«Жить просто: надо только понимать,
что есть люди, которые лучше тебя.
Это очень облегчает жизнь».
Иосиф Бродский
Глава 21
Приехав утром на работу, я увидел стоящую перед входом в батальон Олю, сестру Тани. «Что-то она часто стала мне попадаться»,- подумал я.
- Давно не виделись. Мужа ждёшь? – спросил я.
- Нет, тебя, - ответила Оля.
«Неужели Татьяна прислала, но нет. Сколько бы мы не встречались с Ольгой,мы
никогда не говорили о сестре».
- Что-то случилось?
- Нет. Ты не можешь меня отвезти? - спросила она.
- Подожди немного. К себе зайду, узнаю обстановку, и возьму машину.
- Тебе домой? – спросил я Ольгу, выезжая на «ленинградку».
Она промолчала.
- Давай поедем куда-нибудь, - вдруг предложила Оля, когда я подъезжал к Зеленограду.
«К чему бы это»,- насторожился я, - «Что-то у неё случилось»? Я проехал дальше и свернул на просёлочную дорогу.
Мы сидели в машине, я повернулся к ней:
- Рассказывай.
Хотя напрямую мне Ольга ничего не сказала, я понял, что с мужем у неё не всё в порядке. А с Сергеем я никогда о сёстрах речи не заводил, хотя мне и хотелось узнавать о Тане. Я смотрел на профиль Оли, сидевшей справа от меня на пассажирском сиденье, и видел, как она похожа на свою старшую сестру. Особенно сейчас, когда они обе покрасили волосы в белый цвет. Я обнял грустную женщину за плечи и прижал к себе. Я вспомнил, как Оля признавалась мне, что хотела бы со мной переспать. «По идее, мы могли бы спокойно поговорить с ней в её квартире, а она сознательно приехала сюда»,- пронеслось в голове. Она прильнула ко мне, и я начал её целовать, забыв о Татьяне. Мы предались любви, и были моменты, когда я поднимал голову, чтобы посмотреть в её глаза, и видел под собою Таню, с которой близости у меня не было.
Шёл февраль 1996 года. Оля разбудила во мне память, и я позвонил
всё же Татьяне. Она очень обрадовалась звонку.
- Я сама всё собиралась тебе позвонить, - сказала она мне.
Вот и пойми женщин. Поговорили. Сказала, что очень занята. Сейчас зарабатывает деньги дополнительными уроками, и сказала, что хочет встретиться со мной ближе к теплу. Сколько раз я это слышал, это для меня стало просто любопытно. Ведь, любит она, судя по всему, тоже не меня, хотя убеждает, что из друзей я у неё на первом месте. Врёт на голубом глазу. Дружбы между мужчиной и женщиной не может быть, всегда кто-то из них желает большего. И, что мне это место, если я её годами не вижу. И на следующий день, после обеда, я поехал домой к её сестре. Ольга меня встретила хорошо, выпили шампанского, сидела у меня на коленях, целовались. Вот-вот со школы должны были вернуться дети, и я уехал.
Через пару недель, после 22 часов, будучи ответственным по батальону, я снова позвонил Оле:
- Как дела, прошла грусть-тоска?- спросил я.
- Нормально, приезжай в гости, - ответила она.
- А муж?
- Он здесь больше не живёт, - известила она меня.
Я не знал, что у них произошёл разрыв,и я не был в этом виноват, а к тому времени Сергей уволился из органов внутренних дел. Ольга встретила меня в красном, прозрачном пеньюаре. Я сразу забрался к ней под одеяло, и у нас всё было отлично. Она опять напомнила мне свою сестру, но что-то в нашей любви было не так. Не было, наверно, как раз любви. Было ощущение, что она встречается со мной назло Тане. Ну, и я - назло.
Вечером, проведя развод смен, я приехал в Солнечногорск, и поставил автомашину у поста. Подъехал новенький «Джип», из него вышел Костромцов. С ним я не встречался после того, как задержал его при управлении машиной в нетрезвом состоянии, здесь же на посту. Он подошёл ко мне, протянул руку. Мы поздоровались.
- Вот, машину купил, - начал он разговор.
- Я вижу.
- Ты домой? – спросил он.
- Да, - ответил я.
- Давай отвезу, - предложил он.
- Давай, - согласился я.
