Он лишь изредка выглядывал из окна, чтобы посмотреть, как идет погрузка, и скоро ли она закончится.
    – Ну, что, орелики, вы скоро там? – кричал он мужикам. – Давайте, поспешайте милые. Мне так-то седня выезжать уже. А я еще собраться не успел. Давайте родные. Грузите пошустрей. Магарыч с меня, как только обернусь.
    В двенадцать дня погрузка была окончена. Ровно составленные в несколько рядов рулоны, плотно накрыли брезентом, обвязав его веревкой для надежности.
    – Ну, с Богом, Васянка! Ни гвоздя тебе, ни жезла. – заулыбались грузчики и помахали в след машине.
    Довольный Василий, показав вахтеру накладную, выехал с завода.
    По пути домой ему встретился старый приятель Генка Ухватов, который уже как две недели был в отпуске и мучился от безделья. Глухов резко затормозил и тут же предложил составить ему компанию, прошвырнуться до Ростова. На что Ухватов, без раздумий согласился.
    – Жди меня через час у себя. Я со своей щас все улажу и за тобой заеду. – в миг повеселел шофер.
    Подкатив с ветерком к своему дому, Василий увидел возле палисадника жену.
Особо ничем не привлекательная женщина Анфиса была на пять лет старше Василия и ко всем его ревновала. Даже на рыбалку с мужиками лишний раз боялась отпустить.
    Спрыгнув с подножки кабины, Василий подбежал к жене и чмокнул ее в пухлую, румяную щеку.
    – Что ж ты стоишь тут, ягодка моя?! Любимого с работы поджидаешь? – улыбался он.
    Анфиса с недовольством посмотрела на мужа, почувствовав в его приподнятом настроении какой-то подвох.
    – А ты чего это светишься? Ты выпил што ли, как я погляжу? А ну, дыхни. – зашмыгала носом супруга.
    – У тебя только выпил на уме. В рейс я седня уезжаю. Вишь, под завязку загрузили?! – и Василий деловито показал рукой на брезент.
    – Здрасьте, приплыли! В рейс он собрался. А че вчера-то не сказал?
    – А я знал?! Утром механик вызвал к себе, дал документы и мигом на погрузку. – оправдывался Глухов.
    Василий и раньше бывало внезапно уезжал в командировку, поскольку машины в гараже часто ломались, а груз надо было везти.
    – Обед уже ведь. Нельзя с утра пораньше выехать?! – не унималась жена.
    Для Василия же, день, проведенный дома, приравнивался к месяцу, и командировка для него была той отдушиной, где он мог почувствовать себя свободно.
    – Мы седня поедем. Я че у кузова дежурить ночью должен?! Там грузу на огромные деньжищи. – занервничал шофер.
    Лицо Анфисы тут же сделалось настороженным и злым.
    – Кто это мы? Ты рази не один поедешь? Интересненько!
    Василий понял, что проговорился, но отступать было поздно.
    – Генка со мной собрался. Он в отпуске. Устал, говорит, дома без дела маяться. Пускай проветрится. И мне повеселей.
    Анфиса хорошо знала закадычного друга и по совместительству собутыльника своего мужа, страшного бабника Генку Ухватова. Раньше они дружили семьями, а потом в одну из пьянок, Анфиса сорвалась, и так его отлаяла, что Генка перестал ей появляться на глаза. С Васькой же они дружить не перестали и по-прежнему были в доску свои.
    – Ты совсем, что ли с ума сошел?! Ты за каким его тащишь с собой? Вы пировать туда едете, сволочи? Час от часу не легше. Ишь че удумал. Ухватова с собой взять. Паразиты проклятые! – завизжала жена.
    – Да мы не будем пить. Я че, не понимаю, что за груз везу?! Ладно бы порожняком был. Другое дело.
    Анфиса затрясшись от злости, убежала в дальнюю комнату и прокричала оттуда:
    – Катись куда ты хочешь! Катись! Приедешь, а я у матери уже живу. И ребят тебе больше не видать. Живи теперь с Ухватовым.
    Василий махнул рукой и вышел на улицу.
    – Ни че страшного. Ни че. Погундит, погундит, да перестанет. – теперь уже свои нервы успокаивал Василий. – К матери она собралась, холера. Нужна она там шибко-то кому с двумя?!
    Заведя мотор, в небо вихрем поднялось голубое облако сгоревшей соляры и «Камаз» рывком тронулся с места.
    Чтобы поднять немножко настроение, шофер поймал веселую мелодию на радиоле, открыл окно и закурил.
    – К матери она уйдет. Дура! – все не унимался Глухов. – Отродясь нигде не робила. Уйдет она с голой-то.
    Василий с Анфисой поженились десять лет назад. Почти сразу после свадьбы у них родились двойняшки. Жена никогда не работала. Занималась по дому и воспитанием детей. Василий же всю жизнь шоферил и неплохо зарабатывал. Так они и жили.
