Моя первая командировка в Германию.
Фирма отправила меня с коллегой, знавшим немецкий язык.
Второй день после прибытия в Мюнхен провели во встречах и согласованиях
документов.
Вечером мой сотрудник лег в ванну с горячей водой успокаивать свой ревматизм,
попросив меня сходить в супермаркет за продуктами на ужин.
Магазин был в двух шагах от нашей гостиницы.
Я согласился.
Выбрав продукты, я двинулся на выход к кассам.
Несмотря на конец рабочего дня и множество покупателей очередей у касс не было.
Кассиры работали быстро.
Выложив из пакета продукты на движущуюся к кассиру ленту, я стал продвигаться
рядом с ними к кассе.
Через пару минут, молча расплатившись со всеми улыбающейся кассиршей,
я вышел из магазина.
Подходя к гостинице, решил купить сигареты. Опустил руку в карман за
мелочью...
И сразу же вынул ее. Но не с мелочью, а с упаковкой жевательной резинки.
Вспомнил — в торговом зале начал отбор покупок с жевательной резинки,
которую опустил в карман брюк.
Почувствовал, как кровь отхлынула от головы... А если бы меня проверили
на выходе из супермаркета?.. И сверили со счетом, который кассирша положила
мне в пакет с продуктами. А там этого товара нет!
Докажи, что просто забыл выложить из кармана...
Ведь ничего кроме «гутен таг» и «ауф видер зеен» я по-немецки не знаю...
Кража! Да еще где? В Европе!..
Стыдоба! Чудовищная! Нелепейшая!
Ведь семья наша живет по бабушкиному завету — лучше отдать свое, чем
взять чужое...
Вернулся в супермаркет.
Подошел к той же кассирше, с которой расплачивался за продукты.
Я протянул ей свою упаковку жевательной резинки и чек.
Она улыбаясь смотрела на меня.
Почти минуту я жестами выразительно показывал ей, как в торговом зале
я взял эту жевательную резинку и положил в карман брюк, а здесь, возле кассы
забыл ее вынуть из этих самых брюк, а теперь я вспомнил, вынул ее и хочу заплатить за нее.
Кссирша, уже не улыбаясь, пыталась понять содержание моей пантомимы.
Лента, с выставленными на ней продуктами, не двигалась к кассовому аппарату.
Не двигались, стоя рядом с ними дисциплинированные немецкие покупатели.
Подала голос только одна женщина.
- Вы русский? - спросила она, становясь в конец очереди.
- Русский, русский! - крикнул я.
Узнав о моей забывчивости соотечественница рассказала о ней кассирше.
Ее рассказ слушали все.
Очередь уставились на меня.
- Кассирша спрашивает — вы вернулись только затем, чтобы заплатить за жевательную
резинку? - перевела соотечественница.
Я подтвердил — только для этого.
Услышав перевод моего ответа, кассирша позвонила по служебному телефону.
Через минуту к нам подошла женщина.
Переговорив с кассиршей, она тоже заулыбалась мне и предложила
следовать за нею.
«Неужели будут составлять протокол? - подумал я, шагая за немкой. - Ведь меня
же уволят с фирмы!»
Она завела меня в помещение, где за столом сидел мужчина.
Выслушав ее, он встал из-за стола, заулыбался и подошел ко мне. Пока он приближался
ко мне, сопровождавшая меня женщина вышла из кабинета. Подойдя ко мне,
мужчина долго, крепко пожимал мне руку все время говоря, что-то.
Должно быть, отчитывал меня за то, что я украл жевательную резинку.
Но я же не крал ее!
Я забыл о ней...
Мужчина отпустил мою руку лишь тогда, когда выходившая женщина вернулась
в кабинет с красивым пакетом...
Взяв у нее пакет, он протянул его мне.
- Прэзэнт! - сказал он.
Продолжая улыбаться, и повторяя «прэзэнт», хозяин кабинета проводил
меня до двери.
… Выйдя из супермаркета, я заглянул в пакет.
В нем была большая, запечатанная коробка жевательной резинки и бутылка
«Русской водки».