По мотивам стихотворения Гумилева
Нежные руки цвета кофе с молоком, очень светлые для этих мест, сильно ударили в бубен. Красавица, грациозная как лань, высоко подняла инструмент над головой и закружилась в неистовом танце. Потоки первого зимнего дождя стекали по её прекрасному лицу, по обнаженным восхитительным грудям. Она скакала, словно антилопа, прыгала, невероятно высоко задирая стройные ноги, стучал в бубен с такой силой, что, казалось, он вот-вот лопнет. Янтарное ожерелье, украшавшее её шею поднималось и опускалось, порой ударяя её по лицу, танцующая не обращала на это внимание. Вокруг стояли высокие крепкие воины и били копьями о щиты. Рядом на деревянном подобии трона сидел вождь. Когда–то он был красив и строен, теперь облысел, кожа сморщилась, а от обилия питья и еды вырос огромный как большой барабан живот. Но он по-прежнему сохранял могучую силу, и его внешняя слабость и медлительность были обманчивы.
Танцевала его жена, она же главная жрица племени. Возле трона на цветастом восточном ковре полусидел, полулежал белокожий мужчина. От дождя его укрывал зонт. Он был одет в легкую белую рубашку, такого же цвета штаны и широкополую шляпу. Иностранец, не отрывая взгляд, следил за танцем, затем достал блокнот и карандаш и стал что-то рисовать. Долго длился обряд, когда он закончился, обессиленная жрица рухнула на землю и её унесли. Белый мужчина занервничал, но вскоре она вернулась и уселась на груде шкур рядом с вождем.
Вечером в шатре вождя устроили пир. На большом столе лежала зажаренная туша недавно забитой козы, вокруг нее громоздились горы фруктов. Вождь расположился по центру, по правую руку от него села жена, по левую белый мужчина. Пили привезенное европейцем вино, а местные еще и какое-то здешнее пойло, отвратное на вид и запах. В разгар пиршества иностранец спросил захмелевшего вождя:
- Могу ли я нарисовать портрет твоей жены?
Страшно дерзкий вопрос. Взревнуй вождь и неизвестно чем все кончилось бы. Но перемены во внешности, произошедшие со времени молодости, прошли незаметно для его сознания. В этих краях не знают зеркал, а подданные были слишком подобострастны и боязливы, чтобы не восхищаться своим повелителям. Как результат тот был уверен в своей неотразимости и не видел соперника даже в молодом иностранце. Однако, это не значит, что он сразу согласился.
Вождь задал вполне логичный вопрос:
- Зачем?
Европеец ответил, что хотел бы поведать о такой красоте миру, чтобы и в далеком Париже знали, как прекрасна жена вождя с берегов озера Чад.
Тщеславие сделало свое дело, и вождь дал добро.
На следующий день белый мужчина писал красками на холсте портрет прекрасной жрицы. Девушка заметила, что европеец смотрит на нее взглядом полным страсти и желания. Он был красив: голубые глаза, губы красные как кровь. Его голос был спокоен, тверд и звонок. Рисуя, он не переставал говорить жрице комплименты. Ее грубый муж никогда не говорил ей нежных слов. Он не был жесток с ней, но само понятие нежность было ему незнакомо. А иностранец сравнивал её глаза с озерными омутами, её кожу с темным бархатом, стройный стан с кипарисом. Он говорил, что объездил весь свет от Америки до Индии, но нигде не видел такой красоты. Вот мужчина уже оставил кисти и холст, сел рядом с ней и стал гладить с руки. Их губы сплелись в поцелуе. Мужчина предложил жрице бежать с ним во Францию, и она согласилась. Когда растаял день и наступила ночь, они сели на верблюда и тронулись в путь. Жрица знала, что муж броситься за ними в погоню, но куда ему за быстрым верблюдом, гордость не позволит ему отступить, и он будет преследовать их, пока жаркое солнце или дикие звери, или люди не прикончат его.
Сильный верблюд уносил европейца и африканку на север. Стада антилоп и газелей, громадные слоны, львы – цари саванны, изящные жирафы провожали их взглядами. По ночам они останавливались, устанавливали палатку, в которой страстно любили друг друга. Долгим был путь к морю, где они сели на корабль и отплыли во Францию. Там началась другая жизнь.
Француз купил африканке небольшой домик в Марселе, который казался ей самым прекрасным городом мира, а местные люди верхом изящества. Одежда женщин восхищала жрицу, а скоро и у нее была не хуже.
Она ела в лучших ресторанах, блистала на приемах, где все восхищались её красотой. Возлюбленный осыпал её подарками, бывшая жрица, и представить себе не могла подобной роскоши. Он проводил с ней все свободное время и всегда смотрел на нее глазами полными нежности и ласки.
Но счастье длилось меньше года. Сначала мужчина стал навещать африканку все реже, он стал с ней груб и раздражителен, потом перестал приезжать, а затем пришли какие-то люди и выгнали её из дома. Девушка оказалась на улице, и ей пришлось искать работу, чтобы выжить.
И вот она пляшет на сцене под свист и улюлюканье пьяных матросов. Ночью они будут владеть ею, белые руки снова будут обнимать её, но нежности в них не будет ни капли. Прекрасная некогда африканская дева теперь мало похожа на прежнюю себя, её красота медленно увядает. Сидя в маленькой каморке, которую она теперь снимает, несчастная часто смотрит на острое лезвие бритвы. Лишь одно её останавливает, где-то там, в неведомых полях бродит её муж - могучий черный вождь. Часто он является ей в ночных кошмарах. Он не простил и никогда не простит.