9
Ждать повода долго не пришлось. На следующий день, когда пик покупателей схлынул, соседки хихикнув, известили о появлении хозяина. Подошедший ухажер явно крепко заложил за воротник. Ранее в таком состоянии его не видели, может, он не позволял себе появляться при своих работниках в таком виде.
- Людочка, как дела? Это я пришел, - икнув, добавил, - твой Шен.
- Здравствуйте.
- Пошли ко мне в офис, Танька посмотрит за твоим товаром, - взяв ее за рукав, потянул из-за прилавка, - пошли.
- Отпусти. – Людмила высвободила руку.
- Ты что забыла? – опустив руки вниз, сделал неприличный жест, двинув тазом, расплылся в улыбке, продолжив. – Шен сла-адкий, пошли, я тебе пять тысяч дам.
Цепко ухватив жертву за руку, потянул вновь ее из-за прилавка. Соседки, наблюдая сцену, хохотнули, особо не стесняясь. Кровь ударила в голову, оглушив Людмилу, дальнейшее происходило как в тумане. Наотмашь, что было сил, Людмила влепила свободной правой рукой звучную пощечину ухажеру. Рука полыхнула болью отсушенной ударом ладони. Шен отлетел, выпустив ее руку. Опершись спиной о дрогнувший угол импровизированной перегородки меж отделами, схватился рукой за щеку, мгновенно протрезвев. Из ноздри показалась капля крови. Достав платок, промокнул кровь, возбудившись ее видом, двинулся на обидчицу.
- Ах, ты суць-ика, – угрожающе сверкая глазами, надвигался на нее, демонстрируя платок со следами крови из разбитого носа.
- Не подходи, убью. – Людмила выставила перед собой схваченные с прилавка ножницы, сжимая их саднящей от боли рукой. В голове шумело, она не слышала слов из открывающегося по-жабьи рта Шена, скорее догадывалась, о чем он говорит. Махнула пару раз острыми ножницами перед лицом надвигающегося ухажера, добавила, сорвавшись на крик, – убью!
Шен остановился. Оглянувшись по сторонам, с минуту хищно сверлил свою жертву взглядом, массируя рукой полыхающую щеку, принял решение.
- Уходи. Уходи вон, суцька. Ты уволена.
- Зарплату отдай. – Страх ушел с пощечиной. Перед ней стояло ничтожество, теперь она более ненавидела себя за минуты слабости, дав этому подонку возможность унижать ее. Рассматривая своего хозяина с анатомическим интересом, уточнила. – За восемь дней.
Шен достал портмоне, отсчитал две тысячи четыреста рублей, швырнул на прилавок.
- На, суцька.
- А премиальные за оборот? – она потом сама поражалась своему хладнокровию в тот момент.
- На, суцька. – Шен швырнул в кучку синюю тысячную купюру.
- Маловато будет.
- Больше не заработала. Уходи, суцька.
Людмила сняла с пояса сумку с выручкой, вытрясла из нее все до копейки на стол. Сложила аккуратно в нее полученную зарплату, застегнув замочек, положила ее в свою сумку, предварительно продемонстрировав хозяину содержимое. Сунув в сумку термос, двинулась, небрежно оттолкнув стоящего в проходе Шена, проводившего ее словами.
- Суцька.
- И вам не хворать. – Добавила на прощание Людмила своему, уже бывшему, работодателю.
Не оглядываясь, удалилась в полном молчании, провожаемая удивленными, порой восхищенно-одобрительными, взглядами шушукающихся продавщиц.
На следующий день пришла в рыбный отдел, где ранее договаривалась с хозяином о работе. Присмотренное место заняли. Пошла к Милке на работу. Милка отправила подругу в свой вагончик, отгрузив машину, присоединилась. Узнав, что место на рынке «ушло», задумчиво побарабанив пальчиками по столу, изрекла.
- Иди пока в дворники.
- Там не платят ни фига.
- Зато на виду. Раньше же хватало.
- Раньше Олеся в садик ходила, а теперь в школу. Надо одеть обоих, да еще и сборы постоянные - то на окна, то еще на какую-нибудь фигню. Итак, почти все на еду уходит, от Мишани уж который месяц фиг-вам приходит. Если б не ты, не знаю, как бы выкручивалась.
- Ничего, сдюжим, они наверняка присматриваться будут. Такие деньги, подруга, просто так не исчезают и не появляются.
- И сколько мне метлой шаркать во дворе?
- Посмотрим, есть у меня одна идея.