Глава 7.
А вот обманывать пионеров не надо
Стоит упомянуть историю, каким образом мне удалось устроиться работать на телевидение.
Естественно, после школы выбор у меня был достаточно большой, аттестат приличный, даже дали комсомольскую путевку для поступления в Дальневосточный Институт искусств. Конечно, такая рекомендация давала мне преимущества при поступлении, однако в этот год набор телевизионных режиссеров, именно на этот курс я хотела поступать, не проводился.
Оказалось, что данные группы набирают раз в два года. Я пролетела, так скажем. Идти на актерское мне не очень- то и хотелось, но прослушивание я прошла, прочитала стихи, пела под гитару и еще какие-то задания выполняла, однако в мои планы театр не входил, ведь я твердо уже тогда решила связать свою судьбу с телевидением. Документы я забрала и отправилась в университет, тогда он назывался Дальневосточный государственный университет, ДВГУ.
Однако и там случился казус, для поступления на журналистику нужны были печатные работы, их у меня не было. Пришлось предпринимать другие шаги. После многочисленных домашних скандалов, когда папа, морской офицер сватал меня в Политехнический, а мама в Медицинский, я наперекор их желаниям пошла в педагогическое училище. Устроилась работать сначала в библиотеку университета, а вскоре уже была принята на телевидение.
В один из дней, без каких либо знакомств и протеже, я смело подошла в проходной телекомпании на Уборевича.
- Вы к кому? - крупная женщина вахтер преградила мне дорогу.
- К директору.
- Фамилия?
- Лившиц, - смело выпалила я.
И вдруг суровость с лица хранительницы вертушки исчезла.
- А... - протяжно вздохнула она, - проходи, - директор в кабинете, родственникам привет.
- Хорошо, передам, - уже лавируя по коридору, сказала я, не понимая, откуда такая доброжелательность.
И тут я опять встретила очередную грозную женщину. Она выслушала мой плач Ярославны, и мечты Алисы. Открыла большую тетрадку, ухмыльнулась и заявила, что свободных ставок нет, и надо прежде пройти стажировку, испытательный срок, выучиться, а потом уж лет через пять приходить.
Я расплакалась! Не столько от того, что не поняла такие страшные слова, как стажировка, а меня смутили срок: пять лет, мне показалось, что к этому времени я стану старой и уж точно мне на телевидении будет нечего делать. И мне как-то сразу захотелось, чтобы эта тетка ушла на пенсию и все старые тетки вместе с ней. Промелькнула даже мысль, что до этого возраста я не доживу, и моя мечта умрет не родившись.
Однако, тетенька, потом я поняла, что это была заместитель директора, при этом не смутилась, но странно так стала задавать вопросы, кто я такая, откуда, фамилия моя точно Лившиц.
Мне все ее вопросы порядком надоели.
- Я приду завтра, вдруг вы передумаете,- заявила я и собралась уходить.
- Подожди, я могу предложить тебе поработать в замещение, пока наш редактор в декрете, но это должен решить генеральный директор.
Отлично, хоть какая-то надежда, и после того, как мне объяснили, где искать генерального, я отправилась к нему.
Ткачев встретил меня снисходительно. Выслушал. Поднялся из-за стола, тут я увидела, что у него проблема с одной рукой и немного даже испугалась.
- Приходи через два дня, мы подумаем, пионерка!
С этими обнадеживающими словами я прожила эти дни ожидания и опять пришла к нему. Ждала долго в приемной. Потом меня долго не принимали и выдворили вон.
Этот дерзкий поступок моих будущих коллег меня не огорчил, а очень разозлил и до такой степени, что на следующий день, прорвавшись опять к генеральному директору в приемную, в то время не такие уж строгие были проходные, я решительно заявила секретарше, что не уйду, пока меня не примут на работу.
Прождала я Валентина Александровича Ткачева несколько часов, даже в туалет не бегала, боялась его пропустить.
Он появился, сурово на меня взглянул, кивнул, прошел в кабинет и закрыл дверь перед моим носом.
Откуда во мне взялась такая наглость, уж не знаю, но я решительно дернула дверь на себя, влетела в его кабинет и, дрожа от страха заявила:
- Стыдно обманывать пионеров, что, уже кого-то по благу взяли, а у меня нет блата, но я хочу работать на телевидении.
Сердитость на его лице сменилась улыбкой.
- Хорошим будешь репортером. Иди, оформляйся.
Меня приняли в штат ассистентом режиссера третьей категории.
А почему вахтёрша при первом моем появлении в студии любезно пропустила меня к директору, это я выяснила чуть позже.
