«Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню, и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, Господи! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал ему: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога. И сказал Господь Моисею: Я увидел страдание народа Моего в Египте, и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей, и ввести его в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед…» (Исход, 3:1-8).
«Кто верный и благоразумный домоправитель, которого домоправитель поставил над слугами своими раздавать им в свое время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, - то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными. Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не дал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк.,68зач., 12:42-48).
Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. Итак, вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастаете в святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Посл. ап.Павла к Еф.221, зач.,2:14-22).
++++++++++++++++++
Глава 37. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. БЕСКОНЕЧНОСТЬ
"Скоро и эта пора растворится в реке времени..." (В.Пшенкин)
Все кончено… Все разбито в пух и прах…
Глина… Влажная, вязкая, мягкая – берешь горсть упругого сырого вещества, и лепишь. Из нее может родиться все, что угодно, и один Бог знает, что получится потом.
Бесформенный ком может обрести формы: сначала – нечто безобразное, без-образное нечто. Потом из этой болванки можно сотворить хоть что-то наподобие человеческого существа. А можно создать и настоящий шедевр. И вдохнуть в него душу живую…
… Рассыпавшаяся сухая глина начинает обретать форму – это солнечный свет, возродившийся из небытия, рассеяв туман, обнажил скорчившееся у воды тело.
Вот оно дрогнуло, ощутив живительное тепло, ласковые ладошки лучей прошлись по его окоченевшим членам, возрождая к жизни. Вздохнуть больно – грудная клетка проволочным каркасом сдавливает сердце, оно еле-еле толкает по жилам застоявшуюся кровь. Человек со стоном распрямляется: Боже, кто я? Где я?! Свежий ветерок овевает лицо, где-то поблизости журчит вода. Похоже – река. Томь, наверное. Как же я здесь очутился?! Да и к тому же – голый. Благо – трусы на месте. И, главное, этюдник под головой, - я что, ночью на пленер собрался? Черт, ничего не помню. Тьфу-тьфу, не иначе, как ты, нечистый, опять попутал. После разговора с Машей – провал: где был, с кем, что делал, что творил…
Он сжимает в кулаке сырой комок глины, поднимает ее к глазам: это я. Голем. Прах земной. Я глина, я песок сквозь пальцы, я – ничто.
Скульптор, блин, художник называется, да я даже эту глину уже размять не в силах, не то что лепить что-то… Да, Бог, наверное, явно был с похмелья, когда решил создать человека, и вот что из этого получилось… Прости, Господи…
Он с мычанием, собирая себя по частям, оглядывается: кусты кругом, за ними плещется вода, с другой стороны – высокий крутой склон, поросший травой, наверху – деревья. С трудом поднявшись, нашел тропинку и двинулся к просвету вдоль берега, перешагивая через корни, таща ставший неподъемным этюдник, потом, положив его на камни, вошел в воду, схватившую холодными щупальцами и чуть не сбившую с ног.
Чем дальше он шел по скользким камням, тем сильнее обжигала вода – колени, чресла, грудь, и вот она схватила его всего, выбила почву из-под ног, и – понесла, потащила за собой – дальше, дальше от грешной земли, от самого себя: отдайся мне, пойдем со мной, меж этих берегов, утонувших в тумане, к самому морю, где нет ничего, только первозданная стихия: вода, вода над землей, и духи витают во тьме над бездною…
Тишина и покой небытия. Нет бытия, нет страданий, ни скорбей, ни мучений – ничего… Он лег на спину и отдался воле волн, тело стало невесомым, распадаясь на атомы, растворяясь в этом плеске, в шепоте, пленительных обьятиях, сиянии всего и вся ... где-то высоко, прямо над ним смутно белеют перистые крылышки… И всплывают со дна души слова молитвы…
«Ей, святый Ангеле, хранителю и покровителю окаянныя моея души и тела, вся мне прости, еликими тя оскорбих во вся дни жизни живота моего, и аще что согреших в прешедшую нощь сию, покрый мя в настоящий день, и сохрани мя от всякого искушения противнаго, да ни в коем гресе прогневаю Бога, и молися за мя ко Господу, да утвердит мя в страсе своем, и достойна мя покажет раба Своей благости. Аминь…
Все исчезло…только… Тьма над бездною, и Дух Божий витает над водою…
Но отделил Бог небо от земли, твердь земную от тверди небесной и сказал: «Да будет свет..!»
