Верочка очень хотела замуж, периодами было ей уже просто невтерпёж. Но, просиживая из года в год за аптечным прилавком в должности фармацевта, надежды с каждым годом, как снег под мартовским солнцем, таяли всё быстрее и быстрее.
Основными клиентами в аптеке, по её мнению, были старые бабки, молодые мамаши, алкаши из соседней подворотни, что прибегали за боярышником и другими спиртосодержащими настойками. Женихов там не предвиделось.
Верочка скучала, взгляд некогда озорных глаз потух, и она совсем потеряла интерес к работе, а посетители стали нервировать.
– Ну сколько можно лечиться? – раздражаясь, отпускала старой женщине сердечные препараты. – И так прожила уже больше, чем положено!
– Ишь, накупила масел кремов! Думает, дурочка, что поможет, – зло смотрела на девушку с нечистой кожей лица.
И такими гневными недобрыми мыслями встречала и провожала она почти каждого посетителя.
Когда настроение от жизни стало опускаться ниже нулевой отметки, неожиданно на её горизонте показался свет. Аптечное учреждение модернизировали, увеличили ассортимент, запретили продажу боярышника, а главное – приняли на работу провизором молодого симпатичного и, самое важное, неженатого парня. Звали молодого провизора Олег и был он строен, высок и очень жизнерадостным. Приезжал в аптеку на мотоцикле, заходя, шутил, говорил комплименты, но, надевая белый халат, становился серьёзным и внимательным.
Для Верочки жизнь обрела смысл, и вставала на работу она теперь на час раньше – надо было сделать личико привлекательным. Она старательно удлиняющей тушью вытягивала реснички, укладывала феном каждый завиток и на работу приходила, словно на праздник. Стала меньше есть и даже иногда совершала утренние пробежки. Весна засияла не только в природе, весна цвела и пела у Верочки в душе. Только вот отношение к клиентам, у неё по-прежнему, оставалось недобрым, по-другому она уже не умела. Посеяла нехорошую привычку – думать о людях плохо, она и укоренилась.
Стараясь привлечь внимание Олега, свои ехидные замечания начала высказывать. Олег чаще отмалчивался, но периодами Верочка ловила на себе его серьёзный и неодобрительный взгляд.
Как-то в аптеку зашла очень ухоженная дама бальзаковского возраста и стала заказывать дорогостоящие витаминные препараты для роста волос, ногтей, для ухода за кожей. Далее в её списки значились биологически активные добавки с глюкозамином, хондроитином и другими важными для здоровья элементами. Препараты имели высокую цену и поставлялись в аптеку только по предварительному заказу.
– Зачем вы все препараты удваиваете, ведь одна упаковка как раз рассчитана на курс лечения, – удивилась Верочка.
– А я ещё и для мужа беру.
Верочка вскинула свои, уложенные волосок к волоску, бровки и хмыкнула: «Мужу… для роста волос и ногтей?»
– Да, – нисколько не обиделась дама, – представьте, милая девушка, что у моего мужа тоже есть и ногти, и волосы.
Верочка ещё громче усмехнулась, высказав этим своё несогласие, и обиженно поджала губки. Её почему-то крайне разозлило: «Милая девушка».
– Никакая я ей не милая, – ворчала она недовольно, относя Олегу заказ.
Олег, сидя за компьютером, составлял список препаратов. Верочка стояла за его спиной и обратила внимание на то, что напротив витаминного комплекса он поставил цифру «три».
– Два, – поправила Верочка.
– А я решил и себе заказать, – не поворачиваясь, ответил Олег. –У меня ведь тоже есть и волосы, и ногти. Ещё поэт сказал: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…»
Подумав, добавил: «Интересная женщина, думаю – очень повезло её мужу. Жаль, сейчас таких редко встретишь».
И, резко повернувшись на стуле, серьёзно обратился к Верочке: «А вам бы я посоветовал относиться к посетителям с большим почтением. Людей надо любить, тогда и работа не будет для вас в тягость».
Весь вечер Верочка проплакала от обиды, от злости на Олега и на судьбу: «Такие не встречаются! – передразнивала она молодого человека. – Ишь, витамины ему для волос и ногтей понадобились. Совсем перевелись мужики, таблеточки красоты начали пить».
На следующее утро Верочка встала позже и не стала наносить макияж на лицо. В аптеке сидела молча, и больше вслух свои мысли не высказывала. А в список особо нелюбимых клиентов: «старых бабок, мамашек и алкашей», записала и ухоженных женщин бальзаковского возраста, которых окрестила «молодящимися тётками».
Именно эти «молодящиеся тётки» больше всего её и раздражали, именно их она больше всех винила в том, что не сбылись надежды на молодого холостого провизора. Но, как говориться, «на зеркало неча пенять...»