( Рождественская сказка для взрослых и детей)
Нам по восемь лет и мы катаемся на санках в санатории. Скоро Новый Год и Рождество.
Мы это: я, кучерявый рыжий и очень худой мальчик, по имени
Сергей и по кличке Бармалей.
И она, маленькая, худенькая , какая-то вся прозрачная и очень красивая
девочка Лялька.
Нам с ней повезло: мы с ней попали в категорию « нездоровые
ослабленные дети» и поэтому отдыхаем на море два раза в год.
Летний санаторий, зимний санаторий.
В летнем , конечно, веселее: морские купания, походы в лес , кино по вечерам в открытом кинотеатре.
Это так романтично, не смотря на полчища комаров.
Мы смотрим фильмы о любви и чешемся, хотя предварительно нас
опрыскали одеколоном Шипр или ещё чём-то вонючим, мы сидим морщим носики, а комарам хоть бы хны, кровососы гадские.
А ещё мы ходили в танцевальный кружок и драмкружок.
Я ходил только ради Ляльки, был очень неуклюж и стеснителен тогда.
А она была наша прима, танцевала лучше всех, но в пару всегда выбирала меня.
А вот в драмкружке она устроила настоящую драму, без всякого сценария.
Мы репетировали Бременских музыкантов.
И она претендовала на роль принцессы.
Кому ещё и претендовать?
Я даже не сомневался, что ее выберут.
Стройная фигурка, длинные ноги, длинные волосы, завязанные в два высоких хвоста, истинно королевское изящество и большие распахнутые
навстречу всему миру, васильковые глаза с длинными золотыми
от солнца, ресницами.
Но ей предложили роль осла, так как я был трубадуром, а осел всегда со мной, мой верный друг, думали она обрадуется.
Но Лялька показала характер и гордо удалилась.
Сказала только : — без меня у вас ничего не выйдет и сами вы ослы!
И ушла к морю.
И наша постановка и правда не имела никакого успеха, без неё все блекло и теряло смысл, особенно для меня.
Я влюбился. Бывает ли первая любовь в восемь лет, я не знал тогда,
да и сейчас не знаю.
Так вот она пошла к морю и там присоединилась к старшему отряду.
Они репетировали танец чертей.
Угадайте, кто стал главным чертёнком.
Они все перемазались в какой-то грязи из лимана и прицепили рога и хвосты.
—Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно
Нам бы, нам бы, нам бы пить вино—выкрикивали они и лихо крутили хвостами.
И моя Лялька в первых рядах, успех был необыкновенный!
А как мы танцевали: Сиртаки, Венский вальс, Ча-ча-ча , я правда оттоптал ей тогда все ноги, но она терпела и улыбалась.
Когда приходила медсестра делать нам уколы, то многие начинали плакать, а она улыбалась сквозь слезы.
Я тоже не плакал, не имел права, хотя было очень больно.
Но , что такое настоящая боль, я понял много позже.
И ещё я плакал, когда ее выписывали домой, а меня оставили ещё на месяц. А она улыбалась сквозь слезы и записывала на клочке бумаги
свой адрес, мол, не беда, будем переписываться.
Нас ждал виртуальный роман длиной в десять лет. Мы жили в разных
городах и даже разных республиках, первая разлука, первый снег...
Но это было потом.
А сейчас мы катались на санках и играли в ручеёк.
Играя, мы выбирали только друг друга, а однажды я выбрал другую
девочку, ее никто не выбирал и мне стало просто ее жалко.
Лялька тут же вышла из игры, а на следующий день она окрестила
меня Бармалеем и проходя, мимо меня, громко пела песенку:—
Пошёл купаться Бармалей
Оставив дома Доротею
С собою пару пару пару пузырей
Берет он, плавать не умея
Но вот случилась беда, да, да
До дна коснулся головою
А голова ва ва
Тяжелей ног, ног, ног
И он остался под водою
Жена узнала про беду
Туда же броситься хотела
Увидев милого в пруду, увидев милого в пруду,
она стояла и ревела
С тех пор прошло немало лет
Травою заросли аллеи
Но все стоит ит ит
И все кричит ит ит
На том же месте Доротея
Ну и чего она добилась?