«Эй … ты живой там?!" От неожиданности он погрузился с головой и закашлялся, и тут его схватили за плечи чьи-то руки. «Только не хватайся за меня, а то утонем оба. Я возьму тебя за волосы и потащу к берегу, понял?» «Девушка, вы чуть было не утопили меня, я уж лучше сам» «А, ну ладно, как хочешь» - и она, сильно загребая руками, поплыла к берегу.
Он не успел даже разглядеть: кто это был? … Марина? … Яна? … Но какая Марина? Какая Яна?!. Черт, ничего не помню. Да и какая Яна-Марина, или Маша. Или Лиза. Были ли они вообще? Существуют ли в природе? Созданы ли Богом, или только моим воображением; привиделись ли во сне? В пьяном бреду?
Зависая меж двумя берегами, огляделся кругом. Вот пологий левый берег с домами на нем. Вот правый: крутые каменистые сопки, дорога наверх, с одной стороны ее виднеется деревня и купола церкви над ней; с другой - поросшие соснами склоны горы, и среди них виднеются крыши. Одна из них, крытая красной черепицей, кажется смутно знакомой… Строящийся коттедж, в одной из комнат, на стене возле камина – не то набросок, не то картина, множество раз переписанная, но так и не законченная, не доведенная до совершенства. Это дерево-женщина. Древо жизни. Символ ее зарождения, ее плодовитости, умирания и возрождения. Ее многоликости, изменчивости во времени: из прошлого - в будущее – и обратно. Из небытия в бытие. Из мира в мир.
И он меж ними: меж двумя мирами-берегами, меж небом и землей: всего лишь заблудший странник. Забывший: кто он и откуда пришел, и не знающий, куда пойдет дальше. Куда плыть: налево, направо, или, может – вот на этот пустынный, поросший лесом островок посреди реки?
А еще лучше – отдаться на волю волн. И пусть несут себе, все дальше и дальше: по Томи – к Оби… и еще дальше – к самому морю, Северному Ледовитому океану, а оттуда – уже к теплым морям, к берегам обетованным. И там, где никогда не гаснущее солнце, где вечнозеленая зелень, где бесконечносинее небо… может быть,станет возможным, наконец, обрести совершенное, полное всеми радостями счастье свое. Или, напротив – уйти во всеобьемлющий покой. Не-бытие...У-миро- творение… Как в самом Начале всего и вся: цельном, всесовершенном мире. Там, где зарождается новый замысел: крошечная вспышка света, в которой заложено все множество миров, которым ещё только предстоит воплотиться...
…А теперь на западе уже заходит усталое солнце, и восстает из небытия огненный дракон, зияющий пожрети все и вся…
************
… на западе уже заходит усталое солнце, и восстает из небытия огненный дракон, зияющий пожрети все и вся…
- вот что почудилось в небе, когда автобус свернул, наконец, с трассы вниз к реке, и путники выпали из него, усталые, изнемогающие, и пошли к берегу Оби.
Да это только почудилось на миг, что горизонт закрыли зловещие крылья, а на самом деле был тихий, ясный закат, и Солнце уходило умиротворенное, качаясь на перинке из легких розовых перышек, и люди, глядя на эту благодать, успокаивались сердцем и шли дальше, по берегу, к кромке воды. С той стороны, от острова, отчалил паром и уже идет сюда, за ними.
После дождей, обильно прошедших в верховьях Оби, где в неё впадает Томь, река разлилась, и паром идет медленно и долго. Паломники, вышедшие из нескольких автомобилей, наблюдают его прибытие. Он еще только что отошел от острова, плавно преодолевая широкую гладь воды, за которой виднеется полоска земли и возвышающиеся над нею купол и крест.
Здесь, вдали от городов и оживленных трасс, стоят такие тишина и покой, что кажется: нет ничего, никакого прошлого, никакого окружающего мира, все исчезло, и есть только начало чего-то нового, рождающегося с нуля; а вернее – воз-рождающегося из прежде бывшего хаоса духа и материи, и вот видишь воочию, чувствуешь, как «Дух Божий носился над водою…» И теперь также этот Дух летит и над этой рекой, и над людьми, над тьмою бездны той греховности, в которой существовали они до этого момента.
