Так случилось, что в апреле меня «упаковали» в очень престижную московскую клинику. Я смирилась с решением врача: надо – так надо. Приехала в центр, оформила необходимые бумаги и в сопровождении старшей медсестры отправилась заселяться. В палате нас лежало четверо. Самой молодой, Иринке, было 30 лет, самой возрастной, Нине Дмитриевне, – слегка за 70. Как водится, стали знакомиться. Оказалось, что все из разных городов. У каждой – своя история жизни. В перерывах между медицинскими процедурами и походами в столовую Ира, Таня и я рассказывали друг дружке о своих семьях, делились забавными воспоминаниями из детства, отрочества. Нина Дмитриевна же все время отмалчивалась. Нет, она иногда включалась в общую беседу, даже какие-то едкие комментарии вставляла, но о себе молчала, как партизан. А мы и не приставали к ней с расспросами, видели, что у нее не все дома ладно и душа не на месте. Решили: пытать не будем, сама заговорит, когда будет совсем невмоготу. И она заговорила через несколько дней после нашего с ней знакомства.
ПОЛКОВНИЦА
Мы, как обычно, болтали в послеобеденное время. Потом затихли. И тут неожиданно на своей койке зашевелилась Нина Дмитриевна. Она шумно откашлялась и низким голосом вдруг спросила: «Вам интересно, как у меня жизнь складывалась? Ну, что, рассказать?» Мы, конечно же, немного ошалели от ее предложения, но в один голос заявили: «Давай!». Нина Дмитриевна замолчала, словно собиралась с духом, а потом начала говорить. Родилась в Оренбурге, отучилась в школе, поступила в вуз, а вскорости вышла замуж за военного со звучным именем Виктор, что в «мертвом» латинском языке обозначало «победитель». И понеслась сумасшедшая гарнизонная жизнь.
- Только привыкнешь к одним сослуживцам и их домочадцам, уже пришел приказ отбыть в Мурманск или Севастополь. Опять быстро собираем вещички, прощаемся накоротке с друзьями и едем в неизвестность, - горестно вздыхала женщина. – Но пока детей не родили, я как-то мирилась с этой бытовой неустроенностью. А что? Молодая была, мужа сильно любила и, если понадобилось бы, бросилась за ним в огонь и в воду.
Семья Ивановых (Фамилия и имена действующих лиц изменены по этическим соображениям. – Примечание автора.) исколесила весь Советский Союз и даже зарубежом успела побывать. Такова жизнь военного! Но все перевернулось в душе Ниночки, когда она, почувствовав недомогание, обратилась в местную больницу и врач после осмотра ей с радостью сообщил: «Да вы же в положении! Вам, милочка, не ко мне, а к гинекологу нужно».
«Господи, я беременна! Значит, я скоро стану мамой? В голове не укладывается!» - думала про себя Нина, когда практически бежала по улицам городка. Она торопилась разыскать мужа и поделиться с ним потрясающей новостью. Но в части сказали, что он «по приказу временно отбыл в соседний батальон». Молодая женщина не могла дождаться возвращения Вити. Она так и уснула, положив голову на руки, за красиво сервированным столом.
Муж приехал домой поздно. Он принялся тормошить задремавшую жену:
- И по какому поводу у нас праздник?
Нина сонно улыбнулась:
- Вить, я сегодня была у врача, и, ты знаешь, мы с тобой скоро будем родителями. Ты счастлив?
- Конечно! – засмеялся Виктор. – Родная моя, иди же ко мне. Я тебя обниму.
Муж подхватил на руки легкую, как былинка, Ниночку и со своей дорогой ношей отправился в спальню.
Через восемь месяцев в местном роддоме на свет появилась пара близнецов Ивановых. Они были похожи, как две капли воды, и первое время молодая мама не могла их отличить друг от друга. Потом она уже не путалась, кто из сыновей Василий, а кто Иван. Да и по характеру, как показало время, они были совершенно разными людьми. Иван пошел по стопам отца, решив навсегда связать свою судьбу со службой в армии. Его брат, напротив, терпеть не мог кому-то подчиняться и жить по уставу. Ему милее всего была «гражданка». Там свои законы и пунктики.
Ваня же закончил военное училище, получил распределение, но послужить Родине так и не успел. Произошел несчастный случай. Не нюхавшая пороху молодежь захотела отметить свое прибытие на первое место службы. Купили популярный в 90-е годы спирт «Рояль», выпили и отравились. Насмерть. Как потом установили судмедэксперты, спирт, выдаваемый за французский, был обычной подделкой. Кто и в каких гаражах разваливавшейся на глазах державы его разливал? Этот вопрос остался без ответа.
Когда среди ночи в московской квартире полковника в отставке Виктора Иванова раздался звонок из части Ивана и ничего не ведавшим родителям вдруг сообщили о гибели их сына, жизнь для них остановилась.
- Какая-то часть меня умерла вместе с моим мальчиком. Я замкнулась, не могла ни пить, ни есть и все вспоминала, как Ванечка рос, мужал. Для меня альбомы с его фотографиями стали настольными книгами. Как начну листать страницы, так слезы градом катятся по щекам, а я даже не замечаю этого. Вы не представляете, какая непередаваемая боль – потерять ребенка!
Нина Дмитриевна резко прервала свою исповедь. Пряча от нас мокрые, покрасневшие глаза, она шарила по карману халата в поисках носового платка, а он все никак не находился. Разозлившаяся от собственного бессилия женщина выхватила из стоявшей на тумбочке коробки бумажную салфетку и принялась стирать с лица соленые дорожки.
