Лето. Жара. Аэродром. Площадка технико-эксплуатационной части полка или кратко — ТЭЧ полка. На площадке стоят два самолёта Ли-2, два вертолёта Ми-4 и один самолёт Ан-2, в простонародье — «кукурузник». На машинах выполняются регламентные работы различной очерёдности.
Крайним стоит раскапоченный вертолёт Ми-4 с бортовым номером 29. Он весь облеплен специалистами в комбинезонах и большинство из них без головных уборов, так удобнее, хотя при работе на технике это запрещено. Но большинство этот запрет нарушают, особенно летом.
На самом верху вертолёта, на втулке несущего винта, сидит кто-то из солдат срочной службы и шприцует смазку в шарниры втулки несущего винта. Рядом, на крышке вертикального шарнира стоит банка со «смолкой». Так в авиации называют масло для гиппоидных передач (шестерёнок) за его чёрный, как смола, цвет.
Чуть ниже, в редукторном отсеке, с гидросистемой работает сержант сверхсрочной службы Пахольченко. Он весь в работе и не смотрит вверх, уверен, что там всё нормально и никакая неприятность ему оттуда не грозит. В отличие от солдат срочной службы, он позволяет себе снять ещё и куртку комбинезона и работает с голым торсом.
В какой-то момент, солдат, который шприцевал шарниры, отводит руку в сторону и задевает шприцом банку со «смолкой». Банка переворачивается, «смолка», хотя и вязкая, но часть её успевает вытечь из банки на голову, плечи и спину Пахольченко, а сама банка скатывается на другую сторону и летит вниз, обляпывая весь борт вертолёта и с грохотом падая на бетон.
Услышав грохот на бетоне упавшей банки, все оборачиваются на звук и видят эту жуткую картину: человека (не все знали, что это Пахольченко) с головы до ног облитого «смолкой», да ещё без головного убора и без комбинезона. Тут уж было не до работы. Все сбежались к месту происшествия и начали давать советы. А какие тут могут быть советы, если надо срочно смывать эту «смолку», которая моментально въелась в кожу на голове, шее, спине и того и гляди, что попадёт в глаза.
Ребята принесли гору ветоши и начали помогать оттирать, но получалось, что смазка ещё сильнее втирается в тело. Тогда решили смачивать ветошь в бензине Б-95/130 из вертолётного бензобака и снимать толстые слои «смолки», а уж затем смывать остальное. С головой было похуже, так как волосы слиплись и их невозможно было промыть, только смачивая ветошью. Пробовали холодной водой с мылом, но получалось ещё хуже, так как смоченные водой волосы не отмывались уже и бензином.
Так все возились больше часа, но толку было мало, хотя постепенно смазки на теле становилось меньше. Тогда Пахольченко самому это надоело и он подошёл к бочке с бензином, использовавшимся для промывки деталей, и начал мыть всё тело выше пояса так, как будто это была вода. После этого он также вымыл волосы.
В это время на стоянке появился начальник ТЭЧ полка майор Яблоков, отругал всех, а Пахольченко отправил домой отмываться тёплой водой с мылом. После этого он позвонил полковому врачу, майору медицинской службы Борису Карповичу Кушниру и рассказал о том, что произошло. Борис Карпович сказал, чтобы Пахольченко завтра зашёл в санчасть, он его осмотрит.
Но уже через день у Пахольченко поднялась температура и его увезли в госпиталь. Там выяснили, что у Пахольченко сильное отравление химическими продуктами и особенно свинцом. Дело в том, что в той бочке, из которой Пахольченко черпал бензин, этот бензин был ещё с зимы с большим содержанием тетроэтил свинца и жидкости «И», которая добавляется в бензин для уменьшения кристаллизации фракций воды, содержащихся в топливе, в зимнее время. А эта жидкость очень ядовита даже в малых количествах. Первое время Пахольченко начал сильно терять в весе и врачи не знали, что делать. И только после множества консультаций, началось результативное лечение. Сержанту пришлось лечиться в госпитале больше месяца.
В полку тоже начались профилактические мероприятия. Обычно мы отмывали руки от технических масел бензинами Б-70, Б-95/130, Б-93/100 или жидкостью АМГ-10. Все они токсичные и после того, как руки высыхали, они покрывались белым налётом. А в бензинах Б-95 и Б-93 солдаты часто стирали обмундирование, которое быстро высыхало, но на нём тоже оставались токсичные следы, которые соприкасались с телом и на коже появлялось сначала раздражение, а у некоторых и язвы.
При этой профилактике врач заметил ещё одну закономерность, у всех, кто работал в полку в районе обзорного радиолокатора П-35, снижалось количество красных кровяных телец в крови. Да и по миниатюрному радиоприёмнику это было слышно: когда антенна локатора поворачивается в нашу сторону, звук в приёмнике прерывается на пол или четверть секунды, а вместо него слышен хрип или скрежет от излучения локатора. Локатор стоял посредине нашей стоянки, расстояние до конечных точек стоянки 200-250 метров. А поскольку большинство времени мы находились в центральной части стоянки, то и излучение локатора было с расстояния 50-100 метров. Учитывая это, мне наш доктор, Борис Карпович, предложил поехать в санаторий, после чего количество красных кровяных телец у меня возросло на 15-20%. Как было у других я не знаю, но тоже изменения были.
Вот так мы по своей глупости могли попадать в ситуации, которых можно было избежать, если соблюдать все меры предосторожности и меры по технике безопасности. Надо поступать во благо себе, а не во благо глупости.
Следующий рассказ читать здесь: http://proza.ru/2019/01/12/2332