Одним из первых репортеров на телевидения и радио в Приморском крае был Борис Лившиц, талантливый журналист, редактор, сценарист и писатель. Так что моя фамилия в данном случае сыграла положительную роль в карьерном росте. Хотя мы не были родственниками и никогда не встречались.
В тот период мне посчастливилось поработать с главными людьми приморского телевидения, теми, кто создавал его, стоял у истоков и развивал. Помню Валентину Воронову, яркую журналистку и ведущую программ, почему-то крутиться название передачи " Тьма власти или власть тьмы". В редакции пропаганда мои первые сценарии редактировала Галина Викторовна Самигулина, затем сценарии утверждала Инна Евгеньевна Лебедева.
Впрочем, мало кто сегодня об этом говорит, но прежде, чем передача выйдет в эфир, ее утверждали в Крайлите. Микрофонную папку со сценарием, отпечатанном на машинке, причем не только еженедельные программы, а ежедневные новости, вручали мне. Я должна была перейти в другое здание, подняться на второй этаж, зайти в кабинет и в гробовой тишине ждать, пока дерзко-строгий работник партийного аппарата досконально прочитает весь сценарий, кроме этого отсмотрит видео и, если нет замечаний, то поставит красный квадратный штамп "Одобрено". Без этого штампа программа не могла выйти в эфир. И порой я получала одобрение буквально за считанные минуты до эфира.
Были случаи, когда пленочный материал снимали с эфира, потому что, то корабль в кадре появлялся нежелательно для всеобщего обнародования, то генералы, которых не следует засвечивать, то здание завода, например секретного "Звезда" или один из доков Дальзавода.
Вообще, Крайлит охранял нашу Родину от врагов, которые могли использовать информацию для своих не благих целей и нарушить безопасность социалистического партийного благополучия.
Так что цензура была достаточно серьезная, и связующим звеном между эфиром и крайлитом была моя скромная должность-ассистент режиссера.
И когда микрофонная папка наконец-то вносилась мной в аппаратную, гробовая тишина сменялась гвалтом, где ярче всех слышен был голос режиссера. Я тем временем неслась в студию, одевала наушники , и мне было слышно все в квадрозвуке.
Режиссер Борис Валентинович Кучумов поражал меня стоим оптимизмом и неподдельной уверенностью в собственной правоте, на замечания по поводу картинки или плохо прорисованного задника со стороны руководства он громко хлопал ладошками, выбрасывал одну руку вперед, как на статуях Ленин и заявлял:
- А мне нравится!
После чего начинался прямой эфир, и претензии боссов оставались по ту сторону экрана.
Операторский состав телевидения отличался дерзкой влюбленностью в свое дело. Ребята готовы были объяснять все тонкости телепроизводства, которые поначалу понять было просто невозможно. Благодаря их поддержке у меня появилась уверенность в своих силах и стремление знать о телевидении буквально все: как и откуда идет сигнал, как устроены телекамеры, монтажный комплекс, как работает звуковое оборудование, и как правильно выставить свет в павильоне.
Работала с Фаридом Урузбаевым, Бондаренко, Николаем Назаровым, Василием Рещуком, которые беспрекословно слушались режиссера телевидения Розу Салюк.
Первые свои репортажи снимала на кинопленку. И это отдельная история в моей профессиональной деятельности.
Вспоминаешь тех людей и диву даешься, как красиво работали, я восторгалась ими и считала их всех богами.
Они создавали чудо, которое потом можно было увидеть у себя дома, и я прикоснулась к этому таинству.
В небольшом коллективе все на виду, и серьезная девчонка, какой я себя считала, обрела кучу наставников. Каждый считал своим долгом научить, посоветовать, прочитать лекцию о становлении телевидения, как впрочем, и я сейчас люблю это дело, а заодно в красках рассказать о себе и своей роли в создании тех или иных программ.
Такие мастер-классы мне в рабочем порядке пришлось выслушать от Бориса Васильевича Максименко, генерального директора ГТРК руководил компанией до 1999 года.
Истинной феей для меня была всегда спокойная и уравновешенная, красавица Инна Григорьевна Прокопенко, диктор телевидения. Работала с Любовью Александровной Щербина, она была редактором общественно-политических программ, Еленой Щедриной, автором и ведущей своих программ, Нелли Чекризова делала программу о селе " Земля моя приморская".
Настоящими подружками, хотя у нас и была большая разница в возрасте, для меня стали Вера Гончарова, Ольга Мальцева и Татьяна Костырка, приятнейший человек, я даже старалась ее копировать.
На радио моей крестной мамой стала Светлана Шпилько.
Также я помню высокого, стройного мужчину с баритоном. Это уважаемый голос Приморья - Вадим Янович Мялк.