Я понимал, что ему надо было выговориться. Так и есть, едва мы тронулись, как он сказал:
- Я на тебя тогда обиделся. Не ожидал, что ты меня сдашь.
- Вить, что значит «сдашь»? Мы, что с тобой в одной банде? Или я тебя твоей жене заложил? Ты вошёл в зону моей ответственности, я по-другому поступить не мог, - ответил я.
- Понятно, дружба дружбой, а служба службой.
- Да, так! Это твой косяк, а за свои ошибки надо отвечать.
Весной Ольга позвонила мне, и сообщила, что у неё умер брат. Она попросила довезти их с Таней до нотариальной конторы в Солнечногорске. Вот, надо было мне попасть в такую щекотливую ситуацию с сёстрами. Я их привёз к нотариусу. Они обе были красивые, но влюблён я был, всё - таки, в старшую сестру. С ней у меня состоялся короткий разговор, когда Оля отошла.
-Ты знаешь, я тебя видела, когда зимой приезжала в Солнечногорск, -
стала рассказывать Татьяна. - Ты шёл от площади к магазину, и я направилась к тебе навстречу, но увидела рядом с тобой Хамонова. Чуть не нарвалась.
- А чего ты испугалась? Я бы тебя не выдал, - сказал я ей.
- Я его не хотела видеть.
- Что так?
- Мы, по сути, расстались, - призналась она.
- Кто от кого ушёл? – спросил я.
- Он от меня.
Может и правильно она сделала, потому что Хамонов вскоре женился на своей избраннице.
- Ты не жалеешь, что когда я с тобой встречался, мы не стали близки, - спросил я Таню.
- Сейчас жалею, а тогда думала: поматросишь, и бросишь, -
ответила она.
Слабый я, отказать не умею. Мы опять стали с ней общаться по телефону, и
она снова стала посвящать меня в свои проблемы. И, что удивительно, я принимал на себя её страдания. Мне захотелось ей помочь. Я зашёл к Хамонову домой, мы с ним договаривались о встрече.
- Я в кадры обращался по поводу тебя. Сказали: по возрасту не подходишь, - сказал мне Виталий.
- А я и не надеялся, - ответил я ему.
- Я их убеждал: человек с земли, не штабной какой-нибудь…
Я его перебил:
- Брось ты, не заморачивайся. Спасибо, конечно. - И я приступил к главному.- Тут встретил знакомую из Зеленограда, оказывается, она тебя хорошо знает.
- Кто такая? – спросил Виталий.
- Татьяна.
- Кто именно?
- У тебя что, много Татьян в Зеленограде? – уже я спросил его.
- Их, как грязи, - ответил Виталий.
Мне стала как-то обидно за Таню. В ней я души не чаял, а для него она была простой бабой, как она сама мне рассказывала. Вот, как бывает. У Виталия была другая женщина, которую я тоже знал, но я стал убеждать его: какая хорошая Таня:
- Я её семью давно знаю, сестру Олю, с их мамой был знаком.
Он разговор не поддержал, сделав вид, что это ему не интересно, и я тему закрыл.
Я по телефону сообщил Тане о нашем разговоре, и рассказал, как я за неё заступался.
- Стало ещё хуже,- сказала Таня. - Он не верит мне, и думает, что я с тобой спала. Но это уже не имеет значения, мы расстались окончательно.
Может и правильно она сделала, потому что Хамонов вскоре женился на своей избраннице.
- Ты не жалеешь, что когда я с тобой встречался, мы не стали близки, - спросил я Таню.
- Сейчас жалею, а тогда думала: поматросишь, и бросишь, -
ответила она.
Не успел я утром зайти в свой кабинет, как зазвонил телефон командира.
- Зайди ко мне.
Его голос не предвещал ничего хорошего. Едва я вошёл, как он мне высказал:
- Ну что, твоим больше остановить некого?
- Что случилось?
- Что я пацан, ездить в Исполком, выслушивать претензии?
- Что произошло, Евгений Иванович? – повторил я вопрос.
- На твоём КПМ остановили сына председателя Солнечногорского
исполкома и составили протокол.
- За что остановили?
- За превышение скорости.
- Так они его жизнь берегут.
Я хотел разрядить обстановку.
- На хрен мне его жизнь. Мне отец его звонит, просит подъехать. Мне что, делать больше нечего?
Я отправился на 79 км разобраться, а на посту работала смена Тихонова.
