В очередной раз поссорившись со Светланой Вопящей, я стоял возле окна, одной рукой отпихивая ее от себя, а другой прикрывая нашего джунгарского хомяка Пусея, который не обращал на нас никакого внимания и задумчиво медитировал сидя на подоконнике. Во время ссор мы всегда начинаем делить Пусея, решая, кому он достанется после “развода” и дележа основного имущества, нажитого непосильным трудом. Вообще-то мы пока не женаты (свят, свят, не вскочи на шею!), но нам обоим нравится слово "развод", оно как-то держит в тонусе и напоминает о вечных семейных ценностях. Пусей сидел на заднице, выставив вперед свои внушительные причиндалы, расставив для равновесия задние лапки в стороны и сложив передние на животе. Он всегда так сидит когда медитирует уставившись в одну точку.
Когда вопли Светланы перешли на ультразвук я не вынес мучений и со всей дури (а дури у меня много), долбанул кулаком по раме окна. Должен пояснить, что дури у меня много не той что расширяет сознание, а той что в башке. Впрочем это тоже расширяет сознание… Итак, я врезал ни в чем не повинному окну. Светлана тут же перестала вопить, чего я собственно и добивался своими противоправными действиями. Она стояла с открытым ртом и выпученными глазами ожидая, что сейчас посыпется стекло, вылетит стеклопакет или произойдет еще что-то, что нанесет ущерб имуществу. Однако ущерб был нанесен только мне, так как оказалось, что я долбанул кулаком по железной ручке окна. Ручка не пострадала, а рука протестующе крякнула и мне пришлось покачать ее из стороны в сторону и подуть на нее, чтобы успокоить. Но рука не успокоилась. От боли и обиды она надулась и вся покраснела от злости. Тогда я побежал в ванную и сунул руку под холодную воду чтобы остудить ее пыл. Светлана Вопящая молча наблюдала за процессом все так же выпучив глаза. К тому моменту ее глаза сделались круглыми, как у какающего карапуза. Руке не понравилось под водой, она продолжала дуться и вся посинела, видимо от холода. Светлана подумав сообщила, что я конечно дебил, но она меня все равно любит и, что мне с рукой нужно срочно сходить в травмпункт. Я полностью с ней согласился, после чего мы дружно посадили Пусея в клетку и легли спать. Пусей на ночь глядя по обыкновению стал выцимберивать. Он грыз решетку, гремел дверцей, приподнимая ее зубами и с грохотом опуская вниз, носился в колесе и лазал по потолку, цепляясь за прутья передними лапками. Вообщем как всегда не давал нам спать.
Следующие несколько дней я окружал руку заботой и вниманием. Я давал ей спиртовую настойку со льдом, купал в теплой ванне с морской солью, укутывал в теплый мохеровый шарф Светланы, но ничего не помогало. Не знаю, лично мне всегда помогают спиртовые настойки со льдом. Рука выглядела плохо, чувствовалось, что внутри нее произошел какой-то излом, разрыв каких-то изначальных связей, что вывихнута какая-то внутренняя основа. Тогда я решил показать руку врачу. Прощаясь со мной у порога Светлана в напутственной речи подчеркнула чтобы я не вздумал соваться в платное отделение, а шел как полагается, бесплатно по полису и сидел как все, в общей очереди с алкашами и дебоширами.
Осматривая руку доктор поинтересовался, действительно ли я повредил ее о ручку окна а не о чью-нибудь голову. Я заверил его, что моя дражайшая рука не способна подняться на одушевленный предмет (это могла бы подтвердить та же Светлана), поэтому лупит только по неодушевленным. Доктор назначил руке рентген, чтобы в его пронзительном свете стали видны все скрытые внутренние изломы несчастной.
На железном рентгеновском столе было холодно, а квадратный луч с перекрестьем по центру, напоминал злополучное окно, поэтому рука слегка подрагивала от холода и неприятных воспоминаний.