И вот - мир воссоздается заново в душе, жаждущей этого обновления. Он входит в нее вот этим ветерком, прилетевшим сюда от острова, - что кажется теперь единственным островком спасения среди океана жизни.
Твердь посреди воды. А мы, – кучка людей, - странники, оставшиеся в живых после Всемирного потопа. Вот, вышли из ковчега. Стоим, потерянные, озирающиеся кругом среди незнакомого мира, уцелевшего в бурях и штормах, и ища прибежища.
Рыжеволосая девушка в темных очках отошла в сторонку, за густые вербы и присела по малой нужде. Потом, когда с парома по сходням съехало несколько машин, она подбежала к серому «каблучку» и остановила: «Мужчина, сигаретки не найдется?» «Найдется». «Спасибо. А в какую сторону едете?» «В сторону Томска» «Не подвезете?» «Садись»
Она уже открыла было дверцу и хотела сесть в машину, но тут подоспела мать и схватила ее за руку: «Ты что делаешь? Совсем одурела!? Куда ты собралась, пропадешь ведь совсем! Мужчина, езжайте, она никуда не поедет» И каблучок уехал.
Крепко держа за руку вырывающуюся дочь, Анна пошла к сыну, который беспомощно озирался кругом, видя лишь серые бесформенные тени кругом. Но вот подошла мама, и они стали поджидать новый паром, потому что на первом места не хватило. И этот второй паром так же не спеша преодолевает наискосок Обь.
Для паломников, что стоят на берегу, осматриваясь и наслаждаясь приключением, позади остались шесть часов тряски в тесном автобусе, а тут такая благодать: открывающийся во всю ширь простор великой сибирской реки, легко несущей на себе многотонные паромы с автомобилями и людьми. На лица тех паломников, что возвращаются с острова, на встречном пароме, ложатся розовые отсветы заката, и умиротворением сияют изнутри их обновленные души.
Позади у них – остров, впереди – большая земля, и снова – мирская жизнь, с ее соблазнами и суетой. Интересно, что дала этим мирянам поездка в монастырь? Что вынесли они в сердце, в душе полезного, - такого, что поможет в дальнейшем существовании на грешной земле?
Вот они сошли на землю и новые люди с опаской ступают на кажущуюся ненадежной площадку парома, которая вскоре отрывается от земли и несет их всех по воде, все дальше и дальше, к острову, к монастырю на нем.
Тихим ходом дрейфует этот плот, след от него по воде – единственная ниточка меж ним и тем берегом, что скоро растает и исчезнет в волнах.
Мать, сын и дочь стоят вместе с остальными, держась за поручни. На оставшемся позади берегу подъезжают и уезжают машины, бродят люди, бегают собаки. Все отдаленнее, все мельче становятся они - как и деревья, как трава – все по роду их: вот плодятся и размножаются, и растут, и увядают, умирают и снова рождаются, для чего?.. Одному Богу известно.
Все известно только Ему. Все пути и дороги, что проходим мы: те, что уже пройдены, и те, что еще только предстоит пройти. И даже те, что могли бы быть, и осуществляться - существующие где-то лишь только в мире Его - Создателя, в великом замысле Творца. Неисчислимое множество путей и возможностей их осуществления заложено в Промысле Его о нас. И каждый миг времени, в любой точке пространства, таит в себе возможность выбора: куда пойдешь ты, путник, в какую сторону: света или тьмы, в мир неба или земли ступит нога твоя. Или зависнешь ты где-то меж ними: всего лишь бедный странник, бледная полутень среди мира звезд. И только от тебя зависит: воссияет ли мир твой ярчайшим светом, либо рухнет во непроглядную тьму…
Сердце матери сжимается от боли, ставшей почти привычной. Вот стоит она между детьми своими: слева – сын, три года назад почти ослепший, чудом оставшийся в живых и спасшийся только верой, и прозревший духовными очами благодаря Богу, избравший свой путь, и уверенно ступает нога его в светлое будущее; справа – дочь, вполне здоровая и зрячая, но будто слепая и немощная: бросается сломя голову на огонь, или пытается лететь над пропастью, не имея надежных крыльев за спиной, все время на грани падения.