- Володь, что у вас тут было? Командира расстроили.
- Я сам не понял, находился на перекрёстке. Марков остановил машину, со стороны Клина, и с водителем прошёл на пост. Когда я туда зашёл, Андрей уже составлял протокол, а сам приговаривает: «Зря я это делаю». Я ещё подумал: «О чём это он»? Но не стал ему мешать.
- Видно сынок сам себя так повёл, что Маркова заставило принять к нему меры, - предположил я.
- Наверно. Это ещё не всё. Он передал в Солнечногорск, чтобы
отследили эту машину. Там водитель тоже превысил скорость, и на посту 65
км на него составили второй протокол, - сообщил мне Володя.
- Ты об этом никому не говори, - предупредил я его.
Другой начальник смены, Владимир Бажора рассказал мне о задержании водителя, управлявшим автомашиной в состоянии опьянения, при несении службы на КПМ-79 км:
- Не остановился нам водитель «Жигулей», двигавшийся в сторону Клина. Я на служебной машине начал преследование вместе с Алексеем Вяловым. Судя по движению автомашины нарушителя, он был в нетрезвом состоянии, и в конце деревни Давыдково не справился с управлением машины, съехал в правый кювет. Хорошо, что там был пологий спуск. Я подбежал к «Жигулям», открыл дверь водителя, а он никакой. Пришлось его вытаскивать из-за руля. А он упирается, я никак не мог его вытащить. Разозлился, тащу, обхватив его обеими руками - ни с места. А подошедший Вялов мне говорит: «Николаевич. Ты ремень безопасности-то отстегни».
Оперативные группы, которых Инютин назвал внештатным ОМОНом, -выделенные батальоном для пресечения правонарушений в Клинском и Солнечногорском районах, состояли из экипажей двух спецмашин «ВАЗ-2107». В их составе - Солнечногорская группа: Валентин Борисов, Николай Аникин, Михаил Кискин, Михаил Иванов и Клинская группа: Юрий Никифоров, Юрий Рогов, Валерий Слесарев, Борис Фролочкин. Они работали в свободном поиске, в режиме быстрого реагирования, и, кроме задержаний преступников, ими было конфисковано много холодного оружия, баллончиков с нервнопаралитическим газом, находящихся в машинах без соответствующего разрешения, а также задержано водителей, управлявших автотранспортом в состоянии опьянения.
Евгений Иванович Инютин вызвал меня и «обрадовал»:
- Твои орлы вчера отдыхали в санатории «Ермолино», и учинили драку с гражданами ФРГ, которые там работали. С ними был участковый инспектор Солнечногорского отдела. Так что бери машину, в ОВД тебя ждёт
замполит, Степанов Вячеслав Сергеевич, и вместе с ним поезжай урегулировать международный скандал.
Виновники «торжества» находились уже на месте, мы с подполковником
Степановым присоединились к ним. Была приглашена немецкая делегация и «мои орлы» принесли свои искренние извинения, которые были приняты иностранцами.
- В результате: кто победил?- спросил я позже Борисова.
- Конечно, мы, - был ответ.- Миша Иванов зажал под мышкой голову
немца и спрашивает его: «Зачем ты разбудил моего дедушку в 4 часа утра»?
- Ну, у тебя с немцами давняя любовь, - напомнил я.
Любопытную историю мне рассказали про санаторий «Ермолино». В одно время там был назначен директором капитан 2-го ранга в отставке. Ознакомившись с персоналом, он узнал, что заведующий гаражом, Сидоров, тоже служил во флоте, нёс срочную службу в звании старшины 1-й статьи. Капитан пригласил Сидорова к себе в гости, и, как моряк моряка, угостил коньяком. В беседе о службе, о море, шло время, и в конце разговора капитан старшину попросил:
- Иван, мы с тобою оба флотские, должны дружить. Ты мне докладывай: что? где? как?
А порядок в санатории был заведён такой, что когда утром директор
приезжал, все работники должны были находиться возле столовой, где ему было удобно сразу давать указания.
На следующий день, после встречи с сослуживцем, директор приехал на работу к 9 часам, а народ послушно толпился у столовой. Когда он заглушил машину и вышел из неё, то увидел, что сотрудники санатория построились в два ряда, а Иван Сидоров строевым шагом направляется к нему. Встав перед директором, он приложил руку к шапке и прокричал:
- Товарищ, капитан втооого ранга! Докладываю, что за прошедшие сутки в санатории происшествий не случилось. Старшина первой статьи, Сидоров.
