Выйдя из душа после тренировки, Кирилл вспомнил, что оставил олимпийку в спортзале. Поиски ее на лавках ничего не дали, и он решил зайти в тренерскую, рассчитывая отыскать пропажу там.
Обычно полная разным спортивным людом, в этот раз тренерская была пустынна. Лишь одна девушка, которую он пару раз видел на играх их университетской волейбольной сборной, стояла у стенда с расписанием предстоящего турнира.
- Извините, тут олимпийку из зала никто не заносил? – спросил Кирилл.
Девушка обернулась, продолжая анализировать спортивный календарь.
- При мне никто не заходил. Я здесь всего минут пять, - медленно проговорила она, погружаясь в заботы всплывшего перед глазами незнакомца, при этом добавив: «Может, вон там, на вешалке?»
Кирилл осмотрел униформу, висевшую на крючках, но своей пропажи там не обнаружил. Зато он почувствовал желание завязать разговор с этой высокой стройной красоткой, с которой его так удачно свел случай.
Обожая свой баскетбол, в котором он достиг немалых успехов, Кирилл любил смотреть на грациозно парящих над площадкой волейболисток. Эта незнакомка сразу привлекла его внимание, как только он впервые увидел ее на площадке.
Весьма продуманно ведя себя во время игры, лишнего она не говорила. Если ее подсказки и звучали, то всегда «по делу». Она могла сама «тащить» игру, если чувствовала, что партнершам это не под силу. При этом, она никого не винила за ошибки, дисциплинированно делегируя это право тренеру.
Удалось узнать, что она перевелась в их ВУЗ на третий курс, чтобы усилить сборную, чьими успехами очень гордилось руководство Университета, не жалея сил для комплектования ее сильными игроками со стороны. При этом, в учебе спортсменам слишком больших поблажек не давали. Кирилл знал это по собственному опыту.
Отъявленным ловеласом он не был, но к четвертому курсу уверенности в общении с представительницами прекрасной половины поднабрался. Будучи сам довольно высок ростом, он и внимание обращал на высоких девушек со спортивными фигурами. А если в комплекте к росту прилагался вдумчивый взгляд и грамотная речь, то в этих случаях он был готов мобилизовать всю свою смелость и красноречие для привлечения к себе внимания столь выдающегося «экземпляра в юбке».
- На улице холодина… Пока до общаги добегу… Болеть неохота… - пробормотал он первое, что пришло на ум.
Девушка внимательно посмотрела на него, и с рассудительностью человека, умеющего быстро принимать решения, предложила: «Моя олимпийка будет вам мала. Ближайшие два часа я буду здесь на тренировке. Можете взять мой шарф, и сбегать в общагу за теплой одеждой. Через час принесете шарф назад. Если не успеете до конца тренировки, то проблемы с холодом будут уже у меня».
Она сказала все это так уверенно и быстро, как будто готовила это решение заранее. Кирилл был очарован, уже не столько ее внешними данными, сколько способностью так быстро мыслить. Подобного в окружавших его девушках он не встречал, поэтому, растерявшись, смог выдать только одну фразу, о которой тут же пожалел.
- Вы всем даете свой шарф поносить?
Она взглянула на него серьезным взглядом из-под прикрывавшей глаза челки.
- Родители учили помогать всем. Я пока научилась помогать лишь тем, кого считаю способным эволюционировать.
Перчатка была брошена. Кирилл считался парнем с неплохо подвешенным языком. Частые беседы с отцом на разные темы, включая политику, философию и отношения полов, научили его уверенно вести беседу.
Он без труда доводил свою мысль до собеседника. В диспутах равных ему было мало, потому что о доказательной базе Кирилл заботился заранее, стараясь много читать и глубоко анализировать происходящее вокруг.
- И каковы же критерии отбора на столь ответственную роль? – спросил он.
- Наследственная предрасположенность, идеальная внешность и желание оставить свой след в истории.
Пока Кирилл пытался осознать, насколько соответствует требуемым параметрам, его лицо выражало наличие напряженной умственной деятельности, а внутренний взор был настолько глубоко направлен внутрь себя, что он не сразу заметил готовность девушки прыснуть от смеха.
