Африкановна давно жила одна. С тех пор, как помер её дорогой супруг, она так к себе более никого и не подпустила. Держала в хозяйстве простую кошку в серую полоску, с ней и спать теплее и веселее коротать долгие зимние вечера.
Сыновья выросли и давно покинули родные стены, свив гнёзда в городах. Лишь летом вспоминали, что есть у них в северной глубинке мать – пенсионерка, и подкидывали ей троих внучат, тем самым оказывая Африкановне, по их мнению, должное сыновье внимание и заботу.
Благо, что внуки были уже взрослые, бутылок с молоком и смены пелёнок не требовали, жилось им в деревне вольготно: днём спали, а ночи напролёт гуляли. Африкановна, как могла, внуков строжила, но понимала, что не будут они бабкиной головой жить, а потому лишь изредка тихонько поктала, браня за долгую гулянку и полуденное спаньё.
Да и в радость ей была эта шебутная внучачья компания, а то вдруг порой и подскажут что дельное, если забарахлит у старухи кнопочный телефон, с коим она давно уже крепко подружилась, с подачи всё тех же городских смышлёных внучат.
Так и жила себе Африкановна, обособленно да уединённо, к людям без нужды не лезла, компаний не водила, со сверстницами подолы на скамейках не просиживала и речей злых на людей не изливала. Подруженька ее закадычная жила на противоположном берегу речки, по берегам которой вольготно раскинулся лесной посёлок. Далече ходить старые ноги часто не могли, поэтому Африкановна подсадила свою любезную Марусю (Марией Николаевной она звала подругу редко) на всесильную и всемогущую сотовую связь. Потому как в любом возрасте у людей есть потребность в общении, особенно если люди эти — пенсионеры, имеющие на всё свой взгляд с высоты прожитых лет и огромного жизненного опыта.