Попал к нам в батальон старший лейтенант Гайдай, даже не хочу вспоминать его имя. Он работал в штабе кадровиком. Не знаю почему, но его закрепили за служебным мотоциклом, который стоял на площадке у поста ГАИ 65 км в Солнечногорске. Так вот, он вечером самовольно взял мотоцикл и на Пятницком шоссе в деревне Обухово совершил наезд на мужчину, который находился на проезжей части. Гайдай оказался в нетрезвом состоянии, и мне за него объявили выговор по полку, иначе бы я его и не вспоминал. Это уже второй у меня. Спрашиваю командира полка:
- Вячеслав Васильевич, почему мне-то выговор? Я-то, тут с какого боку?
- Инютин отпадает, он командир, - стал объяснять Мамот. - У Юдина –
был выходной день, - отпадает, Белоусов – зам потех, - отпадает. Гайдай в подчинении у Работкина, но Александр Владимирович вернулся из командировки в Дагестан, - отпадает. А ты был ответственным в этот день.
Не переживай: я объявил выговор, я его и сниму, - успокоил меня полковник.
Не снял, однако, и премию я не получил.
На базе нашего батальона были организованы курсы молодых сотрудников, поступившие на службу в ГАИ, в подразделения на Волоколамском шоссе, на Дмитровском шоссе, и к нам, на Ленинградское шоссе. Мне было поручено преподать курсантам тему: «Основы уголовного права». Когда курсы закончились, все преподаватели премиальные, - вообще-то, это заработанные,- деньги получили, кроме меня.
Позвонила Ольга, и попросила довезти её до посёлка Мех.завода. Они с Таней приватизировали квартиру матери. На обратном пути я заехал за пост 47 км, на полянку. Нацеловавшись, Ольга меня попросила:
- Я всегда буду с тобой, только найди мне мужа.
«Одного мужа я тебе уже находил, - подумал я. – И что получилось? Хорошие
люди на дороге не валяются». Она мне призналась, что ни она, ни дети её не крещёные.
- Ты мне в этом не поможешь?– спросила Оля.
- Ты хочешь, чтобы я стал крёстным отцом?
- Да.
- Тогда у нас близких отношений больше не будет,- предупредил я её.
Она промолчала. «Действительно, что это я? Сравнил «божий дар с яичницей», - укорил я себя и пообещал ей помочь.
- Хорошо. Я договорюсь с отцом Владимиром, и в одну из суббот заеду за вами.
В церкви мы были одни. Отец Владимир сначала окунул в купель сына и дочку Оли, а потом полил из ковшика саму мать, которая стояла в купели в одной ночной рубашке. Я их снова отвёз в Зеленоград. В этот день мы были близки последний раз. Любовные отношения с Ольгой у меня закончились. Потом она встретила молодого человека, и вскоре, переехала в новую
квартиру, не оставив мне адреса.
И позвонила Таня, и тоже попросила меня отвезти её в посёлок Мех.завода по тому же поводу, что и Оля. На половине пути я остановился у Чашниково. Поговорили, наконец, не по телефону. Я попросил её поцеловать, ведь, столько времени не был с ней наедине. Не разрешила, потому что очень устала, работая на трёх работах. Я поймал себя на мысли,
что нет у меня уже тех чувств, что были когда-то, часть их забрала Оля, наверно.
- Давай с тобой встретимся в апреле, и вместе отдохнём, - предложила
Таня.
Я потянулся к ней, поцеловал в щёку, потом в шею, и при этом назвал Олей.
Вот это да!
Через неделю Таня мне снова позвонила, и теперь она попросила меня отвезти её в Солнечногорск. Я был рад побыть с нею наедине. Снова, остановившись в укромном месте, я попросил с ней поцеловаться. Очень хотелось. Отказала, и стала расспрашивать меня про Олю. Я думал, что в тот раз она пропустила мою оговорку мимо ушей, а нет. Я ей рассказал правду, не называя, конечно, что Оля - это её сестра.
- Я думал, что она меня спасёт от тебя, а вышло ещё хуже, - закончил я свой рассказ.
