Семён Петров подставил стол под люстру, и стал прилаживать верёвку к крючку крепления. Смастерил скользящий узел, набросил петлю на шею.
— Так у тебя ничего не получится! -
В углу комнаты, в светлом сиянии, возникла девушка в белых одеждах.
— Почему?.. — выговорил Петров.
— Гнилая. Не выдержит. Кто ж старую бельевую верёвку для таких целей приспосабливает? -
— Не знал. В первый раз. -
— Далеко не в первый. -
— В первый раз всё настолько серьёзно. -
— А в те? Баловство? -
Петров задумался.
— Честно? Не знаю. -
— Если да, то могу дать верёвку покрепче. Чтоб уж надёжно удавиться. -
— Неужели я настолько плох? -
— Нет. Намного хуже. Ты такая скотина, что ещё поискать. Удавишься — все вздохнут с облегчением. -
— Правда?.. -
— А кому тебя жалеть? Кому ты добро сделал? -
Висельник аж в затылке почесал от удивления.
— Меня жена бросила. -
— И правильно сделала. -
— Но она не хотела ходить со мной на мальчишники, а всё хотела таскать меня по театрам. -
— Правильно! Нечего шататься по помойкам, с такими же помойными дружками. И потом, разве это не твоя обязанность — жену сопровождать? -
— Она вроде счастлива… Со своим новым… Разве это не моя заслуга? -
— Нет, не твоя! Когда ты творишь зло, но оно обращается во благо — будешь наказан за зло. Когда творишь добро, а оно обращается в мерзость — неси наказание за глупость. -
— Неужели во мне нет ничего хорошего?! -
— Есть. Крепкая верёвка и крючок понадёжнее. -
Висельник скинул петлю.
— Я всё исправлю!!! Что можно… — и притих.
— Ох, сомневаюсь я… — вздохнула девушка. — Но если надумаешь — всегда помогу. И верёвку покрепче принесу, и даже стул из-под ног выбью. Поглядим, насколько и этой решимости всё исправить в тебе хватит. И ума… -
Сияние погасло.
— Так-с… Всё в моих руках… Только не отступать… — бормотал Петров, отодвигая стол в сторону. — Что же теперь? Попрошу-ка прощения. А дальше… дальше… -