Теперь нас все дразнили: Бармалей и Доротея.
А нам это даже нравилось, мы были такие романтичные дети.
А ещё по ночам она завлекала меня в ведьмину секту
Там собирались только избранные
Меня не хотели принимать в это странное сообщество,
но она настояла, ей трудно было перечить.
Итак, ровно в 12 ночи мы крались на цыпочках в заброшенный корпус
санатория и там проводили некий странный ритуал.
На кровати лежала довольно толстая девочка с закрытыми глазами.
Мы молча подкладывали ей под спину по два пальца и рывком пытались
ее поднять
Ничего не получалось, нас было шестеро и почти все тщедушные.
Но потом начиналась мистика:
Мы заунывными голосами начинали произносить такую фразу, каждый
по очереди:
—Принцесса умерла
—Кто ее похоронит?
—Мы!
—А нас?
—Черти!!!
Последне слово мы уже выкрикивали громко и о, чудо!
Толстая принцесса становилась лёгкой, как пушинка, почти совсем без веса и мы быстро и легко ее поднимали на пальцах
А потом роняли с грохотом и испуганные неслись через тёмный
заросший сквер к себе в корпус.
Это было мое первое адреналиновое приключение и первое знакомство
с магией.
И все, благодаря ей, Ляльке.
Потом, в письмах, я писал ей о возникшей между нами магии и о том,
что нам надо обязательно встретиться.
Мы дали клятву друг другу, что , когда мы закончим школу, мы обязательно встретимся в Гурзуфе, возле нашего бывшего санатория.
И уже никогда не расстанемся.
Но мы встретились гораздо позже, к сожалению.
И снова зимой и снова в парке, только не санаторном, а больничном,
хотя это было почти одно и то же.
И снова скоро Рождество.
Я сразу ее узнал, она стала ещё красивее: летящая походка, русые волосы
собраны в конский хвост, она так красиво двигалась, как будто исполняла
какой-то испанский танец, яркая, темпераментная, но при этом
целеустремленная и в белом халате.
Устремилась она ко мне, я оказался ее пациентом.
Нам было тогда под сорок.
И сидел в инвалидной коляске.
О, Боже, сделай так, чтобы она прошла мимо, не узнала меня, только не это... Но она шла по снегу ко мне.
Как только я не представлял нашу встречу: сначала на берегу ласкового
тёплого моря: вот мы плывем по лунной дорожке, целуемся в воде,
вот мы пьём шампанское на огромной старой террасе...
Все это было в моей жизни с ней: в мечтах.
И с другой в реальности. Только уже совсем другой реальности, будто в другой жизни.
Мы так и не встретились после школы, хотя писали письма каждый день,
присылали фотографии.
Я до сих пор храню их в бархатной синей шкатулке.
Там обычно хранят драгоценности, но единственной моей драгоценностью была она, Лялька, мой сапфир в бриллиантовой оконтовке.
Я купил ей тогда такое кольцо, помолвочное.
Но она не приехала, не смогла.
Родители увезли ее заграницу, были такие времена, люди выживали,
спасали своих детей. Они спасали мою Ляльку от ужасов девяностых.
Они хорошие родители, но они разлучили нас и я думал, что навсегда.
С горя начал пить и гонять по ночам на всей скорости на мотоцикле.
Я не хотел жить без неё.
Но тогда у меня был очень хороший ангел-хранитель, наверное.
Со мной ничего не произошло, кроме того, что я перестал спать и
в душе моей поселилась тоска.
А потом, я встретил Ольгу, хорошую и красивую, чём-то напоминающую
мне мою Ляльку, такие же распахнутые васильковые глаза, длинные
волосы, летящая походка.