    На часах было три часа дня. Подъехав к жилищу Ухватова, Василий увидел на скамейке у ворот слегка поддатого Генку, пьющего пиво.
    – Давно меня ждешь?
    – Около часа тут сижу. Уже две банки оприходовать успел. – улыбался Генка. – Едем что ли?
    – Едем, братуха! Нас ждут великие дела! А ты никак развязал? Сколь не пил-то?
    – Месяц. – блеснул глазами Генка. – Раз в отпуске, че думаю не попить-то. Деньжата есть, свободного времени уйма. Вот и развязал чуток. Сам-то как с этим в командировке? Не тянет?
    – Немножко. – вздохнул Василий. – Когда я шоферить-то начал, мы с напарником Пашкой - зятем Евдошихи, поехали как-то за трактором во Владимир. Ну, приехали на завод, а в снабжении говорят, дескать, с недельку придется подождать. По графику другие получают. Ну, чтоб время-то быстрей пошло, решили мы малость вмазать. А тогда сухой закон был, на полках в магазинах ни шиша. Подходит к нам у винного мужик. Выпить, говорит, не хотите? Как не хотим, отвечаю ему. Внутри все треплется, как вмазать хочется.
    – Вот бродяги, чудаки. – перебил Ухватов. – А в ресторан че не пошли? Как люди б посидели.
    – Ресторан?! Как люди?! – хмыкнул шофер, бодро мотнув головой. – Откуда гроши-то на ресторан? Поэтому и рыскали, будто савраски, где, какой бормотухи хапнуть подешевле. Заходим к нему в комнатенку в бараке. Кругом грязь, мухи, бутылки пустые. Глядим, прямо по середине на линолеуме ванна стоит, до краев наполненная брагой. Все бурлит, шипит, вонь стоит страшенная. Дает нам этот ухарь две трехлитровых банки. Черпайте, говорит, и ступайте с миром. Банка, червонец. Пришли мы к себе в кабину и тут же тару осушили подчистую. Сначала вроде ничего, а после, как нас прихватило. Три дня в сортире, шутка дело?! Барыга сволочная! Тьфу!
    – Пиваки! Ха-ха-ха! – залился громким смехом Генка. – На дармовщинку вмазать захотели.
    – А я б не отказался щас от доброй бражки. Ням-ням. – заулыбался Глухов. – Бывало раньше придешь в гости к деду, почерпнешь ковшичек холодненькой в чулане, поднесешь его к губам, а пузырьки подпрыгивают к носу и щекочут.
    – Мы тоже, помню, когда в техникуме учились, решили с пацанами бражки намутить. – вспомнил Генка. – Варенья-то из дома банками возили. Намешали, значит, ее в ведре, разлили по пластмассовым бутылкам, туго закрутили пробки и убрали в шифоньер. Дня через два, бутылки ночью, как давай взрываться. Из всех щелей фонтаны розовые хлещут, вареньем кислым с дрожжами несет. Одежда, стены, потолок, все в браге.
    – Ха-ха-ха! Ой, не могу! – от души загоготал Василий.
    Проехав триста километров, в легких, осенних сумерках Василий заметил на обочине молодую женщину, размахивающую белым пакетом.
    – Подбросим? – спросил он у Ухватова.
    – Конечно подбросим! Замерзнет еще такая сладенькая. – потирая руки, согласился Генка и хитро улыбнулся.
    Глухов тут же свернул на бровку и остановился.
    Ухватов рывком открыл свою дверь и увидел возле подножки приятного вида барышню, одетую в синюю джинсовку и черный, шелковый платок.
    – Здравствуйте мужчины. – застенчиво улыбнулась дама, переминаясь от холода с ноги на ногу. – До Бугров не подвезете?
    Васька вопросительно посмотрел на Генку и повернулся к девушке.
    – Мы командировочные. Не знаем, где это. Дорогу покажете?
    Дама утвердительно кивнула и ловко залезла в кабину, не дожидаясь разрешения.
    – Светлана! – представилась незнакомка.
    – Я Васек, а это мой друг Геннадий. – не дав открыть рот Ухватову, выпалил шофер.
    – Куда это вы на ночь глядя мадам? – с интересом разглядывал девушку Генка.
    – На могилки ребята. У мужа моего сегодня девятый день. – жалобно сказала попутчица и глубоко вздохнула.
    Мужики переглянулись между собой и пожали плечами.
    – Сейчас все прямо, и километров через пять будет направо. – объясняла дорогу Светлана.
    Подъехав к кладбищенским воротам, женщина выпорхнула из кабины, прихватив пакет.
    – Я быстро мальчики. Не уезжайте. – и скрылась в темноте.
    Прошло минут десять. Дальнобойщики курили возле заведенного «Камаза». Легкая, нервная дрожь, чувствовалась в каждом их движении.
    – Нихрена себе командировочка. Мы в чужом краю, вечером на кладбище, с нами незнакомая баба-вдовушка. Будь она неладна. – цокал Василий, с опаской глядя по сторонам.