И она, мать, меж ними – грань меж двумя потоками вод, и никак не слиться им в одну реку. Реку жизни, что питает их Древо..
По середине реки тихонько проплывает поваленное дерево. Вырвало ли его ветром, или оно само засохло от старости и упало в воду? И будет так плыть – наверное, до самого моря.
«Дерево жизни: зародится от семечка, растет, укореняется, живет, борясь с ветрами и засухами, дает потомство. Символ продолжения рода человеческого. Вот я - то же дерево. Всего две ветви у меня. Как руки. Вырвало это дерево ветрами перемен, потащило по реке жизни. Как удержаться на плаву, и не растерять тех ветвей, которые есть, которые росли от ствола моего? Полжизни своей отдавала соки свои, силы свои все отдавала для того, чтобы росли они и цвели, и радовались свету белому, и плодоносили… Но так случилось, что стали усыхать корни, и ветви стали засыхать и вянуть… Как спасти себя и их – семя свое по роду нашему?! Вот одна ветвь отвалилась и поплыла дальше по течению, - куда, к какому берегу пристанет она? В болоте, трясине ли сгинет, или донесет ее течение, прямое и сильное, серединой реки к морю широкому?! Не известно. Вот так и мы – плывем пока по течению. Меж тем берегом и этим».
Меж двух берегов. Между прошлым и будущим . Между т е м и э т и м светом. Между небом и землей…
Она смотрит на сына: какие же они все же разные с сестрой, как небо и земля. Видно, что он молится: полуприкрыв глаза, весь ушел в себя. Марьяна стоит с непроницаемым видом: «Неприкаянная душа, где-то теперь витают ее мысли? Небось, тешит в себе планы о побеге с острова. Вряд ли получится остаться нам здесь надолго. Может быть, день-два, не больше. А может быть… да не надо пока загадывать. Как Бог даст, так и будет… может быть, и правда надо было отпустить ее, пусть попробовала бы начать жить самостоятельно, если так хочет (да и пора бы уже – за тридцать ведь, слава Богу, перевалило), и посмотрим, куда заведет ее кривая, что она выбрала для себя.
Вот почему, ну почему они такие разные? Вроде от одного отца и матери родились, а вот поди ж ты. «По роду и семени» Яна – вся в отца. Жить одним днем, наслаждаться благами, топить душу в вине – и все. Ни о чем не задумываясь, не видя цели впереди, никакого смысла жизни. Он душу свою загубил и тело, умер в сорок пять лет. А она, идя по его стопам, сколько протянет, если уже и дня не может прожить без спиртного? Скорее бы уж Господь так повернул стопы ее, чтобы очнулась и одумалась, пока не поздно…"
Все дальше тот берег, где остались и дом, в который теперь придут другие люди, и все, что было там, в той жизни. Дом, построенный на песке... Все ближе, выше монастырская стена. За ней – церковь. Основанная на камени веры… Что там, за этой стеной? Что скажет батюшка-провидец? Благословит ли на причастие, или, выслушав исповедь, обо всем, что сотворили мы с жизнью своей, наложит епитимью? Но, говорят, в монастыре каждый день причащают всех, кто желает вкусить этого Таинства единения с Богом, и соборуют: ведь этим действом прощаются человеку в с е грехи его, - даже те, которых не помнит, или совершил, не сознавая того, что грешит.
Но лучше каяться, конечно, осознанно. Вычистить душу основательно, вымести ее, осветив все тёмные углы и закоулки, в которых скопилось множество пыли, грязи и гнили. Освятить исповедью, причастием Святых таинств. Чтобы родиться заново, в Духе.
Вскоре им всем, паломникам, предстоит предстать пред Господом в лице Отца Матфея. Что сказать ему? Какими словами описать, что творится в душе, в жизни всей?! Как уместить в одно с л о в о, ну или в несколько, - всю жизнь? Жизнь, которую губим собственными руками: злобой, ненавистью, предавая самое святое: любовь, дарованную нам как часть Любви Высшей. Разбили единый для всех Мир на множество мелких мирков своих. И у каждого человека он - свой, собственный. Строит его, и свою жизнь в нем человек так, как подсказывает ему его маленькое, но горделивое "я", - ничтожное, но самолюбиво превозносящееся над другими, - призванное быть идеальным подобием Отца, - "я".
