Уродливо ли одиночество? И уродлив ли сам человек в своём одиночестве? Нет, одиночество не уродливо, оно скорбно и не естественно. А человек?...
Вот один из них уходит в лес и кричит во всё горло, оплакивая нелюбовь и самого себя в своих пустотелых холодных днях. Одному всегда холодно, даже если за окном солнце.
Другой напряжённо стоит на цыпочках, стараясь перерасти одиночество, заполняя лихорадочно свои дни работой, фитнесами, встречами с друзьями, семинарами, йогами, фильмами, кафешками. Чем-нибудь, чтоб не столкнуться где-то в переулке или тёмной комнате с этим самим одиночеством, которое тут же, словно зеркало, покажет ему его глаза. Пустые одинокие глаза.
А вот этот не спеша расправляет свои крылья, выглаживая каждое пёрышко, и с неким надрывным пафосом сообщает: я одинок не потому, что я никому не нужен, а потому что мне никто не нужен. А почему же столько надрыва? И почему потом, когда никто не видит, ты опустошаешь свой десятый стакан и смотришь замороженным взглядом за горизонт,словно там твоё спасение.Да и не спится тебе по ночам.
Третьи выдумывают небылицы об идеале, которого по сути и в природе нет, выдумывают совершенные нелепицы о почти мифической женщине или мужчине, с которым он или она будут обязательно счастливы. Но идеалы мертвы. Их не существует. Зачем ты так себя обманываешь? Да, впрочем, я знаю - страшно признать своё одиночество. Конечно страшно.Словно вынести приговор.
Четвёртые, осознающие своё одинокое положение, словно тени ползают и бесконечно страдают. Причём страдают громко, чтоб все слышали. Хотя бы так привлечь внимание. Хотя бы так в какой-то степени ощущать чьё-то присутствие.
Пятые... Я знаю, вы уходите в отрицание, неверие, подозрительность и злость, превращаясь в холодных циников или стерв. Вы раните всех подряд, унижая, кусая, царапая, пиная и кляня. И даже простую человечность, которую кто-то сподобился проявить в ваш адрес, вы разрываете на куски. Вы мстите за свою боль и разочарования, мстите страшно, больно, всепоглощающе, яростно. Вы не можете плакать - вы заставляете плакать других, и через это вы ощущаете, что не только вам больно, но и ещё кому-то.
И всё, что бы не делал человек в своём одиночестве, факт остаётся фактом - одному не хорошо, одному всего лишь в какой-то степени комфортно.
Одному холодно, и звёзды, нет, не светят, а лишь протыкают своими белыми иглами и без того истерзанную душу, и нанизывают её словно бабочку. И бьётся человек и трепыхается своими когда-то обожжёнными крыльями.
Ночью, особенно ночью, одиночество становится монстром, судьёй, палачом. Весь мир скатывается в темноту. И остаётся лишь бескрайнее чёрное небо, да пару глаз, видящие лишь себя, да эти чёртовы звёзды. И в этой промозглой тишине лишь слышится глухой многократный стук внутри - один, один...
А завтра... Завтра с утра самообман. А вот это уродливо. Может быть просто стоит признаться себе - да, я так чертовски одинок. И всё-таки не убивать в себе надежду. Она не умирает. Она лишь уходит - уходит из холодных сердец и озлобленных душ.
Может стоит оставить двери хотя бы немного приоткрытыми. И может быть через них однажды кто-то придёт и одиночество ускользнёт бледной маленькой тенью в своё скорбное тёмное небытие.