После трагического известия о нелепой гибели сына и его похорон, в доме Ивановых все разладилось, как будто сломалась деталька большого и хорошо отрегулированного механизма. Виктор и Нина стали нервными, часто ссорились по пустякам. Дошло до того, что врачи были вынуждены срочно госпитализировать женщину - у нее случился инсульт. Но Нина Дмитриевна мужественно боролась с болезнью, изо дня в день упорно трудилась над собой, не обращая внимания на боль, делала прописанные ей физические упражнения. Не без помощи медиков и благодаря завидному самообладанию она встала на ноги. Настоящая полковница!
ЛЕНКА
Василий, будучи уже взрослым человеком, старался не влезать в родительские распри, держался особняком. Да, он тоже тосковал по брату-близнецу, но жизнь продолжалась и следовало отыскать свое место под солнцем. Впрочем, с делами сердечными все было плохо. Ну, не мог парень найти ту единственную, что захотела бы разделить с ним радости и беды. Мать это тоже сильно огорчало. Вроде, симпатичный молодой человек, хотя страшно стеснительный.
А однажды Василий заявил родным, что у него есть возлюбленная. Нина Дмитриевна, мечтавшая о внуках, обрадовалась было, захотела немедленно увидеть будущую невестку. Но знакомство все откладывалось. Сын ссылался на какие-то нелепые причины, по которым якобы Елена не может прийти в родительский дом. Полковница заподозрила неладное. Вызнав адрес, куда каждый вечер сбегает Вася, она собрала по соседям информацию о Лене. А те и расстарались. Характеристика получилась крайне нелестной. Мало того, что у Лены на иждивении находился 10-летний сынишка, так еще за ней закрепилась репутация гулящей женщины.
Нина Дмитриевна такого стерпеть не могла.
– Чтобы женой моего сына была проститутка? Да не в жизнь! Это какое пятно на нашу семью! Где ты подобрал эту Ленку? Неужели нельзя познакомиться с приличной девушкой из приличной семьи? – бегая по комнате и яростно жестикулируя, вопрошала мать.
А Василий на злобные выпады матери твердил, как заведенный:
- Ты не понимаешь. Я люблю ее, а она любит меня.
- Надо ж, Ленку он любит! Ты совсем ослеп от любви этой. Не нужна мне такая невестка! Пусть сдохнет под забором эта дрянь! Будь она проклята!
Нина умоляла сына «не делать глупости», но тот был непоколебим. Не тронули его сердце и материнские слезы. Он перебрался на постоянное место жительства к своей избраннице и на время прекратил всяческое общение с родителями. Этот разрыв был долгим. Мать не находила себе места, отец молчал, заняв нейтральную позицию.
- Так не может больше продолжаться, - подумала Нина Дмитриевна и, скрепя сердце, набрала номер мобильника сына. Василий осторожно взял трубку:
- Да, я слушаю.
- Здравствуй, сынок! Скоро Новый год, и я, нет, мы с папой решили пригласить вас на праздничный ужин. Приходите, пожалуйста! – тараторила мать. Она боялась сразу получить категорический отказ. Удивительное дело, Вася не отключил телефон, как это бывало раньше.
- Надо ваше приглашение обсудить с женой. Не знаю, согласится ли она после всего, что произошло, - выразил свое сомнение парень.
- Я вкусненького наготовлю. Посидим, как семья. Мы будем рады и Ленке…- запнулась Нина и тут же быстро исправилась. – И Леночку ждем в гости, и ее сынишку Петю. Кажется, так его зовут?
Голос сына смягчился:
- Ладно, мам, я с ними поговорю. До свидания.
Василий, Лена и Петя действительно пришли на Новый год к Ивановым. С их появлением дом ожил, потеплел. По нему разлился забытый аромат праздника. Однако за столом Нина Дмитриевна нет-нет да и отпускала шпильки в адрес невестки. Молодая женщина делала вид, что не воспринимает на свой счет колкости свекрови. Она разумно посчитала, что лучше худой мир, чем открытая война. А еще ей было жаль Василька, который старался не показать, как он страдает из-за разрыва с семьей.
- А все-таки эта Ленка стерва. Ну, конечно, ночная кукушка дневную всегда перекукует. Боюсь, сведет она моего сына в могилу. У него же сердце больное. Нужно донорское. Вот, стоим на очереди, - невесело подытожила Нина Дмитриевна и замолчала, надолго погрузившись в свои тяжелые думы. Мы затихли и больше ни о чем не расспрашивали ее. Только при выписке обменялись номерами сотовых телефонов.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вернувшись домой, я с головой погрузилась в работу – слишком много дел накопилось. Месяц пролетел незаметно. И как-то субботним вечером я решилась позвонить Нине Дмитриевне, чтобы выяснить, как у нее со здоровьем, нашелся ли донор для Василия. Полковница с трудом сдерживала рыдания. Из ее сбивчивого рассказала я поняла, что Васю успешно прооперировали. Теперь в его груди бьется новое, здоровое сердце, и он даже может самостоятельно вставать и передвигаться по палате. Впрочем, врачи очень осторожны в прогнозах.
- Почему? - аккуратно поинтересовалась я.
- Бог мой, ты же не знаешь, какая у нас беда. У Лены-то выявили рак на четвертой неоперабельной стадии. Она сейчас, как и Васенька, в реанимации лежит, вся трубками утыканная. Она ему позвонила, сказала, что не может навестить, так как у нее воспаление легких. Спасибо, что не раскрыла правду. Это бы убило сына. Сладкая ложь во спасение. Но я ума не приложу, что делать, когда она умрет. Васе об этом говорить нельзя. Он ее так любит, что его новое сердце разорвется от горя. Господи, какая я дура, что противилась их союзу. Пусть бы и жили вместе. И ребенок не помеха. Эх, вернуть бы все назад…
Я старалась успокоить свою собеседницу, а сама с грустью думала о том, что верно говорят о материализации слов, мыслей.