Первые учителя или гуль-гуль

   Васенька вприпрыжку шел с мамой домой. Вприпрыжку – это не значило, кривляясь и подскакивая. Также это не было чувством «когда черти дерут». Просто Васенька чувствовал свободу. Дом, тянувшийся по левую руку, мог предложить жильцам всего три подъезда, между которыми на огромный двор все время глядели заставленные чем-то изнутри большие витрины книжного магазина и окультуренные абы как палисадники с редкими кустами сирени. Когда до второго подъезда оставалось совсем немного, - Васенька с мамой жили в третьем, свобода повела себя коварно: голова мальчика вскинулась. Глазам предстало пасмурное небо, да снующие между плоской крышей дома и верхушками деревьев вездесущие голуби. Идти и смотреть в небо получилось необычно, но недолго. По прошествии лет глаза Васеньки в глубине рецепторов хранили эту картинку, и, кажется, левый в особенности. Голуби – они махали крыльями достаточно высоко –  запомнились не очень, - только серые тучи. Глаз обожгло резко и обидно. Мама затащила Васеньку в квартиру, но умывания водой не избавляли от жгучей под веком боли и уже скоро они торопились по осенней грязи в травмпункт, расположенный неподалёку. В подобных случаях любые расстояния кажутся длящимися бесконечно. Не стали исключением и эти триста метров, на конце которых возникла светлая, блистающая белым люминофором, избавительная комната, добрый доктор и маленькая ампулка с прозрачной жидкостью для закапывания в глаз. Васенька выдохнул и решил больше не сильно-то вверяться судьбе, тем более в вопросах бездумного наблюдения за её феноменами, понимая, какую цену, возможно, придется за это заплатить. Хотя он не зарекался. И правильно делал.