Бабочка монгол шудан

               


    Ну кто в 60-е не собирал марки!
       Была и наша, детская ниша. На хрена эти марки вообще мы не понимали, но старательно их покупали, сберегая копейки от «школьных» денег, которых можно было за неделю наэкономить аж копеек 50!!!
       Во-первых, марки были красивыми. Во-вторых, это было некой вожделенной замочной скважиной для подглядывания, если угодно дыркой в бане, из мужского отделения – в женское, в иные миры, в те заморские страны, куда не попасть нам было во веки веков. Разве что слишком рьяно и образно зачитаться о похождениях Томека по разным континентам.
     Как сейчас помню: боцман их команды, Смуга, на спор боксировал с кенгуру!!! А ещё Смуга позволял себе выражаться: «темно, как у негра в…  за пазухой». Мы прям до дырок зачитывали это «в… за пазухой». Мне он очень нравился тогда, этот Смуга, простой и надёжный как топор. Но куда мне было до Смуги! Это вы поймёте ниже, если дочитаете сей правдивый рассказ до конца!
    Представляю себе картинку: сидит, скажем, в архивах Нью Йоркской библиотеки некий чудак-филателист, возможно даже и какое-то звание носит по этим самым филателистским наукам, а тут его невиданная сила –ЦАП за воротник и перенесла в Брест, скажем, года 69-го! Очухался этот филателист и к ужасу своему видит РАЗТАКООООЕ!!! Два пацанёнка на грязном подоконнике увлекательно играют в МАРКИ!!!  Кладут две марки, одну картинкой вверх, другую вниз, и  - ХЛОП ладошкой. Марки взмывают и если они падают одной стороной, картинкой, то выигрывает тот, кто и ставил на картинку. Однако, вернём филателиста обратно, пусть думает, что ему дурной сон приснился, и останемся с пацанятами, ибо это я и мой друг Пчёла. Пчёла он потому что фамилия его Пчёлин, а сам он рыж, веснушчат, даже не рыж, а жёлт, как настоящий липовый мёд!
    - Ставлю три монгольских капустницы против кубинского адмирала!
    -  Пять! Твои капустницы и этого не стоят!
    - Хорошо, четыре! – зачатки коммерции пробуждаются в детских моих мозгах.
        Пчёла кивает смиренно и начинает игру.
        Хлоп! Марки взмывают, но адмирал так и не перевернулся и теперь это моя собственность и ещё три капустницы переходят ко мне!
      - Всё… - Пчёла разводит руками, и тут звенит звонок, и мы вихрем летим в класс, возбуждённые, он в печали, а я в игривом настроении.
        Когда начинается обмен марками, что вполне легально и пристойно, тут же начинается и торговля марками, что совершенно противоправно.  Был товар. Была чудесная марка с кенгуру! Не какая-то Куба, сама Австралия! Продавал марку Димка Боровой, он спёр её у отца и хотел за неё два рубля. Сумма, конечно, для меня была неподъёмная, но я надеялся уговорить его на 70 копеек, которые с трудом собрал и хранил их в тайнике.
      Тайник был оборудован во дворе под кустом сирени.  Рано утром я выгреб содержимое тайника и положил его в карман короткого осеннего пальтишка. И почёпал по традиционному маршруту. Комсомольская – Пушкинская – Карла Маркса. Обычно тут  я встречаю Серёгу Григорьева, моего лучшего друга, но сегодня его не оказалось. Не доходя кинотеатра «Смена» я увидел  небольшую группу мальчишек, человек пять-шесть, и дурное предчувствие зашевелилось у меня в низу живота. Попросту, я забздел, труханул, сдрейфил, но теперь я понимаю: великий инстинкт самосохранения меня предупреждал об опасности. И опасность себя явила в лице наглого пацанёнка, ростом который был мне по плечо!
    - Пацан, дай пару копеек, не кино не хватает… - сказал этот щегол, сплёвывая, и тут я только заметил, что в руке у него дымится сигарета!
      Остальная братва обступила нас, взяв в кольцо.
     - Да нет у меня, - пролепетал я, -  зажав в кармашке всю имеющуюся мелочь.
       Ладонь мгновенно вспотела и монетки стали скользкими.
      - Ну купи тогда марку, - и пацан достал из кармана монгольскую капустницу, потрёпанную и замызганную, что смысла эта марка, как марка, уже не имела, разве что на лоб приклеить! - не говоря о том, что их у меня было для игры штук 10, не меньше, честно выигранные марки, боевые марки, ими надо было выигрывать новые.
      Я наивно протянул руку, опустив мелочь в карман. Мелочь предательски зазвенела, но пацаны и ухом не повели, что меня отчасти успокоило. Я взял марку и стал делать вид, что рассматриваю её. И вот, когда я протянул марку обратно, пацан гадюкой скользнул мне за спину, рука его ловко шмыгнула мне в карман и вся эта стайка разлетелась в разные стороны, как воробьи от новогодней хлопушки!
     Карман был пуст.
     Обида невероятной силы накатила на меня, и я заплакал горько, громко и наивно, как птенец, широко открыв рот, что бы обратить на себя внимание. Но не было на улице ни прохожих, ни тех же пацанов-хулиганов, которым я был готов вцепиться глотку даже не то что за деньги, а за такой подлый обман!
     Заплаканный, я опоздал на урок минут на 10 и честно рассказал учительнице что со мной произошло.

                ***


   - Я тебя последний раз спрашиваю: откуда у тебя  ТАКИЕ деньги???
    Мама возвышается надо мной, ако циклоп, сверкая глазом и потрясая узким и до смерти болючим  ремешком из дермантина.
     Лёнька, он постарше и хитрее, мой сосед, зактывает в таких случаях спектакль. Он падает на пол, о орёт:»Мамочка миленькие, не бейте меня пожалуйста,я больше не буду!!!» Я же за правду. А правду сказать нельзя.
Часть денег я выиграл в трясучку, продал марку, ну и на коржиках экономил, как умел…
        Вжжик!
        Ремешок свистит и задевает мне ухо. Боль. Ухо распухает. Я мечусь по всей квартире, мама с ремешком за мной, как Фрекен Бок за Карлсоном, вот только не смешно всё это, это какой-то хоррор, только я не знаю ни слова, ни понятия! Я даже толком матом не умею ругаться, чтобы толком выплеснуть все переполняющие меня эмоции!
     «Господи, господи, ну зачем я не купил эту долбанную марку, был бы сейчас цел, была бы марка для игры, а 10 копеек выиграл бы у Игорька в трясучку!!!  Ну зачем мне такая кара за паршивые 10 копеек!!!»
      Я не мог тогда так ни думать, ни говорить, это лишь суть тех эмоций и страданий переполнявших мой детский организм в те мгновения.

       Однако, сил на ненависть к маме у меня не было. Так жил мой мир. Закат 60-х. СССР. Утром вставало солнце, вечером Луна. А мама размахивала этим злоебучим ремешком, через опухшие мои уши и покарябанную задницу трансформируя мой разум и чувства.
     Много позже, когда я стану выше мамы, в такой вот критический для себя момент я просто обниму её, что бы она не могла двигаться, и скажу: «Всё, больше ты меня бить не будешь!»
     Я не знаю, поняла она что-то, или просто испугалась, но экзекуции прекратились, как их и не бывало. Я же зла не держал, да и сейчас не держу.  Батя мой, вечный хохмач, бывало говаривал: «БИТИЕ определяет сознание», однако, сам он никогда меня не бил.


Бруклин, Нью Йорк  19 ноября 2018 г.