- Вам билет нужен?! - симпатичные кондукторы из Средней Азии негромко, почти интимно спрашивают меня, когда сажусь в автобус.
- А как же! – бодро отвечаю, изображая занесённого ветром командировочного, готового разбухтеться по всякому поводу.
- Он мне вовсе не нужен – думаю, подыскивая в салоне местечко поудобнее. Однако, пока мелькают за бортом сосны, ставшие родными за двадцать лет, прихожу к мысли: «Ещё как нужен!»
- Почему они со мною так?! – гадаю, отказываясь от «мзды», которую мне вежливо, пытаются сунуть из моих же денег. - Наверное, не прописались на моём малоподвижном лице суровые складки от десяти лет, проведённых на палубе авианосца?!
Это тем обиднее, что могу призвать к порядку. Оба раза, когда до этого доходило, после удачных «выступлений» приходилось увольняться с работы по собственному желанию.
- Неужели и других так искушают?! – получив билет,я невольно присматриваюсь как рассчитываются другие пассажиры. Большинство платит не наличкой, а карточкой. «Прикладываются» к чему-то, напоминающему маленького идола на поручне, и едут себе спокойно, не обращая внимания на тихий беспредел, творимый в автобусе.
- Пожалуй, всю Среднюю Азию один не прокормлю!
Глядя в окно, вспоминаю картинку из далёкого-далёкого детства, как по утопающей в зелени Алма-Ате под вечер едет синий автобус. Он смахивает и в фас, и в профиль на «Фердинанда» из кинофильма «Место встречи изменить нельзя». Справа от водителя на расстоянии вытянутой руки хитрое устройство для открывания двери. Рядом с приводом раскрытый бардачёк, в который пассажиры кидают полновесные пятаки и прочую медь. Но билеты – рулончик здесь же,- не отрывают и не берут! Автобус - едет, мелочь – весело звенит.
- Восток – дело тонкое!
Хорошо помню, как пацанёнком в тени пирамидальных тополей подолгу ждал с мамой, папой или бабушкой желанный автобус. Бортовой номер 58. А ещё на таком же автобусе в семидесятые годы мамина старшая сестра тётя Шура – труженица, каких свет не видывал, возила овощи и ягоды со своего огорода на колхозный рынок Алма-Аты.
Автобус в колхозе имени Мичурина подъезжал к остановке гружёным почти по ватерлинию и заполнялся до полных норм. Меня однажды загрузили в салон, набитый мешками и корзинами, через открытое окно. От жары и хорошей дороги меня и младшего брата Александра укачивало, как в самолёте. А ещё на Зелёном базаре столицы Казахстана в одном из ларьков продавали маленькие, но очень горячие и сочные в обжигающем красном перце манты.
- Интересно, а сейчас ещё продают?
В родном Кокчетаве дошкольником с родителями и дядей Колей ждал автобус на остановке. Наконец, подъехал автобус ЛАЗ, в котором всегда тепло и шумно. Было тесно. Родители и я вошли в салон через переднюю дверь. Мне показалось, что любимый дядька, с которым я уже вовсю рыбачил на нашем озере, не смог влезть в автобус.
- Отстал! - эта мысль привела меня в отчаяние.
Мягко говоря, впав в истерику, прекратил её только тогда, когда родственник к нам пробрался с улыбкой на лице. Оказывается, дядька сел в автобус через заднюю дверь.
Наверное, потому с тех самых детских лет и по сию пору сидит во мне страх отстать и не уехать одновременно с доверием и уважением ко всем водителям общественного транспорта. Вот и накануне: вхожу в переднюю дверь автобуса, в котором нет кондуктора, протягиваю деньги водителю. Тот, выдав билет, вместо того, чтобы рассчитаться, сразу же трогается. Пасую, так как на дороге интенсивное движение и я не хочу, да и не могу стоять над душой человека и отвлекать его от управления транспортным средством. Прохожу в салон, словно так и должно быть.
- Не обеднею!
(Продолжение следует.http://www.proza.ru/2018/12/13/290)