Как я и подозревал, внутри руки оказался сокрыт перелом пятой пястной кости со смещением, иначе называемый в медицине как “перелом дебошира”. Впрочем рука и сама давно посылала мне об этом болезненные пульсирующие сигналы.
Врач сказал, что рука уже довольно настрадалась и ей нужен покой, не вечный, а всего лишь на месяц, и для этого руку нужно поместить в гипсовый склеп и обернуть белым марлевым саваном. На перевалочном пункте (перевязочном столе) в гипсовый мир рука лежала беззащитно оголенная по локоть, стесняясь своей наготы и мертвенной белизны. Сестра, со скорбным выражением на лице, погребла руку в гипсовый склеп, укутала в белый саван завязав его концы на два узла и сообщила, что нужно подождать полчаса, чтобы затвердели все гипсовые скрепы и основы. Рука внутри склепа благодарно отозвалась прощальным теплом.
Встретив меня на пороге Светлана задумчиво постучала пальцем по гипсу, затем по моей голове и сказала, что впредь моя дурная башка должна посылать рукам только положительные импульсы, способствующие например поглаживанию кого-нибудь, например непосредственно самой Светланы, а отнюдь не проламыванию стен, и что как говорится, рукам не дает покоя именно моя дурная башка.
Настали трудные времена, когда во всех домашних делах я мог полагаться только на правую руку, которая в полной мере почувствовала свою правоту, ведь она, в отличии от левой, не наделала глупостей. На левой же руке, из гипса торчали только три пальца: большой, указательный и средний. С их помощью я мог осуществить только три действия: ущипнуть Светлану за попу; перекрестить Светлану тремя перстами; сложить пальцы в кукиш для предъявления ей же. Из трех опций я пользовался только двумя, ибо крестить я никого не собирался.
Пусея гипс как ни странно чем-то привлекал, а может быть он просто скучал по руке, в которой он раньше любил сидеть и которая когда-то его гладила. Пусей вцепился в бинт зубами и пытался выдрать из него нитки, упорно пятясь задом. Один раз, когда я просунул руку в клетку чтобы положить еду (еще одна опция!), то не заметил, что Пусей вцепился в гипс всеми четырьмя лапами и зубами и повис на нем в таком положении. Только войдя в комнату я мельком заметил, что от гипса что-то отделилось и благополучно шмякнулось на диван. Я строго отчитал Пусея и запретил ему прикасаться к гипсу, мол, не хватало мне еще и хомяка тащить в травмпункт, тем более, что у него нет полиса. Пусей сделал вид, что его это не касается, плюхнулся на задницу и стал медитировать.
На целый месяц рука избавила меня от нудных домашних обязанностей (не считая супружеских), ибо я не мог мыть посуду, стирать, убирать, готовить и вбивать гвоздь. В принципе, все нормальные мужики всего этого не делают и со здоровыми руками, но так как я занимаюсь исключительно интеллектуальным трудом, то вроде как приравниваюсь к домохозяйке, поэтому Светлана постоянно пытается свалить на меня все свои женские дела (кроме супружеских). Теперь же, когда Светлана вваливалась в квартиру после работы, вся взмыленная как савраска, с тяжелыми авоськами в зубах, и выплюнув авоськи начинала верещать, мол, я тут вся вон чего, а ты тут вон чего, то я молча предъявлял загипсованную руку, и Светлана скрежеща зубами волокла сумки на кухню, чтобы вывалить на столешницу продукты питания.
Так прошел целый месяц. В принципе это был лучший месяц за последнее время, так как я мог спокойно отдыхать, не нести ни за что ответственности и в случае необходимости валить все на руку.
