Ранним утром я привычно заскочил в вагон метро и занял свободное крайнее седенье у входа. Но ехал в этот раз не на работу, а в родной аэропорт — улетал в очередную командировку. Сидел в почти полупустом вагоне и скучал, то и дело заглядывая в планшет и телефон в поиске новых сообщений.
И тут на седующей станции вошла и встала прямо напротив меня... Она, богиня и царица! Девушка лет 25-27 была необычайно красива, стройна и привлекательна. Я не мог оторвать глаз: темные волосы были аккуратно собраны в небольшой пучок, красивую загорелую длинную шею украшала золотая цепь с кулоном, в маленьких ушках играли бриллиантом миниатюрные серьги. Ее летняя блузка белого цвета с большим кружевами не сильно прикрывала темный и тоже кружевной бюстгалтер как и само упругое загорелое тело (я любовался ее животом и буквально пожирал его глазами), светло-бежевая узкая, чуть ниже колен, обтягивающая юбка только подчеркивала стройность ее обадательницы, выделяя узкие бедра, красивые длинные ноги, переходящие в светлые блестящие босоножки, из которых выглядывали маленькие пальчики с ярко красным маникюром. Тонкой рукой над моей глупой физиономией она держалась за поручень, открывая миру и мне голое плечо и подмышку и одаривая всех нас ароматом вкусного дезодоранта. На запястье игриво смотрелся сверкающий браслетик, на пальчике другой руки, державшей черную сумочку — такое же колечко.
Я млел и сползал вниз. Я думал черте о чем, вернее, только о ней — не о работе, бесчисленных смс и почтовых сообщениях, сыпавшихся на меня из дисплеев гаджетов. Ничего вокруг меня сейчас не существовало - весь тесный подземный мир был завоеван и обрамлен ею одной. Только вот незадача: сильно чесалось под лопаткой.
Я уже рисовал ее своей избранницей, видел спутницей всех путешествий и мысленно стучался к ней с вопросом:
- Девушка, а вы были на Мальорке? Я не мог вас там видеть?
- Нет, не была... - мысленно мне отвечала она.
- А не желали бы мне составить компанию именно сегодня, наш (!) самолет уже скоро?
- С удовольствием!...
Я получал наслаждение от ее мнимых ответов и купался в тембре прекрасного голоса, по-прежнему сидя на лавке с сумкой на коленях и боясь пошевелиться. Я боялся, что на очередной станции она исчезнет так же внезапно, как и появилась, и молил просящим заворожденным взглядом ее не исчезать. И вот уже мы купаемся в водах средиземноморья и атлантики — она в цветном купальнике зеленого оттенка, я — почему-то с идеальной фигурой атлета в длинных голубых шортах. Мы бежим по белому песку, по пустому берегу и бросаемся в объятья волн. Вода подбрасывает на гребень волны, и та несет нас к берегу, мы смеемся и...
Спина зудела и чесалась в области лопаток. Она перехватила руку, взявшись другой (о, боже!), вагон качнуло, он был уже тесноват, но только не для нее и меня. Мы были одни! Я съедал ее глазами, я уже хотел ее, всю и сразу, проглотить целиком, а не кусочками — лишь бы не выпустить из тугих объятий вгляда. Я уже становился маньяком, и меня это почему-то заводило. Ее губы с еле заметной помадой в цвет шевельнулись. Вот-вот она что-то скажет мне. Ее маленький округлый животик чуть надулся от вздоха и принял прежние формы. Я таял. Она о чем-то сожалела в данную минуту. Может о том, что не может начать наш разговор первой? Тогда начну его я!
И я собрался, я стал смел и дерзок, могуч и силен. Я был ее избранником, защитником и властителем одновременно.
- Девушка, вы хотите что-то сказать мне, и вам что-то мешает?
И она тоже собралась, она ответила, с прелестных мягких губ слетело долгожданное слово:
- Да, мужчина, и давно. Мне очень мешает ваша долбаная сумка, она чулки мне почти порвала. И я уже семь остановок жду, уступите ли вы мне, беременной женщине, свое место или так и будете шарить по мне наглыми глазами? Но, видимо, мужчины давно перевелись, вымерли как мамонты...
Голос ее, нежный, звонкий, но строгий прогремел надо мной всей своей справедливой силой и вонзил в мою ослабленную ожиданиями грудь стрелы возмездия. От стыда я сполз на пол и на следующей станции ужом выполз на перрон. Она мне не покорилась, она была чья-то, а я был полным болваном, уверовавшим в то, что все богатства пусть и придуманного мира должны принадлежать только мне. Я чувствовал спиной ее разочарованный взгляд — ровно тем местом, откуда несколько мгновений назад начали прорезались крылья. Я держал свой путь в проклятый аэропорт, где глупой железной летающей машине абсолютно не нужны крылатые пассажиры мужского рода, а все птеродактили вымерли задолго до нашей эры. В ангелы же ну никак не проходил.