    – Не суетись Васек. Разберемся. – успокаивал Генка. – А так ничего она из себя, ладненькая.
    Когда совсем стемнело, из ворот, немного шатаясь и цветя в улыбке, вышла их попутчица.
    – Уф! Еле нашла его могилку. Темнотища, жуть. Ну, что касатики залетные, помянем мужа моего?! – подмигнула она новым знакомым и потрясла бутылкой водки из пакета.
    – Прямо в кабине, что ли, Светулек? – спросил Генка, слегка прижавшись к ней и приобняв.
    – Зачем в кабине мальчики?! У меня тут в Буграх подруга живет. – заинтригованно сказала вдовушка, и зачем-то добавила: – Кстати тоже холостая! – и она стала жестами показывать дорогу к ее дому.
    Время было десять вечера. Троица с шиком подкатила к деревянной хибаре на пять окон.
    Увидев через запотевшие стекла подъехавший грузовик, из ворот выбежала полная, немолодая женщина в цветастом халате, на босые, толстые ноги которой были надеты грязные галоши.
    Узнав в пассажирке Светлану, хозяйка заголосила:
    – Батюшки мои! Гости-то, какие ко мне пожаловали! – радостно зашепелявила она. – Давайте скорее в избу. Холодно на улице. Ой, гости какие! Ой-ой-ой!
    Подогнав к ограде «Камаз», все зашли в дом.
    Женщина всплескивая руками, все суетилась около гостей, широко оголив свои редкие, гнилые зубы.
    – Ой, какие симпатичные ребята. Ах Светочка, какая ты молодец, что заехали ко мне. Давайте рассаживайтесь за стол соколики. Помянем Светиного муженька.
    На столе в один миг появилось четыре бутылки водки, вино, холодец, стряпня и кое-что из домашних солений.
    Генка разлил всем в большие рюмки спиртное и все молча, не чокаясь выпили.
    – Давайте сразу по второй. – предложила хозяйка. – Чтоб вторая рюмка, первую догнала.
    Генка снова наполнил до краев и все также молча выпили.
    – А теперь закусывайте, мои хорошие. Берите все, что видите. Мы к гостям со всей душой.
    И уставшие за день мужики стали уплетать за обе щеки, изрядно запивая все «Столичной».
    – Как мы удачно попали! – улыбался Генка.
    Прошло около двух часов. Гости, крепко опьянев, сидели за столом и грустили.
    Вдруг в угол дома кто-то постучал. Хозяйка, слегка шатаясь подошла к окну.
    – Матушки мои! – пьяным голосом заголосила она. – Никак зятек с родной дочуркой к матери пожаловали?! Не забывают меня дети-то. Пойду открою.
    Через минуту в избу вошла красивая, молодая девушка и бритоголовый, деревенского вида парень в солдатском бушлате без нашивок.
    – Давайте, детки мои, тоже за стол. – скомандовала хозяйка. – Ты только Семочка спрыгни в подпол, пошарь-ка там чего-нибудь на стол.
    Зять ловко нырнув в темноту подполья, достал пузатую бутылку самогона, миску холодца и банку квашеной капусты. И веселье продолжилось с новой силой.
    Время было ближе к утру. Василий со Светланой крепко спали на спальнике в кабине. Генка лежал в горнице на диване и миловался с дочерью хозяйки. Ее оглохший от спиртного мужик, дрых рядом с ними на полу.
    – Поедем Лизонька с нами на юг. – приглашал молодую девушку пьяный Генка. – На кой хрен тебе сдался этот малахольный? С трех стаканов твой Семка сковырнулся. – и пнул его ногой под зад.
    – Какой шалун! Хи-хи-хи! – улыбалась девка.
    – Я жить без тебя не могу, Лизуша. Понимаешь?! Лизавета! Лизонька! Лизок мой ненаглядный. – и громко чмокнул ее в голую грудь.
    Услышав в пьяном бреду знакомое имя, зять моментально проснулся. С трудом разглядев затуманенным взором ласкающихся на диване голубков, одним из которых была его любимая, он резко соскочил.
    – Убью обоих! Падлы! – заголосил он на всю избу и схватил со стола длинный нож.
    Ухватов тут же спрыгнул с дивана и в одних трусах, босиком выбежал на улицу.
    – Васька! Заводи скорее колымагу! Убивают! Ааа! – орал он, бегая вокруг машины.
    Зять носился за Генкой, дыша ему в затылок.
    – Зарежу, сука! Догоню и зарежу! Такую тебе Лизоньку щас покажу!
    Проснувшийся от крика Василий, мигом завел «Камаз».
    Одним рывком открыв пассажирскую дверь, Ухватов заскочил в кабину.
    – По газам! Газуй же ты скорей! – не унимался Генка. – Он нам колеса продырявить хочет, курва!
    И Василий с пробуксовкой рванул в темноту села.
    Проехав с километр, машина остановилась. Кое-как разбудив на спальнике Светлану, мужики помогли ей выйти из кабины и поехали дальше в Ростов.