Многое множество вмещает в себя человек этих "я", - как отдельный мирок, - и каждое из них имеет свою личину, своё право на существование, своё воплощение. Ведь он - человек - свободен в выборе. Потому что он - образ Абсолютной Свободы, по великой Любви даровавшей возможность творению стать частью Себя, Им Самим. И, по Слову Его, писать книгу жизни своей.
Но свобода эта понята превратно, и отпал человек от Отца, и бродит в потемках своего греха, и не видит пути ни назад, ни вперед. Заблудившись грешною душою, - слепой и глухой, расслабленный, прокажённый, - бредет человек среди множества миров, созданных для него Творцом, Его все совершенной любовью, отвергнутой и поруганной несчастным созданием Своим.
И вот Он, Сам, во плоти, приходит в мир к заблудшим чадам, и стучит в двери, и говорит:" Мир вам!"
Но услышит ли, впустит ли, прочтет ли Слово, впишет ли его в книгу жизни своей человек, не желающий видеть света? И вот сидим впотьмах, не желая даже зажечь свечу, чтобы виднее стали странички, чтобы увереннее выводила рука буквы, и не входя в разум, чтобы меньше совершать ошибок...
Слово истины взывает со страниц Писания, звучит оно в церквях Божиих, в звоне колоколов разносится оно над землёй. Слышишь?..
Этот стук в дверь души твоей, и тихий голос: "МИР ВАМ!"…
"Се, стою у двери и стучу, если кто услышит голос мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мной" (Откр.3:20). Говорит Господь.
Дитя мое!
Возможно ты не знаешь Меня, но Я знаю о тебе все... Псалом 138:1
Я знаю, когда ты садишься и когда ты встаешь... Псалом 138:2
Мне известны все твои пути... Псалом 138:3
Даже волосы на твоей голове сочтены... Матфея 10:29-31
Ибо ты сотворен по Моему образу... Бытие 1:27
Мною ты живешь, движешься и существуешь... Деяния 17:28
Я познал тебя прежде, нежели Я образовал тебя во чреве... Иеремия 1:4-5
Я избрал тебя прежде сотворения мира... Ефесянам 1:11-12
Ты не был ошибкой... Псалом 138:15-16
Ибо все дни твои записаны в Моей книге...»
+++++++++
Вот поставлены многоточие и кавычки. Книга как бы написана. О чем она?
О человеке, о его пришествии в мир, о его пути в мир иной, через сошествия в ад...
Каждый человек сам пишет книгу жизни своей: Бог даёт ему эту книгу, человек её открывает... Что напишет он на чистом листе её в день первый, день второй... последний день свой?!.
Книга не закончена, и, возможно, будет иметь продолжение. Ведь каждый день и час, каждую секунду жизнь вносит в неё свои коррективы, в ней есть множество вариантов развития событий, сюжетов, новых действующих лиц, и чем все это закончится - одному Богу известно...
Да, конечно книга ещё не закончена, потому что впереди предстоит главное действо, то, для чего она и пишется, главное из Таинств - соединение, воссоединение человека с Богом, его причастности к Творцу.
...Да и то, что написано - было ли оно на самом деле, и если было, то все так, или как-то иначе? Или всему этому ещё только предстоит стать реальностью...
Существуют ли все эти люди, события в природе, или - только в замысле писателя? Там, в его воображении витают самые различные образы, и в его власти сотворить с ними все, что угодно: родить, пустить в жизнь, направить в любую сторону, сотворить новый мир: один из мирков, - словно капля воды в этой реке жизни, упавшая в неё и породившая исчезающие на её поверхности круги...
И все бредут, бредут по земле путники, странники, трудники, послушники, миряне... плывут по воде паломники: меж двух берегов. Между прошлым и будущим . Между т е м и э т и м светом. Между небом и землей… К острову спасения.
Мир вам, братья и сёстры во Христе.