Молодая вдова увлеклась эмансипацией: остригла косы, стала курить папироски, надела особенные нигилистические сапожки, закончила курсы телеграфисток, поступила на работу, на одну из железнодорожных станций на среднем Дону, и вышла замуж за начальника станции Иосифа Моисеевича Головкова.
Теперь - об отцовской линии моей бабушки.
Здесь все еще более запутано. Отец Иосифа Моисей Головко приехал в Новочеркасск откуда-то с Украины и открыл книжную лавку, что оказалось делом прибыльным, ибо в столице донского казачества начал работу политехнический институт.
Кто он по национальности? По фамилии украинец, но поскольку казаки недолюбливали малороссов, Моисей переделал свою фамилию Головко в Головкова.
Имя ветхозаветное, еврейское, хотя по вероисповеданию мой букинистический предок был православным христианином.
Выкрест? Возможно. Но даже принявшие христианство евреи не отказываются от своих национальных корней. С дугой стороны, в православно-монархическом Новочеркасске лишний раз упоминать о своем еврействе было бы неосмотрительно, даже не смотря на то, на Дону встречалась фамилия Евреиновы. Возможно, пра-прадед был просто набожным украинцем, названный своими набожными родителями Моисеем, и назвавший своих сыновей Иосифом и Яковом.
Букинист рассчитал верно: спрос на книги и учебники среди студентов был велик. Дела в лавки шли успешно. По воскресениям, возвратясь из храма, после божественной литургии, Моисей любил воссесть во главе стола выпить чарку. С детьми он был строг, жену тоже поколачивал.
Братья Иосиф и Яков стали железнодорожниками. Благодаря деспотическому воспитанию отца, они усвоили порядок и дисциплину, столь необходимые на железной дороге. Впрочем, свойства и склонности Моисея его сыновья усвоили по-разному. Яков в набожности даже превзошел отца. Иосиф же - в любви к чарке и риску.
Иосиф обладал хорошим тенором. Пел в хоре и вместе с другими его участниками получил приглашение на турне по Соединенным Штатам Америки. И только из-за матери, бросившейся его умолять остаться, иначе отец забьет ее насмерть, он отказался от гастролей.
Впрочем, со своей молодой эмансипированной супругой Иосиф жил вполне счастливо, и вскоре у них родилась дочь, моя бабушка, нареченная те же именем, что и мать: Антонина.
Иосиф любил карты. Однажды он пришел домой совершено обескураженный. Ужас! Он страшно проигрался, и, если не выплатит долг, его убьют. Антонина Иосифовна поверила, что Иосиф не шутит, и для того что бы муж отдал проигранные деньги, продала дачу Нора в Крыму.
Уже в XXI веке в воспоминаниях академика Шулейкина, отца-основателя отечественной океанологии, я обнаружил упоминание о даче Нора, на южном берегу Крыма. По просьбе академика Нору в конце войны передали ученым под океанографическую станцию. Домик был неудобный, неудачно спланированный, к тому же изрядно закопченный и загаженный стоявшими там в дни войны немцами.
С буйным порывным Иосифом Антонина Елисеевна долго не прожила. Эксцентрический муж, сигаретки, свели ее в могилу, когда ее дочь была еще девочкой, лет десяти-одиннадцати. Иосиф Моисеевич женился вторично, на буфетчице с той же железнодорожной станции.
Оттого ли, что эта женщина оказалась бездетной, и сводных братьев и сестер у Тони не появилось, или оттого что работавшие на одной станции буфетчица и телеграфистка были хорошо знакомы и водили дружбу, но мачеха оказалась много заботливее, родной матери.
Как женщина из народа, она, по сравнению с дворяночкой-телеграфисткой была более приспособлена к решению насущных задач. Сшила для Тони новых платьев, стала сытней и вкусней кормить, подготовила и в положенный срок определила в гимназию.
Антонина успешно закончила гимназию. Она выучилась играть на мандолине, увлекалась поэзией, театром и отправилась в Москву в надежде стать актрисой. Мечта Антонины начала сбываться: он была зачислена в студию МХТ, и училась в одной группе с впоследствии ставшими известнейшими артистами Риной Зеленой и Игорем Ильинским.
К тому времени отгремели Германская война и революция.
Шла Гражданская война.
Иосиф Моисеевич с мачехой переехали в Ростов, там он устроился на работу, на товарную станцию. Как-то в декабре сильно выпив, с друзьями возвращался домой, присел где-то на штабель шпал у забора, задремал и едва не замерз. Обошлось без обморожений, однако Иосиф Моисеевич простудился и заболел воспалением легких. Семья осталась без средств к существованию. Антонина оставила студию и на поездах, а где на подводах, отправилась через все фронты из Москвы на юг, в Ростов, на помощь родителям.
Ни красные, ни белые, - добровольцы и казаки, - не тронули Антонину, хотя и те, и другие, и третьи изумлялись отваге маленькой вежливой и аккуратной девушки.
Однако живым отца она не застала. Заботливая мачеха, ненадолго пережила мужа.
Антонина осталась одна, без средств для продолжения учебы в Москве.
Она уже собралась ехать на средний Дон к дяде Якову, работавшему на железнодорожной станции, соседней с той, где работал его брат Иосиф. Но в эти трудные для Антонины дни она встретила Георгия, окончившего гимназию для взрослых и поступившего на юридический факультет ростовского университета.
Не смотря на то, что к дяде Яне Антонина Иосифовна не поехала. Мы отправимся на средний Дон к железнодорожному мастеру Якову Моисеевичу Головкову.
От отца он унаследовал чувство глубокой религиозности, - слова не мог сказать, не перекрестившись, и не прибавив: «Господи, помилуй». Ходил в церковь, отстаивал все службы. Исправно отмечал все церковные праздники.
Родные, друзья и знакомые и называли его: Дядя Яня - Господи, помилуй.
Будучи воздержан в питие и пищи, он надолго пережил брата.
В годы Великой Отечественной Войны он в предпенсионном возрасте продолжал работать на железной дороге, к сожалению, не помню на какой станции: Миллерово? Тарасовка? Лихая?...
В сорок втором году, после трагедии под Харьковом, на Дон пришли немцы. Узнав о набожности дяди Яни, они предложили ему стать начальником станции. Дядя Яня согласился…
Во время его руководства станцией на ближних перегонах два или три раза наши диверсанты-подпольщики пускали под откос немецкие эшелоны, что в разгар Сталинградской битвы было для Вермахта весьма болезненно . Дядя Яня мгновенно разводил бурную деятельность и бросал все силы на устранение последствий катастроф, и сам работал, таскал рельсы и шпалы, не щадя себя. Земляки и коллеги полагали: старается угодить оккупантам.
После Сталинградской победы советские войска освободили Дон, и дядя Яня исчез.
Сбежал вместе с немцами, - решили все. Однако не прошло недели, и Яков Моисеевич вновь объявился на станции, причем, не только не был арестован, но напротив дядю Яню наградили.
А еще через некоторое время произошло совсем невероятное. Дядя Яня – Господи, помилуй, подал заявление в партию.
Оказалось, Яков Моисеевич был связан с советской разведкой и подпольем. Именно под его чутким руководство шли под откос немецкие поезда.