Через месяц я сделал повторный рентген. Доктор торжественно освободил руку из гипсового склепа и сообщил, что былые раны затянулись, но из-за смещения кость немного деформирована вниз и былая красота руки несколько поувянет из-за небольшой шишки. Доктор подчеркнул, что в этом виноват я сам, ибо не дал согласия на то чтобы бедную руку протыкали скрепляющими спицами, подтверждением чему служит соответствующая бумага с моей подписью. Далее он сообщил, что рука находится в состоянии глубокой посттравматической депрессии, не хочет ничего делать, а хочет только лежать в привычной скрюченной позе без движения, поэтому я должен приложить все усилия чтобы вернуть ее к полноценной жизни в социуме.
Когда я пришел домой Светлана осмотрела руку и произнесла короткую, но ветиеватую речь, смысл которой был мне не совсем понятен. В частности она выразила надежду, что моя рука впредь будет вести себя осмотрительнее, например как можно реже держать бокал, изрядно выпитое содержимое которого, потом и вызывает в голове непреодолимое желание послать рукам импульс, чтобы они лупили по чему ни попадя...Пусей молча и с укоризной смотрел на меня сквозь прутья клетки, так как напихал за щеки вязальных ниток.
Рука выглядела подавленной, она отекла и обрюзгла от безделья находясь целый месяц без движения, в одном и том же скрюченном положении.
Итак, по совету доктора я должен был привести руку в прежнее состоянее всеми доступными способами. Прежде всего я спросил Светлану нет ли у нас массажного мячика или кистевого эспандера. Светлана оживилась сказав, что никаких мячиков у нас нет, но для разработки руки я могу воспользоваться ее упругими ягодицами... В ответ на мое недоумение Светлана пояснила, что ее ягодицы подходят для реабилитации даже лучше мячика, ведь движения кисти и там и там аналогичные, но при этом она может дополнительно напрягать ягодицы, тем самым постепенно увеличивая нагрузку, тогда как у мячика такая опция напрочь отсутствует. А еще, мол, я целый месяц не делал ей массаж…
С этими словами Светлана повалилась ничком на кровать и задрала полы халата, обнажив свои шарообразные полусферы. Как говорится, чтобы выздороветь нужно этого сильно хотеть. Рука хотела. Она сама потянулась к полусферам и начала их иступленно тискать. Светлана приглушенно кряхтела. Через некоторое время вдруг оживился маленький Антошка… Говоря словами Светланы рука подала импульс мозгу, чтобы он в свою очередь подал импульс Антуану… Но эта тема уведет нас далеко в сторону. Ограничусь сообщением, что этот невинный на первый взгляд массаж руки довел нас в тот день до греха, а меня лично заставил призадуматься. Я произвел некоторые рассчеты и пришел к неутешительному выводу: доктор сказал, что работать с мячом нужно не менее трех раз в день по пятнадцать минут, а так как, мяч мне заменяют ягодицы Светланы и все это в конце концов доводит до греха, то я ясно осознал, что грех по три раза в день мне не по силам и это окончательно подорвет мое пошатнувшееся здоровье. На следующий день я купил и массажный мячик и эспандер… Светлана была крайне недовольна...
Итак, рука стала ежедневно тискаться с мячиком, мериться силами с эспандером, подвергаться растираниям разогревающими мазями, принимать контрастные ванны, делать растяжку и упражнения пальцами. Вообщем если бы про ее восстановление сняли видеоряд, то это было бы похоже на тренировки Рокки в первой части, с соответствующей музыкой.
Вскоре рука совсем восстановилась и смогла как прежде тренироваться с отягощениями и даже боксировать.
С той поры мы больше не ругаемся со Светланой Тишайшей. Мы больше не делим Пусея, а тискаем его по очереди. Пусей этому не очень рад и прячется от нас в недрах клетки.
Примирением со Светланой мы обязаны руке. Рука иногда посылает мозгу болезненные воспоминания, которые заставляют меня все реже брать бокал и даже не помышлять о том чтобы лупить по неодушевленным, а уж тем более по одушевленным предметам...
Когда-нибудь расскажу про маленького Антошку...