Даже имя похожее: ведь иногда Ольгу называют Лелькой или Лялькой.
Я подумал, что она могла бы стать моей Лелькой, но точно
знал, что Доротеей, она бы стать не смогла никогда.
Оля была вроде бы даже влюблена в меня и мы поехали с ней в Гурзуф.
Закрыть гештальт? Начать все сначала?
Вспомнить былое счастье?
Я не знал. Но мы отправились туда.
Ольга любила горы и море, но не романчику на пляже, нет.
Оля любила прыгать с высокой скалы в воду.
И я тоже решил не ударить в грязь лицом, хотя раньше никогда
не пробовал. Но я был рисковый парень
Я прыгнул и ударился о камень позвоночником.
Лечили в лучших клиниках, сделали несколько операций, но ничего
не помогло. Ноги были парализованы, вердикт врачей : ходить никогда не сможет.
Оленька мгновенно исчезла из моей жизни.
У Ляльки, вернее, Ларисы Николаевны Раулинг, была своя частная клиника в Германии, на Родине она была на конференции и осталась на несколько дней, для обмена опытом .
И вот именной такой случай хотели показать ей коллеги и получить консультацию.
Я не мог принять такой помощи, стеснялся, отказывался.
Но Лариса строго сказала: —будешь меня слушаться и все будет хорошо,
а не станешь слушаться, превратишься в Бармалея, помнишь?
А не хочу быть до конца дней своих рыдающей Доротеей,
мы ещё покажем им всем кузькину мать!
Ты у меня скоро встанешь и пойдёшь, верь мне.
Помнишь, как мы с помощью чуда, поднимали двумя пальцами с кровати
ту толстуху?
Вот и я тебя подниму. В Германии.
Только это чудо имеет название: медицина.
—Но я сам оплачу операцию
—Как хочешь, если у тебя есть такая возможность, то , конечно
Если нет, для меня это не составит труда, я не обанкрочусь.
Главное, чтобы мой самый любимый человек в мире был здоров.
Операция прошла удачно, потом реабилитация.
Это забрало годы, но у влюблённых впереди вся жизнь, так что можно потерпеть.
Мы и потерпели, постарались на славу, оба.
Я уже не только ходил, но и бегает на пробежки.
Однажды я надену Ларисе не палец то кольцо из шкатулочки,
помолвочное, а она возьмёт время на подумать.
Жизнь в Европе научит ее быть осторожной.
Но она все время будет любоваться на это колечко и улыбаться.
И думать... ведь приехала совсем молоденькой в Европу, сразу
вышла замуж за очень хорошего человека, он был старше её.
Он ее выучил и в люди вывел, как говорят.
Но детей у них не было, не успели, он умер от инфаркта,
прямо на работе, ему не было тогда и пятидесяти.
С тех пор Лялька живет одна, замены мужу нет, нет больше
таких любящих и достойных людей, каким был ее Микаэль.
И она не может никого полюбить, так сильно, как любила мужа.
Что она знает обо мне?
Память детства, дружба, романтика юности в письмах, фотографии.
А потом наши линии жизни разошлись и мы оба изменились.
Насколько?
А что если? Если попробовать? Дать судьбе шанс?
Когда Лялька сказала:—А чем черт не шутит? Давай съедемся, я ведь уже и так половину гардероба к тебе перетащила, давай попробуем, то
я был на седьмом небе от счастья!
Я ждал ее всю жизнь.
Я вёл авто в эту минуту и даже не сразу ответил, накрыл только ее руку
своей, на глаза навернулись слезы счастья.
Но старался внимательно смотреть на дорогу. Ведь я вёз самое ценное, что есть в моей жизни: мою любовь.
А тут ещё из радио полилась старая знакомая мелодия:
«—Давай попробуем вернуть
Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь.
Один листок календаря,
Одну метель из февраля.
Одну весеннюю грозу,
Одну счастливую слезу,
Один прощальный луч зари
Одно мгновение любви.»