« И с Таней у меня всё», - подумал я, высаживая её в Зеленограде. Но, она позвонила мне в мае, через месяц. Попросила отвезти по тому же маршруту: туда и обратно. Снова съехали с «ленинградки» за пределы дороги.
- Я хотела ехать одна, но сердце мне подсказало, что надо позвонить тебе, - говорила Таня. – Я решила для себя: «Если сможет – хорошо, а не сможет – хоть на сердце будет спокойно».
- Ты мне очень, нужна, - признался я ей.
- Мне стало легче, когда ты рассказал про Олю, - сказала Таня. –
Целоваться не будем, я забыла помаду, и потом, я не хочу, как в прошлый раз – вышли и разбежались. Ты позвони мне сегодня в 17 часов, я хочу с тобой встретиться.
От рук она не отбивалась, и я её обнимал, как в молодые годы. Но встретиться мне с ней в этот день не пришлось, служебные дела. На полчаса я опоздал позвонить, и мне её дочка сказала, что мама ушла в магазин. Теперь уже Татьяна стала звонить мне через дежурного, желая встречи, но как-то всё не получалось.
- Ты намного лучше Хамонова, - говорила она, - он про тебя всякое говорил: такой-сякой, а, ведь, ты не сказал мне о нём ничего плохого.
В субботний день я, после службы, поехал в Дубровку, но Зыкина дома я не застал. Рабочие, строившие ему отдельный дом для детей, сообщили мне, что Евгений Иванович ещё в обед уехал за гвоздями в Солнечногорск.
- Он звонил, уже едет обратно, подождите, - предложил один из работников.
Когда Зыкин подъехал, мы его ждали у ворот вместе с этим рабочим.
- Купил гвозди, Евгений Иванович? - спросил он, когда тот вышел из-за
руля.
- Какие, к чёрту, гвозди? Смотрите, что я купил.
Он открыл заднюю дверь автомашины и, вынув оттуда аккордеон, развернул меха.
- Везде проехал, нужных гвоздей нет. Доехал до Сходни, - начал мне
рассказывать Евгений Иванович – магазин у станции. А перед магазином парень сидит, продаёт этот инструмент. Я всю жизнь хотел научиться играть на аккордеоне.
Находясь у Зыкина в Дубровках, я душевно отдыхал. До чего хороший человек. Когда я приехал к нему в очередной раз, был поздний вечер. Я его застал за работой, он мастерил мостик на дороге через кювет у чужого дома, напротив своей калитки.
- Вот, Виктор, своим девочкам мостик констралю, а то у них доска была перекинута. Того гляди, упадёшь. Они приедут в субботу, и удивятся: кто это им мостик перекинул? «Да, Женька, кто же ещё»? – догадаются они.
И столько удовольствия было в словах Евгения Ивановича.
- А что это за девочки? – поинтересовался я.
- Мои одноклассницы. Мы вместе в школу ходили.
Я попросил его:
- Найди мне новое место работы, Евгений Иванович. Достали.
- Потерпи, Виктор, до президентских выборов, а там, при благоприятном исходе, я заберу тебя к себе, в таможню, - пообещал он.
Но по результатам выборов 1996 года президентом Российской Федерации
вновь стал Ельцин.
Евгению Ивановичу я подарил срисованный мною «Спас», а он его освятил в Никольской церкви к моему удивлению.
Летом, в субботу, я был ответственным по батальону. Дежурный, Владимир Комов, передал мне, что приехал корреспондент "Литературной газеты». По заданию редакции, он должен был сделать фоторепортаж о работе нашего подразделения. В это время к нам направлялся проверяющий от УГАИ, подполковник Кирьянов, о чём мне передал дежурный по управлению, Александр Васильев. У подполковника была дача в Клинском районе, скорее всего, он поэтому и был назначен куратором нашего батальона. Кирьянов прибыл в гражданской одежде, и предложил провести операцию под кодовым названием "Легендированный угон».
- Зачем, -спросил я, - у нас и так каждую ночь сотрудники задерживают
Правонарушителей, со стрельбой и гонками?
Ответа не последовало, и, увидев невозмутимое лицо проверяющего, я согласился:
- Но, надо, значит надо.
Было понятно, что это очередная проверка моей работы, и было досадно. Я решил соединить два мероприятия в одно. Главное: найти водителя с автомашиной, который бы согласился быть" подсадной уткой". Как раз в батальон заехал ко мне Николай Кузнецов на своей "Волге", многим из инспекторов знакомый, и я ему предложил поучаствовать в этом процессе. Корреспонденту столичной газеты я пообещал, что фоторепортаж ему будет обеспечен.