Это была ее игра. Он попался в эту, искусно расставленную, ловушку.
- Вы озадачены списком моих критериев, или неуверенностью по поводу своего им соответствия? – улыбаясь, спросила она.
Кирилла завораживала ее способность говорить влет! Красиво! Без бумажки!
Ботанкой она не выглядела совершенно.
Кирилл почувствовал, как два желания, с одинаковой силой, начали бороться в нем между собой. С одной стороны – захотелось исчезнуть, скрыться от этого озорного взгляда внимательных глаз. Там, в тишине, можно было бы разобраться в ощущениях, которые нахлынули, когда эта малознакомая девушка бросила его из огня - да в полымя. С другой стороны – не хотелось убегать с поля боя, даже не попытавшись поставить на место эту эрудитку.
- У меня неплохие гены, не урод, к тому же, с амбициями,- отрекомендовал он сам себя.
- Поздравляю Вас! Собеседование пройдено успешно! Вы зачислены в отряд спасителей цивилизации!
- Так легко? А вдруг я наврал про себя с-три короба? Вдруг я - аморфный урод без фантазии, из семьи серийных убийц? А вы возьмете меня в ряды спасителей цивилизации, такого засланного казачка? Набедокурю потом. Завалю все дело. И рухнет наша, и без того, бестолковая цивилизация! Что тогда делать будем?
- Не рухнет! Пока хоть кто-то, говоря о ней, использует местоимение «мы» и «наша», цивилизация может спать спокойно, - и продолжая улыбаться, добавила: «Как забавно может обычное предложение одеть шарф превратиться в дискуссию о судьбе человечества? Вы производите впечатление человека, которому будущее этого самого человечества совсем не безразлично!»
- А вам?
- Мне тоже, раз я уже пять минут, вместо того, чтобы кокетничать с вами налево и направо, провожу тестирование для зачисления в отряд спасателей Галактики.
- А вы хотели бы пококетничать?
- С самого утра лишь этим и грезила! – высокопарно сказала она, залившись веселым смехом.
Кирилл был окончательно покорен ее умением играть в эту сложную игру, где привычное кокетство было заменено столь изящной, полной необъяснимого эротизма, иронией.
В этой девушке не было привычного позерства, свойственного многим представительницам ее пола. Искренность и смелая ирония, были щитом и мечом, с которым эта воительница бросалась в бой.
Кириллу вдруг захотелось признаться этой незнакомке, что он обезоружен легкостью, с которой она говорит о сложных вещах... но осекся.
Что-то держало его. Он понял. Это был страх разрушить легкость и изысканность, с которой велся этот причудливый разговор! Ему захотелось продолжить эту игру.
- А позвольте узнать, в каком звании вы в армии спасения ратуете за будущее человечества? Сержант? Командор? Командарм?
- Стажерка в медсанбате. Сказали, пока не научусь шарфы на шеях бойцов завязывать – на дело не возьмут!
- И какой я у вас?
- Поосторожней, амиго! У русских слишком много значений у одной и той же фразы!
Кирилл был окончательно сконфужен. Только сейчас он понял, какую фразу ляпнул второпях.
- Ой! Я вообще не то имел ввиду.
- Не надо извиняться, товарищ! Вы на войне, а она не терпит сантиментов, - с напускным пафосом произнесла она, добавив: «Готовы ли вы отдать всего себя нашей общей борьбе?»
- Это то, о чем поет мое сердце, о чем все мои мечты - идти бок-о-бок с товарищами, в едином строю, чеканя шаг!
После этих слов, они открыто рассмеялись той игре, которая получилась, безумно довольные и собой, и друг другом.
Оставалось лишь познакомиться.
- Кирилл,- влюбленно глядя ей в глаза, произнес он.
- Полина, - впервые за весь разговор, с оттенком легкой скромности, ответила девушка.
Боясь нарушить трепетность момента, они не решались прикасаться друг к другу.
Их взгляды беззастенчиво делали это за них…