Обычно о попутчиках, особенно в дальней дороге,уж если вообще о них вспоминают,то говорят, как о покойниках,-или хорошо или ничего.Я же о своих недавних попутчицах все-таки скажу и,как можно догадаться,плохо.
Вошел я в свое купе первым и то-ли сослепу,то-ли по рассеянности начал застилать себе постель на нижней полке,хотя в билете ясно было написано,что должен был это сделать на верхней.Я уже переоделся и разлегся поверх одеяла,ожидая отправления поезда,когда дверь раздвинулась и передо мной явилась пара женщин бальзаковского возраста и обе в круглых очках.Злобно сверкнув на меня ими и не говоря ни слова,повернулись и ушли.Через минуту обе явились в сопровождении проводницы, дамы примерно такого же возраста.Вместо приветствия она категорически заявила:
-Пассажир,вы незаконно заняли не свое место.
Давешние тетки дружно и злорадно закивали.
-Я еще раз посмотрел на свой билет,вежливо извинился и сказал,что сейчас перейду на свое место.
-Не сейчас,а немедленно,-в один голос заявили обе якобы обиженные мной пассажирки.
Я понял,что попал в компанию отъявленных стерв,не стал пререкаться и живо перекинул свою постель наверх.
-С чего спрашивается,было звать проводницу по такому пустяковому поводу?Указали бы мне на ошибку и я бы ее тут же исправил.Так нет,с каким-то особенным наслаждением они наблюдали,как я торопливо собираю постель и ретируюсь на свое место.С унынием я думал,что еще около двух суток мне придется терпеть от этих сук.
И не ошибся.С презрительными минами на постных лицах одними жестами они дали мне понять,что следует извлечь мой чемодан и сумку из багажного отделения нижнего места и переместить на третью верхнюю полку.Так же молча я выполнил их молчаливый приказ и закрыл глаза С удовольствием заткнул бы уши,но было нечем.В конце концов засунул голову под подушку и,утомленный неизбежными при отъезде хлопотами, заснул тревожным сном под мерный стук колес.
Но отдохнуть не удалось.Подруги,громко переговариваясь,достали их бесчисленных сумок съестные припасы и стали их так усердно поглощать,словно не ели по крайней мере неделю до дня отъезда.Долго я слушал их чавканье и хлюпанье,пока...Нет, я не заорал благим матом,не стал плеваться,швырять вниз подвернувшиеся под руку предметы или подушку,а просто опять зарылся в нее головой и стал молча страдать,как христианский мученик
Не имея возможности заснуть, я невольно прислушивался к их разговорам.Говорили о на самые банальные темы,которые могут волновать не слишком молодых и не слишком умных женщин.Упоминался некий Василий,который изменял своей жене Нюре.О самой Нюре,которая была тоже "той штучкой".Об уважаемом неком Петре Алексеевиче,который мог во всем посодействовать и многое устроить,особенно если обращаться через его жену Клавдию Петровну и сделать ей хороший подарок.Сам Петр Алексеевич "не берет",но очень любит молоденьких девочек и вполне может поспособствовать поступление их в любой ВУЗ.Многого еще наслушался всякого разного,что может взбрести немолодым и с невысоким интеллектом женщинам,но когда они вскользь упомянули и мою скромную персону,совершенно индифферентно валявшуюся вверху,меня возмутило до глубины души.Одна из сплетниц чуть приглушенным голосом заявила что носки мои равно как и туфли ,стоящие под нижней полкой,отвратительно воняют и их,то есть туфли,нужно выставить в коридор.Я с некоторым опаской подумал,что они и меня с удовольствием выкинули бы за дверь или в окно на полном ходу поезда.И это по явно надуманному поводу.Я всегда был исключительно чистоплотен,к тому же пользовался дезодорантами,поэтому их злобные замечания по поводу якобы исходящего от меня дурного запаха,были полнейшей клеветой.
Многое я в жизни пережил и многим подвергался опасностям,но никогда не испытывал такого страха,который вполз в мою душу по мере движения поезда на северо-запад.Я стал опасаться глядеть вниз,закрывал уши только при первом звуке их голосов,и не в силах больше терпеть,справил малую нужду в предварительно опорожненную от содержимого бутылку, что нашлась в моей сумке.Мысль о том ,чтобы спуститься и сходить в туалет повергала меня в ужас.Я еле дожил до вечера и погрузился в беспокойный сон.Мне снилось,что я голый и весь в дерьме лежу на свалке,а две пожилые очкастые тетки,в которых я узнал своих попутчиц,со злорадными улыбками на устах лопатами закапывают меня мусором.Я проснулся весь в поту и прислушался.Внизу было тихо,зато живот мой жутко болел и его распирало от газов.Мне необходимо было как можно быстрей в туалет,чтобы не окончательно испортить воздух и не превратить купе в душегубку.Тихо постанывая от "позывов на низ",с спустился вниз,открыл дверь и бегом направился в конец вагона.Вслед услышал злобное:
-Оставь дверь открытой.Пусть после него хоть немного проветрится.
Туалет,к счастью,оказался свободен и я"оттянулся по полной".Трудно описать,какое наслаждение я испытал и как тяжело было возвращаться назад.Будь моя воля,я бы остался в туалете до самой конечной остановки.Но волю,как оказалось,я окончательно потерял и на полусогнутых от страха ногах побрел в свое купе.
Пытался сам себе объяснить, чего и почему я боюсь,но не находил ответа.Ведь за всю дорогу они мне не сказали ни слова,а только одним своим видом и поведением выражали ко мне бесконечное презрение.И еще странно,что ранее я никогда не отличался ни робостью,ни застенчивостью.Наоборот,многим я казался неумеренно общительным и даже развязным.И куда все делось?Над этим вопросом я бьюсь по сегодняшний день и не нахожу ответа.
Весь оставшийся путь прошел точно так же.С вечера до утра я валялся на верхней полке,а днем уходил в ресторан,курил в тамбуре и только на иногда на короткое время присаживался на уголок нижней полки и делал вид,что смотрю в окно, а окно это большей частью то ли случайно,то ли по злому умыслу было прикрыто шторками.Однажды я,пытаясь наладить контакт с этими мегерами, попытался вставить вполне невинную реплику в их разговор.В ответ получил гробовое молчание и ледяные презрительные взгляды обеих.До самого прибытия на конечный пункт я большинство своего времени провел в своем убежище наверху.
На перрон Московского вокзала и выскочил первым,чуть ли не перепрыгивая через головы выходящих пассажиров.Только идя вдоль Невского проспекта в сторону Невы,подставив пылающее лицо прохладному ветру,я окончательно сбросил с себя этот рабский страх,парализовавший мою волю почти на двое суток.