Исходя из рабочей гипотезы, что пейзаж выражает состояние автора, которое определяется не только погодой на пленэре и обстоятельствами личной жизни, но и атмосферой, царящей в обществе во время его создания, я попытался провести типологию настроений, передаваемых средствами пейзажной живописи. Делал я это с единственной целью – чтобы выработать язык, который бы позволил описать тот комплекс ощущений, который я испытываю в связи с ситуацией, сложившейся в мире в настоящий момент. В качестве объекта для исследования я выбрал источник, доселе никем не исследованный, - пейзажную живопись моего деда Григория Сенатова, талантливого художника, никому, кроме меня, неизвестного. Ниже выборочно приведены результаты моих штудий.
Стоит великолепная погода: тепло, но не жарко; по голубому небу медленно плывут мелкие кучевые облака; под спокойным ветерком, повернувшись своею серебристой изнанкой, шелестит листва осин и берез; цветник белеет пеной флоксов, желтеют кляксы золотых шаров. Все тонет в неге зрелого лета.
Эта благостное зрелище имеет мало общего с нашим нынешним настроением, которое напрочь лишено беззаботности; наш мир насквозь проникнут тревогой, - мы заворожены перспективой роковых изменений
Межсезонье конца года: выпал первый снег, которому суждено растаять, так как он пал на еще не замерзшую землю; северный ветер гонит по небу низкую обложную облачность, в которой невозможны просветы; хлопья снега летят вперемешку с моросящим дождем; ветер дует, не переставая; воздух холодный и сырой; сумерки длятся весь день – от рассвета до заката. Небо - серое, деревья – оголены; их стволы обведены черным контуром, зелень пожухла, снег набряк водою, превращаясь в кашицу. Художник передал состояние природы во время циклона, который, как кажется, продлится очень долго; настоящее убого, скучно и однообразно; будущее – безнадежно; настроение – унылое.
Нет, нашу нынешнюю жизнь эта картина не напоминает; скорее, она символизирует советское время; - ведь нас сейчас развлекают множеством разнообразных аттракционов; хоть многие из них и похожи на фильмы ужасов, тем более не соскучишься: то одна страшилка возникает, то другая!
Над зеленеющей вдали полоской леса нависла темно-синяя туча, чей цвет к линии горизонта сгущается до черноты, тут и там прорезаемой молниями. Ее край, похожий на исполинское рваное ватное одеяло, оторочен косматой белой бородой. Обок стоит береза с ветвями, поникшими от безветрия; почти физически ощущаешь предгрозовую духоту. Клочья бороды приближаются так стремительно, что, кажется: еще секунда, и ударит разрушительный шквал, а с неба, как водопад, обрушится ливень. Но тишину пока нарушают лишь громы приближающейся грозы; кругом темнеет, как будто настали сумерки.
Наша нынешняя ситуация не похожа на ту, что изображена на этом этюде, так как через пять минут штиль безусловно сменится жуткой грозой. У нас же штиля нет: все время что-то происходит, и, даже если имеется предчувствие надвигающейся катастрофы, то время, когда она может случиться, остается неопределенным: или через год, или через десять лет, или сейчас, или никогда.
Художник поставил свой мольберт на опушке леса, так, что слева в пейзаж вошла целая компания корабельных сосен. Внизу холста изображено обширное поле, взбирающееся на пригорок; на вершине холма белеет деревенская церковь, но большую его часть занимает небо, затянутое облачностью. Именно небо является сюжетом картины, ибо на нем решается, куда повернет погода: где-то облачность сгущается до темно-серого цвета, а в других уголках неба образовались просветы, а кое-где солнечный лучик выбелил краешек облака. Безветренно и тихо: погрузившись в сумрак, природа покорно ждет решения небес: что-то будет?
Казалось бы, на этой картине наглядно продемонстрировано состояние неопределенности, непредсказуемости будущего, но, тем не менее, совершенно очевидно, что она не отражает превалирующего ныне настроения. Я попытался понять, в чем они не совпадают, и пришел к заключению, что в пейзаже, несмотря на очевидную неясность относительно грядущей погоды, основы бытия все же остаются незыблемы: твердая почва, могучие сосны, и, главное, - столетняя церковь, которая смогла пережить атеистическую революцию, стабилизируют обстановку; в наше же время такой устойчивости нет, хоть ты тресни!
Например, был в России министр экономики, и вдруг обернулся коррупционером; была в мире ВТО, - и нет ее; раньше самым могущественным в мире человеком был президент США, а теперь он вообще ничего не может, и непонятно, где находится центр, откуда исходят команды. Твердая почва в одночасье оборачивается трясиной; завтра может обнаружиться нечто, о чем еще вчера никто не догадывался. Следствия все чаще опережают причины ( Жан Бодрийар) .
Удивительна и наша реакция на подобное положение вещей: мы больше не боимся жутковатых новостей, - они даже нас развлекают, вызывая приятное головокружение, как от легкого опьянения. Отсюда чувство царящего повсеместно сюрреализма, из-за чего будущее всерьез даже невозможно помыслить.
Пейзаж, который бы адекватно отразил настроение, ныне царящее в мире, должен состоять из симулякров, каждый из которых в любой момент может прикинуться чем-то другим. Для этого непригодна не только традиционная живопись моего деда, но и стилистики модернизма XX века - от Сезанна и Сутина до Магритта и Танги ( Рене Магритт (1898-1967) и Ив Танги (1900-1955) - художники–сюрреалисты).
И только наш – не побоюсь этого слова – гениальный художник Владимир Янкилевский в своих метафизических пейзажах смог предвосхитить парадоксальную сцену нашей современности.
Ноябрь 2018 г.