Я распорядился, чтобы Комов передал по радиостанции об угоне "ГАЗ-
24" из посёлка Поворово, и попросил его, чтобы он никого не предупреждал по другим каналам, что это проводится учение. Мы сели в автомашину: Кирьянов сел впереди с водителем, я с корреспондентом уселся на заднее сиденье. Я сел справа, одетый по форме. Время было обеденное, ясный, солнечный день. В своих сотрудниках я был уверен, угон из нашего района, да по горячим следам, - справятся. А план у меня был простой: инспектор на посту 65 км обнаружит машину, и передаст информацию на пост 79 км, а на КПМ ребята ушлые, проведут задержание. Не впервой им осуществлять «План-перехват».
День выходной, и поток легковых машин двигался в область. Грузовых машин нет. В Солнечногорске спускаемся к посту 65 км по левому ряду. Старший лейтенант, Михаил Синельщиков, стоит на центре перекрёстка, внимательно смотрит на проходящий поток машин. Вот он глядит на нашу «Волгу». «Заметил», - с удовлетворением подумал я, но тот, увидев Николая в открытое окно «ГАЗ-24»,поздоровался с ним кивком головы и перевёл взгляд на другие машины.
Я был рассержен, и при подъезде к Давыдкову попросил Кузнецова спрятаться за фурой и проехать под её прикрытием. У поста 79км мы пошли на обгон, но там, на центре дороги, уже стоял инспектор, Андрей Марков, у него не проскочишь. Нас засекли. Я дал команду увеличить скорость, а, обернувшись, увидел, что к служебной автомашине «ВАЗ-21013», стоящей у поста, бросился начальник смены, Тихонов, и с ним Марков. Началась погоня, уже интересно. Николая я попросил нигде не останавливаться. Доехав до 81км, я увидел, что впереди, перед поворотом на Борозду, создаётся затор: дорога перекрывается автомашинами. Старший инспектор ДПС, Вячеслав Хмельницкий, стоя по центру дороги впереди своей служебной машины, активно руководил движением, указывая водителям, где поставить машину. Но правую обочину он перекрыть не успел.
- Давай по обочине, - сказал я Николаю.
Мы съехали с проезжей части, но Слава быстро пробежал между машинами наперерез, и мы упёрлись в него, плотно стоящего на нашем пути. Ноги на ширине плеч, в руке направленный на водителя пистолет. Кузнецов резко затормозил, а Хмельницкий, не опуская пистолета, и держа на мушке салон «Волги», подбежал к водителю. Открыв дверцу машины, я опёрся на неё правой рукой, и, стоя на полу автомашины, возвысился над её крышей.
- Слав! Слава! Всё нормально, проверка, - закричал я.
Слава взглянул на мою милицейскую фуражку, но только после моего
второго возгласа отвёл пистолет от Кузнецова и Кирьянова, которые оцепенев, и боясь пошевелиться, держали руки на торпеде, как в американском боевике. Тут же подъехали Тихонов и Марков, перегородив нашей машине путь назад.
Хмельницкий участвовал в задержании по настоящему, он не мог знать, что угон «легендированный». Даже, если Комов меня не послушал, и из солидарности с инспекторами передал информацию, Вячеслав не мог её услышать. Он, при объявлении операции «План-перехват», был на обеде дома, в Клину, и услышал о преследовании угнанной "Волги", когда сел в служебную машину, включив рацию. Фотокорреспондент под впечатлением не сделал ни одного снимка. Как он ни уговаривал Хмельницкого встать в ту же позу с пистолетом, как при задержании, Слава не встал, обиделся.
- Что я, клоун? – сказал он корреспонденту.
Я попросил Андрея Маркова выручить работника прессы, и заменить героя дня. Андрей не мог мне отказать, и взял в руки пистолет вместо Вячеслава.
Подполковник Кирьянов не произнёс ни одного слова, его на служебной машине отвезли на дачу. А Коля Кузнецов мне высказал:
- Чтобы я ещё раз, когда-нибудь, поддался на такую провокацию...
В "Литературной газете" вышел фоторепортаж на всю страницу о работе
дорожно-патрульной службы.
На фото; Астанин В.